Анатолий Константинович Лядов родился 30 апреля 1855 года в Петербурге («где-то на Охте », как он сам отметил в автобиографической записке), в семье музыкантов. Основателем династии был дед Анатолия, дирижер Николай Григорьевич Лядов (1777-1839). Отец Анатолия, Константин Николаевич Лядов (1820-71), был капельмейстером оркестра Императорской Русской оперы, а также композитором. Мать - Екатерина Андреевна, урожденная Антипова - умерла, когда мальчику было около шести лет. Анатолий с детства был окружен музыкой, его музыкальные способности и общественное положение его отца предопределили направление его воспитания, и в 1870-м году он был принят в Петербургскую Консерваторию бесплатным учеником на стипендию имени своего отца. В Консерватории Лядов некоторое время учился на скрипке и фортепиано, в классе практического сочинения стал заниматься у Н.А.Римского-Корсакова, но за пропуски занятий в 1876-м году был на некоторое время отчислен из Консерватории, хотя вскоре был принят обратно. Именно в 1876-м году Лядов закончил свое первое фортепианное сочинение - «Бирюльки».
В мае 1878-го года художественным советом консерватории Лядову были присуждены Диплом свободного художника и малая серебряная медаль, с выдачей после сдачи экзамена из научных предметов (который, правда, Лядов так и не сдавал). В сентябре того же года Лядов был приглашен в Консерваторию преподавателем теории музыки. Педагогической деятельностью он занимался вплоть до последних лет своей жизни (среди наиболее известных его учеников - Сергей Прокофьев, Николай Мясковский, Владимир Щербачев, Михаил Гнесин, Борис Асафьев, Николай Малько; в соответствии с недавно обнаруженными документами, в классе Лядова по сольфеджио и элементарной теории занимался Сергей Рахманинов).
Одновременно началась и дирижерская карьера, хотя за пульт Лядов вставал не часто. С 1879-го года композитор принимал участие в деятельности Санкт-Петербургского музыкального кружка любителей в качестве дирижера оркестра и хора (в этом кружке на альте играл Митрофан Беляев, меценат, импресарио и издатель, который вскоре стал одним из самых близких Лядову людей). Дирижерская деятельность Лядова продолжилась в концертах Бесплатной музыкальной школы, в Общедоступных симфонических концертах, основанных Антоном Рубинштейном в 1889-м году, в Русских симфонических концертах, учрежденных в 1885-м году Беляевым,
В 1884-м году Лядов женился на Надежде Ивановне Толкачевой, молодые поселились в квартире №10 дома №52 по Николаевской улице (ныне - улица Марата) в Петербурге, где Лядов и прожил до конца жизни. Вскоре в семье родились дети: Михаил - в 1887-м году, Владимир - в 1889-м (погибли во время Ленинградской блокады в 1942-м году).
К концу 1880-х - началу 1890-х годов Лядов занял очень почетное место в русском музыкальном мире, пользовался уважением со стороны не только композиторов «Могучей кучки» (с которыми он был близок), но и со стороны ее критиков, а также других русских музыкантов - А.Г.Рубинштейна, П.И.Чайковского, С.И.Танеева. Особое место в жизни Лядова занял Митрофан Беляев, их связывали очень теплые дружеские отношения и взаимное уважение. Лядов (вместе с Н.А.Римским-Корсаков и А.К.Глазуновым) был одним из главных музыкальных консультантов Беляева. Беляев оказывал большую моральную поддержку Лядову, издавал его сочинения, и после смерти Беляева в 1903-м году композитор получал по завещанию пенсию, которая стала для него некоторым подспорьем.
К концу 1880-х годов жизнь Лядова сложилась вполне определенным образом (с небольшими изменениями, она оставалась таковой до его кончины) - зимой он преподавал в Консерватории, иногда дирижировал концертами, и занимался сочинением только в свободное время, которого было не так много. Летом с семьей Лядов жил в усадьбе Полыновка Боровичского уезда Новгородской губернии. Среди любимых увлечений Лядова было чтение книг - не только беллетристика (русская и зарубежная), но и научные работы по естествознанию, философия, письма, воспоминания, биографии.
Летом 1911-го года композитор стал испытывать невыносимые боли - это были первые симптомы его болезни - миокардит и склероз сосудов, а также болезнь почек. Лядову был прописан осторожный образ жизни, и композитор стал почти отшельником в своей квартире, лишь изредка посещая Консерваторию. Дважды он ездил на лечение в Кисловодск. Большими потрясениями, окончательно сломившими здоровье Лядова, стала неожиданная смерть близкого друга Владимира Авдеева в январе 1914-го года, и проводы в армию старшего сына Михаила летом того же года. Последние дни композитор ничего не ел, не спал, очень страдал от сердцебиения, но не ложился, а все сидел в кресле. Около семи часов вечера 15-го августа 1914-го года Анатолия Константиновича не стало...
Среди всего музыкального наследия композитора (67 нумерованных опуса и около двух десятков ненумерованных), произведения для фортепиано составляют примерно две трети от общего числа сочинений. Лядовым написаны также симфонические произведения, вокальная музыка, он делал обработки русских народных песен. Но все-таки количество созданных Лядовым произведений меньше, чем у многих других композиторов. Причина такой малой продуктивности кроется в отношении Лядова к искусству, к музыке.
Здесь мы хотели бы опровергнуть легенду о лености Лядова. Эта легенда появилась еще при жизни композитора, а затем множилась в многочисленных публикациях вплоть до наших дней, в том числе в рецензиях на компакт-диски и даже в аннотациях к компакт-дискам. Такое мнение о Лядове идет от непонимания того, как сочинял Лядов. Он совершенно точно не был ленивым человеком, и его каждодневная (в течение многих лет!) занятость на педагогическом поприще в Консерватории подтверждает это. Зарабатывая на жизнь уроками, Лядов отвергал любые попытки материальной поддержки со стороны своего друга, Митрофана Беляева, который хотел, чтобы Лядов оставил преподавание и сосредоточился бы на композиции. Но для того чтобы сочинять, Лядов должен был быть свободным от каких-либо материальных обязательств! В своем письме к Беляеву Лядов писал: «Мой милый, дорогой Митрофан!.. У меня к тебе большая просьба: голубчик, будь настоящим другом, устрой как-нибудь так, чтобы мне с тобой не приходилось говорить о деньгах, - для меня это такое ужасное мученье! Плати за мои сочинения что захочешь, я на все согласен... Еще просьба: пожалуйста, не плати мне больше, чем другим...» . Реальная причина малой продуктивности композитора - в отношении Лядова к музыкальному искусству. Он сам оставил следующие строки в письмах: «Как же не обожать, не преклоняться перед искусством?... Только искусство пробудило в зверях людей, а людям указало на «дух» и «небо» ; «Мой идеал: найти в искусстве неземное» ; «Вся суть - в искусстве, вся суть - в победе «духа» над «брюхом», вся суть - в признании «красоты» как единственной царицы всего мира ». Настоящие друзья Лядова знали о таком его отношении. Так, Беляев писал ему: «Дорогой и лучший из моих друзей Толя! Я высоко ценю тебя за твои идеальные взгляды на искусство ». По словам Виктора Вальтера, «искусство было для Лядова самым священным из всего существующего... Красота вообще и музыкальная красота, в частности, были для Лядов тем божеством, которое давало смысл, и притом единственный, всей его жизни... Лядов мог творить только по внутренней потребности ».
Внимательно изучая музыку Лядова, понимаешь, с какой тщательностью, точностью и вниманием к каждой детали и каждой ноте они созданы. В каждом опусе Лядова мы видим строгую чистоту работы. Сам Лядов писал о себе в одном из писем: «Таков уж «карактер»: так сделать, чтобы каждый такт радовал» . Конечно, при таком отношении Лядова к музыке и к процессу сочинения, требовавшими много времени на создание законченного произведения, количество созданного композитором не так велико.
Надо отметить, что почти все произведения Лядова имеют посвящения - учителям и коллегам, близким друзьям и родственникам. Композитор признавался: «И представилось мне: ну что, если умрут те, которых я люблю или которые любят меня? Ну, для чего я тогда буду сочинять ?». Для Лядова было очень важно адресовать музыку конкретным слушателям, которых он любил и уважал. Но зато и мы сейчас можем познакомиться с настоящими шедеврами.
Будущий композитор родился в семье известного русского дирижёра Константина Лядова.
Первые уроки музыки начал получать в пять лет от отца, а в 1870 году поступил в Петербургскую консерваторию в классы фортепиано и скрипки. Вскоре Лядов заинтересовался теоретическими дисциплинами и стал усиленно изучать контрапункт и фугу. К этому же времени относятся его первые композиторские опыты.
Талант молодого музыканта высоко ценил Модест Мусоргский. Лядов перевёлся в класс теории композиции к Римскому-Корсакову, однако в 1876 году был отчислен из консерватории за непосещаемость. Два года спустя Лядов восстановился в консерватории и успешно её окончил. В том же году композитор получил приглашение на должность преподавателя элементарной теории музыки, гармонии и инструментовки в консерватории, где и работал до самой смерти. А. К. Лядов был одним из членов Беляевского кружка.
А. К. Лядов был известен тем, что очень медленно работал над своими произведениями. Так Сергей Лифарь вспоминал, что Сергей Дягилев в первую очередь обратился к Лядову с просьбой написать музыку для балета «Жар-птица». Однако, когда он задержал выполнение заказа, Дягилев был вынужден передать этот заказ молодому Игорю Стравинскому.
Большим поклонником творчества А. К. Лядова и специалистом по его музыкальному наследию был композитор и педагог Н. Н. Вилинский, также написавший «Четыре миниатюры памяти А. Лядова», соч. 40 (1956).
Преподавал в Петербургской консерватории, причем преподавательская деятельность композитора началась сразу по его окончании этой же консерватории. Среди учеников: Б. В. Асафьев, М. Ф. Гнесин, Н. Я. Мясковский, С. С. Прокофьев, В. М. Беляев, И. И. Чекрыгин, А. В. Оссовский, А. А. Оленин, Майкапар и другие.
Значительная часть сочинений Лядова написана для фортепиано: «Бирюльки», «Арабески», «Про старину», «Идиллия», пьесы, прелюдии, вальсы. Композитор считается одним из мастеров жанра миниатюры - многие его произведения написаны в простых формах и длятся несколько минут (Музыкальная табакерка).
Среди самых известных сочинений Лядова - симфонические поэмы «Баба-Яга», «Волшебное озеро», «Кикимора», «Танец Амазонки», «Скорбная песнь».
Лядов также известен как фольклорист - он составил несколько сборников русских народных песен. Для голоса и ф-но: 18 детских песен на народные слова, сборники народных песен, романсы и др. Для хора а cappella: «10 русских народных песен», «15 русских народных песен», 10 переложений из Обихода и т. д.
Источник: ВИКИПЕДИЯ Свободная энциклопедия
Анатолий Константинович ЛЯДОВ (1855 - 1914) - русский композитор, дирижёр и педагог, профессор Петербургской консерватории
Услышать музыку композитора на нашем сайте Вы можете в разделе
"На столе перед нами лежала тетрадь Шопена", — вспоминал ученик А.К. Лядова А.В. Оссовский о весеннем экзамене в Петербургской консерватории в 1897 г. — "Я делал изустный гармонический анализ. А.К. Указал концом карандаша на какую-то ноту.
— А это что за нота? — Тон, чуждый аккорду. Да. Капризная нотка. И какая вкусная! Вся ведь прелесть искусства в умелом нарушении правил, в этих капризах фантазии".
Выдающийся педагог, мастер музыкальных миниатюр и тонкий художник Анатолий Константинович Лядов был одним из виднейших представителей младшего поколения «Новой русской музыкальной школы», современником Мусоргского, Бородина, Римского-Корсакова, Чайковского, а также Рахманинова и Скрябина.
М. Горький сказал: «Радостно, до безумной гордости волнует не только обилие талантов, рожденных Россией в XIX веке, но и поражающее разнообразие их...».
Вторая половина XIX - начало XX вв. — период небывалого расцвета русской культуры. Народность и реализм отличают творчество писателей Л. Толстого, А. Островского, И. Тургенева, А. Чехова; художников Перова, Крамского, Репина, Шишкина; музыкантов Даргомыжского, Чайковского, Мусоргского, Римского-Корсакова, Бородина и Балакирева.
В этой атмосфере культурного подъема и сформировался творческий стиль молодого музыканта Анатолия Лядова.
Не будучи таким плодовитым, как многие его знаменитые современники, Лядов, тем не менее, внес свою лепту в развитие русского искусства, а лучшие его миниатюры прочно вошли в репертуар наших музыкантов.
Наследие Лядова невелико. Основу его творчества составляют произведения малых форм — фортепьянные, оркестровые и вокальные. Глубоко национальные по образам и музыкальному языку, они привлекают внимание особым изяществом и тонкостью рисунка, мелодичностью линий, совершенством формы.
Анатолий Лядов родился 11 мая 1855 г. в Петербурге в очень музыкальной семье. Среди его предков было не мало музыкантов-профессионалов, а многих отличало поистине незаурядное композиторское дарование. Дед Анатолия Лядова — Николай Григорьевич Лядов был капельмейстером Петербургского Филармонического общества. А отец — композитор Константин Николаевич Лядов — служил капельмейстером Императорской Русской оперы. Его музыкально-просветительская деятельность имела большое значение для становления русского классического искусства, а многочисленные романсы и танцы пользовались большой популярностью в обществе.
Музыка окружала Анатолия Лядова с младенчества. Рано лишившись матери, они с сестрой часто пропадали на работе у чересчур занятого отца. И не удивительно, что именно опера стала одним из первых источников музыкальных впечатлений мальчика. По словам Римского-Корсакова, «все, от первого певца до последнего ламповщика, баловали его, как сына капельмейстера. Во время репетиций он шалил за кулисами и лазил по ложам».
А когда дети подросли насколько, что могли и сами приобщиться к жизни театра, они стали в качестве статистов участвовать в постановках. Так, Анатолий и Валентина были задействованы в операх «Иван Сусанин» Глинки и «Юдифь» Серова.
Когда Лядову исполнилось 11, он поступил на подготовительное отделение консерватории, с зачислением на почетную персональную стипендию имени его отца. Это было в 1867 г., а через одиннадцать лет, отпуская молодого композитора в свободное плавание, его учитель Римский-Корсаков сказал: «Лядов подарил действительно прекрасной вещью. …Уж очень он талантлив, и при этом умница».
Однако взаимоотношения Лядова с Римским-Корсаковым не всегда были безоблачными. Последний даже исключил молодого человека из консерватории за «невероятную лень ». В записях Римского-Корсакова можно найти следующее: «Неразлучные друзья А.К. Лядов и Г.О. Дютш, мои талантливые ученики по консерватории, совсем юные в то время, заленились невозможным образом и совершенно прекратили посещать мой класс. Ректор, переговорив со мною и увидев, что с ними слада нет, решился их исключить...».
К счастью, вскоре Лядов был в консерватории восстановлен и даже начал помогать М.А. Балакиреву и Римскому-Корсакову в подготовке нового издания партитур опер Глинки « Жизнь за царя» и « Руслан и Людмила» , сблизившись в это время с композиторами «Могучей кучки».
Во время обучения в консерватории Лядов написал четыре романса, которые получили довольно высокую оценку в кругу музыкантов. Мусоргский отмечал в письме к Стасову: «... появился новый, несомненный, оригинальный и русский юный талант, сын Константина Лядова, ученик консерватории... Воистину талант! Пишет легко, бесхитростно, бойко, свежо и с силой…»
В 1878 г. Анатолий Лядов окончил Петербургскую консерваторию, но не покинул ее стен. С этого времени началась преподавательская деятельность композитора, которая продолжалась до самой его смерти (с 1886 г. профессор консерватории). Среди учеников Лядова: Б.В. Асафьев, М.Ф. Гнесин, Н.Я. Мясковский, С.С. Прокофьев, В.М. Беляев, А.В. Оссовский и другие.
Об отношении Лядова к своим ученикам Е. Браудо в статье «А.К. Лядов» писал: «... наблюдательность и психологическое чутье позволяли Лядову совершенно безошибочно определять музыкальную индивидуальность своих учеников. И никто в такой мере, как он, не умел развивать в них чувство изящного, благородство вкуса».
А вот как охарактеризовал учителя одни из учеников Лядова: «... Огромный и ясный теоретический ум, с ясно осознанными принципами и планом преподавания, меткость, точность и изящество объясняющих формул, мудрая сжатость изложения”
В 80-90-х гг. Анатолий Лядов, помимо преподавательской и сочинительской деятельности не раз выступал как дирижёр в концертах Петербургского кружка любителей музыки, в «Русских симфонических концертах ». По поводу одного из таких концертов музыкальный критик В.В. Стасов писал: «... нельзя не упомянуть, с глубокой благодарностью, о прекрасном дирижировании А.К. Лядова, который, мало того, что приготовил хор и оркестр и вообще вел все дело, но первый подал мысль устроить концерт в память Мусоргского. Честь и слава молодому талантливому музыканту, жаждущему почтить публично талантливого своего предшественника».
В 1889 г. на всемирной выставке в Париже сочинения Лядова в числе прочих исполнялись в двух симфонических концертах, составленных из произведений русских композиторов.
Кроме этого, Лядов по поручению Императорского географического общества занимался обработкой собранных в экспедициях народных песен и выпустил в свет несколько сборников, которые были высоко оценены исследователями русского фольклора.
В 1909 г. балетный импресарио С.П. Дягилев заказал Лядову для парижских «Русских сезонов» балет по русской сказке о Жар-Птице, но композитор тянул с выполнением заказа так долго, что сюжет был передан молодому композитору Игорю Стравинскому.
...Лядов скромно отвел себе область миниатюры - фортепианной и оркестровой - и работал над ней с большой любовью и тщательностью ремесленника и со вкусом, первоклассного художника-ювелира и мастера стиля. В нем действительно жило прекрасное в национально-русском душевном облике.
Б. Асафьев
А. Лядов принадлежит к младшему поколению замечательной плеяды русских композиторов второй половины XIX в. Он проявил себя как талантливый композитор, дирижер, педагог, музыкально-общественный деятель. В основе творчества Лядова лежат образы русского эпоса и песенного фольклора, сказочной фантастики, для него характерна проникнутая созерцательностью лирика, тонкое ощущение природы; в его произведениях встречаются элементы жанровой характеристичности и комизма. Музыке Лядова свойственны светлое уравновешенное настроение, сдержанность в выражении чувства, лишь иногда прерываемые страстным, непосредственным переживанием. Большое внимание Лядов уделял совершенствованию художественной формы: непринужденность, простота и изящество, стройная соразмерность - вот его высшее критерии художественности. Идеалом ему служило творчество М. Глинки и А. Пушкина. Он подолгу обдумывал во всех подробностях создаваемые им произведения и потом записывал сочиненное начисто, почти без помарок.
Излюбленная музыкальная форма Лядова - небольшая инструментальная или вокальная пьеса. Композитор в шутку говорил, что он не выносит больше пяти минут музыки. Все его сочинения - это миниатюры, лаконичные и отточенные по форме. Творчество Лядова невелико по объему, кантата, 12 сочинений для симфонического оркестра, 18 детских песен на народные слова для голоса с фортепиано, 4 романса, около 200 обработок народных песен, несколько хоров, 6 камерно-инструментальных сочинений, свыше 50 пьес для фортепиано.
Лядов родился в музыкальной семье. Его отец был дирижером Мариинского театра. Мальчик имел возможность слушать в концертах симфоническую музыку, часто бывать в оперном театре на всех репетициях и спектаклях. «Глинку он любил и знал наизусть. „Рогнедою“ и „Юдифью“ Серова восхищался. На сцене он участвовал в шествиях и толпе, а приходя домой, изображал перед зеркалом Руслана или Фарлафа. Певцов, хора и оркестра он наслушался вдосталь», - вспоминал Н. Римский-Корсаков. Музыкальная одаренность проявилась рано, и в 1867 г. одиннадцатилетний Лядов поступает в Петербургскую консерваторию. Практическим сочинением он занимался у Римского-Корсакова. Однако за пропуски занятий и недисциплинированность в 1876 г. он был исключен. В 1878 г. Лядов вторично поступает в консерваторию и в этом же году блестяще сдает выпускной экзамен. В качестве дипломной работы им была представлена музыка к заключительной сцене «Мессинской невесты» Ф. Шиллера.
В середине 70-х гг. Лядов знакомится с членами балакиревского кружка. Вот что писал Мусоргский о первой встрече с ним: «...Появился новый, несомненный, оригинальный и русский юный талант...» Общение с крупнейшими музыкантами оказало большое влияние на творческое формирование Лядова. Расширяется круг его интересов: философия и социология, эстетика и естествознание, классическая и современная литература. Насущной потребностью его натуры было размышление. «Клюйте из книги то, что Вам нужно , и развивайте это на свободе , и тогда Вы узнаете, что значит думать », - писал он позже одному из своих друзей.
С осени 1878 г. Лядов становится педагогом Петербургской консерватории, где ведет теоретические дисциплины у исполнителей, а с середины 80-х гг. преподает и в Певческой капелле. На рубеже 70-80-х гг. Лядов начал дирижерскую деятельность в Петербургском кружке любителей музыки, а позже выступил как дирижер в общедоступных симфонических концертах, учрежденных А. Рубинштейном, а также в Русских симфонических концертах, основанных М. Беляевым. Его дирижерские качества высоко ценили Римский-Корсаков, Рубинштейн, Г. Ларош.
Музыкальные связи Лядова расширяются. Он знакомится с П. Чайковским, А. Глазуновым, Ларошем, становится участником «беляевских пятниц». В это же время он приобретает известность и как композитор. С 1874 г. выходят в свет первые произведения Лядова: 4 романса ор. 1 и «Бирюльки» ор. 2 (1876). Романсы оказались единственным опытом Лядова в этом жанре, они были созданы под влиянием «кучкистов». «Бирюльки» - первое фортепианное сочинение Лядова, представляющее собой серию мелких разнохарактерных пьес, объединенных в законченный цикл. Уже здесь определяется лядовская манера изложения - камерность, легкость, изящность. До начала 1900-х гг. Лядовым было написано и издано 50 опусов. Большинство из них - небольшие фортепианные пьесы: интермеццо, арабески, прелюдии, экспромты, этюды, мазурки, вальсы и др. Широкую популярность завоевала «Музыкальная табакерка», в которой с особой тонкостью и изысканностью воспроизводятся образы кукольно-игрушечного мирка. Из числа прелюдий особенно выделяется Прелюдия си минор ор. 11, мелодия которой очень близка народному напеву «И что на свете прежестоком» из сборника М. Балакирева «40 русских народных песен».
К наиболее крупным произведениям для фортепиано относятся 2 вариационных цикла (на тему романса Глинки «Венецианская ночь» и на польскую тему). Одной из известнейших пьес стала баллада «Про старину». Это сочинение близко эпическим страницам оперы Глинки «Руслан и Людмила» и «Богатырской» симфонии А. Бородина. Когда в 1906г. Лядов сделал оркестровую редакцию баллады «Про старину», В. Стасов, услышав ее, воскликнул: «Настоящего баяна Вы тут вылепили».
В конце 80-х гг. Лядов обратился к вокальной музыке и создал 3 сборника детских песен на тексты народных прибауток, сказочек, припевок. Ц. Кюи назвал эти песни «крошечными жемчужинами в самой тонкой, законченной отделке».
С конца 90-х гг. Лядов с увлечением занимается обработкой народных песен, собранных экспедициями Географического общества. Особенно выделяются 4 сборника для голоса с фортепиано. Следуя традициям Балакирева и Римского-Корсакова, Лядов широко пользуется приемами подголосочной полифонии. И в этой форме музыкального творчества проявляется типичная лядовская черта - камерность (он использует минимальное количество голосов, которые образуют легкую прозрачную ткань).
К началу XX в. Лядов становится одним из ведущих и авторитетных русских музыкантов. В консерватории к нему переходят специальные теоретические и композиторские классы, среди его учеников С. Прокофьев, Н. Мясковский, Б. Асафьев и др. Смелым и благородным можно назвать поведение Лядова в 1905г., в период студенческих волнений. Далекий от политики, он безоговорочно примкнул к передовой группе преподавателей, протестовавших против реакционных действий РМО. После увольнения из консерватории Римского-Корсакова Лядов вместе с Глазуновым заявил о своем выходе из состава ее профессоров.
В 1900-х гг. Лядов обращается преимущественно к симфонической музыке. Он создает ряд произведений, продолжающих традиции русской классики XIX в. Это оркестровые миниатюры, сюжеты и образы которых подсказаны народными источниками («Баба-Яга », «Кикимора ») и созерцанием красоты природы («Волшебное озеро »). Лядов называл их «сказочными картинками». В них композитор широко использует колористические и живописные возможности оркестра, следуя по пути Глинки и композиторов «Могучей кучки». Особое место занимают «Восемь русских народных песен для оркестра», в которых Лядов мастерски использовал подлинные народные напевы - эпические, лирические, плясовые, обрядовые, хороводные, выразив разные стороны духовного мира русского человека.
В эти годы Лядов проявлял живейший интерес к новым литературным и художественным течениям, и это нашло отражение в его творчестве. Он пишет музыку к пьесе М. Метерлинка «Сестра Беатриса», симфоническую картину «Из Апокалипсиса» и «Скорбную песнь для оркестра». В числе последних замыслов композитора - балет «Лейла и Алалей» и симфоническая картина «Купальская ночь» по мотивам произведений А. Ремизова.
Последние годы жизни композитора были омрачены горечью утрат. Лядов очень остро и тяжело переживал потерю друзей и соратников: один за другим ушли из жизни Стасов, Беляев, Римский-Корсаков. В 1911 г. Лядов перенес тяжелую болезнь, от которой уже не смог оправиться полностью.
Ярким свидетельством признания заслуг Лядова явилось празднование в 1913 г. 35-летнего юбилея его творческой деятельности. Многие его сочинения и поныне пользуются широкой популярностью и любовью слушателей.
Биография
Анатолий Константинович Лядов - русский композитор, дирижер, педагог, музыкально-общественный деятель. Родился 11 мая 1855 года в Петербурге в семье дирижера Мариинского театра К.Н. Лядова и пианистки В.А. Антиповой. Свои музыкальные занятия он начал под руководством отца, мать рано умерла. Анатолий Константинович- выходец из семьи профессиональных музыкантов (не только отец, но дядя, и дед композитора были известными дирижерами своего времени), он с ранних лет воспитывался в музыкальном мире. Одаренность Лядова проявлялась не только в его музыкальном таланте, но и в прекрасных способностях к рисованию, поэтическому творчеству, о чем свидетельствуют многие сохранившиеся остроумные стихотворения и рисунки.
В 1867-1878 годах Лядов обучался в Санкт-Петербургской консерватории у профессоров Ю. Иогансена (теория, гармония), Ф. Беггрова и А. Дубасова (фортепиано), а с 1874 года – в классе композиции у Н.А. Римского-Корсакова. Лядов закончил консерваторию, представив в качестве дипломной работы кантату «Заключительная сцена из "Мессинской невесты", по Шиллеру».
Общение с Н. А.Римским-Корсаковым определило всю дальнейшую судьбу молодого композитора - уже в середине 70-хгг. он вошел в состав «Могучей кучки» как младший представитель (вместе с А.К. Глазуновым) «Новой русской музыкальной школы», а вначале 80-х гг. - Беляевского кружка, где Лядов сразу проявил себя как талантливый организатор, возглавив издательское дело. На рубеже 80-х гг. началась дирижерская деятельность. Лядова в концертах Петербургского кружка любителей музыки и Русских симфонических концертах. В 1878г. он стал педагогом Петербургской консерватории. Среди его выдающихся учеников - Прокофьев, Асафьев, Мясковский, Гнесин, Золотарев, Щербачев. А с 1884 года он преподавал в инструментальных классах Придворной певческой капеллы.
Современники упрекали Лядова за малую творческую продуктивность (особенно его близкий друг Александр Глазунов). Одна из причин этого – материальная необеспеченность Лядова, вынужденного много заниматься педагогической работой. Преподавание отнимало у композитора много времени. Лядов сочинял, по его собственному выражению, «в щелочки времени» и это его очень удручало. «Сочиняю мало и сочиняю туго, - писал он своей сестре в 1887 году. - Неужели я только учитель? Очень бы этого не хотелось!»
До начала 1900-х гг. основу творчества Лядова составляли фортепианные произведения, преимущественно пьесы малых форм. Чаще это не программные миниатюры – прелюдии, мазурки, багатели, вальсы, интермеццо, арабески, экспромты, этюды. Большой популярностью пользовалась пьеса «Музыкальная табакерка», а также фортепианный цикл «Бирюльки». В жанровых пьесах оригинально претворены некоторые характерные черты музыки Шопена и Шумана. Но автор внес в эти жанры свое индивидуальное начало. В фортепианных произведениях встречаются образы русского песенного фольклора, они ярко национальны и в своей поэтической основе родственны музыке Глинки и Бородина.
Лирика Лядова обычно светлая и уравновешенная по настроению. Она сдержанна и слегка застенчива, ей чужды пылкие страсти и патетика. Отличительные особенности фортепианного стиля – изящество и прозрачность, отточенность мысли, преобладание мелкой техники – «ювелирная» отделка деталей. «Тончайший художник звука», он, по словам Асафьева, «на место импозантности чувства выдвигает бережливость чувства, любование крупицами – жемчужинами сердца».
Среди немногочисленных вокальных произведений Лядова выделяются «Детские песни» для голоса с фортепиано (1887-1890 годы). В их основу легли подлинно народные тексты древних жанров - заклинаний, прибауток, присказок. Эти песни, преемственно связанные с творчеством М.П.Мусоргского (в частности, циклом «Детская»), в жанровом отношении нашли продолжение в вокальных миниатюрах И. Ф. Стравинского на народные песни.
В конце 1890 -начале 1900-х гг. Лядов создал свыше 200 обработок народных песен для голоса с фортепиано и других исполнительских составов (мужские и женские, смешанные хоры, вокальные квартеты, женский голос с оркестром). Сборники Лядова стилистически примыкают к классическим обработкам М.А. Балакирева и Н.А. Римского-Корсакова. В них собраны старинные крестьянские песни и сохранены музыкально-поэтические особенности.
Итогом работы над песенным фольклором явилась сюита «Восемь русских народных песен» для оркестра (1906). Новое качество приобрела малая форма: его симфонические миниатюры при всей сжатости композиции - не просто миниатюры, а сложные художественные образы, в которых концентрировано выражено богатое музыкальное содержание. В симфонических произведениях Лядова сложились принципы камерного симфонизма - одного из характерных явлений в симфонической музыке ХХ века.
В последнее десятилетие жизни кроме сюиты «Восемь русских народных песен» были созданы и другие миниатюры для оркестра. Это программные оркестровые «картинки» сказочного содержания: «Баба-Яга», «Кикимора», «Волшебное озеро», а также «Танец Амазонки», «Скорбная песнь». Последняя работа в сфере симфонической музыки – «Скорбная песнь» (1914 год)связана с образами Метерлинка. Она оказалась «лебединой песнью» самого Лядова, в которой, по словам Асафьева, композитор «приоткрыл уголок своей собственной души, из своих личных переживаний почерпнул материал для этого звукового рассказа, правдиво-трогательного, как робкая жалоба». Этой "исповедью души" завершился творческий путь Лядова, композитор умер 28 августа 1914 года.
В течение своего творческого пути Лядов оставался поклонником классически ясного искусства Пушкина и Глинки, гармонии чувства и мысли, изящества и законченности музыкальной мысли. Но вместе с тем, он живо откликнулся на эстетические устремления своего времени, сблизился и вошел в творческие контакты с представителями новейших литературных и художественных течений (поэт С.М. Городецкий, писатель A. M. Ремизов, художники Н.К. Рерих, И.Я. Билибин, А.Я. Головин, театральный деятель С. П. Дягилев). Но неудовлетворенность окружающим миром не побуждала композитора к социальной проблематике в творчестве, искусство олицетворялось в его сознании с замкнутым миром идеальной красоты и высшей истины.
Анатолий Константинович Лядов
Редкая одаренность Лядова проявлялась не только в его музыкальном таланте, но и в прекрасных способностях к рисованию, поэтическому творчеству, о чем свидетельствуют многие сохранившиеся остроумные, полные юмора стихотворения и рисунки композитора.
Первые уроки фортепианной игры он получил у пианистки В. А. Антиповой, сестры его матери. Однако регулярных занятий долгое время не было. Беспорядочная жизнь отца, «богемная» обстановка в доме, отсутствие настоящей родительской ласки, заботы, любви (Лядов в возрасте шести лет потерял мать), неустроенность и хаотичность быта - все это не только не способствовало планомерному развитию юного музыканта, но, напротив, формировало в нем некоторые негативные психологические черты, например, внутреннюю несобранность, пассивность, безволие, впоследствии отрицательно влиявшие на весь творческий процесс композитора.
В 1867–1878 годах Лядов обучался в Санкт-Петербургской консерватории у профессоров Ю. Иогансена (теория, гармония), Ф. Беггрова и А. Дубасова (фортепиано), а с 1874 года - в классе композиции у Римского-Корсакова, сразу же оценившего дарование своего ученика: «Талантлив несказанно». И, несмотря на то, что учебный процесс протекал далеко не гладко, Лядов блестяще закончил консерваторию, представив в качестве дипломной работы выполненную на высоком профессиональном уровне кантату «Заключительная сцена из „Мессинской невесты", по Шиллеру».
В студенческие годы Лядов обратился к популярному в России жанру романса. Но быстро потерял вкус к романсовой лирике и неоднократно подчеркивал в своих высказываниях, что «слава, приобретенная романсами, - дешевые лавры».
Еще будучи студентом, Лядов при содействии Римского-Корсакова вошел в содружество композиторов «Могучая кучка», которые тепло приняли одаренного юношу в свой клан как преемника «новой русской школы». Так состоялось знакомство с Мусоргским, Бородиным, Стасовым и приобщение к высоким идеалам кучкистов. И хотя Лядов застал кружок уже в период заката и неизбежного раскола, вызванного естественным самоопределением гениальных его представителей, он все же не мог не ощущать могучего воздействия великой традиции. Именно от нее унаследовал он ту «бесконечную преданность искусству и осознание себя как художника русского, национального», которые пронес через всю жизнь.
В середине 1880-х годов Лядов вошел в состав нового объединения петербургских музыкантов - «Беляевский кружок», где сразу занял ведущее положение, став членом руководящего триумвирата. Римский-Корсаков, Глазунов, Лядов. Эта ведущая группа, при поддержке Беляева, выполняла самую сложную работу по отбору, редактированию, изданию новых сочинений. Активное участие принимал Лядов и в музыкальных собраниях, известных под названием «беляевских пятниц», где постоянно звучали его сочинения, оказавшие значительное воздействие на младших современников, представителей петербургской школы.
Как художник Лядов сформировался довольно рано, и на протяжении всей его деятельности нельзя заметить сколько-нибудь резких переходов от одного этапа к другому. Да и в самом образе жизни, в своих привычках он оставался консервативным. Внешне спокойно и крайне однообразно протекали его годы: «30 лет на одной квартире - зимой; 30 лет на одной даче - летом; 30 лет в весьма замкнутом круге людей», - отмечал А. Н. Римский-Корсаков.
Типичный петербургский интеллигент конца века, Лядов словно специально отгораживался от внешнего мира, опасаясь его вторжения в свою жизнь, каких-либо изменений в ней к худшему. Быть может, именно этого вторжения извне ему и недоставало для творческой активности. В отличие от многих русских художников, находивших в зарубежных странствиях и в новых впечатлениях сильнейшие стимулы к творческой мысли, Лядов, в силу своей природной инерции и вялости, боялся «сдвинуться с места». Лишь дважды ровное течение петербургской жизни было нарушено короткими поездками за границу: на Всемирную художественную выставку в Париж летом 1889 года, где исполнялись его сочинения, и в Германию в 1910 году.
В свою личную жизнь Лядов никого не допускал. В этом плане весьма характерным для него оказался факт сокрытия своей женитьбы в 1884 году от друзей. Никому из них не представил он свою супругу Н. И. Толкачеву, с которой счастливо прожил всю жизнь, воспитав двух сыновей.
С молодых лет формировалось у Лядова и то характерное скептическое мировоззрение, которое к концу жизни приняло пессимистическую окраску. В лядовской переписке все время ощущается неудовлетворенность жизнью, собой, своим творчеством. Почти в каждом письме пишет он о скуке, тоске, которая мешает ему сосредоточиться как на работе, так и на отдыхе. Повсюду, где бы он ни находился, его преследуют грустные мысли, предчувствия «рокового конца», с годами усугублявшиеся.
Современники упрекали Лядова за малую творческую продуктивность. Одна из причин этого - материальная необеспеченность Лядова, вынужденного много заниматься педагогической работой. В 1878 году он был приглашен в консерваторию профессором и в этой должности состоял до конца жизни. А с 1884 года он еще и преподавал в инструментальных классах Придворной певческой капеллы. Надо сказать, что как педагог Лядов добился немалых успехов. Среди его учеников Прокофьев, Асафьев, Мясковский. Преподавание отнимало в день не менее шести часов. Лядов сочинял, по его собственному выражению, «в щелочки времени», и это его очень удручало. «Сочиняю мало и сочиняю туго, - писал он своей сестре в 1887 году. - Неужели я только учитель? Очень бы этого не хотелось! А кажется, что кончу этим…» Вдобавок с 1879 года он активно занимался дирижерской деятельностью.
Лядов был прекрасным пианистом, хотя и не считал себя виртуозом и не занимался публичной концертной деятельностью. Все современники, слышавшие его игру, отмечали изящную, утонченно-камерную манеру исполнения.
Обращение Лядова к фортепианному творчеству явилось вполне естественным. Лядовские фортепианные пьесы - своего рода музыкально-поэтические зарисовки отдельных жизненных впечатлений, картин природы, отображенных во внутреннем мире художника.
Наиболее оригинален цикл «Бирюльки», созданный в 1876 году и сразу выявивший талант двадцатилетнего композитора. От «Бирюлек» так и веет свежестью, молодым вдохновением.
В полосу творческого становления Лядов вступил к концу 1880-х годов, проявив себя как мастер миниатюры. Эта наклонность проявилась у него уже в первых фортепианных сочинениях, в которых выкристаллизовывались присущие ему краткость, отточенность музыкальной мысли и формы, ювелирная отделка деталей. «Тончайший художник звука», он, по словам Асафьева, «на место импозантности чувства выдвигает бережливость чувства, любование крупицами - жемчужинами сердца».
Вершиной же камерной формы явились, несомненно, прелюдии Лядова. Его вполне можно назвать основоположником русской фортепианной прелюдии. Этот жанр был особенно близок эстетическому мировоззрению Лядова-миниатюриста. Неудивительно, что именно в ней наиболее ярко проявились индивидуальные, специфические черты его почерка. Из сочинений 1890-х годов выделяются «прелюдии-размышления», глубоко психологические, навеянные какой-то безутешной печалью.
Но не только инструментальная музыка увлекала композитора. Большой популярностью пользовались три тетради «Детских песен», написанные Лядовым в 1887–1890 годы. В их основу легли подлинно народные тексты древних, добылинных жанров - заклинаний, прибауток, присказок.
В оригинальных же авторских мелодиях «Детских песен» легко узнаются знакомые с детства интонации «нянюшкиных напевов», нежных колыбельных «Детские песни» Лядова поражают удивительной чуткостью, трогательной любовью и глубоким пониманием детской души. Композитор подает мелодию то с мягким юмором, то с задорной игривостью, то в нарочито-важном, повествовательном тоне, то в плане гротеска и даже парадокса. В каждой из «Детских песен» проскальзывает тонкий лядовский юмор - ласковый и добрый. Но почти все они оставляют на душе чувство легкой грусти, жалости, а порой чуть жутковатого ощущения безвыходности и «нестроения» жизни.
«Не мог ли Лядов лучше засвидетельствовать свой русский дух, чем в своих обработках русских песен?» - писал известный музыкальный критик Витол. Публикация первого из четырех сборников «Песен русского народа для одного голоса с сопровождением фортепиано» (30 песен) относится к 1898 году, хотя заниматься русским фольклором Лядов начал еще в 1880-е годы. Всего же Лядов обработал 150 русских народных песен. Симфонические шедевры Лядова появились в последний период его жизни.
Более всего удавались ему сочинения, связанные с тематикой русской сказки, с фантастикой, с русским фольклором. Путь к ним пролегал через «Детские песни» и другие обработки песенных образцов.
Блестящим подтверждением творческой эволюции Лядова являются и его знаменитые программные миниатюры - «Баба-Яга», «Волшебное озеро», «Кикимора». Созданные в 1904–1910 годы, они отразили не только традиции предшественников, но и творческие искания современности. Оркестровые сказочные картины Лядова, при всей самостоятельности их замыслов, можно рассматривать как своеобразный художественный триптих, крайние части которого («Баба-Яга» и «Кикимора») представляют собой яркие «портреты», воплощенные в жанре фантастических скерцо, а средняя («Волшебное озеро») - завораживающий, импрессионистский пейзаж.
Последняя работа в сфере симфонической музыки - «Кеше» («Скорбная песнь»), связана с образами Метерлинка.
«Скорбная песнь» оказалась «лебединой песнью» самого Лядова, в которой, по словам Асафьева, композитор «приоткрыл уголок своей собственной души, из своих личных переживаний почерпнул материал для этого звукового рассказа, правдиво-трогательного, как робкая жалоба».
Этой «исповедью души» завершился творческий путь Лядова, чей оригинальный, тонкий, лирический талант художника-миниатюриста, быть может, проявился несколько раньше своего времени.
