Открытие границ в рамках Таможенного союза показало, что национальные характеры русских и белорусов подверглись разнонаправленным мутациям. Эта разница, конечно, не столь велика, как между восточными и западными немцами, но суть примерно та же — пишет rosbalt.ru .
Раньше поводов кататься к соседям у россиян было гораздо меньше — по крайней мере, ездили не так массово, как сегодня. А теперь в Беларуси тотальная распродажа: от холодильников и тушенки до заводов. Россияне стали гонять в Беларусь на выходные. Это близко. Цены в три-пять раз ниже, никто не "отжимает". Поэтому диковинные доселе машины с российскими номерами стали в Беларуси уже обыденностью. И не сказать, чтобы белорусам это очень нравилось. В магазинах возмущаются тем, как россияне все скупают. В Витебске местные жители, бывает, не могут купить колбасу, консервы или даже сгущенку: эти продукты ящиками разбирают россияне.
"Мы тут как какие-то негры в Африке, к которым стали приезжать колонисты, — размышляет 47-летний учитель географии Олег Васильевич. — У нас нет денег, мы вообще ничего не можем купить, они на нас смотрят сочувствующими взглядами. Но продолжают хапать. Стоишь за колбасой, и через человека перед тобой россиянин забирает последние десять палок. Явно не только себе, но и друзьям, а то может и вообще на продажу". "Вообще обнаглели. Доходит до того, что начинают требовать в магазинах отдельные кассы для россиян, в очередях стоять не хотят. Как цари заезжие себя тут ведут", — подхватывает его товарищ, 40-летний рабочий строительного управления.
Белорусским водителям россияне тоже не нравятся. "Постоянно гоняют, подрезают, вообще ведут себя так, будто на правила они плевать хотели. А я десятки людей вожу", — рассказывает 27-летний водитель маршрутного такси Виталий. Сам и объясняет причины хамства: "Наши штрафы для них копеечные. И если переводить в валюту у нас тоже сейчас для них все они ничего не стоят. Стандартное нарушение — 35 000 "зайчиков", — это 120 российских рублей всего. Вот они и бесятся".
Вообще, на то, как водят российские водители, в Беларуси стало жаловаться очень модно. ГАИшники рассказывают, что те и пьяными часто бывают, и скоростной режим вообще не соблюдают. В Интернете вовсю гуляет видео, на котором видно, как обалдевшая от выпитого россиянка поливает матом сотрудников милиции, которые пытаются достать ее из-за руля БМВ. Та истошно вопит, не хочет выходить из машины и через слово ругает матом и страну, и белорусскую милицию, и Лукашенко.
А еще белорусы ненавидят, когда россияне появляются в барах. Бармен из модного минского ресторана Олег рассказывает: "Всегда нажираются как свиньи, орут, драться часто лезут. Белорусы спокойнее, у нас же за драку можно запросто в тюрьму сесть. А этим все нипочем. Я раньше думал, россияне оставляют большие чаевые и денег не считают. Все они считают. Но это ладно. Ведут себя как быдло, отдыхать не умеют". По словам 36-летнего бармена, как только в его кабаке стали появляться россияне, "тут же исчезли сотрудники дипкорпуса, бизнесмены-итальянцы". "Итальянцы, кстати, тоже не тихие. Наверное, поэтому и решили минимизировать контакты с русскими. А то мало ли что", — поясняет он.
Истории о том, как россияне угрожали кому-то из белорусов в его родном городе, а другие крошили во дворе машины на своем джипе, будучи не в состоянии трезво выехать с парковки, в Белоруссии тоже печально популярны.
Конечно, это еще и банальная зависть. Белорусы в массе своей не могут позволить себе ни дорогие джипы, ни сумочки за $1000, ни стодолларовые счета в ресторанах. И ими обуревают те же эмоции, которые испытывает, например, житель Воронежа по отношению к москвичу. Разница только в том, что даже житель небогатого Брянска, как правило, значительно состоятельнее обитателей Витебска и Орши.
А у россиян редко хватает ума и такта это не выпячивать. Наоборот, кажется, они для того и едут, чтобы самоутвердиться за счет соседской бедности. Многие над местными откровенно потешаются. "Вас, белорусов, везде отличишь. Вот мы все славяне, все на одно лицо, а все равно легко отличить, — удовлетворенно хлопал меня как-то по плечу 30-летний менеджер из Подмосковья. — Вы всего боитесь, это видно. Спрашиваете разрешения вечно. Извиняетесь за все подряд. Как дети, которых в детстве родители за все наказывали".
Я даже не помню, что ему тогда ответил. С одной стороны, он прав: в Беларуси люди боятся нарушать правила и закон, потому что за это часто и порой, кажется, неадекватно жестко наказывают. А с другой: так ли уж это нормально, что в России никто ни за что не отвечает? Рвутся плотины - никто особо не отвечает, валятся поезда - тоже, попадаются на краже миллиардов - и ничего, падают самолеты - привет Мальчишу. "Наказывать это не наш путь", — так, кажется, сказал Путин?
Эволюция отношения россиян к белорусам - это еще и прямое следствие экономического давления Москвы на Минск в кризис. Раньше представители обеих наций общались друг с другом на равных. Россияне в регионах зарабатывали примерно столько же, а белорусы не так уж часто ездили из своей уютной страны на заработки в "кошмарную" Россию. Жители РФ восхищались, как в Беларуси чисто, честно, безопасно. Теперь к белорусам стали относиться как к таджикам, узбекам и другой "черни". Требования открыть отдельную кассу в белорусском магазине — лишнее тому подтверждение.
Все это далеко не безобидно. Уровень напряжения в белорусском обществе в целом растет. Опросы показывают, что рядовые белорусы все более скептично относятся к перспективе вступления РБ в состав России и даже в нынешних экономических условиях говорят: "Не надо нас превращать в Псков или Смоленск". Кто-то не хочет грязи, кто-то — произвола, кто-то — кастового общества, в котором прав всегда тот, у кого больше прав. А кто-то уверен, что с приходом "братьев-колонизаторов" жить станет хуже.
Наконец, россиян "с чемоданами" опасается белорусский бизнес. СМИ сообщают о трудно идущих переговорах о слиянии МАЗа с КАМАЗом, о покупке "Беларуськалия" и "Белнефтехима" — но это лишь верхушка айсберга экономической экспансии. Основные события сейчас тихо происходят на среднем уровне. Московские миллионеры ездят по Беларуси и скупают небольшие белорусские фабрики, текстильные предприятия, стройфирмы. И это сильно раздражает белорусских бизнесменов.
Тех, кто ждет льготный кредит на квартиру, уже рассказывают, что россияне взвинчивают цены на жилье, скупая квартиры "целыми этажами". Возможно, это преувеличение. Но в общем, Россию здесь сегодня скорее боятся, чем уважают. Белорусы не хотят вновь стать крепостными. И Лукашенко, конечно, этим пользуется.
Максим Швейц
В современной ситуации «Большой» несколько растерялся: когда тысячи украинцев считают, что они не украинцы, это страшно. Поэтому мы собрали в одно время в одном месте Владимира Орлова, Валентина Акудовича, Виктора Мартиновича и Дмитрия Новицкого - чтобы выяснить, кто такие белорусы и стоит ли им чего-либо опасаться.
Действующие лица
Владимир Орлов
(В.О.) - историк, писатель, вице-президент Белорусского ПЕН-центра. Лауреат нескольких литературных премий. В 1991 году награжден медалью имени Франциска Скорины «за вклад в развитие темы исторического прошлого Беларуси в литературе».
Валентин Акудович
(В.А.) - философ, эссеист, литературный критик. Лауреат нескольких литературных премий, в том числе премии имени А. Адамовича.
Виктор Мартинович
(В.М.) - журналист, искусствовед и писатель. Лауреат литературной премии «Дебют» имени М. Богдановича.
Дмитрий Новицкий
(Д.Н.) - главный редактор журнала «Большой»
Д.Н.: Белорусы - это русские?
В.О.: Это популярная ошибка, которую я бы не хотел повторять вслух и даже говорить об этом. Был определенный период, когда славянская православная часть населения Великого княжества Литовского, то есть предков большинства современных белорусов и украинцев, называлась русскими или русинами. Поэтому мы видим книгу, например, Скорины, а на ней написано «Библия русская». Но это не значит, что мы должны использовать термин «русские» или «русины» и сегодня. Это было бы только на руку имперцам: «русины» ВКЛ не имеют ничего общего с современными русскими.
В.О.: На мой взгляд, нужно смотреть с исторической точки зрения. Я уже сказал: у нас есть ряд исторических источников времен ВКЛ, в которых перечисляются народы. Так вот, жители Московского княжества долгое время назывались «московитами». Так было и в ВКЛ, и в Западной Европе. Так писал и Сымон Будный. Знака равенства между «русскими» и «московитами» не было.
В.М.: В списке вопросов есть «Как объяснить русскому, что мы - другие?». Исторически сложилось так, что русские и белорусы по-разному относятся к коллективному и персональному: мы, белорусы, не возвышаем коллективный труд над персональным. Для нас личное важнее общественного, поэтому погибать за царя для нас нехарактерно. И в целом, отношение к людям, у которых есть собственность или власть, другое. Поэтому у нас не может быть такого, чтобы, например, машина с мигалкой ехала по отдельной полосе, распугивая всех остальных. Это просто невозможно.
Д.Н.:
По-твоему, это вопрос не законов, а ментальности?
В.М.:
Мне кажется, что реальность, в которой мы живем, те же законы - воплощение наших коллективных ожиданий. Если завтра мы увидим людей, которые будут ехать по МКАДу по выделенной полосе с маячками, белорусы этого не поймут. А русские это понимают, в их мироощущении это нормально.
В.А.: Я полностью соглашаюсь с Виктором, но в концептуальном плане разница между россиянами и белорусами другая. Белорус - совсем не имперский человек, ему никогда и в голову не придет идея мировой революции или Третьего Рима. Вот где мы совсем разные.
В.О.: Белорусы исторически и ментально - европейцы. Это очень шокирует всех, кто пытается ближе познакомиться со страной. Люди удивляются тому, что у белорусских городов было Магдебургское право, что в Беларуси тоже был свой Ренессанс. Мы всегда принадлежали к европейской культуре, здесь проходила граница между Европой и Азией. Мы жили в империи - Великом княжестве Литовском, - которая простиралась от Балтийского до Черного моря, но это была не империя. Были совершенно другие принципы построения государства, все были одним народом, были толерантность и терпимость. На площадях белорусских городов мирно уживались православная, католическая и униатская церкви, синагога и мечеть. Тут мы отличаемся и от Западной Европы, у нас никогда не было религиозных столкновений и таких событий, как Варфоломеевская ночь.
В.А.: Несмотря на все старания российских историографов, Московское княжество столетиями было под игом Золотой Орды. По сути, потом они так и не освободились от этого гнета - ментально, разумеется. Даже после ухода Орды все осталось то же самое: и построение государства, и военная доктрина, идея доминирования если не во всем мире, то на значительной его части. Оттуда сохранилась у русских мысль, что «если эти земли не захватим мы, то захватят наши враги и оттуда будут угрожать нам». События в Украине свидетельствуют о том, что такая ментальная ситуация существует и сейчас.
Д.Н.:
Если белорусы не русские, то откуда столько российских флагов на машинах с белорусскими номерами в центре Минска?
В.А.:
Может, это болельщики, которые приехали на чемпионат. Раньше, даже месяц назад, такого не было.
Д.Н.:
То есть вы думаете, что белорусы чувствуют себя отдельным народом и боязнь раствориться в русских - это фобия и ничего более?
В.М.:
Мне кажется, граница между нашими народами есть, но ее очень сложно провести. После украинских событий все стало еще сложнее.
В.О.: Я позволю себе обратиться к нашему и к российскому фольклору. Герой русских сказок - Емеля, который сидит на печке и хочет, чтобы по щучьему веленью ему все досталось. В белорусских сказках такого героя мы не встретим. Белорусы, скажем так, с детства «программируются» на упорную, постоянную работу. Лодырь в белорусских сказках высмеивается, а в русских сказках Емеля - не антигерой, а герой, им любуются. Вот и яркий пример разницы в ментальностях.
В.М.: Существует очень интересное исследование белорусских сказок, написанное Юлией Чернявской. В наших сказках есть другая травма: например то, что у нас нет счастливого героя, у которого есть всё, а ему за это ничего плохого не будет. Все белорусские сказки - про тяжелую работу, а если при этом ты находишь какой-то клад, то тебя очень сурово покарают. Наши сказки не про лень, а про работу.
В.А.: Дополню Виктора, есть такая поговорка белорусская: «Працуй пільна - ды будзе Вільня».
Д.Н.: Но в любом случае, мы с вами сейчас наговорили на какую-то гражданскую войну, если кто-то со стороны послушает. Поэтому давайте перейдем к формулировке того, как нам мирно жить с украинцами и россиянами, чтобы не было конфликтов и межнациональных ссор?
В.М.: Просто дайте нам право быть отличными от вас всех. Об этом пишет вся белорусская литература за последние два века. Кажется, что большинство населения России воспринимают нашу идентичность, язык и культуру как какой-то прикол. Это касается и либеральных политиков даже. Они могут на камеру сказать и что-то «протокольное», но камера выключится, и эти же люди говорят: «Ну… какие вы белорусы, мы один народ».
В.А.: Я понимаю, что «Большой» - не место для высоколобых дискуссий, но… Дима, тут очень простой момент. Берем наш язык. Берем одно из базовых слов - например, «благо»: в русском оно означает «хорошо», а в белорусском «блага» обозначает «плохо». Когда корневые базовые слова имеют совершенно разные смыслы, это говорит и о том, что языки совсем разные.
В.М.: Русский человек от белорусского мало чем отличается: у нас две руки, две ноги, голова. Отличие в том, что находится у нас в головах, в сознании. Если заглянуть туда, увидим, что мы совсем разные, что мы даже русские книжки читали совсем не так, как сами русские. У Эвы Томпсон есть интересное исследование на тему того, как русская литература в качестве проекта использовалась в прошлых веках, чтобы влиять на другие народы.
В.М.: Мне почему-то кажется, что для среднестатистического читателя «Большого» мы сейчас выглядим как националисты и «бандеровцы». Но я думаю, что любой читатель этого журнала, пусть и подспудно, но чувствует разницу между собой и русским человеком. И придет время, когда он будет сидеть в ресторане рядом с компанией русских, которая обратится к нему: «Эй, ты же русский», а он про себя подумает: «Нет, я белорус». И до той аргументации, которую вы сейчас читаете от нас, «националистов», «бандеровцев», в его собственной голове останется один шаг: немного почитать истории и прийти к тем же выводам.
В.А.: Да, осознание этого - дело времени. Последние двадцать лет процесс немного тормозит, но не останавливается. Тем более этнос сегодня основывается не на чем-то другом, а на наличии своего государства. Нация - это постоянный плебисцит, нам нужно что-то делать вместе для того, чтобы называться нацией. У нас есть общая страна, ложимся здесь спать и просыпаемся здесь, получаем и рассчитываемся белорусскими деньгами, есть граница, мы выбираем своего президента, наших преступников сажают в наши тюрьмы, а не в Сибирь ссылают. Поэтому все у белорусов хорошо: нация есть, государство есть.
В.А.: Кстати, мы упустили вопрос о том, возможна ли война между западными и восточными белорусами, тоже достаточно интересная тема… Во-первых, между западными и восточными белорусами нет, по сути, особых отличий. Это все осталось в прошлом.
Д.Н.:
Всегда западные белорусы считали себя бо
льшими европейцами, чем восточные, были более пассионарными…
В.А.:
Довольно спорное утверждение. А вот в Украине мы имели действительно две разные ментальности. И это «рвануло». У нас такое невозможно.
А про то, что нам нужно делать, чтобы сплотить нацию, сказал и президент в своем ежегодном послании: и про великое значение языка, без которого мы погибнем как нация, и про независимость.
В.М.: Мы видим постепенное очищение «белорусского проекта» от «белорусского советского проекта». Было бы хорошо, если бы активнее шла популяризация белорусской культуры, литературы, истории.
Д.Н.:
А можете по пунктам сказать, что требуется помнить каждому белорусу, чтобы ощущать свою уникальность?
В.А.:
Уже двадцать лет не рефлексировал на эту тему: мне это кажется смешным сегодня…
В.М.: Я могу попробовать. Пункт А: обратите внимание на историю Миндовга, это очень интересно. И наш президент ведет себя сейчас так же, как вел себя наш первый правитель. Пункт Б: униатство, у нас была своя церковь, это нужно помнить. Пункт В: мы только в XVIII веке стали «относиться» к России, до этого у нас была своя страна с конституцией, написанной на белорусском языке. И пункт Г: если мы посмотрим в документы XVI века, например, то не было там слова «Беларусь» - многие могут манипулировать тем, что нас будто бы не существовало. Но ведь не было просто слова «белорусы», были литвины. Литвины - наши предки. Это стоит помнить каждому.
В.О.: Я согласен с Виктором. Добавил бы только то, что у нас, белорусов, тысячелетняя история государственности: начиная со времен Полоцкого княжества и до наших дней. У нас свой язык и своя культура. И на нашем языке, благодаря Скорине, у нас появилась четвертая в мире Библия. Опередили белорусов только немцы, чехи и итальянцы.
В.А.: Все, сдаюсь, тоже хочу сказать. Белорусу нужно знать наизусть книгу Владимира Орлова «Краіна Беларусь». Потом прочитать книгу Валентина Акудовича «Код адсутнасці». К тому времени, может, Виктор Мартинович издаст свою книгу про белорусский язык, которая будет называться «Мова». И все.
Д.Н.:
Исходя из беседы - у белорусов крутой язык, крутая культура, крутая страна, все крутое. А почему тогда быть белорусом не модно?
В.А.:
А кто вам такое сказал? Почему это не модно?
В.М.: Мне кажется, все же действительно есть какая-то проблема. Ведь часть офисного планктона, приспособленного к русской культуре и считающего своим кумиром рэпера Тимати, не видит вокруг себя ничего.
Д.Н.: А почему у нас нет своего Тимати?
В.М.:
Думаю, у нас есть свой Тимати: его зовут Макс Корж, и он куда популярнее русского Тимати.
Д.Н.: Но он поет на русском языке и, как Адам Мицкевич, ориентируется на имперский рынок, а не на наш язык…
В.М.: Хорошо, но у нас есть «Ляпис Трубецкой», который известен не меньше, чем тот же Тимати.
А почему не модно быть белорусом? Просто есть много людей, которые травмированы провинциальностью. Поэтому Мне нравится проект «элитарных белорусов». «Быть белорусом», «размаўляць на мове» - это сейчас становится своеобразным элитарным трендом.
Д.Н.: А как эту элитарность сделать массовой?
В.А.:
Как только элитарное становится массовым, оно перестает быть элитарным. Ни к чему это.
В.М.: Действительно, зачем это делать массовым?
В.О.: Я, кстати, рассуждал в одном из своих эссе на тему того, будет ли мне проще, если я пострадаю от рук не русско-, а белорусскоговорящего бандита.
В.А.: В одном из эссе Орлова была фраза про то, что независимость будет тогда, когда и проститутки заговорят на белорусском…
В.О.: Нет, это известная фраза чешского возрождения: «Чехия заговорит по-чешски тогда, когда по-чешски заговорят даже пражские проститутки». Это было сказано в начале прошлого века. Мне кажется, мода всегда переменчивая: сегодня - на белорусское, завтра - на русское. Но попытки установления моды на все белорусское я могу только приветствовать.
Д.Н.:
Как бы выглядела современная Беларусь, если бы в ней сохранилась белорусская латиница?
В.А.:
Если бы не пришла к нам кириллица, мы были бы похожи на Польшу. Мы были бы совсем другими, как другими были Эстония, Латвия и Литва в составе СССР.
Д.Н.: Но, согласитесь, мы бы тогда обсуждали тему «Белорусы - это поляки?». Ситуация тогда была бы очень похожей, только белорусов нам бы пришлось отделять не от русских, а от поляков, верно?
В.А.:
Да, мы были бы ассимилированы культурой Польши. Но в далекой перспективе я бы не стал бояться ни русских, ни поляков. Я предсказываю Беларуси судьбу средней европейской страны. Только с тем, что у нас будет чуть больше «русскости», чем у поляков или чехов. Но русскими мы не станем. За триста лет жесткой колонизации не стали же.
Д.Н.:
А не кажется вам, что все эти разговоры про нации и общности должны были закончиться в прошлом веке?
В.А.:
Видите, сегодня у нас общее коммуникативное и информационное поле, мы можем смотреть любой телеканал, мы ездим на машинах, которые произведены в разных странах… Но при этом многие до сих пор хотят своих национальных образований. До сих пор остается потребность жить не только в глобальном мире, но и в каком-то локальном, своем. Сейчас все стремятся к унификации: у всех есть айфоны, во многих странах похожие политические устройства, а выделиться все могут только за счет национальной культуры и идентичности.
В.О.: И несмотря на глобализацию, мы видим, что Франция остается Францией, Испания - Испанией, там говорят на своих языках и не перестают быть нациями.
В.М.: Постмодернизм когда-то начинался с глобализации, а сегодня уже другие тренды. Глокальность - один из них.
В.А.: Кстати, человечество существовало тысячи лет без понятия «нация». Энтони Смит, известный исследователь национализма, фиксирует появление этого понятия в период Великой французской революции. А сегодня уже все вокруг - нации. Скоро и на Аляске своя нация будет. Но человечество так долго жило без наций, что и в будущем сможет без них. По меньшей мере они отойдут на второй план.
Чтобы не превращать беседу о белорусах в театр одного актера, «Большой» обратился за комментариями к сторонним экспертам.
Сергей Иванович Костян, политик, председатель Белорусского славянского комитета
- Как вы думаете, белорусы и русские - один народ? Исторически и ментально?
- Исторически - да, мы один народ и одна страна. Если брать по факту, то мы все вышли из Киевской Руси. Сегодня, если все же судить по крови и ментальности, мы - единая нация. В то же время немного различаемся между собой характером, традициями. Все мы - русские народы. Но под воздействием истории, влияния других стран, завоеваний и прочего мы впитали немного иные, не свойственные нам изначально традиции. Но существенной разницы между нашими тремя народами нет. И будущее наше… не в едином государстве, но в союзе.
- А какая разница между нашими народами?
- Резкой разницы нет, как я сказал, но в то же время она существует. Белорусы, например, более скрытные и не такие эмоциональные, как украинцы или русские. Наша историческая судьба сформировала нас такими. Терпеливыми, сдержанными.
- Если брать локальный пример, разница в мироощущении у жителей Смоленской и Могилевской областей есть?
- Вот, знаете, я бы такого не сказал. У нас во всех областях одинаковое мироощущение. Что в Смоленской, что в Могилевской, что в Челябинской.
- Есть ли возможность конфликта между западными и восточными белорусами?
- Это исключено. У нас так вопрос никогда не стоял. Никогда не было плохого отношения восточных белорусов к западным и наоборот. Любые попытки навязать такой конфликт должны пресекаться на уровне законодательства.
- Белорусский язык не может стать причиной социального конфликта?
- Нет, вы что. Белорусский - наш государственный язык, литературный. На нем писали Якуб Колас и Янка Купала. Язык очень красивый. Часто берут интервью оппозиционные издания, так с ними я разговариваю на белорусском языке. Знаю его хорошо, семь лет в школе учился на нем. Владею и математикой на белорусском языке.
- Стоит ли вводить моду на все белорусское?
- Я считаю, что мы должны развивать нашу культуру, язык, литературу… В развитие нашего языка и культуры нужно вкладывать силы и средства. Но это не значит, что надо противопоставлять себя русским и украинцам. Просто это наш язык, это нормально, если мы хотим его развивать.
- А общую культуру Таможенного союза развивать надо?
- Я не знаю, что это за культура такая, но я помню культуру Советского Союза. Когда был общий концерт, таджики пели на своем языке, грузины - на своем, русские - на своем. И это было так красиво! Это был самый настоящий венок культур. Так и должно быть!
Формируя культуру ЕврАзЭС, мы должны делать именно так. Чтобы каждая культура развивалась отдельно. Но чтобы мы гордились, уважали и дополняли друг друга.
- Как вы думаете, чем славяне отличаются от других этносов?
- Мы отличаемся тем, что никогда не были агрессивны. Славянская цивилизация всегда могла спокойно жить с другими народами и культурами. Возьмите Россию - сколько там народов, а живут все мирно!
Какой-то немецкий ученый говорил, что французы себе представляют мировое сообщество как некий салон, англичане - как общую мануфактуру, немцы - как общую казарму, славяне же - как общий, Богом созданный мир. И это у нас должны учиться мироощущению!
Игорь Мельников, кандидат исторических наук
- Игорь, как сегодня обстоят дела с понятием «русский»?
- Понимаете, долгое время после развала СССР всех выходцев из бывшего Союза «по привычке» называли «русскими». Европейцы и американцы по сей день считают, что 1/6 часть суши заселена одной «титульной» нацией, русскими
К примеру, в Польше россиян, украинцев и белорусов нередко называют оскорбительным словом «rusek». Да и в самой Беларуси все чаще слышны заявления о том, что белорусы и россияне - это одно и то же и, мол, у этих народов было общее историческое прошлое. Но ведь все далеко не так. Помните полное название ВКЛ - Великое княжество Литовское, Русское и Жемойтское (именуемое также «исторической Литвой»)?
При этом понятие «русское» в названии этой страны не имело никакой привязки к современным территориям Российской Федерации. Ядром ВКЛ были белорусские земли, а «рускими» (тогда это название писалось с одной «с») называли себя предки современных белорусов и украинцев, которые исповедовали православие.
При этом государственным и литературным языком названной державы был старобелорусский, называвшийся также «руским». Не нужно обладать глубокими познаниями в области языкознания, чтобы увидеть большую схожесть современного белорусского языка с «мовой» эпохи ВКЛ.
Но из-за путаницы с понятием «русский» мы получили несколько исторических мифов. Оказывается, литвины-белорусы якобы веками стремились воссоединиться с Россией. Появилась идея о том, что белорусы, великороссы и малороссы (украинцы) - это один этнос. Это не так.
Достаточно многим белорусам не нравится, когда за рубежом нас путают с Россией и называют русскими. Но еще больше нам не нравится, когда сами россияне с долей пренебрежения относятся к нашей независимости, культуре и языку. Интернет-журнал MEL, выступая за мир во всем мире, решил собрать доказательства отличий белорусов от русских, начиная от генетики и этноса и заканчивая размером полового органа и героями сказок.
Пару лет назад в России были проведены исследования под названием «Русский генофонд». Правительство даже выделило грант ученым из лаборатории центра Российской академии медицинских наук. Ученые впервые в истории России смогли на несколько лет полностью сосредоточиться на изучении генофонда русского народа. Оказалось, что русские – это никакие не восточные славяне, а финны. Так, по Y-хромосоме генетическое расстояние между русскими и финнами Финляндии составляет всего 30 условных единиц (близкое родство). А генетическое расстояние между русским человеком и так называемыми финно-угорскими народностями (марийцами, вепсами, мордвой и пр.), проживающими на территории РФ, равно 2-3 единицам. Проще говоря, генетически они идентичны.
Результаты анализа ДНК показали, что еще одна ближайшая родня русских, кроме финнов, - это татары: русские от татар находятся на том же генетическом расстоянии в 30 условных единиц, которые отделяют их от финнов.
Анализ генофонда белорусов показал, что они генетически очень далеки от русских, фактически идентичны северо-восточным полякам – то есть жителям польской провинции Мазова. То есть, изучение генофонда только подтвердило исторические реалии: белорусы – это западные балты (с некоторой примесью славянской крови), а русские – финны.
В 2005 году в Беларуси были опубликованы результаты аналогичных исследований. Издательство “Тэхналогія” опубликовала книгу Алексея Микулича «Белорусы в генетическом пространстве. Антропология этноса». Выводы автора очень схожи с мнением российских коллег. Каждый из трех восточно-славянских этносов, согласно антропологическим данным, имеет свою уникальность. Они формировались в разном географическом пространстве, на особых субстратных праосновах. Помещенная в книге графическая интерпретация обобщенных характеристик их генофондов позволяет наглядно увидеть степень схожести и различия. «Этнические облака»[этнос каждого народа был представлен облаком и в зависимости от схожести, соприкасался с «другими облаками»] белорусов и украинцев довольно компактные и на приложенной диаграмме частично перекрываются. Российское же «облако» очень размытое, и только незначительная его доля перекрывается с первыми двумя. В то время как украинское «этническое облако» вообще не граничит с финно-угорскими, а белорусское только касается их – центр «этнического облака» российских популяций находится в одном кластере с финно-угорскими, а не славянскими этносами.
Если верить энциклопедии «Беларусь», белорусский этнос сформировался в 13-16 веках, пройдя стадии от объединения племенных союзов через народность до нации.
То есть, он сформировался еще до агрессий царей Ивана Грозного и Алексея Михайловича, а к времени российской оккупации ВКЛ 1795 года это был давно сложившийся этнос со своей многовековой историей национальной государственности. Ибо в Речи Посполитой ВКЛ обладало всеми государственными атрибутами: своей властью (канцлеры ВКЛ, ни одного жемойта – почти все белорусы, несколько поляков), своей национальной белорусской армией, своими законами страны (Статуты ВКЛ – на языке белорусов, до сих пор не переведены на язык жемойтов и аукштайтов), своей национальной валютой (это белорусский талер, чеканившийся несколько веков вплоть до 1794 года, когда последний белорусский талер отчеканил Гродненский монетный двор) и т.д.
При этом, говоря сегодня о белорусском этносе, надо прежде всего понимать, о чем вообще идет речь. Белорусы (как этнос с таким названием) появились только в 1840 году, когда были переименованы царизмом из литвинов в «белоруссцев» после восстания 1830-1831 гг. После восстания 1863-1864 гг., когда литвины выступали уже «белорусами», генерал-губернатор Муравьев запретил и само придуманное идеологами царизма и Тайной Канцелярией «Беларусь», введя вместо него «Западно-русский край». Поэтому термин «Беларусь» и «белорусы» - крайне условен, это порождение царизма, им и запрещенное. И, например, литвинами или тутэйшими (местными) себя продолжали именовать все селяне Минской области даже в начале 1950-х годов, согласно опросам этнографов.
К 1840 году последовал целый ряд репрессий царизма против захваченного народа, посмевшего во второй раз восстать. Была уничтожена указом царя Униатская церковь в Беларуси, запрещено богослужение на белорусском языке и книгоиздание, упразднено действие Статута ВКЛ (действовавшего, кстати, только в Беларуси, не в Жемойтии – ныне Республика Летува), запрещено само слово «Литва». Хотя ранее Пушкин именно о белорусах писал в своих стихах по поводу восстания 1830-1831 гг. «Клеветникам России»: «С кем быть Литве – извечный спор славян».
То есть, с точки зрения науки, говоря о белорусах и русских, мы говорим уже не о народах и этносах, а о НАЦИЯХ соседей. Это совсем иная категория, где уже неуместны мысли о «слиянии народов» якобы под предлогом их какой-то «этнической общности». НАЦИИ никогда не могут слиться друг с другом, ибо по определению не предрасположены к этому.
«Белорус - совсем не имперский человек, ему никогда и в голову не придет идея мировой революции или Третьего Рима» - утверждает философ, эссеист и литературный критик Валентин Акудович . Со словами известного белорусского представителя культуры можно легко согласиться. Владимир Орлов , к слову тоже известный белорусский писатель и историк, в одном из интервью сказал «Белорусы исторически и ментально - европейцы. Это очень шокирует всех, кто пытается ближе познакомиться со страной. Люди удивляются тому, что у белорусских городов было Магдебургское право, что в Беларуси тоже был свой Ренессанс. Мы всегда принадлежали к европейской культуре, здесь проходила граница между Европой и Азией. Мы жили в империи - Великом княжестве Литовском, - которая простиралась от Балтийского до Черного моря, но это была не империя. Были совершенно другие принципы построения государства, все были одним народом, были толерантность и терпимость. На площадях белорусских городов мирно уживались православная, католическая и униатская церкви, синагога и мечеть. Тут мы отличаемся и от Западной Европы, у нас никогда не было религиозных столкновений и таких событий, как Варфоломеевская ночь».
«Несмотря на все старания российских историографов, Московское княжество столетиями было под игом Золотой Орды. По сути, потом они так и не освободились от этого гнета - ментально, разумеется. Даже после ухода Орды все осталось то же самое: и построение государства, и военная доктрина, идея доминирования если не во всем мире, то на значительной его части. Оттуда сохранилась у русских мысль, что «если эти земли не захватим мы, то захватят наши враги и оттуда будут угрожать нам». События в Украине свидетельствуют о том, что такая ментальная ситуация существует и сейчас» – также считает Валентин Акудович.
Мы решили сравнить два народа по многим показателям, и нашли таблицу длины мужских половых органов жителей разных стран. По последним данным, у среднестатистического белоруса половой орган – 14,63 см. Это очень хороший показатель (белорусы входят в 10-ку самых больших пенисов Европы). У восточных соседей дела обстоят куда хуже – среднестатистический россиянин может похвастаться только длиной в 13,3 см.
Про внешние отличия же говорить трудно. Хотя отличить внешне поляка, украинца и белоруса тоже вряд ли кто-то сможет.
В то же время специалисты выводят такую закономерность: чем длиннее пенис, тем ниже уровень интеллекта. В этом плане белорусам тоже есть чем похвастаться: средний IQ у представителей нашей национальности - один из высоких в мире: 97. У жителей же нашей восточный соседки показатель интеллекта на балл меньше - 96.
Самый обычный герой русских сказок – Емеля, который сидит на печке и хочет, чтобы по щучьему веленью ему все досталось. Или Иван-дурак, имеющий папу-царя и занимающийся не пойми чем. Герой же белорусских сказок: «працавіты ды мужны Янка», работающий целыми днями и терпящий издевательства “паноў ды ўлады”. Лодырь в белорусских сказках высмеивается, детей учат, что настоящий герой тот, кто долго и упорно работает, несмотря на удары судьбы. В общем «Працуй пільна - ды будзе Вільня!». В русских сказках все абсолютно наоборот. Существует интересное исследование белорусских сказок, написанное культурологом Юлией Чернявской . В наших сказках есть другая травма: например то, что у нас нет счастливого героя, у которого есть всё, а ему за это ничего плохого не будет. Все белорусские сказки - про тяжелую работу, а если при этом ты находишь какой-то клад, то тебя очень сурово покарают. Наши сказки не про лень, а про работу.
В последнее время главное отличие белорусов от русских набирает популярность в нашей стране. Проводятся белорусскоязычные спортивные мероприятия, открываются бесплатные курсы изучения «роднай мовы». Конечно, белорусский язык довольно похож на русский, но зная тот же украинский или польский, можно увидеть, что с ними мова схожа намного больше. Доказать же то, что белорусский – самостоятельный язык и уж никак не придаток русского, можно проанализировав несколько базовых слов. «Благо» в русском языке означает «хорошо». В белорусском же «блага» означает «плохо». Когда корневые базовые слова имеют совершенно разные смыслы, это говорит и о том, что языки совсем разные.
Сразу отмечу, что в качестве доводов я не буду приводить сомнительные тексты из толстых книг об истории возникновения двух народов, а поделюсь лишь субъективными наблюдениями: общие черты характеров, модели поведения белорусов и русских в естественных трудовых и бытовых условиях.
Главным отличием русского человека от белоруса является мощная эмоциональность, и как дополнения — максимализм и крайность суждений. Пожалуй, эти свойства занимают главную роль в сравнительном анализе и являются ключевыми. Белорус в этом смысле — антипод русского: он прагматичен, спокоен, не любит крайностей, не подвержен резким сменам настроения, как его восточный сосед.
Слепое следование идеям, лозунгам, «сначала делание, потом думание», беспечность очень часто берут верх в поведении русского, приводя к отрицательным, разрушительным, иррациональным результатам. Манера русского «долго запрягать, но зато быстро ехать», по моему мнению, менее правдива, чем обыденное «спонтанно вскочить и помчаться в неизвестность». Порывистость русского и раздумчивость белоруса — эти признаки также весьма заметны в публичном пространстве.
Следующим, уже позитивным качеством, свидетельствующем о непохожести русского на белоруса, является безмерная русская открытость к незнакомому человеку (ксенофилия), непосредственность в общении с ним, талант универсального восприятия и принятия разных людей. Всё-таки стоит признать, что белорус вобрал в себя западные шаблоны социальной коммуникации и склонен более к персонализму и изоляционизму, чем к коллективизму и синергетической отдаче.
Фото: Depositphotos
В то же время у русского и белоруса имеется общее «родимое пятно» — кумирофилия. Белорусская любовь — возвеличивать лидеров — выражается ярче и имеет свои специфические особенности, ввиду политической системы, закрепившей авторитарное сознание.
Русский — анархичный, нестабильный кумирофил. Он активно стремится к простору внешнему, при всём своём монархическо-религиозном понимании мира, в центре которого может оказаться даже табуретка. Кстати, монархический аспект ни в коем случае не вступает в противоречие с анархическим, ибо русские устремления направлены в небеса (свободу и Бога), а не в объект (монарха, хозяина). Это объясняет, я полагаю, то, почему русские монархисты век назад становились анархистами, и наоборот.
Белорусский консерватизм, любовь к неживой атрибутике, памятникам, символизирующим «хозяина», «поводыря», «гаспадара», обнажают уникальный феномен, менее свойственный русским, — фанатичный фетишизм.
Показывая трепетное влечение к построенным библиотекам, домам, лужайкам, скульптурам, огородикам, белорус скрывает духовную пустоту здесь и сейчас, создаёт комфортный фон, маскирующий правду о себе самом сегодня. Белорусы — позёры, которые считают важным внушить иллюзию благосостояния и произвести впечатление на окружающих. Белорус будет ездить на дорогой иномарке за 10 тыс. долларов, ходить в новых туфлях, шапке, но в квартире его будет скудная, без ремонта и особых условий обстановка в стиле «Назад в СССР».
Фото: С. М. Прокудин-Горский, общественное достояние
Часто погружаясь в тоску от безысходности, отсутствия перспектив, белорус, по малодушию своему, любит цепляться за эффектные речи банальных популистов, народных льстецов, которые говорят то, что страждущий хочет услышать в данный момент времени. По большому счёту, русские тоже любят заниматься самообманом, ставить лгунов и клоунов в центр внимания.
Проявляя огромный кредит доверия к управленцам, постоянно повторяя свои ошибки, не заканчивая начатое до конца и переключаясь на новые начинания, русский человек укрепляет общенациональную безвольность, заложником которой, кстати, является добровольно, хотя может это изменить, если сильно того захочет. А вот терпеливый белорус, в отличие от русского, медленно, но скрупулёзно умеет доводить начатое дело до логического завершения, даже если этот процесс не имеет уже никакого смысла.
Русские очень любят разрушать всё старое и строить на обломках новое, склонны к авантюризму и революционному методу решения проблем. Белорусское умение помнить и хранить свою историю и русский навык мгновенно забывать прошлое, стирая из головы болезненные страницы, — кардинально иные представления о государственном строительстве.
Фото: ru.wikipedia.org
Ошибочно говорить, что лень и рабство пришли в Беларусь и Россию от москалей. Например, белорусская мнительность, подозрительность и прибалтийская флегматичность, как регрессивные и сугубо местные качества, в целом не свойственны московитам, азиатам и восточным народам, а тем более — этническим русским. Невольничество в России — продукт церкви. А отсутствие культуры, бестактность, духовная темнота — следствие необразованности крестьянской среды.
Покорность, боязнь правды и латентная ксенофобия — это фундамент, на котором строится автократическая власть в Беларуси. Инфантилизм доминирует в личности белоруса и является имманентным, и зачастую свой потенциал он не хочет раскрывать из-за робости и той же ксенофобии.
Дурачество, способность публично каяться, бунтарство — эти русские черты белорусу абсолютно чужды, непонятны и воспринимаются с отторжением. В этой связи какая может идти речь о едином народе? Никогда русские и белорусы не были таковыми, а просто жили под одной большой оккупационной крышей. Миф о единстве интернационала придумали захватчики-большевики, которые в детали и частности этнических групп вникать не жаждали, имея в распоряжении 1/7 часть суши.
Фото: ru.wikipedia.org
Раскрепощённость русского и зажатость белоруса — ещё одно доказательство, что эти два представителя восточноевропейских народов отличаются друг от друга. Выносливость, сила воли русскому свойственны более, чем белорусу. Ласковый, воздушный белорусский язык и рупорная, ветреная русская речь влияют на восприятие и оценку собеседника.
Душевная простота и гостеприимство — органическая, неотъемлемая часть русского характера, которая выражается сильнее, чем у белоруса. Белорусам сделана прививка в виде польского гонора и католицизма, которая на российской территории не прижилась и скоропостижно рассосалась.
Без сомнений, белорусы и русские — два разных народа, поэтому националисты из Беларуси абсолютно правы, когда говорят о культурно-социальной идентичности своей страны, напоминая об истории жизни своих предков при ВКЛ. Несмотря на существенную различность, два географически близких соседа, как противоположности, притягиваются, что наблюдается в скачкообразных, но стабильных белорусско-российских отношениях.
Белорусы учатся у русских хорошему и плохому опыту, как в любом обществе, изучают новые слова, диалекты… к сожалению, копируют негативные веяния шоу-бизнеса, хамские повадки светских акул. Многое из того, что навязывает Россия через Т В Беларуси, демонстрируя неприемлемую форму имперского разговора с иными государствами, всё-таки не принимается западным соседом, хоть и увидеть этот протест и неприятие в полной мере сложно в Беларуси.
В конечном итоге, белорусы остаются белорусами, а русские продолжают быть русскими. И это обстоятельство лишь укрепляет тот факт, что эти народы единым целым никогда не были и не станут.
Прочитали: 4234Большое поколение нас, прибрежных южных украинцев воспитанно на таком мнении, что белорусы и россияне ребята дружные, больше того, даже братские. С нашей стороны, конечно, всего не понять, но, если уж им не безразлична наша национальная судьба, то почему нам должно быть наплевать на их?
«Самое страшное, что можно себе представить в Украине - это проснуться в Беларуси», любопытное название для статьи разместившейся в одном из белорусских интернет изданий. kyky.org . Именно оно и непобрезговало опубликать несколько неожиданные высказывания в поддержку того мнения, что россияне, несколько поднадоели жителям их страны.
Известные Минску белорусы помогают разобраться, зачем к ним едут русские туристы, что обижает в их поведении, и как с этим бороться.
Лично я к русским равнодушен. У меня нет к ним любви, и нет нелюбви. Но порой приходится резко высказываться в адрес русских. Попробую объяснить, чем это вызвано. Видите ли, любовь - это самое большое чудо в этом мире, и, как лучшее, что в мире есть, она редко встречается. Это дар, которому следует радоваться, быть благодарным. Но любви нельзя требовать! Самое глупое и безобразное - вымогать подарки, требовать дары. Русские часто повторяют, что их никто не любит, и в отсутствие дара домогаются любви, принимая ее отсутствие за нелюбовь, хотя это обычное отношение. Ну, есть русские в этом мире. Есть папуасы, пигмеи, люксембуржцы, вепсы и русские. И хватит с них. Но нет же! Приедет заурядный русский в какую-нибудь страну. А ему отвечают там не по-русски! «Ах, тут русских не любят?» Да тут просто дела нет до русских, все равны. И в Беларуси русских НЕ не любят. Просто мы хотим в каждом видеть человека, и если человеку важно, что он армянин, поляк, еврей, турок, гасконец или каталонец - мы поймем. Этого довольно. Почему-то некоторые русские ведут себя недостойно любви, и, не получив ее, думают о себе не как о человеке, они подразумевают под собой целую нацию - русских. Будь человеком, и, может быть, тебя кто-нибудь полюбит.
Как правило, я обращаю внимание на плохо законспирированные понты русских туристов. Меня не обижает, я ржу с этого. Беларусь - своеобразный туристический мем для россиян: приехать на праздники без виз, хорошие дороги и дешевый автосервис. Они часто поправляют здоровье своих коней, были случаи среди моих московских друзей, с сезонными заболеваниями иномарок. Но у меня нет среди близких коренных москвичей, все мои знакомые, как правило, живут на съемных квартирах, а сюда приезжают, чтобы оперативно просрать некую часть бабла за ограниченное время, ибо гулять в подгламуренных ценах с таким размахом в Москве - больновато.
Белорусы ведут себя парадоксально по отношению к русским — декларативно почти никто не скажет, что русские чем-то лучше, но в то же время ни перед кем больше белорусы не стремятся настолько сильно выглядеть «хорошо». Почти каждый из туристов, естественно, сравнивает Минск с Москвой: вот это «чистенько», «нет рекламы», «нет людей на улицах» и другие совершенно точные замечания, но каждый приезжий сообщает об этом, как об открытии Америки, что нам, местным, несколько поднадоело. Вообще, русским есть куда ехать, и Беларусь в приоритетах стоит далеко не на первом месте. Но есть категория россиян, и не такая уж маленькая, которая органически просто не может ехать туда, где бы их банально не понимали на уровне языка. В итоге их география дальше xUSSR и Турции с Египтом не распространяется. Что отличает москвича-туриста (именно туриста, а не человека, который ездит из Минска в Москву регулярно) — субъективное восприятие дешевизны Минска во всём. Московские туристы считают, что всё у нас стоит копейки и начинают сорить деньгами даже там, где это и не скромно, и им не выгодно. В остальном все зависит, конечно, от культурного уровня гостя. Если он низкий, мы замечаем бесцеремонность, низкую эмпатию, сверхэгоцентризм. И есть еще отдельный тип туристов, которые едут посмотреть на страну победившего Лукашенко. Не думаю, что это хоть сколь статистически значимый процент, но как раз на медиа-поле такие делают погоду, поэтому их игнорировать нельзя. Этот тип туриста самый неприятный для нас — человек специально едет наступить на больной нам мозоль и, мало того, написать после об этом.
Мы относимся к русским, как румынские пограничники к Остапу Бендеру. Помните, в фильме «Золотой теленок», когда герой Юрского нелегально шел по льду через границу, обвешанный золотом, и пытался дать взятку таможенникам? А они хором: «Бран-зу-лет-ка!» И начинают его «ощипывать». Финальным кадром мы видим Юрского, заслоняющего рукой камеру: «Миллионера из меня не получилось, придется переквалифицироваться в управдомы!» Я, пожалуй, не очень люблю русских, невзирая на то, что это основные читатели моего бложека, и я даже умудрилась как-то вляпаться в матримониальные отношения с гражданином РФ. Постоянно вижу в Минске приехавших из Москвы на выходные покутить, как «барин из Парыжу», опираясь на мифы и легенды «о Белоруссии». Они до сих пор полагают, что купюра в 5000 рублей им тут сейчас же сделает сцену из к/ф «Евротрип», а потом громко ругаются, глядя в счёт. И сразу всё вплоть до 50 белорусских рублей понимают, несмотря на обычное «в этих ваших фантиках не могу разобраться». Но м ы ведь знаем, ни в одном российском городе нет такой обыденной для нас достопримечательнсти, как ратуша: «когда у нас уже было Магдебургское право - москаль морду кирпичом умывал!» Так что лично себя я считаю вполне вправе троллить гостей столицы чемпионата мира по хоккею 2014, например, предложив что-то взять из шуфлядки, потому что «выдвижной ящик письменного стола» - это долго произносить!
Их часто выдает акцент, походка и слегка надменный взгляд россиянина - все это продолжение привычного имперского представления наших восточных соседей о самих себе. Россияне по-прежнему считают свою страну великой, успешно продолжая про*бывать все данные природой богатства. Убеждение отдельных типажей, что можно купить все и всех - оно вызывает самое большое недоумение. Буквально два года назад случился какой-то бум. Мои друзья из России звонили с просьбой заказать жилье, составить им культурную программу и так далее. Там пошел какой-то шухер, что в Беларуси очень низкие цены буквально на все. Ну, одного приезда оказалось достаточно, чтобы развеять миф. А вообще, наверное, приехать к нам здорово по многим причинам: недалеко, нет языкового барьера - такой маленький островок тишины в центре Европы. Правда, у самих россиян огромный выбор этой тишины - любой город за пределами Питера и Москвы. Но мне не нравится, что обслуживают в ресторанах и кафе Минска гостей (не только россиян) на порядок выше уровнем, нежели своих. Такова уж наша ментальность.
Снобизм всегда обижает, когда он идет от того, кого ты считаешь другом. Потом он начинает раздражать, а потом ты начинаешь за него наказывать. Мне кажется, мы находимся уже на стадии раздражения. Я бы не обобщал всех российских туристов, но у людей низкой культуры есть общие черты. Проблема в том, что в последнее время появилось много туристов из России с этими чертами. Они не соблюдают ПДД, игнорируют правила парковки, громко разговаривают в общественных местах и позволяют себе громкие оценочные заявления. На которые всегда есть, что ответить. Любой ответ начинается так: «Великая нация…» А дальше варианты: 1) Построй дорогу Москва-Питер. 2) Сделайте сами мобильник, автомобиль, и так далее… Белорусское гостеприимство - это миф. Белорусы не толерантны, они еще более неприемлют появление других видов, они мстительны: пример - партизанское движение. А потому ответом на хамство может стать спецоблуживание в наших кафе (медленно), порча на парковках их машин, последующий ремонт в тридорога на наших СТО и разбирательства спустя рукава самими ментами. Думаю, менты и сами скоро начнут их штрафовать за такое катание. Как говорится, «земля горела под ногами оккупантов».
Я хотел написать что-то плохое. Я точно это знал. Помню, первый пункт советов российскому туристу начинался со следующего: «Перед обменником не стоит доставать 20 тысяч рублей и с ухмылкой спрашивать: «А...сколько это вообще денег?» Потому что (суки) один доллар - это ваших 30 рублей!» Но поездка в Барселону изменила меня. С утра под балконом вижу издевательскую надпись: «А теперь посмотрите на этот прекрасный балкон, на нем стоит житель Барселоны». И события в Киеве изменили меня. И то, как мы въезжали из Швеции в Данию, изменило меня. «Добро пожаловать в арабскую Скандинавию», - произнес Штефан, имея в виду то, что датчане, по мнению шведов, нифига не соблюдают законов, правил движения и вообще много и везде бухают. У нас пока не появилось того, с чем живет та же Скандинавия: куча иммигрантов, которые спрашивают в очереди в обменник: «А почему у них монеты с дырками?» Но это Скандинавия, холодная, белая и ветреная. Теперь вспомните количество туристов на юге Европы. У меня есть сильные сомнения в навязываемой нами самим себе толерантности. Мы просто не знаем, толерантны ли мы, потому что пока никого к себе так и не пустили. А у нас уже много вопросов. Потому что мы раздражаемся в очереди, слыша вопрос: «Ха-ха, а что можно с этими пятью тысячами сделать?» И россияне, приезжающие смешной цифрой туристов в Минск, - это наш тест на полоску терпимости. Боюсь, мы его уже не прошли».
