Видение отроку Варфоломею - первая работа Михаила Нестерова из цикла, посвящённого преподобному игумену Сергию Радонежскому. Художник всегда относился с особенной любовью к этому святому. Существовала семейная легенда, согласно которой в детстве Михаил находился на грани жизни и смерти, но благодаря вмешательству преподобного, чудесным образом исцелившего его, он выжил…
Надо сказать, что лечили тогда детей достаточно суровыми народными методами. Например, остужали жар на морозе или, наоборот, укладывали в прогоревшую, но очень горячую печь… Как говорится, клин клином вышибали. По словам самого художника, матери показалось, что её Миша умер. Тогда ребёнка, как полагается, обрядили и положили под иконами, на грудь поместили образок, а сами уехали на кладбище - заказывать похороны. Вернувшись, мать заметила, что ребёнок очнулся. Она до конца дней своих была уверена, что это чудо случилось благодаря заступничеству святого, которому посылали молитвы. С тех пор особенно почитаемыми и любимыми в их роду стали Сергий Радонежский и Тихон Задонский…
Михаил Васильевич писал в воспоминаниях: Сергий Радонежский «…пользовался у нас в семье особой любовью и почитанием». В детские годы этот святой «был нам близок, входил… в обиход нашей духовной жизни». И в творческой жизни художника Радонежский игумен занимал особое место. Первой из цикла произведений, посвящённых жизни и деяниям преподобного Сергия Радонежского (в миру - Варфоломей), стала картина «Видение отроку Варфоломею», написанная в 1890 году.
На картине изображён эпизод жития святого
Зарисовки пейзажей художник писал в 1889 году в окрестностях Троице-Сергиевой лавры, поселившись в деревне Комякино недалеко от Абрамцева. Это бывшее имение Аксаковых, превратившееся с переходом к Мамонтовым из подмосковной дачи писателей в дачу художников, впоследствии стало одним из излюбленных мест Нестерова.
Как известно, Савва Мамонтов очень любил приглашать к себе в гости уже состоявшихся, знаменитых художников: Серова, Васнецова, Билибина, Врубеля. Бывал там и Нестеров. И на рассматриваемой нами картине запечатлены именно абрамцевские пейзажи. Об этом впоследствии писал сам художник.
На полотне изображён один из эпизодов жития Сергия Радонежского. В отличие от двух братьев, в детстве ему трудно давалось учение. Однажды отец послал Варфоломея за лошадьми в поле. По дороге он встретил посланного Богом Ангела в иноческом образе: стоял старец под дубом среди поля и совершал молитву. Варфоломей приблизился к нему и, преклонившись, стал ждать окончания молитвы старца. Тот благословил отрока, поцеловал и спросил, чего он желает.
Варфоломей ответил: «Всей душой я желаю научиться грамоте, Отче святой, помолись за меня Богу, чтобы Он помог мне познать грамоту». Инок исполнил просьбу Варфоломея, вознес свою молитву к Богу и, благословляя отрока, сказал ему: «Отныне Бог дает тебе, дитя мое, уразуметь грамоту, ты превзойдешь своих братьев и сверстников». При этом старец достал сосуд и дал Варфоломею частицу просфоры: «Возьми, чадо, и съешь, - сказал он. - Это дается тебе в знамение благодати Божией и для разумения Святого Писания». Этот момент жития святого и изображен на нестеровском полотне.
Историю создания картины Нестеров описал сам
Первый этюд будущей картины сохранился в альбоме зарисовок, созданных во время заграничного путешествия. Впрочем, Михаил Васильевич сам описывает историю создания «Видения» в книге воспоминаний «Давние дни», выпущенной им в 1942 году незадолго до смерти:
«Я прямо поехал в Москву. Повидал кое-кого из приятелей и уехал в Хотьков монастырь. Нанял избу в деревне Комякине, близ монастыря, и принялся за этюды к «Варфоломею». Окрестности Комякина очень живописны: кругом леса, ель, берёза, всюду в прекрасном сочетании. Бродил целыми днями. В трёх верстах было и Абрамцево, куда я теперь чаще и чаще заглядывал. Ряд пейзажей и пейзажных деталей были сделаны около Комякина. Нашёл подходящий дуб для первого плана, написал самый первый план, и однажды с террасы абрамцевского дома совершенно неожиданно моим глазам представилась такая русская, русская осенняя красота.
Слева холмы, под ними вьется речка (аксаковская Воря). Там где-то розоватые осенние дали, поднимается дымок, ближе - капустные малахитовые огороды, справа - золотистая роща. Кое-что изменить, что-то добавить, и фон для моего «Варфоломея» такой, что лучше не выдумать. И я принялся за этюд. Он удался, а главное, я, смотря на этот пейзаж, им любуясь и работая свой этюд, проникся каким-то особым чувством «подлинности», историчности его: именно такой, а не иной, стало мне казаться, должен быть ландшафт. Я уверовал так крепко в то, что увидел, что иного и не хотел уже искать».
Модель для фигуры мальчика искал долго
В процессе работы над картиной Нестеровым было сделано множество различных этюдов. До самых точнейших деталей был проработан этюд дуба, около которого стоит схимник.
По первоначальной задумке Варфоломей стоял перед старцем спиной к зрителю. Лица его не было видно, а вся фигура со светловолосой головой и нарядная одежда скорее напоминали образ сказочного пастушка Леля, а не будущего подвижника. Акцент здесь приходится на фигуру схимника. В дальнейшем смысловым центром всей картины стала фигурка мальчика. Вернёмся к воспоминаниям Нестерова:
«Оставалось найти голову для отрока, такую же убедительную, как пейзаж. Я всюду приглядывался к детям и пока что писал фигуру мальчика, писал фигуру старца… Время шло, было начало сентября. Я начал тревожиться, - ведь надо было ещё написать эскиз. В те дни у меня были лишь альбомные наброски композиции картины, и она готовой жила в моей голове, но этого для меня было мало. А вот головы, такой головы, какая мне мерещилась для будущего преподобного Сергия, у меня ещё не было под рукой»…
Прообразом герою послужила девочка
«И вот однажды, идя по деревне, я заметил девочку лет десяти, стриженую, с большими широко открытыми удивлёнными голубыми глазами, болезненную. Рот у неё был какой-то скорбный, горячечно дышащий. Я замер, как перед видением. Я действительно нашёл то, что грезилось мне: это и был «документ», «подлинник» моих грёз. Ни минуты не думая, я остановил девочку, спросил, где она живёт, и узнал, что она комякинская, что она дочь Марьи, что изба их вторая с краю, что её, девочку, зовут так-то, что она долго болела грудью, что вот недавно встала и идёт туда-то. На первый раз довольно. Я знал, что надо было делать. Художники в Комякине были не в диковинку, их не боялись, не дичились, от них иногда подрабатывали комякинские ребята на орехи и прочее.
Я отправился прямо к тётке Марье, изложил ей всё, договорился и о «гонораре», и назавтра, если не будет дождя, назначил первый сеанс. На моё счастье, назавтра день был такой, как мне надобно: серенький, ясный, тёплый, и я, взяв краски, римскую лимонную дощечку, зашёл за моей больнушкой и, устроившись попокойнее, начал работать. Дело пошло ладно. Мне был необходим не столько красочный этюд, как тонкий, точный рисунок с хрупкой, нервной девочки. Работал я напряжённо, стараясь увидать больше того, что, быть может, давала мне моя модель. Её бледное, осунувшееся с голубыми жилками личико было моментами прекрасно. Я совершенно отождествлял это личико с моим будущим отроком Варфоломеем. У моей девочки не только было хорошо её личико, но и ручки, такие худенькие, с нервно сжатыми пальчиками. Таким образом, я нашёл не одно лицо Варфоломея, но и руки его».
Первый вариант картины выставлен в Уфе
В середине сентября 1889 года Михаил Васильевич снял дачу недалеко от Абрамцево и приступил к картине. Вот что писал художник о своей жизни в то время: «Жилось мне в те дни хорошо. Я полон был своей картиной. В ней, в ее атмосфере, в атмосфере видения, чуда, которое должно было совершиться, жил я тогда.
Начались дожди, из дому выходить было неприятно, перед глазами были тёмные, мокрые кирпичные сараи. Даже в Абрамцево нельзя было попасть, так велика была грязь. И лишь на душе моей тогда было светло и радостно. Питался я скудно. Моя старуха кухарка умела готовить только два блюда - кислые щи да кашу. Так я прожил до середины октября. Нарисовал углем картину и за это время успел убедиться, что при такой обстановке, один-одинешенек, с плохим питанием, я долго не выдержу, - и решил спасаться к моим уфимцам».
Холст был свернут на скалку и увезен в Уфу в дом родителей, где Михаилу Васильевичу для работы был выделен зал с большими окнами. В начале ноября будущее «Видение отроку Варфоломею» было начато красками. Этот первый, незаконченный вариант картины остался в Уфе и через 50 лет стал собственностью Башкирского художественного музея. В нём написана только верхняя, пейзажная, часть, всё остальное - рисунок углем.
От картины исходит тепло
Глядя на картину «Видение отроку Варфоломею», нельзя не заметить тепла, исходящего от неё. Почти все цвета, что использует художник, солнечные и радостные: жёлтый, оранжевый, зелёный, коричневый, охра.
На переднем плане картины видим две центральные фигуры – инока и отрока, окружённых осенним русским пейзажем. На втором – холм, заросший высокой травой. Она уже почти вся пожелтела и местами высохла, но всё же на её фоне хорошо видны небольшие нежно-голубые цветы. Глубину картине придают холмы, расположенные по бокам: слева – жёлто-зелёный, поросший высокими елями, а справа – красно-жёлтый.
На заднем плане виднеется засеянное золотой пшеницей поле, а на его краю – две ветхие, чуть покосившиеся, тёмные избушки. За ними изображена деревянная, уже не новая церковь с ярко-голубыми куполами в окружении стройных берёз и елей. Напротив неё, через дорогу, вьётся, поблёскивая, небольшая речушка. Вода в ней чистая и прозрачная.
Маленький Варфоломей изображён в простой белой крестьянской рубахе. На поясе виден кнут, а с руки свисает уздечка. Как было сказано выше, согласно житию, отец мальчика послал его разыскивать потерявшуюся лошадь. Глядя в глаза отроку, можно увидеть всю чистоту его души. Они смотрят на старца очень серьёзно, по-взрослому, как будто видит своё будущее предназначение.
Некоторую таинственность картине придаёт то, что лицо святого скрыто надвинутым куколем. Видно, что старец бережно держит в своих руках ларец. В этом усматривается любовь и нежность, которые направлены в сторону отрока. Варфоломей же, стоя перед иноком, сложил молитвенно руки, а его ноги, чуть согнутые в коленях, красноречиво свидетельствуют о явном преклонении перед святостью старца.
Почему нимб написан в фас
Следует отдельно упомянуть и о золотом нимбе, окружающем голову инока. После того, как в 1890 году полотно было впервые продемонстрировано на выставке передвижников, именно эта небольшая деталь вызвала нешуточные споры среди художников. Они сразу же заметили одно характерное несоответствие: лицо старца написано в профиль, а сам нимб почему-то в фас.
Следуя художественной правдоподобности, святость должна была быть изображена лишь тонкой золотой линией, а не кругом, как на картине. Но, скорее всего, нарисовав эту деталь таким образом, художник Михаил Нестеров хотел привлечь внимание зрителей не к лику святого, т. е. к его внешним чертам, а именно к его праведности.
Сама картина написана очень гармонично. Соломенные волосы мальчика напоминают осенние поля и пожелтевшие листья на берёзах, а его сапожки и штанишки выполнены теми же красками, что и куколь старца. Интересная деталь: у ног мальчика растет очень слабенькая и тоненькая ёлочка, похожая на него, а сзади старца – дуб, старый и морщинистый, как и сам инок. Это дерево всегда олицетворяло мудрость и величие.
Продолжая сравнивать образ старца и отрока, невозможно не отметить, что простая белая рубашка на мальчике – это самая яркая деталь, находящаяся в центре картины. Она символизирует чистоту и юность, тогда как тёмные, почти чёрные одежды инока – мудрость, приходящую с годами, и старость.
Левитану картина понравилась
Нестеров готовил свою картину к XVIII Передвижной выставке. Работы художников, не входивших в Товарищество передвижников, отбирались и принимались его членами на общем собрании тайным голосованием.
«Пришёл Левитан. Смотрел долго, отходил, подходил, вставал, садился, опять вставал. Объявил, что картина хороша, очень нравится ему и что она будет иметь успех. Тон похвал был искренний, живой, ободряющий… Каждый день бывал кто-нибудь из художников, и молва о картине среди нашей братии росла и росла, пока однажды утром не пожаловал сам Павел Михайлович (Третьяков - авт.)… Собираемся и едем большой компанией в Петербург. Мы, тогдашняя молодежь, ещё экспоненты, подлежим суду, и строгому, членов Товарищества. Многие из нас будут через несколько дней, быть может, забракованы, и кто здесь, в этой зале, останется - одному богу известно.
День этот настал. Вечером суд. Мы, экспоненты, томимся ожиданием где-нибудь в квартире молодого петербургского приятеля, на этот раз у Далькевича, на его мансарде. Я нервничаю, хотя общее мнение таково, что я обязательно буду принят. Однако есть признаки и плохие: отдельные влиятельные члены - господа Мясоедов, Лемох, Маковский, Волков и ещё кто-то - моей картиной недовольны, находят её нереальной, вздорной, ещё хуже того - «мистической».
Наконец часу в первом ночи влетают двое: Аполлинарий Васнецов и Дубовский, молодые члены Товарищества, и провозглашают имена тех, кто принят. Все присутствующие попали в число их, и я тоже. Радость общая».
Споры вокруг полотна
Картина была выставлена и вызвала много споров. Критик Владимир Кинг-Дедлов писал тогда: «Картина была иконою, на ней было изображено видение, да ещё с сиянием вокруг головы, - общее мнение забраковало картину за её «ненатуральность». Конечно видения не ходят по улицам, но из этого не следует, что никто никогда их не видел. Весь вопрос в том, может ли его видеть нарисованный на картине мальчик».
Художник Григорий Мясоедов на открывшейся выставке отвёл Михаила Нестерова в сторону и всячески пытался убедить, чтобы тот закрасил золотой венчик: «Поймите, ведь это же абсурд, бессмыслица, даже с точки зрения простой перспективы. Допустим на минуту, что вокруг головы святого сияет золотой круг. Но ведь вы видите его вокруг лица, повернутого к вам en face? Как же можете вы видеть таким же кругом, когда это лицо повернется к вам в профиль? Венчик тогда тоже будет виден в профиль, то есть в виде вертикальной золотой линии, пересекающей лицо. А вы рисуете его вокруг профиля таким же кругом, как вокруг лица».
«Видение отроку Варфоломею» находится в Третьяковской галерее
С другой стороны, Михаил Соловьев в своей статье «Русское искусство в 1889 году» писал: «Манера Нестерова вполне оригинальна. В ней нет подражания ни прерафаэлитам, ни романтикам, ни г. Васнецову. Он не подновляет и наших старых иконописцев. Тем не менее картина его проникнута национальным, русским духом… Молодой московский художник вдохновляется иными идеями, коренящимися в глубине народного религиозного чувства».
Хотя хвалебных отзывов было немного, Павел Михайлович Третьяков приобрёл полотно для своей коллекции и теперь оно находится в собрании Третьяковской галереи в Москве.
У Нестерова будет ещё много замечательный картин. Но такой чистой, такой искренней, проникнутой поэзией работы больше нет…
Михаил Васильевич Нестеров (1862-1942) , молодой художник из далёкой Уфы, ворвался в художественную жизнь России смело и стремительно. Его картина "Видение отроку Варфоломею" стала сенсацией 18-ой Передвижной выставки в Москве.
Юношеские мечты провинциала о признании, о славе начинали сбываться. Его папа полушутя говаривал, что лишь тогда он поверит в успех сына, когда его работы будут приобретены Павлом Михайловичем Третьяковым, знаменитым московским коллекционером. Попасть в Третьяковскую галерею значило больше, чем иметь академические звания и награды. И вот уже две картины Нестерова куплены Третьяковым - "Пустынник" и "Видение отроку Варфоломею".
Передвижники были идейными вождями русского общества 1870-х-1880-х годов. Их выставки посещали люди всех сословий, студенты и курсистки, молодые рабочие, разночинцы-интеллигенты, представители учёной и художественной элиты, высшая знать и члены Царской семьи. Экспонировать свои работы на "передвижной" было великой честью для начинающего живописца. И вот картины Нестерова приняты. Это ли не успех?
Но незадолго до открытия выставки над "Варфоломеем" сгущаются тучи. Перед ним собираются строгие охранители чистоты: передвижнического направления - "таран русской критики" В.В. Стасов, маститый художник-передвижник Г.Г. Мясоедов, писатель-демократ Д.В. Григорович и издатель А.С. Суворин. Нестеров вспоминал: "Судили картину страшным судом. Они все четверо согласно признали её вредной, даже опасной в том смысле, что она подрывает те "рационалистические" устои, которые с таким трудом укреплялись правоверными передвижниками много лет, что зло нужно вырвать с корнем и сделать это теперь же, пока не поздно". Дело кажется таким серьёзным, что четверка решается отговорить Третьякова от покупки картины.Коллекционер в это время бродит по экспозиции, присматривая новые экспонаты для своей Галереи. Первым решается заговорить с ним Стасов: "Картина эта попала на выставку по недоразумению... ей на выставке Товарищества не место, задачи Товарищества известны, картина же Нестерова им не отвечает. Вредный мистицизм, отсутствие реального, этот нелепый круг (нимб) вокруг головы старика..." Особенно возмущало критиков то, что молодой автор не испытывает никакого раскаяния. А поскольку молодёжь следует учить, они призвали Третьякова отказаться от покупки картины и тем самым наставить начинающего на путь истинный. Но Третьякова уважали именно за независимость вкусов и предпочтений. Внимательно выслушав оппонентов, он заявил, что от картины не откажется.
Недоброжелатели Нестерова были во многом правы. Они чутко уловили новаторство художника. Сам того не желая, он выступил как бунтовщик против передвижнических устоев: материализма, позитивизма, реализма. Передвижническому искусству отражения жизни в формах самой жизни Нестеров противопоставил искусство преображения действительности во имя выражения внутреннего мира человека - мира видений, грёз, фантазий.
Для передачи этой новой реальности он обратился к новому художественному языку. Имматериализовал линии, формы, краски, подчинил их декоративному ритму. Превратил картину в подобие декоративного панно. Тем самым, не порывая с реализмом, он приблизился к символизму. Образ Сергия был душевно близок Нестерову с раннего детства. Он знал его по семейной иконе и лубочной картинке, где Сергий-пустынножитель кормил хлебом медведя. В представлении художника это был глубоко народный Святой, "лучший человек древних лет Руси".
По возвращении из Италии Нестеров поселился в деревне Комякино, недалеко от Сергиева Посада. Здесь сама природа словно бы хранила воспоминания о жизни Преподобного. Художника глубоко трогает кроткое очарование северного пейзажа. В своей бесплотности она словно просвечивала в иную, метафизическую реальность. Часто бывая в Троице-Сергиевой лавре, М.В. Нестеров вошёл в мир народных преданий и верований, связанных с преподобным Сергием Радонежским.
Напитавшись "русским духом", Михаил Васидьевич начинает искать в жизни "подлинники" своих грёз. Навсегда сохраняется его стремление опереться на натуру, даже в том случае, когда он создаёт ирреальные образы. С крыльца Абрамцевского усадебного дома ему открывается, по его воспоминаниям, "такая русская, русская осенняя красота". Он проникается каким-то особым чувством "подлинности" и "историчности" этого вида. Здесь он пишет эскиз, ставший в переработанном и дополненном виде фоном картины. Не сразу Нестерову удаётся найти модель для головы Варфоломея. Задача была не из лёгких. По преданию, неизвестный Святой, взглянув на юного пастушонка, угадал в нём "сосуд избранный".Художник почти отчаялся найти подходящий облик, как вдруг на деревенской улице нечаянно встретил хрупкую, болезненную девочку с бледным лицом, широко открытыми удивлёнными глазами, "скорбно дышащим ртом" и тонкими, прозрачными ручками. В этом существе "не от мира сего" он узнал своего Варфоломея.
Образ Сергия продолжает волновать Нестерова на протяжении всей жизни. Вслед за "Видением отроку Варфоломею" он работает над большой картиной "Юность преподобного Сергия". Художник творит миф о Святой Руси, стране, где человек и природа, равно одухотворённые, объединены возвышенным молитвенным созерцанием. Михаил Васильевич создаёт свой тип пейзажа, получивший название "нестеровского". Такого ещё не было раньше в русском искусстве. Обращаясь чаще всего к северной природе или природе средней полосы России, неброской, лишённой изобилия и бравурности южной, он отбирает определённые её приметы, повторяя их, варьируя во многих своих картинах. Неизменные составляющие нестеровского пейзажа - юные тонкие деревца: преувеличенно вытянутые бело-ствольные берёзки, пушистые сосёнки, рябины с красными гроздьями ягод и резной листвой, вербы с пушистыми серёжками. Каждое из них портретно, каждое наделено собственной душой...
По материалам открытых источников
Картина «Видение отроку Варфоломею» – первая в цикле картин Нестерова на тему о преподобном Сергии Радонежском. Эта картина моя самая любимая. Когда я смотрю на нее, у меня возникает такое теплое чувство, будто нужно прямо сейчас, в этот же момент, сделать какое-то хорошее, бескорыстное дело. Чувствуешь и понимаешь, что с Божьей помощью ты сможешь сделать все хорошее, на что ты только способен.
"Видение отроку Варфоломею". М.В. Нестеров
Нестеров испытывает какую-то особенную любовь именно к Сергию Радонежскому. Видно, что он вложил всю душу в этого маленького чистого святого мальчика и что он верит во все, что сотворил Сергий Радонежский
Михаил Васильевич Нестеров писал картину в Комякине, недалеко от Троице-Сергиевой лавры. Рядом находилась усадьба Абрамцево, которой владел меценат Савва Мамонтов. Он любил приглашать к себе знаменитых русских художников, таких, как Васнецов, Врубель, Серов, Билибин. И Нестеров был не исключение. Абрамцевские пейзажи очень вдохновляли художника: «Нашёл подходящий дуб для первого плана, написал первый план, и однажды с террасы абрамцевского дома совершенно неожиданно моим глазам представилась такая русская, русская осенняя красота. Там где-то розоватые осенние дали, поднимается дымок, ближе – капустные малахитовые огороды, справа – золотистая роща. И я принялся за этюд. Он удался, а главное, я, смотря на этот пейзаж, им любуясь, проникся каким-то особым чувством «подлинности», историчности его...», – признавался Нестеров.
Михаил Васильевич очень хотел, чтобы картина, в которую он вкладывал душу и веру, была оценена по достоинству современниками и потомками. Ему приснились два пророческих сна. В первом он поднимается по высокой лестнице, которая ведет к самым небесам. Во втором же сне картина "Видение отроку Варфоломею" висит в Третьяковской галерее в Ивановском зале на почетном месте. Этот зал знаменит картиной художника Александра Иванова "Явление Христа народу". Так во снах ему привиделось и то, что именно эта картина станет лучшей в его творчестве, божественным откровением, и то, что потомки оценят ее по достоинству.
Цвета на картине теплые: оранжевый, желтый, красный, охра, зелено-желтый, коричневый и вообще весь пейзаж очень светлый и радостный. На переднем плане картины две фигуры. Их окружает настоящий русский пейзаж. На третьем и четвертом планах изображены золотые, засеянные пшеницей поля, черно-коричневые избушки, немного покосившиеся, небольшая деревянная церквушка с колокольней и голубыми куполами, молодые березки, елочки с рыжими и лимонно-желтыми листочками и мелкая речушка с чистой прозрачной водой, отливающей красивым синим цветом, быстро струящаяся далеко внизу под холмом, на котором стоят отрок и инок. Холм – второй план. Он зарос высокой травой, уже пожелтевшей и высохшей, но все равно еще видны в некоторых местах нежно-голубые полевые цветы. Нетрудно заметить, что холмы по бокам картины (слева – желто-зеленый, а справа – желто-красный) придают ей глубину, они немного похожи на боковые стенки театральной сцены, которые, сближаясь, дают возможность зрителю увидеть всю глубину пространства. К. Паустовского очень впечатлил пейзаж, изображенный Михаилом Васильевичем Нестеровым: «Картина эта – как хрустальный светильник, зажженный художником во славу своей страны, своей России. Самое замечательное в этой картине – пейзаж. В чистом, как ключевая вода, воздухе виден каждый листок, каждый скромный венчик полевого цветка, каждая травинка и крошечная девочка-березка. Все это кажется драгоценным. Да так оно и есть».
Картина написана по самой впечатляющей из историй Жития Преподобного Сергия Радонежского. Варфоломею, в отличие от братьев, не давалась грамота, и, случайно встретив инока на лугу, он попросил его помолиться о нем Господу. И именно этот момент изображен на картине. С тех пор отроку грамота давалась легко.
Долгое время Нестеров не мог найти натуру для лица маленького Варфоломея. Однажды в Абрамцевских окрестностях он встретил девочку, больную чахоткой. Его очень поразил ее какой-то неземной взгляд, тоненькое, болезненное личико, яркие глаза.
На картине отрок Варфоломей стоит в белой, чистой, простой, крестьянской рубахе, а с пояса свисает кнут для лошадей, потому что, согласно Житию, отец послал Варфоломея искать лошадь. Его глаза, в которых видна вся светлая душа отрока, серьезно, не по- детски смотрят на святого старца. Варфоломей как будто предвидит свое будущее.
Сразу виден контраст между старцем и отроком. Белая рубашонка Варфоломея – самое яркое пятно на всей картине – символизирует юность, чистоту, а темное, почти черное одеяние инока-старость, мудрость. Цвет волос мальчика в тон осенним полям – соломенный, а его штанишки и сапожки нарисованы теми же красками, что и куколь старца, как будто они похожи в своей святости.
Заметна очень интересная вещь: рядом с отроком растет маленькая елочка, такая же тоненькая и слабенькая, как и отрок, а рядом со старцем – старый, морщинистый дуб, явно похожий на инока своим величием и мудростью.
Лицо инока скрыто под куколем, и это делает картину еще более таинственной. Голову окружает золотой нимб, который не сразу заметен. Сразу после демонстрации картины на выставке передвижников в 1890 году возникло много споров о нимбе старца. Ведь лицо инока нарисовано в профиль, а нимб в фас, поэтому нимб должен быть изображен только золотой линией. Нестерова ругали за неправдоподобие, но мне кажется, что так он хотел направить внимание зрителя не на лицо инока (внешние черты), а на его святость. Инок открывает небольшой ковчег, а Варфоломей рядом сложил Руки в молитве. Бросаются в глаза и руки старца, они так бережно держат ковчежек, в них ощущается нежность и любовь, направленные на мальчика. Его колени немного согнуты. Он явно хочет поклониться святому старцу. Но и старец стоит, наклонившись к мальчику, может быть, чтобы лучше слышать слова отрока, а может быть предвидя его будущий подвиг. На этой картине, в отличие от других, более поздних, Варфоломей нарисован без нимба, т.к. Нестеров, как видно, хотел изобразить начало святого пути Сергия Радонежского.
Первые эскизы картины появились на острове Капри в Италии! На них была только некоторая часть пейзажа и фигуры посередине, инок стоит к нам лицом, а вот лица отрока не видно. Но тогда центром картины становится инок, а не мальчик. Пейзаж на этом эскизе не выразителен. На нем нет неба и видна лишь полоска озера, он лишен глубины, пространства и воздуха. Потом Нестеров понял, что именно пейзаж лучше всего выделит это волшебство, чудо и изменил композицию.
Картина написана на сюжет, взятый Нестеровым из древнейшего "Жития преподобного Сергия", написанного его учеником Епифанием Премудрым. Отроку Варфоломею, будущему Сергию, не давалась грамота, хотя он очень любил читать, и он втайне часто молился Богу, чтобы тот наставил и вразумил его. Однажды отец послал его искать пропавших жеребят. Под дубом на поле отрок увидел некоего черноризца, святого старца, "светолепна и ангеловидна", прилежно со слезами творившего молитву. Старец взглянул на Варфоломея и прозрел внутренними очами, что перед ним сосуд, избранный Святым Духом, и спросил его: "Да что ищеши, или что хощещи, чадо?" Отрок отвечал: "Возлюби душа моя паче всего учитися грамоту сию, еже и вдан бых учитися, и ныне зело прискорбна есть душа моя, понеже учуся грамоте и не умею". Он просил святого отца помолиться за него Богу, что он "умел грамоту". Старец, "сотворя молитву прилежну", достал из карманной "сокровищницы" частицу просфоры и подал ее отроку со словами: "Прими сие и снешь, се тебе дается знамение благодати божия и разума святого писания". А когда отрок съел просфору, старец сказал ему: "О грамоте, чадо, не скорби: отсего дне дарует ти Господь грамоте умети зело добре". Так и случилось. Нестеров проникся наивным и поэтическим рассказом Епифания Премудрого, его простодушной верой в чудо: "Я был полон своей картиной. В ней, в ее атмосфере, в атмосфере видения, чуда, которое должно было совершиться, жил я тогда" (писал Нестеров в "Воспоминаниях"), Первый набросок картины появился во время путешествия Нестерова в Италию, в альбоме набросков острова Капри. В том же альбоме возник эскиз вертикальной композиции этого замысла, где, убрав часть пейзажа, художник акцентировал внимание на фигурах. Но он, по-видимому, понял, что не венчик над головой святого, а именно пейзаж должен воплощать чудесное. Нестеров справедливо считал, что именно "Видением отроку Варфоломею" он останется в памяти поколений.
Нестеров, Видение отроку Варфоломею. Святой старец и мальчик - Святой старец, старик, мальчик, русский пейзаж, картина на тему древней легенды, Варфоломей, Сергий Радонежский, религия, христианство, большой дуб, тонкая береза, елочка, дали, осень, желтые деревья, деревянные колокольни, часовня, дорога и река. Нестеров, картина, рисунки, фото, биография
"Кто не знает, что воспоминания, мемуары - удел старости: она живет прошедшим, подернутым дымкой времен минувших. И это придает им особый аромат цветов, забытых в давно прочитанной книге жизни. В предлагаемых очерках, в некоторых воспоминаниях о людях, об их деяниях, о том, о чем люди когда-то думали-гадали, прочитавший очерки, быть может, найдет немало субъективного, но иначе оно и быть не может, так как моей задачей и не было вести протокольную запись виденного, услышанного, и в очерках своих я говорю так, как понимаю, чувствую, нисколько не претендуя на непогрешимость..." читать полностью »
Михаил Васильевич Нестеров, молодой художник из далекой Уфы, ворвался в художественную жизнь России смело и стремительно. Его картина "Видение отроку Варфоломею" стала сенсацией 18-ой Передвижной выставки в Москве. Юношеские мечты провинциала о признании, о славе начинали сбываться. Его отец полушутя говаривал, что лишь тогда он поверит в успех сына, когда его работы будут приобретены Павлом Михайловичем Третьяковым, знаменитым московским коллекционером. Попасть в Третьяковскую галерею значило больше, чем иметь академические звания и награды. И вот уже две картины Нестерова куплены Третьяковым...
Всё в тающей дымке - холмы, перелески,
Здесь краски неярки и звуки нерезки,
Здесь медленны реки, туманны озёра,
И всё ускользает от беглого взора...
Н. Рыленков «Всё в тающей дымке»
О картине Нестерова «Видение отроку Варфоломею»
Большинство картин, созданных М. В. Нестеровым в 1890–е годы, посвящены жизни Сергия Радонежского.Для Нестерова образ Сергия был воплощением идеала правильной, чистой и подвижнической жизни, но имел в его глазах и общественное значение.
Первым произведением этого цикла была картина «Видение отроку Варфоломею», появившаяся на восемнадцатой Передвижной выставке. Работать над нею М. В. Нестеров начал в 1889 году.
В основе сюжета лежало религиозное предание. Однажды отец послал Варфоломея искать лошадь. В поле под дубом отрок увидел прилежно молившегося старца. Варфоломей приблизился к нему, а тот, окончив молитву, благословил его и спросил, чего он ищет, чего хочет. Варфоломей отвечал, что более всего желал бы получить разум к учению. Старец помолился за него, а затем, вынув часть просфоры, дал её отроку, повелел вкусить, сообщив, что вместе с этим дастся ему разум к учению.
В своей картине Нестеров далёк от подробной описательности действия. Недаром трудно понять, какой именно момент легенды изображён. Художника, скорее, интересовало не столько само чудесное событие, сколько определение его внутреннего характера, отражение его в душе мальчика.
Нестеров изображает момент, когда отрок Варфоломей остановился перед старцем, ожидая окончания молитвы. Тонкая фигура мальчика, которую художник поместил почти в центре картины, сливается с пейзажем, она кажется органической частью полей, лугов, тонких, трепетных деревьев, зелёных перелесков, этого чистого русского пейзажа с его деревянной церковкой, деревенскими крышами, ёлочками и извилистой речкой.
Природа изображена Нестеровым с глубоким пониманием – это не просто фон для действия, а воплощение поэтического представления о русской природе, о её нежной красоте и удивительной гармонии. И вместе с тем художник изображает природу просто и безыскусственно: и дома деревни, и сараи, и чуть красноватую крышу деревенской часовенки с серебристо-голубыми главками, перекликающимися с голубой полоской светлого облачного неба. Всё пронизано живым, реальным ощущением человеческой жизни, очищенной от повседневной суеты, умиротворённой, прекрасной в своей чистоте.
Но мальчик печален – столько в нём недетской печальной внимательности, какого-то тихого душевного ожидания. Грустный мотив звучит в этом пейзаже, в нём нет ярких красок. Нежные тона ранней осени точно окрашивают бледным золотым цветом всю картину. Но природа трепетна, она прекрасна в своей тихой, чуть грустной тишине. Нестеров добился в этом произведении – и отныне это становится одной из главных особенностей его творчества – удивительной эмоциональности пейзажа, слитности с настроением человека. Несмотря на неправдоподобность сюжета, нет ощущения его ложности и надуманности.
Новизна картины во многом заключена не только в изображении природы. Перед Нестеровым стояла этическая проблема – показать душевную частоту мальчика, показать идеал чистой, возвышенной, гармонической жизни, связанной с представлениями о духовных идеалах русского народа.
Мальчик не удивлён появлением старца, он точно ждал его и теперь погружён в созерцание. Нестеров утверждает реальность чуда, возможность и естественность этого чуда в духовной жизни отрока Варфоломея.
Картина Нестерова «Видение отроку Варфоломею» была новым явлением в русском искусстве. Сверхъестественный сюжет, соединение в картине реального (природы и человека) с видением (фигура старца с чудесным сиянием вокруг головы), повышенная, почти идеальная в своей сверхъестественности эмоциональная характеристика героя, слитность его настроения с настроением, царящим в окружающей природе, окрашенной золотым сиянием осени, - всё это были новые моменты в живописи передвижников.
Л. Воронихина, Т. Михайлова
На картине Нестерова большую роль играет пейзаж. Он очень эмоционален, созвучен с настроением героев. На заднем плане изображено блеклое, даже бело-желтое небо. Оно светлое, но не голубое. На этой картине основной цвет – желтый, значит, время года – ранняя осень. В глаза бросаются голубые купола бедной деревянной церкви. Эти два купола кажутся ярко-голубыми, выделяются на фоне желтоватого неба. По цвету и по форме они похожи на васильки, растущие на лугу. В картине чувствуется солнце, хотя его не видно. На дальнем плане изображена небольшая деревенька. За деревушкой простирается бескрайний простор. Рядом с церковью расположены огороды. Темно-зеленые посевы похожи на капусту. По бокам картины нарисованы густые леса, которые как бы обрамляют её, придают глубину. Слева на картине протекает изгибами маленькая речушка.
На переднем плане изображены отрок Варфоломей и старец. Трепетное лицо мальчика печально, он с восхищением и недетским вниманием смотрит на игумена. Отрок очень худой: у него истощенное лицо, а под глазами синяки. Волосы его светло-русые под цвет соломы. Цвет волос ребенка гармонирует с цветами поля и деревьев. Мальчик молитвенно сложил свои худенькие и тонкие руки. Спина отрока слегка согнутая, его колени тоже чуть согнуты, как будто он собирается преклониться перед старцем. Мальчик одет просто – на нем обычная крестьянская одежда. Нестеров изобразил отрока в белом, чтобы показать чистоту души ребенка. Слева от мальчика растет маленькая березка. Она слабенькая и беленькая. Рядом с отроком стоит миниатюрная сосенка. Эти два деревца как символ молодости и беззащитности. Они такие слабенькие, что напоминают худенького и слабенького мальчика.
Перед мальчиком стоит старец. Лица старца не видно, потому что оно скрыто капюшоном. Капюшон закрывает всю голову старца, но видно часть седой бороды. Седая борода говорит о том, что перед отроком стоит старый мудрец. Старец, чувствуя великое предназначение Варфоломея, словно наклоняется к мальчику. Вокруг головы игумена – нимб, который почти растворяется в желтом цвете деревьев. Руки старца большие, но истощенные, держат ларчик с просфорой. Видно, что это руки человека, который всю жизнь трудился и постился. Старец одет в черный плащ и накидку с красными крестами. Цвет и форма капюшона похожи на купола церкви. Игумен стоит рядом с дубом, который олицетворяет крепость, мудрость и старость. У старца есть все эти качества.
Когда смотришь на картину, то ощущаешь простор. Пейзаж картины реалистичен, но в фигурах присутствует мотив сказочности. Кажется, на картине всё замерло, тишина. У меня, когда я смотрю на картину, появляется чувство спокойствия и грусти. На этой картине изображена чистота и красота русской природы.
Обучающее сочинение-описание по картине Нестерова "Видение отроку Варфоломею" проводится в 8 классе на двух уроках после изучения темы "Житие Преподобного Сергия Радонежского". Это материалы
для учителя. Если Вы хотите найти готовое сочинение, то Вы его здесь не найдёте!
Слово учителя: Мы с вами познакомились с житием Сергия Радонежского, знаем основные события его святой жизни, понимаем, почему он был причислен к лику святых. Сегодня мы познакомимся с картинами художника Нестерова, на которых он изобразил жизнь Преподобного Сергия. Нестеров учился в московском училище ваяния и зодчества, потом в Академии художеств. Он увлёкся религиозным направлением в живописи. Все его картины изображали святых, Иисуса Христа, людей религиозных, религиозные обряды. Вместе с Васнецовым он расписывал Владимирский собор в Киеве, создавал фрески и иконы. В Москве он расписал Покровский храм в Марфо-Мариинской обители.
Нестеров глубоко понимал образ «умиротворённого человека». Глядя на его творения, мы поражаемся, с какой верностью самому себе художник воссоздавал свой мир, который не назовёшь иначе, как мир души. Ему была интересна духовная жизнь человека, такие его черты как смирение, умиротворение, погружение в себя.
Нестеров создал целый цикл картин, изображающих жизнь Преподобного Сергия Радонежского.
Демонстрационный слайд
Первичное восприятие полотна, которое предстоит описывать.
Сегодня мы с вами напишем сочинение-описание по одной из этих картин «Видение отроку Варфоломею».
Беседа по картине
Данный слайд нацелен на предупреждение речевых ошибок. Ребята вспоминают приобретённые ранее навыки работы с сочинением по картине.
Но прежде всего мы должны с вами вспомнить, как надо работать над сочинением-описанием по картине.
ПК (ответы на вопросы)
На данном этапе урока ребята вспоминают сведения об отличии рисунка от картины. Это необходимо для разграничения понятий и предупреждения лексических ошибок. Ребята не должны использовать в сочинении по картине слова «рисунок», «нарисовал».
Этот слайд нацелен на повторение знаний по технологии написания сочинения. Также по ходу демонстрации слайда ребята начинают коллективно составлять план.
Знакомя с этим отзывом Паустовского о полотне, учитель демонстрирует идею работы. Именно эту мысль и надо проводить в сочинении всеми средствами: и композиционными, и языковыми. Эти слова можно использовать как тезис сочинения. Учитель просит ребят написать вступление.
Пример вступления
М. В. Нестеров – прекрасный русский художник конца 19 начала 20 века, которого интересовали религиозные сюжеты. На своих полотнах он изображал странников, божьих людей, святых. Художник создавал иконы и фрески, расписывал храмы в Киеве, Москве. В своём творчестве он создал образ умиротворённого человека. Глядя на его творения, мы поражаемся, с какой верностью самому себе художник воссоздавал свой мир, который не назовёшь иначе, как мир души. Ему была интересна духовная жизнь человека, такие его черты, как смирение, умиротворение, погружение в себя. Живописца привлекали люди неординарные, святые страстотерпцы, поэтому он создал целый цикл полотен, изображающих жизнь Преподобного Сергия Радонежского. Одна из этих картин называется «Видение отроку Варфоломею». На ней мы видим тот эпизод из жизни святого, когда он встретил в поле святого старца, который выслушал горе мальчика о том, что ему трудно читать, и ответил отроку, что дастся ему разумение святого писания не от людей, а от Бога. Эта встреча была знаменательна для Варфоломея, потому что она предсказала, что он избранник Божий.
Ребята не только составляют план, но и предупреждают логические ошибки, придумывая переходы-«мостики» от части к части.
Данный слайд останавливает внимание учащихся на композиционном центре полотна – фигуре мальчика. Подбираем материалы к описанию отрока.
Данный слайд тренирует умения учащихся излагать мысли в логической последовательности.
Переносим внимание на задний план полотна
Рассматриваем его в деталях.
В заключение надо сделать какой-то высокий аккорд, ведь картина действительно проникнута духом святости и тишины осенней Руси.
Пример заключения
Этот нестеровский шедевр ударяет по сердцу каждого, у кого есть сердце. Он будит в нас раздумья о чистоте и голубиной святости Руси, надежду на то, что русский дух не выведется вовеки, что никакая сила не пересилит нашу силу. Это картина – хрустальный светильник, зажжённый художником во славу своей страны. Не перестанут наши дороги вести к храму, не перестанет над Россией звенеть малиновый звон, не перестанут русские художники и поэты прославлять красоту национального характера.
Демонстрируется образец описания Варфоломея. Это возможно делать в классах со слабой мотивацией. В более сильных классах данный слайд можно скрыть и предложить задание для самостоятельной работы.
Мостик-переход: Благочестивый, не по-детски смиренный взгляд устремлён на старца-черноризца.
На этом слайде также показан образец описания старца.
Мостик-переход от старца к пейзажу: Чёрная ряса монаха ярко выделяется на фоне золотистых сжатых полей и пастельных тонов всего пейзажа.
Пейзаж ребята описываю самостоятельно.
Пейзаж представляет перед нами Россию во всей простой, незатейливой красоте. Убегающая вдаль дорога ведёт к старинному деревянному храму, пропитанному легендами и сказками. Малиновый звон колоколов разносится по всей округе: и над белыми тонкими берёзками, и над дрожащими осинками, и над синеглазыми реками. В чистом, как ключевая вода, воздухе, виден каждый листок, каждый скромный венчик полевого цветка, каждая травинка. Это зрелище открывает в нас самих такие глубины любви к своей родимой земле, что стоит большого труда даже самому спокойному человеку сдержать невольные слёзы.
Итак, мы закончили собирать материалы к сочинению. Теперь можно собрать «мозаику» воедино. Переходим к следующему слайду.
Раздаточный материал к уроку работы над ошибками
После сочинения обязательно работаем над ошибками сообща, так как, если над орфографическими и пункуационными ошибками ребята худо-бедно ещё могут работать, то речевые, логические и грамматические ошибки они не понимают. Поэтому я или делаю презентацию, или раздаю каждому вот такой лист с ошибками, и мы вместе над ними работаем.
Ошибки в сочинении «Видение отроку Варфоломею»
Логические (отсутствие связи)
Надо изменить фрагмент так, чтобы появилась связь.
Речевые
Использовать местоимённую замену, синонимы.
Грамматические
Поделить на предложения точками, в каждое предложение добавить сказуемое или заменить причастие глаголом или кратким причастием.
… в пёстрых шароварах, заправленные в расписные онучи
Написал много картин, который посвятил духовным лицам;
ковчежец, из который достаёт просфору…;
в чистой , как ключевая вода, воздухе…;
косоворотка, подвязанный кушаком;
взглядом, устремлённом на старца;
на святого старца, помогшему мальчику;
Чёрное одеяние, сливающие ся с деревом
Орфографические
Пунктуационные
Спасибо за помощь. Сочинения-описания даются мне пока с трудом: скорее всего, волнуюсь и не могу сосредоточиться. Слова куда-то исчезают, делаю простые орфографич. ошибки в словах(хотя знаю их написание). Картины хочется смотреть, когда о них ещё и рассказывали что-нибудь. Самим пока трудно: мешает сленг, на уроках обычно стоит гвалт, о религии ничего не знаем и пр. Ещё раз спасибо.
Спасибо,очень помогли,прочитал статью,исправил свои ошибки.
Уважаемая,Инесса Николаевна,благодарю Вас.
