Макияж. Уход за волосами. Уход за кожей

На данный момент состояние русского языка вызывает множество дискуссий и споров, так как его состояние не может иметь однозначную оценку. Так как взаимотношения язык - общество довольно сложные, то и определить конкрктное направление, в котором движется русский язык, не так уж легко.

Многие филологи, лингвисты, журналисты и политики выступают за то, чтобы произвести чистку русского языка от иноязычных слов и жаргонных выражений, которые просочились уже и в речь, которую используют в средствах массовой информации.

Но есть и другое мнение - считается, что подобное движение языка является полезным и естественным, именно такие преобразования сделают русский язык более доступным и выразительным. Также многие уделают внимание повсеместным речевым ошибкам и неграмотности в печатных изданиях.

Очевидно, что язык служит отображением все того, что происходит в обществе. А Россия прошла многие преобразования за последнее время: перестройка, постперестройка, формирование нового, отдельного государства и его ускоренное развитие.

Эти моменты оказали огромное влияние на революционное преобразование русского языка. На данный момент выделяют такие активные процессы в русском языке - изменения в условиях функционирования языка, в построении текста и в системе языка.

Проблемы эколоогии языка

Наиболее явными изменениями являются изменения условий функционирования языка. Широкое распространение публичной речи делает русский язык для большинства людей средством выражения своей индивидуальности и своего личного мнения.

Язык становится непринужденным и раскрепощенным, и вместе с этим проявляет все свои ярко выраженные дефекты. Это и является основной проблемой экологии русского языка.

Посредством языка проявляется бескультурье и невежество. Нельзя сказать, что раскрепощение языка - это определенно плохо, наоборот - в этом есть свои положительные стороны, которые помогут языку совершенствоваться. Но русский язык не должен становится распущенным и олицетворять собой вседозволенность.

Обилие речивых и орфографических ошибок указывает на то, что люди неуважительно относятся к собственному языку и не учитывают его историческое значение. В современном обществе прекратили обращать внимание на критерии правильной речи, это не является обязательным атрибутом для тех, кто постоянно выступает публично.

А ведь изящество речи и ее художественность о многом говорит и делает человека более образованным, а значит - и более успешным, и тем, кто мог бы стать образцом для подражания. Но важно отметить, что подобная ситуация не измениля языковую систему, и языковые нормы остались прежними.

Подобный процесс относится к отсутствию культуры речи, которую современное общество не стремится развивать и совершенствовать. Это приводит к постоянному загрязнению языка, и даже те, кто не склонны к речевым ошибкам, постепенно перенимают подобный формат общения у других.

Состояние современного русского языка в конце XX столетия, изменения, которые в нем активно происходят, нуждаются во внимательном изучении и освещении с целью выработки оценок и рекомендаций с позиций объективности и исторической целесообразности.

Динамика языкового развития столь ощутима, что не оставляет равнодушных ни в кругу лингвистической общественности, ни в среде журналистов и публицистов, ни среди обычных граждан, не связанных профессионально с языком.

СМИ дают поистине впечатляющую картину пользования языком, что вызывает противоречивые суждения и оценки происходящего. Одни скрупулезно собирают грубые ошибки в речи, ориентируясь на традиционную литературную норму прошлого; другие - приветствуют и безоговорочно принимают «вербальную свободу», отбрасывая всякие ограничения в пользовании языком - вплоть до допустимости печатного использования в языке грубого просторечия, жаргонов и нецензурных слов и выражений.

Обеспокоенность общественности судьбой языка хотя и имеет серьезные основания, но не учитывает, что лежат они несколько в стороне от собственно языковой сущности. Действительно, стилистика современных СМИ вызывает тревогу и озабоченность. Однако при этом часто ставится знак равенства между реальными динамическими процессами собственно в языке, в частности в шквальном нарастании вариантных форм и лавинном разрастании словообразовательных типов и моделей, и явлениями, объясняемыми недостаточной культурой устной и письменной публичной речи. Последнее имеет вполне реалистическое обоснование: демократизация общества неимоверно расширила круг публично выступающих - в парламенте, в прессе, на митингах и в других сферах массового общения. Свобода слова, понятая буквально и по отношению к манере выражаться, сломала все социально-этические запреты и каноны. Но это уже другая проблема - проблема культуры речи, проблема этики публичного выступления, наконец, проблема языкового воспитания. В этом смысле мы, действительно, многое потеряли, хотя бы практику редактирования и шлифовки печатного и звучащего слова. Но, с другой стороны, очевидно, что литературно приглаженная «читка письменного текста» в прошлом не могла служить образцовым проявлением культуры речи по сути своей. Живая, спонтанно произносимая речь привлекает больше, но она, естественно, таит в себе много неожиданностей.

Таким образом, обсуждая состояние русского языка сегодняшнего дня, надо разграничить вопросы собственно языковые и вопросы речевой практики, вопросы языкового вкуса исторического момента.

Язык и время - извечная проблема исследователей. Язык живет во времени (имеется в виду не абстрактное время, а общество определенной эпохи), но и время отражается в языке. Язык изменяется. Это эволюционное качество заложено в нем самом. Но как изменяется? Вряд ли правомерно считать, что он постоянно и неуклонно совершенствуется. Оценки «хорошо» или «плохо» здесь неуместны. В них слишком много субъективного. Например, современникам А.С. Пушкина многое, очень многое не нравилось в его языковых новшествах. Однако именно они оказались впоследствии наиболее перспективными и продуктивными (вспомним, хотя бы, нападки на язык «Руслана и Людмилы», вплоть до полного его неприятия).

Современная наука о языке, при характеристике изменений в нем «к лучшему», предпочитает пользоваться принципом целесообразности. В таком случае учитывается функционально-прагматическая сущность языка, а не абстрактно и отдельно существующая кодовая модель. Такое явное качество современного языка, как нарастающая вариантность языковых знаков, может быть воспринято как явление положительное, поскольку предоставляет пользователям языка возможности выбора, что, в свою очередь, свидетельствует о расширении возможностей языка в плане удовлетворения конкретных коммуникативных задач. Значит, язык становится более мобильным, тонко реагирующим на ситуацию общения, т.е. обогащается стилистика языка. А это прибавляет нечто к уже имеющимся в языке ресурсам и расширяет его возможности.

Несмотря на то что язык современных СМИ производит часто негативное впечатление из-за ложно понятого тезиса о свободе слова, надо признать, что современный русский язык, в силу сложившихся исторических обстоятельств, сегодня черпает ресурсы для обновления литературной нормы именно здесь - в средствах массовой информации, в разговорной речи, хотя долгое время таким источником была художественная литература, недаром нормированный язык называется именно литературным языком (по М. Горькому - обработанным мастерами слова). Сменой источников формирования литературной нормы объясняется и утрата нормой прежней жесткости и однозначности. Такое явление в современном языке, как вариантность нормы, - не признак ее расшатывания и потери стабильности, а показатель гибкости и целесообразной приспособляемости нормы к жизненной ситуации общения.

Жизнь изменила многое. И не только представление о незыблемости литературного образца в установлении нормы. Изменилось речевое поведение представителей современного общества, ликвидировались речевые стереотипы прошлого, более натуральным и жизненным стал язык печати; сменилась стилистика массовой печати - больше стало иронии и сарказма, а это пробуждает и развивает тонкие нюансы в слове. Но одновременно и рядом - языковая вульгарность и обнаженность прямого, грубого смысла табуированного слова. Картина противоречивая и неоднозначная, требующая внимательного анализа и кропотливой, длительной работы над воспитанием языкового вкуса.

Интересную мысль высказал И. Волгин еще в 1993 г. (Лит. газета, 25 авг.), процитировав И. Бродского: «Только если мы решили, что «сапиенсу» пора остановиться в своем развитии, следует литературе говорить на языке народа. В противном случае народу следует говорить на языке литературы». Что же касается «ненормативной словесности», так наводнившей нашу современную печать, то для ее же собственного блага ей лучше оставаться маргинальной, принципиально некнижной, невыразимой в письменном слове (совет И. Волгина). «Не надо искусственно вытаскивать этот хрупкий предмет из природной среды обитания - из стихии устной речи, где он только и в состоянии осуществлять свою культурную миссию». И далее: «Этот выдающийся национальный феномен заслуживает того, чтобы жить самостоятельной жизнью. Культурная интеграция убийственна для него».

Надо сказать, что общее снижение стиля массовой печати, утрата литературной чистоты и стилистической «высокости» в определенной степени снимает и нейтральность в оценке событий. Стилевая неразборчивость, как протест против патетики и показухи прошлых времен, рождает в то же время стилевую глухость и утрату чувства языка.

Однако в нашу задачу не входит анализ языка массовой печати как таковой. Эти материалы используются лишь как иллюстрация собственных процессов в языке, поскольку данная сфера применения языка наиболее оперативно реагирует на новые явления в языке, в определенном смысле актуализирует их. В пособии не ставится задача и нормализаторского плана. Для этого нужны огромные статистические данные и сквозной анализ современных текстов и звучащей речи. Даже авторы коллективной монографии «Русский язык конца XX столетия», подготовленной в Институте русского языка Российской академии наук, официально заявляют, что они не нормализаторы.

Цель пособия - познакомить с важными закономерностями в современном языке, с ростками нового в нем; помочь увидеть это новое и соотнести его с внутренними процессами в языке; помочь установить связи между саморазвитием языка и стимулирующими его изменениями в реальной жизни современного общества. Частные оценки языковых фактов и соответствующие им рекомендации могут помочь разобраться в сложном «языковом хозяйстве» нашего времени и, возможно, повлиять на воспитание чувства языка.

Пособие ориентирует на сознательное, вдумчивое отношение к процессам в языке, на восприятие языка как системы динамической, функционально развитой.

Описание материала предусматривает знание многоуровневой системы русского языка и его современной стилевой и стилистической дифференциации.

Лексика, лексический фонд языка, как составляющая часть единой языковой системы, существенно отличается от других сторон языка – фонетического строя, морфологического, синтаксического. Это отличие состоит в непосредственном обращении к действительности. Поэтому именно в лексике, прежде всего, отражаются те изменения, которые происходят в жизни общества [Лекант 2007].

Язык находится в постоянном движении, его эволюция тесно связана с историей и культурой народа. Каждое новое поколение вносит нечто новое не только в философское и эстетическое осмысление действительности, но и в способы выражения этого осмысления средствами языка. И, прежде всего, такими средствами оказываются новые слова, новые значения слов, новая оценка того значения, которое заключено в известных словах.

Словарный состав языка в настоящее время, в буквальном смысле переживает неологический бум. Небывалая популярность средств массовой информации в настоящее время резко изменило акценты в сферах влияния на развитие языка, особенно в литературной форме. Активность СМИ, их установка на живое непринужденное общение не только повлияли на изменение норм литературного языка в стороне их либеральности, но и изменило психологическое отношение населения к языку, явно стимулирующее расшатывание литературных норм, ставящее под сомнение их твердость и обязательность. Расширение сферы спонтанного общения резко сузило общение официально подготовленное, выверенное и откорректированное. Это открытие границы русского языка для лексики разговорной, просторечной, жаргонной. Свобода форм выражения породила тенденцию к небывалому словотворчеству. Современные авторские тексты, устные и письменные, не сковывают себя литературными традициями и не ограничиваются тщательным выбором слов. В сфере публикаций общение стирается и ослабляется официальность [Валгина 2012].

Среди внешних причин изменения словарного состава языка обычно называют развитие науки и техники, расширение международных контактов, специализацию профессиональной производительной деятельности, изменения в экономической, политической жизни. Все это причины социального плана. Но слово – это не только наименование (новых предметов, понятий), но и единица языка. Следовательно, есть и внутренние причины изменений, вытекающие из внутренней сущности объекта – самого феномена языка [Лекант 2007].

Основные процессы в лексике известны. Они с большей или меньшей степенью интенсивности протекают в языке всегда, во все периоды его функционирования. Но в настоящее время эти процессы оказались в высокой степени активности, поскольку активно изменяется наша жизнь. Это уход из употребления устаревших слов, выражающих неактуальные для сегодняшнего дня понятия; это появление новых слов, понятийно активных, ранее отсутствующих в языке; это возвращение к жизни прежде неактивных лексем, связанных с понятиями религии, дореволюционного образа, административно-территориального давления, социальных структур общества; это переоценка некоторого круга слов, связанных с социально-экономическим переустройством российского общества; это иноязычные заимствования и разрастания сфер распространения жаргонной лексики и расширение состава лексики групп социального и профессионального использования.

Так, произошла активизация астрально-футуристической и религиозной лексики, Более всего расширился экономический словарь русского языка (ипотека, ликвидность ). Заметно пополнилась политическая (державник, саммит ) и административная (губернатор ) лексика, большая часть которых - слова иностранного происхождения. При том, что появился ряд инноваций в лексике социальной сферы (бедствие, беспредел, ночлежка ), ряд слов ушел из обихода социальности (благосостояние, дружба, равенство ), устранились просторечные слова бытового уровня, описывающие ушедшие реалии (блат, дефицит, достать ). Появились новые слова в сфере образования (грант ) и в сфере культуры (клипмейкер ), а некоторые слова ушли (ВИА, легкая музыка, смотр ). В названиях магазинов (типа «Лучшее место» ) и в рекламе появляется элементы языковой игры, которая нередко становится грубоватой (Мы обуем всю страну! ). Официально отвергнуто обращение товарищ , не привилось господин, сударь , по-прежнему употребляются южнорусские мужчина, женщина [Белянин 2012].

Наряду с процессом нейтрализации высоких слов идет процесс вхождения в нейтральный общеупотребительный словарь элементов просторечных, жаргонных, узкопрофессиональных слов. И если просторечные слова теряют свою синтаксическую окраску, то есть стилистическую выраженность в нейтральном контексте, то жаргонизмы и профессиональные слова не только преобразуются стилистически, но при этом меняются и семантически, расширяя свою семантику за счет вхождения в новый контекст.

Наряду с разговорной, просторечной и жаргонной лексикой литературный язык принимает в свой состав профессионализмы: накладка, спайка, смычка, прослойка, ляп и другие. В данной группе стилистическая нейтрализация сопровождается расширением значения, утратой значения специального.

Язык средств массовой информации начала ХХI века еще в большей степени расширяет метафорические контексты с политическим и социальным содержанием. Подобная метафоризация часто сопровождается серьезными по своим последствиям процессами в области семантики слов, в частности особый активный процесс десемантизации терминов (процесс детерминологизации).

Приемы употребления терминологической лексики отражают общие тенденции в языке. Сочетание слов - терминов с лексикой иного семантического плана или лексикой специальной стилистической окраски позволило создать яркие запоминающиеся фразы, уничтожающие характеристики, политические острые формы.

Терминологические контексты современной литературы широки по своему содержанию и применению. Прежде всего, широк объем специальной лексики, представляющей разные отрасли знаний: термины медицинские, военные, спортивные, географические, экономические, философские, термины разных видов искусства. Широк и тематический диапазон, созданный на базе терминологических метафор. Это отражение и государственного устройства, и морально – этического и нравственного состояния общества, и политико-идеологического сознания общества и т.п. Вот некоторые примеры из современных газетных публикаций: склероз совести, энтропия мысли, коррозия души, искусственная инъекция оптимизма, политическая глаукома, анатомия любви, вирус недоверия, инфляция слов и др. Как видим, термины, приведенные здесь, в принципе не новые, они известны своей принадлежностью к специальному научному составу. Сегодня речевая практика лишь расширяет сферу их применения. Судя по содержанию словосочетаний, большая часть из них имеет оценочный характер, причем их оценка отрицательна (склероз совести, агония гуманизма) , но встречаются и нейтральные, не несущие оценочного значения (алгебра любви, лексика балета). Результат вхождения терминов в общелитературный язык определяет смещение смысла в сторону его расширения за счет переносного употребления [Валгина 2012].

Наиболее активно процессы семантических изменений происходят в политической сфере. Слова, не имев­шие ранее отношения к политике, получают политическое звучание. Чаще всего новые значения слова приобретают вследствие метафорического переосмысления, при этом они характеризуются ярко выраженной коннотацией, чаще всего отрицательной, выражая оценку современной общественной ситуации. Такие образования представлены двумя группами слов: первую составляют слова, которые в новом, метафорическом значении употребляются только в социально-политической сфере, что находит отражение в словарных дефинициях, и вторую - слова, которые имеют более широкую сферу употребления и используются как в сфере политики, так и экономики, техники и др.

Лексемы, представляющие разные стилистические и функциональные сферы языка, выступают как основа политической метафоры. Актуализируется модель семантического переноса конкретное - абстрактное при­менительно к явлениям общественной жизни. При этом новые значения развивают как нейтральные в стилистическом отношении слова, имеющие в общенародном языке метафорическое значение, которое переносится в политическую сферу, например: волна - «о каком-либо явлении в жизни общества, возникающем периодически и с большой силой»; взрыв - «социальный взрыв»; война - «организованная борьба с кем-либо»; так и стилистически маркированные слова, обозначавшие понятия и реалии, находящиеся за пределами бытовых, например слово вакханалия , в доперестроечных словарях имевшее помету книжное, находит широкое распространение в публицистике как обозначение «крайней степени проявления чего-либо, крайней степени беспорядка»; стилистически маркированное образование держава в значении «независимое государство», которое в современный период развивает новые оттенки в семантике, не утрачивая позитивной коннотации и обозначая «страну, имеющую всемирно значимые достижения в какой-либо области» и др. Одновременно происходит и противоположный процесс - формирование новых устойчивых выражений, в составе которых употребляются слова, подвергшиеся се­мантическому переосмыслению. Целый ряд слов реализует метафорическое значение в составе фразеологизмов, например кредит доверия «обеспеченный тради­ци­ей авторитет органов власти, средств массовой информации и т. п.»; перетягивание каната «стремление решить какой-либо вопрос в свою пользу». Отдельные слова упот­ребляются как синтаксически свободно, так и связанно, например слово кислород является самостоятельной метафорой, называя «что-либо жизненно важное, необходимое для духовной жизни»; а также входит в состав фразеологизма перекрывать кислород «лишать кого-либо жизненно необходимых средств пресекать какую-либо деятельность».

В сферу политической лексики активно вовлекаются сло­ва, относящиеся к специальным терминам самых раз­нообразных сфер жизнедеятельности человека. Многие лексемы имеют более широкую сферу упот­ребления, используются как в политической, так и в экономической области. Например, ряд глаголов типа блокировать «ограничить распространение, развитие чего-либо, препятствовать чему-либо». [Ерофеева 2012]

Таким образом, в лексике современного русского языка происходят динамичные изменения, которые являются яркой чертой развития языка.

Предисловие

Состояние современного русского языка в конце XX столетия, изменения, которые в нем активно происходят, нуждаются во внимательном изучении и освещении с целью выработки оценок и рекомендаций с позиций объективности и исторической целесообразности.

Динамика языкового развития столь ощутима, что не оставляет равнодушных ни в кругу лингвистической общественности, ни в среде журналистов и публицистов, ни среди обычных граждан, не связанных профессионально с языком.

СМИ дают поистине впечатляющую картину пользования языком, что вызывает противоречивые суждения и оценки происходящего. Одни скрупулезно собирают грубые ошибки в речи, ориентируясь на традиционную литературную норму прошлого; другие - приветствуют и безоговорочно принимают «вербальную свободу», отбрасывая всякие ограничения в пользовании языком - вплоть до допустимости печатного использования в языке грубого просторечия, жаргонов и нецензурных слов и выражений.

Обеспокоенность общественности судьбой языка хотя и имеет серьезные основания, но не учитывает, что лежат они несколько в стороне от собственно языковой сущности. Действительно, стилистика современных СМИ вызывает тревогу и озабоченность. Однако при этом часто ставится знак равенства между реальными динамическими процессами собственно в языке, в частности в шквальном нарастании вариантных форм и лавинном разрастании словообразовательных типов и моделей, и явлениями, объясняемыми недостаточной культурой устной и письменной публичной речи. Последнее имеет вполне реалистическое обоснование: демократизация общества неимоверно расширила круг публично выступающих - в парламенте, в прессе, на митингах и в других сферах массового общения. Свобода слова, понятая буквально и по отношению к манере выражаться, сломала все социально-этические запреты и каноны. Но это уже другая проблема - проблема культуры речи, проблема этики публичного выступления, наконец, проблема языкового воспитания. В этом смысле мы, действительно, многое потеряли, хотя бы практику редактирования и шлифовки печатного и звучащего слова. Но, с другой стороны, очевидно, что литературно приглаженная «читка письменного текста» в прошлом не могла служить образцовым проявлением культуры речи по сути своей. Живая, спонтанно произносимая речь привлекает больше, но она, естественно, таит в себе много неожиданностей.

Таким образом, обсуждая состояние русского языка сегодняшнего дня, надо разграничить вопросы собственно языковые и вопросы речевой практики, вопросы языкового вкуса исторического момента.

Язык и время - извечная проблема исследователей. Язык живет во времени (имеется в виду не абстрактное время, а общество определенной эпохи), но и время отражается в языке. Язык изменяется. Это эволюционное качество заложено в нем самом. Но как изменяется? Вряд ли правомерно считать, что он постоянно и неуклонно совершенствуется. Оценки «хорошо» или «плохо» здесь неуместны. В них слишком много субъективного. Например, современникам А.С. Пушкина многое, очень многое не нравилось в его языковых новшествах. Однако именно они оказались впоследствии наиболее перспективными и продуктивными (вспомним, хотя бы, нападки на язык «Руслана и Людмилы», вплоть до полного его неприятия).

Современная наука о языке, при характеристике изменений в нем «к лучшему», предпочитает пользоваться принципом целесообразности. В таком случае учитывается функционально-прагматическая сущность языка, а не абстрактно и отдельно существующая кодовая модель. Такое явное качество современного языка, как нарастающая вариантность языковых знаков, может быть воспринято как явление положительное, поскольку предоставляет пользователям языка возможности выбора, что, в свою очередь, свидетельствует о расширении возможностей языка в плане удовлетворения конкретных коммуникативных задач. Значит, язык становится более мобильным, тонко реагирующим на ситуацию общения, т.е. обогащается стилистика языка. А это прибавляет нечто к уже имеющимся в языке ресурсам и расширяет его возможности.

Несмотря на то что язык современных СМИ производит часто негативное впечатление из-за ложно понятого тезиса о свободе слова, надо признать, что современный русский язык, в силу сложившихся исторических обстоятельств, сегодня черпает ресурсы для обновления литературной нормы именно здесь - в средствах массовой информации, в разговорной речи, хотя долгое время таким источником была художественная литература, недаром нормированный язык называется именно литературным языком (по М. Горькому - обработанным мастерами слова). Сменой источников формирования литературной нормы объясняется и утрата нормой прежней жесткости и однозначности. Такое явление в современном языке, как вариантность нормы, - не признак ее расшатывания и потери стабильности, а показатель гибкости и целесообразной приспособляемости нормы к жизненной ситуации общения.

Жизнь изменила многое. И не только представление о незыблемости литературного образца в установлении нормы. Изменилось речевое поведение представителей современного общества, ликвидировались речевые стереотипы прошлого, более натуральным и жизненным стал язык печати; сменилась стилистика массовой печати - больше стало иронии и сарказма, а это пробуждает и развивает тонкие нюансы в слове. Но одновременно и рядом - языковая вульгарность и обнаженность прямого, грубого смысла табуированного слова. Картина противоречивая и неоднозначная, требующая внимательного анализа и кропотливой, длительной работы над воспитанием языкового вкуса.

Интересную мысль высказал И. Волгин еще в 1993 г. (Лит. газета, 25 авг.), процитировав И. Бродского: «Только если мы решили, что «сапиенсу» пора остановиться в своем развитии, следует литературе говорить на языке народа. В противном случае народу следует говорить на языке литературы». Что же касается «ненормативной словесности», так наводнившей нашу современную печать, то для ее же собственного блага ей лучше оставаться маргинальной, принципиально некнижной, невыразимой в письменном слове (совет И. Волгина). «Не надо искусственно вытаскивать этот хрупкий предмет из природной среды обитания - из стихии устной речи, где он только и в состоянии осуществлять свою культурную миссию». И далее: «Этот выдающийся национальный феномен заслуживает того, чтобы жить самостоятельной жизнью. Культурная интеграция убийственна для него».

Надо сказать, что общее снижение стиля массовой печати, утрата литературной чистоты и стилистической «высокости» в определенной степени снимает и нейтральность в оценке событий. Стилевая неразборчивость, как протест против патетики и показухи прошлых времен, рождает в то же время стилевую глухость и утрату чувства языка.

Однако в нашу задачу не входит анализ языка массовой печати как таковой. Эти материалы используются лишь как иллюстрация собственных процессов в языке, поскольку данная сфера применения языка наиболее оперативно реагирует на новые явления в языке, в определенном смысле актуализирует их. В пособии не ставится задача и нормализаторского плана. Для этого нужны огромные статистические данные и сквозной анализ современных текстов и звучащей речи. Даже авторы коллективной монографии «Русский язык конца XX столетия», подготовленной в Институте русского языка Российской академии наук, официально заявляют, что они не нормализаторы.

Цель пособия - познакомить с важными закономерностями в современном языке, с ростками нового в нем; помочь увидеть это новое и соотнести его с внутренними процессами в языке; помочь установить связи между саморазвитием языка и стимулирующими его изменениями в реальной жизни современного общества. Частные оценки языковых фактов и соответствующие им рекомендации могут помочь разобраться в сложном «языковом хозяйстве» нашего времени и, возможно, повлиять на воспитание чувства языка.

Пособие ориентирует на сознательное, вдумчивое отношение к процессам в языке, на восприятие языка как системы динамической, функционально развитой.

Описание материала предусматривает знание многоуровневой системы русского языка и его современной стилевой и стилистической дифференциации.