Отправившись в Москву после ужина с друзьями, герой проснулся только на следующей почтовой станции - София. С трудом разбудив смотрителя, он потребовал лошадей, но получил отказ ввиду ночного времени. Пришлось дать на водку ямщикам, они запрягли, и путешествие продолжилось.
В Тосне герой знакомится со стряпчим, который занимался тем, что сочинял древние родословные молодым дворянам. На пути из Тосны в Любань путешественник видит крестьянина, который пахал «с великим тщанием», несмотря на то что было воскресенье. Пахарь рассказал, что шесть дней в неделю его семья обрабатывает барскую землю и, чтобы не умереть с голоду, он вынужден работать в праздник, хоть это и грех. Герой размышляет о жестокости помещиков и в то же время упрекает себя в том, что и у него есть слуга, над которым он имеет власть.
В Чудове героя нагоняет его приятель Ч. и рассказывает, почему он должен был спешно покинуть Петербург. Ч., развлечения ради, поплыл на двенадцативесельной лодке из Кронштадта в Систербек. По пути разыгралась буря, и бушующими волнами шлюпку зажало между двумя камнями. Она наполнялась водой, и, казалось, гибель была неизбежна. Но двое отважных гребцов сделали попытку по камням и вплавь добраться до берега, который был в полутора верстах. Одному это удалось, и, выбравшись на берег, он побежал в дом местного начальника, чтобы тот срочно отрядил лодки для спасения оставшихся. Но начальник изволил почивать, и сержант, его подчинённый, не посмел будить его. Когда же, стараниями других, несчастные были все же спасены, Ч. пытался усовестить начальника, но тот сказал: «Не моя то должность». Возмутившись, Ч. «плюнул почти что ему в рожу и вышел вон». Не найдя сочувствия своему поступку у петербургских знакомых, он решил навсегда покинуть этот город.
По дороге из Чудова в Спасскую Полесть к герою подсаживается попутчик и рассказывает ему свою печальную повесть. Доверившись компаньону в делах по откупу, он оказался обманутым, лишился всего состояния и был подведён под уголовный суд. Жена его, переживая случившееся, родила раньше срока и через три дня умерла, умер и недоношенный ребёнок. Друзья, увидев, что его пришли брать под стражу, усадили несчастного в кибитку и велели ехать «куда глаза глядят». Героя тронуло рассказанное попутчиком, и он размышляет о том, как бы довести этот случай до слуха верховной власти, «ибо она лишь может быть беспристрастна». Понимая, что ничем не в силах помочь несчастному, герой воображает себя верховным правителем, государство которого как будто бы процветает, и ему все поют хвалу. Но вот странница Прямо-взора снимает бельма с глаз правителя, и он видит, что царствование его было неправедно, что щедроты изливались на богатых, льстецов, предателей, людей недостойных. Он понимает, что власть есть обязанность блюсти закон и право. Но все это оказалось только сном.
На станции Подберезье герой знакомится с семинаристом, который жалуется на современное обучение. Герой размышляет о науке и труде писателя, задачей которого видит просвещение и восхваление добродетели.
Прибыв в Новгород, герой вспоминает, что этот город в древности имел народное правление, и подвергает сомнению право Ивана Грозного присоединить Новгород. «Но на что право, когда действует сила?» - вопрошает он. Отвлёкшись от размышлений, герой идёт обедать к приятелю Карпу Дементьевичу, прежде купцу, а ныне именитому гражданину. Заходит разговор о торговых делах, и путешественник понимает, что введённая вексельная система не гарантирует честности, а, наоборот, способствует лёгкому обогащению и воровству.
В Зайцеве на почтовом дворе герой встречает давнишнего приятеля г. Крестьянкина, служившего в уголовной палате. Он вышел в отставку, поняв, что в этой должности не может принести пользы отечеству. Он видел лишь жестокость, мздоимство, несправедливость. Крестьянкин рассказал историю о жестоком помещике, сын которого изнасиловал молодую крестьянку. Жених девушки, защищая невесту, проломил насильнику голову. Вместе с женихом были ещё несколько крестьян, и всех их по уложению уголовной палаты рассказчик должен был приговорить к смертной казни или пожизненной каторге. Он пытался оправдать крестьян, но никто из местных дворян не поддержал его, и он был вынужден подать в отставку.
В Крестцах герой становится свидетелем расставания отца с детьми, отправляющимися в службу. Отец читает им наставление о жизненных правилах, призывает быть добродетельными, выполнять предписания закона, сдерживать страсти, ни перед кем не раболепствовать. Герой разделяет мысли отца о том, что власть родителей над детьми ничтожна, что союз между родителями и детьми должен быть «на нежных чувствованиях сердца основан» и нельзя отцу видеть в сыне раба своего.
В Яжелбицах, проезжая мимо кладбища, герой видит, что там совершается погребение. У могилы рыдает отец покойника, говоря, что он - убийца своего сына, так как «излил яд в начало его». Герою кажется, что он слышит своё осуждение. Он, в молодости предаваясь любострастию, переболел «смрадной болезнью» и боится,
не перейдёт ли она на его детей. Размышляя о том, кто является причиной распространения «смрадной болезни», путешественник обвиняет в этом государство, которое открывает путь порокам, защищает публичных женщин.
В Валдае герой вспоминает легенду о монахе Иверского монастыря, влюбившемся в дочь одного валдайского жителя. Как Леандр переплывал Геллеспонт, так этот монах переплывал Валдайское озеро для встречи со своей возлюбленной. Но однажды поднялся ветер, разбушевались волны, и утром тело монаха нашли на отдалённом берегу.
В Едрове герой знакомится с молодой крестьянской девушкой Анютой, разговаривает с ней о ее семье, женихе. Он удивляется, сколько благородства в образе мыслей сельских жителей. Желая помочь Анюте выйти замуж, он предлагает ее жениху деньги на обзаведение. Но Иван отказывается их взять, говоря: «У меня, барин, есть две руки, я ими дом и заведу». Герой размышляет о браке, осуждая существующие ещё обычаи, когда восемнадцатилетнюю девушку могли повенчать с десятилетним ребёнком. Равенство - вот основа семейной жизни, считает он.
По дороге в Хотилово героя посещают мысли о несправедливости крепостного права. То, что один человек может порабощать другого, он называет «зверским обычаем»: «порабощение есть преступление», говорит он. Только тот, кто обрабатывает землю, имеет на неё права. И не может государство, где две трети граждан лишены гражданского звания, «называться блаженным». Герой Радищева понимает, что работа по принуждению даёт меньше плодов, а это препятствует «размножению народа». Перед почтовой станцией он поднимает бумагу, в которой выражены те же мысли, и узнает у почтальона, что последним из проезжавших был один из его друзей. Тот, видимо, забыл свои сочинения на почтовой станции, и герой за некоторое вознаграждение берет забытые бумаги. В них определена целая программа освобождения крестьян от крепостной зависимости, а также содержится положение об уничтожении придворных чинов.
В Торжке герою встречается человек, отправляющий в Петербург прошение о дозволении завести в городе книгопечатание, свободное от цензуры. Они рассуждают о вредности цензуры, которая «словно нянька, водит ребёнка на помочах», и этот «ребёнок», то есть читатель, никогда не научится ходить (мыслить) самостоятельно. Цензурой должно служить само общество: оно либо признает писателя, либо отвергает, так же как театральному спектаклю признание обеспечивает публика, а не директор театра. Здесь же автор, ссылаясь на тетрадку, полученную героем от встреченного им человека, рассказывает об истории возникновения цензуры.
По дороге в Медное путешественник продолжает читать бумаги своего знакомого. Там рассказывается о торгах, которые происходят, если разоряется какой-либо помещик. И среди прочего имущества с торгов идут люди. Старик семидесяти пяти лет, дядька молодого барина, старуха восьмидесяти, его жена, кормилица, вдова сорока лет, молодица восемнадцати, дочь ее и внучка стариков, ее младенец - все они не знают, какая судьба их ждёт, в чьи руки они попадут.
Беседа о российском стихосложении, которую герой ведёт с приятелем за столом трактира, возвращает их к теме вольности. Приятель читает отрывки из своей оды с таким названием.
В деревне Городня происходит рекрутский набор, ставший причиной рыданий толпящегося народа. Плачут матери, жены, невесты. Но не все рекруты недовольны своей судьбой. Один «господский человек», наоборот, рад избавиться от власти своих хозяев. Он был воспитан добрым барином вместе с его сыном, побывал с ним за границей. Но старый барин умер, а молодой женился, и новая барыня поставила холопа на место.
В Пешках герой обозревает крестьянскую избу и удивляется бедности, здесь царящей. Хозяйка просит у него кусочек сахара для ребёнка. Автор в лирическом отступлении обращается к помещику с осуждающей речью: «Жестокосердый помещик! посмотри на детей крестьян, тебе подвластных. Они почти наги». Он сулит ему Божью кару, так как видит, что на земле праведного суда нет.
Заканчивается «Путешествие из Петербурга в Москву» «Словом о Ломоносове». Герой ссылается на то, что эти записки дал ему «парнасский судья», с которым он обедал в Твери. Основное внимание автор уделяет роли Ломоносова в развитии русской литературы, называя его «первым в стезе российской словесности».
В 1790 г. в столице Царской России была опубликована повесть А. Н. Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву». Это событие стало настоящим скандалом - из-за содержания книгу запретили, а ее автора сослали в Сибирь. Несмотря на это, произведение распространялось среди культурной элиты страны в виде рукописных копий. Книга смогла пережить своих гонителей и сегодня включена в школьную программу. В данном материале узнаем некоторую информацию о содержании повести «Путешествие из Петербурга в Москву», жанре ее написания и судьбе автора.
Поскольку в XVIII в., когда книга Радищева была издана, говорить о недостатках власти было небезопасно (особенно после восстания Пугачева), автору пришлось прибегнуть ко многим метафорам и намекам. Первым из них является эпиграф к «Путешествию из Петербурга в Москву»: «Чудище обло, озорно, огромно, стозевно и (лающе) лаяй».
Эта фраза была позаимствована из популярной в те годы поэмы В. Тредиаковского «Телемахида» и описывала Цербера - легендарное чудище, охраняющее вход в царство мертвых.
Зачем же Радищев взял эту фразу в качестве эпиграфа к «Путешествию из Петербурга в Москву»? Большинство исследователей полагают, что таким образом он пытался описать современный ему общественный уклад в России. Причем автор обвинял во всем происходящем не только монарха, но и каждого жителя страны, в чьих руках есть хоть доля власти. Ведь на протяжении всего путешествия герой сталкивается с тем, что взяточничество, безразличие к судьбам других и работа спустя рукава присутствуют абсолютно на всех уровнях: от конюхов на станции до главы государства.
В начале ХХ в., когда на волне революционных волнений снова стало популярным «Путешествие…», эпиграф к нему превратился в крылатую фразу.
В начале XVIII в. в Великобритании в моду вошло написание произведений-путешествий. В них авторы описывали не только путь своего персонажа и увиденное им, но и впечатление от поездки.
В 1768 г. на свет выходит одна из самых знаменитых книг подобного толка - «Сентиментальное путешествие» Лоренса Стерна. Именно после нее в литературе окончательно сформировался такой жанр, как сентиментализм.
Главной особенностью таких произведений было стремление авторов разжалобить читателей, такой эффект достигался путем воздействия на их чувства.
С легкой руки британцев сентиментализм и произведения-путешествия вскоре распространились на всю Европу, включая Российскую империю.
Книга Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву» - это один из ярчайших примеров произведений такого жанра. Ведь помимо критики общественного уклада, Александр Николаевич в большинстве глав описывал случаи из жизни крепостных, чем успешно воздействовал на эмоции читателей, заставляя их сопереживать.
Разобравшись с жанром «Путешествия из Петербурга в Москву» (сентиментальная повесть-путешествие), стоит обратить внимание на некоторые особенности литературного труда. По сути, книга Радищева - это не одно произведение, а сборник рассказов, поэзии, очерков, исторических и философских трактатов, которые объединены сентиментальным героем и показываются читателю через призму его восприятия.
Чтобы понять, почему столь состоятельный человек, как А. Н. Радищев, решил рискнуть всем и написать свою скандальную повесть, нужно вспомнить некоторые моменты из его биографии.
В отличие от большинства российских дворян того времени, автор «Путешествия…» учился у лучших профессоров Москвы, а затем познавал право в Пожив за границей, Радищев проникся революционными идеями об изменении общественного уклада, пропагандируемыми известными французскими и немецкими писателями и философами.
По возвращении на родину вынужденный служить в государственном аппарате Александр Николаевич воочию убедился в его отсталости от мировых тенденций.
Не имея в руках никакой реальной власти, чтобы попробовать изменить все это, писатель решает хотя бы изложить реальное положение дел на бумаге.
История написания «Путешествия из Петербурга в Москву» начинается с 1785-го. В этом году автор пишет первый очерк о продаже крестьян с торгов (вошел в повесть как глава «Медное»).
В будущие годы он продолжает создавать небольшие рассказы о бесправном положении крепостных и лени чиновников.
В 1787 г. происходит событие, которое подталкивает Радищева к началу активной работы над книгой. В это время императрица Екатерина решает проехаться по стране, чтобы увидеть, как живет ее народ. Чтобы не расстраивать царицу, ее фаворит Григорий Потемкин создает целую серию бутафорских деревень с ряжеными счастливыми крестьянами на пути следования кортежа владычицы.
По итогам этого путешествия Екатерина и весь ее двор начинают свято верить (или просто хотят верить), что в стране все прекрасно, а крепостные сыты, одеты и довольны своей участью.
Столь подлый обман и желание властей жить в иллюзиях вызвали негодование у многих, в том числе и у писателя. Он решается создать произведение-путешествие, посвященное тому, с чем столкнулась бы царица, если бы путешествовала по своей империи инкогнито.
Вплоть до 1789 г. Радищев работает над текстом повести «Путешествие из Петербурга в Москву». А чтобы не было проблем с книгопечатаньем, автор оснащает в своем имении собственную типографию, где и публикует произведение.
Тираж книги составил 650 экземпляров, однако автор успел продать только 100. Считается, что остальные 550 были сожжены Радищевом. Однако, учитывая, сколько труда и средств автор вложил в это предприятие, более вероятно, что Александр Николаевич передал книги верным друзьям. Иначе откуда же в будущие десятилетия появлялись ее рукописные версии? Не по памяти же они составлялись, тем более что «Путешествие…» было отнюдь не маленьким по содержанию.
Отдельные исследователи творчества писателя полагают, что в написании "Путешествия..." ему помогал некий неизвестный вельможа. Ведь сооружение собственной типографии для печати всего одной книги - дело недешевое, на которое у автора попросту не хватило бы собственных средств.
Ирония в том, жанр «Путешествия из Петербурга в Москву» помог ему пройти строжайшую цензуру.
В те годы мода на сентиментальные путешествия в литературе была высока, поэтому ленивые цензоры посчитали сочинение Александра Николаевича одним из них. Поэтому они прочти лишь названия глав и пафосное, немного витиеватое вступление. Таким образом, «Путешествие…» показалось им своеобразным путеводителем по российским глубинкам между двумя столицами, и цензоры разрешили опубликовать его.
К счастью, читатели оказались более внимательными, и вскоре после появления книга произвела настоящий фурор.
Что касается реакции общественности, то, несмотря на запрет, произведение распространялось в рукописных вариантах. Так что книгу прочли самые умные люди того времени, причем не только сочувствовавшие проблемам, изложенным в ней, но и отрицавшие их существование.
В первую очередь это Екатерина ІІ, которая позиционировала себя как Великая. Справедливости ради стоит отметить, что она действительно была одной из умнейших и образованнейших женщин своего времени. Приближенные императрицы утверждают, что она внимательно прочла труд Радищева и оставила на полях книги немало довольно едких ремарок. В основном Екатерина отмечала заимствование манеры письма у популярных европейских писателей, а также критиковала изображенные проблемы в «Путешествии…», называя их пошлыми и надуманными.
Повесть была воспринята ею как посягательство на «святейший» институт царской власти. Поэтому, как и Пугачев, Радищев был приговорен к смертной казни.
Немного остыв, царица смилостивилась и заменила ее на ссылку в Сибирь на 10 лет. Это было более обдуманным решением. Ведь убить человека, рискнувшего рассказать об издевательстве над крепостными, было как-то странно, с учетом того, что 22 годами раннее царица велела жестоко наказать родовитую дворянку Дарью Салтыкову за убийства и издевательства над подвластными ей крестьянами. Поэтому, если бы Радищева казнили, многочисленная и весьма влиятельная родня Салтычихи начала бы задаваться рядом неприятных для Екатерины вопросов, а также требовать освобождения Дарьи, которая к тому времени была еще жива.
Интересно, что нелюбимый писателями и дворянами сын царицы Павел I после вступления на престол велел смягчить меру наказания Радищеву - заменить ссылку на домашний арест в имении автора. Хотя этот правитель был фанатично уверен в божественном происхождении монаршей власти, стоит отметить, что вопреки критике ее короткого правления Павел пытался всеми силами облегчить жизнь крепостным. Многие историки полагают, что именно «Путешествие…» побудило его к такому решению, потому что царь толком никогда не выезжал за свою жизнь за пределы столицы.
Стоит отметить, что большинство читателей произведения «Путешествие из Петербурга в Москву» были возмущены/восхищены его содержанием, но редко высказывались о художественной форме. Однако Пушкин (который, чтобы ознакомиться с оригиналом, выкупил экземпляр, хранившийся в Тайной канцелярии) во многом критиковал стиль автора. При этом он, как и Екатерина, считал множество проблем, описанных в книге, преувеличенными.
Другой великий гений российской литературы (который, в отличие от Александра Сергеевича, знал не понаслышке, как живут крестьяне) Достоевский также критиковал авторский стиль Радищева и утверждал, что многие сюжеты и мысли в произведении «Путешествие из Петербурга в Москву» были позаимствованы из трудов французских просветителей.
В центре сюжета находится традиционный для того времени сентиментальный герой. Он же рассказчик, оставивший своих друзей в Петербурге и решивший отправиться в Первопрестольную.
На протяжении 26 глав книги он встречается с разными персонажами из различных социальных слоев.
Некоторые из описываемых героев «Путешествия из Петербурга в Москву» были близки по духу рассказчику, некоторым он сочувствовал (Крестьянкин, жертва афериста), а иные вызывали у него только презрение (жадные жестокие помещики, аферисты, развратники).
Интересно, что большинству персонажей книги автор не дает имен. Вероятно, цель такого художественного приема - создать впечатление у читателей, что прототипом иного или иного человека является знакомое ему лицо.
Рассмотрев обстоятельства написания книги, ее жанр и художественные особенности, стоит изучить краткое содержание «Путешествия из Петербурга в Москву».
В 1 главе рассказчик в основном философствует о человеческих страданиях и душе. Наиболее интересной и важной мыслью в ней можно считать призыв читателей не жить в рабстве иллюзий.
2 глава малоинтересна. В ней коротко рассказывается о путешествии героя от Петербурга к станции "София", где и происходит основное действие 3 раздела. В те времена все ездили на лошадях, а животное - не машина, ему нужен отдых. Чтобы не ждать, на почтовых станциях можно было оставить уставших коней и запрячь свежих. Это и намеревался сделать герой в Софии. Однако было поздно, и смотритель не хотел утруждать себя, поэтому соврал, что животных нет и нужно ждать до утра.
Хотя герой мог добиться наказания нерадивого служащего, он решил дать взятку мужикам «на водку», и те запрягли ему свежих лошадей.
На пути к Тосне рассказчик жалуется на состояние дорог. На самой станции он знакомится со стряпчим, который был регистратором при разрядном архиве, а ныне занимается «фальсификацией» родословной, так как ходят слухи, что дворянские фамилии старше 200-300 лет скоро получат более высокие звания.
В Любани путешественнику встретился крестьянин, который, несмотря на воскресный день, пахал свое поле. Оказалось, что несчастный знает, что чинит грех, но у него нет выбора. Дело в том, что остальные дни недели он вынужден обрабатывать господское поле, и если не будет работать в праздник, умрет с голоду.
На станции в Чудово рассказчика встречает его товарищ Ч. из Петербурга. Оказывается, он недавно совершил водную прогулку из Кронштадта в Систербек. Из-за бури лодка едва не затонула. Но двое гребцов на свой страх и риск вплавь добрались до берега и попросили помощи у местного начальника. Тот отказал им, так как это не его обязанность. Смельчакам удалось самим найти помощь и спасти остальных.
В дальнейшем Ч. пожаловался петербуржским друзьям, но, не найдя в них сочувствия, решил покинуть город.
В следующей главе путешественник знакомится с несчастным, которого обманул компаньон, и он лишился не только денег, но и доброго имени, а жена героя умерла из-за выкидыша.
Сочувствуя ему, герой видит сон: якобы он «Царь, Шах, Хан, Король, Бей, Набаб, Султан». В этой роли герой чувствует себя великим и справедливым. Но в определенный момент осознает, что это лишь видимость.
В 8 главе рассказчик встречает семинариста, который жалуется ему на современную российскую систему образования, из-за которой студентов и учеников толком ничему не учат.
9-10 главы посвящены Новгороду. Приехав сюда, главный герой вспоминает, каким этот город был до взятия его Иоанном Грозным и как смена формы власти негативно повлияла на его благосостояние.
Также рассказчик наведывается к своему знакомому Карпу Дементьевичу. Этот мужчина с помощью афер с векселями разбогател. А чтобы не платить по счетам, оформил все на супругу.
Созерцания горы, где раньше находился славянский языческий храм (во время пребывания в следующем населенном пункте), наталкивает героя на размышление о Господе и человеческом счастье.
В Зайцеве рассказчику доводится встретиться со своим давнишним приятелем - председателем уголовной палаты Крестьянкиным. Тот уволился из-за своего последнего дела - его заставили осудить насмерть заведомо невиновных людей. Это были крепостные, которых барин с барчуками довели до восстания своим поведением (убийства, насилие над девушками, морение голодом и т. п.). Люди поубивали хозяев и сожгли дом, за что и были казнены.
В Крестьцах рассказчик наблюдает момент прощания отца с сыновьями, которые уезжают из родного дома на службу. Это зрелище заставляет его пофилософствовать о родительском отношении к своим чадам.
По пути к следующей станции герой видит, как отец хоронит сына. Он сокрушается, что в прошлом вел развратный образ жизни и заразился венерическим заболеванием. Этот недуг удалось вылечить, однако лекарство повлияло на здоровье родившегося от него ребенка.
Рассказчик сочувствует отцу, при этом вспоминая, что и сам не безгрешен, и размышляет о негативных последствиях проституции.
Словно в ответ на эти мысли, герой попадает в Валдай, славящийся своими гулящими женщинами в банях, ради которых сюда часто приезжают путники.
В Едрово рассказчик знакомится с очаровательной молодой крестьянкой - Анной. Оказывается, девушка не может выйти за любимого Ванюшу, пока они не заплатят 100 рублей выкупа отцу парня. Очарованный красотой и искренностью девушки барин идет к ее матери и хочет дать денег для свадьбы, но крестьяне сами находят выход.
В Хотилове герой размышляет над недостатками рабства. Случайно он находит записи знакомого на эту тему.
В Вышнем Волочке на глаза путешественнику попадаются владения барина, известного всюду своим умением грамотно вести хозяйство, чтобы оно давало прибыль. На первый взгляд дом и земли здесь - полная чаша и рай. Однако оказывается, что все это изобилие строится на нещадном отношении помещика к крестьянам. В отличие от других своих «коллег», этот господин лишил крепостных положенных им земель и заставляет трудиться на него круглый год, без выходных и праздников. Взамен барин выдает семейным селянам продуктовый паек и одежду, а одиноких и сирот кормит за общим столом хлебом и квасом. При этом крестьянам запрещается держать животных в доме, кроме птицы, да и ту хозяин может отобрать.
В следующих 2 главах рассказчик и его спутник рассматривают историю появления цензуры и ее недостатки.
В следующем пункте своего путешествия герой становится свидетелем того, как за долги барина продают все его имущество, включая крепостных. Во время торгов господа с легкостью разлучают крестьянские семьи, причем закон никак не препятствует столь бесчеловечному обращению.
Новая глава посвящена размышлениям о поэзии в Российской империи и тому, что она слишком ориентирована на европейские традиции. В этом разделе приятель путешественника читает ему свою оду «Вольность».
В Городне герой застает проводы крестьян в армию. Тут он наблюдает горе отца, теряющего единственного кормильца, и хитрого француза, который сам себя продал в рабство, а потом пошел в солдаты.
На новой станции молодой офицеришка пытается отнять у рассказчика лошадей. Его цель - выслужиться перед начальством. Главному герою удается отстоять и свою честь, и имущество. При этом он с горечью размышляет о привычке его соотечественников пресмыкаться перед высшими чинами.
В Клине путешественник знакомится со слепым стариком, которому дарит теплый платок.
Узнав, что рассказывается в основных частях книги, стоит закончить рассмотрение краткого содержания «Путешествия из Петербурга в Москву», уделив внимание последним главам.
В Пешках рассказчик попадает в бедную избушку крепостной женщины, которая просит у него кусочек сахара для своего ребенка. Ужасаясь нищете в доме, герой рассуждает о бессовестности помещиков.
В следующем разделе он попадает на свадьбу крестьян. Однако молодые ненавидят друг друга, а этот брак - приказ барина. Такое событие наталкивает рассказчика на размышление о природе супружества.
Финальная глава посвящена рассказу о Ломоносове и его вкладе в развитие образования и культуры Царской России.
Рассмотрев героев и содержание повести Радищева, стоит кратко проанализировать ее.
Без сомнения, данное произведение было весьма прогрессивным для своего времени. Ведь Александр Николаевич впервые в российской литературе решился описать все проблемы современного ему общества, без прикрас.
Многие современники автора при анализе "Путешествия из Петербурга в Москву" полагали, что Радищев сгущает краски. Более смелые и здравые мыслители называли данную книгу "энциклопедией российской жизни". Ведь в отличие от "Евгения Онегина" (носящего этот титул), в "Путешествии..." показана правдивая изнанка того, что крылось за романтизированной помещиками жизнью на селе.
Несмотря на изрядную сентиментальность (которой и правда слишком много в произведении), а также активные попытки автора выжать слезу из читателя, реализм описанного им до сих пор поражает. А самым печальным для каждого современного читателя является то, что по прошествии многих веков с момента выхода "Путешествия..." положение дел в России не особо улучшилось - основные проблемы остались неизменными и по сей день.
Чудище обло, озорно, огромно, стозевно и лаяй.
«Тилемахида», том II, кн. XVIII, стих 514*.
Книге предпосланы слова: «Я взглянул окрест меня — душа моя страданиями человечества уязвлена стала. Обратил взоры мои во внутренность мою — и узрел, что бедствия человека происходят от человека, и часто от того только, что он взирает непрямо на окружающие его предметы ».
Выезд — София — Любани
После ужина с друзьями повествователь отправляется в путь, устроившись в кибитке.
На постоялом дворе с красивым названием София он предъявляет подорожную (документ, дающий право на получение почтовых лошадей), но спящий комиссар лжет, что лошадей нет. Путешественник отправляется в конюшню и видит, что там находится около двадцати кляч, пара которых могла бы дотащить его до следующего пункта назначения. В гневе путник даже собирался поколотить лежебоку — «намерялся сделать преступление на спине комиссарской». Однако взял себя в руки, дал ямщикам небольшую взятку — и вот он уже снова в пути.
«...Извозчик мой затянул песню, по обыкновению, заунывную. Кто знает голоса русских народных песен, тот признается, что есть в них нечто, скорбь душевную означающее. В них найдешь образование души нашего народа. Посмотри на русского человека; найдешь его задумчива. Если захочет разогнать скуку, повеселиться, то идет в кабак. В веселии своем порывист, отважен, сварлив. Если что-либо случится не по нем, то скоро начинает спор или битву. Бурлак, идущий в кабак повеся голову и возвращающийся обагренный кровью от оплеух, многое может решить доселе гадательное в истории российской».
На станции Любани путник видит крестьянина, который работает на пашне, несмотря на то что воскресенье.
— Разве тебе во всю неделю нет времени работать, что ты и воскресенью не спускаешь, да еще и в самый жар?
— В неделе-то, барин, шесть дней, а мы шесть раз в неделю ходим на барщину; да под вечером возим оставшее в лесу сено на господский двор, коли погода хороша; а бабы и девки для прогулки ходят по праздникам в лес по грибы да по ягоды.
Крестьянин поведал любознательному барину, что на себя он работает не только по праздникам, а и ночами. Лошадям дает передышку: одна пашет, другая отдыхает. А себе не позволяет отдыхать, трое детей у него, все есть хотят.
На барина мужик работает без особого старания: «Хотя растянись на барской работе, то спасибо не скажут... Ныне еще поверье заводится отдавать деревни,- как то называется, на аренду. А мы называем это отдавать головой. Наемник дерет с мужиков кожу; даже лучшей поры нам не оставляет. Зимою не пускает в извоз, ни в работу в город; все работай на него, для того что он подушные (подати, налоги) платит за нас. Самая дьявольская выдумка отдавать крестьян своих чужому в работу. На дурного приказчика хоть можно пожаловаться, а на наемника (арендатора) кому?»
Государственные крестьяне имеют хоть какую-то защиту, крестьяне же, принадлежащие помещику, бесправны. Закон разве тогда обратит на них внимание, когда они совершат какое-нибудь уголовное преступление.
«Страшись, помещик жестокосердый, на челе каждого из твоих крестьян вижу твое осуждение!» — восклицает справедливо разгневанный автор.
И тут же ощущает укоры совести: он ведь тоже угнетает своего крепостного слугу Петрушку. Даже позволяет себе его бить.
«Если я кого ударю, тот и меня ударить может. Вспомни тот день, как Петрушка пьян был и не поспел тебя одеть. Вспомни о его пощечине. О, если бы он тогда, хотя пьяный, опомнился и тебе отвечал бы соразмерно твоему вопросу!
— А кто тебе дал власть над ним?
— Закон».
Радищев подводит читателя к мысли, что такой закон несправедлив.
Спасская полесть
В этой главе Радищев разворачивает метафорическое видение несправедливой власти. Ему представляется, что он — «царь, хан, король, бей, набоб, султан». Словом, некто сидящий на престоле.
Государственные чины, знатные женщины, военачальники и приближенные к трону ученые мужи, зрелые люди и юношество — все льстят правителю и прославляют его.
Это подобострастное излияние восторга приятно царю. Он награждает тех, кто умеет польстить особенно удачно.
Но вот взгляд его останавливается на женщине, которая единственная из всех «являла вид презрения и негодования». Это — странница Прямовзора, глазной врач, — но не обычный. Прямовзора — символический образ Правды, помогающий духовному прозрению.
— На обоих глазах бельма, — сказала странница, — а ты столь решительно судил обо всем.
Суровая женщина сняла с глаз сидящего на престоле толстые роговые бельма. И он смог увидеть цену лести. Цену тех, кто в глаза хвалит, а за глаза посмеивается, помышляя лишь о собственной выгоде.
Прямовзора призвала властителя изгнать лжецов. Она показала ему правду: «Одежды мои, столь блестящие, оказались замараны кровью и омочены слезами. На перстах моих виделися мне остатки мозга человеческого; ноги мои стояли в тине. Вокруг меня стоящие являлись того скареднее. Вся внутренность их казалась черною и сгораемою тусклым огнем ненасытности. Они метали на меня и друг на друга искаженные взоры, в коих господствовали хищность, зависть, коварство и ненависть. Военачальник мой, посланный на завоевание, утопал в роскоши и веселии. В войсках подчиненности не было; воины мои почиталися хуже скота.
Вместо того чтобы в народе моем прослыть милосердым, я прослыл обманщиком, ханжою и пагубным комедиантом».
Доверчивый правитель думал, что помогает бедным, сиротам и вдовам, но милости его добивались хитрецы и лжецы!
Эта глава-видение является посланием ко всем, кто имеет власть над людьми и призван по справедливости распределять блага.
Подберезье — Новгород — Бронницы
В учебных заведениях — засилье темной и непонятной латыни. Как было бы хорошо, если бы современные предметы преподавались на современном русском языке!
Радищев критикует просветительские планы Екатерины II, которая только обещала открыть новые университеты (например, в Пскове), но одними посулами и ограничилась.
Критично относится автор и к развитию христианства, которое «вначале было смиренно, кротко, скрывалося в пустынях и вертепах, потом усилилось, вознесло главу, устранилось своего пути, предалось суеверию, воздвигло начальника, расширило его власть, и папа стал всесильный из царей».
Мартин Лютер (1483-1546) — реформатор церкви, основатель так называемого лютеранства, направленного против догматов католичества и злоупотреблений римских пап, начал преобразование, папская власть и суеверия стали разрушаться.
Но путь человечества таков, что люди постоянно колеблются от суеверия к вольномыслию.
Задача писателя - разоблачить крайности и просветить хотя бы одного читателя.
Подъезжая к Новгороду, Радищев вспоминает о кровавой расправе Ивана IV с Новгородом в 1570 году. Новгород был присоединен к Москве (1478) великим князем московским Иваном III. «Какое он имел право свирепствовать против них; какое он имел право присваивать Новгород? То ли, что первые великие князья российские жили в сем городе? Или что он писался царем всея Руси? Или что новгородцы были славянского племени? Но на что право, когда действует сила?..
Что ж есть право народное?..
Примеры всех времен свидетельствуют, что право без силы было всегда в исполнении почитаемо пустым словом».
Зайцово
В Зайцове рассказчик встречает своего старинного приятеля, поведавшего ему о карьере некоего местного дворянина, который начал службу с истопника, а выпросившись в отставку, был награжден чином коллежского асессора и нашел случай купить в родных местах деревню, в которой поселился с немалой своей семьей.
Выбравшись «из грязи в князи», асессор стал повелителем нескольких сотен себе подобных. И это вскружило ему голову.
«Он был корыстолюбив, копил деньги, жесток от природы, вспыльчив, подл, а потому над слабейшими его надменен. Из сего судить можешь, как он обходился с крестьянами. Они у прежнего помещика были на оброке, он их посадил на пашню; отнял у них ёсю землю, скотину всю у них купил по цене, какую сам определил, заставил работать всю неделю на себя, а дабы они не умирали с голоду, то кормил их на господском дворе, и то по одному разу в день... Если который казался ему ленив, то сек розгами, плетьми, батожьем или кошками (многохво-стой плеткой).
Случилось, что мужики его для пропитания на дороге ограбили проезжего, другого потом убили. Он их в суд за то не отдал, но скрыл их у себя, объявил правительству, что они бежали; говоря, что ему прибыли не будет, если крестьянина его высекут кнутом и сошлют в работу за злодеяние. Если кто из крестьян что-нибудь украл у него, того он сек как за леность или за дерзкий или остроумный ответ, но сверх того надевал на ноги колодки, кандалы, а на шею рогатку. Сожительница его полную власть имела над бабами.
Помощниками в исполнении ее велений были ее сыновья и дочери. Плетьми или кошками секли крестьян сами сыновья. По щекам били или за волосы таскали баб и девок дочери. Сыновья в свободное время ходили по деревне или в поле играть и бесчинничать с девками и бабами, и никакая не избегала их насилия. Дочери, не имея женихов, вымещали свою скуку над прядильщицами, из которых они многих изувечили.
В деревне была крестьянская девка, недурная собою, сговоренная за молодого крестьянина той же деревни. Она понравилась среднему сыну асессора, который употребил все возможное, чтобы ее привлечь к себе в любовь; но крестьянка верна пребывала в данном жениху ее обещании... В воскресенье должно было быть свадьбе...»
Дворянчик заманил девушку в клеть и подверг дикому насилию. Несчастная сопротивлялась, но подлецу помогли ее удерживать еще два брата.
Жених узнал о происшедшем и проломил одному из негодяев голову колом. Отец нечестивых сыновей призвал к себе на расправу и жениха, и отца его.
«Как ты дерзнул,. — говорил старый асессор, — поднять руку на твоего господина? А хотя бы он с твоею невестою и ночь переспал накануне твоей свадьбы, то ты ему за это должен быть благодарен. Ты на ней не женишься; она у меня останется в доме, а вы будете наказаны ».
«По таковом решении жениха велел он сечь кошками немилосердо, отдав его в волю своих сыновей. Побои вытерпел он мужественно; неробким духом смотрел, как начали над отцом его то же производить истязание. Но не мог вытерпеть, как он увидел, что невесту господские дети хотели вести в дом. Наказание происходило на дворе. В одно мгновение выхватил он ее из рук ее похищающих...»
Крестьяне вступились за оскорбленных жениха и невесту и заколотили до смерти и самого асессора и троих его сыновей.
Друг Радищева должен был судить крестьян и обречь их на вечную каторгу. Милосердие и справедливость подсказывали ему, что только жестокое обращение, длившееся годами, вынудило крестьян на такой отчаянный акт протеста.
«Человек родится в мир равен во всем другому. Все одинаковое имеем, все имеем разум и волю...»
И вновь Радищев, уже устами своего друга, задает вопрос: есть ли закон, справедливый для всех людей, а не только для богатых и знатных?
Возможно ли вступиться за крепостных?
Крестцы — Яжелбицы
В селении Крестцы рассказчик становится свидетелем того, как отец-дворянин отправляет своих сыновей в военную службу.
«Скажи по истине, отец чадолюбивый, скажи, о истинный гражданин! Не захочется ли тебе сынка твоего лучше удавить, нежели отпустить в службу?»
Армейская служба представляется автору рассадником чинопочитания, тупого карьеризма и жестокости. Радищев устами довольно просвещенного отца двоих взрослых сыновей рассуждает о воспитании. Он высказывает смелую мысль о том, что дети не обязаны родителям ни за рождение, ни за, как он выражается, «воскормление».
«Когда я угощаю пришельца, когда питаю птенцов пернатых, когда даю пищу псу, лижущему мою десницу, — их ли ради сие делаю? Отраду, увеселение или пользу в том нахожу мою собственную. С таковым же побуждением производят воскормление детей. Родившиеся в свет, вы стали граждане общества, в коем живете. Мой был долг вас воскормить; ибо если бы допустил до вас кончину безвременную, был бы убийца. Если я рачительнее (старательнее) был в воскормлении вашем, нежели бывают многие, то следовал чувствованию моего сердца».
Отец и мать многое сделали для обучения и воспитания детей. Однако и в этом не видит благородный дворянин своей заслуги: «Хваля вас, меня хвалят. О друзья мои, сыны моего сердца!
Многие имел я должности в отношении к вам, но вы мне ничем не должны; я ищу вашей дружбы и любви вашей».
Отец старался не слишком принуждать детей, давать им свободу. Однако он и не баловал их, старался не изнежить. Часто дети ходили босыми и легко одетыми, питались скромно: «Труды наши лучшая была приправа в обеде нашем. Вспомните, с каким удовольствием обедали мы в деревне нам неизвестной, не нашед дороги к дому. Сколь вкусен нам казался тогда хлеб ржаной и квас деревенский!»
Сыновья, отправляющиеся на службу, не знают светских ухищрений, не умеют танцевать и говорить комплименты дамам. Однако отец привил им любовь к искусству (музыке и живописи), научил их прекрасно бегать, плавать, стрелять, ездить верхом, фехтовать, а также простому крестьянскому труду (и пахать, и корову доить, и щи да кашу приготовить).
«Преподавая вам сведения о науках, не оставил я ознакомить вас с различными народами, изучив вас языкам иностранным. Но прежде всего попечение мое было, да познаете ваш собственный, да умеете на оном изъяснять ваши мысли словесно и письменно, чтобы изъяснение сие было в вас непринужденно и поту на лице не производило. Английский язык, а потом латинский старался я вам известнее сделать других».
В речи отца Радищев излагает свои собственные взгляды на принципы воспитания: они в опрятности, умеренности, сдержанности, естественности, близости к природе, милосердии.
Молодых предостерегают от раболепия перед сильными, от корысти и чванства и от зверства по отношению к зависимым от них людям.
Судьей же человека на праведном пути должна быть его собственная совесть.
В главе «Яжелбицы» Радищев обращается к трудной, но необходимой теме. Плотские утехи с распутными женщинами приводят многих людей к заболеваниям, передающимся половым путем.
Радищев предостерегает молодое поколение от невоздержанности.
Едрово
В этой главе писатель сравнивает светских красавиц с деревенскими девками. Насколько здоровее, естественнее, румянее и красивее те, кто выросли на природе, без придворных ухищрений!
«...Люблю сельских женщин или крестьянок для того, что они не знают еще притворства, не налагают на себя личины притворной любви, а когда любят, то любят от всего сердца и искренно...»
Особенно рассказчику приглянулась одна девушка лет двадцати, Анюта, которая рассказывала ему:
«У меня отца нет, он умер уже года с два, есть матушка да маленькая сестра. Батюшка нам оставил пять лошадей и три коровы. Есть и мелкого скота и птиц довольно; но нет в дому работника. Меня было сватали в богатый дом за парня десятилетнего; но я не захотела. Что мне в таком ребенке; я его любить не буду. А как он придет в пору, то я соста-реюсь, и он будет таскаться с чужими. Да сказывают, что свекор сам с молодыми невестками спит, покуда сыновья вырастают. Мне для тогото не захотелось идти к нему в семью. Я хочу себе ровню. Мужа буду любить, да и он меня любить будет, в том не сомневаюсь. Гулять с молодцами не люблю, а замуж, барин, хочется. Да знаешь ли для чего?
Прошлым летом, год тому назад, у соседа нашего женился сын на моей подруге, с которой я хаживала всегда в посиделки. Муж ее любит, а она его столько любит, что на десятом месяце, после венчанья родила ему сынка.
Всякий вечер она выходит пестовать его за ворота. Она на него не наглядится. Кажется, будто и паренек-то матушку свою уж любит. Как она скажет ему: агу, агу, он и засмеется. Мне-то до слез каждый день; мне бы уж хотелось самой иметь такого же паренька...
Растроганный путешественник узнал, что у Анюты есть любимый человек, за которого она, однако, не может выйти замуж, так как на приданое нужно сто рублей — огромная для крестьян сумма.
Путешественник предложил нужные деньги матери Анюты, но та отказалась.
«Я сию почтенную мать с засученными рукавами за квашнею или с подойником подле коровы сравнивал с городскими матерями. Крестьянка не хотела у меня взять непорочных, благоумышленных ста рублей, которые в соразмерности состояний долженствуют быть для полковницы, советницы, майорши, генеральши пять, десять, пятнадцать тысяч или более».
Опять сравнение не в пользу городских дворянок.
Выясняется, что свадьба все-таки состоится. Иван, жених Анюты, полагается на свои руки — он заработает все недостающее.
В послесловии Радищев негодует против обыкновения заключать браки прежде всего из имущественных соображений: «Если муж десяти лет, а жена двадцати пяти, как то бывает часто во крестьянстве; или если муж пятидесяти, а жейа пятнадцати или двадцати лет, как то бывает во дворянстве, — может ли быть взаимное чувств услаждение?»
Хотилов — Выдропуск
Главы написаны от лица друга путешественника. В них высказываются революционные взгляды на государственное устройство, порабощающее большинство своих граждан для процветания меньшинства, стоящего у власти по праву рождения.
Ко всем царям-завоевателям обращается автор, используя пример Александра Македонского: «Плод твоего завоевания будет — не льсти себе — убийство и ненависть. Мучитель пребудешь на памяти потомков; казниться будешь, ведая, что мерзят тебя новые рабы твои и кончины твоей просят».
О крепостных же автор говорит: «Нива у них чуждая, плод оныя (ее) им не принадлежит. И для того обрабатывают ее лениво; и не радеют о том, не запустеет ли среди делания (...) Нива рабства, неполный давая плод, мертвит граждан. Нет ничего вреднее, как всегдашнее на предметы рабства воззрение. С одной стороны родится надменность, а с другой робость. Тут никакой не можно быть связи, разве насилие».
Радищев прямо призывает освободить крестьян из оков рабства и восстановить природное равенство всех.
Предложения неведомого друга Радищева относительно реформ гражданского устройства:
«Разделение сельского рабства и рабства домашнего. «Сие последнее уничтожается прежде всего, и запрещается поселян и всех, по деревням в ревизии написанных, брать в домы. Буде помещик возьмет земледельца в дом свой для услуг или работы, то земледелец становится свободен» ;
— дозволить крестьянам вступать в супружество, не требуя на то согласия своего господина. Запретить брать выводные деньги (плата жениха за невесту, если она крепостная другого помещика);
— дозволить крестьянину приобретать недвижимое имение, то есть покупать землю;
— дозволить невозбранное приобретение вольности, платя господину за отпускную известную сумму;
— запретить произвольное наказание без суда.
«Исчезни варварское обыкновение, разрушься власть тигров!» — вещает нам законодатель.
«За сим следует совершенное уничтожение рабства».
Торжок
Эта глава посвящена свободному книгопечатанию и противодействию суровым законам цензуры.
«Цензура сделана нянькою рассудка, остроумия, воображения, всего великого и изящного...
Наилучший способ поощрять доброе есть непрепятствие, дозволение, свобода в помышлениях. Розыск вреден в царстве науки: он сгущает воздух и запирает дыхание.
Книга, проходящая десять цензур прежде, нежели достигнет света, не есть книга, но поделка святой инквизиции; часто изуродованный, сеченный батожьем, с кляпом во рту узник, а раб всегда... В областях истины, в царстве мысли и духа не может никакая земная власть давать решений и не должна...
Слова не всегда суть деяния, размышления же не преступления...
Если безумец в мечтании своем не токмо в сердце, но громким гласом речет: «несть Бога», в устах всех безумных раздается громкое и поспешное эхо: «несть Бога, несть Бога». Но что ж из того? Эхо — звук; ударит в воздух, позыблет его и исчезнет. На разуме редко оставит черту, и то слабую; на сердце же никогда. Бог всегда пребудет Бог, ощущаем и неверующим в него...
От печатной книги раскольник не бросится в огонь, но от ухищренного примера. Запрещать дурачество есть то же, что его поощрять. Дай ему волю; всяк увидит, что глупо и что умно. Что запрещено, того и хочется».
Радищев в этих главах преподносит исторический и географический экскурс о цензуре в Америке, Франции, Германии.
Медное
В этой главе изображается продажа крепостных крестьян.
«На дешевое охотников всегда много. Наступил день и час продажи. Покупщики съезжаются. В зале, где оная производится, стоят неподвижны на продажу осужденные.
Старик лет в 75, опершись на вязовой дубинке, жаждет угадать, кому судьба его отдаст в руки, кто закроет его глаза. С отцом господина своего он был в Крымском походе, при фельдмаршале Минихе; в Франкфуртскую баталию он раненого своего господина вынес на плечах. Возвратись домой, был дядькою своего молодого барина. Во младенчестве (молодого барина) он спас его от утопления, бросаясь за ним в реку, куда сей упал, переезжая на пароме, и с опасностию своей жизни спас его. В юношестве выкупил его из тюрьмы, куда тот посажен был за долги в бытность свою в гвардии унтер-офицером.
Старуха восьмидесяти лет, жена его, была кормилицею матери своего молодого барина; его была нянькою и имела надзирание за домом до самого того часа, как выведена на сие торжище.
Во все время службы своея ничего у господ своих не украла, ничем не покорыстовалась, никогда не лгала, а если иногда им досадила, то разве своим праводушием.
Женщина лет сорока, вдова, кормилица молодого своего барина. И доднесь чувствует она еще к нему некоторую нежность. В жилах его льется ее кровь.
Она ему вторая мать, и ей он более животом своим обязан, нежели своей природной матери. Сия зачала его в веселии, и в младенчестве его о нем не беспокоилась...»
Жестокосердный хозяин продает преданных крепостных, не раз на деле доказавших ему свою не рабскую, но человеческую любовь.
Продает потому, что растратил свое имение. Продает потому, что не видит в них людей. Продает потому, что устройство общества развратило его и привило потребительское отношение к человеческому достоинству крепостных.
Городня
Рекрутский набор поражает впечатлительную душу путешественника.
«В одной толпе старуха лет пятидесяти, держа за голову двадцатилетнего парня, вопила:
— Любезное мое дитятко, на кого ты меня покидаешь? Кому ты поручаешь дом родительский? Поля наши порастут травою, мохом — наша хижина. Я, бедная престарелая мать твоя, скитаться должна по миру. Кто согреет мою дряхлость от холода, кто укроет ее от зноя? Кто напоит меня и накормит?»
Плакала и невеста рекрута, ведь не придется ей стать женою и понянчить общих детишек.
Русская армия до военной реформы 1870 года пополнялась путем рекрутских наборов из крестьян, обязанных поставлять одного рекрута от сотни. В армии нужно было служить двадцать пять лет — лучшие годы жизни.
Государственные и экономические (перешедшие от монастырей к экономической коллегии крепостные) крестьяне вместо себя выставляли специально купленных у помещиков крепостных. Помещичья спекуляция крепостными во время рекрутских наборов неоднократно запрещалась, но не была искоренена.
Удивлен был рассказчик радостью другого рекрута. Этот человек рассказал, что уж лучше надеяться на счастье в солдатчине, чем пропадать у немилостивого хозяина в крепостных.
Старый барин воспитал сына своего дядьки (крепостного воспитателя) наравне со своим собственным сыном. Причем крепостной успевал в науках более, нежели молодой барин.
На пять лет были барин и его молодой слуга отправлены за границу. По их возвращении помещик обещал дать крепостному юноше волю. Однако, не дождавшись возвращения сына, добрый барин скончался.
Рекрут рассказывает:
«Чрез неделю после нашего в Москву приезда бывший мой господин влюбился в изрядную лицом девицу, но которая с красотой телесною соединяла скареднейшую душу и сердце жестокое и суровое. Воспитанная в надменности своего происхождения, отличностию почитала только внешность, знатность, богатство. Чрез два месяца она стала супруга моего барина и моя повелительница. До того времени я не чувствовал перемены в моем состоянии, жил в доме господина моего как его сотоварищ. Хотя он мне ничего не приказывал, но я предупреждал его иногда желания, чувствуя его власть и мою участь. Едва молодая госпожа переступила порог дому, в котором она определялася начальствовать, как я почувствовал тягость моего жребия. Первый вечер по свадьбе и следующий день, в который я ей представлен был супругом ее как его сотоварищ, она занята была обыкновенными заботами нового супружества; но ввечеру, когда при довольно многолюдном собрании пришли все к столу и сели за первый ужин у новобрачных и я, по обыкновению моему, сел на моем месте на нижнем конце, то новая госпожа сказала довольно громко своему мужу: если он хочет, чтоб она сидела за столом с гостями, то бы холопей за оный не сажал ».
Так началась череда унижений. Образованного и чувствительного юношу наказывали физически (секли кошками) и заставляли страдать морально. В конце концов за дерзость и неповиновение парня определили в рекруты. Солдатская доля была для него предпочтительнее службы у жестокосердной хозяйки.
И много еще было слез рекрутских: кто-то плакал по старым беспомощным родителям, кто-то — по молодой жене, а кто-то — по родным краям.
Пешки
В крестьянской избе рассказчик завтракает своими припасами. Сын хозяйки просит у него кусочек сахару — «боярского кушанья».
Хозяйка обращается к нему с укоризной:
«Не слезы ли ты крестьян своих пьешь, когда они едят такой же хлеб, как и мы?»
Тесто состояло из трех четвертей мякины и одной части несеяной муки. Путешественник после этих слов, словно впервые, разглядывает внутренность избы.
«Четыре стены, до половины покрытые так, как и весь потолок, сажею; пол в щелях, на вершок по крайней мере поросший грязью; печь без трубы и дым, всякое утро зимою и летом наполняющий избу.
В окнах вместо стекла натянут пузырь.
Из посуды — горшка два или три. И счастлива та изба, если в одном из них всякий день есть пустые (без мяса) щи!
В избе же находится корыто для кормления свиней или телят, которые зимой спят в избе. Воздух душный, в нем горящая свеча — словно в тумане.
Из одежды — посконная рубаха, онучки с лаптями для выхода.
Вот в чем почитается по справедливости источник государственного избытка, силы, могущества; но тут же видны слабость, недостатки и злоупотребления законов и их шероховатая, так сказать, сторона. Тут видна алчность дворянства, грабеж, мучительство наше и беззащитное нищеты состояние.
Звери алчные, пиявицы ненасытные, что крестьянину мы оставляем? То, чего отнять не можем, — воздух. Да, один воздух. Отъемлем нередко у него не токмо дар земли, хлеб и воду, но и самый свет. Закон запрещает отъяти у него жизнь. Но разве мгновенно. Сколько способов отъяти ее у него постепенно! С одной стороны — почти всесилие; с другой — немощь беззащитная. Ибо помещик в отношении крестьянина есть законодатель, судия, исполнитель своего решения и, по желанию своему, истец, против которого ответчик ничего сказать не смеет», — так от описания избы Радищев переходит к прямому обвинению власти дворян над крепостными.
Заканчивается повесть главой, где возвеличивается труд и гений Ломоносова — сына простого рыбака, ставшего великим ученым.
Лучшим произведением А.Н. Радищева является его «Путешествие из Петербурга в Москву». Эта книга - одно из ярких произведений русского сентиментализма, оказалась вершиной общественной мысли в России XVIII в.
Прежде всего, отметим жанр книги - путешествие, который позволяет объединить самый разнородный материал, разные типы очерков. Книга Радищева не исключение: она построена как цепь очерков, повествующих о поездке и дорожных впечатлениях.
Жанр «Путешествия», выбранный Радищевым, чрезвычайно характерен для сентиментализма. Он берет свое начало от «Сентиментального путешествия» Стерна. На эту книгу как на один из источников своего произведения указывал сам Радищев, взяв ряд технических приемов связывания кусков произведения: мы встретим у него и найденную рукопись, и рассказ встреченного в путешествии человека, и экскурсы в воспоминания самого путешественника.
Герой Радищева путешествует, воспитывая в себе личность. И в этом смысле, задачи литературного произведения - просветительские. Цель, с которой Радищев зовет читателя в литературное путешествие указана на первой странице: «Я взглянул окрест меня, - душа моя страданиями человеческими уязвлена стала». Т.е. я усовершенствовал свою душу опытом путешествия, и она стала способна воспринимать, сочувствовать, сопереживать страданиям человечества. Усовершенствование души находит выход: «Я человеку нашел утешителя в нем самом», а значит, «я почувствовал, что возможно всякому соучастником быть во благодействии себе подобных. Се мысль, побудившая меня начертать, что читать будешь...». Таким образом, цель путешествия - и реального, и литературного - просветительско-сентименталис-тская: завершить образование души, научить ее сочувствию, сопереживанию, соучастию в жизни другого.
«Путешествия из Петербурга в Москву» в высшей степени эмоциональная книга. «Чувствительность», по убеждению А.Н. Радищева, - самое ценное качество человека. Люди, наделенные ею, быстро и остро откликаются на все явления окружающего мира и прежде всего на чужие страдания. Герой «Путешествия» - человек, прежде всего, чувствительный. Уже в его обращении к другу-читателю есть все «атрибуты» такого героя: «сердце», «сочувствие», «чувствительность», «сострадание», «соучастие». Жалость рождает желание помочь угнетенным: «...я почувствовал, что возможно всякому соучастником быть во благоденствии себе подобных». К кругу «чувствительных» героев относится и путешественник. Он эмоционален, впечатлителен, отзывчив к чужой радости и к чужому горю.
Одним из выражений чувствительности в «Путешествии» служат слезы, которых герои сентиментальных произведений никогда не стыдятся, видя в них проявление тонкой духовной организации человека. В слезах прощается путешественник с друзьями. Так, в главе «Любани», размышляя о нелегкой судьбе своего лакея Петрушки сообщает он «Слезы потекли из глаз моих»,. «Я рыдал вслед за ямским собранием, - пишет в главе «Клин», - и слезы мои были... для меня сладостны». При этом, повышенная чувствительность путешественника выражается не только в слезах, но и в жестах, поступках. Так, на станции Городня он «прижимает к сердцу» молодого рекрута, хотя видит его впервые. В Едрове он обнимает и целует крестьянскую девушку Анюту, что привело ее в немалое смущение. Но вопрос о чувствительности как основной черте, определяющей отношение писателя-сентименталиста к своим персонажам, относится не только к путешественнику. Под этим углом зрения осмыслены все герои книги, причем глубокий демократизм Радищева проявляется в том, что чувствительностью, отзывчивостью наделены в «Путешествии» крестьяне. Утопающих в Финском заливе спасают простые солдаты, а не самодовольный «начальник» («Чудово»). На помощь крестьянину, отстаивавшему честь своей невесты, приходит вся деревня. В главе «Медное» описано множество неоценимых услуг, которые оказали своим господам крестьяне, продаваемые теперь с публичного торга. Старший из них спас на поле боя своего барина. Он же, рискуя жизнью, вытащил из реки его сына. Жена старика была нянькой молодого барина, другая крестьянка - его кормилицей.
В противоположность крестьянам помещики изображены в «Путешествии» как люди, утратившие не только чувствительность, но и элементарные человеческие качества. Праздность и привычка повелевать глубоко развратила их и развила высокомерие и черствость. Эпитет «жестокосердый» часто употребляется А.Н. Радищевым в характеристиках крепостников. Асессор из главы «Зайцово» «зрел себя повелителем нескольких сотен себе подобных. Сие вскружило ему голову. Он себя почел высшего чина, крестьян почитал скотами... Был корыстолюбив... жесток... вспыльчив, подл... над слабейшими его надменен». Дворянка из главы «Городня» «с красотою телесною соединяла скареднейшую душу и сердце жестокое и суровое». Придворные в царском дворце «метали» взоры, в коих господствовали хищность, зависть, коварство и ненависть».
Итак, путешественник - это любознательный, внимательный и душевный человек, который «любопытствует» узнать истории всех, кого он встречает на своем пути. Он обладает редким даром располагать к себе людей, так что, встретив его в первый раз, они рассказывают свои истории с величайшей охотой, доверяя ему самое сокровенное.
Композиционно «Путешествие» организовано из 26 глав и посвящения А. М. Кутузову, «любезнейшему другу» путешественника, который едет на перекладных из Петербурга в Москву и по дороге останавливается на почтовых станциях, где ему меняют лошадей. 24 главы носят названия почтовых станций на пути из Петербурга в Москву: «София», «Тосна», «Любани», «Чудово», «Спасская Полесть», «Подберезье», «Новгород», «Бронницы», «Зайцово», «Крестьцы», «Яжелбицы», «Валдай», «Едрово», «Хотилов», «Вышний Волочок», «Выдронусшц «Торжок», «Медное», «Тверь», «Городня», «Завидово», «Клин», «Пешки», «Черная грязь»; первая глава называется «Выезд», а последняя «Слово о Ломоносове».
Каждая глава, как правило, имеет свою собственную изолированную сюжетную основу: в «Любанях» это пашущий крестьянин, в «Чудове» - «систербекская повесть», в «Зайцеве» - рассказ крестьянина о бунте крепостных, в «Крестьцах» - воспитательный трактат, в «Хотилове» - «Проект в будущем» и т.д. Иногда в пределах одной главы совмещается по два, три самостоятельных микросюжета.
В каждой из глав Путешественник не только описывает дорожные наблюдения, но и делится своими мыслями, приводит рассказы встречных лиц, излагает содержание различных документов и т.д. При этом, главы построены таким образом, что вслед за мыслями Путешественника на какую-либо тему перед ним возникает жизненный факт, на основании которого он приходит к правильным выводам. Иногда наоборот: жизненный факт заставляет Путешественника задуматься о нем и сделать вывод.
Кроме того, поражает практически полное отсутствие какой бы то ни было конкретно-географической привязки происходящих событий. По большей части не окружающая обстановка, не пейзажные зарисовки и не архитектурные подробности привлекают повествователя. И это тоже характерная черта именно сентименталистского романа-путешествия. Причина в том, что писателя-сентименталиста интересовали прежде всего люди и человеческие отношения.
Для выражения своих взглядов А.Н. Радищев использует различные приемы: он включает в повествование политический трактат («Хотилов»), стихи (ода «Вольность»), вставной рассказ встречного лица, аллегорический сон («Спасская полесть»). Различные речевые средства использованы в языке и стиле «Путешествия». В зависимости от характера сообщения Радищев прибегает то к языку, близкому к разговорному, то к торжественной ораторской речи, то к народному просторечью, когда передает речь героев из крестьянской среды.
Композиция «Путешествия» такова, что автор заставляет своего героя выехать из Петербурга с уже имеющейся определенной, четкой политической системой революционно-демократических взглядов и последовательно показывает читателям, что всякие иные точки зрения на возможность улучшения положения народа (екатерининские «просвещено-абсолютистские», конституционные, «пугачевские» и т. п.) несостоятельны, кроме одной точки зрения, - точки зрения законности и справедливости крестьянской революции.
И «Слово о Ломоносове», заключающее «Путешествие», поставлено Радищевым в конце именно для того, чтобы показать, что в условиях монархии Ломоносов, несмотря на все огромные дарования, был политически ограниченным, но что в условиях крестьянской республики он или ему подобные смогут быть великими политическими деятелями. Вместе с тем «Слово о Ломоносове» построено таким образом, что, восхваляя Ломоносова как того, кто «в отношении российской словесности путь ко храму славы проложил», «кто есть первый виновник в приобретении славы», Радищев получил возможность объяснить замысел своей книги и показать читателям, что он понимает предстоящие ему гонения: «Не достойны разве признатель-ности мужественные писатели, восставшие на губительство и всесилие, для того, что не могли избавить человечества из оков и пленения?». Таким образом, композиция «Путешествия» заключалась не в постепенном «прозрении» путешественника, а в постепенном разоблачении путешественником всех политических иллюзий и в утверждении закономерности и реальной возможности крестьянской революции.
Стиль книги А.Н. Радищева сложен, но в этой сложности есть своя логика и свое единство, который связан с материалистическим сенсуализмом философских взглядов писателя. При этом, в стиле «Путешествия» можно выделить четко про слеживающиеся три составляющих компонента. Первый из них - реально-бытовой - связан с описанием многочисленных явлений, наблюдаемых путешественником. Лексика этого стилистического пласта отличается конкретностью, предметностью, предложения - краткостью, интонации - повествовательным характером: «Карп Дементьич - седая борода, в восемь вершков от нижней губы. Нос кляпом, глаза ввалились, брови как смоль, кланяется об руку, бороду гладит, всех величает: благодетель мой». Или «Я обозрел в первый раз внимательно всю утварь крестьянския избы... Четыре стены, до половины покрытыя так, как и весь потолок, сажею, пол в щелях, на вершок, по крайней мере, поросший грязью; печь без трубы...».
Второй стилистический - эмоциональный. Он связан с психологической реакцией путешественника или других рассказчиков на те или иные факты и события. Здесь представлены самые разнообразные чувства: умиление, радость, восхищение, сострадание, скорбь, негодование. Часто употребляются формы обращения, повторы, восклицательные и вопросительные предложения. «Жестокосердый помещик! посмотри на детей крестьян, тебе подвластных. Они почти наги. Отчего? не ты ли родших их в болезни и горести обложил сверх всех полевых работ оброком? Не ты ли несотканное еще полотно определяешь себе в пользу?». Внешним выражением эмоций служат слезы, жесты, мимика: «...прижал его к сердцу», «...поцеловал ее от всего... сердца». В ряде случаев описываются физиологические ощущения, сопутствующие тем или иным переживаниям: «Нечаянный хлад разлиялся в моих жилах»; «Почувствовал я быстрый мраз, протекающий кровь мою».
Третий - идеологический - содержит размышления автора, в ряде случаев выраженные в пространных «проэктах». В основе этих рассуждений - просветительские идеи: право на самозащиту («Зайцово»), воспитание человека и гражданина («Крестьцы»), законы природы и законы общества («Едрово»), проблема общественного договора и революция («Тверь»). Для этого пласта характерно употребление церковнославянской лексики, длинные периоды, высокая гражданская, патетическая речь.
Принципы типизации в «Путешествии из Петербурга в Москву» также обнаруживают живую связь с сентиментализмом, с его сенсуалистской основой. А.Н. Радищев сосредоточил внимание не на моральных, а на социальных и политических проблемах крепостнического государства. Мыслитель-сенсуалист, он дорожит фактами самой действительности. Этим объясняется и выбор жанра «Путешествия» - описание дорожных, путевых впечатлений, дающих наилучшие возможности для осуществления выбранной задачи. Как добросовестный следователь, Радищев собирает улики против самодержавного государства. Чем больше обличающих фактов, тем убедительнее приговор. Весь обширный материал, все обилие персонажей выступает не только как свидетельство достоверности художественного материала, но и как одна из форм типизации. Здесь типичное представлено множеством персонажей, в массе своей дающих представление о сущности, о социальной природе двух главных сословий тогдашнего русского общества - помещиков и крестьян.
Таким образом, в основу «Путешествия» положено описание разнообразных достоверных сведений о каких-либо землях, народах; описывается увиденное, излагаются факты и события; повествование осуществляется в форме заметок, записок, дневников, очерков, мемуаров, писем, зарисовок нравов и обычаев; передаются настроения и переживания путешественника; размышления автора об истории, культуре страны.
Выбирая свой жанр, Радищев сознательно опирался на русскую традицию путешествий, но вложил в старую форму принципиально новое содержание. Писатель наполнил его злободневным политическим содержанием; вместо разрозненных заметок и наблюдений путешественника, углубленного в собственные мысли и переживания, занятого только самим собой, мы находим у Радищева совершенно другого героя - Гражданина, Борца, живущего интересами своего народа. Истинный гражданин только тогда испытает удовлетворение и радость («веселио неизреченное!»), когда непосредственно включится в борьбу за освобождение народа, станет «соучастником быть во благоденствии себе подобных».
Российская действительность воспринимается исключительно глазами «чувствительного» путешественника - мыслителя, философа, гражданина и простого человека, который уставал от езды в коляске, выходил из нее, чтобы размять ноги, потирал ушибленные бока, с удовольствием пил кофе грустил, страдал и плакал, видя людское горе, ненавидел и звал к возмездию, шутил и смеялся сквозь слезы. Образ путешественника - главный внешний сюжето образующий стержень произведения. Без него не было бы и «Путешествия из Петербурга в Москву».
Сочинение
Для своей книги Радищев избрал новый в литературе жанр - «путешествие». Этот жанр получил в XVIII веке широкое распространение. Этим он обязан Лоренсу Стерну. Выдающийся английский писатель издал в 1767 году «Сентиментальное путешествие», которое стало своеобразным манифестом сентиментализма. Книга породила традицию: «сентиментальные путешествия» появились во многих национальных литературах. Знали эту книгу и в России, прочитал ее и Радищев.
Первое «путешествие» в русской литературе было написано Николаем Новиковым и напечатано в журнале «Живописен» в 1772 году. Называлось оно - «Отрывок путешествия», в котором рассказывалось о посещении путешественником разоренной крепостнической деревни. Неизвестно, знал ли Новиков произведение Стерна, но он внес принципиальные изменения в этот жанр, создав, по существу, совершенно новый тип произведения - просветительское путешествие. Эту традицию продолжил Фонвизин, написавший «Записки первого путешествия», состоявшие кз писем писателя из Франции. «Записки» были отчетом о всем увиденном им в этой стране. В начале XIX века в этой традиции были написаны «Путешествие критики» (автор Савелий Ферельцт) и «Письма русского офицера» (автор Федор Глинка, рассказывавший в своих письмах о войнах России с Наполеоном и главным образом об Отечественной войне 1812 года).
С наибольшей полнотой художественная особенность просветительского путешествия получила выражение в радищевском «Путешествии из Петербурга в Москву». Сознательно опираясь на русскую традицию, он обогатил возможности жанра и подчинил его воплощению небызалого еще замысла. Радищев задумал создать книгу, посвященную проблемам будущей русской революции, героями которой должны были стать народ и передовей дворянин, порывающий со своим классом и становящийся в ряды «прорицателей вольности».
Книга открывалась предисловием, написанным в форме посвящения ее давнему своему другу Алексею Кутузову. Его Радищев написал уже после того, как книга пришла из цензуры, перед самым набором книги. Доверительно сообщалось в посвящении о главном и сокровенном в жизни человека, посвятившего себя служению революции: «Я взглянул окрест меня-душа моя страданиями человечества уязвленна стала». Способность «уязвляться» страданиями других и определяла нравственные качества личности, содержание ее исповеди. Распахнув свое сердце для страданий человечества, личность не просто стала жить интенсивной нравственной жизнью - изменилось качество ее эмоций: они приобрели социально-общественный характер.
Сквозным сюжетом «Путешествия» является история человека, познавшего свои политические заблуждения, открывшего правду жизни, новые идеалы и «правила», ради которых стоило жить и работать, история идейного и морального обновления путешественника. Путешествие должно было его воспитать. Личности путешественника писатель уделяет большое внимание. Пристально следя за своим героем, он обнажает его нравственные богатства, подчеркивая его духовную деликатность, отзывчивость, беспощадную требовательность к себе. Умный и тонкий наблюдатель, он наделен чувствительным сердцем, его деятельной натуре чужда созерцательность и равнодушие к людям, он умеет не только слушать, но всегда стремится прийти на помощь тому, кто в ней нуждается.
Но просветительский рационализм все же сказался на построении образа путешественника. Духовная эволюция его раскрыта не психологически (как это сделано Грибоедовым при раскрытии духовной эволюции Чацкого), а логически. Развитие образа, идейные искания героя как бы заранее запрограммированы. Вводимые в книгу факты, описания тех или иных явлений, которые определяют опыт путешественника и следующее за ним рассуждение, обобщение опыта обусловлены логическим планом эволюции, которую должен пройти герой. Отсюда - некоторая схематичность образа, строго обозначенная последовательность духовных испытаний путешественника. Его путь - от заблуждения к истине - прочерчен с такой же ясностью и прямолинейностью, как и путь от Петербурга до Москвы, по которому он едет.
В первых главах с особой остротой показано столкновение заблуждающегося путешественника с действительностью, причем результаты этих столкновений поданы читателю с редкой наглядностью: герой высказывает свое мнение раньше, чем ознакомится с фактом. Следующее затем изображение событий колеблет его ложные представления о жизни. Путешественник начинает искать выход из противоречия между своими привычными взглядами и действительными фактами. Он размышляет, еще внимательнее присматривается к тому, что казалось ранее известным, с доверием относится к сообщениям встречаемых людей.
В своих исканиях путешественник проходит как бы через три этапа. В первых главах открываются ему «частные неустройства», он понимает, что прежние его представления о благоденствующей под управлением Екатерины II России есть плод глубоких заблуждений. В главе «Новгород» он уже вынужден признать, что «прежняя система пошла к черту». Далее следует второй этап. Путешественник, убедившийся, что Россия бедствует, что в ней повсюду «неустройства», злоупотребления властью, бесчеловечный гнет рабства, страстно ищет путей к изменению положения, к уничтожению «неустройств».
И ему представляется, что единственный путь - это путь реформ сверху. Разделяя иллюзию многих дворянских деятелей той эпохи о просвещенном характере екатерининского самодержавия, он полагает, что, если открыть правду монарху, все будет немедленно исправлено. Главы «Спасская полесть», «Крестьцы», «Хотилов» и «Выдропуск» рисуют крах этой иллюзии.
