Макияж. Уход за волосами. Уход за кожей

Дневники и Попутное

Попутное В сентябре 1962 года меня не было в редакции. Между тем события развивались так: между 9 и 14 сентября B.C. Лебедев на юге читал вслух повесть Солженицына Н.С. Хрущеву и А.И. Микояну. 15 (или 16) сентября – позвонил домой Твардовскому с известием, что повесть Хрущеву

Попутное Прерву дневник для позднейшего примечания. В 70-е годы кто-то из наследников Виктора Сергеевича Голованова, цензора «Нового мира», передал мне оставшуюся после покойного тетрадь. На обложке ее написано: «Тетрадь 1-я. Прохождение материалов по журналу «Новый мир» с

Попутное Снова прерываю свои записи ради дневника цензора Голованова. Только 14 ноября из разговора с главным редактором Гослитиздата А.И. Пузиковым он узнал подробности беседы Твардовского с Хрущевым, закрепившей ошеломляющее решение – опубликовать «лагерную

Попутное Мы еще жили в эйфории от успеха «Одного дня», и цензура еще относилась к нам после случившегося с опаской.Но в начале декабря Н.С. Хрущев неожиданно посетил выставку МОСХа в Манеже. Подстрекаемый В.А. Серовым и другими руководителями Союза художников, а быть может,

Попутное В вечернем выпуске «Известий» 29. III. 1963 напечатана статья В. Полторацкого «Матренин двор и его окрестности» – первый, не считая отзыв Кожевникова, отклик на рассказ Солженицына.6. IV. 1963<…>Сделали вставку в передовую для № 4 – о «Матренином дворе». Цензура

Попутное Фактически номер вышел лишь в конце января. Дата 29.ХП.63, по-видимому, была дана не по последнему, а по первому подписанному в печать листу. Цензура и дальше делала так, в согласии со специальным указанием, чтобы дезориентировать тех читателей, у нас и на Западе,

Попутное <…>А.И. Тодорский, прославленный в его книге, имел сложную судьбу. О его брошюре «Год с винтовкой и плугом» в 1920 году высказался Ленин. Выйдя из лагеря, Тодорский, сам генерал-лейтенант в отставке, провел полезную работу – написал нигде не изданное тогда

Попутное На первый взгляд, в статье «Литературной газеты» не было ни складу ни ладу. Хвалить за «дотошное цитирование» и спустя несколько абзацев упрекать критика в «усечении цитат»; называть себя защитниками повести и ее героя – и одновременно выражать недовольство

Попутное Не записал в дневнике, а помню этот вечер отчетливо. Занятый рассказами Эренбурга, я с опозданием выскочил на улицу, с трудом поймал такси и помчался на площадь Журавлева, в телевизионный театр, куда обещал явиться за час до начала. Дело в том, что передача, как в те

Попутное Год спустя я прочитал изданные во многих странах очерки М. Михайлова «Москва, 1964», с которых, кажется, и начались его злоключения: процесс над ним, годы тюрьмы, потом эмиграция на Запад.В очерках Михайлова специальная главка была посвящена нашей беседе. Он передал

Попутное Конец 1964 и начало 1965 года ознаменовались для нас неприятностями вокруг статьи Твардовского «По случаю юбилея», подготовленной на открытие 1-го номера. В январе журналу, основанному в 1925 году, исполнялось 40 лет. <…>Цензурные вымарки в статье «По случаю

Детство и юность

Во время войны

Арест и заключение

Арест и приговор

Реабилитация

Первые публикации

Диссидентство

Изгнание

Снова в России

Кончина и погребение

Семья, дети

Творчество

Положительные оценки

Награды и премии

Увековечение памяти

На сцене и экране

Александр Исаевич Солженицын (11 декабря 1918, Кисловодск - 3 августа 2008, Москва) - русский писатель, драматург, публицист, поэт, общественный и политический деятель, живший и работавший в СССР, Швейцарии, США и России. Лауреат Нобелевской премии по литературе (1970). Диссидент, в течение нескольких десятилетий (1960-е -1980-е годы) активно выступавший против коммунистических идей, политического строя СССР и политики его властей.

Помимо художественных литературных произведений, затрагивающих, как правило, острые общественно-политические вопросы, получил широкую известность своими историко-публицистическими произведениями по истории России XIX-XX веков.

Биография

Детство и юность

Александр Исаевич (Исаакиевич) Солженицын родился 11 декабря 1918 года в Кисловодске (нынеСтавропольский край). Крещён в кисловодском храме Святого целителя Пантелеймона.

Отец - Исаакий Семёнович Солженицын (1891-1918), русский крестьянин с Северного Кавказа (станица Саблинская в «Августе Четырнадцатого»). Мать - Таисия Захаровна Щербак, украинка, дочь хозяина богатейшей на Кубани экономии, умом и трудом поднявшегося на эту ступень таврического чабана-батрака. Родители Солженицына познакомились во время обучения в Москве и вскоре поженились. Исаакий Солженицын во время Первой мировой войны пошёл на фронт добровольцем и был офицером. Он погиб до рождения сына, 15 июня 1918 года, уже после демобилизации в результате несчастного случая на охоте. Он изображён под именем Сани (Исаакия) Лаженицына в эпопее «Красное колесо» (на основе воспоминаний жены - матери писателя).

В результате революции и гражданской войны семья была разорена, и в 1924 году Солженицын переехал с матерью в Ростов-на-Дону, с 1926 по 1936 год учился в школе, живя в бедности.

В младших классах подвергался насмешкам за ношение крестильного крестика и нежелание вступать в пионеры, получил выговор за посещение церкви. Под влиянием школы принял коммунистическую идеологию, в 1936 году вступил в комсомол. В старших классах увлёкся литературой, начал писать эссе и стихотворения; интересовался историей, общественной жизнью. В 1937 году задумал «большой роман о революции» 1917 года.

В 1936 году поступил в Ростовский государственный университет. Не желая делать литературу основной специальностью, выбрал физико-математический факультет. По воспоминанию школьного и университетского друга, «… учился на математика не столько по призванию, сколько потому, что на физмате были исключительно образованные и очень интересные преподаватели». Одним из них был Д. Д. Мордухай-Болтовской. В университете Солженицын учился на «отлично» (сталинский стипендиат), продолжал литературные упражнения, в дополнение к университетским занятиям самостоятельно изучал историю и марксизм-ленинизм. Окончил университет в 1941 году с отличием, ему была присвоена квалификация научного работника II разряда в области математики и преподавателя. Деканат рекомендовал его на должность ассистента вуза или аспиранта.

С самого начала литературной деятельности остро интересовался историей Первой мировой войны и революции. В 1937 году начал собирать материалы по «Самсоновской катастрофе», написал первые главы «Августа Четырнадцатого» (с ортодоксальных коммунистических позиций). Интересовался театром, летом 1938 года пытался сдать экзамены в театральную школу Ю. А. Завадского, но неудачно. В 1939 году поступил на заочное отделение факультета литературы Института философии, литературы и истории в Москве. Прервал обучение в 1941 году в связи с войной.

В августе 1939 года совершил с друзьями путешествие на байдарке по Волге. Жизнь писателя с этого времени и до апреля 1945 года описана им в автобиографической поэме «Дороженька» (1947-1952).

Во время войны

С началом Великой Отечественной войны Солженицын не был сразу мобилизован, поскольку был признан «ограниченно годным» по здоровью. Активно добивался призыва на фронт. В сентябре 1941 года вместе с женой получил распределение школьным учителем в Морозовск Ростовской области, однако уже 18 октября был призван и направлен в грузовой конный обоз рядовым.

События лета 1941 - весны 1942 года описаны Солженицыным в неоконченной повести «Люби революцию» (1948).

Добивался направления в военное училище, в апреле 1942 года был направлен в артиллерийское училище в Кострому; в ноябре 1942 года выпущен лейтенантом, направлен в Саранск, где располагался Запасный артиллерийский разведывательный полк по формированию дивизионов артиллерийской инструментальной разведки.

• В действующей армии с февраля 1943 года; служил командиром 2-й батареи звуковой разведки 794-го Отдельного армейского разведывательного артиллерийского дивизиона (ОАРАД) 44-й пушечно-артиллерийской бригады (ПАБр) 63-й армии на Центральном и Брянском фронтах, позднее, с весны 1944 года - 68-й Севско-Речицкой ПАБр (полевая почта № 07900 «Ф») 48-й армии Второго Белорусского фронта. Боевой путь - от Орла до Восточной Пруссии. Был награждён орденами Отечественной войны и Красной Звезды, 15 сентября 1943 года Солженицыну было присвоено звание старшего лейтенанта, 7 мая 1944 года - капитана.

На фронте, несмотря на строжайший запрет, вёл дневник. Много писал, отправлял свои произведения московским литераторам для рецензии; в 1944 году получил благожелательный отзыв Б. А. Лавренёва.

Арест и заключение

Арест и приговор

На фронте Солженицын продолжал интересоваться общественной жизнью, но стал критически относиться к Сталину (за «искажение ленинизма»); в переписке со старым другом (Николаем Виткевичем) ругательно высказывался о «Пахане», под которым угадывался Сталин, хранил в личных вещах составленную вместе с Виткевичем «резолюцию», в которой сравнивал сталинские порядки с крепостным правом и говорил о создании после войны «организации» для восстановления так называемых «ленинских» норм.

Письма вызвали подозрение военной цензуры. 2 февраля 1945 года последовало телеграфное распоряжение № 4146 заместителя начальника Главного управления контрразведки «Смерш» НКО СССР генерал-лейтенанта Бабича о немедленном аресте Солженицына и доставке его в Москву. 3 февраля армейской контрразведкой начато следственное дело 2/2 № 3694-45. 9 февраля Солженицын в помещении штаба подразделения был арестован, лишён воинского звания капитана, а затем отправлен в Москву, в Лубянскую тюрьму. Допросы продолжались с 20 февраля по 25 мая 1945 года (следователь - помощник начальника 3-го отделения XI-го отдела 2-го управления НКГБ СССР капитан госбезопасности Езепов). 6 июня начальником 3-го отделения XI-го отдела 2-го управления полковником Иткиным, его заместителем подполковником Рублёвым и следователем Езеповым составлено обвинительное заключение, которое было 8 июня утверждено комиссаром госбезопасности 3-го ранга Федотовым. 7 июля Солженицын заочно приговорён Особым совещанием к 8 годам исправительно-трудовых лагерей и вечной ссылке по окончании срока заключения (по статье 58, пункт 10, часть 2, и пункт 11 Уголовного Кодекса РСФСР).

Заключение

В августе направлен в лагерь в Новый Иерусалим, 9 сентября 1945 года переведён в лагерь в Москве, заключённые которого занимались строительством жилых домов на Калужской заставе (сейчас - площадь Гагарина).

В июне 1946 года переведён в систему спецтюрем 4-го спецотдела МВД, в сентябре направлен в закрытое конструкторское бюро («шарашку») при авиамоторном заводе в Рыбинске, через пять месяцев, в феврале 1947 года, - на «шарашку» в Загорск, 9 июля 1947 года - в аналогичное заведение в Марфине (на северной окраине Москвы). Там он работал по специальности - математиком.

В Марфине Солженицын начал работу над автобиографической поэмой «Дороженька» и повестью «Люби революцию», которая задумывалась как прозаическое продолжение «Дороженьки». Позднее последние дни на Марфинской шарашке описаны Солженицыным в романе «В круге первом», где сам он выведен под именемГлеба Нержина, а его сокамерники Дмитрий Панин и Лев Копелев - Дмитрия Сологдина и Льва Рубина.

В декабре 1948 года жена заочно развелась с Солженицыным.

19 мая 1950 года Солженицын из-за размолвки с начальством «шарашки» был этапирован в Бутырскую тюрьму, откуда в августе был направлен в Степлаг - в особый лагерь в Экибастузе. Почти треть своего срока заключения - с августа 1950 по февраль 1953 года - Александр Исаевич отбыл на севере Казахстана. В лагере был на общих работах, некоторое время - бригадиром, участвовал в забастовке. Позднее лагерная жизнь получит литературное воплощение в рассказе «Один день Ивана Денисовича», а забастовка заключённых - в киносценарии «Знают истину танки».

Зимой 1952 года у Солженицына обнаружили семиному, он был прооперирован в лагере.

Освобождение и ссылка

В заключении Солженицын полностью разочаровался в марксизме, со временем склонился к православно-патриотическим идеям. Уже в «шарашке» снова стал писать, в Экибастузе сочинял стихотворения, поэмы («Дороженька», «Прусские ночи») и пьесы в стихах («Пленники», «Пир победителей») и заучивал их наизусть.

После освобождения Солженицын был отправлен в ссылку на поселение «навечно» (село Берлик Коктерекского района Джамбульской области, южный Казахстан). Работал учителем математики и физики в 8-10 классах местной средней школы имени Кирова.

К концу 1953 года здоровье резко ухудшилось, обследование выявило раковую опухоль, в январе 1954 года он был направлен в Ташкент на лечение, в марте выписан со значительным улучшением. Болезнь, лечение, исцеление и больничные впечатления легли в основу повести «Раковый корпус», которая была задумана весной 1955 года.

Реабилитация

В июне 1956 года решением Верховного Суда СССР Солженицын был освобождён без реабилитации «за отсутствием в его действиях состава преступления».

В августе 1956 года возвратился из ссылки в Центральную Россию. Жил в деревне Мильцево (почтовое отделение Торфопродукт Курловского района (ныне Гусь-Хрустальный район) Владимирской области), преподавал математику и электротехнику (физику) в 8-10 классах Мезиновской средней школы. Тогда же встретился со своей бывшей женой, которая окончательно вернулась к нему в ноябре 1956 года (повторно брак заключён 2 февраля 1957 года). Жизнь Солженицына во Владимирской области нашла отражение в рассказе «Матрёнин двор».

6 февраля 1957 года решением Военной коллегии Верховного суда СССР Солженицын реабилитирован.

С июля 1957 года жил в Рязани, работал учителем физики и астрономии средней школы № 2.

Первые публикации

В 1959 году Солженицын написал рассказ «Щ-854» (позже опубликованный в журнале «Новый мир» под названием «Один день Ивана Денисовича») о жизни простого заключённого из русских крестьян, в 1960 году - рассказы «Не стоит село без праведника» и «Правая кисть», первые «Крохотки», пьесу «Свет, который в тебе» («Свеча на ветру»). Пережил творческий кризис, видя невозможность опубликовать свои произведения.

В 1961 году под впечатлением от выступления Александра Твардовского (редактора журнала «Новый мир») на XXII съезде КПСС, передал ему «Щ-854», предварительно изъяв из рассказа наиболее политически острые, заведомо не проходимые через советскую цензуру фрагменты. Твардовский оценил рассказ чрезвычайно высоко, пригласил автора в Москву и стал добиваться публикации произведения. Н. С. Хрущёв преодолел сопротивление членов Политбюро и разрешил публикацию рассказа. Рассказ под названием «Один день Ивана Денисовича» был напечатан в журнале «Новый мир» (№ 11, 1962), сразу же переиздан и переведён на иностранные языки. 30 декабря 1962 года Солженицын был принят в Союз писателей СССР.

Вскоре после этого в журнале «Новый мир» (№ 1, 1963) были напечатаны «Не стоит село без праведника» (под названием «Матрёнин двор») и «Случай на станции Кочетовка» (под названием «Случай на станции Кречетовка»).

Первые публикации вызвали огромное количество откликов писателей, общественных деятелей, критиков и читателей. Письма читателей - бывших заключённых (в ответ на «Ивана Денисовича») положили начало «Архипелагу ГУЛАГ».

Рассказы Солженицына резко выделялись на фоне произведений того времени своими художественными достоинствами и гражданской смелостью. Это подчёркивали в то время многие, в том числе писатели и поэты. Так, В. Т. Шаламов в письме Солженицыну в ноябре 1962 года писал:

Летом 1963 года создал очередную, пятую по счёту, усечённую «под цензуру» редакцию романа «В круге первом», предназначавшуюся для печати (из 87 глав - «Круг-87»). Четыре главы из романа отобраны автором и предложены Новому миру «…для пробы, под видом „Отрывка“…».

28 декабря 1963 года редакция журнала «Новый мир» и Центральный государственный архив литературы и искусства выдвинули «Один день Ивана Денисовича» на соискание Ленинской премии за 1964 год (в результате голосования Комитета по премиям предложение было отклонено).

В 1964 году впервые отдал своё произведение в самиздат - цикл «стихов в прозе» под общим названием «Крохотки».

Летом 1964 года пятая редакция «В круге первом» была обсуждена и принята к напечатанию в 1965 году «Новым миром». Твардовский познакомился с рукописью романа «Раковый корпус» и даже предложил его для прочтения Хрущёву (вновь - через его помощника Лебедева). Солженицын встретился с Шаламовым, ранее благожелательно отозвавшимся об «Иване Денисовиче», и предложил ему совместно работать над «Архипелагом».

Осенью 1964 года пьеса «Свеча на ветру» была принята к постановке в Театре имени Ленинского комсомола в Москве.

«Крохотки» через самиздат проникли за границу и под названием «Этюды и крохотные рассказы» напечатаны в октябре 1964 года во Франкфурте в журнале «Грани» (№ 56) - это первая публикация в зарубежной русской прессе произведения Солженицына, отвергнутого в СССР.

В 1965 году с Б. А. Можаевым ездил в Тамбовскую область для сбора материалов о крестьянском восстании (в поездке определилось название романа-эпопеи о русской революции - «Красное колесо»), начал первую и пятую части «Архипелага» (в Солотче Рязанской области и на хуторе Копли-Мярди близ Тарту), закончил работу над рассказами «Как жаль» и «Захар-Калита», 4 ноября опубликовал в «Литературной газете» (полемизируя с академиком В. В. Виноградовым) статью «Не обычай дёгтем щи белить, на то сметана» в защиту русской литературной речи:

11 сентября КГБ провёл обыск на квартире друга Солженицына В. Л. Теуша, у которого Солженицын хранил часть своего архива. Были изъяты рукописи стихов, «В круге первом», «Крохоток», пьес «Республика труда» и «Пир победителей».

ЦК КПСС издал закрытым тиражом и распространил среди номенклатуры, «для уличения автора», «Пир победителей» и пятую редакцию «В круге первом». Солженицын написал жалобы на незаконное изъятие рукописей министру культуры СССР П. Н. Демичеву, секретарям ЦК КПСС Л. И. Брежневу, М. А. Суслову и Ю. В. Андропову, передал рукопись «Круга-87» на хранение в Центральный государственный архив литературы и искусства.

Четыре рассказа предложены редакциям «Огонька», «Октября», «Литературной России», «Москвы» - отвергнуты везде. Газета «Известия» набрала рассказ «Захар-Калита» - готовый набор был рассыпан, «Захар-Калита» передан в газету «Правда» - проследовал отказ Н. А. Абалкина, заведующего отделом литературы и искусства.

В то же время в США вышел сборник «А. Солженицын. Избранное»: «Один день…», «Кочетовка» и «Матрёнин двор»; в ФРГ в издательстве «Посев» - сборник рассказов на немецком языке.

Диссидентство

К марту 1963 года Солженицын утратил расположение Хрущёва (неприсуждение Ленинской премии, отказ печатать роман «В круге первом»). После прихода к власти Л. Брежнева Солженицын практически потерял возможность легально печататься и выступать. В сентябре 1965 года КГБ конфисковал архив Солженицына с его наиболее антисоветскими произведениями, что усугубило положение писателя. Пользуясь определённым бездействием власти, в 1966 году Солженицын начал активную общественную деятельность (встречи, выступления, интервью иностранным журналистам): 24 октября 1966 года выступил с чтением отрывков из своих произведений в Институте атомной энергии им. Курчатова («Раковый корпус» - главы «Чем люди живы», «Правосудие», «Несуразности»; «В круге первом» - разделы о тюремных свиданиях; первый акт пьесы «Свеча на ветру»), 30 ноября - на вечере в Институте востоковедения в Москве («В круге первом» - главы о разоблачении стукачей и ничтожестве оперов; «Раковый корпус» - две главы). Тогда же стал распространять в самиздате свои романы «В круге первом» и «Раковый корпус». В феврале 1967 года тайно закончил произведение «Архипелаг ГУЛАГ» - по авторскому определению, «опыт художественного исследования».

В мае 1967 года разослал «Письмо съезду» Союза писателей СССР, получившее широкую известность среди советской интеллигенции и на Западе.

После «Письма» власти стали воспринимать Солженицына как серьёзного противника. В 1968 году, когда в США и Западной Европе были без разрешения автора опубликованы романы «В круге первом» и «Раковый корпус», принёсшие писателю популярность, советская пресса начала пропагандистскую кампанию против автора. Вскоре после этого он был исключён из Союза писателей СССР.

В августе 1968 года Солженицын познакомился с Натальей Светловой, у них завязался роман. Солженицын стал добиваться развода с первой женой. С большими трудностями развод был получен 22 июля 1972 года.

После исключения Солженицын стал открыто заявлять о своих православно-патриотических убеждениях и резко критиковать власть. В 1970 году Солженицын был выдвинут на Нобелевскую премию по литературе, и в итоге премия была ему присуждена. От первой публикации произведения Солженицына до присуждения награды прошло всего восемь лет - такого в истории Нобелевских премий по литературе не было ни до, ни после. Писатель подчёркивал политический аспект присуждения премии, хотя Нобелевский комитет это отрицал. В советских газетах была организована мощная пропагандистская кампания против Солженицына, вплоть до публикации в советской прессе «открытого письма Солженицыну» Дина Рида. Советские власти предлагали Солженицыну уехать из страны, но он отказался.

В конце 1960-х - начале 1970-х годов в КГБ был создано специальное подразделение, занимавшееся исключительно оперативной разработкой Солженицына,- 9-й отдел 5-го управления.

11 июня 1971 года в Париже вышел роман Солженицына «Август Четырнадцатого», в котором ярко выражены православно-патриотические взгляды автора. В августе 1971 года КГБ провёл операцию по физическому устранению Солженицына - во время поездки в Новочеркасск ему скрытно был сделан укол неизвестного ядовитого вещества (предположительно, рицин). Писатель после этого выжил, но долго и тяжело болел.

В 1972 году им написано «Великопостное письмо» Патриарху Пимену о проблемах Церкви, в поддержку выступления архиепископа Калужского Ермогена (Голубева).

В 1972-1973 годах работал над эпопеей «Красное колесо», активной диссидентской деятельности не вёл.

В августе - сентябре 1973 года отношения между властью и диссидентами обострились, что затронуло и Солженицына.

23 августа 1973 года дал большое интервью иностранным корреспондентам. В тот же день КГБ задержал одну из помощниц писателя Елизавету Воронянскую. В ходе допроса её вынудили выдать местонахождение одного экземпляра рукописи «Архипелага ГУЛАГ». Вернувшись домой, она повесилась. 5 сентября Солженицын узнал о случившемся и распорядился начать печатание «Архипелага» на Западе (в эмигрантском издательстве ИМКА-Пресс). Тогда же он отправил руководству СССР «Письмо вождям Советского Союза», в котором призвал отказаться от коммунистической идеологии и сделать шаги по превращению СССР в русское национальное государство. С конца августа в западной прессе публиковалось большое количество статей в защиту диссидентов и, в частности, Солженицына.

В СССР была развёрнута мощная пропагандистская кампания против диссидентов. 31 августа в газете «Правда» было напечатано открытое письмо группы советских писателей с осуждением Солженицына и А. Д. Сахарова, «клевещущих на наш государственный и общественный строй». 24 сентября КГБ через бывшую жену Солженицына предложил писателю официальное опубликование повести «Раковый корпус» в СССР в обмен на отказ от публикации «Архипелага ГУЛАГа» за границей. Однако Солженицын, сказав, что не возражает против печатания «Ракового корпуса» в СССР, не выразил и желания связывать себя негласной договорённостью с властями. В последних числах декабря 1973 года было объявлено о выходе в свет первого тома «Архипелага ГУЛАГа». В советских средствах массовой информации началась массированная кампания очернения Солженицына как предателя родины с ярлыком «литературного власовца». Упор делался не на реальное содержание «Архипелага ГУЛАГа» (художественное исследование советской лагерно-тюремной системы 1918-1956 годов), которое вообще не обсуждалось, а на якобы имевшую место солидаризацию Солженицына с «изменниками родины во время войны, полицаями и власовцами».

В СССР в годы застоя «Август Четырнадцатого» и «Архипелаг ГУЛАГ» (как и первые романы) распространялись в самиздате.

В конце 1973 года Солженицын стал инициатором и собирателем группы авторов сборника «Из-под глыб» (издан ИМКА-Пресс в Париже в 1974 году), написал для этого сборника статьи «На возврате дыхания и сознания», «Раскаяние и самоограничение как категории национальной жизни», «Образованщина».

Изгнание

7 января 1974 года выход «Архипелага ГУЛАГ» и меры «пресечения антисоветской деятельности» Солженицына были обсуждены на заседании Политбюро. Вопрос был вынесен на ЦК КПСС, за высылку высказались Ю. В. Андропов и другие; за арест и ссылку - Косыгин, Брежнев, Подгорный, Шелепин, Громыко и другие. Возобладало мнение Андропова. Интересно, что ранее один из «советских вождей», министр внутренних дел Н. Щёлоков направлял в Политбюро записку в защиту Солженицына («К вопросу о Солженицыне», 7 октября 1971 года), но его предложения (в том числе - опубликовать «Раковый корпус») не нашли поддержки. По свидетельству тогдашнего начальника паспортного стола Москвы полковника милиции Н. Я. Амосова: «Судя по характерным высказываниям Щёлокова, вся эта возня была ему явно не по душе. (…) но не Щёлокову, при всём его положении, было дано решить этот „государственный“ вопрос».

12 февраля Солженицын был арестован, обвинён в измене Родине и лишён советского гражданства. 13 февраля он был выслан из СССР (доставлен в ФРГ на самолёте).

14 февраля 1974 года был издан приказ начальника Главного управления по охране государственных тайн в печати при Совете министров СССР «Об изъятии из библиотек и книготорговой сети произведений Солженицына А. И.». В соответствии с этим приказом были уничтожены номера журналов «Новый мир»: № 11 за 1962 год (в нём был опубликован рассказ «Один день Ивана Денисовича»), № 1 за 1963 год (с рассказами «Матрёнин двор» и «Случай на станции Кречетовка»), № 7 за 1963 год (с рассказом «Для пользы дела») и № 1 за 1966 год (с рассказом «Захар-Калита»); «Роман-газета» № 1 за 1963 год и отдельные издания «Ивана Денисовича» (издательства «Советский писатель» и Учпедгиз - издание для слепых, а также издания на литовском и эстонском языках). Изъятию подлежали также иностранные издания (в том числе журналы и газеты) с произведениями Солженицына. Издания уничтожались «разрезанием на мелкие части», о чём составлялся соответствующий акт, подписанный заведующим библиотекой и её сотрудниками, уничтожавшими журналы.

29 марта СССР покинула семья Солженицына. Архив и военные награды писателя помог тайно вывезти за рубеж помощник военного атташе США Вильям Одом. Вскоре после высылки Солженицын совершил короткое путешествие по Северной Европе, в результате принял решение временно поселиться в Цюрихе, Швейцария.

3 марта 1974 года в Париже было опубликовано «Письмо вождям Советского Союза»; ведущие западные издания и многие демократически настроенные диссиденты в СССР, включая А. Д. Сахарова и Роя Медведева, оценили «Письмо» как антидемократическое, националистическое и содержащее «опасные заблуждения»; отношения Солженицына с западной прессой продолжали ухудшаться.

Летом 1974 года на гонорары от «Архипелага ГУЛАГ», создал «Русский общественный Фонд помощи преследуемым и их семьям» для помощи политическим заключённым в СССР (посылки и денежные переводы в места заключения, легальная и нелегальная материальная помощь семьям заключённых).

В 1974-1975 годах в Цюрихе собирал материалы о жизни Ленина в эмиграции (для эпопеи «Красное Колесо»), окончил и издал мемуары «Бодался телёнок с дубом».

В апреле 1975 года совершил вместе с семьёй путешествие по Западной Европе, затем направился в Канаду и США. В июне - июле 1975 года Солженицын посетил Вашингтон и Нью-Йорк, выступил с речами на съезде профсоюзов и в Конгрессе США. В своих выступлениях Солженицын резко критиковал коммунистический режим и идеологию, призывал США отказаться от сотрудничества с СССР и политики разрядки; в то время писатель ещё продолжал воспринимать Запад как союзника в освобождении России от «коммунистического тоталитаризма». В то же время Солженицын опасался того, что в случае быстрого перехода к демократии в СССР могут обостриться межнациональные конфликты.

В августе 1975 года вернулся в Цюрих и продолжил работу над эпопеей «Красное колесо».

В феврале 1976 года совершил поездку по Великобритании и Франции, к этому времени в его выступлениях стали заметны антизападные мотивы. В марте 1976 года писатель посетил Испанию. В нашумевшем выступлении по испанскому телевидению он одобрительно высказался о недавнем режиме Франко и предостерёг Испанию от «слишком быстрого продвижения к демократии». В западной прессе усилилась критика Солженицына, некоторые ведущие европейские и американские политики заявляли о несогласии с его взглядами.

Вскоре после появления на Западе сблизился со старыми эмигрантскими организациями и издательством «ИМКА-Пресс», в котором занял главенствующее положение, не становясь при этом его формальным руководителем. Подвергся осторожной критике в эмигрантской среде за решение отстранить от руководства издательством эмигрантского общественного деятеля Морозова, руководившего издательством около 30 лет.

Идейные разногласия Солженицына с эмиграцией «третьей волны» (то есть уехавшими из СССР в 1970-е годы) и западными активистами холодной войны освещены в его мемуарах «Угодило зёрнышко промеж двух жерновов», а также в многочисленных эмигрантских публикациях.

В апреле 1976 года с семьёй переехал в США и поселился в городке Кавендиш (штат Вермонт). После приезда писатель вернулся к работе над «Красным Колесом», для чего провёл два месяца в русском эмигрантском архиве в Институте Гувера.

С представителями прессы и общественности общался редко, из-за чего прослыл «вермонтским затворником».

Снова в России

С приходом перестройки официальное отношение в СССР к творчеству и деятельности Солженицына стало меняться. Были опубликованы многие его произведения, в частности, в журнале «Новый мир» в 1989 году вышли отдельные главы «Архипелага ГУЛаг».

18 сентября 1990 года одновременно в «Литературной газете» и «Комсомольской правде» была опубликована статья Солженицына о путях возрождения страны, о разумных, на его взгляд, основах построения жизни народа и государства - «Как нам обустроить Россию». Статья развивала давние мысли Солженицына, высказанные им ранее в «Письме вождям Советского Союза» и публицистических работах, в частности, включенных в сборник «Из-под глыб». Авторский гонорар за эту статью Солженицын перечислил в пользу жертв аварии на Чернобыльской АЭС. Статья вызвала огромное количество откликов.

В 1990 году Солженицын был восстановлен в советском гражданстве с последующим прекращением уголовного дела, в декабре того же года удостоен Государственной премии РСФСР за «Архипелаг ГУЛАГ».

Согласно рассказу В. Костикова, во время первого официального визита Б. Н. Ельцина в США в 1992 году, сразу по приезде в Вашингтон Борис Николаевич позвонил из гостиницы Солженицыну и имел с ним «длинный» разговор, в частности, о Курильских островах. «Мнение писателя оказалось неожиданным и для многих шокирующим: „Я изучил всю историю островов с XII века. Не наши это, Борис Николаевич, острова. Нужно отдать. Но дорого…“».

27-30 апреля 1992 года кинорежиссёр Станислав Говорухин посетил Солженицына в его доме в Вермонте и снял телевизионный фильм «Александр Солженицын» в двух частях.

Вместе с семьёй вернулся на родину 27 мая 1994 года, прилетев из США в Магадан. После из Владивостока проехал на поезде через всю страну и закончил путешествие в столице. Выступил в Государственной думе РФ.

В середине 1990-х личным распоряжением президента Б. Ельцина ему была подарена государственная дача «Сосновка-2» в Троице-Лыкове. Солженицыны спроектировали и построили там двухэтажный кирпичный дом с большим холлом, застеклённой галереей, гостиной с камином, концертным роялем и библиотекой, где висят портреты П. Столыпина и А. Колчака.

В 1997 году был избран действительным членом Российской академии наук.

В 1998 году был награждён орденом Святого апостола Андрея Первозванного, однако от награды отказался: «От верховной власти, доведшей Россию до нынешнего гибельного состояния, я принять награду не могу».

Награждён Большой золотой медалью имени М. В. Ломоносова (1998 год).

В апреле 2006 года, отвечая на вопросы газеты «Московские новости», Солженицын заявил:

12 июня 2007 года президент В. Путин посетил Солженицына и поздравил его с присуждением Государственной премии.

Вскоре после возвращения автора в страну была учреждена литературная премия его имени для награждения писателей, «чьё творчество обладает высокими художественными достоинствами, способствует самопознанию России, вносит значительный вклад в сохранение и бережное развитие традиций отечественной литературы».

Последние годы жизни провёл в Москве и на подмосковной даче. В конце 2002 года перенёс тяжёлый гипертонический криз, последние годы жизни тяжело болел, но продолжал заниматься творческой деятельностью. Вместе с женой Натальей Дмитриевной - президентом Фонда Александра Солженицына - работал над подготовкой и изданием своего самого полного, 30-томного собрания сочинений. После перенесённой им тяжёлой операции у него действовала только правая рука.

Кончина и погребение

Последнюю исповедь Солженицына принял протоиерей Николай Чернышов, клирик храма Святителя Николая в Клёниках.

Александр Солженицын скончался 3 августа 2008 года на 90-м году жизни, в своём доме в Троице-Лыкове. Смерть наступила в 23:45 по московскому времени от острой сердечной недостаточности.

5 августа в здании Российской академии наук, действительным членом которой являлся А. И. Солженицын, состоялись гражданская панихида и прощание с покойным. На этой траурной церемонии присутствовали бывший Президент СССР М. С. Горбачёв, Председатель Правительства РФ В. В. Путин, президент РАН Ю. С. Осипов, ректор МГУ В. А. Садовничий, бывший Председатель Правительства РФ академик Е. М. Примаков, деятели российской культуры и несколько тысяч граждан.

Заупокойную литургию и отпевание 6 августа 2008 года в Большом соборе московского Донского монастыря совершил архиепископ Орехово-Зуевский Алексий (Фролов), викарий Московской епархии. В тот же день прах Александра Солженицына был предан земле с воинскими почестями (как ветерана войны) в некрополе Донского монастыря за алтарём храма Иоанна Лествичника, рядом с могилой историка Василия Ключевского. Президент России Д. А. Медведев возвратился в Москву из краткого отпуска, чтобы присутствовать на заупокойной службе.

3 августа 2010 года, во вторую годовщину со дня кончины, на могиле Солженицына установлен памятник - мраморный крест, созданный по проекту скульптора Д. М. Шаховского.

Семья, дети

• Жёны:
• Наталья Алексеевна Решетовская (1919-2003; в браке с Солженицыным с 27 апреля 1940 года до (формально) 1972 года), автор пяти мемуарных книг о своём муже, в том числе «Александр Солженицын и читающая Россия» (1990), «Разрыв» (1992) и др.
• Наталья Дмитриевна Солженицына (Светлова) (р. 1939) (с 20 апреля 1973 года)
• Сыновья от второго брака: Ермолай (р. 1970; в 2010 году - управляющий партнёр московского офиса компании МcKinsey Сompany CIS), Игнат (р. 1972), Степан (р. 1973). Ермолай и Степан живут и работают в России, Игнат - пианист и дирижёр, профессор Филадельфийской консерватории.
• Приёмный сын - сын Н. Д. Солженицыной от первого брака Дмитрий Тюрин (1962-1994, умер перед самым возвращением в Россию, похоронен в США).
• Внуки: Иван, Андрей, Дмитрий, Анна, Екатерина, Татьяна (дочь приёмного сына Дмитрия Тюрина).

Обвинения в осведомительстве органов НКВД

Начиная с 1976 года западногерманский литератор и криминолог Франк Арнау обвинял Солженицына в лагерном «стукачестве», ссылаясь на копию автографа так называемого «доноса Ветрова» от 20 января 1952 года. Поводом для обвинений стало описание самим Солженицыным в главе 12 второго тома «Архипелага ГУЛАГ» процесса вербовки его сотрудниками НКВД в осведомители (под псевдонимом «Ветров»). Солженицын там же подчёркивал, что будучи формально завербованным, не написал ни одного доноса. Примечательно, что даже чехословацкий журналист Томаш Ржезач, написавший по заказу 5-го управления КГБ книгу «Спираль измены Солженицына», не счёл возможным использовать этот «документ», добытый Арнау. Солженицын предоставил западной прессе образцы своего почерка для проведения почерковедческой экспертизы, но Арнау от проведения экспертизы уклонился. В свою очередь - Арнау и Ржезач обвинялись в контактах со Штази и КГБ, Пятое управление которого в рамках операции «Паук» пыталось дискредитировать Солженицына.

В 1998 году журналист О. Давыдов выдвинул версию о «самодоносе», в котором Солженицын, кроме себя, обвинил четырёх человек, один из которых, Н. Виткевич, был осуждён на десять лет. Солженицын опроверг эти обвинения.

Творчество

Творчество Солженицына отличает постановка масштабных эпических задач, демонстрация исторических событий глазами нескольких персонажей разного социального уровня, находящихся по разные стороны баррикад. Для его стиля характерны библейские аллюзии, ассоциации с классическим эпосом (Данте, Гёте), символичность композиции, не всегда выражена авторская позиция (подаётся столкновение разных точек зрения). Отличительной особенностью его произведений является документальность; большинство персонажей имеет реальные прототипы, лично знакомые писателю. «Жизнь для него более символична и многосмысленна, нежели литературный вымысел». В романе «Красное колесо» характерно активное привлечение чисто документального жанра (репортажа, стенограммы), использование приёмов модернистской поэтики (сам Солженицын признавал влияние на него Дос Пассоса); в общей художественной философии заметно воздействие Льва Толстого.

Для Солженицына, как в художественной прозе, так и в эссеистике, характерно внимание к богатствам русского языка, использование редких слов из словаря Даля (анализом которого он начал заниматься в молодости), русских писателей и повседневного опыта, замена ими слов иностранных; эта работа увенчалась отдельно изданным «Русским словарём языкового расширения»

Положительные оценки

К. И. Чуковский назвал во внутренней рецензии «Ивана Денисовича» «литературным чудом»: «С этим рассказом в литературу вошёл очень сильный, оригинальный и зрелый писатель»; «чудесное изображение лагерной жизни при Сталине».

А. А. Ахматова высоко оценила «Матрёнин двор», отметив символику произведения («Это пострашнее „Ивана Денисовича“… Там можно всё на культ личности спихнуть, а тут… Ведь это у него не Матрёна, а вся русская деревня под паровоз попала и вдребезги…»), образность отдельных деталей.

Андрей Тарковский в 1970 году в своём дневнике отмечал: «Он хороший писатель. И прежде всего - гражданин. Несколько озлоблен, что вполне понятно, если судить о нём как о человеке, и что труднее понять, считая его в первую очередь писателем. Но личность его - героическая. Благородная и стоическая».

Правозащитник Г. П. Якунин считал, что Солженицын был «великим писателем - высокого уровня не только с художественной точки зрения», а также сумел «Архипелагом ГУЛАГ» развеять веру в коммунистическую утопию на Западе.

Биографу Солженицына Л. И. Сараскиной принадлежит такая общая характеристика её героя: «Он много раз подчёркивал: „Я не диссидент“. Он писатель - и никем иным никогда себя не чувствовал… никакую партию он бы не возглавил, никакого поста не принял, хотя его ждали и звали. Но Солженицын, как это ни странно, силён, когда он один в поле воин. Он это доказал многократно».

Литературный критик Л. А. Аннинский считал, что Солженицын сыграл историческую роль как «пророк», «политический практик», разрушивший систему, который нёс в глазах общества ответственность за негативные последствия своей деятельности, от которых сам «пришёл в ужас».

В. Г. Распутин считал, что Солженицын - «и в литературе, и в общественной жизни… одна из самых могучих фигур за всю историю России», «великий нравственник, справедливец, талант».

В. В. Путин сказал, что при всех встречах с Солженицыным он «каждый раз был поражён, насколько Солженицын - органичный и убеждённый государственник. Он мог выступать против существующего режима, быть несогласным с властью, но государство было для него константой».

Критика

Критика Солженицына с 1962 года, когда был опубликован «Один день Ивана Денисовича», составляет довольно сложную картину; часто бывшие союзники спустя 10-20 лет обрушивались на него с резкими обвинениями. Можно выделить две неравные части - объёмную критику литературного творчества и общественно-политических взглядов (представители почти всего общественного спектра, в России и за рубежом) и спорадические обсуждения отдельных «спорных» моментов его биографии.

В 1960-х - 1970-х годах в СССР проводилась кампания против Солженицына, с разного рода обвинениями в адрес Солженицына - «клеветника» и «литературного власовца» - выступали, в частности, Михаил Шолохов, американский певец Дин Рид, поэт Степан Щипачёв (автор статьи в «Литературной газете», озаглавленной «Конец литературного власовца»).

В СССР в диссидентских кругах в 1960-х - начале 1970-х годов критика Солженицына приравнивалась если не к сотрудничеству с КГБ, то к предательству идей свободы. Писатель Владимир Максимов вспоминал:

Я принадлежал к среде, которая окружала его и Андрея Сахарова (…) Его позиция в те поры представлялась всем нам абсолютно правильной и единственно возможной. Любая критика в его адрес, официальная или частная, воспринималась нами как плевок в лицо или удар в спину.

Впоследствии (сам Солженицын датировал потерю им «слитной поддержки общества» периодом между выходом «Августа Четырнадцатого» в июне 1971 года и распространением в Самиздате «Великопостного письма патриарху Пимену» весной 1972 года) критика в его адрес стала исходить также и со стороны советских инакомыслящих (как либерального толка, так и крайне консервативного).

В 1974 году Андрей Сахаров критически отозвался о взглядах Солженицына, не соглашаясь с предложенным авторитарным вариантом перехода от коммунизма (в противовес демократическому пути развития), «религиозно-патриархальным романтизмом» и переоценкой идеологического фактора в тогдашних условиях. Сахаров сопоставлял идеалы Солженицына с официальной советской идеологией, в том числе сталинского времени, и предупреждал о связанных с ними опасностях. Диссидент Григорий Померанц, признавая, что в России для многих путь к христианству начался с чтения «Матрёниного двора», в целом не разделял взгляды Солженицына на коммунизм как на абсолютное зло и указывал на российские корни большевизма, а также указывал на опасности антикоммунизма как «захлёба борьбы». Друг Солженицына по заключению в «шарашке», литературовед и правозащитник Лев Копелев в эмиграции несколько раз публично критиковал взгляды Солженицына, а в 1985 году суммировал свои претензии в письме, где обвинял Солженицына в духовном расколе эмиграции и в нетерпимости к инакомыслию. Известна резкая заочная полемика Солженицына и Андрея Синявского, многократно атаковавшего его в эмигрантском журнале «Синтаксис».

Рой Медведев критиковал Солженицына, указывая, что «его юный правоверный марксизм не выдержал испытаний лагерем, сделав его антикоммунистом. Нельзя оправдывать себя и свою нестойкость очернением „коммунистов в лагерях“, изображая их твердолобыми ортодоксами или предателями, искажая при этом истину. Недостойно христианина, каковым себя считает Солженицын, злорадствовать и глумиться по поводу расстрелянных в 1937-1938 гг. большевиков, рассматривая это как возмездие за „красный террор“. И уж совсем недопустимо прослаивать книгу „незначительным по количеству, но внушительным по составу элементом тенденциозной неправды“». Медведев критиковал также «Письмо вождям», назвав его «разочаровывающим документом», «нереальной и некомпетентной утопией», указав, что «Солженицын совершенно не знает марксизма, приписывая учению различную чепуху», и что «при техническом превосходстве СССР предсказываемая война со стороны Китая была бы самоубийством».

Варлам Шаламов писал в 1971 году о Солженицыне и его творчестве: «Деятельность Солженицына - это деятельность дельца, направленная узко на личные успехи со всеми провокационными аксессуарами подобной деятельности…».

Правозащитник Глеб Якунин, признавая, что Солженицын «был великим писателем - высокого уровня не только с художественной точки зрения», описал своё разочарование деятельностью Солженицына после высылки из СССР, в частности, тем, что Солженицын, попав за границу, «всю свою диссидентскую, правозащитную деятельность полностью прекратил».

Американский историк-советолог Ричард Пайпс писал о его политических и историософских взглядах, критикуя Солженицына за идеализацию царской России и приписывание Западу ответственности за коммунизм.

Критики указывают на противоречия между приводимыми Солженицыным оценками числа репрессированных и архивными данными, которые стали доступны в период перестройки (например, на оценки числа депортированных в ходе коллективизации - более 15 млн, критикуют Солженицына за оправдание сотрудничества советских военнопленных с немцами во время Великой Отечественной войны.

Исследование Солженицыным истории взаимоотношений еврейского и русского народов в книге «Двести лет вместе» вызвало критику со стороны ряда публицистов, историков и писателей.

Писатель Владимир Бушин, в середине 1960-х годов опубликовавший в центральной прессе СССР ряд хвалебных статей о творчестве Солженицына, позднее резко критиковал его творчество и деятельность в книге «Гений первого плевка» (2005).

В 2010 году публицист Александр Дюков обвинил Солженицына в использовании пропагандистских материалов вермахта в качестве официальных архивных источников информации.

По мнению писателя Зиновия Зиника, «<находясь на Западе>, Солженицын так и не понял, что политические идеи не обладают духовной ценностью вне их практического приложения. На практике же его взгляды на патриотизм, нравственность и религию привлекли наиболее реакционную часть российского общества».

Образ Солженицына подвергнут сатирическому изображению в романе Владимира Войновича «Москва 2042» и в поэме Юрия Кузнецова «Путь Христа». Войнович, кроме того, написал публицистическую книгу «Портрет на фоне мифа», в которой критически оценил творчество Солженицына и его роль в духовной истории страны.

Награды и премии

Увековечение памяти

20 сентября 1990 года рязанский городской Совет присвоил А. Солженицыну звание почётного гражданина города Рязани. Мемориальные доски, увековечивающие работу писателя в городе, установлены на здании городской школы № 2 и жилом доме № 17 на улице Урицкого.

В июне 2003 года в главном корпусе Рязанского колледжа электроники открылся музей, посвящённый писателю.

В день похорон Президент РФ Дмитрий Медведев подписал указ «Об увековечении памяти А. И. Солженицына», согласно которому с 2009 года учреждались персональные стипендии имени А. И. Солженицына для студентов вузов России,правительству Москвы рекомендовано присвоить имя Солженицына одной из улиц города, а правительству Ставропольского края и администрации Ростовской области - осуществить меры по увековечению памяти А. И. Солженицына в городахКисловодске и Ростове-на-Дону.

11 декабря 2008 года в Кисловодске состоялось открытие мемориальной доски на здании центральной городской библиотеки, которой присвоено имя Солженицына.

9 сентября 2009 года приказом министра образования и науки РФ Андрея Фурсенко обязательный минимум содержания основных образовательных программ по русской литературе ХХ века дополнен изучением фрагментов художественного исследования Александра Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ». Сокращённую в четыре раза «школьную» версию с полным сохранением структуры произведения подготовила к печати вдова писателя. Ранее в школьную программу уже вошли повесть «Один день Ивана Денисовича» и рассказ «Матрёнин двор». Биография писателя изучается на уроках истории.

В ноябре 2009 года имя Александра Солженицына было присвоено одной из улиц крупнейшего в Риме парка Вилла Ада.

3 августа 2010 года, во вторую годовщину со дня кончины А. И. Солженицына, наместник Донского монастыря епископ Павлово-Посадский Кирилл в сослужении братии монастыря совершил панихиду на могиле писателя. Перед началом панихиды Кирилл освятил установленный на могиле А. И. Солженицына новый каменный крест, созданный по проекту скульптораД. М. Шаховского.

11 декабря 2011 года, к 93-й годовщине со дня рождения А. Солженицына, в Ростове-на-Дону на здании экономического и юридического факультетов Южного федерального университета (ЮФУ) был установлен памятный бронзовый барельеф писателя (скульптор Д. Лындин). Барельеф изготовлен на общественные пожертвования по инициативе и при поддержке Министерства культуры Ростовской области, администрации Ростова-на-Дону, руководства ЮФУ.

С 2009 года его имя носит научно-культурный центр Дом русского зарубежья имени Александра Солженицына в Москве (с 1995 по 2009 год - Библиотека-фонд «Русское зарубежье») - научно-культурный центр музейного типа по сохранению, изучению и популяризации истории и современной жизни русского зарубежья.

23 января 2013 года на заседании Министерства культуры РФ было принято решение о создании в Рязани второго музея, посвящённого Солженицыну. В настоящее время рассматриваются варианты помещения для музея.

5 марта 2013 года власти американского города Кавендиша (штат Вермонт) приняли решение создать музей Солженицына.

В 2013 году имя Солженицына присвоено Мезиновской средней школе (Гусь-Хрустальный район Владимирской обсласти), где он преподавал в 1956-1957 годах. 26 октября возле школы открыт бюст писателя.

26 сентября памятник Солженицыну (скульптор Анатолий Шишков) открыт на аллее нобелевских лауреатов перед зданием Белгородского университета. Является первым памятником Солженицыну в России.

12 декабря 2013 года компания Аэрофлот ввела в эксплуатацию самолёт Boeing 737-800 NG, названный «А. Солженицын».

Топонимы

12 августа 2008 года Правительство Москвы приняло постановление «Об увековечении памяти А. И. Солженицына в Москве», которым переименовало улицу Большую Коммунистическую в улицу Александра Солженицына и утвердило текст памятной доски. Некоторые жители улицы выразили протест в связи с её переименованием.

В октябре 2008 года мэр Ростова-на-Дону подписал постановление о присвоении имени Александра Солженицына центральному проспекту строящегося микрорайона Ливенцовский.

В 2013 году имя Солженицына носят улицы в Воронеже и Хабаровске.

На сцене и экране

Произведения Солженицына в драматическом театре

• «Олень и Шалашовка». МХАТ имени А. П. Чехова. Москва. (1991; обновлённая версия - 1993)
• «Пир Победителей». Государственный академический Малый театр России. Москва. Премьера спектакля - январь 1995

Инсценировки по произведениям Солженицына в драматическом театре

• «Один день Ивана Денисовича». Читинский драматический театр (1989)
• «Один день Ивана Денисовича». Харьковский украинский драматический театр имени Шевченко. Режиссёр Андрей Жолдак. 2003
• «Матрёнин двор». Русский духовный театр «Глас». Режиссёр (сценическая версия и постановка) Владимир Иванов. В ролях Елена Михайлова (Матрёна ), Александр Михайлов (Игнатьич ). 11 и 24 мая, 20 июня 2007
• «Матрёнин двор». Государственный академический театр им. Е. Вахтангова. Режиссёр Владимир Иванов. В ролях Елена Михайлова (Матрёна ), Александр Михайлов (Игнатьич ). Премьера 13 апреля 2008 года.
• «Матрёнин двор». Екатеринбургский Православный театр «Лаборатория драматического искусства им. М. А. Чехова» - показ спектакля в январе 2010 года. Режиссёр Наталья Мильченко, Матрёна - Светлана Абашева
• «Архипелаг ГУЛАГ». Московский молодёжный театр под руководством Вячеслава Спесивцева. Москва (1990)
• «Слово правды». Инсценировка по произведениям Солженицына. Театр-студия «Кредо». Пятигорск (1990)
• «Шарашка» (инсценировка глав романа «В круге первом»; премьера 11 декабря 1998 года). Спектакль Московского театра на Таганке. Режиссёр (композиция и постановка) Юрий Любимов, художник Давид Боровский, композитор Владимир Мартынов. В главных ролях Дмитрий Муляр (Нержин ), Тимур Бадалбейли (Рубин ),Алексей Граббе (Сологдин ), Валерий Золотухин (Дядя Авенир, Прянчиков, Спиридон Егоров ), Дмитрий Высоцкий и Владислав Маленко (Володин ), Эрвин Гааз(Герасимович ), Юрий Любимов (Сталин ). Спектакль поставлен к 80-летию Солженицына.
• «Раковый корпус». Театр Ганса Отто (нем. Hans Otto Theater ), Потсдам, ФРГ. 2012. Автор сценического варианта Джон фон Дюффель (John von Düffel ). Режиссёр Тобиас Веллемайер (Tobias Wellemeyer ). В роли Костоглотова Вольфганг Фоглер (Wolfgang Vogler ), в роли Русанова Йон-Кааре Коппе (Jon-Kaare Koppe ).

Произведения Солженицына в музыкальном театре

• «В круге первом». Опера. Либретто и музыка Ж. Ами. Национальная Опера Лиона (1999)
• «Один день Ивана Денисовича» - опера в двух действиях А. В. Чайковского. Мировая премьера состоялась 16 мая 2009 года в Перми на сценеакадемического театра оперы и балета имени П. И. Чайковского (дирижёр-постановщик Валерий Платонов, режиссёр-постановщик Георгий Исаакян, художник-постановщик Эрнст Гейдебрехт (Германия), хормейстеры Владимир Никитенков, Дмитрий Батин, Татьяна Степанова.

Произведения Солженицына в концертных программах

• Чтение фрагментов романа «В круге первом» артистом Н. Павловым на вечере Малого театра (Москва) «Возвращённые страницы»
• «Один день Ивана Денисовича». Моноспектакль А. Г. Филиппенко. Московский театр «Практика» (2006). Публичное чтение рассказа в рамках совместного проекта «Одна книга - два города» Всероссийской библиотеки иностранной литературы (Москва) и общедоступной (публичной) библиотеки Чикаго; и ко Дню политзаключённых (2008).
• «Случай на станции Кочетовка». Моноспектакль А. Филиппенко. Телеэкранизациия осуществлена ЗАО «Студия Клио Фильм» (Россия) (режиссёр Степан Григоренко) по заказу телеканала «Культура» (2001). Первый показ на телевидении на телеканале «Культура» 4 августа 2008 года.
• «Солженицын и Шостакович» (2010). Александр Филиппенко читает «Крохотки» Солженицына (в том числе на радио), музыка Д. Шостаковича звучит в исполнении ансамбля солистов «Эрмитаж».
• «По прочтении опусов Солженицына. Пять взглядов на страну ГУЛаг» («Зона», «Пеший этап», «Блатные», «Лесоповал», «Пахан и шестёрка»). Исполнение пятичастной сюиты украинского композитора Виктора Власова ансамблем «Баян-сити» на сцене концертного зала им. С. Прокофьева (Челябинск) (сольный концерт - октябрь 2010).
• «Отраженье в воде». Программа для драматического актёра, солиста и камерного оркестра, включающая «Крохотки» Солженицына в исполнении А. Филиппенко и «Прелюдии» Д. Д. Шостаковича в исполнении Государственного академического камерного оркестра России под управлением А. Ю. Уткина. Премьера - 10 декабря 2013 года в Большом зале Московской консерватории.

Произведения Солженицына в кино и на телевидении

• Телеспектакль по мотивам рассказа «Один день Ивана Денисовича», английская телекомпания NBC (8 ноября 1963 года).
• One Day in the Life of Ivan Denisovich. Художественный фильм. Режиссёр К. Вреде. Сценарий Р. Харвуда и А. Солженицына. «Норск фильм» (Норвегия), «Леонтис фильм» (Великобритания), «Групп-В продакшн» (США) (1970)
• Случай на станции Кречетовка. Короткометражный фильм Глеба Панфилова (1964)
• «Ett möte på KretjetovkaStationen». Сценарий Александр Солженицын. Швеция (TV 1970)
• «Тринадцатый корпус» («Krebsstation»). Реж. Heinz Schirk, сценарий Karl Wittlinger. ФРГ (TV 1970)
• Свеча на ветру . Телефильм (экранизация пьесы «Свеча на ветру»). Режиссёр Мишель Вин; сценарий Александр Солженицын, Alfreda Aucouturier. Постановка на ОРТФ Французского телевидения (1973)
• В 1973 году полуторачасовую картину по мотивам романа «В круге первом» снял польский режиссёр Александр Форд; сценарий: А. Форд и А. Солженицын. Дания-Швеция.
• В начале 1990-х вышла двухсерийная французская лента The Fist Circle. Телефильм. Режиссёр Ш. Лэрри. Сценарий Ч. Коэна и А. Солженицына. Си-Би-Си. США-Канада, совместно с Францией (1991). Фильм в 1994 году показан в России.
• «В круге первом». Солженицын является соавтором сценария и читает закадровый текст от автора. Режиссёр Г. Панфилов. Телеканал «Россия», кинокомпания «Вера» (2006).
• Практически одновременно с сериалом проходили и съемки художественного кинофильма по мотивам романа (сюжетная основа А. Солженицына), сценарий киноверсии написан Глебом Панфиловым. Премьера киноленты «Хранить вечно» состоялась 12 декабря 2008 года в кинотеатрах Москвы и Лондона (с субтитрами)

Александр Исаевич Солженицын родился 11 декабря 1918 года в Кисловодске. После трагической гибели отца, в 1924 году Солженицын переехал с матерью в Ростов-на-Дону, с 1926 по 1936 год учился в школе, живя в бедности.

В младших классах подвергался насмешкам за ношение крестика и нежелание вступать в пионеры, получил выговор за посещение церкви. Под влиянием школы искренне принял коммунистическую идеологию, в 1936 году вступил в комсомол. В старших классах увлёкся литературой, начал писать эссе и стихотворения; интересовался историей, общественной жизнью. В 1937 году задумал «большой роман о революции» 1917 года.

В 1936 году поступил в Ростовский государственный университет. Не желая делать литературу основной специальностью, выбрал физико-математический факультет. В университете учился на «отлично» (сталинский стипендиат), продолжал литературные упражнения, в дополнение к университетским занятиям самостоятельно изучал историю и марксизм-ленинизм. Окончил университет в 1941 году с отличием.

Александр после окончания школы и полученного образования в Ростовском университете решил посвятить себя литературе и приехал для этого в столицу. Он хотел поступить в Московский университет, получить второе образование, стать учителем. Но началась Великая Отечественная война. 1942 год.

С началом Великой Отечественной войны Солженицын не был сразу мобилизован, поскольку был признан «ограниченно годным» по здоровью. Активно добивался призвания на фронт.

Добивался направления в офицерское училище, в апреле 1942 года был направлен в артиллерийское училище в Кострому; в ноябре 1942 года выпущен лейтенантом, направлен в Саранск, где располагался запасной полк по формированию дивизионов артиллерийской инструментальной разведки.

В действующей армии с февраля 1943 года.

И вот он, сын России, уже командир батареи звуковой разведки 794 Отдельного армейского разведывательного артиллерийского дивизиона 2-ого Белорусского фронта, решительный, никогда не сдающийся, упорный и упрямый.

В этой должности непрерывно находился на фронте до февраля 1945 года. Боевой путь – от Орла до Восточной Пруссии. В ноябре 1943 года получил звание старшего лейтенанта, в июне 1944 года – капитана. На фронте вел военные дневники, много писал, отправлял свои произведения московским литераторам для рецензии. Был награжден орденами Отечественной войны и Красной Звезды, но получить их уже не успел

На фронте Солженицын продолжал интересоваться общественной жизнью, но стал критически относиться к Сталину (за «искажение ленинизма»); в переписке со старым другом (Николаем Виткевичем) ругательно высказывался о «Пахане», под которым угадывался Сталин, хранил в личных вещах составленную вместе с Виткевичем «резолюцию», в которой сравнивал сталинские порядки с крепостным правом и говорил о создании после войны «организации» для восстановления так называемых «ленинских» норм. Письма вызвали подозрение военной цензуры, и в феврале 1945 года Солженицын и Виткевич были арестованы

«Черная «эмка» доставила капитана Солженицына в штаб, – по воспоминаниям Натальи Решетовской. – Вы арестованы»

Москва. Лубянка. «Восемь лет исправительно-трудовых лагерей по статьям 58-10 и 58-11, согласно постановлению ОСО НКВД от 7 июля 1945 года».

В июне 1946 года востребован в систему спецтюрем 4-го Спецотдела НКВД, в сентябре направлен в специнститут для заключённых («шарашку») при авиамоторном заводе в Рыбинске, через пять месяцев – на «шарашку» в Загорск, в июле 1947 года – в аналогичное заведение в Марфино (под Москвой). Работал по специальности – математиком.

В мае 1950 года Солженицын из-за размолвки с начальством «шарашки» был этапирован в Бутырки, в августе направлен в Степлаг – особый лагерь в Экибастузе. Почти треть своего тюремно-лагерного срока – с августа 1950 по февраль 1953 года – Александр Исаевич отсидел на севере Казахстана. В лагере был на «общих» работах, некоторое время – бригадиром, участвовал в забастовке.

Эти переживания сильно подрывают здоровье Александра. Зимой 1952 года у Солженицына обнаружили рак, он был прооперирован в лагере. Но он не отчаивается, ведь скоро конец срока, конец мучений Освобожден 13 февраля 1953 года.

И вот он, сын-мученик.

Господи, что за годы пришлось пережить Солженицыну! Все: и номер Щ-262, и мученические 3653 дня, и издевательства надзирателей, и презрение родных, и развод с любимой женой – ему не забыть никогда. В заключении Солженицын полностью разочаровался в марксизме, со временем поверил в Бога и склонился к православно-патриотическим идеям.

В августе 1956 года Солженицын возвращается из ссылки в Центральную Россию. Живет в деревне Мильцево (Курловского района Владимирской области), где в течение двух лет преподаёт математику в поселковой школе и живёт в доме крестьянки Матрены Захаровой, о которой позже написал знаменитый рассказ "Матренин двор".

Авторское название рассказа – «Не стоит село без праведника» – по русской пословице. Рассказ начат в конце июля – начале августа 1959 года в посёлке Черноморском на западе Крыма, куда Солженицын был приглашён друзьями по казахстанской ссылке. Рассказ был закончен в декабре того же года, а в 1963 году напечатан в журнале «Новый мир». Этот рассказ, как замечал сам автор, «полностью автобиографичен и достоверен», отчество рассказчика – Игнатич – созвучно с отчеством Солженицына – Исаевич.

«Основополагающей вещью» всей русской „деревенской“ литературы назвал это произведение Андрей Синявский.

«Летом 1956 года из пыльной горячей пустыни я возвращался назад – просто в Россию. Мне просто хотелось в среднюю полосу – без жары, с лиственным рокотом леса. Мне хотелось затесаться и затеряться в самой нутряной России – если такая где-то была, жила» – так вспоминает Солженицын о своих самых долгожданных минутах в рассказе «Матренин двор».

Кому отдать себя? Чему посвятить себя? И вот нашлась такая «нутряная Россия» – это Матренин двор.

Солженицын пробыл здесь недолго – всего один учебный год, но смог увидеть всю жизнь Матрены Васильевны Захаровой, изуродованную и покалеченную властью. Смог постичь ту святость души, которая делает Матрену человеком будущего.

Россия богата не только безграничными просторами, плодородными землями, фруктовыми садами, но и незаурядными людьми, праведниками, одаренными чистой, божественной энергией. Они смотрят на нас ясными глубокими глазами, будто заглядывают в душу, да так, что ничего от них не скроешь. Праведники жертвуют многими жизненными прелестями ради чистоты души, с радостью помогают окружающим достойно преодолеть все невзгоды, выйти победителем из борьбы с самим собой, духовно очиститься. И что бы о них ни говорили, сколько бы ни удивлялись их неприхотливости, на русской земле всегда найдется место таким людям, ибо они проповедуют правду.

Матрена у Солженицына – воплощение идеала русской крестьянки. Она напоминает библейскую героиню Марию. Ее облик подобен иконе, жизнь – житию святой. Ее дом – сквозной символический образ рассказа – как бы ковчег библейского праведника Ноя, в котором он спасается от потопа вместе с семьей и парами всех земных животных, чтобы продолжить род людской. Матрена – праведница. Но односельчане не ведают о ее утаенной святости, считают женщину просто неумной, хотя именно она хранит высшие черты русской духовности. Матрена на свою жизнь не жаловалась, Богу не докучала, ведь он и так знает, чего ей надобно. Житие святой должно завершаться счастливой смертью, соединяющей ее с Богом. Однако смерть героини – горько-нелепая.

Гибель героини символизирует жестокость и бессмысленность мира, в котором она жила. Праведница-крестьянка жила в окружении недоброжелательных и корыстных колхозников. Их убогая и несчастная судьба мало чем отличалась от существования лагерных узников. Они жили по искони заведенным порядкам.

Рассказ «Матренин двор» невозможно читать без слез. Эта грустная история праведницы-крестьянки – не художественный вымысел автора. Солженицын доверяет жизни и ее творцу – Богу – больше, чем художественному вымыслу. Оттого с таким сопереживанием и гордостью читается рассказ: ведь остались еще на земле русской праведники, без которых не стоит ни село, ни город, ни вся земля наша.

Анна Андреевна Ахматова отозвалась о «Матренином дворе» так:

«Да Удивительная вещь Удивительно, как могли напечатать Это пострашнее «Ивана Денисовича» Там можно всё на культ личности спихнуть, а тут Ведь это у него не Матрёна, а вся русская деревня под паровоз попала и вдребезги Мелочи тоже удивительные Помните – черные брови старика, как два моста друг другу навстречу?. Вы заметили: у него скамьи и табуретки бывают то живые, то мёртвые А тараканы под обоями шуршат? Запомнили? Как далекий шум океана! и обои ходят волнами А какая замечательная страница, когда он вдруг видит Матрену молодой И всю деревню видит молодою, то есть такою, какая она была до всеобщего разорения».

Как и в рассказе «Матренин двор», в «Захаре-Калите» поднята важная проблема: люди не чувствуют себя хозяевами, система превращает человека в «винтик». Не надо никакой власти, только власть совести. И хотя Захар подчас ворчлив, недоверчив, в каждом встречном видит вредителя, но он делает честно свое дело, болеет душой за святое для русского человека место, память о котором каждое поколение должно передать своим потомкам.

А что он за это получает?

«Двадцать семь рублев», когда «минимальная – тридцать».

Надо же, до чего докатилась Россия!

А Солженицын все мучается, потому что не в силах открыть глаза людям на то, что происходит в России

Эпоха сталинизма стала одним из самых страшных периодов в истории нашей страны. Тоталитарный режим подчинил себе волю, чувства, свободу и даже жизнь простого человека. Наша Родина была заключена в один большой лагерь, где томились и страдали безвинные люди. Система подавления человека делала из жителей великой страны винтики в беспощадной сталинской машине.

Всю сущность тоталитарной системы Солженицын раскрывает в рассказе «Один день Ивана Денисовича» о жизни ГУЛАГа. Он был задуман на общих работах в Экибастузском особом лагере зимой 1950-1951 гг.

«Я в 50-м году, в какой-то долгий лагерный зимний день таскал носилки с напарником и подумал: как описать всю нашу лагерную жизнь? По сути, достаточно описать один всего день в подробностях, в мельчайших подробностях, притом день самого простого работяги, и тут отразится вся наша жизнь. И даже не надо нагнетать каких-то ужасов, не надо, чтоб это был какой-то особенный день, а – рядовой, вот тот самый день, из которого складываются годы. Задумал я так, и этот замысел остался у меня в уме, девять лет я к нему не прикасался и только в 1959, через девять лет, сел и написал. Писал я его недолго совсем, всего дней сорок, меньше полутора месяцев. Это всегда получается так, если пишешь из густой жизни, быт которой ты чрезмерно знаешь, и не то что не надо там догадываться до чего-то, что-то пытаться понять, а только отбиваешься от лишнего материала, только-только чтобы лишнее не лезло, а вот вместить самое необходимое» – вспоминает Солженицын. Автор считает, что нужно показать один день одного ничем не примечательного зэка. «И будет все», – добавляет Солженицын.

Написан рассказ в 1959 году в Рязани, где он был тогда учителем физики и астрономии в школе и активно занимался творчеством.

Образ Ивана Денисовича сложился из облика и повадок солдата Шухова, воевавшего в батарее Солженицына в советско-германскую войну (но никогда не сидевшего), из общего опыта послевоенного потока «пленников» и личного опыта автора в Особом лагере каменщиком. Остальные герои рассказа – все взяты из лагерной жизни, с их подлинными биографиями.

В своем произведении Солженицын раскрывает ужас тоталитарной системы на примере самого обычного лагеря, который ничем не выделяется среди других. Главный герой рассказа – Шухов – это тоже типичный лагерник; с такой же типичной судьбой. Но от этой простоты, обыденности изображенная Солженицыным картина становится предельно реалистичной и страшной. Рассказ воссоздает трагедию целой страны, все народы которой испытывают на себе жестокость тоталитаризма. В лагере сидят эстонские рыбаки, латышский каменщик, украинский крестьянин, житель российской глубинки Шухов. Солженицын стремится подчеркнуть, что эта трагедия затронула все слои общества. В одном бараке живут московский кинорежиссер Цезарь Маркович, капитан второго ранга Буйновский, директор крупного предприятия Фетюков, крестьянин Шухов, каменщик Кильдигс. Система безжалостна ко всем без исключения.

В ГУЛАГе работает изощренная система подавления в людях всего человеческого. Невозможно спокойно читать о том, сколько издевательств терпит каждый заключенный. Жизнь человека в условиях лагерного режима часто зависит только от настроения надзирателя. Зэки лишены самых элементарных прав, из них стремятся сделать безликую серую массу. Человек в лагере лишен права даже на собственные имя и фамилию. Вместо этого у каждого лагерника есть номер. Номер – это клеймо, которое имеет любой из попавших в сталинские лагеря. Заключенный здесь каждую секунду ждет чего-то страшного, гибельного для себя. Не все могут выдержать это, многие ломаются, но большинство пытается и в лагере сохранить человеческое лицо. Какие горькие, но мужественные слова говорит первый бригадир Ивана Денисовича: «Здесь, ребята, закон – тайга. Но люди и здесь живут». Поэтому так ненавидят в лагере стукачей, которые покупают себе право на жизнь ценой чужих страданий. Презрением окружены такие, как Фетюков, вылизывающий миски в столовой. Людей сознательно превращают в стадо, но человек сопротивляется. Он знает, что никто еще не покидал лагерных стен. Когда у зэка заканчивается срок, ему давали новый. Однако люди не могут жить без надежды, без веры в себя.

Герои рассказа Солженицына не заслуживают и тысячной доли того, что творит с ними тоталитарный режим. Достаточно вспомнить, с каким азартом рабочего человека ведут кладку Иван Денисович и Кильдигс. Они просто не привыкли работать плохо, но сначала такие труженики по всей стране тянули проволоку, чтобы огородить место будущей работы. Именно так поступают зэки, которые в снежной тайге строят Соцгородок. Вот какой «социализм» приготовила тоталитарная система народу!

Иван Денисович Шухов прожил тот день счастливо. Такова судьба человека в государстве, где счастье – это лишняя порция баланды и немного табаку. Шухов вышел на работу больным, но не умер, он мог попасть в карцер, но не попал. Солженицын пишет: «Засыпал Шухов вполне удоволенный. На дню у него выдалось сегодня много удач» Удачи Ивана Денисовича нельзя понять, думая о том времени с позиции сегодняшних дней. Надо почувствовать страшный смысл фразы: «Прошел день, ничем не омраченный, почти счастливый». Ничего страшного, жестокого с человеком не произошло, поэтому день можно назвать счастливым. Один день жизни Шухова – это воплощение судьбы всей несчастной страны в эпоху тоталитаризма.

Рассказ Солженицына глубоко правдив. Он написан человеком, хорошо знающим жизнь ГУЛАГа, разделившим общую трагедию всего народа. Бесчеловечная тоталитарная система раскрывается перед нами во всем своем варварстве.

Корней Иванович Чуковский назвал во внутренней рецензии «Ивана Денисовича» «литературным чудом»: «С этим рассказом в литературу вошёл очень сильный, оригинальный и зрелый писатель»; «чудесное изображение лагерной жизни при Сталине».

И действительно, это было не только Слово и Дело. Рассказ, напечатанный в журнале «Новый мир» в 1962 году, принес ему мировую известность, он имел сенсационный успех. Вскоре, после выхода в свет рассказа, Солженицына приняли в Союз писателей СССР. Во всех советских газетах несколько месяцев печатались хвалебные рецензии, сравнивая писателя с Достоевским и Толстым. И даже книгу его выдвинули на соискание Ленинской премии за 1964 год (в результате голосования Комитета по премиям предложение было отклонено). Но на том так стремительно было начавшийся официальный успех писателя и закончился. Увидев произведенный в народе «Иваном Денисовичем» эффект, власти стали срочно бить отбой. Опасность для властей была в масштабе таланта писателя, в моральном воздействии «Ивана Денисовича» на читателей. Образ деревенского русского мужика вставал со страниц повести обобщенным образом народа и, не отпуская от себя, взывал к совести людской, к ответу за великое злодеяние и к покаянию.

Анна Андреевна Ахматова, прочитав рассказ, сказала Лидии Корнеевне Чуковской: "Этот рассказ обязан прочитать и выучить наизусть каждый гражданин изо всех двухсот миллионов граждан Советского Союза". Да, этот рассказ – поистине великое литературное наследие!

Рассказы Солженицына резко выделялись на фоне произведений того времени своими художественными достоинствами и гражданской смелостью. Это подчеркивали в то время многие, в том числе писатели и поэты.

Дело в том, что в России Солженицын не мог быть просто человеком со своим мировоззрением, жить по законам своего Бога. Нет, он обязан изгнать Его из своей души, а в образовавшуюся пустоту вселить, как в коммунальную квартиру, Маркса, Энгельса, Ленина и Сталина и превратить их в свою религию. А он не мог сделать этого.

«Так круг – замкнулся? И выхода – действительно нет?» Но автор верит, что «самый простой, самый доступный ключ к нашему освобождению – личное неучастие во лжи! Пусть ложь все покрыла, пусть ложь всем владеет, но в самом начале упремся: пусть владеет не через меня».

Он верит, но с каждым шагом чувствует приближение дня исключения из Союза писателей. И он знает, что после этого наступит бесправие и беззащитность. Действительно, в 1969 году Солженицын был выдвинут на Нобелевскую премию по литературе. Премия была присуждена не ему, но вскоре после этого он был исключен из Союза писателей СССР. После исключения Солженицын стал открыто заявлять о своих православно-патриотических убеждениях и резко критиковать власть.

Вчитываясь в воспоминания Галины Вишневской: «Захожу в дом на кровати в спальне узел какой-то лежит Что же за узел такой? Оказывается, это старый черный ватник, стеганный, как лагерный, до дыр заношенный»

Неужели так и возит Александр Исаевич свое драгоценное имущество с места на место, никогда с ним не расставаясь, и, пройдя свой каторжный путь, не позволяет себе его забыть?

Сразу отчетливо представился его прошлый путь, и щемящая жалость к этому великому человеку наполнила душу.

Дай Бог, даже как Солженицын, быть мучеником, но остаться стойким человеком, сыном не всегда справедливой России, ведь Александра Исаевича «можно на колени поставить, как Ивана Денисовича, но унизить трудно».

Трудно, но ведь пытались же! Пытались «выдворить» из русской литературы, пытались закрыть ему рот, но он нашел выход. Выход, который помог Солженицыну продолжить свою деятельность. Он эмигрировал. А там – радушный прием, признание и Нобелевская премия, которая была ему присуждена в 1970 году «за нравственную силу, с которой он следовал непреложным традициям русской литературы» (предложено Франсуа Мориаком).

Так же награжден Темплтоновской премией в 1983 году «за прогресс в развитии религии».

В апреле 1976 года он с семьей переехал в США и поселился в городке Кавендиш (штат Вермонт). Продолжал заниматься творчеством, с представителями прессы и общественности общался редко, из-за чего прослыл «вермонтским затворником».

Но обидно за Россию. За то, что его произведения появились впервые там, за границей.

Россия, зачем? Зачем ты так со своим сыном? Зачем? Он ведь пытался только открыть глаза людям. Пытался и смог. Смог, но вдали от Родины, вдали от нас. И сейчас доносятся до нас строки из его произведений «Архипелаг ГУЛаг», «В круге первом», «Раковый корпус», как строки из жизни:

Это что – стоять за правду!

Ты за правду посиди!

И наконец, Россия поняла свою ошибку, она осознала, что совершила глупость, отвергнув сына, великого сына России.

С приходом перестройки официальное отношение в СССР к творчеству и деятельности Солженицына стало меняться, были опубликованы многие его произведения.

18 сентября 1990 года одновременно в «Литературной газете» и «Комсомольской правде» была опубликована статья Солженицына о путях возрождения страны, о разумных, на его взгляд, основах построения жизни народа и государства – «Как нам обустроить Россию? Посильные соображения». Статья развивала давние мысли Солженицына, высказанные им ранее в «Письме вождям Советского Союза», статье «Раскаяние и самоограничение как категории национальной жизни», других прозаических и публицистических работах. Авторский гонорар за эту статью Солженицын перечислил в пользу жертв аварии на Чернобыльской АЭС. Статья вызвала огромное количество откликов.

В 1990 году Солженицын был восстановлен в советском гражданстве.

Вместе с семьей вернулся на родину 27 мая 1994 года, прилетев из США во Владивосток, проехав на поезде через всю страну и закончив путешествие в столице. Выступил в Государственной думе РФ. В 1997 году был избран действительным членом Российской Академии наук.

Россия пыталась вернуть Солженицына на Родину, возвратить ему доброе имя и представить его к высокой награде, но Солженицын отказался от всяческих почестей. Так, в 1998 году был награждён орденом Святого Андрея Первозванного – за выдающиеся заслуги перед Отечеством и большой вклад в мировую литературу, однако от награды отказался: «От верховной власти, довёдшей Россию до нынешнего гибельного состояния, я принять награду не могу». В этом и есть его величие, величие того, для кого слава не важна, а важны понимание и любовь. Это то, что нужно и России.

Так же награжден Большой золотой медалью имени М. В. Ломоносова Российской Академии наук – за выдающийся вклад в развитие русской литературы, русского языка и российской истории (1998).

Награжден Большой премией Французской Академии морально-политических наук (2000), орденом Святого Саввы 1-й степени (высшая награда Сербской православной церкви; вручена 16 ноября 2004 года), Государственной премией Российской Федерации за выдающиеся достижения в области гуманитарной деятельности (2006).

12 июня 2007 года президент Владимир Путин посетил Солженицына и поздравил его с присуждением Государственной премии.

Награжден премией Фонда «Живко и Милица Топалович» (Сербия) 2007 года (вручена 7 марта 2008): «великому писателю и гуманисту, чья христианская правдивость дарит нам храбрость и утешение», Большим крестом ордена Звезды Румынии (2008, посмертно).

Вскоре после возвращения писателя в страну, в 1997 году была учреждена ежегодная литературная премия Александра Солженицына, лауреатами которой стали известные ученые, писатели, кинематографисты, «чьё творчество обладает высокими художественными достоинствами, способствует самопознанию России, вносит значительный вклад в сохранение и бережное развитие традиций отечественной литературы».

Последние годы жизни провёл в Москве и на подмосковной даче. Незадолго до смерти болел, но продолжал заниматься творческой деятельностью. Вместе с женой Натальей Дмитриевной – президентом Фонда Александра Солженицына – работал над подготовкой и изданием своего самого полного 30-томного собрания сочинений. После перенесённой им тяжелой операции у него действовала только правая рука.

«Один поверженный богатырь лежал Он лежал ничком на макушке – родной земле, уронив на нее удалецкую голову, руки-ноги разбросав косыми саженями. Была в его распластанности скорбь». Это замечательный образ великого сына России.

Так кто же это? Вечный Захар-Калита? А может, вечный Александр Исаевич Солженицын, у которого не смогли отнять бессмертия, на которое он обречен?

Огромная значимость Солженицына как писателя и человека в истории Российского государства, уважение и искренняя любовь к нему находят подтверждение в различных отзывах, оценках творчества и деятельности писателя.

Литературный критик Лев Аннинский: «на месте писателя обозначился мало сказать – историк, а ещё и пророк, а ещё и политический практик: пущено было сочинение, как таран, в тоталитарное государство. А раз так, то и ответственность другая. Толстой пронзил Россию «Кавказским пленником», но он не отвечал за исход Кавказской войны. Автор «Гулага», по общему мнению, чуть не единолично сваливший Систему, должен был отвечать. За развал великого государства. За распад Союза. За разгул страстей, до того довёдший. А как отвечать, когда сам в ужас пришёл от этого развала, да и от западной демократии, по лекалам которой всё это кроилось. Давать советы? Давал – элементарные по сути и малоисполнимые в практике безумного века: жить не по лжи, обустраивать страну снизу, менять геополитический вектор с юго-запада на северо-восток и притом сберегать народ, внушая ему самоограничение. Страна вежливо слушала пророка – и изгнанного, и вернувшегося, встреченного с восторгом, но не могла страна изжить тот неизбывный душевный «разгул», после которого приходится обустраивать руины заново».

Валентин Распутин: «Это была поистине могучая фигура. И в литературе, и в общественной жизни это была одна из самых могучих фигур за всю историю России. Сейчас, когда его не стало, это понимается в особенности. Один человек бросил вызов огромной системе – и победил. Ни у кого, будь то самые знаменитые личности в искусстве, науке и политике, не было столь огромной прижизненной славы, популярности, как у Александра Исаевича. В эти дни должен скорбно ахнуть весь мир – не стало великого нравственника, справедливца, таланта».

Михаил Горбачёв, первый президент СССР: «Его книги – «Один день Ивана Денисовича», «Архипелаг ГУЛАГ» – это те книги, которые помогли людям увидеть, что на самом деле значил этот режим. Мы должны быть благодарны Александру Исаевичу за его вклад в то, что наша страна стала свободной и демократической. Александр Солженицын – великий человек, который одним из первых поднял голос против сталинского режима в защиту людей, оказавшихся его жертвами. Мало кто может сравниться с ним по тому, что сделал он за свою жизнь».

Юрий Любимов, режиссёр: «Солженицын был критерием нашей жизни, он был нашим Гомером. Вся биография Александра Исаевича говорит о его необыкновенном мужестве. Пройдя через лагеря и страшные испытания, он не утратил надежды и веры в лучшую долю России. До конца он сохранял ясность ума и, несмотря на тяжелую болезнь, до последней минуты продолжал думать, сочинять и писать о том, «как лучше обустроить Россию».

В заключении я пришла к определенным выводам.

Александр Исаевич в своих произведениях рассказал нам жестокую правду об истории государства, в котором мы живем. Ни в русской, ни в мировой литературе не осталось произведений, которые представляли бы большую опасность для советского режима. Эти книги раскрыли всю его сущность. Пелена лжи и самообмана, все еще застилавшая глаза многим нашим согражданам, спадала.

Двадцатый век подошел к своему финалу. Наверное, это было самое стремительное и неповторимое столетие за всю историю человечества. Писатель показал нам всю зыбкость и сложность отношений между человеком и государством. Но человек сумел выжить и получить надежду на будущее.

Чем меня привлекает творчество Солженицына? Прозорливостью, правдивостью, выраженной в безграничной сыновьей любви к Родине, в том, как он болеет душой за все происходящее в России. Писатель, историк, он все время предупреждает нас: не потеряйтесь в истории. «Скажут нам: что ж может литература против безжалостного натиска открытого насилия? А не забудем, что насилие не живет одно и не способно жить одно: оно непременно сплетено с ложью», – писал Солженицын, – а нужно сделать простой шаг: не участвовать во лжи. Пусть это приходит в мир и даже царит в мире, – но не через меня. Писателям и художникам доступно большее: победить ложь! Я считаю, что Солженицын и был таким писателем, который победил ложь.

Александр Исаевич очень ценил время. Часто повторял: "Надо каждый день поступком отпечатываться в жизненный путь". Его поступки, его отпечатки на жизненном пути пролегли через всю планету. Национальный русский писатель давно уже стал планетарным писателем, чья фамилия во всех участках земного шара перекликается с именем Россия.

Повести «Один день Ивана Денисовича» исполнилось 50 лет

Ровно полвека тому назад, в ноябре 1962 года, в одиннадцатом номере «Нового мира» увидела свет повесть никому тогда не известного автора «Один день Ивана Денисовича» - и мир впервые услышал это имя: Солженицын. Когда рукопись «Одного дня» появилась в редакции «Нового мира», Александр Твардовский, прежде чем начать трудную и, как тогда казалось, почти наверняка обреченную на неуспех борьбу за нее, дал ее прочесть некоторым своим ближайшим друзьям. В числе первых ее читателей (если не считать сотрудников редакции) был Самуил Яковлевич Маршак.

Рассказывая мне о ней, он, между прочим, сказал: «Я всегда говорил Александру Трифоновичу: надо терпеливо, умело, старательно раскладывать костер. А огонь упадет с неба»...

Солженицын, что теперь ни говори, был тогда для нас именно вот этим самым упавшим с неба огнем. Появление этой солженицынской повести на страницах «Нового мира» прежде всего было, конечно, огромным общественным событием, по значению своему сравнимым, может быть, только с закрытым докладом Хрущева на ХХ съезде. Но меня - меня лично - «Иван Денисович» покорил не только этим.

В то время я прочел уже довольно много ходивших в самиздате лагерных рукописей. Читал и замечательную книгу Юлия Марголина «Путешествие в страну Зэ-Ка», вышедшую аж в 1952 году в Нью-Йорке, уже знал Шаламова... Поэтому ли, по другой ли какой причине, но тем, что он поднял новый, как тогда считалось, никем не до него не тронутый пласт жизни, Солженицын меня не поразил. Поразил меня его «Иван Денисович» как событие литературное, художественное.

Хорошо помню тогдашний свой разговор о Солженицыне с одним близким моим другом. «Ты действительно думаешь, что он великий писатель?», - спросил он. «Может быть, и не великий, - ответил я. - Но он весь оттуда, не из нашей советской, а из той, великой русской литературы». И вот прошло полвека. Срок не только для человеческой жизни, но и для истории немалый. Много чего произошло в нашей жизни за эти пятьдесят лет.

Солженицын менялся (а может быть, не менялся, а открывался, переставал таиться, становился все откровеннее?), и менялось мое отношение к нему. Если раньше для обозначения этого моего отношения на ум приходили такие слова, как «изумление», «восхищение», «восторг», то теперь тут более уместны были совсем другие: «недоумение», «разочарование», «раздражение», «отталкивание». И чем дальше, тем хуже: «неприязнь», «возмущение», «негодование», а в иных случаях даже «омерзение».

Но ту мою реплику, тот мой ответ на вопрос друга, считаю ли я Солженицына великим писателем, я готов, не кривя душой, повторить и сегодня. О других книгах Солженицына я этого не скажу, но к «Одному дню Ивана Денисовича» за минувшие полвека мое отношение не изменилось.

Примерно тогда же, полвека назад, я начал писать (в стол, без всякой надежды увидеть ее напечатанной) давно мною задуманную книгу «Случай Мандельштама». Впереди маячили «Случай Зощенко», «Случай Маяковского», «Случай Эренбурга». Никак не надеялся я тогда, что все эти мои планы мне удастся реализовать. Уж больно они были обширны. Но ни тогда, ни долго еще потом у меня и в мыслях не было, что надо бы к этим - тогда еще не осуществленным - моим замыслам прибавить еще один: «Случай Солженицына».

Такими гении иногда входят в жизнь...

На этот - второй - вопрос ответить мне будет совсем легко. Достаточно процитировать коротенький эпиграф, который я предпослал этой моей книге:
ФЕНОМЕН - 1) редкое, необычное явление или выдающийся, исключительный в каком-либо отношении человек; 2) субъективное содержание нашего сознания, не отражающее объективной действительности (Словарь иностранных слов). К Солженицыну, как ни к кому другому, подходят оба значения этого слова. Как к нему ни относись, человек он исключительный, воистину феноменальный.

Феноменален, ни с чьим другим не сравним этот напор личности, это безоглядное мужество, с каким он - в одиночку - вступил в бой с могущественной ядерной державой, его поразительная работоспособность, даже в сравнении со Львом Толстым, чье собрание сочинений составило девяносто томов, поражающая воображение продуктивность.

Но и второе значение слова «феномен», которое дает нам словарь иностранных слов, к фигуре Солженицына может быть отнесено скорее, чем к какой-либо другой.

Судьба каждого большого художника граничит с мифом, а нередко и неотделима от мифа. Но я не знаю другого примера, когда бы миф до такой степени «не отражал объективной реальности», как мы это видим в случае Солженицына. То-то и дело, что Александр Исаевич оказался совсем не тем человеком, за какого мы его принимали. (А многие еще и продолжают принимать.)

Народ мучительно связывал эти две грани своей же жизни

Литература о Солженицыне огромна. Это горы книг, статей, научных трудов, диссертаций, восторженных и полемических откликов. Казалось бы, какой простор для самых разнообразных взглядов, трактовок, эстетических, философских и политических интерпретаций роли и места писателя в литературной и общественно-политической жизни страны и мира. На самом деле, однако, особого разнообразия тут не наблюдается. Вся эта литература аккуратно делится на две противостоящие категории. Одна - это апологетика (если речь о творчестве «великого писателя земли русской» - коленопреклонение и восторг, если о его биографии - нимб пророка и гения, не жизнеописание, а житие). И другая, противоположная: разоблачения, глумления, памфлеты, а то и пасквили.

Я решил попытаться насвежо, как выразился бы сам Александр Исаевич, перечитать созданное им, окинуть его гигантское художественное наследие трезвым взглядом, без той эйфории, в какой мы все пребывали, когда он явился нам впервые, но и без раздражения, без предвзятости, вызванной превращением мужественного борца с тиранией в «апостола невежества и панегириста татарских нравов», ненавидящего демократию убежденного реакционера и оголтелого националиста.

Какая же картина открылась мне, когда я решился предпринять эту попытку? Первое, что тут сразу тут бросилось мне в глаза и, пожалуй, более всего меня поразило, - это полная неспособность Александра Исаевича к трезвой самооценке, перевернутая шкала исповедуемых и проповедуемых им художественных ценностей.

И началось раздвоение - «бронозовение»...

Решившись наконец выйти из подполья и отдать что-нибудь свое в легальный советский журнал, он выбрал именно эту вещь как самую безобидную, самую «проходную». Что же касается литературных, художественных ее достоинств, то она совсем не представлялась ему такой уж большой его художественной удачей. Он даже и повестью ее не считал. Считал рассказом. А назвать повестью разрешил, идя навстречу пожеланиям редакции. И даже не очень охотно: «Предложили мне для весу назвать рассказ повестью - ну, ин пусть будет повесть...» (Александр Солженицын. Бодался теленок с дубом. М., 1996, с. 28).

А на появление в том же «Новом мире» двух других его рассказов («Матренин двор» и «Случай на станции Кречетовка») отреагировал такой репликой: «Там (в «Иване Денисовиче». - Авт.) - тема, а здесь - чистая литература. Теперь пусть судят!».

Ни за что не поверил бы он тогда - да и потом тоже (потом - тем более!), - что «Иван Денисович» останется его художественной вершиной - самым гармоничным, самым совершенным из всех его творений, всех навороченных им за всю его долгую жизнь многотомных «узлов», «глыб» и «колес».

Именно эти мертворожденные, антихудожественные, неудобочитаемые «узлы» и «глыбы», образующие гигантское многотомье его «Красного колеса», он полагал главным делом своей жизни и высшим своим художественным достижением. В действительности же это был полный художественный крах. Даже первый, самый живой из этих его узлов - «Август четырнадцатого» - и тот не шел ни в какое сравнение с его романами, основанными на пережитом, на собственном, личном его жизненном опыте: «В круге первом» и «Раковым корпусом». Но и в этих своих романах он уже сильно кренился в сторону соцреализма, и не случайно тот вариант «Круга», который он считал главным, оказался суше, рациональнее, художественно беднее того, который пренебрежительно именовал «киндер-вариантом».

Признание было. Но что оно дало?

Получалась картина сперва медленного, а потом все более стремительного угасания, оскудения его художественного дара.

В эту картину как будто не вполне вписывается «Архипелаг ГУЛАГ». Сегодня, правда, и об этом его творении говорят в пренебрежительно-уничижительном тоне. И не какие-нибудь оголтелые сталинисты, которым эта его книга книг как кость в горле, а те, кому по целям своим и задачам она вроде должна быть кровно близка: «Стоит заметить, что и сам проект «Архипелага ГУЛАГ» как книги, построенной главным образом не на своих, а на чужих свидетельствах и на чужих рукописях, не принадлежащих автору по праву, он (речь идет о Шаламове. - Авт.) считал безнравственным...». (Валерий Есипов. Шаламов («ЖЗЛ»). М., 2012, с. 263.). И - там же: «...Книга, составленная из более чем двухсот источников, не принадлежавших автору по праву, и писавшаяся в большой спешке, с поверхностным редактированием многих текстов»... (c. 305).

Не думаю, чтобы такой тон в этом случае был уместен. Да и по смыслу этот упрек весьма сомнителен. Если даже и в самом деле Александр Исаевич включил в «Архипелаг» более двухсот не принадлежащих ему текстов, это ни в коей мере не умаляет ни значения и достоинств этой его книги, ни величия его гражданского подвига.

Но вот что случилось с этой его книгой-подвигом, когда в разгаре нашей так называемой «перестройки» на страницы наших журналов хлынул поток недавно еще запретной литературы. Александр Исаевич, приезда которого в освободившуюся от тоталитарного гнета страну все мы так ждали, а он все не приезжал и не приезжал - оттуда, из своего заокеанского далека, - объявил, что запрещает в новой, свободной России публиковать все свои книги, пока не будет там напечатан «Архипелаг ГУЛАГ».

Ну «Архипелаг»? Ну и что? Это было начало конца...

И вот это наконец произошло. Три тома солженицынского «Архипелага» лежали на всех книжных лотках во всех московских подземных переходах. Стоили они недорого - издание было дешевое, в бумажных обложках. Но москвичи, толпившиеся у тех лотков, скользили по этим обложкам равнодушным взглядом: нарасхват были тогда совсем другие книги. Объяснялось это просто: лагерная тема уже не была запретной, и не только о «круге первом» - обо всех кругах сталинского ада можно было тогда прочесть в любой газете...

В эмиграции Александр Исаевич сблизился с одним из столпов русского православия на Западе, протопресвитером Александром Шмеманом. «Он мне родной», - постоянно говорил он об этом новом своем друге.

В дневнике отца Александра, опубликованном после его смерти, имя Солженицына упоминается чуть ли не на каждой его странице. И всегда - с восторгом, чуть ли даже не коленопреклоненно. Но - чем дальше, тем со все более и более знаменательными оговорками.

Пророк получился и был. Но был ли он уместен...

Чем дальше - тем сильнее это «кто не со мной, тот против меня», нет - не гордыня, не самолюбование, а какое-то упоение «тотальной войной». Кто не наделен таким же волюнтаризмом - того вон с пути, чтобы не болтался под ногами. С презрением. С гневом. С нетерпимостью. Все это - по ту сторону таланта, все это изумительно, гениально, но - как снаряд, после пролета которого лежат и воют от боли жертвы, даже свои...». (Прот. Александр Шмеман. Дневники 1973-1983. М., 2007, с. 151).

«Все это изумительно, гениально», - говорит (записывает) о. Александр. И тут же: «Все это - по ту сторону таланта». Как это совместить? Как гениальное может быть «по ту сторону таланта»?

Что тебе снится, крейсер «Аврора»?..

Бенедикт САРНОВ, «Грани.Ру»