(1871-1922) французский писатель
Сегодня французского писателя Марселя Пруста называют одним из самых выдающихся писателей XX века, а его главную книгу, цикл романов «В поисках утраченного времени», над которым он работал с 1913 по 1922 год, - самым великим достижением мировой литературы XX века.
Вместе с тем вокруг имени Пруста не стихают споры. Основной вопрос, который волнует его критиков, заключается в том, как мог человек, практически двадцать лет проведший взаперти, написать произведение, которое стало шедевром? Пруста упрекали в формализме и литературщине, излишней сосредоточенности на собственном мире переживаний и чувств. Поэтому его произведения остались практически неизвестны двум поколениям советских читателей. В наше время ситуация изменилась.
Марсель Пруст родился в состоятельной семье. Его отец был известным медиком, профессором гигиены. Мать происходила из преуспевающей еврейской буржуазной семьи, но приняла католицизм и воспитала сына также в католической вере. Пруст получил неплохое образование: учился сначала в лицее Кондорсе, а затем в Сорбонне, получив дипломы по юриспруденции (в 1893 году) и философии (в 1895). На формирование взглядов молодого человека оказал влияние виднейший философ XX века А. Бергсон, приходившийся ему дальним родственником.
После окончания университета с 1895 по 1900 год Марсель Пруст находился в штате библиотеки Мазарини и даже в течение года добровольно служил в армии в звании рядового.
Как и многие его предшественники, например Г. Флобер и Э. Золя, Пруст начинает с журнальной публицистики. В молодости он ведет отдел салонной хроники в газете «Фигаро». В 1896 году Марсель Пруст издает сборник новелл и рассказов «Утехи и дни» с предисловием А. Франса.
Название стало как бы синонимом той жизни, которую вел ее автор. В сознании современников Пруст был прежде всего элегантным снобом, праздным бездельником, не желающим обременять себя чем-то серьезным. В те годы он не был таким немощным и инфантильным, каким стал впоследствии, и в 1897 году даже вызвал на дуэль журналиста Ж. Лоррена, а потом участвовал в кампании по сбору подписей в защиту несправедливо осужденного капитана Дрейфуса.
Правда, его первая книга осталась практически незамеченной. И тем не менее Марсель Пруст продолжал свои литературные занятия. В 1904-1906 годы вышли его переводы книг английского критика и философа Дж. Рёскина «Библия Амьена» и «Сезам и лилии». Но основное время он проводил в свете, и впечатления той поры стали основой его многотомной эпопеи. Он воссоздает в мельчайших подробностях мир высшего общества, фиксируя с помощью деталей его обычаи и взгляды. Мы можем узнать, как одевались, что ели, как, куда и зачем путешествовали люди того времени.
С 1906 года Марсель Пруст начинает вести затворнический образ жизни, который был вызван обострением болезни. Он был астматиком, и однажды в детстве во время одного из приступов его даже пришлось спасать от верной смерти. Но теперь приступы удушья повторялись все чаще и чаще, и их уже вызывало множество причин. Поэтому писателю и пришлось уединиться в своем жилище. Так он и жил все время в обитой пробкой комнате, с закрытыми окнами, опущенными шторами, редко выходя на улицу.
Творчество Пруста резко контрастировало с многотомными эпопеями Р. дю Гара, Максима Горького , Джона Голсуорси , Ромена Роллана . Они обратились к композиции романа-хроники, основанного на семейном материале, истории семьи. Поэтому в их романы врывается история, герои живут и действуют в огромном мире.
Марселя Пруста же прежде всего интересует внутренний мир его души, личные чувства, переживания, впечатления. Все пять чувств, свойственных человеку (зрение, слух, обоняние, осязание, вкус) принимают участие в построении его ассоциаций. Он свободно путешествует во времени, хотя и сохраняет общую хронологическую канву, от счастливого детства к поре самоопределения, когда биографический герой становится писателем.
Читать Пруста нелегко: он требует от читателя огромной работы, поскольку читатель должен по крупицам собрать свои впечатления и выстроить из них цельный образ. При этом наблюдения Пруста необычайно ярки, емки и даже афористичны.
Он разговаривает по-русски с помощью блестящего переводчика Н. Любимова, который великолепно переводил с французского и испанского. Среди его переводов мы встречаем имена Ф. Рабле и Мегеля Де Сервантеса .
История публикации основного произведения Пруста достаточно любопытна. Издатели оказались не готовыми ни к столь большому объему, ни к специфической форме изложения материала. Поэтому первую часть своей будущей тринадцатитомной эпопеи - «По направлению к Свану», которая была написана в 1913 году, - Марсель Пруст напечатал за свой счет. Ведь даже А. Жид отказался печатать его в «Новом французском обозрении».
В период Первой мировой войны Пруст напряженно работает над второй книгой «Под сенью девушек в цвету», и в 1918 году ему удается напечатать книгу у издателя Галлимара. Роман в общем был доброжелательно встречен критикой и читателями, а в 1919 году даже был отмечен престижной Гонкуровской премией. Сам же автор через год получил орден Почетного легиона - высшую награду Франции.
Успех первых книг убедил автора в правильности выбранного пути, он напряженно работает над продолжением эпопеи и не отвлекается даже на корректуру последующих переизданий его второй книги. Третья и четвертая части были тщательно подготовлены к изданию и хорошо приняты. Остальные, заключительные три сохранились в рукописях и были опубликованы уже после смерти их автора. Таким образом, эпопея составила семь книг.
Всего же роман был продан тиражом, превысившим миллион экземпляров, а герои его стали настолько популярными, что писательница Франсуаза Кюире образовала свой псевдоним от имени героини Пруста Принцессы Саган.
В 1952 году произошло новое открытие Марселя Пруста. В это время были напечатаны его роман в трех томах «Жан Сантей» и книга эссе «Против Сент-Бёва».
Он одним из первых начал решать проблему синтеза литературных жанров, создав «музыкальное многообразие времени». Не случайно А. Моруа сравнивал по композиции эпопею Пруста «В поисках утраченного времени» с оперой
Валентен Луи Жорж Эжен Марсель Пруст (фр. Valentin Louis Georges Eugène Marcel Proust; 10 июля 1871 - 18 ноября 1922) - французский писатель, новеллист и критик, представитель модернизма в литературе. Получил всемирную известность как автор семитомной эпопеи «В поисках утраченного времени» (фр. À la recherche du temps perdu), одного из самых значительных произведений мировой литературы XX века.
Марсель Пруст родился в районе Отёй (фр. Auteuil, пригород Парижа; ныне его XVI округ) 10 июля 1871 года в доме двоюродного дяди Луи Вейля, через два месяца после окончания франко-прусской войны. Его отец, Адриан Пруст - выдающийся врач-эпидемиолог и патолог, профессор медицинского факультета, занимался поисками средств предотвращения распространения холеры в Европе и Азии; был советником французского правительства по борьбе с эпидемией; автором многочисленных статей и книг по медицине и гигиене.Мать, Жанна Вейль - дочь еврейского биржевого маклера.
Весной 1880 года, в возрасте 9 лет Пруст испытал первый приступ астмы, с которой боролся на протяжении всей жизни.
В 1882 году Пруст поступил в лицей Кондорсе. Часто отсутствовал. Выпускные экзамены на звание бакалавра он сдал в июле 1889 года, и был особо отмечен за сочинение по французскому. В лицее Пруст познакомился с Жаком Бизе, сыном композитора, Люсьеном Доде, сыном романиста, с будущим художником-модернистом Морисом Дени и с будущим поэтом Фернаном Грегом (1873-1960).
Вскоре Пруст стал посещать модные литературные и художественные салоны. Учился на юридическом факультете Сорбонны, но курса не окончил. Вёл отдел салонной хроники в газете «Фигаро». Из парижских салонов особую роль в жизни Пруста сыграли три: салон госпожи Штраус (Женевьева Галеви (1849-1926)), вдовы Бизе; салон госпожи де Кайаве, возлюбленной Анатоля Франса; салон Мадам Лемер (1845-1928).
С ноября 1889 Пруст в течение года проходил военную службу в Орлеане. В июне 1895 года он поступил на работу в библиотеку Мазарини, но тут же взял отпуск «за свой счёт», который непрерывно продлевал до 1900 года. В начале 1892 года Пруст с друзьями основал журнал «Пир».
В 1894 году он опубликовал книгу стихов в прозе в декадентском стиле. Книга осталась почти незамеченной, а Пруст обрёл репутацию светского человека и дилетанта. В 1895 году Пруст начал писать большой роман, многие сюжетные линии которого были повторены в «Поисках». Это был «Жан Сантей», работа над которым прервалась в 1899 году и была окончательно оставлена.
В 1896 году Пруст издал сборник новелл «Утехи и дни» (с предисловием Анатоля Франса и иллюстрациями госпожи Лемер). Поэт и романист Жан Лоррен встретил книгу разгромной рецензией, ставшей причиной дуэли между писателем и критиком. Дуэль состоялась в феврале 1897 года в юго-западном пригороде Парижа Мёдоне. Секундантом со стороны Пруста был его друг, художник-импрессионист Жан Беро.
Активное участие в политической жизни Пруст принял лишь однажды, в период «дела Дрейфуса». Он подписал воззвание деятелей культуры о пересмотре приговора, уговорил Анатоля Франса также подписать этот текст. В феврале Пруст присутствовал на процессе Золя.
Фотография, шокировавшая мать Пруста: Марсель Пруст (сидит), Роберт де Флер (слева) и Люсьен Доде (справа), ок. 1894 года.
Пруст был англофилом, что нашло отражение в его произведениях. Переводил литературные произведения с английского на французский. В 1904-1906 годах Пруст выпустил переводы книг английского художественного критика Джона Рёскина «Библия Амьена» и «Сезам и лилии».
Пруст был гомосексуалом, и как полагают, имел продолжительную связь с пианистом и композитором Рейнальдо Аном.
В 1903 году умер отец, а в сентябре 1905 - горячо его любившая мать. Пруст получил богатое наследство, но тяжёлая форма астмы вынудила его вести с 1906 года затворнический образ жизни. В самом конце 1906 года Пруст переселился с улицы Курсель (где семья жила с 1900 года) на Бульвар Осман, в квартиру только что умершего дяди Жоржа. В годы Первой мировой войны субсидировал содержание публичного дома для гомосексуалов.
Около 1907 года он начал работу над основным своим произведением - «В поисках утраченного времени». К концу 1911 года первая версия «Поисков» была завершена. В ней было три части («Утраченное время», «Под сенью девушек в цвету» и «Обретённое время»), книга должна была уместиться в двух объёмистых томах. В 1912 году она называлась «Перебоями чувства». Пруст не мог найти издателя, который согласился бы опубликовать её. В конце года отказы прислали издательства «Фаскель» и «Нувель Ревю Франсез» («Галлимар»), а в начале следующего пришёл отказ от «Оллендорфа». Издателем стал Бернар Грассе. Он выпустил книгу (за счёт автора), но потребовал сократить рукопись.
Роман «По направлению к Свану» вышел в ноябре 1913 года и был встречен прохладно и читателями, и критикой. Начавшаяся война, уход Грассе на фронт и закрытие издательства (хотя уже набирался второй том), вынудили Пруста продолжить работу. Три части превратились в пять - «По направлению к Свану», «Под сенью девушек в цвету», «У Германтов», «Содом и Гоморра» (которая распалась на собственно «Содом и Гоморру», в двух частях, «Пленницу» и «Беглянку») и «Обретённое время». В 1919-1927 годах издательство «Галлимар» выпустило все остальные тома.
Хотя Пруст считал, что в 1918 году он завершил книгу, он продолжал усиленно работать и править её до последнего дня своей жизни.
За роман «Под сенью девушек в цвету» 10 декабря 1919 года Прусту была присуждена Гонкуровская премия.
Осенью 1922 года, возвращаясь из гостей, писатель простудился и заболел бронхитом. В ноябре бронхит перешёл в воспаление лёгких.
Пруст рано начал писать и публиковаться. Ещё в школе он публиковался в литературных журналах «La Revue verte » и «La Revue lilas ». С 1890 по 1891 Пруст вёл колонку салонной хроники в журнале «Le Mensuel ». С 1892 печатался в «Le Banquet » (Пир), который он создал вместе с друзьями, а также в престижном журнале «La Revue Blanche ».
В 1896 вышел сборник рассказов и стихов «Утехи и дни », созданный на основе этих ранних публикаций. Предисловие к книге написал Анатоль Франс, рисунки сделала Мадлен Лемер, в салоне которой Пруст был частым гостем. Книга была так роскошно оформлена, что обошлась в два раза дороже, чем другие подобные книги.
В том же году Пруст начал работать над романом, который был издан только в 1952 году под названием «Жан Сантей ». Многие из тем, затронутых в этом незаконченном романе, Пруст позже развил в своём цикле «», включая тему таинственности времени и необходимости размышлений. Портрет родителей в «Жане Сантее » довольно жёсткий, резко контрастирующий с тем обожанием, с которым он описал родителей в своём главном произведении. Из-за того, что «Утехи и дни» получили плохой приём, а также из-за трудностей с построением сюжета, Пруст в 1897 году постепенно забрасывает работу над романом, а в 1899-м полностью прекращает над ним работать.
С 1895 года Пруст провёл несколько лет за чтением Томаса Карлейля, Ральфа Эмерсона и Джона Рёскина. Благодаря этому чтению Пруст начал оттачивать собственные теории искусства и роли художника в обществе. Пруст принял принцип «верности природе» Рёскина. Работы Рёскина были так важны для Пруста, что он утверждал, что знает наизусть некоторые из них, включая «Семь светочей архитектуры» , «Библия Амьена » и «Praeterita ».
Пруст собирался перевести два труда Рёскина на французский, но его знание английского было несовершенным. Поэтому он сделал этот перевод коллективным, наброски были сделаны его матерью, проверены Прустом, затем Мари Нордлингер, английской кузиной его друга Рейнальдо Ана, и затем опять Прустом. На недовольство редактора таким методом Пруст ответил: «Я не утверждаю, что знаю английский, я утверждаю, что знаю Рёскина». «Библия Амьена » с обширным вступлением Пруста была издана на французском в 1904 году. Анри Бергсон назвал вступление Пруста «важным вкладом в психологию Рёскина» а также похвалил качество перевода. К тому времени Пруст уже переводил «Сезам и лилии », который он закончил в июле 1905 года, перед самой смертью матери, и опубликовал в 1906. Критики и историки литературы считают, что кроме Рёскина на Пруста повлияло творчество Сен-Симона, Монтеня, Стендаля, Флобера, Джорджа Элиота, Достоевского и Толстого.
1908 год был важным для формирования Пруста как писателя. В первой половине года он опубликовал в различных журналах пародии на других писателей. Эти упражнения в подражании позволили Прусту отточить свой собственный стиль. Также весной и летом этого года Пруст работает над несколькими отрывками, которые он позже объединил в сборник «Против Сент-Бёва» . Пруст описал свою работу в письме к другу: «У меня в работе: исследование о дворянстве, Парижском романе, эссе о Сент-Бёве и Флобере, эссе о женщинах, эссе о гомосексуальности (которое будет непросто опубликовать), исследование о витражах, о надгробиях, исследование о романе».
Из этих разрозненных фрагментов Пруст начал создавать роман. Грубые наброски сосредоточились на главном герое, который, страдая бессонницей, вспоминает детство, и то, как он ждал прихода матери по утрам. Роман должен был заканчиваться критикой Сент-Бёва и опровержением его теории о том, что биография автора является самым важным инструментом для понимания его творчества. Проблемы с поиском издателя, а также изменение замысла романа вынудили Пруста переключиться на другой проект, и в 1910 году Пруст начал работу над своим главным трудом, «В поисках утраченного времени ».
Начатый в 1909 году цикл «В поисках утраченного времени» состоит из семи романов, в которых участвует около 2 000 персонажей. Грэм Грин назвал Пруста лучшим романистом 20 века, а Сомерсет Моэм назвал роман «лучшим художественным произведением на сегодняшний день». Пруст умер, не успев отредактировать последние тома произведения, три из них вышли посмертно и были отредактированы его братом Робертом.
В СССР в 30-е годы вышли первые четыре тома цикла в переводе Адриана Франковского. В 90-е годы в России была опубликована вся эпопея - первые шесть томов в переводе Николая Любимова, (первый том - «По направлению к Свану» в его переводе вышел ещё в 1973 г.), последний том - в переводе А. И. Кондратьева, затем - в переводе А. Смирновой. В 2000-х годах опубликованы переводы первых двух томов цикла в переводе Елены Баевской.
Пруст Марсель (Proust Valentin Louis Georges Eugène Marcel) (1871–1922), французский писатель.
Родился 10 июля 1871 в тогдашнем южном пригороде Парижа Отейле. Отец – Ашиль Адриан Пруст, сын мелкого буржуа, профессор эпидемиологии, один из самых уважаемых врачей Франции. Несколько лет работал в Северной Африке, исследовал причины возникновения и распространения холеры. Вернувшись на родину, преподавал в парижском университете; был награжден орденом Почетного легиона. Мать – Жанна Клеменс Вейль, дочь богатого еврейского биржевика, выходца из Эльзаса. Получила прекрасное образование, обладала безупречным вкусом и художественными талантами. Имела сильное влияние на сына, с которым до конца дней сохраняла тесную душевную связь.
Ребенок рос нервным и болезненным: с девяти лет страдал от жесточайших приступов астмы. В 1882 поступил в лицей Кондорсе.
Несмотря на плохое здоровье, Пруст был призван в армию. В 1889–1890 проходил военную службу в Орлеане. В 1890 поступил на юридический факультет Сорбонны, затем перевелся на отделение философии. Получив диплом (1895), активно включился в светскую жизнь. Некоторое время возглавлял отдел хроники в газете «Фигаро». Посещал салоны вдовы Жоржа Бизе Женевьевы Галеви и мадам Арман де Келлаве, любовницы Анатоля Франса. На приемах и театральных премьерах познакомился со многими прототипами своих будущих произведений, в т.ч. с куртизанкой Лаурой Хейман (Laure Hayman, 1851–1932) и актрисой Луизой де Морнан (Louisa de Mornand, 1884–1963). По некоторым воспоминаниям, в 1891 в гостях у родителей Пруста обедал О. Уайльд. Он был не в духе и быстро удалился со словами «Какая здесь уродливая обстановка».
В 1892–1894 Пруст близко сошелся с Люсьеном Доде (Lucien Daudet, 1878–1946), сыном писателя Альфонса Доде. Женственый и жеманый Люсьен Доде не скрывал свою гомосексуальную ориентацию. Мать Пруста была сильно встревожена их дружбой. За спиной Пруста и Люсьена Доде раздавались весьма двусмысленные намеки и шутки. В 1897 выведеный из себя Пруст вызвал одного из насмешников на дуэль, закончившуюся извинениями и примирением. Впоследствии Лусьен Доде был другом Жана Кокто.
В 1894 в салоне художницы Мадлен Лемер П. познакомился с Рейнальдо Ханом, увлечение которым продолжалось два года. В дальнейшем Пруст поддерживал знакомство с ним до самой смерти. В 1935 Рейнальдо Хан стал музыкальным критиком газеты «Фигаро», в 1945 – директором парижской Оперы. Умер 28 января 1947; похоронен на кладбище Пер Лашез в Париже.
Пруст начал писать большой автобиографический роман, оставшийся незаконченным («Jean Santeuil», опубликован в 1952). В 1896 издал сборник новелл «Утехи и дни» («Les Plaisirs et les Jours») с предисловием А. Франса, а в 1904–1906 – переводы работ английского художественного критика Джона Раскина «Библия Амьена» («Bible d’Amiens») и «Сезам и лилии» («Sésame et les Lys»). Привычный уклад нарушила череда драматических событий. В феврале 1903 женился брат Пруста Роберт, с которым он привык делиться своими переживаниями. В сентябре того же года умер отец. В сентябре 1905 ушла из жизни горячо любимая мать. Прусту досталось крупное наследство, по сегодняшним оценкам около 6 миллионов долларов. Однако, Пруст чувствовал себя безутешным. Утрата чрезвычайно важных семейных связей обусловила его добровольное затворничество.
В 1906 Пруст поселился на бульваре Осман, 102. Будучи очень чувствительным к звукам и запахам, велел обить стены своей спальни корой пробкового дуба. Изолировавшись от внешнего мира, Пруст полностью посвятил себя литературному творчеству. Около 1909 приступил к созданию эпопеи «В поисках утраченного времени» («A la recherche du temps perdu») – главного труда своей жизни, состоящего из семи романов. Первоначально рукопись была отвергнута несколькими издательствами. Первые части произведения опубликованы благодаря протекции А. Жида. В ноябре 1913 вышел первый роман «По направлению к Свану» («Du coté de chez Swann»), который был встречен критикой прохладно. Следующий роман Пруста «Под сенью девушек в цвету» («À l’ombre des jeunes filles en fleurs») принес ему мировую известность и был удостоен престижной премии Гонкуров за 1919. За литературные заслуги в декабре 1920 Пруст получил орден Почетного легиона.
В годы Первой мировой войны Пруст частично финансировал мужской публичный дом «Отель Мариньи», который организовал его приятель Альбер ле Кюзиа (Albert le Cuziat). По словам биографа Пруста Д. Пейнтера, он получал особое наслаждение, наблюдая за бичеванием клиентов заведения. Сцена порки барона Шарлюса в борделе Жюпьена из романа «В поисках утраченного времени» написана, якобы, с натуры.
Вероятно, последней любовью Пруста стал Анри Роша (Henri Rochat, 1899). Уроженец Швейцарии, служил официантом в ресторане отеля «Ритц». Познакомился с Прустом летом 1918. По воспоминаниям очевидцев, А. Роша относился к Прусту свысока, дерзил и унижал его при посторонних. Он явно вымогал из Пруста деньги, чтобы осуществить свою мечту стать художником. Пруст не мог ему ни в чем отказать. Тяжело перенес отъезд А. Роша за океан; в дальнейшем помог устроиться на работу в филиал французского банка в Буенос Айресе.
Пруст продолжал работать до последних дней. В своих мемуарах С. Альбаре вспоминала, что он писал с вечера до восьми часов утра и только после этого ложился спать, часто полностью одетый и не снимая перчаток. В мае 1921 увидел свет последний прижизненный роман Пруста «Содом и Гоморра» («Sodome et Gomorrhe»). Книга, описывающая пороки светского общества, вызвала неодобрение его друзей гомосексуалистов, в т. ч. А. Жида.
Пруст скончался от воспаления легких 18 ноября 1922. Похоронен на кладбище Пер Лашез в Париже.
Марсель Пруст родился в районе Отёй (фр. Auteuil , пригород Парижа ; ныне его XVI округ) 10 июля 1871 года в доме двоюродного дяди Луи Вейля, через два месяца после окончания франко-прусской войны . Его отец, Адриан Пруст - выдающийся врач-эпидемиолог и патолог , профессор медицинского факультета, занимался поисками средств предотвращения распространения холеры в Европе и Азии; был советником французского правительства по борьбе с эпидемией; автором многочисленных статей и книг по медицине и гигиене . Мать, Жанна Вейль - дочь еврейского биржевого маклера .
Вскоре Пруст стал посещать модные литературные и художественные салоны . Учился на юридическом факультете Сорбонны , но курса не окончил. Вёл отдел салонной хроники в газете «Фигаро ». Из парижских салонов особую роль в жизни Пруста сыграли три: салон госпожи Штраус (Женевьева Галеви ( -)), вдовы Бизе ; салон госпожи де Кайаве, возлюбленной Анатоля Франса ; салон Мадам Лемер ( -) .
Активное участие в политической жизни Пруст принял лишь однажды, в период «дела Дрейфуса ». Он подписал воззвание деятелей культуры о пересмотре приговора, уговорил Анатоля Франса также подписать этот текст. В феврале Пруст присутствовал на процессе Золя .
Пруст рано начал писать и публиковаться. Ещё в школе он публиковался в литературных журналах «La Revue verte » и «La Revue lilas ». С 1890 по 1891 Пруст вёл колонку салонной хроники в журнале «Le Mensuel » . С 1892 печатался в «Le Banquet » (Пир), который он создал вместе с друзьями, а также в престижном журнале «La Revue Blanche ».
В 1896 вышел сборник рассказов и стихов «Утехи и дни », созданный на основе этих ранних публикаций. Предисловие к книге написал Анатоль Франс , рисунки сделала Мадлен Лемер , в салоне которой Пруст был частым гостем. Книга была так роскошно оформлена, что обошлась в два раза дороже, чем другие подобные книги.
В том же году Пруст начал работать над романом, который был издан только в 1952 году под названием «Жан Сантей ». Многие из тем, затронутых в этом незаконченном романе, Пруст позже развил в своём цикле «», включая тему таинственности времени и необходимости размышлений. Портрет родителей в «Жане Сантее » довольно жёсткий, резко контрастирующий с тем обожанием, с которым он описал родителей в своём главном произведении. Из-за того, что «Утехи и дни» получили плохой приём, а также из-за трудностей с построением сюжета, Пруст в 1897 году постепенно забрасывает работу над романом, а в 1899-м полностью прекращает над ним работать.
С 1895 года Пруст провёл несколько лет за чтением Томаса Карлейля , Ральфа Эмерсона и Джона Рёскина . Благодаря этому чтению Пруст начал оттачивать собственные теории искусства и роли художника в обществе. Пруст принял принцип «верности природе» Рёскина. Работы Рёскина были так важны для Пруста, что он утверждал, что знает наизусть некоторые из них, включая «Семь светочей архитектуры» , «Библия Амьена » и «Praeterita » .
Пруст собирался перевести два труда Рёскина на французский, но его знание английского было несовершенным. Поэтому он сделал этот перевод коллективным, наброски были сделаны его матерью, проверены Прустом, затем Мари Нордлингер, английской кузиной его друга Рейнальдо Ана , и затем опять Прустом. На недовольство редактора таким методом Пруст ответил: «Я не утверждаю, что знаю английский, я утверждаю, что знаю Рёскина» . «Библия Амьена » с обширным вступлением Пруста была издана на французском в 1904 году. Анри Бергсон назвал вступление Пруста «важным вкладом в психологию Рёскина» а также похвалил качество перевода . К тому времени Пруст уже переводил «Сезам и лилии », который он закончил в июле 1905 года, перед самой смертью матери, и опубликовал в 1906. Критики и историки литературы считают, что кроме Рёскина на Пруста повлияло творчество Сен-Симона , Монтеня , Стендаля , Флобера , Джорджа Элиота , Достоевского и Толстого .
1908 год был важным для формирования Пруста как писателя. В первой половине года он опубликовал в различных журналах пародии на других писателей. Эти упражнения в подражании позволили Прусту отточить свой собственный стиль. Также весной и летом этого года Пруст работает над несколькими отрывками, которые он позже объединил в сборник «Против Сент-Бёва» . Пруст описал свою работу в письме к другу: «У меня в работе: исследование о дворянстве, Парижском романе, эссе о Сент-Бёве и Флобере , эссе о женщинах, эссе о гомосексуальности (которое будет непросто опубликовать), исследование о витражах, о надгробиях, исследование о романе» .
Из этих разрозненных фрагментов Пруст начал создавать роман. Грубые наброски сосредоточились на главном герое, который, страдая бессонницей , вспоминает детство, и то, как он ждал прихода матери по утрам. Роман должен был заканчиваться критикой Сент-Бёва и опровержением его теории о том, что биография автора является самым важным инструментом для понимания его творчества. Проблемы с поиском издателя, а также изменение замысла романа вынудили Пруста переключиться на другой проект, и в 1910 году Пруст начал работу над своим главным трудом, «В поисках утраченного времени ».
Начатый в 1909 году цикл «В поисках утраченного времени» состоит из семи романов, в которых участвует около 2 000 персонажей. Грэм Грин назвал Пруста лучшим романистом 20 века, а Сомерсет Моэм назвал роман «лучшим художественным произведением на сегодняшний день». Пруст умер, не успев отредактировать последние тома произведения, три из них вышли посмертно и были отредактированы его братом Робертом.
В СССР в 30-е годы вышли первые четыре тома цикла в переводе Адриана Франковского. В 90-е годы в России была опубликована вся эпопея - первые шесть томов в переводе Николая Любимова , (первый том - "По направлению к Свану" в его переводе вышел ещё в 1973 г.), последний том - в переводе А. И. Кондратьева, затем - в переводе А. Смирновой . В 2000-х годах опубликованы переводы первых двух томов цикла в переводе Елены Баевской.
| 30px | Пруст, Марсель в Викицитатнике |
|---|---|
| Пруст, Марсель в Викитеке | |
| 30px | [{{localurl:Commons:Category:Ошибка Lua: callParserFunction: function "#property" was not found. }}?uselang=ru Пруст, Марсель] на Викискладе |
|
||||||||||||||||
Вокруг стояла смертельная тишина. Больше не на что было смотреть...
Так умерла нежная и добрая королева, до самой последней минуты сумевшая стоять с гордо поднятой головой, которую потом так просто и безжалостно снёс тяжёлый нож кровавой гильотины...
Бледный, застывший, как мертвец, Аксель смотрел невидящими глазами в окно и, казалось, жизнь вытекала из него капля за каплей, мучительно медленно... Унося его душу далеко-далеко, чтобы там, в свете и тишине, навечно слиться с той, которую он так сильно и беззаветно любил...
– Бедная моя... Душа моя... Как же я не умер вместе с тобой?.. Всё теперь кончено для меня... – всё ещё стоя у окна, помертвевшими губами шептал Аксель.
Но «кончено» для него всё будет намного позже, через каких-нибудь двадцать долгих лет, и конец этот будет, опять же, не менее ужасным, чем у его незабвенной королевы...
– Хочешь смотреть дальше? – тихо спросила Стелла.
Я лишь кивнула, не в состоянии сказать ни слова.
Мы увидели уже другую, разбушевавшуюся, озверевшую толпу людей, а перед ней стоял всё тот же Аксель, только на этот раз действие происходило уже много лет спустя. Он был всё такой же красивый, только уже почти совсем седой, в какой-то великолепной, очень высокозначимой, военной форме, выглядел всё таким же подтянутым и стройным.
И вот, тот же блестящий, умнейший человек стоял перед какими-то полупьяными, озверевшими людьми и, безнадёжно пытаясь их перекричать, пытался что-то им объяснить... Но никто из собравшихся, к сожалению, слушать его не хотел... В бедного Акселя полетели камни, и толпа, гадкой руганью разжигая свою злость, начала нажимать. Он пытался от них отбиться, но его повалили на землю, стали зверски топтать ногами, срывать с него одежду... А какой-то верзила вдруг прыгнул ему на грудь, ломая рёбра, и не задумываясь, легко убил ударом сапога в висок. Обнажённое, изуродованное тело Акселя свалили на обочину дороги, и не нашлось никого, кто в тот момент захотел бы его, уже мёртвого, пожалеть... Вокруг была только довольно хохочущая, пьяная, возбуждённая толпа... которой просто нужно было выплеснуть на кого-то свою накопившуюся животную злость...
Чистая, исстрадавшаяся душа Акселя, наконец-то освободившись, улетела, чтобы соединиться с той, которая была его светлой и единственной любовью, и ждала его столько долгих лет...
Вот так, опять же, очень жестоко, закончил свою жизнь нам со Стеллой почти незнакомый, но ставший таким близким, человек, по имени Аксель, и... тот же самый маленький мальчик, который, прожив всего каких-то коротеньких пять лет, сумел совершить потрясающий и единственный в своей жизни подвиг, коим мог бы честно гордиться любой, живущий на земле взрослый человек...
– Какой ужас!.. – в шоке прошептала я. – За что его так?
– Не знаю... – тихо прошептала Стелла. – Люди почему-то были тогда очень злые, даже злее чем звери... Я очень много смотрела, чтобы понять, но не поняла... – покачала головкой малышка. – Они не слушали разум, а просто убивали. И всё красивое зачем-то порушили тоже...
– А как же дети Акселя или жена? – опомнившись после потрясения, спросила я.
– У него никогда не было жены – он всегда любил только свою королеву, – со слезами на глазах сказала малышка Стелла.
И тут, внезапно, у меня в голове как бы вспыхнула вспышка – я поняла кого мы со Стеллой только что видели и за кого так от души переживали!... Это была французская королева, Мария-Антуанетта, о трагической жизни которой мы очень недавно (и очень коротко!) проходили на уроке истории, и казнь которой наш учитель истории сильно одобрял, считая такой страшный конец очень «правильным и поучительным»... видимо потому, что он у нас в основном по истории преподавал «Коммунизм»...
Несмотря на грусть происшедшего, моя душа ликовала! Я просто не могла поверить в свалившееся на меня, неожиданное счастье!.. Ведь я столько времени этого ждала!.. Это был первый раз, когда я наконец-то увидела что-то реальное, что можно было легко проверить, и от такой неожиданности я чуть ли не запищала от охватившего меня щенячьего восторга!.. Конечно же, я так радовалась не потому, что не верила в то, что со мной постоянно происходило. Наоборот – я всегда знала, что всё со мной происходящее – реально. Но видимо мне, как и любому обычному человеку, и в особенности – ребёнку, всё-таки иногда нужно было какое-то, хотя бы простейшее подтверждение того, что я пока что ещё не схожу с ума, и что теперь могу сама себе доказать, что всё, со мной происходящее, не является просто моей больной фантазией или выдумкой, а реальным фактом, описанным или виденным другими людьми. Поэтому-то такое открытие для меня было настоящим праздником!..
Я уже заранее знала, что, как только вернусь домой, сразу же понесусь в городскую библиотеку, чтобы собрать всё, что только смогу найти про несчастную Марию-Антуанетту и не успокоюсь пока не найду хоть что-то, хоть какой-то факт, совпадающий с нашими видениями... Я нашла, к сожалению, всего лишь две малюсенькие книжечки, в которых описывалось не так уж и много фактов, но этого было вполне достаточно, потому что они полностью подтверждали точность виденного мною у Стеллы.
Вот то, что мне удалось тогда найти:
любимым человеком королевы был шведский граф, по имени Аксель Ферсен, который беззаветно любил её всю свою жизнь и никогда после её смерти не женился;
их прощание перед отъездом графа в Италию происходило в саду Маленького Трианона – любимого места Марии-Антуанетты – описание которого точно совпадало с увиденным нами;
бал в честь приезда шведского короля Густава, состоявшийся 21 июня, на котором все гости почему-то были одеты в белое;
попытка побега в зелёной карете, организованная Акселем (все остальные шесть попыток побега были также организованы Акселем, но ни одна из них, по тем или иным причинам, не удалась. Правда две из них провалились по желанию самой Марии-Антуанетты, так как королева не захотела бежать одна, оставив своих детей);
обезглавливание королевы проходило в полной тишине, вместо ожидавшегося «счастливого буйства» толпы;
за несколько секунд до удара палача, неожиданно выглянуло солнце...
последнее письмо королевы к графу Ферсену почти в точности воспроизведено в книге «Воспоминания графа Ферсена», и оно почти в точности повторяло нами услышанное, за исключением всего лишь нескольких слов.
Уже этих маленьких деталей хватило, чтобы я бросилась в бой с удесятерённой силой!.. Но это было уже потом... А тогда, чтобы не показаться смешной или бессердечной, я изо всех сил попыталась собраться и скрыть своей восторг по поводу моего чудесного «озарения». И чтобы развеять грустное Стеллино настроение, спросила:
– Тебе очень нравится королева?
– О да! Она добрая и такая красивая... И бедный наш «мальчик», он и здесь столько страдал...
Мне стало очень жаль эту чуткую, милую девчушку, которая, даже в своей смерти, так переживала за этих, совершенно +чужих и почти незнакомых ей людей, как не переживают очень многие за самых родных...
– Наверное в страдании есть какая-то доля мудрости, без которой мы бы не поняли, как дорога наша жизнь? – неуверенно сказала я.
– Вот! Это и бабушка тоже говорит! – обрадовалась девчушка. – Но если люди хотят только добра, то почему же они должны страдать?
– Может быть потому, что без боли и испытаний даже самые лучшие люди не поняли бы по-настоящему того же самого добра? – пошутила я.
Но Стелла почему-то совершенно не восприняла это, как шутку, а очень серьёзно сказала:
– Да, я думаю, ты права... А хочешь посмотреть, что стало с сыном Гарольда дальше? – уже веселее сказала она.
– О нет, пожалуй, больше не надо! – взмолилась я.
Стелла радостно засмеялась.
– Не бойся, на этот раз не будет беды, потому что он ещё живой!
– Как – живой? – удивилась я.
Тут же опять появилось новое видение и, продолжая меня несказанно удивлять, это уже оказался наш век (!), и даже наше время... У письменного стола сидел седой, очень приятный человек и о чём-то сосредоточенно думал. Вся комната была буквально забита книгами; они были везде – на столе, на полу, на полках, и даже на подоконнике. На маленькой софе сидел огромный пушистый кот и, не обращая никакого внимания на хозяина, сосредоточенно умывался большой, очень мягкой лапкой. Вся обстановка создавала впечатление «учёности» и уюта.
– Это, что – он живёт опять?.. – не поняла я.
Стелла кивнула.
– И это прямо сейчас? – не унималась я.
Девочка опять подтвердила кивком её милой рыжей головки.
– Гарольду наверное очень странно видеть своего сына таким другим?.. Как же ты нашла его опять?
– О, точно так же! Я просто «почувствовала» его «ключик» так, как учила бабушка. – Задумчиво произнесла Стелла. – После того, как Аксель умер, я искала его сущность по всем «этажам» и не могла найти. Тогда поискала среди живых – и он снова был там.
– И ты знаешь, кто он теперь, в этой жизни?
– Пока нет... Но обязательно узнаю. Я пыталась много раз к нему «достучаться», но он почему-то меня не слышит... Он всегда один и почти всё время со своими книгами. С ним только старая женщина, его прислуга и этот кот.
– Ну, а жена Гарольда? Её ты тоже нашла?– спросила я.
– Ой, конечно же! Жену ты знаешь – это моя бабушка!.. – лукаво улыбнулась Стелла.
Я застыла в настоящем шоке. Почему-то такой невероятный факт никак не хотел укладываться в моей ошарашенной голове...
– Бабушка?.. – только и смогла произнести я.
Стелла кивнула, очень довольная произведённым эффектом.
– Как же так? Поэтому она и помогла тебе их найти? Она знала?!.. – тысячи вопросов одновременно бешено крутились в моём взбудораженном мозгу, и мне казалось, что я никак не успею всего меня интересующего спросить. Я хотела знать ВСЁ! И в то же время прекрасно понимала, что «всего» мне никто не собирается говорить...
– Я наверное потому его и выбрала, что чувствовала что-то. – Задумчиво сказала Стелла. – А может это бабушка навела? Но она никогда не признается, – махнула рукой девчушка.
– А ОН?.. Он тоже знает? – только и смогла спросить я.
– Ну, конечно же! – рассмеялась Стелла. – А почему тебя это так удивляет?
– Просто она уже старенькая... Ему это должно быть тяжело, – не зная, как бы поточнее объяснить свои чувства и мысли, сказала я.
– О, нет! – опять засмеялась Стелла. – Он был рад! Очень-очень рад. Бабушка дала ему шанс! Никто бы не смог ему в этом помочь – а она смогла! И он увидел её опять... Ой, это было так здорово!
И тут только наконец-то я поняла, о чём она говорит... Видимо, бабушка Стеллы дала своему бывшему «рыцарю» тот шанс, о котором он так безнадёжно мечтал всю свою длинную, оставшуюся после физической смерти, жизнь. Ведь он так долго и упорно их искал, так безумно хотел найти, чтобы всего лишь один только раз мог сказать: как ужасно жалеет, что когда-то ушёл... что не смог защитить... что не смог показать, как сильно и беззаветно их любил... Ему было до смерти нужно, чтобы они постарались его понять и смогли бы как-то его простить, иначе ни в одном из миров ему незачем было жить...
И вот она, его милая и единственная жена, явилась ему такой, какой он помнил её всегда, и подарила ему чудесный шанс – подарила прощение, а тем же самым, подарила и жизнь...
Тут только я по-настоящему поняла, что имела в виду Стеллина бабушка, когда она говорила мне, как важен подаренный мною «ушедшим» такой шанс... Потому что, наверное, ничего страшнее на свете нет, чем остаться с не прощённой виной нанесённой обиды и боли тем, без кого не имела бы смысла вся наша прошедшая жизнь...
Я вдруг почувствовала себя очень усталой, как будто это интереснейшее, проведённое со Стеллой время отняло у меня последние капельки моих оставшихся сил... Я совершенно забыла, что это «интересное», как и всё интересное раньше, имело свою «цену», и поэтому, опять же, как и раньше, за сегодняшние «хождения», тоже приходилось платить... Просто все эти «просматривания» чужих жизней являлись огромной нагрузкой для моего бедного, ещё не привыкшего к этому, физического тела и, к моему великому сожалению, меня пока что хватало очень ненадолго...
– Ты не волнуйся, я тебя научу, как это делать! – как бы прочитав мои грустные мысли, весело сказала Стелла.
– Делать, что? – не поняла я.
– Ну, чтобы ты могла побыть со мной дольше. – Удивившись моему вопросу, ответила малышка. – Ты живая, поэтому тебе и сложно. А я тебя научу. Хочешь погулять, где живут «другие»? А Гарольд нас здесь подождёт. – Лукаво сморщив маленький носик, спросила девочка.
– Прямо сейчас? – очень неуверенно спросила я.
Она кивнула... и мы неожиданно куда-то «провалились», «просочившись» через мерцающую всеми цветами радуги «звёздную пыль», и оказались уже в другом, совершенно не похожем на предыдущий, «прозрачном» мире...
* * *
Ой, ангелы!!! Смотри, мамочка, Ангелы! – неожиданно пропищал рядом чей-то тоненький голосок.
Я ещё не могла очухаться от необычного «полёта», а Стелла уже мило щебетала что-то маленькой кругленькой девчушке.
– А если вы не ангелы, то почему вы так сверкаете?.. – искренне удивившись, спросила малышка, и тут же опять восторженно запищала: – Ой, ма-а-амочки! Какой же он красивый!..
Тут только мы заметили, что вместе с нами «провалилось» и последнее «произведение» Стеллы – её забавнейший красный «дракончик»...
Светлана в 10 лет
– Это... что-о это? – аж с придыхом спросила малышка. – А можно с ним поиграть?.. Он не обидится?
Мама видимо мысленно её строго одёрнула, потому что девочка вдруг очень расстроилась. На тёплые коричневые глазки навернулись слёзы и было видно, что ещё чуть-чуть – и они польются рекой.
– Только не надо плакать! – быстро попросила Стелла. – Хочешь, я тебе сделаю такого же?
У девочки мгновенно засветилась мордашка. Она схватила мать за руку и счастливо заверещала:
– Ты слышишь, мамочка, я ничего плохого не сделала и они на меня совсем не сердятся! А можно мне иметь такого тоже?.. Я, правда, буду очень хорошей! Я тебе очень-очень обещаю!
Мама смотрела на неё грустными глазами, стараясь решить, как бы правильнее ответить. А девочка неожиданно спросила:
– А вы не видели моего папу, добрые светящиеся девочки? Он с моим братиком куда-то исчез...
Стелла вопросительно на меня посмотрела. И я уже заранее знала, что она сейчас предложит...
– А хотите, мы их поищем? – как я и думала, спросила она.
– Мы уже искали, мы здесь давно. Но их нет. – Очень спокойно ответила женщина.
– А мы по-другому поищем, – улыбнулась Стелла. – Просто подумайте о них, чтобы мы смогли их увидеть, и мы их найдём.
Девочка смешно зажмурилась, видимо, очень стараясь мысленно создать картинку своего папы. Прошло несколько секунд...
– Мамочка, а как же так – я его не помню?.. – удивилась малышка.
Такое я слышала впервые и по удивлению в больших Стеллиных глазах поняла, что для неё это тоже что-то совершенно новенькое...
– Как так – не помнишь? – не поняла мать.
– Ну, вот смотрю, смотрю и не помню... Как же так, я же его очень люблю? Может, и правда его больше нет?..
– Простите, а вы можете его увидеть? – осторожно спросила у матери я.
Женщина уверенно кивнула, но вдруг что-то в её лице изменилось и было видно, что она очень растерялась.
– Нет... Я не могу его вспомнить... Неужели такое возможно? – уже почти испуганно сказала она.
– А вашего сына? Вы можете вспомнить? Или братика? Ты можешь вспомнить своего братика? – обращаясь сразу к обеим, спросила Стелла.
Мама и дочь отрицательно покачали головами.
Обычно такое жизнерадостное, личико Стеллы выглядело очень озабоченным, наверное, никак не могла понять, что же такое здесь происходит. Я буквально чувствовала напряжённую работу её живого и такого необычного мозга.
– Придумала! Я придумала! – вдруг счастливо заверещала Стелла. – Мы «оденем» ваши образы и пойдём «погулять». Если они где-то есть – они нас увидят. Правда же?
Идея мне понравилась, и оставалось только мысленно «переодеться» и пойти на поиски.
– Ой, пожалуйста, а можно я с ним побуду, пока вы не вернётесь? – упорно не забывала своего желания малышка. – А как его зовут?
– Пока ещё никак, – улыбнулась ей Стелла. – а тебя?
– Лия. – Ответила малышка. – А почему всё-таки вы светитесь? Мы один раз видели таких, но все говорили, что это ангелы... А кто же тогда вы?
– Мы такие же девочки как ты, только живём «наверху».
– А верх – это где? – не унималась маленькая Лия.
– К сожалению, ты не можешь туда пойти, – пыталась как-то объяснить, попавшая в затруднение Стелла. – Хочешь, я тебе покажу?
Девчушка от радости запрыгала. Стелла взяла её за ручку и открыла перед ней свой потрясающий фантастический мир, где всё казалось таким ярким и счастливым, что не хотелось в это верить.
Глаза у Лии стали похожими на два огромных круглых блюдца:
– Ой, красота-а кака-ая!....А это что – рай? Ой ма-амочки!.. – восторженно, но очень тихо пищала девчушка, как будто боясь спугнуть это невероятное видение. – А кто же там живёт? Ой, смотрите, какое облако!.. И дождик золотой! А разве такое бывает?..
– А ты когда-нибудь видела красного дракончика? – Лия отрицательно мотнула головой. – Ну, вот видишь, а у меня бывает, потому что это мой мир.
– А ты тогда, что же – Бог??? – Но ведь Бог не может быть девочкой, правда же? А тогда, кто же ты?..
Вопросы сыпались из неё лавиной и Стелла, не успевая на них отвечать, засмеялась.
Не занятая «вопросами-ответами», я стала потихонечку осматриваться вокруг и совершенно поразилась открывающимся мне необыкновенным миром... Это был и в правду самый настоящий «прозрачный» мир. Всё вокруг сверкало и переливалось каким-то голубым, призрачным светом, от которого (как должно было бы) почему-то не становилось холодно, а наоборот – он грел каким-то необыкновенно глубоким, пронизывающим душу теплом. Вокруг меня, время от времени, проплывали прозрачные человеческие фигуры, то уплотняясь, то становясь прозрачными, как светящийся туман... Этот мир был очень красивым, но каким-то непостоянным. Казалось, он всё время менялся, точно не зная, каким бы остаться навсегда...
– Ну что, ты готова «погулять»? – вырвал меня из моих мечтаний бодрый Стеллин голосок.
– А куда пойдём? – очнувшись, спросила я.
– Пойдём искать пропавших! – весело улыбнулась малышка.
– Милые девочки, а вы всё же разрешите мне постеречь вашего дракончика, пока вы будете гулять? – ни за что не желая его забыть, потупив свои круглые глазки, попросила маленькая Лия.
– Ну ладно, стереги. – Милостиво разрешила Стелла. – Только никому не давай, а то он ещё малыш и может испугаться.
– Ой, ну что-о вы, как можно!.. Я его буду очень любить, пока вы вернётесь...
Девчушка готова была просто из кожи лесть вон, только бы получить своего невероятного «чудо-дракона», а это «чудо» дулось и пыхтело, видимо стараясь изо всех сил понравиться, как будто чувствовало, что речь идёт именно о нём...
– А вы когда ещё придёте? Вы очень скоро придёте, милые девочки? – в тайне мечтая, что мы придём очень нескоро, спросила малышка.
Нас со Стеллой отделила от них мерцающая прозрачная стена...
– С чего начнём? – серьёзно спросила озабоченная не на шутку девчушка. – Такого я никогда не встречала, но я ведь здесь ещё не так давно... Теперь мы должны что-то делать, правда же?.. Мы ведь обещали!
– Ну, давай попробуем «надеть» их образы, как ты и предлагала? – долго не думая, сказала я.
Стелла что-то тихонько «поколдовала», и через секунду стала похожа на кругленькую Лию, ну а мне, естественно, досталась Мама, что меня очень рассмешило... А надевали мы на себя, как я понимала, просто энергетические образы, с помощью которых мы надеялись найти нужных нам, пропавших людей.
– Вот это есть положительная сторона использования чужих образов. А существует ещё и отрицательная – когда кто-то использует это в плохих целях, как та сущность, которая надела на себя бабушкин «ключ», чтобы могла меня бить. Это мне всё Бабушка объясняла...
Приветствую моих постоянных читателей и новых гостей сайта! В статье «Марсель Пруст: биография, удивительные факты, видео» — о жизни удивительной личности, французского писателя-романиста, критика и новеллиста.
Валентен Луи Жорж Эжен Марсель Пруст родился в столице Франции — Париже 10 июля (знак зодиака ) 1871 года.
Семья была достаточно состоятельной и известной. Отец работал врачом, довольно известным в своих кругах. Он даже занимал значимый пост в Министерстве здравоохранения. Мать была родом из состоятельной семьи евреев, выходцев из Эльзаса-Лотарингии.
Детство нашего героя проходило в Париже, и только на каникулы он уезжал в небольшой городок Иллье. У парня было слабое здоровье. Приступы астмы начали его мучить с девятилетнего возраста и не отпускали на протяжении всей жизни.
Обучение Марселя происходило в Парижском лицее Кондорсе. Любимыми предметами его стали литература и философия, где он и добился прекрасных результатов.
После окончания лицея молодой человек поступил на службу в армию. Отслужив, в 1890 году решает поступать на дальнейшую учебу в Школу политических наук. У Пруста была цель: получить должность профессионального дипломата.
Творческий путь молодого писателя начинался несмело, с робких публикаций эссе. Первые публикации состоялись в сборнике «Утехи и дни» в 1896 г. Для общественности они остались практически незамеченными, но не для писателя.
Сборник был раскритикован со стороны Жана Лоррена, французского поэта и романиста. Это повлекло за собой дуэль между Марселем и Жаном.
Увлечение литературой привело Пруста в модные в те времена литературные салоны. Там собирался весь цвет французских писателей, поэтов и молодых журналистов.
Самыми значимыми в его жизни стали салоны: вдовы Бизе, госпожи де Кайавет и госпожи Штраус. В 1892 Пруст совместно с друзьями решил организовать собственный журнал «Пир». Спустя 2 года, в свет вышла книга со стихами.
А спустя год, в 1895 Пруст начал работать над написанием объемного романа «Жан Сантей». Четыре года трудился над ним автор и, в конце концов, оставил работу по его написанию.
Примерно в 1907 г. начинается работа над произведением, которое стало главным трудом всей жизни. Это книга под названием «В поисках утраченного времени». Она состояла из 3 частей, планировалось ее печатать в двух томах. Через 4 года труд был окончен и книга написана.
В 1912 г. она получила название «Перебоями чувства», однако возникла проблема с печатью. Автор не мог найти издателя, трое известных издателей отказались от публикации. В итоге нашелся один из издателей, Бернар Грассе. Он согласился на условиях публиковать за счет автора и с сокращением рукописи.
Спустя год, был напечатан роман «По направлению к Свану». Читатели восприняли его более чем прохладно. Однако автор продолжил работу и вместо планируемых 3 частей написал — 5. Выпущены они были в 1919-1927 годах.
В 1919 в свет вышел роман «Под сенью девушек в цвету». За него Марсель был награжден Гонкуровской премией.
Кумирами Пруста были русские писатели того времени — Достоевский и Толстой. Из произведений этих писатетей он черпал силу и мудрость. Они помогали ему вынашивать идеи для своих романов.
Личная жизнь писателя была полна противоречий. Он был гомосексуалистом. Даже одно время содержал , где собирались гомосексуалисты. Вел преимущественно затворническую жизнь, посвящая себя литературе и писательскому делу.
В 1922 году, холодной осенью он простудился. Следствием простуды стал бронхит, осложнением которого было воспаление легких. 18 ноября 1922 года писатель Марсель Пруст ушел из жизни. Похоронен на парижском кладбище Пер-Лашез.
Многие слышали об опроснике (анкете) Пруста. Этот опросник появился еще до рождения Марселя. В начале XIX века опросник был очень модным. Он назывался «Альбом для записи мыслей и чувств».
Вот несколько вопросов из анкеты:
До нашего времени дошли две анкеты, которые заполнял Пруст. Поэтому опросник стали называть его именем. Найдите в интернете эту анкету с ответами Пруста. Как бы вы ответили на эти интересные вопросы? Проверьте себя.
Марсель Пруст: биография «В поисках утраченного времени» (видео)
