Бурла́к — наёмный рабочий в России XVI — начала XX веков, который, идя по берегу (по т. н. бечевнику), тянул при помощи бечевы речное судно против течения. В XVIII—XIX веках основным типом судна, водимым бурлацким трудом, была расшива. Бурлацкий труд являлся сезонным. Лодки тянули по «большой воде»: весной и осенью. Для выполнения заказа бурлаки объединялись в артели. Труд бурлака был крайне тяжёлым и монотонным. Скорость передвижения зависела от силы попутного или встречного ветра. При попутном ветре на судне (расшиве) поднимался парус, который значительно ускорял передвижение. Выдерживать темп движения бурлакам помогали песни. Одной из известных бурлацких песен является «Эх, дубинушка, ухнем», которая обычно пелась для координации сил артели в один из самых тяжёлых моментов: страгивании расшивы с места после подъёма якоря.
Когда Достоевский увидел эту знакомую нам с детства картину Ильи Репина «Бурлаки на Волге», он очень обрадовался, что художник не вложил в нее никакого социального протеста. В «Дневнике писателя» Федор Михайлович заметил: «...бурлаки, настоящие бурлаки и более ничего. Ни один из них не кричит с картины зрителю: «Посмотри, как я несчастен и до какой степени ты задолжал народу!»
Достоевский не мог даже представить, сколько банальностей еще будет сказано об этой картине и каким бесценным документом она будет теперь для тех, кто захочет понять организацию труда бурлаков.
1. Бечевник
Истоптанная прибрежная полоса, по которой ходили бурлаки. Император Павел запретил здесь строить заборы и здания, но этим и ограничился. Ни кусты, ни камни, ни топкие места с пути бурлаков не устраняли, так что написанное Репиным место можно считать идеальным участком дороги.
2. Шишка — бригадир бурлаков
Им становился ловкий, сильный и опытный человек, знавший много песен. В артели, которую запечатлел Репин, шишкой был поп-расстрига Канин (сохранились наброски, где художник указал имена некоторых персонажей). Бригадир чалился, то есть крепил свою лямку, впереди всех и задавал ритм движения. Каждый шаг бурлаки делали синхронно с правой ноги, затем подтягивая левую. От этого вся артель на ходу покачивалась. Если кто-то сбивался с шага, люди сталкивались плечами, и шишка давал команду «сено — солома», возобновляя движение в ногу. Чтобы поддерживать ритм на узких тропинках над обрывами, от бригадира требовалось большое умение.
Подшишельные — ближайшие помощники шишки, чалившиеся справа и слева от него. По левую руку от Канина идет Илька-моряк — артельный староста, закупавший провиант и выдававший бурлакам их жалованье. Во времена Репина оно было небольшое — 30 копеек в день. Столько, например, стоило пересечь на извозчике всю Москву, проехав со Знаменки в Лефортово. За спинами подшишельных чалились нуждавшиеся в особом контроле.
«Кабальные» , как человек с трубкой, еще в начале пути успевали промотать жалованье за весь рейс. Будучи в долгу перед артелью, они работали за харчи и не особо старались.
Кашеваром и сокольным старостой (то есть ответственным за чистоту гальюна на корабле) был самый молодой из бурлаков — деревенский парень Ларька, испытывавший на себе настоящую дедовщину. Считая свои обязанности более чем достаточными, Ларька порой скандалил и демонстративно отказывался тянуть лямку.
«Халтурщики»
В каждой артели попадались и просто нерадивые, как этот человек с кисетом. При случае они были не прочь переложить часть ноши на плечи других.
7. «Надзиратель»
Сзади шли самые добросовестные бурлаки, понукавшие халтурщиков.
8. Косный или косной
Косный или косной — так назывался бурлак, замыкавший движение. Он следил, чтобы бечева не цеплялась за камни и кусты на берегу. Косный обычно глядел под ноги и чалился особняком, чтобы иметь возможность идти в собственном ритме. В косные выбирали опытных, но больных или слабых.
9-10. Расшива и флаг
Вид барки. На таких возили вверх по Волге эльтонскую соль, каспийскую рыбу и тюлений жир, уральское железо и персидские товары (хлопок, шелк, рис, сухофрукты). Артель набиралась по весу груженого судна из расчета примерно 250 пудов на человека. Груз, который тянут вверх по реке 11 бурлаков, весит не менее 40 тонн.
К порядку полос на флаге относились не силшком внимательно, и часто поднимали вверх ногами, как здесь.
11 и 13. Лоцман и водолив
Лоцман
— человек на руле, фактически капитан корабля. Он зарабатывает больше всей артели, вместе взятой, дает указания бурлакам и производит маневры как рулем, так и блоками, регулирующими длину бечевы. Сейчас расшива делает поворот, обходя мель.
Водолив — плотник
, который конопатит и ремонтирует судно, следит за сохранностью товара, несет за него материальную ответственность при погрузке и разгрузке. По договору он не имеет права покидать расшиву во время рейса и замещает хозяина, руководя от его имени.
15. Резьба на расшиве
С XVI века волжские расшивы было принято украшать затейливой резьбой. Считалось, что она помогает кораблю подняться против течения. Лучшие в стране специалисты по топорной работе занимались именно расшивами. Когда в 1870-е годы пароходы вытеснили с реки деревянные барки, мастера разбрелись в поисках заработка, и в деревянном зодчестве Средней России наступила тридцатилетняя эпоха великолепных резных наличников. Позднее резьба, требующая высокой квалификации, уступила место более примитивному выпиливанию по трафарету.
Бурлаки на Волге. Вид с корабля.
Были и женские артели:
Женщины-бурлаки были не только в России
В Западной Европе (например, в Бельгии, Нидерландах и Франции, а также в Италии) передвижение речных судов с помощью живой силы и тягловых животных сохранялось до тридцатых годов XX века. А вот в Германии использование живой силы прекратилось уже во второй половине XIX века.
Тяжело ли было бурлакам?
Ни одна река в мире не знала такого размаха бурлачества, как Волга. Главная причина этого — чисто физическая: почти на всей судоходной части реки скорость течения не слишком велика. Ниже мы покажем прямую связь скорости течения с физической нагрузкой, приходящейся на каждого бурлака.
Наиболее активно бурлаки работали на участке от Рыбинска до Астрахани протяженностью 2645 км.
Репин показывает ватагу бурлаков (11 человек), идущую «бичевой» по песчаной отмели в безветренный солнечный день. Ход «бичевой» начинался обычно выше устья Камы. Бичевой называлась прочная веревка толщиной 3 дюйма (~7,5 см) и длиной порядка 100 саженей (~ 214 м). Длина бичевы выбиралась так, чтобы можно было вести судно по достаточно глубокому месту. В то же время величина угла aгор (рис. 1) не должна была приводить к большим потерям совершаемой работы.
И.Е.Репин точно указал место крепления бичевы (верхняя часть мачты) и ее провис. Казалось бы, бичева должна быть натянута, и крепить ее нужно так, чтобы угол aверт (рис. 2) был как можно ближе к 90°. Все было бы так, если бы бичева была невесома. На деле вес такого каната составлял не менее 2500-3000 Н, и, прикрепляя канат к вершине мачты высотой ~ 30 м, бурлаки основную долю веса «вешали» на мачту. Не случайно бурлаки не любили, когда бичева начинала «трубить», т.е. когда приходилось идти по высокому берегу, и место крепления бичевы оказывалось ниже бурлацкой тропы — «бичевника». Впрочем, такое случалось редко, т.к. размеры судна, его грузоподъемность и высота мачты выбирались опытным путем с учетом высоты берегов и глубины русла Волги.
Тип судна на картине определить нетрудно — это знаменитая волжская расшива. Длина наиболее распространенных расшив грузоподъемностью 20 000 пудов равнялась L»25м, ширина В»7,5м, осадка Т»1,8 м, высота мачты Н»30м, длина райны (прикрепленной к мачте перекладины), необходимой для движения судна под парусом, также равнялась ~ 30 м.
Расстояние от Астрахани до Н. Новгорода (2172 км) груженые расшивы преодолевали за 2,5-3 месяца, стараясь в основном двигаться под парусом. В безветренные дни в низовьях Волги при быстрых паводковых водах суда двигались подачей (рис. 3). В этом случае вперед судна завозились якоря, и расшива подтягивалась к ним с помощью каната, вытягиваемого бурлаками, идущими по палубе. При этом брался канат в 4-5 раз длиннее и в 1,5 раза толще бичевы, но его вес не слишком осложнял работу. При ходе подачей практически нет потерь в совершаемой работе из-за иной геометрии приложения сил. Тем не менее хорошо известно, что бурлаки предпочитали ход бичевой. Очевидно, дополнительная работа, связанная с завозом якорей, была весьма обременительной.
опытаемся дать количественную оценку тяжести бурлацкого труда. Так как судно движется с постоянной скоростью, проекция силы тяги на направление движения равна силе сопротивления водного потока:
Fтяги = Fсопротивл.
В справочнике «Спутник механика» («Vade Mecum») Бернулли, впервые переведенном и изданном в России в 1864 г., можно найти следующее утверждение: «Сопротивление движению судна пропорционально погруженной части наибольшего поперечного сечения судна, а также квадрату скорости судна». Выведем соответствующую формулу в современных обозначениях. Качественно она получается, если вспомнить, что по 2-му закону Ньютона сила равна изменению импульса в единицу времени. Запишем передаваемый за время Dt импульс водного потока, падающего ортогонально на погруженную в воду пластину площадью S, в виде:
P = mv = rVv = rSЧDtЧvЧv = rSv2Dt.
Здесь r — плотность воды, v — скорость потока воды. Отсюда сила сопротивления равна:
F = (Cx/2)rSv2.
Безразмерный коэффициент Cx определяется экспериментально для каждого конкретного судна и зависит от обтекаемости. В современных реальных расчетах с помощью нескольких безразмерных параметров учитывается также трение воды о всю смоченную поверхность. Однако для оценки достаточно приведенной формулы.
При движении расшивы против течения следует помнить, что скорость водного потока, оказывающего сопротивление движению, равна сумме скорости течения реки v1 и скорости движения бурлаков v2.
Конкретные значения скорости течения Волги во времена Репина можно найти в словаре Брокгауза и Ефрона. Весной, в мае, скорость течения изменялась от 2,5 фут/с в верховьях до 7,7 фут/с ниже Саратова. Летом эти цифры уменьшались до 1,5 фут/с и 3 фут/с соответственно. На плесах, ровных участках реки, удобных для судоходства, можно принять скорость течения 2,3 фут/с. Из описаний труда бурлаков следует, что «без ветра, бичевой» они преодолевали в день по берегу от 5 до 10 верст. Таким образом, их скорость равнялась 0,3-0,6 фут/с. Если взять большее значение, то вычисления по формуле Бернулли, которые мы не приводим, показывают, что сила сопростивления движению расшивы на волжских плесах равнялась примерно 2400 Н.
К этой цифре необходимо добавить сопротивление, создаваемое рулем, который необходимо всегда держать под некоторым углом к направлению течения, иначе расшива воткнулась бы в берег. Для плоской пластины безразмерный коэффициент Сx = 1,1, площадь руляSруля = 6 м2, и, принимая aруля = 10°, находим по формуле:
Fсопр. руля = (Cx/2)rЧSЧsin aруля Чv2,
так что дополнительное сопротивление руля равно примерно 400 Н.
Сила тяги бурлаков (в соответствии с рис. 1 и 2) рассчитывается по формуле:
Fтяги = Fсопр/(cos aгорЧsin aверт).
Точное значение этих углов по картине И.Е.Репина установить невозможно, но ориентировочно, зная длину бичевы, расстояние от бурлацкой тропы до судоходного русла (~ 100 м) и высоту мачты, можно считать произведение
cos aгорЧ sin aверт = 0,7-0,8.
Следовательно, сила тяги бурлаков получается равной 3500-4000 Н. При численности ватаги в 10-11 человек, нагрузка на каждого бурлака равна 320-380 Н.
Любой, желающий почувствовать себя «в шкуре» бурлака, должен сделать бурлацкую лямку — кожаный пояс длиной 3 аршина (213,36 см) и шириной 4 вершка (17,78 см) с концами, сшитыми вместе, перекинуть ее через блок, жестко закрепленный на опоре на уровне груди, и укрепить на другом конце груз массой 40 кг (вес 400 Н). Если перекинуть веревку через блок, надеть лямку на грудь и начать двигаться так, чтобы поднять груз, вы почувствуете примерно ту же нагрузку, которую испытывал бурлак. С учетом того, что рабочий день бурлаков длился от рассвета до заката (с небольшим перерывом), получается, что работать бурлаком было действительно трудно! Заметим, что основной вклад в сопротивление вносит течение реки, так что уменьшение скорости течения на 25% снижает нагрузку на 44%, а возрастание на столько же приводит к росту нагрузки на 56%.
Старинные меры длины и веса
1 сажень = 3 аршина = 12 четвертей = 7 футов = 2,1336 м;
1 аршин = 4 четверти = 16 вершков = 0,7112 м;
1 верста = 500 сажен = 1066,8 м;
1 м = 2,38 фут;
1 кГ веса = 2,4419 русского фунта;
1 пуд = 16 кГ веса.
Тогда картина эта свидетельствовала о тяжкой жизни народа под гнетом самовластья. О чем свидетельствует нынче – сказать трудно.
В упомянутых сочинениях следовало цитировать стихотворение Н.А. Некрасова «На Волге». Само собой получалось, что картина И.Е. Репина являлась как бы иллюстрацией к этому стихотворению. И тут выяснялась явная нестыковка. Стихотворение свое Некрасов написал в 1860 году, а повествует оно о годах еще более ранних, 1830-х. Между тем картина И.Е. Репина написана через сорок лет, в 1870 году. И по признанию художника не стихотворение Некрасова его вдохновило, а настоящие бурлаки, которых он видел неподалеку от Петербурга, на Ижоре. Но ни учителя, ни – тем более – ученики над этой нестыковкой не задумывались.
Была еще одна нестыковка. Как бы само собой разумелось, что «Бурлаки на Волге» обличали существующую власть. А посему художника автоматически записывали чуть ли не в революционеры. В реальности же дело обстояло совсем иначе.
«Бурлаки на Волге» И. Репин написал в 29 лет, заканчивая учебу в Академии художеств. Это было нечто вроде дипломного проекта. И одновременно – первая крупная, «настоящая» картина.
До того, как Илья Ефимович «заболел» бурлацкой темой, он готовился представить на выпускной академической выставке картину на библейский сюжет «Иов и его друзья». Картина эта уже была закончена. В 1869 году И.Е. Репин получил за нее Малую золотую медаль, несмотря на название, награду немалую.
Библейские сюжеты совет Академии художеств любил, а картины из «народной жизни» – нет. Так что Репин рисковал, представив в качестве свидетельства о своем мастерстве «неформатную» картину. Несмотря на то, что в Академии художеств его любили и ценили за талант, могли бы выпустить без диплома, «свободным художником». Кто знает, как сложился бы расклад при голосовании?
И тут на помощь пришел высочайший покровитель Академии художеств, Великий князь Владимир Александрович. «Бурлаки» ему безусловно понравились. Настолько, что он купил эту картину. А купив, отправил на Всемирную выставку в Вене 1873 года. Несмотря на возражения тогдашнего министра путей сообщения о том, что картина господина Репина выставляет Россию перед Европой в невыгодном свете.
«Ну, какая нелегкая вас дернула писать эту нелепую картину? – выговаривал он при встрече Илье Ефимовичу. – Да ведь этот допотопный способ транспортов уже сведен к нулю и скоро о нем не будет и помину».
И тут министр был прав. Везде, в том числе на Волге, пароходы приходили на смену парусным лодкам-расшивам, которые, главным образом, и тянули против течения артели бурлаков.
Бурлацкий труд до середины 19-го века массовым порядком применялся в той же Австро-Венгрии для буксировки барж по болотистым равниным рекам. Занимались этой очень тяжелой работой каторжники, и назначали на нее изрядных преступников, которых раньше, до отмены в империи смертной казни, обязательно бы повесили.
А в Венгерской национальной галерее в Будапеште выставлена картина бытописателя деревенской жизни Лайоша Деак-Эбнера (Lajos Deák-Ébner) (1850-1934), датированная 1878 годом. На картине изображены две женщины-крестьянки. Впрягшись в лямку и выбиваясь из сил, они подтягивают к берегу плот (на котором, кстати, стоит мужчина). Такая вот женская доля, впору бы Н.А. Некрасову над ней потужить!
Как видим, картина И.Е. Репина вызвала не возмущение, а восторг членов царской семьи. И последующие заказы, которые обеспечили художнику безбедную жизнь и звание академика. Например, царь Александр III купил картину «Садко», а большую парадную картину «Заседание Государственного совета» тоже заказали Репину.
Такому либерализму немало удивлялись поклонники художника, видевшие в «Бурлаках» главным образом обличение власти. Бурлаки вообще вызывали восторг российской интеллигенции и как-то незаметно становились символом народа вообще. Страждущего, но непокорного и полного сил для борьбы. Достаточно почитать восторженные строки слабосильного Н.Г. Чернышевского об одном из героев его романа, сильного не только духом, но и телом, который сознательно пошел в бурлаки.
«Через год после начала этих занятий он отправился в свое странствование и тут имел еще больше удобства заниматься развитием физической силы: был пахарем, плотником, перевозчиком и работником всяких здоровых промыслов; раз даже прошел бурлаком всю Волгу, от Дубовки до Рыбинска. Сказать, что он хочет быть бурлаком, показалось бы хозяину судна и бурлакам верхом нелепости, и его не приняли бы; но он сел просто пассажиром, подружившись с артелью, стал помогать тянуть лямку и через неделю запрягся в нее, как следует настоящему рабочему; скоро заметили, как он тянет, начали пробовать силу, – он перетягивал троих, даже четверых самых здоровых из своих товарищей; тогда ему было двадцать лет, и товарищи его по лямке окрестили его Никитушкою Ломовым, по памяти героя, уже сошедшего тогда со сцены. На следующее лето он ехал на пароходе; один из простонародия, толпившегося на палубе, оказался его прошлогодним сослуживцем по лямке, а таким-то образом его спутники-студенты узнали, что его следует звать Никитушкою Ломовым. Действительно, он приобрел и, не щадя времени, поддерживал в себе непомерную силу. «Так нужно, – говорил он, – это дает уважение и любовь простых людей. Это полезно, может пригодиться».
«Народ», «простые люди» – понятия, конечно, очень расплывчатые. Неплохо бы проанализировать, а к какому классу «простых людей» принадлежали бурлаки. Те, которых описывал Н.А. Некрасов, уж точно не были крестьянами. В те годы, когда герой стихотворения мальчонкой бегал по берегу Волги, крестьяне были закрепощены. И если уходили из родных мест, то только с разрешения помещика и только на заработки. В бурлаки они бы не пошли – слишком тяжела работа , слишком мала оплата.
Опять же, бурлацкий труд был сезонным. Главная работа – по «большой воде», то есть весной и осенью. В это время какой же крестьянин уйдет от земли? Значит, бурлаки явно были не из крестьян.
По той же причине – сезонность работы и низкая оплата – бурлацкий труд не мог привлечь ни мещан, ни городских мастеровых.
Получается, что брались за эту тяжеленную работу люмпен-пролетарии. То есть бродяги бездомные да голь перекатная. За что крестьяне, в отличие от городских интеллигентов-романтиков, бурлаков не жаловали. Слово «бурлак» в деревне употреблялось почти как ругательное: «буян, бродяга, гулящий человек». В украинском языке это слово тоже имеет отрицательную окраску. Знаменитая поэма И. Котляревского «Энеида», смешная переделка древнеримского эпоса на современный поэту украинский лад, прямо так и начинается:
Еней був парубок моторний
І хлопець хоч куди казак
Удавсь на всеє зле проворний
Завзятиший од всіх бурлак.
И.Е. Репин знал, что он – везунчик: «Я всегда был скоро отличаем, и моя благодетельная судьба не скупилась одаривать славой мои труды в искусстве. Часто мне даже совестно становилось за незаслуженность моего счастья».
Как видим, ему повезло с высочайшим покровительством. С бурлаками ему тоже повезло. Он написал знаменитую картину, когда бурлаки были уже «уходящей натурой». С появлением пароходов их тяжкий труд стал никому не нужен. Опоздай художник на год-полтора, одним шедевром русской живописи было бы меньше.
Неземледельческие промыслы были для заволжских крестьян делом обычным и вынужденным. П.И. Мельников-Печерский, сам выросший в этих краях, писал: «В лесном Заволжье земля холодна, неродима, своего хлеба мужику разве до масляной недели хватает, и то в урожайный год. Как ни бейся на надельной полосе, сколько страды на ней не принимай, - круглый год трудовым хлебом себя не прокормишь».
Крестьяне Чистопольской волости, куда входила деревня Попово, тоже не могли прокормиться одним сельским трудом. По данным РГИА, в 1811 году они собрали всего 9393 четверти ржи, а потребность, по самым скромным подсчетам, была 13164 четверти.
Если уж мужики с наделами не могли обойтись без промысла, то у безземельного Петра Егорова другого выхода просто не было. Какое дело выбрать? Промыслы были местные и отхожие. Конечно, предпочтительнее и для властей, и для самих крестьян были промыслы местные. Традиционным заволжским ремеслом было валено-сапожное и шляпное дело. С наступлением первого зимнего пути крестьяне целыми семьями отъезжали в разные губернии для продажи заготовленных в течение лета шапок. Петр, работая на своего хозяина в Попове, освоил это мастерство досконально, но своей мастерской у него не было. А туг еще кризис заволжского шляпного производства наступил. Теснили княгининские конкуренты. Тот же Павел Иванович Мельников отразил этот процесс в своем романе «В лесах»: «Совсем подошла теперь шляпа заволжская. Хоть брось совсем, спрос малый, сбыту вовсе почти не стало... Больше всего бед наделал картуз... Угораздило крещеных у немца картуз перенять. Дешевый картуз вытеснил более ценную стародавнюю шляпу».
И пришлось Петру Егоровичу идти в промысел отхожий. Это тоже было непросто, ибо на «отход» требовался «пашпорт», за получение которого нужно было заплатить немалые деньги государству, да еще взятку чиновнику. Исполняющий обязанности генерал-губернатора Нижегородской и Пензенской губернии князь Вяземский еще в XVIII веке доносил по начальству, что «крестьянам для прокормления работою паспорта даются с превосходною против положенной в казну цены платою», т.е. за взятку. Тем более трудно было добиться выправления такого документа старообрядцам, с которых и без того любой налог взимали в двойном размере. Но деваться было некуда, поднатужился Петр, выправил «пашпорт» и, оставив молодую жену на попечение тещи, пошел на Волгу. В бурлаки.
Бурлацкий промысел, по тем временам, был крайним прибежищем бедноты. Отношение к этому занятию в обществе было пренебрежительным. К бурлакам относились как к изгоям. Профессор истории Н. Я. Аристов в исследовании «Об историческом значении разбойничьих песен», например, брезгливо называет их отребьем общества, которое выбрасывало их как лентяев, воров, пьяниц, в общем, никуда не годных людей, заклейменных кличкой «ярыги». Академик словесности Д. И. Языков, поясняя в своем «Энциклопедическом лексиконе» слово «бурлак», писал, что «эти работники состоят из сволочи грубой, пьяной».
И все-таки попасть в бурлаки было не просто, бездомных бедолаг, подобных нашему герою Петру Егорову, была тогда, как говорится, тьма-тьмущая. По исчислениям исследователя бурлачества в России Ф. Н. Родина, в 30-х годах XIX века Волгу с притоками обслуживало не менее 600 тысяч бурлаков, и почти половина из них происходила из Нижегородской губернии.
Крупнейший на Волге «бурлацкий базар» был в Рыбинске. В Нижнем Новгороде ряда (наем) бурлаков проходила дважды в году. Первый раз на Скобе, на Ивановской площади под кремлем ранней весной, когда «рушился путь», т. е. перед ледоходом. Второй раз - летом во время ярмарки у плашкоутного моста. Рядились артелями. Существовала законная норма найма бурлаков: на каждую тысячу пудов груза полагалось «восемь ног», т. е. четыре бурлака. Основных путин (бурлацких рейсов) было две: большая - от Астрахани до Нижнего. И малая - от Нижнего до Рыбинска. Нижегородцы работали, в основном, на путине малой, протяженность ее была 454 версты.
По описанию знатока волжского судоходства И.А. Шубина, на «бурлацких базарах» «народа собиралось видимо-невидимо, а улицы и площади, где проходила сама ряда, были забиты так, что по ним не только проехать, но и пройти бывало крайне трудно. Бурлаки стояли сплошной массой, но по артелям. Каждая из них выбирала подрядчика, который вел переговоры с судохозяевами».
Вот на такой базар и являлся в Нижний много лет подряд Петр Егоров сын, основатель знаменитого впоследствии купеческого рода Бугровых. По воспоминаниям знавших его, был он ладно скроен, обладал недюжинной физической силой и общительным характером. Потому быстро вошел в бурлацкую среду, снискал уважение и собратьев-бурлаков, и хозяев-судовладельцев. Об этом писал известный бытописатель и глава Нижегородской удельной конторы В.И. Даль: «Петруху-балалаечника помнили купцы-старики и приказчики их как бойкого, но трезвого и смирного бурлака, который являлся на пристани еще до прилета жаворонков, как только лед на Волге начинал синеть... Кроме ложки и лямки в мешке за плечами у него была балалайка, судовщики приятельски привечали приземистого, кряжистого голыша».
Как выглядел бурлак? У каждого лямка - широкий ремень, одевавшийся через плечо. На конце лямки веревка-хвост с шишкой для прочного захлеста за бичеву, основной канат, крепившийся за мачту судна. Внешняя примета бурлака - особая войлочная шляпа «шпилек», за лентой которого, как рыцарское перо, торчала деревянная ложка.
Как распределялись обязанности внутри бурлацкой артели (ватаги)? Главою был лоцман, на память знавший фарватер реки. Бурлаки звали его «дядей». За ним следовал «водолив», оберегавший судно и груз от потопления, ему же доверялся и артельный общаг на харчи. Среди рядовых главным был «шишка», наиболее сильный, идущий впереди, хорошо знавший прибрежный путь (сакму или бичевник). «Шишка» умело выбирал тропинки между камнями и кустами, обходя заливы, пробираясь через овраги, и надежно вел ватагу, подбадривая ее и запевая бурлацкие песни. В хвосте артели шли один-два косных, в обязанности которых входило «ссаривать» бичеву (сбрасывать ее, если она цеплялась за кусты и деревья). Младшим в артели был кашевар, обычно мальчик лет 11-12 из бедной семьи, нанимавшийся за одни харчи. По наблюдениям И.А. Шубина, «вся бурлацкая масса довольно резко делилась на два разряда. Первый составляли бурлаки-профессионалы, почти все с коренной Волги, в значительной мере нижегородские». Вторую - все остальные. Можно смело полагать, что Петр Егорович, при его физической силе, общительности и врожденной смекалке, быстро вошел в состав бурлацкой элиты.
Каковы были условия договора бурлаков с купцами? Как правило, они были кабальными. Вот некоторые пункты «Условий артели бурлаков с купцом И.М. Вологдиным, заключенных 18 сентября 1817 года на проводку баржи с солью от Нижнего Новгорода до Рыбинска»: «Следуя в пути, праздно нигде не стоять и при том не пьянствовать. Соль всячески стараться сохранять, ногами не топтать, в пищу себе не брать и не продавать. Если где-либо в продолжение пути от чего-либо баржа станет тонуть и соль гибнуть, в таком случае обязаны мы, рабочие, общими силами баржу от потопа спасать и целостность соли сохранять. Если окажется, что судно потоплено и соль погибла по власти Божьей, то с рабочих ничего за нее не взыскивать и полученных ими в задаток денег не требовать. Если же откроется, что судно потоплено и соль погибла от небрежения нашего лоцмана, водолива или кашевара, в таком случае обязуемся мы все вообще ответствовать и за ту погибшую соль платить по существующей на вольную продажу цене деньги». Так что бурлацкий труд отличался не только изнурительной тяжестью своей, но и огромной материальной ответственностью.
Что касается физических тягот, то только люди с очень крепким здоровьем выдерживали их. Многие растягивали жилы на ногах. От постоянного давления лямки на грудь у многих развивалась чахотка. На бурлаках буквально «горела» одежда и обувь. За три месяца движения по большой «сакме» от Астрахани до Нижнего бурлак изнашивал до 20 пар лаптей, лямку, холщевые порты, рубаху. По воспоминаниям бывшего бурлака Д.Е. Фролова, буквально весь берег реки был устлан изношенными лаптями бурлаков. Шли бурлаки медленно, не более пяти верст в сутки, да и то, если погода позволяла. И.А. Шубин так описал бурлацкое движение: «Они ступали вперед только одной правой ногой и затем подтягивали к ней левую. Шагать одинаково обеими ногами тяжесть лямки не позволяла». У всех в памяти хрестоматийные строки Н.А. Некрасова о песне-стоне бурлаков. Бурлаки, действительно, пели-стонали. Не от веселья, а чтобы не кряхтеть от натуги. Песня помогала им следовать ритму движения, бодрила.
Кстати, бодрили себя бурлаки не только протяжными песнями, но и весьма «солеными» прибаутками. На нижегородском отрезке пути в ходу были такие, например, припевки:
Вот Слопинец да Татинец –
Всем мошенникам кормилец!
Рядом тут село Работки –
Покупай хозяин водки!
А за ним село Безводно,
Живут девушки зазорно!
Вот село Великий Враг.
В каждом доме там кабак!
А вот Кстово-то христово
Развеселое село...
Вот Кунавино село,
В три дуги меня свело...
А вот село Козино,
Много девок свезено!
Город черна Балахна
Стоит полы распахня...
В Городце-то на горе
По три девки во дворе!
Каков же был заработок у бурлаков? Он оговаривался еще во время ряды, и по тем временам был, действительно, неплохим. В среднем, 35 рублей серебром за малую путину. По условиям ряды бурлаки сразу получали задаток в половину подряда. Хотя большую часть этого задатка у них часто тут же отбирали сельские старосты и помещичьи бурмистры в уплату оброка и других повинностей. На оставшиеся гроши бурлаки «харчились» в пути. Многие бурлаки втягивались за путину в пьянство, чему потакали подрядчики. Попойка начиналась уже при найме, сделка «спрыскивалась могарычем». Сначала за счет хозяев, каждый из которых покупал своей артели вина по норме: одна четверть водки на 20 бурлаков. Хозяйское угощение разжигало аппетит, и бурлацкая ватага шла в кабак «мочить лямки». К вечеру вся ватага была пьяна.
Но это было лишь начало бурлацкого пьянства. Предприимчивые кабатчики строили свои заведения возле всех речных перекатов, где скапливались бурлаки для перегрузки кладей на малые суда, чтобы провести свои суда через мели. Так у Телячьего брода (Телячий Брод-Телячий перекат) - перекат на р. Волге, расположенный в 9 вер. ниже г. Нижнего Новгорода. Еще недавно Т. Брод был едва ли не самым мелководным перекатом на р. Волге, в плесе от Нижнего Новгорода до Астрахани. В навигации (очень мелководные) 1885 и 1890 гг. глуб. не более 1 арш. 8 верш. В последнее время благодаря значительным гидротехническим сооружениям Т. Брод сделался гораздо удобнее для судоходства) под Нижним Новгородом скапливалось обычно до 150 тяжелогруженых судов. Чтобы ускорить работу, хозяева обильно угощали бурлаков. И хозяйские гостинцы нередко перерастали здесь в повальную пьянку за бурлацкий счет. В результате большинство бурлаков возвращались из путины без гроша в кармане. И полученный жалкий расчет тоже с горя пропивали. На вопрос, много ли заработал, бурлак обычно отвечал: «Нешто как всегда, вшей много заработал».
Мы неслучайно так подробно остановились на перипетиях бурлацкой жизни, чтобы показать, через какие испытания прошел наш герой. В народе тогда говорили, что лучше Христовым подаянием кормиться, чем в бурлаки идти. Но молодой Петр Егоров не сгинул в бурлацкой пучине. Конечно, он рисковал, пускаясь в этот нелегкий промысел. Но риск это был, похоже, не отчаянный, а вполне осознанный. Он был не только физически крепок и трудолюбив, но и, что в бурлацком промысле большая редкость, абсолютно трезв, как все старообрядцы. Именно трезвость вместе с рассудительностью и бойким нравом обеспечивали Петру ведущее положение в любой ватаге и помогали добиваться выгодных подрядов.
Этому способствовала и попечительская практика удельного ведомства, рекомендовавшая своим чиновникам на местах «отпускать в бурлаки группами по 10 человек с назначением одного из трезвых ответственным». Разумеется, удельные власти преследовали этим свои фискальные цели, чтобы гарантировать своевременную уплату оброка удельными крестьянами. Но и Петра Егорова такой порядок вполне устраивал, потому что именно он как человек трезвый обычно и становился этим «ответственным» и главою бурлацкой артели, получая повышенную плату. Так что уже здесь, на бурлацкой каторге, бережливый Петр Егоров сын мог положить начало своему «первоначальному накоплению». Старая вера придавала ему сил в борьбе с бурлацкими невзгодами.
По книге А. В. Седова " Кержаки. История трех поколений купцов Бугровых".
Экономист, профессор Киевского и Московского университетов Иван Васильевич Вернадский (1821-1884) писал, что «страдания и невзгоды рабочего класса на Волге не так велики, как обычно полагают».
Занималось этим промыслом преимущественно население Поволжья: в большинстве своем русские люди, довольно часто татары, мордва, чуваши, марийцы, то есть представители всех национальностей, селившихся по берегам великой русской реки.
Бурлацкие артели отличались четкой организацией: староста, кашевар, шишка-передовой, возглавлявший артель. У всех были равные права, без преимуществ, исключая передового как самого сильного физически, ловкого. Как правило, он был «песельником», запевалой. Без песен бурлак не мыслим. Песня задавала рабочий ритм, заменяла беседу, веселила душу. Ее попросту бурлаки любили.
Шишка следил за равномерностью хода - в такт песне. За ним шли подшишельные, затем «ленивые» и так называемые кабальные. Это те, кто по своей вине растратил заработок, потому и надел лямку лишь за харчи. Естественно, этих мужиков от прочих отличала незаинтересованность в работе. В хвост снова ставили сильных и добросовестных, для понучки и пригляда за кабальными и ленивыми.
Питались бурлаки тоже артельно. По прежним понятиям, тем более по современным, весьма обильно. По сведениям академика Густава Станиславовича Струмилина (1877-1974), в месяц рядовой «судорабочий» (речь идет о второй половине 17-го века) съедал три пуда хлеба (48 кг); 20 фунтов мяса (8 кг); столько же рыбы; 20 фунтов круп и гороха (8 кг); сотню яиц, не считая овощей. Работали бурлаки лишь двести дней в году. К концу навигации они зарабатывали до 10 рублей чистыми. Пуд говядины, например, в те времена стоил 45 копеек.
Итак, в начале 19 века труд бурлака приносил ему по 8-10 руб. за навигацию. В конце того же столетия за погрузку хлеба рабочим крестьянам платили по 20-25 руб в год. Жалование земского врача достигало 800 руб. в год, то есть 66 руб. в месяц. Годовой доход плотника составлял 15-35 руб. При производстве сельскохозяйственных машин годовой доход кустарей достигал 100 руб. Простой рабочий на мельницах получал 8-13 руб. Это был существенный заработок. При этом пуд пшеницы (это 16,38 кг) стоил почти 54 коп., а мяса – около 2 руб. Получается, что врач на месячную зарплату мог купить 2 тонны пшеницы или 550 кг мяса, а плотник с зарплатой в 2,5 руб. в месяц – 75,7 кг зерна или 20,8 кг мяса». Бурлаки при этом не тратили на еду ни копейки.
Читая классиков тоже можно почерпнуть достаточно информации о ценах того времени. У Достоевского: мама Раскольникова имела пенсион в 120 рублей. При этом студент Родя в 1870-е годы мог на 30 копеек купить в харчевне рюмку водки и пирог с начинкой. В повести Чехова «Три года», написанной в 1880-1890 годы, провинциальный аптекарь посылал своему сыну, вечному студенту, 40 руб. в месяц, и еще 10 руб. тайно отправляла мама. «Этих денег ему хватало на прожитие и на такую роскошь, как шинель с польским бобром, перчатки , духи и фотографии». Учитель в «Анне на шее» в начале 20 века зарабатывал 40 руб. Буханка черного хлеба тогда стоила в среднем 3 коп. То есть педагог мог купить на получку 1333 буханки хлеба. Акакий Акакиевич в «Шинели» Гоголя получал 400 руб. в год, то есть по 33 руб. в месяц. При этом на обеды он тратил всего 12 руб. в год – это лишь 3% от заработка. Та самая шинель обходилась маленькому чиновнику в 70 руб.
Цены 1913 года в пересчете в рубли 2011 года - http://www.ivpoisk.ru/viewtopic.php?f=54&t=661
Средние зарплаты в России и СССР с 1853 по 2010 годы - http://www.opoccuu.com/wages.htm (а также интересный справочник)
Наиболее активно бурлаки работали на участке от Рыбинска до Астрахани протяженностью 2645 км. Репин показывает ватагу бурлаков (11 человек), идущую «бичевой» по песчаной отмели в безветренный солнечный день. Ход «бичевой» начинался обычно выше устья Камы. Бичевой называлась прочная веревка толщиной 3 дюйма (~ 7,5 см) и длиной порядка 100 саженей (~ 214 м). Длина бичевы выбиралась так, чтобы можно было вести судно по достаточно глубокому месту. В то же время величина угла a гор (рис. 1) не должна была приводить к большим потерям совершаемой работы.
И.Е.Репин точно указал место крепления бичевы (верхняя часть мачты) и ее провис. Казалось бы, бичева должна быть натянута, и крепить ее нужно так, чтобы угол a верт (рис. 2) был как можно ближе к 90°. Все было бы так, если бы бичева была невесома. На деле вес такого каната составлял не менее 2500-3000 Н, и, прикрепляя канат к вершине мачты высотой ~ 30 м, бурлаки основную долю веса «вешали» на мачту. Не случайно бурлаки не любили, когда бичева начинала «трубить», т.е. когда приходилось идти по высокому берегу, и место крепления бичевы оказывалось ниже бурлацкой тропы - «бичевника». Впрочем, такое случалось редко, т.к. размеры судна, его грузоподъемность и высота мачты выбирались опытным путем с учетом высоты берегов и глубины русла Волги.
Тип судна на картине определить нетрудно - это знаменитая волжская расшива. Длина наиболее распространенных расшив грузоподъемностью 20 000 пудов равнялась L» 25м, ширина В» 7,5м, осадка Т» 1,8 м, высота мачты Н» 30м, длина райны (прикрепленной к мачте перекладины), необходимой для движения судна под парусом, также равнялась ~ 30 м.
Расстояние от Астрахани до Н. Новгорода (2172 км) груженые расшивы преодолевали за 2,5-3 месяца, стараясь в основном двигаться под парусом. В безветренные дни в низовьях Волги при быстрых паводковых водах суда двигались подачей (рис. 3). В этом случае вперед судна завозились якоря, и расшива подтягивалась к ним с помощью каната, вытягиваемого бурлаками, идущими по палубе. При этом брался канат в 4-5 раз длиннее и в 1,5 раза толще бичевы, но его вес не слишком осложнял работу. При ходе подачей практически нет потерь в совершаемой работе из-за иной геометрии приложения сил. Тем не менее хорошо известно, что бурлаки предпочитали ход бичевой. Очевидно, дополнительная работа, связанная с завозом якорей, была весьма обременительной.
Попытаемся дать количественную оценку тяжести бурлацкого труда. Опуская проведенные вычисления, получим что сила тяги бурлаков (в соответствии с рис. 1 и 2) рассчитывается по формуле:
F тяги = F сопр /(cos a гор Ч sin a верт).
Точное значение этих углов по картине И.Е.Репина установить невозможно, но ориентировочно, зная длину бичевы, расстояние от бурлацкой тропы до судоходного русла (~ 100 м) и высоту мачты, можно считать произведение cos a гор Ч sin a верт = 0,7-0,8 . Следовательно, сила тяги бурлаков получается равной 3500-4000 Н. При численности ватаги в 10-11 человек, нагрузка на каждого бурлака равна 320-380 Н.
Любой, желающий почувствовать себя «в шкуре» бурлака, должен сделать бурлацкую лямку - кожаный пояс длиной 3 аршина (213,36 см) и шириной 4 вершка (17,78 см) с концами, сшитыми вместе, перекинуть ее через блок, жестко закрепленный на опоре на уровне груди, и укрепить на другом конце груз массой 40 кг (вес 400 Н). Если перекинуть веревку через блок, надеть лямку на грудь и начать двигаться так, чтобы поднять груз, вы почувствуете примерно ту же нагрузку, которую испытывал бурлак. С учетом того, что рабочий день бурлаков длился от рассвета до заката (с небольшим перерывом), получается, что работать бурлаком было действительно трудно! Заметим, что основной вклад в сопротивление вносит течение реки, так что уменьшение скорости течения на 25% снижает нагрузку на 44%, а возрастание на столько же приводит к росту нагрузки на 56%.
Старинные меры длины и веса
1 сажень = 3 аршина = 12 четвертей = 7 футов = 2,1336 м;
1 аршин = 4 четверти = 16 вершков = 0,7112 м;
1 верста = 500 сажен = 1066,8 м;
1 м = 2,38 фут;
1 кГ веса = 2,4419 русского фунта;
1 пуд = 16 кГ веса.
До середины 1930-х годов в дни навигации на пристани приходило на заработки множество грузчиков. Волжские грузчики получили прозвище крючников, так как использовали острый металлический крюк, с помощью которого куль с зерном поднимался и удерживался на седелке, представляющей собой закрепленную на холщовых лямках опору для переносимого груза.
Что это была за работа, сегодня можно представить, вспомнив, что вес куля составлял 75-190 кг (в среднем 9 пудов (147 кг)). Обычно за сутки при хорошей погоде и расторопности переносилось 200-400 кулей каждым крючником. Поэтому крючниками работали только молодые, физически крепкие люди. Представьте человека, несущего такую тяжесть на плечах по шатким мосткам, перекинутым наберег с баржи. Какую же ловкость нужно было иметь, чтобы устоять и не сорваться в воду?
Сдавленным шепотом конспиративно орет
Главный поклонник Успенских, знаток Короленок:
"Бедный народ!" - будто где-нибудь видел народ!
О, сколько нам открытий чудных готовит просвещенья дух! Особенно, если просвещаться желаешь сам, а не под диктовку идеологически выдержанных учителей.
Не знаю, пишут ли нынешние российские школьники сочинения по картине И.Е.Репина "Бурлаки на Волге", как в свое время писали его школьники советские. Тогда картина эта свидетельствовала о тяжкой жизни народа под гнетом самовластья. О чем свидетельствует нынче - сказать трудно.
В упомянутых сочинениях следовало цитировать стихотворение Н.А.Некрасова "На Волге". Само собой получалось, что картина И.Е.Репина являлась как бы иллюстрацией к этому стихотворению. И тут выяснялась явная нестыковка Стихотворение свое Некрасов написал в 1860-м году, а повествует оно о годах еще более ранних, 1830-х. Между тем, картина И.Е.Репина написана через сорок лет, в 1870-м году. И по признанию художника не стихотворение Некрасова его вдохновило, а настоящие бурлаки, которых он видел неподалеку от Петербурга, на Ижоре. Но ни учителя, ни - тем более - ученики над этой нестыковкой не задумывались.
Была еще одна нестыковка, о которой, вероятно, советские учителя не знали. А если и знали, то ученикам про это не рассказывали. Как бы само сабой разумелось, что "Бурлаки на Волге" обличали существующую власть. А посему художника автоматически записывали чуть ли в не в революционеры. В реальности же дело обстояло совсем иначе.
"Бурлаки на Волге" И.Репин написал в 29 лет, заканчивая учебу в Академии художеств. Это была его выпускная работа. Нечто вроде дипломного проекта. И, одновременно, первая крупная, "настоящая" картина.
До того, как Илья Ефимович "заболел" бурлацкой темой, он готовился представить на выпускной академической выставке две картины по библейским сюжетам. Одна из этих картин, "Иов и его друзья", уже была закончена и, что называется, апробирована. В 1869 году И.Е.Репин получил за нее Малую золотую медаль, несмотря на название, награду не малую.
Библейские сюжеты совет Академии художеств любил, а картины из "народной жизни" - нет. Так что Репин немало рисковал, представив в качестве свидетельства о своем мастерстве "неформатную" картину. Несмотря на то, что в Академии художеств его любили и ценили за талант, могли бы выпустить без диплома, "свободным художником". Кто знает, как сложился бы расклад при голосовании?
И тут на помощь пришел высочайший покровитель Академии художеств, Великий князь Владимир Александрович. "Бурлаки" ему безусловно понравились. Настолько, что он купил эту картину. А купив, отправил на Всемирную выставку в Вене 1873 года. Несмотря на возражения тогдашнего министра путей сообщения о том, что картина господина Репина выставляет Россию перед Европой в невыгодном свете."Ну, какая нелегкая вас дернула писать эту нелепую картину?" - Выговаривал он при встрече Илье Ефимовичу. - "Да ведь этот допотопный способ транспортов уже сведен к нулю и скоро о нем не будет и помину"
И тут министр был прав. Везде, в том числе на Волге, пароходы приходили на смену парусным лодкам-расшивам, которые, главным образом, и тянули против течения артели бурлаков.
Министр не знал, что бурлацкий труд до середины 19-го века массовым порядком применялся в той же Австро-Венгрии для буксировки барж по болотистым равниным рекам. Занимались этой очень тяжелой работой каторжники, и назначали на нее изрядных преступников, которых раньше, до отмены в империи смертной казни, обязательно бы повесили.
А в Венгерской национальной галерее в Будапеште выставлена картина бытописателя деревенской жизни Лайоша Деак-Эбнера (Lajos Deák-Ébner) (1850-1934) , датированная 1878 годом. На картине изображены две женщины-крестьянки. Впрягшись в лямку и выбиваясь из сил, они подтягивают к берегу плот (на котором, кстати, стоит мужчина). Такая вот женская доля, впору бы Н.А.Некрасову над ней потужить!
Как видим, картина И.Е.Репина вызвала не возмущение, а восторг членов царской семьи. И последующие заказы, которые обеспечили художнику безбедную жизнь и звание академика. Например, царь Александр III купил картину "Садко", а большую парадную картину "Заседание Государственного совета" тоже заказали Репину. Такому либерализму немало удивлялись поклонники художника, видевшие в "Бурлаках" главным образом обличение власти.
Бурлаки вообще вызывали восторг российской интеллигенции и как-то незаметно становились символом народа вообще. Страждущего, но непокорного и полного сил для борьбы. Достаточно почитать восторженные строки слабосильного Н.Г.Чернышевского об одном из героев его романа, сильного не только духом, но и телом, который сознательно пошел в бурлаки.
Через год после начала этих занятий он отправился в свое странствование и тут имел еще больше удобства заниматься развитием физической силы: был пахарем, плотником, перевозчиком и работником всяких здоровых промыслов; раз даже прошел бурлаком всю Волгу, от Дубовки до Рыбинска. Сказать, что он хочет быть бурлаком, показалось бы хозяину судна и бурлакам верхом нелепости, и его не приняли бы; но он сел просто пассажиром, подружившись с артелью, стал помогать тянуть лямку и через неделю запрягся в нее, как следует настоящему рабочему; скоро заметили, как он тянет, начали пробовать силу, — он перетягивал троих, даже четверых самых здоровых из своих товарищей; тогда ему было двадцать лет, и товарищи его по лямке окрестили его Никитушкою Ломовым, по памяти героя, уже сошедшего тогда со сцены. На следующее лето он ехал на пароходе; один из простонародия, толпившегося на палубе, оказался его прошлогодним сослуживцем по лямке, а таким-то образом его спутники-студенты узнали, что его следует звать Никитушкою Ломовым. Действительно, он приобрел и, не щадя времени, поддерживал в себе непомерную силу. «Так нужно, — говорил он, — это дает уважение и любовь простых людей. Это полезно, может пригодиться».
"Народ", "простые люди" - понятия, конечно, очень расплывчатые. Неплохо бы проанализировать, а к какому классу "простых людей" принадлежали бурлаки. Те, которых описывал Н.А.Некрасов уж точно не были крестьянами. Начнем с того, что в те годы, когда герой стихотворения мальчонкой бегал по берегу Волги, крестьяне были закрепощены. И если уходили из родных мест, то только с разрешения помещика и только на заработки. В бурлаки они бы не пошли - слишком тяжела работа, слишком мала оплата.
Опять же, бурлацкий труд был сезонным. Главная работа - по «большой воде», то есть весной и осенью. В это время какой же крестьянин уйдет от земли? Значит, бурлаки явно были не из крестьян.
По той же причине - сезонность работы и низкая оплата - бурлацкий труд не мог привлечь ни мещан, ни городских мастеровых.
Получается, что брались за эту тяжеленную работу люмпен-пролетарии. То есть, бродяги бездомные да голь перекатная. За что крестьяне, в отличие от городских интеллигентов-романтиков, бурлаков не жаловали. Слово "бурлак" в деревне употреблялось почти как ругательное: "буян, бродяга, гулящий человек". В украинском языке это слово тоже имеет отрицательную окраску. Знаменитая поэма И.Котляревского "Энеида", переделка древнеримского эпоса на современный поэту украинский лад, прямо так и начинается:
Еней був парубок моторний
І хлопець хоч куди казак
Удавсь на всеє зле проворний
Завзятиший од всіх бурлак.
И.Е.Репин знал, что он - везунчик: "Я всегда был скоро отличаем, и моя благодетельная судьба не скупилась одаривать славой мои труды в искусстве. Часто мне даже совестно становилось за незаслуженность моего счастья ". Как видим, ему повезло с высочайшим покровительством. С бурлаками ему тоже повезло. Он написал знаменитую картину, когда бурлаки были уже "уходящей натурой". С появлением пароходов их тяжкий труд стал никому не нужен. Опоздай художник на год-полтора, одним шедевром русской живописи было бы меньше.
P.S. А можно ли "на глаз" определить год издания плаката о "сбыче мечты народной"? Можно. В заголовке газеты "Правда", которая лежит на столике, один орден. Такой партийная газета могла быть только между 1945 годом, когда ее наградили орденом Ленина и 1962 годом, когда в связи с юбилеем она получила второй орден Ленина. Плакат был издан в 1950 году. Его автор - Александр Иванович Лавров.
Полезные ссылки:
