Создатели современных "стендапов", авторы, пишущие для передачи "Аншлаг", винокурящие и петросянящие на полную катушку нередко ниже пояса, а иногда и ниже плинтуса, едва ли могут встать вровень с тем тонким, местами нежным, местами грубовато-прямодушным юмором, что пронизывает большинство произведений Михаила Зощенко.
По силе воздействия на зрителя-читателя, ожидающего от артиста-писателя чего-то смешного и в то же время умного, к рассказам Зощенко приближаются разве что интермедии Аркадия Райкина. Юмор ситуации у обоих выстраивается на логических нестыковках, стилистических огрехах того самого "холопского языка", наследия революции, который столь презирал литературный эстет и эмигрант Иван Бунин.
Да, юмористические рассказы Зощенко действительно лишены "вкусного" изящества, способного нежить слух любителей салонной прозы. Тайный смысл, скрытый от непосвящённых, в них тоже не просматривается. Пересказ случившегося "словами простеца" внешне совершенно не напоминает Эзопов язык, не создаёт впечатление "двойного дна" в произведении. Но тот факт, что сталинско-ждановская идеология, избирая для цеховой травли подходящих изгоев, ставила литературный труд Зощенко в один ряд с поэзией Ахматовой, говорит об отнюдь не "холопской" его подоплёке.
Казалось бы, попадая на коммунальную кухню с чадно шкворчащими примусами и не менее раздражённо шипящими домохозяйками, прохожему человеку впору огорчаться, а не посмеиваться над наблюдаемыми перипетиями. Но комизм ситуации исподволь завладевает нами, подсматриваем ли мы за незадачливым гражданином, смывшем с ноги в бане бирку на обратную выдачу одежды, или пробуждаемся в Ялте после случившегося землетрясения вместе с выпивохой Снопковым. Бытовые ситуации, доведённые до крайности, заставляют нас вместе и сопереживать главному герою, и умудрённо посмеиваться: дескать, я-то не таков, я бы не допустил над собою подобных издевательств судьбы-злодейки!
Если же очистить от комически звучащих рассуждений главного героя фабулу произведения, перед нами встаёт хорошо знакомая социальная проблема, биться о которую головой каждому из нас приходилось, но в несколько иных обстоятельствах. Засилье бюрократизма, заставляющего человека, даже раздетого догола, таскать за собою "важную" бумажку - вот оно, в зощенковской бане! Близка и понятна комическая затравка "встал Снопков на кривые ноги" с последующим изумлением: "А не я ли это сотворил?" - глядя на разрушительные последствия ялтинского землетрясения. Что же в ней заключено? Только ли лукавая насмешка автора над проспавшимся, накануне хорошо "надравшимся" соотечественником? Только ли удачная находка юмориста, совместившего беспамятство закоренелого пьянчужки о вчерашних дебошах с масштабным природным катаклизмом? Пожалуй, что нет. Тут просматривается изумление "маленького человека", вышедшего, согласно меткому слову критика, "из гоголевской шинели", своими надуманными, нафантазированными, измысленными с похмелья способностями. Не один только привод в милицию беспокоит Снопкова, но осознание небывалой, грандиозной, богатырской силы, заложенной в нём - силы человека-строителя коммунизма. Сквозь призму грандиозного свершившегося события Снопков видит в себе то, чего нет и быть не может. Хотим мы того, или не хотим, в глубине души снопковская переоценка собственной роли среди масштабных событий истории свойственна каждому из нас.
Михаил Булгаков вывел в "Собачьем сердце" образ Шарикова, конечный продукт революционного развития люмпен-пролетария, и к концу произведения уничтожил его, не поставив в новые обстоятельства, не дав выйти за рамки грозного Отдела очистки.
Рассказы Зощенко, словно разнокалиберные зеркала комнаты смеха, то и дело отражают перелётный образ Полиграфа Полиграфовича, обретшего свои психологические особенности "на фронтах гражданской войны". Краткими, но выразительными средствами писатель даёт характеристику персонажам, появляющимся в этих зеркалах хотя бы на мгновение, пусть даже под завязку произведения.
Мы, например, ничего не знаем о судье из рассказа "Нервные люди", кроме того, что он "нервный такой мужчина попался - прописал ижицу". На этом, собственно, и оканчивается рассказ. Но и сама по себе дореволюционная забытая буква "ижица", и со всей очевидностью дёрганый жест, которым нарсудья заместо содержательной резолюции черкает бессмысленную "галочку", вполне соответствуют малоизвестному нам значению фразеологизма: "дать крепкий нагоняй, выпороть за нерадивость". Вот эта самая "ижица", официально вычеркнутая из букваря именем революции, но оставшаяся чрезвычайно живучей против воли всех вождей и трибунов нового времени, неизменно, от рассказа к рассказу, занимала внимание писателя Михаила Зощенко.
Рассказы Зощенко, перетряхивая быт коммунальных кухонь и общественных бань, сотрясая самые глубокие, низовые слои государственной жизни, докатывались сейсмическими волнами до самого Кремля. "Как в советской жизни возможно такое ?" - свербило в голове непогрешимых идеологов. А если возможно, кто в этом виноват? Народ, тёмный и неотёсанный, несущий на себе родимые пятна капитализма? Недостаточно боевито разъясняющие революционные задачи комиссары? Или облыжно клевещущий на быт советских людей писатель? Проще всего оказалось остановиться на последнем варианте.
Трудно заподозрить Зощенко в исключительном внимании к сиюминутному, проистекающему из случайной бытовой свары либо бюрократического казуса новейшего времени. О вечном, непреходящем, с равной вероятностью случающемся в советской России и где-нибудь в дельте Нила времён Рамзеса II писатель тоже говорит, и нередко. Кое-какие выводы не лишне взять на вооружение "юношам, обдумывающим житие", настолько они мудры и, по принятии к сведению, очевидны. Вот, например, история любви под названием "Грустные глаза". Сколь необдуманно мы пленяемся внешними, неверно истолкованными признаками предметов обожания! Прочесть этот рассказ непременно нужно всем приглашаемым в качестве участников на телешоу "Давай поженимся!"
Сам же Михаил Зощенко, возможно, далеко не случайно выбрал для одного из рассказов такое имя, оставив своеобразный автограф - вердикт своему юмористическому творчеству. Стоит прочесть иные, глубоко лирические, исполненные трогательной простоты строки его воспоминаний, повесть "Перед восходом солнца", чтобы понять - перед нами интеллигентный, тонко чувствующий, абсолютно непричастный "холопскому языку революции" человек. Подобно подвижникам-докторам, цель жизни которых заключалась в поиске вакцины от смертельных вирусов, Зощенко прививал к органично присущей ему высокой культуре не свойственные собственному воспитанию обороты речи.
Будучи поставленным в определённые исторические обстоятельства, писатель в юмористических произведениях заставил переболеть своих героев, а вместе с ними и себя современными болезнями общества. Заставил, свято веруя в то, что целительный смех способствует скорейшему выздоровлению.
Михаил Зощенко – великий юморист, рассказы которого поражают сочным, народным языком и своеобразным юмором. Еще в 1922 году Есенин написал о Зощенко, что «в нем есть что-то от Чехова и Гоголя». Герои Зощенко смешны, но вместе с тем вызывают сочувствие и жалость. Зощенко родился в семье художника-передвижника. После смерти отца мать вынуждена была одна содержать восьмерых детей. Будущий писатель рос с ощущением несправедливости устройства мира. Очень часто современники Зощенко называли его «человеком с больной, не знавшей покоя совестью». Он считал, что обязан служить «бедному» человеку. Своим творчеством Зощенко призывал не бороться с человеком – носителем отрицательных обывательских черт, а посредством смеха над самим собой помогать от них избавляться. Писатель верил в воспитывающее слово литературы. Даже язык зощенковских произведений необыкновенный. Он странный, по литературным меркам очень скудный, грубый, неуклюжий, но, по словам Ю. Томашевского, «затыкай, не затыкай уши – он существовал». Сам Зощенко писал о своем языке: «Я пишу очень сжато. Фраза у меня короткая. Доступная бедным. Может быть, поэтому у меня много читателей».
В своих произведениях Зощенко обращает внимание на самые обыденные вещи советского быта: бюрократизм, мещанство, взяточничество, волокитство. Зощенко подсмеивается над незадачливостью своих героев и сочувствует им. В рассказе «Галоша» трагедия человека, потерявшего в трамвае свою галошу. Ситуация самая обыкновенная, однако она приносит герою множество неприятностей. «В трамвай вошел – обе галоши стояли на месте. А вышел из трамвая – гляжу, одна галоша здесь, на ноге, а другой нету... И подштанники на месте. А галоши нету».
Бросаясь на поиски галоши, герой сразу же сталкивается с различными трудностями, которые создают чиновники. На просьбу вернуть галошу в камере для потерянных вещей ему говорят: «Нету, уважаемый товарищ, не можем дать. Принеси удостоверение, что ты действительно потерял галошу. Пущай домоуправление заверит этот факт, и тогда без излишней волокиты мы тебе выдадим то, что законно потерял».
Но и на этом мытарства бедняги не заканчиваются. Абсурдность требований чиновников доходит даже до того, что с человека берут справку о невыезде. Жизнь героя полностью подчинена проблеме поиска злосчастной галоши. В течение определенного времени все усилия его направлены на пробивание бюрократической стены. Он поглощен поисками, это стало целью жизни.
В конце концов, злополучная галоша находит своего владельца только через неделю, но за это время он теряет другую. Однако главный герой вовсе не расстроен, наоборот, он почти счастлив, потому что привык безропотно и безвольно подчиняться. «Вот, думаю, славно канцелярия работает. Сохраню эту галошу на память. Пущай потомки любуются».
В рассказе «Встреча» Зощенко высмеивает мнимое человеколюбие, мелочность и скупость. Главный герой заявляет в самом начале: «Скажу вам откровенно: я очень люблю людей». Далее описывается его путешествие из Ялты в Алупку, причем путешествует наш человеколюбец пешком, хотя «невозможно жарко» и «пыль на зубах скрипит». Это говорит о его ужасной скупости, ведь можно было доехать и на автобусе.
Так вот, встретился ему в пути «небогато одетый человек». Даже не встретился, а догнал. Догнал для того, чтобы указать более короткий путь да спросить сигаретку. Но наш герой, вместо того чтобы отблагодарить случайного попутчика, ищет в его действиях какой-нибудь подвох. «А теперь, вернувшись в Ленинград, я думаю: кто его знает – а может, ему курить сильно захотелось?.. Или, может, идти ему было скучно – попутчика искал. Так и не знаю в точности».
Недоверие, животный страх, раболепство, бюрократизм и волокита – вот что беспощадно высмеивает Зощенко в своих небольших по размеру, но очень емких по сути рассказах. По очень меткому определению В. Шкловского, Зощенко писал о человеке, который « живет в великое время, больше всего озабочен водопроводом, канализацией и копейками. Человек за мусором не видит леса».
Творчество Михаила Зощенко, великого писателя прошлого века, можно назвать самобытным явлением в русской и советской литературе. В то время, находясь у самых истоков такого жанра, как сатирико-юмористическая проза, он создал оригинальную комическую новеллу, в совершенно неповторимом художественном стиле. Это стало продолжением исторических традиций именитых писателей: раннего Чехова, Гоголя и Лескова, но уже в новых условиях современной действительности. Он создал целую галерею своих персонажей, которые получили нарицательные имена - «Зощенковские герои».
На его долю выпала очень редкая для человека, имеющего литературную профессию, слава. Всего три-четыре года писательской деятельности, и он стал знаменит не только в своем кругу писателей, но и огромная масса читателей оценила его творчество.
Его новые рассказы и книги издавались, печатались и снова переиздавались многими журналами и издательствами и раскупались читателями с ошеломляющей быстротой. Чтение произведений Зощенко с эстрадных подмостков собирало огромное количество публики. Писатель получал большое число писем от своих многочисленных почитателей.
Чем же можно объяснить этот феномен? Сложно ответить однозначным ответом. Это объясняется и личностью самого писателя и временем, когда он начал свое творчество, как писатель сатирических рассказов, очерков и новелл.
Его родителями были простые люди, мать - Елена Иосифовна, домохозяйка и отец - Михаил Иванович, художник-передвижник не могли создать условия для сытого и устроенного детства сына.
В семье было восемь детей, отец умер, когда Мише было всего 12 лет. Матери, которая успевала за домашними хлопотами ещё и писать рассказы, которые печатались в газете «Копейка», было трудно содержать семью. Сын видел эту суровую действительность и несправедливость с самого раннего детства. Будучи еще гимназистом, он мечтал рассказать людям о том, как живет простой народ, чем он дышит. Он сам на собственном горьком опыте постиг нравы и непростую философию улиц.
Михаил Зощенко был тем человеком, который не знал покоя, у него болела совесть, постоянно преследовали видения, одно страшнее другого, из прожитого им на улице, где ему пришлось взрослеть и расти. В его произведениях герои говорят на языке, который не имеет своего правописания. Он грубый, неуклюжий, бестолковый, но живущий и не придуманный, а существующий в народе. Писатель говорил с читателем на их обыденном, порой не совсем литературном, языке. Он в тонкостях изучил выражения, обороты и даже интонации речи, и стал использовать этот материал в своих произведениях. Даже места событий, о которых писал сатирик, были обыденными для простого человека: баня, трамвай, кухня, жакт, коммунальная квартира. Читатели безоговорочно верили всему тому, о чем написано в этих произведениях. Для них Зощенко стал «своим». Это считается огромным достижением и большим успехом в литературе великого сатирика.
Михаил Зощенко был и остается истинным сыном своей Родины, верящим в светлое будущее своего многострадального народа. Еще при его жизни было выпущено более 130 книг, пьес, киносценариев, фельетонов и критических статей, и в каждом из произведений, красной нитью проходит сердечная боль и гражданское содержание не обывателя, а Гражданина.
Эффективная подготовка к ЕГЭ (все предметы) -
Михаил Зощенко – великий юморист, рассказы которого поражают сочным, народным языком и своеобразным юмором. Еще в 1922 году Есенин написал о Зощенко, что “в нем есть что-то от Чехова и Гоголя”. Герои Зощенко смешны, но вместе с тем вызывают сочувствие и жалость. Зощенко родился в семье художника-передвижника. После смерти отца мать вынуждена была одна содержать восьмерых детей. Будущий писатель рос с ощущением несправедливости устройства мира. Очень часто современники Зощенко называли его “человеком с больной, не знавшей покоя совестью”. Он считал, что обязан служить “бедному” человеку. Своим творчеством Зощенко призывал не бороться с человеком – носителем отрицательных обывательских черт, а посредством смеха над самим собой помогать от них избавляться. Писатель верил в воспитывающее слово литературы. Даже язык зощенковских произведений необыкновенный. Он странный, по литературным меркам очень скудный, грубый, неуклюжий, но, по словам Ю. Томашевского, “затыкай, не затыкай уши – он существовал”. Сам Зощенко писал о своем языке: “Я пишу очень сжато. Фраза у меня короткая. Доступная бедным. Может быть, поэтому у меня много читателей”.
В своих произведениях Зощенко обращает внимание на самые обыденные вещи советского быта: бюрократизм, мещанство, взяточничество, волокитство. Зощенко подсмеивается над незадачливостью своих героев и сочувствует им. В рассказе “Галоша” трагедия человека, потерявшего в трамвае свою галошу. Ситуация самая обыкновенная, однако она приносит герою множество неприятностей. “В трамвай вошел – обе галоши стояли на месте. А вышел из трамвая – гляжу, одна галоша здесь, на ноге, а другой нету… И подштанники на месте. А галоши нету”.
Бросаясь на поиски галоши, герой сразу же сталкивается с различными трудностями, которые создают чиновники. На просьбу вернуть галошу в камере для потерянных вещей ему говорят: “Нету, уважаемый товарищ, не можем дать. Принеси удостоверение, что ты действительно потерял галошу. Пущай домоуправление заверит этот факт, и тогда без излишней волокиты мы тебе выдадим то, что законно потерял”.
Но и на этом мытарства бедняги не заканчиваются. Абсурдность требований чиновников доходит даже до того, что с человека берут справку о невыезде. Жизнь героя полностью подчинена проблеме поиска злосчастной галоши. В течение определенного времени все усилия его направлены на пробивание бюрократической стены. Он поглощен поисками, это стало целью жизни.
В конце концов, злополучная галоша находит своего владельца только через неделю, но за это время он теряет другую. Однако главный герой вовсе не расстроен, наоборот, он почти счастлив, потому что привык безропотно и безвольно подчиняться. “Вот, думаю, славно канцелярия работает. Сохраню эту галошу на память. Пущай потомки любуются”.
В рассказе “Встреча” Зощенко высмеивает мнимое человеколюбие, мелочность и скупость. Главный герой заявляет в самом начале: “Скажу вам откровенно: я очень люблю людей”. Далее описывается его путешествие из Ялты в Алупку, причем путешествует наш человеколюбец пешком, хотя “невозможно жарко” и “пыль на зубах скрипит”. Это говорит о его ужасной скупости, ведь можно было доехать и на автобусе.
Так вот, встретился ему в пути “небогато одетый человек”. Даже не встретился, а догнал. Догнал для того, чтобы указать более короткий путь да спросить сигаретку. Но наш герой, вместо того чтобы отблагодарить случайного попутчика, ищет в его действиях какой-нибудь подвох. “А теперь, вернувшись в Ленинград, я думаю: кто его знает – а может, ему курить сильно захотелось?.. Или, может, идти ему было скучно – попутчика искал. Так и не знаю в точности”.
Недоверие, животный страх, раболепство, бюрократизм и волокита – вот что беспощадно высмеивает Зощенко в своих небольших по размеру, но очень емких по сути рассказах. По очень меткому определению В. Шкловского, Зощенко писал о человеке, который ” живет в великое время, больше всего озабочен водопроводом, канализацией и копейками. Человек за мусором не видит леса”.
Михаил - великий юморист, рассказы которого поражают сочным, народным языком и своеобразным юмором. Герои Зощенко смешны, но вместе с тем вызывают сочувствие и жалость.
В рассказе «Галоша» описывается простой советский человек, потерявший в трамвае свою галошу. «В трамвай вошел - обе галоши стояли на месте. А вышел из трамвая - гляжу, одна галоша здесь, на ноге, а другой нету… И подштанники на месте. А галоши нету».
Бросившись на поиски галоши, герой сразу же сталкивается с различными трудностями, которые создают чиновники. На просьбу вернуть галошу в камере для потерянных вещей ему говорят: «Нету, уважаемый товарищ, не можем дать. Принеси удостоверение, что ты действительно потерял галошу. Пущай домоуправление заверит этот факт, и тогда без излишней волокиты мы тебе выдадим то, что законно потерял».
Но и на этом мытарства бедняги не заканчиваются. Абсурдность требований чиновников доходит даже до того, что с человека берут справку о невыезде. В конце концов, злополучная галоша находит своего владельца только через неделю, но за это время он теряет другую. Однако главный герой вовсе не расстроен, наоборот, он почти счастлив, потому что привык безропотно и безвольно подчиняться. «Вот, думаю, славно канцелярия работает. Сохраню эту галошу на память. Пущай потомки любуются».
В рассказе «Встреча» Зощенко высмеивает мнимое человеколюбие, мелочность и скупость. Главный герой заявляет в самом начале: «Скажу вам откровенно: я очень люблю людей». Далее описывается его путешествие из Ялты в Алупку, причем путешествует наш человеколюбец пешком, хотя «невозможно жарко» и «пыль на зубах скрипит». Это говорит о его ужасной скупости, ведь можно было доехать и на автобусе.
Так вот, встретился ему в пути «небогато одетый человек». Даже не встретился, а догнал. Догнал для того, чтобы указать более короткий путь да спросить сигаретку. Но наш герой, вместо того чтобы отблагодарить случайного попутчика, ищет в его действиях какой-нибудь подвох. «А теперь, вернувшись в Ленинград, я думаю: кто его знает - а может, ему курить сильно захотелось?.. Или, может, идти ему было скучно - попутчика искал. Так и не знаю в точности».
Недоверие, животный страх, раболепство, бюрократизм и волокита - вот что беспощадно высмеивает Зощенко в своих небольших по размеру, но очень емких по сути рассказах.
Понравилось сочинение
