Действующие лица
Серебряков Александр Владимирович , отставной профессор.
Елена Андреевна , его жена, 27 лет.
Софья Александровна (Соня) , его дочь от первого брака.
Войницкая Мария Васильевна , вдова тайного советника, мать первой жены профессора.
Войницкий Иван Петрович , ее сын.
Астров Михаил Львович , врач.
Телегин Илья Ильич , обедневший помещик.
Марина , старая няня.
Работник .
Действие происходит в усадьбе Серебрякова .
Действие первое
Сад. Видна часть дома с террасой. На аллее под старым тополем стол, сервированный для чая. Скамьи, стулья; на одной из скамей лежит гитара.
Недалеко от стола качели. - Третий час дня. Пасмурно.
Марина (сырая, малоподвижная старушка, сидит у самовара, вяжет чулок) и Астров (ходит возле).
Марина (наливает стакан). Кушай, батюшка.
Астров (нехотя принимает стакан). Что-то не хочется.
Марина. Может, водочки выпьешь?
Астров. Нет. Я не каждый день водку пью. К тому же душно.
Пауза.
Нянька, сколько прошло, как мы знакомы?
Марина (раздумывая). Сколько? Дай бог память… Ты приехал сюда, в эти края… когда?.. еще жива была Вера Петровна, Сонечкина мать. Ты при ней к нам две зимы ездил… Ну, значит, лет одиннадцать прошло. (Подумав.) А может, и больше…
Астров. Сильно я изменился с тех пор?
Марина. Сильно. Тогда ты молодой был, красивый, а теперь постарел. И красота уже не та. Тоже сказать - и водочку пьешь.
Астров. Да… В десять лет другим человеком стал. А какая причина? Заработался, нянька. От утра до ночи все на ногах, покою не знаю, а ночью лежишь под одеялом и боишься, как бы к больному не потащили. За все время, пока мы с тобою знакомы, у меня ни одного дня не было свободного. Как не постареть? Да и сама по себе жизнь скучна, глупа, грязна… Затягивает эта жизнь. Кругом тебя одни чудаки, сплошь одни чудаки; а поживешь с ними года два-три и мало-помалу сам, незаметно для себя становишься чудаком. Неизбежная участь. (Закручивая свои длинные усы.) Ишь громадные усы выросли… Глупые усы. Я стал чудаком, нянька… Поглупеть-то я еще не поглупел, бог милостив, мозги на своем месте, но чувства как-то притупились. Ничего я не хочу, ничего мне не нужно, никого я не люблю… Вот разве тебя только люблю. (Целует ее в голову.) У меня в детстве была такая же нянька.
Марина. Может, ты кушать хочешь?
Астров. Нет. В великом посту на третьей неделе поехал я в Малицкое на эпидемию… Сыпной тиф… В избах народ вповалку… Грязь, вонь, дым, телята на полу, с больными вместе… Поросята тут же… Возился я целый день, не присел, маковой росинки во рту не было, а приехал домой, не дают отдохнуть - привезли с железной дороги стрелочника; положил я его на стол, чтобы ему операцию делать, а он возьми и умри у меня под хлороформом. И когда вот не нужно, чувства проснулись во мне, и защемило мою совесть, точно это я умышленно убил его… Сел я, закрыл глаза - вот этак, и думаю: те, которые будут жить через сто - двести лет после нас и для которых мы теперь пробиваем дорогу, помянут ли нас добрым словом? Нянька, ведь не помянут!
Марина. Люди не помянут, зато Бог помянет.
Астров. Вот спасибо. Хорошо ты сказала.
Входит Войницкий .
Войницкий (выходит из дому; он выспался после завтрака и имеет помятый вид; садится на скамью, поправляет свой щегольской галстук). Да…
Пауза.
Астров. Выспался?
Войницкий. Да… Очень. (Зевает.) С тех пор как здесь живет профессор со своею супругой, жизнь выбилась из колеи… Сплю не вовремя, за завтраком и обедом ем разные кабули, пью вина… нездорово все это! Прежде минуты свободной не было, я и Соня работали - мое почтение, а теперь работает одна Соня, а я сплю, ем, пью… Нехорошо!
Марина (покачав головой). Порядки! Профессор встает в двенадцать часов, а самовар кипит с утра, все его дожидается. Без них обедали всегда в первом часу, как везде у людей, а при них в седьмом. Ночью профессор читает и пишет, и вдруг часу во втором звонок… Что такое, батюшки? Чаю! Буди для него народ, ставь самовар… Порядки!
Астров. И долго они еще здесь проживут?
Войницкий (свистит). Сто лет. Профессор решил поселиться здесь.
Марина. Вот и теперь. Самовар уже два часа на столе, а они гулять пошли.
Войницкий. Идут, идут… Не волнуйся.
Серебряков. Прекрасно, прекрасно… Чудесные виды.
Телегин. Замечательные, ваше превосходительство.
Соня. Мы завтра поедем в лесничество, папа. Хочешь?
Войницкий. Господа, чай пить!
Серебряков. Друзья мои, пришлите мне чай в кабинет, будьте добры! Мне сегодня нужно еще кое-что сделать.
Соня. А в лесничестве тебе непременно понравится…
Елена Андреевна, Серебряков и Соня уходят в дом; Телегин идет к столу и садится возле Марины .
Войницкий. Жарко, душно, а наш великий ученый в пальто, в калошах, с зонтиком и в перчатках.
Астров. Стало быть, бережет себя.
Войницкий. А как она хороша! Как хороша! Во всю свою жизнь не видел женщины красивее.
Телегин. Еду ли я по полю, Марина Тимофеевна, гуляю ли в тенистом саду, смотрю ли на этот стол, я испытываю неизъяснимое блаженство! Погода очаровательная, птички поют, живем мы все в мире и согласии, - чего еще нам? (Принимая стакан.) Чувствительно вам благодарен!
Войницкий (мечтательно). Глаза… Чудная женщина!
Астров. Расскажи-ка что-нибудь, Иван Петрович.
Войницкий (вяло). Что тебе рассказать?
Астров. Нового нет ли чего?
Войницкий. Ничего. Все старо. Я тот же, что и был, пожалуй, стал хуже, так как обленился, ничего не делаю и только ворчу, как старый хрен. Моя старая галка, maman, все еще лепечет про женскую эмансипацию; одним глазом смотрит в могилу, а другим ищет в своих умных книжках зарю новой жизни.
Пьеса «Дядя Ваня» Чехова была написана в 1896 году. Первоначально произведение называлось «Леший», однако результат не устроил автора, и он внес значительные изменения в рассказ о русской интеллигенции. Так появилась знаменитая драма «Дядя Ваня», в которой Антон Павлович мастерски расставил акценты на нравственных и социальных проблемах российского общества.
Войницкий Иван Петрович (дядя Ваня) – умный, глубоко порядочный человек, способный на жертвы ради других, опекун Сони.
Серебряков Александр Владимирович – ученый, профессор в отставке, эгоистичный, капризный, брюзгливый мужчина.
Астров Михаил Львович – доктор, талантливый, мыслящий человек, переживающий за свою страну, народ.
Софья Александровна (Соня) – дочь Серебрякова от первого брака, умная, практичная, жертвенная девушка.
Елена Андреевна – молодая супруга Серебрякова, умная, красивая, но совершенно ленивая, праздная женщина.
Телегин Илья Ильич – разорившийся помещик, крестный Сони, глубоко несчастный в личной жизни человек.
Марина – старая нянюшка, добрая, ласковая, милосердная женщина.
В усадьбе Александра Васильевича Серебрякова за чашкой чая беседуют старая нянюшка Марина и врач, Михаил Львович Астров. Они припоминают, сколько времени уже знакомы друг с другом, и доктор сокрушается, что за эти « десять лет другим человеком стал »: постарел, стал менее чувствительным, пристрастился к водке. Он жалуется своей внимательной слушательнице, что « от утра до ночи все на ногах », без единого выходного, окружающая его « жизнь скучна, глупа, грязна », и он утратил смысл своего существования.
Выходит Войницкий, и рассказывает, что с приездом профессора Серебрякова их привычный уклад изменился не лучшим образом. Теперь вся семья вынуждена подстраиваться под ученого, у которого совершенно нет никакого режима.
Войницкий продолжает обсуждать своего родственника, который переселился в именье первой жены только потому, что жить в городе ему не по карману. Профессор уже четверть века « пишет об искусстве, ровно ничего не понимая в искусстве ». Он « вечно жалуется на свои несчастья » и многочисленные болезни, но при этом пользуется большим успехом у женщин.
Войницкий вспоминает, что его сестра, покойная супруга Серебрякова, любила мужа больше жизни, а « его вторая жена, красавица, умница » – добровольно « отдала ему молодость, красоту, свободу, свой блеск ».
К разговору о супружеской верности присоединяется Телегин, чья жена сбежала от него на следующий день после свадьбы. Он до сих пор любит ее, и помогает финансово ей и ее детям, которых она прижила от другого мужчины.
Астров остается на ночлег в имении, и в разговоре затрагивает свою любимую тему – сохранение лесов и приумножение природных богатств. Соня рассказывает, что « Михаил Львович каждый год сажает новые леса », и даже получил за это медаль и грамоту.
Елена Андреевна замечает, что девушка влюблена в интересного доктора. Войницкий признается Елене Андреевне в любви, и просит не отвергать его.
Серебряков утомляет свою молодую супругу жалобами на свой возраст и слабое здоровье. Он говорит о своей « старости таким тоном », точно все в этом виноваты.
Серебряков продолжает жаловаться Елене Андреевне на скучную жизнь « в этом склепе », вынужденное общение со скучными людьми, удаленность от блестящей светской жизни… Елена Андреевна начинает терять терпение. Лишь старой верной нянюшке удается успокоить профессора, который, как и все пожилые и капризные люди, очень нуждается в жалости.
Наедине с Войницким Елена Андреевна сетует на то, что ей очень тяжело находиться в этом доме, где все раздражены и ненавидят друг друга. В свою очередь, Иван Петрович принимается изливать молодой женщине признания в своих чувствах. Заметив, что ее собеседник пьян, Елена Андреевна покидает его.
Войницкий анализирует прожитые годы и сожалеет о том, что многое в его жизни было напрасным, бессмысленным.
Входят Астров и Телегин с гитарой. За рюмкой коньяка мужчины принимаются дискутировать на философские темы.
Соня укоряет дядю Ваню за то, что тот « опять напился с доктором ». Когда он уходит, девушка общается с Астровым, который делится с ней своими сокровенными мыслями. Он не удовлетворен, поскольку презирает « жизнь, уездную, русскую, обывательскую ». Доктор признается, что никогда не любил и не полюбит более.
Войницкий сообщает все домашним, что их хочет собрать профессор, чтобы сообщить какую-то важную новость. Елена Андреевна жалуется на скуку, на что Соня отвечает, что всегда можно заняться полезным делом – было бы желание. « Скука и праздность заразительны », и нужно всеми силами бороться с ними.
Соня делится с мачехой своей неразделенной любовью: вот уже шесть лет она любит Астрова, но он не обращает на нее никакого внимания. Елена Андреевна предлагает поговорить с доктором « осторожно, намеками ».
В приватной беседе Михаил Львович делится, что не испытывает ровно никаких чувств к Соне. Елена Андреевна просит его уехать и появляться в усадьбе как можно реже, чтобы не тревожить своим видом влюбленную девушку.
Доктор признается в своей любви к Елене и умоляет ее о свидании. Невольным свидетелем этой сцены становится Войницкий.
Серебряков собирает родственников и сообщает, что намерен продать имение, вырученные « деньги обратить в процентные бумаги и на излишек, какой останется, купить дачу в Финляндии ». Дядя Ваня возмущен, ведь он уверен, что имение принадлежит Соне. Он сообщает, что только благодаря его усилиям удалось выплатить все долги за имение, на котором он каторжно работает во уже двадцать пять лет. Находясь во власти сильных чувств, он достает револьвер и пытается убить ненавистного ему профессора.
Обсуждая предстоящий отъезд четы Серебряковых в Харьков, нянюшка Марина и Телегин рады – наконец, жизнь в доме пойдет « как было, по-старому ».
Войницкий обескуражен своей меткостью – « стрелять два раза и ни разу не попасть!». Боясь, чтобы дядя Ваня не сделал ничего лишнего, рядом с ним постоянно находится Астров. Доктор настойчиво просит его вернуть то, что он взял у него – пузырек с морфием.
Войницкий мечтает переписать жизнь с чистого лица, но понимает – в его сорок семь лет сделать это уже невозможно. Соня призывает любимого дядю последовать ее примеру – просто жить и терпеть, пока жизнь « не окончится сама собою ». Ей удается уговорить его отдать доктору морфий.
Астров уговаривает Елену Андреевну остаться, но женщина решительно настроена покинуть поместье. Прощаясь, Серебряков мирится с дядей Ваней. Они заверяют друг друга, что « все будет по-старому ».
Покидает поместье и Астров. Соня с дядей принимаются разбирать запущенные дела. Девушка рассуждает о том, как они будут усердно трудиться, безропотно принимая жизненные испытания, чтобы после смерти, наконец, увидеть « жизнь светлую, прекрасную, изящную ».
Благодаря точному подбору характеров главных персонажей автору удалось отобразить духовную жизнь интеллигенции на фоне российской действительности конца XIX столетия.
После ознакомления с кратким пересказом «Дядя Ваня» рекомендуем прочесть пьесу Чехова в полной версии.
Проверьте запоминание краткого содержания тестом:
Средняя оценка: 4.5 . Всего получено оценок: 169.
В 1889 г. Чехов закончил комедию в 4-х действиях под названием «Леший». Опубликована она была в 1890 г. Впоследствии, после создания «Чайки», писатель переделал её в пьесу «Дядя Ваня».
В первоначальном варианте драма «Леший» была поставлена 27/12/1889 г. в Москве, в театре М. М. Абрамовой. Окончательное завершение пьесы произошло в 1896 г. Она уже именовалась «Дядя Ваня» и имела подзаголовок «Сцены из деревенской жизни в четырёх действиях». В 1899 г., когда Чехов был в Ялте туда приходит известие о триумфе его пьесы "Дядя Ваня".
В этой пьесе писатель широко охватывает российскую действительность и описывает духовную жизнь российской интеллигенции. Это удаётся ему благодаря очень точному подбору главных героев. Иван Петрович, доктор Астров, Соня - люди, заботы и интересы которых выходят далеко за пределы узкоэгоистических рамок личной жизни. Жизнь в провинции мрачна, полна безысходности, разочарований, что ещё более усугубляются описанием нищеты жизни простого люда.
В пьесе постоянно звучат лейтмотивы страшной усталости и одиночества. В то же время им противостоят мотивы веры в высокие идеалы романтизма, попытки в одиночку бороться со всеобщей неустроенностью. Иван Петрович и Соня искренне считают, что обеспечивая материально профессора Серебрякова, они, тем самым, служат науке. Доктор Астров составляет карту, отражающую историю взаимоотношений человека и природы, прошлое, настоящее и будущее природы России и эта работа является смыслом его жизни. Провинциальные герои уже сейчас хотят видеть итоги сделанного ими и осознать цель и смысл своей жизни. И у каждого героя есть на этот счёт своя точка зрения.
Сюжетная линия озвучена в самом подзаголовке пьесы «сцены из деревенской жизни». Помещик Иван Петрович Войницкий и его племянница Соня практически всю свою жизнь материально обеспечивают своего зятя и соответственно отца, искренне считая, что таким образом они поддерживают науку в лице научного светила профессора Серебрякова. Однако, с его приездом со своей молодой женой Еленой Андреевной в поместье происходит прозрение. Все эти годы Иван Петрович работал для материального процветания научного ничтожества, который не способен был вообще что-то создать в науке. Влюблённость в Елену Андреевну усугубляют ситуацию. Он осознаёт, что жизнь прошла зря, он ничего не достиг, жизнь растрачена напрасно, что он обманут, так как принёс в жертву свою личную жизнь, семью. Помогая другому, он забыл о себе.
По мере развития сюжета, всё запутывается. Иван Петрович безуспешно влюблён в Елену Андреевну, Елена Андреевна влюблена в Астрова и не без взаимности, Соня безответно влюблена в Астрова. А профессор Серебряков, поселившийся в доме Войницких, порядком уже всем надоел своим брюзжанием и подагрой. Решив поправить свои материальные дела, он на семейном совете предлагает продать имение, купить дачу в Финляндии. Это переполняет чашу терпения Ивана Петровича и он два раза стреляет в профессора, по счастью, мимо. Помирившись со своим родственником, профессор с женой уезжают, а Соня и Иван Петрович возвращаются к своему прежнему занятию, ведению хозяйства поместья.
Центральный образ пьесы - Иван Петрович Войницкий, дядя Ваня. Человек всю жизнь боготворивший своего зятя, почитавший его за научное светило и, в итоге, жестоко разочаровавшийся в нём. Это умный, образованный, глубоко порядочный человек, способный на жертвенность ради другого. Трагедия его в том, что всю свою жизнь он посвятил пустышке. Ничего не добился сам, не завёл семью. Осознание этого гложет его. Состояние его усугубляется безответной любовью к Елене Андреевне. Его нельзя назвать сильной личностью, ведь даже всё осознав, он не пытается что-то изменить а покорно возвращается к своим счетам. Чем-то он напоминает художника-пейзажиста из «Дома с мезонином». Можно было бы даже предположить, что это он и есть, только постаревший. Та же бездеятельность и инфантильность при полном понимании и осознании происходящего. Он даже не пытается вырваться из того житейского болота, в которое его затянуло.
Доктор Михаил Львович Астров один из героев, который привлекает к себе внимание масштабностью своей личности. Наиболее точно характеризует его Елена Андреевна: "...это самый настоящий талант! Смелый, со свободной головой, большим размахом... Посадит дерево и уже представляет, что же произойдет через тысячи лет от этого, он уже видит счастье человечества. Очень редки такие люди, их нужно уважать и любить...". Астров талантлив как врач, практик и мыслитель. Эти качества проявляются в его способности вести хозяйство, лесничество, в котором он навёл должный порядок. Он любит природу и заботится о ней. Он относится к тому типу людей, которыми должна быть населена Россия. Но, даже он не удовлетворён окружающей действительность и становится беспомощным при столкновении с окружающей действительностью России. Окружающая среда сильнее.
Соня, как и её дядя служила благополучию своего отца. В ней практически нет изьянов, он умна, романтична, жертвенна. Читателю остаётся только додумать, что её безответная любовь к Астрову со временем забудется и она найдёт своё счастье. Потому что на её стороне самое большое преимущество - её молодость.
Елена Андреевна, жена Серебрякова. Женщина очень красивая внешне, умная. Но, как говорит Астров, везде, где она проходит, происходит разрушение. Именно в связи с её характеристикой и говорит он о том, что «в человеке должно быть всё прекрасно, и душа, и лицо, и мысли». К сожалению, всем этим параметрам Елена Андреевна не соответствует.
И, наконец, отставной профессор Александр Владимирович Серебряков. Личность крайне неприятная во всех отношениях. Начиная от его вечного брюзжания и подагры, которой он всех в доме попросту достал, до его совершеннейшего эгоизма. Нисколько не озаботившись тем, где будут проживать его родная дочь и Иван Петрович, всю свою жизнь обеспечивавший ему безбедное существование, он запросто предлагает продать имение для того, чтобы купить себе дачу в Финляндии. Уже не стоит говорить о том, что как учёный он из себя ничего не представляет, что, в общем-то, явилось причиной разочарования Ивана Петровича.
В большинстве своих произведений Чехов избегает озвучивания своего отношения к героям и ситуациям, давая возможность читателю самому делать выводы. Но в «Дяде Ване» явно выражена позиция писателя к личности и красоте, которую он озвучил словами Астрова: "В человеческом облике должно все быть прекрасно: и душа, и лицо, и мысли". И ценность этого принципа непреходяща.
Пасмурный осенний день. В саду, на аллее под старым тополем, сервирован для чая стол. У самовара - старая нянька Марина. «Кушай, батюшка», - предлагает она чаю доктору Астрову. «Что-то не хочется», - отвечает тот.
Появляется Телегин, обедневший помещик по прозвищу Вафля, живущий в имении на положении приживала: «Погода очаровательная, птички поют, живём мы все в мире и согласии - чего ещё нам?» Но как раз согласия-то и мира и нет в усадьбе. «Неблагополучно в этом доме», - дважды произнесёт Елена Андреевна, жена профессора Серебрякова, приехавшего в имение.
Эти отрывочные, внешне не адресованные друг другу реплики, вступают, перекликаясь, в диалогический спор и высвечивают смысл напряжённой драмы, переживаемой действующими лицами пьесы.
Заработался за десять лет, прожитых в уезде, Астров. «Ничего я не хочу, ничего мне не нужно, никого не люблю», - жалуется он няньке. Изменился, надломился Войницкий. Раньше он, управляя имением, не знал свободной минуты. А теперь? «Я стал хуже, так как обленился, ничего не делаю и только ворчу, как старый хрен...»
Войницкий не скрывает своей зависти к профессору в отставке, особенно его успеху у женщин. Мать Войницкого, Мария Васильевна, просто обожает своего зятя, мужа её покойной дочери. Войницкий презирает учёные занятия Серебрякова: «Человек читает и пишет об искусстве, ровно ничего не понимая в искусстве». Наконец, он ненавидит Серебрякова, хотя его ненависть может показаться весьма пристрастной: ведь он влюбился в его красавицу жену. И Елена Андреевна резонно выговаривает Войницкому: «Ненавидеть Александра не за что, он такой же, как все».
Тогда Войницкий выставляет более глубокие и, как ему представляется, неотразимые основания своего нетерпимого, непримиримого отношения к экс-профессору - он считает себя жестоко обманутым: «Я обожал этого профессора... я работал на него как вол... Я гордился им и его наукой, я жил и дышал им! Боже, а теперь? ...он ничто! Мыльный пузырь!»
Вокруг Серебрякова сгущается атмосфера нетерпимости, ненависти, вражды. Он раздражает Астрова, и даже жена с трудом его выносит. Все как-то прослушали высказанный диагноз болезни, поразившей и героев пьесы, да и всех их современников: «...мир погибает не от разбойников, не от пожаров, а от ненависти, вражды, от всех этих мелких дрязг». Они, включая и саму Елену Андреевну, как-то забыли, что Серебряков - «такой же, как все» и, как все, может рассчитывать на снисхождение, на милосердное к себе отношение, тем более что он страдает подагрой, мучается бессонницей, боится смерти. «Неужели же, - спрашивает он свою жену, - я не имею права на покойную старость, на внимание к себе людей?» Да, надо быть милосердным, твердит Соня, дочь Серебрякова от первого брака. Но услышит этот призыв и проявит к Серебрякову неподдельное, задушевное участие только старая нянька: «Что, батюшка? Больно? Старые, что малые, хочется, чтобы пожалел кто, а старых-то никому не жалко. (Целует Серебрякова в плечо.) Пойдём, батюшка, в постель... Пойдём, светик... Я тебя липовым чаем напою, ножки твои согрею... Богу за тебя помолюсь...»
Но одна старая нянька не могла и не смогла, конечно, разрядить гнетущую, чреватую бедой атмосферу. Конфликтный узел так туго завязан, что происходит кульминационный взрыв. Серебряков собирает всех в гостиной, чтобы предложить для обсуждения придуманную им «меру»: малодоходное имение продать, вырученные деньги обратить в процентные бумаги, что позволило бы приобрести в Финляндии дачу.
Войницкий в негодовании: Серебряков позволяет себе распорядиться имением, которое фактически и юридически принадлежит Соне; он не подумал о судьбе Войницкого, который двадцать лет управлял имением, получая за то нищенские деньги; не задумался и о судьбе Марии Васильевны, столь беззаветно преданной профессору!
Возмущённый, взбешённый Войницкий стреляет в Серебрякова, стреляет дважды и оба раза промахивается.
Напуганный смертельной опасностью, лишь случайно его миновавшей, Серебряков решает вернуться в Харьков. Уезжает в своё небольшое именьице Астров, чтобы, как прежде, лечить мужиков, заниматься садом и лесным питомником. Затухают любовные интриги. Елене Андреевне не хватает смелости ответить на страстное увлечение ею Астрова. При расставании она, правда, признается, что увлеклась доктором, но «немножко». Она обнимает его «порывисто», но с оглядкой. А Соня окончательно убеждается, что её, такую некрасивую, Астров полюбить не сможет.
Жизнь в усадьбе возвращается на круги своя. «Опять заживём, как было, по-старому», - мечтает нянька. Без последствий остаётся и конфликт между Войницким и Серебряковым. «Ты будешь аккуратно получать то же, что и получал, - обнадёживает профессор Войницкого. - Все будет по-старому». И не успели отбыть Астров, Серебряковы, как Соня торопит Войницкого: «Ну, дядя Ваня, давай делать что-нибудь». Зажигается лампа, наполняется чернильница, Соня перелистывает конторскую книгу, дядя Ваня пишет один счёт, другой: «Второго февраля масла постного двадцать фунтов...» Нянька садится в кресло и вяжет, Мария Васильевна погружается в чтение очередной брошюры...
Казалось бы, сбылись ожидания старой няньки: все стало по-старому. Но пьеса так строится, что она постоянно - и в большом и в малом - обманывает ожидания и её героев, и читателей. Ждёшь, к примеру, музыки от Елены Андреевны, выпускницы консерватории («Мне хочется играть... Давно уже я не играла. Буду играть и плакать...»), а играет на гитаре Вафля... Действующие лица расставлены так, ход сюжетных событий принимает такое направление, диалоги и реплики спаяны такими смысловыми, часто подтекстовыми перекличками, что с авансцены оттесняется на периферию традиционный вопрос «Кто виноват?», уступая её вопросу «Что виновато?». Это Войницкому кажется, что его жизнь погубил Серебряков. Он надеется начать «новую жизнь». Но Астров рассеивает этот «возвышающий обман»: «Наше положение, твоё и моё, безнадежно. Во всем уезде было только два порядочных, интеллигентных человека: я да ты. На какие-нибудь десять лет жизнь обывательская, жизнь презренная затянула нас; она своими гнилыми испарениями отравила нашу кровь, и мы стали такими же пошляками, как все».
В финале пьесы, правда, Войницкий и Соня мечтают о будущем, но от заключительного монолога Сони веет безысходной печалью и ощущением бесцельно прожитой жизни: «Мы, дядя Ваня, будем жить, будем терпеливо сносить испытания, какие пошлёт нам судьба; мы покорно умрём и там, за гробом, мы скажем, что мы страдали, что мы плакали, что нам было горько, и Бог сжалится над нами. Мы услышим ангелов, мы увидим все небо в алмазах... Мы отдохнём! (Стучит сторож. Телегин тихо наигрывает; Мария Васильевна пишет на полях брошюры; Марина вяжет чулок.) Мы отдохнём! (Занавес медленно опускается.)»
Действующие лица
«Серебряков Александр Владимирович, отставной профессор.
Елена Андреевна, его жена, 27-ми лет.
Софья Александровна (Соня), его дочь от первого брака.
Войницкая Мария Васильевна, вдова тайного советника, мать первой
жены профессора.
Войницкий Иван Петрович, ее сын.
Астров Михаил Львович, врач.
Телегин Илья Ильич, обедневший помещик.
Марина, старая няня.
Работник» (13, 62).
И вновь все персонажи, заявленные в списке действующих лиц,
маркированы как члены socium – мира, созданного человеком.
Именно поэтому авторская характеристика каждого персонажа
включает лишь его семейно-родственную или социальную роль
(профессор, врач, помещик, жена, дочь, сын). Характерно в этом
смысле присутствие в списке действующих лиц персонажа без имени,
но с четко определенной социальной функцией – работник. Однако в
отличие от предыдущей пьесы, многие эти роли сразу же
обозначаются автором как уже недействительные в момент
совершения сценических событий, оставшиеся в прошлом: отставной
профессор, дочь от первого брака, обедневший помещик, старая
няня. Обнажает прием доведение его до абсурда. Особенно
показательна в этом смысле «удвоенная» характеристика Марии
Васильевны – «вдова тайного советника, мать первой жены
профессора». Знаки, весомые для идеологии жестко иерархической
системы (тайный советник, профессор), в хронотопе драмы, которая
по родовой своей природе изображает событие, происходящее в
настоящем длящемся времени, оказываются абсолютно формальными, а
персонаж, вследствие этого обстоятельства, как бы не
существующим.
Таким образом, уже список действующих лиц, предпосланный
драматическому действию, фиксирует авторское убеждение в том,
что суть человека не определяется только его местом в системе по
имени socium. Сюжетный (внутренний) конфликт пьесы будет
зависеть от каких-то иных обстоятельств. Как покажет дальнейшее
действие сцен из деревенской жизни, он определяется
столкновением различных моделей самоощущения каждого человека в
мире, различных картин бытия.
И действительно, роль человека в социальном мире и/или его
представления о себе далеко не всегда совпадают с его сущностью
и предназначением в мире-бытии, с логикой жизни относительно
него. Об этом свидетельствует появление в системе действующих
лиц целой группы так называемых страдающих персонажей, которым
так и не удается обрести самих себя: Елена Андреевна, доктор
Астров, и, в особенности, Иван Петрович Войницкий. Кстати,
именно они заявлены в списке действующих лиц как существующие в
данный момент: сын, жена, доктор. Их внутренний разлад,
эксплицированный сюжетом, обусловлен именно несоответствием той
роли, которую они играют или вынуждены играть, и того истинного
предназначения, о котором лишь смутно догадываются:
«Войницкий. Пропала жизнь! Я талантлив, умен, смел… Если бы я
жил нормально, то из меня мог бы выйти Шопенгауэр, Достоевский»
(13, 102).
Так, доктор Астров говорит о своей деятельности земского врача
как о тягостной и весьма обременительной обязанности, от которой
остается единственное ощущение – постоянной усталости: «От утра
до ночи на ногах, покою не знаю, а ночью лежишь под одеялом и
боишься, как бы к больному не потащили» (13, 63). Вспоминает он
не о процессе лечения и не о вылеченных им пациентах, а об
умершем на операционном столе больном: «Привезли с железной
дороги стрелочника, положил я его на стол, чтобы ему операцию
делать, а он возьми и умри у меня под хлороформом. И когда вот
не нужно, чувства проснулись во мне, и защемило мою совесть,
точно это я умышленно убил его» (13, 64).
Любопытно в этой связи и язвительное замечание профессора
Серебрякова, больного подагрой, который отказывается от услуг
доктора Астрова на том основании, что Астров «столько же
понимает в медицине, сколько я в астрономии» (13, 77).
Каламбурное обыгрывание фамилии доктора, занимающегося отнюдь не
изучением звезд, еще раз подчеркивает случайный, не сущностный,
характер его профессиональной деятельности, его роли в обществе.
С большим удовольствием и необыкновенной серьезностью доктор
Астров замещает лесника и выращивает лес, заботясь об изменении
русского климата: «И, быть может, это, в самом деле, чудачество,
но, когда я прохожу мимо крестьянских лесов, которые я спас от
порубки, или когда я слышу, как шумит мой молодой лес,
посаженный моими руками, я сознаю, что климат немножко и в моей
власти» (13, 73).
Причина столь странного, не типичного, на первый взгляд,
отношения доктора к исполнению своего профессионального долга
достаточно серьезна. Чеховскому доктору по самому роду его
деятельности доступно понимание глубинного несовершенства
человеческой жизни, самой природы человека: «Жизнь скучна,
глупа, грязна» (13, 63). Есть в пьесе и прямое указание на
причину именно такого отношения к жизни. «Жизнь люблю, но нашу
жизнь, уездную, русскую, обывательскую, терпеть не могу и
презираю ее всеми силами души» (13, 83), – в этом высказывании
Астрова намечено вечное противоречие между жизнью, которую
вынужден прожить человек, и возможным, но недостижимым образом
жизни, который рисует ему его индивидуальное сознание. Трагедия
человека в этом случае заключается в том, что он вынужден
ассимилироваться в жизни реальной, ибо постоянно жить в мечтах
невозможно: «Кругом тебя одни чудаки, сплошь одни чудаки, а
поживешь с ними года два-три и мало-помалу сам, незаметно для
себя, становишься чудаком. Неизбежная участь» (13, 64).
Душевный кризис и последующий бунт Войницкого есть
эксплицирование и последующая реализация намеченного Астровым
противоречия. Персонаж осознает напрасность прожитой им жизни и
пытается переложить вину за свою трагедию на профессора
Серебрякова, обманувшего его ожидания, лишившего его
придуманного им самим смысла собственной жизни – жертвы во имя
гения. Талантливый профессор оказался мифом, а значит, жизнь во
имя его блестящей карьеры не состоялась. Поиск же выхода из
сложившейся ситуации дядя Ваня связывает с любовью к Елене
Андреевне; именно она должна вернуть ему ощущение цели и
необходимости его бытия на земле. Неслучайно, согласно
авторскому комментарию, Войницкий не просто целует руку Елены
Андреевны, он «припадает к ее руке» (13; 79, 80), словно к
источнику жизни. Хотя очевидно, что речь в данном случае идет
лишь о новой иллюзии, о новом самообмане персонажа:
«Войницкий. Вот вам моя жизнь и моя любовь: куда мне их девать,
что мне с ними делать? Чувство мое гибнет даром, как луч солнца,
попавший в яму, и сам я гибну.
Елена Андреевна. Когда вы мне говорите о своей любви, я как-то
тупею и не знаю, что говорить. Простите, я ничего не могу
сказать вам» (13, 79).
Сама же Елена Андреевна, которой казалось, что она любит
профессора, но которая поняла, что ее любовь была не настоящая,
втайне страдает и мечтает о любви настоящей. Тем не менее,
отчасти – во имя собственного спокойного и благополучного
существования, главным же образом – из глубокой внутренней
порядочности, в достаточной степени развитого чувства долга,
она предпочитает вообще ничего не делать и ни о чем не думать,
принимая ситуацию такой, какая она есть. Это, если будет
позволена фольклорная параллель, спящая царевна, которой жить
лень, и не хочется и которую не разбудил поцелуй доктора
Астрова.
Итак, осознание ошибочности совершающихся сценариев собственной
жизни реализуется в трех вариантах реакции персонажей на это
обстоятельство. Их появление и столкновение, по сути, и
предопределяет развитие сюжетных событий. Во-первых, это попытка
волевым разовым усилием изменить течение событий (сюжетная линия
дяди Вани). Во-вторых, смирение циничное (линия доктора Астрова)
и, в-третьих, смирение идейное (линия Елены Андреевны).
Вторую группу персонажей образуют актеры одной роли – профессор
Серебряков и Мария Васильевна. Их амплуа остаются неизменными на
протяжении всей пьесы. Неслучайно авторский комментарий,
сопровождающий, допустим, каждое появление Марии Васильевны,
семантически повторяется: «Входит Мария Васильевна с книгой»
(13, 68); «Мария Васильевна что-то записывает на полях брошюры»
(13, 74); «Мария Васильевна пишет на полях брошюры» (13, 116).
Это пояснение как нельзя лучше соотносится с той оценкой
персонажа, которую задает реплика Войницкого и которая, по сути,
исчерпывает характер человека определенных убеждений: «Моя
старая галка, maman, все еще лепечет про женскую эмансипацию;
одним глазом смотрит в могилу, а другим ищет зарю новой жизни»
(13, 67). Неизменным на протяжении всей пьесы остается и ее
преклонение перед профессором, доведенное в третьем действии до
абсурда:
«Войницкий. Матушка, я в отчаянии! Матушка!
Мария Васильевна (строго). Слушайся Александра!» (13, 102).
Столь же постоянен и профессор:
«Войницкий. А профессор по-прежнему от утра до глубокой ночи
сидит у себя в кабинете и пишет» (13, 67).
Именно принципиальная статичность характера («Я хочу жить, я
люблю успех, люблю известность, шум, а тут – как в ссылке» – 13,
77) становится главной причиной его раздражения и последующего
отъезда из имения, невозможности приспособиться к изменившимся
условиям жизни, то есть измениться самому. Роль профессора
Серебрякова закончилась раньше, чем его жизнь. Сущность
персонажей этой группы, таким образом, эксплицирована в списке
действующих лиц и исчерпывается их представлениями о себе, о
собственном месте в обществе; она закрыта для них самих.
Особое место в пьесе занимают три образа: Соня, Марина и
Телегин. Соня – человек безусловной веры. Нереализованная мечта
о любви Астрова и осознание невозможности ее осуществления лишь
укрепляют ее первоначальное убеждение в том, что каждодневный
труд, а не счастье, есть удел человека. Выход для себя (и
потенциально – для дяди Вани) она находит в тотальном приятии
жизни-страдания, в несении ее креста и… в новой мечте – теперь
уже о «небе в алмазах».
Социальная роль, маркирующая в афише образы Марины и Телегина
(няня и обедневший помещик), является формальной: дети давно
выросли, а помещик превратился в приживала. Оба персонажа
становятся в пьесе носителями принципиально иной – бытийной –
точки зрения, остраняющей текущие, сиюминутные события. Как уже
отмечалось выше, Марина с пряжей в руках персонифицирует
соответствие человека размеренному и спокойному течению жизни.
Именно она видит в Серебрякове не поверженного или все еще
существующего кумира, а того, кем он в действительности
является: старого, больного человека, которому нечем больше
заняться в жизни и который вдруг почувствовал себя одиноким и
никому не нужным:
«Марина. Старые что малые, хочется, чтобы пожалел кто, а
старых-то никому не жалко (Целует Серебрякова в плечо). Пойдем,
батюшка, в постель… Пойдем, светик… Я тебя липовым чаем напою,
ножки твои согрею… Богу за тебя помолюсь…» (13, 78).
В свою очередь, Телегин, к которому в пьесе никто, кроме Сони и
Марины, не относится серьезно, персонифицирует безусловное
приятие человеком сложившегося сюжета его жизни. Однако в этом
приятии отсутствует комплекс жертвы или страдания,
актуализированный Соней:
«Телегин. Еду ли я по полю, Марина Тимофеевна, гуляю ли в
тенистом саду, смотрю ли на этот стол, я испытываю неизъяснимое
блаженство! Погода очаровательная, птички поют, живем мы все в
мире и согласии, – чего еще нам» (13, 66).
Здесь есть лишь радостное чувство приобщения индивидуальной
человеческой жизни к спокойному и, в конечном итоге,
примиряюще-гармоничному бытию природы. Однако и в данном случае
невозможно говорить о полном совпадении идеологической позиции
автора и кого бы то ни было из его персонажей. Вечное
возвращение жизни на круги своя, зафиксированное в повторяющейся
ремарке «Марина вяжет чулок», снижает и переводит в бытовую –
комическую – плоскость другая повторяющаяся ремарка: «Мария
Васильевна пишет на полях брошюры».
