Владимир Набоков родился в северной столице России – Санкт-Петербурге. Это событие в семье Владимира Дмитриевича Набокова и Елены Ивановны Набоковой (Рукавишникова) произошло 22 апреля (10 апреля) 1899 года.
Набоковы относились к состоятельному стародворянскому роду. Отец будущего писателя был юристом, членом Государственной думы от партии кадетов, а впоследствии работал во Временном правительстве. Мать Владимира происходила из богатого рода золотопромышленников.
Все четверо детей у Набоковых – старший Владимир, Сергей, Ольга и Елена, получили превосходное домашнее образование и свободно разговаривали на трёх языках (русском, английском и французском). Сам писатель не раз говорил, что первоначально был обучен английской грамоте, а уж потом родной.
Литературная биография Набокова уникальна по-своему. Ему пришлось дважды доказывать свой талант: первый раз – в эмиграции, завоевывая своё «место под солнцем» новой русской прозы, а второй – в Америке, стремясь запечатлеть своё имя в истории англоязычной литературы.
В 1916 году умер родной дядя Набокова по материнской линии. Юный Владимир, еще находясь в стенах Тенишевского училища, нежданно стал богатым наследником. В его распоряжение перешло поместье Рождествено и крупная сумма денег. В этот же год на личные средства он издал свою первую книгу, состоящую целиком из стихотворений собственного сочинения. Как оказалось впоследствии, это было первое и единственное издание произведений русского писателя и поэта в России.
Сразу после Октябрьской революции семья решила незамедлительно переехать в Крым. В Ялте стихи Набокова впервые оказались на страницах периодической печати. Однако уже весной 1919 года Набоковы спешно покидают полуостров и отправляются в далёкую Германию.
Затем Набоков поступил в Кембриджский университет в Англии. Во время учёбы в университете он продолжил писать стихи и занялся переводом книги Льюиса Кэрролла «Алиса в стране чудес».
В 1922 году в семье Набоковых произошла страшная трагедия: во время проведения открытой лекции Милюкова убили отца Набокова. Владимир спешно покинул колледж и переехал в Берлин. Теперь он стал единственным кормильцем большого семейства.
Он брался за любую работу: не раз составлял для газет шахматные партии, давал частные уроки английского, печатался в периодических изданиях Берлина. В 1926 году он дописал свой первый роман «Машенька». Первый, но не последний. Изучая краткую биографию Набокова Владимира, следует запомнить, что сразу после “дебюта” последовали ещё семь крупных произведений. Они выходили в свет под псевдонимом «Владимир Сирин» и пользовались небывалым успехом.
В Германии в 1933 году к власти пришли национал-социалисты во главе с Адольфом Гитлером . Незамедлительно развернулась антисемитская компания, в результате которой выгнали с работы Веру Слоним – жену Набокова. Семья была вынуждена покинуть Берлин и бежать в Америку.
Но и на новом месте «беглецов» ждали новые проблемы: завоевание Америки и репутации серьезного писателя. С этого момента он «оставил русский слог» и перешел исключительно на английский. Исключениями явились автобиографическое произведение «Другие берега» и переведенный с английского на русский скандальный роман «Лолита». Последний, как раз, и принёс автору мировую славу и заветное материальное благосостояние.
В 1960 году известный писатель переехал в Швейцарию. Там он жил и работал до конца своих дней.
Новая функция! Средняя оценка, которую получила эта биография. Показать оценку
Владимир Владимирович Набоков (публиковался также под псевдонимом Сирин; 10 апреля 1899, Санкт-Петербург — 2 июля 1977, Монтрё) — русский и американский писатель, поэт, переводчик, литературовед и энтомолог.
Родился в аристократической семье известного российского политика Владимира Дмитриевича Набокова.
Образование начал в Тенишевском училище в Петербурге, где незадолго до этого учился Осип Мандельштам. Литература и энтомология становятся двумя основными увлечениями Набокова. Неадолго до революции на собственные деньги Набоков издаёт сборник своих стихов.
Революция 1917 года заставила Набоковых перебраться в Крым, а затем, в 1919-м, эмигрировать из России. Некоторые из семейных драгоценностей удалось вывезти с собой, и на эти деньги семья Набоковых жила в Берлине, в то время как Владимир получал образование в Кембридже, где он продолжает писать русские стихи и переводит на русский язык «Алису в стране Чудес» Л. Кэррола.
С 1922 года Набоков становится частью русской диаспоры в Берлине, зарабатывая на жизнь уроками английского языка. В берлинских газетах и издательствах, организованных русскими эмигрантами, печатаются рассказы Набокова. В 1927-м году Набоков женится на Вере Слоним и завершает свой первый роман — «Машенька». После чего до 1937 года создаёт 8 романов на русском языке, непрерывно усложняя свой авторский стиль и всё более смело экспериментируя с формой. Романы Набокова, не печатавшиеся в Советской России, имели успех у западной эмиграции, и ныне считаются шедеврами русской литературы (особ. «Защита Лужина», «Дар», «Приглашение на казнь»).
Приход фашистов к власти в Германии в конце30-хгодов положил конец русской диаспоре в Берлине. Жизнь Набокова с женой-еврейкой в Германии стала невозможной, и семья Набоковых переезжает в Париж, а с началом Второй мировой войны эмигрирует в США. С исчезновением русской диаспоры в Европе Набоков окончательно потерял своего русскоязычного читателя, и единственной возможностью продолжить творчество был переход на английский язык. Свой первый роман на английском языке («Подлинная жизнь Себастьяна Найта») Набоков пишет ещё в Европе, незадолго до отъезда в США, с 1937 года и до конца своих дней Набоков не написал на русском языке ни одного романа (если не считать автобиографию «Другие берега» и авторский перевод «Лолиты» на русский язык).
В Америке с 1940-го до 1958 года Набоков зарабатывает на жизнь чтением лекций по русской и мировой литературе в американских университетах. Его первые англоязычные романы («Подлинная жизнь Себастьяна Найта», «Bend Sinister», «Пнин»), несмотря на свои художественные достоинства, не имели коммерческого успеха. В этот период Набоков близко сходится с Э. Уилсоном и другими литературоведами, продолжает профессионально заниматься энтомологией. Путешествуя во время отпусков по Соединённым Штатам, Набоков работает над романом «Лолита», тема которого (история педофила, испытывающего влечение к маленьким девочкам) была немыслимой для своего времени, вследствие чего даже на публикацию романа у писателя оставалось мало надежд. Однако роман был опубликован (сначала в Европе, затем в Америке) и быстро принёс его автору мировую славу и финансовое благосостояние.
Набоков возвращается в Европу и с 1960 живёт в Монтрё, Швейцария, где создаёт свои последние романы, наиболее известные из которых — «Бледное пламя» и «Ада».
22 апреля 1899 года в Санкт-Петербурге родился писатель, литературовед, переводчик, энтомолог и страстный любитель шахмат Владимир Набоков. Сегодня мы вспоминаем основные вехи его творческой судьбы.
Владимир Набоков, пожалуй, — самая скандальная, противоречивая и загадочная фигура первой волны эмиграции. В чем его только не обвиняли: и в разрыве с русской литературной традицией, и в порнографии, и в холодном снобизме, и даже в плагиате. Так, в 2000-х годах выяснилось, что повесть «Лолита» со сходным сюжетом якобы была написана немецким писателем Хайнцем фон Лихбергом за 40 лет до выхода набоковского романа (впрочем, шумиха быстро улеглась, хотя новые скандалы не заставили себя ждать).
Набоков вел замкнутый образ жизни и не общался с бывшими соотечественниками, сделал единственное исключение только для Беллы Ахмадулиной. Редко кто удостаивался его похвалы, разве что такие же затворники, как и он сам, — например, Саша Соколов с его «Школой для дураков». Что характерно, и отзывы о творчестве Набокова всегда были противоречивы: Куприн называл его «талантливым пустоплясом», Бунин «чудовищем» (при этом добавляя: «Но какой писатель!), а советские критики — литератором, «лишенным корней». Попробуем разобраться в ворохе мнений и понять, каким же на самом деле был этот неординарный человек, в честь которого в 1985 году назвали астероид.
Владимир Набоков появился на свет в Санкт-Петербурге, в доме на Большой Морской улице, 47. На втором этаже, если верить словам автора, который всегда был чуток к мелким и на первый взгляд незначительным деталям. Этот особняк, соединивший в своем архитектурном убранстве черты барокко, модерна и ренессанса, за 300 тысяч рублей приобрел дед будущего писателя, Иван Рукавишников. Рижские витражи, готические окна, парадная лестница, бронза, отделанный орехом камин, — в этих роскошных интерьерах маленький Володя изводил своих бонн и гувернанток, потому как, по его собственному утверждению, был избалованным и своенравным ребенком. Что характерно, мальчик научился читать по-английски раньше, чем по-русски: его родители были убежденными англофилами, но при этом свободно говорили по-французски и, разумеется, на родном языке (такой вот космополитизм, ставший впоследствии визитной карточкой нашего героя).
Несмотря на классическое европейское воспитание, Набоков уделял большое внимание русской культурной традиции. Так, он не раз отмечал, что родился через сто лет после Пушкина, его няня была из тех же мест, что и Арина Родионовна, а в детстве он ходил на прогулки в Летний сад, как и Евгений Онегин. Конечно, мы не знаем, чего было больше в этих параллелях — литературной игры, бравады или же серьезности и своего осознания преемственности, но связь с Александром Сергеевичем автор сохранял на протяжении всей жизни. Отсюда и кропотливый перевод «Евгения Онегина» на английский язык, и составление культурологических комментариев, и лекции, посвященные пушкинскому творчеству.
Но не будем забегать вперед: в этой главе Владимир юн, чистит зубы лондонской пастой, слушает английские сказки, которые читает матушка на ночь, играет в теннис, скользит по перилам родительского особняка и отдыхает летом в имении Выра возле Гатчины.
За несколько лет до революции Набоков получил в наследство от деда по материнской линии миллионное состояние и шикарную усадьбу Рождествено в тех же самых краях — это, кстати, еще один важный набоковский локус, не раз им воспетый. «Рождественская усадьба <... > была, говорили, построена на развалинах дворца, где Петр Первый, знавший толк в отвратительном тиранстве, заточил Алексея. Теперь это был очаровательный, необыкновенный дом. По истечении почти сорока лет я без труда восстанавливаю и общее ощущение и подробности его в памяти: шашечницу мраморного пола в прохладной и звучной зале, небесный сверху свет, белые галерейки, саркофаг в одном углу гостиной, орган в другом, яркий запах тепличных цветов повсюду, лиловые занавески в кабинете <...> и незабвенную колоннаду заднего фасада, под романтической сенью которой сосредоточились в 1915 году счастливейшие часы моей счастливой юности », — вспоминал писатель в своем автобиографическом романе «Другие берега».
Образование Набоков получал в одном из самых дорогих и престижных заведений — Тенишевском училище на Моховой улице (среди знаменитых выпускников были Осип Мандельштам, лингвист и литературовед Виктор Жирмунский, а в 1921-м через четыре года после Набокова, его окончил Корней Чуковский).
К alma mater Владимира подвозили на автомобиле — роскошь и пижонство даже для столицы. Вот что важно — во время своей учебы Владимир заинтересовался литературным творчеством и энтомологией (к слову, именно эти два верных спутника сопровождали его на протяжении всей жизни). Тогда же появилось и его удивительное свойство — поклонение Мнемозине, богине памяти. «Заклинать и оживлять былое я научился Бог весть в какие ранние годы — еще тогда, когда в сущности никакого былого и не было », — отмечал Набоков в «Других берегах».
На полученные в наследство деньги шестнадцатилетний , мучающийся от восторга и отчаянья первой любви к Вале Шульгиной, издал свой дебютный поэтический сборник с незамысловатым названием «Стихи». Та юношеская книжечка попалась на глаза директору училища и по совместительству поэту и преподавателю словесности Владимиру Васильевичу Гиппиусу, который от подобных опусов был, прямо скажем, не в восторге и не преминул разнести их в пух и прах на одном из занятий под одобрительный хохот тенишевцев. А его кузина Зинаида Николаевна Гиппиус, та еще язва, на одном из заседаний Литературного фонда безапелляционно заявила отцу юного поэта: «Пожалуйста, передайте вашему сыну, что он никогда писателем не будет ». Впрочем, она имела обыкновение ошибаться: например, в 1920 году поэтесса еще верила, что большевики будут свергнуты и возвращение в Россию возможно.
Кстати, и сам Набоков был невысокого мнения о своих юношеских литературных опытах и никогда их впоследствии не переиздавал. И тем не менее начало творчеству было положено еще тогда, в 1916 году.
После октябрьских событий Набоковы (за исключением отца семейства) перебрались в Крым. Владимир Дмитриевич, кадет по своим политическим убеждениям, до последнего надеялся, что катастрофу можно предотвратить, но, увы, вскоре и он оставил Петербург, дабы присоединиться к родным. Тот самый дом, «трехэтажный, розового гранита, особняк с цветистой полоской мозаики над верхними окнами », в 1918 году был национализирован за неуплату городских сборов (4 тысячи 467 рублей, если верить историческим документам). В нем обосновалось некое датское агентство, как писал сам Владимир Владимирович, а дальнейшая его судьба ускользнула от бывшего владельца. Но именно этот дом стал неотъемлемой частью набоковских романов и рассказов: писатель великодушно делил любимые интерьеры со своими героями (с Лужиным, с Себастьяном Найтом и многими другими). Усадьбе в Рождествено не повезло еще больше, чем особняку на Большой Морской: в нем были и общежитие ветеринарного техникума, и нацистский штаб, и сельская школа. И если от петербургского дома остались витражи, деревянные панели и лестницы, то в летнем жилище Набокова практически ничего не сохранилось в первозданном виде. Впрочем, сам Набоков не тосковал по материальному и в своей привычной манере писал: «Мое давнишнее расхождение с советской диктатурой никак не связано с имущественными вопросами. Презираю россиянина-зубра, ненавидящего коммунистов потому, что они, мол, украли у него деньжата и десятины. Моя тоска по родине лишь своеобразная гипертрофия тоски по утраченному детству ». Но что ждало семейство в Крыму? «Ты, дикий и душистый край, как роза, данная мне Богом, во храме памяти сверкай! » — напишет Владимир об этих местах уже в эмиграции. Во-первых, именно в Крыму он познакомился с поэтом и художником-пейзажистом Максимилианом Волошиным и проштудировал метрические теории символиста Андрея Белого. Во-вторых, там Набоков узнал, что такое литературный успех: его тексты активно печатались в местных газетах и вызывали одобрение у публики, в блаженном эскапизме укрывавшейся от кровопролитных баталий с помощью театра и сочинительства. А в-третьих, именно в Крыму он окончательно расстался с Россией (в ее зримом и материальном воплощении). Через Турцию, Грецию и Францию семья Набоковых выехала в Англию, а уже в 1919 году Владимир стал студентом Кембриджа. Сначала в качестве специализации он выбрал энтомологию, но затем предпочел ей словесность.
Во время учебы Набоков много читал отечественную классическую литературу и непрерывно писал стихи на русском языке. Почти все были посвящены утраченной России и наполнены горечью: «В неволе я, в неволе я, в неволе! » Вот в чем парадокс: Набоков, с детства воспитанный в традициях английской культуры, чувствовал себя безнадежно одиноким и чужим в настоящей Великобритании, а свое положение называл не иначе как «изгнанием».
Впрочем, свой островок России Набоков все же воссоздал — основал Славянское общество Кембриджского университета. Тогда же, во время учебы, писатель перевел на русский язык кэрролловскую «Алису в стране чудес», по-своему изменив и переработав текст (к примеру, «его» главная героиня стала Аней).
В феврале 1922 года, после с отличием сданных Владимиром выпускных экзаменов в Кембридже, семья Набоковых переехала в Берлин. Увы, на новом месте их не ждали счастье и размеренный быт — в конце марта произошла трагедия: террористы-черносотенцы застрелили отца писателя на лекции лидера кадетов Павла Милюкова. «Это ночное путешествие помнится мне как нечто происходившее вне жизни и нечто мучительно медленное, как те математические головоломки, что мучают нас в полусне температурного бреда. <...> Единственно реальным на целом свете было горе, облепившее меня, душившее меня, сжимавшее мне сердце. Отца нет на свете » — так вспоминал Набоков о том страшном дне в своих дневниках.
Внезапная гибель отца, тоска по России, общая неустроенность — все это тяготило Владимира. Он неоднократно называл Берлин «чужим и ненавистным» (и наделил этим ощущением своего героя, Федора Годунова-Чердынцева, из романа «Дар»).
В Германии Набоков занимался репетиторством: преподавал английский. Кстати, товарищи его покойного отца искренне пытались помочь Владимиру и устроили его на работу в банк, но его хватило ровно на три дня. К тому, прямо скажем, не самому счастливому периоду относится и помолвка Набокова со Светланой Зиверт, дочерью горного инженера-путейца. В ноябре 1922-го он выпустил два поэтических сборника — «Гроздь» и «Горний путь», часть стихотворений из которых была посвящена возлюбленной, и все бы хорошо, но перспектива обзавестись нищим зятем не очень-то прельщала ее родителей. Через несколько месяцев помолвка была официально расторгнута, а несостоявшийся жених сразу же написал пронзительное стихотворение Finis: «Не надо слез! Ах, кто так мучит нас? Не надо помнить, ничего не надо... .» К счастью, Светлана вышла замуж за перспективного инженера-химика Николая Андро-де-Ланжерона, а 24-летний Владимир вскоре встретил будущую супругу, музу и советницу — петербурженку Веру Евсеевну Слоним, примирившую писателя с берлинской действительностью (они поженились только через два года). Неудивительно, что именно возлюбленная вдохновила Набокова к написанию первого русскоязычного романа, «Машеньки», увидевшего свет в 1926 году.
Тема одиночества на чужбине и любовные встречи нашли бурный отклик в эмигрантских кругах. Вчерашнего дебютанта Сирина (таков был псевдоним Владимира Набокова) охотно приглашали печататься в солидных журналах, и он много и плодотворно работал, сочиняя все новые произведения. Уже в 1927-м он приступил к написанию шахматного романа «Защита Лужина», в 1929-м выпустил книгу «Король, лама, валет» (впервые только с иностранными, а не русскими героями!), а через год — повесть «Соглядатай» и сборник рассказов и стихов «Возвращение Чорба». Нет-нет, никакой штамповки «горячих пирожков» с нацеленностью на бестселлеры: с каждым следующим текстом Набоков соединял разные литературные техники, шлифовал и усложнял свой стиль, делая образы зримыми и выпуклыми, а изгибы сюжета — непредсказуемыми и небанальными. «Он современнее многих иностранных писателей. Вот у кого есть «ироническое отношение к жизни». Вот кто скоро будет кандидатом на Нобелевскую премию », — написала в 1931 году супруга Бунина, Вера Николаевна. И это при том, что сам Иван Алексеевич относился к собрату по перу неоднозначно — то восхищался, то завистливо клеймил.
В 1932-м вышел четвертый русскоязычный роман писателя «Подвиг» — трагическая история русского эмигранта Мартына Эдельвейса, решившего нелегально перейти границу и попасть в Россию через Латвию. Швейцарская кровь, текущая в его жилах, никак не помогла «встроиться» в европейскую действительность и не ослабила желание вернуться — разумеется, абсолютно безумного и не сулящего ничего хорошего. «Мартын словно растворился в воздухе » — только и говорит нам автор в конце романа.
В том же году увидел свет роман «Камера обскура» — дань писательскому увлечению искусством кинематографа. (Кстати, Набоков был не только заядлым синефилом, но и некоторое время работал статистом в массовке.) «Синематографизированный» роман, по существу, очень серьезен. В нем затронута тема, ставшая для всех нас роковой, — тема о страшной опасности, нависшей над всей нашей культурой, искажаемой и ослепляемой силами, среди которых синематограф, конечно, далеко не самая сильная, но, быть может, самая характерная и выразительная », — писал о романе Владислав Ходасевич. Еще примечательно то, что в этом произведении впервые наметилась линия порочной любви взрослого мужчины, искусствоведа Кречмара, к 16-летней Магде — будущие ростки «Лолиты».
А что же было потом? Во-первых, в 1934 году случилось знаковое событие: в семье Владимира и Веры родился сын Дмитрий, ставший впоследствии главным переводчиком английских произведений отца. Во-вторых. Набоков продолжал напряженно работать: с 1934-го по 1938-й он выпустил еще три русскоязычных романа: интеллектуально-криминальное «Отчаяние», зашифрованную антиутопию «Приглашение на казнь» и «Дар», одновременно соединивший в себе и поэзию, и прозу. После этого автор писал только на английском (не считая, разумеется, своих же переводов).
В 1936 году жизнь в ненавистном Берлине становится все опаснее: Гитлер назначает генерала Бикупского главой «Русского национального управления», а его заместителем — Таборицкого, убийцу отца Набокова. (В своем английском романе «Память, говори!» писатель называет его «темным негодяем, которого Гитлер во время Второй мировой войны назначил заведовать делами русских эмигрантов».) Опасаясь за семью, Набоков вывез их в Париж, но и тамошняя жизнь выглядела более чем тяжелой: началась Вторая мировая война, и город замер в ожидании бомбежек. «В прошлом году на продавленном матрасе, на рваных простынях, без денег на доктора и лекарство, умирал Ходасевич. В этом году — прихожу к Набокову: он лежит такой же », — писала Нина Берберова. К счастью, любовь и преданность жены, а также творчество спасли писателя: в 1937-м он создал свой первый англоязычный роман — «Подлинная жизнь Себастьяна Найта», а в конце 1939-го написал рассказ «Волшебник» — еще один литературный «приквел» «Лолиты».
В 1940-м Набоковы с большим трудом (последним рейсом лайнера «Champlain»!) вырвались в Америку, ставшую им не просто временным пристанищем, а домом на целых 19 лет.
Для писателя этот период был более чем счастливым: Владимир Владимирович непрерывно читал лекции по русской и мировой литературе, занимался переводами, не оставлял свои энтомологические изыскания и, по собственному признанию, «полысел, потолстел, обзавелся чудными фальшивыми зубами ». «Страну эту я люблю... Наряду с провалами в дикую пошлость, тут есть вершины, на которых можно устроить прекрасные пикники с «понимающими» друзьями », — пишет Набоков своей сестре в 194S году. Чуть больше чем через 20 лет в одном из интервью писатель признается журналистам: «Америка — единственная страна, где я чувствую себя интеллектуально и эмоционально дома ».
В 1950-е Набоков продолжил писать англоязычные романы, и хотя не все пользовались коммерческим успехом, это нисколько не ослабляло творческого потенциала автора. Впрочем, настоящий триумф ожидал его в 1955 году, когда французское издательство «Олимпия Пресс» опубликовало «Лолиту» — без преувеличения его самое скандальное произведение и, согласно многочисленным рейтингам, один из самых главных текстов XX века. Именно этот роман вошел в сотню лучших книг, выпущенных в СССР в 1989 году, — и это после многолетних запретов!
В 1948-м Набоков начал работу над «Лолитой» — историей преступной любви взрослого мужчины к обворожительной нимфетке Долорес. Какие только виртуозные мифы не сопровождали создание и публикацию этого текста! Поговаривали даже, что сам Набоков хотел сжечь свой взрывоопасный роман или планировал напечатать рукопись анонимно, опасаясь слишком бурной негативной реакции. Кстати, некоторые исследователи считают, что у Гумберта Гумберта был реальный прототип: некий Виктор X... полиглот и выходец из русской дворянской семьи, поделившийся своими специфическими наклонностями с психологом Хавелоком Эллисом (текст бесед Набоков получил от американского литературоведа и писателя Эдмонда Уильсона).
Впрочем, даже если канва сюжета и была почерпнута из этой необычной «исповеди», то все остальное — плод авторского воображения и языковой игры. Европейские цензоры встретили роман в штыки: издательство «Сандей экспресс» полностью изъяло тираж «Лолиты», ее со временем запретили в Англии, Франции и других странах. «Мне трудно представить себе режим, либеральный ли или тоталитарный, в чопорной моей отчизне, при котором цензура пропустила бы «Лолиту »», — признавался сам Набоков. И тем не менее книга с небывалым скандалом вышла в свет.
«Лолита» принесла Набокову деньги, но она искажает подлинное лицо писателя, интересного во многих отношениях », — напишет Зинаида Шаховская.
Кстати, автор не был до конца удовлетворен публикацией своего текста, особенно его смущала репутация издательства «Олимпия Пресс» (с их-то тягой к смачному, провокационному и авангардному: именно там впервые напечатали беккетовского «Моллоя», а чуть позже — скандальный «Голый завтрак» Берроуза). Но, как бы там ни было, Шаховская говорила чистую правду: именно «Лолита» принесла писателю огромный коммерческий успех, благодаря которому он оставил преподавание и переехал в Монтре, швейцарский городок, расположенный на берегу Женевского озера.
Набоковы так и не обзавелись собственным домом, хотя могли себе позволить обставить жилище в любых интерьерных декорациях. Они обосновались в роскошном отеле «Монтре-Палас», наслаждаясь размеренностью и мягкостью местного климата. Прогулки с женой вдоль озера, игра в скрэббл, чтение, шахматные задачи и, конечно, ловля бабочек на благоухающих склонах — таков был типичный распорядок дня писателя.
В ноябре 1968-го выйдет англоязычная версия его прозаического дебюта — «Машеньки», в предисловии к которому Набоков неожиданно напишет: «По причине необычайной удаленности и еще от того, что ностальгия всю жизнь остается нашей безумной попутчицей, чьи душераздирающие сумасбродные поступки мы уже приучились сносить на людях, я не испытываю никакого неудобства, признавая сентиментальный характер своей привязанности к первой моей книге ». Именно в Монтре Набоков написал «Аду» — скандальную вещь, в некотором смысле являющуюся продолжением «Лолиты», а также малоизвестные у нас романы «Просвечивающие предметы» и «Взгляни на арлекинов!».
В марте 1977-го, за несколько месяцев до смерти, писатель согласился принять у себя поэтессу Беллу Ахмадулину, которая позже в свойственной ей эмоциональной манере вспоминала: «Он спросил: «Вы вправду находите мой русский язык хорошим?» Я: «Лучше не бывает». Он: «А я думал, что это замороженная земляника» <...> Набоков знал, что книги его в Советском Союзе не выходят, но спросил с какой-то надеждой: «А в библиотеке (он сделал ударение на «о») можно взять что-нибудь мое?» Я развела руками ».
2 июля Набоков скончался на своем последнем другом берегу, в швейцарском госпитале. Его сын Дмитрий вспоминал, что в тот день глаза отца были наполнены слезами. «Некоторые бабочки уже начали взлетать», — тихо произнес Набоков.
Земное существование писателя оборвалось почти 39 лет назад, а его возвращение на родину, к русскому читателю, продолжается до сих пор. Из набоковских книг, шелестя страницами, по-прежнему вылетают сотни голубянок, оставляя в душе ностальгический след.
Владимир Владимирович Набоков родился в Санкт-Петербурге 10 (22) апреля 1899 года - в один день с Шекспиром и через 100 лет после Пушкина, как он любил подчеркивать, а свою родословную довольно выразительно описал в автобиографическом романе "Другие берега".
Дед писателя был министром юстиции при Александре III, а отец, известный юрист, - один из лидеров (наряду с Павлом Николаевичем Милюковым) Конституционно-демократической (кадетской) партии, член Государственной Думы.
Набоков-старший в быту был англоманом, Владимира в семье называли на английский манер - Лоди и английскому языку обучили прежде русского.
В 1911 году Владимира отдали в одно из самых дорогих учебных заведений России - Тенишевское училище, хотя оно и славилось сословным либерализмом.
Сразу же после октябрьского переворота, в ноябре 1917 года, Набоков-старший отправил семью в Крым, а сам остался в столице, надеясь, что еще можно предотвратить большевистскую диктатуру. Вскоре он присоединился к семье и вошел в Крымское краевое правительство как министр юстиции.
Набоковы, через Турцию, Грецию и Францию, добрались до Англии. В том же 1919 году Владимир стал студентом Кембриджского университета, вначале специализируясь по энтомологии, затем сменив ее на словесность. В 1922-м он с отличием его закончил.
После окончания университета Владимир Набоков переехал в Берлин, где его отец основал эмигрантскую газету "Руль". В то время в немецкой столице сосредоточилась литературная и интеллектуальная эмиграция из России, русские заселили целые кварталы.
Переводчик статей для газет, составитель шахматных задач и шарад, преподаватель тенниса, французского и английского языков, актер, сочинитель маленьких скетчей и пьес, голкипер в футбольной команде - этим на первых порах в Берлине Владимир зарабатывал на жизнь. В 1922 году на одном из эмигрантских собраний был убит его отец, заслонивший собой П.Н. Милюкова от выстрела монархиста (по другим версиям - фашиста). Это поколебало религиозное чувство Владимира Набокова, а в дальнейшем он демонстративно подчеркивал свой атеизм, хотя многие страницы его прозы противоречат этому.
В Берлине Набоков прожил до 1937 года, затем, опасаясь преследований фашистских властей, переехал в Париж, а в 1940 году эмигрировал в Америку. За европейский период написаны почти все лучшие его книги, подписанные псевдонимом Сирин. В 1923 году вышли два сборника стихотворений - "Горний путь" и "Гроздь" (оба посвящены памяти отца). Как прозаик он начал с рассказов, первый роман "Машенька" был написан в 1926 году. Далее выходят романы "Король, дама, валет" (1928), "Защита Лужина" (1929), "Возвращение Чорба", "Соглядатай" (оба - 1930), "Подвиг" (1932), "Камера обскура" (1933), "Отчаяние" (1936), "Приглашение на казнь" (1938), "Дар" (1937-1938), "Solus Rex" ("Одинокий король"; 1940).
Поселившись в Соединенных Штатах, Владимир Набоков перешел как писатель на английский язык. Несмотря на мучительность этого перехода, в чем он неоднократо признавался, Америку он воспринял как землю обетованную. Много лет спустя, в интервью 1969 года, Набоков объяснится ей в любви: "Америка - единственная страна, где я чувствую себя интеллектуально и эмоционально дома". За двадцать лет жизни там написаны романы "Истинная жизнь Себастьяна Найта" (1941), "Другие берега" (1951 - на английском; 1954 - переведен на русский), "Пнин" (1957).
Роман "Лолита" (1955), написанный там же, - о двенадцатилетней американской "нимфетке", ставшей "смертоносным демоном" для сорокалетнего Гумберта - принес ему мировую славу, а также деньги.
В 1960 году Владимир Набоков возвращается в Европу и поселяется в Швейцарии, выбрав курортное местечко Монтрё, еще в студенческие годы поразившее его "совершенно русским запахом здешней еловой глуши".
Выходят его романы "Бледный огонь" (1962), "Ада" (1969). Затем появляются романы "Просвечивающие предметы" (1972) и "Взгляни на арлекинов!" (1974).
Перу Набокова принадлежат четырехтомный перевод на английский язык пушкинского "Евгения Онегина" и комментарии к нему, а также книга "Николай Гоголь", изданная в 1944 году в США на английском языке.
В конце жизни Набоков говорил: "Я никогда не вернусь в Росию... Не думаю, чтоб там знали мои произведения..." С этим заблуждением он и ушел из жизни в 1977 году. Похоронен на швейцарском кладбище Клэренс в Монтрё.
