Союз научного и интуитивного знаний - ключ к гармоничному познанию мира
Академик РАЕН Ю. Васильчук отмечает узость и фрагментальность современного научного взгляда на мир в рамках устаревших материалистических догм. Выход из этой тупиковой ситуации ученый видит в объединении традиционного научного знания со знанием трансцендентным, содержащимся в священных текстах. Так, он, в частности, отмечает:
«Речь идет о том, что современная наука должна прежде всего отнестись к священным текстам с абсолютным доверием, чтобы увидеть всю глубину мысли и заботы, по-своему заложенные в каждом из них. И главное - увидеть внутреннюю, скрытую взаимосвязь между ними как источниками общей духовной основы развития и преображения человека.
Эти древние тексты имеют очень важную общую черту: они глобально воспринимают мир как единое целое. Это целостное, нерасчлененное видение мира имеет огромную ценность для современного мышления, непрерывно углубляющегося во все более частные, изолированные проблемы. Такое углубление способно вскрыть много важного, неизвестного древним. Но оно одновременно означает и фрагментацию картины мира, опасную потерю понимания его главных, сущностных характеристик…
Дело в том, что фрагментация картины мира, разрушающая понимание смысла частных процессов, происходящих в мире, ломает как науку не только историю, но и социологию, политологию, политэкономию. Мощные методы количественного исследования частных процессов оказываются бессильными перед лицом нарастающего когнитивного вакуума, деформирующихся общественных наук».
Как уже известно, мозг состоит из правого и левого полушарий. Правое отвечает за чувства и эмоции. Левое - за речь и рациональное мышление. Технократическое развитие цивилизации было достигнуто за счет преобладания развития левого полушария над правым. Такая дисгармония развития приводит к превращению людей в логически мыслящие машины, которые, при отсутствии духовно-интуитивного развития, ничем не будут отличаться по своему мышлению от искусственного интеллекта - роботов. Поэтому становится понятным, почему прогрессивно мыслящие ученые называют большинство представителей человечества биороботами.
С другой стороны, выравнивание функций левого и правого полушария мозга способно совместить в себе и материалистический и мистико-религиозный взгляды на окружающую реальность. Не случайно академик Л. Мельников подчеркивает, что практически все великие научные идеи и теории появились не в результате напряженных раздумий, а благодаря интуиции, озарению. Тот же А. Эйнштейн изрек однажды следующую фразу: «Нет ничего более прекрасного на свете, чем мистическое».
Такое научное озарение или прозрение относится к измененным состояниям сознания. Однако измененными они являются лишь для зацикленного на пяти обычных чувствах материалистически-однобокого взгляда на мир. В условиях, когда удастся гармонично соединить в одно целое наше сознание (обыденное материалистически-логическое восприятие) и подсознание (интуитивное восприятие) в единое целое, в цельную картину восприятия реальности, мы получим качественно новый уровень постижения этой реальности, который является «сверхсознанием», характеризующимся гармоничным развитием обоих полушарий мозга, в отличие от однобокого взгляда на реальность, возникающую при развитии одного лишь правого или левого полушарий мозга.
Этот путь, по мнению академика Л. Мельникова,
«…давно провозглашен наиболее мудрыми и дальновидными мыслителями Востока и Запада. Нужно «всего лишь» объединить интуитивное и научное знание, уравнять в правах на критерий «истинности» то, что получено в результате озарения, транса или наития, и то, что выявил точный эксперимент или логическое построение.
Объективности ради, эксперимент - не панацея: в принципе невозможно абсолютно всему найти логическое или лабораторное объяснение. Поэтому всегда останутся допущения, аксиомы, гипотезы, которые совершенно невозможно доказать или опровергнуть. В них можно только верить или не верить. Так можно верить или не верить в материализм. Можно верить и не верить в одухотворенность Вселенной. Можно быть глубоко убежденным адептом оккультных значений, потому что адепты, как и ученые, опираются пусть на иную, но систему доказательств.
Проявления жизни неисчерпаемы. А это и есть знак божественности Мироздания. Недаром перед этим преклоняются все великие религии мира: христианство, буддизм, зороастризм, друидические верования, древнеегипетский жреческий эзотеризм и пр. Как же мы можем отбросить этот великий опыт интуитивного, неосознанного постижения истины? А откуда явились эти истины в качестве непреложных аксиом? Да из подсознания и явились. Из этой уникальной кладовой человеческого всезнания. Отсюда и следует, что научный и духовно-религиозный опыт должны быть объединены, синтезированы, на основе чего возникнет новый виток знаний, свойственных человеку будущего - «хомо суперус».
Возможно, эволюция разума уже завершена. Поэтому дальнейшее совершенствование человека скорее всего будет связано с развитием его духовной сферы. Для науки единственный выход из тупикового состояния видится в соединении этой самой науки и мистики: рационального и оккультного, веры и посильных доказательств. Иными словами, в соединении западной и восточной систем мышления, ибо Запад, как известно, преуспел именно в точном, но ограниченном знании. Зато Восток - во всестороннем и глубинном понимании мира и человека».
Такой срединный путь является и исконно русским, поскольку был изложен еще во «Влесовой книге» наших предков, в основе философии которой была заложена идея гармоничного единства с Космосом и Природой. По мнению С. Кортунова, развитие идей «Влесовой книги» на основе научных достижений и возможностей XXI века способно ответить на многие еще неясные для человечества вопросы и сделать рывок в нашем понимании окружающего мира.
Однако наметки такого «срединного» пути развития на основе гармоничного равновесия человечества с внешним и внутренним миром, можно обнаружить и среди трансцендентных учений других народов, в частности, мыслителей Индии и Китая, а также шаманов и магов индейских цивилизаций. Многие из этих учений (в частности: «Живая Этика» (Учение Махатм) Е. Рерих, «Роза Мира» Д. Андреева, «Путь новых видящих» К. Кастанеды, учения В. Вернадского и К. Циолковского о Ноосфере и пр.) подвергались и продолжают подвергаться нападкам достойных представителей ортодоксальной материалистически-однобокой науки и мистически-однобоких религиозных течений.
Не случайно еще А. Шопенгаузер отмечал: «Каждый принимает конец своего кругозора за конец света».
Еще более жестко высказывается В. Демин в отношении нападок ортодоксальных ученых на ученых-космистов:
«Руководствуясь некоторой примитивной и доморощенной научной парадигмой, они не только принимают ее за абсолютную истину, но и пытаются навязать свой школярский взгляд на мир окружающим. Кроме того, практика подсказывает, что подобные «ниспровергатели» являются, как правило, своего рода интеллектуальными геростратами: страдая комплексом неполноценности и осознавая собственную бездарность, они начинают заниматься очернительством великих предшественников».
Отказ от безоговорочной власти логически-счетного интеллекта, равно как и от необоснованной фанатичной веры, способен вывести наше восприятие из плена навязанных нам ограниченных материалистических «научных» истин и противопоставляемых им религиозных догм. Соединение и синтез этих противоположных взглядов на окружающую реальность способны раскрыть и расширить наше восприятие и весь спектр человеческих способностей и возможностей.
А. Белов делает в отношении этого вывода следующее заявление:
«Современное общество называют левополушарным. И действительно, нам с детства вдалбливают, что надо делать, а что не надо делать ни при каких обстоятельствах - «что такое хорошо, а что такое плохо». Все эти инструкции и руководства к действию складируются в левом, логическом полушарии, и оно, повзрослев, берет на себя функцию внутреннего цензора и оценщика. К любому движению судьбы оно прикладывает шаблон, выработанный многими поколениями наших предков. Нельзя сказать, что это плохо, но как это мешает творчеству! Левое буквально не дает правому и слова вставить, может быть, поэтому оно такое бессловесное. Ведь по способности к овладению речью правое ничуть не хуже своего левого собрата. Об этом свидетельствует нормальная речь детей, в детстве лишившихся левого полушария из-за болезни, или речь левшей, у которых центр речи находится в правом полушарии.
Наш мозг - это комплексная двуединая система, и никакого «перекоса» он не терпит. Та же речь формируется при активном участии правого полушария. Левое лишь обрабатывает ее, шлифует и «переводит» на общепринятый язык. Одному левому полушарию с такой работой справиться гораздо сложнее. Диалог между полушариями происходит всегда, даже когда кажется, что две личности, «сидящие» в человеке, отказываются понимать друг друга».
Американский антрополог К. Кастанеда называл этот феномен «внутренним диалогом», в котором превалирует левосторонний логический интеллект. Вообще сама суть «диалога» между двумя половинками головного мозга состоит в их разделенности. Такое половинчатое восприятие реальности, когда мы воспринимаем мир либо посредством левой, либо посредством правой половины мозга, является неполным и искаженным. Будущее эволюции человечества, несомненно, за гармоничным соединением в единый слаженный механизм обеих работающих половинок головного мозга.
Михаил Кузнецов
Московская обл.
http://michael101063.livejournal.com/ [email protected]
Первая проповедь Будды в Сарнатхе, которую мы цитировали в последнем разделе как «классическое место» для формулы Четырех благородных истин, говорит о двух крайностях, которых следует избегать тому, кто вступил на путь скитальца, и провозглашает открытый им Срединный Путь, который ведет к проникновению и знанию, приводит к покою, высшему постижению, к Просветлению и Нирване. Этот Срединный Путь затем объясняется как Благородный Восьмеричный Путь. Прежде чем говорить о Четвертой истине, Истине Пути, в рамках триады нравственности, медитации и мудрости, необходимо сначала исследовать Срединный Путь.
Мы уже столкнулись с трудностями, когда пытались прояснить разницу между запредельными истинами и их мирскими обозначениями или символами, как абстрактными, так и конкретными. Сделав еще один шаг вперед, можно сказать, что каждая истина обладает, в соответствии с планом существования, на котором она воспринимается, аспектом или углом рассмотрения, уровнем опыта, к которому она применяется, не одним, а множеством символов. Срединный Путь – подобная истина, соответственно, его определение – исключительно трудная задача. В наших условиях мы можем лишь намекнуть на общий принцип, вовлеченный в него, и на природу некоторых из самых важных его следствий.
Срединный путь в высочайшем смысле – это синоним цели пути ученика. Поскольку Нирвана выходит за пределы и утвердительных, и отрицательных определений, можно считать, что она занимает промежуточную позицию «между» или, скорее, «над» двумя крайними концепциями существования и несуществования. Метафизически это равнозначно отрицанию нигилизма и этернализма и, соответственно, их следствий или ложных воззрений. Учения и методы, которые занимают промежуточную позицию между конфликтующими крайностями, – это проявления, в той или иной ограниченной сфере, на своем более высоком или низком уровне применения, Срединного Пути в этом высочайшем, запредельном аспекте. Все крайности однобоких воззрений и практик – это проявления либо этернализма, либо нигилизма, двух ключевых ошибок. В каждой сфере мысли и действия мы сталкиваемся более или менее с одним и тем же трехчленным принципом, на каждом этапе духовной жизни мы встречаемся с необходимостью делать выбор между двумя крайностями, с одной стороны, и средством, которое примиряет противоречие, выходя за его пределы. Следование Срединному Пути, в том смысле слова, который соответствует содержанию Четвертой благородной истины, Истины Пути, по сути, заключается в принятии этого первостепенно важного решения на все более высоких уровнях существования. На каждом уровне крайности становятся все более соблазнительными, более «духовными». С одной стороны, это этернализм в самых тонких и основополагающих формах (Абсолют, чистое Бытие, Божество, Божественная Основа), с другой – архетипы нигилизма (исчезновение души в Боге, растворение низшего эго в Высшем Я, слияние капли с Океаном). А выше и между ними обоими, подобно полной луне между пронзительной яркостью восточных и западных звезд – столп Срединного Пути во всей его чистоте, незамутненный даже тенью позитивной или негативной концепции.
Спускаясь шаг за шагом с высоких к более низким уровня применения, мы обнаруживаем, что с духовной точки зрения самые важные проявления принципа триады трехчлены: есть модальность Срединного Пути в метафизике, психологии и этике. На каждом уровне есть соответствие, в строго герметическом смысле слова, не только между высшими и низшими проявлениями самого Срединного Пути, но и между высшими и низшими модальностями обеих крайностей. Есть, так сказать, вертикальное выравнивание гедонизма с отсутствием веры в душу, независимую от тела, и, следовательно, с ложным воззрением о том, что Нирвана является состоянием абсолютного уничтожения, с одной стороны. С другой стороны, аскетизм связан с верой в бессмертную душу, отдельную от тела, и, следовательно, с ложной верой в то, что Нирвана – это состояние абсолютного существования. Низшее, то есть относительно более конкретное и более точно дифференцированное проявление принципа, можно понять лишь поверхностно, если нет понимания того проявления, что на порядок выше этого, в то время как знание высшего, по сути, содержит знание низшего, а постижение высочайшего приводит к постижению всего. Немногие современные толкователи Дхармы, в особенности те, которые основываются исключительно на тхеравадинских текстах, не совершают ошибку, комментируя этот аспект Четвертой истины с исключительно этической точки зрения. Каков результат? Одно из глубочайших учений буддизма низводится до практики туманной посредственности.
Доктрина Срединного Пути, на самом деле, равнозначна Дхарме, так что постичь одно – значит одновременно постичь другое. Феномены возникают в зависимости от условий. Этот тезис, как мы снова вынуждены настаивать, – суть учения, и его постижение составляет Просветление. Поскольку феномены возникают в зависимости от условий, их нельзя описать ни как существующие, ни как несуществующие: они шунья , пусты от самобытия. Эта шуньята или пустота феноменов соответствует реальности, обозначаемой словом Нирвана, поскольку достижение Нирваны зависит от постижения обусловленности всех явлений.
Поскольку подлинная природа (которая в рамках существования и несуществования является не-природой) феноменов неопределима, выходит за пределы крайностей существования и несуществования, о ней можно говорить как о мадхьяма-марге . Следование Срединному Пути в метафизике заключается в понимании, что реальность нельзя выразить в терминах существования и несуществования, и признании того, что позитивные и негативные отсылки к Нирване, конкретные или абстрактные, чувственные или концептуальные, обладают не абсолютной, а лишь относительной достоверностью.
Так обстоит дело не только с феноменами в целом, но и с феноменами, как физическими, так и ментальными, так называемой личности. Даже сознание, как совершенно ясно дает понять перечисление виджняны в качестве третьей ниданы , вовсе не будучи неизменной сущностью, возникает, подобно любому другому явлению, в зависимости от условий. Это не принцип личной идентичности, а лишь непрерывная последовательность ментальных состояний определенного рода, каждое из которых бесконечно мало по длительности. Эти обусловленные причинами «вспышки» сознания, вместе с другими, не менее мимолетными ментальными состояниями и функциями, составляют «личность» с точки зрения психики. Поскольку каждый из пятичленных феноменов личности (рупа, ведана, самджня, самскары и виджняна – панча-скандха или пять сканд) возникает в зависимости от причин и условий, а мы называем личностью, индивидуальностью или самостью лишь совокупность этих причинных и обусловленных психофизических явлений, постоянная, неизменная душа, самость или эго-сущность не является ядром этих пяти сандх. Анатмавада , категорическое отрицание того, что есть какой-либо феномен личности, помимо действия закона обусловленности, психологически соответствует великой метафизической концепции шуньяты и составляет Срединный Путь в сфере науки об уме. Она избегает и ложной крайности отождествления личности с телом, что было бы равнозначно материализму, а, следовательно, являлось формой нигилизма, будь то в его механистической или диалектической разновидности, и не менее фатальной ошибке утверждения стоящей за потоком психофизических феноменов бессмертной души, неизменного «я» или какой-либо иной статической «духовной» сущности, что было бы равнозначно впадению в крайность этернализма.
К этому моменту нам должно быть очевидно, сколь абсолютна зависимость Срединного Пути в этике от Срединного Пути в метафизике и психологии, насколько неотделимо понимание первого от понимания последних. Вера в то, что за сладкой горечью человеческой жизни разверзлась лишь всепоглощающая пасть гигантского Ничто, неизбежно сводит человека к его телу, а тело – к ощущениям. Удовольствие будет воздвигнуто на пьедестал единственного объекта человеческих устремлений, поглощенность собой подскочит до небес, воздержание станет объектом презрения, а сластолюбцев назовут лучшими и мудрейшими из сынов человеческих. Подобно этому, противоположная вера в то, что основа макрокосма – абсолютное существо, личное или безличное, автоматически отзывается в сфере психологии верой в то, что выше или за микрокосмом, маленьким мирком человеческой личности, существует душа или самость, которая, с одной стороны, связана с абсолютным Существом, будь то путем абсолютной идентичности, как в недвойственной Веданте, или как ее часть или творение, как утверждают иные школы, и которая, с другой стороны, совершенно отличается от физического тела и независима от него. В данном случае материя будет считаться иллюзорной или дурной (или и то, и другое одновременно), а тело станет принципиальной причиной того, что человек не осознает свою тождественность с Божественным или зависимость от него. Объект духовной жизни сведется к стремлению к совершенному расподоблению духа и материи, реального и нереального, Бога и мира, временного и вечного, за чем последует умерщвление плоти в самых крайних и отвратительных формах. На Востоке, особенно в Индии, различные преувеличенные формы аскетизма с давних пор были чрезвычайно популярны. Даже буддизм, несмотря на общую здравость и умеренность его методов, не смог полностью избежать этого влияния. Однако на Западе умерщвление плоти как религиозная практика потеряло свое значение столетия назад и сейчас вызывает лишь незначительный исторический интерес. Современные церковники читают о власяницах и «епитимьях» с усмешкой. Помимо некоторых орденов Римской католической церкви, христианство в целом как в теории, так и на практике значительно отстает от здорового аскетизма, который греки в лучшие времена считали необходимым для нравственной жизни. Кажется, единственное согласие, к которому смогло привести христианство, – это мир между Богом и Мамоной.
Теперь, описав в этом элементарном введении Срединный Путь, мы должны перейти к несколько более пространному исследованию Четвертой истины, Истины Пути, в рамках ее фундаментального трехчленного деления на последовательные этапы шилы , самадхи и праджни .
Шила в изначальном смысле определяется как «природа, характер, привычка, поведение» в целом: к примеру, о человеке со скупым или нетерпимым характером говорят как о аданашиле . Вторичное значение этого слова, более важное с точки зрения учения – это «моральная практика, хороший характер, буддийская этика, кодекс нравственности». Если не накладывать христианские и особенно протестантские смыслы на английское слово, санскритский термин можно передать как «Morality» (Мораль ) , а начальная заглавная буква указывает на его значимость. (Мораль происходит от латинского moralis, от mos, moris, что означает «манера, обычай, привычка, образ жизни, поведение», и, следовательно, в изначальном классическом смысле практически она тождественна первичному определению шилы .) Подобно другим традициям, буддизм для практического удобства сводит этическую часть своего учения к различным сводам правил или наставлений, большая часть из которых запретительны или негативны по характеру. Эти этические формулы являются общими для всех ветвей буддизма, и, будь это Тибет или Шри-Ланка, Бирма или Япония, когда говорится о морали, речь идет обычно об этих особых этических требованиях. Даша-шила или десять черт доброго характера (не «заповедей», как настоятельно определяет их «Палийско-английский словарь» Общества палийских текстов) и панча-шила , пять черт хорошего поведения или упражнения, которые являются наиболее известными кодексами или формулами подобного рода, здесь приводятся в их палийских формулировках. В первую группу включаются (мы приводим традиционные интерпретации) воздержание от отнятия жизни (панатипата верамани), от взятия того, что не отдано по доброй воле (адиннадана), от недолжного поведения в сфере сексуальных желаний (камесу миччачара) – или, если речь идет о монахах и монахинях или мирянах в священные дни, от любой вовлеченности в него, от лжи (мусавада), от грубой речи (пхарусавачая), от клеветы (писунавачая), от игривой и бессмысленной болтовни (сампхаппалапа), от алчности (абхиджая), от злобы (бяпада) и от ложных воззрений (миччадиттхия). Вто рая формула содержит первые четыре пункта даша-шилы , а также наставление «воздерживаться от любого состояния опьянения, возникающего в результате использования одурманивающих веществ» (сурамерая-мадджа-памадаттхана верамани ). Эта пятичленная формула воплощает минимальные нравственные требования в буддизме, которые все практикующие буддисты (номинальные последователи Дхармы – вообще не последователи) должны всячески пытаться воплощать в жизнь.
Строго говоря, буддист – это тот, кто принимает Три Прибежища в Будде, Дхарме и Сангхе и соблюдает или пытается соблюдать Пять наставлений. Корни нашей благости, посаженные в прошлых жизнях, слабы, а наши дурные наклонности сильны, поэтому не стоит удивляться, что мы часто не способны строго соблюдать даже эти простые правила. Поэтому во многих буддийских странах преобладает практика «принятия» Прибежищ и Наставлений от члена Сангхи в дни празднеств, к примеру, в первый и пятнадцатый день лунного месяца. Хотя в таких странах практике следует вся буддийская община, включая тех, чьи обеты не были нарушены, ее можно считать более или менее формальным и внешним признанием того факта, что неумение соблюдать наставления приравнивается к тому, что мы прекращаем, на период отказа от их соблюдения, быть буддистом. Новое принятие и обновленное соблюдение этих правил требуется для возвращения в наш изначальный, подлинно буддийский статус.
Также стоит упомянуть о Восьми наставлениях, соблюдаемых последователями-мирянами в дни полнолуний и новолуний, а также в другие благоприятные дни, и Десяти наставлениях послушника. Первые заключаются в Пяти наставлениях и трех дополнительных правилах, предписывающих воздержание от пищи в недолжное время, от танцев, пения, игры на музыкальных инструментах, зрелищ, гирлянд, духов, косметики и различных украшений внешности, а также от большой и мягкой постели. Эти восемь наставлений, а также правило воздерживаться от взятия в руки золота и серебра, составляют Десятичленную подготовку послушника, а седьмое наставление в этой формуле разделено на два разных правила. Соблюдение 227 монашеских правил, которых придерживаются члены тхеравадинской ветви Сангхи, и 250 правил, которых придерживаются монахи-последователи Махаяны, можно отложить до тех пор, пока мы не оградили самих себя от двух заблуждений, что возникают в ходе нашего рассмотрения этого аспекта – первого из трех этапов Пути.
Тот факт, что группы пронумерованных правил занимают столь важное место в буддийской религиозной жизни и литературе, не должен побуждать нас интерпретировать шилу или Мораль как чисто этический формализм. Не стоит нам и полагать, что исключительно негативный характер этих правил означает, что буддийская нравственность заключается только в воздержании от дурного, без необходимости совершать благое. Несмотря на то, что внешне кажется по-другому, буддийская этика – это, по сути, этика намерения, и, взятые как единое целое, его требования содержат и негативные, и позитивные элементы. Действия сами по себе ни хороши, ни дурны: для буддиста даже в большей мере, чем для Шекспира, «размышление делает все таковым». Кушала (кусала на пали) и акушала , буквально искусное и неискусное, более точные буддийские выражения для того, что является нравственно благим и дурным, – это термины, применимые лишь к создающим карму волевым актам и связанным с ними феноменам ума. Несмотря на фигуру речи, где качества, принадлежащие причине приписываются следствию, действие н азывается безнравственным, если оно начинается с состояния ума (на самом деле совокупности состояний), управляемого тремя неискусными или «неблаготворными» корнями жадности (лобха ), ненависти (двеша ) и неведения (моха ), и нравственным, если оно берет начало в состояниях ума, характеризующихся их противоположностями, то есть в отсутствии жадности, ненависти и неведения.
Однако отношение буддизма к этике – отнюдь не позиция антиномианизма. Он не утверждает, что мы можем совершать то, что условно считается грехом, если мы делаем это с лучшими намерениями. Если бы позиция буддизма была такова, он бы обратился к вопросам психологии и оставил неинтересный труд по разработке списков этических правил и ограничивающих поведение норм менее эмансипированным учениям. Связь между мыслями и поступками, между действиями на уровне ума и уровне тела, не случайна. На самом деле, одно – продолжение второго. Невозможно совершить убийство с добрым сердцем, поскольку сознательное отнятие жизни – лишь внешнее выражение состояния ума, поглощенного ненавистью. Действия сгущаются из мыслей, как вода сгущается из пара. Они – проявленные мысли и провозглашают с крыш действия лишь то, что уже было содеяно в тихих и тайных комнатах сердца. Тот, кто совершает безнравственный поступок, следовательно, заявляет, что он не свободен от неблаготворных состояний ума, и, наоборот, существо с чистым и светоносным сознанием, в котором все неискусные мысли и чувства искоренены, не способно совершить такой поступок. Будда довольно категорично говорит монаху:
«Так, Кунда, должен ты отвечать, если речь идет об Архате, людям иных воззрений:
«Друг, брат-Архат, тот, в котором разрушены ашравы, который прожил жизнь, который выполнил свою задачу, который оставил ношу, который достиг собственного благополучия, который полностью разрушил оковы, привязывающие к становлению, который освобожден посредством Знания, – такой не способен вести себя девятью образами, а именно:
Сознательно отнимать жизнь существа,
Вступать на путь воровства того, что не дано,
Практиковать половой акт,
Говорить заведомую ложь,
Принимать одурманивающие средства,
Запасаться пищей, чтобы предаваться излишествам в еде, как он делал
Прежде, когда был домохозяином,
Вступать на ложный путь ненависти,
Вступать на ложный путь неведения,
Вступать на ложный путь страха ».
(«Дигха-никая», iii, 133. Перевод Вудворда).
Хотя Архат находится «за пределами добра и зла» лишь в том смысле, что он вышел за пределы благотворных волевых актов, результатом которых становится «благое» перерождение, равно как и за пределы неблаготворных, результатом которых становятся перерождения «дурные», а не в том смысле, что он способен как на добродетельные, так и на греховные поступки, все же существует огромная разница между шилой Архата и шилой обычного человека. Это не просто разница в степени, между совершенным и несовершенным. Шила Архата или любого другого благородного ученика – это спонтанное внешнее выражение освобожденного ума, а шила мирского человека – соблюдение предписаний. Стихотворение или любое другое произведение искусства – это воплощение определенного настроения, которое мы улавливаем, читая стихотворение. Поэт переходит от сильной эмоции к ее воплощению в образности, ритме и словах стихотворения, его читатель, напротив, переходит от слов стихотворения к чувству, которым оно вдохновлено. Мораль – это, так сказать, слова самого совершенного из всех стихотворений, добродетельная жизнь – язык, который позволяет выразить секреты духовности. Медитация и Мудрость, два оставшиеся этапа Пути – это его ритм и образность. Архат, подобно поэту, переходит от «вдохновения» к «выражению», а обычный человек, подобно читателю, – от «выражения» к «вдохновению», от шилы , самадхи и праджни – к Просветлению. Так человек, самостоятельно не способный выразить эмоцию в поэзии, может ощутить ее, повторяя слова великого стихотворения. Поскольку действие – воплощение мысли, мысль – это источник действия. Поведение действует на состояния ума, как и состояния ума определяют поведение. Сердитый человек инстинктивно хватает палку, а тот, кто схватил палку, естественным образом захочет кого-то ударить. Когда ум погружен в медитацию, позвоночник автоматически становится прямым, веки прикрываются, взгляд фиксируется, дыхание становится более легким, а руки свободно покоятся на коленях. И, наоборот, принятие подобной позы даже без какой бы то ни было дальнейшей тренировки склонно успокаивать ум. Шила предписана обычным людям не только как самоцель, но и как средство ослабления неблаготворных состояний ума, из которых берут начало неправильная речь и неправильные действия тела: Мораль – это необходимый шаг на пути к Медитации. Поскольку наш ум обычно пребывает в совершенно неблаготворном состоянии и пылает в трехчленном пламени жадности, ненависти и омрачения, действия, которые мы совершаем, неизбежно практически всегда бывают неискусными. Следовательно, воздержание от зла – первый этап духовного продвижения, и именно по этой причине оно является первостепенным и самым насущным нравственным требованием в буддизме, что находит выражение в только что описанных формулировках, имеющих преимущественно негативную форму. Говоря словами прославленной строфы из «Дхаммапады», мы должны «удалиться от зла», прежде чем «научимся совершать благо» . Буквальный смысл второй половины строки в палийском оригинале – кусаласса упасампада , «обретение блага», что имеет отношение к развитию благотворных состояний ума посредством практики Медитации, второго этапа Пути.
Для буддизма важность Морали заключается главным образом в том факте, что без благой жизни невозможно достичь основы для состояния сверхсознания или самадхи , которое, в свою очередь, является основанием Мудрости. Приступать к практике М едитации, не очистив сначала свою нравственность, – все равно, что хватать весла и пытаться грести, не отшвартовав лодки. Этот принцип, согласно которому этика является неотъемлемым инструментом, признается всеми школами буддизма. Те ксты, которые потворствуют даже малейшим нарушениям морального закона, нужно понимать символически, как в случае с биографией Падмасамбхавы, или как чисто гиперболизированное прославление сострадания, как тогда, когда говорится, что Бодхисаттва (от которого требуется строгая практика нравственности как второе из Шести совершенств!) в жажде спасти всех существ готов даже совершить грех. Это может быть реакцией против установления этического кодекса как самоцели, восстановлением принципа содействия: подобное отношение иногда находят необходимым некоторые из последователей определенных тантрических школ. Учение в целом проводит ясное различие между тем, что традиция Тхеравады называет паннатти-шила и пакати-шила , условной нравственностью и естественной нравственностью. И, хотя первая провозглашается кармически нейтральной, вторая, которая составляет все важные наставления, включая Пять наставлений, с вышеизложенными исключениями считается всеми неотъемлемой частью вечного и неизменного порядка вселенной, одновременно физического и ментального, естественного и сверхъестественного, который является одним из аспектов смысла всеобъемлющей реальности, называемой Дхармой, в соответствии с которой должен жить человек, чтобы достичь Высочайшего.
То, что соблюдение Морали – подготовка к практике Медитации, можно вывести из того, что известно как «четыре вида нравственности, заключающейся в чистоте» (на пали парисуддхи-шила ): воздержание в отношении к (монашеским) обетам (патимоккха самвара-шила ), воздержанность чувств (индрия-самвара-шила ), чистота средств заработка (аджива-парисуддхи-шила ) и нравственность по отношению к четырем (монашеским) предметам (паччая-санниссита-шила ). Эти четыре вида нравственности, которые, по крайней мере, в теории, должны практиковать все, кто искренне желает продвинуться на Пути, и которые должны строго соблюдать все монахи, подводят нас к границам этики и приближают к границам второго этапа, этапа Медитации. На нем ум, очищенный дисциплиной соблюдения этических наставлений от самых неблаготворных состояний ума, постепенно утверждается в состояниях сверхсознания. Следующий краткий обзор четырех видов нравственности, заключающейся в чистоте, можно рассматривать как введение к исследованию медитации, которое последует сразу за ним.
1) «Обеты» – это название, которое дается своду правил «Виная-питаки», «Книги дисциплины». Этот свод зачитывался монахами в дни упосатхи (новолуния и полнолуния) для того, чтобы раскаяться в любых нарушениях. В том виде, в котором он содержится в «Сутта-вибханге» тхеравадинов, этот свод состоит из 220 наставлений, разделенных на восемь групп согласно наказанию, которое следует за недостатки в их соблюдении. Первая и самая важная группа – это четыре правила, нарушение которых приводит к окончательному изгнанию из Сангхи. Это правила, запрещающие половой акт, взятие того, что не отдано по доброй воле, намеренное лишение человека жизни или доведение до самоубийства, а также похвальба обладанием сверхъестественными силами. Нарушение оставшихся семи групп правил подразумевает такие наказания, как созыв собрания Сангхи (для этих целей собирались все монахи, проживающие в определенной местности), изъятие имущества, искупление проступка (самая обширная группа) и раскаяние. В дополнение к 220 правилам, которые должен соблюдать монах индивидуально, есть семь правил, которые больше касаются Сангхи в целом.
Другие школы Хинаяны, к примеру, махасангхики и сарвастивадины, разработали схожие своды правил. Как отмечает китайский паломник И-Цинь, махаянисты, которые не имели собственной Винаи, следовали Винае Хинаяны . Это положение вещей продолжает преобладать в странах Махаяны. К примеру, в Тибете гелугпинская ветвь Ордена следует Винае, первоначально принадлежащей одной из разновидностей Сарвастивады. Эти мелочи вероучения, которые вряд ли по вкусу большинству читателей, нужно помнить, если мы хотим понять жизненно важный факт: на самом деле в буддизме есть лишь одна Сангха. Бхикшу Махаяны – это не тот, кто принадлежит к махаянскому Ордену как к отдельной религиозной организации, а лишь тот, кто, соблюдая, по сути, те же монашеские правила, что и его брат-хинаянист, посвящает себя изучению и практике сутр Махаяны. Подобно этому, монах Хинаяны – это лишь тот, кто следует сутрам Хинаяны. Ни одна буддийская страна, независимо от школы, к которой она принадлежит, не обладает монополией на Винаю. Но нужно признать, что между школами Махаяны, с одной стороны, и определенными современными представителями Тхеравады, единственной сохранившейся школы Хинаяны, с другой стороны, действительно существует значительная разница в отношении к соблюдению монашеского устава.
Махаянисты, духовная жизнь которых управляется абсолютным альтруизмом идеала Бодхисаттвы, в целом более глубоко осознают роль этики как инструмента, и, когда того требуют обстоятельства, не колеблясь, смягчают, изменяют или даже отбрасывают мелкие правила, в особенности, если того требует достижение духовного благополучия живых существ. Большинство тхеравадинов относятся к этому совершенно иначе. Полностью убежденные в том, что каждое из их 220 правил было провозглашено самим Буддой, они склонны настаивать на строгом соблюдении всего устава. На практике это обычно означает, что соблюдение буквы Винаи становится самоцелью. Довольно мелкие правила наделяются преувеличенным значением, в то время как нарушения основных наставлений, если они совершаются по-тихому, остаются незамеченными. Монахи из Шри-Ланки не раз говорили автору, что в этой обители чистейшего буддизма прием пищи после полудня считается более серьезным нарушением, чем сексуальная связь с женщиной. Мы должны с сожалением признать, что в странах буддийской Тхеравады первый вид нравственности, заключающейся в чистоте, пришел в упадок, за редкими достойными исключениями. Он превратился в систематическую практику лицемерия как одного из буддийских изящных искусств, в показной парад пустого и бессмысленного церковного формализма самого низкого рода. Только тогда, когда произойдет радикальная перемена отношения к Винае и будет признана потребность кардинально пересмотреть некоторые из более мелких наставлений, – короче, лишь тогда, когда наступит возвращение к изначальному верному традиции пониманию этики, – можно будет надеяться, что воздержание в отношении обетов снова станет помощью, а не преградой, в духовной жизни Сангхи Тхеравады.
2) Второй вид нравственности, заключающейся в чистоте, поднимает на ступень выше практику воздержания, начатую на первой ступени. Научившись воздерживаться от неискусных деяний, монах должен теперь отслеживать дурное еще ближе к его источнику и замечать его даже на ранней стадии его зарождения. Стоит ограждать чувства не только от хватания за объекты, но и от обращения к ним. Нужно отвлечь внимание от его естественной склонности стремиться к внешнему и обратить его вовнутрь. Только тогда, когда больше не возникает реакции на внешние стимулы, физические или ментальные, ум может, так сказать, пребывать в покое в самом себе, и может случиться то расширение, возвышение и усиление сознания, которое выходит за пределы личного и в котором заключается сущность медитации. Палийские писания содержат следующий рассказ о том, как следует практиковать воздержанность чувств: «Теперь, воспринимая форму глазом, звук ухом, запах носом, вкус языком, впечатление телом, объект умом, он не привязывается ни к целому, ни к деталям. И он пытается отвратиться от того, что, если не опасаться его в чувствах, может дать начало дурным и неблаготворным состояниям, жадности и печали; он следит за своими чувствами, держит их в узде. Практикуя эту благородную Воздержанность Чувств, он ощущает в сердце безупречное счастье» («Мадджхима-никая, 38. Перевод Ньянатилоки, переработано) .
Как указывает текст, прежде, чем достичь воздержанности чувств, нужно отследить их направление. Эта практика наблюдения за чувствами – предварительное упражнение в осознанности. Изменяясь незаметными шажками, Мораль теперь почти полностью растворяется в Медитации. Два оставшихся вида нравственности, заключающейся в чистоте, имеющие меньшее значение, следовательно, не отнимут у нас много времени.
3) Чистота в отношении к образу жизни обычно означает, что монах не должен добывать себе средства на пропитание способом, несовместимым с его занятием. Если истолковывать это более вольно, это означает, что Правильный образ жизни – пятый этап Восьмичленного благородного пути, как мы упоминали в разделе 15, – необходим для успешной практики медитации.
4) Нравственность в отношении к четырем (монашеским) предметам, которые, согласно самой строгой форме учения, являются единственными материальными предметами, необходимыми для святой жизни, описана так в текстах: «Мудро размышляя, он использует свои одеяния… только для того, чтобы защитить себя от холода, жары и так далее. Мудро размышляя, он использует свое подаяние… лишь как опору и поддержку для тела… Мудро размышляя, он использует свое жилище лишь для того, чтобы избежать опасностей погоды и насладиться уединением… Мудро размышляя, он использует необходимые лекарства лишь для того, чтобы подавить чувство слабости и достичь совершенной свободы от страданий» («Мадджхима-никая, 2. Перевод Ньянатилоки, в сокращении) .
Этот вид нравственности, заключающейся в чистоте, можно также истолковать более вольно: мы можем говорить о мудром и осмотрительном использовании всех материальных владений. Тем не менее, для д омохозяи на, окруженного всяческими мирскими вещами и имуществом, этот принцип будет гораздо более сложен в применении, чем для бездомного и почти не имеющего собственности скитальца, особенно потому, что у первого часто есть много вещей, которые можно использовать лишь неразумным образом. Насколько труднее ему , следовательно , практиковать медитацию !
Срединный путь
Мы обусловлены нашей системой отношений. Необуслов-ленность, непривязанность дает свободу, независимость от того, что нам нравится, и помогает не втягиваться в страдания, гнев или страх при столкновении с неприятными ситуациями. Если вы не можете отказать себе в чем-либо, например в мороженом, оно вами управляет. Если вы ограничиваете себя в этом лакомстве, оно имеет над вами двойной контроль. Поскольку теперь к дискомфорту по поводу его отсутствия примешивается ненависть к себе и чувство вины в случае, если вы не смогли удержаться. Если же вы полностью отрицаете существование этого вкусного продукта, он все равно повлиял на вас – ведь ему удалось исключить часть вашей реальности.
Объекты и люди привязывают нас потому, что мы приписываем им неизменность. Это противоречит реальности. Кроме того, объект часто ассоциируется со счастьем его обладания. Порой это стремление дает прямо противоположный результат. Человек может ошибочно полагать, что станет счастлив, обретя прекрасный дом, который на самом деле не может себе позволить. В итоге, упорствуя, он устраивается еще на одну работу и у него совсем не остается времени на близких и даже на самого себя. Он страдает от нагрузки и одиночества и начинает все чаще глушить это алкоголем. Отношения в итоге распадаются, человек пьет еще больше и умирает от рака печени – без дома, без счастья и гораздо раньше, чем мог бы уйти. И главное, так и не поняв, как это с ним случилось, в чем подвох и как можно было иначе. Уже не говоря об экзистенциальном вопросе: зачем сюда приходил?
Размышление о непостоянстве помогает ослабить привязанность. Буддийских монахов обучают смирению и терпению с помощью одного известного упражнения, которое называется «песочная мандала». Кроме формирования очевидных качеств, оно несет очень важный урок и даже практический навык в финале – можно сказать, апофеозе события. Тренировать силу воли и терпение монахам помогает древнее, необычное и очень красивое искусство – выкладывание из разноцветного песка и/или толченого мрамора картин, которые называются мандалами. Вкладывая силы, время и душу в кропотливый труд, любой человек привязывается к выстраданному объекту. Терпеливые монахи демонстрируют высоты самообладания и кропотливости. Их песочные шедевры поражают наблюдателей. А когда творческий процесс завершен, все монахи и миряне приходят посмотреть на рукотворное чудо и наслаждаются полнотой красок завершенного и самого зыбкого полотна на свете. По окончании ритуала… картину разрушают те же монахи, которые порой не один год трудились над ее созданием. Так проверяется на прочность духовный рост и правильность пути. Дал слабину – дрогнет рука. Не то чтобы совсем «возьми и отрежь» ее, но четко поправь!
Будда предложил срединный путь. Он сказал: «Нет пути, ведущего к счастью; счастье – это путь». И если вам тяжело на этом пути, значит, вы тащите с собой лишний груз своих привязанностей и иллюзий. Внимательно проинспектируйте свой багаж и перепакуйте его, выкинув все лишнее. Тогда вы сможете насладиться в этом путешествии не только гордостью, что с бо?льшим, чем сосед, количеством игрушек добежали до финальной черты, но и видами и достижениями в пути. Мудрость заключается не в отречении от мира, не в тотальной аскезе, а в балансе. Вы становитесь свободными от диктата своих желаний, когда сохраняете внутренний комфорт, независимо о того, получаете желаемое или нет. Польза такой свободы в том, что вы становитесь неуязвимы.
Мы можем научиться жить, не игнорируя и вытесняя желания, а понимая, что нет необходимости удовлетворять их немедленно, становясь хозяевами-распорядителями своих желаний, энергии и времени. Буддисты говорят, что постигающие нас перемены подобны воде, струящейся между пальцами: сжатый кулак пытается ее удержать, но чем он сильнее сжимается, тем быстрее вода ускользает. И стоит нам разжать кулак, как она беспрепятственно продолжит движение. Если на этом эпическом моменте просветление вас не накрыло, перейдем к обсуждению, как быть с провокаторами, стремящимися вывести нас из состояния покоя.
Как поступить, столкнувшись с дерзким хамом и оскорблениями грубиянов? Своим опытом поделился основатель подхода.
Один из учеников спросил Будду:
– Если меня кто-нибудь ударит, что я должен делать?
Будда ответил:
– Если на вас с дерева упадет сухая ветка и ударит вас, что вы должны делать?
Ученик сказал:
– Что же я буду делать? Это же простая случайность, совпадение, что я оказался под деревом, когда с него упала ветка.
Будда сказал:
– Так делайте то же самое. Кто-то был безумен, в гневе и ударил вас. Все равно что ветка упала с дерева. Пусть это вас не тревожит – идите своим путем, будто ничего не случилось.
А если грубияны не просто нахамили и ушли, а настойчивы и наседают? И снова Будда дает свой искрометный метафорический совет.
Однажды Будда проходил со своими учениками мимо деревни, в которой жили противники буддистов. Жители выскочили из своих домов, окружили пришельцев и начали их оскорблять. Ученики тоже стали распаляться и были готовы дать отпор, однако присутствие Будды действовало успокаивающе. А вот его слова привели в замешательство и жителей деревни, и учеников. Он повернулся к ученикам и сказал:
– Вы разочаровали меня. Эти люди делают свое дело. Они разгневаны. Им кажется, что я – враг их религии и моральных ценностей. Они оскорбляют меня, и это естественно. Но почему вы сердитесь? Почему позволили этим людям манипулировать вами? Вы сейчас зависите от них. Разве вы не свободны?
Жители деревни не ожидали такой реакции, были озадачены и притихли. В наступившей тишине Будда повернулся к ним и сказал:
– Вы все сказали? Если не все, у вас еще будет такая возможность, когда мы будем возвращаться.
Люди из деревни стояли в полном недоумении и спросили:
– Но мы же оскорбляли тебя, почему ты не сердишься на нас?
– Вы – свободные люди, и то, что вы сделали, – ваше право. Я на это не реагирую.
Я – тоже свободный человек. Ничто не может заставить меня реагировать, и никто не может влиять на меня и манипулировать мною. Я – хозяин своих проявлений. Мои поступки вытекают из моего внутреннего состояния. А теперь я хочу задать вопрос, который касается вас. Жители деревни рядом с вашей приветствовали меня, принесли цветы, фрукты и сладости. Я сказал им: «Спасибо, но мы уже позавтракали. Заберите фрукты себе с моим благословением. Мы не можем унести их, потому что не носим с собой пищу». Теперь я спрашиваю вас: «Что они должны делать с тем, что я не принял и вернул?»
Один человек из толпы сказал:
– Наверное, они забрали это домой, а дома раздали фрукты и сладости своим детям.
Будда улыбнулся:
– А что будете делать вы со своими оскорблениями и проклятиями? Я их не принимаю. Если я отказываюсь от тех фруктов и сладостей, они должны забрать их обратно. Что можете сделать вы? Я отвергаю ваши оскорбления, так что и вы уносите свой груз по домам и делайте с ним, что хотите.
Уберите струны, на которых играют ваши обидчики и манипуляторы, то лишнее, за что вас могут зацепить агрессоры, и станете неуязвимы. Помните: эмоции заразительны. Общайтесь с уравновешенными людьми: счастливый человек делится спокойствием и счастьем, а задерганный – нервами и стрессом.
Вам наверняка приходилось работать в разных коллективах, и вы знаете, как это бывает. В одних группах можно наблюдать дружелюбность и открытость, в то время как другие представляют собой рассадник зависти, агрессии и нетерпимости. В одних группах конфликты решают переговорами на основе общих интересов, в других процветают непонимание и вражда.
Далеко не все люди понимают, что мы бессознательно подстраиваемся под окружающую среду. Мы усваиваем манеру поведения и реакции людей, с которыми находимся, – даже если, попав в другую обстановку, вели бы себя иначе.
Какие из этого следуют выводы? Если есть возможность, старайтесь выбирать для себя здоровую эмоциональную атмосферу. Дистанцируйтесь от людей с болезненными эмоциональными реакциями – насколько это возможно. А если уйти по какой-то причине не получается, будьте вдвойне внимательны к своим реакциям и поведению. Реагируйте не так, как принято в данном окружении, а как будет полезно.
Человеку свойственно перенимать что-то от друзей в ходе тесного общения. Поэтому если ваши друзья уравновешенны, спокойны и умеют быть хладнокровными в стрессовых ситуациях, это станет для вас хорошим примером. Вы невольно будете думать о том, как бы они поступили на вашем месте, и о том, как им легко удается не огорчаться. Избегайте людей шумных и агрессивных – они не просто портят настроение, а формируют «психологические занозы», которые потом могут неосознанно воспроизводиться в определенных ситуациях. Как говорил Ибн Габриол: «Есть три типа людей: подобные пище, без которой вы не можете жить, подобные лекарству, которое нужно время от времени, и подобные болезни, которая вам вовсе не нужна».
Из книги Путеводитель для идущего к себе автора Пинт Александр АлександровичПуть ЗапросПрохождение этапов нашего Процесса зависит от силы вашего запроса, от страсти, которая рождается вследствие понимания, что жить по-старому дальше нельзя. Если вам комфортно, всё у вас хорошо, вы пришли за новой информацией, то это не запрос, а чепуха. Если есть
Из книги Семь смертных грехов, или Психология порока [для верующих и неверующих] автора Щербатых Юрий Викторович«Срединный» путь Гнев – кратковременное безумие. Флакк Гораций Баланс гнева и смирения сложен, но достижим. Он состоит в том, чтобы не позволять мелочам повседневности проникать глубоко в вашу душу, оставляя ее для действительно важных и глубоких переживаний.Вы имеете
Из книги Духовное сообщество автораПУТЬ ХИТРОГО ЧЕЛОВЕКА ИЛИ ПУТЬ УПРАВЛЕНИЯ СОЗНАНИЕМ Следующий блок путей – это концептуальные пути, в основе которых всегда лежит определенная концепция реальности, и в соответствии с этой концепцией реализуется целостность сознания как инструмента. Один из вариантов
Из книги Сценарии жизни людей [Школа Эрика Берна] автора Штайнер КлодЖизненный путь То, что делает человек, или стратегия его жизни. Часто можно сформулировать стратегию в виде лаконичной фразы: «упиться до смерти», «почти достигать успеха», «убить себя», «сойти с ума» или «никогда не отдыхать». Формулировать нужно в первом лице
Из книги Дауншифтинг [или как работать в удовольствие, не зависеть от пробок и заниматься тем, чем хочется] автора Макеева СофьяКак еще бывает. Срединный путь садовника и бизнесмена Жизнь Юрия Зуева когда-то можно было назвать мечтой бездельника. Точнее, хорошо поработавшего бездельника. Организовав торговый бизнес в России, он отправился в Европу, снимал квартиры в Италии и Эстонии,
Из книги Игры, в которые играет Я автора Калинаускас Игорь НиколаевичПУТЬ ХИТРОГО ЧЕЛОВЕКА, ИЛИ ПУТЬ УПРАВЛЕНИЯ СОЗНАНИЕМ Пути интеллектуальные, «хитрые», пути управления – это концептуальные пути, в основе которых всегда лежит определенная концепция реальности и в соответствии с этой концепцией реализуется целостность сознания как
Из книги Олимпийское спокойствие. Как его достичь? автора Ковпак ДмитрийСрединный путь Мы обусловлены нашей системой отношений. Необуслов-ленность, непривязанность дает свободу, независимость от того, что нам нравится, и помогает не втягиваться в страдания, гнев или страх при столкновении с неприятными ситуациями. Если вы не можете отказать
Из книги Правила. Законы достижения успеха автора Кэнфилд ДжекВ путь! Я постарался дать вам правила и методы, необходимые для того, чтобы вы пошли и сделали все для осуществления своей мечты. Они сработали для меня и многих других, сработают и для вас. Но здесь заканчивается информация, мотивация и вдохновение – все, приходящее со
Из книги Богини в каждой женщине [Новая психология женщины. Архетипы богинь] автора Болен Джин ШинодаПуть На каждой дороге существуют решающие развилки, требующие принятия решений. Какой путь выбрать? Какому направлению следовать? Продолжать линию поведения, согласующуюся с каким-то одним принципом, или следовать совсем иному? Быть честной или лгать? Поступить в
Из книги Маски судьбы. Роли и стереотипы, которые мешают нам жить автора Смола Василий ПетровичЧасть четвертая. Путь к себе – путь к счастью Будь не таким, как другие, и позволь другим быть другими. Х. ЯГОДЗИНЬСКИЙ Глава 29. Возвращение домой Пора возвращаться к себе подлинному, очищенному от смут и конфликтов, избавленному от чувства собственной важности,
автора Шереметьев КонстантинПуть мастера – Вы – писатель? – с интересом спросил поэт. Гость потемнел лицом и погрозил Ивану кулаком, потом сказал: – Я – мастер. Булгаков «Мастер и Маргарита» Необратимость получения знаний имеет замечательное следствие. Знания – это лучшая инвестиция вашего
Из книги Интеллект: инструкция по применению автора Шереметьев КонстантинПуть Ошо Недавно на книжной выставке, беседуя с одним очень образованным и интеллигентным человеком, я с удивлением узнал, что он ничего не слышал об Ошо.Меня это поразило, но потом я подумал, что и среди читателей моей книги тоже могут быть такие люди. Поэтому я решил
Из книги Вера и любовь автора Амонашвили Шалва АлександровичПуть Нам нужен путь.А лучший путь - спешить к лучшему.Великий путь - созидать великое.Прекрасный путь - творить прекрасное.Путь добра - творить добро.Путь восхождения - восходить.И всякий путь - в Сердце.Путь к Сердцу - жить Сердцем.Мы мечтаем о свободе, но свобода наша
Ш раван жил в роскошном дворце. Он любил роскошь и красивые вещи. Свою столицу он постоянно перестраивал и постепенно превратил ее в один из самых красивых городов. Однако ему все наскучило и, прослышав, что в город пришел Будда, он отправился к нему и был так очарован, что немедленно попросил посвятить его в ученики. Будда колебался и неохотно посвятил его. Все королевство было поражено. Люди не могли поверить в это, никто не мог себе этого даже вообразить, потому что Шраван был чрезвычайно мирским человеком, потакавшим любым своим желаниям, даже самым крайним. Его обычными занятиями были вино и женщины. Те, кто пришел с ним, ничего не поняли. Это было так неожиданно. И они спросили Будду:
Что случилось? Это чудо! Шраван не тот тип человека и, к тому же, он жил так роскошно. До сих пор мы не могли себе даже вообразить, что Шраван может быть саньясином. Так что же случилось? Ты сделал что-нибудь?
Будда сказал:
Я ничего не делал. Ум может легко перемещаться из одной крайности в другую. Это обычный путь ума. Так что Шраван не делает ничего нового. Этого можно было ожидать. Вы так поражены, потому что не знаете законов, управляющих действиями ума. Человек, который сходил с ума, желая богатства, теперь сходит с ума, отказываясь от богатства, но сумасшествие остается - и в этом весь ум.
Шраван стал нищенствующим монахом и вскоре другие ученики Будды стали наблюдать, что он движется к другой крайности. Будда никогда не просил ходить учеников обнаженными, а Шраван перестал одеваться. Он был единственным учеником, который ходил голым и занимался самоистязанием. Будда позволял саньясинам один прием пищи в день, но Шраван ел один раз через день. Он стал совершенно истощенным. В то время как другие ученики медитировали под деревьями в тени, он оставался под палящим солнцем. Раньше он был красивым человеком, у него было прекрасное тело, но уже через шесть месяцев его никто не мог узнать.
Однажды вечером Будда подошел к нему и сказал:
Шраван, я слышал, что когда ты был принцем,еще до посвящения, ты любил играть на вине и на ситаре, и был хорошим музыкантом. Поэтому я пришел задать тебе один вопрос. Что случится, если струны вины ослабить?
Шраван ответил:
Если струны ослабить, то никакой музыки не получится.
Тогда Будда спросил:
А если струны сильно натянуть, что произойдет?
Шраван ответил:
Тогда тоже невозможно извлечь музыку. Натяжение струн должно быть средним - не ослабленным, и не перетянутым, а в точности посередине. На вине играть легко, но только мастер может правильно настроить струны, нужна золотая середина.
И Будда сказал:
Именно это я и хотел сказать после наблюдения за тобой в течение шести месяцев. В жизни музыка звучит только тогда, когда струны не ослаблены и не перетянуты, а как раз посередине. Итак, Шраван, будь Мастером и знай, что чрезмерное напряжение силы переходит в излишек, а чрезмерное расслабление в слабость. Приведи же свою силу в равновесие и старайся привести в равновесие свои духовные возможности, и да будет это твоей целью!
НЕОБХОДИМОСТЬ СОСРЕДОТОЧЕННОСТИ И МУДРОСТИ
Буддийские тексты учат, что, постигнув пустоту, мы начинаем избавляться от иллюзии необусловленного существования, но это вряд ли возможно после однократного, непродолжительного осознания. Если вы не добились однонаправленной концентрации (непоколебимого спокойствия ума), то при помощи одного лишь понимания пустоты не сможете искоренить это заблуждение. Вы будете вынуждены вновь и вновь анализировать свои представления и воззрения; благодаря же медитации ваш ум обретет силу, устойчивость и способность к однонаправленной концентрации на пустоте. А это постепенно сведет на нет наиболее грубые ошибки восприятия реальности.
Вот почему Сутры Будды, так же как и три низшие Тантры, учат тому, что состояние непоколебимого спокойствия (медитация) – это необходимая предпосылка проникновения в суть вещей (мудрости). Однонаправленная медитация необходима для достижения состояния непоколебимого спокойствия, аналитическая – для проникновения в суть вещей, и они не разнятся по своим объектам: и та, и другая могут фокусироваться на пустоте либо на обычных явлениях. Разница в том, что рассмотрение пустоты из состояния непоколебимого спокойствия требует физической и умственной гибкости, которая достигается посредством однонаправленной медитации на пустоту. Тогда как проникновение в суть вещей при наблюдении пустоты требует также физической и умственной гибкости, обретаемой при помощи аналитической медитации на пустоту. Это состояние может быть достигнуто только после достижения элементарного уровня гибкости при помощи однонаправленной медитации. Таким образом, вам необходимо достичь состояния непоколебимого спокойствия, а лишь затем стремиться обрести мудрость.
Хотя состояния непоколебимого спокойствия можно достичь, если избрать объектом медитации пустоту, этот способ пригоден лишь для тех практикующих, которые уже постигли суть пустоты. Обычно же практикующие сначала осваивают однонаправленную медитацию и лишь после этого осмысливают пустоту путем рассудочного анализа.
НЕОБХОДИМОСТЬ РАССУЖДЕНИЙ
Все буддийские школы сходятся в том, что процесс аналитических рассуждений, приводящий к умозаключениям (концептуальному осмыслению), проистекает из элементарного, разделяемого другими, непосредственного восприятия. Рассмотрим в качестве примера следующее рассуждение:
«Растение не существует само в себе, поскольку представляет собой обусловленное проявление.»
Вы начинаете с размышления над тем фактом, что растение есть обусловленное проявление, так как оно возникает вследствие определенных причин и обстоятельств (таких, как семя, почва, солнце и вода), но в конечном счете процесс рассуждения должен быть подкреплен прямым восприятием, иначе ему не на что будет опереться. Мы можем наблюдать, как изменяются растения: они растут, созревают и в конце концов засыхают. В этом смысле умозаключения слепы, так как должны рано или поздно опереться на результаты прямого восприятия. Выводы обусловлены рассуждением, в основе которого, в свою очередь, лежит элементарный, разделяемый другими неоспоримый опыт непосредственного восприятия.
Все постижимые объекты можно разделить на очевидные, не очень понятные и абсолютно непонятные. Чтобы постичь абсолютно непонятное, необходимо обратиться к текстам, но даже для такого типа умозаключений недостаточно просто процитировать один текст для подтверждения другого. Нужно путем анализа выяснить следующее;
Существуют ли в текстах какие-либо внутренние противоречия по данному вопросу;
Существует ли противоречие между тем, что говорится в текстах относительно предмета вашего размышления, и тем, что мы воспринимаем напрямую;
Существует ли противоречие между тем, что сказано в текстах относительно данного предмета, и теми выводами, которые можно сделать, опираясь на рассуждения.
Таким образом, аналитическое размышление необходимо даже в весьма неясных случаях, когда прибегают к помощи текстов.
Будда говорит о четырех ступенях формирования надежного суждения:
Не полагайтесь лишь на человека, но полагайтесь на учение.
Опираясь на учение, не полагайтесь лишь на слова, но полагайтесь на смысл.
Обращаясь к смыслу, не полагайтесь лишь на смысл, требующий истолкования, но полагайтесь на определяющий смысл.
Не полагайтесь лишь на двойственное понимание определяющего смысла, но полагайтесь на мудрость непосредственного восприятия истины.
Будда также говорит:
Словно золото, выплавленное, вырезанное и отшлифованное,
Слово мое будет принято монахами и мудрецами после раздумий над ним, а не из уважения[ко мне].
В процессе рассуждений весьма полезно доводить ошибочное воззрение до абсурда, чтобы преодолеть силу такой ложной идеи, а затем высказать бесспорное утверждение. Когда в юности я изучал логику, один из учителей сказал мне, что как в споре (с буддистом, который доказывает собственность существования вещей и явлений), так и при занятиях аналитической медитацией использование силлогизмов вроде: «Мое тело не существует само в себе, так как оно обусловлено» не очень эффективно. Куда более действенны в таких случаях абсурдные выводы наподобие: «Следовательно, мое тело не может быть обусловленным, так как оно существует само в себе» – ведь тот факт, что все явления обусловлены, является в буддизме фундаментальным.
КАК СОВМЕСТИТЬ ОБУСЛОВЛЕННОСТЬ И ПУСТОТУ
Сам Будда в своих четырех сутрах, а также Нагарджуна и его духовные сыновья Арьядева, Буддапалита и Чандракирти в комментариях к этим сутрам полагают тот факт, что все явления обусловлены, решающим обоснованием пустоты. Это показывает, что явления, вообще говоря, не являются несуществующими и что преходящие явления способны функционировать.
Когда Будда учил четырем Благородным Истинам, он прежде всего дал определение подлинному страданию, истинным источникам, прекращениям и путям, а затем сказал:
«Нужно распознать страдания, но распознавать нечего. Нужно устранить источники страдания, но устранять нечего. Нужно осуществить прекращение страдания, но осуществлять нечего. Нужно созерцать путь, но созерцать нечего.»
Смысл этих слов в том, что, хотя среди четырех Благородных Истин имеются факторы, подлежащие условному (и совершенно обоснованному) распознанию, устранению, осуществлению и созерцанию, ни один из них не подлежит абсолютному распознанию, устранению, осуществлению и созерцанию. С точки зрения абсолютной реальности все они находятся за пределами действия; отсутствие собственного существования их уравнивает. Тем самым Будда вводит представление о двух истинах – относительной и абсолютной.
Все явления – причины и следствия, действия и те, кто их совершает, хорошее и плохое и т д. – существуют лишь условно, чисто номинально; они суть обусловленные проявления. Будучи зависимы в своем существовании от других факторов, явления не могут быть самодостаточны. Такое отсутствие независимости, или лишенность собственного существования, есть их высшая истина. И когда вас перестанет удовлетворять одна лишь наружность и вы начнете копать глубже, вы придете к пониманию этой истинной пустоты.
Глубоко осмыслив внешние проявления и пустоту, вы также поймете, что они находятся в гармонии друг с другом. Наружность не отменяет пустоты, и наоборот. Если вы не осознаете это, то сможете поверить в добро и зло, причину и следствие и тому подобное, но будете не в состоянии поверить в пустоту. Также вы можете думать, что постигли пустоту, но все же не будете в состоянии поверить в существование причин и следствий – помощь и вред, удовольствие и страдание, – которые представляют собой обусловленные проявления. Без ясного понимания пустота и проявления покажутся вам исключающими друг друга.
Однако явления лишены абсолютного существования, потому что для своего существования они нуждаются во внешних обстоятельствах. И наоборот, явления могут функционировать, потому что они пусты – лишены основы собственного существования. Если бы явления не обладали такой пустотой и существовали по своей сути, внешние причины и обстоятельства не могли бы оказать на них влияния – а значит, они бы не менялись. В таком случае они не способны были бы вызывать удовольствие или боль, помогать или наносить вред. Хорошее и плохое было бы равно невозможно.
Полное осмысление обусловленного проявления приводит к двойному результату – осмыслению наружности и отсутствия собственного существования. Это двойное понимание избавляет нас сразу от двух крайностей – полного небытия и абсолютного существования. Понимание того, что явления возникают, предотвращает крайность нигилизма, позволяя живым существам и предметам действовать в этом мире – то есть допуская кармические причины и следствия. С другой стороны, понимание того, что явления зависимы, охраняет вас от веры в крайность абсолютного бытия, устраняя убеждение в том, будто все явления существуют сами по себе. Постигнув эти две истины, вы оказываетесь на Срединном пути.
Сутра Сердца Мудрости
Какова связь между объектами и их пустотой? Эта глубокая тема обсуждается в тексте о совершенствовании мудрости, названном Сутрой Сердца Мудрости: эта сутра повторяется во время медитации во всех буддийских странах, в которых практикуют Большую Колесницу: в Китае, Японии, Корее, Монголии, Тибете и Вьетнаме. Она представляет собой краткое и содержательное описание Буддой той мудрости, которая необходима для коренного преодоления проблем и – в сочетании с альтруистической мотивацией и сострадательными действиями – ведет к достижению всеведения Будды. Вот полный текст Сутры Сердца Мудрости:
Хвала Благословенной Запредельной Мудрости!
Так я слышал: однажды Благословенный пребывал в Раджагрихе на горе Коршуна с великой общиной монахов и великой общиной бодхисаттв. В то время Благословенный погрузился в медитацию на бесконечное множество явлений под названием «Глубина видимости». И в тот миг Великий Бодхисаттва, именуемый Великим Авалокитешварой, так узрел суть практики глубокого совершенства Мудрости: «Ведь пять совокупностей[формы, чувства, различающие мысли, кармические образования, сознание] поистине видятся пустыми в их самобытии!»
Тогда достопочтенный Шарипутра, [побуждаемый] магической силой Будды, спросил Великого Авалокитешвару: «Если какой-нибудь сын[благородной] семьи или дочь[благородной] семьи захотят практиковать глубокое совершенство Мудрости, как следует учиться?» В ответ на это Великий Авалокитешвара так отвечал достопочтенному Шарипутре: «Если, Шарипутра, какие-нибудь сын[благородной] семьи или дочь[благородной] семьи захотят практиковать глубокое совершенство Мудрости, следует именно так истинно показать: „Ведь пять совокупностей поистине видятся пустыми в их самобытии!“ Здесь, Шарипутра, форма – пустота, а пустота – форма. Пустота неотлична от формы, форма неотлична от пустоты; что форма – то пустота, что пустота – то форма. Точно так же эмоции, понятия, кармические образования, сознание все пусты. Здесь, Шарипутра, все явления отмечены пустотой, не имеют признаков, не рождены и не преходящи, не загрязнены и не очищены, не ущербны и не совершенны. Поэтому, Шарипутра, в пустоте нет формы, нет эмоций, нет понятий, нет кармических образований, нет сознания, нет глаза, уха, носа, языка, тела, ума, нет видимого, слышимого, обоняемого, вкушаемого, осязаемого, нет явлений. Нет элементов, начиная от глаза и кончая сознанием ума. Нет неведения, нет пресечения неведения и далее, вплоть до того, что нет старости и смерти и нет пресечения старости и смерти.
Страдания, источника, пресечения, пути – нет. Нет познания, нет достижения, нет недостижения. Поэтому, Шарипутра, бодхисаттва живет, опираясь на Запредельную Мудрость посредством недостижения, и благодаря отсутствию психических препятствий бесстрашно, отринув превратное, в конце концов достигает нирваны.
Все будды, пребывающие в трех временах, полностью пробуждались к высочайшему подлинному совершенному прозрению, опираясь на Запредельную Мудрость.
Поэтому следует знать: мантра Запредельной Мудрости – мантра великого ведения, высочайшая мантра, несравненная мантра, успокаивающая все страдания, познаваемая истинной благодаря отсутствию заблуждений. Мантра Мудрости говорится вот так: ОМ ГАТЭ ГАТЭ ПАРАГАТЭ ПАРАСАМГАТЭ БОДХИ СВАХА.
Так, Шарипутра, должны великие бодхисаттвы осуществлять обучение глубокой Мудрости». Тогда Благословенный вышел из медитации и похвалил великого бодхисаттву, прозванного Великим Авалокитешварой: «Отлично! Отлично, сын семьи! Именно так, сын семьи, именно так, как показано тобой, следует осуществлять практику глубокой Мудрости на радость всем Так Ушедшим. Когда сказаны были Благословенным такие слова, возрадовались достопочтенный Шарипутра, и Великий Авалокитешвара, и те монахи, и те великие бодхисатгвы, и все присутствовавшие боги, люди, асуры, гаруды, гандхарвы, и мир возликовал от сказанного Благословенным.
Так заканчивается Сутра Сердца Благословенной Запредельной Мудрости.
Форма и пустота
Основываясь на давней традиции индийских и тибетских комментариев к Сутре сердца, я хотел бы предложить некоторую пищу для размышлений о ее ключевом месте: «Форма есть пустота; пустота есть форма. Пустота неотличима от формы; форма неотличима от пустоты». Это глубокое утверждение несет в себе следующий смысл:
Все живые существа и предметы зависят от обстоятельств и своих частей и не могут существовать независимо от них. Они суть обусловленные проявления; следовательно, они лишены собственного существования. Поскольку все явления обусловлены, их природа пустотна.
Наоборот, коль скоро существа и предметы не обладают независимой, или собственной природой, они должны опираться на другие факторы. Они неизбежно оказываются обусловленными проявлениями.
Пустота форм неотделима от форм. Формы как таковые, возникающие и исчезающие под влиянием обстоятельств, по своей природе лишены собственного существования.
Такое отсутствие собственного существования есть их конечная реальность, их фундаментальный образ существования.
Говоря в целом, рождение и распад, возрастание и убывание, равно как и прочие свойства форм, возможны лишь потому, что формы пусты – лишены самодостаточного существования. Про такие явления, как формы, говорят, что они появляются из сферы, природа которой пустотна.
Потому в Сутре Сердца Мудрости и говорится: «Форма есть пустота; пустота есть форма. Пустота неотличима от формы; форма неотличима от пустоты». В этом смысле пустота и обусловленное проявление оказываются пребывающими в гармонии друг с другом.
Говоря коротко, пустотность форм не обусловлена пустотой: формы сами по себе пустотны. Пустота означает не то, что явления лишены возможности стать какими-либо другими объектами, но то, что они как таковые лишены собственного существования. То, что форма есть пустота, означает, что конечная природа формы – естественное отсутствие у нее собственного существования; будучи обусловленными проявлениями, формы лишены независимой самодостаточной сущности. То, что пустота есть форма, означает, что такое естественное отсутствие собственного существования (являющееся не чем иным, как отсутствием самодостаточного первоначала) делает возможным формы, которые представляют собой своеобразные игрушки пустоты или же возникают в связи с теми или иными обстоятельствами. Поскольку формы являются основой пустоты, пустота есть форма; формы возникают как отражения пустоты.
По моему собственному опыту, вывод о том, что вещи, будучи обусловленными проявлениями, лишены собственного существования, более доступен пониманию, чем вывод, что вещи должны возникать обусловленно, так как они пустотны. Рассудочно я знаю это последнее очень хорошо, но пережить это на уровне чувств гораздо сложней. Сейчас я часто размышляю над изречением из «Драгоценной гирлянды» Нагарджуны:
Человек – это ни земля, ни вода, Ни огонь, ни ветер, ни пространство, Ни сознание, ни всё это вместе. Что же помимо этого есть человек?
Сначала Нагарджуна задумывается, не может ли человеческое «я» быть сведено к физическим элементам тела – земле (плотным субстанциям), воде (жидкостям), огню (теплу), ветру (воздуху) и пространству (таким полостям, как, скажем, пищевод). Затем он исследует на этот предмет сознание, после чего задается вопросом, не может ли считаться «я» совокупность всего перечисленного. Наконец он риторически вопрошает, может ли «я» быть чем-то отличным от этого. Ни одним из этих способов отыскать «я» не удается.
Но Нагарджуна не приходит к выводу о нереальности «я» лишь на этом основании. В следующей строфе он утверждает, что «я» не является чем-то несуществующим, но представляет собой обусловленное проявление, возникающее в связи с шестью вышеперечисленными составляющими. Затем, основываясь на факте этой связи, он приходит к выводу, что «я» не является реальным:
Будучи совокупностью[зависящей от] шести составляющих,
Человек не реален.
Это «не реален» здесь означает не просто то, что «я» не может быть найдено среди этих шести компонентов либо вне их. Нагарджуна утверждает, что, хотя ум, осмысливая лишенность собственного существования, видит лишь простое отсутствие, тот же самый ум развивает в себе понимание того, что «я» представляет собой обусловленное проявление. Этот подход Нагарджуны представляется мне весьма плодотворным, позволяющим избежать как той крайности, что «я» обладает собственным существованием, так и той, что «я» не существует вовсе. Это как две стороны ладони: посмотришь на одну сторону – найдешь отсутствие реального существования, посмотришь на другую – увидишь наружность самого явления. Это одно целое. А значит, форма есть пустота, а пустота есть форма.
Вы должны понять, что понятия пустоты и обусловленного проявления несут в себе один и тот же смысл. Они глубоко взаимосвязаны. По мере того как вы будете глубже проникать в суть пустоты, вы всё более и более ясно будете видеть, что вещи зависят от причин, обстоятельств и своих составляющих и что они приносят радость и боль именно потому, что не обладают собственным существованием. Если вы решите, что, коль скоро всё пусто, оно бессмысленно, – значит, вы попросту перепутали пустоту с нигилизмом. Правильное понимание пустоты означает осознание того, каким образом нам следует опираться на причины и следствия. Естественное и полное понимание пустоты означает глубокое понимание единства пустоты и внешнего проявления.
Понимание пустоты – это нечто поразительное, не правда ли? Оно может служить противоядием от заблуждения относительно собственного существования и при этом само по себе помогает достичь более глубокого понимания причинно-следственной связи. Вот что такое подлинное осознание пустоты. Смысл пустоты невозможно уяснить из книг или устных поучений. Над ним нужно долго работать, одновременно практикуя нравственность – воздерживаясь от причинения вреда и проявляя сострадание, а также взывая к буддам, бодхисаттвам и другим учителям о помощи в преодолении преград. Мы нуждаемся во множестве позитивных причин.
ПАМЯТКА ДЛЯ ЕЖЕДНЕВНОЙ ПРАКТИКИ
Постоянно размышляйте над тем, каким образом различные явления оказываются связаны с причинами и обстоятельствами, и попытайтесь понять, насколько это противоположно тому, что живые существа и предметы кажутся существующими столь бесспорно, сами по себе, «в своем праве». Почувствовав, что склоняетесь к нигилизму, больше размышляйте об обусловленном проявлении. Если ваше сосредоточение на причинах и обстоятельствах приведет к тому, что вы укрепитесь в своей вере в собственное существование явлений, обратите больше внимания на то, каким образом зависимость противоречит их якобы незыблемой наружности. Вас наверняка будет бросать из одной крайности в другую: для того, чтоб отыскать подлинный Срединный путь, необходимо время.
