В очерке «Киев-город» 1923 года Булгаков писал:
«Когда небесный гром (ведь и небесному терпению есть предел) убьет всех до единого современных писателей и явится лет через 50 новый настоящий Лев Толстой, будет создана изумительная книга о великих боях в Киеве».
Собственно, великую книгу о боях в Киеве Булгаков и написал — эта книга называется «Белая гвардия». И среди тех писателей, от которых он отсчитывает свою традицию и которых он видит своими предшественниками, прежде всего заметен Лев Толстой.
В качестве предшествующих «Белой гвардии» произведений можно назвать «Войну и мир», а также «Капитанскую дочку». Все эти три произведения принято называть историческими романами. Но это не просто, а может, и вовсе не исторические романы, это семейные хроники. В центре каждого из них — семья. Именно дом и семью разрушает Пугачев в «Капитанской дочке», где совсем недавно Гринев обедает с Иваном Игнатьевичем, у Миро-новых он встречается с Пугачевым. Именно дом и семью разрушает Наполеон, и французы хозяйничают в Москве, и князь Андрей скажет Пьеру: «Французы разорили мой дом, убили моего отца, идут разорить Москву». То же самое про-исходит и в «Белой гвардии». Там, где у Турбиных собираются друзья дома, там все будет разрушено. Как будет сказано в начале романа, им, молодым Турбиным, после смерти матери предстоит страдать и мучиться.
И, конечно, не случайно знак этой разрушающейся жизни — шкафы с книгами, где подчеркнуто присутствие Наташи Ростовой и капитанской дочки. Да и то, как представлен Петлюра в «Белой гвардии» очень напоминает Наполеона в «Войне и мире». Число 666 — это номер камеры, в которой сидел Петлюра, это число зверя, и Пьер Безухов в своих вычислениях (не очень точных, кстати), подгоняет под число 666 цифровые значения букв слов «император Наполеон» и «русский Безухов». Отсюда и тема зверя апокалипсиса.
Мелких перекличек толстовской книги и булгаковского романа множество. Най-Турс в «Белой гвардии» картавит, как Денисов в «Войне и мире». Но этого мало. Как и Денисов, он нарушает устав, чтобы добыть снабжение для своих солдат. Денисов отбивает обоз с провиантом, предназначенный другому рус-скому отряду — он становится преступником и получает наказание. Най-Турс нарушает устав, чтобы добыть валенки для своих солдат: он достает пистолет и заставляет генерал-интенданта выдать валенки. Портрет капитана Тушина из «Войны и мира»: «маленький человек, с слабыми, неловкими движениями». Малышев из «Белой гвардии»: «Капитан был маленький, с длинным острым носом, в шинели с большим воротником». И тот и другой не могут оторваться от трубочки, которую они беспрерывно раскуривают. И тот и другой оказы-ваются на батарее одни — их забывают.
Вот князь Андрей в «Войне и мире»:
«Одна мысль о том, что он боится, подняла его: „Я не могу бояться“, — подумал он. <…> „Вот оно“, — думал князь Андрей, схватив древко знамени».
А вот Николка, младший из Турбиных:
«Николка совершенно одурел, но в ту же секунду справился с собой и, молниеносно подумав: „Вот момент, когда можно быть героем“, — закричал своим пронзительным голосом: „Не сметь вставать! Слушать команду!“»
Но у Николки, конечно, больше общего с Николаем Ростовым, чем с князем Андреем. Ростов, слыша пение Наташи, думает: «Все это, и несчастье, и деньги, и Долохов, и злоба, и честь, — все это вздор… а вот оно — настоящее». А вот мысли Николки Турбина: «Да, пожалуй, все вздор на свете, кроме такого голоса, как у Шервинского», — это Николка слушает, как поет Шервинский, гость Турбиных. Я уже не говорю о такой проходной, но тоже любопытной детали, как то, что и тот и другой провозглашают тост за здоровье императора (Николка Турбин это делает явно с опозданием).
Очевидно сходство между Николкой и Петей Ростовым: и тот и другой — младшие братья; естественность, пылкость, неразумная храбрость, которая и губит Петю Ростова; давка, в которую оказываются вовлечены и тот и другой.
В образе младшего Турбина есть черты довольно многих персонажей «Войны и мира». Но гораздо важнее другое. Булгаков, вслед за Толстым, не придает значения роли исторической личности. Сначала толстовская фраза:
«В исторических событиях так называемые великие люди суть ярлыки, дающие наименование событию, которые, так же как ярлыки, менее всего имеют связь с самим событием».
А теперь Булгаков. Не говоря уже о ничтожном гетмане Скоропадском, вот что сказано о Петлюре:
«Да не было его. Не было. Так, чепуха, легенда, мираж. <…> Вздор-с все это. Не он — другой. Не другой — третий».
Или такая, например, тоже красноречивая перекличка. В «Войне и мире» три, по крайней мере, персонажа — Наполеон, князь Андрей и Пьер — сравнивают сражение с шахматной игрой. А в «Белой гвардии» Булгаков скажет о больше-виках как о третьей силе, которая появилась на шахматной доске.
Вспомним сцену в Александровской гимназии: Алексей Турбин мысленно обращается к Александру I, изображенному на висящей в гимназии картине, за помощью. А Мышлаевский предлагает сжечь гимназию, как во времена Александра была сожжена Москва, чтобы не досталась никому. Но отличие в том, что толстовская сожженная Москва — это пролог победы. А Турбины обречены на поражение — им мучиться и умирать.
Еще одна цитата, причем совершенно откровенная. Думаю, Булгаков очень веселился, когда это писал. Собственно, войне на Украине предшествует «некий корявый мужичонкин гнев»:
«[Гнев] бежал по метели и холоду в дырявых лаптишках, с сеном в непокрытой свалявшейся голове и выл. В руках он нес великую дубину, без которой не обходится никакое начинание на Руси».
Понятно, что это «дубина народной войны», которую воспел Толстой в «Войне и мире» и которую не склонен воспевать Булгаков. Но пишет об этом Булгаков не с отвращением, а как о неизбежности: не могло не быть этого мужичонкова гнева. Хотя никакой идеализации крестьян у Булгакова нет — не случайно Мышлаевский в романе саркастически говорит про местных «мужичков-богоносцев достоевских». Никакого преклонения перед народной правдой, никакого толстовского Каратаева в «Белой гвардии» нет и быть не может.
Еще интереснее художественные переклички, когда ключевые композицион-ные моменты двух книг связаны с общим видением мира писателей. Эпизод из «Войны и мира» — это сон Пьера. Пьер в плену, и ему снится старичок, учитель географии. Он показывает ему шар, похожий на глобус, но состоящий из капель. Некоторые капли разливаются и захватывают другие, потом они сами разбиваются и разливаются. Старичок-учитель говорит: «Это жизнь». Потом Пьер, размышляя о смерти Каратаева, говорит: «Вот, Каратаев разлился и исчез». Второй сон в эту же ночь снится Пете Ростову, сон музыкальный. Петя спит в партизанском отряде, казак точит ему саблю, и все звуки — звук натачиваемой сабли, ржание лошадей — смешались, и Пете кажется, что он слышит фугу. Он слышит гармоническое согласие голосов, и ему кажется, что он может управлять. Это такой образ гармонии, как и сфера, которую видит Пьер.
А в конце романа «Белая гвардия» другой Петя, Петька Щеглов, видит во сне шар, разбрызгивающий брызги. И это тоже упование на то, что история не за-канчивается кровью и смертью, не заканчивается торжеством звезды Марса. И последние строчки «Белой гвардии» — о том, что мы не смотрим на небо и не видим звезд. А почему бы нам не отрешиться от наших земных дел и не посмотреть на звезды? Может быть, тогда перед нами откроется смысл того, что происходит в мире.
Итак, насколько важна для Булгакова толстовская традиция? В письме прави-тельству, которое он отправил в конце марта 1930 года, Булгаков писал, что он в «Белой гвардии» стремился к изображению интеллигентско-дворянской семьи, волею судьбы брошенной в годы Гражданской войны в лагерь Белой гвардии, в традициях «Войны и мира». Такое изображение вполне естественно для писателя, кровно связанного с интеллигенцией. Для Булгакова Толстой всю жизнь был писателем бесспорным, абсолютно авторитетным, следовать которому Булгаков считал величайшей честью и достоинством.
15. М. Булгаков. «Белая гвардия»
Сегодня мы с вами начинаем разговор об одном из самых популярных, самых лучших русских писателей советского времени, о Михаиле Афанасьевиче Булгакове, и следующая наша лекция будет посвящена его итоговому роману, «Мастер и Маргарита». А сегодня мы будем говорить о первом романе Булгакова, «Белая гвардия», который был написан в середине 1920-х годов, первая часть которого была опубликована в журнале «Россия» в 1925 году, а полностью роман впервые вышел во Франции на русском языке в 1927-29 годах.
Мы уже с вами в лекциях так или иначе несколько раз заговаривали о Булгакове как о московском писателе, и это совершенно не случайно, потому что обойти эту фигуру, конечно же, невозможно, хотя сам Булгаков, как все вы, конечно, знаете, не был москвичом.
Он был киевлянином, и Киев во многие его произведения попал, и даже есть замечательная книжка киевского исследователя Мирона Семеновича Петровского о Киеве и его роли в жизни и в творчестве Булгакова. И тот роман, о котором мы сегодня будем говорить, местом его действия является Киев. В конце 1918 года в Киеве разворачивается действие «Белой гвардии».
Очень важно здесь сказать несколько слов о том, как Булгаков пришел к написанию этого текста. Во-первых, нужно, конечно, знать, что Булгаков не был сторонним наблюдателем вот в этой Гражданской войне, которая развернулась в России после октября 1917 года, и он воевал на стороне белых. И, собственно говоря, в Москву (не сразу правда, в столицу, но через Владикавказ) он уехал, отчасти заметая следы. Он решил остаться в советской России. Ему нужно было начать биографию с чистого листа. Москва была как раз таким городом, где это можно было сделать.
И, приехав в Москву, он, как многие писатели из тех, о которых мы уже говорили, - как Юрий Олеша, как Илья Ильф и как Валентин Катаев, которому специальную, отдельную лекцию мы не посвятили, но который тоже закономерно возникает все время в наших разговорах о литературе советского времени 1920-30-х годов - так вот, он, как и эти писатели, устроился работать в газету «Гудок». И так же, как Олеша, эту свою работу… А он публиковал фельетоны в газете «Гудок», и не только в этой газете, просто в «Гудке» больше всего он напечатал текстов, кажется.
Он, в отличие от Михаила Зощенко, о котором мы с вами подробно говорили и который свою фельетонную продукцию воспринимал как серьезную, большую литературу, Булгаков, как и Олеша (вот здесь опять в очередной раз удобно отметить такую разницу между петроградской и московской литературой этого времени), так вот, Булгаков эту свою работу воспринимал как абсолютную поденщину, очень ей тяготился, ругал себя в дневниках своих за то, что он себя отдает халтуре, вместо того, чтобы писать серьезные вещи. Однако если мы начнем сопоставлять его фельетоны газетные и те фельетоны, которые опубликованы в юмористических журналах, с его серьезными вещами, с «Мастером и Маргаритой», с «Записками покойника», «Театральным романом», с «Роковыми яйцами», с «Собачьим сердцем» да и с «Белой гвардией», мы увидим, что Булгаков, конечно, эту школу прошел не зря, что он очень многому научился, будучи фельетонистом, и стиль его, его тон во многом был выработан как раз в то время, когда он писал фельетоны.
В этом отношении Булгакова удобно сопоставить, конечно же, с Чеховым. Здесь можно вспомнить еще одну параллель или две параллели. Булгаков, как и Чехов, как известно, получил медицинское образование.
И, как и Чехов, Булгаков был не только прозаиком, но драматургом, и даже, как и Чехов, главным его театром в его жизни стал Художественный театр, и, как и Чехов, Булгаков работал со Станиславским. Так вот, сделав этот крен вбок, вернемся к основной теме.
Булгаков эту свою продукцию фельетонную воспринимал как то, что пишется исключительно для денег. Всерьез он писал «Белую Гвардию». Писал в довольно трудных условиях, потому что Москва в 1920-е годы жила бедно, во всяком случае, тот слой, к которому Булгаков принадлежал.
И Татьяна Лаппа, его жена с 1913 года, и которой первоначально должна была быть посвящена «Белая гвардия» (в результате она была посвящена второй жене Булгакова, Любови Белозерской), рассказывала о том, как Булгаков писал этот текст: «Писал ночами «Белую гвардию» и любил, чтоб я сидела около, шила. У него холодели руки, ноги, он говорил мне: «Скорей, скорей горячей воды». Я грела воду на керосинке, он опускал руки в таз с горячей водой». И вот в этих таких трудных условиях Булгаков пишет свой текст.
Кроме воспоминаний Лаппы, можно вспомнить, например, замечательные страницы «Записок покойника», где автобиографический персонаж пишет тоже роман, который называется «Черный снег», и, конечно, подразумевается именно «Белая гвардия» в виду. Вот давайте эти две вещи помнить: это заветная книжка, которая пишется в то время, ночью, по ночам, потому что днем все силы отнимают фельетоны, и второе - эту книгу пишет не просто свидетель, эту книгу пишет участник событий, воевавший на одной из сторон, воевавший на той стороне, которая проиграла. Но, так или иначе, в силу разных обстоятельств, прежде всего в силу того, что он был патриотом России (простите за эти громкие слова, но их можно, мне кажется, вполне сказать), он решает остаться в той стране, где победили те, с кем он воевал, победили его враги. Мне кажется, это довольно многое объясняет в «Белой гвардии», в том, какую тему Булгаков выбрал для этого своего романа, и в том, как эта тема в романе решена.
Перед тем, как начать разбор этого произведения, напомню только еще, что Булгаков первоначально собирался писать трилогию. Это должна была быть трилогия, где «Белая гвардия» должна была быть только первой частью, а в целом должен был быть описан весь период Гражданской войны, однако в результате Булгаков ограничился только этим романом, который потом был переработан в пьесу «Дни Турбиных», завоевавшую огромную популярность на сцене МХАТа, на сцене Художественного театра.
Вот теперь мы можем переходить к разговору непосредственно уже об этом произведении, и я предлагаю ключ в нем попытаться увидеть в эпиграфе, а вернее, в двух эпиграфах, которыми этот роман сопровождается. Я их прочту.
Первый эпиграф: «Пошел мелкий снег и вдруг повалил хлопьями. Ветер завыл; сделалась метель. В одно мгновение темное небо смешалось с снежным морем. Все исчезло.
Ну, барин, - закричал ямщик, - беда: буран!
«Капитанская дочка». Второй эпиграф: «И судимы были мертвые по написанному в книгах сообразно с делами своими…».
Ко второму эпиграфу Булгаков не сделал подписи. Он не объяснил, откуда этот эпиграф взят, и для этого были у него причины, прежде всего связанные с цензурой. В том же «Театральном романе» мы помним, что редактор Рудольфи, который читает роман «Черный снег», велит автору вычеркнуть три слова из этого текста, и все они связаны с религиозными мотивами. В частности, слово «Бог» вычеркивается. Но большинство читателей той поры, конечно же, прекрасно знали, что эта цитата взята из одного из самых читаемых, одного из самых известных текстов, входящих в состав Нового Завета, - из Апокалипсиса, из его 20-й главы. Вот попробуем с вами подумать и порассуждать немножко о том, почему Булгаков выбирает именно эти эпиграфы, именно с этих текстов, и, может быть, самое интересное, не просто, почему, а как эти эпиграфы с друг другом соседствуют, какой смысл высекается из соседства цитаты из «Капитанской дочки» и цитаты из Апокалипсиса.
С Пушкиным, казалось бы, все очень просто. Булгаков выбирает для эпиграфа такой снежный фрагмент: метель, снежным морем заволоклось все небо. И действительно, мотив холодной зимы, мотив снега, который заваливает город. Булгаков ни разу не называет Киев по имени в романе. Другие города называются, и Москва, и Петроград, Киев - нет, и это, конечно, добавляет символических коннотаций роману. Об этом мы еще поговорим с вами.
Так вот, действительно, Киев, засыпанный снегом, зимний Киев - действительно это такая важнейшая декорация для всего текста. Как мы помним, основное действие романа начинается с того, что из-под Киева в дом гостеприимных Турбиных весь замерзший, продрогший Мышлаевский приходит и отогревается у них возле этой печки. А печка - это тоже один из самых главных символов этого романа, и об этом тоже мы еще поговорим с вами обязательно сегодня. Но все-таки, как кажется, такого объяснения не достаточно.
Ну хорошо, ну снег. Почему, собственно говоря, нужно это выделять так, предпосылая всему тексту эпиграф из «Капитанской дочки»? Я думаю, что нужно обратить внимание на две вещи. Во-первых, нужно обратить внимание на то, что этот фрагмент «Капитанской дочки», а именно: Петрушу Гринева, Савельича и ямщика заносит снегом, и потом появляется Пугачев, вожатый, для того чтобы спасти их от снега, от этой метели.
Этот фрагмент, безусловно, перекликается со знаменитым пушкинским стихотворением, с одним из главных пушкинских поздних стихотворений «Бесы». И таким образом, очевидной становится перекличка этого фрагмента: через «Бесы» перекидывается мостик как раз к тому фрагменту Апокалипсиса, о котором мы с вами еще тоже поговорим, который тоже вынесен в эпиграф к этому тексту. То есть тема страшного, сгущающегося над Россией, над Малороссией снежного мрака, снежной метели, сквозь который проступает такой апокалипсис, сквозь который проступает наступающий Страшный суд, уже через первый эпиграф, мне кажется, она заявлена.
А кроме того, мне кажется, что Булгаков здесь играет еще в такую простую, но эффектную игру. Он выбирает в качестве эпиграфа к «Белой гвардии» фрагмент «Капитанской дочки» Пушкина, и он рассчитывает на то, что все читатели, а «Капитанская дочка», конечно, входила не только в гимназическую и школьную программы, но вообще входила в круг текстов, очень хорошо известных любому интеллигентному, хоть сколько-нибудь интеллигентному читателю, и все помнят просто хотя бы потому, что этот эпиграф - я говорю про эпиграф - он предпослан всей повести Пушкина, про эпиграф к этой повести: «Береги честь смолоду». И этот эпиграф очень многое определяет в понимании пушкинской повести. Вот я думаю, что и для произведения Булгакова пушкинский эпиграф, эпиграф из «Капитанской дочки», о котором читатель должен вспомнить в связи с тем, что сам Булгаков берет эпиграфом фрагмент из «Капитанской дочки», он тоже очень важен. Я думаю, что эта тема, «береги честь смолоду», - это одна из главных, если не главная тема «Белой гвардии» Булгакова.
И, собственно говоря, уже я и сказал о том, какую роль, как мне кажется, играет второй эпиграф: «И судимы были мертвые по написанному в книгах сообразно с делами своими». Эта тема, «береги честь смолоду», разворачивается на фоне Страшного суда, который Булгаков видит в тех грандиозных и действительно страшных событиях, которые приключились с Российской империей после 1917 года. В скобках скажем, что Булгаков здесь не оригинален, и восприятие революции как Страшного суда - это общее место и эмигрантской, и ранней советской литературы этого времени. И вот, собственно говоря, все герои романа, почти все главные герои романа как раз и решают для себя этот вопрос: как быть, как сохранить честь, как сохранить себя в условиях Страшного суда, в условиях адских, в условиях, когда очень трудно вести себя по-человечески? И, собственно говоря, оцениваются все герои романа именно исходя из того, как они себя ведут в сложившейся ситуации, как они ведут себя в это время.
И еще раз напомню, что для Булгакова этот вопрос был очень актуальным, очень важным, просто личностно он был очень важным. Он, человек, который давал военную присягу, служа в белой гвардии в качестве врача, остался в той стране, остался с той силой, которая победила тех, с кем он себя ассоциировал. Вот как ему быть? Как было сохранить честь в такой ситуации? Думаю, что это была не последняя причина, которая побудила его писать этот роман.
Конечно, ему хотелось и вспомнить близких и родных своих. А мы знаем, что у большинства персонажей этого романа имеются реальные прототипы. Скажем, Николка Турбин.
Он не списан, конечно, так писатели большие не работают, он не списан на сто процентов с брата Булгакова, Николая, но очень много общих черт с ним имеет. И другие персонажи: исследователи находят почти для всех персонажей этого романа реальные прототипы. Так вот, не только вспомнить, не только поностальгировать над этим ушедшим временем, но, еще раз повторяю, это была личная, важная, человеческая, если хотите, морально-нравственная задача, которую Булгакову нужно было решить.
И я думаю, что на этот роман, собственно говоря, мы и можем посмотреть сквозь эту призму. Мы можем посмотреть на его героев по тому, как они себя ведут, и по тому, как они решают для себя проблему чести и, собственно говоря, важный и не последний вопрос, а что такое, сохранить честь в это время, что для этого необходимо, кто сохраняет честь, а кто ее теряет в этой ситуации конца 1918 года, революционной. Мне кажется, что всех героев, собственно говоря, можно даже и разделить по тому принципу, кто сохраняет эту честь, кто ее смог сберечь и кто покрыл себя в этом смысле такой неувядаемой славой, вечной славой, а кто этого сделать не смог.
Конечно, кроме этой темы, важнейшей темы, вторая тема романа - это тема семейная. Здесь Булгаков во многом ощущал себя наследником Толстого как автора «Войны и мира» прежде всего, с его семейной темой. И эти темы, конечно, смыкаются в романе: верность семье, верность гнезду, стремление сохранить человеческие связи, несмотря на то, что они рушатся, просто сама история их все время рушит, между людьми, верность, вот здесь можно сказать, этой печи, теплой печи изразцовой, возле которой отогревается семья Турбиных и ее друзья. Это один из ответов на вопросы, которые ставит Булгаков.
Нельзя предавать родных, нельзя предавать людей, которым ты обязан, нельзя предавать людей, с которыми ты чувствуешь духовную связь. А ведь там в этот круг входят не только родные люди. Это не только семья. Это друзья семьи. Нельзя предавать гимназическую, скажем, дружбу, потому что тема гимназического братства, гимназической дружбы, то есть той, которая еще завязалась не в эту страшную советскую эпоху, а вот тогда, еще до революции, когда была настоящая жизнь, - это один из ответов на вопрос. Честь сохраняется вот таким образом.
И если мы помним, то один из самых неприятных персонажей «Белой гвардии», появляющийся в самом начале и потом исчезающий из произведения, - это муж Елены Турбиной Тальберг, который как раз этого не делает. Он, испугавшись трудностей и действительно опасностей, которые действительно с приходом Петлюры… А напомню, что роман разворачивается в то время, когда белая гвардия оставляет город, оставляет Киев, и немцы, которые были их соратники, оставляют город, и город вот-вот будет захвачен, а потом он захватывается (этот захват описывается в романе) Петлюрой, то есть бандитами, попросту говоря. Так вот, испугавшись этого самого Петлюры и всего, что с ним связано, Тальберг сбегает из города, покидает семью, предает семью, и он, конечно, не является человеком, который эту самую честь сберег.
Я бы хотел сейчас, наверное, привести цитату, мне кажется она важной, где Булгаков очень прямо передает свое отношение к Тальбергу и к его поступку: «Никогда не убегайте крысьей побежкой на неизвестность от опасности. У абажура дремлите, читайте - пусть воет вьюга, - ждите, пока к вам придут». Вот это такой почти прямой призыв сохранять спокойствие, сидеть возле абажура. А абажур - это, конечно, еще один важнейший символ семьи в романе, и вообще для Булгакова это важный мотив, и в других произведениях он тоже возникает. Печь, которая дает тепло, и абажур, который дает круг света, в котором помещается эта семья и помещаются ее друзья, собственно говоря, очерчивающий своих, круг света, очерчивает своих, своих родных. И здесь же возникает такой как раз пугачевско-пушкинский апокалиптический образ вьюги, которая за окном воет. И вот Булгаков требует от человека сохранять спокойствие, сохранять достоинство, быть верным своей семье, не убегать, не прятаться от трудностей.
Ну и, конечно, нужно обратить внимание и вот на этот такой страшноватый образ крысьей побежки, который, с одной стороны, конечно, был связан с просто историческими реальными обстоятельствами: город, в котором перестали соблюдаться всевозможные нормы гигиены и так далее, который заполняется в буквальном смысле. Крысы на улицах города - в воспоминаниях киевлян этого времени это мотив, иногда встречающийся, как, впрочем, и других городов, Петрограда, Москвы и так далее. С другой стороны, здесь, конечно же, обыгрывается образ крыс, которые бегут с корабля в трудную минуту. А с третьей стороны, я думаю, что это вообще очень важный для романа мотив, восходящий к Пушкину, восходящий к строчке Пушкина «жизни мышья беготня»: люди, превращающиеся в крыс, превращающиеся в мышей.
Напомню, что когда речь идет о бегстве, не Тальберга, но речь идет о бегстве гетмана из города, то есть главы города, конечно, человека, который тоже не сберег свою честь, для Булгакова: тот, кто должен был обеспечить безопасность людей и позаботился в результате только о себе. Заметим, что здесь тоже возникает тема, связанная как раз вот с этими мышьими мотивами: «И во дворце, представьте себе, тоже нехорошо [это я цитирую «Белую гвардию»]. Какая-то странная, неприличная ночью во дворце суета. Через зал, где стоят аляповатые золоченые стулья, по лоснящемуся паркету мышиной побежкой пробежал старый лакей с бакенбардами». Обратим внимание, что это почти такая прямая перекличка: крысьей побежкой убегает из города Тальберг, мышиной побежкой пробегает старый лакей с бакенбардами. Вот она, эта мышья суетня жизненная, не достойная человека чести, людей чести, которая Булгаковым, конечно, описывается с отвращением.
И думаю, что можно еще на самом деле здесь сказать об одном контексте, важном для Булгакова. Сам он признавался, что одним из его любимых писателей является Гофман. И, конечно, здесь вспоминается знаменитая сказка Гофмана «Щелкунчик и мышиный король». Все эти персонажи ассоциируются вот с этим мышиным войском, таким страшным, дьявольским, одержимым бесом. А, соответственно, те люди, которые честь сохраняют, вот они себя и ведут, как этот замечательный, прекрасный гофмановский герой. Сам Булгаков говорил о некоторых своих произведениях, что в них гофманиана царствует. Вот в этом тоже гофмановские эти мотивы появляются, конечно.
Наверное, вот здесь это можно сказать. Собственно говоря, конечно, не я это придумал. Об этом много пишут исследователи, в частности, лучший наш исследователь Михаила Булгакова Мариэтта Омаровна Чудакова, что Булгаков, который себя позиционировал, отчасти как и Бунин, таким последним или одним из последних в ряду реалистической традиции, писателей реалистической традиции (Толстой, Чехов, Гоголь - вот были главные для него имена в литературе), конечно, он очень внимательно читал и модернистов тоже. И вот эта тема, модернистская тема - подсветка бытовых обстоятельств, бытовых эпизодов апокалиптическим светом. Я понимаю, что, может быть, не совсем корректно говорю. Понятно, что апокалиптическое и адское - это не одно и то же, собственно говоря, но вот я имею в виду ту часть Апокалипсиса как раз, где описываются вот эти все чудовища выползающие, вылезающие, и вот это Булгакова, мне кажется, очень интересует, очень волнует, и этого много в литературе модернистской, и у Булгакова это в тексте, конечно, тоже возникает.
И, как и положено, кроме крыс, мышей, людей, теряющих человеческий облик, в таком романе обязательно должен появиться и некто, кто воплощает собой сатану, кто воплощает собой дьявола или хотя бы такую пародию на дьявола. Сразу же можно сказать, собственно говоря, то, что вы и без меня, я думаю, хорошо понимаете, что эта тема дьявольского вторжения в жизнь человеческую - это вообще одна из главных тем Булгакова, и, кроме «Мастера и Маргариты», здесь можно вспомнить и о «Дьяволиаде», можно вспомнить и о том же «Театральном романе», где как раз этот самый редактор Рудольфи, о котором я уже говорил, предстает в роли такого Мефистофеля, можно вспомнить и еще о некоторых булгаковских произведениях.
Здесь, в этом романе, тоже есть персонаж, который играет роль такого провинциального дьявола. Это персонаж, которого зовут Михаил Семенович Шполянский. Его прототипом был великий филолог и очень яркий человек, Виктор Борисович Шкловский, которого Булгаков не очень любил, и в романе он предстает вот как раз таким демоническим - там есть такая подсветка онегинская, причем не литературная, а оперная подсветка -таким дьяволом. Но, как мы помним, он как раз тоже не является человеком чести, конечно, и не может им являться.
Он, и это как раз роднит Шполянского и Шкловского, подсыпает сахар в горючее броневиков, которые должны выйти и защитить город Киев от Петлюры, и в результате эти броневики останавливаются. При этом делает он это совершенно не по идейным соображениям. А зачем он это делает? Сам он объясняет в романе это так: «Все мерзавцы. И гетман, и Петлюра. Но Петлюра, кроме того, еще и погромщик». То есть, казалось бы, вся логика этого монолога ведет к тому, что нужно защищать гетмана. Нет. А дальше Шполянский говорит так: «Самое главное, впрочем, не в этом. Мне стало скучно, потому что я давно не бросал бомб». Вот эта страшная логика, которая ведет этого человека, демоническая. Помните, мы уже говорили, отмечали эту черту в связи с Остапом Бендером: человек, который одержим скукой, одержим тоской, хандрой. И вот в булгаковском варианте он готов, чтобы развлечь себя, он готов пожертвовать людьми, готов людей разменять, как пешки в шахматной партии.
И там есть такой очень важный персонаж в этом романе, такой Русаков, который является таким буквально адептом этого самого Шполянского, адептом дьявола. Это поэт-футурист, который пишет такие антирелигиозные стихи, заболевает сифилисом, и Алексей Турбин, врач, - вот это в этом смысле тоже становится очень важным, - который вылечивает этого самого Русакова от сифилиса, и вылечивает его тоже от этой скверны.
И вот мы переходим к персонажам, которые себя сохранили, которые смогли честь в условиях нового апокалипсиса, апокалипсиса now, смогли ее, эту честь, сберечь. Что для этого нужно? Можно здесь говорить о членах семьи Турбиных и друзьях Турбина, которые, конечно, честь сохранили, но я бы хотел, может быть, поподробнее сказать о двух персонажах, которые не являются членами этой семьи и которые, на взгляд Булгакова, безусловно, являются лучшими просто людьми, которые описаны в этом романе. Да, и Студзинский, да, и Мышлаевский, и Турбин, и Лариосик трогательный, и Лена Турбина, и Николка - все это милые, симпатичные, прекрасные люди. Да, им удается как раз потому, что они держатся друг за друга, потому, что они противостоят этому адскому наступающему бесчестью вместе все, держась друг за друга, им удается сохранить честь и удается остаться людьми.
Но есть два персонажа более крупного, что ли, масштаба, описанные в этом романе. Один из них - это полковник Малышев. И вот здесь начинается очень важная, мне кажется, и такая глубоко личная для Булгакова тема. Уже понятно, кажется, почему. Потому что Булгаков сам как бы нарушил почти тоже присягу. Что делает Малышев? Малышев распускает артиллерийский дивизион, который должен защищать, казалось бы, город от Петлюры. Он понимает, что этого уже сделать невозможно, что эти мальчики и эти офицеры, эти люди погибнут совершенно зря, и он распускает этот дивизион. Офицеры этого дивизиона пытаются, и среди них, между прочим, один из персонажей - это Студзинский, Карась, то есть один из тех, кто входит в турбинское окружение, они пытаются поднять бунт. Малышев усмиряет этот бунт.
И когда Мышлаевский, тоже глубоко симпатичный персонаж Булгакову, говорит: «Ну давайте хотя бы портреты…», а там портреты императорской семьи висят в этом училище, и Мышлаевский понимает, что эти портреты будут изгажены теми, кто ворвется, он предлагает эти портреты спрятать, убрать и орудия как-то испортить, Малышев отвечает ему так: «Господин поручик, Петлюре через три часа достанутся сотни живых жизней, и единственно, о чем я жалею, что я ценой своей жизни и даже вашей, еще более дорогой, конечно, их гибели приостановить не могу. О портретах, пушках и винтовках попрошу вас более со мною не говорить». Вот очень важные слова, действительно, мне кажется, в сегодняшней России особенно важные. Есть символы, есть портреты, портреты императорской семьи. Это важный символ, и он олицетворяет собой, собственно говоря, просто все то, что уходит из современной России.
Если помните, то в одной из сцен романа герои поют «Боже, царя храни», то есть они верны тем идеалам, которые как раз Петлюра и красноармейцы собираются поругать. Есть реальные просто орудия, которые достанутся Петлюре, пушки и винтовки. Казалось бы, Малышев, конечно, должен отдать приказ их уничтожить, спрятать и так далее, но он говорит о жизнях людей, «сотни живых жизней», которые оказываются гораздо важнее, чем символы, чем оружие и так далее и так далее. И эта его позиция Булгакову, конечно, глубоко близка. Можно нарушить присягу. А Малышев нарушает присягу. Он не защищает, он распускает этих молодых мальчиков, этих юнкеров. Они должны до последней капли крови защищать все эти портреты, это оружие, а они этого не делают. Можно это сделать и остаться человеком. Можно это сделать и сохранить свою честь.
И второй персонаж, который является здесь очень важным и таким ключевым, это, конечно, не двойник Малышева, но такой второй персонаж вот такого масштаба в этом романе - это Най-Турс, который сначала тоже, нарушая все присяги, нарушая все субординации, для своих мальчиков, юнкеров, с которыми он охраняет подступы к городу, довольно таким смелым нахрапом у хозяйственной службы белой армии выбивает валенки для того, чтобы они просто все не перемерзли и ноги их остались в сохранности, а потом тоже жертвует своей жизнью. Он поступает похоже, так же, как Малышев: он распускает тоже всех своих подчиненных, велит им бежать, спасаться, прятаться и погибает сам, спасая их от неминуемой смерти. В том числе и Николка Турбин, один из членов семьи Турбина, тоже спасается во многом благодаря Най-Турсу.
И, наконец, самое интересное и самое неожиданное, что честь могут сохранить не только те, кто воюют на той стороне, которая близка автору романа, но честь могут сохранить и те, кто воюют на противоположной стороне. И очень важным в этом отношении эпизодом оказывается эпизод сна Алексея Турбина. Еще в первой части романа, на 70-й приблизительно его странице, Алексей Турбин видит сон. А вот еще вам один почти такой мистический, почти символистский мотив. В этом сне он видит вахмистра Жилина, с которым он воевал еще во времена Первой мировой войны, и он с ним ведет диалог.
И Жилин оказался в раю, и он так об этом рассказывает: «Господи боже мой, господин доктор. Места-то, места-то там ведь видимо-невидимо. Чистота… По первому обозрению говоря, пять корпусов еще можно поставить и с запасными эскадронами, да что пять - десять! Рядом с нами хоромы, батюшки, потолков не видно! Я и говорю: «А разрешите, говорю, спросить, это для кого же?» Потому оригинально: звезды красные, облака красные в цвет наших чакчир отливают… «А это, - говорит апостол Петр, - для большевиков, с Перекопу которые».
Какого Перекопу? - тщетно напрягая свой бедный земной ум, спросил Турбин».
А здесь Булгаков играет с тем, что в это время, то есть в конце 1918 года, когда происходит действие романа, еще знаменитых перекоповских событий, в которых красная армия столкнулась с войсками Врангеля, белыми, еще их не было просто. Турбин видит сон, еще раз повторяю, мистический: он видит то, что еще только будет. Так вот: «- Какого Перекопу? - тщетно напрягая свой бедный земной ум, спросил Турбин [он не знает еще ничего, еще ничего нет]. - А это, ваше высокоблагородие, у них-то ведь заранее все известно. В двадцатом году большевиков-то, когда брали Перекоп, видимо-невидимо положили. Так, стало быть, помещение к приему им приготовили». То есть для большевиков готовится тоже рай.
И Булгаков делает это таким не проходным мотивом, а он на этом заостряет внимание, потому что дальше Турбин в недоумении, конечно, спрашивает Жилина:
«- Большевиков? - смутилась душа Турбина, - путаете вы что-то, Жилин, не может этого быть. Не пустят их туда.
Господин доктор, сам так думал. Сам. Смутился и спрашиваю господа бога…
Бога? Ой, Жилин!
Не сомневайтесь, господин доктор, верно говорю, врать мне нечего, сам разговаривал неоднократно».
Вот Булгаков здесь делает такой довольно хитрый ход. Он устами Жилина, вахмистра и поддержанного авторитетом самого Бога, который объяснил Жилину, в чем дело, большевиков, которые погибли под Перекопом, тоже помещает в рай. При этом вся хитрость в чем: что Жилин не объясняет. Турбин настолько удивлен, что Жилин говорит с Богом, что это перекрывает удивление от того, что большевики тоже могут попасть в рай, и Булгаков сам убегает, избегает этого объяснения, почему это возможно.
И это объяснение, как кажется, содержится в финале романа «Белая гвардия», где изображается бронепоезд красный и изображается красная звезда, которая сливается с звездой Вифлеемской, которая оказывается сходной с Рождественской звездой. Почему это возможно? Это возможно потому, что, по Булгакову, в условиях апокалипсиса честь сохраняет не одна из противоборствующих в этой вот страшной Гражданской войне сторон, а сохраняют те, кто думают не только о себе, кто думают о своей семье, кто думают о своих подчиненных: кто думает о других людях, а эгоистически не пытается развлечься за счет этой войны, убежать от этой войны, оставив на произвол близких, - вот эти люди в рай, по Булгакову, попасть никак не могут.
Существует в трёх редакциях.
3 апреля 1925 года Булгакову во МХАТе предложили написать пьесу по роману «Белая гвардия». Работу над первой редакцией Булгаков начал в июле 1925 года. В пьесе, как и в романе, Булгаков основывался на собственных воспоминаниях о Киеве времён Гражданской войны . Первую редакцию автор прочёл в театре в начале сентября того же года, 25 сентября 1926 года пьеса была разрешена к постановке.
В дальнейшем она неоднократно редактировалась. В настоящее время известны три редакции пьесы; две первые имеют то же название, что и роман, однако из-за проблем с цензурой его пришлось сменить. Название «Дни Турбиных» использовалось и для романа. В частности, первое его издание (1927 и 1929 гг., издательство «Concorde», г. Париж) было озаглавлено «Дни Турбиных (Белая гвардия)» . Среди исследователей не существует единого мнения относительно того, какую редакцию считать последней . Одни указывают на то, что третья появилась в результате запрета второй и поэтому не может считаться окончательным проявлением авторской воли. Другие утверждают, что именно «Дни Турбиных» должны быть признаны основным текстом, поскольку по ним уже много десятилетий играют спектакли. Рукописи пьесы не сохранились. Третья редакция впервые опубликована Е. С. Булгаковой в 1955 году . Вторая редакция впервые увидела свет в Мюнхене .
В 1927 году проходимец З. Л. Каганский объявил себя правообладателем на переводы и постановку пьесы за границей. В связи с этим М. А. Булгаков 21 февраля 1928 года обратился в Моссовет с просьбой о разрешении выехать за границу для переговоров о постановке пьесы. [ ]
События, описанные в пьесе, происходят в конце 1918 - начале 1919 годов в Киеве и охватывают собой падение режима гетмана Скоропадского , приход Петлюры и изгнание его из города большевиками . На фоне постоянной смены власти происходит личная трагедия семьи Турбиных, ломаются основы старой жизни.
Первая редакция имела 5 актов, а вторая и третья - только 4.
Современные критики считают «Дни Турбиных» вершиной театрального успеха Булгакова, но её сценическая судьба была сложна . Впервые поставленная во МХАТе, пьеса пользовалась большим зрительским успехом, но получила разгромные рецензии в тогдашней советской прессе. В статье журнала «Новый зритель » от 2 февраля 1927 года Булгаков отчеркнул следующее :
Мы готовы согласиться с некоторыми из наших друзей, что «Дни Турбиных» циничная попытка идеализировать белогвардейщину, но мы не сомневаемся в том, что именно «Дни Турбиных» - осиновый кол в её гроб. Почему? Потому, что для здорового советского зрителя самая идеальная слякоть не может представить соблазна, а для вымирающих активных врагов и для пассивных, дряблых, равнодушных обывателей та же слякоть не может дать ни упора, ни заряда против нас. Всё равно как похоронный гимн не может служить военным маршем.
Сам Сталин в письме к драматургу В. Билль-Белоцерковскому указывал, что пьеса нравится ему, наоборот, из-за того, что в ней показано поражение белых . Письмо было впоследствии опубликовано самим Сталиным в собрании сочинений уже после смерти Булгакова, в 1949 году:
Почему так часто ставят на сцене пьесы Булгакова? Потому, должно быть, что своих пьес, годных для постановки, не хватает. На безрыбьи даже «Дни Турбиных» - рыба. (…) Что касается собственно пьесы «Дни Турбиных», то она не так уж плоха, ибо она даёт больше пользы, чем вреда. Не забудьте, что основное впечатление, остающееся у зрителя от этой пьесы, есть впечатление, благоприятное для большевиков: «если даже такие люди, как Турбины, вынуждены сложить оружие и покориться воле народа, признав своё дело окончательно проигранным, - значит, большевики непобедимы, с ними, большевиками, ничего не поделаешь», «Дни Турбиных» есть демонстрация всесокрушающей силы большевизма.
Ну вот, посмотрели «Дни Турбиных» <…> Махонькие, из офицерских собраний, с запахом «выпивона и закусона» страстишки, любвишки, делишки. Мелодраматические узоры, немножко российских чувств, немножко музычки. Я слышу: Какого чёрта! <…> Чего достиг? Того, что все смотрят пьесу, покачивая головами и вспоминают рамзинское дело …
- «Когда я буду вскоре умирать…» Переписка М. А. Булгакова с П. С. Поповым (1928-1940). - М.:ЭКСМО, 2003. - С. 123-125
Для Михаила Булгакова, перебивавшегося случайными заработками, постановка в МХАТе была едва ли не единственной возможностью содержать семью.
В исключённых сценах (с пойманным петлюровцами евреем, Василисой и Вандой) должны были играть Иосиф Раевский и Михаил Тарханов с Анастасией Зуевой , соответственно.
Машинистка И. С. Раабен (дочь генерала Каменского), которая печатала роман «Белая гвардия» и которую Булгаков пригласил на спектакль, вспоминала: «Спектакль был потрясающий, потому что всё было живо в памяти у людей. Были истерики, обмороки, семь человек увезла скорая помощь, потому что среди зрителей были люди, пережившие и Петлюру, и киевские эти ужасы, и вообще трудности гражданской войны…»
Публицист И. Л. Солоневич впоследствии описывал неординарные события, связанные с постановкой:
… Кажется, в 1929 году Московский художественный театр ставил известную тогда пьесу Булгакова «Дни Турбиных». Это было повествование об обманутых белогвардейских офицерах, застрявших в Киеве. Публика Московского художественного театра не была средней публикой. Это было «отбор». Билеты в театры распределялись профсоюзами, и верхушка интеллигенции, бюрократии и партии получала, конечно, лучшие места и в лучших театрах. В числе этой бюрократии был и я: я работал как раз в том отделе профсоюза, который эти билеты распределял. По ходу пьесы, белогвардейские офицеры пьют водку и поют «Боже, Царя храни! ». Это был лучший театр в мире, и на его сцене выступали лучшие артисты мира. И вот - начинается - чуть-чуть вразброд, как и полагается пьяной компании: «Боже, Царя храни»…
И вот тут наступает необъяснимое: зал начинает вставать . Голоса артистов крепнут. Артисты поют стоя и зал слушает стоя: рядом со мной сидел мой шеф по культурно-просветительной деятельности - коммунист из рабочих. Он тоже встал. Люди стояли, слушали и плакали. Потом мой коммунист, путаясь и нервничая, пытался мне что-то объяснить что-то совершенно беспомощное. Я ему помог: это массовое внушение. Но это было не только внушением.
За эту демонстрацию пьесу сняли с репертуара. Потом попытались поставить опять - причём от режиссуры потребовали, чтобы «Боже Царя храни» было спето, как пьяное издевательство. Из этого ничего не вышло - не знаю, почему именно - и пьесу сняли окончательно. Об этом происшествии в своё время знала «вся Москва».
- Солоневич И. Л. Загадка и разгадка России. М.: Издательство «ФондИВ», 2008. С.451
После снятия с репертуара в 1929 году спектакль был возобновлён 18 февраля 1932 года и сохранялся на сцене Художественного театра вплоть до июня 1941 года . Всего в 1926-1941 годах пьеса прошла 987 раз.
М. А. Булгаков писал в письме П. С. Попову 24 апреля 1932 года о возобновлении спектакля:
От Тверской до Театра стояли мужские фигуры и бормотали механически: «Нет ли лишнего билетика?» То же было и со стороны Дмитровки.
В зале я не был. Я был за кулисами, и актёры волновались так, что заразили меня. Я стал перемещаться с места на место, опустели руки и ноги. Во всех концах звонки, то свет ударит в софитах, то вдруг, как в шахте, тьма, и <…> кажется, что спектакль идёт с вертящей голову быстротой… Топорков играет Мышлаевского первоклассно… Актёры волновались так, что бледнели под гримом, <…> а глаза были замученные, настороженные, выспрашивающие…
Занавес давали 20 раз.- «Когда я буду вскоре умирать…» Переписка М. А. Булгакова с П. С. Поповым (1928-1940). - М.:ЭКСМО, 2003. - С. 117-118
Роман «Белая гвардия» создавался около 7 лет. Первоначально Булгаков хотел сделать его первой частью трилогии. Писатель начал работу над романом в 1921 г., переехав в Москву, к 1925 г. текст был практически закончен. Ещё раз Булгаков правил роман в 1917-1929 гг. перед публикацией в Париже и Риге, переработав финал.
Варианты названий, рассматриваемые Булгаковым, все связаны с политикой через символику цветов: «Белый крест», «Жёлтый прапор», «Алый мах».
В 1925-1926 гг. Булгаков написал пьесу, в окончательной редакции названную «Дни Турбиных», сюжет и герои которой совпадают с романными. Пьеса поставлена во МХАТе в 1926 г.
Роман «Белая гвардия» написан в традициях реалистической литературы 19 в. Булгаков использует традиционный приём и через историю семьи описывает историю целого народа и страны. Благодаря этому роман приобретает черты эпопеи.
Произведение начинается как семейный роман, но постепенно все события получают философское осмысление.
Роман «Белая гвардия» исторический. Автор не ставит перед собой задачу объективно описать политическую ситуацию в Украине в 1918-1919 гг. События изображены тенденциозно, это связано с определённой творческой задачей. Цель Булгакова – показать субъективное восприятие исторического процесса (не революции, но гражданской войны) определённым, близким ему кругом людей. Этот процесс воспринимается как катастрофа, потому что в гражданской войне нет победителей.
Булгаков балансирует на грани трагедийности и фарса, он ироничен и акцентирует внимание на провалах и недостатках, упуская из виду не только положительное (если оно было), но и нейтральное в жизни человека в связи с новыми порядками.
Булгаков в романе уходит от социальных и политических проблем. Его герои – белая гвардия, но к этой же гвардии принадлежит и карьерист Тальберг. Симпатии автора не на стороне белых или красных, а на стороне хороших людей, которые не превращаются в бегущих с корабля крыс, не меняют под влиянием политических перипетий своего мнения.
Таким образом, проблематика романа философская: как в момент вселенской катастрофы остаться человеком, не потерять себя.
Булгаков создаёт миф о прекрасном белом Городе, засыпанном снегом и как бы защищённом им. Писатель задаётся вопросом, от его зависят исторические события, смена власти, которых Булгаков в Киеве в гражданскую войну пережил 14. Булгаков приходит к выводу, что над человеческими судьбами властвуют мифы. Мифом, возникшим на Украине «в тумане страшного восемнадцатого года», он считает Петлюру. Такие мифы порождают лютую ненависть и заставляют одних, поверивших в миф стать его частью без рассуждения, а других, живущих в другом мифе, до смерти бороться за свой.
Каждый из героев переживает крушение своих мифов, а некоторые, как Най-Турс, умирают даже за то, во что уже не верят. Проблема утраты мифа, веры – важнейшая для Булгакова. Для себя он выбирает дом как миф. Жизнь дома всё-таки длиннее, чем человека. И действительно, дом дожил до наших дней.
В центре композиции – семья Турбиных. Их дом с кремовыми шторами и лампой с зелёным абажуром, которые в сознании писателя всегда ассоциировались с покоем, домашним уютом, похож на Ноев ковчег в бурном житейском море, в вихре событий. В этот ковчег со всего мира сходятся званые и незваные, все единомышленники. В дом вхожи боевые товарищи Алексея: поручик Шервинский, подпоручик Степанов (Карась), Мышлаевский. Здесь они находят морозной зимой кров, стол, тепло. Но главное не это, а надежда, что всё будет хорошо, так необходимая и самому молодому Булгакову, который оказывается в положении своих героев: «Жизнь им перебило на самом рассвете».
События в романе разворачиваются зимой 1918-1919 гг. (51 день). За это время в городе меняется власть: бежит вместе с немцами гетман и входит в город Петлюра, правящий 47 дней, а в конце бегут и петлюровцы под канонаду красноармейцев.
Символика времени очень важна для писателя. События начинаются в день Андрея Первозванного, покровителя Киева (13 декабря), а заканчиваются Сретеньем (в ночь со 2 на 3 декабря). Для Булгакова важен мотив встречи: Петлюры с красной армией, прошлого с будущим, горя с надеждой. Себя же и мир Турбиных он ассоциирует с позицией Симеона, который, взглянув на Христа, не принял участия в волнующих событиях, а остался с Богом в вечности: «Ныне отпущаеши раба твоего, Владыко». С тем самым Богом, который в начале романа упоминается Николкой как печальный и загадочный старик, улетающий в чёрное, потрескавшееся небо.
Роман посвящён второй жене Булгакова, Любови Белозерской. У произведения два эпиграфа. Первый описывает буран в «Капитанской дочке» Пушкина , в результате которого герой сбивается с пути и встречается с разбойником Пугачёвым. Этот эпиграф объясняет, что вихрь исторических событий подробен снежному бурану, так что легко запутаться и сбиться с верного пути, не узнать, где хороший человек, а где разбойник.
Зато второй эпиграф из Апокалипсиса предостерегает: все будут судиться по делам. Если ты выбрал неверную дорогу, заблудившись в жизненных бурях, это тебя не оправдывает.
В начале романа 1918 г. называется великим и страшным. В последней, 20 главе Булгаков отмечает, что следующий год был ещё страшней. Первая глава начинается с предзнаменования: высоко над горизонтом стоят пастушеская Венера и красный Марс. Со смерти матери, светлой королевы, в мае 1918 г. начинаются семейные несчастья Турбиных. Задерживается, а потом уезжает Тальберг, появляется обмороженный Мышлаевский, приезжает из Житомира нелепый родственник Лариосик.
Катастрофы становятся всё более разрушительными, они грозят уничтожить не только привычные устои, покой дома, но и сами жизни его обитателей.
Николка был бы убит в бессмысленном сражении, если бы не бесстрашный полковник Най-Турс, сам погибший в таком же безнадёжном бою, от которого защитил, распустив, юнкеров, объяснив им, что гетман, которого они собираются защищать, ночью убежал.
Ранен Алексей, подстреленный петлюровцами, потому что ему не сообщили о роспуске защитного дивизиона. Его спасает незнакомая женщина Юлия Рейсс. Болезнь от ранения переходит в тиф, но Елена вымаливает у Богородицы, Заступницы жизнь брата, отдавая за неё счастье с Тальбергом.
Даже Василиса переживает набег бандитов и лишается своих сбережений. Эта неприятность для Турбиных вообще не горе, но, по словам Лариосика, «у каждого своё горе».
Горе приходит и к Николке. И оно не в том, что бандиты, подсмотрев, как Николка прячет кольт Най-Турса, воруют его и им же угрожают Василисе. Николка сталкивается со смертью лицом к лицу и избегает её, а бесстрашный Най-Турс погибает, и на Николкины плечи ложится обязанность сообщить о гибели его матери и сестре, найти и опознать тело.
Роман заканчивается надеждой на то, что и новая сила, вступающая в Город, не разрушит идиллии дома на Алексеевском спуске 13, где волшебная печка, которая грела и растила детей Турбиных, теперь служит им взрослым, а единственная оставшаяся на её изразцах надпись сообщает рукой друга, что для Лены взяты билеты на Аид (в ад). Таким образом, надежда в финале смешивается с безнадёжностью для конкретного человека.
Выводя роман из исторического пласта во вселенский, Булгаков даёт надежду всем читателям, потому что пройдёт голод, пройдут страдания и муки, а звёзды, на которые и нужно смотреть, останутся. Писатель обращает читателя к истинным ценностям.
Главный герой и старший брат - 28-летний Алексей.
Он слабый человек, «человек-тряпка», а на его плечи ложится забота обо всех членах семьи. Он не имеет хватки военного, хотя и принадлежит к белой гвардии. Алексей – военный врач. Его душу Булгаков называет сумрачной, такой, которая любит больше всего женские глаза. Этот образ в романе автобиографичен.
Алексей рассеянный, за это чуть не поплатился жизнью, сняв с одежды все отличия офицера, но забыв о кокарде, по которой его и узнали петлюровцы. Кризис и умирание Алексея приходится на 24 декабря, Рождество. Пережив смерть и новое рождение через ранение и болезнь, «воскресший» Алексей Турбин становится другим человеком, глаза его «навсегда стали неулыбчивыми и мрачными».
Елене 24 года. Мышлаевский называет её ясной, Булгаков зовёт рыжеватой, её светящиеся волосы подобны короне. Если маму в романе Булгаков называет светлой королевой, то Елена больше похожа на божество или жрицу, хранительницу домашнего очага и самой семьи. Булгаков писал Елену со своей сестры Вари.
Николке Турбину 17 с половиной лет. Он юнкер. С началом революции училища прекратили своё существование. Их выброшенные ученики называются искалеченными, не детьми и не взрослыми, не военными и не штатскими.
Най-Турс представляется Николке человеком с железным лицом, простым и мужественным. Это человек, который не умеет ни приспосабливаться, ни искать личной выгоды. Он умирает, исполнив свой долг военного.
Капитан Тальберг – муж Елены, красавец. Он старался подстроиться к быстро меняющимся событиям: как член революционного военного комитета он арестовывал генерала Петрова, стал частью «оперетки с большим кровопролитием», выбирал «гетмана всея Украины», так что должен был убежать с немцами, предав Елену. В конце романа Елена от подруги узнаёт, что Тальберг предал её ещё раз и собирается жениться.
Василиса (домовладелец инженер Василий Лисович) занимал первый этаж. Он – отрицательный герой, стяжатель. По ночам он прячет в тайник в стене деньги. Внешне похож на Тараса Бульбу. Найдя фальшивые деньги, Василиса придумывает, как он их пристроит.
Василиса, в сущности, несчастный человек. Ему самому тягостно экономить и наживаться. Жена его Ванда крива, волосы её желты, локти костлявые, ноги сухие. Тошно жить Василисе с такой женой на свете.
Дом в романе – один из героев. С ним связана надежда Турбиных выжить, выстоять и даже быть счастливыми. Тальберг, не ставший частью семьи Турбиных, разоряет своё гнездо, уезжая с немцами, поэтому сразу теряет защиту турбинского дома.
Таким же живым героем выступает Город. Булгаков умышленно не называет Киев, хотя все названия в Городе киевские, немного переделанные (Алексеевский спуск вместо Андреевского, Мало-Провальная вместо Малоподвальной). Город живёт, дымится и шумит, «как многоярусные соты».
В тексте много литературных и культурных реминисценций. Город у читателя ассоциируется и с Римом времён заката римской цивилизации, и с вечным городом Иерусалимом.
Момент подготовки юнкеров к защите города связывается с Бородинской битвой, которая так и не наступает.
Роман «Белая гвардия» стал первым объёмным произведением Михаила Булгакова, и в нём уже можно увидеть темы, которые впоследствии прослеживались в его творчестве. Изначально автор планировал написать три книги, но к созданию второй так и не приступил.
В романе писатель рассказывает о нелёгком периоде Гражданской войны на рубеже 1918-1919 гг. В то время менялось мировоззрение, каждый выступал за свою идею, доходило до того, что члены одной семьи боролись друг против друга. События происходят в городе Киеве, хотя сам автор ни разу не указал название города. Однако по описаниям улочек, домов, по общей атмосфере легко можно узнать, что это именно он.
Центральной темой романа является положение интеллигенции в то время. Поскольку Киев не попал под власть большевиков, то он стал местом, куда направились семьи интеллигентов. Германская армия находится в городе, но уже скоро в соответствии с соглашением она должна будет его покинуть. И Киев окажется захвачен войсками Петлюры. По сути, ему даже некому противостоять, город защищают только добровольцы. Но с приходом новой власти многие люди согласятся примкнуть к ней, и всё снова станет по-другому.
Автор раскрывает перед читателями характеры множества героев, главными из них являются члены семьи Турбиных. Однако есть и другие, и их поступки вызывают не меньше эмоций. Читая книгу, ловишь себя на мысли, что постоянно испытываешь разные эмоции: от раздражения до восхищения. Писатель смог красочно описать ту эпоху, благодаря чему в неё погружаешься, проникаешься настроением, испытываешь чувство тревоги и страха вместе с людьми. А самое главное – многое понимаешь.
Произведение относится к жанру Проза. Оно было опубликовано в 1923 году издательством Мир книги. Книга входит в серию "Список школьной литературы 10-11 класс". На нашем сайте можно скачать книгу "Белая гвардия" в формате fb2, rtf, epub, pdf, txt или читать онлайн. Рейтинг книги составляет 4.22 из 5. Здесь так же можно перед прочтением обратиться к отзывам читателей, уже знакомых с книгой, и узнать их мнение. В интернет-магазине нашего партнера вы можете купить и прочитать книгу в бумажном варианте.
