«Я исчезаю…» — таковы были последние слова, сказанные умирающим Василием Суриковым… А до этого — сорок лет титанической работы, грандиозные произведения, поражавшие всех и всякого, всеобщее восхищение и суеверное поклонение перед гением художника.
Боярыня Морозова, Утро стрелецкой казни, Меньшиков в Березове, Покорение Сибири Ермаком, Переход Суворова через Альпы, Исцеление слепорожденного Иисусом — каждая из этих картин становилась целой эпохой в развитии русской живописи.
И вряд ли можно вспомнить другого русского художника XIX века (за исключением Левитана), чей талант и творческое наследие имели бы такой большой резонанс и такое значение для всей нашей русской культуры.
Императрица Анна Иоанновна в петергофском Тампле стреляет оленей, 1900.
Французский критик Делинь пишет о Сурикове:
«В его картинах он открывается нам как могучий воскрешатель прошлого, которое он реконструирует с верностью ученого. Сотни страниц лучших исторических книг не дадут такой ясной идеи об исторической трагедии, которая произошла в Москве во времена Петра. Толпа играет главную роль в большей части его картин. Нет ничего более впечатляющего, чем народ, который волнуется, защищается или нападает, каждая группа живет своей собственной жизнью, героическая или покорная. Точность рисунка, разнообразие красок гармонируют в едином целом, полном величия, могучем, правдивом и трагическом».
Народ – действительно главный герой картин художника. «Я не понимаю действия отдельных исторических лиц, – говорил Суриков, – без народа, без толпы. Мне нужно вытащить их на улицу».
Большой маскарад в 1772 году на улицах Москвы с участием Петра I и князя И.Ф.Ромодановского, 1900 Василий Иванович Суриков родился 24 января 1848 года в Красноярске. Его предки по отцу и матери принадлежали к казачьим семьям. «Мои предки покоряли Сибирь вместе с Ермаком, а дед мой атаманом был. Со всех сторон я — природный казак».
С детства Василий восхищался величественной природой Сибири. Он говорил: «Идеалы исторических типов воспитала во мне Сибирь с детства; она же дала мне дух, и силу, и здоровье».
В детстве обнаружилась способность мальчика замечать необычное, красивое. Художник так говорил позднее об этой своей особенности: «Увижу что-нибудь, поразившее внимание, сразу ярко замечу во всех подробностях, и потом стоит только припомнить, и оно, как живое, перед глазами».
Рисовать Василий начал рано. Сначала, как он сам говорил, «на стульях сафьяновых рисовал – пачкал». А в шесть лет скопировал с черной гравюры Петра Великого и сам раскрасил: синькой – мундир, а брусникой – отвороты.
Изба, 1873 Первый, кто обратил внимание на живописные способности Сурикова, был учитель рисования Красноярского уездного училища Н.В. Гребнев.
В 1859 году умер отец и семья стала испытывать материальные затруднения. Сдавали часть дома квартирантам и за счет этого жили. Суриков, начавший учиться в гимназии, вынужден был ее оставить и поступить в 1862 году в Енисейское общее губернское управление канцелярским писцом. Василий Иванович потом рассказывал: «Очень я по искусству тосковал. Мать какая у меня была: видит, что я плачу – горел я тогда, – так решили, что я пойду пешком в Петербург».
Мечта Сурикова осуществилась благодаря помощи красноярского губернатора П.Н. Замятина и золотопромышленника П.И. Кузнецова, оплатившего все расходы на поездку Сурикова в столицу и его учение в Академии художеств.
Старик-огородник, 1882 В конце 1868 года Василий отправился в Петербург, куда добрался в феврале следующего года. Сначала он поступил в школу Общества поощрения художников, чтобы подготовиться к экзамену в академии. В апреле он держал экзамен в Академию художеств, но неудачно, и только в августе, после усиленных летних занятий, был принят сначала вольнослушателем, а год спустя – в 1870 году – слушателем академии.
За время учебы Василий писал картины и рисунки, главным образом на библейские темы, за которые неоднократно получал медали, золотые и серебряные, денежные премии. В марте 1874 года Суриков получил первую премию за превосходный живописный эскиз композиции «Пир Валтасара». В том же году он создал первую композицию на тему древнерусской истории «Княжий суд», где ему удалось достигнуть впечатления достоверности происходящего.
Княжий суд В конце 1875 года Суриков оканчивает Академию художеств и получает звание классного художника первой степени.
Он принимается вскоре за заказ на роспись четырех панно на тему: «Вселенские соборы» в храме Христа Спасителя, чтобы получить деньги и иметь возможность заниматься своим творчеством. Это был первый и единственный заказ, который выполнил Суриков в течение своей жизни.
В июне 1877 года он переехал в Москву на постоянное жительство, а в 1878 году Суриков женится на Елизавете Августовне Шарэ, внучке декабриста П.Н. Свистунова. Счастливая семейная жизнь и относительная материальная обеспеченность позволили художнику «начать свое» – обратиться к образам русской истории. Со следующего года начинается его напряженная работа над первой исторической большой картиной «Утро стрелецкой казни».
Утро стрелецкой казни, 1881 «На глазах зрителя разыгрывается страшная драма. Как будто слышишь плач, слившийся в одно глубокое рыдание. Кричит охваченная ужасом маленькая девочка, рыдает молодая женщина, простившись с мужем, уткнулся в ее платье плачущий ребенок. Казнь еще на началась, но наступили последние минуты прощания с жизнью. Страшные, мучительные.
Народной толпе, беспорядочно сгрудившейся перед храмом Василия Блаженного, художник противопоставляет Петра со свитой на фоне кремлевской стены. Петр неумолим и грозен. Он уверен в своей правоте.
Суриков хорошо понимал прогрессивность петровской политики, но в то же время художник не мог не сочувствовать народу, не мог не страдать вместе с ним. Суриков взволнованно повествует о силе и упорстве русского народа в борьбе за свои интересы.
Художник не ввел в картину ни одной натуралистической, устрашающей детали. Он говорил, что не ужас смерти хотел передать, а торжественность последних минут перед казнью, все прекрасное, что раскрылось в душах простых людей, – мужество у осужденных, глубина скорби и нежность у их близких».
Картина была экспонирована на Девятой передвижной выставке в марте 1881 года. Еще до открытия выставки Репин писал П.М. Третьякову:
«Картина Сурикова делает впечатление неотразимое, глубокое на всех. Все в один голос высказали готовность дать ей самое лучшее место; у всех написано на лицах, что она – наша гордость на этой выставке… Сегодня она уже в раме и окончательно поставлена… Какая перспектива, как далеко ушел Петр! Могучая картина!»
Сразу же после окончания «Утра стрелецкой казни» у Сурикова возникает замысел картины «Боярыня Морозова». «»Боярыню Морозову» я задумал еще раньше «Меншикова», сейчас же после «Стрельцов». Но потом, чтобы отдохнуть, «Меншикова» начал».
Меншиков в Березове, 1883 «Суриковский «отдых» – картина «Меншиков в Березове» (1883) вызывает восхищение, – пишет Л.А. Большакова. – В русской живописи уже были созданы исторические полотна, воспроизводящие трагические события далекого прошлого, в центре которых стояла судьба выдающейся личности… Но ни у кого из них трагедия отдельной исторической личности не звучала так мощно, так величественно, как у Сурикова».
М.В. Нестеров писал о картине: «…Мы с великим увлечением говорили о ней, восхищались ее дивным тоном, самоцветными, звучными, как драгоценный металл, красками. «Меншиков» из всех суриковских драм наиболее «шекспировская» по вечным, неизъяснимым судьбам человеческим. Типы, характеры их, трагические переживания, сжатость, простота концепции картины, ее ужас, безнадежность и глубокая волнующая трогательность – все, все нас восхищало».
После выставки 1883 года картина была приобретена Третьяковым, и у Сурикова оказались средства, достаточные для поездки за границу.
Художник посещает Германию, Францию, Италию, Испанию. Он изучает картины Веронезе, Тициана, Тинторетто, его внимание привлекает и современное европейское искусство. Много и увлеченно работает художник над этюдами.
Он пишет на родину: «Да, колорит – великое дело! Видевши теперь массу картин, я пришел к тому заключению, что только колорит вечное неизменяемое наслаждение может доставить, если он непосредственно, горячо передан с натуры».
Картина «Сцена из римского карнавала» (1884), показанная на Тринадцатой передвижной выставке 1885 года, свидетельствует о новых колористических исканиях Сурикова. Смеющееся смуглое лицо девушки удивительно хорошо связывается с розовым капором домино, плотно охватывающим прелестную темноволосую головку.
По возвращении из-за границы работа над «Боярыней Морозовой» (1887) поглотила все внимание Сурикова. Художник рассказывал, как искал образ Морозовой: «Только я на картине сперва толпу написал, а ее после. И как ни напишу ее лицо – толпа бьет… Ведь сколько времени я его искал. Все лицо мелко было. В толпе терялось. В селе Преображенском на старообрядческом кладбище – ведь вот где ее нашел… И вот приехала к нам начетчица с Урала – Анастасия Михайловна. Я с нее написал этюд в садике в два часа. И как вставил ее в картину – она всех победила».
Боярыня Морозова, 1887 Пленяющие русской красотой женские образы также взяты художником из жизни: «Девушку в толпе, это я со Сперанской писал – она тогда в монашки готовилась. А те, что кланяются, – все старообрядки с Преображенского».
Один из ведущих образов в картине – юродивый, олицетворяющий народные страдания. Прототип его был найден Суриковым на одном из московских рынков. «Вижу – он. Такой вот череп у таких людей бывает… В начале зимы было. Снег талый. Я его на снегу так и писал. Водки ему дал и водкой ноги натер… Он в одной холщовой рубахе босиком у меня на снегу сидел. Ноги у него даже посинели. Я ему три рубля дал… Так на снегу его и писал».
В картине Суриков добился исключительной экспрессии и значительности лица Морозовой. «В худощавой фигуре Морозовой, в тонких длинных пальцах ее рук, в том, как она сидит, вытянув и крепко сжав ноги, судорожно вцепившись в боковину саней одной рукой и взметнув вверх другую со сложенным , чувствуется и огромное нервное напряжение и внутренняя сила, – отмечает Г.П. Перепелкина. – Это именно та Морозова, про которую ее наставник протопоп Аввакум сказал: «Персты рук твоих тонкостны, а очи молниеносны. Кидаешься ты на врагов, как лев». Веришь, что эта женщина могла вдохновлять, вести за собой многих – так сильна была ее собственная вера, пусть фанатичная, так ярка была ее личность».
В картине Морозова – центральный образ и по психологической нагрузке и по расположению на холсте. Но этот образ не противостоит многоликой народной массе, не поднимается над ней, а, скорее, связывается с толпой, организует ее.
В третьей своей большой картине – «Покорение Сибири Ермаком» (1895) – Суриков поднялся на необычайную даже для него высоту исторического прозрения. Художник говорил, что композиция картины была им продумана и решена до того, как он ознакомился с летописным изложением события. «А я ведь летописи не читал. Она [картина] сама мне так представилась: две стихии встречаются. А когда я, потом уж, Кунгурскую летопись начал читать вижу, совсем, как у меня. Совсем похоже. Кучум ведь на горе стоял. Там у меня скачущие».
Покорение Сибири Ермаком, 1895 В «Ермаке» черты народных характеров Суриков возвел до степени эпического величия. Работая с натуры над лицами хакасов и остяков, Суриков открыл поразительный закон красоты: «Пусть нос курносый, пусть скулы, – а все сгармонировано. Это вот и есть то, что греки дали – сущность красоты. Греческую красоту можно и в остяке найти».
Репин писал по поводу «Ермака»: «Впечатление от картины так неожиданно и могуче, что даже не приходит на ум разбирать эту копошащуюся массу со стороны техники, красок, рисунка».
Последней исторической картиной художника был «Степан Разин», задуманный им еще тогда, когда он работал над «Боярыней Морозовой», и законченный только в 1907 году.
В.И. Суриков. Степан Разин. 1906 г. А. Жукова пишет: «…Хмурый на головном струге сидит Разин. Разбита на Каспии флотилия персидского шаха. Пленный перс тоскует напротив атамана. Лучшие люди крестьянской России идут за Разиным; бить бояр, дворян и приказных, «учинив так, чтобы всяк всякому был равен», уже песни о Разине поют. Но неясны пути крестьянской революции. Тяжкую думу думает атаман. Поднятые весла за его спиной – как крылья. Поверженного орла напоминает атаман – художник словно предсказывает его мрачную судьбу и думает вместе с ним: каким же путем идти России?.. А струг величаво плывет по широкой Волге, «добрыми молодцами изусаженный». И движение струга, как движение самой русской истории, завораживает зрителя».
Над картиной Суриков продолжал работать даже тогда, когда она была выставлена на Передвижной выставке, – рано утром взбирался на лесенку и переписывал фигуру Разина.
Последняя большая картина «Посещение царевной женского монастыря» была написана Суриковым в 1911–1912 годах и экспонировалась на выставке Союза русских художников 1912 года. Картина эта не изображает какую-либо историческую личность, а является глубоким раздумьем художника об участи русской женщины, сияющая молодость которой обречена на прозябание в монастырском застенке. Для образа юной царевны художник взял портретное изображение внучки Н.П. Кончаловской.
Посещение царевной женского монастыря, 1912 - Илья Ефимович Репин о художнике: «С Суриковым мне всегда было интересно и весело. Он горячо любил искусство, вечно горел им, и этот огонь грел кругом его и холодную квартирушку, и пустые его комнаты, в которых, бывало: сундук, два сломанных стула, вечно с продырявленными соломенными местами для сиденья, и валяющаяся на полу палитра, маленькая, весьма скупо замаранная масляными красочками, тут же валявшимися в тощих тюбиках. Нельзя было поверить, что в этой бедной квартирке писались такие глубокие по полноте замыслов картины, с таким богатым колоритом».
- Художник Сергей Маковский о Сурикове: «Он действительно видит прошлое, варварское, кровавое, жуткое прошлое России и рассказывает свои видения так выпукло-ярко, словно не знает различия между сном и явью. Эти видения-картины фантастическим реализмом деталей и цельностью обобщающего настроения вызывают чувство, похожее на испуг. Мы смотрим на них, подчиняясь внушениям художника, и бред его кажется вещим. Правда исторической панорамы становится откровением. В трагизме воскрешенной эпохи раскрывается загадочная, трагичная глубина народной души».
Портрет О.В.Суриковой (в замужестве Кончаловской), дочери художника, в детстве, 1888 Забавные истории из жизни
Как-то перед самым открытием передвижной выставки Репин стал просить у Сурикова картину в Академию. Передвижники с Академией враждовали — и туда и сюда картины давать не полагалось. Суриков сидел на диване, а Репин над ним навис и все просил и просил. Суриков несколько разозлился:
— На колени!
Репин не постыдился и встал!
А Суриков расхохотался:
— Ну вот, хоть дышать можно. А картины — не дам! (информация не подтверждена)
Крамской написал портрет Сурикова. Тот посмотрел:
— Ну как же так! Ни одного мазка. Все так гладко.
Суриков был сторонником свободной, размашистой живописи. Это считалось новым и революционным. А Крамской таких новшеств не одобрял.
— Хоть на лбу положите мазок!
Крамской усмехнулся:
— А где вы видели мазки на лице? Ну ладно, вот вам мазок! — и положил, действительно, один — на лоб.
После этого на полотне, с обратной стороны, появилась надпись: “Писал Крамской”, а под ней — “Исправлял Суриков”.
Однажды Суриков покупал шляпу. Примерил — в самый раз. Тогда он снял ее и тщательно смял. У продавца глаза полезли на лоб. А Суриков поглядел на него игриво, бросил шляпу на пол и придавил ногой. Продавец заикнулся:
— А деньги?
Суриков поднял шляпу, почистил, напялил на голову, выдал деньги и заявил:
— Вот теперь — хороша, носить можно! Отличная шляпа, а не какие-то дамские складочки.
Смерть не люблю новых шляп!
Переход Суворова через Альпы в 1799 году. 1899 Суриков знал толк в хорошей мебели. Когда фабрикант Морозов приобрел некий роскошнейший гарнитур, он зазвал художника полюбоваться. Сурикову гарнитур не понравился — безвкусный, весь разукрашенный. Морозов же не переставал восхищаться, и тогда Суриков к его ужасу вскочил ногами на диван, попрыгал на нем и поддакнул:
— Да-а-а, пружины добротные.
Суриков был довольно неприхотлив в еде, то есть мог питаться любой простой пищей. Но в гостях предупреждал, что терпеть не может индейку. Причем, по эстетическим соображениям:
— Уж очень препротивно — такая некрасивая птица!
Художник Игорь Грабарь привез к Сурикову одного коллекционера. Суриков встретил гостей радушно. Стал показывать этюды на продажу. Покупатель время от времени спрашивал о цене того или иного произведения и качал головой:
— Что вы, Василий Иванович, разве можно так высоко оценивать такой крошечный этюдик?
Цена была — 5000 рублей.
— Уступите, Василий Иванович, — просил Грабарь.
Суриков вздохнул: — И хотел бы, да имя не позволяет!
Приехав поздно вечером в Мадрид, Суриков и Петр Кончаловский пожелали снять комнату. Была уже полная темень. Их везли на какой-то антикварной колымаге с фонарями, а уличный сторож по очереди открывал своим ключом двери домов. Тут же появлялись заспанные хозяева и показывали свободные комнаты. Русским все не нравилось, пока им не попался очень симпатичный испанец в живописном ярко-красном халате. Комната всем угодила. Но на всякий случай Суриков через Кончаловского осведомился у хозяина:
— Вы любите бой быков?
— Мучиссимо! — ответил тот, что по-испански означает: “Очень!”
— Мучительно? Ну надо же, какой добрый человек! — восхитился Суриков, не знавший по-испански ни слова. — Остаемся!
Севилья. Бой быков, 1910 Василий Иванович Суриков умер в Москве от склероза сердца 19 марта 1916 года. Его похоронили рядом с женой в Москве, на Ваганьковском кладбище.
Нашли ошибку? Выделите ее и нажмите левый Ctrl+Enter .
Василий Иванович Суриков родился в 1848 году 12 (24) января в сибирском городе Красноярске. Предков Сурикова считают одними из основателей города. Они участвовали в знаменитом бунте против царского воеводы Дурново. В честь деда Сурикова, казачьего атамана, один из островов на Енисее назван Атаманским. Сам художник гордился казачьим происхождением, любил рассказывать о своих смелых и вольнолюбивых предках.
Отец художника был гражданским служащим. Прасковья Федоровна Сурикова, мать художника, также происходила из старинной казачей семьи Торгошиных, именем которых называлась целая станица на Енисее, против Красноярска. Семья Суриковых жила небогато. Был у них свой небольшой деревянный дом, выстроенный в тридцатых годах. Детство оставило в душе художника неизгладимые впечатления.
В 1854 году отец Сурикова по службе был переведен из Красноярска в село Сухой Бузим, и вся семья отправилась с ним. "В Бузимовке, - вспоминал художник, - мне вольно было жить. Страна была неведомая. Степь немереная...И медведей полно. И масленичные гулянья и христославцы. У меня с тех пор прямо культ предков остался..."
В 1856 году родители решили отдать Сурикова в приготовительный класс 1-го Красноярского училища, поселив на квартире тетки, Ольги Матвеевны Дурандиной. Сначала школьная жизнь показалась мальчику невыносимой. В школе практиковались телесные наказания, учителя наводили ужас. Суриков тосковал по семье. Он решл бежать к родным. По дороге он встретил мать, которая и вернула его обратно в училище.
Постепенно Суриков освоился с обстановкой школы. Он учился отлично, переходил из класса в класс с наградами и в 1861 году блестяще окончил училище. Особенно важное значение для будущего художника имели уроки рисования, которые преподавал Николай Васильевич Гребнев. Заслуга его в том, что он сумел угадать талант Сурикова в самой раненей стадии его развития, горячо в него уверовал, много работал со своим учеником. Скриков вспоминал о Гребневе с чувством живой благодарности как о своем начальном учитиле. Гребнев давал Сурикову копировать гравюры с картин старых мастеров. По воскресеньям он брал с собой Сурикова за город, на этюды. Благодаря Гребневу Суриков овладел техникой акварельной живописи, в которой впоследствии достиг высокого совершенства.
В 1859 году умер отец Сурикова. После этого семья вернулась в свой дом, в Красноярск. Жизнь стала труднее. Сурикову пришлось поступить на службу в канцелярию. Всем хозяйством занималась мать. Кроме сестер у художника был младший брат Александр. По семейной традиции они все собирались за столом по вечерам. Суриков с детства был очень любознательным, заинтересованным жизнью. Лаконизм и точность образов присуще языку Сурикова. Эти качества ярко сказались в его живописи.
От раннего сибирского "доакадемического" периода жизни Сурикова до нас не дошло ни одной работы, за искючением нескольких рисунков, сделанных с гравюр различных картин "Благовещенье" В.Боровиковского и "Ангел с кадилом" Т.Неффора.
В 1866 г. сестра Сурикова Катя вышла замуж и поселилась с мужем в с.Тесь. В конце лета Василий Суриков ездил к ним в гости и там работал, написал с натуры 15 этюдов. Но в дальнейшем судьба этюдов неизвестна.
В красноярском обществе уже стало известно о выдающихся способностях Сурикова. Золото-промышленник П.И.Кузнецов вызвался помочь художнику и отправил его в Петербург. Там он поступил в Петебургскую Академию. Первая самостоятельная работа Сурикова, без наставников, появляется в 1870 году, изображает петербургский пейзаж, который сильно впечатлил художника при знакомстве с городом. "Я долго ходил, - вспоминал Суриков, - на Сенатскую площадь - наблюдал. Там фонари тогда рядом горели, и на плошади - блики". Картина экспонировалась на Академической выставке 1870 года и была приобретена золотопромышленником Кузнецовым.
В 1874 году, как программу на Большую золотую медаль, Суриков задумал написать "Клеопатру", но ограничился одним, правда детально проработанным, эскизом. Очевидно, уже тогда Суриков начал чувствовать холод академических тем, никак не связанных с его внутренним миром.
За год до окончания Академии художеств Суриков написал картину "Княжеский суд " (1874 год). В ней он запечатлел сцену из древнерусской народной жизни. Князь творит расправу над своими подданым. Почему художник остановился на этой теме - неизвестно, так же как неивестно, как он над ней работал. В ней он затронул огромную тему ломки старого быта. В следущем году Суриков написал программную работу, доставившую ему Большую золотую медаль: "Апостол Павел объясняет догматы веры в присутствии царя Агриппы, сестры его Береники и проконсула Феста " (1875 год). Большая работа, около двух метров в ширину, очень величественная работа.
В этом же году Суриков окончил Академию. Он получает заказ в строившемся в Москве храме Христа Спасителя - написать в четырех пилонах четыре первых Вселенских собора. Сурикову пришлось переехать в Москву. После этой работы Суриков стал безраздельным и полновластным хозяином своей жизни, решительно отвергая в дальнейшем заказы и служебные должности.
Около того же времени Суриков женился на Елизавете Августовне Шарэ. В его суровом сердце всегда жила глубокая привязанность к семье, жене, детям, матери. Эта большая любовь к близким выразилась в картине "Утро стрелецкой казни ". Художник как бы лично пережил страшную человеческую трагедию, изображенную им.
Начавшая радостная семейная жизнь и относительная материальная обеспеченность позволяли художнику всецело отдаться творчеству. В Москве окончательно оформилось мировоззрение Сурикова, определился особенный характер и стиль его исторической живописи. На творчество художника повлияли работы русского художника Александра Иванова.
В 1883 году появляется еще одна знаменитая картина Сурикова "Меншиков в Березове ". В этом же году она была выставленна на Передвижной выставке. "Появление ее, - пишет Нестеров, - когда-то вызвало большое разногласие как среди художников, так и среди общества. Умный, благородный, справедливый, равно требовательный к себе и другим, Крамской, увидав "Меншикова ", как бы растерялся: встретив, спускаясь по лестнице, идущего на встречу Сурикова, остановил его, сказал, что "Меншикова " видел, что картина ему непонятна - или она гениальна, или он с ней еще недостаточно освоился. Она его и восхищает и оскорбляет своей безграмотностью: "Ведь если ваш Меншиков встанет, то пробьет головой потолок..."
Однако Суриков сознательно стремился достигнуть именно такого впечатления грандиозности фигуры Меньшикова. После темной гаммы "Меншикова " картина "Боярыня Морозова " поражает своим светлым, очень сложным тоном. Глубина композиционного замысла потребовала от художника пятилетней работы. Еще в детстве он слышал рассказ от тетки о боярыне Морозовой, крепко ему запомнившийся.
"Боярыня Морозова " тоже была на Передвижной выставке, после чего водворилась в Третьяковской галерее и заняла там, соответственно своим достоинствам, центральное место.
Летом 1887 года Суриков с семьей ездил в Красноярск, где написал портрет матери, также находящийся в Третьяковской галерее.
В начале сентября 1887 года Суриковы вернулись в Москву. Художник горел новыми замыслами, которым не скоро суждено было осуществиться. Слабая здоровьем жена Сурикова слегла в феврале 1888 года, и после двухмесячной тяжелой болезни 8 апреля ее не стало. Художник необычайно тяжело переживал эту потерю. Искусство он оставил.
Летом брат Сурикова Александр приехал в Москву. Он всячески старался вернуть художника к жизни, оторвать его от гнетущих воспоминаний и дум. В конце августа брат уехал обратно в Красноярск, и художник остался один. Он опять погрузился в тяжелые свои думы, в заботы о маленьких дочерях. Работать он не мог. Мать и брат настаивали, чтобы он переехал в Красноярск. Суриков послушался этого совета, распродал обстановку, уничтожил часть работ, сохранив лишь самые ценные. В Красноярск он приехал в мае 1889 года вместе с дочерми.
В тот период он написал лишь одну работу "Исцеление слепорожденного Иисусом Христом ", ей он выражал неотступную душевную потребность. А в 1893 году Суриков нашел возможным показать картину на Передвижной выставке. Художник, посвятивший все свое творчество историческим драмам, увидел, что на свете существует и простое веселье, удаль, смех. Жизнь открылась перед ним в небывалой широте.
Особое место в творчестве Сурикова занимали портреты. Писал он их в моменты отдыха. В них он изображал простих, обыкновенных людей, ничем не знаменитых, но хорошо ему знакомых и дорогих сердцу. Портреты Сурикова, в том числе и автопортреты, положительно поражают своей обыденностью. Все они написанны будто для тесного семейного и дружеского круга.
Суриков никогда не брал заказы на портреты. Но он часто отправлялся от портретного образа в своей дальнейшей, чисто творческой работе.
Живя зимой 1889-90-х года в Красноярске, наблюдая тамошние зимние развлечения, Суриков увлекся мыслью написать "Взятие снежного города ", изобразим излюбленную сибирскую игру, в которой художник с азартом участвовал в юности. Эта игра состоит в том, что через стену снежной крепости, красиво сложенной, должен грудью пробиться конь с всадником, которому препятсвует не только высокая стена крепости, но и со всех сторон окружающие стену люди, старающиеся испугать коня.
Позировали для картины так же близкие и знакомые Сурикову люди. Картина появилась на свет в 1891 году. В этой картине зародилась новая тема - тема широкой казацкой натуры, тема героизма и силы.
В начале осени 1890 года Суриков переехал из Касноярска в Москву. Законченный "Снежный городок " он привез с собой и весной 1891 года выставил его на Передвижной выставке. Она была куплена коллекционером В.В.фон Мекком, а потом приобретена Русским музеем в Петербурге.
В Москве Суриков начал новую картину "Покорение Сибири Ермаком ". Она писалась довольно долго. Лето 1891 года художник провел в Красноярске, где собирал материал для "Ермака ". Зимой 1891-92 года картина была начата.
В 1892 году Суриков снова жил в Сибири. На этот раз он задержался в Тобольске. Потом уехал в Минусинск за поиском материала. Там было написано много этюдов татар. Вернувшись в Москву Суриков поменял маленькую съемную комнатку на просторную квартиру. В декабре 1892 года художник на короткое время прервался от "Ермака ", чтобы подготовить к выставке "Исцеление слепорожденного ". Но уже в начале 1894 года он сообщает брату: "Теперь я опять принялся за "Ермака "...Радуюсь, что много этюдов для него написал".
В 1893 году Суриков ездил на Дон к казакам. Там он писал этюды для "Ермака ". Летом 1894 года Суриков собирал материалы в Сибири, где так же писал этюды.
Многие считали это лучшей работой Сурикова. Действительно, в "Ермаке " Суриков поднялся на необычайную даже для него высоту исторического прозрения.
За последние два десятилетия жизни Суриков написал ряд портретов близких ему людей и сделал множество эскизов исторических композиций. Закончены же были только две исторические картины: "Переход Суворова через Альпы " (1899 год), и "Степан Разин " (1906 год). Последняя далась Сурикову труднее всего. Много раз передумывал идею, эскизы.
В 1911 году Суриков обратился мыслями к другому вождю крестьянского восстания - Емельяну Пугачеву, исполнив рисунок, изображающий Пугачева в клетке. По-видимому, этот эскиз является единственным. В наследии художника остались и многочисленные эскизы на чисто исторические темы, но ни один из них не превратился в картину.
Суриков умер в 1916 году 6 марта в Москве и погребен на Ваганьковском кладбище, рядом о своей женой.
При помощи местного мецената, рыбопромышленника Павла Кузнецова, в 1869 году Василий Суриков уехал в Петербург. С первого раза сдать экзамены в академию не удалось. Юноша не отчаялся и приступил к занятиям в школе Общества поощрения художеств, где быстро наверстал все упущения, благо, силы воли ему было не занимать. Следующая попытка сдать экзамены оказалась удачной.
С первых дней учебы молодой сибиряк обратил на себя внимание академических преподавателей несомненным талантом, подкрепленным большим трудолюбием. Его академические работы отличались удачным построением композиции и выверенным колоритом. Он не раз получал награды на академических выставках и подошел к выпуску из академии кандидатом на большую золотую медаль и пенсионерскую поездку за границу.
Медаль за конкурсную картину «Апостол Павел объясняет догматы веры в присутствии царя Агриппы и сестры его Вероники» Суриков получил, но от поездки за границу по какой-то причине отказался. Бытует два мнения на этот счет. Возможно, Василий Иванович считал, что формирование художника, который хочет посвятить себя исторической живописи, должно проходить на родине. Не исключено, что причина крылась в необходимости оказывать помощь родным, а Сурикову тогда предложили выгодный заказ на написание четырёх фресок для храма Христа Спасителя. Судя по всему, на его решение повлияли обе эти причины.
В 1878 году Василий Суриков переехал в Москву, где начал работу над первой крупной картиной «Утро стрелецкой казни». В это время он женился на Елизавете Шаре, внучке декабриста Петра Свистунова. В семье родились две дочери — Ольга и Лена. Внешне немного замкнутый, сибиряк быстро сошелся с московскими живописцами. Особенно он стал близок с братьями Аполинарием и Виктором Васнецовыми, Василием Поленовым, Ильей Репиным.
Илья Ефимович вспоминал о том времени: «С Суриковым мне всегда было интересно и весело. Он горячо любил искусство, вечно горел им, и этот огонь грел кругом его и холодную квартирушку, и пустые его комнаты, в которых, бывало: сундук, два сломанных стула, вечно с продырявленными соломенными местами для сиденья, и валяющаяся на полу палитра, маленькая, весьма скупо замаранная масляными красочками, тут же валявшимися в тощих тюбиках. Нельзя было поверить, что в этой бедной квартирке писались такие глубокие по полноте замыслов картины, с таким богатым колоритом».
«Утро стрелецкой казни» было выставлено Суриковым на выставке передвижников, открывшейся 1 марта 1881 года. Картина сразу же стала сенсацией, перед ней постоянно толпились зрители. Общее мнение образно и точно выразила Александра Боткина, дочь Павла Третьякова: «Никто не начинал так. Он не раскачивался, не примеривался и как гром грянул этим произведением». Картину прямо с выставки приобрел Третьяков, как и два следующих исторических полотна Сурикова — «Меншиков в Березове» и «Боярыня Морозова».
Продажа картин дала Сурикову значительные средства, и он смог совершить путешествие по Европе, посетив музеи и картинные галереи Австрии, Германии, Франции, Италии. Весной 1888 года после тяжелой болезни умерла жена Сурикова. Смерть любимого человека потрясла художника, он забросил кисти и впал в депрессию. Чтобы восстановить душевные силы Суриков с дочерьми уехал в Красноярск, где решил взяться за яркое жизнеутверждающее полотно, чтобы «вернуться к жизни».
В Красноярске им было начато полотно «Взятие снежного городка». Картина разительно отличается от всех, что писал художник. В ней много света, сияющего снега, радостных лиц. Закончив эту работу, Василий Суриков приступил в 1891 году к картине, которую впоследствии считал главной в своем творчестве. «Покорение Сибири Ермаком Тимофеевичем» было задумано как эпическое полотно, посвященное одному из ключевых моментов русской истории.
Композиция громадного полотна родилась очень быстро, как будто Суриков своими глазами видел те далекие события. Возможно, сыграло свою роль казачье прошлое суриковского рода, сохранившее на генном уровне память о тех событиях. Позднее художник писал: «А я ведь летописи не читал. Она (картина) сама мне так представилась: две стихии встречаются. А когда я, потом уж, Кунгурскую летопись начал читать, вижу, совсем, как у меня. Совсем похоже».
Любопытно, что в начальных эскизах композиции картины уже видна и общая компоновка, которая существенно меняться не будет, и даже характерные позы многих действующих лиц. Трудно поверить, что художник мог с такой ясностью практически сразу представить все, что будет изображено на громадном полотне. Собственно, до того, как приступить к написанию картины, уже родившейся в воображении художника, оставалось провести большую этюдную работу — подобрать конкретные типажи, сделать зарисовки оружия, одежды, различных предметов, причем, с исторической точностью.
К работе над картиной Суриков подошел обстоятельно. Несколько лет он путешествовал по Сибири, побывал на Дону, написал массу этюдов. Работа захватила его, в письмах родным он часто делится впечатлениями: «Пишу татар. Написал порядочное количество. Нашел тип для Ермака». «Мы возвратились из поездки по Дону. Я написал много этюдов; все лица характерные. Дон сильно напоминает местности сибирские, должно быть, донские казаки при завоевании Сибири и облюбовали для поселения места, напоминавшие отдаленную родину. Меня казаки очень хорошо приняли. Жили мы в Раздорской станице, Константиновской, Старочеркасске». А это из письма художника брату: «Пишу Ермака. Читал я историю о донских казаках. Мы, сибирские казаки, происходим от них; потом уральские и гребенские. Читаю, а душа так и радуется, что мы с тобой роду хорошего».
Суриков уже приучил зрителей, что каждая его новая работа — событие, свежий и достоверный взгляд на нашу историю. Но появление на выставке картины «Покорение Сибири Ермаком» для многих стало потрясением, столь зримо художник смог передать далекое прошлое, будто сам являлся непосредственным участником тех событий.
Художник Яков Минченков, оставивший очень интересные воспоминания о своих друзьях-передвижниках (если не читали, советую, не пожалеете), так описывает впечатление от полотна Сурикова: «При мне появилась его большая картина „Ермак“. Как и все его произведения, она подавила меня своим суровым величием, мощью и жизненной правдой. Верилось, что так оно и должно было быть, как рассказано в картине, но краски казались черными и скучными. Впоследствии я увидел эту картину в музее, и странное дело: она убила здесь все картины своим колоритом. У Сурикова не было заметно красок, картина его отливала особым, необыкновенно тонким и правдивым перламутром».
Подобным образом воспринимали работу Сурикова и многие другие мастера живописи. Вот что писал о полотнах мастера художник Сергей Маковский: «Он действительно видит прошлое, варварское, кровавое, жуткое прошлое России и рассказывает свои видения так выпукло-ярко, словно не знает различия между сном и явью. Эти видения-картины фантастическим реализмом деталей и цельностью обобщающего настроения вызывают чувство, похожее на испуг. Мы смотрим на них, подчиняясь внушениям художника, и бред его кажется вещим. Правда исторической панорамы становится откровением. В трагизме воскрешенной эпохи раскрывается загадочная, трагичная глубина народной души».
Я не буду описывать это полотно художника. Его надо видеть, если не подлинник в Государственном Русском музее, то хотя бы хорошие репродукции. Картина громадна — 285×599 см., рассматривать её можно часами, постоянно замечая что-то новое, интересное, необычное, и поражаясь колоссальной работе, скрупулезно и исторически достоверно выполненной художником.
После «Покорения Сибири Ермаком» Василий Суриков написал несколько больших картин, в том числе «Переход Суворова через Альпы», «Степан Разин», «Посещение царевной женского монастыря». Но столь мощного воздействия на зрителей, как «Покорение Сибири Ермаком», они уже не оказывали.
Василий Иванович Суриков ушел из жизни 6 (19) марта 1916 года. Похоронили великого художника в Москве на Ваганьковском кладбище. Время не притупило интерес к произведениям мастера, в музеях перед его полотнами всегда многолюдно. В Красноярске Сурикову установлен памятник и открыт его Дом-музей, имя великого живописца носит Московский государственный академический художественный институт. Память о Сурикове увековечена даже в космосе, на далеком Меркурии есть кратер его имени.
Родина Василия Сурикова - город Красноярск. Его отец, Иван Васильевич, служил в уездном красноярском суде, а мать, Прасковья Фёдоровна, вела домашнее хозяйство. Семья принадлежала к сословию енисейских казаков, пришедших когда-то в суровые сибирские края с южного Дона. Сам Суриков впоследствии говаривал: «Со всех сторон я природный казак... Мое казачество более чем 200-летнее».
Семья потеряла кормильца в 1859 году, когда мальчику было 11 лет. Мать осталась с тремя детьми: Васей, Катей и трёхлетним Сашей. Со смертью отца начались материальные трудности. Прасковья Фёдоровна вынуждена была сдавать в аренду 2-й этаж их дома, построенного мужем в 1830-е годы. Этот дом из крепчайшей сибирской лиственницы уцелел, сейчас в нём находится музей художника.
Символично, что фамилия «Суриков» совпадает с названием краски «сурик» красно-оранжевого или красно-желтого цвета. А рисовать Вася начал очень рано. В 6-летнем возрасте сумел скопировать портрет Петра I. Самое раннее из сохранившихся известных произведений Сурикова - акварель «Плоты на Енисее», которую он написал в 14 лет. Она находится в красноярском музее художника.
Василий Суриков. Акварель «Плоты на Енисее».1862
Первые уроки рисования Василию давал преподаватель местного училища. По его окончании Суриков хотел бы продолжить художественное образование, но не позволяли финансовые проблемы в семье. Поэтому Василий поступает на работу писцом в губернское управление.
На удачу, его рисунки попались на глаза губернатору Павлу Замятину, который познакомил Сурикова с местным золотопромышленником и меценатом Петром Кузнецовым. И тот предложил оплатить Сурикову обучение живописи в Петербурге.
Суриков учился у художника Петра Петровича Чистякова, замечательного педагога, который взрастил целую плеяду талантливых русских живописцев: Серова, Крамского, Репина, Поленова.
Покровитель молодого Сурикова Петр Кузнецов продолжает ему помогать. Он приобретает его картину «Вид памятника Петру I на Сенатской площади в Санкт-Петербурге», которую тот написал во время учебы в Академии. В летние каникулы 1873 года приглашает подопечного пожить на принадлежащих ему приисках в соседней с Красноярском .
Василий Суриков. Вид памятника Петру I на Сенатской площади в Санкт-Петербурге. 1870
В 1875 году Василий Иванович Суриков заканчивает Академию художеств и начинает самостоятельную творческую жизнь. Он выполняет первую и последнюю работу на заказ - картины для Храма Христа Спасителя в Москве. В дальнейшем он самостоятельно определяет, что ему писать.
В 1877 году Суриков покидает Петербург и переезжает в первопрестольную столицу. В патриархальной Москве Суриков почувствовал себя на своём месте. Облик древнего города, грандиозные события, происходившие некогда в нём, соответствовали его тяге к историческим сюжетам. Он писал:
Так появилось первая крупномасштабная картина Василия Сурикова «Утро стрелецкой казни». Он работал над ней в течении 3-х лет, а по завершении вступил в Товарищество передвижников.
Василий Суриков. Утро стрелецкой казни. 1881
Суриков продолжил развивать историческую тематику в своих произведениях. Хотя некоторые критики обвиняли художника в чрезмерной многофигурности его эпических полотен, сравнивая их с многоцветными коврами, на самом деле каждый из героев его картин - это индивидуальный психологический образ. За свою творческую жизнь Суриков написал не так уж много портретов, но по факту персонажи его исторических картин таковыми и являются. Он подолгу искал и очень тщательно отбирал натурщиков для своих полотен. Так моделью боярыни для полотна «Боярыня Морозова» стала его тётя, а для старшей дочери Александра Меншикова Марии в картине «Меншиков в Берёзове» позировала жена Елизавета.
Василий Суриков. Меншиков в Берёзове. 1883
В 1883 году картину «Меншиков в Берёзове» приобрёл для своей галереи выдающийся коллекционер Павел . На полученные от продажи картины деньги Суриков с семьёй отправляется в поездку по Европе. Василий Иванович осмотрел великолепные собрания произведений искусства Дрезденской галереи и Лувра. Елизавета Августовна смогла поправить здоровье в этом путешествии по европейским странам с более мягким климатом..
Василий Иванович Суриков и Елизавета Августовна Шаре (1858-1888) поженились в 1878 году. Можно сказать, что их познакомила любовь Сурикова к музыке. Он увидел свою будущую жену в католическом храме, куда приходил послушать орган. Елизавета была наполовину француженка, она воспитывалась на французский манер и по-русски говорила с акцентом. У четы родилось дочери: Ольга (1878-1958) и Елена (1880-1963).
Елизавета Августовна - жена Василия Сурикова
Счастливый брак прервался после 10 лет супружества. Слабая здоровьем Елизавета Августовна не смогла справиться с болезнью и умерла в Москве в 30-ти летнем возрасте после возвращения из поездки на родину мужа.
Василий Иванович тяжело переживал уход любимой супруги и корил себя за то, что взял её в путешествие в суровую Сибирь. В те времена на дорогу до Красноярска уходило около 1,5–2 месяцев, что оказалось слишком трудно для болезненной женщины. Суриков оказался однолюбом. Он никогда больше не женился и самостоятельно вырастил детей.
По линии старшей дочери Ольги потомкам передалась творческая мощь художника Василия Ивановича Сурикова, которая продолжает вовлекать в свою орбиту талантливых людей из сферы искусства. Ольга вышла замуж за русского живописца Петра Петровича Кончаловского. Их дочь, внучка Сурикова, Наталья Кончаловская - известная детская писательница, поэтесса и переводчица. Мужем Натальи Петровны был поэт Сергей Владимирович Михалков. Их сыновья, Андрей Кончаловский и Никита Михалков, стали кинематографистами. Многие члены обширной династии Михалковых-Кончаловских реализуют себя на творческом поприще.
Василий Иванович Суриков скончался в Москве 19 (по новому стилю) марта 1916 года от болезни сердца. Говорят, что его последними словами была фраза: «Я исчезаю». Похоронен, как и просил, на Ваганьковском кладбище рядышком с незабвенной женой.
Василий Суриков. Взятие снежного городка. 1891
Василий Суриков. Переход Суворова через Альпы в 1799 году. 1899
Василий Суриков. Степан Разин. 1906
Василий Суриков. Посещение царевной женского монастыря. 1912
Василий Суриков. Портрет дочери Ольги Суриковой в детстве. 1888
Василий Суриков. Букет. 1884
Василий Суриков. Покорение Сибири Ермаком. 1895
Василия Суриков. Зима в Москве. 1884-1887
Василий Суриков. Портрет княгини П. И. Щербатовой. 1910
В развитие русской художественной школы большой вклад внёс Суриков Василий Иванович. Он родился 24 января (12 января - по старому календарю) 1848года в сибирском городе Красноярске. Родители Сурикова, отец Иван Васильевич Суриков, служивший губернским регистратором и мать Прасковья Федоровна, урожденная Торгошина принадлежали к числу потомков первых казачьих родов. Предки его по отцовской линии, возможно, пришли в эти края с Дона чуть ли не во времена Ермака. Казачье происхождение было для Сурикова предметом особой гордости – об этом говорит то, что Василий Иванович прямо называл себя русским казаком.
О ранних годах жизни, детстве Сурикова, мы знаем в основном из работы поэта М. Волошина. Незадолго до кончины живописца, в 1913 году М. Волошин, работая над монографией о Сурикове, заказанной И. Грабарем, часто встречался и разговаривал с выдающимся художником.
В 1859 году умирает отец художника, его семья оказывается в тяжелом материальном положении. Прасковья Федоровна вынуждена была сдать жильцам второй этаж своего дома, а сама не отказывалась от случайного заработка. Суриков оканчивает Красноярское уездное училище в 1861 году и поступает на службу в губернское управление - канцеляристом. К этому времени он уже решил, что станет художником. Большим везением и удачей для Сурикова явилось знакомство с Н. Гребневым, ставшим первым его наставником и учителем. Гребнёв распознал в подростке большой потенциал, и мягко, но настойчиво стал направлять его в нужное русло.
В судьбе талантливого человека принял участие и губернатор Красноярска П. Замятин, который отправил в Петербург ходатайство с просьбой зачислить Сурикова в Академию. Несмотря на то, что ходатайство было принято, в выплате стипендии Сурикову в Академии отказали. Промышленники из Сибири в те времена отличались широтой своей меценатской деятельности, не жалели денег и на культурную и на образовательную работу. Среди них был и золотопромышленник П. Кузнецов, взявшийся за обеспечение Сурикова всем необходимым на период обучения его в Академии. В конце 1868-го года Суриков с промышленным обозом Кузнецова отправился на покорение художественного мира. Дорога до Петербурга заняла два месяца.
Однако, в Академию Сурикова взяли не сразу - ему пришлось немного поучиться в Обществе поощрения художеств, где он «набивал» руку рисуя гипсовые слепки, только после этого он был зачислен в Академию вольнослушателем. Полноправным учеником Академии Суриков стал уже в августе 1870 года, пройдя программу трёхлетнего обучения самостоятельно.
После этого последовали триумфы. К сожалению и возмущению учителя Сурикова П. Чистякова, гарантирующей заграничную стажировку золотой медали, Суриков после окончании Академии не получил. Через полгода Сурикову всё-таки предложили поездку за границу, но он отказался от неё, взявшись за роспись фресок в храме Христа Спасителя в Белокаменной.
Благодаря работе в храме, художник получил финансовую независимость и новую среду обитания. Попав в Белокаменную, Суриков сразу же почувствовал родное и насовсем переселился в Первопрестольную. Созданные здесь «Меньшиков в Берёзове», «Боярыня Морозова», «Утро стрелецкой казни» принесли Василию Ивановичу заслуженное признание, и место среди выдающихся живописцев той эпохи. После показа в 1881 году «Утра стрелецкой казни» Суриков стал активным участником движения передвижников, на целых 26 лет, уйдя из Товарищества лишь в 1907 году, осознав, что это движение тормозит дальнейшее развитие живописи.
Что касается личной жизни Василия Ивановича, то здесь необходимо отметить его брак с Елизаветой Августовной Шаре, заключённый в 1878 году. Они прожили десять счастливых лет; Елизавета Августовна родила Сурикову двух дочерей. После тяжёлой болезни она умерла в 1888 году, её смерть стала причиной тяжелейшей депрессии Сурикова. Он перестаёт писать и в 1889 году уезжает с детьми в Красноярск, рассчитывая остаться в «городе детства» навсегда.
Здесь, на «малой родине», депрессия отступает. Почти насильно брат Сурикова, заставляет его приступить к написанию «Взятия снежного городка». Суриков увлекается работой, и уже осенью 1890 возвращается в Москву. Весь период 1890-х годов отмечен новым содержательным и колористическим исканием - и, конечно же, новыми живописными шедеврами, всегда выставлявшимися в среде «передвижников».
В это и последующее десятилетие Василий Иванович много и часто путешествовал. Он побывал в Сибири, в Крыму, на Оке и на Волге. Посетил Испанию, Швейцарию, Италию, Францию. На закате своей жизни Суриков оставался увлеченным грандиозными задумками. Но, к сожалению не законченными так и остались «Красноярский бунт», «Пугачёв», «Княгиня Ольга». Находясь на отдыхе и лечении в Крыму в 1915 году, Суриков пишет свой последний автопортрет, который служит подходящей иллюстрацией к характеристике данной Волошиным.
Выдающийся русский художник-передвижник умер 19 марта (6 марта - по старому календарю) в Москве. Ваганьковское кладбище стало последним приютом художника.
