Родился Николай Михайлович в Симбирской губернии в семье небогатых дворян, но людей культурных и просвещенных. Получив хорошее образование и светские навыки, что считалось престижным в те времена среди светской молодежи, поступил на военную службу в один из лучших гвардейских полков. Именно тут он осознает, что свой жизненный путь надо выстраивать не по общественным, как было принято меркам. Не прослужив и года, выходит в отставку в чине поручика и возвращается обратно в Симбирск (1784).
Молодой дворянин, усвоивший хорошие манеры, отличающийся изысканностью обхождения с дамами является блестящим кавалером на губернских балах. Однако, внутри себя он никак не может определиться и в новых знакомствах, а так же книгах все время ищет подсказки, как дальше строить свою судьбу, чем заниматься. Молодой дворянин, усвоивший хорошие манеры, отличающийся изысканностью обхождения с дамами является блестящим кавалером на губернских балах. Однако, внутри себя он никак не может определиться и в новых знакомствах, а так же книгах все время ищет подсказки, как дальше строить свою судьбу, чем заниматься.
С 1785 по 89 года Карамзину пришлось жить рядом масонами, деятельность которых оказала влияние и на его жизнь. Он начинает заниматься переводами художественной прозы, а в последствии и сам начинает писать для журналов. Первые произведения у него выходят в журнале Н. И. Новикова "Детское чтение для сердца и разума". Впоследствии Карамзин закладывает свое имение, и мечтая стать писателем-профессионалом, отправляется в путешествие по Европе, а в дальнейшем описать его. Это было довольно смелым шагом по тому времени, означающем, что он отказывается от наследования помещичьих доходов, и решает содержать себя на труды литератора.
Карамзин живет полтора года за границей. За это время он проезжает Германию, Францию, Англию, знакомясь с выдающимися, интереснейшими людьми, вовсе не чувствуя себя провинциалом и достойно представляет Россию. Исторические памятники, жилища людей, фабрики, трактиры, деревенские свадьбы, он сравнивает нравы людей разных национальностей и записывает все увиденное в блокнот. По возвращении в Россию в 1790 году, Карамзин начинает издавать "Московский журнал", где публикует свои повести и статьи ("Письма русского путешественника", "Бедная Лиза").
В дальнейшем он издает альманахи, сборники повестей "Мои безделки", через которые к нему приходит слава. Произведения Карамзина знают и в Москве, и в Санкт-Петербурге, в провинциальных городах. Стиль его написания легкий, непринужденный, манера изящная но демократичная. Он совершает настоящий переворот в восприятии книги читающего. В Москву едут люди, мечтающие, хотя бы раз взглянуть на любимого писателя. В подмосковном Коломенском "Лизин пруд" становится знаковым местом, куда приезжают погрустить или объясниться в любви.
В начале 19 столетия российский престол занял внук Екатерины II Александр I. Друг Карамзина и бывший учитель Александра I содействует, чтобы писателя назначили придворным историографом. Что имело для писателя два важных следствия. Первое - ему стали выплачивать пенсию, а второе - он мог теперь с головой уйти в работу с бесценным историческим архивом, к которому у него теперь имелся доступ. На этом жизненном этапе Карамзина оставляет свой литературный труд и берется за исторический - "Историю государства Российского".
С 1803 по 1826 Карамзин трудится над созданием двенадцати томов "Истории государства Российского", котороя отличается своим великолепным художественным слогом. Она написана вплоть до "смутных времен". Смерть писателя оборвала его замысел. Отклики на произведение были широкомасштабными. Это издание всколыхнуло общественное сознание, так как писатель открыл русскому человеку его истинную историю. В нем Карамзин объяснил наше прошлое по всем столицам и провинциям, где горячо обсуждалось данное произведение. Не всем было по душе содержание книги. Вольнолюбивая молодежь оспаривала поддержку Карамзиным монархического правления Александра I. Сам же писатель благородно принимает и критику на свое произведение и похвалу.
Когда Карамзин переезжает в Петербург, то каждое лето проводит вместе со своей семьей в Царском Селе. Карамзины людьми гостеприимные, у них бывали не только известные поэты Батюшков, Вяземский, но и молодые, еще не совсем открытые дарования. У них часто бывает Пушкин , который начинает ухаживать за супругой Карамзина. Но писатель великодушно прощает ему его выходку, так же, как прощает его нападки на собственный труд в пушкинских эпиграммах. По прошествию десяти лет Пушкин будет уже по другому смотреть на исторический труд Карамзина, и уже ссыльным поэтом в Михайловском заявит, что "Преподавать историю русскую нужно по Карамзину. Это произведение великого писателя, и одновременно подвиг честного человека" .
Последнее десятилетие Карамзин проводит в дружеских отношениях с Александром I. Они часто прогуливаются вместе в Царскосельском парке, проводя подолгу время в беседах. Император, доверял Николаю Михайловичу больше, чем дворцовым чиновникам, выспрашивая его мнение на тот или иной вопрос. Кстати, в Записке о древней и новой России есть много пунктов, где историк не согласен с мыслями монарха.
Карамзин представитель русского сентиментализма. Он провозгласил внутренний мир человека главной темой искусства, показал душевное равенство людей в противовес социальному неравенству.
История "бедной поселянки" Лизы, покинутой "жестокосердным" дворянином Эрастом ("Бедная Лиза", 1792), впервые обращает внимание читателя на жизнь простых, незнатных людей.
В. Г. Белинский считал, что Карамзин создал на Руси "образованный литературный язык". Писатель очистил литературный язык от архаизмов, а повествование - от напыщенности.
Основной многотомный труд - "История государства Российского", 1804 - 1826.
Критика 18в. берет свое начало в 30-е г. первыми критиками были сами писатели. Расцвет связан с появлением альманахов и журналов. Впервые слово «критика» было употреблено Кантемиром в его работе «О воспитании». Тогда оно обозначало «аргументирующее рассуждение». Со второй половины 18 в. критика начинает отождествляться с искусством. Первая задача критика: «Учиться наслаждению изящным».появляется множество переводов иностранной литературы (Буало «Поэтическое искусство»). Сами понятия «критик» и «писатель» были одно целое.
Русская литературная критика начинается с огромной полемики Тредиаковского и Ломоносова(Тредиаковский «Новый и краткий способ к сложению русских стихов», Ломоносов «Письмо о правилах российского стихотворства», «Риторика»). К началу 40-х в полемику вступает и Сумароков. Критика 18 в создавала предпосылки для создания будующей дисциплины. Сложились циклы статей о русском стихосложении, по отдельным жанрам: ода, эпопея, трагедия.
Приблизительно с 1770-х в русской литературе обнаружились первые признаки формирования нового направления – сентиментализма. Сентиментализм расширил традиционные представления о социальном неравенстве между людьми. Проповедовал сострадательное сочувствие к демократическим низам(« крестьянки любить умеют»). Он открыл не только внутренний мир человека, но и окружающую человека природу. Направление не признавала прежних жанровых разграничений, боролось за сочетание различных жанров, чтобы лучше передать разнообразные настроения, их оттенки, переливы и переходы. Сентиментализм возвысил значение прозы. Абстрактно-морализующее начало в сентиментализме выступило особенно ярко.
Родоначальником и ярчайшим представителем русского сентиментализма был Николай Михайлович Карамзин (1766 - 1826) . Ему принадлежит честь создания программы этого литературного направления. К. развил вкус изящного, ввел в практику русской критики оценку явлений с точки зрения эстетики и науки. К был «первым критиком и, следовательно, основателем критики в русской литературе».
Как критик К интересовался обширным кругом современных эстетических, философских и исторических проблем. Он пытался осознавать свои оценки теоретически, рассматривая критику и эстетику, как строгую науку: «эстетика есть наука вкуса».
К. дальше Ломоносова и Тредиаковского продвинулся в разработке представлений о принципиальной связи между искусством и жизненным фактом. Искусство должно опираться на реальные впечатления. В то же время Карамзин считал, что изображение в искусстве имеет свои законы и не сводится к рабской верности факту.
В статье «Что нужно автору?» К. говорил: «Слог, фигуры, метафоры, образы, выражения – все сие трогает и пленяет тогда, когда одушевляется чувством…». Талант сочетается с «тонким вкусом», «знанием света», владением «духом языка своего», терпением, упорством в преодолении трудностей, во многом «работа есть условие искусства». Талант – дар природы, но от обстоятельств зависит, разовьются или погибнут его задатки. Талант – вещь естественная, не нечто божественное, он нуждается в поощрении и выучке.
Как бы ни был противоречив К. и как бы ни декларировал он, что художник всегда пишет лишь «портрет души и сердца своего», во всем искал для творчества опору в реальности и требовал подлинной художественности изображений. Так, в романе Ричардсона «Кларисса Гарлоу», разбору которой критик посвятил специальную статью 1791 г., он ценил прежде всего «верность натуре». Эта статья стала зерном целой теории характеров. Термин «характер» обозначает здесь не просто душевный строй человека, а особенность сложной души, сотканной из противоречий.
В рассуждениях К. о судьбах русского национального характера(«Речь, произнесенная на торжественном собрании императорской Российской академии», 1818 г.) можно найти элементы будущих «западничества» и «славянофильства». С одной стороны, писатель положительно оценивает влияние петровских реформ на культуру России. Но тут же К.заявлял: «…Великий Петр, изменив многое, не изменил всего коренного русского… Сии остатки, действие ли природы, климата, естественных или гражданских обстоятельств еще образуют народное свойство россиян…»
Глубоко подходил К. и к проблеме языка, связывая ее с проблемой характеров. Для его эстетических задач, для языковой характеристики персонажей нужны были все стили русского литературного языка. Главным в их соотношении оказывалась передача полноты и сложности психологических переживаний, исторического и национального колорита.
К. были провозглашены и подтверждены собственной литературной практикой принципы так называемого «нового слога». Суть его сводилась к упрощению письменной речи, тяжеловесной книжности, схоластической высокопарности, свойственных произведениям классицизма. К. стремился сблизить письменный язык с живой разговорной речью образованного общества. Но требуя «писать как говорят», К. отмечал, что русский разговорный, в том числе «общественно-бытовой», язык еще надлежит создать.
разговорного языка и стиля, самобытных национальных начал литературы и разработки принципов изображения психологической характерности. Опираясь на недавно открытое «Слово о полку Игореве» и желая «сохранить имя и память древнейшего русского поэта», Карамзин начал историю русской литературы с Бояна-вещего. Потом охарактеризовал Нестора, Никона, Симеона Полоцкого, Феофана Прокоповича.
Развитие русского литературного языка Карамзин разделял на эпохи:
1. Эпоха Кантемира.
2. Эпоха Ломоносова.
3. Эпоха сумароковско-елагинской школы.
4. Карамзинская современность, когда «образуется приятность слога».
Так К. положил начало периодизации русской литературы. В Ломоносове Карамзин видел «первого образователя нашего языка», который «открыл в нем изящность, силу и гармонию. У Сумарокова он подчеркивал другое драгоценное качество: он «…сильнее Ломоносова действовал на публику». Но общая оценка Сумарокова у Карамзина сниженная. В упрек ему ставится то, что «в трагедиях своих он старался более описывать чувства, нежели представлять характеры в их эстетической и нравственной истине. К. упрекал Сумарокова в приторной «чувствительности», неумении изображать характеры и обстоятельства в их единстве.
Таким образом проводилась резкая граница между классицизмом в его наиболее разносторонней сумароковской форме и сентиментализмом, превосходящим его не только многосторонностью и утонченностью изображения действительности, но и чувством историзма, индивидуальной специфики явлений. Сентиментализм выступал как наследник всех прежних завоеваний русской литературы и как ее новое слово.
5. Декабристская критика (Ф.Глинка, К.Ф.Рылеев, О.Сомов, В.Кюхельбекер, А.Бестужев (Марлинский).
Декабристы создали свою художественную литературу, свою теоретико-эстетическую программу и критику. Литературные силы декабристов были объединены в «Вольное общество любителей российской словесности». Общество выпускало журнал «Соревнователь просвещения и благоденствия». Большое значение имел альманах «Полярная звезда». Его издателями были Бестужев (Марлинский) и Рылеев. Литературная программа революционно-романтического направления создавалась постепенно Бестужевым(Марлинским), Кюхельбекером, Рылеевым.
В трактате Сомова «О романтической поэзии» важна была теоретическая постановка вопроса о романтизме, роли воображения в творчестве. Но С. обобщал пока только опыт поэзии Жуковского и раннего Пушкина, а не политическую поэзию декабристов. Это был трактат о романтизме в еще весьма расплывчатом понимании. По признаку чрезвычайно широко истолковываемой народности и неподражательности С. во многих европейских литературах пытался выделить представителей романтизма. В их числе оказались Лопе де Вега, Шекспир, Гете. В число романтиков России попадали не только Жуковский и Пушкин, но и Державин. Поэтому Пушкин жаловался тогда в письмах на сбивчивость понятий о романтизме.
Самым талантливым критиком этого направления был Александр Александрович Бестужев (Марлинский). Большую ценность представляет письмо Бестужева к Николаю I из крепости – «Об историческом ходе свободомыслия в России». В письме он пытался оправдать восстание декабристов. И представить его как выражение всенародного недовольства аракчеевщиной, унижением офицерства и солдат.
В статье «Взгляд на старую и новую словесность в России»(1823). Б. захватил в орбиту своего внимания все периоды истории русской литературы. Литература была рассмотрена под самым прогрессивным углом зрения, с позиции последовательно проведенной историко-литературной концепции.
Б. старался показать, как выразились в русской литературе гражданские и патриотические мотивы, начиная со «Слова о полку Игореве», где «непреклонный славолюбивый дух народа дышит в каждой строке». Писатели рассматривались в хронологической последовательности, но не в сопоставлении один с другим. Особо превознес он Державина – поборника правды, поэта «вдохновенного, неподражаемого», умевшего говорить царям истину. Также высоко отозвался о поэзии Жуковского, так как Жуковский певец вечного источника романтизма: жизни сердца, мечтательных порывов юности, невыразимого состояния души. Б. оценивал заслуги поэтов с точки зрения их приближенности к народности, особо он выделил творчество Рылеева, так как в нем имелись существенные, чисто декабристские черты.
В обзоре «Взгляд на русскую словесность в течении 1823г» Б. выразил резкое недовольство современным состоянием литературы, усматривая главную причину в недооценке исторического опыта Отечественной войны. Недостаток оригинальности русских поэтов видел в равнодушие девушек к русской словесности.
Вильгельм Карлович Кюхельбекер (1797-1846) В 1817г напишет статью «Обозрение русской литературы». Приветствует «переворот», произведенный в русской литературе Жуковским, сумевшим взамен французского влияния привить влияние «германское». Упомянул Радищева, как одного из создателей самобытной русской литературы.
В своей главной статье «О направлении нашей поэзии, особенно лирической в последнее десятилетие» К. фактически провел разграничение двух течений внутри русского романтического движения. Гражданский романтизм ограничивал от элегического. Он напал на унылый романтизм Жуковского, тем самым намекая на возможность и необходимость какого-то другого романтизма, связанного со свободным вдохновением, высокими гражданскими помыслами. Призывал ориентироваться на народную поэзию. По его мнению, Жуковский и Батюшков стали «на время» корифеями той школы, которую ныне «выдают нам за романтическую». По мнению К.,не эта школа должна была представлять «истинный романтизм» в России. Он называл Жуковского и Батюшкова «мнимыми романтиками. Однако К. не хватало решимости назвать «истинно-романтической» ту новую школу, к которой принадлежал он сам и многие декабристы. Он только призывал ее создать. Также выступал против подражания иностранным образцам.
Кондратий Федорович Рылеев (1795-1826) Был писателем активной критической мысли. В 1825 переписывался и спорил с находившимся в Михайловском Пушкиным. Видимо, многие советы великого поэта запали ему в душу. Главная критическая статья Р. – «Несколько мыслей о поэзии»(1825). Подзаголовок ее «Отрывки из письма к NN» надо понимать как отрывок из письма к Пушкину. Статья – публичный ответ Р. Пушкину на все их споры. Спора в статье с Пушкиным собственно нет, а есть практическое претворение результатов обсуждения некоторых вопросов с Пушкиным. На споры Рылеев отвечал делом, преодолевая антиисторизм дум и присоединяясь к Пушкину в сетованиях, что понятия о классиках и романтиках сбивчивы. Р. ошибался, советуя вовсе отказаться от теоретического определения сущности поэзии: «поэзия вообще не должна определяться». Его не удовлетворяют ни французские, ни немецкие эстетики, так как все их определения или носят или частный характер, относящийся к поэзии какого-нибудь века, народа, поэта, или слишком сливаются с определениями других видов искусства и даже философии. Р. приближается к пушкинскому представлению об «истинной поэзии». Пушкин видел сущность поэзии в передачи истины жизни, в правдоподобии характеров и предполагаемых обстоятельств. Р высказал нечто подобное, хотя и без пушкинской ясности. Он говорил об эволюции форм поэзии, завязок, развязок, которые когда-то нравились древним, но теперь «нам не впору». Три единства – не злая выдумка доктринеров классицизма, а правила, которые соответствовали понятиям и возможностям тогдашних зрителей и тогдашнего театра. Р. намекает, что теперь возникают другие обстоятельства, более сложные и обширные. Только в отдельных случаях события в современной драме могут вливаться в три единства. Приходится изобретать новые правила и законы единства.
Фёдор Никола́евич Гли́нка (1786 - 1880) - русский поэт, публицист, критик, офицер, участник декабристских обществ. Самая знаменитая статья Г. «О необходимости иметь историю войны 1812». В этой статье он требует героической литературы, ее чтения, а также говорит о подражании древним писателям (Тицит): «Одно прилежное чтение великих писателей научает слогу, одно искусное подражание древним придает совершенство сочинениям новейших времен.» Также он просит, чтоб писатели «изгнали» из своей речи, заимствованные из «чуждых наречий» слова. «Война 1812 года неоспоримо назваться может священною. В ней заключаются примеры всех гражданских и воинских добродетелей.» Также он занимался пропагандой декабристской литературы. И считал, что у поэзии высокой предназначение. билет 8.критика П.А.Вяземского9.«Любомудры» , участники литературно-философского кружка «Общество любомудрия», существовавшего в Москве в 1823-25. В него входили В. Ф. Одоевский , Д. В. Веневитинов , И. В. Киреевский , Н. М. Рожалин, А. И. Кошелев , В. П. Титов, С. П. Шевырёв, Н. А. Мельгунов и другие. Инициатор – Веневитинов. Кружок носил преимущественно философский характер. «Л» изучали сочинения Б. Спинозы, И. Канта, И. Г. Фихте, немецких натурфилософов особенно Ф. В. Шеллинга; в частности, на основе шеллингианского принципа «тождества» предпринимались попытки создания цельной философской системы, приводящей «все случаи или все частные познания человека к одному началу» (Веневитинов). Они говорили, что философия – есть истинная поэзия(религиозное отношение к поэзии). Они считали, что чувство порождают мысль. Проявляли интерес к философии Платона. На основе философски систем других хотели создать новую основу для нашей литературы. В области эстетики «Л» выступали против эмпиризма и «критики вкусов», доказывая необходимость «единства теории изящного» (Одоевский, Веневитинов, Шевырёв). Именнов кружке «Л» возникает явление систематизма: «Положительная литературная система». В теоретических исканиях заметна отвлеченность. Литература не может строиться по правилам. Говорили, что всегда будут возникать произведения, которые будут подрывать эти правила. Практической реализации этих идей должен был служить философско-литературный журнал, программа которого изложена в статье Веневитинова «Несколько мыслей в план журнала» («О состоянии просвещения в России»), прочитанной на заседании кружка. Перед восстанием 14 декабря 1825 оппозиционные настроения в кружке усилились и, как свидетельствует Кошелев, сочинения французских «политических писателей» оттеснили «с первого плана» немецкую философию. Но после подавления восстания, напуганные репрессиями, «Л» распустили кружок, а устав и протоколы были сожжены его председателем Одоевским. Впоследствии большинство «Л» объединилось вокруг журнала «Московский вестник».
Литература сентиментализма воспитывала в человеке достоин-ство и уважение к своим силам, способностям, переживаниям неза-висимо от положения в обществе. Вот почему в европейской лите-ратуре просветительский сентиментализм способствовал развитию оппозиционных идей. В России это направление сентиментализма связано с деятельностью Александра Николаевича Радищева (1749-1802) и его знаменитой книгой «Путешествие из Петербурга в Москву» (1790), за которую он был по приказу Екатерины II аре-стован и сослан в Сибирь. Эта книга, по форме представляющая со-бой записки Путешественника о его впечатлениях, встречах, бесе-дах с разными людьми во время поездки из одной столицы в другую, по сути является сатирическим обличением самодержавия и крепостнического общества. Картины произвола помещиков, страдания крестьян проникнуты пафосом любви к родине и народу. Позиция автора выражена недвусмысленно: «Звери алчные, пья- вицы ненасытные, что крестьянину мы оставляем? То, чего отнять не можем, — воздух». Неудивительно, что книга была запрещена, тираж арестован, а автор отправлен в ссылку.
Но помимо оппозиционных по отношению к правительству идей, сентиментализм нес в себе еще одну очень важную прогрессивную идею — понятие о ценности собственно личности: «Человек велик своими чувствами», — так сказал французский писатель и философ Ж.-Ж.Руссо, а в русской литературе эту мысль отразило творчество Николая Михайловича Карамзина (1766-1826), главы русского сентиментализма.
Поэт, прозаик, автор знаменитой «Истории государства Россий-ского», Карамзин в то же время явился и реформатором русского ли-тературного языка. Стиль Карамзина, легкий, изящный, выгодно отличался от достаточно тяжеловесного языка Радищева. Это не удивительно. Ведь языковая реформа Карамзина основана на сбли-жении книжного стиля с разговорной речью образованного дворян-ства. При этом Карамзин настаивал на исключении как устаревших слов и грамматических оборотов, так и простонародных слов и вы-ражений. Большой заслугой Карамзина было введение в русский литературный язык слов, позволяющих передать тонкие, изыскан-ные чувства. Писатель сам создавал их по образцу соответствующих иностранных (в основном, французских) слов: интересный, трога-тельный, утонченный, оттенок, влияние, потребность и т.д.
Вклад Карамзина в становление русской литературы связан с утверждением художественных принципов сентиментализма. Он «первый на Руси начал писать повести, в которых действовали лю-ди, изображалась жизнь сердца и страстей посреди обыкновенного быта» (В.Г. Белинский). В «Бедной Лизе» (1792) — классическом образце «чувствительной повести» — Карамзин впервые открыл мир чувств простого человека. Знаменитая фраза — «И крестьянки любить умеют» — определяет основную идею повести. Главная ге-роиня выступает как воплощение сентиментального представления о «естественном человеке», простом и непосредственном, живущем в гармонии с природой и людьми, обладающем внутренней чистотой и душевной силой. Богатству и благородному происхождению про-тивопоставлялось благородство и богатство чувств. Сюжет тради-ционен для литературы сентиментализма: читатель с волнением знакомится с трагической судьбой крестьянской девушки, соблаз-ненной молодым дворянином. Современников поразила новизна в изображении внутреннего мира героев, лирический пейзаж, красо-та и легкость языка. Материал с сайта
Карамзину также принадлежит заслуга введения новых жанров в русскую литературу. Среди них такие, как психологическая по-весть («Наталья, боярская дочь», «Бедная Лиза»), путешествие, по-слание («Письма русского путешественника»), исповедь («Моя испо-ведь»). Историческая повесть «Марфа Посадница, или Покорение Новгорода» определила дальнейшие пути русской исторической прозы. Поэтическое наследие Карамзина невелико, но его камер-ная лирика, в которой создается образ поэта-мечтателя, — большой шаг в развитии новой, романтической, литературы. С предромантизмом связаны и поздние произведения Карамзина — рассказ- миниатюра «Остров Борнгольм» и повесть «Сиерра-Морена».
Значение Карамзина для русской литературы определяется тем, что он проложил дорогу писателям XIX века — прежде всего Жу-ковскому и Пушкину.
Главой русского сентиментализма справедливо признается Николай Михайлович Карамзин (1766—1826). В его творчестве наиболее ярко и полно проявились основные черты нового направления, со всеми его достоинствами и слабыми сторонами.
Карамзин выступал как поэт, прозаик, публицист, литературный и театральный критик, издатель и, наконец, как автор многотомной «Истории государства Российского». Он смело вынес на суд читательской публики произведения, в которых отступления от прежних канонов и правил имели принципиальный характер.
«Нравственное образование», по удачному выражению Дмитриева, Карамзин получил в кругу участников масонского Дружеского литературного общества: Н. И. Новикова, А. М. Кутузова, И. П. Тургенева, А. А. Петрова. Их литературные интересы и эстетические принципы оказали существенное влияние на все дальнейшее творчество писателя, который, однако, скоро проявил самостоятельность и независимость.
43 Лишь самые первые переводы Карамзина были непосредственно связаны с деятельностью масонского кружка: перевод поэмы А. Галлера «О происхождении зла» (1786), участие в переводе немецкого периодического издания «Размышления о делах божиих в царстве натуры и провидения и беседы с богом» (1786) К. Штурма и И. Тиде.
Но в эти же годы, во многом под влиянием Петрова, с которым Карамзин особенно близко сдружился, литературные интересы писателя приобретают новую направленность. Он обращается к переводам из Шекспира («Юлий Цезарь», 1787), Лессинга («Эмилия Галотти», 1788). Карамзинский «Юлий Цезарь» был одним из самых первых переводов Шекспира на русский язык.
В предпосланном тексту предисловии переводчик знакомил читателя с Шекспиром, с современными спорами о его творчестве, развернувшимися в европейской литературе в связи с выступлением Вольтера против «варвара», не знавшего правил. Карамзин выступает как защитник и апологет Шекспира. «Немногие, — заявляет русский переводчик, — столь хорошо знали все тайнейшие человека пружины, сокровеннейшие его побуждения, отличительность каждой страсти, каждого темперамента и каждого рода жизни, как удивительный сей живописец».
Настоящей литературной школой для Карамзина было участие в качестве сотрудника, а затем и редактора журнала «Детское чтение для сердца и разума» (1785—1789), издававшегося Новиковым.
Для «Детского чтения» Карамзин перевел много произведений европейской литературы XVIII в.: цикл повестей С.-Ф. Жанлис «Деревенские вечера», поэму Х.-Ф. Вейсе «Аркадский памятник», поэму Дж. Томсона «Времена года». Здесь появились и первые оригинальные сочинения начинающего писателя: этюд «Прогулка», повесть «Евгений и Юлия».
Путешествие по странам Европы в 1789—1790 гг. оказалось решающим моментом в литературной судьбе Карамзина. Предпринимая издание «Московского журнала», Карамзин сообщал, что в нем не будут печататься «теологические, мистические, слишком ученые, педантические сухие пиесы».
Это намерение встретилорезко отрицательное отношение многих масонов, в частности Кутузова. Однако другие члены новиковского кружка, и в первую очередь Петров, поддержали Карамзина и даже стали сотрудничать с ним. В «Московском журнале» (1791—1792) Карамзин выступил и как писатель, и как теоретик нового направления, глубоко и самостоятельно воспринявший опыт современной ему европейской литературы.
В многочисленных рецензиях на русские и иностранные книги и спектакли, в своих собственных сочинениях и примечаниях от издателя к произведениям других авторов Карамзин развил основные эстетические принципы сентиментализма.
Издатель «Московского журнала», проникнутый гуманистическими представлениями о достоинстве человеческой личности, с особым вниманием относился к проблеме «сердцеведения», познания «внутреннего человека».
Однако, если большинство масонов считало эту проблему религиозно-философской, Карамзин рассматривал ее как эстетическую. Писатель сформулировал это следующим образом: «... философ не-поэт пишет моральные диссертации, иногда весьма сухие; поэт сопровождает мораль свою пленительными образами, живит ее в лицах и производит более действия».
45 В связи с этим закономерно возникал и другой вопрос: какими же качествами должен обладать «поэт», т. е. настоящий, большой художник? Карамзин анализировал творчество крупнейших европейских писателей прошлого и современных ему авторов, стремясь найти какой-то общий критерий оценки их произведений. Таким критерием для Карамзина оказалась «чувствительность», «без которой Клопшток не был бы Клопштоком и Шекспир Шекспиром» (1, 87).
Для писателя-сентименталиста понятие «чувствительность» очень емко; это качество присуще и Шекспиру, и Руссо, и Ричардсону, и Стерну, и Томсону, и Гете. «Чувствительный» автор, по Карамзину, способен глубоко проникать во «внутреннего человека» и своим изображением страстей «трогать сердце».
«Чувствительность» не замыкалась, однако, в узком камерном кругу: это качество предполагало также способность к сопереживанию. Степень и форма реакции на чужую боль могла быть, конечно, разной: иногда сочувствие проявлялось лишь в томных слезах и вздохах, иногда же речь шла обо всем страждущем человечестве. Мысль о всеобщем благе и справедливости, вдохновлявшая Руссо, по-своему была воспринята и Карамзиным.
В «Разных отрывках. (Из записок одного молодого Россиянина)» (1792) Карамзин мечтает о «священном союзе всемирного дружества» «всех братьев сочеловеков». Хотя эти размышления имеют очень общий, отвлеченный характер, они живо соотносятся с критико-публицистической деятельностью издателя «Московского журнала», рецензирующего спектакли революционного Парижа и такие книги, как«Утопия» Т. Мора, «Развалины, или Размышления о революциях империи» К. Вольнея, «О Руссо как об одном из первых авторов революции» Л.-С. Мерсье и т. д. Общественно-политическая позиция Карамзина в этот период совершенно очевидно «противоречила политике правительственной реакции».
46 Живой интерес к проблемам общественного устройства, внимание к современным политическим событиям — все это у Карамзина, так же как у Руссо, составляло неотъемлемую часть его этики и эстетики. Традиции гражданственности, связанные с литературой русского классицизма, вовсе не были чужды писателю-сентименталисту, однако они получали новое художественное воплощение.
В частности, Карамзин подходит по-новому к вопросу о необходимости соблюдения правил: он готов простить любое отступление от правил, если произведение проникнуто творческим гением (слово «génie» становится особым термином для русского писателя, ценителя Шекспира).
Оставаясь вполне последовательным, Карамзин скептически относился к французским драматургам, предпочитая им Г. Лессинга, И. Гете, В. Клингера, Ф. Шиллера: они «с такой живостью представляют в драмах своих человека, каков он есть, изображают все оттенки его натуры, но отвергая все излишние украшения или французские румяна, которые человеку с чистым естественным вкусом не могут быть приятны».
47 Искренность чувства и «чистый естественный вкус» становятся для писателя главнейшими критериями при определении ценности литературного произведения, независимо от того, соблюдаются ли в нем правила или нет.
С самого начала творческого пути Карамзин стремится осуществлять эти принципы в своей художественной практике. Вслед за Муравьевым он решительно отказывается от жанровой иерархии, предписанной теорией классицизма. Первые поэтические опыты Карамзина отличаются подчеркнуто камерным характером.
Ранние стихи поэта тематически тесно связаны с его дружеской перепиской. В текст писем к Дмитриеву Карамзин нередко включал стихотворения, служившие как бы продолжением его беседы с другом. Впоследствии поэт опубликовал некоторые из этих стихов как самостоятельные произведения.
К сотрудничеству в «Московском журнале» молодой издатель сумел привлечь, не говоря уже о ближайшем друге Дмитриеве, крупнейших русских поэтов того времени — Хераскова и Державина. Их творчество, так же как и постоянное общение с ними, оказало известное влияние на развитие литературного дарования Карамзина.
Несмотря на различие эстетических принципов Державинаи Карамзина, у них был общий этический идеал — «идеал свободного, независимого писателя-патриота, писателя-учителя, писателя — выразителя общественного мнения».
48 Этих авторов объединяло также стремление найти новые пути для развития русской поэзии, решительный отход от традиционных канонов поэзии недавнего прошлого. Поиски шли в разных направлениях, и Карамзин по-своему подошел к тем же проблемам, которые решали его старшие братья по перу.
Лирику Карамзина, особенно раннего периода, отличает особое внимание к форме стиха: поэт экспериментирует, применяя малоупотребительные или даже новые размеры, широко используя белый стих. В жанровом и стилистическом отношениях поэзия Карамзина тоже очень разнообразна.
Не желая писать классических од, поэт находит новые формы для развития общественно-гражданской темы. Наиболее яркий пример этому — ода «К Милости»: в ее стиле, образах, интонациях заметны явные отступления от жанровой традиции. Публикуя стихотворение в «Московском журнале», Карамзин вынужден был несколько изменить первоначальную редакцию из-за цензурных соображений.
Поэт обращался к Екатерине II со смелым и благородным призывом проявить милость к преследуемым ею масонам. Выступление Карамзина было актом большого гражданского мужества: в конце апреля 1792 г. был арестован Новиков и началось следствие по его делу, а в майской книжке карамзинского журнала появилось стихотворение «К Милости». Заступаясь за своих опальных друзей, поэт напоминал императрице о «праве, с которым человек рожден».
Идея естественного равенства приобретала для Карамзина вполне конкретное содержание. Дистанция между царем и поэтом, существовавшая в одах классицизма, неожиданно исчезает в стихотворении Карамзина. Он обращается к императрице не как подданный к государыне, а как человек к человеку, как к «нежной матери».
Личные мотивы остаются преобладающими в лирике Карамзина в течение всего его творчества. Конкретные бытовые детали, играющие такую большую роль в поэзии Державина, редко проникают в карамзинскую лирику, отражающую по преимуществу внутреннюю жизнь поэта, его настроения и «чувствования».
Однако в некоторых стихотворениях Карамзина помимо автора появляются другие герои со своими характерами и судьбами. Это герои баллад Карамзина — «Раиса» и «Граф Гваринос», а также написанной несколько позднее «богатырской сказки» «Илья Муромец».
Разрабатывая эти новые для русской поэзии лиро-эпические жанры, Карамзин использовал опыт европейских авторов. Характерно, в частности, обращение писателя к сюжету старинного испанскогороманса («Граф Гваринос»). Отдаленность и времени и места действия придавала этому сюжету особый поэтический колорит в глазах Карамзина, захваченного уже до некоторой степени преромантическими веяниями эпохи.
Идеи Гердера, с которым Карамзин был знаком и по его произведениям и лично (знакомство состоялось во время пребывания Карамзина в Германии), он воспринял далеко не полностью, но мысль о ценности культуры каждой отдельной нации в каждый исторический период была очень созвучна русскому писателю и теоретику сентиментализма.
Писатель приходит к убеждению, что «творческий дух обитает не в одной Европе; он есть гражданин вселенной» (2, 117). Карамзин публикует в «Московском журнале» отрывок из индийской драмы Калидасы «Саконтала», поэму Дж. Макферсона «Картон», считавшуюся еще в то время произведением древнего шотландского барда Оссиана.
Интерес к поэзии древнего Востока или древнего Севера уже имел для Карамзина в некотором смысле исторический характер. По мнению русского писателя, «Саконталу» «можно назвать прекрасною картиною древней Индии, так, как Гомеровы поэмы суть картины древней Греции, — картины, в которых можно видеть характеры, обычаи и нравы ее жителей» (2, 118).
Характерный для просветителей конца XVIII в. интерес к жизни «диких» народов, сохранивших во взаимоотношениях искренность, безыскусственность и простоту, проявился и у Карамзина. Уже в первых литературных произведениях писателя появляются герои двух типов: «естественный человек» и человек цивилизованный, просвещенный.
История русской литературы: в 4 томах / Под редакцией Н.И. Пруцкова и других - Л., 1980-1983 гг.
Каким я увидел 18 век на страницах произведения Н. М. Карамзина "Бедная Лиза"
В повести Карамзина «Бедная Лиза» рассказывается о любви молодого дворянина Эраста и крестьянки Лизы. Лиза живёт вместе с матерью в окрестностях Москвы. Девушка продаёт цветы и здесь знакомится с Эрастом. Эраст – это человек-«с изрядным разумом и добрым сердцем, добрым от природы, но слабым и ветреным». Его любовь к Лизе оказалась не прочной. Эраст проигрывается в карты. Стремясь поправить дела, он собирается жениться на богатой вдове, поэтому оставляет Лизу. Потрясённая изменой Эраста, Лиза в отчаянье бросается в пруд и тонет. Этот трагический конец во многом предопределён сословным неравенством героев. Эраст – дворянин. Лиза – крестьянка. Их брак невозможен. Но умение любить и быть счастливой не всегда совпадают. В повести автор ценит не знатность и богатство, а душевные качества, способность к глубокому чувству. Карамзин был великим гуманистом, человеком с тонкой душой. Он отрицал крепостное право, не признавая за людьми власти распоряжаться жизнью других людей. Хотя героиня повести не крепостная девушка, а свободная крестьянка, тем не менее, сословная стена между ней и её возлюбленным не преодолима. Даже любовь Лизы не смогла разрушить этого барьера. Читая повесть, я полностью на стороне Лизы, переживаю восторг любви и скорблю по поводу гибели девушки. Обратившись к высокой теме неразделённой любви, Карамзин понимал и чувствовал, что драму человеческих чувств не возможно объяснить только социальными причинами. Образ Эраста в этом смысле очень интересен, характер его противоречив; обладает нежной поэтичной натурой, красив, за что Лиза и полюбила его. В то же время Эраст эгоистичен, слабоволен, способен на обман; с холодной жестокостью он выводит Лизу из своего дома, но, узнав о её смерти, он не мог утешиться и почитал себя убийцею. Автор подчёркивает, что никакое сословное превосходство не освобождает человека от ответственности за свои поступки.
