Уже три столетия прошло с момента смерти великого итальянского струнных дел мастера Антонио Страдивари, а секрет изготовления его инструментов так и не раскрыт. Звук сделанных им скрипок, словно пение ангела, возносит слушателя до небес.
Юность Страдивари
В детстве Антонио пытался выразить голосом то, что было спрятано у него в сердце, однако у мальчика выходило не очень хорошо, и люди просто насмехались над ним. Странный ребёнок постоянно носил с собой маленький перочинный ножик, с помощью которого вырезал различные деревянные фигурки. Родители мальчика желали ему карьеры краснодеревщика. В одиннадцать лет Страдивари узнал, что в их родном городе Кремона живёт известный который считался лучшим дел во всей Италии. Антонио обожал музыку, поэтому выбор профессии был очевиден. Мальчик стал учеником Амати.
Начало карьеры
В 1655 году Страдивари был всего лишь одним из многочисленных учеников мастера. Поначалу в его обязанности входило доставлять послания молочнику, мяснику и поставщикам дерева. Учитель, конечно, делился с ребятами своими секретами, но самые важные, благодаря которым скрипка имела неповторимое звучание, рассказывал только старшему сыну, ведь это было, по сути, семейное ремесло. Первом серьёзном делом для юного Страдивари было изготовление струн, которые он делал из жил ягнят, лучшие получались из 7-8 месячных животных. Следующая тайна заключалась в качестве и сорте дерева. Самым подходящим деревом для изготовления верхней части скрипки считались ели, выросшие в Швейцарских Альпах, нижняя часть делалась из клёна. Первая скрипка Страдивари была создана им в 22 года. Антонио тщательно оттачивал своё мастерство с каждым новым инструментом, но всё ещё работал в чужой мастерской.
Недолгое счастье
Своё дело Страдивари открыл только в 40 лет, но скрипка Страдивари была пока ещё подобием инструментов его учителя. В этом же возрасте он женился на Франческе Феррабочи, она подарила ему пятерых детей. Но счастье мастера было недолгим, ведь в их город пришла чума. Заболели и умерли жена и все пятеро детей. Даже скрипка Страдивари больше не радовала, от отчаяния он почти не играл и не изготовлял инструментов.
Возвращение к жизни
После эпидемии в дом Антонио Страдивари постучался один из его учеников с грустным известием. Родители мальчика умерли, а он не мог обучаться у мастера из-за нехватки средств. Антонио пожалел юношу и взял его к себе в дом, позже усыновив. Вновь Страдивари почувствовал вкус жизни, ему захотелось создать что-то необыкновенное. Антонио решил создать уникальные, непохожие на другие по звучанию скрипки. Мечты мастера сбылись только в возрасте шестидесяти лет. Скрипка Страдивари имела летящее неземное звучание, которое до сих пор никто не может воспроизвести.
Таинственность и неземная красота звука скрипок мастера порождала всяческие сплетни, поговаривали, что старик продал душу дьяволу, а инструменты он создаёт из обломков Ноева ковчега. Хотя причина крылась совсем в другом: невероятном трудолюбии и любви к своим творениям.
Стоимость необычного инструмента
Скрипка Страдивари, цена которой во времена жизни мастера составляла 166 кремонских лир (около 700 долларов США), сейчас стоит около 5 миллионов долларов. Если же смотреть с точки зрения ценности для искусства, то труды мастера бесценны.
Сколько скрипок Страдивари осталось на планете
Антонио был невероятным трудоголиком, гений творил инструменты до самой своей смерти в 93 года. Страдивари создавал до 25 скрипичных инструментов в год. Современные лучшие мастера изготовляют вручную не более 3-4штук. Маэстро всего сделал около 2500 скрипок, альтов, виолончелей, но до нашего времени сохранилось только 630-650 инструментов, большинство из которых - скрипки.
Великого мастера струнных дел Антонио Страдивари нет с нами почти три столетия. Секрет величайшего мастера так и не удалось разгадать. Только его скрипки поют словно ангелы. Современной науке и новейшим технологиям не удалось достичь того, что для кремонского гения было всего лишь ремеслом…
В чем же секрет Антонио Страдивари, существовал ли он вообще, и почему мастер не передал тайну продолжателям своего рода?
«Из какой-то деревяшки…»
В детстве Антонио Страдивари просто сходил с ума при звуках музыки. Но, когда он пытался выразить пением то, что звучало у него в сердце, получалось настолько плохо, что все вокруг смеялись. У мальчика была еще одна страсть: он постоянно таскал с собой маленький карманный ножик, которым оттачивал многочисленные деревяшки, попадавшиеся под руку.
Родители прочили Антонио карьеру краснодеревщика, которыми славился его родной город Кремона в Северной Италии. Но однажды 11-летний мальчик услышал, что Николо Амати, лучший скрипичных дел мастер всей Италии, тоже живет в их городе!
Новость не могла не вдохновить мальчугана: ведь не меньше, чем звуки человеческого голоса, Антонио обожал слушать скрипку… И он стал учеником великого мастера.
Спустя годы этот итальянский мальчишка прославится как производитель самых дорогих в мире скрипок. Его изделия, которые продавались в XVII веке за 166 кремонских лир (примерно 700 современных долларов), через 300 лет будут уходить с молотка за 4-5 миллионов долларов каждая!
Однако тогда, в 1655 году, Антонио был всего лишь одним из многочисленных учеников синьора Амати, которые бесплатно работали на мастера в обмен на знания. Свою карьеру Страдивари начал с должности… мальчика на побегушках. Он как ветер носился по солнечной Кремоне, доставляя многочисленные записки Амати поставщикам дерева, мяснику или молочнику.
По дороге в мастерскую Антонио недоумевал: зачем его мастеру нужны такие старые, на вид никуда не годные деревяшки? И почему мясник в ответ на записку синьора часто вместо аппетитно пахнущих чесноком колбас заворачивает мерзкие кроваво-красные кишки? Безусловно, большинством знаний учитель делился с учениками, которые всегда слушали его, раскрыв от изумления рты.
Большинством – но не всеми… Некоторым хитростям, благодаря которым скрипка обретала вдруг свой неповторимый, ни на кого не похожий голос, Амати обучал только старшего сына. Такова была традиция старых мастеров: самые важные секреты должны были оставаться в семье.
Первое серьезное дело, которое стали поручать Страдивари, - изготовление струн. В доме мастера Амати их делали из… внутренностей ягнят. Антонио старательно вымачивал кишки в какой-то странно пахнущей воде (потом мальчик узнал, что этот раствор – щелочной, созданный на основе мыла), сушил их и затем скручивал. Так Страдивари стал потихоньку узнавать первые секреты мастерства.
Например, оказалось, что не все жилы подходят для перерождения в благородные струны. Самый лучший материал, усвоил Антонио, это жилы 7-8-месячных ягнят, выращенных в Центральной и Южной Италии. Оказалось, что качество струн зависит и от района пастбища, и от времени убоя, от свойств воды и еще от массы факторов…
У мальчика голова шла кругом, а ведь это было только начало! Потом наступил черед дерева. Тут Страдивари понял, почему синьор Амати иногда отдавал предпочтение невзрачным на вид деревяшкам: неважно, как выглядит дерево, главное – как оно звучит!
Николо Амати уже несколько раз показывал мальчику, как способно петь дерево. Он слегка притрагивался ногтем к кусочку дерева, и оно вдруг отдавалось едва слышным звоном!
Все сорта дерева, рассказывал Амати уже подросшему Страдивари, и даже части одного ствола отличаются по звуку друг от друга. Поэтому верхнюю часть деки (поверхность скрипки) надо изготавливать из ели, а нижнюю – из клена. Причем самые «нежно поющие» ели – те, что выросли в Швейцарских Альпах. Именно эти деревья и предпочитали использовать все кремонские мастера.
Как учитель, не более
Мальчик превратился в подростка, а затем стал взрослым мужчиной… Однако за все это время не было и дня, чтобы он не оттачивал свое мастерство. Друзья только изумлялись такому терпению и смеялись: мол, Страдивари так и умрет в чужой мастерской, навсегда оставшись еще одним безвестным подмастерьем великого Николо Амати…
Однако сам Страдивари оставался спокоен: счет его скрипкам, первую из которых он создал в 22 года, уже пошел на десятки. И пусть на всех стояло клеймо «Сделано Николо Амати в Кремоне», Антонио чувствовал, что мастерство его растет и он наконец сможет сам получить почетное звание мастера.
Правда, к тому времени, когда он открыл собственную мастерскую, Страдивари исполнилось 40. Тогда же Антонио и женился на Франческе Феррабочи, дочери богатого лавочника. Он стал уважаемым скрипичных дел мастером. Хотя Антонио так и не превзошел своего учителя, но заказы на его маленькие, покрытые желтым лаком скрипки (точь-в-точь такие же, как и у Николо Амати) приходили со всей Италии.
А в мастерской Страдивари уже появились первые ученики, готовые, как и он сам когда-то, ловить каждое слово учителя. Богиня любви Венера тоже благословила союз Антонио и Франчески: один за другим на свет появились пятеро черноволосых ребятишек, здоровых и бойких.
Страдивари уже начал мечтать о спокойной старости, как в Кремону пришел кошмар – чума. В тот год эпидемия унесла тысячи жизней, не пощадив ни бедных, ни богатых, ни женщин, ни детей. Старуха с косой не прошла и мимо семьи Страдивари: от ужасной болезни скончались его любимая супруга Франческа и все 5 пятеро детей.
Страдивари погрузился в бездну отчаяния. У него опустились руки, он не мог смотреть даже на скрипки, к которым относился как к собственным детям. Иногда он брал одну из них в руки, проводил смычком, долго вслушивался в пронзительно-печальный звук и клал, обессиленный, обратно.
Золотой период
От отчаяния Антонио Страдивари спас один из его учеников. После эпидемии мальчика долго не было в мастерской, а когда появился, он горько заплакал и сказал, что больше не может быть учеником великого синьора Страдивари: его родители умерли и теперь он сам должен зарабатывать себе на пропитание…
Страдивари пожалел мальчишку и взял его к себе в дом, а через несколько лет и вовсе усыновил. Снова став отцом, Антонио вдруг заново ощутил вкус к жизни. Он с удвоенным рвением принялся за изучение скрипки, ощутив острое желание создать что-то необыкновенное, а не копии, пусть даже и превосходные, скрипок своего учителя.
Этим мечтам суждено было сбыться не скоро: только в возрасте 60 лет, когда большинство людей уже уходят на заслуженный отдых, Антонио разработал новую модель скрипки, которая и принесла ему бессмертную славу.
С этого времени у Страдивари начался «золотой период»: он создал лучшие по концертным качествам инструменты и получил прозвище «супер-Страдивари». Летящий неземной звук его творений до сих пор никто не воспроизвел…
Созданные им скрипки звучали так необыкновенно, что это тут же породило множество слухов: поговаривали, что старик продал душу дьяволу! Ведь обычный человек, пусть даже обладающий золотыми руками, не может заставить кусок дерева издавать звуки, подобные пению ангелов.
Некоторые люди всерьез утверждали, что дерево, из которого сделаны несколько самых известных скрипок, – это обломки Ноева ковчега.
Современные ученые просто констатируют факт: мастеру удалось придать своим скрипкам, альтам и виолончелям богатейший тембр, более высокий тон, чем у того же Амати, а также усилить звук.
Вместе со славой, разлетевшейся далеко за пределы Италии, Антонио обрел и новую любовь. Он женился - и снова счастливо – на вдове Марии Замбелли. Мария родила ему пятерых ребятишек, двое из которых – Франческо и Омобоне - тоже стали скрипичными мастерами, но отца не смогли не только превзойти, но и повторить.
О жизни великого мастера сохранилось не так много сведений, ведь поначалу он был малоинтересен летописцам – Страдивари ничем не выделялся среди других кремонских мастеров. Да и человек он был замкнутый.
Лишь потом, когда он прославился как «супер-Страдивари», его жизнь стала обрастать легендами. Но известно совершенно точно: гений был невероятным трудоголиком. Он изготавливал инструменты вплоть до самой смерти в 93 года.
Считается, что всего Антонио Страдивари создал около 1100 инструментов, включая скрипки. Маэстро был поразительно продуктивен: он выпускал по 25 скрипок в год.
Для сравнения: современный активно работающий мастер, изготавливающий скрипки вручную, выпускает ежегодно всего 3-4 инструмента. Но дошли до наших дней только 630 или 650 инструментов великого мастера, точное число неизвестно. Большинство из них – скрипки.
Параметры чуда
Современные скрипки создаются при помощи самых передовых технологий и достижений физики - а звук все равно не тот! Триста лет ведутся споры о таинственном «секрете Страдивари», и каждый раз ученые выдвигают все более и более фантастические версии.
По одной из теорий, ноу-хау Страдивари в том, что он владел неким магическим секретом лака для скрипок, который придавал его изделиям особенное звучание. Рассказывали, что эту тайну мастер узнал в одной из аптек и усовершенствовал рецепт, добавив в лак крылышки насекомых и пыль с пола собственной мастерской.
Еще одно предание гласит, что кремонский мастер готовил свои смеси из смол деревьев, росших в те времена в тирольских лесах и вскоре начисто вырубленных. Впрочем, ученые выяснили, что лак, используемый Страдивари, ничем не отличался от того, что использовали в ту эпоху мебельщики.
Многие же скрипки вообще были покрыты заново лаком при реставрации в XIX веке. Нашелся даже безумец, решившийся на святотатственный эксперимент – полностью смыть лак с одной из скрипок Страдивари. И что же? Скрипка не стала звучать хуже.
Некоторые ученые предполагают, что Страдивари использовал высокогорные ели, росшие при необычно холодной погоде. Дерево имело повышенную плотность, что, по мнению исследователей, и придало отличительное звучание его инструментам. Другие считают, что секрет Страдивари – в форме инструмента.
Говорят, все дело в том, что никто из мастеров не вкладывал в свою работу столько труда и души, сколько Страдивари. Ореол тайны придает изделиям кремонского мастера дополнительное очарование
Но ученые-прагматики не верят в иллюзии лириков и давно мечтают поделить волшебство чарующих скрипичных звуков на физические параметры. Во всяком случае, в энтузиастах точно недостатка не ощущается. Нам остается только ждать того момента, когда физики достигнут мудрости лириков. Или наоборот…
Антонио Страдивари -один из самых великих итальянских мастеров скрипичных музыкальных инструментов. Его инструменты до сих пор считаются самыми прекрасными и оригинальными. Ни у одного человека в мире не получилось повторить их.
Нет никакой информации о рождении Антонио, но на основании документов, которые прилагались к его творениям, предполагается, что он родился в 1644 году в Кремоне, Италия. Этот город славился своими мастерами скрипичного искусства почти 100 лет. Его главным мастером во время ранней жизни Антонио был Николо Амати, который представлял третье поколение в своей семье, вносившей вклад в развитие популярного в то время скрипичного мастерства.
Предположительно в юности ему посчастливилось познакомиться с Николо Амати, и молодой мастер стал подрабатывать в его мастерской в обмен на знания, не получая за это денег. Этому свидетельствуют ярлыки и печати на ранних творениях Антонио. Он работал в мастерской своего наставника, но также пытался делать инструменты самостоятельно, улучшая в них качество.
Он взрослел в своем искусстве и создавал свои величайшие произведения, которые устанавливают стандарт совершенства до сих пор. В 1680х он продолжал развивать свой собственный стиль, отходя от дизайна Амати, создавая более солидную скрипку, сделанную из новых материалов и с другой обработкой. Несмотря на значительный успех, Страдивари в его проектах продолжал искать способы улучшать свои скрипки. Примерно в 40 лет Антонио заключил брак с Франческой Феррабочи и они переехали в новый дом № 2 на площади Сан-Доменико. Это здание ему служило не только домом, но и его собственной мастерской.
В первом браке у Антонио было 6 детей. В то время болезни уносили много жизней. И во время одной из эпидемий, его жена скончалась. Позже у Страдивари был второй брак с Марией Замбелли. И у них родилось еще 5 детей.
Годы с 1700 по 1720 были величайшими в карьере Страдивари, и эту эпоху часто называли «золотым периодом» мастера. Именно в это время он совершенствовал свой дизайн скрипки и сотворил свои уникальные инструменты. Мало того, что его дизайн был революционным, но и материалы, которые он использовал, также помогли создать его уникальные эффекты. Он выбрал отличную древесину, такую как клен, для своих скрипок и разработал оранжево-коричневый лак, который стал товарным знаком его работ.
Ходит много слухов, что творения Страдивари обладают сверхъестественной силой и красотой тона, они начались еще в век скрипача-виртуоза и никогда не прекращались. Догадок причин этого великолепия было множество, но в основном думали, что основная причина была в сочетании клена, ели и лесной ивы, которые он использовал, а некоторые считают, что прохладный климатический период, начавшийся в шестнадцатом веке, сыграл свою роль, сделав эти леса необычайно плотными. Современные производители инструментов, пытающиеся вернуть магию Страдивари, тесно сотрудничали с отдельными лесниками в конкретных европейских лесопромышленных регионах.
После 1720 Страдивари продолжал производить скрипки и другие струнные инструменты, но их количество уменьшилось за эти годы. В то время как его работа поддерживала высокий уровень качества, он начал терять зрение. Двое детей от первого брака пошли по стопам отца и много помогали ему в это время. Страдивари продолжал производить инструменты самостоятельно до своей смерти в возрасте девяноста трех лет. За всю свою жизнь этот непревзойденный мастер создал больше 2000 инструментов, но в наши дни сохранилось меньше 700, и в основном это скрипки.
Сегодня цена скрипки «Страдивари» настолько высока, что приобрести себе такую роскошь могут только состоятельные люди. В 2000 году скрипка Страдивари была продана на аукционе в Нью-Йорке за 1,3 миллиона долларов. И в этом же году произведенная вручную 284-летняя скрипка Страдивари была оценена самой дорогой в мире, она стоит почти 15 миллионов долларов.
Год рождения: 1644
Место рождения: Кремона, Италия
Год смерти: 1737
Место смерти: Кремона, Италия
Гражданство: Италия
Перебрав много профессий, он всюду испытал неудачу. Хотел стать ваятелем, подобно Микеланджело, линии его статуй были изящны, но лица были не выразительны. Он бросил это ремесло, зарабатывал свой хлеб резьбой по дереву, изготовляя деревянные украшения для богатой мебели, пристрастился к рисованию; с величайшем страданием изучал он орнаментику дверей и стенной живописи соборов и рисунки великих мастеров. Потом его привлекла музыка, и он задумал стать музыкантом. Упорно учился скрипичной игре; но пальцам не хватало беглости и легкости, а звук скрипки был глух и резок. О нем говорили:" Ухо музыканта, руки резчика ". И он бросил ремесло музыканта. Но, забросив не забыл его.
Мастер Антонио Страдивари родился в 1644 году! Повествование перенесет вас более чем на 300 лет назад и более чем на две тысячи километров на запад, в Итальянский город Кремону. И вы познакомитесь с замечательным человеком, превратившим ремесло мастера, делающего музыкальные инструменты, в подлинное, высокое искусство.
Время - 1720 год. Место - Северная Италия. Город - Кремона. Площадь св. Доминика. Раннее утро. Еще пустынны улицы и закрыты оконные ставни. Торговцы открывают двери своих лавок, наполненных разными товарами: кружевами, разноцветными стеклами, мозаикой. Прохожих мало - женщины в пестрых шалях с большими корзинами в руках, беззаботно напевающие, водоноски с медными ведрами, подмастерья, торопливо идущие на работу. На крыше длинного, узкого трехэтажного дома, на открытой плоской террасе, ярко освещенной солнцем, уже появился высокий худощавый старик в белом кожаном переднике и в белом колпаке мастера. И ранние прохожие кланяются ему и громко приветствуют: - Buon giorno, signore Antonio! Он служит им часами, точными и не отстающими вот уже пятьдесят лет. Если бы в шесть часов на террасе этого дома вместе с солнцем не появился мастер Антонио, это означало бы: либо время переменилось в Кремоне, либо мастер Антонио Страдивари болен. И он кивает им в ответ; поклон его важен и снисходителен, потому что он богат и стар.
Эта небольшая терраса на крыше дома, называемая в Кремоне seccadour, - любимое место его работы. Здесь он заканчивает, покрывает лаком и сушит свои инструменты. В углу стоит раздвижная лесенка, чтобы спускаться в люк, устроенный в полу, где хранится отборное, испытанное дерево. Вдоль бревенчатой стены террасы протянуты узкие, длинные полосы пергамента. Здесь висят блестящие лакированные скрипки. Бока их греются на солнце. В соседних домах на таких же точно террасах сушат белье и плоды - золотистые померанцы, апельсины, лимоны, а на этой террасе вместо плодов сушатся на солнце скрипки. Мастер верит в солнце. Когда солнце льется по блестящему темному дереву его скрипок, ему кажется, что его скрипки зреют. Он сосредоточенно работает час, два, потом спускается в первый этаж; там его мастерская и лаборатория. Стучат. В дверях стоит толстый человек в почтительной позе. Увидя его, мастер вдруг срывается с места, хватает по пути лежащий на верстаке деревянный брусок и с неожиданной легкостью и быстротой подскакивает к гостю.
- Что вы мне прислали?!
Толстяк отступает.
Мастер рассержен, и его важности как не бывало.
Он подносит к самому носу толстяка брусок.
- Пощупайте, - говорит он, - да, да, синьор, пощупайте, - повторяет он, потому что толстый человек уклоняется. И длинными худыми пальцами он хватает руку толстяка и тычет в дерево. И торжествующе смотрит: - Ведь оно твердое, как железо, оно может только скрипеть, вы скоро станете присылать мне дерево с пятнами и сучками.
Толстяк молчит и ждет.
- Вы вероятно, ошиблись адресом, - ворчит старик, стихая, - вы хотели послать эту елку гробовщику, потому что это дерево поистине для гроба, эта елка росла на болоте, а потом вы, вероятно, поджаривали ее на огне, как поджаривают каштаны.
И он внезапно успокаивается.
- Где другие образцы?
Толстый поставщик не очень сконфужен, он много лет поставляет мастеру дерево и знает его характер. Он показывает новые образцы.
- Вот это - редкое дерево. Оно из Турции.
- Как вы его раздобыли?
Тут толстяк делает значительное выражение и подмигивает мастеру. Лицо его на этот раз совершенно плутовское.
- Кораблекрушение... - шепчет он, - и как только я увидел это дерево, я, не торгуясь, купил его, потому что я знаю, синьор Антонио, какое дерево вам нужно.
А вы еще по-прежнему ловите эту рыбку?- спрашивает мастер как бы презрительно, но вместе с тем с любопытством.
Толстяк конфузливо улыбается и закатывает глаза.
- О, синьор, если бы вы захотели посмотреть, какие жемчуга отдало на этот раз море!
- Мне не надо жемчугов, - говорит Страдивари спокойно.
О его богатстве ходят в Кремоне сказки, а он скуп, подозрителен и не любит, когда его считают богатым.
Страдивари садится за стол и начинает пристально рассматривать дерево.
Он измеряет, пробует на ощупь расстояние и выпуклость годовых наслоений, следит глазом по тонким линиям древесины, берет лупу и рассматривает мелкий древесный рисунок. Потом щелкает дерево ногтем, твердым, как лопатка, ногтем мастерового и сразу же быстро подносит к уху, строгает и опять подносит к уху, осторожно постукивая по краям. Точно добивается, чтобы дерево заговорило.
Потом направляется в соседнюю комнату.
Тяжелая, обитая войлоком дверь. Единственное высокое окошко завешано темным полотном. На столах и полках стоят бутыли, прозрачно-янтарные, желтые, красные... Густо и остро пахнет мастикой, сандараком и терпентином. Горят небольшие лампочки, греются реторты, колбы. Отдельно на столе стоят весы самых разнообразных размеров, от средних до малых, лежат циркули, ножички, пилы, пилки, начиная с грубых до мелких игольчатых.
На стенах висят таблицы вычислений, измерений. Ни одной картины, хотя мастер и любит живопись. Картины висят в жилых комнатах мастера. Там после работы, его глаза будут отдыхать на ясных, спокойных линиях и мягких красках. А здесь рабочий час. Он строг даже к самому себе, Перед ним на столе какие-то торопливые отметки, словечки, кривые линии. Доступ в эту комнату закрыт для всех. Сюда никто не допускается, даже ученики.
В этой комнате мастер хранит и прячет от любопытных глаз свои секреты - секреты лака, которым покрывает скрипки.
Целыми ночами просиживает он среди едких запахов, смотрит на просвет золотую и темно-оранжевую жидкость в пробирках и колбах, испытывает ее эластичность, прозрачность и матовость.
Так - целыми ночами.
Потом слегка приподнимает штору в высоком окошке. Свет врывается в комнату.
- А, - говорит мастер, - уже утро.
Он прекращает работу, тушит свет, выходит, запирая дверь на тяжелые засовы, подозрительно прислушивается. Над составами лаков мастер трудится всю жизнь: одним составом он пропитывает дерево - и это улучшает звук; другой он накладывает вторым слоем - и инструмент приобретает блеск и красоту. Его скрипки то золотистые, то светло-коричневые, и вот теперь, к концу его жизни, темно-красные.
Никто не знает его секретов. Днем он редко сюда заходит.
Вот почему толстый человек, который принес дерево, жадно вглядывается, когда на миг открывается дверь в это логово мастера.
Но нет, в комнате мрак - занавеса спущена. Страдивари опускает дерево в чан с сильно пахнущей жидкостью, ждет; вынув, долго и внимательно смотрит на невидимые прежде и ставшие заметными извилистые тончайшие прожилки.
Лицо его начинает проясняться, он любовно поглаживает влажное дерево рукой и возвращается в мастерскую.
Уже собрались ученики. Среди них-сыновья мастера, его помощники. Омобоно и Франческо, с хмурыми еще заспанными лицами. Они вполголоса разговаривают.
Заслышав быстрые и широкие шаги отца, каждый подходит к своему верстаку и слишком внимательно и поспешно над ним наклоняется.
Страдивари входит оживленный.
- Вот это - то, что мне нужно. Это дерево будет петь. Вы слышите - оно поет. Франческо, - позвал он своего старшего сына, - поди сюда, сынок, послушай.
Франческо с робким видом ученика подошел к отцу. Старик приложил брусок к плечу, как будто бы это была скрипка, и стал осторожно постукивать концом смычка, внимательно прислушиваясь к звуку и наблюдая за лицом сына.
Ученики смотрели восторженно и раболепно.
Да, у такого мастера стоит работать. Этот сухопарый ворчун-старик знает дело, дерево в его руках как будто само оживает.
Но как трудна жизнь в мастерской Антонио Страдивари! Беда ученику, опоздавшему хоть на одну минуту, хоть однажды забывшему указание мастера. Он груб, строг и придирчив. Он заставляет начинать сызнова работу, уже доведенную до конца, если какая-нибудь маленькая деталь придется ему не по вкусу.
Но их не соблазняет более легкая жизнь в других мастерских. Они понимают, как многому могут здесь научиться. Только у наследников мастера, его помощников Омобоно и Франческо бегают глаза, не то от зависти, не то от недоумения.
Отчего он так хорошо умеет выбирать из сотни брусков один? Отчего так поют его скрипки? Почему они оба работают уже не над первой скрипкой, и сорта дерева те же, что у отца, одинаковы и форма и размеры, и как будто не различишь с виду, какая сработана ими, и какая отцом, но достаточно прикоснуться смычком, и с первого звука все становится ясным: скрипки, сделанные ими, звучат глуше, деревяннее.
Отчего отец не расскажет им своих секретов, отчего не позволяет заходить в его лабораторию, где проводит ночи? Ведь немолод, не унесет же он с собою в могилу и секреты лака, и капризные цифры своих измерений! И злость отражается в их глазах, мешает сосредоточиться и работать.
- Вы можете идти, - обращается Страдивари к поставщику, - приготовьте еще клен для нижних дек.
И вдруг добавляет, когда толстяк уже на пороге:
- А жемчуга принесите. Я посмотрю. Если недорого, может быть и куплю.
Страдивари направляется к своему верстаку. Все принимаются за прерванную работу.
Через всю комнату мастерской длинными рядами протянута проволока. К ней подвешены повернутые то спинками, то бочками скрипки, виолы. Выделяются своими широкими деками виолончели.
За ближащим верстаком работают Омобоно и Франческо. Немного поодаль - любимые ученики мастера Карло Бергонци и Лоренцо Гваданини. Им поручает мастер ответственные работы над деками: распределение толщин, вырезку эфов. Остальные заняты тем, что приготовляют дерево для обечаек, выстругивая прикрепленную одной стороной к верстаку пластинку, или занимаются сгибанием обечаек: нагревают в большой печке железный инструмент и начинают сгибать им пластинку, погружая ее по несколько раз в воду. Другие строгают фуганком пружину или душку, учатся рисовать очертания скрипок, изготовляют грифы, вырезают подставки. Некоторые заняты починкой старых инструментов. Страдивари работает молча, исподлобья наблюдая за своими учениками; иногда его глаза с грустью останавливаются на хмурых и угрюмых лицах сыновей.
Звенят тонкие молотки, визжат легкие напильники, перемежаясь со звуками скрипки.
У окна толпятся босоногие мальчишки. Их привлекают звуки, доносящиеся из мастерской, то визгливые и резко дребезжащие, то внезапно тихие и мелодичные. Они стоят некоторое время, раскрыв рты, жадно заглядывая в окно. Мерный ход пилок и тонкий молоточек, бьющий равномерно, завораживают их.
Потом им сразу становится скучно и, шумя, прыгая и кувыркаясь, они расходятся и запевают песенку всех лаццарони - уличных мальчишек Кремоны.
Старый мастер сидит у большого окна. Он поднимает голову, прислушивается. Мальчишки разбрелись. Только один все поет.
Мастера привлекает нежный, чистый звук голоса.
- Вот такой чистоты и прозрачности должны мы достигнуть, - говорит он, обращаясь к своим ученикам.
Начало и конец
Антонио Страдивари родился в 1644 году в маленьком городке близ Кремоны. Его родители жили раньше в Кремоне. Страшная чума, начавшаяся в Южной Италии, переходила с место на место, захватывала все новые области и докатилась до Кремоны. Город опустел, улицы обезлюдели, жители бежали куда глаза глядят. Среди них были и Страдивари - отец и мать Антонио. Они бежали из Кремоны в небольшой городок поблизости, вернее село, и больше в Кремону не возвращались.
Там, в селе близ Кремоны, прошло детство Антонио. Отец его был обедневший аристократ. Он был человек гордый, скупой, нелюдимый, любил вспоминать историю своего рода. Отцовский дом и малый городок быстро надоели молодому Антонио, и он решил уйти из дому.
Перебрав много профессий, он всюду испытал неудачу. Хотел стать ваятелем, подобно Микеланджело, линии его статуй были изящны, но лица были не выразительны. Он бросил это ремесло, зарабатывал свой хлеб резьбой по дереву, изготовляя деревянные украшения для богатой мебели, пристрастился к рисованию; с величайшем старанием изучал он орнаментику дверей и стенной живописи соборов и рисунки великих мастеров. Потом его привлекла музыка, и он задумал стать музыкантом. Упорно учился скрипичной игре; но пальцам не хватало беглости и легкости, а звук скрипки был глух и резок. О нем говорили: "Ухо музыканта, руки резчика ". И он бросил ремесло музыканта. Но, забросив, не забыл его. Он был упрям. Часами смотрел на свою скрипку. Скрипка была дурной работы. Он разобрал ее, изучил и - выбросил. А купить хорошую у него не хватало средств. Тогда же, будучи 18-летним юношей, он поступил учеником к знаменитому скрипичному мастеру Николо Амати. Годы, проведенные в мастерской Амати, запомнились ему на всю жизнь.
Он был бесплатным учеником, исполнял только черновую работу и починки и бегал по различным поручениям мастера. Так продолжалось бы долго, если бы не случай. Мастер Николо зашел в мастерскую во вне урочное время в день дежурства Антонио и застал его за работой: Антонио вырезал эфы на брошенном, ненужном обрезке дерева.
Мастер ничего не сказал, но с тех пор Антонио уже не приходилось разносить готовые скрипки заказчикам. Он проводил теперь весь день, изучая работу Амати.
Здесь научился Антонио понимать, как важен выбор дерева, как добиться того,чтобы оно звучало и пело. Он увидел, какое значение имеет сотая доля в распределении толщин дек, понял назначение пружины внутри скрипки. Теперь ему открылось, как необходимо соответствие отдельных частей между собой. Этому правилу следовал он затем всю жизнь. И, наконец, оценил важность того, что некоторые ремесленники-мастера считали только украшением, - важность лака, которым покрывается инструмент.
К его первой скрипки Амати отнесся снисходительно. Это придало ему силы.
С необыкновенным упрямством добивался он певучести. А когда добился, что его скрипка звучала так, как у мастера Николо, ему захотелось, чтобы она звучала по-другому. Его преследовали звуки женских и детских голосов: вот такими певучими, гибкими голосами должны звучать его скрипки. Это долго ему не удавалось.
"Страдивари под Амати ", - говорили о нем. В 1680 году он оставил мастерскую Амати и начал работать самостоятельно.
Он придавал скрипкам разную форму, делая их длиннее и уже, то шире и короче, то увеличивал, то уменьшал выпуклость дек, его скрипки уже можно было различить среди тысячи других. И звук у них был свободный и певучий, как голос девушки утром на кремоновской площади. Он стремился в юности быть художником, любил линию, рисунок и краску, и это осталось навсегда у него в крови. Он ценил в инструменте, кроме звука, его стройную форму и строгие линии, любил украшать свои инструменты, вставляя кусочки перламутра, черного дерева и слоновой кости, рисовал на шейке, бочках или углах маленьких купидонов, цветки лилии, плоды.
Еще в молодости он сделал гитару, в нижнюю стенку которой вставил полосами слоновую кость, и она казалась как бы разодетой в полосатый шелк; звуковое отверстие он украсил резаными по дереву сплетениями из листьев и цветов.
В 1700 году ему была заказана четера. Он долго с любовью работал над ней. Завиток, завершавший инструмент, изображал голову Дианы, обвитую тяжелыми косами; на шее было надето ожерелье. Ниже он выточил две небольшие фигуры - сатира и нимфы. Сатир свешивал свои козлиные ножки крючком, крючок этот служил для ношения инструмента. Все было выточено с редким совершенством.
В другой раз сделал он карманную узкую скрипку - "сордино" - и завитку из черного дерева придал форму негритянской головы.
К сорока годам он был богат, и его знали. О его богатстве складывали поговорки; в городе говорили: "Богат, как Страдивари".
Но жизнь его не была счастливой. У него умерла жена; он потерял двух взрослых сыновей, а их он хотел сделать опорой своей старости, передать им секрет своего ремесла и все, чего он добился за всю жизнь.
Оставшиеся в живых сыновья Франческо и Омобоно хотя и работали вместе с ним, но не понимали его искусства, - лишь старательно подражали ему. Третий же сын, Паоло, от второго брака, и совсем презирал его ремесло, предпочитая заниматься коммерцией и торговлей; это было и легче, и проще. Еще один один сын, Джузеппе, стал монахом.
Теперь мастеру шел 77-й год. Он достиг глубокой старости, большого почета, богатства.
Жизнь его подходила к концу. Оглядываясь, он видел свою семью и все возраставшую семью своих скрипок. Дети имели свои имена, скрипки - свои.
Жизнь его кончалась мирно. Для большего спокойствия, чтобы все было чинно, как у людей зажиточных и почтенных, он купил склеп в церкви св. Доминика и сам определил место для своего погребения. А кругом со временем лягут его родные: жена, сыновья.
Но когда мастер думал о сыновьях, он омрачался. В этом было все дело.
Он оставлял им свое богатство, они построят или, вернее, купят себе хорошие дома. И богатство рода будет рости. Но разве напрасно работал он, добился, наконец, славы и знаний мастера? И вот мастерство оставить некому, мастерство может принять в наследство только мастер. Старик знал, как жадно добиваются его сыновья отцовских секретов. Не раз заставал он во внеурочное время Франческо в мастерской, находил оброненную им записную книжку. Чего искал Франческо? Зачем рылся в записях отца? Тех записей, которые ему нужны, он все равно не найдет. Они крепко заперты на ключ. Иногда, думая над этим, мастер сам переставал понимать себя. Ведь через три года, пять лет его сыновья, наследники, все равно откроют все замки, прочтут все его записи. Не отдать ли им заблаговременно те "секреты", о которых все говорят? Но не хотелось отдавать в эти короткие тупые пальцы такие тонкие способы составления лаков, записи неровностей дек - весь свой опыт.
Ведь все эти секреты никого не могут научить, они могут помочь. Не отдать ли их в руки жизнерадостного Бергонци, который переимчив и ловок? Но сможет ли Бергонци применить весь широкий опыт своего учителя? Он - мастер виолончели и любит больше всего этот инструмент, а ему, старому мастеру, несмотря на то, что он немало времени и труда положил на создание совершенной виолончели, хотелось бы передать весь свой накопленный опыт, все свои знания лююителю скрипок. Да и, кроме того, это значило бы обокрасть своих сыновей. Ведь как честный мастер копил он для своего рода все знания.И теперь оставить все чужому? И старик медлил, не принимая решения - пусть до времени записи лежат под замком.
А теперь еще другое стало омрачать его дни. он привык быть первым в своем мастерстве. Давно уже на кладбище лежал Николо Амати, мастерская Амати распалась еще при его жизни, и он, Страдивари, - преемник и продолжатель искусства Амати. В скрипичном мастерстве до сего времени не было равного не только в Кремоне, но и во всей Италии, не только в Италии, но и во всем мире - ему, Антонио Страдивари.
Но только до сего времени...
В 1680 г. Страдивари оставил мастерскую Амати и начал работать самостоятельно. Учитель выдал ему небольшую сумму денег, которой хватило на покупку дома и материалов для изготовления скрипок и виолончелей. В этом же году Антонио женился на Франческе Ферабоши. Дом «Каса дель Пескаторе» был очень мал и дешев. Под мастерскую начинающий мастер отвел почти все помещение, оставив для жилья небольшую комнатку на чердаке. Целыми днями Антонио работал в своей мастерской. Каждый новый инструмент, выходящий из его рук, был лучше предыдущих. Голоса скрипок Страдивари уже можно было различать среди тысяч других. Их свободный, певучий, чарующий звук был похож на голос прекрасной девушки. И детская любовь Антонио к краскам, изящным линиям навсегда воплотилась в его скрипках и виолончелях. Мастер любил украшать свои инструменты, расписывая бочки, шейку или углы маленькими купидонами со спелыми плодами, цветами лилий. Иногда он вставлял кусочки перламутра, черного дерева или слоновой кости. К сожалению, все его труды были напрасны - инструменты Страдивари никто не покупал, разве что редкие заезжие музыканты. Солидные заказчики предпочитали скрипки Амати, охотно выкладывая по 100 пистолей за одно только имя мастера. А для бедняков творения Страдивари были слишком дороги. Спустя год у Антонио родился первенец Паоло, а еще через год - второй сын, Джузеппе. Несмотря на все его старания, семья прозябала в нищете. Только через несколько лет неожиданно к нему пришла удача. В отличие от других мастеров, Страдивари важное значение придавал внешнему оформлению своих инструментов, превращая их в произведения искусства. В 1700 г. он изготовил одну из самых великолепных своих скрипок. Четера была выполнена с большой любовью, Антонио вложил в нее все свое мастерство. Завиток, который завершал инструмент, изображал голову Дианы, обвитую тяжелыми косами, на шее ее было одето ожерелье. Чуть ниже он выточил две небольшие фигуры - Сатира и Нимфу. Сатир свешивал свои козлиные ножки крючком, который служил для ношения инструмента. Обе фигуры были исполнены с редким изяществом. Не менее тонко была сделана под заказ узкая карманная скрипка - сордино. Завиток, вырезанный из черного дерева, имел форму негритянской головы. За двадцать пять лет - с 1700 по 1725 г. - мастер стал таким же знаменитым, как когда-то его учитель. Признание не было случайностью. За этим стояли годы упорного и кропотливого труда с раннего утра и до позднего вечера. Днем Страдивари стоял за верстаком, а вечером в своей скрытой от посторонних глаз мастерской работал над лаками и производил расчеты будущих инструментов. По праву эти годы можно назвать золотым периодом мастера. В это время он смог создать свои лучшие скрипки: в 1704 г. - Бетте, в 1709 г. - Виотти, в 1715 г. - Алард, а спустя год - Миссию. На каждой из них гордо красовалось клеймо Антонио Страдивари: мальтийский крест и инициалы A.S. в двойном круге. Знаменитый мастер маркировал свои скрипки, проставляя на каждой год создания инструмента. Его деревянная печать состояла из трех передвижных цифр - 166. Много лет Страдивари добавлял цифру за цифрой к этому числу, подчищая вторую шестерку и дописывая следующие две цифры от руки. С наступлением XVIII в. постаревший мастер оставил только единицу. К сорока годам Антонио Страдивари добился всего, о чем мечтал. Он был баснословно богат. В Кремоне даже появилась поговорка: «Богат, как Страдивари». Но жизнь знаменитого скрипичного мастера не была счастливой. Его жена Франческа умерла. Он фактически потерял двух взрослых сыновей: Паоло занялся коммерцией и в поисках удачи отправился в далекое путешествие в Америку. Джузеппе - самый талантливый из сыновей - стал монахом, после того как чудом излечился от холеры. 31 декабря 1694 г. в возрасте 50 лет Антонио Страдивари женился второй раз - на 17-летней Марии Замбели, которая также родила ему двух сыновей. Чем старше становился Страдивари, тем сильнее его мучила мысль о том, что ему некому передать свои знания и накопленный опыт. Хотя он имел учеников, да и младшие сыновья Омобоно и Франческо трудились вместе с ним, Антонио понимал, что они никогда не достигнут его мастерства. У него оставались еще и любимые ученики: Карло Бергонци и Лоренцо Гваданини. Но передать свои знания ученикам для него было все равно что обокрасть своих детей. И еще одна мысль не давала ему покоя. У знаменитого мастера появился соперник - Джузеппе Гварнери, прозванный Дель Джезу. Бесспорно, Страдивари был первым мастером в своем деле. А его соперник Гварнери смог превзойти его самого только по силе звучания инструмента. Антонио пришел к выводу, что, несмотря на огромный жизненный опыт, его мастерство так и не достигло совершенства - напевный, нежный тон его скрипок можно обогатить новыми красками, большей силой звучания. Страдивари успокаивало то, что именитые заказчики не будут покупать скрипки Гварнери, потому что им не нужны инструменты, изготовленные пьяницей и буяном. В последние месяцы перед смертью Антонио Страдивари принял самое главное решение в своей жизни - он решил никому не раскрывать секретов своего мастерства.
