Никола́й Петро́вич Ва́гнер (, Богословский завод Верхотурского уезда Пермской губернии (ныне Карпинск Свердловской области) - марта, Санкт-Петербург) - русский зоолог и писатель.
Николай Вагнер родился 18 года в Верхотурском уезде Пермской губернии (ныне город Карпинск Свердловской области) в дворянской семье.
Детство Вагнер провёл на Урале, где работал врачом его отец, Пётр Иванович Вагнер. С 1840 года, когда отец был утверждён профессором минералогии, геологии и сравнительной анатомии Казанского университета, жил в Казани. В 1841 году Николай Вагнер обучался в частном пансионе М. Н. Львова, затем с 1842 по 1845 год учился во 2-й Казанской гимназии.
В 1845 году Вагнер поступил на отделение естественных наук Казанского университета (окончил в 1849 году со степенью кандидата с золотой медалью за сочинение «О лучших характерных признаках для классификации насекомых»). С 1848 года начал печататься: в журнале «Русская иллюстрация» вышли его научно-популярные статьи на темы зоологии «Жуки-атехви» и «Жуки-могильщики».
После университета Вагнер преподавал естественную историю и сельское хозяйство в Нижегородском Александровском дворянском институте. В 1851 году получил степень магистра зоологии за работу «О чернобылках, водящихся в России». В 1852 году становится адъюнктом при физико-математическом факультете Казанского университета, магистром, затем доктором (1855, диссертация «Общий взгляд на паукообразных»). С 1858 года неоднократно выезжал за рубеж в научные командировки. С 1860-го - профессор зоологии, с 1862-го - ординарный профессор зоологии Казанского университета. В 1861-1864 годах Вагнер - редактор «Учёных записок Казанского университета». В 1863 году получает Демидовскую премию Академии наук за исследование «Самопроизвольное размножение у гусениц насекомых», ставшее сенсацией в научном мире того времени. В 1869 году был удостоен премии Бордена от Парижской академии наук и избран почётным членом Сибирского университета.
В 1870-1885 годах - профессор Санкт-Петербургского университета (продолжал читать лекции до 1894 года). Основал на Соловецком острове на Белом море биологическую станцию и был её директором до конца существования станции.
В 1877-1879 годах редактор научно-популярного журнала «Свет». C 1891 года - президент Русского общества экспериментальной психологии, с 1899 - почётный член Казанского университета. В 1901 году издал научно-популярные очерки книгой «Картины из жизни животных».
Умер от прогрессивного паралича марта года в Петербурге.
Его сын, литератор Владимир Николаевич, застрелил собственную жену.
Плохой хороший человек. Личность и судьба Н.П. Вагнера.
А. Горяшко, Кандалакшский государственный природный заповедник
Николай Петрович Вагнер
(1829-1907) -
зоолог, профессор Петербургского университета, открывший педогенез и основавший Соловецкую биостанцию, автор классического труда «Беспозвоночные Белого моря» - фигура хрестоматийная.
Однако, как правило, именно этими сведениями и исчерпывается все, что мы о нем знаем. Попытка узнать больше первым делом приводит к целой череде отрицательных отзывов от разных солидных людей. Профессора А.М. Никольский и Ю.А. Филипченко весьма нелестно отзывались о профессиональной деятельности Вагнера, Ю.И. Фаусек и А.Г. Достоевская оставили его описания как человека, по меньшей мере, странного и даже - сумасшедшего.
В данной работе сделана попытка воссоздать личность Вагнера, основываясь не на этих, хоть и почтенных, но односторонних свидетельствах, а непосредственно на фактах биографии Вагнера, его неизданной переписки и некоторых опубликованных, но малоизвестных автобиографических зарисовках.
Николай Вагнер родился 18 (30) июля 1829 г. в Богословском заводе Верхотурского уезда Пермской губернии, где работал в то время его отец, человек весьма неординарный. Петр Иванович Вагнер (1799-1876) в 1819 г. окончил Дерптский университет со званием аптекаря, в 1826 г. окончил Виленский университет лекарем первого разряда, после чего приехал на Урал, где был определен врачом в Богословский завод. Здесь Петр Иванович увлекся геологией и открыл новый минерал, который назвал пушкинитом в честь попечителя Казанского учебного округа М.Н. Мусина-Пуш-кина. В результате в 1840 г. П.И. Вагнер был назначен профессором минералогии и геогнозии и возглавил одноименную кафедру в Казанском университете.
Единственный источник информации о детстве Н.П. Вагнера - его эссе «Как я сделался писателем?». Эссе содержит автопортрет чувствительного и впечатлительного мальчика, выросшего на нянюшкиных балладах, увлеченного всем эффектным и необычайным, что удается ему найти в книгах. Бытующее представление о том, что взрослый Вагнер внезапно бросил науку ради литературы, неверно. Уже в гимназии Коля увлекся литературным творчеством.
Увлечение зоологией началось чуть позже. «В последнем классе гимназии меня начала увлекать одна страсть, которая вскоре поглотила меня всецело и крепко держала в своих когтях почти целых десять лет. Я говорю о страсти к энтомологии или, вернее, к собиранию насекомых и составлению из них коллекций» - пишет он. Эта же страсть способствовала и началу дружбы, которая продолжалась 40 лет и стала, похоже, единственной, обошедшейся без разочарований, дружбой Вагнера. Это была дружба с Александром Михайловичем Бутлеровым, будущим великим химиком. Они познакомились шестнадцатилетними, на первом курсе Казанского университета, и на всю жизнь остались друг для друга «Сашечкой» и «Колечкой». Студентом Вагнер начал писать и публиковать научно-популярные статьи о животных, которые писал потом всю жизнь.
Закончив университет с золотой медалью, Вагнер вел жизнь вполне традиционную для ученого: преподавал, защищал диссертации (в 1851 г. - магистерскую «О чернотелках (Melasomata), водящихся в России», в 1854 г. - докторскую «Общий взгляд на паукообразных и частное описание одной из форм (Androctonus occitans) к ним принадлежащих»). Но на это же время приходится и начало более серьезных занятий литературой, случившееся, по утверждению Вагнера, под влиянием все того же Бутлерова, весьма высоко оценившего литературные опыты друга.
В 1862 г., в символическом возрасте 33 лет, к Вагнеру приходит мировая известность.
В работе «Самопроизвольное размножение гусениц у насекомых» был впервые опубликован установленный им факт педогенеза (девственного размножения) в личиночном состоянии.
А еще через шесть лет, прочтя впервые появившийся в России перевод сказок Андерсена, Вагнер находит многие из них слабыми и сочиняет около дюжины сказок, которые впоследствии составят первое издание «Сказок Кота Мурлыки». Сказки эти пользовались большой популярностью и прославили его среди широкой публики куда более, чем научное открытие. С 1872 по 1913 гг. «Сказки Кота Мурлыки» выдержали девять изданий.
Литературные занятия успешно совмещаются с научной карьерой, в 1871 г. Вагнер становится профессором Петербургского университета. И в том же 1871 г. Вагнер впервые знакомится со спиритизмом (к которому привлек его Бутлеров), а к 1875 г. уже широко известен как один из горячих его сторонников. Совершенно уверившись в достоверности медиумических явлений, Вагнер публикует в известных журналах статьи в защиту спиритизма. Именно эти статьи послужили основой интереса, проявленного к нему Ф.М. Достоевским. Они познакомились в 1875 г. и следующие два года общались довольно плотно, о чем свидетельствует сохранившаяся переписка. Но отношения эти, как почти все отношения Вагнера, оказались не равны. Он интересовал писателя скорее как некий забавный феномен, тогда как сам открывал Достоевскому душу. Исчерпав интерес к спиритизму, Достоевский исчерпал и интерес к Вагнеру, чем его очень ранил.
1876 год в жизни Вагнера удивительно насыщен событиями и весьма показателен: здесь сошлись все сферы его интересов, кажущиеся многим несовместимыми. В 1876 г. Вагнер впервые посещает Соловецкие острова и задумывает устроить здесь биологическую станцию (по его замыслу - даже целую сеть станций). В том же 1876 г. он начинает издавать научно-популярный журнал «Свет» (к сотрудничеству в котором страстно призывает Достоевского и Толстого, обоих тщетно). И в том же 1876 г. создается комиссия под председательством Д.И. Менделеева, чтобы выяснить достоверность спиритических явлений. Вагнер и Бутлеров участвовали в работе комиссии как главные защитники спиритизма. Комиссия пришла к твердому выводу, что «спиритическое учение есть суеверие», чем нисколько не поколебала убеждения Вагнера.
До 1894 г. Вагнер оставался директором Зоотомического кабинета и читал лекции в Университете. Однако фактически в последние годы он уже совершенно отстранился от управления Зоотомическим кабинетом и предоставил все дела вести молодому ассистенту В.М. Шимкевичу. Лекции, которые он читал в этот период, очевидцы вспоминают как анекдот. Вагнер называл студентов «mesdames», пропускал занятия по приказу духов или, по приказу духов же, оказывался одет весьма экстравагантно. Среди этой череды анекдотов крайне важно свидетельство В.М. Шимкевича о том, что студенты «нередко хлопали за его экстравагантные взгляды.
Один раз его встретили аплодисментами. Он спросил, за что. Один из студентов ответил: “за то, что у вас убеждения не расходятся с поступками”.
Это было после того, как он, попав в присяжные, отказался от присяги, как акта, противнаго учению Христа. Суд его от исполнения обязанностей присяжнаго освободил, но на 100 рублей оштрафовал».
Н.П. Вагнер скончался в почтенном возрасте 78 лет. Он занял почетное место как в истории биологии (благодаря открытию педогенеза и созданию Соловецкой биостанции), так и в истории литературы (благодаря «Сказкам Кота Мурлыки»). А кроме того, оставил о себе массу анекдотов и весьма разноречивых, большей частью негативных, отзывов. Представление о его странностях прочно укрепилось в обществе. Однако внимательное знакомство с биографией Вагнера заставляет задуматься, что, может быть, главная его странность, а вернее - непохожесть на других, это удивительная искренность и верность своим убеждениям. Раз увлекшись чем-то, он оставался верен этому на всю жизнь. Так случилось и с литературой, и со спиритизмом, и с дружбой с Бутлеровым. Студенты недаром аплодировали ему «за то, что убеждения не расходятся с поступками». Немногим под силу так прожить жизнь.
Материалы научной конференции, посвященной 70-летию Беломорской биологической станции МГУ : Сборник статей.– М.: Изд. «Гриф и К», 2008.– с. 12-16.
) - 21 марта [3 апреля ] , Санкт-Петербург) - русский зоолог и писатель .
Первый сын, литератор Владимир Николаевич, застрелил собственную жену.
В 1854 году в Москве Вагнер познакомился с С. Т. и К. С. Аксаковыми и под их влиянием увлёкся славянофильством. До середины 70-х годов считал себя атеистом и дарвинистом (хотя признавался, что, впервые прочитав Евангелие в 1851 году после сильной болезни, испытал религиозный экстаз), читал А. И. Герцена , К. Фохта , Л. Бюхнера , Я. Молешотта .
В 1874 году побывал на спиритических сеансах и стал убеждённым спиритом , много писал о спиритизме, полемизировал с Д. И. Менделеевым и другими критиками спиритизма. Принял на свой счет насмешки Л. Н. Толстого над спиритизмом в комедии «Плоды просвещения ».
Известен главным образом как детский писатель .
Первое произведение написал в 1869 году , когда журнал «Нива » объявил премию в тысячу рублей за повесть из русской жизни, однако товарищи убедили Вагнера не отсылать повесть в журнал. Впоследствии она вышла в «Русской мысли » как роман под названием «К свету» в 1883 году .
|
||||||||||||||||||||||||||
Долго Ростовы не имели известий о Николушке; только в середине зимы графу было передано письмо, на адресе которого он узнал руку сына. Получив письмо, граф испуганно и поспешно, стараясь не быть замеченным, на цыпочках пробежал в свой кабинет, заперся и стал читать. Анна Михайловна, узнав (как она и всё знала, что делалось в доме) о получении письма, тихим шагом вошла к графу и застала его с письмом в руках рыдающим и вместе смеющимся. Анна Михайловна, несмотря на поправившиеся дела, продолжала жить у Ростовых.
– Mon bon ami? – вопросительно грустно и с готовностью всякого участия произнесла Анна Михайловна.
Граф зарыдал еще больше. «Николушка… письмо… ранен… бы… был… ma сhere… ранен… голубчик мой… графинюшка… в офицеры произведен… слава Богу… Графинюшке как сказать?…»
Анна Михайловна подсела к нему, отерла своим платком слезы с его глаз, с письма, закапанного ими, и свои слезы, прочла письмо, успокоила графа и решила, что до обеда и до чаю она приготовит графиню, а после чаю объявит всё, коли Бог ей поможет.
Всё время обеда Анна Михайловна говорила о слухах войны, о Николушке; спросила два раза, когда получено было последнее письмо от него, хотя знала это и прежде, и заметила, что очень легко, может быть, и нынче получится письмо. Всякий раз как при этих намеках графиня начинала беспокоиться и тревожно взглядывать то на графа, то на Анну Михайловну, Анна Михайловна самым незаметным образом сводила разговор на незначительные предметы. Наташа, из всего семейства более всех одаренная способностью чувствовать оттенки интонаций, взглядов и выражений лиц, с начала обеда насторожила уши и знала, что что нибудь есть между ее отцом и Анной Михайловной и что нибудь касающееся брата, и что Анна Михайловна приготавливает. Несмотря на всю свою смелость (Наташа знала, как чувствительна была ее мать ко всему, что касалось известий о Николушке), она не решилась за обедом сделать вопроса и от беспокойства за обедом ничего не ела и вертелась на стуле, не слушая замечаний своей гувернантки. После обеда она стремглав бросилась догонять Анну Михайловну и в диванной с разбега бросилась ей на шею.
– Тетенька, голубушка, скажите, что такое?
– Ничего, мой друг.
– Нет, душенька, голубчик, милая, персик, я не отстaнy, я знаю, что вы знаете.
Анна Михайловна покачала головой.
– Voua etes une fine mouche, mon enfant, [Ты вострушка, дитя мое.] – сказала она.
– От Николеньки письмо? Наверно! – вскрикнула Наташа, прочтя утвердительный ответ в лице Анны Михайловны.
– Но ради Бога, будь осторожнее: ты знаешь, как это может поразить твою maman.
– Буду, буду, но расскажите. Не расскажете? Ну, так я сейчас пойду скажу.
Анна Михайловна в коротких словах рассказала Наташе содержание письма с условием не говорить никому.
Честное, благородное слово, – крестясь, говорила Наташа, – никому не скажу, – и тотчас же побежала к Соне.
– Николенька…ранен…письмо… – проговорила она торжественно и радостно.
– Nicolas! – только выговорила Соня, мгновенно бледнея.
Наташа, увидав впечатление, произведенное на Соню известием о ране брата, в первый раз почувствовала всю горестную сторону этого известия.
Она бросилась к Соне, обняла ее и заплакала. – Немножко ранен, но произведен в офицеры; он теперь здоров, он сам пишет, – говорила она сквозь слезы.
– Вот видно, что все вы, женщины, – плаксы, – сказал Петя, решительными большими шагами прохаживаясь по комнате. – Я так очень рад и, право, очень рад, что брат так отличился. Все вы нюни! ничего не понимаете. – Наташа улыбнулась сквозь слезы.
– Ты не читала письма? – спрашивала Соня.
– Не читала, но она сказала, что всё прошло, и что он уже офицер…
– Слава Богу, – сказала Соня, крестясь. – Но, может быть, она обманула тебя. Пойдем к maman.
Петя молча ходил по комнате.
– Кабы я был на месте Николушки, я бы еще больше этих французов убил, – сказал он, – такие они мерзкие! Я бы их побил столько, что кучу из них сделали бы, – продолжал Петя.
– Молчи, Петя, какой ты дурак!…
– Не я дурак, а дуры те, кто от пустяков плачут, – сказал Петя.
– Ты его помнишь? – после минутного молчания вдруг спросила Наташа. Соня улыбнулась: «Помню ли Nicolas?»
– Нет, Соня, ты помнишь ли его так, чтоб хорошо помнить, чтобы всё помнить, – с старательным жестом сказала Наташа, видимо, желая придать своим словам самое серьезное значение. – И я помню Николеньку, я помню, – сказала она. – А Бориса не помню. Совсем не помню…
– Как? Не помнишь Бориса? – спросила Соня с удивлением.
– Не то, что не помню, – я знаю, какой он, но не так помню, как Николеньку. Его, я закрою глаза и помню, а Бориса нет (она закрыла глаза), так, нет – ничего!
– Ах, Наташа, – сказала Соня, восторженно и серьезно глядя на свою подругу, как будто она считала ее недостойной слышать то, что она намерена была сказать, и как будто она говорила это кому то другому, с кем нельзя шутить. – Я полюбила раз твоего брата, и, что бы ни случилось с ним, со мной, я никогда не перестану любить его во всю жизнь.
Наташа удивленно, любопытными глазами смотрела на Соню и молчала. Она чувствовала, что то, что говорила Соня, была правда, что была такая любовь, про которую говорила Соня; но Наташа ничего подобного еще не испытывала. Она верила, что это могло быть, но не понимала.
– Ты напишешь ему? – спросила она.
Соня задумалась. Вопрос о том, как писать к Nicolas и нужно ли писать и как писать, был вопрос, мучивший ее. Теперь, когда он был уже офицер и раненый герой, хорошо ли было с ее стороны напомнить ему о себе и как будто о том обязательстве, которое он взял на себя в отношении ее.
– Не знаю; я думаю, коли он пишет, – и я напишу, – краснея, сказала она.
– И тебе не стыдно будет писать ему?
Соня улыбнулась.
– Нет.
– А мне стыдно будет писать Борису, я не буду писать.
– Да отчего же стыдно?Да так, я не знаю. Неловко, стыдно.
– А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.
– Петя, ты глуп, – сказала Наташа.
– Не глупее тебя, матушка, – сказал девятилетний Петя, точно как будто он был старый бригадир.
Графиня была приготовлена намеками Анны Михайловны во время обеда. Уйдя к себе, она, сидя на кресле, не спускала глаз с миниатюрного портрета сына, вделанного в табакерке, и слезы навертывались ей на глаза. Анна Михайловна с письмом на цыпочках подошла к комнате графини и остановилась.
– Не входите, – сказала она старому графу, шедшему за ней, – после, – и затворила за собой дверь.
Граф приложил ухо к замку и стал слушать.
Сначала он слышал звуки равнодушных речей, потом один звук голоса Анны Михайловны, говорившей длинную речь, потом вскрик, потом молчание, потом опять оба голоса вместе говорили с радостными интонациями, и потом шаги, и Анна Михайловна отворила ему дверь. На лице Анны Михайловны было гордое выражение оператора, окончившего трудную ампутацию и вводящего публику для того, чтоб она могла оценить его искусство.
– C"est fait! [Дело сделано!] – сказала она графу, торжественным жестом указывая на графиню, которая держала в одной руке табакерку с портретом, в другой – письмо и прижимала губы то к тому, то к другому.
Увидав графа, она протянула к нему руки, обняла его лысую голову и через лысую голову опять посмотрела на письмо и портрет и опять для того, чтобы прижать их к губам, слегка оттолкнула лысую голову. Вера, Наташа, Соня и Петя вошли в комнату, и началось чтение. В письме был кратко описан поход и два сражения, в которых участвовал Николушка, производство в офицеры и сказано, что он целует руки maman и papa, прося их благословения, и целует Веру, Наташу, Петю. Кроме того он кланяется m r Шелингу, и m mе Шос и няне, и, кроме того, просит поцеловать дорогую Соню, которую он всё так же любит и о которой всё так же вспоминает. Услыхав это, Соня покраснела так, что слезы выступили ей на глаза. И, не в силах выдержать обратившиеся на нее взгляды, она побежала в залу, разбежалась, закружилась и, раздув баллоном платье свое, раскрасневшаяся и улыбающаяся, села на пол. Графиня плакала.
– О чем же вы плачете, maman? – сказала Вера. – По всему, что он пишет, надо радоваться, а не плакать.
Это было совершенно справедливо, но и граф, и графиня, и Наташа – все с упреком посмотрели на нее. «И в кого она такая вышла!» подумала графиня.
Письмо Николушки было прочитано сотни раз, и те, которые считались достойными его слушать, должны были приходить к графине, которая не выпускала его из рук. Приходили гувернеры, няни, Митенька, некоторые знакомые, и графиня перечитывала письмо всякий раз с новым наслаждением и всякий раз открывала по этому письму новые добродетели в своем Николушке. Как странно, необычайно, радостно ей было, что сын ее – тот сын, который чуть заметно крошечными членами шевелился в ней самой 20 лет тому назад, тот сын, за которого она ссорилась с баловником графом, тот сын, который выучился говорить прежде: «груша», а потом «баба», что этот сын теперь там, в чужой земле, в чужой среде, мужественный воин, один, без помощи и руководства, делает там какое то свое мужское дело. Весь всемирный вековой опыт, указывающий на то, что дети незаметным путем от колыбели делаются мужами, не существовал для графини. Возмужание ее сына в каждой поре возмужания было для нее так же необычайно, как бы и не было никогда миллионов миллионов людей, точно так же возмужавших. Как не верилось 20 лет тому назад, чтобы то маленькое существо, которое жило где то там у ней под сердцем, закричало бы и стало сосать грудь и стало бы говорить, так и теперь не верилось ей, что это же существо могло быть тем сильным, храбрым мужчиной, образцом сыновей и людей, которым он был теперь, судя по этому письму.
– Что за штиль, как он описывает мило! – говорила она, читая описательную часть письма. – И что за душа! Об себе ничего… ничего! О каком то Денисове, а сам, верно, храбрее их всех. Ничего не пишет о своих страданиях. Что за сердце! Как я узнаю его! И как вспомнил всех! Никого не забыл. Я всегда, всегда говорила, еще когда он вот какой был, я всегда говорила…
Более недели готовились, писались брульоны и переписывались набело письма к Николушке от всего дома; под наблюдением графини и заботливостью графа собирались нужные вещицы и деньги для обмундирования и обзаведения вновь произведенного офицера. Анна Михайловна, практическая женщина, сумела устроить себе и своему сыну протекцию в армии даже и для переписки. Она имела случай посылать свои письма к великому князю Константину Павловичу, который командовал гвардией. Ростовы предполагали, что русская гвардия за границей, есть совершенно определительный адрес, и что ежели письмо дойдет до великого князя, командовавшего гвардией, то нет причины, чтобы оно не дошло до Павлоградского полка, который должен быть там же поблизости; и потому решено было отослать письма и деньги через курьера великого князя к Борису, и Борис уже должен был доставить их к Николушке. Письма были от старого графа, от графини, от Пети, от Веры, от Наташи, от Сони и, наконец, 6 000 денег на обмундировку и различные вещи, которые граф посылал сыну.
12 го ноября кутузовская боевая армия, стоявшая лагерем около Ольмюца, готовилась к следующему дню на смотр двух императоров – русского и австрийского. Гвардия, только что подошедшая из России, ночевала в 15 ти верстах от Ольмюца и на другой день прямо на смотр, к 10 ти часам утра, вступала на ольмюцкое поле.
Николай Ростов в этот день получил от Бориса записку, извещавшую его, что Измайловский полк ночует в 15 ти верстах не доходя Ольмюца, и что он ждет его, чтобы передать письмо и деньги. Деньги были особенно нужны Ростову теперь, когда, вернувшись из похода, войска остановились под Ольмюцом, и хорошо снабженные маркитанты и австрийские жиды, предлагая всякого рода соблазны, наполняли лагерь. У павлоградцев шли пиры за пирами, празднования полученных за поход наград и поездки в Ольмюц к вновь прибывшей туда Каролине Венгерке, открывшей там трактир с женской прислугой. Ростов недавно отпраздновал свое вышедшее производство в корнеты, купил Бедуина, лошадь Денисова, и был кругом должен товарищам и маркитантам. Получив записку Бориса, Ростов с товарищем поехал до Ольмюца, там пообедал, выпил бутылку вина и один поехал в гвардейский лагерь отыскивать своего товарища детства. Ростов еще не успел обмундироваться. На нем была затасканная юнкерская куртка с солдатским крестом, такие же, подбитые затертой кожей, рейтузы и офицерская с темляком сабля; лошадь, на которой он ехал, была донская, купленная походом у казака; гусарская измятая шапочка была ухарски надета назад и набок. Подъезжая к лагерю Измайловского полка, он думал о том, как он поразит Бориса и всех его товарищей гвардейцев своим обстреленным боевым гусарским видом.
Детство Вагнер провёл на Урале, где работал врачом его отец, Пётр Иванович Вагнер. С 1840 года, когда отец был утверждён профессором минералогии, геологии и сравнительной анатомии Казанского университета, жил в Казани. В 1841 году Николай Вагнер обучался в частном пансионе М. Н. Львова, затем с 1842 по 1845 год учился во 2-й Казанской гимназии.
В 1845 году Вагнер поступил на отделение естественных наук Казанского университета (окончил в 1849 году со степенью кандидата с золотой медалью за сочинение «О лучших характерных признаках для классификации насекомых»). С 1848 года начал печататься: в журнале «Русская иллюстрация» вышли его научно-популярные статьи на темы зоологии «Жуки-атехви» и «Жуки-могильщики».
После университета Вагнер преподавал естественную историю и сельское хозяйство в Нижегородском Александровском дворянском институте. В 1851 году получил степень магистра зоологии за работу «О чернобылках, водящихся в России». В 1852 году становится адъюнктом при физико-математическом факультете Казанского университета, магистр, затем доктором (1855, диссертация «Общий взгляд на паукообразных»). С 1858 года неоднократно выезжал за рубеж в научные командировки. С 1860-го - профессор зоологии, с 1862-го - ординарный профессор зоологии Казанского университета. В 1861-1864 годах Вагнер - редактор «Учёных записок Казанского университета». В 1863 году получает Демидовскую премию Академии наук за исследование «Самопроизвольное размножение у гусениц насекомых», ставшее сенсацией в научном мире того времени. В 1869 году был удостоен премии Бордена от Парижской академии наук и избран почётным членом Сибирского университета.
В 1870-1885 годах - профессор Санкт-Петербургского университета (продолжал читать лекции до 1894 года). Основал на Соловецком острове на Белом море биологическую станцию (ныне Мурманский морской биологический институт) и был её директором до конца существования станции.
В 1877-1879 годах редактор научно-популярного журнала «Свет». C 1891 года - президент Русского общества экспериментальной психологии, с 1899 - почётный член Казанского университета. В 1901 году издал научно-популярные очерки книгой «Картины из жизни животных».
Николай Николаевич Вагнер
18 июня 1920 года день рождения Николая Николаевича Вагнера, писателя, уроженца Перми. В годы Великой Отечественной войны работал на моторостроительном заводе, отсюда он начал свою журналистскую деятельность - писал о делах заводского коллектива. В 1942 году окончил Пермский педагогический институт. С 1944 г. он начал свою работу в облрадиокомитете. Вагнер был автором первых в Перми радиорепортажей с мест событий, а также одним из организаторов телевизионного вещания в Пермской области, стал первым директором студии телевидения. Писать начал с 1945 г., член Союза писателей.
Первая книжка Н. Вагнера — повесть «Не той дорогой» — вышла в 1955 году. В последующее время он создает романы «Счастье рядом», «Преодоление», «Ночные смены», документальную повесть «За высотою высота».
Работал писатель и над созданием документальных книг из истории промышленных предприятий Перми, Березников, Соликамска, Кунгура, Чусового. Его романы посвящены созидательному труду советских людей.
С 1981 г. являлся ответственным секретарем Пермской областной писательской организации, секретарем правления Союза писателей России. Наиболее известные произведения: повесть "Не той дорогой", романы "Преодоление", "Благоденствие". В 1990-е годы он руководил писательской организацией, смог сохранить Дом писателей. Николай Николаевич Вагнер умер 9 апреля 1996 года.
В ПермГАНИ хранится личный фонд Николая Николаевича Вагнера, в котором содержатся сведения его служебной и творческой деятельности, биографические материалы, переписка и ряд др.
Литература:
Писатели Пермской области: библиографический справочник. - Пермь: Книга, 1996.- С. 45-46.
Список произведений Н. Н. Вагнера:
Не той дорогой: повесть
/ Н. Н. Вагнер. - Пермь: Кн. изд-во, 1955. - 114 с.
Счастье рядом: роман / Н. Н. Вагнер. - Пермь: Кн. изд-во, 1966. - 254 с.
Преодоление: романы / Н. Н. Вагнер; [худож. Е. Нестеров]. - Пермь: Кн. изд-во, 1985. - 382 с. : ил.
За высотою высота: докум. повесть / Н. Н. Вагнер. - Пермь: Кн. изд-во, 1977. - 87 с.
Металл и люди: очерки / Н. Н. Вагнер. - Пермь: Кн. изд-во, 1979. - 159 с., ил.
Белые камни / Н. Н. Вагнер. - Пермь, Кн. изд-во, 1986. - 147, с.
Благоденствие: роман / Н. Н. Вагнер. - Пермь: Урал-пресс, 1995. - 263 с. : портр.
Васек / Н. Н. Вагнер. - Пермь: Пермское книжное издательство, 1958. - 16 с.
Ночные смены: роман / Н. Н. Вагнер; [худож. В. Аверкиев]. - Пермь: Пермское книжное издательство, 1978. - 270 с. : ил., портр.
Сайты, посвящённые творчеству Н. Н. Вагнера
18 июня 1920: [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://web-archiv.ru/index.php?sect=calendar&act=view_ev&id=466&highlight=18%20%D0%B8%D1%8E%D0%BD%D1%8F%201920
http://www.biografija.ru/biography/vagner-nikolaj-nikolaevich.htm - Дата обращения: 15.06.2015.
Вагнер Николай Николаевич: [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://enc-dic.com/word/v/Vagner-nikola-nikolaevich-23218.html - Дата обращения: 15.06.2015.
