Выдающийся малороссийский (украинский) поэт и художник Т.Г. Шевченко родился 25 февраля (9 марта) 1814 года в селе Моринцы Звенигородского уезда Киевской губернии (ныне - Черкасской обл.) в семье крепостного крестьянина помещика П.В. Энгельгардта. Через два года родители Тараса переселились в село Кирилловку, где он провел детство. Мать Тараса умерла в 1823 году, в том же году отец женился вторично на вдове, имевшей троих детей. В 1825 году, когда Шевченко шел 12-й год, умер и его отец. С этого времени начинается тяжелая, кочевая жизнь беспризорного ребенка, сначала у учителя-дьячка, затем у соседних маляров. В школе дьячка Шевченко выучился грамоте, а у маляров познакомился с элементарными приемами рисования. В 1828 году, он попал в прислугу помещика Энгельгардта в селе Вильшана, сначала поваренком, а затем в роли казачка. Через год Тарас служил в доме помещика в Вильно, а с его переездом в столицу в начале 1831 года - в Петербурге. Обнаружив способности мальчика к рисованию, Энгельгардт решил сделать из него домашнего живописца и послал его в 1832 году в обучение к "разных живописных дел цеховому мастеру" В.Ширяеву.
В праздники юноша посещал Эрмитаж, срисовывал статуи в Летнем саду, где в 1836 году и познакомился с земляком - украинским художником И.М. Сошенко, который, посоветовавшись с украинским писателем Гребенкой, представил Тараса конференц-секретарю Академии художеств В.Григоровичу, художникам Венецианову и К.Брюллову, поэту . Эти знакомства имели огромное значение в жизни Шевченко, особенно в деле освобождения его из неволи. Первая попытка склонить Энгельгардта к освобождению Шевченко во имя гуманности оказалась неудачной. Брюллов отправился для переговоров к помещику, но вынес от него лишь то убеждение, "что это самая крупная свинья в торжковских туфлях" и просил Сошенко побывать у этой "амфибии" и сговориться о цене выкупа. Сошенко поручил это щекотливое дело профессору Венецианову как человеку более авторитетному. Тараса Шевченко радовала и утешала забота о нем просвещенных представителей русского искусства и литературы; но временами на него находило уныние, даже отчаяние. Узнав, что его дело наткнулось на упорство помещика, Шевченко пришел однажды к Сошенко в страшном волнении. Проклиная свою горькую долю, он грозил отплатить Энгельгардту и в таком настроении ушел домой. Сошенко сильно перетревожился за своего земляка и ждал большой беды.
Тогда, "сговорившись предварительно с моим помещиком, - писал Шевченко в своей автобиографии, - Жуковский просил Брюллова написать с него портрет, с целью разыграть его в частной лотерее. Великий Брюллов тотчас согласился, и портрет у него был готов. Жуковский, с помощью графа Виельгорского, устроил лотерею в 2500 рублей, и этой ценой была куплена моя свобода 22 апреля 1838 года". В знак особого уважения и глубокой признательности к Жуковскому, Шевченко посвятил ему одно из наиболее крупных своих произведений: "Катерина". В том же году Тарас Шевченко поступил в Академию Художеств, где стал учеником и товарищем К.П. Брюллова.
Годы 1840-1847 - лучшие в жизни Шевченко. В этот период расцвело его поэтическое дарование. В 1840 году в Петербурге был опубликован первый украинский сборник стихов Шевченко под названием "Кобзарь", небольшой сборник, начавший новую эпоху в истории украинской литературы. В 1842 году вышли "Гайдамаки" - самая крупная его работа. Другие значительные произведения этого периода - поэмы "Катерина" (1838), "Слепая" (1842), "Бесталанный" (1844), "Наймичка" (1845), драма "Назар Стодоля" (1843). Политические поэмы "Сон" (1844), "Кавказ" (1845) проникнуты революционным духом, обличают самодержавие. В политическом завещании народу - стихотворении "Как умру...." ("Завещание", 1845) - открыто выражен призыв к свержению самодержавия.
В мае 1843 года Шевченко выехал на Украину, где провёл около года. Он вернулся в Петербург в феврале 1844 года. Окончив Петербургскую Академию художеств весной 1845 года и получив звание "неклассного (свободного) художника", он вернулся на Украину, намереваясь поселиться в Киеве. В это время Шевченко работал художником в Киевской археологической комиссии, много путешествовал по Украине. Впечатления от поездок по Киевской, Полтавской, Черниговской губерниям, от тяжёлого положения крестьян, усилили революционные устремления Шевченко. Во время поездок он писал антикрепостнические стихи, занося их в альбом ("Три года"), читал их знакомым, давал переписывать. Петербургская критика и даже Белинский не понимали и осуждали малорусскую литературу вообще, Шевченко - в особенности, усматривая в его поэзии узкий провинциализм; но Малороссия быстро оценила его. Это выразилось в теплых приемах поэта во время путешествия в 1845-1847 годах. "Нехай буду мужицкий поэт, - писал он по поводу отзывов критики, - абы только поэт; мини бильше ничого и не треба".
В 1846 году Шевченко вошел в основанное в конце 1845 года преподавателями и студентами Киевского университета тайное Кирилло-Мефодиевское общество, состоявшее из молодых людей, интересовавшихся развитием славянских народностей, в частности украинской. В апреле 1847 года по доносу провокатора общество было раскрыто полицией. Его участники, 10 человек, были арестованы, обвинены в составлении политического общества и понесли наказание, причем более всего досталось Шевченко за его нелегальные стихотворения. За то, что, как сказано в приговоре, "сочинял стихи на малороссийском языке, самого возмутительного содержания", он был сослан рядовым в Оренбургский край. Утверждая приговор о ссылке и "строжайшем наблюдении, дабы от него, ни под каким видом, не могло выходить возмутительных сочинений", добавил от себя: "под строжайший надзор с запрещением писать и рисовать". К этому же времени относятся и первые серьезные проблемы Шевченко с алкоголизмом. Уже тогда запои Тараса Григорьевича были настолько хорошо известны, что во время дознания по делу Кирилло-Мефодиевского общества один из его членов В.Белозерский так оправдывал собрата: "Стихи свои Шевченко писал в состоянии опьянения, не имея никаких дерзких замыслов, и в естественном состоянии не сочувствовал тому, что написал под влиянием печального настроения".
Орская крепость, куда попал Шевченко, представляла пустынное захолустье. "Редко, - писал он, - можно встретить подобную бесхарактерную местность"... "Все прежние мои страдания, - пишет он в письме 1847 года, - в сравнении с настоящими были детские слезы. Горько, невыносимо горько". Не зная лично Гоголя, Шевченко решился написать ему "по праву малороссийского виршеплета". "Я теперь, как падающий в бездну, готов за все ухватиться - ужасна безнадежность! так ужасна, что одна только христианская философия может бороться с ней". Впрочем, судя по дневникам Шевченко, жизнь его в ссылке была не такой уж тяжелой. "Сегодня я, как и вчера, рано пришел на огород, долго лежал под вербою, слухал иволгу и, наконец, заснул. Сновидение имело на меня прекрасное влияние в продолжение всего дня...", - так описывает очередной день своей службы Шевченко. - Далее выдающийся украинский поэт, преследуемый царским самодержавием, писал: "Ни малейшей охоты к труду. Сижу или лежу молча по целым дням под моею любимою вербою, и хоть бы на смех что-то шевельнулось в воображении. Таки совершенно ничего".
Шевченко пишет Жуковскому письмо с просьбой о ходатайстве ему только одной милости - права рисовать. В этом смысле за Тараса хлопотали граф Гудович и граф А.Толстой, но помочь ему оказалось невозможным. Обращался Шевченко и к начальнику III отделения генералу Дуббельту, писал, что кисть его никогда не грешила и не будет грешить в смысле политическом, но ничего не помогало; запрещение рисовать не было снято до самого освобождения. Некоторое утешение дало ему участие в экспедиции по изучению Аральского моря в 1848 и 1849 годах. Благодаря гуманному отношению к ссыльному генерала В.А. Обручева (1793-1866) и в особенности лейтенанта Бутакова, Шевченко позволено было срисовывать виды Аральского побережья и местные народные типы. Он создал 350 акварельных пейзажей и портретов, запечатлел сцены жизни казахского народа, солдатского быта. Но эта снисходительность вскоре стала известна в Петербурге; по доносу одного из офицеров Обручев и Бутаков получили выговор, а Шевченко в 1850 году сослали в новую пустынную трущобу, Новопетровское укрепление на о. Мангышлаке, с повторением воспрещения рисовать.
Первые три года пребывания в "смердячей казарме" были очень тягостны; затем пошли разные облегчения, благодаря, главным образом, доброте коменданта Ускова и его жены, которые полюбили Шевченко за его мягкий характер и привязанность к их детям. Не имея возможности рисовать, он занимался лепкой, пробовал заниматься фотографией, которая, однако, стоила в то время очень дорого. Освобождение Шевченко состоялось в 1857 году, по амнистии, благодаря настойчивым ходатайствам за него графа Ф.П. Толстого и его супруги графини А.И. Толстой. В Новопетровском Шевченко пробыл с 17 октября 1850 года по 2 августа 1857 года, т.е. до освобождения, уже после смерти Николая I.
Возвращение Шевченко из ссылки было долгим и трудным. По дороге, в Ниж. Новгороде, он был задержан, ему запретили въезд в обе столицы. Однако друзья добились для него разрешения жить в Петербурге, куда он прибыл весной 1858 года. Здесь он сблизился с кругом авторов "Современника", сошёлся с Н.Г. Чернышевским, М.Л. Михайловым, братьями Курочкиными, А.Н. Островским и др. В его сатире зазвучали еще более резкие и гневные ноты. "Третье отделение" снова установило за поэтом строгий надзор. В ссылке Шевченко пробыл 10 лет, с июня 1847 по август 1857 года, но она не сломила его волю и революционные убеждения. Стихотворения и поэмы "невольничьей музы" (так называл поэт свои произведения, созданные в ссылке и тщательно скрываемые при обысках) отмечены ростом революционных настроений: в цикле стихотворений "Цари" (1848) звучит обвинительный приговор тиранам и призыв к расправе с ними. В годы ссылки были написаны реалистические повести на русском языке: "Княгиня" (1853), "Музыкант" (1854-1855), "Несчастный", "Капитанша", "Близнецы" (все - 1855), "Художник" (1856); все они проникнуты антикрепостническими настроениями и содержат много автобиографических подробностей.
Но тяжелые годы ссылки, в связи с укоренившимся алкоголизмом, привели к быстрому ослаблению здоровья и таланта. Попытки устроить семейный очаг (актриса Риунова, крестьянки Харита и Лукерья) не имели успеха, он до конца дней так и остался одиноким. Пробыв недолго в Петербурге (с 27 марта 1858 года до июля 1859 года), Шевченко опять едет на родину. Тут у него возникла мысль купить себе усадьбу над Днепром. Было выбрано красивое место под Каневым, на Чернечьей горе. Шевченко усиленно хлопотал о приобретении, но поселиться тут ему не пришлось. Однажды он читал свои стихи в малознакомой пьяной компании, местный городничий немедленно подал рапорт на имя губернатора князя Долгорукова о том, что "академик Шевченко" агитировал народ против властей. Его опять арестовали, обязали покинуть Украину и вернуться в Петербург под надзор III Отделения. Отвлекаемый многочисленными литературными и художественными знакомствами, Шевченко в последние годы мало писал и мало рисовал. Почти все свое время, свободное от званых обедов и вечеров, Шевченко отдавал гравированию, которым тогда сильно увлекся. В том же 1860 году он получил звание Академика по гравированию на меди.
Начало 1861 года поэт встретил тяжелобольным (расстройство печени, сердца, водянка), у него был ревматизм, но поэт до конца надеялся на излечение. В своих письмах на Украину троюродному брату Варфоломею он писал, что дождется весны, приедет на Украину и там обязательно выздоровеет. Перед смертью как будто наступило облегчение, рано утром 10 марта 1861 года Тарас Шевченко встал с кровати, попросил, чтобы ему помогли одеться и сойти в мастерскую. Он стал спускаться по лестнице и упал. Слуга, закрепленный за академиком Императорской академии художеств, услышал его последнюю волю: "До Канева..." - и сердце поэта остановилось.
Шевченко скончался в Петербурге в день своего рождения, 26 февраля (10 марта) 1861 года. Но в Канев его тело перевезли не сразу. Несмотря на то, что Тарас Шевченко отбыл положенные 10 лет ссылки, он так и не был реабилитирован и продолжал считаться политическим преступником, за которым велось наблюдение. Поэтому на захоронение неблагонадежного Шевченко в Украине требовалось официальное разрешение властей. Друзья решили похоронить его в Петербурге, а после оформления разрешения определиться с постоянным местом захоронения. Уже в день смерти Тараса Шевченко в Петербурге его друзья, члены украинской общины художник Г.Честахивский, братья-литераторы Михаил и Александр Лазаревские решили, что должны во что бы то ни стало выполнить последнюю волю поэта и похоронить его в Украине. Об этом Шевченко просил в "Заповiтi" и не раз рассказывал Честахивскому о каневской Чернечьей горе, на которой мечтал поставить себе хату.
Похоронили Тараса Шевченко на Смоленском православном кладбище, вблизи собора. На отпевание пришли , Салтыков-Щедрин, Тургенев , Некрасов, представители украинской, польской и греческой общин Петербурга. Не приехали только родственники с Украины - у братьев Иосифа, Микиты и сестры Ярыны не было средств на дорогу. Академик Шевченко лежал в соответствующем его сану дорогом деревянном гробу, который перед захоронением поместили в металлический ящик, чтобы земля не повредила ни тело, ни дерево, потому что со временем прах Шевченко предстояло вернуть в Украину. Герцен поместил в "Колоколе" проникновенный некролог. Смерть Шевченко в России восприняли как большую потерю для литературы и освободительного движения.
Траурная процессия добиралась до Канева почти две недели. Тело Шевченко находилось уже не в двух, а в трех гробах. Перед дорогой металлический гроб положили в деревянный, чтобы процессия имела достойный вид. Поэтому-то люди удивлялись, что им так тяжело нести, казалось бы, мужчину небольшого роста. В Москве, куда процессия прибыла по железной дороге, поэта отпевали в церкви св. Тихона - позже на ее месте построили станцию метро "Арбатская". Оттуда на артиллерийских дрогах отправились в Украину. На киевском Цепном мосту 18 мая 1861 года остановились и распрягли лошадей. Вместо них дроги с гробом Шевченко до самой церкви Рождества Христова на Подоле везли студенты Киевского университета. Здесь тело брата впервые увидели Иосиф, Микита и Ярына Шевченко. Митрополит Киевский запретил хоронить неблагонадежного поэта в Киеве. Кроме того, сопровождавший тело Честахивский настаивал на Чернечьей горе. Гроб донесли до пристани, установили на пароход "Кременчуг", и 20 мая процессия отбыла в Канев. Братья Шевченко хотели похоронить Тараса у стен Каневского Успенского собора, построенного в 1144 году. Честахивскому пришлось даже повздорить с родными, требуя исполнения последней воли Тараса. На Днепре был разлив и паводок, везти гроб от Успенского собора до Чернечьей горы кратчайшим путем - по реке не решились, лодка могла перевернуться... Поэтому гроб с телом Тараса 11 верст несли на руках. В 1861 году жители Канева и ближайших сел были не настолько образованы, и не знали, кого именно хоронят. Но торжественность похорон Шевченко ощутили. Накануне сюда прибыли преподаватели и студенты Киевского университета, полтавская и киевская интеллигенция, духовенство, представители украинского Петербурга. 22 мая Тараса хоронили, как парубка. Перед его гробом шли девчата в ярких венках и лентах, вышитых сорочках. Девушки громко голосили, как бы расставаясь со своим суженым. И буквально через несколько дней после похорон Чернечью гору стали называть Тарасовой.
Еще при жизни Шевченко превращался в мифическую фигуру. Не исчезали тайны и после его смерти. Народ не смирился со смертью поэта, и по Киеву долго ходили самые невероятные слухи. Говорили, что он не умер, а просто скрылся, спасаясь от нового ареста. Дескать, друзья поэта похоронили пустой гроб, а сам он "по свiту ходить i пiснi складає, тiльки не об"являється". Многие годы ходили слухи, будто Шевченко ездит на белом коне по окраинам, а в Киеве то и дело появлялись люди, уверявшие, будто они "лишь вчера" видели его на улице и даже раскланивались с ним издали. В 1894 году разнеслась весть, будто бы поэт вернулся на родину и посетил, с паспортом своего друга Василия Кричмана, села Кирилловку, Тарасовку и Звенигородку. Как писала оттуда сестра известного филолога А.Крымского, "он все очень внимательно осматривал: очевидно, вспоминал свою родину, в которой давно не был. В Звенигородке он несколько раз заходил по делу к следователю... Посетил Шевченко и свою сестру в Кирилловке. Между прочим, он сообщил, что после его смерти найдется много новых, еще не напечатанных его произведений". Долго бродила по Украине и темная и загадочная личность, выдававшая себя за родного брата покойного поэта Т.Шевченко.
Известно, что в 1939 году, когда в Каневе открывали музей и новый памятник на Тарасовой могиле, захоронение Шевченко вскрывалось. Чтобы гранитный постамент и бронзовая фигура Шевченко не раздавили склеп с гробом, требовалось точно установить место погребения. Ведь после похорон могилу по казацкому обычаю обложили камнями и дерном, придав ей округлую форму. Со временем дожди размывали искусственную насыпь и курган выравнивали произвольно. Специальная комиссия, в которую вошли представители правительства, НКВД и местной власти, приняла решение найти склеп. Когда члены комиссии спустились в разрытую могилу, кто-то подал идею вскрыть гроб, хотя никто не имел на это права. Открыв первый сосновый гроб, увидели металлический ящик, а в нем красивый гроб с окошком, на котором лежал высохший веночек. Позже мемуары о своей работе в комиссии обнародовала старая большевичка, орденоносец Цвинтарная. Женщина вспоминала, что члены комиссии увидели Шевченко, который лежал, "как живой", и сильно испугались. Спустя 78 лет со дня смерти Тараса Григорьевича они предполагали увидеть останки. Когда на лицо погребенного попал воздух, оно мгновенно начало оседать. Испуганные люди в спешке удалились.
После 1939 года было принято решение замуровать вход в склеп железобетонной плитой, чтобы туда никто не проникал. Даже немцы во время оккупации не тронули могилу. Лишь бронзовую фигуру Кобзаря задели осколки снарядов, следы от которых потом аккуратно отреставрировали. А на граните постамента так и остались отметины войны. В последние десятилетия в Шевченковский национальный заповедник неоднократно обращались различные религиозные общины по поводу канонизации Тараса Шевченко. Известно, что одним из его условий является нетленность останков усопшего. И если церковная комиссия установит, что им при жизни совершались добрые дела, принимается решение о канонизации. Музей и могила Тараса Шевченко в Каневе является одним из самых почитаемых мест для украинского народа.
Як умру, то поховайте
Мене на могилі,
Серед степу широкого,
На Вкраїні милій,
Щоб лани широкополі,
І Дніпро, і кручі
Було видно, було чути,
Як реве ревучий.
…
І мене в сім"ї великій,
В сім"ї вольній, новій
Не забудьте пом"янути
Незлим тихим словом.
Украинский поэт, прозаик и художник Тарас Григорьевич Шевченко родился 9 марта (25 февраля по старому стилю) 1814 года в селе Моринцы Киевской губернии (ныне Черкасская область, Украина) в семье крепостного крестьянина.
Последними прозаическими произведениями Тараса Шевченко были повести "Прогулка с удовольствием и не без морали" (1856-1858) и дневниковые записи "Журнал". В 1858 году был написан ряд высоких образцов интимной и пейзажной лирики.
В последние годы жизни Шевченко активно занимался просветительской деятельностью. Он подготовил к печати "Букварь" для вечерних школ, который был выпущен тиражом в 10 тысяч экземпляров за счет автора, вместе с другими участниками петербургского украинского общества "Громада" готовил к выпуску первый номер журнала "Основа".
Кроме того, Шевченко работал в областях станковой живописи, графики, монументально-декоративной росписи и скульптуры. В 1859-1860 годах он выполнил офорты из произведений зарубежных и русских художников. За успехи в этом искусстве Академия художеств присвоила Шевченко звание академика гравирования.
Скончался Тарас Шевченко 10 марта (26 февраля по старому стилю) 1861 года. Был похоронен на Смоленском кладбище в Петербурге, а через два месяца гроб с его телом, в соответствии с завещанием поэта, был перевезен на Украину и похоронен на Чернечьей горе возле Канева.
Произведения Шевченко переведены почти на все языки мира, многие произведения положены на музыку Николаем Лысенко и другими композиторами.
Стихотворения "Думы мои, думы мои", "Завещание", начало баллады "Порченая" ("Реве та стогне Днiпр широкий") стали народными песнями.
Именем Шевченко на Украине названы учебные заведения, театры, площади, улицы. Национальная опера Украины, Киевский национальный университет, центральный бульвар города Киева носят имя Тараса Шевченко. На сегодняшний день насчитывается 1384 памятника Тарасу Шевченко в мире: 1256 в Украине и 128 за рубежом — в 35 государствах.
Материал подготовлен на основе информации открытых источников
На свете много талантливых людей. Но так, чтобы в одном человеке соединялось несколько способностей, - это редкость. Великий уроженец Украины, о котором мы хотим рассказать, как раз из таких - щедро одаренных Богом. Он известен как великий поэт, а также как художник.
Есть на Черкащине село Моринцы. Здесь появился на свет Тарас Шевченко (9 марта 1814 г.). Умер поэт 10.03.1861. Это год А Шевченко Тарас Григорьевич был «подневольный». Не хозяин сам себе, своей жизни, занятиям и увлечениям.
Отец - Григорий Иванович - тоже был крепостным. И все его многочисленные дети. Они - собственность помещика, которого звали Василий Энгельгардт. По линии отца предки Тараса происходили от Андрея. А в роду у матери (Катерины Якимовны) - из Прикарпатья переселенцы.
Вскоре семья переехала в село Кирилловку. Здесь провел Шевченко Тарас Григорьевич ранние годы. Да, скоро горе обрушилось на всех них - умерла мама. Отец женился на одной вдове. У нее своих детей было трое. Тарасика она особенно невзлюбила. За ним приглядывала старшая сестричка Катя - добрая была, жалостливая. Вскоре она вышла замуж и ушла из семьи. А буквально через два года после смерти матери не стало и отца.
Тарасу исполнилось 12. Поначалу он работал при учителе. Затем попал к иконописцам. Они переходили из села в село. Также Шевченко Тарас Григорьевич пас подростком овец. Прислуживал священнику.
Но вот ему 16. Шевченко Тарас Григорьевич стал слугой нового помещика - Павла Энгельгардта. Того самого, чей портрет он напишет позже - в 1833 г. Это будет самая ранняя из известных акварельных работ Шевченко. Выполнена она в стиле модного тогда портрета-миниатюры.
Но сначала Тарас выполнял роль поваренка. Потом его определили в казачки. Однако он уже увлекся живописью и полюбил ее.
Спасибо барину. Заметив все это в крепостном парне, тот, когда был в Вильно (ныне Вильнюс), отправил Тараса к Яну Рустему - преподавателю местного университета. Он был неплохой портретист. А когда его барин надумал поселиться в столице, то и талантливого слугу взял с собой. Мол, будешь у меня этаким домашним живописцем.
Уже 22 года было Тарасу. Однажды он стоял в Летнем саду и перерисовывал статуи. Завел разговор с одним художником, который оказался его земляком. Это был Иван Сошенко. Он стал близким другом Тараса. Какое-то время они даже жили в одной квартире. Когда Шевченко умер, Иван Максимович сопровождал его гроб до самого Канева.
Так вот, Сошенко этот, переговорив с украинским поэтом Евгением Гребенкой (который одним из первых понял, как талантлив Шевченко Тарас Григорьевич - художник), повел новичка знакомиться с «нужными» людьми. Его подвели к Василию Григоровичу. Это был секретарь Академии художеств. Тот, сам родом из Пирятина, во многом способствовал развитию художественного образования на Украине и всячески помогал начинающим живописцам. Он также сделал все что мог для выкупа Шевченко из крепостничества. Именно ему поэт в день своего освобождения посвятил поэму «Гайдамаки».
Также Тараса познакомили с мастером жанровых сцен из крестьянской жизни, педагогом Алексеем Венециановым. И еще с именитым Карлом Брюлловым, а также с известным поэтом Это была настоящая элита.
Большие симпатии вызвал у них Тарас Григорьевич Шевченко. Биография его творческая только начиналась.
Было важно признание этого незаурядного украинца.
Все упиралось в его барина - Энгельгардта. Взывали к чувству гуманизма. Это ничего не дало. А личное ходатайство за Шевченко самого Карла Брюллова - этого известнейшего академика живописи - только подогрело желание помещика наварить на слуге круглую сумму. За Шевченко просил и профессор Венецианов, принятый в императорском дворе! Но даже этот высокий авторитет не сдвинул дело с мертвой точки. С поклонами к барину ходили самые маститые писатели. Все напрасно!
Тарас же пребывал в унынии. Он так хотел свободы. Услышав об очередном отказе, он пришел к Ивану Сошенко в самом отчаянном настроении. Даже угрожал отомстить своему барину…
Тут уже переполошились все друзья художника. Как бы не вышло еще большей беды! Они решили действовать иначе. Знали, чем купить Энгельгардта. Предложили ему невероятно большую сумму за всего одного крепостного - 2500 рублей!
А появились они вот откуда. Жуковский сговорился с Брюлловым: тот нарисует его портрет. Затем картину выставили на одной лотерее - в Аничковом дворце. Выигрышем и был этот самый портрет. Так получил свободу 24-летний крепостной Шевченко. Было это в 1838 г.
Чем мог отблагодарить Тарас друзей за это? Он посвятил Жуковскому «Катерину» - свою самую значительную поэму.
В том же самом году - поступление в Академию художеств. Шевченко стал и учеником, и верным другом Карла Брюллова.
Именно эти годы - самые светлые, радостные в жизни Кобзаря. На коне, как говорится, пребывал Шевченко Тарас Григорьевич. Творчество его набирало большую силу.
Расцвело не только художество, но и поэтический дар. Спустя всего два года (после освобождения из крепостничества) увидел свет «Кобзарь». В 1842-м - «Гайдамаки». И еще в том же году была создана картина «Катерина». Ее знают многие. Писал художник по мотивам своей же одноименной поэмы.
Критики Петербурга и даже прозорливый Белинский не только совсем не понимали, но и резко в целом осуждали украинскую литературу. Бывшему же крестьянину доставалось особенно. Высмеивали даже то, на каком языке писал Шевченко Тарас Григорьевич. В его стихах видели лишь провинциализм.
Зато сама Украина правильно и оценила, и приняла поэта. Он стал ее пророком.
Наступили 1845-1846 гг. Он сближается с Кирилло-Мефодиевским обществом. Это были молодые люди, которых интересовало развитие славянских народностей. В частности украинской.
Десятерых из кружка арестовали, обвинив, что создали политичесую организацию. И Шевченко был признан как виновный. Хотя следователи так и не смогли наглядно доказать его связи с кирилло-мефодиевцами. Ему в «нарушение» вменяли то, что сочинял «возмутительные» стихи по содержанию. Да еще на малороссийском языке. Правда, тот же знаменитый Белинский считал, что «получил» он за свою поэму «Сон». Ибо она - явная сатира на царя с царицей.
В итоге 33-летнего Тараса забрали в рекруты. Выслали рядовым в Оренбуржье. Туда, где этот край смыкается с Казахстаном. Но самое ужасное было то, что солдату строго-настрого запретили что-либо писать и рисовать.
Он отправил письмо Гоголю, с которым не был лично знаком. Послал и Жуковскому конверт. С просьбой выпросить для него одной только милости — разрешение рисовать. Хлопотали за него и многие другие видные люди. Все тщетно. Запрет этот не сняли.
Тогда Шевченко лепкой занялся, пытался хоть как-то проявить свою творческую натуру. Несколько книг написал - на русском языке. Это, например, «Княгиня», также «Художник» и еще «Близнецы». В них немало деталей из его личной биографии.
Поэт вернулся в Петербург в 1857 г. Весь погрузился как в поэзию, так и в живопись. Даже завести, но не получилось.
Взялся еще было составлять учебник школьный - для народа. И на украинском, конечно, языке.
В Санкт-Петербурге он скончался. Сначала его похоронили на местном кладбище. А через пару месяцев, согласно завещанию самого поэта, перевезли гроб с его прахом на Украину. И захоронили над Днепром - на Чернечьей горе. Это близ Канева. Ему было всего 47 лет.
Ни одного памятника Кобзарю не было в Российской империи. Его повсеместное увековечивание пошло после революции 1917-го года. За пределами страны памятники выдающемуся человеку устанавливались украинской диаспорой.
Когда в 2014 г. отмечали 200 лет со дня его рождения, то пересчитали все памятники и другие объекты, названные в его честь. Их оказалось 1060 в 32 странах. И на разных континентах.
Тарас Шевченко (25.02 (9.03) 1814 – 26.02 (10.03) 1861) – крупнейший украинский поэт, пророк новой украинской нации.
Тарас Шевченко родился на Киевщине в селе Моринцы (ныне Звенигородского района Черкасской обл.) В семье крепостного крестьянина. Он рано остался сиротой – его мать умерла, когда Тарасу было только 9 лет, а через полтора года умер и его отец. Тарас учился грамоте у местных дьяков. Где-то в это время, в возрасте 10 – 12 лет, у него появилась тяга к рисованию.
В 1828 году помещик Павел Энгельгардт решил, что Тарас должен быть его дворовым слугой (казачком). В этой роли он сопровождал господина во время его пребывания в Вильнюсе (1828 – 1831 гг.) и в Петербурге (с 1831 г.). В Петербурге помещик отдал Шевченко в науку к художнику Василию Ширяеву, которая длилась 4 года. Позже Шевченко работал некоторое время подмастерьем у Ширяева, в частности при росписи Большого театра (эти росписи не сохранились).
Далее в биографии Шевченко наступила пора чудес. Рисуя скульптуры в Летнем саду, он познакомился с украинским художником Иваном Сошенко, а через него – с украинским поэтом Евгением Гребинкой, искусствоведом Василием Григоровичем, художником Алексеем Венециановым. Важнейшим было для Шевченко знакомство с поэтом Василием Жуковским, который был тогда воспитателем наследника российского престола – цесаревича Александра (будущего императора Александра 2-го).
Все эти люди решили помочь способному крепостному освободиться. Енгельгардт пожелал за Шевченко фантастически большой выкуп – 2500 рублей. Чтобы заполучить такую сумму, Карл Брюллов нарисовал портрет В. Жуковского, который был разыгран в лотерею.
После освобождения из крепостного состояния Шевченко получил возможность поступить в Академию художеств, где он учился у К. Брюллова. В Академии он учился с 1838 до 1845 г., когда закончил ее со званием неклассного художника.
В это же время у Шевченко рядом с рисованием появилась новая творческая страсть – стихосложение. Первое его поэтическое произведение – баллада « » – было написано в 1837 году, и впоследствии оно стало классическим произведением украинской литературы. В число этих же классических произведений вошли ранние поэмы « » (1839) и « » (1841).
В 1840 году в Петербурге был напечатан небольшой сборник стихов Шевченко под названием «Кобзарь». Эта книжечка знаменовала начало нового – шевченковского – этапа в развитии украинской литературы.
Если первые стихотворения Шевченко созданы под влиянием господствующего в 1830-х годах романтического казакофильства, то начиная с 1843 г. тематика и тональность его поэзии меняется. В 1843 году Шевченко после 15-летнего перерыва вновь посетил Украину и с новой силой почувствовал трагедию закрепощения некогда свободного украинского народа, утрату им политических и национальных прав. Под действием этих впечатлений Шевченко превращается в представителя попранных прав Украины. Его стихи были своеобразной программой строительства новой украинской нации, оставаясь при том высоко оригинальными литературными произведениями (не превращаясь в рифмованные манифесты или передовые статьи).
Переехав в 1845 г. в Киев, Шевченко познакомился здесь с несколькими молодыми украинцами – литератором Пантелеймоном Кулишом, поэтом и историком Николаем Костомаровым, учителями Николаем Гулаком и Василием Белозерским. На встречах они читали стихи, говорили об Украине и касались модного тогда вопрос о панславизме и о месте Украины среди славянских народов.
Для российских жандармов этого было достаточно, чтобы обвинить их в создании «Украинско-славянского общества» (такое название фигурирует в ; в историографии принято название «Кирилло-Мефодиевское общество»). В марте – апреле 1847 года члены общества были арестованы и доставлены в Петербург. 5 апреля 1847 г. на въезде в Киев арестовали и Шевченко, при этом у него забрали альбом « » с чистовыми спискам его новых политических стихов.
Этот альбом, особенно поэма « » с острой сатирической картиной царской семьи, стали основным доказательством вины Шевченко. 30 мая 1847 г. император Николай 1-й утвердил приговоры членам общества. Шевченко был осужден на отдачу в солдаты. На проекте приговора император : «Под строжайший надзор с запрещением писать и рисовать».
За 9 дней Шевченко под конвоем фельдъегеря доставили из Петербурга в Оренбург, где ему определили службу рядовым в Орской крепости. Все время пребывания в солдатах Шевченко был вынужден мучиться по вонючим казармам. Хотя приговор предусматривал для него «право выслуги» и Шевченко несколько раз представляли к повышению в унтер-офицеры, этого никогда не произошло – запуганные начальники боялись подписывать эти ходатайства.
(Для сравнения: русский писатель Ф. М. Достоевский в 1849 г. был приговорен к каторге, в 1854 г. переведен в войска рядовым, в 1855 г. произведен в унтер-офицеры, в 1856 г. – в прапорщики, а в 1859 г. освобожден от принудительной военной службы. Те же 10 лет страданий, но Достоевскому, как русскому и дворянину, была открыта дорога для выслуги, которая была закрыта для крепостного украинца Шевченко).
Сила сопротивления Шевченко росла словно пропорционально давлению российской правительственной машины: в 1847 – 1850 годах он, вопреки запрету, создал 145 стихотворений – чуть ли не половину его поэтического наследия. Среди них – поэмы « », « », « », « », и его поэтический ответ на царский приговор – стихотворение « »: «Караюсь, мучаюсь… но не каюсь!..»
В 1848 г. судьба Шевченко немного улучшилось – он был назначен в экспедицию по обследованию Аральского моря. Оставаясь формально рядовым, он должен был делать зарисовки для экспедиции. Эти людей, природы и памятников стали первыми изображениями с территории современного Казахстана.
После завершения экспедиции в 1849 г. Шевченко надеялся на награду и даже на разрешение рисовать. Но российское правительство «вознаградило» его совершенно своеобразно, чисто по-русски: в 1850 году Шевченко был снова арестован и отправленным на службу в Новопетровский форт (на полуострове Мангышлак в Каспийском море). Там он провел целых семь лет.
После смерти императора Николая 1-го и прихода к власти Александра 2-го многие политические заключенные, в том числе декабристы и участники польского восстания 1830 – 1831 гг. были амнистированы. Освободили тех, кто выступал против царизма с оружием в руках, но продолжали держать в неволе Шевченко, который выступал со словом. Ходатайство о его освобождении длились более двух лет, и только 24 июля 1857 г. он был освобожден.
«Воля» для Шевченко была ограничена, как оказалось, полицейским надзором и запретом въезда в Москву и Петербург, из-за которого он всю зиму 1857 – 58 гг. провел в Нижнем Новгороде. Только в марте 1858 г. этот запрет был снят, и 27 марта 1858 г. Шевченко вернулся в Петербург. Обратный путь занял целых девять месяцев – ровно в 30 раз медленнее, чем путь в неволю!
В Петербурге Шевченко начал упражняться в искусстве гравюры и одновременно ходатайствовал о переиздании своих поэтических произведений – хотя бы тех, которые были в свое время разрешены цензурой. Новое, пополненное издание «Кобзаря» удалось выпустить только в январе 1860 г. Конечно, о печати таких новых поэм как « » (1857) или « » (1859) тогда нельзя было даже мечтать (обе поэмы были напечатаны только в 1876 году).
Две мечты лелеял Шевченко после освобождения – жениться и поселиться в своем собственном доме где-то на Киевщине, над Днепром. Эти его мечты аллегорически отразились в его гравюре с характерным названием « » (1859). Он любовно рисовал разные этого дома, мечтал, какую хорошую мастерскую он там будет иметь… В 1859 году он приехал на Каневщину, чтобы лично выбрать участок земли, но тут его постигло новое бедствие. Местные помещики-поляки, не желая иметь такого неприятного соседа, спровоцировали Шевченко на «крамольные» разговоры, по которым он был вновь – уже в третий раз! – арестован и вынужден был уехать в Петербург.
Так же разбились мечты Шевченко о браке. Его намерение жениться с Ликерей Полусмак закончилось полным разрывом (сентябрь 1860 г.), и вскоре после того Шевченко заболел болезнью сердца. Эта болезнь, против которой тогда не знали средств, быстро прогрессировала и свела его в могилу.
Шевченко прожил только 47 лет и написал, по сравнению с современными ему писателями, немного (для сравнения: собрания сочинений А. И. Герцена выносится на 30 томов, И. С. Тургенева – на 28 томов, тогда как литературное наследие Шевченко не превышает 6 томов современной печати). Подобная ситуация с художественным наследием: в нем почти отсутствуют произведения в технике масляной живописи, зато решительно преобладают акварели, рисунки карандашом и гравюры (а именно масляная живопись является определяющей при оценке художника).
Но значение его творчества – колоссально. Шевченко поднял авторитет украинского языка и сделал его неотъемлемым символом украинского народа. Он в понятной форме сформулировал политический идеал новой украинской нации и поэтому справедливо считается пророком Новой Украины.
Шевченко (Тарас Григорьевич) - знаменитый украинский поэт. Родился 25 февраля 1814 г. в селе Моринцах Звенигородского уезда Киевской губернии в семье крепостного крестьянина помещика Энгельгардта.
Через 2 года родители Ш. переселились в село Кириловку, где Ш. провел все детство. Мать его умерла в 1823 г.; в том же году отец женился вторично на вдове, имевшей троих детей. Она относилась к Тарасу сурово. До 9-летнего возраста Ш. находился на попечении природы, да отчасти старшей сестры своей Екатерины, девушки доброй и нежной. Вскоре она вышла замуж. В 1825 г., когда Ш. шел 12-й год, умер его отец. С этого времени начинается тяжелая, кочевая жизнь беспризорного ребенка, сначала у учителя-дьячка, затем у соседних маляров. Одно время Ш. был пастухом овец, затем служил у местного священника погонычем. В школе учителя-дьячка Ш. выучился грамоте, а у маляров познакомился с элементарными приемами рисования. На 16-м году, в 1829 г., он попал в число прислуги помещика Энгельгардта, сначала в роли поваренка, затем казачка. Страсть к живописи не покидала его. Помещик отдал его в обучение сначала варшавскому маляру, затем в Петербург, в живописных дел мастеру Ширяеву. В праздники юноша посещал Эрмитаж, срисовывал статуи в Летнем саду, где и познакомился с земляком - художником И.М. Сошенком, который, посоветовавшись с малорусским писателем Гребенкой, представил Ш. конференц-секретарю Академии Художеств Григоровичу, художникам Венецианову и Брюллову, поэту Жуковскому. Эти знакомства, особенно последнее, имели огромное значение в жизни Ш., особенно в деле освобождения его из неволи. Жуковскому сильно помогала графиня Ю.Э. Баранова, близко стоявшая ко двору. Первая попытка склонить Энгельгардта к освобождению Ш. во имя гуманности оказалась неудачной. Брюллов отправился для переговоров к Энгельгардту, но вынес от него лишь то убеждение, "что это самая крупная свинья в торжковских туфлях" и просил Сошенка побывать у этой "амфибии" и сговориться о цене выкупа. Сошенко поручил это щекотливое дело профессору Венецианову как человеку более авторитетному. Ш. радовала и утешала забота о нем высокопросвещенных и гуманных представителей русского искусства и литературы; но по временам на него находило уныние, даже отчаяние. Узнав о том, что дело его освобождения наткнулось на упорство помещика, Ш. пришел однажды к Сошенку в страшном волнении. Проклиная свою горькую долю, он грозил отплатить Энгельгардту и в таком настроении ушел домой на свой грязный чердак. Сошенко сильно перетревожился за своего земляка и ждал большой беды. По свидетельству княжны Репниной, Жуковский, узнав об ужасном состоянии духа молодого человека, близком к самоубийству, написал к нему на лоскуте бумажки успокоительную записку. Эту записку Ш. хранил у себя в кармане, как святыню, и показывал ее княжне в 1848 г. "Сговорившись предварительно с моим помещиком, - говорил Ш. в своей автобиографии, - Жуковский просил Брюллова написать с него портрет, с целью разыграть его в частной лотерее. Великий Брюллов тотчас согласился, и портрет у него был готов. Жуковский, с помощью графа Вьельгорского, устроил лотерею в 2500 рублей, и этой ценой была куплена моя свобода, 22 апреля 1838 г.". В знак особого уважения и глубокой признательности к Жуковскому, Ш. посвятил ему одно из наиболее крупных своих произведений: "Катерына". По освобождении Ш. сделался, по собственным его словам, один из любимейший учеников-товарищей Брюллова и близко сошелся с художником Штернбергом, любимым учеником Брюллова. Годы 1840 - 1847 - лучшие в жизни Ш. В этот период расцвело его поэтическое дарование. В 1840 г. вышел, под названием "Кобзарь", небольшой сборник его стихотворений; в 1842 г. вышли "Гайдамаки" - самое крупное его произведение. В 1843 г. Ш. получил степень свободного художника; в том же году Ш., путешествуя по Малороссии, познакомился с княжной В.Н. Репниной, женщиной доброй и умной, принимавшей впоследствии, во время ссылки Ш., самое теплое в нем участие. В первой половине 1840-х годов вышла "Перебендя", "Тополя", "Катерына", "Наймичка", "Хусточка" - крупные художественные произведения. Петербургская критика и даже Белинский не понимали и осуждали малорусскую литературу вообще, Ш. - в особенности, усматривая в его поэзии узкий провинциализм; но Малороссия быстро оценила Ш., что выра
зилось в теплых приемах Ш. во время путешествия в 1845 - 1847 гг. по Черниговской и Киевской губернии. "Нехай буду мужицкий поэт, - писал Ш. по поводу отзывов критики, - абы только поэт; то мини бильше ничого и нетреба". Ко времени пребывания Ш. в Киеве в 1846 г. относится сближение его с Н.И. Костомаровым. В том же году Ш. вошел в формировавшееся тогда в Киеве Кирилло-Мефодиевское общество, состоявшее из молодых людей, интересовавшихся развитием славянских народностей, в частности украинской. Участники этого кружка, в числе 10 человек, были арестованы, обвинены в составлении политического общества и понесли разные кары, причем более всего досталось Ш. за его нелегальные стихотворения: он был сослан рядовым в Оренбургский край, с запрещением писать и рисовать. Орская крепость, куда сначала попал Ш., представляла грустное и пустынное захолустье. "Редко, - писал Ш., - можно встретить подобную бесхарактерную местность. Плоско и плоско. Местоположение грустное, однообразное, тощие речки Урал и Орь, обнаженные серые горы и бесконечная Киргизская степь"... "Все прежние мои страдания, - говорит Ш. в другом письме 1847 г., - в сравнении с настоящими были детские слезы. Горько, невыносимо горько". Для Ш. было очень тягостно запрещение писать и рисовать; особенно удручало его суровое запрещение рисовать. Не зная лично Гоголя, Ш. решился написать ему "по праву малороссийского виршеплета", в надежде на украинские симпатии Гоголя. "Я теперь, как падающий в бездну, готов за все ухватиться - ужасна безнадежность! так ужасна, что одна только христианская философия может бороться с ней". Ш. послал Жуковскому трогательное письмо с просьбой об исходатайствовании ему только одной милости - права рисовать. В этом смысле за Ш. хлопотали граф Гудович и граф А. Толстой; но помочь Ш. оказалось невозможным. Обращался Ш. с просьбой и к начальнику III отделения генералу Дуббельту, писал, что кисть его никогда не грешила и не будет грешить в смысле политическом, но ничего не помогало; запрещение рисовать не было снято до самого его освобождения. Некоторое утешение дало ему участие в экспедиции по изучению Аральского моря в 1848 и 1849 годах; благодаря гуманному отношению к ссыльному генерала Обручева и в особенности лейтенанта Бутакова, Ш. позволено было срисовывать виды Аральского побережья и местные народные типы. Но эта снисходительность вскоре стала известна в Петербурге; Обручев и Бутаков получили выговор, и Ш. сослан в новую пустынную трущобу, Новопетровское, с повторением воспрещения рисовать. В ссылке Ш. близко сошелся с некоторыми образованными ссыльными поляками - Сераковским, Залеским, Желиховским (Антоний Сова), что содействовало укреплению в нем идеи "слияния единоплеменных братьев". В Новопетровском Ш. пробыл с 17 октября 1850 г. по 2 августа 1857 г., т. е. до освобождения. Первые три года пребывания в "смердячей казарме" были очень тягостны; затем пошли разные облегчения, благодаря, главным образом, доброте коменданта Ускова и его жены, которые очень полюбили Ш. за его мягкий характер и привязанность к их детям. Не имея возможности рисовать, Ш. занимался лепкой, пробовал заниматься фотографией, которая, однако, стоила в то время очень дорого. В Новопетровском Ш. написал несколько повестей на русском языке - "Княгиню", "Художник", "Близнецы", заключающих в себе много автобиографических подробностей (изданных впоследствии "Киевской Стариной"). Освобождение Ш. состоялось в 1857 г., благодаря настойчивым за него ходатайствам графа Ф.П. Толстого и его супруги графини А.И. Толстой. С продолжительными остановками в Астрахани и Нижнем Новгороде Ш. возвратился по Волге в Петербург, и здесь на свободе предался поэзии и искусству. Тяжелые годы ссылки, в связи с укоренившимся в Новопетровском алкоголизмом, повели к быстрому ослаблению здоровья и таланта. Попытка устроить ему семейный очаг (актриса Риунова, крестьянка Харита и Лукерья) не имели успеха. Проживая в Петербурге (с 27 марта 1858 г. до июля 1859 г.) Ш. был дружески принят в семье вице-президента Академии Художеств графа Ф.П. Толстого. Жизнь Ш. этого времени хорошо известна по его "
Дневнику", подробно переданному его биографами нового времени (преимущественно Конисским). В 1859 г. Ш. побывал на родине. Тут у него возникла мысль купить себе усадьбу над Днепром. Было выбрано красивое место под Каневым. Ш. усиленно хлопотал о приобретении, но поселиться тут ему не пришлось: он был тут похоронен, и место это стало место пилигримства для всех почитателей его памяти. Отвлекаемый многочисленными литературными и художественными знакомствами, Ш. в последние годы мало писал и мало рисовал. Почти все свое время, свободное от званых обедов и вечеров, Ш. отдавал гравированию, которым тогда сильно увлекся. Незадолго до кончины Ш. взялся за составление школьных учебников для народа на малорусском языке. Скончался Ш. 26 февраля 1861 г. Похоронные речи напечатаны в "Основе" 1861 г. (март). Ш. имеет двоякое значение, как писатель и как художник. Его повести и рассказы на русском языке довольно слабы в художественном отношении. Вся литературная сила Ш. - в его "Кобзаре". По внешнему объему "Кобзарь" не велик, но по внутреннему содержанию это памятник сложный и богатый: это малорусский язык в его историческом развитии, крепостничество и солдатчина во всей их тяжести, и наряду не угасшие воспоминания о казацкой вольности. Здесь сказываются удивительные сочетания влияний: с одной стороны - украинского философа Сковороды и народных кобзарей, с другой - Мицкевича, Жуковского, Пушкина и Лермонтова. В "Кобзаре" отразились киевские святыни, запорожская степная жизнь, идиллия малорусского крестьянского быта - вообще исторически выработавшийся народный душевный склад, со своеобразными оттенками красоты, задумчивости и грусти. При посредстве своего ближайшего источника и главного пособия - народной поэзии, Ш. тесно примыкает к казацкому эпосу, к старой украинской и отчасти польской культуре и даже стоит в связи, по некоторым образам, с духовно-нравственным миром "Слова о полку Игореве". Главная трудность изучения поэзии Ш. заключается в том, что она насквозь пропитана народностью; крайне трудно, почти невозможно определить, где кончается малорусская народная поэзия и где начинается личное творчество Ш. Ближайшее изучение открывает литературные источники, которыми пользовался Ш. то удачно, то неудачно. Таким источником была поэзия Мицкевича (см. статью господина Колессы в "Записках Товарыства Шевченка"), отчасти Н. Маркевич (см. статью господина Студинского в 24 номере "Зори", 1896). Ш. любил Пушкина, знал многие его стихотворения наизусть - и при всем том влияние Пушкина на поэзию Ш. трудно определить за украинскими наслоениями. Заметно влияние "Братьев разбойников" на Вернака, влияние "Египетских ночей", "Редеет облаков летучая гряда". Есть еще одно препятствие для научного анализа Ш. - художественная цельность, простота и задушевность его стихотворений. Его поэмы туго поддаются холодному и сухому разбору. Чтобы определить воззрения Ш. на задачи и цели поэтического творчества, нужно обратить внимание не только на те признания, которые находятся в "Орыся моя, ниво", "Не нарикаю я на Бога", "За думою дума"; нужно привлечь еще те места, где говорится о счастье, как понимает его поэт, о славе. В особенности важны в смысле поэтических признаний все те места, где говорится о кобзаре, о пророке и о думах, как любимых детях. В большинстве случаев поэт подразумевает под кобзарем самого себя; поэтому он внес во все обрисовки кобзаря много лирического чувства. Исторически сложившийся образ народного певца был по душе поэту, в жизни и нравственном облике которого действительно было много кобзарьского. О кобзаре Ш. говорил очень часто; реже, сравнительно, встречается пророк. К стихотворениям о пророке тесно примыкает небольшое, но сильное стихотворение об апостоле правды. В обрисовке пророка, в особенности в стихотворении "Неначе праведных дитей", заметно влияние Лермонтова. Народность Ш., как и других выдающихся поэтов, слагается из двух родственных элементов - народности внешней, заимствований, подражаний и народности внутренней, психически наследственной. Определение внешних, заимствованных элементов нетрудно; для этого достаточно
ознакомиться с этнографией и подыскать прямые источники в народных сказках, поверьях, песнях, обрядах. Определение внутренних психологических народных элементов весьма затруднительно и в полном объеме невозможно. У Ш. есть и те, и другие элементы. Душа Ш. до такой степени насыщена народностью, что всякий, даже посторонний, заимствованный мотив получает в его поэзии украинскую национальную окраску. К внешним, заимствованным и в большей или меньшей степени переработанным народно-поэтическим мотивам принадлежат: 1) малорусские народные песни, приводимые местами целиком, местами в сокращении или переделке, местами лишь упоминаемые. Так, в "Перебенде" Ш. упоминает об известных думах и песнях - про Чалого, Горлыцю, Грыця, Сербына, Шинкарьку, про тополю у края дороги, про руйнованье Сичи, "веснянки", "у гаю". Песня "Пугач" упоминается, как чумацкая, в "Катерыне", "Петрусь" и "Грыць" - в "Черныце Марьяне"; "Ой, не шумы, луже" упоминается дважды - в "Перебенде" и "До Основьяненка". В "Гайдамаках" и в "Невольныке" встречается дума о буре на Черном море, в небольшой переделке. Свадебные песни вошли в "Гайдамаки". По всему "Кобзарю" рассеяны отзвуки, подражания и переделки народных лирических песен. 2) Легенды, предания, сказки и пословицы сравнительно с песнями встречаются реже. Из легенд о хождении Христа взято начало стихотворения "У Бога за дверьмы лежала сокыра". Из преданий взят рассказ о том, что "ксендзы некогда не ходили, а ездили на людях". Пословица "скачы враже, як пан каже" - в "Перебенде". Несколько поговорок рядом в "Катерыне". Много народных пословиц и поговорок разбросано в "Гайдамаках". 3) В большом количестве встречаются народные поверья и обычаи. Таковы поверья о сон-траве, многие свадебные обычаи - обмен хлебом, дарение рушников, печение каравая, обычай посадки деревьев над могилами, поверья о ведьмах, о русалках и др. 4) Масса художественных образов взята из народной поэзии, например, образ смерти с косой в руках, олицетворение чумы. В особенности часто встречаются народные образы доли и недоли. 5) Наконец, в "Кобзаре" много заимствованных народно-поэтических сравнений и символов, например склонение явора - горе парубка, жатва - битва (как в "Слове и полку Игореве" и в думах), зарастание шляхов - символ отсутствие милого, калина - девица. Народная песня потому часто встречается в "Кобзаре", что она имела огромное значение для поддержания духа поэта в самые горестные часы его жизни. Народность Ш. определяется, далее, его миросозерцанием, излюбленными его точками зрения на внешнюю природу и на общество, причем в отношении к обществу выделяются элемент исторический - его прошлое, и элемент бытовой - современность. Внешняя природа обрисована оригинально, со своеобразным украинским колоритом. Солнце ночует за морем, выглядывает из-за хмары, как жених весной посматривает на землю. Месяц круглый, бледнолицый, гуляя по небу, смотрит на "море безкрае" или "выступае с сестрой зорею". Все эти образы дышат художественно-мифическим миросозерцанием, напоминают древние поэтические представления о супружеских отношениях небесных светил. Ветер у Ш. является в образе могучего существа, принимающего участие в жизни Украины: то он ночью тихонько ведет беседу с осокой, то гуляет по широкой степи и разговаривает с курганами, то заводит буйную речь с самим морем. Один из самых главных и основных мотивов поэзии Ш. - Днепр. С Днепром в сознании поэта связывались исторические воспоминания и любовь к родине. В "Кобзаре" Днепр - символ и признак всего характерно малорусского, как Vater Rhein в немецкой поэзии или Волга в великорусских песнях и преданиях. "Немае другого Днипра", говорил Ш. в послании до мертвых, живых и ненарожденных земляков. С Днепром поэт связывал идеал счастливой народной жизни, тихой и в довольстве. Днепр широкий, дужий, сильный, как море; все реки в него впадают, и он все их воды несет в море; у моря он узнает о казацком горе; он ревет, стонет, тихо говорит, дает ответы; из-за Днепра прилетают думы, слава, доля. Здесь пороги, курганы, церковка сельская на крутом берегу; здесь сосредоточен целый ряд исторических восп
оминаний, потому что Днепр "старый". Другой весьма обычный мотив поэзии Ш. - Украина, упоминается то мимоходом, но всегда ласкательно, то с обрисовкой или естественно-физической, или исторической. В описании природы Украины выступают чередующиеся поля и леса, гаи, садочки, широкие степи. Из коренной психологической любви к родине вышли все сочувственные описания малорусской флоры и фауны - тополя, перекати-поля, лилеи, королева цвита, ряста, барвинка и особенно калины и соловья. Сближение соловья с калиной в стихотворении "На вичну память Котляревському" построено на сближении их в народных песнях. Исторические мотивы весьма разнообразны: гетманщина, запорожцы, запорожское оружие, пленники, картины печального запустения, исторические шляхи, могилы казацкие, угнетение униатами, исторические местности - Чигирин, Трахтемиров, исторические лица - Богдан Хмельницкий, Дорошенко, Семен Палий , Пидкова, Гамалия, Гонта, Зализняк, Головатый, Дмитрий Ростовский. На рубеже между историей и современностью стоит мотив о чумаках. Во время Ш. чумачество было еще чисто бытовое явление; позднее оно было убито железными дорогами. В "Кобзаре" чумаки являются довольно часто, причем чаще всего говорится о болезни и смерти чумака. При благоприятных обстоятельствах чумаки везут богатые подарки, но иногда они возвращаются с одними "батожками". Вообще чумачество описано в духе народных песен, и местами под прямым их влиянием, что может быть наглядно выяснено соответствующими параллелями из сборников Рудченка, Чубинского и др. Солдатчина у Ш. тесно переплетается с панщиной и ныне в данной им обрисовке в значительной степени представляется архаическим явлением: в солдаты еще сдают паны, служба продолжительная; сравнительно наиболее полным и сочувственный образ солдата - в "Пустке" и в "Ну що, здавалося, слова". Поэзия Ш. очень богата религиозно-нравственными мотивами. Теплое религиозное чувство и страх Божий проникают весь "Кобзарь". В послании до живых и ненарожденных земляков своих благочестивый поэт вооружается против атеизма и объясняет неверие односторонним влиянием немецкой науки. Как человек весьма религиозный, Ш. в теплых выражениях говорит о силе молитвы, о киевских святынях, о чудотворном образе пресвятой Богородицы, о богомолке, постоянно выдвигает христианские принципы добра, в особенности прощение врагам. Сердце поэта исполнено смирения и надежды. Все это спасло его от пессимизма и отчаяния, лишь по временам, под влиянием тяжелых условий его личной жизни и жизни его родины, пробивавшихся в поэзию Ш. В тесной связи с основным религиозно-нравственным настроением поэта стоят мотивы о богатстве и бедности, о значении труда. Поэта смущает имущественное неравенство людей, нужда их, смущает и то, что богатство не обеспечивает счастья. Его принцип - "и чужому научайтесь и своего не цурайтесь". Поэту, однако, совсем была чужда идея искания истины и служения ей независимо от каких-либо традиций. У Ш. обнаруживается местами узкое национально-прикладное понимание науки, местами отождествление науки с моралью и неудачное иронизирование над людьми "пысьменными и друкованными". Политические мотивы поэзии Ш., ныне большей частью устаревшие, известны по заграничным изданиям "Кобзаря" (лучшее издание Огоновского). Его славянофильству посвящено в "Кобзаре" немало страниц. Сюда же примыкает стихотворение "славянам", напечатанное в октябрьской книге "Киевской Старины" 1897 г. Кое-где разбросаны этнографические мотивы - о ляхах, евреях, цыганах, киргизах. В особые группы можно выделить как мотивы автобиографические, например ценное в этом отношении послание к Козачковскому, так и мотивы об отдельных писателях, например, о Сковороде, Котляревском, Шафарике, Марко-Вовчке. Все перечисленные выше мотивы поэзии Ш., за исключением двух-трех (Днепр, Украина, казаки), отступают перед основными мотивами семейно-родственными. Семья - настоящая суть всего "Кобзаря"; а так как основу семьи составляет женщина и дети, то они и наполняют собой все лучшие произведения поэта. П.И. Житецкий, в "Мыслях о малорусских думах", говорит, что в произведениях малорусско
й поэзии, как школьной, так и народной, народная этика сводится главным образом к семейной морали, основанной на чувстве родства; в народной поэзии правда называется матерью ридной, а мать - правдой вирной, и в образе матери создана большая нравственная сила, как сила любви. Все эти суждения вполне применимы к поэзии Ш., которая по развитию семейно-родственных идеалов примыкает непосредственно к народной поэзии. Арена развития семейно-родственных начал - село - обрисована весьма сочувственно. Как в народной поэзии, у Ш. село обыкновенно рифмуется со словом весело. Идеалом поэта было, чтобы "пустыню опановалы веселии села". Есть и "убоги села", и "село неначе погорило" - все от панщины. Все чаще упоминается и местами полнее описана хата - излюбленный мотив Ш. Большей частью хата лишь упоминается, обыкновенно с добавкой эпитета "белая": "Хатки биленьки - мов диты в билых сорочках", "хатына, неначе дивчына, стоит на прыгори". В несчастных семьях хата "пусткое гние", покои немазаны, сволок немытый. Лучшие описания хаты - в стихотворении "Хатына" и "Вечир". Своеобразны сравнения и образы: погорелая хата - истомленное сердце, хата - славянство, хата - могила. Молодость, молодые лета обрисованы в духе народной словесности, местами как подражание и перепев. Дивчина входит во многие стихотворения; чаще всего описание девичьей красоты, любви, дивованья. Отношение поэта к девушке - глубоко гуманное. Одно из лучших стихотворений Ш. в этом отношении "И станом гнучкым" написано под влиянием известной "Молитвы" Лермонтова. С чувством искренней горести поэт рисует падение девушки. В "Черниця Марьяна" и "Назар Стодоля" описаны вечерницы, сговор, каравай, весилье, брак неравный по летам, брак неравный по общественному положению. Потребность в семейной жизни отмечена во многих местах "Кобзаря". В особенности видное значение в поэзии Ш. имеют дети. В русской литературе нет ни одного писателя, у которого так много места было бы отведено детям. Причиной тому были сильные личные впечатления поэта из тяжелого его детства и его любовь к детям, подтверждаемая, помимо "Кобзаря", и многими биографическими данными, в особенности характерными воспоминаниями госпожи Крапивиной. Незаконнорожденные дети, или байструки, встречаются на многих страницах Кобзаря, как темное пятно крепостного быта. Семейные отношения выражены в обрисовке матери вообще, отношений между матерью и сыном, отношений между матерью и дочерью. Повсеместно рассеяно много народно-поэтических элементов, частью как результат прямого заимствования из народной поэзии, частью как наблюдение над живой действительностью. Отношение отца к сыну в "Сотнике" построено на несколько исключительном мотиве любви к одной и той же женщине. Один из самых излюбленных мотивов Ш. - покрытка. У Ш. был предшественник, касавшийся этого мотива - Г.Ф. Квитка. В народной поэзии покрытка встречается редко, кое-где в песнях, да и то большей частью мимоходом и описательно. Ш. принадлежит заслуга обстоятельного изучения социальных условий, порождавших, при крепостничестве, покрыток, и заслуга изображения их не только художественного, но и гуманного. Поэт не жалел темных красок при описании горемычной доли покрытки, местами не без крупных преувеличений. В действительности "покрывание" сходило девице легче, при значительной снисходительности общественного мнения (о покрытках, как бытовом явлении, см. заметку Фон-Носа в "Киевской Старине", 1882, III, 427 - 429). Большим сочувствием Ш. пользовались также наймички. Целая поэма, лучшее произведение Ш., посвящено наймичке и получило такое заглавие. Если бы Ш. не написал ни одной строчки, кроме "Наймычки", то этой поэмы было бы достаточно, чтобы поставить его во главе малорусской литературы и в один ряд с наиболее крупными славянскими гуманитарными поэтами. В то время как народная поэзия оставляет без внимания старость, Ш. с любовью относится к старикам и старухам - бедным вдовам. Таково симпатичное изображение деда, вспоминающего о молодости, деда в семейной обстановке, с внуками, старого кобзаря Перебенди. Образ смерти в стихотворении "По над полем иде" и в "Невольнике
" в виде косаря - образ традиционный, стоящий в близкой связи с произведениями поэзии и искусства как южнорусских, так и западноевропейских. Стихотворение это, при всем том, отличается в высшей степени своеобразным, чисто украинским характером, как образцовая национальная обработка широкого международного культурного мотива. Изучение Ш., как живописца, представляется трудным делом, по разбросанности и малой доступности его произведений, лишь случайно и в очень малом числе попадавших на выставки. Большая часть рисунков Ш. хранится в Чернигове в музее Тарановского. Издано очень немногое и в отрывочной форме. Исследований и описаний мало (Шугурова, Русова, Горленки, Кузьмина, Гринченка); исследования кратки, касаются частных вопросов; еще недавно, в декабре 1900 г., господин Кузьмин не безосновательно жаловался, что о Ш., как художнике, "почти ничего не говорилось". Мнения о Ш., как рисовальщике, значительно расходятся. Так, господин Кузьмин говорит, что "Шевченке по справедливости может быть приписана слава едва ли не первого русского офортиста в современном значении этого слова". Еще ранее Сошенко усматривал в Ш. живописца не последней пробы. Иначе смотрит господин Русов (в "Киевской Старине", 1894). По его мнению, Ш. в живописи был лишь "фотографом окружающей природы, к которой и сердце его не лежало, и в создании жанра он не пошел дальше ученических проб, шуток, набросков, в которых, при всем желании найти какую-либо художественную идею, мы уловить ее не в состоянии, до такой степени неопределенна композиция рисунков". И Кузьмин, и Русов признают в живописи Ш. несоответствие ее поэтическим его сюжетам, но в то время как господин Русов усматривает в этом недостаток, господин Кузьмин, напротив, видит достоинство. Чтобы определить значение Ш., как живописца и гравера, нужно оценивать его произведения в совокупности и с разных исторических точек зрения, не подгоняя их под то или другое излюбленное требование. Ш. заслуживает изучения, как сила, отразившая на себе настроение эпохи, как ученик определенных художественных течений. Кто пожелает ознакомиться обстоятельно со школой Брюллова и выяснить его влияние, тот некоторую долю ответа найдет в рисунках и картинах Ш. Кто пожелает изучить влияние в России Рембрандта, тот также не может обойти Ш. Он относился к искусству с глубокой искренностью; оно доставляло ему утешение в горькие минуты его жизни. Рисунки Ш. имеют немалое значение для его биографии. Есть рисунки, взятые прямо из окружавшей поэта бытовой обстановки, с хронологическими датами. Распределенные по годам (что сделано уже отчасти господином Гринченком во 2 томе каталога музея Тарновского), рисунки в совокупности обрисовывают художественные вкусы и стремления Ш. и составляют важную параллель к его стихотворениям. Кроме автобиографического значения, рисунки Ш. имеют значение историческое. Одно время поэт, по поручению киевской археологической комиссии, срисовывал малорусские памятники старины в Переяславле, Субботове, Густыни, Почаеве, Вербках, Полтаве. Тут находятся рисунки домика Котляревского, развалин Густынского монастыря до исправления, места погребения Курбского и др. В настоящее время историческую ценность имеют многие жанровые рисунки. Таков, например, рисунок "В былое время" (в собрании С.С. Боткина в Санкт-Петербурге). На рисунке изображено наказание шпицрутенами, печальная "зеленая улица". Приговоренный к наказанию сбросил сорочку; у ног его валяются снятые тяжелые железные кандалы. Перед ним тянется длинный ряд его невольных палачей. Вблизи ведро, должно быть, с водой. Вдали на горе очертание крепости. Это - правдивая страница из истории русского быта. Вспоминая однажды, в конце своей жизни, солдатчину, Ш. достал из альбома этот рисунок и дал своему ученику Суханову такое пояснение его, что тот тронут был до слез, и Ш. поспешил утешить его, сказав, что этому зверскому истязанию наступил конец. Историческое значение имеет ныне и бытовой в свое время рисунок "Товарищи", изображающий тюремную камеру с двумя скованными арестантами, причем железная цепь идет от руки одного арестанта к ноге другого - прево
сходная иллюстрация к книге А.Ф. Кони о докторе Гаазе. Характерно обрисована вся тюремная обстановка. Есть еще одна сторона в рисунках Ш., весьма любопытная - этнографическая. Если разобрать многочисленные рисунки Ш. с фольклорными целями, то в итоге получится ценная этнографическая коллекция. Так, для ознакомления с постройками могут пригодиться старинное здание в украинском селе, комора в Потоке, батьковская хата; для ознакомления с костюмами - ярмарка, девушка, рассматривающая рушник, женщина в намитке, выходящая из хаты, "коло каши" (четыре крестьянина едят под вербой кашу из казанка), "знахарь", в костюме, характерном для крестьян Киевской губернии, "старосты" в интересный момент подачи невестой рушников и многое др. Для малорусского жанра старого времени интересны рисунки чумаков в дороге среди курганов, бандуриста, деда у царицы, пасечника, волостного суда ("судня рада") с подписью: "отаман сбира на село громаду, колы що трапытця незвычайне, на раду и суд. Громада, порадывши и посудывши добре, расходится, пьючи по чарци позвовои" и др. В этих рисунках Ш. является достойным современником Федотова. Ограниченное местное значение имеют многочисленные рисунки среднеазиатской природы - той пустынной, степной обстановки, среди которой Ш. вынужден был влачить свою жизнь: бедная природа, песчаные барханы, скалистые берега рек, редкие кустарники, группы солдат и татар с верблюдами, магометанские кладбища. Рисунки этого рода, сохранившиеся в значительном количестве и большей частью прекрасно исполненные, могут послужить хорошей иллюстрацией к некоторым горестным стихотворениям Ш. из первых тягостных лет его ссылки. Картин Ш. масляными красками очень мало; Ш. лишь изредка прибегал к кисти. Судя по обстоятельному каталогу господина Гринченка, в богатом собрании Тарновского в Чернигове (свыше 300) находятся всего лишь четыре картины Ш. масляными красками - "Катерына", "Голова молодого человека", "Потрет княгини Репниной" и "Кочубей". Г. Горленко в "Киевской Старине" 1888 г. указывает еще на три картины Ш. масляными красками - пасечник, портрет Маевской и собственный портрет. В Харькове, в частном музее Б.Г. Филонова, находится приписываемая кисти Ш. большая картина "Спаситель", вышиной аршина два и шириной полтора. Работа чистая, краски свежие, отлично сохранившиеся, но стиль чисто академический. Христос изображен по пояс, в профиль, со взором, обращенным на небеса. В музее искусств и древностей Харьковского университета находится небольшая картина Ш., написанная на холсте масляными красками, с надписью белой краской: "Та нема гирше так никому, як бурлаци молодому". На картине поясное изображение пожилого малоросса, с небольшими усами, без бороды и бакенбард. Улыбка на лице не отвечает надписи. Фон картины почти совсем черный. Заметно влияние Рембрандта, которого Ш. рано полюбил. По словам В.В. Тарновского, Ш. в академии называли русским Рембрандтом, по существовавшему тогда обыкновению давать наиболее даровитым ученикам имена излюбленных художников-образцов, с манерой которых работы этих учеников имели наиболее сходства. В офортах Ш. обнаруживаются характерные черты работ великого голландца: те же неправильные, пересекающиеся в самых разнообразных направлениях штрихи - длинные, частые - для фонов и затемненных мест, мелкие, почти обрывающиеся в точки в местах светлых, причем каждая точка, каждый мельчайший завиток, являются органически необходимыми, то как характерная деталь изображаемого предмета, то для усиления чисто светового эффекта. В последнее время рисунки Ш. случайно попали и на выставку гоголевско-жуковскую в Москве в 1902 г., и на выставку XII Археологического съезда в Харькове в 1902 г., но здесь они терялись в массе других предметов. В Харькове были выставлены две гравюры Ш. 1844 г. - "Судня рада" и "Дары в Чигирине", обе из коллекции профессора М.М. Ковалевского в Двуречном Куте, Харьковского уезда. В печати неоднократно было высказано пожелание (например, господином Горленком в "Киевской Старине" 1888 г.), чтобы все рисунки и картины Ш. были воспроизведены и изданы в форме собрания, что весьма пригодилось бы
и для истории русского искусства, и для биографии Ш. Литература о Ш. весьма велика и очень разбросана. Все вышедшее до 1884 г. указано в "Показчике новой украинской литературы" Комарова (1883) и в "Очерках истории украинской литературы XIX столетия" профессора Петрова, 1884 г. Издано много воспоминаний о Ш. (Костомарова, Чужбинского, Чалого, Банге, Тургенева и др.), много биографий (лучшие - М.К. Чалого, 1882 г., и А.Я. Конисского, 1898 г.), много популярных брошюр (лучшие - Маслова и Ветринского), много критических разборов отдельных произведений (например, Франко о "Перебенде", Кокорудзы о "Послании"). Ежегодно февральская книжка "Киевской Старины" приносит исследования и материалы о Ш., иногда новые и интересные. Во Львове много лет уже работает научное общество ("Товарыство") имени Ш., в изданиях которого находят место ценные исследования о Ш., например исследование господина Колессы о влиянии Мицкевича на Ш. И в других галицко-русских периодических изданиях разбросано немало статей о Ш., иногда оригинальных по точке зрения, например, статья Студинского об отношении Ш. к Н. Маркевичу в "Зоре" 1896 г. Как исторические, так и публицистические издания дают место статьям о Ш.; так, в "Вестнике Европы" напечатаны воспоминания Юнге, в "Русской Старине" - письма Жуковского к графине Барановой по поводу выкупа Ш. из неволи, в "Неделе" 1874 г. (№ 37) - статья о Ш., в дополнение к лекциям профессора О.Ф. Миллера по истории новейшей литературы. В лучших общих курсах (например "Очерках" профессора Н.И. Петрова) Ш. отведено много места. В разных провинциальных газетах и литературных сборниках разбросаны статьи о Ш., иногда не лишенные интереса, например, статья Конисского о море в стихотворениях Ш, в № 30 прекратившегося одесского издания "По морю и суше" 1895 г., сведения о народных преданиях или мифах о Ш. в "Харьковских Ведомостях" 1894 г., № 62 и др. Полные издания "Кобзаря" - заграничные (лучшее - львовское, в 2 томах, под редакцией Огоновского). В России все издания "Кобзаря" сокращенные, с пропуском резких политических стихотворений. История изданий "Кобзаря" указывает на чрезвычайно быстрое его распространение в новейшее время, в зависимости от развития образования. Первое издание (Мартоса) вышло в 1840 г. Через 4 года появилось 2-е издание "Кобзаря", куда вошли уже "Гайдамаки". Третье издание вышло в 1860 г., после возвращения поэта из ссылки. Оно появилось благодаря материальной поддержке со стороны известного сахарозаводчика Киевской губернии, Платона Симиренко. Это издание встретило в Петербурге очень сильные препятствия со стороны цензуры и только благодаря заступничеству министра народного просвещения Ковалевского увидело божий свет. В 1867 г. появляется "Чигиринский торбанист - певец" (4 издание "Кобзаря"). В том же году Кожанчиков издает сочинения Ш., в двух томах, содержавших в себе 184 пьесы. Через два года вышло 6-е издание Ш. С тех пор в продолжение 14 лет (1869 - 1883) стихотворения Ш. не издавались в России, но выдержали в самое короткое время (1876 - 1881) четыре издания в Праге и Львове. 7-е издание (1884) "Кобзаря" Ш. появилось в Петербурге. С этого времени "Кобзарь" выдержал более 7 изданий в значительном числе экземпляров (одно издание, например, в 60 тысяч, другое в 20 тысяч и т. д.). Из отдельных произведений Ш. в большом количестве (50 тысяч экземпляров) издана была "Наймичка" (Харьков, 1892).
