Чуковский Корней Иванович (1882-1969), настоящее имя и фамилия Николай Васильевич Корнейчуков, русский писатель, поэт, переводчик, литературовед.
Родился 19 (31) марта 1882 в Санкт-Петербурге. Писатель долгие годы страдал от того, что был «незаконнорожденным». Отцом являлся Эммануил Соломонович Левенсон, в семье которого жила прислугой мать Корнея Чуковского. Отец оставил их, и его мать — полтавская крестьянка Екатерина Осиповна Корнейчукова — переехала в Одессу. Там он был отдан в гимназию, но в пятом классе его отчислили из-за низкого происхождения. Эти события он описал в автобиографической повести «Серебряный герб». Занимался самообразованием, изучил английский язык. С 1901 года Чуковский начинает писать статьи в «Одесских новостях». В литературу Чуковского ввёл журналист Владимир (Зеэв) Жаботинский, позже ставший выдающимся политическим сионистским деятелем. Затем в 1903 он был отправлен корреспондентом в Лондон, где основательно ознакомился с английской литературой. Вернувшись в Россию во время революции 1905 года, Чуковский был захвачен революционными событиями, посетил броненосец «Потёмкин»,сотрудничал в журнале В.Я. Брюсова«Весы», затем начал издавать в Петербурге сатирический журнал «Сигнал». Среди авторов журнала были такие известные писатели как Куприн, Фёдор Сологуб и Тэффи. После четвёртого номера его арестовали за «оскорбление величества». К счастью Корнея Ивановича, его защищал знаменитый адвокат Грузенберг, добившийся оправдания.
В 1906 году Корней Иванович приезжает в финское местечко Куоккала, где сводит близкое знакомство с художником Репиным и писателем Короленко. Также писатель поддерживал контакты с Н.Н. Евреиновым, Л.Н. Андреевым, А.И. Куприным, В.В. Маяковским. Все они впоследствии стали персонажами его мемуарных книг и очерков, а домашний рукописный альманах Чукоккала, в котором оставили свои творческие автографы десятки знаменитостей — от Репина до А.И. Солженицына, — со временем превратился в бесценный культурный памятник. Здесь он прожил около 10 лет. От сочетания слов Чуковский и Куоккала образовано «Чукоккала» (придумано Репиным) — название рукописного юмористического альманаха, который Корней Иванович вёл до последних дней своей жизни.
В 1907 году Чуковский опубликовал переводы Уолта Уитмена. Книга стала популярной, что увеличило известность Чуковского в литературной среде. Чуковский становится влиятельным критиком, громит бульварную литературу (статьи о А. Вербицкой, Л. Чарской, книга «Нат Пинкертон и современная литература» и др.) Острые статьи Чуковского выходили в периодике, а затем составили книги «От Чехова до наших дней» (1908), «Критические рассказы» (1911), «Лица и маски» (1914), «Футуристы» (1922) и др. Чуковский — первый в России исследователь «массовой культуры». Творческие интересы Чуковского постоянно расширялись, его работа со временем приобретала все более универсальный, энциклопедический характер.
Приступив по совету В.Г. Короленко к изучению наследия Н.А. Некрасова, Чуковский сделал немало текстологических открытий, сумел изменить к лучшему эстетическую репутацию поэта (в частности, провел среди ведущих поэтов — А.А. Блока, Н.С. Гумилева, А.А. Ахматовой и др. — анкетный опрос «Некрасов и мы»). Его стараниями вышло первое советское собрание стихотворений Некрасова. Чуковский закончил работу над ним только в 1926 году, переработав массу рукописей и снабдив тексты научными комментариями. Итогом этой исследовательской работы стала книга «Мастерство Некрасова», 1952, (Ленинская премия, 1962). Попутно Чуковский изучал поэзию Т.Г. Шевченко, литературу 1860-х годов, биографию и творчество А.П. Чехова.
Возглавив по приглашению М. Горького детский отдел издательства «Парус», Чуковский и сам начал писать стихи (затем и прозу) для детей. Примерно с этого времени у Корнея Ивановича начинается увлечение детской словесностью. В 1916 Чуковский составил сборник «Ёлка» и написал свою первую сказку «Крокодил» (1916).
Работа Чуковского в области детской литературы закономерно вывела его на изучение детского языка, первым исследователем которого он стал. Это стало его настоящим увлечением — психика детей и то, как они овладевают речью. Выходят его знаменитые сказки «Мойдодыр» и «Тараканище» (1923), «Муха-Цокотуха» (1924), «Бармалей» (1925), «Телефон» (1926) — непревзойденные шедевры литературы «для маленьких», издающиеся до сих пор, так что можно сказать, что уже в этих сказках Чуковский успешно использовал знание детского восприятия мира и родной речи. Он записал свои наблюдения за детьми, за их словесным творчеством в книге «Маленькие дети» (1928), получившую затем название «От двух до пяти» (1933).
«Все другие мои сочинения до такой степени заслонены моими детскими сказками, что в представлении многих читателей я, кроме «Мойдодыров» и «Мух-Цокотух», вообще ничего не писал.»
Детские стихи Чуковского подверглись в сталинскую эпоху жестокой травле, хотя известно, что сам Сталин неоднократно цитировал «Тараканище». Инициатором травли стала Н. К. Крупская, неадекватная критика исходила и от Агнии Барто. В среде редакторов возник даже такой термин — «чуковщина».
В 1930-х гг. и позднее, Чуковский много занимается переводами и начинает писать мемуары, над которыми работал до конца жизни. Чуковский открыл для русского читателя У. Уитмена (которому он также посвятил исследование «Мой Уитмен»), Р. Киплинга, О. Уайльда. Переводил М. Твена, Г. Честертона, О. Генри, А.К. Дойла, У. Шекспира, написал для детей пересказы произведений Д. Дефо, Р.Э. Распэ, Дж. Гринвуда.
В 1957 Чуковскому была присвоена ученая степень доктора филологических наук, в 1962 — почетное звание доктора литературы Оксфордского университета. Как лингвист Чуковский написал остроумную и темпераментную книгу о русском языке «Живой как жизнь» (1962), решительно выступив против бюрократических штампов, так называемого «канцелярита». Как переводчик Чуковский занимается теорией перевода, создав одну из самых авторитетных в этой области книг — «Высокое искусство» (1968).
В 1960-х годах К. Чуковский затеял также пересказ Библии для детей. К этому проекту он привлек писателей и литераторов, и тщательно редактировал их работу. Сам проект был очень трудным, в связи с антирелигиозной позицией Советской власти. Книга под названием «Вавилонская башня и другие древние легенды» была издана в издательстве «Детская литература» в 1968 году. Однако весь тираж был уничтожен властями. Первое книжное издание, доступное читателю, состоялось в 1990 году.
Умер Корней Иванович Чуковский 28 октября 1969 года от вирусного гепатита. На даче в Переделкино (подмосковье), где он прожил большую часть жизни, ныне там действует его музей.
Биография и эпизоды жизни Корнея Чуковского. Когда родился и умер Корней Чуковский, памятные места и даты важных событий его жизни. Цитаты литературоведа, писателя, публициста, фото и видео.
Был путь твой ярок, безупречен, светел,
Он жизни наши на столетья озарил,
Ты память о себе увековечил
Тем, как талантливо и искренне творил.
Его исключили из гимназии еще в пятом классе - из-за низкого происхождения. Что не помешало ему выучить самостоятельно английский и французский языки, стать журналистом, переводчиком, литературоведом и, наконец, великим детским писателем. Биография Корнея Чуковского - история жизни удивительного человека, невероятно талантливого, доброго и искреннего. Такими были и книги Чуковского, которые до сих пор любят дети любого возраста.
Чуковский родился в Одессе - он был незаконнорожденным ребенком, его и сестру Чуковского, Марию, полтавская крестьянка родила от сына семейства, в котором она служила горничной. Вскоре отец Чуковского оставил семью и женился на женщине своего круга. Так как отчества у Чуковского не было, то когда он начал писать книги, взял себе псевдоним, назвавшись вместо Николая Корнейчука - Корнеем Ивановичем Чуковским. После революции это имя попало и в официальные документы автора. Будущий детский писатель очень переживал отсутствие у него отца. Возможно, именно поэтому он сам смог стать таким чутким и любящим папой. И благодаря этому написал такие замечательные и добрые произведения.
Но начинал свою литературную деятельность Чуковский вовсе не как автор детских сказок. Он долго работал журналистом, по долгу службы много путешествовал по Европе, занимался переводами английских поэтов и писателей, написал множество литературоведческих работ, например, об Александре Блоке, Владимире Маяковском, Антоне Чехове, Федоре Достоевском. Писать же для детей он начал тогда, когда уже был достаточно известен в литературоведческих кругах. Какое-то время Чуковскому приходилось сталкиваться с осуждением его работ для детей, мол, за красивыми рифмами скрывается какая-то бессмыслица и муть, появился даже уничижительный термин «чуковщина». На несколько лет Чуковский простился с сочинительством для детей, тяжело переживая подобное отношение, а также собственные, личные трагедии - смерть дочери Мурочки и сына Бориса, расстрел мужа его второй дочери, Лидии.
Настоящее признание и всенародная любовь пришли к Чуковскому уже в последние годы его жизни. Он в то время жил на даче в Переделкино, устраивая посиделки для окрестных детей и встречаясь с различными знаменитостями, пожелавшими приехать и пообщаться с великим писателем. Смерть Чуковского наступила 28 октября 1969 года, причиной смерти Чуковского стал вирусный гепатит. Литературовед Юлиан Оксман, присутствовавший на похоронах Чуковского, свои воспоминания о том дне начинает со слов: «Умер последний человек, которого еще сколько-нибудь стеснялись». Корней Чуковский был похоронен на Переделкинском кладбище, где также находится могила Бориса Пастернака. На даче, на которой последние годы жил писатель, сегодня работает дом-музей Чуковского.
19 марта 1882 г
. Дата рождения Корнея Ивановича Чуковского (настоящее имя Николай Васильевич Корнейчуков).
1901 г.
Первые публикации в газете «Одесские новости».
26 мая 1903 г.
Брак с Марией Гольдфельд, поездка в Лондон в качестве корреспондента «Одесских новостей».
1904 г.
Рождение сына Николая.
1906 г.
Переезд в финское местечко Куоккала (ныне поселок Репино).
1907 г.
Рождение дочери Лидии, публикация переводов Уолта Уитмена.
1910 г.
Рождение сына Бориса.
1916 г.
Составление Чуковским сборника «Елка», написание «Крокодила».
1920 г.
Рождение дочери Марии (Мурочки).
1923 г.
Выход сказок Чуковского «Мойдодыр» и «Тараканище».
1931 г.
Смерть дочери Чуковского, Марии.
1933 г.
Выход книги о детском словесном творчестве «От двух до пяти».
1942 г.
Гибель сына Чуковского, Бориса.
1955 г.
Смерть жены Чуковского.
28 октября 1969 г.
Дата смерти Чуковского.
31 октября 1969 г.
Похороны Чуковского.
1. Дом Чуковского в детстве в Одессе.
2. Дом Чуковского с 1887 г. в Одессе.
3. Дом Чуковского с 1904 г. в Одессе.
4. Дом Чуковского в 1905-1906 гг. в Санкт-Петербурге.
5. Дом Чуковского в 1917-1919 гг. в Санкт-Петербурге.
6. Дом Чуковского в Москве, на котором сегодня установлена мемориальная доска памяти Чуковского.
7. Дом-музей Чуковского в Переделкино.
8. Детская библиотека им. К. И. Чуковского в Киеве, открытая на даче, где писатель отдыхал в 1938-1969 гг.
9. Переделкинское кладбище, где похоронен Чуковский.
Корней Чуковский, в широких кругах больше известный как детский писатель, очень переживал из-за такой славы. Однажды он в сердцах признался, что всю его работу настолько заслоняют «Мойдодыр» и «Муха-Цокотуха», что складывается ощущение, что он вообще ничего больше не писал.
Однажды на дачу Чуковского приехал Гагарин. Писатель протянул космонавту руку при встрече, но тот, вместо того, чтобы пожать ее, поцеловал. К тому моменту Гагарин уже облетел земной шар, во всем мире не было человека более знаменитого, чем наш космонавт, но Чуковский все равно оставался для него его любимым детским поэтом, пред которым он преклонялся.
Чуковский очень нежно относился к жене. Когда ее не стало, он продолжал разговаривать с Марией, рассказывать ей все новости. Через несколько месяцев после смерти жены Чуковский писал Оксману: «Это горе совсем раздавило меня. Ничего не пишу (первый раз в жизни!), слоняюсь неприкаянный». В своем дневнике он писал, что торопится к жене на могилу, словно на любовное свидание. «И еще одно: когда умирает жена, с которой прожил нераздельно полвека, вдруг забываются последние годы и она возникает перед тобою во всем цвету молодости, женственности — невестой, молодой матерью — забываются седые волосы, и видишь, какая чепуха — время, какая это бессильная чушь», — признавался Чуковский.
«Детский писатель должен быть счастлив».
Документальный фильм о Корнее Чуковском
«Корней Иванович был ярчайшим, достойнейшим представителем русской интеллигенции в ее самых великих, самых глубоких традициях».
Варлам Шаламов, русский прозаик, поэт
«Всей своей деятельностью Чуковский показывал, что, в отличие от угрюмого самодовольного, хвастливого невежества, культура всегда весела, открыта для новых впечатлений, благожелательна и скромна. Культура - это непрерывный праздник обогащения, узнавания, радость духовной жизни. Но культура - это и память. Невежество стремится забыть, культура не забывает, и в этом она сродни совести».
Юрий Лотман, литературовед, культуролог
Биография Чуковского Корнея Ивановича изобилует интересными событиями. Николай Корнейчуков 19 (31 по новому стилю) марта 1882 года в Санкт-Петербурге. Его мать – крестьянка Екатерина Осиповна Корнейчукова познакомилась с будущим отцом своих детей (у Николая была еще сестра Маруся), когда устроилась в дом будущего сожителя работать прислугой. Эммануил Соломонович Левенсон – отец Николая и Маруси – носил титул потомственного почетного гражданина и крестьянка не могла составить ему достойную партию.
Вместе они прожили не менее трех лет, родили двоих детей, у которых как у незаконнорожденных не было отчества, поэтому в документах до революции 1917 года, отчества у детей писались разные. У Николая – Васильевич, у его сестры Марии – Эммануиловна. Впоследствии, их отец женился на женщине своего круга и переехал жить в Баку, а Екатерина Осиповна – в Одессу.
Все детство Николай провел в Украине – в Одесской и Николаевской областях.
Когда Николаю исполнилось пять лет, его отдали в садик мадам Бехтеевой, о котором он впоследствии писал, что дети там маршировали под музыку и рисовали картинки. В садике же он познакомился с Владимиром Жаботинским – будущим героем Израиля. В начальной школе Николай сдружился с Борисом Житковым – будущим детским писателем и путешественником. В школе, правда, Чуковский проучился лишь до 5 класса. Затем его отчислили из учебного заведения из-за “низкого происхождения”.
Вначале Чуковский работал журналистом, с 1901 года писал статьи для “Одесских новостей”. Выучив самостоятельно английский язык, Николай получил работу корреспондента в Лондоне – писал для “Одесских новостей”.
Два года он прожил в Лондоне вместе со своей женой – Марией Борисовной Гольдфельд, затем вернулся в Одессу.
И все же, биография Чуковского как писателя началась много позже, когда он переехал из Одессы в финское местечко Куоккала, где познакомился с художником Ильей Репиным , который и убедил Чуковского всерьез заняться литературой.
Еще в Лондоне Чуковский всерьез увлекся английской литературой – прочел в оригинале Теккерея, Диккенса, Бронте. Впоследствии литературные переводы У. Уитмена помогли Чуковскому завоевать себе имя и добиться признания в литературной среде.
После революции псевдоним Корней Иванович Чуковский становится настоящим именем писателя. Корней Иванович пишет книгу воспоминаний “Далекое Близкое” начинает издавать собственный альманах “Чукоккала” – эдакая смесь названия места Куоккала и фамилии Чуковский. Этот альманах Чуковский издавал до конца жизни.
Но самым главным в творческой судьбе писателя становятся не переводы и не литературная критика, а детская литература. Чуковский начал писать для детей довольно поздно, уже когда был знаменитым литературоведом и критиком. В 1916 – он издал первый сборник для маленьких читателей под названием “Елка”.
Позже – в 1923 – из-под его пера появляются на свет “Мойдодыр” и “Тараканище”, с кратким содержанием которых, наверное, знакомы все дети на постсоветском пространстве. Творчество Чуковского изучается и в современной школе – во2 классе, и сейчас даже трудно представить, что в свое время Айболит, Муха-Цокотуха и Мойдодыр подвергались суровой критике и нещадно высмеивались. Критики считали произведения безвкусными и лишенными правильной советской идеологии. Но об этом сейчас не напишут ни в предисловии к книгам писателя, ни вкраткой биографии Чуковского для детей, настолько абсурдными кажутся сейчас эти обвинения, выдвинутые критиками против детского автора.
Чуковский перевел на русский для детей произведения Р. Киплинга и М. Твена , пересказал “Библию для детей”.
Имя: Корней Чуковский (Korney Chukovskiy)
Возраст: 87 лет
Место рождения: Санкт-Петербург
Место смерти: Москва
Деятельность: русский советский поэт, детский писатель
Семейное положение: был женат
Корней Чуковский - биография
Литературная деятельность Корнея Чуковского продолжалась 70 лет, а жизнь - почти 90. Он был доктором наук, героем труда, но дети всей страны называли его без титулов - дедушка Корней.
О биографии своего детства Чуковский вспоминать не любил. Даже в повести «Серебряный герб», где многое приукрашено, говорится: «Мама воспитывала нас демократически - нуждою». Мать, украинская крестьянка Екатерина Корнейчук, была служанкой в доме богатого одесского врача Левенсона, где сошлась с хозяйским сыном Эммануилом и родила от него дочь Марию, а через три года, в марте 1882-го, - сына Николая.
Семьи не получилось, Эммануил женился на другой, но помогал детям деньгами. Екатерина Осиповна еще много лет хранила фото бородатого человека в очках и говорила детям: «Не сердитесь на папу, он был хороший человек». Но Чуковский так и не простил отца за их бедность, за клеймо «безотцовщины», за понимающую ухмылку, с которой к нему обращались именитые собеседники: «Простите. Николай, как вас... Васильевич? Или Эммануилович?»
В 18 лет, едва начав печататься в газете, он сделал из своей фамилии псевдоним «Корней Чуковский» и позже узаконил его, а отчество взял самое простое - Иванович.
О матери Корней Чуковский, напротив, всегда вспоминал в своей биографии с нежностью. Чтобы прокормить детей, она с утра до вечера занималась стиркой и глажкой, успевая при этом вкусно готовить и вообще вести дом: «Комната была небольшая, но очень нарядная, в ней было много занавесок, цветов, полотенец, расшитых узорами, и все это сверкало чистотой, так как чистоту моя мама любила до страсти и отдавала ей всю свою украинскую душу». Едва умея читать, Екатерина Осиповна преклонялась перед ученостью и сделала все, чтобы ее дети получили хорошее образование.
Колю даже устроила в единственный в Одессе детский сад, где он подружился с будущим видным сионистом Владимиром Жаботинским. У него вообще было много друзей, с которыми он рыбачил, лазил по чердакам, запускал воздушных змеев. Забравшись в «каламашки» - большие ящики для мусора, - мальчишки мечтали о дальних странах, а Коля пересказывал им романы Жюля Верна и Эмара. Уже тогда в его жизнь вторглась литература. Он с недоумением смотрел на обывателей с их мелкими радостями: «Неужели никто не сказал им, что Шекспир много слаще всякого вина?» Став постарше, он невзлюбил мещанскую Одессу и при первой возможности сбежал оттуда.
Возможность представилась далеко не сразу. Сперва Колю исключили из гимназии по печально известному циркуляру о «кухаркиных детях». Циркуляром этим, одобренным Александром III, учебному начальству предписывалось допускать в гимназии «только таких детей, которые находятся на попечении лиц, представляющих достаточное ручательство о правильном над ними домашнем надзоре и в предоставлении им необходимого для учебных занятий удобства».
Учеба одного из самых образованных людей России закончилась в пятом классе, дальше началась работа. Он чинил сети, клеил афиши, красил заборы. Зубрил английский, мечтая уехать куда-нибудь в Австралию. Злился на весь мир, включая мать, однажды даже избил ее и, хлопнув дверью, ушел из дома. От падения на дно его спасла литература: «Каждую свободную минуту я бегу в библиотеку, читаю запоем без всякого разбора и порядка». Он попытался заняться репетиторством, но никак не мог напустить на себя нужную солидность:
«Я вступал со своими питомцами в длинные разговоры о посторонних вещах - о том, как ловить тарантулов, как делать камышовые стрелы, как играть в пиратов и разбойников».
Выручил друг Жаботинский, c помощью которого Николай стал репортером популярной газеты «Одесские новости». В первый раз он явился в редакцию с большой книгой, которой прикрывал зияющую дырку на штанах. Но бойкие статьи молодого автора нравились публике, и скоро он получал уже 25-30 рублей в месяц - приличные деньги по тем временам.
Одновременно с работой в его жизни появилась любовь. Чуковскому давно нравилась пухленькая черноглазая девушка с соседней улицы -дочь бухгалтера Мария Пэльдфельд. Выяснилось, ей он небезразличен, но ее ридих ели были против Николая и Маша сбежала из родительского дома, чтобы соединить свою судьбу с любимым. В мае 1903 года они обвенчались и вскоре, когда Николаю предложили стать корреспондентом «Одесских новостей» в Англии, уехали в Лондон.
Николай навсегда влюбился в эту страну, хотя его английский, который он осваивал по самоучителю, там поначалу никто не понимал. Улучшал он его, с утра до вечера занимаясь в библиотеке Британского музея. Беременная Маша, заскучав, вернулась в Одессу, где родила сына Николая. С промежутками в три года в семье появились еще двое детей - Лидия и Борис. В большой семье надолго поселился призрак безденежья. Неплохо зарабатывая, Чуковский был весьма непрактичен: например, уезжая из Англии, на последние деньги купил фотоаппарат и часы с цепочкой, так что на пароходе пришлось ехать зайцем.
В России Чуковского встретила начинающаяся революция. В июне 1905 года в Одессу прибыл восставший броненосец «Потемкин» - Чуковский сумел пробраться туда и написал смелый репортаж, который цензура запретила. Обычно аполитичного, его охватил общий порыв борьбы за свободу. Уехав в Петербург, он затеял издание сатирического журнала «Сигнал», уговорив писать в него таких известных авторов, как Куприн, Сологуб и Тэффи. Очень скоро журнал запретили, а Николая как редактора арестовали, обвинив в «оскорблении величества». Отпущенный под залог, он какое-то время выпускал журнал подпольно, скрываясь от полицейской слежки. Потом, почувствовав, что издательское дело не его стезя, вернулся к писательству.
Очень быстро он сделался своим в столичном книжно-журнальном мире - устоять перед обаянием этого веселого, дружелюбного, живого, как ртуть, человека было решительно невозможно. Он полюбился даже суровому Льву Толстому, именно по его просьбе написавшему знаменитую статью «Не могу молчать!».
В любое общество приход Чуковского - длинноногого, румяного, с торчащими вихрами черных волос вносил веселую сумятицу. Никто не знал, что в его дневниках го и дело появляются записи «пусто», «скучно», «все время думаю о смерти». Дочь Лидия позже подтверждала: «Корней Иванович был человек одинокий, замкнутый, страдавший тяжелыми приступами отчаяния». Чтобы не страдали близкие люди, он вымещал раздражение на «дальних» - а именно на жертвах своих критических статей.
В газете «Речь» Чуковский вел рубрику «Литературные стружки», где высмеивал глупости и ляпы как безвестных графоманов, так и маститых авторов. Например, Куприна, в одном из рассказов которого голубь держал письмо в зубах. Писатели сравнивали Чуковского с волком и боялись попасть на его «огромный страшный зуб» - это слова , который боязливостью не отличался. Алексей Толстой в дневнике писал, что Чуковский похож на собаку, которую много били, и теперь она лает и кусается без причины.
Жертвы его критики ругали Чуковского «иудой» и «бандитом», вызывали на дуэль, пытались побить. От греха подальше Чуковский перебрался с семьей в курортное местечко под Петербургом, Куоккала, где жил рядом с художником и подружился с ним. Репин придумал название его рукописному альманаху «Чукоккала», ставшему настоящей энциклопедией русской культуры XX века -многочисленные гости Чуковского записывали туда пожелания и остроты, рисовали шаржи, хозяин отвечал тем же.
Газетная поденщина почти не оставляла времени для работы над серьезными вещами. Тем не менее он перевел малоизвестного в России американского поэта Уолта Уитмена и написал о нем книгу. Занялся творчеством Николая Некрасова. Работал за пятерых, но был недоволен собой: «Два года только притворялся, что пишу, а на деле выжимал из вялого, сонного, бескровного мозга какие-то лживые мыслишки». Недовольство своими «взрослыми» произведениями постепенно привело Чуковского к детской литературе: в ней была та искренность, те незатасканные слова, которых так не хватало литературе взрослой.
Он составил детскую антологию «Жар-птица» -чтобы противостоять «сентиментальной базарной дряни», захлестнувшей книжные полки. А в 1916 году, когда он одну за другой писал патриотические статьи на тему Первой мировой войны, у Чуковского вдруг родилась первая из его знаменитых сказок - «Крокодил»: Жил да был Крокодил. Он по улице ходил. Папиросы курил, по-турецки говорил. Крокодил, Крокодил Крокодилович!
С такой интонацией с детьми в России еще не разговаривали - без поучений, без дидактики, порой шутливо, но всегда честно, радуясь вместе с ними красоте и разнообразию мира. Возможно, потому Чуковский искренне радовался свержению царизма, хотя, как стало вскоре ясно, новой большевистской власти он. 35-летний известный критик, был совершенно не нужен.
Впрочем, Корней Иванович быстро доказал свою нужность. Войдя в состав редколлегии издательства «Всемирная литература», он убедил большевиков, что издательство должно знакомить трудящихся с культурой прошлых эпох путем создания новых, «правильных» переводов. Конечно, из этой затеи ничего не вышло, но она позволила лучшим русским литераторам пережить голод и холод в революционном Петрограде. С тех пор Чуковский научился ладить с большевиками, ничем не выражая своего недовольства, - разве что очень шутливо. Вот, например, в «Путанице», написанной в 1922 году: «Замяукали котята: «Надоело нам мяукать! Мы хотим, как поросята, хрюкать!» -чем не изображение революции?
Служебным положением Чуковский не пользовался - вместе со всеми голодал, мерз, таскал воду с реки на свой четвертый этаж. «От голода опухли ноги», - записывал он в биографическом дневник. И бесконечно помогал другим: кому-то выбивал паек, кого-то спасал от уплотнения. При этом многим казалось, что людей он не любит - во всяком случае, взрослых. , прозвавший Чуковского «белым волком», писал: «Все анекдоты о вражде его с неточны. Настоящей вражды не было - он ненавидел Маршака не более, чем всех своих ближних».
Но именно хлопотами Чуковского в бывшем доме купца Елисеева был открыт «Дом искусств», знаменитый «Диск», где литераторы могли жить в тепле и относительной сытости. В их компании он встречал новый 1920 год пшенной кашей с ванилью и морковным чаем. А в феврале у Чуковского родилась дочка Мария, которую все в семье звали Мура, - поздний, самый любимый ребенок. Наблюдения за растущей Мурой, затем, как она училась ходить, говорить, читать, легли в основу знаменитой книги «От двух до пяти». Именно для Муры предназначались все его сказки, стихи и загадки.
Писал он трудно, бесконечно правя текст и ругая себя в дневнике за бездарность. «Тараканище» - пять страничек текста - писалось два месяца. «Муха-цокотуха», шедевр легкости, больше месяца отнимала у автора все силы, так что «хотелось выть». Когда писал для взрослых, мучился еще больше - он не знал толком, для кого пишет: новые люди вызывали у него опасливое изумление:
«Недавно, больной, я присел на ступеньки у какого-то крыльца и с сокрушением смотрел на тех новых страшных людей, которые проходили мимо. Крепкозубые, крепкощекие, с грудастыми крепкими самками. (Хилые все умерли.) И в походке, и в жестах у них ощущалось одно: война кончилась, революция кончилась, давайте наслаждаться и делать детенышей. .. Я должен их любить, я люблю их, но, Боже, помоги моему нелюбию!»
Радовали только дети: революция сделала их грубее, нахальнее, но они сохранили чистоту души и жадное любопытство - качества, которые Чуковский больше всего ценил. Для них был написан «Доктор Айболит» - вольный пересказ сказки англичанина Хью Лофтинга про доброго доктора Дулиттла. Для них и прежде всего для Муры, которая дала «Айболиту» многие имена героев. «Авой» она называла всех собак, «Карудо» - попугая, который жил у знакомых, «Бумбой» - отцовскую секретаршу Марию Рыжкину, очкастую и похожую на сову. А злого разбойника Бармалея придумал сам Чуковский, забредя однажды на Бармалееву улицу, названную по имени давно забытого домовладельца.
Дети не интересовались происхождением всех этих слов, но «Айболит» им понравился. А вот партийная цензура насторожилась - детские книги Чуковского казались ей слишком веселыми и безыдейными. Сперва запретили «Крокодила» за то, что там был упомянут старорежимный городовой. Потом «Муху-цокотуху» за «именины» - ведь это религиозный обряд. Придрались даже к тому, что муха с комариком на иллюстрации в книге стоят слишком близко, внушая детям нехорошие мысли.
В 1928 году по Чуковскому ударили из крупного калибра - сама Надежда Константиновна Крупская, вдова Ленина, в «Правде» назвала его сказки «буржуазной мутью», портящей советских детей. Чуть раньше, в 1926 году, дочь Чуковского, Лидию, арестовали за участие в студенческом кружке и выслали на два года в Саратов. А скоро пришла еще одна, самая страшная беда, - оказалось, что Мурочка, и прежде часто болевшая, страдает неизлечимым костным туберкулезом. Девочка слепла, не могла ходить, плакала от боли. Осенью 1930-го ее отвезли в Алупку, в санаторий для детей-туберкулезников. Два года жизни Чуковского прошли как во сне: он ездил к больной дочери, старался ободрять ее, сочинял с ней стихи и рассказы.
11 ноября 1931 года Мура умерла на руках отца: «Она улыбнулась - странно было видеть ее улыбку на таком измученном лице... Так и не докончила рассказывать мне свой сон. Лежит ровненькая, серьезная и очень чужая. Но руки изящные, благородные, одухотворенные. Никогда ни у кого я не видел таких». Похоронили ее там же, в Крыму. Чуковский сам опустил в могилу гроб, сделанный из сундука: «Своими руками. Легонькая». Потом они с женой пошли прогуляться - «очутились где-то у водопада, присели, стали читать, разговаривать, ощутив всем своим существом, что похороны были не самое страшное: гораздо мучительнее было двухлетнее ее умирание».
Он нашел в себе силы жить дальше. Именно после смерти Муры он стал всеобщим «дедушкой Корнеем», перенеся любовь к дочери на остальных детей. В Мурином санатории он с интересом общался с больными, записывал их рассказы и написал повесть «Солнечная» - о том, как мальчишки и девчонки, несмотря на свой страшный диагноз, шутят, смеются, выращивают цветы и даже разоблачают «врагов народа». Последнее особенно понравилось власти, хотя повесть была о другом - о любви к жизни.
Чуковскому вдруг позволили критиковать «отдельные недостатки»: например, школьное образование, которое воспитывало в детях «классовый подход» вместо знаний и любви к изучаемому предмету. Тем, что о его обожаемой русской литературе в учебниках пишут корявым канцелярским языком, Корней Иванович возмущался давно: «Если составители нарочно стремились представить нашу словесность в самом невкусном, неудобоваримом и непривлекательном виде, они достигли своей цели».
Борьба Чуковского с «головотяпами» из Наркомпроса встретила одобрение власти - требовались аргументы для задуманной им «большой чистки» бюрократии. В январе 1936-го опального прежде писателя пригласили выступить на конференции по вопросам детской книги. Ему аплодировали. В эйфории Чуковский записывал в дневник: «Хочется делать в десять раз больше для детской литературы, чем делали до сих пор. Я взял на себя задание - дать Детиздату 14 книг, и я их дам, хоть издохну».
В 1937 году, в день своего 55-летия, он сделал запись: «Загруженность работой небывалая... Но настроение ясное, праздничное». Однако евро настроение изменилось: то один, то другой знакомый Чуковского объявлялись «врагами народа». Их участь едва не разделила и его дочь - ее муж, талантливый физик Матвей Бронштейн, был расстрелян, а сама Лидия Корнеевна спаслась только потому, что по совету отца срочно уехала из Ленинграда. На самого Чуковского тоже набралось немало доносов. Его фамилия фигурировала в списках на арест, но кто-то вычеркнул из них его и Маршака. Чуковский этого не знал и, как многие тогда, держал наготове чемоданчик с вещами и по ночам тревожно прислушивался к шуму лифта.
Летом 1938-го он не выдержал постоянного напряжения и уехал из Ленинграда в подмосковное Переделкино, где ему в числе других писателей выделили дачу. Вскоре он получил орден Трудового Красного Знамени; собирались дать еще более почетный орден Ленина, но злопамятный Николай Асеев, чьи стихи Чуковский в свое время разругал, напомнил начальству, что Корней Иванович когда-то печатался в кадетской газете «Речь». Коллеги-писатели не раз пинали его и позже - кто-то мстил за старые обиды, кто-то норовил оттереть конкурента от премий, льгот и литературных заказов. В вину Чуковскому ставили, например, то, что он не ценил Маяковского - в то время это был почти приговор, не интересовался современной советской литературой и «уважал только переведенное с английского».
От переживаний Корней Иванович, как всегда, спасался работой - в своей знаменитой книге «Искусство перевода» учил, как нужно переводить книги для детей. И не только учил - он и его сын Николай перевели такие шедевры классики, как «Приключения Тома Сойера», «Принц и нищий», «Хижина дяди Тома», сказки Киплинга и , пересказали «Барона Мюнхгаузена» и «Робинзона Крузо».
Не слишком интересуясь политикой, начало войны он встретил довольно спокойно -убежденный пропагандой, считал, что могучая Красная армия разобьет врага «малой кровью, могучим ударом». Уверял близких, что Ленинград может не бояться бомбежек, - «у кого же поднимется рука бросить бомбу в Адмиралтейство или на улицу Росси?» Оба его сына сразу ушли на фронт: Николай всю войну прослужил в береговой обороне и вернулся героем, автором знаменитого романа «Балтийское небо».
Младший, Борис, пропал без вести в московском ополчении. В октябре 1941-го Чуковского с женой отправили в эвакуацию в Ташкент. В «писательском эшелоне» его постоянно окружали дети, и он, чтобы немного отдохнуть, вешал на дверь купе объявление: «Дети! Бедненький, седенький Корнейчик устал».
В Ташкенте Корнею Ивановичу понравилось: «Мы живем здесь неплохо - сытно и безбедно -я читаю лекции, печатаюсь в газетах-Ташкент мне очень нравится - поэтичный самобытный город - весь в тополях - узбеки чудесный народ, деликатный, учтивый». Скоро к нему приехала Лидия Корнеевна с дочкой Люшей (сейчас Елена Цезаревна Чуковская - известный литературовед, верный хранитель наследия матери и деда). Еще не зная о гибели Бориса, он беспокоился за сыновей, за любимый Ленинград, гибнущий в тисках блокады. Новые книги не писались; начатая было сказка «Одолеем Бармалея» казалась плакатной и неуклюжей. Вдобавок за нее писатель получил новый разнос - статья в газете «Правда» назвала сказку «пошлой и вредной стряпней», поскольку она изображает героических борцов с фашизмом в виде зверей и птиц.
Осенью 1942-го Чуковский вернулся из Ташкента. с трудом выселив занявшего его квартиру сотрудника НКВД. В войне наступил перелом, но радость приближавшейся победы затмевали новые страхи. Агенты «органов» в писательской среде передавали «политически вредные» высказывания Чуковского: «В условиях деспотической власти русская литература заглохла и почти погибла. Минувший праздник Чехова, в котором я принимал участие, красноречиво показал, какая пропасть лежит между литературой досоветской и литературой наших дней.
Тогда художник работал во всю меру своего таланта, теперь он работает, насилуя и унижая свой талант». Такие разговоры вели тогда многие писатели, полные надежд на близкие перемены. Но им быстро указали на место: в 1946 году, после «ждановского» постановления о журналах «Звезда» и «Ленинград», растоптавшего А. и , началась борьба против «безродных космополитов». Тогда же новая - и последняя - сказка Чуковского «Приключения Бибигона» была запрещена как «безыдейная и пошлая». Узнав об этом, он привычно записал в дневник: «Значит, опять мне на старости лет голодный год».
Несколько лет Чуковский со всей своей большой семьей жил только на гонорары, которые ему платили за комментарии к произведениям «революционных поэтов» Некрасова и Шевченко. Все чаще он чувствовал себя одиноким, никому не нужным стариком. Весной 1947-го в дневнике появилась запись: «Горько, горько, что я уже не чувствую в себе никакого таланта, что та впасть над стихом, которая дала мне возможность шутя написать «Муху-цокотуху», «Мойдодыра» и т д.. совершенно покинула меня».
Его 60-летия никто не заметил - не было ни гостей, ни поздравлений в газетах. Говорят, что в тот день Чуковский вышел на балкон переделкинской дачи и, глядя в сторону Кремля, выкрикнул: «Погодите, будет вам еще и пятьдесят третий год, и шестьдесят четвертый, и восемьдесят второй, и две тысячи одиннадцатый!» Если это правда, то Корней Иванович, никогда не отличавшийся политической зоркостью, был пророком почище Нострадамуса.
Чувство одиночества усугублялось ситуацией в семье: Мария Борисовна, сломленная потерей детей, болела не только физически, но и душевно. Об этом Чуковский мог говорить только с самыми близкими людьми. Например, с сыном: «У всей семьи складывается такое впечатление, будто я - ни в чем не повинный страдалец, замученный деспотизмом жены... Между тем это -заблуждение. Никто из вас не знает, какую роль здесь сыграли мои тяжкие вины перед нею... Теперь она - разрушенный больной человек - не по моей ли вине?»
Мария Борисовна умерла в 1955-м. Без нее Чуковский будто осиротел: «Это горе совсем раздавила меня». Не избавила от тягостного ощущения даже начавшаяся в стране и литературе хрущевская «оттепель», наконец-то вернувшая читателям и «Крокодила», и «Бибигона», и «Муху-цокотуху». После II съезда Союза советских писателей с его скучными, казенными выступлениями писателей из «сурковой массы» (поэт Алексей Сурков был тогда секретарем Союза) Чуковский не сомневался, что все либеральные послабления ненадолго.
Тем не менее он продолжал писать. Почти не выезжал из Переделкино, общался в основном с детьми - своими внуками и поселковыми ребятами. Он рассказывал им всякие истории, затевал игры, а потом построил для них библиотеку, на полках которой по четное место заняли его книги. О Чуковском тех лет вспоминала детская писательница Наталья Ильина, сестра Маршака. Во время первой встречи она ожидала увидеть бессильного старика - ведь Чуковскому было уже под восемьдесят. Но перед ней предстал «худощавый веселый человек с белой прядью на лбу, с острым, смеющимся взглядом, с большими смуглыми руками, без единой приметы старости...
С той минуты, как я попала в орбиту веселого седовласого человека, меня завертело, как щепку... Вот я схвачена за руку и повлечена в глубь участка, где много скамеек, -каждое лето здесь устраивается костер для детей... Тут же, отпустив мою руку, Корней Иванович прыгнул на скамейку, пробежался по ней, засмеялся, спрыгнул, опять куда-то потащил меня, не помню уж что показывая на участке, затем мы побежали к дому, именно побежали, и он, одним духом перешагивая длинными ногами через ступеньки, взлетел по лестнице, я - за ним...»
По давней привычке Чуковский скрывал от посторонних свои чувства и переживания. В 1965-м, потеряв сына Николая, он снова собрался с силами и вернулся к делам, которых, как всегда, было много. Была работа над теорией перевода, над трудами о Некрасове, Уитмене, Блоке, над воспоминаниями, изданными в серии ЖЗЛ под названием «Современники». Были зарубежные поездки и вручение звания почетного доктора литературы в Оксфорде, где Корней Иванович прочел своего «Крокодила» на латыни и произнес речь, начинавшуюся словами:
«В юности я был маляром...» Была дружеская помощь многим писателям, в том числе и опальным Иосифу Бродскому и Александру Солженицыну. И, конечно, были встречи с детьми, которые до сих пор вспоминают в Переделкино. Однажды, например, он пришел в дом философа Асмуса и втянул его чинно сидевших в уголке сыновей в состязание - кто громче заорет. А потом заявил: «Пойду я отсюда. Это какой-то сумасшедший дом!» Поэт Валентин Берестов, выступая однажды в детском саду, удивился: дети почему-то считали, что писатель обязательно должен петь и плясать. Оказалось, что накануне в саду побывал Чуковский, - «этот восьмидесятилетний патриарх поднял здесь такую волну радости, что она не улеглась после его ухода, а поднялась снова, подхватив заодно и меня».
Взрослых он мог обмануть: например, запереться от надоедливых поклонников: «Скажите, что меня нет, что я умер!» Но детей обманывать не позволял ни себе, ни другим. И не терпел лени, расхлябанности, снисходительности к себе - отчитывал, например, поэтессу Маргариту Алигер: «Нет настроения, и вы не работаете? Можете себе это позволить? Богато живете! А я, признаться, думал, что вы настоящий профессионал, работающий прежде всего и независимо ни от чего». Сам он был именно таким профессионалом и работал до последних дней -даже в больнице, куда его увезли с вирусным гепатитом, доделывал статью об Уитмене. Правда, писать уже не мог - диктовал.
Корнея Чуковского не стало 28 октября 1969 года. На похоронах литературовед Юлиан Оксман сказал: «Умер последний человек, которого еще сколько-нибудь стеснялись». У многих тогда было ощущение того, что «распалась связь времен», что на смену поколению Чуковского пришли люди с совсем другими принципами - или совсем без таковых. Сейчас и тех людей уже нет, а дети все так же читают «Крокодила», «Телефон» и «Айболита». «Краденое солнце», «Мойдодыр», «Тараканище», «Федорино горе», не подозревая, что некоторые из этих произведений написаны уже без малого сто лет назад.
Жизнь этого выдающегося поэта, писателя, переводчика была наполнена не только творческими успехами, но и эпизодами действительно драматичными.
Родился будущий классик в Петербурге, и настоящее его имя было Корнейчуков Николай Васильевич. Мама - крестьянка с Полтавщины. Работая прислугой в частном доме, родила сына от своего работодателя - Эммануила Соломоновича Левенсона. Отец отказался от ребенка. В Одессе, куда сын с мамой переехали, семья бедствовала, и Николая отчислили из гимназии. Это была настоящая дискриминация, поскольку официальная причина исключения заключалась в низком социальном статусе обучаемого. Однако трудности не сломили, а наоборот - закалили его.
Дальнейшая биография Корнея Чуковского иллюстрирует его талант и целеустремленность в достижении мечты. Экзамены, сданные им за полный курс обучения в гимназии, позволили получить аттестат зрелости. Кроме того, он самостоятельно изучил английский язык и продолжал совершенствоваться в этом направлении. Начиная с 1901 года он пишет статьи в газету «Одесские новости». При этом начинает пользоваться своим литературным псевдонимом, который нынче общеизвестен: Корней Чуковский. Редакция, оценив перспективность нового сотрудника и приняв во внимание его знание английского языка, посылает его в Британию. Здесь Чуковского привлекла британская литература, он лично знакомится со здравствующими классиками Конан-Дойлем и с Гербертом Уэллсом.
Биография Корнея Чуковского отображает его творческий поиск. Молодой человек был увлечен идеями революции 1905 г. Арестом обернулась попытка реализации сатирического журнала «Гудок» и профессиональная деятельность в жанре политической сатиры. Высмеивание института самодержавия было поставлено ему в вину. Поэт не был лишен свободы лишь благодаря умению адвоката. Далее биография Корнея Чуковского характеризуется финским периодом творчества (работа в городе Чукоккала). Во время революционных потрясений в соседней северной стране он встречается с представителями русской культурной элиты: Маяковским, Короленко, Репиным.
Корней Чуковский публикует переводы Уолта Уитмена, критические литературные статьи. Однако настоящим успехом в те годы стало изучение и систематизация им творческого наследия Некрасова, а монография «Мастерство Некрасова» была отмечена государственной премией. Безупречный эстетический вкус определил его деятельность в области массовой культуры. Также он внес свой вклад в презентации современникам наследия Чехова.
Вскоре Максим Горький пригласил в детское издательство «Парус» Корнея Чуковского. Биография будущего детского классика ознаменовалась в 1916 году настоящими хитами в этом жанре: сборником «Елка», а также сказкой «Крокодил». Как известно, последняя послужила началом его творческой деятельности для детей.
Первым критиком, давшим зеленый свет и вдохновившим на дальнейший поиск форм и жанров, любимых детьми, стал его собственный сын. Его, болеющего, вез на поезде в Петербург Корней Чуковский. Биография (для детей поэт создал немало произведений) свидетельствует, что именно сын, которому понравилась папина сказка о крокодиле, попросил его сочинять дальше.
Работа в издательстве шла плодотворно. В средине 1920-х поэтом создаются настоящие шедевры на все времена: «Муха-Цокотуха», «Мойдодыр», «Тараканище», «Бармалей».
Однако, несмотря на столь очевидный успех, не ослабевают творческие изыскания Корнея Чуковского. Биография его в 1928 году фиксирует создание нового детского сборника, позже получившего знаменитое название «От двух до пяти».
Как он любил сочинять для детей! Высокий седой старик охотно с ними общался и даже играл. Он творил всегда и везде. Стихи и загадки рождались во время прогулок и при работе в саду. В состоянии занятия творчеством Корней Иванович был счастлив! Сам он говорил: "Хочется расцеловать всех вокруг!" К сожалению, период написания этих произведений к 1930-м годам завершился - об этом свидетельствует биография Корнея Чуковского. Для детей он писать перестал не по своему желанию.
Наш рассказ был бы недостаточно точным без упоминания о новых невзгодах, с которыми сталкивался один из лучших детских поэтов. Как часто бывает так, что действительно достойный человек имеет влиятельных врагов! «Повезло» и Корнею Чуковскому. В кровавые сталинские времена травлю против него возглавила вдова Ленина Надежда Константиновна Крупская. Она назвала сказку «Крокодил» «буржуазной мутью» (успех у детей и художественная ценность в расчет не брались). Деятели Пролеткульта же восприняли реплику Крупской как команду «фас». То, что написал Корней Чуковский для детей, подвергалось тенденциозной критике. Первой «обрушили» (запретили к изданию) «Муху-Цокотуху». Увы… Это было не смешно, а, скорее, грустно. Критики усмотрели, что муха по композиции произведения напоминает, по сути, принцессу, а комарик - принца. Кроме того (это уж совсем нелепо), на иллюстрации сказки муха и комарик чересчур близко стояли друг к другу…
Кто знает, куда бы зашла ситуация, если бы Сталин в одной из своих речей не процитировал отрывок из «Тараканища». После этого все кликуши, третировавшие любимого детьми поэта, замолчали.
В 1930-е годы биография Корнея Ивановича Чуковского раскрывает последовательную и целенаправленную работу его как переводчика. Он, тонкий знаток английского языка и литературы, открыл советскому читателю творчество О. Генри, М. Твена, Г. Честертона… Его авторитет среди литературных деятелей становится неоспоримым. Корней Иванович (после революции он изменил свое ФИО в документах) в 1960-е годы становится почетным доктором литературы Оксфордского университета. Он также пишет замечательную статью о чистоте русского языка «Живой, как жизнь».
В 1962 г. начинает совершенно фантастический для атеистической страны проект популяризации Библии, издав книгу «Вавилонская башня». Уже напечатанная в 1968 г. книга своего читателя так и не увидела… Весь тираж был уничтожен. Вновь его издали лишь в 1990 г.
Как жаль, что оголтелая травля, развернутая людьми, далекими от высокого творчества, заставила Мастера в 1930-е годы свернуть со стези детской поэзии! Сколько новых стихов вне времени мы не досчитались?! Ведь творческая деятельность поэта длилась еще без малого сорок лет.
А как умер Чуковский Корней Иванович? Краткая биография его свидетельствует о достаточно хорошем здоровье. Конечно, в силу возраста должна была проводиться некоторая дополнительная терапия. Именно во время подобного профилактического лечения произошла фатальная ошибка: медсестра недостаточно стерилизованной иглой внесла в его организм вирусный гепатит. От этой болезни Корней Иванович и скончался в 1969 году.
