Школа №57 с тремя филиалами в центре Москвы считается одним из лучших в России учебных заведений с математическим уклоном. Тем больший общественный резонанс вызвал разгоревшийся вокруг нее скандал: журналистка Екатерина Кронгауз на своей странице в Facebook написала, что работавший там учитель истории на протяжении 16 лет «крутил романы» с ученицами. Разгорелся скандал, по итогам которого учебное заведение покинули его директор и ряд других преподавателей. В подробностях истории, которой уже занялось следствие, разбиралась «Лента.ру».
Пост, опубликованный Екатериной Кронгауз вечером 29 августа, произвел эффект разорвавшейся бомбы. Почти полторы тысячи знаков в сообщении стали настоящей интернет-сенсацией.
«Больше 16 лет мы знали, что учитель истории крутит романы с ученицами. Довольно симпатичный мужик, умный, ироничный, обаятельный. Немудрено было влюбиться. Мы были маленькие, а думали, что большие. А потом шли годы - мы становились больше, а его возлюбленные менялись и оставались маленькими», - написала автор поста.
По словам Кронгауз, она пыталась поднять эту тему еще во время своей работы в изданиях «Большой город» и Gala - но у сотрудников дети, как следует из поста, учились в школе №57. И журналистку аккуратно просили не затрагивать в своих публикациях историю с учителем.
«А теперь наконец-то нашлись люди и силы у этих людей - собрать доказательства и добиться. И он больше не работает в школе», - говорится в посте.
Номер школы и фамилию преподавателя Екатерина Кронгауз называть не стала. В комментариях к посту это сделала выпускница школы №57 Надежда Плунгян. Как оказалось, речь идет об учителе Борисе Меерсоне. На сайте учебного заведения информация о нем отсутствует, хотя в сохраненной копии можно найти подтверждение того, что она там была: «Меерсон Борис Маркович. Окончил в 1990 году МПГИ (исторический факультет). С 1990 года работает в Пятьдесят седьмой школе. В настоящее время занимает должности учителя истории старших классов и заместителя директора по внеклассной работе. Учитель высшей категории».
Скриншот: Facebook
По словам учеников, Меерсон работал в главном здании школы - в Малом Знаменском переулке.
В сети сразу же началось бурное обсуждение происходящего, в котором приняли участие и известные люди. В частности, литературный критик Галина Юзефович написала : «Слушайте, ну в этой же вашей любимой школе работает гораздо более любимый народом учитель математики, который щупает совсем уж маленьких мальчиков». А выпускник школы дизайнер Артемий Лебедев обвинил в лицемерии тех, кто все эти годы замалчивал происходящее, и назвал упомянутого учителя «учителем М».
Руководство школы хранило молчание вплоть до 1 сентября, когда на сайте учебного заведения появилось сообщение за подписью директора Сергея Менделевича.
«Я желал бы дать вам все ответы немедленно, как только на нас начало обрушиваться огромное количество страшной и противоречивой информации. Разобраться в происходящем - и c тем, что происходило раньше, и с тем, что происходит сейчас, - оказывается совсем не просто. Вопросов пока гораздо больше, чем ответов», - написал педагог.
По словам Менделевича, он видит свою задачу в том, чтобы собрать факты и получить ответы на вопросы, которые стали причиной скандала. Директор считает, что необходимо сделать так, «чтобы никаких белых пятен, замолчанных историй и прочего не осталось в нашей жизни». Кроме того, из сообщения следует, что в школе №57 будет сформирован специальный общественный совет, куда будет предложено войти выпускникам, учителям и родителям.
Скриншот: Facebook
Днем 1 сентября некоторые СМИ сообщили , что управление Следственного комитета по городу Москве инициировало доследственную проверку, в ходе которой процессуальную оценку получит как информация, изложенная в блогах, так и заявления возможных пострадавших, если они будут поданы в органы следствия. Впрочем, официальных комментариев по этому поводу в ведомстве давать не стали.
Телефоны главных фигурантов скандала - Бориса Меерсона и Екатерины Кронгауз - в День знаний были недоступны. Вечером 1 сентября журналистка опубликовала в Facebook пост со ссылкой на заявление Сергея Менделевича, сопроводив его комментарием:
«Ну вот. Слова директора. Теперь все будет решаться, и что будет - зависит от детей, родителей и тех, кому есть что сказать. Верю, что все слова будут услышаны».
Отдельным витком скандала вокруг школы №57 стала история от 2005 года с загадочным «Меморандумом». Ее рассказала у себя в Facebook Надежда Плунгян в подтверждение того, что в учебном заведении действительно имели место ограничения свободы слова.
«В 2005 году мы первый раз пытались что-то сдвинуть. Тогда школьники-гуманитарии начали писать в ЖЖ посты с критикой учителей истории и намеками на проблему. В ответ Борис Меерсон и учитель права Андрей Петроковский составили "Меморандум", запрещающий ученикам "диффамацию учителей". Это было оформлено как некий документ нравственности, позволяющий выгнать любого ученика, который сообщает неприятные сведения об учителе публично», - пишет автор комментария.
Фото: страница Екатерины Кронгауз в Facebook
По словам Плунгян, многие учителя подписали «Меморандум», даже не читая его, после чего он был опубликован в сети от лица администрации и за подписью директора. Это вызвало среди выпускников 1970-1980 годов волну негодования и множество вопросов. По словам Надежды Плунгян, единственными из штата учителей, кто не подписал «Меморандум», были Надежда Шапиро и Сергей Волков. Вскоре после этого Волкова сняли с поста завуча и поставили на его место Бориса Меерсона.
«Мы (выпускники) звонили знакомым учителям, выпускникам, некоторые ходили в дирекцию, но публичного обсуждения так и не добились (…) Тогда я попробовала написать статью о неприемлемости меморандума как меры воздействия на детей, после чего мне передали, что меня "больше не хотят видеть в школе". Я начала получать от бывших одноклассников насмешки и угрозы физической расправы», - пишет Плунгян.
Вскоре после этого свою версию истории с «Меморандумом» в Facebook опубликовала другая выпускница школы №57 Мария Кац.
«"Меморандум" был создан в ответ на новый на тот момент вид травли. В соседнем классе тоже была травля, но обычная, в реале. А наша развернулась в интернете. В популярном на тот момент в узком кругу ЖЖ. Мои отношения с одноклассниками тогда стали особенно напряженными, и один из них написал очень страшный и обидный текст про меня и тексты поменьше, но тоже очень неприятные, еще нескольким девочкам. Наверное, в тот момент мы думали, что это литературно-социальное экспериментирование. А потом появился еще один мальчик, комменты которого были по-настоящему злыми», - пишет автор поста.
Фото: страница Бориса Меерсона в Facebook
По словам Кац, «Меморандум» не был документом, а представлял собой своеобразную памятку, в которой говорилось о том, что конституция распространяется на любое общение, даже если оно происходит в интернете. В ней, кроме того, говорилось о том, что не нужно оскорблять других людей, распространять о них порочащую информацию и разжигать ненависть на любой почве. Кац утверждает, что ученикам, которые вели себя особенно вызывающе, основываясь на их поведении и оценках, предложили перейти в другую школу.
«Другой виток этой дискуссии происходил в сети, в нем участвовали выпускники школы со всех концов света (взрослые люди), которые сочли "Меморандум" ограничением свободы слова в школе. Самое главное, что нужно знать про эту дискуссию, - то, что ее участники не знали о ситуации практически ничего, и причины написания памятки и ухода мальчиков из школы просто придумывались на месте», - пишет Мария Кац.
На события вокруг школы №57 ее ученики и выпускники отреагировали бурно, запустив в соцсетях флешмоб с тегом #спасибо57. Школьники - как нынешние, так и бывшие - в один голос твердят одно: то, что сейчас говорят об их учебном заведении, не имеет ничего общего с действительностью.
«На мой взгляд, люди просто любят пострадать, посочувствовать и поучаствовать в каких-то историях. Меня дико бесит, что все молчали, а теперь решили внести свою лепту. Никто же не совершал аморальных поступков, а вот обсудить поступки другого - великое дело! Я окончила школу №57 и люблю ее всем сердцем. И отведу туда своих детей. Опять же, на мой взгляд, если девушка в 11 классе этого не захочет - она не будет ничего делать, тут нечем особо угрожать. Сейчас ученице и.. ... учителя послать несложно, тем более гуманитариям», - пишет 20-летняя Полина.
«Сегодня вокруг школы №57, в которой я провела самое важное время в своей жизни, которая так много мне дала, разгорелся отвратительный, грязный скандал. Основой для этих пересудов стали ничем не подтвержденные факты, пустые сплетни. За все время учебы я не только ни разу не сталкивалась ни с чем подобным, но и не слышала об этом от других. Учителя всегда честно и увлеченно выполняли свою работу, старались дать нам блестящее образование, развить способность мыслить. При этом никогда на моей памяти не было случая, чтобы кто-то из них нарушал дистанцию. Поэтому все обвинения, направленные против школы, возмущают. Я хочу, чтобы и следующие поколения детей могли спокойно и с гордостью учиться здесь, получить все ценное, что получила я и все ученики прошлых лет. И я надеюсь, что все те, кто, так же как я, благодарны этой школе, скажут о ней теплые слова и поддержат ее в это непростое время», - призывает на своей странице 17-летняя Аполлинария.
Никто из опрошенных «Лентой.ру» выпускников и выпускниц школы №57 также не сталкивался с какими-либо вопиющими фактами в стенах учебного заведения - напротив, собеседники издания искренне заступались за Бориса Меерсона.
«Никаких странных наклонностей я (за ним) не замечала. Он прекрасный педагог, и я благодарна ему за полученные знания» (Дарья, 19 лет).
«Никаких нареканий у меня к нему быть не может. Возможно, это клевета или какая-то ошибка. Я его знаю исключительно как прекрасного преподавателя и очень понимающего руководителя» (Марина, 21 год).
«У меня преподавала его (Меерсона) жена, Любовь Игоревна, о которой у меня остались исключительно теплые и приятные воспоминания. О самом Борисе Марковиче (он иногда редактировал школьные капустники) я знаю только со слов других - что преподаватель он был очень хороший, больше ничего не знаю. Если какие-то слухи и ходили по школе, ходили они мимо меня. Скандал раздут из сплетен, слухов и постов в фейсбуке. И всем этим скандалящим наверняка не дает покоя содержание школы - и этническая составляющая, и долгая история школы (…) Вся эта истерика за три дня уже порядком намозолила глаза. Педофилии там нет. Уголовного преступления, как я вижу, тоже», - рассказала 19-летняя Стефания.
Второго сентября скандал вокруг школы №57 набирал обороты. В Facebook появилась запись Елены Пенской - первое подтверждение, что родители писали жалобы о том, что творилось в школе: «Хочу пояснить и напомнить, что в 2005 году у меня был разговор с руководством. Все детали "истории с историками" 2003-2004 годов, известные мне (в эти годы в школе училась моя дочь), я сообщила Б.М. Давидовичу. После этой встречи мне стало известно, что мое сообщение на узком совете администрация школы приняла решение считать непроверенным слухом и шантажом. Один из учителей - Петроковский - подал заявление об уходе, но его не подписали. Другой фигурант - Меерсон - стал выполнять обязанности заместителя директора по внеклассной работе. Хорошо бы учесть мой опыт тем, кто сейчас начнет диалог с дирекцией».
Позже преподаватель школы №57, учитель русского языка Сергей Волков
05 сентября 2016 | 14:34pshmakov:
Без аргументов. Может, и не думая?
====================
Я мама двоих детей, получивших первоклассное образование в Москве уже на излете СССР, притом, не в элитных школах.
Оба заканчивали в старших классах математические школы, притом, разные (а до старших--английскую, которая была около дома и была с претензией на элитность и тогда с очень плохим климатом). и в разное время.
И самое классное в старших классах было то, что учителя не лезли в воспитание, но очень бережно относились к ученикам, и давали фундаментальные знания.Мне и им очень повезло.
Дочь заканчивала на Переславской улице, нынче №2107 , затем физ.фак МГУ,а сын 610 на Сретенке, затем МИЭМ.Поступили с легкостью.
Притом, сын был таким типичным подростком, лохматым, длинноволосым, в черной одежде всегда, учился очень и очень неровно в старших классах, ершистый до предела и со своим мнением,
но ни одного плохого слова в его адрес не было сказано.
Притом, у классной была практика вообще не обсуждать детей без их присутствия,
а на род.собраниях обсуждались только организационные вопросы.
Так что, да, я считаю, что учителя должны быть профессионалами и влюбленными в свой предмет, чтобы качественно его преподавать,
и не лезть в воспитание, а просто уважать учеников, видя в них равные себе личности.
Вот такие у меня аргументы.
pshmakov Павел Шмаков 05 сентября 2016 | 23:36
irdo: "но очень бережно относились к ученикам", "но ни одного плохого слова в его адрес не было сказано", "у классной была практика вообще не обсуждать детей без их присутствия", "а просто уважать учеников". "Вот такие у меня аргументы" - правильные аргументы! Только вывод из них я бы сделал другой. Очень правильное воспитание было у Ваших детей. "у классной была практика вообще не обсуждать детей без их присутствия" - в их присутствии, похоже, обсуждение было возможно! Irdo, воспитание бывает очень разным. Похоже, Вы просто не любите это слово. Тогда стоит говорить об уважении, о нравственности. Я не настаиваю на термине, который, действительно, часто употребляют не к месту...
pshmakov:
"у классной была практика вообще не обсуждать детей без их присутствия" - в их присутствии, похоже, обсуждение было возможно!
Irdo, воспитание бывает очень разным.
Похоже, Вы просто не любите это слово. Тогда стоит говорить об уважении, о нравственности.
Я не настаиваю на термине, который, действительно, часто употребляют не к месту...
============
Мне немного странно, что Вы, как учитель, пытаетесь перетолковать смысл моих слов.
Хотя понятно из контекста, что не только в отсутствие, но и в присутствии не было никаких обсуждений и нравоучений.
Отмечались лишь провалы в знаниях, которые требовалось ликвидировать, учитывая, что уже старшеклассники.
И я не люблю не только слово "воспитание" и "нравственность", но и все то, что вкладывает сов.школа в этот термин.
Воспитывают не слова, и не поучения, а пример.Личный пример личности, когда слова полностью совпадают с примером.
И, конечно, профессионализм и влюбленность в свой предмет.
Дети, и подростки, в частности, мгновенно чувствуют фальшь,
и мгновенно реагируют отторжением, дерзостью, неуважением.
И не хочу никого обижать, и Вас, в частности,
но от Ваших слов тоже повеяло пафосной фальшью, особенно в сочетании с попыткой придать моим словам противоположный смысл.
pshmakov Павел Шмаков 06 сентября 2016 | 02:17
irdo: 1. "И я не люблю не только слово "воспитание" и "нравственность", но и все то, что вкладывает сов.школа в этот термин". Это плохо, по-моему, когда не любят ВСЕ ТО... В советской школе было много хорошего и много плохого. Огульное отрицание, такие как - ВСЕ плохо, ВСЕГДА плохо - по-моему, ошибочны.
2. Воспитывают и слова, и пример. А слова не могут полностью совпадать с примером. "пример. Личный пример личности..." Слова и личный пример личности - категории разные. Слова могут дополнять, пояснять..., и многое другое, но не совпадать.
3. "не хочу...обижать, и Вас... но от Ваших слов повеяло пафосной фальшью"... То есть не хочу обижать, но обижу. Дети действительно мгновенно чувствуют фальшь. Именно поэтому, не видя фальши, они и идут в нашу школу СОлНЦе. И защищают школу, когда фальшивящее государство пытается ее закрыть. И успешно защищают.
Драгоценное «буйство» школы не должно быть потеряно в попытке привести все к общему знаменателю
Вчера мы написали о намерениях власти «вычистить» из заданий Всероссийской олимпиады для школьников, и из школьной программы писателей-пессимистов и авторов-эмигрантов. А заодно — покончить с вариативностью преподавания этого предмета. ().
Свое видение проблемы «МК» представил учитель литературы московской школы № 57, председатель Центральной предметной комиссии олимпиады по литературе Сергей Волков.
Памятник Иосифу Бродскому на Новинском бульваре.
Идея «уберечь» школьников от произведений писателей-эмигрантов и «авторов с трагической судьбой» шокирует...
Да, нападки на школьную олимпиаду по литературе по поводу списка авторов, предлагаемых детям, участились.
Нам ставят в вину, что, наряду с другими авторами, мы даем для анализа произведения тех, кто в разные годы по тем или иным причинам уехал из нашей страны, и, самое удивительное — авторов, «трагически закончивших свой жизненный путь».
С точки зрения оппонентов, это «формирует негативный образ России и травмирует психику детей». Приводятся конкретные фамилии: Набоков, Бродский, Аксенов, Довлатов. Все эти имена давно существуют в школьной программе, а вопросы по Бродскому и вовсе включены в ЕГЭ. Кое-кто из критиков даже прозрачно намекает на еврейское происхождение многих авторов — это уж совсем скверно пахнет.
А как исключить из литературы для школьников «авторов с трагической судьбой»? Других-то — от Пушкина до Высоцкого — у нас практически нет!
Все началось с включения в задания олимпиады стихов Бориса Рыжего, которые, по мнению оппонентов, не годятся, так как «автор трагически закончил жизнь». Но простите, а как быть с Маяковским, Есениным, Цветаевой? А с Пушкиным и Лермонтовым? Такое впечатление, что на самом деле целили не в вопросы олимпиады, а в их разработчиков, участвовавших и в подготовке только что принятой примерной программы уроков литературы в 5-х-9-х классах.
Да, эксперты и политики, позиционирующие себя как «патриоты», на все корки ругают ее за «безудержную вариативность».
Почему-то они считают, что новая примерная программа позволит школе изучать, что угодно.
На самом деле это не так. Программа структурируется по трем уровням. Первый — наша золотая классика; произведения, которые обязательно должен прочитать каждый ребенок в каждой школе: «Евгений Онегин», «Герой нашего времени», «Мертвые души» и т. д.
Третий — выбор произведения в рамках обязательной темы — например, Великой Отечественной войны. Не забывайте: объем курса литературы с 5-го по 9-й класс, мягко говоря, невелик — в общей сложности примерно 450 часов, так что тысячу произведений за это время не пройти. Вот мы и пошли реальным путем. А наши оппоненты пытаются «защитить» интересы всего массива великой русской литературы. Но уж больно много у нас, к счастью, прекрасных писателей и поэтов.
В среде «охранителей» крайне популярна идея оставить единственный учебник по литературе. Может быть, главная цель не олимпиада, а школьная программа?
Да, критика резко обострилась после того, как Общественный совет при Минобрнауки выступил против единого учебника как попытки застолбить единый список и, видимо, единую интерпретацию художественных произведений, изучаемых в школе.
Оппоненты любят ссылаться на необходимость «скреп» для такой огромной страны, как наша. Но не будем забывать Блока, который писал, как важно, «сковывая железом, не потерять драгоценного буйства» - именно об этом его «Двенадцать». Это драгоценное «буйство» школы, учителей и детей и не должно быть потеряно в попытке привести все к общему знаменателю.
- А что говорят в образовательном сообществе?
Сошлюсь на доктора филологических наук, профессора Светлану Красовскую. По ее словам, ситуация, складывающаяся сегодня вокруг Всероссийской олимпиады школьников, является частью масштабной кампании: попытки подмены филологического образования в школе и в вузе идеологией.
А когда творчество поэта или писателя, его значимость и вклад в отечественную культуру измеряется в единицах, подобных этим - «трагизм», «патриотизм», «популизм» и т.д.; когда уровень профессионализма ученого-литературоведа, учителя-филолога определяется принадлежностью или не принадлежностью к либеральному или национал-патриотическому движению, в тот момент и в том месте заканчивается и литература, и наука филология, и филологическое школьное образование. Подчеркиваю - не возрождается, а с точностью до наоборот - гибнет.
Журналист Алексей Кикоть о том, как администрация школы предложила учителям выбор - замолчать или уйти.
"Партсобрание 37 года. Нам с Надеждой Ароновной и еще рядом учителей предложили определиться. Я определился. Я ухожу. Анна Волкова уходит. Наталья Сопрунова уходит. Аронна уходит. Коллеги - улюлюкают вслед. Ущипните меня.
Коллеги - улюлюкают. Выпускники-учителя молчат. Ни один не сказал ни слова в поддержку. А вот "Замолчите! Валите отсюда! Чистенькие! Руки об вас марать!" - эт да, эт сказали... "
"Я вижу свою задачу в том, чтобы собрать факты и получить все ответы. Необходимо сделать так, чтобы никаких белых пятен, замолчанных историй и прочего не осталось в нашей жизни. И не завелось впредь - правдивая и честная информация должна быть доступна всем. ...Я призываю всех принять участие в этой неприятной, но необходимой для нашей школы работе. Эта работа уже начата с разных сторон неравнодушными и совестливыми людьми. Уверен, они хотели только гласности и честного разговора. ... К делу подключились следственные и контролирующие органы. Я этому рад: в адрес самых разных людей прозвучало множество самых страшных обвинений . Им должна быть дана правовая оценка. Ею, впрочем, мы не ограничимся - события нужно изучить и с этической точки зрения. Для прозрачного и открытого обсуждения я хотел бы сформировать специальный общественный совет, который поможет нам во всём разобраться. Надеюсь, в него войдут выпускники, учителя, родители. Всех неравнодушных, участвующих в обсуждении наших проблем, я призываю к ответственности и осмотрительности - все мы прекрасно понимаем, что никакая правовая оценка не в состоянии смыть впопыхах наклеенные ярлыки ".
Директор, Менделевич Сергей Львович якобы выступил с письмом, в котором обещает во всём разобраться. Но, если прочитать внимательно, становится ясно, что самое важное для него - это дать правовую оценку обвинений в сторону Меерсона. То есть обвинить тех, кто считает, что он спал с детьми. И больше всего Менделевич боится ярлыков, при этом обещает собрать общественный совет.
И что происходит сегодня? На собрании учителей администрация школы предлагает всем определиться, находятся они на стороне школы или же против? То есть, натурально, заткнут ли они свой рот или нет? Четверо учителей, Анна Волкова, Наталья Сопрунова, Сергей Волков и Надежда Шапиро отказываются работать в школе дальше. Им вслед УЛЮЛЮКАЮТ. Говорят, чтобы те валили отсюда, винят в том, что они (эти четверо учителей) "слишком чистенькие". Винят в том, что те не готовы покрывать систему, что у них недостаточная корпоративная этика.
У кого-нибудь ещё есть сомнения в том, что эту адскую конструкцию нужно сровнять с землёй? Что это именно система, что вся администрация всё знает и преднамеренно покрывает учителей, подозреваемых в связях учениками?
Как заметил кто-то из комментаторов: "Истинная мечта любого либерала - это свой маленький уютный ГУЛАГ" и школа номер 57 - лучший тому пример.
Жги, Господь, здесь уже ничего не исправить.
Почему в списке для чтения на лето для шестого класса так много «взрослых» произведений и по какому принципу подбирается литература - в интервью с Сергеем Волковым
Текст: Ксения Колесникова и /РГ
Фото: Институт книги
Читатель «РГ» прислал в редакцию список книг, рекомендованных школой его ребенку-шестикласснику для чтения летом. Всего около ста (!) произведений. Народные баллады «Грозный и Домна» и «Крысолов из Гамельна», «Полтава» Пушкина и «Бленгеймский бой» Р. Саути, «Путешествие Гулливера» Дж. Свифта и Сервантеса, «Дракон» Е. Шварца и «Роман о Тристане и Изольде» Ж. Бедье…
Мало того что сам список просто огромный. Почему в нем так много «взрослых» произведений? По какому принципу подбирается литература? Об этом «РГ» побеседовал с учителем русского языка и литературы московской школы № 57, главным редактором журнала «Литература» Сергеем Волковым .
Сергей Владимирович, как учителя литературы составляют списки для чтения на лето?
Сергей Волков: Есть несколько подходов. Некоторые учителя вносят в список то, что будут проходить на уроках: чтобы дети были готовы, чтобы заранее нашли книжки и могли принести их на урок. С другой стороны, понятно: если все основные произведения прочитает летом, то к середине учебного года они потеряют для него остроту «первого впечатления». А повторение уже может его не заинтересовать. Поэтому вторая стратегия - не раскрывать все карты, а дать что-то, что может быть просто интересно ребенку, что расширит его кругозор, книги «вокруг программы». Поэтому и появляются расширенные списки, из которых можно выбрать что-то на каникулах и почитать в удовольствие.
Сергей Волков: Нет. Логика списка, который вам прислали, мне понятна. Он построен на пересечении двух стратегий. Учитель поступил честно: вот литература основная, а вот дополнительная, вот что почитать летом, а вот что нужно к урокам. И обязательный «набор» здесь относительно небольшой.
Учтите, что учителя во многом несвободны, потому что должны проходить произведения, которые вписаны в стандарт и программы. На стандарт ориентированы все линейки . И в них есть такие произведения, которые детям в 12 лет могут быть неинтересны, но которые учитель должен пройти.
Еще проблема: в том же 7 классе всего 2 урока литературы в неделю, в год 68 уроков. Много книг за это время не прочтешь и не обсудишь толком. А программы объемные. С другой стороны, учитель знает еще какие-то книги, которые могут «зацепить» ребенка, чтобы тот начал читать. И эти произведения он тоже хочет затронуть. Когда же? Иногда это бывает на внеклассном чтении, во время классных часов или даже в разговорах на переменках. Ну вот есть в присланном списке Юрий Коваль. Как без него? Он прекрасен. И даже если его нет в программе, подсунуть его детям надо. Так что учителю приходится выкручиваться.
Но вопросы к содержанию списка все равно есть?
Сергей Волков: Да. На мой взгляд, включать в этот список стихи, даже если это исторические баллады, значит «стрелять мимо». Все равно семиклассники не будут их читать самостоятельно. Летом это не нужно, достаточно будет прочесть к уроку литературы. И список бы сразу уменьшился - посмотрите, среди «ста произведений», которые привели в ужас родителя, много стихов.
Нужно еще понять, что представленный список ориентирован на программу Тамарченко и Стрельцовой, это программа для гуманитарно ориентированных классов, не для общеобразовательных. Такие классы есть в гимназиях и лицеях, и списки для чтения в них больше.
Поймите, учитель не враг, который нагрузил ребенка лишним чтением. Для него проблема списка очень сложная. С одной стороны, хочется дать много, чтобы ребенок видел это «море» и мог выбрать из него. С другой стороны, кто-то этими объемами может быть обескуражен. И если родители воспринимают список на лето как тяжелую могильную плиту, это, конечно, грустно. Если родители с чем-то несогласны, если у них есть вопросы, эти вопросы надо задавать. Прежде всего учителю. сегодня открыта к диалогу. Многие педагоги присутствуют в соцсетях. У нас работают телефоны, электронная почта - спрашивайте.
Некоторые произведения из школьного списка серьезно изучают студенты филфака: Шварц, Бедье, Сервантес… Скажем, осилят ли 12-летки такой серьезный роман как «Дон Кихот»?
Сергей Волков: Многие произведения в школе даются «на вырост». В средних классах дети развиваются очень по-разному. Одни уже читают серьезную литературу и переживают ее, других пока увлекают только комиксы или фантастика. И такой большой список дает шанс «зацепить» всех. Надо отдавать себе отчет в том, что значительная часть школьной программы вообще написана не для детей. «Дон Кихот», «Преступление и наказание», написаны не для 9-классников, не для 10-классников. Они написаны для взрослого читателя. И когда учитель дает большой и сложный список литературы, он - есть такая надежда - понимает, что делает. Ориентируется в первую очередь на конкретный класс, на его возможности и интересы.
Сервантеса же в 7 классе изучают, конечно, не в полном объеме. Из романа дети читают только избранные, самые яркие главы, которые сделали образ главного героя вечным. «Дон Кихот» в переложении для детей существует давно. Познакомиться с ним дело полезное. Я много раз был свидетелем того, как в седьмом классе главы романа читались с интересом, как дети писали по ним яркие работы.
Вообще, если детям не говорить, что что-то сложно, то они как губка впитывают серьезные литературные произведения.
Включать в этот список , даже если это исторические баллады, значит «стрелять мимо». Семиклассники не будут их читать самостоятельно.
У нас в 57 школе работала великая учительница Зоя Александровна Блюмина: она читала пятиклассникам «Вторую балладу» - очень сложное стихотворение для взрослых. Читала вслух, на уроках. Раз, второй, третий. Дети всего не понимали, они просто повторяли за ней, чувствовали ритм, магию слов, эти стихи начинали в них жить - и они сами просили: «А давайте почитаем Пастернака».
Когда я был студентом и у меня только родился сын, преподаватель грузинской литературы поставила мне, молодому родителю, зачет автоматом. Но с условием, что я прочитаю сыну, когда он подрастет, поэму «Витязь в тигровой шкуре». Тогда я, конечно, это легко пообещал: лишь бы зачет поставили. А когда сын подрос, вспомнил данное слово. И стал еще совсем ребенку читать поэму в переводе . Сложный синтаксис, причудливые слова, необычный ритм. Кажется, что ничего непонятно, но сын требовал еще и еще. И не потому, что он какой-то особенный - просто красивое и сильное завораживает. Потом такой же трюк повторился со вторым сыном…
Так что встреча со сложно организованным произведением может очень благотворно действовать на детей. Главное тут — не заставлять, не «впихивать» что-то насильно, а позволить ребенку в этом плыть, давать столько, сколько он может усвоить.
Как научить ребенка любить литературу?
Сергей Волков: А разве можно научить человека любить? Максимум, что можно, — самому интересоваться, читать, увлеченно об этом рассказывать, читать вслух… Когда ребенок наблюдает за живущим литературой взрослым, он задается вопросом: а что же он в этих книгах нашел? Так и зарождается интерес.
Однажды школьник понимает, что вдруг получает удовольствие от чтения, обсуждения интересной книжки. Это особенная магия, мы должны ею владеть хотя бы отчасти. Точных рецептов нет: тут нужно и обаяние, и харизма, и технологические ноу-хау.
МНЕНИЕ
Ефим Рачевский, народный учитель России, директор центра образования № 548 «Царицыно»:
- Список литературы на лето рекомендованный, а не обязательный. Учителя составляют его на основе принятой в школе образовательной программы. А та в свою очередь основана на рекомендованной Министерством образования и науки примерной программе. Ситуация, на мой взгляд, абсурдная. Все необходимые произведения по-хорошему можно прочитать и в течение учебного года. А списки на лето - дань традиции, которая идет еще со времен . В Советском Союзе были самые длинные в мире каникулы. И, как говорится, «чем меньше заняты войска, тем быстрее они разлагаются». Поэтому учителя нагружали школьников литературой, чтобы дети «не расслаблялись».
Как действовать родителю, увидевшему этот список? В первую очередь, не паниковать. Выбрать вместе с ребенком самые интересные для них произведения и читать в свое удовольствие. Осваивать весь объем никто их не заставит. Большого секрета я не открою, если скажу, что мало кто из учителей 1 сентября спрашивает, прочитали ли школьники список литературы на лето. Того, что ребята осилят весь список, от них никто не ждет.
Елена Постнова, кандидат филологических наук, член Союза художников России, мама пятиклассника:
- Список литературы - это хорошая «шпаргалка» для родителя. Каждое лето мы с сыном садимся и вместе выбираем из него книги. Сейчас ребенок увлечен рассказами , до этого читал Стивенсона «Остров сокровищ» и другие книги. Думаю предложить ему «Приключения Оливера Твиста» . Все произведения из школьного списка - это лучшие образцы мировой литературы, самые достойные примеры, которые и взрослым бы не помешало перечитать. Но осилить весь список за лето - это утопия. Поэтому учителя дают большой выбор, и каждая семья может найти что-то для себя. А везде - очень разные традиции. Где-то ребята читают «Евгения Онегина» уже в 12 лет, а где-то даже и не садятся за книгу.
