). На этот раз речь пойдет о финно-уграх, т.е. народах, говорящих на финно-угорских языках. Эта ветвь языков входит в уральскую языковую семью, другой ветвью которой являются самодийские языки (на которых в настоящее время говорят ненцы, энцы, нганасаны и селькупы).
Финно-угорские языки делятся на 2 группы: финно-пермскую и угорскую.К финно-пермской группе относятся следующие народы: финны (иногда финны-ингерманландцы считаются самостоятельным этносом), эстонцы, карелы, вепсы, ижорцы, ливы, водь, саамы, мордва (этот народ фактически предствляет собой два разных народа: эрзяне и мокшане), марийцы, удмурты, коми-зыряне, коми-пермяки. К угорской группе относятся венгры, ханты и манси.
В настоящее время существуют 3 независимых финно-угорских государства: Венгрия, Финляндия и Эстония. В России существуют несколько финно-угорских национальных автономий, однако во всех из них финно-угорские нации уступают по численности русским.
Общая численность финно-угорских народов составляет 25 миллионов человек, из которых более половины приходится на венгров (14,5 млн). Второе место по численности занимают финны (6,5 млн), третье - эстонцы (1 млн). Самым многочисленным финно-угорским народом России является мордва (744 тыс).
Прародиной финно-угров является Западная Сибирь, откуда предки современных финно-угорских народов расселились по восточной Европе и Скандинавскому полуострову. Финно-угры оказали влияние на этногенез русского народа, особенно велико это влияние на северных русских (территория Архангельской и Вологодской областей). Русский историк В.О. Ключевский писал: "Наша великорусская физиономия не совсем точно воспроизводит общеславянские черты. Другие славяне, признавая в ней эти черты, однако замечают и некоторую стороннюю примесь: именно, скулистость великоросса, преобладание смуглого цвета лица и волос и особенно типический великорусский нос, покоящийся на широком основании, с большой вероятностью ставят на счет финского влияния"
.
Самая красивая финка - модель Emilia Järvelä . Известна как лицо финской косметической компании Lumene. Рост 180 см, параметры фигуры 86-60-87.
Самая красивая ингерманландка - российская актриса, Заслуженная артистка Российской Федерации Елена Кондулайнен (род. 9 апреля 1958, п. Токсово, Ленинградская область).
Самая красивая саамка - Berit-Anne Juuso . В 2012 году победила на конкурсе Hymytyttö (Девичья улыбка), ежегодно проводимом финским интернет-порталом hymy.fi. Родилась и живет в финской провинции Лапландия. Её отец - саам, мать - финка.
Самая красивая венгерка - Кэтрин Шелл / Catherine Schell (род. 17 июля 1944, Будапешт) - британская актриса венгерского происхождения. Настоящее имя - Катерина Фреиин Шелл фон Баушлотт / Katherina Freiin Schell von Bauschlott . Несмотря на немецкую фамилию (доставшуюся ей от немецкого прадеда), по крови Кэтрин Шелл почти полностью венгерка, её родители принадлежали к венгерскому дворянству: отец носил титул барона, а мать - графини.
Наиболее известные фильмы с её участием: 6-й фильм Бондианы "На секретной службе Её Величества" (1969, роль Нэнси), "Луна 02" (1969, роль Клементайн), "Возвращение Розовой пантеры" (1975, роль леди Клодин Литтон). В Великобритании актриса наиболее известна по роли Майи в научно-фантастическом сериале 70-х годов "Космос: 1999".
Кэтрин Шелл в фильме "Луна 02" (1969):
Самая красивая эстонка - певица (род. 24 сентября 1988, Кохила, Эстония). Представляла Эстонию на конкурсе Евровидение 2013.
Самая красивая мокшанка - Светлана Хоркина (род. 19 января 1979, Белгород) - российская гимнастка, двукратная олимпийская чемпионка в упражнениях на брусьях (1996, 2000), трёхкратная абсолютная чемпионка мира и трёхкратная абсолютная чемпионка Европы. В интервью называет себя мордовкой: "Родители у меня мордва, и поскольку во мне их кровь течет, я считаю себя чистокровной мордовкой".
Самая красивая эрзянка - Ольга Каниськина (род. 19 января 1985, Саранск) - легкоатлетка, олимпийская чемпионка 2008 года, первая в истории спортивной ходьбы трехкратная чемпионка мира (2007, 2009 и 2011 годов), чемпионка Европы 2010 года, двукратная чемпионка России.
Самая красивая коми-пермячка - Татьяна Тотьмянина (род. 2 ноября 1981, Пермь) - фигуристка, олимпийская чемпионка Турина в паре с Максимом Марининым. Эта же пара дважды выигрывала чемпионат мира и 5 раз - чемпионат Европы.
Самая красивая удмуртка - певица Светлана (Свети) Ручкина (род. 25 сентября 1988). Является вокалисткой удмуртоязычной рок-группы Silent Woo Goore.
Самая красивая карелка - Мария Калинина . Победительница конкурса "Мисс студенчества Финно-Угрии 2015".
В третьей четверти I тыс. н.э. славянское население, расселившееся в Верхнем Поднепровье и смешавшееся с местными восточнобалтийскими группировками, при своем дальнейшем продвижении на север и восток достигло границы областей, издревле принадлежавших финно-угорским племенам. Это были эсты, водь и ижора в Юго-Восточной Прибалтике, весь на Белом озере и притоках Волги -Шексне и Мологе, меря в восточной части ВолгоОкского междуречья, мордва и мурома на Средней и Нижней Оке. Если восточные балты являлись соседями финно-yгров с глубокой древности, то славяно-
русское население близко столкнулось с ними впервые. Последующая вслед за этим колонизация некоторых финно-угорских земель и ассимиляция их коренного населения представляли собой особую главу в истории формирования древнерусской народности. Хозяйство финно-угорских племен имело комплексный характер. Земледелие было развито сравнительно слабо; большую роль в экономике играло скотоводство; ему сопутствовали охота, рыбная ловля и лесные промыслы.различные финно-угорские группировки имели свои особенности, отличались друг от друга по уровню социально-экономического развития и по характеру культуры. Наиболее передовыми среди них являлись чудские племена Юго-Восточной Прибалтики - эсты, водь и ижора. К исходу I тыс. н.э. древние эстонские племена стояли на пороге феодализма, в их среде развивались ремесла, возникали первые поселки городского типа, морская торговля связывала племена древних эстов друг с другом и с соседями, способствуя развитию экономики, культуры и социального неравенства. Родоплеменные объединения сменились в это время союзами территориальных общин. Локальные особенности, отличавшие в прошлом отдельные группы древних эстов, стали мало-помалу стираться, свидетельствуя о начале формирования эстонской народности. Скотоводческий облик хозяйства в той или иной мере сохранялся у финно-угорского населения Поволжья и в период Древней Руси.большинства из них с давних пор были распространены домашние ремесла, в частности изготовление многочисленных и разнообразных металлических украшений, которыми изобиловал женский костюм. Техническая оснащенность домашнего ремесла в то время мало отличалась от оснащенности ремесленника-профессионала - это были те же литейные формы, льячки, тигли и др.
Находки этих вещей при археологических раскопках, как правило, не позволяют определить, было ли здесь домашнее или специализированное ремесло, продукт общественного разделения труда. В Первой половине I тысячелетия н. э. известное развитие переживают и финно-угорские племена, жившие в бассейнах Оки и Камы. У античных авторов финно-угорские племена упоминаются под именем фенов (Тацит) или финнов (Птолемей), а возможно и эстиев (Тацит), хотя наименование «эстии» могло в это время относиться и к прибалтийским племенам. Первое упоминание отдельных финно-угорских племён Восточной Европы встречается у готского историка Иордана, который приписывает «царю готов» Германариху победы над мордвой («морденс»), мерей («меренс») и другими племенами Археологические данные позволяют проследить судьбу финно-угорских племён и на более ранних этапах их развития. Так, они показывают, что в первой половине I тысячелетия н. э. у финно-угорских племён железо окончательно вытеснило бронзу, из которой изготовлялись теперь только ювелирные изделия - пряжки нагрудные бляхи, фибулы, браслеты, подвески, ожерелья, характерные женские голов ные уборы с венчиками и подвесками в виде колокольчиков, оканчивающиеся спиралью серьги. Оружие, из которого наиболее употребительны были копья дротики, топоры и сходные с римскими мечи, изготовлялось из железа или снабжалось железными частями: наконечниками и т. д. Вместе с тем многие предметы, в частности стрелы, попрежнему выделывались из кости. Как и раньше, большую роль играла охота на пушных зверей, мех которых шёл на вывоз.
К концу первой половины I тысячелетия усиливаются торговые связи прикамских племён с Ираном и Восточной Римской империей. В Прикамье, особенно в районе Соликамска и Кунгура, часто встречаются украшенные высокохудожественными изображениями серебряные позднеантичные и сасанидские блюда, поступавшие сюда в обмен на меха и, невидимому, находившие применение для нужд культа. В бассейне Оки продолжает возрастать роль коневодства. В могилах мужчин, а иногда и женщин, находят конскую сбрую, откуда можно заключить, что лошади теперь уже служили и для верховой езды. Вместе с тем сохранившиеся в могилах остатки шерстяных тканей говорят о развитии овцеводства, а остатки льняных материй, находки серпов и мотыг - о том, что финно-угорским племенам было знакомо и земледелие. Имущественное неравенство было уже довольно значительным. Наряду с бедными могилами, где найдены только ножи или вовсе не обнаружено никаких вещей, встречаются богатые погребения с большим количеством украшений, оружия и т. п. Особенно много ювелирных изделий встречается в женских могилах. Однако имущественное неравенство, повидимому, ещё не привело к разложению родового строя, так как в руках отдельных лиц скапливались лишь предметы личного обихода. О длительном сохранении прежних форм жизни свидетельствует сходство финноугорских городищ первых веков нашей эры с более ранними. Так, пьяноборская культура на Каме, сменившая ананьинскую, отличается от неё лишь стилем бронзовых изделий и преобладанием железа. Значительный интерес представляют памятники культа и произведения искусства. Для последнего характерны бронзовые рельефные подвески, изображающие оленей, орлов с человеческим лицом на груди, ящеров, семиголовых лосей, людей, а также маленькие бронзовые и свинцовые идолы в виде птиц, зверей и людей. Около 2 тыс. таких фигурок найдено в 20 км от города Молотова, вниз по Каме, где, повидимому, существовало святилище бога, которому их приносили в жертву. Там же обнаружено огромное количество костей различных жертвенных животных, около 2 тыс. костяных и железных наконечников стрел и около 15 тыс. стеклянных золочёных бус. Другой памятник культа - пещера на реке Чусовой, где найдено несколько тысяч костяных и железных наконечников стрел. Археологи считают, что в этом месте в связи с какими-то религиозными обрядами происходили состязания лучников.
Среди проживающих сегодня на планете есть немало уникальных, самобытных и даже немного загадочных народов и народностей. К таким, несомненно, можно отнести и финно-угорские народы, которые считаются самой крупной этноязыковой общностью в Европе. В нее входит 24 народа. 17 из них проживают на территории РФ.
Все многочисленные финно-угорские народы делятся исследователями на несколько погрупп:
Среди современных финно-угров есть и многочисленные народы, и совсем маленькие группы - менее 100 человек. Есть и такие, память о которых сохранилась только в древних летописных источниках. К исчезнувшим, например, относятся меря, чудь и мурома.
Меряне строили свои поселения между Волгой и Окой еще за несколько сотен лет до н.э. По предположению некоторых историков впоследствии этот народ ассимилировался с восточнославянскими племенами и стал прародителем марийской народности.
Еще более древним народом являлся мурома, проживавший в бассейне Оки.
Что касается чуди, то эта народность обитала вдоль Онеги и Северной Двины. Существует предположение, что это были древнефинские племена, от которых произошли современные эстонцы.
Финно-угорская группа народов сегодня сосредоточена в на северо-западе Европы: от Скандинавии до Урала, Волго-Камья, Западносибирской равнины в нижнем и среднем течении Тобола.
Единственный народ, который образовал свое государство на значительном удалении от собратьев - венгры, проживающие в бассейне Дуная в районе Карпатских гор.
Наиболее многочисленный финно-угорский народ в России - карелы. Помимо Республики Карелия, многие из них живут в Мурманской, Архангельской, Тверской и Ленинградской областях страны.
Большая часть мордвы проживают в Республике Мордва, но немало их расселилось и в соседних республиках и областях страны.
В этих же регионах, а также в Удмуртии, Нижегородской, Пермской и других областях тоже можно встретить финно-угорские народы, особенно немало здесь марийцев. Хотя основной их костяк проживает в Республике Марий Эл.
Республика Коми, а также близлежащие области и автономные округа - место постоянного жительства народности коми, а в Коми-Пермяцком АО и Пермской области проживают из ближайшие «родственники» - коми-пермяки.
Более трети населения Удмуртской Республики составляют этнические удмурты. Кроме этого, небольшие сообщества во многих ближайших регионах.
Что касается хантов и манси, то их основная часть проживает в Ханты-Мансийском АО. Кроме того, большие общины хантов живут в Ямало-Ненецком АО и Томской области.
Среди предков финно-угров были как древнеевропейские, так и древнеазиатские племенные сообщества, поэтому во внешности современных представителей можно наблюдать черты, присущие и монголоидной, и европеоидной расам.
Общими чертами к отличительным признакам представителей данного этноса относят средний рост, очень светлые волосы, широкоскулое лицо со вздернутым кверху носом.
При этом в каждой народности возможны свои «вариации». Например, мордвины-эрзя имеют рост гораздо выше среднего, но при этом являются ярко выраженными голубоглазыми блондинами. А вот мордвины-мокша, наоборот, низкорослые, и цвет волос у них более темный.
Удмурты и марийцы - обладатели «монгольского типа» глаз, что роднит их с монголоидной расой. Но при этом подавляющее большинство представителей народности - светловолосые и светлоглазые. Схожие черты лица встречаются также у многих ижорцев, карелов, води, эстонцев.
А вот коми могут быть как темноволосыми обладателями раскосых глаз, так и светловолосыми с ярко выраженными европеоидными чертами.
Всего в мире проживает около 25 миллионов человек, относящихся к финно-уграм. Наиболее многочисленные из них - венгры, которых насчитывается более 15 млн. Финнов - почти в три раза меньше - около 6 млн., а численность эстонцев - немногим больше миллиона.
Численность остальных народностей не превышает миллиона: мордва - 843 тыс.; удмурты - 637 тыс.; марийцы - 614 тыс.; ингерманландцы - чуть более 30 тыс.; квены - около 60 тыс.; выру - 74 тыс.; сету - порядка 10 тыс. и т.д.
Самыми малочисленными народностями являются ливы, численность которых не превышает 400 человек, и водь, община которых состоит из 100 представителей.
О происхождении и древней истории народов, относящихся к финно-угорским, существует несколько версий. Наиболее популярной из них является та, что предполагает наличие группы людей, говоривших на так называемом финно-угорском праязыке, и примерно до III тыс. до рождества Христова сохранявшей единство. Эта финно-угорская группа народов проживала в районе Урала и западного Приуралья. В те времена предки финно-угров поддерживали связь с индо-иранцами, о чем свидетельствуют всевозможные мифы и языки.
Позднее единое сообщество распалось на угорское и финно-пермское. Из второй впоследствии выделились прибалтийско-финская, волжско-финская и пермская языковые подгруппы. Разделение и обособление продолжалось вплоть до первых веков нашей эры.
Родиной предков финно-угров ученые считают регион, находящийся на границе Европы с Азией в междуречье Волги и Камы, Приуралье. При этом поселения находились на значительном удалении друг от друга, что, возможно, и явилось причиной того, что они не создали своего единого государства.
Основными занятиями племен были земледелие, охота и рыболовство. Наиболее ранние упоминания о них встречаются в документах времен Хазарского каганата.
На протяжении многих лет финно-угорские племена выплачивали дань булгарским ханам, входили в состав Казанского ханства и Руси.
В XVI-XVIII века на территория финно-угорских племен начала заселяться тысячами переселенцев с различных регионов Руси. Хозяева зачастую сопротивлялись такому нашествию и не желали признавать власть русских правителей. Особенно яростно сопротивлялись марийцы.
Однако, несмотря на сопротивление, постепенно традиции, обычаи и язык «пришельцев» стали вытеснять местную речь и верования. Ассимиляция усилилась в ходе последующей миграции, когда финно-угры стали переезжать в различные регионы России.
Изначально существовал единый финно-угорский язык. По мере того, как группа делилась и различные племена расселялись все дальше друг от друга, он видоизменялся, распадался на отдельные наречия и самостоятельные языки.
До настоящего времени финно-угорские языки удалось сохранить как крупным народам (финны, венгры, эстонцы), так и небольшим этническим группам (ханты, манси, удмурты и т.д.). Так, в начальных классах ряда российских школ, где обучаются представители финно-угорских народов, изучают саамский, хантыйский и мансийский языки.
Коми, марийцы, удмурты, мордва также могут изучать языки своих предков, начиная со средних классов.
Другие народы, говорящие на финно-угорских языках, могут также разговаривать на диалектах, схожих с основными языками группы, в которую входят. Например, бессермяне общаются на одном из наречий удмуртского языка, ингерманландцы - на восточном диалекте финского, квены говорят на финском, норвежском или саамском языках.
В настоящее время общих слов во всех языках народов, относящихся к финно-уграм, едва наберется около тысячи. Так, «родственную» связь различных народов можно проследить в слове «дом», которое у финнов звучит, как koti, у эстонцев - kodu. Схожее звучание у «куду» (морд.) и «кудо» (марийск.).
Живя рядом с другими племенами и народами, финно-угры перенимали от них культуру и язык, но и щедро делились своими. Например, в «богатый и могучий» вошли такие финно-угорские слова, как «тундра», «килька», «салака» и даже «пельмени».
Памятники культуры финно-угорских народов в виде поселений, захоронений, предметов быта и украшений археологи находят на всей территории обитания этноса. Большая часть памятников относится к началу нашей эры и раннему средневековью. Многие народы сумели сохранить свои культуру, традиции и обычаи вплоть до сегодняшнего дня.
Чаще всего они проявляются в различных обрядах (свадьбы, народные праздники и т.д.), танцах, одежде и обустройстве быта.
Финно-угорская литература историками и исследователями условно разделяется на три группы:
При этом у всех представителей этноса богатое наследие имеет устное народное творчество. У каждой народности есть многочисленные былины и легенды о героях прошлого. Одним из наиболее знаменитых произведений народного эпоса является «Калевала», повествующая о жизни, верованиях и обычаях предков.
Большинство народов, относящихся к финно-уграм, исповедуют православие. Финны, эстонцы и западные саамы придерживаются лютеранской веры, а венгры - католической. При этом в обрядах, большей частью свадебных, сохранены древнии традиции.
А вот удмурты и марийцы в некоторых местах до сих пор сохраняют свою древнюю религию, также, как и самодийские и некоторые народы Сибири поклоняются своим богам и исповедуют шаманизм.
В древности главным продуктом питания финно-угорских племен была рыба, которую жарили, варили, вялили и даже употребляли в пищу сырой. При этом для каждого вида рыбы был свой собственный способ приготовления.
Использовали в пищу и мясо лесных птиц и мелких зверьков, пойманных в силки. Наиболее популярными овощами были репа и редька. Пищу обильно приправляли пряностями, такими, как хрен, лук, борщевик и т.д.
Из ячменя и пшеницы финно-угорские народы готовили каши, кисели. Их же использовали и для наполнения домашних колбас.
Современная кухня финно-угров, испытавшая сильное влияние соседних народов, почти не имеет особенных традиционных черт. Но почти у каждого народа есть хотя бы одно традиционное или ритуальное блюдо, рецепт которого был донесен до наших дней практически в неизменном виде.
Отличительной особенностью кулинарии финно-угорских народов является то, что в пищеприготовлении предпочтение отдается продуктам, выращиваемым в месте проживания народности. А вот привозные ингредиенты используются лишь в самом минимальном количестве.
С целью сохранения культурного наследия финно-угорских народов и передачи традиций и обычаев предков будущим поколениям повсеместно создаются всевозможные центры и организации.
Большое внимание этому уделяется и в РФ. Одной из таких организаций является некоммерческая ассоциация Поволжский центр финно-угорских народов, созданный 11 лет назад (28 апреля 2006 года).
В рамках своей работы центр не только помогает большим и малым финно-угорским народностям не утратить свою историю, но и знакомит с ней другие народы России, способствуя укреплению взаимопонимания и дружбы между ними.
Как и в каждом народе, есть у финно-угров и свои герои. Известный представитель финно-угорского народа - няня великого русского поэта - Арина Родионовна, которая была родом из ингерманландской деревни Лампово.
Также финно-уграми являются такие исторические и современные личности, как патриарх Никон и протопоп Аввакум (оба были мордвинами), физиолог В. М. Бехтерев (удмурт), композитор А. Я. Эшпай (мариец), спортсменка Р. Сметанина (коми) и многие другие.
О финно-угорских племенах
В третьей четверти I тыс. н. э. славянское население, расселившееся в Верхнем Поднепровье и смешавшееся с местными восточнобалтийскими группировками, при своем дальнейшем продвижении на север и восток достигло границы областей, издревле принадлежавших финно-угорским племенам. Это были эсты, водь и ижора в Юго-Восточной Прибалтике, весь на Белом озере и притоках Волги - Шексне и Мологе, меря в восточной части Волго-Окского междуречья, мордва и мурома на Средней и Нижней Оке. Если восточные балты являлись соседями финно-угров с глубокой древности, то славяно-русское население близко столкнулось с ними впервые. Последующая вслед за этим колонизация некоторых финно-угорских земель и ассимиляция их коренного населения представляли собой особую главу в истории формирования древнерусской народности.
По уровню социально-экономического развития, образу жизни и характеру культуры финно-угорское население значительно отличалось как от восточных балтов, так и особенно от славян. Совсем чуждыми для тех и других были финно-угорские языки. Но не только поэтому, не только из-за значительных конкретных отличий, славяно-финно-угорские исторические и этнические отношения складывались иначе, чем отношения славян и их старинных соседей - балтов. Главным было то, что славяно-финно-угорские контакты относятся преимущественно к более позднему времени, к другому историческому периоду, чем отношения славян и днепровских балтов.
Когда славяне на рубеже и в начале I тыс. н. э. проникли на земли балтов в Верхнем Поднепровье и по его периферии, они были хотя и более передовыми по сравнению с аборигенами, но все же еще первобытными племенами. Выше уже шла речь о том, что их распространение по Верхнему Поднепровью представляло собой стихийный, веками длившийся процесс. Несомненно, он не всегда протекал мирно; балты оказывали сопротивление пришельцам. Их сгоревшие и разрушенные убежища-городища, известные в некоторых местностях Верхнего Поднепровья, в частности на Смоленщине, свидетельствуют о случаях жестокой борьбы. Но тем не менее продвижение славян в Верхнее Поднепровье нельзя назвать процессом завоевания этих земель. Ни славяне, ни балты не выступали тогда как целое, объединенными силами. Вверх по Днепру и его притокам шаг за шагом продвигались отдельные, разрозненные группы земледельцев, искавших места для новых поселений и пашен и действующих на свой риск и страх. Городища-убежища местного населения свидетельствуют об изолированности общин балтов, о том, что каждая община в случае столкновений защищала прежде всего себя. А если они - славяне и балты - и объединялись когда-либо для совместных вооруженных предприятий в более крупные группировки, это были частные случаи, не менявшие общей картины.
Совсем в иных условиях протекала колонизация финно-угорских земель. Только некоторые из них в южной части бассейна озер Ильмень и Чудского были заняты славянами и смешавшимися с ними днепровскими балтами относительно рано, в VI–VIII вв., в условиях, мало отличавшихся от условий распространения славян в Верхнем Поднепровье. На других финно-угорских землях, в частности в восточных частях Волго-Окского междуречья - на территории будущей Ростово-Суздальской земли, сыгравшей огромную роль в судьбах Древней Руси, славянорусское население стало расселяться начиная лишь с рубежа I и II тыс. н. э., уже в условиях возникновения раннефеодальной древнерусской государственности. И здесь колонизационный процесс, конечно, включал в себя немалый элемент стихийности, и здесь пионером выступал крестьянин-земледелец, на что указывали многие историки. Но в целом колонизация финно-угорских земель протекала иначе. Она опиралась на укрепленные города, на вооруженные дружины. Феодалы переселяли крестьян на новые земли. Местное население облагалось при этом данью, ставилось в зависимое положение. Колонизация финно-угорских земель на Севере и в Поволжье - это явление уже не первобытной, а раннефеодальной славяно-русской истории.
Исторические и археологические данные свидетельствуют о том, что до последней четверти I тыс. н. э. финно-угорские группировки Поволжья и Севера еще в значительной мере сохраняли свои старинные формы быта и культуры, сложившиеся в первой половине I тыс. н. э. Хозяйство финно-угорских племен имело комплексный характер. Земледелие было развито сравнительно слабо; большую роль в экономике играло скотоводство; ему сопутствовали охота, рыбная ловля и лесные промыслы Если восточнобалтийское население в Верхнем Поднепровье и на Западной Двине было по численности весьма значительным, о чем свидетельствуют сотни городищ-убежищ и мест поселений по берегам рек и в глубине водоразделов, то население финно-угорских земель было сравнительно редким. Люди жили кое-где по берегам озер и по рекам, имевшим широкие поймы, служившие пастбищами. Необозримые пространства лесов оставались незаселенными; они эксплуатировались как охотничьи угодья, так же как тысячелетие назад, в раннем железном веке.
Конечно, различные финно-угорские группировки имели свои особенности, отличались друг от друга по уровню социально-экономического развития и по характеру культуры. Наиболее передовыми среди них являлись чудские племена Юго-Восточной Прибалтики - эсты, водь и ижора. Как указывает X. А. Моора, уже в первой половине I тыс. н. э. земледелие стало у эстов основой хозяйства, в связи с чем население обосновалось с этого времени в областях с наиболее плодородными почвами. К исходу I тыс. н. э. древние эстонские племена стояли на пороге феодализма, в их среде развивались ремесла, возникали первые поселки городского типа, морская торговля связывала племена древних эстов друг с другом и с соседями, способствуя развитию экономики, культуры и социального неравенства. Родоплеменные объединения сменились в это время союзами территориальных общин. Локальные особенности, отличавшие в прошлом отдельные группы древних эстов, стали мало-помалу стираться, свидетельствуя о начале формирования эстонской народности.
Все эти явления наблюдались и у других финно-угорских племен, но они были представлены у них значительно слабее. Водь и ижора во многом приближались к эстам. Среди поволжских финно-угров наиболее многочисленными и достигшими сравнительно высокого уровня развития были мордовские и муромские племена, жившие в долине Оки, в среднем и нижнем ее течении.
Широкая, многокилометровая пойма Оки являлась прекрасным пастбищем для табунов лошадей и стад другого скота. Если взглянуть на карту финно-угорских могильников второй, третьей и последней четвертей I тыс. н. э., то не трудно заметить, что в среднем и нижнем течении Оки они тянутся сплошной цепочкой вдоль участков с широкой поймой, тогда как севернее - в области Волго-Окского междуречья и южнее, по правым притокам Оки - Цне и Мокше, а также по Суре и Средней Волге древние могильники поволжских финно-угров представлены в значительно меньшем количестве и располагаются отдельными гнездами (рис. 9).
Рис. 9. Финно-угорские могильники I тыс. н. э. в Волго-Окской области. 1 - Сарский; 2 - Подольский; 3 - Хотимльский; 4 - Холуйский; 5 - Новленский; 6 - Пустошенский; 7 - Заколпиевский; 8 - Малышевский; 9 - Максимовский; 10 - Муромский; 11 - Подболотьевский; 12 - Урванский; 13 - Курманский; 14 - Кошибеевский; 15 - Кулаковский; 16 - Облачинский; 17-Шатрищенский; 18-Гавердовский; 19-Дубровичский; 20 - Бороковский; 27 - Кузьминский; 22 - Бакинский: 23 - Жабинский; 24 - Темниковский; 25 - Иваньковский; 26 - Сергачский.
Указывая на связь поселений и могильников древних финно-угров с широкими речными поймами - базой их скотоводства, П. П. Ефименко обратил внимание на инвентарь мужских погребений, рисующий мордву и мурому I тыс. н. э. как конных пастухов, несколько напоминающих по своему убору и вооружению, а следовательно, и образу жизни кочевников южнорусских степей. «Нельзя сомневаться, - писал П. П. Ефименко, - что пастушество, для которого использовались прекрасные луга по течению Оки, в эпоху возникновения могильников приобретает значение одного из очень важных видов хозяйственной деятельности населения края». Точно так же характеризовали хозяйство поволжских финно-угров и другие исследователи, в частности Е. И. Горюнова. На основании материалов исследованного в Костромской области Дурасовского городища, относящегося к концу I тыс. н. э., и других археологических памятников она установила, что вплоть до этого времени поволжские финно-угры - мерянские племена - были по преимуществу скотоводами. Они разводили главным образом лошадей и свиней, в меньшем количестве крупный и мелкий рогатый скот. Земледелие занимало в хозяйстве второстепенное место наряду с охотой и рыбной ловлей. Такая картина характерна и для исследованного Е. И. Горюновой Тумовского поселения IX–XI вв., расположенного около Мурома.
Скотоводческий облик хозяйства в той или иной мере сохранялся у финно-угорского населения Поволжья и в период Древней Руси. В «Летописце Переяславля Суздальского» после перечисления финно-угорских племен - «иних языцей» - сказано: «Испръва исконнии данницы и конокормцы». Термин «конокормцы» не вызывает никаких сомнений. «Инии языци» выращивали коней для Руси, для ее войска. Это была одна из основных их повинностей. В 1183 г. князь Всеволод Юрьевич, возвращаясь во Владимир из похода на Волжскую Булгарию, «кони пусти на морьдву», что было, вероятно, обычным явлением. Очевидно, мордовское хозяйство, как и хозяйство других поволжских финно-угров - «конокормцев», существенно отличалось от сельского хозяйства славяно-русского населения. Среди «кормлений», упоминаемых в документах XV–XVI вв., числится «мещерское конское пятно» - пошлина, взимаемая с продавцов и покупателей коней.
На такой своеобразной экономической основе, при преобладании скотоводства, особенно коневодства, у поволжских финно-угров в конце I тыс. н. э. могли сложиться классовые отношения лишь примитивного, дофеодального облика, хотя и со значительной общественной дифференциацией, похожие на общественные отношения кочевников I тыс. н. э.
На основании археологических данных трудно решить вопрос о степени развития ремесла у поволжских финно-угров. У большинства из них с давних пор были распространены домашние ремесла, в частности изготовление многочисленных и разнообразных металлических украшений, которыми изобиловал женский костюм. Техническая оснащенность домашнего ремесла в то время мало отличалась от оснащенности ремесленника-профессионала - это были те же литейные формы, льячки, тигли и др. Находки этих вещей при археологических раскопках, как правило, не позволяют определить, было ли здесь домашнее или специализированное ремесло, продукт общественного разделения труда.
Но ремесленники-профессионалы в указанное время несомненно имелись. Об этом свидетельствует возникновение на финно-угорских землях Поволжья на рубеже I и II тыс. отдельных поселений, обычно укрепленных валами и рвами, которые по составу находок, сделанных при археологических раскопках, могут быть названы торгово-ремесленными, «эмбрионами» городов. Кроме местных изделий в этих пунктах встречаются привозные вещи, в том числе восточные монеты, разнообразные бусы, металлические украшения и др. Таковы находки из Сарского городища около Ростова, уже упомянутого Тумовского селища около Мурома, городища Земляной Струг около Касимова и некоторых других.
Можно предполагать, что более отсталыми были северные финно-угорские племена, в частности весь, занимавшая, судя по летописи и данным топонимики, огромное пространство вокруг Белого озера. В ее экономике, как и у соседних коми, едва ли не основное место занимали тогда охота и рыбная ловля. Открытым остается вопрос о степени развития земледелия и скотоводства. Возможно, что среди домашних животных здесь имелись олени. К сожалению, археологические памятники белозерской веси I тыс. н. э. до сих пор остаются неисследованными. И не только потому, что ими специально никто не занимался, а главным образом из-за того, что древняя весь не оставила после себя ни остатков хорошо выраженных долговременных поселений, ни погребальных памятников, известных в земле других соседних финно-угров - эстов, води, мери, муромы. Это было, по-видимому, очень редкое и подвижное население. В Южном Приладожье имеются курганы конца IX–X в. с сожжениями, своеобразные по погребальному обряду и принадлежавшие, возможно, веси, но уже подвергшейся славянскому и скандинавскому влиянию. Эта группировка уже порвала с древним образом жизни. Ее экономика и быт во многом напоминали экономику и быт западных финно-угорских племен - води, ижоры и эстов. На Белом озере имеются древности X и последующих столетий - курганы и городища, принадлежавшие веси, уже испытавшей на себе значительное русское влияние.
Большинство финно-угорских группировок, входивших в границы Древней Руси или тесно с ней связанных, не утратило своего языка и этнических особенностей и превратилось впоследствии в соответствующие народности. Но земли некоторых из них лежали на главных направлениях славяно-русской раннесредневековой колонизации. Здесь финно-угорское население вскоре оказалось в меньшинстве и спустя несколько столетий было ассимилировано. В качестве одной из главных причин славяно-русской раннесредневековой колонизации финно-угорских земель исследователи справедливо называют бегство на окраины Руси земледельческого населения, спасавшегося от растущего феодального гнета. Но, как уже указано выше, имели место и «организованные» переселения крестьян, возглавляемые феодальными верхами. Особенно усилилась колонизация северных и северо-восточных земель в XI–XII вв., когда южные древнерусские области, лежащие вдоль границы степей, подверглись жестоким ударам кочевников. Из Среднего Поднепровья люди бежали тогда на Смоленский и Новгородский Север, а особенно в далекое Залесье с его плодородными почвами.
Процесс обрусения финно-угорских группировок - мери, белозерской веси, муромы и др. - закончился лишь в XIII–XIV вв., а местами и позднее. Поэтому в литературе представлено мнение, что перечисленные финно-угорские группировки послужили компонентом не столько древнерусской, сколько русской (великорусской) народности. Материалы этнографии точно так же свидетельствуют, что финно-угорские элементы в культуре и быту были характерны для старинной сельской культуры лишь волго-окского и северного русского населения. Но археологические и исторические данные говорят о том, что в ряде местностей процесс обрусения финно-угорского населения завершился или зашел очень далеко уже к XI–XII вв. К этому времени вошли в состав древнерусской народности значительные группы мери, веси и окских племен, а также отдельные прибалтийско-финские группы на Северо-Западе. Поэтому финно-угры не могут быть исключены из числа компонентов древнерусской народности, хотя этот компонент и не являлся значительным.
Колонизация финно-угорских земель, взаимоотношение пришельцев с коренным населением, его последующая ассимиляция и роль финно-угорских группировок в формировании древнерусской народности - все эти вопросы изучены еще далеко не достаточно. Ниже речь пойдет о судьбе не всех финно-угорских групп, земли которых были заняты в раннем средневековье славяно-русским населением, а лишь тех из них, о которых в настоящее время есть какие-либо сведения, - исторические или археологические. Больше всего данных имеется о древнем населении восточной части Волго-Окского междуречья, куда в XII в. переместился важнейший центр Древней Руси. Кое-что известно о финно-угорском населении Северо-Запада.
Как это ни странно на первый взгляд, древними финно-уграми, оказавшимися в границах Руси, больше всего интересовались в третьей четверти XIX в. Интерес к ним был вызван тогда, во-первых, итогами исследований выдающихся финно-угроведов - историков, лингвистов, этнографов и археологов, прежде всего А. М. Шегрена, впервые нарисовавшего широкую историческую картину финно-угорского мира, и его младшего современника М. А. Кастрена. А. М. Шегрен, в частности, «открыл» потомков древних финно-угорских группировок - води и ижоры, сыгравших большую роль в истории Великого Новгорода. Первым исследованием, специально посвященным исторической судьбе води, была вышедшая в 1851 г. работа П. И. Кеппена «Водь и Вотская пятина». Во-вторых, интерес к финно-уграм и их роли в отечественной истории был вызван тогда грандиозными раскопками средневековых курганов на территории Ростовско-Суздальской земли, произведенными А. С. Уваровым и П. С. Савельевым в начале 50-х годов XIX в. По мнению А. С. Уварова, с которым он выступил на I Археологическом съезде 1869 г., эти курганы принадлежали летописной мере, как тогда говорили, мерянам - финно-угорскому населению, «быстрое обрусение» которого началось «почти в доисторические для нас времена».
Труд А. С. Уварова и П. С. Савельева, «открывший, казалось, безвестно исчезнувшую культуру целой народности и показавший огромное значение археологических раскопок для ранней истории России, справедливо привел современников в восхищение» и вызвал многочисленные попытки отыскать следы мери в письменных источниках, в топонимике, в этнографических материалах, в тайных языках владимирских и ярославских офеней-коробейников и т. д. Продолжались и археологические раскопки. Из многочисленных трудов того времени, посвященных древней мери, назову статью В. А. Самарянова о следах поселений мери в пределах Костромской губернии, явившуюся результатом архивных изысканий, и прекрасную книгу Д. А. Корсакова о мере, автор которой, подытоживший огромный и разнообразный фактический материал, не сомневался, что «чудское (финно-угорское, - П. Т. ) племя» было «некогда одним из элементов формации великорусской народности».
В конце XIX - начале XX в. отношение к древним финно-уграм Волго-Окского междуречья заметно изменилось, интерес к ним снизился. После того как раскопки средневековых курганов были произведены в пределах разных древнерусских областей, выяснилось, что курганы Ростово-Суздальской земли в своей массе не отличаются от обычных древнерусских и, следовательно, А. С. Уваровым было дано ошибочное их определение. А. А. Спицын, выступивший с новым исследованием, посвященным этим курганам, признал их русскими. Он указал, что финно-угорский элемент в них незначителен и высказал недоверие в отношении сообщений летописи о мери. Он полагал, что меря была вытеснена из пределов Волго-Окского междуречья на северо-восток, «задерживаясь на пути отступления лишь небольшими клочками».
В целом соображения А. А. Спицына относительно ростовосуздальских курганов X–XII вв. являлись несомненно правильными, и они никогда не оспаривались. Но его стремление чуть ли не полностью исключить финно-угров из состава населения Северо-Восточной Руси, свести их роль до минимума, являлось безусловно ошибочным.
Точно так же ошибочной была оценка, данная А. А. Спицыным материалам из средневековых курганов, исследованных в конце прошлого века В. Н. Глазовым и Л. К. Ивановским к югу от Финского залива, между озерами Чудским и Ильмень. Почти все эти курганы А. А. Спицын признал славянскими вопреки мнению финских археологов, относивших их к памятникам води. Прав был А. В. Шмидт, указавший в своем очерке истории археологического изучения древних финно-угров, что взгляды А. А. Спицына явились отражением определенной, распространенной тогда националистической тенденции, которую А. В. Шмидт назвал «славянской точкой зрения», указав ее главных представителей в русской археологии того времени - И. И. Толстого и Н. П. Кондакова. Эта точка зрения была представлена тогда и в трудах историков Древней Руси: Д. И. Иловайского, С. М. Соловьева, В. О. Ключевского и др. Они, конечно, не отрицали, что в границах Древней Руси имелись местности с «инородческим», финно-угорским населением, которое кое-где сохранялось до XIII–XIV вв., а местами и позднее. Но в неславянских племенах дореволюционные исследователи не видели субъекта истории. Они не интересовались их судьбой, отводили им пассивную, третьестепенную роль в истории Руси.
Запоздалым отголоском этих же взглядов явилось выступление известного этнографа Д. К. Зеленина, опубликовавшего в 1929 г. статью, в которой он ставил под сомнение сам факт участия финно-угров в формировании русской народности. Выступление это подверглось тогда со стороны этнографов суровой критике.
К большому сожалению, нигилистическое отношение к истории финно-угров и других неславянских участников создания древнерусской народности по иным, конечно, чем раньше, причинам сохранилось и среди советских историков Древней Руси. В трудах таких специалистов по истории населения и феодальных отношений в Северо-Восточной Руси, как М. К. Любавский и С. Б. Веселовский и др., неславянское население - весь, меря, мещера, мурома - лишь упоминается и не более. В работах Б. Д. Грекова, посвященных истории крестьянства, С. В. Юшкова, в которых речь идет об истории права, М. Н. Тихомирова о крестьянских и городских антифеодальных движениях и других население Древней Руси рассматривается с самого начала как по сути дела однородное. Вольно или невольно историки исходят из представления, что древнерусская народность в IX–X вв. уже сложилась. Они не видят и не учитывают местных особенностей, не видят или не принимают во внимание того, что отдельные славяно-русские, финно-угорские и другие группировки имели свою экономическую, социальную и этническую специфику. Нерусские племена вели борьбу за независимость не только в IX–X вв., в период становления Древней Руси, но и позднее - в XI–XII вв. Историки как будто бы опасаются, что, признав наличие антагонизма между отдельными этническими группами, входившими в границы Древней Руси, они ослабляют свою марксистскую оценку исторических событий, главной силой которых была классовая борьба. В итоге это ведет к некоторой своеобразной идеализации Древней Руси.
Возьмем, например, известное антифеодальное восстание 1071 г. в Ростовской области. Несмотря на то что описание этого события в летописи не оставляет никаких сомнений в том, что его участниками - и смердами, возглавляемыми волхвами, и «лучшими женами», которых грабили и убивали голодные смерды, - были мерянские, финно-угорские элементы (речь об этом еще будет идти ниже), историки Древней Руси не придают этому никакого значения или же пытаются вовсе отрицать данное обстоятельство.
Так, М. Н. Тихомиров, признавая, что Ростово-Суздальская земля в XI в. имела смешанное русско-финно-угорское население, пытался тем не менее рассматривать специфические этнографические особенности, сопутствующие восстанию 1071 г., в качестве особенностей, распространенных якобы в русской среде. Восставших смердов с волхвами он считает русскими, так как в летописном рассказе нигде не указано, что Ян Вышатич объяснялся с восставшими с помощью переводчиков.
Из историков наших дней, кажется, один лишь В. В. Мавродин дал, на мой взгляд, правильную характеристику той, не только социальной, но и специфической племенной, среды, в условиях которой протекало восстание 1071 г.
И в настоящее время в историографии в указанной области мало что изменилось. Можно полностью присоединиться к высказанному недавно мнению В. Т. Пашуто, который отметил, что «в нашей историографии пока не исследован вопрос об этнической и экономической сложности и обусловленной ею политической неоднородности структуры Древнерусского государства… Не изучены и особенности антифеодальной борьбы подвластных Руси народов и ее соотношение с историей классовой борьбы русских смердов и городской бедноты». Нужно указать, что в работе В. Т. Пашуто, из которой взята эта цитата, по сути дела впервые все эти темы во всей их полноте были поставлены перед историками. Но пока что только поставлены.
Несколько лучше в последние десятилетия обстояло дело с археологическими исследованиями, посвященными раннесредневековой истории Ростово-Суздальской земли и северо-запада Новгородской. В результате неоднократных раскопок в области Волго-Окского междуречья был получен значительный новый материал, освещающий культуру финно-угорского - мерянского, муромского и мордовского населения, а также картину появления в этой области славяно-русских поселенцев. Одним из последних итогов этих работ является опубликованная в 1961 г. большая книга Е. И. Горюновой. В этой книге, по моему мнению, не со всем можно согласиться, особенно в тех ее разделах, где речь идет о далеком прошлом. Но вторая часть книги, посвященная раннему средневековью, в частности взаимоотношениям русского населения с местными мерянской и муромской группировками, содержит в основном очень интересные данные и их интерпретацию, которые не раз будут использованы в дальнейшем изложении. Средневековым древностям белозерской веси посвящены работы Л. А. Голубевой - исследователя города Белоозеро. Население этого древнего города было смешанным, русско-финно-угорским.
Большое значение для исследований в области истории и культуры волго-окских финно-угорских племен имели также результаты археологических работ в смежных с Волго-Окским междуречьем Марийской, Мордовской, Удмуртской Автономных Советских Социалистических Республиках.
Что касается северо-западных финно-угорских областей, вошедших некогда в состав Вотской пятины Великого Новгорода, то в ее западных частях, лежащих к югу от Финского залива и р. Невы, за последнюю половину века было очень мало археологических исследований, посвященных изучению истории древнего коренного населения. Тем не менее взгляды А. А. Спицына на средневековые курганы этой области были пересмотрены. Такие исследователи, как X. А. Моора, В. И. Равдоникас, В. В. Седов, пришли к выводу, что курганные древности XI–XIV вв., их немалую часть, нужно связать с коренным населением - водью и ижорой. Да и как могло быть иначе, если эти финно-угорские группировки составляли тут значительную часть населения вплоть до XIX в. и если население, сохраняющее память о своем водском и ижорском происхождении, имеется здесь кое-где и в настоящее время.
Большие исследования средневековых курганов в 20-30-х годах велись в соседних областях - в Южном Приладожье и Прионежье; они были связаны с раскопками на городище Старая Ладога и имели целью дать картину окружавшего этот город сельского населения, известного ранее главным образом по раскопкам Н. Е. Бранденбурга. Итоги всех этих исследований вызвали среди археологов длительную дискуссию, которая до сих пор не закончилась. Как уже указывалось, одни исследователи утверждают, что средневековые курганы Приладожья и Прионежья принадлежат веси; другие же видят в них памятники южных карельских группировок. Ясно лишь, что это было не славяно-русское население, а финно-угорское, хотя и подвергшееся значительному славяно-русскому влиянию.
Из книги История России. С древнейших времен до XVI века. 6 класс автора Киселев Александр Федотович§ 4. ВОСТОЧНОСЛАВЯНСКИЕ И ФИННО-УГОРСКИЕ ПЛЕМЕНА И СОЮЗЫ Прародина славян. Славяне являлись частью древней индоевропейской языковой общности. К индоевропейцам относились германские, балтийские (литовско-латышские), романские, греческие, кельтские, иранские, индийские
Из книги Древние боги славян автора Гаврилов Дмитрий АнатольевичФИННО-КАРЕЛЬСКИЕ ВОЗЗРЕНИЯ НА СТАРОГО БОГА. УККО Финно-карельский Укко практически полностью соответствует индоевропейскому представлению о верховном боге-творце, который у ближайших соседей, у славян, именовался Богом, Стрибогом или даже Родом (а в Ригведе он
Из книги Кыпчаки / половцы / куманы и их потомки: к проблеме этнической преемственности автора Евстигнеев Юрий Андреевич№ 4. Краткие сведения о племенах, упоминаемых в книге Источники: китайские хроники династий Суй (581–618 гг.) и Тан (618–907 гг.), сочинения арабо-персидских авторов X–XII вв.Общая литература (литература по конкретным народам приводится в конце сведений):Бичурин Н.Я. Собрание
Из книги Сирия и Палестина под турецким правительством в историческом и политическом отношениях автора Базили Константин МихайловичСтатистические заметки о племенах сирийских и духовном их
Из книги Археологические путешествия по Тюмени и ее окрестностям автора Матвеев Александр ВасильевичИндоиранцы и финно-угры Говорили завоеватели на одном из языков индоевропейской семьи, к которой принадлежат балтийские, германские, романские, славянские (сравните древнеиндийское веда - «священное знание» и русское ведать - «знать»), древнегреческий и многие другие
Из книги История упадка. Почему у Прибалтики не получилось автора Носович Александр Александрович1. Братья финно-угры: сравнительная история финнов и эстонцев Скачет толпа угров, видят камень с надписью: «Налево - Венгрия; тепло, солнечно, виноград. Направо - Финляндия с Эстонией; холодно, сыро, салака». Те, кто умел читать, поскакали налево… Финско-эстонский
Из книги История Украины автора Коллектив авторовПредставления летописца о восточнославянских племенах После рассказа о разделении после Потопа земли между сыновьями Ноя и расселении славян летописец сообщает: «… словене пришедше и седоша по Днепру и нарекошася поляне, а друзии древляне, зане седоша в лесех; а друзии
Из книги Этнокультурные регионы мира автора Лобжанидзе Александр Александрович Из книги У истоков древнерусской народности автора Третьяков Петр НиколаевичНА ФИННО-УГОРСКИХ ОКРАИНАХ ДРЕВНЕЙ РУСИ
автора Мартьянов Андрей Из книги Верования дохристианской Европы автора Мартьянов Андрей Из книги Верования дохристианской Европы автора Мартьянов АндрейФинно-уграми называют языковую общность народов, говорящих на так называемых финно-угорских языках. Они проживают на территории Западной Сибири, Центральной, Северной и Восточной Европы. Представителей этих народностей много и в России, о чем свидетельствуют фамилии, имеющие финно-угорское происхождение.
Согласно данным Всероссийской переписи населения 2010 года на территории Российской Федерации проживает более 2 миллионов представителей финно-угорских народов. Среди них мордва, удмурты, марийцы, коми-зыряне, коми-пермяки, ханты, манси, эстонцы, вепсы, карелы, саамы, ижорцы. У русского народа также есть общие хромосомы с финно-уграми.
Исследователи разделяют финно-угорские народы на пять подгрупп. В первую, прибалтийско-финскую, входят эстонцы, карелы, вепсы и ижорцы, а также водь и ливы.
Вторая подгруппа носит название саамской или лопарской. Ее представители в России проживают в районе Кольского полуострова. По мнению ученых, некогда они занимали большую территорию, но были вытеснены на север. Кроме того, их собственный язык был заменен одним из финских наречий.
К третьей подгруппе – волжско-финской – относятся марийцы и мордва.
Четвертая, пермская подгруппа, включает коми, коми-пермяков и удмуртов.
Пятая подгруппа носит название угорской. К ней относятся, в частности, народы ханты и манси, населяющие низовья Оби и северный Урал.
В XVI-XVIII столетиях активно происходила экспансия русских переселенцев на земли, населенные финно-уграми. Постепенно христианская религия, русская письменность и культура стали вытеснять местные традиции. Сегодня большинство финно-угров в России говорят по-русски и исповедуют православие.
Между тем следы финно-угорской культуры сохранились на территории нашей страны в виде топонимов, особенностей диалектов и фамилий. Кстати, по последним иногда можно вычислить потомков финно-угров.
Карельские фамилии имеют обычно либо русское происхождение, либо образованы по «русскому» типу. Чаще всего в основе их лежит имя кого-то из предков.
До революции фамилии многим карелам заменяли прозвища. Впоследствии они были записаны как фамилии. Так, фамилия Тухкин произошла от слова «тухка» (зола), Лангуев - от «лангу» (силок, петля), Липаев - от «липата» (моргать). Некоторые фамилии связаны с языческими прозвищами: Лембоев (от «лембо» - черт, леший), Ребоев (от «ребо» - лисица). Причем суффиксы -ов и -ев часто присоединяются к гласной основе.
Ряд карельских фамилий также произошел от различных топонимов: Кундозеров от «Кундозеро», Паласёлов - от названия населенного пункта Паласельга.
Кроме того, некоторые фамилии произошли от русских имен, переведенных на карельский язык. Среди них Гарлоев (от имени Хаурой - Гавриил), Ануков (от Онёкка - Ондрей или Андрей), Теппоев (от Теппана - Степан), Годарев (от Ходари - Фёдор).
Фамилии у мордвинов появились в XVII веке. Сначала они происходили от отчеств. Так, сын Лопая становился Лопаевым, сын Худяка – Худяковым, Кудаша – Кудашевым, Кирдяя - Кирдяевым.
Но в принципе все мордовские фамилии можно поделить на четыре разновидности. Первая происходит от дохристианских личных имен: например, Аржаев от Аржай («аржо» - шрам, зазубрина), Вечканов от Вечкан («вечкелс» - любить, уважать). Вторая – от канонических личных имен, которые давались при крещении. Но часто крещеных мордвинов называли уменьшительными именами. Отсюда фамилии Федюнин (от Федора), Афонькин (от Афанасия), Ларькин (от Иллариона). Третья группа произошла от русских нарицательных слов: Кузнецов, Кочетков, Французов. Наконец, четвертая – это фамилии, позаимствованные от тюркоязычного населения, с которым ассимилировалась мордва, в частности, от татар: Булаткин, Карабаев, Исламкин. В мордовских фамилиях гораздо чаще встречаются «уничижительные» суффиксы, чем в русских: Исайкин, Агейкин, Ерошкин, Тараскин.
У коми фамилии появились начиная с XV столетия. Дело в том, что Пермь Вычегодская и Пермь Великая первоначально подчинялись Новгородской республике, где фамилии присваивались представителям всех слоев населения. Таким образом все ныне существующие фамилии народов коми образованы по «русскому» типу – с помощью суффиксов -ов (-ев), -ин, -ский. Однако корни, лежащие в основе фамилий, можно разделить на три разновидности. К первой относятся корни, позаимствованные из языка коми. Ко второй – корни, взятые из русского языка. К третьей – корни, имеющие интернациональное происхождение от собственных имен.
Так, фамилия Бурматов происходит от «бур» (добрый) и «морт» (человек), Ичеткин – от «ичет» (маленький), Кудымов - от мифологического коми-пермяцкого героя Кудым-Оша, Колегов - от «кальог» (болтливый), Кычанов - от «кычи» (щенок), Пупышев - от «пупыш» (прыщ), Ческидов - от «ческыд» (сладкий, приятный), Юров - от «юр» (голова).
Они также образованы по «русской» системе. Среди них можно выделить следующие группы:
Фамилии с корнями из удмуртского языка. К ним относятся, например, Агаев (от «агай» - старший брат или дядя), Вахрушев (от «вахра» - ветер), Гондырев - (от «гондыр» - медведь), Юберов, Юберев (от «юбер» - дятел).
Фамилии от удмуртских личных имен. К примеру, Будин, Булдаков (с ударением на второй слог), Удегов, Шудегов.
Фамилии неудмуртского происхождения. Например, они могут иметь русское или тюркское происхождение: Владыкин, Ившин, Лукин, Снигирев, Ходырев. Разумеется, в таком случае их происхождение определить сложнее.
