Воспитательный опыт Федора Михайловича Достоевского во многом складывался из впечатлений детских лет, когда жестокий, властный, скупой отец его, Михаил Андреевич, авторитарно диктовал сыновьям свою педагогическую волю. Отец занимался с ними прежде всего естественно-научными изысканиями (поскольку был лекарем), читал им «Историю Государства Российского» Карамзина, Евангелие, жития святых. Авторитет отца с детства был воспринят писателем как что-то прочное, несокрушимое и не поддающееся даже обсуждению. Впоследствии он признавался брату Михаилу, что таких, как их отец, трудной найти: «ведь они были настоящими, подлинными людьми». Этого мнения он придерживался вопреки всему – вопреки жестокому характеру отца, вопреки его самодурству в отношении к крестьянам, за которое и был ими убит. И тем не менее всю жизнь Федор Михайлович, веривший со слов отца в теорию наследственности, боялся перенять его отрицательные качества.
Казалось бы, писателю после его сложного детства, после трудной учебы в Инженерном училище, жизни после каторги и очень сложных личных историй судьба не предвещала счастливой семьи. Но, во многом благодаря характеру, любви, самоотверженности его последней жены Анны Григорьевны, семейная жизнь у Федора Михайловича все-таки сложилась.
Анна Григорьевна и Федор Михайлович Достоевские
Повенчавшись, Достоевские отправились за границу. Там родилась и умерла их первая дочь*. Анна Григорьевна забеременела вновь, о чем остроумно пишет Достоевскому один из его друзей: «Я рад, первое – что Вы закончили роман «Идиот». А второе – что Анна Григорьевна тоже начала обдумывать роман. А какой – она и сама сказать не может, хотя будет его обдумывать 9 месяцев. Где роману Анны Григорьевны явиться на свет?»
Судя по всему, этому «роману», первому выжившему ребенку суждено было родиться во Флоренции. Но тем не менее этого не произошло. Когда «роман» супруги приближался к «завершению», Достоевский заволновался. Он не знал итальянского, поэтому и стал обдумывать: если его жена начнет рожать и потеряет сознание, то он не сможет объясняться с врачами. И Достоевские уехали в Германию – немецким Достоевский владел хорошо, даже перевел «Разбойников» Шиллера.
Дочь Любовь Федоровна родилась в Дрездене, в 1869 году. А в 1871 году, уже в Петербурге, родился сын Федор.
В ту пору, в 70-е годы XIX века, к Достоевскому как известному автору произведений о детях (в частности, «Неточки Незвановой», «Маленького героя» и др.) стали обращаться многие родители и школьные учителя, что послужило одним из толчков издания «Дневника писателя», где немало страниц уделено и воспитанию. Создавая «Дневник», Достоевский интересовался положением детей на фабриках, посещал воспитательные дома, колонии для малолетних, критически оценивал систему воспитания в них и давал рекомендации.
В прозе и публицистике Достоевского можно увидеть,что автор считал основными пороками воспитания. Прежде всего, пренебрежительное отношение взрослых к внутреннему миру ребенка, которое никогда не остается для ребенка незамеченным. Далее – раздражающая детей излишняя назойливость взрослых. Потом – предвзятость, ведущая к ошибочным заключениям о характере ребенка. Осуждает он жестокость к детям, подавление в них всякой оригинальности. Особенно порицает Достоевский заигрывание с детьми, слепую любовь к ним и стремление все облегчить для ребенка. И делает вывод:
«Нужно прежде всего любовью купить сердца детей наших, ребенку надо дать солнце, светлый пример и хоть каплю любви к нему… Мы учим, и они нас делают лучше только одним соприкосновением с ними. Мы должны родниться с ними душою каждый час».
Наказания Достоевский допускает, но никакая кара не должна сопровождаться потерей веры в возможность исправления ребенка.
Главная педагогия – это родительский дом. Писатель видит тут ядро проблемы:
«В семьях наших о высших целях жизни почти и не упоминается, а об идее бессмертия не только уж вовсе не думают, но даже слишком нередко относятся к ней сатирически – и это все при детях, с самого их раннего возраста…»
Поэтому просвещение и воспитание по Достоевскому – это не только наука, но и «свет духовный, озаряющий душу, просвещающий сердце, направляющий ум и указывающий ему дорогу». А потому писатель особенно остро критиковал современную ему педагогику, порождающую атеистов, «свидригайловых», «ставрогиных» и «нечаевых».
Достоевского интересовало и народное образование. Он полагал, что оно не должно идти вопреки религиозным убеждениям, потому как «важно сохранить в обществе умиление и сердечное религиозное чувство» . В своей «интуитивной» педагогике Достоевский предугадал многие существенные и для современной педагогики положения. Он говорил о роли наследственности в формировании духовного облика человека, о развивающем и воспитывающем характере обучения, о влиянии речевого развития ребенка на его мыслительные способности.
Вряд ли Достоевский-отец как-то систематизировал свои педагогические методы и принципы. Для него педагогика всегда была живой, действенной, практичной. Его воспитание пасынка Павла (сына первой жены Исаевой) было неудачным. Молодой человек был неблагодарен, заносчив, пренебрежительно относился к отчиму, несмотря на то, что Достоевский даже при своем трудном финансовом положении по возможности помогал ему материально. Поэтому отец постарался приложить все старания, чтобы воспитание его собственных чад достигло своей цели.
Федор и Любовь Достоевские
Он начал заниматься ими слишком рано, когда большинство отцов еще держат своих детей в детской. Наверное, он знал, что ему не суждено увидеть, как взрослеют Люба и Федя, и спешил заронить в их восприимчивые души хорошие мысли и чувства.
Для этой цели он избрал то же средство, которое раньше избрал его отец - чтение великих писателей. Дочь Любовь запомнила первый из литературных вечеров, которые отец регулярно устраивал для них:
«В один осенний вечер в Старой Руссе, когда дождь лил потоками и желтые листья устилали землю, отец объявил нам, что прочитает нам вслух «Разбойников» Шиллера (в собственном переводе, надо полагать – Ю.Д.). Мне было в это время семь лет, а брату еле исполнилось шесть лет. Мать пожелала присутствовать на этом первом чтении. Папа читал с увлечением, иногда останавливался для того, чтобы объяснить нам трудное выражение. Но так как сон овладевал мною тем больше, чем свирепее становились братья Мооры, я судорожно раскрывала по возможности шире мои бедные утомленные детские глаза, а брат Федор совершенно бесцеремонно уснул… Когда отец взглянул на свою аудиторию, он замолчал, расхохотался и стал смеяться над собой. «Они не могут этого понять, они еще слишком молоды», - сказал он печально маме. Бедный отец! Он надеялся пережить с нами тот восторг, который возбудили в нем драмы Шиллера; он забыл, что он был вдвое старше нас, когда сам мог оценить их!»
Писатель читал детям повести Пушкина, кавказские поэмы Лермонтова, «Тараса Бульбу». После того, как их литературный вкус был более или менее выработан, он стал им читать стихотворения Пушкина и Алексея Толстого – двух русских поэтов, которых он больше всего любил. Достоевский читал их удивительно, и в особенности одно из них он не мог читать без слез – стихотворение Пушкина «Бедный рыцарь».
В семье писателя не пренебрегали и театром. В России в ту пору было принято, что родители водили своих детей в балет. Достоевский не был любителем балета и никогда не посещал его. Он предпочитал оперу. Сам очень любил оперу Глинки «Руслан и Людмила» и детям привил эту любовь.
Когда отец уезжал или работа не позволяла ему делать это самому, он просил жену читать детям произведения Вальтера Скотта и Диккенса – этого «великого христианина», как он называет его в «Дневнике писателя». Во время обеда он спрашивал детей об их впечатлениях и восстанавливал целые эпизоды из этих романов.
Достоевский любил молиться вместе со всей семьей. На Страстной неделе он постился, ходил два раза в день в церковь и откладывал всякую литературную работу. Очень любил Пасхальное ночное богослужение. Дети обычно не бывали на этой наполненной великой радостью службе. Но писатель непременно захотел показать дочери это дивное богослужение, когда ей едва исполнилось девять лет. Он поставил ее на стул, чтобы она могла лучше видеть, и поднимал ее высоко на руках, объясняя происходящее.
Достоевский-отец заботился не только о духовном, но и о материальном состоянии детей. В 1879 году, незадолго перед смертью (+1881), он писал жене о покупке имения:
«Я всё, голубчик мой, думаю о моей смерти сам и о том, с чем оставлю тебя и детей… Ты не любишь деревни, а у меня все убеждения, что деревня есть капитал, который к возрасту детей утроится, и что тот, кто владеет землею, участвует и в политической власти над государством. Это будущее наших детей… За деток и за судьбу их трепещу».
Дочь Любовь прожила с отцом 11 лет, до его смерти. Однажды отец написал ей такое письмо:
«Милый ангел мой, целую тебя, и благословляю, и очень люблю. Благодарю за то, что пишешь мне письма, прочту и поцелую их. И о тебе подумаю каждый раз, как получу».
«Слушайся маму и с Федей не ссорься. Не забывайте оба учиться. Молюсь о вас всех Богу и прошу у Него вам здоровья. Передай от меня поклон батюшке (друг Достоевского, старый священник отец Иоанн Румянцев. - Ю.Д.). До свиданья, милая Лиличка, очень люблю тебя».
Литератор Маркевич вспоминает день похорон Достоевского:
«Двое детей (Люба 11 лет, Федя 9 лет – Ю.Д.) на коленях торопливо и испуганно крестились. Девочка в отчаянном порыве кинулась ко мне, схватила меня за руку: «Молитесь, прошу вас, молитесь за папашу, чтобы, если у него были грехи, Бог ему простил». Говорила с каким-то поразительным недетским выражением».
На могиле Достоевского. В центре: А.Г. Достоевская и дети писателя — Фёдор и Любовь
Жить и творить под сенью гения сложно. Любовь Федоровна дерзнула тоже стать писательницей, но эта ее попытка не удалась. Она написала три романа, которые опубликовала за свой счет. Сочинения эти были достаточно холодно восприняты и никогда не переиздавались. Кто-то предложил ей взять псевдоним, но она отказалась, попыталась завоевать литературный олимп под фамилией Достоевская, вероятно, не представляя себе, с какими это было связано искушениями.
Она часто болела, семьи у нее никогда не было. Уехала из России еще до революции, лечилась в Европе. Единственный существенный ее вклад в литературу – большая книга воспоминаний об отце. Эти воспоминания стали главным трудом ее жизни. Отдельные отрывки этой книги были изданы в СССР в 20-х годах XX века – но только биографические сведения об отце, генеалогия Достоевского, ее размышления о революции, естественно, были изъяты советской цензурой.
Очень показательна анкета, заполненная ею, еще 18-летней девушкой. Вот некоторые ответы из нее:
— Какую цель преследуете вы в жизни?
— Найти счастье на земле и не забывать о будущей жизни.
— В чем счастье?
— В спокойной совести.
— В чем несчастье?
— В самоуничижении и подозрительном характере.
— Долго ли вы хотели бы жить?
— Как можно дольше.
— Какой смертью хотели бы Вы умереть?
— оставлено без ответа.
— Какая добродетель для Вас самая главная?
— Жертвовать собою для других.
— Ваш любимый писатель?
— Достоевский.
— Где вы хотели бы жить?
— Там, где побольше солнца…
Последние годы она провела в Италии, где и скончалась в возрасте 56 лет в 1926 году.
Сын Достоевского Федор окончил юридический и естественный факультеты Дерптского университета, стал крупным коннозаводчиком. Любовь к лошадям у него была с детства. Отец писал о маленьком Феде:
«Фечка просится тоже гулять, но и подумать нельзя. Тоскует и плачет. Я ему показываю лошадок в окно, когда едут, ужасно интересуется и любит лошадей, кричит тпру».
Федор Федорович, видимо, перенял тщеславие и стремление первенствовать от деда, Михаила Андреевича. При этом попытки проявить себя на литературном поприще скоро разочаровали его. Впрочем, по мнению некоторых современников, у него были способности, но именно ярлык «сына писателя Достоевского» помешали ему их раскрыть.
В 1918 году, после смерти матери, выгнанной с собственной дачи сторожем и последние свои дни проведшей в ялтинском отеле, Федор Федорович приехал в Крым и, рискуя жизнью (его едва не расстреляли чекисты, решив, что он занимается контрабандой), вывез в Москву архив отца.
Умер Федор Федорович в 1921 году. Его сын, Андрей Федорович Достоевский, стал единственный продолжателем прямой линии потомков великого писателя.
Дети Достоевского не стали гениями и выдающимися личностями: говорят, природа на детях отдыхает. Да и мировая история не знает дублирования гениев в одной семье, из поколения в поколение. Гении рождаются раз в столетие. С детьми Толстого было так же – многие из них писательствовали, оставили мемуары, но кто их сегодня помнит, кроме литературоведов и почитателей творчества великого старца? Люба и Федя выросли, несомненно, порядочными и ответственными людьми. А в такой «разбросанности» судьбы Любови и Федора во многом повинны, конечно, те бури и грозы, которые пронеслись над Россией в начале XX века и которые еще в XIX веке предвидел и предсказывал их отец, великий писатель-пророк.
В конце концов, на Божьем суде с нас спросится не за то, что мы после себя оставили, а какими были людьми. В этом отношении, уверен, детям Достоевского есть чем оправдаться перед Всевышним.
Федор Федорович Достоевский, Анна Григорьевна Достоевская, Любовь Федоровна Достоевская
Примечание:
*Еще один ребенок Достоевских, младший сын, не дожил до трех лет и умер в 1878 году. Федор Михайлович очень тяжело переживал раннюю смерть двоих своих детей.
20 мая 1859 г. Николай Петрович Кирсанов, сорокатрехлетний, но уже немолодой с виду помещик, волнуясь, ожидает на постоялом дворе своего сына Аркадия, который только что окончил университет.
Николай Петрович был сыном генерала, но предназначенная ему военная карьера не состоялась (он в молодости сломал ногу и на всю жизнь остался «хроменьким»). Николай Петрович рано женился на дочке незнатного чиновника и был счастлив в браке. К его глубокому горю, супруга в 1847 г. скончалась. Все свои силы и время он посвятил воспитанию сына, даже в Петербурге жил вместе с ним и старался сблизиться с товарищами сына, студентами. Последнее время он усиленно занялся преобразованием своего имения.
Наступает счастливый миг свидания. Однако Аркадий появляется не один: с ним высокий, некрасивый и самоуверенный молодой человек, начинающий доктор, согласившийся погостить у Кирсановых. Зовут его, как он сам себя аттестует, Евгений Васильевич Базаров.
Разговор отца с сыном на первых порах не клеится. Николая Петровича смущает Фенечка, девушка, которую он содержит при себе и от которой уже имеет ребёнка. Аркадий снисходительным тоном (это слегка коробит отца) старается сгладить возникшую неловкость.
Дома их ждёт Павел Петрович, старший брат отца. Павел Петрович и Базаров сразу же начинают ощущать взаимную антипатию. Зато дворовые мальчишки и слуги гостю охотно подчиняются, хотя он вовсе и не думает искать их расположения.
Уже на следующий день между Базаровым и Павлом Петровичем происходит словесная стычка, причём её инициатором является Кирсанов-старший. Базаров не хочет полемизировать, но все же высказывается по главным пунктам своих убеждений. Люди, по его представлениям, стремятся к той или иной цели, потому что испытывают различные «ощущения» и хотят добиться «пользы». Базаров уверен, что химия важнее искусства, а в науке важнее всего практический результат. Он даже гордится отсутствием у него «художественного смысла» и полагает, что изучать психологию отдельного индивидуума незачем: «Достаточно одного человеческого экземпляра, чтобы судить обо всех других». Для Базарова не существует ни одного «постановления в современном нашем быту... которое бы не вызвало полного и беспощадного отрицания». О собственных способностях он высокого мнения, но своему поколению отводит роль не созидательную - «сперва надо место расчистить».
Павлу Петровичу «нигилизм», исповедуемый Базаровым и подражающим ему Аркадием, представляется дерзким и необоснованным учением, которое существует «в пустоте».
Аркадий старается как-то сгладить возникшее напряжение и рассказывает другу историю жизни Павла Петровича. Он был блестящим и многообещающим офицером, любимцем женщин, пока не встретил светскую львицу княгиню Р*. Страсть эта совершенно изменила существование Павла Петровича, и, когда роман их закончился, он был полностью опустошён. От прошлого он сохраняет лишь изысканность костюма и манер да предпочтение всего английского.
Взгляды и поведение Базарова настолько раздражают Павла Петровича, что он вновь атакует гостя, но тот довольно легко и даже снисходительно разбивает все «силлогизмы» противника, направленные на защиту традиций. Николай Петрович стремится смягчить спор, но и он не может во всем согласиться с радикальными высказываниями Базарова, хотя и убеждает себя, что они с братом уже отстали от жизни.
Молодые люди отправляются в губернский город, где встречаются с «учеником» Базарова, отпрыском откупщика, Ситниковым. Ситников ведёт их в гости к «эмансипированной» даме, Кукшиной. Ситников и Кукшина принадлежат к тому разряду «прогрессистов», которые отвергают любые авторитеты, гоняясь за модой на «свободомыслие». Они ничего толком не знают и не умеют, однако в своём «нигилизме» оставляют далеко за собой и Аркадия, и Базарова. Последний Ситникова откровенно презирает, а у Кукшиной «занимается больше шампанским».
Аркадий знакомит друга с Одинцовой, молодой, красивой и богатой вдовой, которой Базаров сразу же заинтересовывается. Интерес этот отнюдь не платонический. Базаров цинично говорит Аркадию: «Пожива есть...»
Аркадию кажется, что он влюблён в Одинцову, но это чувство напускное, тогда как между Базаровым и Одинцовой возникает взаимное тяготение, и она приглашает молодых людей погостить у неё.
В доме Анны Сергеевны гости знакомятся с её младшей сестрой Катей, которая держится скованно. И Базаров чувствует себя не в своей тарелке, он на новом месте начал раздражаться и «глядел сердито». Аркадию тоже не по себе, и он ищет утешения в обществе Кати.
Чувство, внушённое Базарову Анной Сергеевной, ново для него; он, так презиравший всякие проявления «романтизма», вдруг обнаруживает «романтика в самом себе». Базаров объясняется с Одинцовой, и хотя та не тотчас же освободилась от его объятий, однако, подумав, она приходит к выводу, что «спокойствие лучше всего на свете».
Не желая стать рабом своей страсти, Базаров уезжает к отцу, уездному лекарю, живущему неподалёку, и Одинцова не удерживает гостя. В дороге Базаров подводит итог происшедшему и говорит: «...Лучше камни бить на мостовой, чем позволить женщине завладеть хотя бы кончиком пальца. Это всё вздор».
Отец и мать Базарова не могут надышаться на своего ненаглядного «Енюшу», а он скучает в их обществе. Уже через пару дней он покидает родительский кров, возвращаясь в имение Кирсановых.
От жары и скуки Базаров обращает внимание на Фенечку и, застав её одну, крепко целует молодую женщину. Случайным свидетелем поцелуя становится Павел Петрович, которого до глубины души возмущает поступок «этого волосатого». Он особенно негодует ещё и потому, что ему кажется: в Фенечке есть что-то общее с княгиней Р*.
Согласно своим нравственным убеждениям, Павел Петрович вызывает Базарова на поединок. Чувствуя себя неловко и, понимая, что поступается принципами, Базаров соглашается стреляться с Кирсановым-старшим («С теоретической точки зрения дуэль - нелепость; ну, а с практической точки зрения - это дело другое»).
Базаров слегка ранит противника и сам подаёт ему первую помощь. Павел Петрович держится хорошо, даже подшучивает над собой, но при этом и ему и Базарову неловко. Николай Петрович, от которого скрыли истинную причину дуэли, также ведёт себя самым благородным образом, находя оправдание для действий обоих противников.
Последствием дуэли становится и то, что Павел Петрович, ранее решительно возражавший против женитьбы брата на Фенечке, теперь сам уговаривает Николая Петровича совершить этот шаг.
И у Аркадия с Катей устанавливается гармоничное взаимопонимание. Девушка проницательно замечает, что Базаров для них - чужой, потому что «он хищный, а мы с вами ручные».
Окончательно потерявший надежду на взаимность Одинцовой Базаров переламывает себя и расстаётся с ней и Аркадием. На прощание он говорит бывшему товарищу: «Ты славный малый, но ты все-таки мякенький, либеральный барич...» Аркадий огорчён, но довольно скоро утешается обществом Кати, объясняется ей в любви и уверяется, что тоже любим.
Базаров же возвращается в родительские пенаты и старается забыться в работе, но через несколько дней «лихорадка работы с него соскочила и заменилась тоскливою скукой и глухим беспокойством». Пробует он заговаривать с мужиками, однако ничего, кроме глупости, в их головах не обнаруживает. Правда, и мужики видят в Базарове что-то «вроде шута горохового».
Практикуясь на трупе тифозного больного, Базаров ранит себе палец и получает заражение крови. Через несколько дней он уведомляет отца, что, по всем признакам, дни его сочтены.
Перед смертью Базаров просит Одинцову приехать и попрощаться с ним. Он напоминает ей о своей любви и признается, что все его гордые помыслы, как и любовь, пошли прахом. «А теперь вся задача гиганта - как бы умереть прилично, хотя никому до этого дела нет... Все равно: вилять хвостом не стану». С горечью говорит он, что не нужен России. «Да и кто нужен? Сапожник нужен, портной нужен, мясник...»
Когда Базарова по настоянию родителей причащают, «что-то похожее на содрогание ужаса мгновенно отразилось на помертвевшем лице».
Проходит шесть месяцев. В небольшой деревенской церкви венчаются две пары: Аркадий с Катей и Николай Петрович с Фенечкой. Все были довольны, но что-то в этом довольстве ощущалось и искусственное, «точно все согласились разыграть какую-то простодушную комедию».
Со временем Аркадий становится отцом и рьяным хозяином, и в результате его усилий имение начинает приносить значительный доход. Николай Петрович принимает на себя обязанности мирового посредника и усердно трудится на общественном поприще. Павел Петрович проживает в Дрездене и, хотя по-прежнему выглядит джентльменом, «жить ему тяжело».
Кукшина обитает в Гейдельберге и якшается со студентами, изучает архитектуру, в которой, по её словам, она открыла новые законы. Ситников женился на княжне, им помыкающей, и, как он уверяет, продолжает «дело» Базарова, подвизаясь в роли публициста в каком-то тёмном журнальчике.
На могилу Базарова часто приходят дряхлые старички и горько плачут и молятся за упокой души безвременно усопшего сына. Цветы на могильном холмике напоминают не об одном спокойствии «равнодушной» природы; они говорят также о вечном примирении и о жизни бесконечной...
В литературе второй половины девятнадцатого столетия появляются персонажи, принадлежащие к новому слою общества - разночинцы. Наиболее яркие из них - это Евгений Базаров и Родион Раскольников. Романы, в которых они появились, вышли соответственно в 1863 и 1866 годах. Непростое это было время. С одной стороны - подготовка и проведение ряда реформ, обещание царем конституций, с другой - разочарование реформой 1861 года, распространение социалистических идей и неутихающие споры между западниками с славянофилами. Это было время надежд и разочарований, время выбора. В такой противоречивой обстановке и родились такие герои, как Базаров и Раскольников.
Тургенева и Достоевского как художников волнуют разные аспекты человеческого бытия, и это определяет различие этих образов. Тургенева более интересуют общественные отношения, столкновения различных характеров, а Достоевского - душевные переживания отдельной личности. Поэтому в «Отцах и детях» мы узнаем Евгения Базарова в основном по его словам и поступкам, а Раскольникова в романе Достоевского - в большей мере по его душевным переживаниям, мыслям.
Что роднит и различает Базарова и Раскольникова? Оба они, молодые люди, ищут свое место в жизни, формируют свои взгляды. Базаров пробует свои силы в естествознании, а Раскольникова интересует место человека в обществе. Если первый не придает власти никакого значения, то для Родиона это чуть ли не самое главное в жизни. Оба героя чрезвычайно самолюбивы, только Базаров в своем самолюбии стремится к свободе, независимости от чужого влияния, а Раскольников к власти. Оба идут по жизни по каким-то своим, хотя довольно близким ориентирам, так как у каждого из них есть система ценностей. Руководствуясь своими идеями, они совершают те или иные поступки.
Убеждения Базарова и Раскольникова во многом похожи, хотя это не бросается сразу в глаза. Теории обоих подразумевают деление людей на две группы: простых и сверхлюдей. Только Базаров говорит об этом как бы вскользь («Не богам же, в самом деле, горшки обжигать!»), а у Раскольникова это составляет основу всей теории. Кстати, оба считают, что относятся ко второй категории людей. (У Родиона это до поры до времени.)
Идея Базарова - непризнание авторитетов и принципов существующего строя и религии, духовных и материальных ценностей. Сущность теории Раскольникова - признание права сверхлюдей на преступление во имя некой цели, а следовательно, отрицание нравственных принципов. На основе этого можно назвать взгляды Базарова вульгарно материалистическими и безнравственными, а Раскольникова - откровенно фашистскими.
Почему безнравственны идеи Базарова? Ведь призывает он жить по совести, ведь нельзя назвать самого его безнравственным человеком. Его - да, а если на месте Базарова был бы другой? Жить по совести, а не по законам, в принципе хороший лозунг, но в то время, да и сейчас, реакционный: мало ли что может позволить человеку его совесть? Позволила же она Раскольникову убить старуху и Лизавету. К тому же о какой нравственности идей Базарова можно говорить, когда он сам скопом отвергает духовные ценности. Так что эти убеждения не ведут к страшным последствиям лишь благодаря чистоте души того, кто их разделяет. Базарову можно позволить жить по такой формуле, Раскольникову нет.
Программы двух героев близоруки. Далеко им можно уйти без каких-либо ценностей? Что будет делать Родион Романович со своей властью, на что она ему - конечных целей нет ни у того, ни у другого. Нет у обоих положительной программы: их идеи базируются на отрицании чего-либо, будь то авторитеты иди нравственные принципы. И Базаров, и Раскольников - нигилисты, но Достоевский пошел дальше Тургенева: он, по словам одного критика, изобразил не только идею нигилизма и его трагедию. Раскольников есть ее жертва. Не случайно и Иван Сергеевич «умертвил» своего героя: скорее всего, он не видел будущего за нигилизмом.
Базаров и Раскольников - бунтари, только бунт у каждого из них свой: у первого - революционный, у второго - личностный. Революционность взглядов Базарова доказывать не нужно. Важно то, что его протест происходит не из-за плохого положения в обществе, а из-за ужасного состояния самого общества. Евгений Васильевич уверен в необходимости перемен.
Бунт Раскольникова же вышел из нищеты и самолюбия, он пошел не против устройства общества (какое ему дело до «муравейника»!), а против угнетенности личности и души. Поэтому его бунт - индивидуалистический.
Интересно, что в обоих случаях протест окончился ничем: Базаров умер, а Раскольников испытал душевные муки. Может быть, финалом «Отцов и детей» Тургенев хотел показать несостоятельность революционного бунта (либерал!), а Достоевский в своем романе - пагубность любого бунта, связанного с насилием, вообще тем самым призывая к соблюдению покорности. Безусловно, здесь есть доля истины: последствия таких протестов могут оказаться очень печальными.
Базаров презирает, а Раскольников просто ненавидит окружающих людей, поэтому они оба ушли в себя, неразговорчивы, угрюмы, одиноки, несмотря на то, что есть товарищи, родители. Родион Романович к тому же просто «задавлен бедностью», что делает его совсем мрачным. Но иногда в этих людях просыпается жизнь: у Базарова - когда он полюбил Одинцову, у Раскольникова - когда он делал что-нибудь для других и когда полюбил Сонечку. Что мешало этим двум людям остаться такими навсегда? Прежде всего, приверженность своим идеям, переходящая в упрямство и фанатизм. Базаров бросил Одинцову, чтобы сохранить чистоту построенной им схемы жизни; Раскольников не мог оставаться долго нормальным, живым человеком, пока оправдывал свое преступление. Пагубные идеи убивали и в том, и в другом любовь, а следовательно, и жизнь. Базаров не отрекся от своих убеждений и умер. Раскольников же раскаялся и «ожил».
На примере героя «Преступления и наказания» мы видим, что делает с человеком ненависть, озлобленность. Базаров вложил свою душу в познание природы, а Раскольников, обладая способностями к учебе, даже не открывал книг, чтобы учиться и зарабатывать себе на жизнь уроками. Базаров любил Анну Сергеевну. Раскольников же, пока не раскаялся, Сонечку не мог полюбить, даже если бы хотел этого. Ненависть (в сочетании с нищетой и порожденная ей) отнимает у человека способность жить в обществе, стремление и любовь к жизни вообще. Так и случилось с Раскольниковым, и в этом его наказание.
Еще один пункт, по которому можно сравнить два данных образа: надо отметить особо, потому что именно в нем кроется трагедия этих людей, их противоречивость. Это отношение к нравственности, к духовному началу. Мнение Базарова по этому вопросу неясно. С одной стороны - его фраза «а что дальше?», подразумевающая, что духовные ценности важнее материальных. С другой стороны - его полное неприятие искусства, религии. Даже любовь не нашла места в его взглядах. Базаров считает духовное важнее земного, но в то же время не признает само духовное. В этом он противоречит сам себе. Евгений столкнулся на практике с этим несоответствием (история с Одинцовой), что привело его в замешательство, чуть ли не в испуг. Базаров не выпутался из этих противоречий и умер. Я часто говорю о его смерти, так как считаю этот момент глубоко символичным.
Раскольников пренебрег нравственными принципами и пошел на преступление. Побудило его к этому, наверное, то, что все так делали, все поступались и таким образом выживали. В душе его произошел раскол, борьба двух мнений: с точки зрения разума, расчета, теории преступление было оправданным, с точки зрения морали - нет. В конце концов он понял, что обо всем нужно судить с позиций нравственности, и это вернуло его к жизни.
На примере двух литературных героев - Базарова и Раскольникова - мы видим картину развития и упадка нигилизма, Прошедшего путь от безобидной базаровской модели до страшной раскольниковской. Создателями этих образов вскрыта антигуманная сущность этого явления, его оторванность от национальных корней, его отрицание и очернение всей жизни народа, всех ее сторон, отсутствие в нигилизме каких бы то ни было идеалов, осквернение религии, в которой он усматривал лишь суеверия и предрассудки, тогда как возможен более широкий подход к ней.
Базаров и Раскольников очень похожи: у них во многом совпадают взгляды на жизнь, характеры, они оба способны творить добро, оба - противоречивые натуры. Но есть и различия, в основном обусловленные разными условиями жизни двух героев. Отсюда в Раскольникове появляется и отчаяние, и обостренное чувство справедливости, и ненависть. Всего этого нет в Базарове. Несмотря на ошибочность своих воззрений (а у Раскольникова и жестокость), оба молодых человека вызывают скорее не ненависть и порицание, а сочувствие - сочувствие к трагической судьбе обоих. У них есть чему поучиться: у Базарова - силе воли, стремлению к познанию, у Раскольникова - способности проявлять благородство и сострадание в самые тяжелые моменты жизни.
Цели романов «Отцы и дети» и «Преступление и наказание» были разные, но была одна общая - обличение пороков антигуманных форм общественных отношений. И большую роль в достижении этой цепи сыграли образы Евгения Базарова и Родиона Раскольникова.
Оренбургский государственный педагогический университет
Курсовая работа по литературе
«Отцы и дети» Тургенева и антинигилистический роман Ф.М.Достоевского «Бесы».
Выполнил: Л.Богомолова
Проверил:
2007 г.
План:
Введение.
Сбились мы. Что делать нам?
В поле бес нас водит, видно,
Да кружит по сторонам.
А.С.Пушкин
Актуальность данной работы состоит в том, что творческая полемика Тургенева и Достоевского в их романах «Отцы и дети» и «Бесы», направленная на нигилизм, вызывает огромный интерес у исследователей творчества этих двух писателей. Тот факт, что «Бесы» Ф.М.Достоевского являются своеобразным ответом на «Отцов и детей» не вызывает сомнения как ни у одного из ученых, так и ни у одного из читателей. Тем более данный ответ интересен тем, что он дан в особом ключе, который мог быть присущ только одному великому писателю - Федору Михайловичу Достоевскому.
Целью данной работы является сопоставление позиции Тургенева и Достоевского по отношению к нигилизму на примере двух романов: «Отцы и дети» и «Бесы».
Цель обусловила следующие задачи:
Глава 1. Нигилизм и отношение к нему Достоевского и Тургенева.
Шестидесятые и семидесятые года прошлого столетия... Это было время того, что именовалось нигилизмом. Слово “нигилист” вряд ли вызовет образ в уме современного читателя. Но прочитайте “Отцы и дети” Тургенева — найдете тип нигилиста в образе Базарова; прочитайте “Обрыв” Гончарова — найдете тип нигилиста в образе Марка Волохова, более разработанный, чем у Тургенева, более вдвинутый в реальную жизнь; прочитайте, наконец, “Бесы” Достоевского — увидите их много, уже реально определившихся, вошедших в борьбу и обрисованных с той чрезмерностью, которую сообщает явлениям пророческое прикосновение к действительности...
Студенческая молодежь шестидесятых годов - нигилисты с большой буквы. Для них поэзия сама по себе не существовала.
Это шло издалека. Белинский, человек большого поэтического провидения и верного художественного вкуса, захотел — в такие времена, когда у нас почти ни о чем еще не писали, — писать обо всем. Он стал разъяснять значение искусства и приноравливать свои разъяснения к пониманию таких людей, которые искусства не чувствовали. Он захотел путем поучения заразить обывателя любовью к поэзии; для этого он принижал смысл поэзии и вообще искусства, приписывая им удовлетворение обывательских потребностей в таких областях, куда влияние искусства на самом деле не проникает. Действуя с самыми лучшими намерениями, он заманивал в искусство посторонними средствами. Он поставил всю последующую нашу критику на почву требований пользы. Новое поколение критиков, Добролюбов, Писарев, уже рассматривало произведение искусства только со стороны тех идей, общественных, культурных, политических, которые оно провозглашало. Чернышевский явил самую яркую и откровенно разрушительную формулу внехудожественных требований к искусству, когда в своей диссертации об эстетическом отношении искусства к действительности объявил, что искусство лишь заменяет природу. Его политическая неблагонадежность, революционный образ мыслей и ссылка придавали в глазах молодежи, как это ни странно, авторитетность его критике в вопросах искусства. С тех нор установился союз революционного образа мыслей с утилитарным отношением к искусству.
Воцарился какой-то галдеж, хаяние всего прекрасного и презрение к тем, кто прекрасным восхищался. Удивительна была в этой молодежи атрофия чувства красоты. Они были слепы, они были глухи к ней. Это были люди, неспособные не только восхищаться, но даже просто видеть. Для них природа не существовала; они ходили по степи, по лесу, по парку, опустив голову, смотря себе под ноги, будто обронили что-то. Дерево для них не существовало, и дивные закаты солнца горели и сгорали не для них.
Жалкую картину являла эта молодежь во цвете лет и без всякого душевного расцвета. В них было не только непонимание, в них было озлобление против красоты. Это бывало в особенности в тех случаях, когда красота являлась достижением человеческих трудов. Они запрещали себе восхищаться, а себя самих они уродовали. Девушки стригли себе волосы, носили синие очки и приемами своими в обхождении с людьми как будто задавались целью подавить всякое проявление женственности.
Мужчины носили, наоборот, длинные волосы; они были неопрятны, нарочито неряшливы и в опрокидывании общественных предрассудков доходили до того, что в присутствии девушек отдавали свои долги природе.
Эти же люди завели обычай “хождения в народ”, шли в народ, чтобы просвещать его в революционном направлении. Да, они шли в народ, к народу, но двигала ими не столько любовь к народу, сколько ненависть к тому, что не народ.
Предвзятость, и в этой предвзятости отсутствие любви, преобладание ненависти и, наконец, личный и партийный расчет — вот причина нежизненности тех людей; ненависть, питаемая классовыми соображениями, то есть тем самым, чему они объявляли войну. Только любовь ценна творчески, ненависть лишь разрушает. И они были бессильны создать. Это было поколение глумителей, хулителей, но не строителей. В науке они не оставили следа, в искусстве они были еретики, в музыке они искали “слезу”, в песне они увлекались текстом, в живописи дали передвижничество, в литературе гражданскую скорбь, в критике требование “здорового русского реализма”.
Поколение недовольных, но столь же ненужных людей. Они оказались одиноки; народ, который подымали, так же мало знали, как и тех, против кого его подымали. Несчастные, ни к кому не приставшие, они только пополняли численность административно-ссыльных.
Откуда пошло название “нигилист” — кто скажет? Если Тургенев первый пустил его в печать, это не значит, что он его выдумал; я думаю, наоборот, что он прибегнул к нему, потому что оно уже было в ходу. Во всяком случае, это не было название партии, не сами люди себя так назвали, а их окрестили: от латинского слова “nihil” — “ничто”, то есть люди, ни во что не верящие. Наименование это стало понемногу приобретать значение активно-революционное, террористическое, в особенности, за границей.
Все это больше относится к области настроений, чем к области мышления. Все это не столько наука, сколько психология или даже патология. Во всем этом напряжение, несомненно, неврастеническое, психопатическое.
В нигилизме Достоевского в большой степени занимал генезис явления. Особенно тщательно генеалогия нигилизма была проработана писателем в период работы над романом "Бесы". И в тексте романа, и в черновиках, и в письмах о нем Достоевский прямыми отцами бесов называет западников, людей 1840-х годов - Белинского, Грановского и других; виноват в развитии бесовщины и Тургенев.
Говоря о нигилизме, Достоевский многократно указывал на его чужеродность для российской почвы, на его западное происхождение. Слова "западник" и "нигилист" (по крайней мере, в период работы над "Бесами") были для писателя синонимами - в его письмах этого времени мы читаем: "Нигилисты и западники требуют окончательной плети...", "Вот завопят-то про меня нигилисты и западники что ретроград!". Причиной этому в большой степени был Тургенев: как раз прозападнические симпатии последнего вызвали его конфликт с Достоевским в 1867 г. в Бадене. Незадолго до того появился роман "Дым", где устами Потугина был высказан ряд суждений об отсталости России по отношению к Европе. Именно после этого, вероятно, ссора двух писателей стала неизбежной. Она описана в письме к А.Н.Майкову; так, Достоевский приводит следующие слова Тургенева: "Знайте, что я здесь поселился окончательно, что я сам считаю себя за немца, а не за русского, и горжусь этим!".
Для Достоевского проблема русской революции, русского нигилизма и социализма, религиозного по существу, это — вопрос о Боге и о бессмертии, утверждает Н.А.Бердяев. «Социализм есть не только рабочий вопрос или так называемого четвертого сословия, но по преимуществу есть атеистический вопрос, вопрос современного воплощения атеизма, вопрос Вавилонской башни, строящейся именно без Бога, не для достижения небес с земли, а для сведения небес на землю» («Братья Карамазовы»).
Далее Бердяев еще более четко формулирует слова Достоевского: «Можно было бы даже сказать, что вопрос о русском социализме и нигилизме — вопрос апокалиптический, обращенный к всеразрешающему концу. Русский революционный социализм никогда не мыслился, как переходное состояние, как временная и относительная форма устроения общества, он мыслился всегда, как окончательное состояние, как царство Божие на земле, как решение вопроса о судьбах человечества. Это — не экономический и не политический вопрос, а прежде всего вопрос духа, вопрос религиозный. «Ведь русские мальчики как до сих пор орудуют? Вот, наприм., здешний вонючий трактир, вот они и сходятся, засели в угол... О чем они будут рассуждать? О мировых вопросах, не иначе: есть ли Бог, есть ли бессмертие? А которые в Бога не веруют, ну, те о социализме и об анархизме заговорят, о переделке всего человечества по новому штату, так ведь это один же черт выйдет, все те же вопросы, только с другого конца». Эти русские мальчики никогда не были способны к политике,. к созиданию и устроению общественной жизни. Все перемешалось в их головах, и, отвергнув Бога, они сделали Бога из социализма и анархизма, они захотели переделать все человечество по новому штату и увидали в этом не относительную, а абсолютную задачу. Русские мальчики были нигилисты-апокалиптики. Начали они с того, что вели бесконечные разговоры в вонючих трактирах. И трудно было поверить, что эти разговоры о замене Бога социализмом и анархизмом и о переделке всего человечества по новому штату могут стать определяющей силой в русской истории и сокрушить Великую Россию. Русские мальчики давно уже провозгласили, что все дозволено, если нет Бога и бессмертия. Осталось блаженство на земле, как цель. На этой почве и вырос русский нигилизм, который казался многим наивным и благожелательным людям очень невинным и милым явлением. Многие даже видели в нем нравственную правду, но искаженную умственным заблуждением. Достоевский глубже проник в тайники русского нигилизма и почувствовал опасность. Он раскрыл диалектику русского нигилизма, его сокровенную метафизику».
Со временем озлобленность Достоевского на Тургенева лишь росла; будущий автор "Бесов" видел в своем оппоненте человека, оторванного от родной почвы и не стеснявшегося бравировать этим. Параллельно в сознании Достоевского сближались нигилизм и западничество. Здесь необходимо обратиться к статье Тургенева "По поводу "Отцов и детей": "Я - коренной, неисправимый западник, и нисколько этого не скрывал и не скрываю... [...]"Ни отцы, ни дети, - сказала мне одна остроумная дама по прочтении моей книги, - вот настоящее заглавие вашей повести - и вы сами нигилист"... Не берусь возражать; быть может, эта дама и правду сказала". На взгляд Достоевского, Тургенев подтвердил этими словами как свою лояльность по отношению к нигилистам, так и оторванность нигилизма от российской почвы.
Однако во вполне конкретном смысле Достоевский был Тургеневу обязан: как уже отмечалось, роман "Отцы и дети" был одной из отправных точек в складывании замысла "Бесов". Строя свой роман, писатель в большой степени отталкивался от сюжета, композиции и идей романа Тургенева; нигилисты, столь пугавшие теперь Достоевского, были впервые изображены там. Главный герой "Отцов и детей" давно интересовал и привлекал Достоевского; известен отклик из "Зимних заметок о летних впечатлениях": "Ну и досталось же ему [Тургеневу] за Базарова, беспокойного и тоскующего Базарова (признак великого сердца), несмотря на весь его нигилизм".
То есть, Достоевский видел в образе Базарова трагизм и ставил его выше своих идейных противников из демократического лагеря (в "тоскующем сердце" он решительно им отказывал). Об ином восприятии говорил Антонович в статье "Асмодей нашего времени": герой Тургенева показался критику злым пасквилем на кружок "Современника". Антонович расценил "Отцов и детей" как клевету, а Базарова - как карикатуру на нечто несуществующее, как выдумку. Похожие суждения мы встречаем в воспоминаниях писательницы Е.Н.Водовозовой: "Весь роман - сплошная гнусная карикатура на молодое поколение!" - "Это презренный пасквиль!" - "Трудно сочинить большую клевету..."
Ценность этих отзывов - именно в их скоропалительности: "по размышленье зрелом" можно было увидеть и положительные черты Базарова, но первые, необдуманные впечатления были именно такими... Из этого ясно как минимум одно: Тургенев описывал явление реальное, невыдуманное, если живые нигилисты (прогрессисты, как угодно) были столь задеты за живое его романом.
Впрочем, мнение "Современника" не было мнением всего демократического лагеря. Наиболее "хвалебную" статью о Базарове написал Д.И.Писарев (считавший себя, между прочим, преемником Н.А.Добролюбова в "реальной критике"). В статье "Базаров" он говорит о Тургеневе с уважением и благодарностью: "Тургенев не полюбил Базарова, но признал его силу... и сам принес ему полную дань уважения". Критик называет базаровщину неостановимой болезнью своего времени, которая поначалу пристает к самым сильным и незаурядным людям. Писарев говорит о разнице между Базаровым и его литературными предшественниками (Онегиным и Печориным, во-первых, - Рудиным и Бельтовым, во-вторых): в отличие от Рудиных, Базаровы осознают свое практическое бессилие и не выдают желаемое за действительное: "У Базаровых есть и знание, и воля, мысль и дело сливаются в одно твердое целое".
Очевидно, что, говоря о "Базаровых" во множественном числе, Писарев имел в виду жизненную правдивость описанного типа. Если принять суждение Антоновича (Базаров есть карикатура, настоящие представители молодого поколения гораздо лучше его) за одну крайность, то положительный отзыв Писарева (Базаров - типичен, он - существует) окажется не на другом полюсе, а где-то посередине. Противоположностью же в определенном смысле окажутся отзывы о Базарове Герцена и Достоевского.
Глава 2. Полемика Тургенева и Достоевского в их романах.
2.1. «Отцы и дети» Тургенева - роман о нигилистах.
Говоря о Тургеневе, следует сразу отметить, что его позиция миросозерцания не столь высока, развита, как у Достоевского. Поэтому все его произведения, по нашему мнению, нужно рассматривать именно с учетом данной неразвитости.
Но все же, Тургенев был характерным представителем классической русской литературы, которая всегда ставила перед собой социальные задачи, играла важную общественную роль. Он по праву гордился своими «Записками охотника», которые способствовали освобождению крепостных крестьян. Его социально-психологические романы оказывали сильное влияние на российскую общественную мысль, ибо писатель, по словам Добролюбова, «быстро угадывал новые потребности, новые идеи <...> и в своих произведениях обращал внимание на вопрос, стоявший на очереди и уже смутно начинавший волновать общество». Когда начинающие литераторы обращались к Тургеневу за советами, он никогда не открывал им профессиональные «секреты» своего мастерства, а серьезно говорил: «Вы должны себя делать, человека из себя делать».
Творчеству Тургенева свойственны глубокий психологизм, изящество и музыкальность языка и стиля, его женские образы очаровательны и подкупают своим обаянием. Его лиризм, вера в личность, человеческий разум обусловлены тем, что он был особенно тесно связан с наследием русского и западного романтизма и сложился как писатель в эпоху позднего романтизма 40-х годов. В то время преобладал особый тип «идеалиста», блестяще образованного и талантливого, активность которого в условиях невозможности практической и общественной деятельности ограничивалась пылки-ми речами и страстной полемикой в распространенных тогда кружках. В своих ранних произведениях «Гамлет Щигровского уезда» и «Дневник лишнего человека» Тургенев дал блестящую сатиру на это поколение и на всю эпоху 40-х годов, однако недостатком этих повестей было то, что они носили характер памфлета, в них еще не было художественной оценки эпохи. Этот недостаток Тургенев преодолел позже, в романах «Рудин» и «Отцы и дети», в которых он не только показал развитие исторических эпох и смену типа русского общественного деятеля, но и засвидетельствовал перед чита-телем свои несомненные художественные дарования.
Роман «Отцы и дети» читали во всех слоях общества - от революционно настроенной молодежи до правительственной верхушки и крайних реакционеров. «Отцы и дети» оказались в центре литературной и общественной жизни 60-80-х годов XIX века. Ожесточенные споры вокруг романа велись не только в критике. В романе Чернышевского «Что делать?» и романе Достоевского «Бесы» много скрытой и явной полемики с Тургеневым. Чернышевский никак не мог согласиться с Тургеневым в оценке «нового человека», трагическую противоречивость которого так убедительно показал Тургенев. Парадокс Базарова в том, что революционность его взглядов и жажда преобразования мира уживаются с позитивистским миросозерцанием буржуазного ученого-просветителя. Зная об отрицательном отношении к роману Тургенева революционной молодежи (возраст этой молодежи был от 20 до 25 лет), Чернышевский воспел «детей», вопреки лозунгу Тургенева
«Ни отцы, ни дети». Достоевский нарисовал своеобразную злую карикатуру на Тургенева, который в «Бесах» фигурирует под фамилией Кармазинов и заискивает перед радикально настроенной революционной молодежью.
Степан Трофимович говорит о романе: «У него Базаров - это какое-то фиктивное лицо, не существующее вовсе». Сам факт, что роман вызвал такие противоречивые оценки, говорит о том, что Тургенев, в произведении которого совершенно отсутствуют элементы социальной сатиры и памфлета, сумел всех задеть за живое, пользуясь лишь методом «художественного воспроизведения». Суть этого метода Тургенев выразил так: «Художественное воспроизведение - если оно удалось - злее самой злой сатиры».
Тип социально-психологического романа, созданный Тургене-вым, оказал огромное влияние на развитие общественной и литера-турной жизни. Его «художественные воспроизведения» были настолько точными, что им не только верили, но даже подражали. Писатель по праву говорил о своем Базарове: «Образ вышел до того определенный, что немедленно вступил в жизнь и пошел действовать». Журналист Алексей Суворин так отозвался о влиянии Тургенева на современное общество: «Он создавал образы мужчин и женщин, которые оставались образцами. <...> Он придумывал покрой, он придумывал душу, и по этим образцам многие россияне одевались». Однако здесь перед нами явная недооценка, ибо невозможно подражать тому, что надуманно и искусственно. Образам Тургенева подражали в силу их внутренней убедительности. Именно поэтому романы Тургенева продолжают интересовать не только исследователей литературы прошлого, но и остаются на книжной полке современных русских читателей.
2.2. «Бесы» - образец философской антинигилистической концепции Достоевского.
Как трезвый наблюдатель Достоевский не мог закрыть глаза на новые черты общественной и культурной жизни пореформенной, буржуазной России. Но и в 70-е годы он продолжал отстаивать необходимость для России идти вперед в отличие от Запада мирным путем, без коренных социально-политических преобразований. Высоко оценивая глубину и страстность исканий, нравственную бескомпромиссность и способность лучших представителей русской молодежи к самопожертвованию, Достоевский не принимал революции, и своими произведениями предупреждал о надвигающейся опасности.
В своей статье «Русская трагедия» Н.А.Бердяев так оценивает место «Бесов» в русской литературе: «Ужe в пepвыx eгo aккopдax cлышитcя нeoтвpaтимый пpигoвop, пpeднaчepтывaeтcя нeизбeжнaя гибeль гepoeв вo взaимнoй cплeтeннocти иx cyдeб. Пpивычный мacштaб, пo кoтopoмy чacтo cyдят и pядят o «Бecax», ecть пoлитичecкaя pacцeнкa пoлитичecкйx тeндeнций этoгo poмaнa. Oдни цeнят в нeм глyбoкoe и пpaвдивoe изoбpaжeниe pyccкoй peвoлюции, пpямoe пpopoчecтвoвaниe o нeй, yдивитeльнo пpeдвocxитившee мнoгиe и мнoгиe чepты пoдлиннoй, лишь чepeз чeтвepть вeкa пpишeдшeй pyccкoй peвoлюции; дpyгиe нeнaвидят «Бecы» кaк пoлитичecкий пacквиль нa этy жe peвoлюцию, в иx глaзax тeндeнциoзный и вpeдный; этo впeчaтлeниe ycиливaeтcя oтдeльными чepтaми кapикaтypы и шapжa, нeocпopимo имeющимиcя (в oбpaзax Kapмaсинoвa, oтчacти Cтeпaнa Фeдopoвичa, oтдeльныx пepcoнaжeй из peвoлюциoнepoв и пoд.)».
В другой своей статье, «Духи русской революции» Н.А.Бердяев еще раз указывает на то, что Достоевский предвидел, что революция в России будет безрадостной, жуткой и мрачной, что не будет в ней возрождения народного. Он знал, что немалую роль в ней будет играть Федька-каторжник и что победит в ней шигалевщина. Петр Верховенский давно уже открыл ценность Федьки-каторжника для дела русской революции. И вся торжествующая идеология русской революции есть идеология шигалевщины. Жутко в наши дни читать слова Верховенского: «В сущности наше учение есть отрицание чести, и откровенным правом на бесчестье всего легче русского человека за собой увлечь можно». И ответ Ставрогина: «Право на бесчестье — да это все к нам прибегут, ни одного там не останется!» И русская революция провозгласила «право на бесчестье», и - все побежали за ней. А вот не менее важные слова: «Социализм у нас распространяется преимущественно из сентиментальности». Бесчестье и сентиментальность — основные начала русского социализма. Эти начала, увиденные Достоевским, и торжествуют в революции. Петр Верховенский видел, какую роль в революции будут играть «чистые мошенники». «Ну, это, пожалуй, хороший народ, иной раз выгодны очень, но на них много времени идет, неусыпный надзор требуется».
В романе «Бесы» спор Достоевского с современной ему революционной Россией достиг кульминационной точки. В основу романа Достоевский положил материалы «нечаевского дела» - процесса лета 1871 г. над членами революционного кружка Нечаева, который пропагандировал «всеобщее и повсеместное разрушение» и призывал своих последователей объединиться с разбойниками и деклассированными, преступными элементами.
«…Целое общество людей, одержимых мечтой о насильственном перевороте, чтобы переделать мир по-своему, совершают зверские преступления и гибнут позорным образом, а исцеленная верой Россия склоняется перед своим Спасителем» - вот как отзывается о сюжете «Бесов» В.Соловьев.
Достоевский выводит в «Бесах», вслед за Тургеневым в «Отцах и детях», те же два поколения, между которыми в России 1860-х гг. обострился идеологический конфликт. Но он дает спорам между ними другую интерпретацию. Типичные, в понимании автора, представители старшего поколения в «Бесах» - сюсюкающий и самовлюбленный писатель Кармазинов и Степан Трофимович Верховенский, рассказ о котором проникнут иронией.
Степан Трофимович, как и многие другие люди его поколения, в представлении автора, всего лишь - взрослый ребенок, суетный и тщеславный, но при этом бесконечно добрый, благородный и беспомощный. Но его либерализм, преклонение перед «западной» культурой и парламентскими учреждениями, его религиозный скептицизм делают Степана Трофимовича духовным первопрокатором. В конце жизни, пережив крах своих «западнических» убеждений, Степан Трофимович отправился в «последнее странствование» с котомкой за плечами. Он умирает бесприютным странником, в простой крестьянской избе, умирает, хотя и не отрешившийся от своего религиозного скептицизма, верующий по-прежнему лишь в «Великую Мысль», но в то же время жаждущий бессмертия души, со словами любви и всепрощения на устах.
Прямые духовные «дети» Степана Трофимовича и Кармазинова, по оценке Достоевского - молодые люди следующего поколения вплоть до нечаевцев с их рационализмом, западнической верой во всемогущество человека и его воли.
Они охарактеризованы автором как «бесы», «кружащие» Россию и сбивающие ее с истинного пути. Таков смысл полемического названия романа. Поколение «бесов» представлено в романе фигурами нескольких, психологически непохожих друг на друга героев. Сын Степана Трофимовича - Петр с усмешкой слушает восторженно-патетические тирады отца, которого он считает безнадежно отсталым от века.
Невежественный и циничный, он откровенно заявляет о себе, что он «мошенник, а не социалист»; его цель - личная власть. К товарищам, которых он хочет духовно подчинить себе и связать круговой порукой, Верховенский-младший относится с откровенным презрением, исполнителя его планов и доверенное лицо разбойника Федьку Каторжного он позднее сам же «ликвидирует». Союзником и единомышленником Петра является Шигалев, автор проекта устройства такого будущего общества, в котором насилие и неравенство сильного и слабого, доносы, взаимная слежка, вражда к образованию и таланту возведены в перл создания.
Сейчас, после опыта русской революции, даже враги Достоевского должны признать, что «Бесы» — книга пророческая. Н.А.Бердяев говорит, что «…Достоевский видел духовным зрением, что русская революция будет именно такой и иной быть не может. Он предвидел неизбежность беснования в революции. Русский нигилизм, действующий в хлыстовской русской стихии, не может не быть беснованием, исступленным и вихревым кружением». Это исступленное вихревое кружение и описано в «Бесах». Там происходит оно в небольшом городке. Ныне происходит оно по всей необъятной земле русской. И начало это исступленное вихревое кружение от того же духа, от тех же начал, от которых пошло оно и в том же маленьком городке. Ныне водители русской революции поведали миру русский революционный мессианизм, они несут народам Запада, пребывающим в «буржуазной» тьме, свет с Востока. Этот русский революционный мессианизм был раскрыт Достоевским и понят им как негатив какого-то позитива, как извращенный апокалипсис, как вывернутый наизнанку положительный русский мессианизм, не революционный, а религиозный. Все герои «Бесов» в той или иной форме проповедуют русский революционный мессианизм, все они одержимы этой идеей. У колеблющегося и раздвоенного Шатова перемешано сознание славянофильское с сознанием революционным. Такими Шатовыми полна русская революция. Все они, как и Шатов Достоевского, готовы в исступлении выкрикивать, что русский революционный народ — народ-богоносец, но в Бога они не верят. Некоторые из них хотели бы верить в Бога — и не могут; большинство же довольствуется тем, что верит в богоносный революционный народ. В типичном народнике Шатове перемешаны элементы революционные с элементами реакционными, «черносотенными». И это характерно. Шатов может быть и крайним левым и крайним правым, но и в том и в другом случае он остается народолюбцем, демократом, верующим прежде всего в народ. Такими Шатовыми полна русская революция; у всех у них не разберешь, где кончается их крайняя левость и революционность и начинается крайняя правость и реакционность. Они всегда враги культуры, враги права, всегда истребляют свободу лица. Это они утверждают, что Россия выше цивилизации и что никакой закон для нее не писан. Эти люди готовы истребить Россию во имя русского мессианизма. У Достоевского была слабость к Шатову, он в себе самом чувствовал шатовские соблазны. Но силой своего художественного прозрения он сделал образ Шатова отталкивающим и отрицательным.
В центре революционного беснования стоит образ Петра Верховенского. Это и есть главный бес русской революции. В образе Петра Верховенского Достоевский обнажил более глубокий слой революционного беснования, в действительности прикрытый и невидимый. Петр Верховенский может иметь и более благообразный вид. Но Достоевский сорвал с него покровы и обнажил его душу. Тогда образ революционного беснования предстал во всем своем безобразии. Он весь трясется от бесовской одержимости, вовлекая всех в исступленное вихревое кружение. Всюду он в центре, он за всеми и за всех. Он — бес, вселяющийся во всех и овладевающий всеми. Но и сам он бесноватый. Петр Верховенский прежде всего человек совершенно опустошенный, в нем нет никакого содержания. Бесы окончательно овладели им и сделали его своим послушным орудием. Он перестал быть образом и подобием Божиим, в нем потерян уже лик человеческий. Одержимость ложной идеей сделала Петра Верховенского нравственным идиотом. Он одержим был идеей всемирного переустройства, всемирной революции, он поддался соблазнительной, лжи, допустил бесов овладеть своей душой и потерял элементарное различие между добром и злом, потерял духовный центр. В образе Петра Верховенского мы встречаемся с уже распавшейся личностью, в которой нельзя уже нащупать ничего онтологического. Он весь есть ложь и обман и он всех вводит в обман, повергает в царство лжи. Зло есть изолгание бытия, лжебытие, небытие. Достоевский показал, как ложная идея, охватившая целиком человека и доведшая его до беснования, ведет к небытию, к распадению личности. Достоевский был большой мастер в обнаружении онтологических последствий лживых идей, когда они целиком овладевают человеком. Какая же идея овладела целиком Петром Верховенским и довела личность его до распадения, превратила его в лжеца и сеятеля лжи? Это все та же основная идея русского нигилизма, русского социализма, русского максимализма, все та же инфернальная страсть к всемирному уравнению, все тот же бунт против Бога во имя всемирного счастья людей, все та же подмена царства Христова царством антихриста. Таких бесноватых Верховенских много в русской революции, они повсюду стараются вовлечь в бесовское вихревое движение, они пропитывают русской народ ложью и влекут его к небытию. Не всегда узнают этих Верховенских, не все умеют проникнуть вглубь, за внешние покровы. Хлестаковых революции легче различить, чем Верховенских, но и их не все различают" и толпа возносит их и венчает славой.
Но в среде молодого поколения Достоевский различает и иные, более сложные, трагические фигуры. Таков Кириллов: восстание против бога толкает его на самоубийство, которое он рассматривает как проявление высшей свободы личности перед лицом играющих ее жизнью, чуждых ей сил. Своим «идейным самоубийством» Кириллов хочет показать пример другим людям, рассматривая себя как нового Мессию, жертвующего собою для всех. Горячая любовь к России, ее народу, из низов которого он вышел, гуманистическое сострадание к людям переполняют сердце убитого заговорщиками Шатова. Наконец, самый сложный образ романа - Ставрогин - один из последних в литературе XIX века трагических выразителей темы романтического «демонизма». Это человек острого, аналитического ума и большой внутренней силы. В молодые годы Ставрогин с головой погрузился в разврат и даже потерял человеческое лицо, совершив отвратительное преступление, мысль о котором позднее никогда не покидала его, - насилие над девочкой Матрешей. Позднее, став виновником гибели не только Матреши, но и Хромоножки, искалечив жизнь двух других героинь, Ставрогин не находит душевного покоя и на последних страницах романа кончает с собой.
Как же защитить себя от бессмыслия? Достоевский видит выход в признании действительного бессмертия души. Если мы будем верить, что земным существованием жизнь не оканчивается, то и любовь к людям становится возможной. Вопрос стоит определенно: сможем ли мы поистине жить без признания бессмертия души? Можно ли назвать жестко
ограниченный во времени отрезок земного существования жизнью? Наверное, это понятие включает в себя нечто большее, а именно наполненность нашего существования смыслом, т.е. пониманием, что живем мы не зря, не случайно. Но как может быть неслучайным единичное явление меня в мир по капризу природы? Пусть даже человек - закономерное природное явление, но природы только земной, есть ли люди где-нибудь в бесконечной вселенной - неизвестно. Получается, что человечество случайно, т.е. опять же бессмысленно. Если же мы предположим бытие разумных существ во всей вселенной, то почему, не ограничивая жизнь пространственно, мы ограничиваем ее временно? Это непоследовательно... Смысл может быть только в вечной жизни, и когда осознание вечности наполнит наше существование, тогда мы обретем смысл. Кто более будет дорожить жизнью: уверенный в конечности своего существования или верующий в бессмертие души? Стремящийся успеть пожить до смерти в отчаянии будет метаться от одного образа жизни к другому и, не испробовав в итоге ничего, быстро отчается обрести смысл. Судорожная попытка в короткий срок найти его оборачивается не желанной целью, а, наоборот, потерей надежды обрести полноту бытия. Иначе поведет себя второй персонаж. Он не станет цепляться за земную жизнь, будучи уверенным, что за ней последует иная. Такой человек может пожертвовать собой ради утверждения жизни против смерти, ибо ценит не только свою, но и любую жизнь. Смысл он будет искать не спеша, отличая нравственное поведение от безнравственного, т.к. понимает, что в следующей жизни, вероятно, придется отвечать за эту, а бессмертие вовсе не гарантирует полноту жизни. Ее надо заслужить бескорыстными, самоотверженными поступками.
Осуждая искания самовольной отвлеченной правды, порождающие только преступления, Достоевский противопоставляет им народный религиозный идеал, основанный на вере Христовой. Возвращение к этой вере есть общий исход и для Раскольникова, и для всего одержимого бесами общества. Одна лишь вера Христова, живущая в народе, содержит в себе тот положительный общественный идеал, в котором отдельная личность солидарна со всеми. От личности же, утратившей эту солидарность, прежде всего требуется, чтобы она отказалась от своего гордого уединения, чтобы нравственным актом самоотвержения она воссоединилась духовно с целым народом. Но во имя чего же? Во имя ли того только, что он - народ, что шестьдесят миллионов больше, чем единица или чем тысяча? Вероятно, есть люди, которые именно так это и понимают. Но такое слишком уж простое понимание было совершенно чуждо Достоевскому. Требуя от уединившейся личности возвращения к народу, он прежде всего имел в виду возвращение к той истинной вере, которая еще хранится в народе. В том общественном идеале братства или всеобщей солидарности, которому верил Достоевский, главным было его религиозно-нравственное, а не национальное значение. В «Бесах» есть резкая насмешка над теми людьми, которые поклоняются народу только за то, что он народ, и ценят православие как атрибут русской народности.
«Если мы хотим одним словом обозначить тот общественный идеал, к которому пришел Достоевский, то это слово будет не народ, а Церковь», - утверждает В.Соловьев.
«Бесы» были восприняты современниками в ряду тогдашних «антинигилистических» романов, направленных против освободительного движения. Достоевский сумел верно разглядеть те болезненные и опасные тенденции, которые были присущи «бесам» и глубоко развенчал политический авантюризм и циничный экстремизм.
Заключение.
Полемика (явная и скрытая), которую отмечают все исследователи и читатели произведений И.С.Тургенева и Ф.М.Достоевского в их романах «Отцы и дети» и «Бесы» - явное доказательство, что нигилизм - явление, которое будоражило умы всей просвещенной части общества. Страшные последствия нигилистического отношения к жизни показаны нам Достоевским. Тургенев не смог показать в своем романе всей пугающей правды и всего ужаса, скрытого в, казалось бы, «невинном увлечении» молодежи, старающейся достичь веса в обществе за счет своих нигилистических взглядов.
Достоевский, в силу убежденности в своей философской и мирооззренческой позиции, смог охарактеризовать данное явление в своем романе «Бесы» ярко, страшно и показательно.
Итaк, «Бecы» ecть cимвoличecкaя трагедия. Ho в тo жe вpeмя этo cyщecтвeннo ecть и pyccкaя тpaгeдия, изoбpaжaющaя cyдьбы имeннo pyccкoй дyши. Гoвopя чacтнee, этo ecть тpaгeдия pyccкoй интeллигeнции, oпpeдeлeннoгo дyxoвнoгo yклaдa личнocти. Для Дocтoeвcкoгo pyccкaя тpaгeдия ecть пo пpeимyщeствy peлигиoзнaя,—тpaгeдия вepы и нeвepия.
Вообще, все драгоценные черты, присущие классической русской литературе XIX века - напряженное искание добра и общественной правды, насыщенность пытливой, беспокойной мыслью, глубокий критицизм, соединение удивительной отзывчивости на трудные, больные вопросы и противоречия современности с обращенностью к устойчивым, постоянным «вечным» темам бытия России и всего человечества. Черты эти получили наиболее глубокое и яркое выражение в произведениях великого русского писателя второй половины XIX века Достоевского. Его творчество - одно из важнейших звеньев в истории развития тех тенденций реализма XIX века, которым суждено было стать в XX веке определяющими для всей истории русской и мировой культуры. Глубокое сочувствие человеческому страданию, интерес и внимание ко всем униженным и отринутым сделали Достоевского одним из величайших писателей-гуманистов мира. В своих романах и повестях Достоевский разработал особый тип насыщенного философской мыслью психологически углубленного реализма, в центре его внимания неизменно находится жизнь разночинного, демократического населения города. Достоевский определил как главную, определяющую черту своего реализма стремление «найти человека в человеке», т. е. показать, что человек не мертвый механический «штифтик», «фортепьянная клавиша», управляемая движением чужой руки (и шире - любых посторонних, внешних сил), но что в нем самом заложен источник внутреннего самодвижения, жизни, различения добра и зла. А потому человек в любых, даже самых неблагоприятных обстоятельствах всегда в конечном счете сам отвечает за свои поступки. Никакое влияние внешней среды не может служить оправданием злой воли преступника. Любое преступление неизбежно заключает в себе нравственное наказание.
В.Соловьев в своей работе «Три речи в память Достоевского» отмечает, что «…окончательная оценка всей деятельности Достоевского зависит от того, как мы смотрим на одушевлявшую его идею, на то, во что он верил и что любил. любил он прежде всего живую человеческую душу во всем и везде, и верил он, что мы все род Божий, верил в бесконечную силу человеческой души, торжествующую над всяким внешним насилием и над всяким внутренним падением. Приняв в свою душу всю жизненную злобу, всю тяготу и черноту жизни и преодолев все это бесконечной силой любви, Достоевский во всех своих творениях возвещал эту победу. Изведав божественную силу в душе, пробивающуюся через всякую человеческую немощь, Достоевский пришел к познанию Бога и Богочеловека».
Заслуги Тургенева в литературе и в показе негативных процессов, происходящих в современном ему обществе, не стоит преуменьшать, но все же устремленность мысли Достоевского к реальной жизни, страстная любовь к народу, настойчивое стремление великого русского романиста отыскать в «хаосе» жизненных явлений своей переходной эпохи «руководящую нить», чтобы «пророчески» угадать пути в движении России и всего человечества навстречу нравственному и эстетическому идеалу добра и социальной справедливости, сообщили его художественным исканиям ту требовательность, широту и величественную масштабность, которые позволили ему стать одним из величайших художников русской и мировой литературы. Творчество Достоевского принадлежит к вершинным явлениям духовной культуры человечества.
Литература:
Водовозова Е.Н. На заре жизни. Воспоминания в 2 томах. М., 1987. Т.2. С.110.
Писарев Д.И. Базаров // Писарев Д.И. Указ.изд. С.29.
Писарев Д.И. Базаров // Писарев Д.И. Указ.изд. С.21.
Скачать: У вас нет доступа к скачиванию файлов с нашего сервера.
Произведение Тургенева «Отцы и дети» вызвало широкий резонанс. Было написано немало статей, пародий в форме стихов и прозы, эпиграмм и карикатур. И конечно же, основным объектом этой критики стал образ главного действующего персонажа - Евгения Базарова. Появление романа было значительным событием в культурной жизни того времени. Но современники Тургенева вовсе не были единогласны в оценке его произведения.
Критика «Отцов и детей» содержала в себе большое количество разногласий, которые доходили до самых полярных суждений. И это неудивительно, ведь в центральных персонажах этого произведения читатель может ощутить дыхание целой эпохи. Подготовка крестьянской реформы, глубочайшие общественные противоречия того времени, борьба социальных сил - все это нашло отражение в образах произведения, составило его исторический фон.
Споры критиков вокруг романа «Отцы и дети» длились долгие годы, и при этом запал не становился слабее. Становилось очевидным, что роман сохранил свою проблематику и злободневность. В произведении раскрывается одна из важнейших характерных черт самого Тургенева - это умение видеть те тенденции, которые зарождаются в обществе. Великий русский писатель сумел запечатлеть в своем произведении борьбу двух лагерей - «отцов» и «детей». Фактически это было противостояние между либералами и демократами.
Также поражает и лаконичность стиля Тургенева. Ведь весь этот огромный материал писатель смог уместить в рамки одного романа. Базаров задействован в 26 из 28 глав произведения. Все остальные действующие лица группируются вокруг него, раскрываются в отношениях с ним, а также делают еще более рельефными черты характера самого главного героя. В произведении не освещается биография Базарова. Взят лишь один период из его жизни, наполненный поворотными событиями и моментами.
Школьник, которому необходимо подготовить собственную критику «Отцов и детей», может отметить краткие и меткие детали в произведении. Они позволяют писателю четко прорисовывать характер персонажей, события, описываемые в романе. С помощью таких штрихов Тургенев изображает кризис крепостничества. Читатель может увидеть «деревеньки с низкими избенками под темными, часто до половины разметанными крышами". Это говорит о скудости жизни. Может быть, крестьянам приходится кормить голодный скот соломой с крыш. «Крестьянские коровенки» также изображаются тощими, исхудалыми.
В дальнейшем Тургенев больше не рисует картину сельской жизни, однако в начале произведения она описана настолько ярко и показательно, что к ней невозможно что-то добавить. Героев романа тревожит вопрос: этот край не поражает ни богатством, ни трудолюбием, и ему необходимы реформы и преобразования. Однако каким образом их можно исполнить? Кирсанов говорит о том, что какие-то меры должно предпринимать правительство. Все надежды этого героя - на патриархальные нравы, народную общину.
Однако читатель чувствует: если народ не доверяет помещикам, относится к ним враждебно, это неизбежно выльется в бунт. И картину России накануне реформ завершает горькое замечание автора, оброненное как бы случайно: «Нигде время не бежит так быстро, как в России; в тюрьме, говорят, оно бежит еще скорее».
И на фоне всех этих событий и вырисовывается Тургеневым фигура Базарова. Он представляет собой человека нового поколения, который должен прийти на смену «отцам», неспособным своими силами разрешить трудности и проблемы эпохи.
После выхода произведения «Отцы и дети» началось его горячее обсуждение в печати. Оно практически сразу же приобрело полемический характер. Например, в журнале под названием «Русское слово» в 1862 году появилась статья Д. Писарева «Базаров». Критик отмечал предвзятость в отношении описания образа Базарова, говорил, что во многих случаях Тургенев не выказывает благорасположения к своему герою, поскольку испытывает антипатию к данному направлению мысли.
Однако общее заключение Писарева не сводится к этой проблеме. Он находит в образе Базарова сочетание главных аспектов мировоззрения разночинной демократии, которые Тургенев сумел изобразить достаточно правдиво. И критическое отношение самого Тургенева к Базарову в данном отношении является скорее преимуществом. Ведь со стороны становятся более заметными как достоинства, так и недостатки. По мнению Писарева, трагедия Базарова заключается в том, что у него нет подходящих условий для его деятельности. И так как у Тургенева нет возможности показать, как живет его главный герой, он показывает читателю, как он погибает.
Необходимо отметить, что Писарев редко выражал свое восхищение литературными произведениями. Его как раз можно назвать нигилистом - ниспровергателем ценностей. Однако Писарев подчеркивает эстетическую значимость романа, художественную чуткость Тургенева. При этом критик убежден, что истинный нигилист, как и сам Базаров, должен отрицать ценность искусства как такового. Трактовка Писарева считается одной из самых полных в 60-е годы.
«Отцы и дети» в русской критике вызвали широкий резонанс. В 1862 году в журнале «Время», который выходил под изданием Ф. М. и М. М. Достоевских, также появилась интересная статья Н. Н. Страхова. Николай Николаевич был статским советником, публицистом, философом, поэтому его мнение считалось веским. Называлась статья Страхова «И. С. Тургенев. «Отцы и дети». Мнение критика было достаточно позитивным. Страхов был убежден, что произведение является одним из лучших романов Тургенева, в котором писатель сумел проявить все мастерство. Образ Базарова Страхов расценивает как крайне типичный. То, что Писарев считал совершенно случайным непониманием («Он сплеча отрицает вещи, которых не знает или не понимает), Страхов воспринимал как одну из самых существенных черт настоящего нигилиста.
В целом, Н. Н. Страхов был доволен романом, писал о том, что произведение читается с жадностью и является одним из самых интересных творений Тургенева. Этот критик также отмечал, что на первый план в нем выступает «чистая поэзия», а не посторонние размышления.
В работе Герцена под названием «Еще раз Базаров» основной упор делается не на тургеневского героя, а на то, каким образом он был понят Писаревым. Герцен писал о том, что в Базарове Писарев смог узнать себя, а также добавить то, чего недоставало в книге. Помимо этого, Герцен сравнивает Базарова с декабристами и приходит к выводу о том, что они являются «великими отцами», в то время как «базаровы» представляют собой «блудных детей» декабристов. Нигилизм в своей статье Герцен сравнивает с логикой без структур, или же с научным знанием без тезисов.
Некоторые критики о романе «Отцы и дети» высказывались достаточно негативно. Одна из наиболее критичных точек зрения была выдвинута М. А. Антоновичем. В своем журнале он опубликовал статью под названием «Асмодей нашего времени», которая и была посвящена произведению Тургенева. В ней Антонович совершенно отказывал произведению «Отцы и дети» в каких-либо художественных достоинствах. Он был совершенно недоволен произведением великого русского писателя. Критик обвинял Тургенева в клевете на новое поколение. Он считал, что роман был написан в укор и поучение молодежи. А также Антонович радовался, что Тургенев, наконец, раскрыл свое истинное лицо, показывая себя как противника всякого прогресса.
Интересна также критика «Отцов и детей» Тургенева, принадлежащая перу Н. М. Каткова. Свое мнение он опубликовал в журнале «Русский вестник». Литературный критик отметил талант великого русского писателя. Одно из особых достоинств произведения Катков видел в том, что Тургенев смог «уловить текущий момент», тот этап, на котором находилось современное писателю общество. Катков считал нигилизм болезнью, с которой следует бороться путем усиления консервативных начал в обществе.
Очень своеобразную позицию занял по отношению к главному герою и Ф. М. Достоевский. Базарова он считал «теоретиком», который слишком сильно оторвался от реальной жизни. И именно поэтому, считал Достоевский, Базаров и был несчастен. Другими словами, он представлял собой героя, близкого к Раскольникову. При этом Достоевский не стремится к детальному анализу теории тургеневского героя. Он верно отмечает, что всякая отвлеченная теория неминуемо должна разбиться о реалии жизни, а потому принести человеку муки и страдания. Советские критики считали, что Достоевский свел проблематику романа к комплексу этико-психологического характера.
В общем, критика «Отцов и детей» Тургенева во многом носила отрицательный характер. Произведением Тургенева немало литераторов остались недовольны. Журнал «Современник» рассмотрел в нем пасквиль на современное общество. Приверженцы консерватизма также были недостаточно удовлетворены, поскольку им представлялось, что Тургенев недостаточно полно раскрыл образ Базарова. Д. Писарев был одним из немногих, кому данное произведение пришлось по душе. В Базарове он видел мощную личность, которая обладает серьезным потенциалом. О таких людях критик писал, что они, видя свое несходство с общей массой, смело отдаляются от нее. И им совершенно нет никакого дела до того, согласится ли пойти за ними общество. Они полны собой и собственной внутренней жизнью.
Рассмотренными откликами далеко не исчерпывается критика «Отцов и детей». Практически каждый русский писатель оставил свое мнение об этом романе, в котором - так или иначе - выразил свое мнение о поднимаемых в нем проблемах. Именно это можно назвать истинным признаком актуальности и значимости произведения.
