(1870 - 1905)
Виктор Эльпидифорович Борисов-Мусатов родился 2 апреля 1870 года в Саратове, в семье Эльпидифора Борисовича и Евдокии Гавриловны Мусатовых, бывших крепостных, приписавшихся к мещанскому сословию. Отец был железнодорожником. Незаурядной личностью был дедушка будущего художника, Борис Александрович Мусатов. Впоследствии художник присоединит его фамилию к своей родовой, отсюда двойная фамилия мастера - Борисов-Мусатов. Родители безумно любили своего сына. Когда мальчику исполнилось 3 года, случилась трагедия. Мальчик упал со скамейки, получив тяжелейшую травму позвоночника. В результате травмы у него стал расти горб. Но несчастье не отняло у ребенка ни любви к жизни, ни энергии. Несмотря на внешний изъян, Витя рос общительным и живым ребенком. Этому способствовала безграничная родительская любовь. Мальчик любил мечтать, побродить в одиночестве, увлекся рисованием.
В шесть лет он начал рисовать. В одиннадцать стал учеником второго класса Саратовского реального училища и художественных классов при саратовском Радищевском музее. Мальчику нравилось учиться, особенно любил черчение и рисование. В училище у него появилось огромное количество друзей.
С четырнадцати лет Виктор занимается только живописью. Обучать рисунку и живописи мальчика взялся преподаватель училища, Василий Васильевич Коновалов. Он же всячески старался расширить кругозор своего ученика. Несмотря на слабое здоровье и на постоянные боли в спине, Виктор решает связать свою жизнь с живописью. Одна из первых картин, написанная им в те годы и сохранившаяся до наших дней, «Окно» находится в Государственной Третьяковской Галерее.
В шестнадцать лет он бросает реальное училище и уезжает в Москву поступать в школу живописи и ваяния и в петербургскую Академию художеств, где его учителем был Павел Петрович Чистяков. Он очень хочет продолжать свое обучение в Петербурге, но сырой питерский климат плохо влияет на его здоровье. Художник вынужден оставить Петербург. В Москве Виктор посещает кружок, где он встретил свою будущую жену художницу Елену Владимировну Александрову.
После окончания школы Борисов-Мусатов жаждет продолжить свое художественное образование. Осенью 1895 года он отправляется в Париж.
Борисов-Мусатов живет в Париже до 1898 года.
Эта поездка оказала на него огромное влияние. Он занимался в мастерской у прекрасного педагога Ф. Кормона, внимательно приглядываясь к тому, что происходило во французском искусстве. Особенно его интересовала живописная система импрессионистов и искания символистов.
Вернувшись в Саратов, Борисов-Мусатов написал картину «Автопортрет с сестрой» (1898), в которой впервые обнаружилось его стремление представить реальный мир как напоминание о прекрасном мире прошлого, выразилась склонность к декоративизму, превращающему картину в подобие панно, и даже любовь к характерному сине-зеленому колориту.
Правда, последующие попытки развить намеченное не сразу привели к успеху: картины «Осенний мотив» (1899), «Гармония» (1899-1900) выглядели как пышные изображения костюмированных сцен. Но вскоре он создал несколько произведений, которые принесли ему известность. Главными героями этих картин стали молодые женщины в старинных платьях на фоне барской усадьбы. Самые общие приметы старины нужны были художнику для того, чтобы передать свое элегическое чувство, питаемое размышлениями о невозвратно ушедшем прошлом.
В 1903 году состоялась свадьба Виктора Борисова-Мусатова и Елены Александровой. Елена Владимировна стала для Мусатова не просто женой, она стала его другом, соратником, музой. Мы можем увидеть её на многих работах художника. В декабре 1904 года в семье Мусатовых родилась дочь Марианна.
В этом же году художник с семьей покидает Саратов и перебирается в Подольск, чтобы быть ближе к московской художественной жизни. Он тесно сошелся с литераторами-символистами, сплотившимися вокруг журнала «Весы» и воспринявшими Борисова-Мусатова как единомышленника - символиста в живописи. Многие молодые художники, такие как П. В. Кузнецов, М. С. Сарьян, Н. Н. Сапунов, Н. С. Уткин, А. Т. Матвеев, видели в нем своего идейного вождя. В начале 1904 г. работы Борисова-Мусатова были показаны в нескольких городах Германии, потом в Париже и вызвали восторженные отклики критиков.
Мусатов усердно работает. В год создавал по 6-9 законченных полотен. Но его картины приходится по вкусу далеко не всем. Он мало выставляется, его картины редко покупают. Но зато его много критикуют или не говорят о нем вовсе. Но, к счастью, у него есть верные друзья.
Близкие друзья семьи - Владимир Константинович и Надежда Юрьевна Станюкович. Владимир Станюкович напишет первую биографию друга, а Надежда Юрьевна часто позирует художнику.
Осень 1905 года Мусатов с семьей проводит в Тарусе на даче Цветаевых. Как и всегда, он много и плодотворно работает. Но внезапно 26 октября 1905 года Борисов-Мусатов скончался. Ему было 35 лет. За эту короткую жизнь он создал 77 картин, которые хранятся в 20-ти музеях.
Борисова-Мусатова похоронили на берегу Оки, в том самом месте, которое он сам указал незадолго до смерти. Позднее на могиле поставили памятник работы его друга, А. Т. Матвеева, с изображением спящего мальчика.
Когда меня пугает жизнь, я отдыхаю в искусстве и в музыке
Борисов-Мусатов
"Он был трогателен, мил и сердечен", - вспоминал близко друживший с Борисовым-Мусатовым И. Грабарь .
"Был он болезненный, маленький, горбатенький человек с острой бородкой, - писал М. Добужинский , - очень изысканно одевался и носил золотой браслет".
"Тончайшим и нежным горбуном" назвал Борисова-Мусатова Андрей Белый .
2/14 апреля 1870 года в губернском городе Саратове у железнодорожного служащего Эльпидифора Борисовича Мусатова и его жены Евдокии Гавриловны родился сын, названный Виктором. Этому мальчику, с рождением которого родители связывали много радужных надежд, суждено было стать одним из самых поэтичных и одухотворенных русских живописцев.
Среди факторов, оказавших влияние на сложение творческого облика Мусатова, на одном из первых мест - город, в котором он родился, вырос и получил свои самые ранние художнические впечатления. С Саратовом связана в той или иной мере почти вся короткая жизнь Мусатова.
Расположенный на высоком правом берегу Волги между тремя холмами, Саратов очень живописен. Его окаймленные бульварами улицы спускаются к широкой, ослепительно сверкающей в солнечных лучах волжской глади. В окрестностях - рощи, буераки, заросшие дубом, липой, кленом, а под Вольском и Хвалынском, где бывал Мусатов ребенком, подростком и юношей - сосновые леса. За Волгой - выжженные солнцем, розоватые, желтые степи под бледным небом, дышащим зноем. Чувствуется близость Востока, близость пустыни. Нередко в детские годы Мусатов видел медленно, плавно шествующих по городским улицам верблюдов, а на саратовском базаре встречал калмыков и киргизов, привозивших в город соль, баранину, рыбу.
Впечатления детства оказывают огромное влияние на формирование психики человека. И чем восприимчивее, тоньше натура будущего художника, тем сильнее действуют импульсы, полученные в ранние годы. Недаром живопись художников-волжан, вошедших в русское искусство на грани века,- Борисова-Мусатова, Павла Кузнецова, Петрова-Водкина, Уткина, Карева и Матюшина - так напоена солнечным светом, наполнена прозрачной синевой, недаром все они прежде всего колористы, то есть работают над цветом. И неважно, что Мусатов, в противоположность Петрову-Водкину, почти, никогда не писал Волгу. Голубые, серебристые, перламутровые отблески волжской воды, изумрудная зелень и охры ее берегов, дрожащие отражения темно-зеленой листвы и розоватых облаков в ее зыбкой глади живут так или иначе во всех картинах Мусатова. Недаром один из товарищей его детских лет, литератор А. М. Федоpoв, писал впоследствии о картинах Мусатова: «И глядя на это синее молодое небо среди белых облаков, которые любил изображать Мусатов, мне вспоминается разлив Волги. Зеленый остров с долинами в лесу, белыми от ландышей, как будто облака упали с неба в траву и притаились там».
Семья Виктора Мусатова в пору его детства была дружной и простой. Дед его с отцовской стороны, Борис Александрович Мусатов, сильный, крепкий человек, доживший до девяноста пяти лет, был в свое время крепостным, но крепостным зажиточным и в известной степени привилегированным. Он владел водяной мельницей в селе Хмелевке, расположенном на Волге неподалеку от Саратова. Его имя, гордясь им, художник впоследствии присоединил к своей родовой фамилии – отсюда двойная фамилия.
Борис Александрович имел четырех сыновей. Эльпидифор, отец Мусатова, был в юности камердинером помещика Саратовской губернии А. А. Шахматова, путешествовал со своим барином, жил вместе с ним в Париже. В 1861 году, после освобождения от крепостной зависимости, он записался в мещане уездного города Кузнецка, но поселился в Саратове. До двадцати двух лет неграмотный, но, очевидно, очень способный, Эльпидифор Мусатов в короткий срок приобрел знания, достаточные для того, чтобы поступить мелким чиновником в управление строившейся железной дороги Саратов - Тамбов; через несколько лет он числился уже бухгалтером.
Человек он был по натуре мягкий и тихий. Зато деятельной и энергичной была его молодая жена Евдокия Гавриловна Коноплева, дочь владельца живописной и переплетной мастерской в городе Гжатске. Хорошая рукодельница, вышивальщица с большим вкусом, она была женщиной аккуратной и трудолюбивой, не терявшейся перед житейскими трудностями и, главное, до самозабвения преданной своей семье – мужу, сыну и двум маленьким дочерям, Агриппине и Елене.
В 1873 году с Виктором Мусатовым произошел несчастный случай. Резвый, подвижной мальчик повредил себе спину, упав со скамейки. этот ушиб вызвал хронический воспалительный процесс в позвоночнике. Родители болезненно переживали постигшее его несчастье. Они сделали все от них зависящее, чтобы добиться его излечения. Но ни в Москве, ни в Петербурге, куда отец возил мальчика, ничем не смогли помочь, и Виктор остался «с прекрасной, гордо взнесенной головой и горбатым туловищем»,- по словам одного из его биографов.
Болезнь и увечье оказали известное влияние на моральное состояние, на формирование характера мальчика. Некоторые черты его внутреннего облика – мечтательность, сосредоточенность, самоуглубленность - уже в детские годы развились, конечно, как следствие болезни. Однако общительности, умения преданно дружить, всегдашней готовности помочь людям, да и попросту постоянно проявлявшейся, несмотря на болезнь, жизнерадостности художник не утратил. Таким он был и в детстве - сосредоточенный маленький философ и вместе с тем общительный и живой ребенок, жадно впитывающий в себя «все впечатления бытия».
Итак, Виктор рос, окруженный заботами любящей семьи, в купленном отцом вскоре после его рождения маленьком одноэтажном доме, выходившем на заросшую густой лебедой площадь с громким названием «Плац-парад».
За домом находился сад, бывший для мальчика неисчерпаемым источником радости. Впоследствии этот сад станет на много лет основным местом писания пленарных этюдов, материалом для мусатовских композиций. А пока что будущий живописец с увлечением ухаживает за цветами и фруктовыми деревьями - родные называют его садоводом. Эту любовь к цветам, цветущим деревьям, ко всяческим, и простым, и экзотическим, растениям Мусатов пронесет через всю свою жизнь и воплотит ее во всех своих произведениях.
Увлечение живописью
Одновременно проявилось и другое, еще более упорное, пристрастие мальчика. Примерно в шестилетнем возрасте он начал рисовать. Отец охотно покупал Виктору карандаши и акварельные краски. В девять лет мальчик в день именин отца преподносит ему свою первую «картину», и Эльпидифор Борисович вставляет ее в рамку и бережно вешает на стену.
Осенью, 1881 года Виктор поступает во второй класс саратовского реального училища. Основными предметами в училище считались математика, естественные науки, а также черчение и рисование.
Рисование в училище преподавал вначале «смирный старик» Федор Андреевич Васильев. Обратив внимание на одаренного мальчика, он стал уделять Мусатову несравнимо больше внимания, чем остальным ученикам, и, говоря о будущем, советовал Виктору после окончания шести классов поступить в Академию художеств. Художник старого толка, Васильев поощрял, естественно, одну особенность «манеры» Мусатова тех лет - необычайную тщательность и аккуратность рисунка.
Мальчик проучился у Васильева две зимы, а осенью 1883 года произошло событие, оказавшее большое влияние на все будущее Мусатова. Старого директора сменили, а новый завел новые порядки, пригласил новых педагогов, в том числе и только что окончившего Академию художеств Василия Васильевича Коновалова, совсем еще молодого - двадцатилетнего. Коновалов внес живую струю не только в преподавание рисования в реальном училище, но и во всю атмосферу художественной саратовской провинции. Полный еще впечатлений академических лет, посетитель и восторженный поклонник передвижных выставок, Коновалов покорил сердца всех саратовских подростков и юношей, увлекавшихся искусством, и, в первую очередь, своего ученика по реальному училищу Мусатова. Коновалов сразу же оценил способности Мусатова и стал заниматься с ним особо. Будучи «по совместительству» библиотекарем реального училища, обладавшего неплохим собранием книг, он стал руководить и чтением Мусатова, снабжая его книгами но искусству.
Постепенно все больше и больше увлекаясь рисованием и первыми живописными опытами, Виктор совершенно запустил занятия остальными предметами. Особенно хромали математика и немецкий язык. Наконец, в 1884 году, прекрасно понимая, что путь талантливого мальчика уже предопределен, Коновалов уговорил родителей Мусатова разрешить ему покинуть училище, чтобы целиком посвятить себя живописи.
В Саратове в те годы не было еще художественной школы, и воспитание будущего живописца целиком взял на себя Коновалов.
Скоро Мусатов превратился из хорошего рисующего подростка в юношу с ясно осознанным стремлением стать живописцем. Художнику была нужна натура, прежде всего терпеливая женщина. К счастью, эту роль смолоду исполняла его сестра Елена. А потом он женился на девушке по имени Елена, и этих двух Елен можно видеть почти на всех его картинах.
Мусатова не влекут психологические черты, не нужны подробности пейзажа, ему важно дать почувствовать, что жизнь среди природы, в усадьбах столь же прекрасна, сколь и быстротечна.
Почувствовав, что рисунок - не самая его сильная сторона, Мусатов меньше уделяет внимания четким линиям, точности мелких деталей, и на первое место выходит цвет, гамма, колорит, подчиненные музыкальному ритму. К счастью, и там, в саратовской усадьбе Зубриловка, и здесь его сестра позирует ему, а жена музицирует. С веранды доносится тихая, приглушенная музыка - и рождается колорит бледно-зеленых, бледно-голубых, сиреневых, серовато-жемчужных тонов.
Плавные, «музыкальные» ритмы картин вновь и вновь воспроизводят излюбленные темы Борисова-Мусатова: это уголки парка и женские фигуры (сестра и жена художника), которые кажутся образами человеческих душ, блуждающих в потустороннем царстве сна. В большинстве своих работ мастер предпочитает маслу акварель, темперу или пастель, добиваясь особой, «тающей» легкости мазка.
Поэтический склад его души и красота родной природы создали особый стиль картин, отличающихся трогательной нежностью и грустью. Основная тема Борисова-Мусатова - ностальгия по уходящему дворянскому быту, романтика старинной русской усадьбы, домиков с мезонинами и деревянными колоннами, заброшенных парков и заросших прудов.
Счастливым стал для художника день, когда его знакомая подарила ему целый сундук старинных платьев, юбок с кринолинами, шалей, кружев и т.п. Стало легче воплощать свои видения, мечтания о прошлом.
Борисов-Мусатов, как и Блок, ощущал не просто время, но и его будущую жестокость, агрессивность. Он хотел жить тем, что дорого,- образами тургеневских девушек, Татьяной Лариной, ими он грезил, они стали его героинями. А действие он переносил не только в XIX век, но и дальше, вглубь, к XVIII веку.
При жизни критики направляли в художника острые, ядовитые стрелы. Прянишников произнес приговор: «Переборщил», а другой припечатал: «Все это отсебятина».
Но Мусатов умел их не слушать. Он вообще любил тишину. Его картины напоминают старинные фрески. А еще - гобелены. Чувствуя, что мир теряет гармонию, художник спешит ее запечатлеть. Об этом говорят и названия картин: «Гармония» (1900), «Гобелен» (1901), «Осенние мотивы». В «Гобелене» приглушенные созвучия, в «Реквиеме» - осенние краски, а в картине «Призраки» человеческие фигуры проходят словно сгустки белого тумана, загадочные и отрешенные. «Изумрудное ожерелье» полно жажды жизни, ликования. Восемь женщин, одна за другой в парке, они то ли стоят, то ли идут, но какая устойчивость, уверенность в такой фронтальной композиции, а в красках - сколько нежности, гармонии, покоя! Такими картинами можно лечить неустойчивую психику современного человека.
В дневниках Мусатова есть запись: «Мои помыслы - краски, мои краски - напевы». И еще: «Когда меня пугает жизнь, я отдыхаю в искусстве и в музыке»
Но однажды случилось так, что краски зазвучали с бетховенской страстью. Это было, когда он писал «Водоем» и когда понял, что безвозвратно влюблен в супругу своего товарища- Надежду Юрьевну Станюкович.
Ее похвала, вырвавшийся из ее груди восторг при виде картины «Водоем» были сильнее, чем какие-либо статьи критиков, это подействовало, как бокал шампанского. Да и сама она - как шампанское: весела, энергична, увлекательна, в глазах - искорки, способные зажечь окружающих. Ее смех, ее интерес к живописи, музыке, ее деятельное отношение к людям («Вам помочь? .. Может быть, привезти краски из Парижа?»).
А «Водоем» он писал для нее, и она его приобрела. Сочные, «активные» краски, оригинальная композиция: круглый водоем - и две женщины, беседующие на берегу, но в водоеме ярко отражаются голубизна неба и белые облака. Вода написана с более высокой точки, а дамы - с более низкой. Синее платье гармонирует с голубизной неба, а белые облака - с белой кружевной накидкой дамы, стоящей боком.
Борисов-Мусатов приехал в Тарусу весной 1905 года по приглашению искусствоведа И.В. Цветаева и поселился вместе с семьей на снимаемой Цветаевым даче "Песочная". Тарусский период был очень плодотворным в творчестве художника. Здесь были созданы акварели "Весенняя сказка", "Летняя мелодия", "Сон божества", пейзаж "На балконе. Таруса", этюды к "Венкам васильков", картины "Осенняя песнь", "Куст орешника", "Реквием" - наиболее крупные произведения в творческой биографии художника.
В Тарусе художник создает свои лучшие пейзажи, написаны они нежными, тающими красками и с большой силой обобщения. В них звучит мелодия угасания осенней природы, близкая душевному состоянию художника..
Вскоре после начала русско-японской войны, был призван в действующую армию В. К. Станюкович. Вместе с ним на фронт, для работы в военно-полевом госпитале, уехала его жена, Надежда Юрьевна, но, не вынеся крайнего нервного напряжения, заболела, вернулась в Москву. Положение ее стало ухудшаться. Мусатов героически боролся за жизнь больной. «Он напряг все силы, чтобы спасти ее. Он бегал по докторам, за лекарством, ежедневно приносил ей цветы, которые так ее радовали. Но ничто не помогало... Больная узнавала только В. Э. и успокаивалась при нем...» 21 августа 1905 года Н. IO. Станюкович скончалась.
Сразу же после похорон Мусатов возвращается в Тарусу. Он потрясен случившимся. «Меня поразил болезненный, измученный вид брата,- пишет Борисова-Мусатова,- да и вообще перемена в лице была очень заметна». Несмотря на подавленное состояние и присоединившуюся к нему сильную простуду, Мусатов берется за новую большую работу. Он хочет создать картину, посвященную памяти своего друга, - «Реквием» по умершей. 15 сентября он пишет М. Е. Букинику: «Ведь для меня она не умерла, потому что я художник. Нет, она даже живет теперь как-то ярче. И я ее напишу еще так, чтобы она навсегда не умерла и для него [В. К. Станюковича]».Эта картина – лебединая песнь Борисова-Мусатова, его самое совершенное и высокое творение.
На этой картине изображены дамы в старинных туалетах, медленно проходящие перед дворцом. В центре группы, несколько особняком, - женщина в платье, которое выделяется своей белизной даже среди светлых прозрачных одеяний остальных. Она резким движением оборачивается назад, нарушая плавный ритм шествия, приковывая к себе взгляд зрителя. Черты ее лица - черты Надежды Юрьевны Станюкович. С тяжелыми локонами, с застывшим взглядом, отрешенная от всех земных треволнений, почти тень живой женщины.
Этот прекрасный, светлый и печальный женский образ присутствует здесь как воспоминание о безвременно ушедшей навеки. Он вызывает не только чувство скорби и нежности, но и философские размышления о жизни.
Слева - высокая дама с обнаженными плечами и веером в опущенных руках. Она напоминает одну из женщин «Осеннего вечера», но ее выражение и жест смягчены, полны теплого сердечного чувства. Моделью для нее служила жена Мусатова. Остальные действующие лица играют роль равнодушных зрительниц и лишены, по сути, психологических характеристик. Они необходимы для создания ритмичной, декоративной композиции.
Все продумано и гармонично: теплые тона - желтоватые и розовые ритмично чередуются с холодными - голубыми и синими. На втором плане - зеленовато-голубые купы деревьев. –- это не реальный парк, хотя в таинственном доме и портике можно узнать зубриловский дворец. Но он был не таким в действительности - на картине он словно встает в торжественном воспоминании».
Ни в одной из его работ еще не выражались с такой силой самые сокровенные чувства: страстная жажда прекрасного в жизни и связанные с этим скорбь и надежда. Окружающая действительность, события личной жизни художника - все, казалось, стремилось отнять у него веру в возможность осуществления идеалов высоких и светлых. А он все-таки верил. И в этом проявлялась его большая душевная стойкость.
«Реквием» не был вполне закончен. Так же как «Реквием» Моцарта, он стал реквиемом самому художнику.
Однако этой картиной не исчерпывается творчество Мусатова последних месяцев его жизни. Во все времена - и в годы становления художника, и в пору творческой зрелости - притягивала его к себе природа. И теперь, когда на душе у Мусатова было особенно тревожно, он находит успокоение и радость в работе над пейзажем. Уже говорилось о том значении, какое придавал Мусатов пейзажу в картинах, об огромном количестве пейзажных этюдов, положенных в основу всех его произведений.
Среди последних работ Мусатова - три пейзажа, написанных в сентябре – октябре 1905 года. Все чувства художника обострены, он наедине с природой, и чистая ее красота находит в его пейзажах такое же чистое, предельно искреннее воплощение. Живописец-поэт, видящий в красках сильнейшее средство эмоционального воздействия, Мусатов следует в этих работах традициям русского пейзажа настроения. Мусатов ищет в природе эквиваленты своим переживаниям. В каждом его пейзаже природа как бы растворяется в чувстве художника.
Все три пейзажа созданы в одном месте, возле его дома, там, где между березами видна Ока и лес на дальнем ее берегу. Но, написанные почти с одного и того же места, они сильно отличаются друг от друга.
В акварели «На балконе. Таруса» преобладают бледно-алые, золотистые тона листвы окружающих балкон деревьев, листьев, засыпающих пол балкона. Лишь на втором плане, вдали, небольшой просвет между желтеющими кронами берез, просвет открывающий взгляду зрителя гладь Оки и серое небо, но эти возникающие из-за полупрозрачной стены осенней листвы дали занимают столь незначительное место в композиции картины, что доминирующим остается ощущение замкнутости пространства.
В большой пастели «Куст орешника», самом гармоничном из всех пейзажей Мусатова, больше пространства, воздуха, больше холодного осеннего неба с медленно плывущими облаками. Писал он этот пейзаж с балкона дома в Песочном.
Сюжет очень прост. На переднем плане - куст орешника. Через просеку видна холодная, будто стальная, Ока. Дальше - порыжевший луг, желтая с просинью полоска леса. Будто прозрачный ореховый куст дрожит от холода, протянув к осинам свои мокрые ветки. Небо видится художнику сквозь тончайшее кружево листвы, голубая полоска реки и желто-зеленый ее берег лишь слегка выступают между расположенными справа и слева деревьями. Внимание зрителя привлекает прежде всего чистая, без примесей, желтизна куста орешника, от которого пейзаж получил свое название. Легкие коричневые штрихи, окруженные густыми пятнами желтого цвета, словно намекают на гроздья сережек цветущего орешника, осыпанные пыльцой (хотя пейзаж писался осенью). На фоне бледно-голубого неба и прозрачного кружева изогнутых ветвей, одетых нежной зеленью листвы, золотой «букет» сережек орешника кажется сгустком света, как бы похищенного у солнца. Мусатов достигает здесь удивительной ритмичности в чередовании легких, светлых тонов.
При взгляде на «Куст орешника» невольно вспоминается написанное ровно за месяц до пейзажа Мусатова стихотворение Валерия Брюсова «Ранняя осень»:
Ранняя осень любви умирающей.
Тайно люблю золотые цвета
Осени ранней, любви умирающей.
Ветви прорваны, аллея пуста,
В сини бледнеющей, веющей, тающей
Странная тишь, красота, чистота...
Это произведение - одно из самых поэтических у Борисова-Мусатова изображений природы. Создание его не было чем-то случайным в творчестве художника. Искусство художника было светлым в самой своей сущности.
Пейзаж «Осенняя песнь» является как бы заключительным аккордом этой краткой живописной сюиты. Композиция его чрезвычайно проста. Художник смотрит с высокого берега Оки на желтые кроны берез, образующих справа и слева кулисы. В воде отражается холодное бледно-серое небо. Над широкой полосой покрытого поблекшей травой берега поднимается синий лес. Четкие горизонтали стволов контрастируют с мягкими плавными линиями опущенных, как бы усталых ветвей, создавая удивительный декоративный эффект. Замыкает композицию, придавая ей законченность, треугольник журавлиной стаи, черная цепочка, как бы прочерченная пером.
В начале октября Мусатовым было написано письмо Бенуа, одно из последних его писем. В нем он говорил о своем восприятии жизни, природы, событий.
«...Теперь я сижу в Тарусе. В глуши. На пустынном берегу Оки. И отрезан от всего мира. Живу в мире грез и фантазий среди березовых рощ, задремавших в глубоком сне осенних туманов. Уже давно я слышал крик журавлей. Они пролетели куда-то на юг, бесконечными рядами в виде треугольников. Крик их наполнил эти леса мелодией грусти старинной, которую я когда-то знал. Крик их замер, и только белка рыжая нарушает кружевные сновидения березовых рощ. Вы думаете, я скучаю. Нет. У меня времени не хватает каждый день. Хоть я сижу дома... Я создал себе свою жизнь. Как-то странно - такая тишина среди всеобщего смятения. Какие-то слухи долетают до меня. Какие-то дороги забастовали. Какие-то надежды, какие-то ужасы. Нет ни писем, ни газет. Одни догадки... Одни слухи... Как странно. Давно ли я был в Москве, в столице Российской империи и скоро вновь буду в ней, но уже в столице Российской республики. Как в сказке. Заснул. Проснулся. Прошло мгновение ока. А между тем уже сто лет пролетело. Повсюду жизнь. Повсюду свободные граждане...»
Гуляя и любуясь окрестными пейзажами, он как-то раз в шутку сказал, что хотел бы быть похоронен здесь, на берегу Оки. Кто бы мог подумать, что жизнь художника внезапно оборвется в 35 лет. В.Э. Борисов - Мусатов скончался 26 октября 1905 года. Он был похоронен, как завещал, на высоком берегу Оки, на кладбище у Вознесенской горы. В 1911 году на его могиле было установлено надгробие, созданное его другом известным скульптором А.Т. Матвеевым и являющееся одной из наиболее интересных работ этого мастера. На постаменте красного гранита в форме параллелепипеда покоится вырезанная фигура мальчика – подростка, напоминание о том, как когда-то Мусатов пытался спасти тонувшего ребенка, которого, несмотря на все усилия, не удалось оживить. На торцевой стороне постамента надпись "1870 - 1905", спереди постамента надпись "Борисов - Мусатов" и изображение православного креста.
Русский художник. Родился в Саратове 2 (14) апреля 1870 в семье железнодорожного служащего. Художественное образование получил (в 1890-е годы) в студии Саратовского общества изящных искусств, Московском училище живописи, ваяния и зодчества, Академии художеств (у П.П.Чистякова), а также в студии Ф.Кормона в Париже. С 1898 жил преимущественно в Саратове (летом в имениях Слепцовка или Зубриловка Саратовской губернии), а с 1903 – в Подольске и Тарусе. Испытал большое влияние П.Пюви де Шаванна.
Главным мотивом Борисова-Мусатова стали «дворянские гнезда», мир старинных усадеб, преображенный – благодаря музыкальной ритмике линий и композиций, зыбкому мареву колорита – в поле волшебных видений и грез. Лелея эффект «иного мира», проступающего сквозь парковые пейзажи, художник в большинстве случаев работал акварелью, темперой или пастелью, добиваясь особого рода имматериальности красочного слоя. Фигуры в его картинах (Гобелен, 1901; Водоем, 1902; Призраки, 1903; Изумрудное ожерелье, 1903–1904) – даже тогда, когда они очевидно натурны (своих героинь мастер обычно писал с сестры и жены), – несут в себе оттенок поэтически-печальной потусторонности. Писал также и «чистые», безлюдные пейзажи, полные задумчивого лиризма (Осенняя песнь, 1905). Его мечта о фресках (цикл эскизов на тему времен года, 1904–1905; все картины в Третьяковской галерее, Москва) так и осталась неосуществленной.
Умер Борисов-Мусатов в Тарусе 26 октября (8 ноября) 1905. Его творчество оказало решающее воздействие на художников-символистов круга «Голубой розы».
Фотограф и художник Виктор Борисов-Мусатов , Россия
Фотоэтюд для картины «Одиночество». На снимке: Е.Э. Мусатова, сестра художника.
Виктор Эльпидифорович Борисов-Мусатов
(1870-1905) - русский художник.
Борисов-Мусатов обратился к фотографии в поисках средства, способного фиксировать идеи, зыбкие впечатления, ассоциации с четкостью и быстротой, неподвластной традиционным средствам графики. Художник желал иметь возможность не просто воскресить в памяти творческую идею, возникшую когда-то, но воссоздать ее во всех подробностях, не упуская ни единой детали. Он приобрел камеру "Кодак", которая и по сей день хранится в сратовском доме-музее Борисова-Мусатова, и терпеливо обучался фотоделу. Первые фотографические опыты начались еще в парижский период, в это время художник вел фотодневник, закрепляя знания, и продолжились уже в родном городе, где Борисов-Мусатов начал снимать портретные этюды. Моделями часто избирались близкие художника: сестра Елена, знакомые девушки, их подруги. Часть этих фотоэтюдов послужила основой для живописных и графических произведений. Со временем, Борисов-Мусатов стал фотографировать не только для вспомогательных целей, но организовывал сложные постановочные съемки, снимал серии этюдов, которые "переросли" рамки "пособия", превратившись в самостоятельный вид творчества. Фотографическое наследие Борисова-Мусатова - это более семидесяти пластинок и отпечатков, каждый из которых - цельное произведение, заслуживающее внимания и интереса.
Портрет Е.Э. Мусатовой, сестры художника. Фотография.
«Девушка с ожерельем». Подготовительный рисунок для композиции «Реквием». Калька, графитный карандаш. 1905 год. Государственная Третьяковская Галерея.
«Реквием». Акварель. 1905 год. Государственная Третьяковская Галерея.
Фотоэтюд для картины «Автопортрет с сестрой». На снимке: Е.Э. Мусатова.
«Автопортрет с сестрой». Холст, масло, темпера. 1898 год. Государственный Русский Музей.
Фотоэтюд для картины «Портрет сестры. Девушка с розами». На снимке: Е.Э. Мусатова.
«Портрет сестры. Девушка с розами». Холст, масло. 1902 год. Казахская государственная художественная галерея им. Т.Г.Шевченко.
Фотоэтюд к картине «Спящая девушка». На снимке: Ю.Ю. Домбровская.
«Спящая девушка». Бумага, пастель. 1901 год. Астраханская государственная картинная галерея им. Б.М. Кустодиева.
Фотоэтюд для картины «Одиночество». На снимке: Е.Э. Мусатова.
«Одиночество». Пастель.
Фотоэтюд. На снимке: Ю.Ю. Домбровская.
«Сидящая девушка» (?)
Фотоэтюд к картине «Последний луч». На снимке: Ю.Ю. Домбровская.
«Последний луч». Эскиз. Бумага папиросная светло-коричневая, акварель, уголь. 1901 год. Собрание семьи художника.
Неизвестная на диване. Анна Иеронимовна Воротынская (?) Фотография.
«Портрет неизвестной». Бумага, пастель. 1902 год.
Е.Э. Мусатова на террасе. Фотография.
«Леди в синем». Акварель. 1902 год. Государственная Третьяковская Галерея.
Фотоэтюд. На снимке: Н.Ю. Станюкович.
«Портрет Н.Ю. Станюкович». Холст, масло. 1903 год. Государственный Русский Музей.
Е.Э. Мусатова в старинном платье. Фотография.
«Осеннее настроение». Холст, темпера. 1901 год. Государственная Третьяковская Галерея.
Фотоэтюд. На снимке: М. Ягодская.
«Изумрудное ожерелье». Холст, темпера. 1903 год. Государственная Третьяковская Галерея.
Натурщицы в старинных костюмах. Фотография.
«Летний день». Акварель.
Е.Э. Мусатова и Е.В. Александрова на фоне пруда. Фотография.
«Пруд». Холст, темпера. 1902 год. Государственная Третьяковская Галерея.
Е.В. Александрова, Е.Э. Мусатова, С. Стеблова, Т.С. Шемшурина на фоне усадьбы Введенское. Фотография.
«Прогулка на закате». Холст, темпера. 1903 год. Государственный Русский Музей.
Праздник зеленого маскарада. Фотография.
Праздник зеленого маскарада. Раскрашенная фотография.
Старинный гобелен из Радищевского музея. Фотография.
Старинный гобелен из Радищевского музея. Фрагмент. Фотография.
«Дама у гобелена». Портрет Н.Ю. Станюкович. Бумага, пастель. 1903 год. Государственная Третьяковская Галерея.
Усадебный дом в поместье Зубриловка. Фотография.
«Фантомы». Холст, темпера. 1903 год. Государственная Третьяковская Галерея.
Художник Борисов-Мусатов.Борисов-Мусатов. Символист русской старины.
Виктор Эльпидифорович Борисов-Мусатов (2 (14) апреля 1870 - 26 октября (8 ноября) 1905) остался в истории русского искусства одним из самых поэтичных и одухотворенных живописцев.
Всё его наследие - это тихое, долгое, печальное сновидение. Природа полуденно-сонна или вечерне-утомлена, героини - то ли заколдованные девы, то ли сами тянущие нить заговоров между молитвами помещицы, то ли забытые драгоценные куклы...а может быть это образы душ давно умерших прекрасных дам. И всё это в атмосфере, которая источает летний аромат, которой хочется дышать.
В дневниках Мусатова есть запись: «Мои помыслы - краски, мои краски - напевы». И еще: «Когда меня пугает жизнь, я отдыхаю в искусстве и в музыке»
"Всюду у Мусатова за зеркальной поверхностью тишины буря романтики," - говорил Андрей Белый. "Тончайшим и нежным горбуном" назвал он Борисова-Мусатова.
«Одиночество» или На балконе. Пастель. Серпуховский художественно-исторический музей, Серпухов
В 1873 году в возрасте трех лет с Виктором Мусатовым произошел несчастный случай. Резвый, подвижной мальчик повредил себе спину, упав со скамейки. Этот ушиб вызвал хронический воспалительный процесс в позвоночнике. Родители болезненно переживали постигшее его несчастье. Они сделали все от них зависящее, чтобы добиться его излечения. Но ни в Москве, ни в Петербурге, куда отец возил мальчика, ничем не смогли помочь, и Виктор остался «с прекрасной, гордо взнесенной головой и горбатым туловищем»,- по словам одного из его биографов.
"Был он болезненный, маленький, горбатенький человек с острой бородкой, - писал М. Добужинский, - очень изысканно одевался и носил золотой браслет".
"Он был трогателен, мил и сердечен", - вспоминал близко друживший с Борисовым-Мусатовым И. Грабарь.
Весна. 1898-1901. Холст, темпера. Государственный Русский музей, Санкт-Петербург
Прогулка при закате. 1903. Холст, темпера. Государственный Русский музей, Санкт-Петербург
Летняя мелодия. 1904-1905. Эскиз неосуществленной фрески изх цикла Времена года. Бумага, акварель, тушь, кисть, карандаш. Частное собрание
Весенняя сказка. 1904-1905. Эскиз неосуществленной фрески из цикла Времена года. Бумага, акварель, графитный карандаш, перо, кисть.
Осенний вечер. 1904-1905. Эскиз неосуществленной фрески из цикла Времена года. Бумага, акварель, графитный карандаш, перо, кисть.
Сон божества. 1904-1905. Эскиз неосуществленной фрески из цикла Времена года. Бумага, акварель, перо, кисть.
Гобелен. 1901. Холст, темпера. Государственная Третьяковская галерея, Москва
Автопортрет с сестрой. 1898. Холст, масло, темпера. Государственный Русский музей, Санкт-Петербург
Художник был безвозвратно влюблен в супругу своего товарища- Надежду Юрьевну Станюкович. Сопровождая мужа на Русско-турецкой войне она работала в госпитале и пережила глубокий нервный срыв после чего заболела и 21 августа 1905 года скончалась.
«Меня поразил болезненный, измученный вид брата,- вспоминала его сестра Елена,- да и вообще перемена в лице была очень заметна». Мусатов хочет создать картину «Реквием» по умершей. 15 сентября он пишет М. Е. Букинику: «Ведь для меня она не умерла, потому что я художник. Нет, она даже живет теперь как-то ярче. И я ее напишу еще так, чтобы она навсегда не умерла и для него [В. К. Станюковича -его друга и мужа умершей]».Эта картина – лебединая песнь Борисова-Мусатова, его самое совершенное и высокое творение.
Реквием. 1905. Бумага на картоне, акварель, черный карандаш, сангина. Государственная Третьяковская галерея, Москва
В центре, несколько особняком, - женщина в платье, которое выделяется своей белизной даже среди светлых прозрачных одеяний остальных. Она резким движением оборачивается назад, нарушая плавный ритм шествия, приковывая к себе взгляд зрителя. Черты ее лица - черты Надежды Юрьевны Станюкович. С тяжелыми локонами, с застывшим взглядом, отрешенная от всех земных треволнений, почти тень живой женщины.
Этот прекрасный, светлый и печальный женский образ присутствует здесь как воспоминание о безвременно ушедшей навеки.
Слева - высокая дама с обнаженными плечами и веером в опущенных руках. Моделью для нее служила жена Мусатова. Остальные действующие лица играют роль равнодушных зрительниц и лишены, по сути, психологических характеристик. Они необходимы для создания ритмичной, декоративной композиции.
Все продумано и гармонично: теплые тона - желтоватые и розовые ритмично чередуются с холодными - голубыми и синими. На втором плане - зеленовато-голубые купы деревьев. – это не реальный парк, на картине он словно встает в торжественном воспоминании».
Ни в одной из его работ еще не выражались с такой силой самые сокровенные чувства: страстная жажда прекрасного в жизни и связанные с этим скорбь и надежда.
«Реквием» не был вполне закончен. Так же как «Реквием» Моцарта, он стал реквиемом самому художнику.
Изумрудное ожерелье. 1903-1904. Холст, масло, темпера. Государственная Третьяковская галерея, Москва
«Изумрудное ожерелье» полно жажды жизни, ликования. Восемь женщин, одна за другой в парке, они то ли стоят, то ли идут, но какая устойчивость, уверенность в такой фронтальной композиции, а в красках - сколько нежности, гармонии, покоя! Такими картинами можно лечить неустойчивую психику современного человека.
Венок васильков. 1905. Этюд. Холст, масло. Государственная Третьяковская галерея, Москва
Осенняя песнь. 1905. Бумага, пастель. Государственная Третьяковская галерея, Москва
Художник смотрит с высокого берега Оки на желтые кроны берез, образующих справа и слева кулисы. В воде отражается холодное бледно-серое небо. Над широкой полосой покрытого поблекшей травой берега поднимается синий лес. Четкие горизонтали стволов контрастируют с мягкими плавными линиями опущенных, как бы усталых ветвей, создавая удивительный декоративный эффект. Замыкает композицию, придавая ей законченность, треугольник журавлиной стаи, черная цепочка, как бы прочерченная пером.
Это одна из последних работ художника.
Капуста. 1893. Этюд. Холст, масло. Саратовский государственный художественный музей им. А.Н. Радищева, Саратов
Майские цветы. 1894. Холст, масло. Государственная Третьяковская галерея, Москва
Прогулка. 1901. Картон, темпера. Одесский художественный музей, Одесса
Мотив без слов. 1900. Бумага на картоне, акварель, пастель, графитный карандаш. Государственная Третьяковская галерея, Москва
В ожидании гостей. 1894. Бумага, тушь, гуашь. Государственная Третьяковская галерея, Москва
Волга. Нижний Новгород. 1894. Бумага, гуашь. Государственная Третьяковская галерея, Москва
Отблеск заката. 1904. Холст, темпера. Нижегородский художественный музей, Нижний Новгород
Водоем. 1902. Холст, темпера. Государственная Третьяковская галерея, Москва
Круглый водоем - и две женщины, беседующие на берегу, но в водоеме ярко отражаются голубизна неба и белые облака. Вода написана с более высокой точки, а дамы - с более низкой. Синее платье гармонирует с голубизной неба, а белые облака - с белой кружевной накидкой дамы, стоящей боком.
«Водоем» он писал для своей возлюбленной Надежды Юрьевны Станюкович., и она его приобрела. Ее похвала, вырвавшийся из ее груди восторг при виде картины «Водоем» были сильнее, чем какие-либо статьи критиков.
Призраки. 1903. Холст, темпера. Государственная Третьяковская галерея, Москва
Усадебный дом и поместье Зубриловка. Бывшая усадьба князей Голицыных-Прозоровских. Фотография.
В 1899 году художник Виктор Борисов-Мусатов написал управляющему усадьбой Н. В. Соколову письмо, с просьбой посмотреть старинное имение. Его просьба была удовлетворена и в 1901 году художник приехал в Зубриловку. Уже тогда усадьба пребывала в запустении, редко посещаемая тогдашними хозяевами. В 1902 году Борисов-Мусатов вновь посетил усадьбу вместе с сестрой Еленой и художницей Еленой Владимировной Александровой - будущей женой. Его сестра Елена вспоминала: Глубокая осень в Зубриловке также увлекла брата по своим блеклым тонам красок умирающей природы… Возле дома, где он нас писал в солнечные летние дни, краски уже были печальные, серые, все гармонировало с темным осенним небом, покрытым тучами. Казалось, что и дом замер с окружающей его увядающей зеленью. Это и дало настроение брату написать картину - «Призраки»… Он лично пояснял нам, как я помню, будто с окончанием жизни опустевшего помещичьего дома - «все уходило в прошлое», как изображены им на первом плане картины удаляющиеся призрачные фигуры женщин. Эти две поездки в усадьбу нашла отражение в работах «Гобелен» (1901), «Прогулка при закате» (1903), «Призраки» (1903), «Сон божества» (1904-05).
Усадьба. 1902. Холст, масло. Краснодарский краевой художественный музей им. Ф.А.Коваленко, Краснодар
На террасе. 1903.
Дама в голубом. 1902. Бумага на холсте, акварель, пастель. Государственная Третьяковская галерея, Москва
Сидящая женщина. 1899. Этюд к картине Гармония. Воронежский областной художественный музей им. И.Н.Крамского, Воронеж
Окно. 1886. Холст, масло. Государственная Третьяковская галерея, Москва
Дама в саду. 1903.
Пруд. Начало 1900-х. Этюд к картине Дафнис и Хлоя. Бумага, акварель
На балконе в Тарусе. 1905.
Куст орешника. 1905. Бумага, акварель, пастель. Государственная Третьяковская галерея, Москва
Это одна из последних работ художника
Ранняя осень любви умирающей.
Тайно люблю золотые цвета
Осени ранней, любви умирающей.
Ветви прорваны, аллея пуста,
В сини бледнеющей, веющей, тающей
Странная тишь, красота, чистота...
Стихотворение Валерия Брюсова «Ранняя осень», написанное за месяц до пейзажа Мусатова
"Дама в голубом" 1904
Девушка в ожерелье. 1904. Этюд к картине Изумрудное ожерелье. Холст, масло. Частное собрание
Женщина в голубом. 1905. Бумага, пастель. Национальная галерея Армении, Ереван
Портрет дамы. 1902. Холст, акварель, пастель, гуашь. Частное собрание
Осенний мотив. 1901. Холст, масло. Киевский государственный музей русского искусства, Киев
Кавалер, читающий стихи. 1899. Этюд к картине Гармония. Холст, темпера. Саратовский государственный художественный музей им. А.Н. Радищева, Саратов
Терраса. 1903. Частное собрание
Мальчик с собакой. 1895. Холст, масло. Харьковский государственный музей изобразительных искусств, Харьков
У реки. 1894. Этюд. Холст, масло. Курская государственная картинная галерея им. А.А.Дейнеки, Курск
Дерево. Этюд. Холст, масло. Саратовский государственный художественный музей им. А.Н. Радищева, Саратов
Спящая девушка. 1890-е. Бумага цветная, пастель. Астраханская областная картинная галерея им. Б.М. Кустодиева, Астрахань
Дама у гобелена (Портрети Н.Ю.Станюкович). 1903. Бумага, пастель. Государственная Третьяковская галерея, Москва
Портрет Надежды Юрьевны Станюкович. 1903. Этюд к неоконченному портрету из ГРМ. Холст, масло. Государственная Третьяковская галерея, Москва
Девушка с агавой. 1897. Холст, масло. Государственная Третьяковская галерея, Москва
Гармония. 1900. Холст, темпера. Государственная Третьяковская галерея, Москва
Девушка в желтой шали. 1903-1904. Этюд к картине Изумрудное ожерелье. Холст, масло. Государственная Третьяковская галерея, Москва
Осенний мотив. 1899. Холст, масло. Саратовский государственный художественный музей им. А.Н. Радищева, Саратов
За вышиванием. 1901. Холст, темпера. Государственный Русский музей, Санкт-Петербург
Капуста и ветлы. 1894. Холст на картоне, масло. Государственная Третьяковская галерея, Москва
"Колокольчики" 1903
Борисов-Мусатов, увлекаясь фотографиеей, сам снимал портретные этюды. Моделями часто избирались близкие художника: сестра Елена, знакомые девушки, их подруги. Часть этих фотоэтюдов послужила основой для живописных и графических произведений.
Счастливым стал для художника день, когда его знакомая подарила ему целый сундук старинных платьев, юбок с кринолинами, шалей, кружев и т.п. Стало легче воплощать свои видения, мечтания о прошлом.
Борисов-Мусатов, как и Блок, ощущал не просто время, но и его будущую жестокость, агрессивность. Он хотел жить тем, что дорого,- образами тургеневских девушек, Татьяной Лариной, ими он грезил, они стали его героинями. А действие он переносил не только в XIX век, но и дальше, вглубь, к XVIII веку.
Е.В. Александрова, Е.Э. Мусатова, С. Стеблова, Т.С. Шемшурина на фоне усадьбы Введенское. Фотография.
Фотоэтюд к картине «Спящая девушка». На снимке: Ю.Ю. Домбровская.
Фотоэтюд для картины «Одиночество». На снимке: Е.Э. Мусатова, сестра художника.
Фотоэтюд для картины «Портрет сестры. Девушка с розами». На снимке: Е.Э. Мусатова.
Праздник зеленого маскарада. Фотография.
Праздник зеленого маскарада. Фотография, раскрашенная Борисовым-Мусатовым.
Фотоэтюд. На снимке: Ю.Ю. Домбровская.
Фотоэтюд к картине «Последний луч». На снимке: Ю.Ю. Домбровская.
Неизвестная на диване. Анна Иеронимовна Воротынская (?) Фотография.
Е.Э. Мусатова на террасе. Фотография.
Фотоэтюд. На снимке: М. Ягодская.
Е.Э. Мусатова в старинном платье. Фотография.
Е.Э. Мусатова и Е.В. Александрова на фоне пруда. Фотография.
Фотоэтюд. На снимке: Н.Ю. Станюкович.
Натурщицы в старинных костюмах. Фотография.
Последние месяцы своей жизни художник провел в Тарусе по приглашению искусствоведа И.В. Цветаева, где поселился вместе с семьей на снимаемой Цветаевым даче "Песочная".
Гуляя и любуясь окрестными пейзажами, он как-то раз в шутку сказал, что хотел бы быть похоронен здесь, на берегу Оки. Кто бы мог подумать, что жизнь художника внезапно оборвется в 35 лет. В.Э. Борисов - Мусатов скончался 26 октября 1905 года. Он был похоронен, как завещал, на высоком берегу Оки, на кладбище у Вознесенской горы.
В 1911 году на его могиле было установлено надгробие, созданное его другом известным скульптором А.Т. Матвеевым и являющееся одной из наиболее интересных работ этого мастера. На постаменте красного гранита в форме параллелепипеда покоится вырезанная фигура мальчика – подростка, напоминание о том, как когда-то Мусатов пытался спасти тонувшего ребенка, которого, несмотря на все усилия, не удалось оживить. На торцевой стороне постамента надпись "1870 - 1905", спереди постамента надпись "Борисов - Мусатов" и изображение православного креста.
Борисов-Мусатов явился непосредственным предшественником художников «Голубой розы», которых объединяло, в частности, глубокое уважение к его наследию.
Небольшое дополнение о месте захоронения Борисова-Мусатова. В непосредственной близости от могилы Мусатова, рядом на берегу лежит валун, на котором коротко написано, что здесь хотела бы лежать Марина Цветаева.
ogis.sgu.ru/ogis/newsrad/musatov/tarusa
territa.ru;
