Ее романами восхищались Тургенев и Сент-Бев, по ней сходили с ума Проспер Мериме и Фредерик Шопен. Высший свет Парижа с нетерпением ждал каждую ее книгу, боясь признаться в этом самому себе.
Но писательница с мужским именем была всегда и прежде всего женщиной. Может быть, больше, чем в других странах Европы, читали ее произведения, упивались и вдохновлялись ими в России. «Жорж Санд - это, бесспорно, первая поэтическая слава современного мира», - писал в 1842 году В. Г. Белинский. «Жорж Санд одна из наших святых», - сказал И. С. Тургенев в год ее смерти.Она родилась 1 июля 1804 года, спустя месяц после свадьбы своих родителей - адъютанта наполеоновского генерала и актрисы. Ее отец Морис Дюпен принадлежал знатному роду, сделал успешную военную карьеру и служил адъютантом у Мюрата. Более того, через серию внебрачных связей отец писательницы приходится внуком главному маршалу Франции Морису Саксонскому, который, в свою очередь, был внебрачным сыном курфюрста Саксонского, короля польского и великого князя литовского Августа Сильного. А значит, Амандина Аврора Люсиль Дюпен (полное и настоящее имя Жорж Санд) была королевских кровей.Бабушка Авроры, дочь Морица Саксонского - незаконнорожденного сына польского короля, почти четыре года не желала признавать этот неравный брак и родившуюся от него внучку. Смягчилась лишь тогда, когда малышку удалось невзначай посадить к ней на колени. Вдруг она узнала прекрасные глаза своего сына и была покорена…
К сожалению, семейная идиллия длилась недолго. Когда девочке исполнилось четыре года, ее отец погиб, упав с необъезженной лошади. А его вдова, оставив маленькую дочь на попечение бабушки, уехала в Париж. Аврора одинаково любила и мать, и бабушку, и разрыв между ними причинил ей первую серьезную боль.
Портрет бабушки Жорж Санд.
Бабушка сделала из внучки превосходную музыкантшу и привила ей любовь к литературе. 
Аврора Дюпен
В четырнадцатилетнем возрасте Аврору отдали в пансион августинского монастыря, где получали образование девицы из самых знатных семей Франции. Все воспитательницы были англичанками, и на всю оставшуюся жизнь Аврора сохранила привычку пить чай, говорить и даже думать по-английски.
Домой в Ноан она вернулась образованной, глубоко верующей девушкой, к тому же богатой наследницей. Внешне Аврора походила на креолку: смуглая, с большими черными глазами и густыми волосами. Крупные зубы и слегка выдающийся подбородок вовсе не портили ее лица.
«В детстве, - говорила она, - я обещала быть очень красивой. Обещание не сдержала, быть может, потому, что в том возрасте, когда красота расцветает, я уже проводила ночи за чтением и писанием».
Современники изображают ее женщиной невысокого роста, плотного телосложения, с мрачным выражением лица, рассеянным взглядом, желтым цветом кожи и преждевременными морщинами на шее…
В отличие от большинства своих сверстниц Аврора пользовалась почти неограниченной свободой. Она ходила на охоту и ездила верхом в мужском костюме, училась у своего воспитателя тайнам управления поместьем, свободно встречалась с молодыми людьми. Старая госпожа Дюпен скончалась, когда внучке было всего семнадцать.
В 16 лет из-за болезни бабушки к Авроре перешли все права на управление имением. Теперь можно было совсем уж не обращать внимания на светское общество, а оно уже тогда было весьма шокировано той свободой, которую позволяла себе молодая девушка.
Через год у своих друзей в Париже юная владелица Ноана познакомилась с артиллерийским поручиком Казимиром Дюдеваном. Будучи старше ее на десять лет, он не отличался особой красотой, но считался, что называется, «добрым малым». Аврора влюбилась в него как в воплощение мужественности. В сентябре 1822 года Аврора Дюпен де Франкеней стала баронессой Дюдеван.
Муж ее относился к женщинам весьма упрощенно, тем более что привык иметь дело с горничными и модистками. Чувства возлюбленной его мало занимали. Так что для молодой баронессы уже через полгода после свадьбы не имело значения ничего, кроме будущего ребенка. В девятнадцать она родила сына Мориса.
А оправившись от родов, с изумлением поняла, что вряд ли найдет в замужестве спокойствие и душевный мир, на которые так рассчитывала. Ее муж не оставлял без внимания ни одну служанку в доме. А однажды Казимир ударил супругу… Брак двух людей дал серьезную трещину.
Есть сведения о том, что именно занятия Авроры литературой (из-за постоянной нехватки средств она взялась за переводы и начала писать роман, впоследствии брошенный в огонь) способствовали семейным ссорам. Мачеха Казимира, узнав, что Аврора намеревается издавать свои сочинения, пришла в ярость и настаивала на том, чтобы фамилия Дюдеван никогда не появлялась ни на одной из книг. И она действительно не появилась…
На одном из пикников Аврора встретила хрупкого, с аристократической внешностью, блондина Жюля Сандо, до безумия влюбившегося в молодую женщину. «Малыш» Сандо полностью олицетворял собой ее мечты о Прекрасном Принце - ребенке и возлюбленном одновременно.
Провинция смотрела сквозь пальцы на связь владелицы Ноана с юным парижанином. Но то, что баронесса Дюдеван бросилась вслед за любовником в столицу, было неслыханно! По одной версии, муж выдал ей на дорогу несколько сот франков из ее собственного состояния - сумма, которой едва хватило на первые дни пребывания в Париже.
После череды обоюдных измен супруги пришли к соглашению: Аврора уехала в Париж, оставив мужу свое имение, ей полагалась лишь небольшая рента. При этом сохранялась видимость брака. С этого момента женщина сама определяла свою жизнь. И, учитывая, что на адюльтер светское общество смотрело сквозь пальцы, статус замужней женщины не столько мешал ее свободе, сколько наоборот - давал защиту.
В скандальном романе «Лелия» разочарованная в любви героиня меняет любовников одного за другим, однако не может получить физического удовлетворения. Она ведет жизнь, полную «самопожертвования и самоотречения», так как соглашается дарить наслаждение, которое не может испытать сама.
Скандал вызвали и «Письма к Марси», где Санд размышляла о равенстве полов в любовном союзе, о разводе и возможности счастья для девушки без замужества, о роли страсти в жизни женщины. Газета «Монд», где впервые печатались эти письма, сняла их с публикации. Такой откровенный разговор о женской чувственности и равноправии был неприемлем.
В первые годы жизни в Париже Аврора эпатировала публику демонстративным ношением мужского костюма. На самом деле, это был не столько знак протеста, сколько вынужденная мера, позволявшая ей экономить на нарядах. А так как превыше всего Аврора ценила независимость, то она не могла пойти по известному пути и пуститься на поиски богатого покровителя. Оставалась литература.
Для того чтобы избавиться от расходов на женские наряды, Аврора стала носить мужской костюм… Она сама стирала и гладила белье, сама водила гулять свою дочь, малютку Соланж, рожденную, как говорили, от одного из любовников. Муж, наезжая в Париж, непременно посещал Аврору и появлялся с ней в театре. Летом она на несколько месяцев возвращалась в Ноан, главным образом для того, чтобы повидаться с горячо любимым сыном…
В столицу Аврора привезла роман «Эме», написанный еще в Ноане, но рукопись была отвергнута издателями. Тогда ей удалось проникнуть в журналистский мир Парижа, чтобы заработать какие-то гроши. Чуть позже она протащила за собой Жюля - их статьи подписывались так: Ж. Сандо. Под таким же именем вышел и роман «Роз и Бланш».
Огюст Шарпантье. Портрет Жорж Санд
После очередной поездки в Ноан Аврора вернулась с новой рукописью - то была «Индиана». Потрясенный Жюль (возлюбленная явно превосходила его талантом!) отказался подписывать произведение, к созданию которого не имел ни малейшего отношения. Так появился на свет псевдоним Авроры: Жорж Санд.
Роман имел головокружительный успех. А у его автора был уже готов следующий - «Валентина» - и несколько повестей. Связь с Сандо продолжалась, хотя явно тяготила обоих. Прежде всего писательницу, которую начал раздражать постоянно утомленный, хнычущий, болезненный Жюль. А тут на одном из званых вечеров она познакомилась со знаменитой актрисой Мари Дорваль и ее другом Альфредом де Виньи, открывшими для вчерашней провинциалки мир богемных кругов Парижа. Ее заметили. Шатобриан предсказывал ей, что она станет «Байроном Франции».
В личной жизни Жорж Санд все складывалось непросто. За нею около двух лет ухаживал Проспер Мериме - писатель большого таланта и не меньшего цинизма. Впоследствии он утверждал, что отсутствие стыдливости у Авроры убило в нем всякое желание. Она же после его ухода плакала - от горя, отвращения, безнадежности.
И тут в ее жизнь вошел человек, равный ей по одаренности: Альфред де Мюссе - ребенок, избалованный женщинами и славой, мужчина, пресытившийся шампанским, опием и проститутками.
Альфред де Мюссе́ (фр. Alfred de Musset), 11 декабря 1810
«Когда я увидел ее в первый раз, - вспоминал он впоследствии, - она была в женском платье, а не в элегантном мужском костюме, которым так часто себя безобразила. И вела она себя также с истинно женским изяществом, унаследованным ею от своей знатной бабушки. Следы юности лежали еще на щеках, великолепные глаза ее ярко блестели, и блеск этот под тенью темных густых волос производил поистине чарующее впечатление, поразив меня в самое сердце. На лбу лежала печать бесконечности мыслей. Говорила она мало, но твердо».
Мюссе вспоминал, что он как бы переродился под влиянием этой женщины, что ни до нее, ни после он никогда не испытывал такого восторженного состояния, таких порывов любви и счастья…
Сначала любовники отправились в романтическое путешествие по Италии. Режим Авроры оставался прежним: восемь часов работы в сутки. Днем или ночью она непременно исписывала своим крупным почерком двадцать листов бумаги. Ее измученный возлюбленный становился грубым. «Мечтательница, дура, монахиня» - это самые невинные его выпады в адрес подруги.
Недели, проведенные в Венеции, стали для Жорж Санд кошмаром. Болезнь приковала ее к постели, Мюссе же явно тяготился ею. Он надолго уходил из отеля в поисках развлечений в городе. Когда же она почувствовала себя лучше и встала, вдруг расхворался Мюссе. Врачи подозревали воспаление мозга или тиф. Аврора хлопотала возле больного днем и ночью, не раздеваясь и почти не притрагиваясь к еде.
Существует легенда о венецианском любовнике Санд, враче Паджелло, лечившем ее сначала от лихорадки, потом от дизентерии. Желание и болезнь плохо уживаются вместе, и в один прекрасный день Жорж услышала от своего «мальчугана»: «Я ошибался, я прошу у тебя прощения, но я не люблю тебя». Она бы уехала в ту же секунду, но болезнь не позволила. К тому же Паджелло пришлось одновременно лечить де Мюссе от чего-то вроде воспаления головного мозга: припадков, сопровождавшихся галлюцинациями и бредом. В больном мозгу возникала картина: его любовница (замечу, уже отвергнутая им) отдается его врачу прямо у изголовья кровати больного. И эта сказочка пошла гулять по всей Европе, приобретя, наконец, статус непреложного факта. Самое интересное, что злополучный припадок начался у де Мюссе в венецианском доме терпимости, откуда его, избитого и окровавленного, принесли в гостиницу к Жорж. Даже если в легенде о Паджелло есть хоть толика правды, можно сказать одно: квиты. История, однако, благосклоннее оказалась к поэту, нежели к писательнице.
Как бы то ни было, де Мюссе уехал в Париж, а Санд осталась в Венеции с Паджелло. Достоверно известно, что из Италии Жорж привезла с собой роман «Жак», прекрасные впечатления от Венеции и... влюбленного в нее доктора.
Зачем? А чтобы вернуть де Мюссе! Хотя бы на время: бросить самой, а не быть брошенной. Очень похоже на типично мужское желание. Ловушка «сработала» безупречно — «мальчуган» вернулся. И три месяца спустя Санд сбежала от него в Ноан, обставив это с такой ловкостью, что Альфред все понял слишком поздно.
Но в любом случае именно Жорж Санд он обязан тем, что написал блистательную пьесу «С любовью не шутят», по сей день не сходящую с французской сцены. Гениальный плод любви гениев!
Спустя какое-то время Аврора решила развестись с мужем, чтобы обрести долгожданную свободу. Друзья познакомили ее с адвокатом Луи Мишелем. Впервые в жизни Жорж Санд имела дело с более волевым человеком, чем она сама. Любопытство вскоре переросло в страсть.
Луи Мишель.
Но когда Мишель добился благоприятного исхода бракоразводного процесса, отношения между любовниками стали стремительно охладевать. О каждом свидании Жорж должна была умолять… Наконец ее терпение иссякло.
Спустя полгода Жорж Санд впервые встретилась с Оноре де Бальзаком. Великий романист совершил, по его словам, "паломничество в Ноан", испросив предварительно разрешения у хозяйки и музы поместья. Она приняла его самым дружеским образом.
Наконец-то исполнилась мечта Санд: она нашла собеседника — именно собеседника, а не возлюбленного и даже не друга! — под стать себе. Самое интересное заключалось в том, что их убеждения были диаметрально противоположны. Она была республиканкой, он — монархистом. Она проповедовала эмансипацию женщин и брак по любви, он — ограничение свободы замужней женщины и брак по расчету... Тем не менее они прекрасно проводили время в беседах и, не разделяя убеждений друг друга, уважали их. Какой праздник души для Авроры! Любопытно, что после личного знакомства с Жорж Санд и Бальзак написал один из своих лучших романов «Беатриса, или Вынужденная любовь».
…В конце 1820-х годов, когда Аврора Дюдеван еще не помышляла о литературной деятельности, она была во власти сентиментальной традиции Жан-Жака Руссо и женских романов. Она говорила о «чувствительных сердцах», считала любовь высшим занятием и счастьем человека.
Затем, в 1830-е годы, ее влекло уже к психологическому роману, который в то время усиленно проповедовал Стендаль. Сотни произведений написаны ею за сорок пять лет непрерывного труда - романы, повести, публицистические и критические статьи, воспоминания…
В своем творчестве Жорж Санд главное место отводила женской судьбе. Индиана, Валентина, Лелия, Лавиния, Консуэло, героини «Леоне Леони» или «Андре» - все они лучше и выше своих супругов или возлюбленных, несмотря на то, что унижены и оскорблены и страдают от эгоизма, малодушия или злодейства мужчин.
Сравнительно рано пришло к ней мировое признание. Письма летели со всех концов Европы… Русские, итальянские, польские, венгерские писатели, общественные деятели благодарили, выражали свои восторги.
Почти нечеловеческая интенсивность творческой работы требовала крайнего умственного и физического напряжения. После недолгого сна - письменный стол, хозяйственные заботы, занятия с детьми, просмотр рукописей, присылаемых со всех концов страны с просьбами прочесть, исправить, напечатать. Денег всегда не хватало: нужно было помогать всем - друзьям, знакомым и незнакомым людям, начинающим литераторам, крестьянам округи.
«Вы спрашиваете, работаю ли я, - писала она одному из своих корреспондентов. - Конечно, да, поскольку я еще существую на свете».
Луиджи Каламата. Портрет Мориса Дюдевана (сын)
Соланж Дюдеван (дочь)
В хозяйстве и в переписке иногда помогали секретари, для детей и внуков брали учителей, но чрезмерная работа вызывала бессонницу, от которой не помогали ни сигареты, ни лекарства. Да и личных неприятностей было сколько угодно, начиная от устной и печатной клеветы и кончая бестактным вмешательством в ее домашние дела дочери Соланж, превратившейся в красивую женщину и изобретательную интриганку.
Санд вполне можно назвать «роковой женщиной». Как правило, именно она становилась инициатором любовной связи, что было нетипично для XIX века. Собственные любовные переживания явились тем материалом, из которого выросли книги Жорж Санд.
Но самым знаменитым возлюбленным Жорж Санд стал, конечно же, Фредерик Шопен. С польским композитором Санд прожила почти девять лет. Писательница поддерживала Шопена материально и фактически была главой их неофициальной семьи. Однако эти отношения были неоднозначными и мучительными - как для Шопена, так и для Санд. Свое видение этой любовной связи Санд описала в романе «Лукреция Флориани».
…О последней большой любви Жорж Санд написано много книг. Предметом ее страсти и обожания стал молодой польский пианист, гениальный композитор Фридерик Шопен. 
Фредерик Шопен. Портрет неизвестного художника, 1831 г.
Он был моложе ее всего на семь лет, но Аврора относилась к нему с почти материнской нежностью. Шопен показал себя не слишком искушенным в любовных делах, хотя «ребенку» шел уже двадцать восьмой год.
Э. Делакруа. Жорж Санд и Фредерик Шопен
А «стареющей» обольстительнице - тридцать четыре! Их связь продолжалась семь лет. В «шопеновский» период она написала одно из лучших своих произведений - роман «Консуэло», пронизанный огромной страстью к музыке и искусству.
При всей своей ангельской внешности голубоглазый Фридерик характер имел отнюдь не легкий. Жорж Санд приходилось лавировать между его мнительностью, сыновней ревностью Мориса и злыми капризами Соланж. Последняя доходила до того, что, к великому восторгу провинциальных сплетников, открыто кокетничала с Шопеном и ловко стравливала Фридерика со своим легкомысленным братом.
В конце 1838 года Санд завязывает отношения с Шопеном, к тому времени расставшимся со своей невестой Марией Водзинской. Надеясь, что климат Майорки произведёт благотворное действие на здоровье Шопена, Санд вместе с ним и детьми решает провести там зиму.
Парижский журналист Жюль Дюфур писал: «Какая же разумная личность станет утверждать, будто любовь двух статуй, двух памятников может продлиться дольше, чем сутки? На общем постаменте им будет до смерти скучно. А в постели памятники просто смешны…»
Оноре Бальзак, когда его спросили, что он думает об этом сенсационном романе, ответил так: «Прежние неудачи в любви мадам Санд заключены в ее непоколебимой вере в счастливую любовь. Она верит в нее и ждет как женщина. А добивается ее как мужчина…»
Ожидания Жорж Санд не оправдались: начался сезон дождей, у Шопена открылись приступы кашля. В феврале они вернулись во Францию. Санд осознаёт себя главой семьи. Отныне она пробует жить только для детей, Шопена и своего творчества. Для экономии зимы они проводили в Париже. Различие в характерах, политических пристрастиях, ревность долгое время не могли помешать им сохранять привязанность. Санд быстро поняла, что Шопен опасно болен и преданно заботилась о его здоровье. Но как бы ни улучшалось его положение, долго быть в умиротворённом состоянии Шопену не позволяли его характер и его болезнь.
Это человек необыкновенной чувствительности: малейшее прикосновение к нему — это рана, малейший шум — удар грома; человек, признающий разговор только с глазу на глаз, ушедший в какую-то таинственную жизнь и только изредка проявляющий себя в каких-нибудь неудержимых выходках, прелестных и забавных. Генрих Гейне
Некоторые из друзей жалели Санд, называя Шопена её «злым гением» и «крестом». Опасаясь за его состояние, она свела их отношения к чисто дружеским, Шопен страдал от подобного положения вещей и приписывал её поведение другим увлечениям.
Если какая-то женщина и могла внушить ему полное доверие, то это была я, а он этого никогда не понимал… Я знаю, что многие люди меня обвиняют, — одни за то, что я его измотала необузданностью своих чувств, другие за то, что я привожу его в отчаяние своими дурачествами. Мне кажется, что ты-то знаешь, в чём дело. А он, он жалуется мне, что я его убиваю отказами, тогда как я уверена, что я его убила бы, поступая иначе… Из письма Жорж Санд Альберу Гржимале, другу Шопена.
Отношения с Шопеном нашли своё отражение в романе Санд «Лукреция Флориани». Впоследствии она отрицала, что списала Лукрецию с себя, а Кароля с Шопена. Шопен же не узнал или не пожелал узнать себя в образе молодого человека, очаровательного эгоиста, любимого Лукрецией и ставшего причиной её преждевременной смерти. В 1846 году между Шопеном и Морисом произошёл конфликт, в результате которого последний объявил о своём желании покинуть дом. Санд приняла сторону сына:
Этого не могло быть, не должно было быть, Шопен не вынес моего вмешательства во всё это, хотя оно было необходимо и законно. Он опустил голову и сказал, что я его разлюбила. Какое богохульство после восьми лет материнской самоотверженности! Но бедное оскорблённое сердце не сознавало своего безумия…
И все-таки, если Жорж Санд и не вылечила Шопена, то, по крайней мере, укрепила его здоровье своей заботой. А главное: всегда поощряла его творчество. Если бы не ее ласковая рука на его плече, был бы он тем Шопеном, которого признает весь мир? Да и прожил ли бы он столько?
В «шопеновский» период она написала один из лучших своих романов — «Консуэло», пропитанный огромной, высокой страстью к музыке и искусству. Это произведение бессмертно, как и музыка композитора, чей образ вдохновлял романистку. Воистину, неисповедимы пути... вдохновения!
Шопен уехал в ноябре 1846 года, поначалу он и Жорж обменивались письмами. К окончательному разрыву Шопена подтолкнула дочь Санд. Соланж, поссорившись с матерью, приехала в Париж и настроила Шопена против неё. Соланж, вышедшая замуж за известного скульптора, упорно настраивала Шопена против своей матери, приписывая ей бесчисленных любовников.
…она нененавидит свою мать, клевещет на неё, чернит её самые святые побуждения, оскверняет ужасными речами родной дом! Вам нравится слушать всё это и даже, может быть, верить этому. Я не буду вступать в подобную борьбу, меня это приводит в ужас. Я предпочитаю видеть вас во враждебном лагере, чем защищаться от противницы, которая вскормлена моей грудью и моим молоком. Жорж Санд — Фредерику Шопену.
Последний раз Санд и Шопен встретились случайно в марте 1848 года в гостиной у общих знакомых:
Я думала, что несколько месяцев разлуки излечат рану и вернут дружбе спокойствие, а воспоминаниям справедливость… я пожала его холодную дрожащую руку. Я хотела говорить с ним — он скрылся. Теперь я могла бы сказать ему, в свою очередь, что он разлюбил меня.
Писательница, полная раскаяния, подошла к бывшему возлюбленному и протянула ему руку. Красивое лицо Шопена покрылось бледностью. Он отшатнулся и вышел из зала, не промолвив ни слова. Полтора года спустя Фридерик умер…
Любовные отношения — тайна за семью печатями. Со стороны невозможно понять, по чьей вине союз терпит крах. Можно проанализировать лишь то, что на поверхности.
Многие друзья и знакомые Шопена, говоря о его романе с Жорж Санд, часто выставляли его страдальцем, которому этот союз принес одни лишь мучения.
Но есть и другие воспоминания, свидетельствующие о том, что обвинения в адрес Жорж Санд сильно преувеличены. Годы, проведенные с нею, оказались самыми плодотворными в его жизни. За свою недолгую жизнь (Шопен прожил всего 39 лет) он написал два концерта и множество фортепианных пьес — сонаты, ноктюрны, скерцо, этюды, фантазии, экспромты, песни…
По воспоминаниям современников, Жорж Санд после разрыва была по-прежнему энергичной, общительной и работоспособной, а Шопен как будто лишился воздуха, он уже не мог сочинять музыку, только исполнял ее.
Но и эти наблюдения не дают основания винить во всем Жорж Санд. Разве не эта женщина, привыкшая к шумному успеху и поклонению, проводила целые ночи у постели Шопена, когда он бывал болен?
Пока их союз питал ее воображение и давал мощный импульс творчеству, она была неистощима в преданности ему и нисколько не огорчалась, что отдает больше, чем получает.
Возможно, ни он, ни она не предполагали, чем обернется для них разрыв. Жорж Санд не догадывалась, что так легко перенесет разлуку с Шопеном, а Шопен — что не сможет жить и работать без Жорж Санд. Он страдал, метался и не верил, что она не вернется к нему никогда.
Когда Жорж Санд узнала о его болезни, она порывалась пойти к нему, но друзья не позволили, опасаясь, что сильное волнение ухудшит его состояние.
А Шопен за несколько дней до смерти сказал своему другу Франшому: «Она говорила, что не даст мне умереть без нее, что я умру у нее на руках…»
Достоверно известно: после него Жорж Санд никого не любила. Правда, в ее жизни существовали и другие привязанности. Пятнадцать лет, с сорока пяти до шестидесяти, она тихо и мирно прожила с Александром Мансо, который был моложе ее на тринадцать лет и к тому же (опять!) слаб здоровьем.
Жорж Санд впервые придала чувственности политический смысл. Она одной из первых открыто заявила, что женщина может претендовать не только на роль жены и матери. Прежде всего, писательница добивалась равенства полов в любви.
Союз мужчины и женщины стал той опорной точкой, из которой и началась борьба женщин за свои права. Утверждение женщины таким же активным субъектом любовных взаимоотношений (а не просто трофеем, который подлежит завоеванию) - вот главное, что сделала Санд.
С возрастом госпожа Санд из «жаворонка» превратилась в «сову» и вставала не раньше четырех часов дня. Навсегда уходили близкие подруги, бывшие возлюбленные, даже любимый внук. Ушел в мир иной и Александр Мансо. Пять месяцев Жорж ни на один день не покидала умирающего - он скончался на ее руках… Мансо сменил художник Шарль Маршал, которого Жорж называла «мой толстый ребенок».
Дальше? Дальше была нежная, но совершенно невинная дружба с Густавом Флобером. Покровительство без оттенка снисхождения Александру Дюма-сыну. Она еще продолжала писать романы, но скорее по привычке, нежели по необходимости.
Писательница, всю жизнь носившая мужское имя, умерла в семьдесят два года. Произошло это 8 июля 1876 года.
Рассказывая одной из молодых писательниц о своей жизни, она попросила в случае, если в ее присутствии будут обвинять Жорж Санд в вероломстве, отвечать так:
«Если Жорж Санд потеряла право быть судимой как женщина, она сохранила право быть судимой как мужчина, и в любви она была самой честной из вас. Она никогда не обманывала, никогда у нее не было одновременно двух любовников. Ее единственная вина была в том, что в те времена, когда искусство было на первом месте, она всегда предпочитала общество людей искусства и мужскую мораль ставила выше женской. У меня есть опыт в любви, увы, очень полный! Если бы я могла начать жизнь сначала, я была бы целомудренной!»
Что ж, великая Аврора знала себя лучше, чем кто бы то ни было, поэтому добавить к ее монологу нечего.
Памятник Жорж Санд в Люксембургском саду в Париже (слева), памятник Шопену и Жорж Санд в Ботаническом саду Сингапура
Может быть, больше, чем в других странах Европы, читали ее произведения, упивались и вдохновлялись ими в России. «Жорж Санд - это, бесспорно, первая поэтическая слава современного мира», - писал в 1842 году В. Г. Белинский. «Жорж Санд одна из наших святых», - сказал И. С. Тургенев в год ее смерти.
Жорж Санд (творческий псевдоним Амандины Авроры Люсиль Дюпен, после замужества - Дюдеван) была дочерью знатного дворянина и простолюдинки. Это обстоятельство сыграло важную роль в ее биографии. Девочка родилась в Париже 1 июля 1804 г. Бабушка-графиня и мать, которая была дочкой простого птицелова, с трудом находили общий язык, и в результате Аврора осталась жить именно с первой, практически не видя мамы. Юная Аврора сильно страдала, но результатом этой житейской драмы явилось охлаждение родственных чувств матери и дочери друг к другу.
12 января 1818 г. Аврору определили в Августинский католический монастырь, где она получила стандартное для того времени образование. Покинув его стены, девушка с головой ушла в чтение, отдавая предпочтение произведениям Ж.-Ж. Руссо , которые наложили заметный отпечаток на ее будущее творчество.
Когда бабушка умерла, оставшаяся в одиночестве юная Аврора увлеклась Казимиром Дюдеваном. Они обвенчались в парижском храме в сентябре 1822 г., после чего переехали в поместье Ноан. Однако семейная жизнь столь разных по духу и интересам людей не задалась, хотя в нем родилось двое детей – сын Морис и дочь Соланж, чье отцовство биографы дружно приписывают другому мужчине - Ажассону де Грансаню. Брак быстро превратился в формальность и не удерживал супругов от измен.
Вслед за новым любовником, Жюлем Сандо, 4 января 1831 г. Аврора уезжает в Париж, заключив с мужем соглашение. Писательским трудом она занялась, чтобы иметь средства к существованию. Первое ее произведение - роман «Роза и Бланш» (1831) - было написано в соавторстве с Жюлем Сандо, и прекрасно принято публикой. Вскоре по требованию издателей была написана вторая книга, в которой Сандо написал лишь заголовок. Назрела необходимость в творческом псевдониме – с тех пор под произведениями Авроры Дюдеван появлялась подпись «Жорж Санд».
Независимая, активная Аврора, с детства предпочитавшая носить мужскую одежду, шокировала обывателей не только внешним видом, но и образом жизни. Она вела себя настолько свободно, бывала в таких местах французской столицы, что это никоим образом не соответствовало ни ее полу, ни возрасту, ни статусу. Имея статус баронессы, она фактически его утратила в глазах высшего сословия. Написанный в 1832 г. роман «Индиана», посвященный равноправию женщин в разрезе проблемы человеческой свободы, вполне соответствовал ее духу. На протяжении 1832- 1834 гг. были написаны романы «Валентина», «Жак», «Лелия», причем последний вызвал в обществе настоящий скандал.
В 1836 г. Аврора и Казимир официально развелись, благодаря чему она обрела право на проживание в Ноане и воспитание дочери. Сына должен был растить экс-супруг, но с 1837 г. Санд живет с обоими детьми. Середина 30-х гг. ознаменовалась в ее биографии увлечением идеями утопического и христианского социализма, идеологией левых республиканцев, что также нашло отражение в ряде ее романов этого периода. На протяжении 1842- 1843 гг. Санд работала над романом «Консуэло», который считается лучшим ее произведением.
К революции Санд отнеслась как к неожиданности, но, приехав в Париж, заразилась ее идеями и даже редактировала «Бюллетень Республики», агитировала за республиканцев. В мае 1848 г. над ней нависла угроза ареста, но она беспрепятственно возвратилась в поместье. Когда к власти пришел Луи Наполеон, бесстрашная писательница защищала опальных республиканцев. Опубликованный в 1857 г. роман «Даниелла» снова вызвал настоящий скандал, из-за него закрыли газету «Ла Пресс». На протяжении 1854-1858 гг. Жорж Санд работала над «Историей моей жизни», вызвавшей у читателей немалый интерес. Последние годы жизни писательницы, которую называли «доброй дамой из Ноана», прошли в усадьбе, где она 8 июня 1876 г. скончалась.
Мадам Аврора Дюдеван (в девичестве Дюпен), более известная под литературным псевдонимом Жорж Санд (литераторы и читатели звали ее «великий Жорж»), в XIX веке считалась дерзкой ниспровержительницей устоев. Между тем по современным меркам она мечтала о вполне допустимых вещах.
Она мечтала о свободе завершить отношения, если очевидно, что они не удались; удовольствии носить одежду, в которой будет удобно совершать любимые ею пешие и конные прогулки; праве писать о том, что кажется ей важным, независимо от того, выходили из-под ее пера роман плаща и шпаги, политическая аллегория, любовная история или сельская пастораль. Сегодня цивилизованное общество узаконило все то, на что бунтарски решалась Жорж Санд. Однако прошедшие полтора века не перечеркнули литературного признания писательницы (достаточно посмотреть, сколько хороших отзывов до сих пор оставляют читатели о романе «Консуэло») и мужества этой отважной женщины. Мужества быть собой.
«Если бы мой отец слушал всех дураков и сумасшедших на свете, я бы не унаследовала его имя: он мне оставил великий пример независимости и отцовской любви. Я буду следовать ему, даже если возмутится вся вселенная », — написала однажды Аврора в письме к матери.
Генеалогическое древо Мориса Дюпена украшали имена незаконнорожденных королевских детей, блистательных военных и прекрасных дам. Едва начались наполеоновские войны, юный Морис примкнул к войскам великого завоевателя и отравился покорять Италию. Избежав пуль и освободившись из плена, Морис вернулся на родину. Однако вскоре выяснилось, что на войне над ним одержали победу: покорительницей молодого офицера стала дочь птицелова Софи-Виктория Антуанетта Делаборд. Мать Мориса наотрез отказалась считать мадемуазель Делаборд отличным трофеем: нищая Софи-Виктория была статисткой в театре, на войне оказалась в качестве любовницы пожилого генерала, а в Париже у нее подрастала внебрачная четырехлетняя дочь (тут стоит заметить, что и у Мориса был незаконнорожденный сын от служанки, Ипполит). Любящие матери единственных сыновей не прощают невесткам и меньших прегрешений: мадам Дюпен отказала гризетке от дома. Но Морис шел до конца не только на поле боя: он женился на Софи-Виктории, его дочь родилась в законном браке. Очаровательную девочку назвали в честь бабушки Авророй, и именно рождение малышки помогло пожилой женщине простить молодоженов. Даже пристрастная свекровь нашла у невестки некоторые достоинства: Софи-Виктория умела забыть о выгоде ради любви (иначе она вряд ли бы предпочла офицера генералу), была не лишена талантов (она хорошо пела, обладала изящным вкусом и артистичной натурой) и пылко выражала чувства (из-за чего одинаково страстно колотила дочь и ласкала ее).
Через четыре года Морис принял участие в испанской кампании (во всех трудностях его сопровождали жена и маленькая дочь), снова вернулся домой невредимым и спустя четыре дня... трагически погиб, упав с лошади.
С этих пор осиротевшая малышка стала полем битвы между бабушкой и матерью: две женщины боролись за сердце маленькой девочки, а точнее, «рвали его на куски». Трудно было представить более непохожих женщин: «два крайних полюса женского типа. Одна — белокурая, серьезная, спокойная, настоящая саксонка благородной расы, с манерами, исполненными достоинства и благосклонного покровительства; другая брюнетка, бледная, пылкая, неловкая и робкая в светской гостиной, но всегда готовая на меткое словцо, когда смешная претензия возбуждала ее сарказм, на бурную вспышку, когда ее чувство было затронуто: натура испанки — ревнивая, страстная, вспыльчивая и слабая, злая и добрая в одно и то же время »...В конце концов Софи-Виктория уехала в Париж: там все было ей знакомо, там жили ее сестра и старшая дочь, там она надеялась заново устроить жизнь. Аврору она оставила в имении богатой бабушки, решившей сделать девочку наследницей.
Умирая на руках у семнадцатилетней Авроры, ее бабушка скажет: «Ты теряешь своего лучшего друга». Во многом это будет правдой: бабушка определила вкусы и пристрастия внучки. Девушка полюбила сельскую жизнь, музыку (она прекрасно играла на пианино и тонко разбиралась в искусстве), книги, «необъятное число» которых Аврора всю жизнь читала. В то же время детство мадемуазель Дюпен нельзя было назвать безоблачным: она тосковала по матери, почти не общалась со сверстниками своего круга (и, что гораздо важнее, своего уровня развития), служанки бабушки порой говорили ей неприятные вещи о Софи-Виктории. Ее обществом были два старика — компанию бабушке составлял управлявший имением месье Дешартр бывший учитель Мориса, верный и смелый человек (во время Великой французской революции он проник в опечатанную квартиру, чтобы сжечь письма, за которые его хозяйке грозила бы смертная казнь). Теперь Дешартр увлекался медициной и фармакологией, крестьяне считали его колдуном, но охотно обращались к нему за помощью. Третьим постоянным компаньоном Авроры стал Корамбе — сочетание воображаемого друга и высшего существа. Если каждый создает божество по образу и подобию своему, то очевидно, что Аврора была очень добрым человеком: «жертвами» в честь Корамбе были птицы и ящерицы, которых девочка отпускала на свободу.
Когда Авроре исполнилось 14 лет, бабушка, руководствуясь смесью из материнской ревности, злости на невестку и страха за внучку, рассказала девочке о беспутных страницах жизни Софи-Виктории. Стоит ли говорить, что большей части «разоблачений» и предостережений Аврора не поняла, но глубоко оскорбилась за мать и была разочарована в бабушке. У девочки сделался нервный припадок и обморок. После этого случая Аврора изменилась: стала мрачной и отчужденной.
Госпожа Дюпен решила отправить внучку в монастырь — укрепить душевное здоровье и отшлифовать манеры. Этот расчет вполне оправдался, в немалой степени потому, что Авроре повезло с духовным наставником: пожилой аббат помог юной девушке миновать бурное море взросления, избежав рифов экзальтации или душевной опустошенности.
Когда госпожа Дюпен заболела. Аврора вернулась в Ноан. У нее была свободная и счастливая юность: дружба с бабушкой окрепла. Дешартру девушка помогала лечить больных, она много ездила верхом и охотилась (тут и появились мужские костюмы).
Смерть бабушки (сама по себе большое горе) сделала Аврору беззащитной. Госпожа Дюпен поручила родственникам опеку над девушкой, но Софи-Виктория отвадила опекунов. Мать и дочь за прошедшие годы отдалились друг от друга: с одной стороны, Софи-Виктория отвыкла от девушки, которая была теперь гораздо ближе к ненавистной свекрови, чем к ней, с другой — у вдовы Мориса Дюпена с возрастом изрядно испортился характер. Аврора много читала — мать вырывала у нее книги; Аврора стремилась в большой дом в Ноане — Софи-Виктория держала ее в маленькой квартирке в Париже; Аврора горевала о бабушке — ее мать осыпала покойницу грязными ругательствами. Наконец разыгралась сцена в духе сентиментального романа: мать попыталась заставить Аврору выйти замуж за человека, вызывавшего в девушке крайнее отвращение. Когда Аврора воспротивилась, Софи-Виктория, осыпая дочь бранью и угрозами, отволокла ее в монастырь и пригрозила заточением. Трудно сказать, была ли это инсценировка, чтобы запугать девушку, или монахини в последний момент побоялись, что им придется ответить перед законом, и отказались помогать разъяренной вдове, но Аврору, стоявшую на пороге кельи-темницы, все-таки отпустили.
Она понимала, что ее единственный шанс выжить в мире, где даже мать ей не друг и не опора, — это замужество.
Молодой офицер, барон Казимир Дюдеван, с которым они познакомились, гостя у общих друзей, не обещал Авроре романтической любви, но предложил брак, заботу и крепкую дружбу — дивный дар для того, кто не надеется получить от жизни большее. Для Казимира это супружество было еще и выгодным. Он должен был однажды получить наследство, но, очевидно, очень нескоро: он был внебрачным сыном богатого отца, поэтому состояние его родителя сначала доставалось мачехе Казимира, а уже после ее смерти переходило к нему — таковы были условия отцовского завещания.
Поместье, рента и отель в Париже, оставленные бабушкой Авроре, должны были скрасить семейную жизнь четы Дюдеван.
Достаточно ли для семейной жизни брачных обетов и общих детей? Не всегда. Детей было двое: в первый год супружества родился Морис, четыре года спустя — Соланж. Но отношения не ладились: «При истинной любви, о которой не запрещено мечтать, муж бы не стал придумывать поводов к постоянным отлучкам. А если бы необходимость делала разлуку неизбежной, то любовь, испытанная обоими при возвращении, становилась бы сильнее. Разлука должна усиливать привязанность. Но когда один из двух супругов жадно ищет поводов к разлуке, это для другого — урок философии и смирения. Прекрасный урок, но охлаждающий », — писала Аврора. Казимир любил выпить в компании друзей (в этом он близко сошелся со сводным братом Авроры Ипполитом), охоту и статус помещика (то, что он вел хозяйство из рук вон плохо, не уменьшало удовольствия). Аврора любила книги, интеллектуальное общение, самосовершенствование и музыку; Казимир приходил в тягостное недоумение и в равной степени избегал звуков пианино, умных бесед и библиотеки. Аврора прилагала все усилия, чтобы подходить мужу и разделять его интересы, но при этом чувствовала, что теряет себя.
Казимир не сумел разбудить в жене женщину: очевидно, он был так груб в постели, что спустя годы Жорж Санд писала брату, собиравшемуся выдать замуж дочь: «Не позволяй своему зятю грубо обойтись в брачную ночь с твоей дочерью. (...) мужчины никак не могут понять, что это развлечение для нас является мукой. Скажи ему, чтобы он проявил осторожность в своих наслаждениях и подождал, пока его жена понемногу с его помощью начнет понимать их и сможет ответить ему. Ничего нет страшнее, чем испуг, страдание и отвращение невинного ребенка, оскверненного грубым животным. Мы воспитываем дочерей, как святых, а потом случаем, как кобылок...». Хотя Аврора никогда не отказывала мужу, он был разочарован ее недостаточной пылкостью в простых удовольствиях, и скоро у него появилось сразу две любовницы-служанки прямо в доме жены, не говоря о связях на стороне.
О сексуальной стороне жизни Аврора думала мало, а вот душевное одиночество и недостаток чувств (какой молодой женщине не хочется любви?) терзали ее. Через четыре года баронесса Дюдеван влюбилась. Но у нее были твердые представления о чести и верности: ответив на любовь помощника прокурора Орельена де Сеза, она объяснила, что может дать ему только чувства и дружбу, но не сексуальную связь. Она рассказала мужу, что несчастна, что полюбила, но будет хранить супружескую верность. Неопытная и полная идеальных представлений о жизни, Аврора предлагала Казимиру план по укреплению брака, целую стратегию, с помощью которой он мог вернуть ее интерес: совместные чтения, разговоры, обсуждения жизни. Но человек может измениться, только если сам глубоко хочет этого, и рассчитывать на такие перемены бессмысленно — это добровольный дар. Казимир хотел удержать жену, но не менять себя. Идея возвышенной платонической любви между взрослыми мужчиной и женщиной выглядит крайне наивно. Жорж Санд сама напишет таким отношениям беспощадную эпитафию: «На свете нет ни одного мужчины, который способен продолжительное время довольствоваться только душой женщины ». Однако что считать продолжительным временем? Абсолютно платонический роман с де Сезом продлился шесть лет, не так уж и мало.
К концу этого срока Аврора узнала, что у ее мужа есть многочисленные любовницы и что он презирает ее: «Отыскивая что-то в секретере Казимира, я вдруг нахожу пакет на мое имя. У этого пакета был очень официальный вид, что меня поразило. На нем была надпись: «Вскрыть только после моей смерти». У меня не хвалило терпения ждать, когда я стану вдовой... Раз пакет адресован мне, значит, я имею право вскрыть его, не совершая нескромности; и так как мой муж находится в добром здоровье, я могу прочесть хладнокровно его завещание. О боже! Ну и завещание! Одни проклятия, больше ничего! Он собрал тут все свои взрывы злости, всю ярость против меня, все свои рассуждения о моей развращенности, все свое презрение к моей сущности. И это он оставлял мне как залог своей нежности. Мне казалось, что я сплю! Ведь до сих пор я всегда сознательно не замечала его презрения ко мне. Чтение этого письма пробудило, наконец, меня от сна. Я сказала себе, что жить с человеком, у которого нет ни уважения, ни доверия к своей жене, — все равно что надеяться воскресить мертвого. Мое решение было принято, и могу сказать уверенно — бесповоротно...»
Аврора Дюдеван оставила мужу все, чем владела, потребовала небольшую ренту с доходов Ноана и отправилась в Париж: ей хотелось знакомства со значительными людьми, приобщения к миру высокой культуры. Казимир, с удивительной для его отношения к жене непоследовательностью, рыдал и негодовал. Ипполит успокаивал собутыльника: Аврора — непрактичная мечтательница, она скоро потерпит крах и приползет к домашнему порогу. Не тут-то было. Ренты, выделенной Казимиром, было недостаточно, попробовав зарабатывать переводами, раскраской шкатулок и рисованием (все это неплохо удавалось, но не приносило достаточного дохода), Аврора стала писать статьи в газету «Фигаро», а вскоре создавать романы. Первый ее литературный труд издатель с презрением отверг: без всякой жалости к себе или изнурительного отчаяния госпожа Дюдеван взялась за следующий. Природный характер, бабушкина закалка и христианское наставничество аббата подарили ей несокрушимый оптимизм. Упал? Поднимись и попробуй еще раз. Много раз ее способность сохранять радость жизни даже в великом горе будет вызывать у недоброжелателей осуждение. После страшного испытания — смерти любимой внучки — Жорж Санд будет любоваться природой, искать утешение в творчестве и общении с близкими, радоваться мелочам. «Какое несчастье ! — напишет она о смерти малышки. - И однако я требую, я приказываю иметь второго ребенка, потому что надо любить, надо страдать, надо плакать, надеяться, создавать...» Что ей была всего-навсего литературная неудача? Она лишь решительнее принялась за работу: роман «Роз и Бланш» они создают с Жюлем Сандо. Пылкий молодой человек добился любовной связи с Авророй.
Завистливые «подруги», покинутые возлюбленные, отвергнутые поклонники, не жалея черной краски, будут изображать Жорж Санд ненасытной сиреной, завлекающей и губящей мужчин. По душевной злобе или из любви к сплетне им станут вторить люди, довольно плохо знакомые с писательницей. Так, собрат по цеху Феликс Пиа писал о ней: «Она как Нельская башня: она пожирает своих любовников, но вместо того, чтоб потом бросить их в реку, она укладывает их в свои романы ».
На самом деле любовников Жорж Санд можно пересчитать по пальцам на одной руке. Чаще всего к связи с мужчиной ее толкал сильный материнский инстинкт — она отвечала взаимностью слабым мужчинам, которым ей хотелось дать заботу и опеку. При этом она обычно совершала огромную ошибку: надеялась совместить роль возлюбленной с ролью духовного наставника. Если отношения женщины, играющей роль матери, и мужчины, играющего роль сына, могут быть долговечными, то гуру и любовница — ипостаси очень плохо совместимые. К тому же Аврора надеялась своих мужчин изменить, тогда как человека нужно либо принимать таким, какой он есть, либо без обвинений выйти из отношений.
Жюль Сандо был первой ошибкой такого рода. К тому же этот молоденький мальчик был ничуть не лучшим любовником, чем Казимир, разве что менее грубым. Совместный литературный труд был подписан «Жюль Санд», а вот следующее — самостоятельное — произведение, нуждавшаяся в псевдониме Аврора подписала «Жорж Санд» (мачеха ее мужа заявила, что не хочет видеть свою фамилию на обложках романов). Долгое время читатели не знали, что за этим именем скрывается женщина, смелые книги приписывали мужчине.
Вскоре после переселения в Париж Жорж Санд забрала к себе сначала дочь, а позже сына. Она очень любила детей, всегда уделяла им много времени, читала им, водила на длинные прогулки, играла с ними и старательно занималась, прививая им любовь к истории, литературе, языкам и музыке.
В Париже Жорж Санд вернулась к привычным с юности мужским костюмам. Как ни странно, это была дань удобству, а не эпатаж или умелая самореклама: «На парижских мостовых я чувствовала себя как рак на мели. Тонкая обувь изнашивалась у меня в два дня: я не умела подбирать платье, пачкалась в грязи, уставала, простужалась; мои бархатные шляпки постоянно попадали под потоки воды из водосточных труб, платья мои портились и рвались с ужасающей быстротой ». Прочная мужская обувь, подбитая гвоздями, комфортная и долговечная мужская одежда из толстого сукна, которой гораздо легче было простить потрепанность, чем женским нарядам, стали выходом из положения. К тому же мужская одежда позволяла Жорж сидеть с друзьями в партере театра (дамы по статусу должны были находиться в ложах), быть завсегдатаем кафе и не бояться пройти по улицам в любое время суток.
«Несмотря на неприятности, которые иногда случаются в ней, несмотря на дни лени и усталости, которые прерывают иногда мою работу, несмотря на мою более чем скромную жизнь в Париже, я чувствую, что отныне мое существование осмысленно. У меня есть цель, задача, скажем прямо: страсть. Писательское ремесло - страсть неистовая, нерушимая. Если уж она завладеет каким-нибудь несчастным, ему от нее не избавиться...» — писала Санд. Первый ее роман «Индиана», рассказывающий о девушке, не нашедшей счастья ни в браке с грубым мужем, ни в связи с любовником, но обретшей себя в полном душевной близости и альтруизма союзе с давним другом, произвел фурор. Газеты пестрели восторженными отзывами: «Я не знаю ничего, что было бы написано так просто, задумано так восхитительно. События следуют одно за другим, теснят друг друга, безыскусственно, как в жизни, где все сталкивается где часто по воле случая совершается больше трагедий, чем мог бы придумать Шекспир. Одним словом, успех книге обеспечен... .» Хватало и критики в основном не литературного а нравственного свойства.
Следующее произведение, «Валентина», где любовная история аристократки к благородному крестьянину учит превосходству честного труда над бездумной праздностью, тоже было чрезвычайно популярно.
Вообще, как писатель Жорж Санд не знала ни одного провала: она умело чувствовала эпоху, ее переживания и чаяния совпадали с тем, что могло дать пищу умам и сердцам читателей, поэтому даже не самые удачные с литературной точки зрения произведения «великого Жоржа» были обречены на успех. Пожалуй, самые известные ее произведения — это «Лелия» и «Консуэло». «Лелию» скорее можно назвать философским манифестом, чем романом: эта история выходила с двумя разными концовками — в одной мистически настроенная, но разочарованная в любви Лелия погибает под грузом собственною пессимизма и нравственной разбитости,в другой, написанной позже, жизнеутверждающее начало все же побеждает.
В этом тексте Санд настолько выразила свои переживания, что друзья нередко звали ее Лелией.
В «Консуэло» достаточно как романтического антуража (недаром она была написана в один из самых счастливых моментов жизни Санд, а местом написания стал красивый и экзотичный заброшенный монастырь на Майорке), так и любовной интриги. Сегодня «Консуэло» нередко называют «Книга для очень молодых душой и сердцем».
Жюль Сандо начал изменять своей подруге, и Жорж без сожалений рассталась с ним. Этого «предательства» он не простил до конца дней, изливая на голову «вероломной возлюбленной» гнев и презрение. Вслед за брошенным любовником молва приписывала писательнице несуществующие романы, пищу сплетням давала ее чистая дружба с целым рядом мужчин, в том числе знаменитых. Жорж чувствовала себя спокойно и безмятежно: она всю жизнь легко относилась к оговорам. «Если кто-нибудь вас спросит, что вы думаете о жестокой Лелии, отвечайте одно: она не питается морской водой и кровью мужчин ...» — сказала она как-то в разговоре с другом.
Она была задумчивой женщиной, более интересной в переписке, чем в личных беседах, больше любившей слушать, чем говорить. Всегда трудно сказать, была ли жившая когда-то женщина красивой, портреты не передают ни динамики, ни обаяния, описания пристрастны. Создавая их, кто-то ослеплен влюбленностью, кто-то славой, а кто-то рисует карикатуру, чтобы усыпить бдительность своей возлюбленной по отношению к потенциальной сопернице.
Вскоре у Санд появилась новая «жертва» — писатель Альфред Мюссе. Он безудержно пил, употреблял опиум и узнал «любовные утехи раньше любви». После года дружбы молодой человек признался Санд в любви. Она ответила на его чувства, надеясь, что сможет отвлечь его от саморазрушительной жизни кутилы и пьяницы. Благие намерения привели прямиком в ад для двоих, начинавшийся как романтическое путешествие по Италии.
В XX веке «красный граф» Алексей Толстой, автор «Буратино» и «Хождения по мукам», славился тем, что мог работать в абсолютно любых условиях и делал это ежедневно, независимо от душевного состояния или происходивших событий. За век до него француженка Жорж Санд, ставившая постоянство труда выше капризов музы, каждый день проводила за письменным столом 8 часов, рождая 20 страниц прозы ежедневно. Мюссе такого подхода не понимал: они ведь в путешествии! У них роман! И вообще, у него сегодня нет вдохновения! Этих слов не понимала уже Жорж Санд.
Зато понимала, что рукописи надо сдавать в срок, а еще она обязательно находила время на детей. К тому же в какой-то момент Санд заболела лихорадкой. Стоит ли говорить, что Мюссе был разочарован. Как у многих любителей алкоголя, разочарование вылилось в запой, а запой — в похождения по Венеции. Санд болела и работала в гостинице. Мюссе кутил в худших традициях Казимира. Ее выздоровление совпало с его болезнью: нервная горячка, вызванная крайними излишествами, привела писателя буквально на грань смерти. Жорж, легко прощавшая всякое зло, особенно людям в беде, не отходила от постели больного. После его измен и оскорблений (он обзывал Санд дурой, воплощением скуки, грубо упрекал в сексуальном несовершенстве) она уже не считала себя женщиной Мюссе, но он все еще был ее другом. Доктор Пьетро Паджелло, вылечивший Санд, спас и Мюссе. Но за те недели, которые молодой писатель был на краю смерти, у Жорж начался роман с его врачом. Этот эпизод вызывает больше всего упреков в распутстве, хотя никаких моральных обязательств перед Мюссе у Жорж уже не было. Вполне естественно, что ей хотелось опереться на чью-то руку в чужой стране.
Роман с Пьетро оказался недолгим: они слишком не подходили другу другу по образу жизни. Доктор Паджелло счастливо женился и до конца дней с приязнью вспоминал свою великую возлюбленную.
Альфред Мюссе пробовал вернуть Жорж, но каждый раз дело разбивалось не об ее бессердечие, а об его возвраты к пьянству и опиуму. После окончательного расставания Мюссе написал несколько прекрасных писем и стихотворений, посвященных Жорж Санд, и попросил у нее прошения в романе «Исповедь сына века», в котором представил списанную с Санд возлюбленную лирического героя прекрасной, полной достоинств женщиной, перед которой он очень виноват.
Нашлись, однако, люди (и немало), до конца дней обвинявшие Санд в том, что она покинула Альфреда. Так, Поль Мюссе уверял, что это разбило сердце и ускорило смерть его брата. Справедливости ради стоит сказать, что после расставания с Санд Мюссе прожил 24 года, все так же предаваясь безудержным попойкам и романам.
1837 год. Жорж Санд за несколько лет до того развелась с мужем: «Моя профессия — свобода, мое желание — не получать ни от кого ни милости, ни милостыни, даже в том случае, когда мне помогают моими же деньгами. ...» Она много пишет, у нее деятельный нрав, позволяющий интересоваться мистицизмом, политикой (писательница была серьезно увлечена христианским социализмом), заниматься благотворительностью, поддерживать и наставлять начинающих собратьев по перу, вести обширную переписку и много общаться с друзьями. Вернув себе бабушкино поместье, Жорж Санд проявила себя хорошей хозяйкой: ее земли, почти разоренные бывшим мужем, стали приносить доход. Дети росли, получая прекрасное образование.
В это время ее друг композитор Ференц Лист познакомил Санд с другим великим музыкантом — Фредериком Шопеном. Трудно было представить людей более разных. Шопен был мнительным, тонким, чувствительным человеком. У него часто бывали приступы тоски, доходившей до депрессии, подкрепленные прогрессирующей чахоткой, разлукой с любимой родиной — Польшей и расставанием с обожаемыми родителями и сестрами. Шопен трудно сходился с людьми, любой пустяк мог вызвать крайнее его разочарование и сильную злость. Его влюбленности были эфемерными и платоническими: его скоро настигало разочарование. Так, однажды он мгновенно разлюбил девушку, которой был сильно увлечен, потому что она сначала предложила сесть его другу, а уже потом самому Шопену. Шопен придавал огромное значение приличиям, сословным различиям и этикету, был крайне сдержан в проявлении чувств, гнев выражал злой иронией. Такому человеку было суждено глубоко полюбить женщину, смеявшуюся над условностями, носившую мужскую одежду, дружившую с самыми разными людьми, от аристократов до бедняков, и считавшую, что главное в жизни — это быть собой и пройти свой путь, не изменяя искренности.
Жорж Санд ответила ему едва ли не самой сильной любовью в своей жизни: «Он неизменно добр, как ангел. Не будь у меня его чудесной, чуткой дружбы, я часто бы теряла мужество»; «По-прежнему это самый милый, самый загадочный, самый скромный из всех гениальных людей...»
Она хотела заботиться — Шопен нуждался в заботе: он безумно любил мать и хотел обрести ее в возлюбленной — она всегда тяготела к материнской опеке над своими мужчинами. Когда они познакомились, друзья считали его умирающим, но забота Санд продлила его жизнь и укрепила здоровье. Он был гениален, она умела это оценить. Жорж Санд прекрасно понимала музыку и умела вдохновить Шопена, недаром за десять лет жизни с ней он написал лучшие свои произведения. Оба ценили свое творчество и подолгу работали, не только не мешая друг другу, но и поддерживая друг друга. В их ласковых отношениях было много поэтического. Слушая рассказы Жорж, Шопен восклицал:
- Как вы хорошо говорили!
- Переложите мои слова на музыку, — отвечала она.
Если заболевала Жорж Санд, Шопен трогательно ухаживал за ней. Слабое здоровье Шопена и представления о плотской стороне любви, полученные во французских борделях, делали его не слишком пылким любовником. Жорж Санд, отчаявшаяся получить с мужчиной физическое наслаждение, уже и не нуждалась в этом, она охотно берегла Шопена от лишних нагрузок.
С годами Жорж научилась принимать мужчин такими, какие они есть, она не пыталась переделать Шопена. Его многое раздражало: она сглаживала углы, не принимая дома неприятных ему знакомых, стараясь не донимать его своей безудержной энергией, которую он не мог понять. В минуты дурного настроения он всегда мог рассчитывать на ее веселую силу и понимание. «Ласковый, жизнерадостный, очаровательный в обществе, — в интимной обстановке больной Шопен приводил в отчаяние своих близких... У него была обостренная чувствительность: загнувшийся лепесток розы, тень от мухи — все наносило ему глубокую рану. Все ему было антипатично, все его раздражало под небом Испании. Все, кроме меня и моих детей ».
С возрастом любой человек (если только он не прилагает специальных усилий к обратному) обычно становится хуже, а не лучше, чем был: характер Шопена портился. Течение его туберкулеза хоть и замедлилось, но не прекратилось, заболевание еще более ухудшало его нрав. Очень трудно жить с человеком, который постоянно находится в подавленном настроении, а если этот человек к тому же далеко не кроток, дело еще более усложняется.
К тому же с годами Шопен все меньше интересовался как романами Жорж Санд, так и другой ее деятельностью: она же по-прежнему вникала в его творчество.
Однако, вероятнее всего, их союз продлился бы и дольше, но «третий ребенок Шопен» (как звала его Санд) покусился на ее отношения с первым ребенком — сыном Морисом. Великий композитор изводил домашних приступами хандры и злыми выпадами. «Всех дразнит больше, чем обычно, придирается из-за пустяков ко всем. Мне это смешно. Мадемуазель де Розьер из-за этого плачет. Соланж огрызается на его колкости... .» — а повзрослевший юноша Морис не мог понять, почему он должен с этим мириться, и однажды поставил вопрос ребром: или я, или Шопен. Жорж недаром написала когда-то матери: «Вселенная меня мало волнует, я беспокоюсь о Морисе и Соланж ». Если у вселенной не было шансов в выборе между ней и Морисом, то у Шопена их не оставалось тем более.
Дело могло кончиться просто раздельным проживанием, но в конфликт между писательницей и композитором вмешалась Соланж. Дочь Жорж Санд выросла эмоциональной и решительной девушкой, которая, однако, не унаследовала ни обаяния, ни талантов, ни добродушия матери. Соланж любила сеять раздор, стравливать людей и наслаждаться своим могуществом манипулятора. Когда Шопен переехал в Париж, Соланж с молодым мужем часто бывала у него и старательно раздувала конфликт. Поссорившись с дочерью, Жорж поставила всем друзьям условие: не общаться с Соланж. Шопен выбрал падчерицу, а не Жорж.
Он умер спустя два года после расставания с главной женщиной своей жизни. Перед смертью Шопен, горько вспоминая о Жорж Санд, шептал: «Она обещала, что я умру у нее на руках ». Но друзья, опасаясь растревожить умирающего, не пустили ее навестить бывшего возлюбленного.
После страстного увлечения революцией 1848 года и горького разочарования в ней Жорж Санд своим обаянием и литературным авторитетом помогла многим жертвам разгромленного переворота — будь то изгнанники или узники — вернуться к семьям. Она жила в Ноане, продолжала писать и по-прежнему была любима читателями и зрителями: некоторые ее произведения были адаптированы для театра (хотя они и оказались гораздо слабее, чем ее романы).
Весьма неровные отношения с дочерью компенсировались самой нежной дружбой с сыном, к тому же Морис удачно женился на Каролине Каламатта — девушке, всем сердцем полюбившей Жорж. Санд обожала внуков, радовалась дружбе с молодежью, которой в доме было много. Когда ей было ближе к 50, в ее жизнь вошел последний возлюбленный — самый добрый и преданный из всех. Это был талантливый гравер Александр Мансо, друг ее сына. Большая разница в возрасте не мешала отношениям, а удивительная общность вкусов и душевная близость доставляли обоим огромную радость. Санд писала о нем: «Вот человек, которого вы можете уважать, не боясь разочарования. Это существо — сама любовь, сама преданность! Очень возможно, что те двенадцать лет, которые я провела с ним с утра до вечера, примирили меня в конце концов с родом человеческим... .» Он не покинул ее до самой своей смерти: как и Шопен. Мансо умер от чахотки. В отличие от композитора, он скончался на руках у Жорж. ...В письме Дюма Жорж рассказывала: «У меня очень утешительные и даже веселые мысли о смерти, и я надеюсь, что заслужила себе счастья в будущей жизни. Я провела многие часы своей жизни, глядя на растущую траву или на спокойные большие камни при лунном свете. Я так сливалась с существованием этих немых предметов, которые считают неодушевленными, что начинала ощущать в себе самой их тихую усыпленность. И внезапно в минуты такого отупения в моем сердце пробуждался восторженный и страстный порыв к тому, каков бы он ни был, кто создал эти две великие вещи: жизнь и покой, деятельность и сон. Эта вера в то, что Всеобъемлющий больше, прекраснее, сильнее и лучше каждого из нас, позволяет нам пребывать в мечте, которую вы называете иллюзиями молодости, а я называю идеалом, то есть способностью видеть истину, скрытую за видимостью жалкого небесного купола. Я оптимистка вопреки всему, что выстрадала, это, быть может, мое единственное качество».
После тяжелой десятидневной болезни Жорж Санд скончалась в окружении близких. Ей было 72 года. Любящие люди, друзья-писатели и принц Жером Бонапарт шли за ее гробом.
(настоящее имя - Амандина Аврора Люция Дюпен, баронесса Дюдеван) (1804-1876)
Жорж Санд пользовалась широким признанием при жизни, да и сейчас ее романы читают во всем мире. В свое время И. Тургенев называл ее «одной из наших святых», а Н. Чернышевский утверждал, что Санд «...имела на развитие литературное и общественное более влияния, нежели какой бы то ни было поэт со времен Байрона». После ее смерти В. Гюго сказал: «Я оплакиваю умершую и приветствую бессмертную... Жорж Санд останется гордостью нашего века и нашей страны».
Биография писательницы частично отразилась в ее творчестве. Она создавала свои произведения в то время, когда на смену сентиментализму пришел романтизм, а вслед за ним реализм. Поэтому в ее романах можно найти и налет чрезмерной чувствительности, и восторженную патетику, и беспристрастную фиксацию самых интимных переживаний.
Аврора Дюпен родилась в Париже, роман ее родителей историки литературы часто называли полковой связью. Союз красивого военного и дочери птицелова был узаконен в мэрии накануне рождения их ребенка. Вскоре после приезда к бабушке отец маленькой Авроры разбился насмерть, наскочив ночью на груду камней.
Госпожа Аврора Дюпен де Франкей решила сама воспитывать свою внучку и видела ее в будущем внешне привлекательной, тщательно одетой, изящной в обращении девицей. Мать Авроры-младшей вернулась в Париж, а девочка осталась в поместье бабушки в Ноане. С пятилетнего возраста ее учили французской грамматике, латинскому языку, арифметике, географии, истории и ботанике.
Аврора пользовалась определенной свободой, ей не мешали дружить с деревенскими детьми. Наставник воспитывал ее по-мальчишески и даже научил носить мужской костюм. Так в Авроре стали уживаться робость и необузданность, образованность и природная смекалистость.
Бабушка была сторонницей идей Руссо, она хотела привить внучке трудовые навыки и отдала ее в монастырь. Там Аврора провела три года. После смерти госпожи Дюпен Аврора стала единственной наследницей Ноанской усадьбы.
Она прекрасно понимала, что в современном мире трудно быть независимой женщиной. Аврора выходит замуж за внебрачного сына барона Дюдевана - Казимира. Его отец признал ребенка, но все наследство завещал законной жене, а Казимиру выделил всего 60 тысяч франков. Аврора думала, что у них с мужем будет много общего: и происхождение, и почти равное материальное положение. На деле же оказалось, что Дюдеван был типичным мелким помещиком, больше любил охоту, служанок и хорошую еду. Он, правда, пытался потакать прихотям своей жены, по-своему ухаживая за ней. Но в то же время удивлялся ее привычкам играть на фортепиано, засиживаться за полночь за книгой, выражать свои мысли в письмах.
Между супругами все больше нарастало отчуждение. Но Аврора долгое время все еще была верна мужу. Только после рождения сына она воспылала платонической любовью к Орельену де Сезу. Скорее всего, Аврора искала не просто любовника, но друга и даже исповедника. Письма будущей писательницы полны поразительных признаний. Некоторые из них позже войдут в десятитомную «Историю моей жизни» (1855).
Биографы Ж.Санд полагают, что свою дочь Соланжона родила от случайной связи со Стефаном Ажанссоном де Грансалем. Тем не менее супруги Дюдеван продолжали жить вместе в Ноане. Только в 1831 году Аврора решается на невероятный по тем временам шаг и уезжает в Париж, чтобы стать любовницей писателя Жюля Сандо. В своем багаже Аврора привозит роман «Эме».
В поисках заработка она пишет газетные статьи и заметки для хроники. Вместе с Сандо Аврора задумывает написать роман «Роз и Бланш» - историю актрисы и монахини. В него вошли монастырские впечатления Авроры, путевые записки, откровенные признания некоторых знакомых.
К тому времени писательство становится для Авроры насущной потребностью. Находясь дома с детьми, она писала по ночам, а когда возвращалась к Сандо, задавала себе определенную норму и всегда ее выполняла.
Практически ежегодно Жорж Санд (такой псевдоним выбирает себе госпожа Дюдеван) создает по роману - «Индиана» (1832), «Лелия» (1833), «Жак» (1834). В основе каждого из них лежала какая-то конкретная история. Произведения Жорж Санд поражали своей открытостью и непритязательностью.
В это время Аврора расстается с Сандо, который тяготит ее своей безалаберностью, и пускается в любовные интриги. Некоторые из них длятся долго, другие, как, например, с писателем Альфредом де Мюссе, заканчиваются непродолжительной связью. Позже Мюссе выразит свои чувства к Авроре в романе «Исповедь сына века».
Надо признать, что друзья, близкие и просто знакомые люди не осуждали писательницу. Они воспринимали ее первую открытую связь с Сандо не как вызов обществу, а как романтическое слияние двух любящих сердец. Лишь позже один из ее друзей, знаменитый Оноре де Бальзак, согласится с ее оценкой Сандо. Обоих писателей просто сжигала страсть к творчеству, они могли, едва начав писать одно произведение, тотчас перейти к следующему. А Сандо жил сегодняшним днем, он не был способен к продолжительному труду. Свои лучшие произведения он написал под влиянием Авроры так же, как позже добился богатства, выгодно женившись.
Итак, Аврора продолжает жадно впитывать впечатления, совершает свою первую поездку в Италию, где знакомится с республиканцем, адвокатом Мишелем, композитором Листом. Она окончательно расходится с мужем, чтобы получить материальную и моральную независимость.
В этот второй период творчества Жорж Санд написала такие известные произведения, как «Социалистические рапсодии Спиридон» (1838), «Консуэло» (1842-1844), «Графиня Рудольштадт» (1843-1845), «Мельник из Анжибо» (1847). В это время она находится под явным влиянием современных философов и социалистов - М. Бурже и П. Леру.
Среди всех этих романов особенно выделяется роман «Консуэло». Он по праву считается одним из лучших произведений писательницы. История цыганки Консуэло служит поводом для глубокого разговора о ценностях жизни. Умело построенный сюжет, где красочные описания перемежаются неожиданными поворотами, держит читателя в напряжении до последних страниц романа. Продолжение истории Консуэло - роман «Графиня Рудольштадт» - оказался намного слабее. Но и в нем Санд показала себя тонким психологом. В центре романа - история общества Невидимых, в котором легко увидеть черты реальных тайных организаций того времени.
Одним из самых значительных произведений Санд является и другой ее роман - «Орас». Он написан в форме воспоминаний Теофиля де Монта. Из них мы и узнаем о жизни главного героя - юноши Ораса, который проходит большой путь внутреннего развития. В этом романе Жорж Санд применяет новаторский прием: она не прямо описывает героя, а только передает отношение к нему разных лиц. Постепенно становится очевидным, что поступки героя неизменно противоречат его громогласным заявлениям, и Орас превращается из героя в ничтожную личность. Герцен так охарактеризовал Ораса: «Он увлекает своими фразами, чтобы предать при первой возможности».
Несколько романов Санд посвятила и сельской жизни. Самые известные из них- «Море дьявола» (1846), «Франсуа де Шампи» (1847 - 1848) и «Маленькая Фадетта» (1849). Простые и искренние повествования об обычных людях нашли своего читателя.
В это время в жизни писательницы появился новый возлюбленный - композитор и пианист Ф.Шопен. Их восьмилетняя связь отразилась на творчестве Жорж Санд, наполнила ее романы лирическим настроением. Правда, писательница снова взяла на себя функции лидера, проявляя мужские свойства характера. Но когда она искренне любила, она умела быть и ласковой, и нежной. Аврора была всесторонне одарена от природы. По выражению ее биографа А.Моруа, она понимала лучше, чем кто-либо, язык звуков. Сохранились и рисунки Авроры, а позже страсть к рисованию перенял от матери ее сын.
Последние двадцать лет своей жизни Жорж Санд практически безвыездно жила в Ноане, лишь изредка приезжая в Париж на театральные премьеры. Только после смерти своей внучки она отправилась в Европу, чтобы немного развеяться. В эти же годы Жорж Санд написала свои лучшие произведения - «Прекрасные господа из Буа-Доре» (1858), «Маркиза Велемер» (1861), «Мадемуазель Квинтина» (1863), в которых нашли отражение впечатления той поры. По-прежнему описывая знакомый ей мир и делая прототипами близких людей, Санд в то же время полагала, что в романе автор вовсе не обязательно должен быть реалистичным и добиваться буквального сходства.
Одновременно Аврора попыталась обрести личный покой и семейный уют. Ее сын Морис наконец женился, и для своих внучек Санд написала несколько сказок, которые вошли в сборник «Сказки одной бабушки» (1873).
Жорж Санд написала за свою жизнь почти сто произведений. Правда, критики говорят, что в них не все равнозначно. Но ведь такое бывает у всех писателей, зато современники Санд отмечали, что из ее произведений исходит могущество формы и страсти. Может быть, поэтому романы Санд читают и любят до сих пор.
Страница:
(Sand, George, псевд.; наст. имя - Амандин Люси Аврора Дюпен , по мужу - баронесса Дюдеван ) (1804-1876), французская писательница. Родилась 1 июля 1804 в Париже. Ее отец, внук маршала Мориса Саксонского, служил адъютантом у Мюрата, мать была парижской портнихой. Ранняя смерть отца внесла раздор в отношения матери-плебейки и бабушки-аристократки, в чьем доме в Ноане (пров. Берри) Аврора Дюпен провела большую часть своего детства. Бессистемное образование, полученное в деревне, она восполнила тремя годами (1817-1820) обучения в английском католическом монастыре в Париже. В восемнадцатилетнем возрасте вышла замуж за Казимира Дюдевана, неотесаного провинциального дворянина, который был совсем не пара импульсивной Авроре. В 1831 она добилась права жить раздельно, получив весьма скудное содержание, и перебралась в Париж. Здесь началась ее связь с молодым литератором Жюлем Сандо, вдвоем они сочинили очень неровный роман Роз и Бланш (Rose et Blanche, 1831), выпустив его под именем Жюль Санд. В следующем году она добилась большого успеха, написав роман Индиана (Indiana, 1832) и издав его под именем Жорж Санд. В 1833 Жорж Санд совершила знаменитую поездку в Италию вместе с А.де Мюссе, история их любви легла в основу ее книги Она и он (Elle et lui, 1859). В числе других мужчин, которые пользовались более или менее платоническим расположением Жорж Санд, были Ш.О.Сент-Бёв, П.Мериме, доктор П.Паджелло (соперник Мюссе), М. де Бурж, Ф.Ламенне, П.Леру, Ф.Лист, О.Бальзак, А.Дюма-отец, Г.Флобер и Фр.Шопен.
Ее обширное творчество традиционно делится на четыре периода. Первый - идеалистический, он отмечен лирической и романтической манерой письма; в те годы она истово защищала права угнетаемой обществом женщины и боролась за свободу любви в романах Индиана, Валентина (Valentine, 1832), Лелия (Lélia, 1833) и др. Второй период был мистико-социалистическим. Под влиянием Ламенне, де Буржа и Леру Санд проповедовала смешение классов через любовные и брачные союзы; эта фаза представлена такими книгами, как Странствующий подмастерье (Le Compagnon du tour de France, 1840), Консуэло (Consuelo, 1842), Мельник из Анжибо (Le Meunier d"Angibault, 1845). В романах третьего периода, созданных по большей части после возвращения писательницы в Берри вследствие тяжелых переживаний, связанных с крахом революции 1848, используются незамысловатые деревенские сюжеты: Чертова лужа (La Mare au diable, 1846), Маленькая Фадетта (La petite Fadette, 1848), Франсуа-найденыш (Francois le champi, 1849), Мастера мозаики (Les Maîtres sonneurs, 1853). Сочинения четвертого периода в основном представляют собой чисто любовные истории, примерами могут служить Маркиз де Вильмер (Le Marquis de Villemer, 1860) и Жан де ля Рош (Jean de la Roche, 1860).
