Лжедмитрий I (официально - царь Дмитрий Иванович) |
|
Коронация: |
|
Предшественник: |
Фёдор II Годунов |
Преемник: |
Василий Шуйский |
Вероисповедание: |
Православие, принял католицизм |
Рождение: |
|
Династия: |
Претендовал на принадлежность к Рюриковичам |
Марина Мнишек |
|
Автограф: |
|
Гибель царевича Дмитрия
Григорий Отрепьев
Подлинный Дмитрий
Другие версии
Внешность и характер
Первые упоминания
Жизнь в Польше
«Узнавание»
Лжедмитрий при польском дворе
Поход в Россию
Царь Дмитрий Иванович
Вступление в Москву
Внутренняя политика
Внешняя политика
Заговор и убийство Дмитрия
Убийство
Посмертное поругание
Образ Лжедмитрия I в культуре
Лжедмитрий I , официально именовавший себя царевич (затем царь ) Дмитрий Иванович , в сношениях с иностранными государствами - император Димитрий (лат. Demetreus Imperator ) (ум. 17 мая 1606) - царь России с 1 июня 1605, по устоявшемуся в историографии мнению - самозванец, выдававший себя за чудесно спасшегося младшего сына Ивана IV Грозного - царевича Дмитрия.
Царевич Дмитрий погиб при не выясненных до настоящего времени обстоятельствах - от ножевой раны в горло. Его мать обвинила в убийстве Дмитрия пребывавших в Угличе «людей Бориса» Данилу Битяговского и Никиту Качалова, которые немедленно были растерзаны толпой, поднявшейся по набату.
Вскоре после гибели царевича в Углич явилась правительственная комиссия во главе с князем Василием Шуйским, которая после допроса многих десятков свидетелей (следственное дело сохранилось) пришла к выводу о несчастном случае: царевич якобы проколол себе горло ножом, играя в «тычку» (кидая нож в землю), когда с ним случился эпилептический припадок. Несмотря на это, в народе продолжали ходить упорные слухи о причастности к убийству Бориса Годунова и его посланцев, а также о том, что царевич чудесным образом спасся, что и послужило основой для появления в скором времени первого Лжедмитрия.
Успех или неудача любого самозванца, претендующего на высшую роль в монархическом государстве, основывается на нескольких факторах. Это - готовность высшего класса принять его (например, противопоставив скомпрометировавшему себя правителю), вера угнетённых в «доброго царя», «избавителя», по неким причинам связанная с претендентом, и способность собрать и подчинить себе вооруженную силу, готовую поддержать высказанные притязания. У Лжедмитрия I - по крайней мере, на первом этапе его деятельности - все эти факторы, несомненно, присутствовали.
Борьба за власть в кремлёвских верхах начинается с момента восшествия на престол слабого телом и духом царя Фёдора. Уважения к нему не испытывали ни бояре, ни народ - об этом существует, среди прочего, свидетельство шведского короля - по его словам «русские на своём языке называют его „durak“». Известно, что победителем в этой борьбе оказался Борис Годунов, ставший фактическим правителем государства. Это повлекло за собой умаление власти Боярской Думы, и, соответственно, затаённую враждебность по отношению к «выскочке».
Гибель Дмитрия в Угличе и последовавшая за этим смерть бездетного царя Фёдора привели к династическому кризису. Несомненно, выбранный царь пользовался поддержкой служилого дворянства, и был, возможно, лучшим из кандидатов на высшую роль в государстве как умный и дальновидный правитель. С точки зрения легитимности, вспомнили о том, что через сестру, бывшую замужем за царем Фёдором, он был в родстве с династией Рюриковичей.
Но в то же время избранный царь с точки зрения людей того времени не был равен наследному, ставшему правителем «божьей волей, а не человеческим соизволением». Также ему упорно ставили в вину гибель царевича Дмитрия, и Борис оказывался виноват вдвойне - как «погубитель царского корени » и «самовластный восхититель трона» . Реальное положение дел не соответствовало желаемому, и этим не преминула воспользоваться боярская верхушка.
Глухая оппозиция, сопровождавшая правление Бориса с начала и до конца, не была для него секретом. Существуют данные, что царь прямо обвинил приближённых бояр в том, что появление самозванца не обошлось без их содействия.
В последние годы правления Борис перестал выходить из дворца, не принимал челобитных и вёл себя «как вор, боящийся быть пойманным».
Пытаясь царствовать не только над имуществом и жизнью, но и над умами подданных, он разослал по всей стране особую молитву, которая должна была читаться в каждом доме в момент, когда поднималась заздравная чаша за царя и его семейство. Понятно, ненависть к Годуновым к моменту его кончины была всеобщей.
Тяжёлый экономический кризис, разразившийся в России в 60-70-е годы XVI века, сменился временным оживлением в начале 90-х. Постепенная потеря крестьянином личной свободы, введение «заповедных лет», когда крепостному было запрещено менять владельца, привело к огромному увеличению количества беглецов, тянувшихся в южные части страны, пополнявших ряды казачества. Уменьшение количества налогоплательщиков и сравнительная маломощность крестьянских хозяйств привели к увеличению налогового бремени, в частности, «царского тягла». В оппозиции к власти находилось и городское население, недовольное тяжелыми поборами, произволом местных чиновников и непоследовательностью правительства в городовой политике. Столкновение интересов феодального государства и дворянства, с одной стороны, закрепощённых крестьян, тяглых посадских людей, холопов и других групп зависимых людей - с другой, явилось источником социального кризиса, породившего Смуту.
Страшный голод 1601-1603 гг., поразивший всю страну за исключением южных её областей, вызванный тремя неурожайными годами подряд, привёл к гибели сотен тысяч людей; цены на зерно поднялись в десятки раз. В народном сознании и это воспринималось как «божья кара» по грехам царя. В подобных условиях не могли не оживиться слухи о «добром царевиче», убитом или, может быть, скрывшемся от посланных Борисом палачей. Почва для появления самозванца была готова.
Версию выдвинул очевидец событий Смутного времени, придворный историограф короля шведского Карла IX Юхан Видекинд, автор книги воспоминаний, известной под именем «Истории десятилетней шведо-московитской войны».
По его словам, неизвестный, претендовавший на московский трон, был ставленником поляков, изначально пытавшихся с его помощью либо захватить, либо подчинить себе Московское царство.
В то же время Видекинд подтверждает, что этот неизвестный был монахом, далее, бежав из монастыря, оказался на Руси, и, сменив ещё несколько обителей в Киеве и на Волыни, представился Константину Вишневецкому.
Подтверждения своей версии Видекинд не приводит; зато его книга содержит множество ошибочных сведений и пересказанных слухов, в частности, о том, что Грозный предназначал престол младшему сыну, и Фёдор захватил его с помощью Годунова, отстранив законного наследника, а Дмитрий вслед за тем был заключён в угличский монастырь, где и был убит специально посланными для этого людьми.
Также говоря о еврействе, Видекинд, по-видимому, путает Лжедмитрия I со вторым самозванцем, которого действительно часто именовали в документах того времени «крещёным евреем Богданкой».
В настоящее время версия последователей не имеет.
Версию выдвинул Конрад Буссов, немецкий наёмник на русской службе, ещё один очевидец времени Смуты. По его словам, интрига начиналась в Москве, среди недовольной правлением Бориса знати. По её наущению некий Григорий Отрепьев, монах Чудова монастыря, бежал на Днепр с заданием найти и представить к польскому двору подходящего самозванца, который мог сыграть роль погибшего царевича.
Тот же Отрепьев, по словам Буссова, передал подученному им самозванцу нательный крест с именем Димитрия и в дальнейшем вербовал для него людей в Диком поле.
Современные последователи теории о польском происхождении самозванца обращают внимание на его «слишком легкое» вхождение в страну, где даже один из самых ловких царских дипломатов дьяк Афанасий Власьев казался неуклюжим и необразованным «московитом» его умение ловко танцевать и ездить верхом, стрелять и владеть саблей, а также на его якобы «немосковский» говор, при том что, по сохранившимся сведениям, он совершенно свободно говорил по-польски. Противники в свою очередь указывают на то, что Лжедмитрий I, кем бы он ни был, писал с ужасающими ошибками по-польски и по-латыни, бывшей в то время обязательным предметом для любого образованного поляка (в частности, слово «император» в его письме превращалось в «inparatur», а латинскую речь Рангони ему пришлось переводить), а также на видимую приверженность православию. Указывают также на недоверие к нему поляков и самого папы, прямо сравнившего «спасшегося царевича» с лже-Себастьяном португальским.
Отождествление Лжедмитрия I с беглым монахом Чудова монастыря Григорием Отрепьевым было впервые выдвинуто как официальная версия правительством Бориса Годунова в его переписке с королём Сигизмундом. В настоящее время эта версия имеет больше всего сторонников.
Несмотря на то, что посылаемые в Польшу «грамоты» несут на себе следы тенденциозной фальсификации (в частности, в них говорилось о том, что як был в миру, и он по своему злодейству отца своего не слухал, впал в ересь, и воровал, крал, играл в зернью, и бражничал, и бегал от отца многажда, и заворовався, постригсе у черницы… и далее, будто Отрепьев отступил от Бога, впал в ересь и в чорнокнижье, и призыване духов нечистых и отъреченья от Бога у него выняли ) - причина этих подтасовок совершенно ясна. Польское правительство пытались убедить, что за самозванцем нет и не может быть никакой реальной силы, и потому не стоит поддерживать замысел, заранее обречённый на провал.
Подлинный Юрий (в иночестве - Григорий) Отрепьев принадлежал к знатному, но обедневшему роду Нелидовых, выходцев из Литвы, один из представителей которого, Давид Фарисеев, получил от Ивана III нелестную кличку «Отрепьев». Считается, что Юрий был на год или два старше царевича. Родился в Галиче (Костромская волость). Отец Юрия, Богдан, вынужден был арендовать землю у Никиты Романовича Захарьина (деда будущего царя Михаила), чье имение находилось тут же по соседству. Он погиб в пьяной драке, когда оба сына - Юрий и его младший брат Василий, были ещё малы, так что воспитанием сыновей занималась его вдова. Ребёнок оказался весьма способным, легко выучился чтению и письму, причём успехи его были таковы, что решено было отправить его в Москву, где он в дальнейшем поступил на службу к Михаилу Никитичу Романову. Спасаясь от «смертныя казни» во время расправы с романовским кружком постригся в Железноборковском монастыре, расположенном неподалеку от родительского поместья. Однако простая и непритязательная жизнь провинциального монаха его не привлекала: после скитания по монастырям он в конечном итоге вернулся в столицу, где по протекции своего деда Елизария Замятни поступил в аристократический Чудов монастырь. Там грамотного монаха довольно быстро замечают, и он становится «крестовым дьяком»: занимается перепиской книг и присутствует в качестве писца в «государевой Думе».
Именно там, если верить официальной версии, выдвинутой правительством Годунова, будущий претендент начинает подготовку к своей роли; сохранились свидетельства чудовских монахов, что он расспрашивал их о подробностях убийства царевича, а также о правилах и этикете придворной жизни. Позже, если верить официальной версии, «чернец Гришка» начинает весьма неосмотрительно хвалиться тем, что когда-нибудь займёт царский престол. Похвальбу эту ростовский митрополит Иона доносит до царских ушей, и Борис приказывает сослать монаха в отдалённый Кириллов монастырь, но дьяк Смирной-Васильев, которому было это поручено, по просьбе другого дьяка Семёна Ефимьева отложил исполнение приказа, потом же совсем забыл о нём, пока неизвестно кем предупреждённый Григорий бежит в Галич, затем в Муром, в Борисоглебский монастырь и далее - на лошади, полученной от настоятеля, через Москву в Речь Посполитую, где и объявляет себя «чудесно спасшимся царевичем».
Отмечается, что бегство это подозрительно совпадает со временем разгрома «романовского кружка», также замечено, что Отрепьеву покровительствовал кто-то достаточно сильный, чтобы спасти его от ареста и дать время бежать. Сам Лжедмитрий, будучи в Польше, однажды оговорился, что ему помог дьяк В. Щелкалов, также подвергшийся затем гонению от царя Бориса.
Серьёзным доводом в пользу тождественности Лжедмитрия I с Отрепьевым считается акварельный портрет самозванца, обнаруженный в 1966 году в Дармштадте американским исследователем Ф. Бабуром. На портрете стоит латинская надпись «Demetrius Iwanowice Magnus Dux Moschoviae 1604. Aetatis swem 23», то есть «Дмитрий Иванович Великий Князь Московии 1604. В возрасте своём 23». Надпись сделана с характерными ошибками - теми же, на которые обратил внимание ещё С. П. Пташицкий - путаницей между буквами «z» и «e» при написании польских слов. Портрет важен хотя бы потому, что реальному царевичу, останься он жив, в 1602 г. исполнилось бы 22 года, в то время как Отрепьев был на год или два его старше.
Обращают внимание также на письмо Лжедмитрия к патриарху Иову, обильно уснащённое церковнославянизмами (что указывает на церковное образование его автора) и наблюдениями, которые, как считается, могли быть сделаны только человеком, лично знакомым с патриархом.
Со своей стороны, противники такого отождествления обращают внимание на «европейскую образованность» первого самозванца, чего трудно было бы ожидать от простого монаха, его умение ездить верхом, легко владеть конём и саблей.
Также известно, что будущий царь Московский возил с собой некоего монаха, которого выдавал за Григория Отрепьева, доказывая таким образом, что грамоты царя Бориса лгут. Возражение, что этим монахом был совсем другой человек - «старец Леонид» - отметаются на том основании, что «названный Отрепьев» показал себя в конце концов пьяницей и вором, за что был сослан самозванцем в Ярославль - то есть, по соседству с городом, где подлинный Отрепьев начинал свою монашескую карьеру - место, более чем неподходящее для его «двойника».
Отмечают также, что Отрепьев был достаточно известен в Москве, лично знаком с патриархом и многими из думных бояр. Кроме того, в Кремлевский дворец во времена царствования самозванца был вхож архимандрит Чудова монастыря Пафнутий, которому ничего не стоило бы изобличить Отрепьева. К тому же специфическая внешность первого самозванца (большие бородавки на лице, разная длина рук) также усложняла обман.
Версия о том, что человек, именующийся в исторических работах «Лжедмитрием» был в сущности царевичем, спрятанным и втайне переправленном в Польшу также существует, хотя и не пользуется популярностью. Сторонниками спасения выступали, среди прочих, историки XIX-начала XX века А. С. Суворин, К. Н. Бестужев-Рюмин, подобную версию считал допустимой Казимир Валишевский и др. Идею о том, что «легче было спасти, чем подделать Димитрия » высказывал такой крупный историк, как Н. Костомаров. В настоящее время также существуют исследователи, разделяющие подобную точку зрения.
Основой этой гипотезы следует считать, видимо, слухи, начавшие ходить вскоре после смерти царевича, о том, что убит был некий мальчик Истомин, а подлинный Димитрий спасён и скрывается. Сторонники её считают также исключительно важным сообщение английского купца Джерома Горсея, в то время высланного в Ярославль за ссору с влиятельным дьяком Андреем Щелкаловым, о приезде к нему брата царицы, Афанасия Нагого, который сказал ему следующее:
Особенно важным сторонники подобной точки зрения считают утверждения современников, что Дмитрий по всей видимости никогда не «играл» некую роль, но искренне считал себя царевичем. В частности, он не боялся разоблачений из Польши и после своего воцарения смело пошел на обострение отношений с Сигизмундом, также он весьма смело и неосмотрительно помиловал Василия Шуйского, уличённого в заговоре против него, хотя имел прекрасную возможность избавиться от нежелательного свидетеля, имевшего сведения о том, что произошло в Угличе из первых рук. Серьёзным аргументом считается также то, что бывшая царица принародно узнала в самозванце своего сына, и наконец, то, что мать не делала, по-видимому, заупокойных вкладов о душе убитого сына (то есть знала, что он жив - служить заупокойную службу о живом человеке считалось тяжким грехом).
С точки зрения сторонников гипотезы «спасения», события могли выглядеть так - Дмитрий был подменён и увезён Афанасием Нагим в Ярославль (возможно, в этом принял участие уже упомянутый Джером Горсей). В дальнейшем он постригся под именем Леонида в монастырь Железный Борк или же был увезён в Польшу, где воспитывался иезуитами. На его место был приведен некий мальчик, которого наспех выучили изобразить эпилептический припадок, а «мамка» Волохова, подняв его на руки, довершила остальное.
Для того, чтобы оспорить факт, что подлинный Дмитрий страдал «падучей болезнью», чего отнюдь не наблюдалось у его заместителя, выдвигаются две возможные версии. Первая состоит в том, что вся история об эпилепсии заранее была сочинена царицей и ее братьями, чтобы таким образом замести следы - как основание указывается, что сведения об этой болезни содержатся лишь в материалах следственного дела. Вторая ссылается на известный в медицине факт, что припадки эпилепсии могут сами собой затихать на несколько лет, при том, что у больного формируется весьма определенный склад характера «сочетание великодушия и жестокости, грусти и веселости, недоверия с чрезмерной доверчивостью » - все это обнаруживает у первого самозванца К. Валишевский.
Со своей стороны, противники высказанной гипотезы отмечают, что она построена на чистых догадках. Смелость первого самозванца можно объяснить тем, что он сам искренне верил в свое «царственное происхождение» будучи между тем простым орудием в руках бояр, которые, свергнув Годуновых, в конечном итоге избавились от него. В начале XX века были найдены вклады о душе «убиенного царевича Димитрия», сделанные его матерью. Инокиня Марфа, бывшая царица Мария, признав Лжедмитрия сыном, позднее столь же легко отреклась от него - объясняя свои действия тем, что самозванец угрожал ей смертью. Предполагается, что ею также руководила ненависть к Годуновым и желание из нищего монастыря вернуться в царский дворец. Что касается «эпилептического характера», характеризующегося «вязкостью мыслей, застреванием, медлительностью, прилипчивостью, слащавостью в отношениях с другими лицами, злобностью, особой мелочной аккуратностью - педантичностью, черствостью, пониженной приспособляемостью к изменяющимся условиям, жестокостью, склонностью к резким аффектам, взрывчатостью и т. д.» - то ничего подобного современные исследователи в описаниях, относящихся к первому самозванцу, не находят.
Что касается следственного дела - то велось оно открыто, причём свидетели допрашивались при большом стечении народа. Вряд ли можно полагать, что при таких условиях выдумка осталась бы незамеченной.
Отмечается также, что в случае спасения прямой резон был сразу отправить ребенка в Польшу, а не оставлять в монастырях, где его в любой момент могли найти убийцы.
Обвинять иезуитов в том, что они якобы «спасли Димитрия» с далеко идущей целью, обратить Московию в католичество, также сложно, так как известно из письма папы Павла V, что в католичество Дмитрия обратили францисканские монахи, а к иезуитам он попал уже намного позже.
Также приводятся свидетельства Конрада Буссова, наёмника на русской службе, который, однажды разговаривая с бывшим сторожем углицкого дворца, якобы услышал от него следующие слова:
То же якобы подтвердил Пётр Басманов, один из самых преданных самозванцу людей, вместе с ним убитый во время восстания:
Н. Костомаров предполагал, что самозванец мог происходить из Западной Руси, будучи сыном какого-нибудь мелкого московского дворянина или сына боярского, беглеца из Москвы, но фактов, подтверждающих подобную теорию, не найдено. Он же полагал, что этому человеку история спасения Дмитрия была передана в сильно искаженном виде, в самом деле, трудно было полагать, что самозванец, кем бы он ни был, не помнил бы себя в девятилетнем возрасте. К тому же, удачное исполнение «роли» вовсе не значит веры в неё - так Лжедмитрий легко притворился, что сожалеет о Годуновых, в то время как держал при себе их убийцу Михаила Молчанова и снаряжал его за женщинами для удовольствий.
Ещё более оригинальную идею выдвинул Н. М. Павлов, писавший под псевдонимом «Бицын». По его предположению, существовало два самозванца, один - Григорий Отрепьев, посланный из Москвы, другой - неизвестный поляк, подготовленный к своей роли иезуитами. Именно второй и сыграл роль Лжедмитрия. Эта версия была признана слишком искусственной и дальнейшего хождения не получила.
Иногда выдвигается версия, что «Гришка» был в действительности одним из незаконнорожденных сыновей Грозного, отданным на воспитание в семью Отрепьевых. Опять же, никаких документальных подтверждений для данной версии не существует. Людмила Таймасова в своей книге «Трагедия в Угличе» (2006), посвящённой смерти царевича Дмитрия и появлению Самозванца, излагает следующую теорию: согласно ей, Самозванцем являлся якобы существовавший незаконный сын ливонской королевы и племянницы Ивана Грозного Марии Старицкой и короля польского Стефана Батория, родившийся в 1576 году.
Можно сказать, что окончательного ответа на вопрос о личности первого самозванца пока нет.
Судя по сохранившимся портретам и описаниям современников, претендент был низок ростом, достаточно неуклюж, лицо имел круглое и некрасивое (особенно уродовали его две крупные бородавки на лбу и на щеке), рыжие волосы и тёмно-голубые глаза.
При небольшом росте он был непропорционально широк в плечах, имел короткую «бычью» шею, руки разной длины. Вопреки русскому обычаю носить бороду и усы, не имел ни того ни другого.
По характеру бывал мрачен и задумчив, достаточно неловок, хотя отличался недюжинной физической силой, к примеру, легко мог согнуть подкову.
Если верить т. н. «Извету Варлаама», будущий претендент уговорил уехать вместе с собой ещё двух монахов - самого Варлаама и Мисаила Повадина, предлагая им отправиться на богомолье в Киев, в Печерский монастырь и далее - в Иерусалим, на поклонение святым местам. По воспоминаниям Варлаама, будущие попутчики встретились в московском Иконном ряду «во вторник на второй неделе великого поста» (1602 года).
Перейдя Москву-реку, монахи наняли подводы до Волхова, оттуда добрались до Карачева, затем попали в Новгород-Северский. В новгородском Преображеском монастыре они прожили некоторое время, затем взяв провожатым некоего «Ивашку Семенова, отставного старца » отправились в Стародуб. Далее трое монахов и их провожатый перешли польскую границу, и через Лоев и Любец наконец-то попали в Киев.
Так это или нет, неизвестно, поскольку люди Шуйского подделали заключительную версию истории Варлаама, то историки давно расценили её как обман.
В какой-то мере версия Варлаама получила неожиданное подтверждение, когда в 1851 году священник Амвросий Добротворский обнаружил в Загоровском монастыре на Волыни т. н. Постническую книгу Василия Великого, напечатанную в Остроге в 1594 году. На книге стояла дарственная надпись князя К. К. Острожского о том, что 14 августа 1602 года он подарил ее «нам, Григорию, царевичу московскому, з братею с Варламом да Мисаилом », причем слова «царевичу московскому», как считается, были приписаны позднее.
В любом случае, документально прослежено, что впервые следы будущего самозванца обнаруживаются в 1601 году, в Киеве, где он появился в виде молодого монаха, пришедшего на поклонение святыням. Существует мнение, что именно здесь будущий претендент сделал первую попытку объявить себя «царевичем московским» - по версии Карамзина, оставив записку для игумена, которую он поспешил уничтожить как слишком опасную, по версии Скрынникова - разыграв тот же спектакль, что будет повторён при дворе Адама Вишневецкого. Претендент прикинулся смертельно больным и на исповеди «открыл» свое царственное происхождение. Так это или нет, достоверных сведений не существует, но по свидетельству Варлаама, киевский игумен, достаточно недвусмысленно показал гостям на дверь - «четверо вас пришло, четверо и подите ».
Затем он якобы достаточно долго прожил в Дерманском монастыре, в Остроге, бывшем тогда владением князя Острожского, где собиралось пёстрое общество ненавистников «латинской ереси» - православных, кальвинистов, тринитариев и ариан. Позднее, в письме польскому королю от 3 марта 1604 г. Константин Острожский отрицал знакомство с будущим претендентом, из чего можно сделать взаимоисключающие выводы, что тот либо попытался «открыться» князю и был попросту вышвырнут вон, либо наоборот - старался вести себя как можно незаметней и не попадаться на глаза. Второе представляется более вероятным, так как следующим пунктом остановки для претендента послужил город Гоща, принадлежавшей гаевскому кастеляну Гавриилу Гойскому, который был в то же время маршалком при дворе Острожского князя. Существует предположение, что будущий Димитрий подвизался в роли кухонного прислужника, однако, вернее, что, сбросив монашеское одеяние, он учился здесь в течение двух лет латинскому и польскому языкам в местной арианской школе. Согласно «Извету», его спутник Варлаам жаловался, что Григорий ведёт себя недостойно монаха и просил призвать его к порядку, но получил ответ, что «здесь земля вольная, кто во что хощет, тот и верует. »
В последующее время следы претендента на престол теряются до 1603 года. Считается, что в этот период он мог посетить Запорожскую Сечь, завязать отношения с атаманом Герасимом Евангеликом и под его началом пройти курс обучения военному делу. Активной военной поддержки в Сечи самозванец добиться не смог, однако существуют предположения, что установив связь с донскими казаками, он получил первые твёрдые обещания в поддержке и помощи.
В 1603 году юноша объявился в городе Брагин и поступил на службу к князю Адаму Вишневецкому, где проявил себя обходительным, скрытным и замкнутым человеком. Существует несколько противоречащих другу другу версий о том, каким образом он сумел донести до князя версию о том, что он спасённый верными боярами царевич Дмитрий.
По одной из них, слуга Вишневецкого опасно заболел («разболелся до умертвия ») или просто притворился больным - и потребовал себе духовника. Пришедшему священнику он якобы открыл во время исповеди свое «царское имя» и завещал после его смерти отдать князю Вишневецкому находившиеся под подушкой бумаги, которые должны были подтвердить его слова. Но священник не дожидаясь этого, поспешил к Вишневецкому и передал ему услышанное, а тот немедля потребовал бумаги. Изучив их, и якобы удостоверившись в их подлинности, Адам Вишневецкий поспешил к умирающему слуге и прямо спросил о его подлинном имени и происхождении. На сей раз молодой человек не стал отпираться и показал Вишневецкому золотой наперсный крест, якобы переданный ему матерью. Кроме того, по его утверждению, порукой служили «особые приметы» - большая бородавка на щеке, родимое пятно выше кисти и разная длина рук.
Интересно, что касательно этого креста, существует запись в т. н. Пискарёвском летописце, указывающая, что Отрепьев сумел перед бегством в Польшу проникнуть в монастырь, где жила опальная царица и далее
Вишневецкий, все ещё не зная, что думать об этой истории, заплатил лучшим врачам, и Дмитрия в конечном итоге удалось поднять на ноги. Чтобы проверить претендента, его доставили в Брагин, где под началом Льва Сапеги служил московский перебежчик, некий Петрушка, в Польше носивший фамилию Пиотровский. Петрушка уверял, что когда-то служил в Угличе при особе царевича. Легенда утверждает, что претендент немедленно узнал Петрушку в толпе челядинцев и обратился к нему - после чего, отбросив всякие сомнения, Адам Вишневецкий окружил царевича соответствующей его положению роскошью.
Вторая версия рассказывает, что Вишневецкий отнюдь не выделял московита из толпы челяди, и тому не раз пришлось почувствовать на себе тяжелый и вспыльчивый княжеский характер. Так, однажды, будучи в бане, Вишневецкий разгневался на чересчур нерасторопного по его мнению слугу, ударил его по лицу и обругал площадными словами. Подобного обращения тот не выдержал и горько упрекнул князя, что тот не знает, на кого поднял руку. В дальнейшем легенда разворачивается подобно первой.
Последнюю, третью, версию выдвинул итальянец Бизачьони, по его рассказу, Лжедмитрий открылся не Адаму, но Константину Вишневецкому, когда во время визита в Самбор, будучи в его свите, увидел прекрасную и гордую панну Марину Мнишек. Воспылав к ней любовью и не видя другого пути добиться цели, он якобы положил на подоконник признание в своем «царственном происхождении». Марина немедля донесла об этом отцу, тот сообщил Константину Вишневецкому, и в конечном итоге весть о том, что спасённый царевич появился в Польше, стала всеобщим достоянием.
Реальной подоплекой интриги, видимо, следует считать то, что в 1600 году между Польшей и Московией заключено было перемирие на 20 лет, что прямо противоречило желанию короля и военным планам Адама Вишневецкого, который усмотрел в появлении Лжедмитрия возможность сломить сопротивление сената (в первую очередь, коронного гетмана Замойского) и начать экспансию на Восток. Также не следует забывать, что Адам и его брат были активными защитниками православия и представляли самую старшую ветвь дома Рюрика.
Какая из этих версий правильна, досконально не известно. Документально подтверждено только, что в конце 1603 года Константин Вишневецкий - и вместе с ним претендент - действительно побывали в Самборе у тестя Вишневецкого - Юрия Мнишека. В это же время Дмитрий позволил францисканским монахам обратить себя в католицизм - возможно, под влиянием любви к дочери Юрия - Марине, ревностной католичке, или, как считается иногда, в попытках добиться союза с латинским духовенством, и в особенности с могущественным иезуитским орденом.
Со стороны Юрия Мнишека и его дочери, участие в интриге определялось скорее меркантильными и честолюбивыми расчетами - Юрий Мнишек погряз в долгах, которые рассчитывал погасить за счет московской и королевской польской казны (во многом его расчёт оправдался, так как король, тайно вставший на сторону самозванца, простил его будущему тестю недоимки. Что касается Марины, все документы того времени, включая ее собственные дневники, свидетельствуют о крайнем высокомерии и властолюбии, так что надежда на московский престол казалась ей весьма заманчивой. Дмитрий, вероятно, любил Марину - так как женитьба на ней не обещала ни меркантильных ни политических дивидендов, род Мнишков был недостаточно знатен, погряз в долгах, да и реакция Москвы на попытку женитьбы царя на «католической девке» была вполне предсказуема.
Так или иначе, весть о «чудесном спасении» достигла наконец Москвы и по-видимому, сильно встревожила царя Бориса. Известно, что он пытался уговорить Вишневецкого выдать претендента, обещая в обмен пойти на территориальные уступки. Но сделка не состоялась. В 1604 г. в Краков был отправлен дядя Григория, Смирной-Отрепьев, с тайной миссией добиться очной ставки и уличить племянника. Встреча, конечно же, не состоялась, но став царем московским, Дмитрий поспешил отправить Смирного в сибирскую ссылку.
Естественно, возникал вопрос, как смог выжить царевич Дмитрий, и кто именно принимал участие в его спасении и бегстве в Польшу. Сохранившиеся источники говорят об этом крайне скупо, что заставило И. С. Беляева предположить, что документы, содержавшие сведения на этот счет, были уничтожены при Василии Шуйском. Подобной же точки зрения придерживался и Казимир Валишевский.
Стоит, однако заметить, что собственные грамоты и письма Лжедмитрия сохранились, в частности, в архивах Ватикана. В письме, адресованном папе Клименту VIII от 24 апреля 1604 года, он пишет достаточно туманно, что «…убегая от тирана и уходя от смерти, от которой еще в детстве избавил меня Господь Бог дивным своим промыслом, я сначала проживал в самом Московском государстве до известного времени между чернецами ». То же повторяет он, не приводя никаких подробностей, в грамотах, адресованных русским людям и писанных уже в Москве.
Более развёрнутую версию приводит в своем дневнике Марина Мнишек. Считается, что эта версия ближе всего к тому, как описывал самозванец при польском королевском дворе и у Юрия Мнишека в Самборе свое «чудесное спасение». Марина пишет:
| Был при царевиче там же некий доктор, родом влах. Он, узнав об этой измене, предотвратил ее немедленно таким образом. Нашёл ребенка, похожего на царевича, взял его в покои и велел ему всегда с царевичем разговаривать и даже спать в одной постели. Когда тот ребенок засыпал, доктор, не говоря никому, перекладывал царевича на другую кровать. И так он все это с ними долгое время проделывал. В результате, когда изменники вознамерились исполнить свой замысел и ворвались в покои, найдя там царевичеву спальню, они удушили другого ребенка, находившегося в постели, и тело унесли. После чего распространилось известие об убийстве царевича, и начался большой мятеж. Как только об этом стало известно, сразу послали за изменниками в погоню, несколько десятков их убили и тело отняли. Тем временем тот влах, видя, как нерадив был в своих делах Фёдор, старший брат, и то, что всею землею владел он, конюший Борис, решил, что хоть не теперь, однако когда-нибудь это дитя ожидает смерть от руки предателя. Взял он его тайно и уехал с ним к самому Ледовитому морю и там его скрывал, выдавая за обыкновенного ребёнка, не объявляя ему ничего до своей смерти. Потом перед смертью советовал ребенку, чтобы тот не открывался никому, пока не достигнет совершеннолетия, и чтобы стал чернецом. Что по совету его царевич исполнил и жил в монастырях. |
Ту же историю пересказал после своего ареста Юрий Мнишек, добавив лишь, что «доктор» отдал спасённого царевича на воспитание некому неназванному сыну боярскому, и тот уже, открыв юноше его подлинное происхождение, посоветовал скрыться в монастыре.
Жмудский дворянин Товяновский называет уже имя врача - Симон, и добавляет к рассказу, что именно ему Борис приказал разделаться с царевичем, но тот подменил мальчика в постели слугой.
| Годунов, предприяв умертвить Димитрия, за тайну объявил свое намерение царевичеву медику, старому немцу, именем Симону, который, притворно дав слово участвовать в злодействе, спросил у девятилетнего Димитрия, имеет ли он столько душевной силы, чтобы снести изгнание, бедствие и нищету, если Богу угодно будет искусить твердость его? Царевич ответствовал: “имею!” a медик сказал: “В эту ночь хотят тебя умертвить. Ложась спать, обменяйся бельём с юным слугою, твоим ровесником; положи его к себе на ложе, и скройся за печь: чтобы не случилось в комнате, сиди безмолвно и жди меня”. Димитрий исполнил приказание. В полночь отворилась дверь; вошли два человека, зарезали слугу, вместо царевича, и бежали. На рассвете увидели кровь и мёртвого: думали, что убит царевич, и сказали о том матери. Сделалась тревога. Царица кинулась на труп и в отчаянии не узнала, что мёртвый отрок не сын ее. Дворец наполнился людьми: искали убийц; резали виновных и невинных; отнесли тело в церковь, и все разошлися. Дворец опустел, и медик в сумерки вывел оттуда Димитрия, чтобы спастися бегством в Украину, к князю Ивану Мстиславскому, который жил там в ссылке еще со времен Иоанновых. Чрез нисколько лет доктор и Мстиславский умерли, дав совет Димитрию искать безопасности в Литве. Юноша пристал к странствующим инокам, был с ними в Москве, в земле Волошской, и наконец явился в доме князя Вишневецкого. |
В рассказе немецкого купца Георга Паэрле, лекарь превращается в учителя, с тем же именем Симон, и так же спасает царевича от рук убийц и прячет его в монастыре.
В анонимном документе «Краткая повесть о злополучии и счастии Димитрия, нынешнего князя московского», написанном на латинском языке неизвестным, но, видимо, близким Лжедмитрию человеком, иноземный лекарь уже получает имя Августина (Augustinus) и называется имя «слуги», уложенного в постель вместо царевича - «мальчик Истомин». В этом варианте повествования, убийцы, оставив на месте преступления нож, уверяют угличан, что «царевич зарезался сам в приступе падучей болезни». Лекарь вместе со спасенным мальчиком прячется в монастыре «у Ледовитого океана», где принимает постриг, а возмужавший Димитрий скрывается там до самого побега в Польшу.
Версии тайной подмены, произведённой с согласия царицы и ее братьев, придерживался француз Маржерет, капитан роты телохранителей при особе царя Димитрия.
Стоит заметить, что ни врача, ни учителя-иноземца по имени Августин или Симон никогда не существовало, более того, описание гибели ребенка, «подменившего» царевича, резко расходится с тем, что произошло в Угличе на самом деле. Это считается дополнительным доказательством, что кем бы ни был первый самозванец, он не имел ничего общего с сыном Грозного. В момент гибели царевичу исполнилось девять лет, и вряд ли он мог забыть то, что произошло на самом деле.
Также на Украине никогда не жил никто из Мстиславских, и также беглецы из российских земель уходили обычно не в католическую Польшу, но в православную Литву.
Любопытно, что в некоторых чертах история спасения, рассказанная Лжедмитрием, близка к истории жизни реального принца, его современника, некоторое время жившего при польском дворе - принца Густава Шведского. Авантюрная судьба Густава, истинность происхождения которого несомненна, могла послужить одним из компонентов как сложения истории Лжедмитрия, так и её успеха при польском дворе. (Кстати, затем Густав будет приглашен в Москву, чтобы жениться на Ксении Годуновой, но свадьба не состоится и в итоге Ксения станет наложницей того же самого Лжедмитрия).
В начале 1604 года братья Вишневецкие, продолжавшие опекать претендента, доставили его ко двору Сигизмунда в Кракове. Король дал ему частную аудиенцию в присутствии папского нунция Рангони, во время которой «приватно» признал его наследником Ивана IV, назначил ежегодное содержание в 40 тысяч злотых и позволил вербовать добровольцев на польской территории. В ответ от Лжедмитрия были получены обещания после вступления на престол возвратить польской короне половину смоленской земли вместе с городом Смоленском и Чернигово-Северскую землю, поддерживать в России католическую веру - в частности, открыть костелы и допустить в Московию иезуитов, поддерживать Сигизмунда в его притязаниях на шведскую корону и содействовать сближению - а в конечном итоге, и слиянию, России с Речью Посполитой.
Против претендента выступили однако, влиятельные магнаты, в частности, коронный гетман Замойский, прямо называвший Дмитрия самозванцем.
В это же время претендент обращается к римскому папе с грамотой, обещающей расположение и помощь, но стиль ее был столь двусмысленен, что толковать обещание можно было и в сторону прямого решения обратить Русь в католичество, так и просто терпеть предоставить ему свободу наравне с другими христианскими толками.
В дальнейшем, Константин Вишневецкий и Юрий Мнишек в сопровождении претендента с торжеством вернулись в Самбор, где последний сделал официальное предложение Марине. Оно было принято, но свадьбу решено было отложить до воцарения Дмитрия на московском престоле.
Дмитрий обязывался среди прочего уплатить Юрию Мнишку 1 млн злотых, не стеснять Марину в вопросах веры и отдать ей «вено» - Псков и Новгород, причем города эти должны были остаться за ней даже в случае ее «неплодия», с правом раздавать эти змели своим служилим людям и строить там костелы. и вторую половину Смоленской земли.
Юрию Мнишеку удалось собрать для будущего зятя 1600 человек в польских владениях, кроме того, к нему присоединилось 2000 добровольцев из Запорожской сечи и небольшой отряд донцов, с этими силами был начат поход на Москву.
Поход Лжедмитрия I на Москву начинался при самых неблагоприятных обстоятельствах. Во-первых, было упущено лучшее для военных действий время - лето: после проволочек со сбором войск, выступить удалось только 15 августа 1604 и только в октябре перейти границу Московского государства, когда уже начинались осенние дожди и на дорогах стояла непролазная грязь. Во-вторых, от польских послов при царском дворе было известно, что крымский хан готовится атаковать московские рубежи. В этом случае, русские войска оказались бы полностью скованы отражением угрозы с Юга. Но тревога оказалась ложной, или же хан Казы-Гирей, понявший, что воспользоваться внезапностью нападения не удастся, предпочел отказаться от своего плана. В-третьих, у войск самозванца практически не было артиллерии, без которой нечего было и думать о штурме таких мощных крепостей как Смоленск или сама столица. Также послам Лжедмитрия не удалось добиться помощи ни в у крымцев, ни у ногайцев.
Возможно, принимая в расчёт последнее обстоятельство, Лжедмитрий I предпочёл наступать на Москву кружным путем - через Чернигов и Северскую землю. Со своей стороны, царь Борис, не принявший до конца всерьез притязания Лжедмитрия на корону, оказался по сути захвачен вторжением врасплох. Предваряя наступление, претендент, не без подсказки будущего тестя, развернул агитацию в свою пользу, центром которой стал замок Остер. Отсюда в первый город на его пути - Моравск, «литвин» Т. Дементьев привез именное письмо для местного стрелецкого сотника, затем «димитриевы лазутчики» И. Лях и И. Билин подплыв на лодке, разбросали по берегу грамоты с увещеванием переходить на сторону «законного царевича». Среди прочего, грамоты гласили:
| И вы б, наше прирожение, попомнили православную христианскую истинную веру и крестное целование, на чем есте крест целовали отцу нашему, блаженныя памяти государю царю и великому князю Ивану Васильевичу всеа Русии, и нам, чадам его, что хотели добра во всем: и вы ныне нашего изменника Бориса Годунова отложитеся к нам и впредь уже нам, государю своему прироженному, служите и прямите и добра хотите, как отцу нашему, блаженные памяти государю царю и великому князю Ивану Васильевичу всеа Русии; а яз вас начну жаловати, по своему царскому милосердому обычаю, и наипаче свыше в чести держати, и всё православное христианство в тишине и в покое и во благоденственном житии жити учинити хотим. |
Для начала наступления войска самозванца были разделены на две части, одна под командованием казацкого атамана Белешко, наступала открыто, вторая, под командованием Юрия Мнишка и самого лже-царевича, шла через леса и болота, причем начало наступления запомнилось полякам тем, что по пути оказалось «множество вкусных ягод».
Возможно, жители Моравска отказались от сопротивления больше из страха, чем веры, что польское войско ведет подлинный царевич, так или иначе, пытавшихся организовать сопротивление воеводы Б. Лодыгин и М. Толочанов были связаны и выданы претенденту. 21 октября Лжедмитрий с триумфом въехал в город.
Черниговцы, в начале встретившие казацко-польское войско выстрелами, услышали о том, что сдался Моравск и также присягнули претенденту, воевода, князь И. А. Татев, попытался было организовать сопротивление, заперлся в замке с оставшимися ему верными стрельцами, но совершил грубую оплошность, оставив в руках восставших посад, в результате черниговцы вместе с отрядом Белешко штурмом взяли замок, а воевода Татев и вместе с ним князья П. М. Шаховской и Н. С. Воронцов-Вельяминов были взяты в плен. Добычу, которую казаки успели захватить, разграбив посад, Дмитрий принудил их частично вернуть - но с огромным трудом и далеко не полностью.
Серьёзным препятствием оказался на его пути Новгород Северский, где заперлся с войском любимец Годунова боярин Пётр Басманов, получивший серьезное подкрепление из Брянска, Кром и других соседних городов - всего около 1500 человек. Басманов предусмотрительно сжег посад, чтобы осаждавшим негде было укрыться от ноябрьских холодов. Осада города началась 11 ноября 1604 года, три дня спустя был предпринят первый штурм, но поляки отступили, потеряв 50 человек. В ночь на 18 ноября последовал генеральный штурм, но Басманов, заблаговременно получивший предупреждение об этом от своих лазутчиков во вражеском лагере, успел подготовиться и не дал зажечь деревянные стены. Бой в открытом поле тоже ни к чему не привел, так как русские войска отступили «к лесу к обозам», откуда поляки их, несмотря на все усилия, не смогли выбить и Дмитрий в первый раз всерьёз рассорился со своим войском, упрекая поляков в том, что они не могут похвастать превосходством в военных умениям перед московитами. Польское войско возмутилось, поставив все предприятие на грань провала, но претендента спасло то, что в это время сдался Путивль, единственная в этих краях каменная крепость, ключ к Северской земле. Источники противоречат друг другу, кто из московских воевод сдал город самозванцу, выставляя на эту роль князя Василия Рубец-Мосальского или дьяка Сутупова. Так или иначе, город присягнул претенденту как «истинному царевичу московскому», на его сторону перешел не только «чёрный люд», но практически всё местное дворянство, причем - что было особенно важно на этом этапе ведения войны - в руки претендента перешла городская казна.
18 декабря 1604 года состоялось первое крупное столкновение под Новгородом Северским между Дмитрием и войском князя Ф. И. Мстиславского, в котором, несмотря на превосходство в количестве (15 тысяч человек у Дмитрия и 50 тысяч у князя), победу одержал самозванец. Возможно, поражение русских войск было вызвано не столько военным, сколько психологическим фактором - простые ратники неохотно сражались против того, кто мог по их мнению быть «истинным» царевичем, некоторые воеводы и вслух говорили что «неладно» бороться против истинного государя. По словам очевидцем, Дмитрий прослезился, увидев на поле боя убитых соотечественников.
Но и после этой победы положение претендента далеко еще было не было определено. Казна, захваченная в Путивле, оказалась практически полностью истраченной. Наемное войско роптало, недовольное тем, что обещанное жалование было им выплачено только за первые три месяца. а также запретом грабежей и поборов с населения. 1 января 1605 года вспыхнул открытый мятеж, наемное войско кинулось грабить обоз. Дмитрий самолично объезжал рыцарей, падал перед ними на колени и уговаривал остаться с ним, но получал в ответ оскорбления, и среди прочих пожелание быть посаженным на кол. По воспоминаниям современников, претендент, не выдержав, ударил оскорбившего его поляка в лицо, но остальные стащили с него соболью шубу, которую позднее пришлось выкупать. 2 января большая часть наемников ушла по направлению к границе. В тот же день, самозванец сжёг лагерь под Новгородом-Северским и отступил к Путивлю. 4 января Юрий Мнишек, ухудшая и без того тяжёлое положение «зятя», объявил о своем отъезде в Польшу на сейм. Считается, что Мнишек надеялся на дворянское восстание против Бориса, и чувствовал себя неуютно в лагере, где все большую силу приобретали казаки и «московский чёрный люд», кроме того, московские «начальные бояре» переслали ему письмо, полное неприкрытых угроз. Как свидетельствуют летописи «Отошел воевода сендомирский от того вора собою после того, как ему был бой с бояры, а отходил для помочи тому вору, а не за королевским повелением, и староста остринский Михаил Ратомской, и Тышкевич, и ротмистры осталися ». Мнишек тем не менее уверял самозванца, что будет защищать его дело на королевском сейме, и пришлет из Польши новые подкрепления. С ним вместе ушло еще около 800 поляков, полковник Адам Жулицкий, ротмистры Станислав Мнишек и Фредра. В конечном итоге, с ним осталось 1500 польских рыцарей, выбравших своим предводителем Дворжецкого вместо Мнишка, во многом самозванцу помогли иезуиты, в этот критический момент вставшие на его сторону. В это же время, примеру Путивля последовали другие города и поселения - среди них Рыльск, Курск, Севск, Кромы. Тогда же Дмитрий приказал доставить ему из Курска чудотворную икону Богородицы, устроил ей торжественную встречу, поместил в свой шатер, где позднее молился ей каждый вечер. Воеводы сдавшихся городов либо сами присягали Дмитрию, либо доставлялись связанными в его лагерь, но тут же освобождались и приносили присягу. Войско Дмитрия постоянно росло. Убыль в живой силе немедленно восполнили 12 тыс. донских казаков, под охраной которых Дмитрий укрепился в Севске.
Московская рать, высланная против самозванца, настигла его в конце января у села Добрыничи. В ночь на 21 января 1605 года посланные Лжедмитрием лазутчики намеревались поджечь село с разных сторон, однако, этот маневр не удался, и ранним утром следующего дня, выйдя из города он дал сражение царскому войску у Добрыничей, но потерпел поражение из-за многочисленной артиллерии у противника. В результате битвы самозванец потерял практически всю свою пехоту и большую часть конницы, победители захватили всю его артиллерию - 30 пушек и 15 знамён и штандартов. Под самозванцем была ранена лошадь, сам он чудом избежал плена. Со своей стороны, правительственные войска развязали жестокий террор, уничтожая всех без разбора - мужчин, женщин, стариков и даже детей как сочувствующих самозванцу. Результатом оказалось всеобщее ожесточение и раскол среди московского дворянства, ранее большей частью своей преданного династии Годуновых. Также было упущено время - самозванцу позволили уйти и укрепиться на всю зиму и весну 1605 года в Путивле под защитой донских и запорожских казаков. Считается, что в это время претендент пал духом и пытался бежать в Польшу, но войско сумело его удержать, и действительно - скоро его ряды пополнились еще 4 тыс. казаков. Это пополнение претендент отослал защищать Кромы, надеясь таким образом отвлечь царскую армию - и до весны этот небольшой отряд сковывал посланные против Дмитрия, которые вместо того, чтобы осадить самозванца в его временной «столице», теряли время штурмуя Кромы и Рыльск, жители которых, будучи свидетелями кровавого террора, который развязали царские войска, стояли до последнего,
Во время «путивльского сидения» Дмитрий фактически готовился к будущему царствованию - принимал польских и русских священников, обращался к народу с обещаниями построить в Москве университет, пригласить в Россию образованных людей из Европы и т. д. Отмечали, что на его обедах равно присутствовало и православное и католическое духовенство, и Дмитрий делал всё от него зависящее, чтобы сблизить их между собой. По приказанию Бориса, в Путивль были посланы несколько монахов с ядом для самозванца, но их успели разоблачить и арестовать. Позднее самозванец своей властью простил их.
Здесь же в Путивле, чтобы ослабить пропаганду своих противников, объявлявших его «расстригой и вором Гришкой Отрепьевым», он показывал привезённого с собой монаха, выдавая его за искомого «Гришку». На руку ему было также то, что в мае скончался царь Борис, чудовские монахи, посланные в Путивль для обличения самозванца, прислали письмо, в котором называли его «истинным сыном Ивана Васильевича». Окончательно сбитые с толку царица Марья Григорьевна и ее советники посчитали лучшим перестать упоминать имя Григория Отрепьева и внести в формулу присяги царю Фёдору обещание не поддерживать того, кто называет себя царевичем. Брожение умов в столице от этого лишь усилилось - также стоит помнить, что вдова Годунова и дочь Малюты Скуратова, Мария Григорьевна, была крайне непопулярна в народе по столице распространялись слухи о крайней жестокости царицы, к примеру, рассказывали, что когда Годунов вызвал в Москву Марию Нагую и пытался добиться от нее правды, что произошло с Дмитрием, выведенная из себя молчанием бывшей царицы Мария Григорьевна попыталась свечой выжечь ей глаза.
В мае, после смерти Бориса Годунова, Дмитрию присягнуло войско, стоявшее под Кромами; воевода Пётр Фёдорович Басманов перешёл на его сторону и в дальнейшим стал одним из самых близких его сподвижников. Самозванец отправил войско на Москву во главе с князем Василием Голициным, а сам поехал в Орел, где его ждали выборные «от всей рязанской земли», и далее - в Тулу.
В Москву были отправлены с грамотой от «царевича Димитрия» Гаврила Пушкин и Наум Плещеев, вероятно, под охраной казацкого отряда Ивана Корелы,. 1 июня 1603 г. Гаврила Пушкин, стоя на Лобном месте, прочёл письмо самозванца, адресованное как боярам, так и московскому люду. Противиться посланцам Лжедмитрия пытался престарелый патриарх Иов, но «ничего не успевашу». Восставшие москвичи разграбили дворец и по одним сведениям, не нашли в нем царя и царицу, успевших скрыться (лишь с Марии Григорьевны во время ее бегства сорвали жемчужное ожерелье), по другой - отправили Годуновых в их прежний дом; винные погреба опустели, пьяная толпа разграбила и разгромила подворья многих бояр, связанных узами родства с династией Годуновых.
Через два дня под давлением Богдана Бельского и его сторонников Боярская дума приняла решение направить своих представителей к самозванцу. 3 июня в Тулу отправились старый князь И. М. Воротынский, и несколько второстепенных бояр и окольничих - князь Трубецкой, князь А. А. Телятевский, Ф. И. Шереметев, думный дьяк А. Власьева, несколько дворян, приказных и гостей. Самозванец, рассерженный тем, что присланные по сути дела не имели власти, «царь» допустил их к руке позднее, чем пришедших в тот же день казаков, и далее «наказывайте и лаяше, яко же прямый царский сын ».
В Туле Дмитрий занимался государственными делами как царь: разослал грамоты, извещавшие о его прибытии, составил формулу присяги, в которой первое место занимало имя Марии Нагой, его названной «матери», пригласил к себе английского посла Смита, возвращавшегося из Москвы с грамотами, беседовал с ним милостиво и даже обещал те же вольности, что даровал когда-то его «отец», принял «выборных от всей земли» и наконец второе боярское посольство во главе с тремя братьями Шуйскими и Фёдором Ивановичем Мстиславским. Вначале претендент отнесся к ним достаточно холодно, упрекнув, что простой народ опередил царедворцев, но в конечном итоге сменил гнев на милость и привёл их к присяге, которую принял архиепископ Рязанский и Муромский Игнатий, которого он прочил на место патриарха Иова.
В конце весны он медленно двинулся в сторону столицы. Тем временем в Москве 5 июня 1605 г. тело бывшего царя Бориса Годунова было «ради поругания» вынесено из Архангельского собора. Из «воровского стана» в Москву были отправлены Василий Васильевич Голицын и князь Рубец-Масальский с приказанием, чтобы из Москвы были устранены враги «царевича».Возможно, именно эта грамота спровоцировала московский люд на убийство Федора Годунова и его матери царицы Марии Григорьевны(10 июня). Имущество Годуновых и их родственников - Сабуровых и Вельяминовых было взято в казну, Степан Васильевич Годунов был убит в тюрьме, остальные Годуновы - отправлены в ссылку в Нижнее Поволжье и Сибирь, С. М. Годунов - в Переяславль-Залесский, где по слухам, был уморен голодом. Дмитрию же донесли, что Годуновы покончили с собой, приняв яд. Прилюдно Дмитрий сожалел об из смерти и обещал помиловать всех оставшихся в живых из их родни.
Убедившись в поддержке дворян и народа, он двинулся в столицу и 20 июня 1605 года торжественно въехал в Кремль.
Считается, что по пути Дмитрий часто останавливался, чтобы побеседовать с местными жителями и обещать им льготы. В Серпухове будущего царя уже ждал пышный шатёр, который мог вместить в себя несколько сот человек, царская кухня и челядь. В этом шатре Дмитрий дал свой первый пир боярам, окольничим и думским дьякам.
Дальше он продвигался к столице уже в богатой карете в сопровождении пышной свиты. В подмосковском селе Коломенском на широком лугу был установлен новый шатёр и снова дан пир сопровождавшим его аристократам. Уверяют, что Дмитрий также ласково принимал делегации местных крестьян и посадских людей, встречавших его хлебом-солью, и обещал «бысть им отцом».
Выжидая удобного момента и согласуя все детали с Боярской думой, самозванец провел три дня у ворот столицы. Наконец, 20 июня 1605 года под праздничный звон колоколов и приветственные крики толп, теснившихся по обоих сторонам дороги, претендент въехал в Москву. По воспоминаниям современников, он появился верхом, в украшенной золотом одежде, в богатом ожерелье, на пышно убранном коне, в сопровождении свиты из бояр и окольничих. В Кремле его ожидало духовенство с образами и хоругвями. Впрочем, строгим ревнителям православия сразу же не понравилось, что нового царя сопровождали поляки, во время церковного пения игравшие на трубах и бившие в литавры. Помолившись вначале в Кремлевских Успенском и Архангельском соборе, лил слёзы у гроба своего предполагаемого отца - Ивана Грозного. Но опять же, не осталось незамеченным, что вместе с ним в собор вошли чужеземцы, да и сам царь не по-московски прикладывался к образам. Впрочем, эти мелкие несоответствия списали на то, что Дмитрий слишком долго жил на чужбине и мог подзабыть русские обычаи.
Сопровождавший его Богдан Бельский, поднявшись на Лобное место, снял с себя крест и образ Николы Чудотворца и произнес краткую речь:
Приближенные торопили его с венчанием на царство, но претендент настоял на том, чтобы вначале встретиться с «матерью» - царицей Марией Нагой, в монашестве носившей имя Марфы. За ней был отправлен князь Михаил Васильевич Скопин-Шуйский, которому новый царь даровал польский титул мечника.
18 июля Марфа прибыла из ссылки, и встреча её с «сыном» произошла в подмосковном селе Тайнинском на глазах огромного количества народа. По воспоминаниям современников, Дмитрий соскочил с коня и бросился к карете, а Марфа, откинув боковой занавес, приняла его в объятья. Оба рыдали, и весь дальнейший путь до Москвы Дмитрий проделал пешком, идя рядом с каретой.
Царица помещена была в Кремлевском Вознесенском монастыре, царь навещал ее там каждый день и спрашивал благословения после каждого серьёзного решения.
Вскоре после этого Дмитрий короновался «венцом» Годунова, приняв его из рук нового патриарха Игнатия, бояре поднесли скипетр и державу. Царский дворец был разукрашен соответственно событию, путь от Успенского собора был устлан златотканым бархатом, когда царь появился на пороге, бояре осыпали его дождем из золотых монет.
В документах существуют глухие намёки, что вскоре после въезда в Москву царь приказал схватить и умертвить несколько монахов Чудова монастыря, как могущих узнать его. Однако документы, сообщающие об этом, составлены уже после свержения «расстриги» и потому не внушают полного доверия. Также, якобы, узнал Отрепьева дворянин И. Р. Безобразов, бывший когда-то соседом Отрепьевых. Но у Безобразова хватило ума держать язык за зубами, и он сделал блестящую карьеру во время короткого правления Лжедмитрия.
Спустя несколько дней в Москве был раскрыт заговор, направленный на свержение и убийство Дмитрия. По доносу купца по имени Фёдор Конев «со товарищи», открылось, что против нового царя злоумышлял князь Василий Шуйский, распространявший по Москве слухи, что претендент на самом деле является расстригой Отрепьевым и замышляет разрушение церквей и искоренение православной веры.
Шуйский был схвачен, но царь Дмитрий передал решение его участи в руки Земского собора. По сохранившимся документам, царь был столь красноречив, и столь умело уличал Шуйского «в воровстве его», что собор единодушно приговорил изменника к смертной казни.
25 июля Шуйский был возведен на плаху, но приказом «царя Димитрия Ивановича» помилован и отправлен в Вятскую ссылку. Но казнены были дворянин Петр Тургенев и купец Федор Калачник - последний, якобы, даже на плахе называл царя самозванцем и расстригой.
За день до того, 24 июля, был возведен в сан патриарха Московского рязанский архиепископ Игнатий.
30 июля 1605 года новоназначенный патриарх Игнатий венчал Дмитрия на царство. Первыми действиями царя стали многочисленные милости. Из ссылок возвратили бояр и князей, бывших в опале при Борисе и Фёдоре Годуновых, и вернули им конфискованные имения. Вернули также Василия Шуйского и его братьев, не успевших добраться до Вятки, вернули и родственников бывшего царя. Получили прощение все родственники Филарета Романова, а его самого возвели в ростовские митрополиты. Служилым людям удвоили содержание, помещикам - земельные наделы - все за счёт земельных и денежных конфискаций у монастырей. На Юге страны на 10 лет было отменено взимание налогов, а также прекратилась практика обработки «десятинной пашни». Впрочем, новому царю потребовались деньги, в частности на свадебные выплаты и подарки, на вознаграждение «верным» - так после переворота, многим боярам и окольничим выплачивавался двойной оклад, а также на готовящийся поход против турок. Потому в других районах страны суммы налоговых сборов значительно выросли, что привело к началу волнений. Новый царь, не имея возможности или не желая действовать силой, пошёл на уступки восставшим - крестьянам разрешили уходить от помещика, если тот не кормил их во время голода, запрещена была потомственная запись в холопство, более того, холоп должен был служить только тому, кому добровольно «запродался», тем переходя скорее на положение наёмника. Экономическое положение страны улучшилось, но все же отличалось нестабильностью - сознавая это, Лжедмитрий попытался исправить положение за счет обложения ясаком сибирских остяков и татар.
В законодательном порядке запрещено было мздоимство, срок преследования беглых установлен в пять лет. Возвращению подлежали все крестьяне, бежавшие за год до начала «голодных лет» или же после них, или те, кто бежал во время голода, захватив свое имущество - то есть, не с целью спасения жизни. Бежавшие во время голода закреплялись за новым помещиком, кормившим их в трудное время. В закон не включались те, кто сумел удалиться о прежнего места проживания более чем на 200 верст. Путивль, оказавший огромные услуги будущему царю, был освобождён от всех податей на 10 лет, но Сводный судебник, который должен был включить в себя новые законы, однако же, не был закончен.
Дмитрий, якобы, однажды заметил, что Есть два способа царствовать, милосердием и щедростью или суровостью и казнями; я избрал первый способ; я дал Богу обет не проливать крови подданных и исполню его. Также отмечали, что он обрывал всякого, желавшего подольститься к нему, дурно отзываясь о правлении Бориса. В таком случае, Дмитрий замечал льстецу, что тот, как и все прочие «ставил Бориса на царство», теперь же хулит.
Чтобы уменьшить злоупотребления при сборе податей, Дмитрий обязал сами «земли» отправлять с выборными людьми соответствующие суммы в столицу. Взяточников приказано было водить по городу, повесив на шею денежную мошну, меха, жемчуг - или даже солёную рыбу - то, чем бралась взятка, и бить палками. Дворяне были избавлены от телесных наказаний, зато вынуждены были за те же преступления выплачивать большие штрафы.
Новый царь изменил состав Думы, введя в него в качестве постоянных членов представителей высшего духовенства, и отныне повелел Думе зваться «сенатом». Во время своего недолгого правления царь почти ежедневно присутствовал на заседаниях и участвовал в спорах и решениях государственных дел. По средам и субботам давал аудиенции, принимал челобитные и часто гулял по городу, общаясь с ремесленниками, торговцами, простыми людьми.
Ввёл в царстве московском польские чины мечника, подчашия, подскарбия, сам же принял титул императора или цезаря. «Тайная канцелярия» Дмитрия состояла исключительно из поляков - это были капитаны Мацей Домарацкий, Михаил Склиньский, Станислав Борша и личные секретари царя Ян Бучинский, Станислав Слоньский и Липницкий. В ведомство «тайной канцелярии» входили вопросы личных трат царя и его прихотей, а также религиозные вопросы. По замечанию наёмника Якова Маржерета, Лжедмитрий старался ввести в России абсолютное самодержавие. Введение в царский дворец иноплеменников и иноверцев, а также то, что царь учредил при своей особе иностранную гвардию, которая должна была обеспечивать его личную безопасность, отстранив между нем русскую царскую охрану - возмутило многих.
Он также оказал покровительство печатнику «Андронову, сыну Невежина», который 5 июля 1605 г. приступил к печатанию «Апостола» в «царской его величества друкарне». Работа была благополучно завершена 18 марта 1606 г.
Дмитрий убрал препятствия к выезду из государства и передвижению внутри него, англичане, бывшие в то время в Москве, замечали, что такой свободы не знало ещё ни одно европейское государство. В большинстве своих действий частью современных историков Лжедмитрий признаётся как новатор, который стремился европеизировать государство. Это отразилось даже в его титуловании (сам он подписывался как император, правда, с ошибками - «in perator», хотя его официальный титул был иной: «Мы, пресветлейший и непобедимейший Монарх Дмитрий Иванович, Божиею милостию, Цесарь и Великий Князь всея России, и всех Татарских царств и иных многих Московской монархии покорённых областей Государь и Царь »).
В это же время Дмитрий начал планировать войну с турками, планируя нанести удар по Азову и присоединить к Московии устье Дона, и приказал отливать на Пушечном дворе новые мортиры, пушки, ружья. Сам обучал стрельцов пушечному делу и штурму земляных крепостей, причем, по воспоминаниям современников лез на валы, несмотря на то, что его бесцеремонно толкали, сбивали с ног и давили.
Той же зимой, заручившись помощью Войска Донского, он послал в Елец дворянина Г. Акинфова с приказом укрепить елецкий кремль. Туда же была направлена осадная и полевая артиллерия, и созданы склады для снаряжения и продовольствия. На реке Вороне, притоке Дона, приказано было строить суда. В Крым отправлено было посольство с объявлением войны. Сам Дмитрий собирался весной отправиться в Елец и провести вместе с войском все лето.
В уезды направлялись воеводы для проведения дворянских смотров. Часть новгородского ополчения, которое составляли дворяне и дети боярские были вызваны в Москву для похода на Азов. Им же было приказано захватить с собой челобитные помещиков своей волости.
Той же зимой в селе Вяземы под Москвой была сооружена снежная крепость, защищать которую были поставлены «свои» князья и бояре, штурмовать должны были иноземцы под предводительством самого царя. Оружием для обеих сторон были снежки. Игра, впрочем, развернулась несколько не так, как желалось Дмитрию - бояр возмутило, что царь взял под свое начало иноземцев, те же, якобы, прятали внутри снежков небольшие камни и таким образом «наставили русским синяков под глаза». Несмотря на то, что крепость была благополучно взята и воевода попал в плен царю лично, один из бояр предупредил Дмитрия, что продолжать не стоит - русские обозлены, и у многих под платьем скрыты длинные ножи. Забава могла кончится кровопролитием.
При этом, он начал искать союзников на Западе, в особенности у папы римского и польского короля, в предполагаемый союз предполагалось включить также германского императора, французского короля и венецианцев. На это и на признание его «императором московским» была направлена дипломатическая деятельность самозванца. Но серьезной поддержки так и не получил из-за отказа выполнить данные ранее обещания по уступке земель и поддержке католической веры.
Польскому послу Корвин-Гонсевскому он заявил, что не может пойти, как было обещано ранее, на территориальные уступки Речи Посполитой - вместо этого он предлагал отплатить за помощь деньгами. Также было отказано во въезде иезуитам, и если католикам действительно была предоставлена свобода вероисповедания, то это было сделано также в отношении христиан других толков - в частности, протестантов. Планы о войне против Швеции также не осуществились - возможно, из-за сопротивления думных бояр.
В декабре 1605 г. по воспоминаниям польского гетмана Жолкевского, в Польшу был послан швед Пётр Петрей с тайным поручением сообщить Сигизмунду о самозванстве Дмитрия, и таким образом окончательно оставить его без помощи Речи Посполитой. Существует мнение, что Петрей передал королю на словах признание инокини Марфы, охладевшей к самозванцу после того, как он приказал тайно разорить могилу Дмитрия в Угличе. Но это всего лишь предположение, досконально известно, что Петрей выполнил свое поручение, но король, сохранив самообладание, под страхом смерти запретил ему разглашать подобную информацию.
Вскоре после Петрея в Варшаву прибыл сын боярский Иван Безобразов с тем же поручением. Его миссию облегчило и то обстоятельство, что самозванец когда-то поддерживал отношения с магнатами, недовольными самим Сигизмундом III, среди прочих, с краковским воеводой Николаем Зебжидовским, Стадницкими, доводившимися роднёй Мнишек и другим, предлагавшими польскую корону самому Лжедмитрию. Несомненно, этот фактор также сыграл свою роль.
Согласно сохранившимся документам и воспоминаниям, монахов Дмитрий не любил, прямо называя их «дармоедами» и «лицемерами». Более того, он приказал сделать опись монастырских владений и грозился отобрать все «лишнее» и употребить его на защиту православной веры не на словах, а на деле. Также не проявлял фанатизма в религиозных вопросах, предоставив свободу совести своим подданным, он объяснял это тем, что и католики и протестанты и православные верят в одного бога, разница только в обрядах. Последние, по его мнению, произведение рук человеческих и то, что решил один собор, другой так же легко может отменить, более того - собственный секретарь Дмитрия - Бучинский - исповедовал протестантство.
Он же попрекал пытавшихся спорить, что существо веры и внешние ее проявления суть разные вещи. Однако же, считаясь с привычками своих подданных, он, в частности, настоял на том, чтобы прибывшая в Москву Марина Мнишек наружно исполняла православные обряды.
Вспоминали, что новый царь любил поговорить, удивлял начитанностью и знаниями, в спорах часто приводил в доказательство факты из жизни других народов или истории из собственного прошлого.
Любил поесть, но после обеда не спал, что было не в обычае прежних царей, не ходил в баню, не позволял постоянно кропить себя святой водой, шокировал москвичей, привыкших к тому, что царь должен был выглядеть степенно и ходить, ведомый под руку ближними боярами, тем, что свободно разгуливал по комнатам, так, что телохранители порой не могли найти его. Любил ходить по городу, заглядывать в мастерские и заводить разговоры с первым встречным.
Отлично умел обращаться с лошадьми, ездил на медвежью охоту, любил весёлую жизнь и развлечения. Сумрачный Кремлёвский дворец ему пришёлся не по душе, и Дмитрий приказал выстроить для себя и для будущей жены два деревянных дворца. Его личный дворец был высок, но невелик по размеру и состоял из огромных сеней, уставленных шкафами с серебряной посудой и четырех комнат, полы в которых были покрыты персидскими коврами, потолки покрыты резьбой, а печи украшены изразцами и серебряными решетками. Ещё одним нововведением была музыка, звучавшая во время обедов. Любил он устраивать праздники и пиры для придворных.
В отличие от прежних царей, он оставил преследование скоморохов, не запрещены были больше ни карты, ни шахматы, ни пляски, ни песни.
Возле дворца приказано было установить медную статую Цербера с подвижной челюстью, которая с клацанием могла открываться и закрываться.
Одной из слабостей Дмитрия были женщины, в том числе жёны и дочери бояр, которые фактически становились вольными или невольными наложницами царя. В числе них оказалась даже дочь Бориса Годунова Ксения, которую по причине её красоты Самозванец пощадил при истреблении рода Годуновых, а потом несколько месяцев держал при себе. Позже, накануне приезда Марины Мнишек в Москву, Дмитрий сослал Ксению во Владимирский монастырь, где её постригли под именем Ольги. В монастыре она, по малодостоверным слухам, родила сына.
В дневнике польского наёмника С. Немоевского сохранились забавные анекдоты о ситуациях, в которых царя ловили на мелком вранье или хвастовстве, причём бояре не стеснялись говорить «Государь, ты солгал». Ожидая приезда Мнишков, Лжедмитрий якобы запретил им это делать, и Дума осведомилась, как быть, если он солжёт ещё раз. После короткого раздумья, царь, согласно Немоевскому, обещал больше так не делать.
В это же время сложилась двойственная ситуация: с одной стороны народ его любил, а с другой подозревал в самозванстве. Зимой 1605 г. схвачен был чудовский монах, во всеуслышание заявлявший, что на престоле сидит Гришка Отрепьев, которого «он сам грамоте учил». Монаха подвергли пытке, но ничего не добившись, утопили в Москве-Реке вместе с несколькими его сотоварищами. Возможно, ту же историю иначе излагают польские источники - если верить им, подкуплен был кто-то из священников или служек семейного царского храма. Этот человек должен был отравить чашу с церковным вином, прежде чем подать ее царю.
Весной 1606 года стало известно, что к Москве идёт с Дона войско взбунтовавшися казаков во главе с Илейкой Муромцем, выдававшим себя за никогда не существовавшего царевича Петра Фёдоровича - «внука» царя Ивана. Из Москвы к повстанцам был направлен дворянин Третьяк Юрлов с письмом. Источники расходятся в том, что это письмо содержало - согласно полякам, Дмитрий приглашал лже-царевича к себе, обещая владения (быть может, он рассматривал донцов как силу, которая поможет ему удержать трон), согласно «допросным речам» самого Илейки - письмо было написано в очень уклончивых выражениях, и предлагало самозванцу «ежели он истинный царевич» явиться в Москву и предоставить тому доказательства, если нет - более никого не тревожить своими домогательствами. Так или иначе, лже-Пётр опоздал - он появился в Москве на следующий день после гибели царя Дмитрия.
Почти с первого дня по столице прокатилась волна недовольства из-за несоблюдения царём церковных постов и нарушения русских обычаев в одежде и быту, его расположения к иностранцам, обещания жениться на полячке и затеваемой войны с Турцией и Швецией. Во главе недовольных стояли Василий Шуйский, Василий Голицын, князь Куракин и наиболее консервативно настроенные представители духовного звания - казанский митрополит Гермоген и коломенский епископ Иосиф. Раздражало народ то, что царь чем дальше, тем явственней насмехался над московскими предрассудками, одевался в иноземное платье и будто нарочно дразнил бояр, приказывая подавать к столу телятину, которую русские не ели. В связи с эти он нажил себе еще одного врага - Михаил Татищев, сказал ему по этому поводу какую-то дерзость, царь вспылил и приказал сослать его в Вятку и там «держать в колодах, утаив имя его» - правда, немедленно опомнившись, и (возможно, под давлением ближних бояр) отменил свое распоряжение. Но это уже ничего не могло изменить - с того дня Татищев присоединился к Шуйскому и его людям.
Больших бояр ущемляло количество «худородных», возвеличенных новым царем, в том числе назывались и родственники царицы - Нагие, и несколько дьяков, получивших чины окольничих. Как считается, Василий Шуйский и не скрывал своих подлинных мыслей, прямо высказавшись в кружке заговорщиков, что Дмитрий был «посажен на царство» с единственной целью - свалить Годуновых, теперь же пришло время свалить и его самого.
Для убийства царя были наняты стрельцы и убийца Фёдора Годунова - Шерефединов. 8 января 1606 года ворвавшись во дворец, неорганизованный отряд заговорщиков преждевременно выдал себя, подняв шум и переполох, покушение провалилось, и если Шерефединов сумел бежать, семеро его подручных были схвачены.
Дмитрий с Красного крыльца упрекал московский люд, в том, что его «безвинно» попрекают самозванчеством - в то время как порукой ему признание матери и верховных бояр. Говорил, что за время своей недолгой ещё жизни он «живота не жалел» ради счастья подданных. Присутствовавшие, упав на колени, со слезами клялись в своей невиновности. Семеро заговорщиков, выведенные на крыльцо Петром Басмановым, сразу после ухода царя во внутренние покои были растерзаны толпой.
Исполняя своё обещание вступить в брак с Мариной Мнишек, Дмитрий отправил в Польшу дьяка Афанасия Власьева, 12 ноября в присутствии короля Сигизмунда совершившего с ней обряд обручения, на котором он представлял царственного жениха. Вместе с ним в Польшу отправился личный секретарь царя Бучинский с тайным поручением добиться от папского нунция для Марины специального разрешения «чтобы её милость панна Марина причастилась на обедне у патриарха нашего, потому что без того венчана не будет » а также разрешения есть мясо в среду и печёное в субботу - как то следовало из православных обычаев. Самой Марине приказано было «волосов не наряжать» и позволить служить себе за столом кравчим.
Иногда полагают, что дополнительным фактором, определявшим нетерпение царственного жениха, было польское войско, на преданность которого он спешил опереться, чувствуя непрочность своего положения. Дмитрий настойчиво приглашал Марину вместе с отцом в Москву, но Юрий Мнишек предпочёл выжидать, вероятно, не будучи абсолютно уверен в том, что будущий зять крепко сидит на троне.
Окончательно решился он на поездку весной 1606 года, встревоженный слухами, что ветреный Дмитрий уже несколько месяцев не отпускает от себя Ксению Годунову. «Поелику , - писал Юрий Мнишек, - известная царевна, Борисова дочь, близко вас находится, благоволите, вняв совету благоразумных людей, от себя её отдалить .» Условие было выполнено, кроме того в качестве свадебных подарков в Самбор было отправлено около 200 тыс. злотых и 6 тыс. золотых дублонов.
24 апреля 1606 года вместе с Юрием Мнишком и его дочерью в Москву прибыли поляки - около 2 тысяч человек - знатные шляхтичи, паны, князья и их свита которым на дары Дмитрий дополнительно выделил огромные суммы, в частности, одна только шкатулка с драгоценностями полученная Мариной в качестве свадебного подарка стоила порядка 500 тыс. золотых рублей, и еще 100 тыс. было отправлено в Польшу для уплаты долгов. Послам были подарены чистокровные кони, золотые рукомойники, кованая золотая цепь, 13 бокалов, 40 соболиных шкурок и 100 золотых. Для Марины и её свиты под Москвой были разбиты два шатра, для въезда царь подарил своей невесте карету, украшенную серебром и изображениями царских гербов. В карету были впряжены 12 коней серых в яблоках, причём каждого вели под узцы царские подручные. Встречали будущую царицу воеводы, кньязья и толпы московского люда, а также оркестр из бубнов и труб. До свадьбы Марина должна была оставаться в Воскресенском монастыре вместе с царицей Марфой. Пожаловавшись, что ей невмоготу «московская еда», Марина добилась у царя присылки к себе польских поваров и кухонной челяди. Обеды, балы и празднества следовали один за другим.
Свадьба первоначально была назначена на 4 мая 1606 года, но затем отложена, так как требовалось выработать ритуал хотя бы внешнего принятия Мариной православия. Послушный царю патриарх Игнатий отклонил требование митрополита Гермогена о крещении католички, более того, Гермоген был наказан. Лжедмитрий просил у папы Римского специального разрешения на причащение и миропомазание невесты по греческому обряду, но получил категорический отказ. Миропомазание - как обряд, заменяющий обращение Марины в православие - решено было всё-таки провести.
8 мая 1606 года Марина Мнишек была коронована царицей и совершилось бракосочетание. На коронацию, по ее собственным воспоминаниям, Марина отправилась в подаренных женихом санях с серебряной упряжью, обитых бархатом, украшенным жемчугами, с подбитой соболями полстью. В церковь вел красный парчовый ковер, царь и царица, одетая «по-московски» в вишнёвый бархат, украшенный жемчугом, трижды целовали корону и крест, после чего Марина приняла миропомазание «по греческому обряду», и была коронована. Ей также были вручены символы власти - скипетр и крест. При выходе из церкви, как то было принято, в толпу бросали деньги, что кончилось неминуемой давкой и дракой. Сохранились слова Лжедмитрия, сказанные им своему секретарю Бучинскому: «у меня в ту пору большое опасенье было, потому что по православному закону сперва надо крестить невесту, а потом уже вести ее в церковь, а некрещёной иноверке и в церковь не войти, а больше всего боялся, что архиереи станут упрямиться, не благословят и миром не помажут ».
9 мая, в Николин день, против всех традиций был назначен свадебный пир, который продолжался и на следующий день, причем царь угощал бояр польскими блюдами и вновь телятиной, считавшейся в Москве «поганой едой». Это вызвало глухой ропот, на который самозванец не обратил внимания. В тот же день, к возмущению москвичей, перед иностранной гвардией выступил лютеранский пастор с проповедью (что раньше было позволяемо только в Немецкой слободе).
Во время многодневного празднования, во время которого в палатах играло до 68 музыкантов, Дмитрий отошел от государственных дел, а в это время приехавшие поляки в пьяном разгуле врывались в московские дома, бросались на женщин, грабили прохожих, особенно отличались панские гайдуки, в пьяном угаре стреляя в воздух и вопя, что царь им не указка, так как они сами посадили его на престол. Этим решили воспользоваться заговорщики.
14 мая 1606 года Василий Шуйский собрал верных ему купцов и служилых людей, вместе с которыми составил план ответных действий полякам - отметили дома, в которых они живут, и решили в субботу ударить в набат и призвать народ под предлогом защиты царя к бунту.
15 мая об этом донесли Дмитрию, но тот легкомысленно отмахнулся от предостережения, пригрозив наказать самих доносчиков. Свадебные торжества решено было продолжать, несмотря на то, что со всех сторон поступали тревожные слухи о начавшихся глухих волнениях. Дмитрию была подана жалоба на одного из поляков, якобы изнасиловавшего боярскую дочь. Проведённое расследование ничего не дало.
На следующий день был дан бал в новом царском дворце, во время которого играл оркестр из сорока музыкантов, а царь вместе с придворными танцевал и веселился. После окончания праздника, Дмитрий ушел к жене в её недостроенный еще дворец, причём в сенях расположились несколько челядинцев и музыкантов. Немцы вновь попытались предупредить царя о готовящемся заговоре, но тот снова отмахнулся, со словами «Это вздор, я этого слышать не хочу».
Той же ночью Шуйский именем царя уменьшил немецкую охрану во дворце от 100 до 30 человек, приказал открыть тюрьмы и выдал оружие толпе.
17 мая 1606 года на рассвете по приказу Шуйского ударили в набат на Ильинке, другие пономари также принялись звонить, ещё не зная, в чем дело. Шуйские, Голицын, Татищев въехали на Красную площадь в сопровождении около 200 людей, вооруженных саблями, бердышами и рогатинами. Шуйский кричал, что «литва» пытается убить царя, и требовал, чтобы горожане поднялись в его защиту. Хитрость сделала свое дело, возбужденные москвичи кинулись бить и грабить поляков.
Шуйский въехал в Кремль через Спасские ворота, с мечом в одной руке и крестом в другой. Спешившись возле Успенского собора, он приложился к образу Владимирской Божьей матери, и далее приказал толпе «идти на злого еретика».
Разбуженный колокольным звоном Дмитрий, кинулся в свой дворец, где Дмитрий Шуйский сказал ему, что Москва горит. Дмитрий попытался вернуться к жене, чтобы успокоить её и затем ехать на пожар, но толпа уже ломилась в двери, сметая немецких алебардщиков. Басманов, последним оставшийся с царем, открыл окно, потребовал ответа, и услышал: «Отдай нам твоего вора, тогда поговоришь с нами ».
К этому времени относится эпизод с дьяком Тимофеем Осиповым, на которого была возложена обязанность приводить московский люд к присяге новой царице. Дьяк, готовясь к неизбежному, наложил на себя пост и дважды причастился святых тайн, после чего, проникнув в царскую опочивальню, якобы заявил царю: Велишь себя писать в титулах и грамотах цезарь непобедимый, а то слово по нашему христианскому закону Господу нашему Иисусу Христу грубо и противно: а ты вор и еретик подлинный, расстрига Гришка Отрепьев, а не царевич Димитрий. Впрочем, существует мнение, что вся эта история не более чем патриотическая легенда, и Осипов проник во дворец, чтобы зарезать Дмитрия во сне, времени на произнесения речей у него не было. Так или иначе, досконально известно, что Тимофей был убит Петром Басмановым, его труп выброшен из окна.
Далее, как рассказывали очевидцы, в суматохе не обнаружив своего меча, Дмитрий вырвал алебарду у одного из стражников и подступил к дверям с криком: «Прочь! Я вам не Борис!». Басманов спустился на крыльцо и попытался уговорить толпу разойтись, но Татищев ударил его ножом в сердце.
Дмитрий запер дверь, когда заговорщики стали ломать её, бросился бежать по коридору и выбрался в окно, пытаясь спуститься по лесам, чтобы скрыться в толпе, но оступился и упал с высоты 15 саженей в житный двор, где его подобрали нёсшие караул стрельцы. Царь был без сознания, с вывихнутой ногой и разбитой грудью. Стрельцы облили его водой, и когда он пришел в себя, то просил защиты от заговорщиков, обещая им поместья и имущество мятежных бояр, а также семьи мятежников - в холопство. Стрельцы внесли на руках в опустошённый и ограбленный дворец, где попытались защитить от заговорщиков, рвавшихся довершить начатое. В ответ приспешники Татищева и Шуйского стали грозить стрельцам убить их жен и детей, если те не отдадут «вора».
Какой-то немец попытался подать царю спирта, чтобы поддержать в нем сознание, но был за это убит. Стрельцы заколебавшись, потребовали, чтобы царица Марфа еще раз подтвердила, что Дмитрий - ее сын, в противном случае - «Бог в нем волен». Заговорщики были вынуждены согласиться, но пока гонец ездил к Марфе за ответом, они с руганью и угрозами требовали от Дмитрия, чтобы он назвал свое настоящее имя, звание и имя своего отца - но Дмитрий до последнего момента твердил, что он сын Грозного, и порукой тому слово его матери. С него сорвали царское платье и вырядили в какие-то лохмотья, тыкали пальцами в глаза и дергали за уши.
Вернувшийся гонец, князь Иван Васильевич Голицын, крикнул, что Марфа ответила, будто ее сын убит в Угличе, после чего из толпы раздались крики и угрозы, вперед выскочил сын боярский Григорий Валуев и выстрелил в упор, сказав: «Что толковать с еретиком: вот я благословляю польского свистуна!». Дмитрия добили мечами и алебардами.
Тела убитого царя и Басманова приволокли через Фроловские (Спасские) ворота на Красную площадь и сняли с них одежду. Поравнявшись с Вознесенским монастырем, толпа вновь требовала от инокини Марфы ответа - её ли это сын. По свидетельству современников, та дала двусмысленный ответ - Было бы меня спрашивать, когда он был жив, а теперь, когда вы его убили, он уже не мой , по другим источникам коротко ответила - Не мой .
Тела решено было подвергнуть т. н. «торговой казни». В течение первого дня они лежали в грязи посреди рынка, там, где когда-то была поставлена плаха для Шуйского. На второй день с рынка был принесён стол или прилавок, на него положили тело Дмитрия. На грудь ему (или по другим сведениям - на распоротый живот) бросили маску, одну из тех, которые сам царь готовил для придворного карнавала, в рот воткнули дудку; под стол бросили труп Басманова. Три дня длились надругательства москвичей над телом - его посыпали песком, мазали дегтем и «всякой мерзостью.» Жак Маржерет, наёмник на русской службе, вспоминал об этих событиях так:
Среди москвичей цареубийство вызвало неоднозначную реакцию, многие плакали, глядя на поругание. Чтобы пресечь любую жалость к «расстриге» было объявлено, что маска у него на груди есть идол, «харя», которой он поклонялся при жизни. Здесь же вслух читали «грамоту» о жизни Григория Отрепьева в монастыре и его бегстве; по слухам, на площадь был также приведен младший брат Отрепьева, очень похожий на бывшего царя. Затем Басманова похоронили у церкви Николы Мокрого, а Дмитрия - в т. н. «убогом доме», кладбище для упившихся или замёрзших, за Серпуховскими воротами.
Сразу после похорон ударили необычайно суровые морозы, уничтожившие траву на полях и уже посеянное зерно. По городу пошли слухи, что виной тому волшебство бывшего монаха, говорили также, что «мёртвый ходит». и над могилой сами собой вспыхивают и движутся огни, и слышатся пение и звуки бубнов. По Москве стали ходить слухи, что здесь не обошлось без нечистой силы и «бесы расстригу славят .» Шептались также, что на следующий день после погребения, тело само собой оказалось у богадельни, а рядом с ним сидели два голубя, никак не желающие улетать. Труп «расстриги», как рассказывают легенды, попытались закопать поглубже, но через неделю он вновь сам собой очутился на другом кладбище, то есть «земля его не принимала», впрочем, как не принимал огонь, согласно слухам, сжечь труп было невозможно. Все же, тело Дмитрия выкопали, сожгли и, смешав пепел с порохом, выстрелили из пушки в ту сторону, откуда он пришел - в сторону Польши. По воспоминаниям Марины Мнишек, в это время совершилось «последнее чудо» - когда труп «расстриги» тащили через кремлёвские ворота, ветер сорвал с ворот щиты, и невредимыми, в том же порядке установил их посреди дороги.
В народной памяти образ «Гришки-Расстрижки» сохранился в нескольких балладах и сказах, где он неизменно предстает в роли колдуна, чернокнижника, с помощью нечистой силы захватившего власть над Москвой. В частности, в народном сказе о «Гришке» в записи С. М. Арбелева самозванец «научает» Марину не принимать православия и презирать московских бояр, во время же богослужения отправляется с ней в «мыльню», за что и наказывается.
Известна также песня о Гришке-богохульнике:
А местные иконы под себя стелет,
А чюдны кресты под пяты кладет.
И вариант, где он пытается сделать для себя «бесовские крылья», чтобы улететь от неизбежного и заслуженного наказания.
А поделаю крыльица дьявольски,
Улечу нунь я дьяволом!
Народная молва также делает Гришку убийцей юного царевича - конечно же, с целью освободить трон для себя самого.
Не лютая змея возвевалася,
Возвевалось лукавство великое.
Упало лукавство царю Дмитрию на белу грудь.
Убили же царя Дмитрия в гуляньях, на игрищах,
Убил же его Гришка Расстриженный,
Убимши его, сам на царство сел.
Ещё в одном народном рассказе Гришка-монах, разочаровавшийся в жизни, оправляется топиться на Москву-реку, где его останавливает сатана и сулит любые земные блага за душу будущего самозванца. Тот соглашается и выбирает для себя «царство Московское».
Более полный вариант того же рассказа приводит Е. Арсеньева в романе «Пани царица». По этой версии, нечистый, получив от самозванца подписанный кровью документ, на котором случайно или нарочно не была поставлена дата исполнения, чародейством заставляет короля польского поверить претенденту, и таким же чародейством «отводит глаза» москвичам, заставляя видеть в самозванце давно погибшего царевича. Впрочем, Лжедмитрий совершает промашку, пытаясь ввести в Москве «литовскую ересь» вместо православия. В ответ на молитвы перепуганных москвичей бесовский туман рассеивается, и все видят, кто находится перед ними на самом деле.
Записанная П. Н. Рыбаковым песня «Гришка Расстригин» поясняет, что ради видимого сходства с урождённым царским сыном, имевшим на груди «знак»:
А это Гришка - Рострижка Отрепьев сын,
Сидел в тюрьмы ровно тридцать лет,
Заростил крест во белы груди,
Так назывался, собака, прямым царем,
Прямым царем, царем Митрием,
Царевичем Митрием московским.
И далее вновь появляется знакомый мотив волхования:
Стоит Гришка расстрижка Отрепьев сын
Против зеркала хрустального,
Держит в руках книгу волшебную,
Волхвует Гришка расстрижка Отрепьев сын…
В одной из поздних былин, записанных на русском Севере «Гришка-расстрижка, нечистый дух», приобретший силу в результате «бесовской свадьбы с Маринкой» становится на место Кощея, с ним сражается Иван Годинович.
Теория
«Смутное время в России»
Смута (Смутное время)
Причины Смуты
1598 – 1605 гг. – Борис Годунов
1603 г. – Восстание Хлопко Косолапа.
Апрель – май 1605 гг. – Федор Годунов .
1605 – 1606 гг. – Марине Мнишек
Причины успеха Лжедмитрия
1606 – 1610 гг. – Василий Шуйский (Василий IV)
крестоцеловальную запись
С июня 1606 г. новый патриарх Гермоген.
1606 – 1607 гг. Ивана Болотникова
1607 г.–
Июнь 1608 г. –
Февраль 1609 г.
Интервенция
1610 – 1612 гг.
Сентябрь 1610 г.
Январь – февраль 1611 г. Совет всея земли
Ополчение
Последствия Смуты
1. Страшное разорение и запустение страны: хозяйственная разруха, большие людские потери, финансовые проблемы, обнищание народа.
2. Усиление бегства населения из центра страны на окраины.
3. Потеря ряда территорий (Смоленские и Северские земли – захватила Польша, Новгород – Швеция, потеря выхода к Балтийскому морю).
4. Ослабление военного потенциала страны.
5. Сохранение национальной независимости и российской государственности.
6. Начало новой династии.
7. Ослабление позиций родового боярства и усиление дворянства.
8. Подъем самосознания народа.
Материал для закрепления
По теме «Смутное время в России»
1. Даты:
| Дата | Событие |
| Правление Федора Иоанновича | |
| Учреждение патриаршества в России | |
| Смерть царевича Дмитрия в Угличе («Угличское дело») | |
| Введение «урочных лет» | |
| Правление царя Бориса Годунова | |
| Голод в России | |
| Восстание под предводительством Хлопка Косолапа | |
| Правление Лжедмитрия I | |
| Царствование Василия Шуйского | |
| Восстание под руководством И. Болотникова | |
| Правление Семибоярщины | |
| Начало открытой польской интервенции в Россию | |
| Формирование Первого ополчения | |
| Захват поляками Смоленска | |
| Формирование и деятельность Второго ополчения | |
| Освобождение Москвы от поляков | |
| Избрание царем Михаила Романова. Начало династии Романовых |
Термины
Крестоцеловальная запись (грамота), интервенция, «семибоярщина», ополчение, Совет всея земли.
Теория
Причины смуты. Периодизация смутного времени. Основные события Смуты.
Личности
Борис Годунов, Федор Годунов, Лжедмитрий I, Юрий Мнишек, Мария Мнишек, Василий Шуйский, Иван Болотников, Лжедмитрий II, Сигизмунд III, П. Ляпунов, Д. Трубецкой, И. Заруцкий, патриарх Иов, патриарх Игнатий, патриарх Гермоген, К. Минин, Д. Пожарский, королевич Владислав, патриарх Филарет, Михаил Романов.
Тест по теме
«Смутное время в России»
Часть 1 (А)
1. Историки относят к Смутному времени... годы:
1) 1598 – 1605
2. Династия Рюриковичей закончилась после смерти:
1) Ивана Грозного
2) Фёдора Ивановича
3) Бориса Годунова
4) Михаила Фёдоровича
Лжедмитрий I
1) пытался распространить западные обычаи
2) отдал часть русских земель Речи Посполитой
3) правил с помощью массового террора
4) уничтожил Боярскую думу
Пример героической обороны от интервентов в годы Смуты дал город
1) Нижний Новгород
2) Новгород Великий
3) Смоленск
Часть 2 (В)
1. Как называлось в России в XVI – XVII вв. центральное сословно-представительное учреждение с законодательными функциями?
Часть 3 (С)
Из «Истории государства Российского» Н. М. Карамзина:
«В усердной любви к гражданскому образованию Борис превзошёл всех древнейших венценосцев России, имев намерение завести школы и даже университеты, чтобы учить молодых россиян языкам европейским и наукам: в 1600 году он посылал в Германию немца Иоанна Крамера, уполномочив его искать там и привезти в Москву профессоров и докторов... Сие важное намерение не исполнилось, как пишут, от сильных возражений духовенства... Но оставив мысль заводить университеты в России, царь послал 18 молодых боярских людей в Лондон, в Любек и во Францию учиться языкам иноземным, так же как молодые англичане и французы ездили тогда в Москву учиться русскому....он звал к себе из Англии, Голландии, Германии не только лекарей, художников, ремесленников, но и людей чиновных в службу.
Он не был, но бывал тираном; не безумствовал, но злодействовал, подобно Иоанну, устраняя совместников или казня недоброжелателей. Если Годунов на время благоустроил державу, на время возвысил её во мнении Европы, то не он ли и ввергнул Россию в бездну злополучия почти неслыханного - предал в добычу ляхам и бродягам, вызвал сонм мстителей и самозванцев истреблением древнего племени царского? Не он ли, наконец, более всех содействовал уничижению престола, воссев на нём святоубийцею?»
1. К какому времени относится царствование Бориса Годунова? В чём состояла особенность его воцарения?
2. Каковы , по мнению историка, заслуги Бориса Годунова? Назовите не менее трёх положений.
3. Используя источник и знание курса истории, объясните, почему Борис Годунов, несмотря на все его заслуги, оставил о себе в истории России противоречивую память. Приведите не менее трех объяснений.
4. Рассмотрите историческую ситуацию и ответьте на вопросы.
В январе 1613 года открылся Земский собор, в котором приняли участие представители духовенства, бояр, дворян, городских посадов, казаков и даже выборные от черносошных крестьян. Собор постановил, что не будет искать царя среди иноземцев, а также отклонил кандидатуру Марины Мнишек и «ворёнка» - сына Мнишек и Лжедмитрия II. Царем был избран Михаил Романов. Назовите не менее двух причин избрания Михаила Романова на российский престол. Какое значение для дальнейшего развития страны имело это событие? Укажите не менее трех положений.
5. В исторической науке существуют дискуссионные проблемы, по которым высказываются различные, часто противоположные точки зрения. Ниже приведена одна из спорных точек зрения, существующих в исторической науке.
«Смута являлась проявлением глубокого внутреннего кризиса, одним из отдаленных последствий опричнины и поражения в Ливонской войне, повлекших за собой разорение экономики, рост социального брожения, широкое недовольство, к тому же кризис был усилен вмешательством внешних сил».
Используя исторические знания, приведите два аргумента, которыми можно подтвердить данную точку зрения, и два аргумента, которыми можно ее опровергнуть.
6. Ниже приведены три имени исторических деятелей эпохи Смуты. Выполните из них одного и выполните задания.
1) Борис Годунов
2) Лжедмитрий I
3) Василий Шуйский
Укажите имя, годы жизни исторического деятеля (с точностью до десятилетия или части века). Назовите основные направления его деятельности и дайте их краткую характеристику. Укажите результаты этой деятельности.
Список использованной литературы
1. ЕГЭ-2014. История: типовые экзаменационные варианты: 30 вариантов / под ред. А.Б. Безбородко, А.В. Игнатова. М.: Изд-во «Национальное образование», 2013. 384 с.
2. История. Подготовка к ЕГЭ-2013: учебно-методическое пособие / под ред. О.Г. Веряскиной. Ростов на Дону: Легион, 2012. 304 с.
3. Кацва Л.А. История Отечества: справочник для старшеклассников и поступающих в вузы. М.: АСТ-ПРЕСС КНИГА, 2012.
4. Краткий курс истории России с древнейших времен до начала XXI века. Под ред. Керова В.В. М: АСТ:Астрель, 2011.
5. Пазин Р.В. История развития российской культуры. 10 – 11 классы. Подготовка к ЕГЭ: справочные материалы, практические задания и иллюстрации: учебно-методическое пособие. Ростов на Дону: Легион, 2013.
6. Пазин Р.В. История России. 10-11 классы. Тематические тесты для подготовки к ЕГЭ. Задания высокого уровня сложности (С4-С7): учебно-методическое пособие. Ростов на Дону: Легион. 2010. 312 с.
7. Пазин Р.В. История. Подготовка к ЕГЭ. 10 – 11 классы. 140 исторических личностей отечественной и всеобщей истории: материалы биографий. Задание С6: историческое сочинение: учебно-методическое пособие. Ростов на Дону: Легион, 2013.
8. Сайт Федерального института педагогических измерений fipi.ru. Открытый банк заданий.
Теория
«Смутное время в России»
Смута (Смутное время) – период отечественной истории начала XVII в., когда страна переживала политический, экономический и социальный кризис.
Причины Смуты
1. Династический кризис (прекращение династии Рюриковичей).
2. Экономический кризис (дожди, ранние морозы три года подряд → голод 1601 – 1603 гг.).
3. Борьба за власть между боярскими группировками.
4. Социальный кризис (недовольство своим положением всех сословий).
5. Расширение сфер влияния военными методами соседних государств (Польши, Швеции).
1598 – 1605 гг. – Борис Годунов . 17 февраля 1598 г. Б. Годунов избран Земским собором. Первый избранный царь! 3 сентября 1598 г. – венчание Б. Годунова на царство.
Мероприятия, проводимые Б. Годуновым, были неоднозначны (приведенные примеры охватывают примеры, относящиеся как к периоду правления Федора Иоанновича, так и самостоятельного правления Б. Годунова):
1. Освободил население от недоимок.
2. Поощрял развитие торговли и предпринимательства.
3. Началось экономическое возрождение страны.
4. Строительство новых городов в Сибири и Поволжье (Самара, Саратов (1589-1590), Царицын (1589), Томск).
5. Учреждение патриаршества обеспечило ее полную автокефалию и подняло международный авторитет Руси (первый патриарх Иов (годы патриаршества 1589-1590 гг.)).
6. Предпринимал меры по борьбе с голодом.
7. Началось сближение России с Западом (приглашал на службу в Россию иностранцев, отправлял дворянских детей учиться за границу).
8. Активная (успешная) внешняя политика: январь-февраль 1590 гг. поход русских войск на Нарву (взятие Яма, осады Нарвы и Ивангорода); 1598 г. – разгром русскими воеводами войск сибирского хана Кучума в Барабинской степи, ликвидация Сибирского ханства; 1601 г. – заключение русско-польского перемирия на 20 лет
Имя Б. Годунова было связано с Угличским делом.
Неурожай и голод в России (1601 – 1603 гг.).
Меры правительства Б. Годунова во время голода вызвали недовольство населения.
Претензии Б. Годунова на престол не поддерживала значительная часть боярства, т.к. считала его недостаточно знатным.
1603 г. – Восстание Хлопко Косолапа.
Апрель – май 1605 гг. – Федор Годунов .
Годуновы это уже династия на российском престоле!!!
1605 – 1606 гг. – Лжедмитрий I (Григорий Отрепьев) . Вторгся в Россию в октябре 1604 г. Поддержка польского короля Сигизмунда III и воеводы Юрия Мнишека. Лжедмитрий обещал им русские земли и ведение на Руси католичества. В октябре-ноябре 1604 г. на сторону Лжедмитрия перешли южнорусские города (Чернигов, Путивль, Оскол, Воронеж, Елец и т.д.). Патриарх Иов был низложен (июнь 1605 г.), новым патриархом стал рязанский архиепископ Игнатий (до мая 1606 г., потом он сослан в Чудов монастырь). Июль 1605 г. венчание на царство. Был женат на дочери польского магната Марине Мнишек (бракосочетание май 1606 г.).
Причины успеха Лжедмитрия
1. Поддержка различных слоев общества, недовольных правлением Б. Годунова
2. Многие считали его законным наследником престола, «природным царем». Б. Годунов же был царем, занявшим трон не по наследству, а путем выборов на Земском соборе, поэтому боярство использовало Лжедмитрия I в своих интересах в борьбе против «беззаконного царя» Б. Годунова.
3. Резкое ухудшение экономического положения в стране вызвало недовольство правлением Б. Годунова.
4. Низы общества надеялись получить от Лжедмитрия I облегчение своего положения, а служилые люди, казачество – льготы и привилегии.
5. Часть царских воевод, войск казаков, учитывая настроение народных масс, перешли на сторону Лжедмитрия I.
Причины свержения Лжедмитрия I.
1. Не улучшилось положение низов общества: сохранились налоговый гнет, крепостнические порядки.
2. Попытки проводить самостоятельную политику привели к обострению противоречий с боярами во главе с В. Шуйским.
3. Не получали ожидаемого многие служилые люди.
4. Отказавшись выполнять обещания, данные польскому королю и католической церкви, он потерял поддержку внешних сил.
5. Духовенство и боярство выражали недовольство нарушением со стороны Лжедмитрия I старых русских обычаев, привычного порядка жизни.
6. Недовольство самозванцем было связано с приближением к царскому двору польских шляхтичей, ощущавших себя настоящими хозяевами в Москве и своим поведением оскорблявших национальные чувства и православную веру русского народа.
1606 – 1610 гг. – Василий Шуйский (Василий IV) (его называли «боярским царем»).
При вступлении на престол он дал крестоцеловальную запись – обещания не наказывать бояр, не казнить бояр, не лишать их земель без согласия Боярской думы, не будет слушать ложные доносы и наказывать родственников опальных.
С июня 1606 г. новый патриарх Гермоген.
1606 – 1607 гг. – восстание под предводительством Ивана Болотникова . Цель – восстановить на престоле законного царя (царевича Дмитрия, т.к. ходили слухи, что он не погиб в Угличе). Болотников называл себя воеводой царевича Дмитрия. В восстании участвовали казаки, дворяне, крестьяне, холопы. Москву взять не смогли из-за предательства дворян. Восстание подавлено, Болотников казнен.
1607 г.– указ о 15-летнем сроке сыска беглых крестьян.
Июнь 1608 г. – вторжение в Россию войск Лжедмитрия II. Его назвали Тушинский вор, т.к. он расположился недалеко от Москвы в д. Тушино. Имел там свой двор.
Сентябрь 1608 – январь 1610 гг. – осада Троице-Сергиева монастыря войсками Тушинского вора. Русским войскам под командованием М.В. Скопин-Шуйского удалосьснять осаду.
Февраль 1609 г. – договор царя В.И. Шуйского со Швецией о помощи в борьбе с тушинцами. Россия обязалась вернуть Швеции Корелскую волость в обмен на военную помощь Швеции в борьбе с тушинцами. Июль 1609 г. победа русских и шведских войск под командованием М.В. Скопин-Шуйского под Тверью. Союз России и Швеции – повод для польской интервенции.
Интервенция – насильственное вмешательство одного или нескольких государств во внутренние дела другого государства.
Сентябрь 1609 – июнь 1611 гг. – осада поляками во главе с Сигизмундом III Смоленска. Обороной Смоленска (624 дня) руководил Михаил Борисович Шеин. Смоленск взят, Шеин попал в плен.
1610 – 1612 гг. – Семибоярщина. Глава – Ф.И. Мстиславский.
Сентябрь 1610 г. – бояре впустили поляков в Москву.
Январь – февраль 1611 г. – формирование в Рязани первого ополчения. Лидеры: П.П. Ляпунов (дворянин), Д.Т. Трубецкой (князь), И.М. Заруцкий (казачий атаман), Д.М. Пожарский (князь, пока большой роли не играл). В Ярославле в июне 1611 г. был создан Совет всея земли – руководящий орган ополчения. Цель – освободить Москву от поляков. Итог: из-за несогласованности действий, споров, потерпели неудачу. П.П. Ляпунов был убит казаками. Ополчение в июле 1611 г. распалось.
Ополчение – военное формирование, создававшееся из свободных крестьян, дворян, горожан и др. в период вражеских нашествий.
Введение_________________________________________________ 2
Страна после смерти Ивана Грозного и правление Фёдора Иоанновича______________________________________________ 4
Кто такой Лжедмитрий 1_________________________________ 7
Что рассказал Григорий Отрепьев в Литве____________________9
Начало похода на Москву___________________________________10
Воцарение самозванца______________________________________12
Правление и смерть Отрепьева______________________________15
Заключение _______________________________________________17
1.Введение.
Смутное время было тяжелейшим периодом в истории России, тяжкие удары сыпались на нее со всех сторон: боярские распри и интриги, польская интервенция, неблагоприятные климатические условия едва не положили конец истории Русского государства.До сих пор не существует однозначной оценки персонажей того времени и их действий.Множество художников, поэтов, музыкантов создавали шедевры на тему смутного времени.
Думаю, каждый волен сам решать, как он относится к тому или иному действующему лицу и его поступкам. В этом реферате я попытался отразить краткий ход событий и отношение историков к появлению первого самозванца, принявшего имя Дмитрия (впоследствии названный историками Лжедмитрием 1), тем более что разные историки изображают его по-разному (хотя такое, кажется, характерно для любой исторической личности). Например Руслан Скрынников изображает его как некое чудовище, не нашедшее себя в обычной жизни и поэтому решившийся на авантюру. Следует заметить, что феномен самозванчества принадлежит не только русской истории. Еще в VI в. до н.э., мидийский жрец Гаумата принял имя царя-ахеменида Бардии и правил восемь месяцев, пока не был убит заговорщиками-персами. С тех пор на протяжении тысячелетий разные люди, обитатели разных стран принимали имена убитых, умерших или пропавших без вести правителей. Судьбы самозванцев были несходными, но большинство из них ждал печальный конец - расплатой за обман чаще всего становились казнь или заточение. Однако в русском самозванчестве много уникального. Сакрализация царской власти в общественном сознании русского средневековья не только не препятствовала распространению этого явления, но и способствовала ему. Уже в титулатуре первого российского самозванца Лжедмитрия I проявляются элементы религиозной легенды о царе-избавителе, царе-искупителе,. Не менее примечательны и та огромная роль, которая принадлежит самозванцам в отечественной истории XVII-XVIII вв., и активная регенерация этого явления в конце XX в. С культурологической точки зрения феномен русского самозванчества уже изучался, но исследование его далеко не закончено. Остается еще много нерешенных вопросов в истории этого явления - да и вряд ли когда-нибудь все они будут решены.
Основной ход событий изложен по книгам Руслана Скрынникова "Минин и Пожарский" и " Борис Годунов". Сравнения с мнением других историков взяты на основе статьи Сергея Шокарева «Самозванцы» и двух учебников для высшей школы (первый В.Артёмов, Ю.Лубченков а второй написан рядом авторов под редакцией П.П. Епифанова).
2.Страна после смерти Ивана Грозного и правление Фёдора Иоанновича.
Московское государство на рубеже IVI - IVII веков переживало тяжелый политический и социально-экономический кризис, который особенно проявлялся в положении центральных областей государства.
В результате открытия для русской колонизации обширных юго-восточных земель среднего и нижнего Поволжья, туда устремился из центральных областей государства широкий поток крестьянского населения, стремившегося уйти от государева и помещичьего "тягла", и эта утечка рабочей силы привела к недостатку рабочих рук в центральной России. Чем больше уходило людей из центра, тем тяжелее давило государственное помещичье тягло на оставшихся крестьян. Рост помещичьего землевладения отдавал все большее количество крестьян под власть помещиков, а недостаток рабочих рук вынуждал помещиков увеличивать крестьянские подати и повинности, а также стремиться всеми способами закрепить за собой наличное крестьянское население своих имений. Положение холопов "полных" и "кабальных" всегда было достаточно тяжелым, а в конце IVI века число кабальных холопов было увеличено указом, который предписывал обращать в кабальные холопы всех тех прежде вольных слуг и работников, которые прослужили у своих господ более полугода.
Во второй половине IVI века особые обстоятельства, внешние и внутренние, способствовали усилению кризиса и росту недовольства. Тяжелая Ливонская война, продолжавшаяся 25 лет и кончившаяся полной неудачей, потребовала от населения огромных жертв людьми и материальными средствами. Татарское нашествие и разгром Москвы в 1571 году значительно увеличили жертвы и потери. Опричнина царя Ивана Грозного, потрясшая и расшатавшая старый уклад жизни и привычные отношения, усиливала общий разлад и деморализацию; в царствование Грозного "водворилась страшная привычка не уважать жизни, чести, имущества ближнего" (Соловьев).
Пока на Московском престоле были государи старой привычной династии, прямые потомки Рюрика и Владимира Святого, население в огромном большинстве своем безропотно и беспрекословно подчинялось своим "природным государям". Но когда династия прекратилась, государство оказалось "ничьим", население растерялось и пришло в брожение. Высший слой московского населения, боярство, экономически ослабленное и морально приниженное политикой Грозного, начало смуту борьбой за власть в стране, ставшей "безгосударственной".
После смерти в 1584 г. Ивана Грозного царем был назван Федор Иоаннович, отличающийся слабым телосложением и рассудком. Властвовать он не мог, поэтому следовало ожидать, что за него это будут делать другие - так и было. Новый царь находился под влиянием своей жены-сестры ближнего боярина Бориса Федоровича Годунова. Последнему удалось убрать всех своих соперников и,во время правления Федора Иоанновича (1584-1598) ,по существу, именно он управлял государством. Именно во время его правления произошло событие, оказавшее, огромное влияние на последующее течение истории. Это смерть царевича Димитрия, младшего единокровного брата царя Федора, прижитого Грозным от седьмой его жены Марьи Нагой. Незаконный канонический брак делал и плод этого брака сомнительным в отношении законности. Однако малютку князя Димитрия (его тогда так титуловали) по смерти отца признали “удельным князем” Угличским и послали в Углич, на “удел”, вместе с матерью и дядями. Тогда же рядом с удельным дворцом жили и действовали агенты центрального правительства, московские чиновники - постоянные (дьяк Михайло Битяговский) и временные (“городовой прикащик” Русин Раков). Между Нагими и этими представителями государственной власти шла постоянная вражда, так как Нагие не могли отрешиться от мечты об “удельной” автономии и считали, что московское правительство и его агенты нарушают права “удельного князя”. Государственная власть, конечно, не склонна была признать удельные притязания и постоянно давала Нагим поводы к обидам и злословию. В такой-то обстановке постоянной злобы, брани и ссор и погиб маленький Димитрий. 15 мая 1591 г. он умер от раны, нанесенной ножом в горло во время игры его в свайку с “потешными робятками” на внутреннем дворе Угличского дворца. Официальным следователям (князю Василию Ивановичу Шуйскому и митрополиту Геласию) очевидцы события показали, что царевич сам себя поколол ножом во внезапном припадке “падучей немочи” (точнее, в припадке эпилепсии). Но в момент события мать Димитрия, обезумевшая от горя, стала кричать, что царевича зарезали. Подозрение ее пало на московского дьяка Битяговского и его близких. Толпа, созванная набатом, учинила над ними погром и насилие. Были пограблены дом и канцелярия (“приказная изба”) Битяговского и убито свыше десяти человек. После “сыска” во всем происшедшем московские власти признали, что царевич погиб от нечаянного самоубийства, что Нагие виноваты в подстрекательстве, а угличане в убийствах и грабеже. Виновные были сосланы в различные места, “царица” Марья Нагая пострижена в дальнем монастыре, а царевич погребен в Угличском соборе. Его тела не привезли в Москву, где обычно хоронили лиц великокняжеской и царской семьи - в “Архангеле” с “пресветлыми царскими родителями”; и царь Федор не приехал на похороны брата; и могила царевича не стала памятной и была незаметна настолько, что ее не сразу нашли, когда стали искать в 1606 году. Походило на то, что в Москве по “царевиче” не горевали, а напротив - постарались его забыть. Но тем удобнее было распространиться темным слухам по поводу этого необычного дела. Слухи говорили, что царевич был убит, что его смерть надобна была Борису, желавшему воцариться после царя Федора, что Борис сначала посылал яд царевичу, а затем велел его зарезать, когда мальчика уберегли от яда.
Существует мнение, что в составе следственной комиссии Годунов направил в Углич верных людей, которые заботились не о выяснении истины, а о том, чтобы заглушить молву о насильственной смерти Угличского князя. Однако Скрынников опровергает такое мнение, считая, что при этом не учитывается ряд важных обстоятельств. Следствием в Угличе руководил Василий Шуйский, едва ли не самый умный и изворотливый из противников Бориса. Один его брат был казнён повелением Годунова, другой погиб в монастыре. Да и сам Василий провёл несколько лет в ссылке, из которой вернулся незадолго до событий в Угличе. Согласитесь, было бы странно, если бы он лжесвидетельствовал в пользу Бориса. К тому же, в стране сложилась такая обстановка (угроза вторжения шведских войск и татар, возможные народные волнения),при которой гибель Дмитрия была для Бориса нежелательна и, более того, крайне опасна.
3. Кто такой Лжедмитрий 1.
В конце 1603-начале 1604 годов в Речи Посполитой возник человек, объявивший себя “Чудесно спасшимся царевичем Дмитрием “. В конце 1604 года он с небольшим (около 500 человек) отрядом поляков вторгся в пределы Русского государства.
Большинство исторических личностей интересны тем, что они сделали за свою жизнь и какой лед оставили для того, чтобы их запомнили потомки. Однако этот человек так и остается настоящей загадкой, несмотря на то, что с момента его первого появления на «мировой арене» прошло уже около пяти сотен лет. Личность этого загадочного человека, который смог добиться своего и стать русским царем, убеждая всех, что он и есть Дмитрий I Первый, прямой отпрыск великого князя и царя всея Руси Ивана Васильевича Грозного. Однако впоследствии он был-таки признан самозванцем. Он стал первым из тех троих, что называли себя выжившими в кознях Годунова царевичами. Давайте разберемся подробно, что же это был, как и когда.
История и биография Лжедмитрия 1 настолько туманна и непонятна, что многие историки просто разводят руками. Начать, пожалуй, стоит с того самого момента, когда обстоятельства сложились таким образом, что маленький царевич по имени Дмитрий родился, а вслед затем и погиб. Итак, родился наследник предположительно в 1582-1583 году от последней его «полуофициальной» супруги Марии Федоровны Нагой. Все дело в том, что в те времена церковь позволяла до четырех браков, а этот для царя оказался уже седьмым или восьмым по различным данным. Однако, он все же монарх русский и был особой неприкосновенной, а все признанные им наследники считались официально его отпрысками.
Интересно
После кончины великого русского царя Ивана IV Грозного, к власти мог прийти единственный законный претендент. На престол взошел единственный выживший старший ребенок от первого брака и единственно любимой супруги, Федор Иоаннович, прозванный впоследствии Блаженным При этом, регентский совет постановил мальчика Дмитрия, которому к тому времени уже исполнилось два или три года, вместе с матерью и всеми слугами отправить на вотчину, дарованную ему отцом – в Углич, куда они незамедлительно и отправились.
Особого выбора у царицы-матери, коей Мария стала после смерти супруга, не было, потому пришлось подчиниться, чтобы не рисковать своей жизнью и судьбой маленького сынишки. Нужно отметить, что они были отправлены на княжение со всеми слугами, платьями, драгоценностями и прочей атрибутикой настоящего царского двора. Новый летописец рассказывает, что в ночь после смерти царя, Борис Годунов обвинял в этом Нагих, но исторически подобных доказательств нет. На то время высылался и подальше любой, кто при жизни был в милости у царя Ивана Грозного.
Новый царь Федор повел себя, как и подобает монаршей особе, а именно запретил даже церковникам поминать имя царевича Дмитрия из-за якобы незаконности его рождения. По другим сведениям, поступать таким образом молодого царя поджучивал и науськивал Борис Годунов, что и сам был не прочь занять российский престол. Вместе с Марией нагой и ее сынишкой отправился и надзиратель – дьяк Михаил Битяговский. После этого о самом цесаревиче стало ходить много слухов. Наученный матерью, он якобы строил снеговиков во дворе, а потом истреблял их палкой, говоря, будто бьет московских бояр.
Тогда же заговорили и о том, что Годунов, вкупе с Федором, желают извести мальца, дабы «соблазна не предавать». Английский дипломат и поэт, побывавший в те лихие времена перед самой Смутой в Москве, Джайлс Флетчер писал, что якобы нянька царевича Дмитрия, «отведавшая прежде него какого-то кушанья, как я слышал, умерла скоропостижно». Кроме того, он отмечает и непонятную склонность паренька к жестокости, как и у его отца. Пишет он, что любил малец забивать палкой курей и гусей и любил наблюдать, как режут скот и снимают шкуры. Насколько это правда неизвестно, но нет никаких оснований не верить незаинтересованному иностранцу.
15 мая 1591 года разразилась трагедия, из-за которой погибло множество ни в чем не повинных людей. Играя с другими детками во дворе угличского Кремля, он вдруг стал биться в припадке, по свей видимости эпилептическом, после чего сам перерезал себе горло имеющимся в руке ножичком. Так свидетельствовали сыновья мамки, няньки и самого дьяка Битяговского. Он скончался на руках кормилицы, после чего Мария Нагая, выскочив во двор, стала избивать ее поленом, приказала бить в набат.
К собравшейся толпе разъяренных людей, которые толком ничего не понимали, а просто сбежались на колокол и слушали краем уха, будто царевича убили, вышел Михаил Багратиовский, чтобы успокоить людей, но тут же был убит. Вместе с ним убили его сына, сына кормилицы и няньки тоже постигла та же участь, а подстегивающий весь этот бедлам брат царской вдовы Михаил, громче всех кричавший о смуте, заговоре и убийстве, был в стельку пьян.
После проведения следствия, было выяснено, что никто мальчика саблями и ножами не резал, как люди кричали поначалу. Сама Мария принесла извинения всем пострадавшим и заявила, что поспешила, обвиняя чужих детей, в порыве чувств. Она была пострижена в монахини под именем Марфа, а ее братья были отправлены прямиком туда, где скрипят сибирские морозы, а зверья полным-полно в лесах. Обязательно стоит отметить, что вместе с ними отправился в Сибирь угличский набатный колокол, что и «созвал» народ для незаконной расправы.
Многие историки склоняются к мысли, что неудача или успех любого самозванца в исторических масштабах зависит от нескольких факторов, что и будут основополагающими. Во-первых, это готовность к его приятию высших чинов и аристократии, во-вторых – противопоставление, позиционирование себя самого, как фигуру кардинально противоположную скомпрометировавшего себя ранее правителя, а в-третьих, вера покоренных и угнетенных в «доброго барина» или царя-избавителя», некоего мессии. Это в некоторой степени объясняет, как Лжедмитрий 1 стал русским царем, причем не опереточным или коробейным, а самым настоящим, венчаным.
Как только слабый здоровьем, да и духом тоже, Федор Иванович вступил на престол, в высших кругах началось брожение умов. Он был неповоротлив, глуп и даже собственные придворные называли его вполголоса дураком, как свидетельствуют иностранные гости. После смерти прямого наследника Дмитрия, а вслед за тем и смерти самого царя, боярской думе показалось, будто самой лучше кандидатурой может стать Борис Годунов, что имел прямое родство с Рюриковичами по женской линии. Именно его и выбрали на престол в 1584 году.
Следует понимать, что на то время выбранный государь никак не мог являться ровней прямому родовому наследнику. Потому Бориса Годунова не особо-то жаловали, да и слушали неохотно. Кроме всего, на нем навсегда остался отпечаток «погубителя царского корени» и «самовластного восхитителя трона».
Ко всему, грянули три подряд года, которые не то, что были неурожайными, а просто привели к полному краху и в России в 1601-1603 годах разразился страшный голод, кроме южных областей, где все было более или менее под контролем. Несколько лет перед этим Годунов уже просто даже не выходил из палат, писал указы и рассылал их куда надобно с посыльными, свету божьего не видел, но пиком стала его специальная молитва, что должна была читаться в каждом доме перед трапезой. В ней чествовался царь и все его семейство. Понятно, что ненависть и презрение к нему в народе в конце правления достигло своего пикового показателя. Существует несколько версий исторического портрета Лжедмитрия I, а также его истинного происхождения.
Несмотря на большое количество версий, находились и такие, кто считал, что за все годы правления Лжедмитрия 1 можно было бы и поверить, что он и был истинным сыном Ивана Грозного. История рассказывалась так, будто приставленный для надзора немецкий доктор, вовремя заменил его похожим мальчиком, который и был убит, а сам наследник успешна был увезен в Польшу. Алексей Суворов и Константин Бестужев-Рюмин тоже придерживались подобной версии.
О том, как оказался Лжедмитрий Первый в России ходит множество слухов. Первые свидетельства об этом можно отыскать в «Извете Варлаама», если рассматривать его в качестве исторического документа. В 1603 году молодой человек впервые появился в поселке Брагино, что находиться на территории современной Беларуси. Он нанялся в услужение к князю Адаму Вишневецкому, где и проявил себя с наилучше стороны. Однажды, сказавшись больным, он вызвал духовника и «признался», будто он и есть царский наследник, спасенный от расправы. Понятно, что ни о какой тайне исповеди тут речь не шла и священник первым делом побежал к своему князю, чтобы рассказать побыстрее, о чем узнал.
Не зная, что и думать, а ведь претендент имел нательный крест царевича, князь Вишневецкий решил учинить проверку. Он заплатил лучшим врачам, поставил парня на ноги привез его в Брагин, где служил русский перебежчик Петро Пиотровский. Петрушка утверждал, что лично играл с цесаревичем в детстве. Свидетели говорят, что Дмитрий сам узнал ратника и бросился к нему с приветствиями и тот подтвердил его личность. Говорили, что Лжедмитрий воспылал тайной страстью к Марине Мнишек, дочку сандомирского воеводы и признался ей в письме, что он отпрыск царского рода. Как бы там ни было, а в Польше все заговорили о спасенном наследнике русского престола. Постепенно доползли слухи и до самого Годунова, который не на шутку встревожился.
Сперва Борис всеми силами старался заполучить «самозванца» в свои руки, чтобы учинить над ним «суд и расправу». Однако польский князь отказал ему и доставил Лжедмитрия ко двору польского короля Сигизмунда в Кракове. При этом поляк признал его настоящим наследником Ивана IV, а кроме всего, еще и установил ему содержание в сорок тысяч злотых в год. Далее он посватался к Марине Мнишек, получил официальное согласие и даже оформил своего рода брачный контракт, по которому обязывался отдать невесте в качестве вена Псков и Новгород, собрал воинство и отправился в поход на Русь.
Холодным зимним днем, 18 декабря 1604 года, впервые сошлись русские воины и рать «самозваного царя». Причем, несмотря на явное преимущество князя Мстиславского, перевес более чем втрое, Лжедмитрию удалось победить. Но второго января, когда уже полностью исчерпалась казна, прихваченная с собой, рыцари просто развернулись и отправились восвояси, оставив предводителя с кучкой энтузиастов, считавших его настоящим наследником престола. Помогли польские иезуиты, вставшие на его сторону и задержавшие около полторы тысячи латников на службе. Ему везло, Путивль, а следуя его примеру и другие города, Севск, Кромы, Курск, Рыльск и другие сдавались без боя, признавая за ним право цесаревича. Однако уже в 21 января 1605 года, он потерял почти всю свою армию под селом Добрыничи. Тогда под его стяг встали еще и запорожские казаки, что оказалось серьезным подспорьем.
Главным везением Лжедмитрия 1 было то, что в апреле скончался Борис Годунов, отчего распри при дворе разгорелись с новой силой, а власть была ослаблена до предела. Усугублялось все тем, что жена Бориса, мягко говоря, популярностью в народе совершенно не пользовалась, а наоборот, некоторые и вовсе считали ее «упырицей» за попытки выжечь свечкой глаза Марии Нагой. Только первого июня 1605 года на лобном месте в Москве для знати, бояр и простого люда было зачитано письмо самозванца, которое было воспринято, как сигнал к грабежам и гонениям всех, поддерживающих власть Бориски.
20 июня 1605 года Лжедмитрий с помпой и приветствиями, торжественно въехал в Кремль. Вокруг собрали толпы народа, что чествовали «возвращение» батюшки-царя, звонили колокола, кричали распорядители. Сразу же новоиспеченный царь отправился в собор молиться и рыдать на могиле отца. Однако было замечено, что поляки не отставали от него ни на шаг, при этом и образа он целовал «не по русским обычаям». Это списали на то, что он с детских лет не был в России, мог и позабыть, что к чему. Ему предлагали сразу же венчаться на царство, но он решил сперва встретиться с «матерью», которая была вызвана из ссылки. Состоялась встреча 18 июля при огромном скоплении народа, причем говорят, что Мария (инокиня Марфа) сразу признала «сына».
30 июля 1605 года, по-быстрому назначенный патриарх Игнатий, провел обряд венчания на царство. Первым делом он отменил гонения и ссылки всех опальных при Борисе Годунове князей, бояр и прочих, после чего они стали потихоньку собираться в Москве. Особой чертой его управления оказалось пресечение мздоимства и взяточничества, а тех, кто попадался, стали водить по городу, повесив на шею все, чем давалась взятка. Потому было проведено множество реформ в сборе налогов и их распределении.
Интересно, что по сохранившимся записям, Дмитрий особо не переносил монахов, считая их дармоедами и обманщиками. Он собирался отобрать имущество церквей и монастырей, чтобы пустить эти средства на «действительную защиту русского православия». При этом он всякому давал волю вероисповедания, так как считал, что все христиане верят в Бога единого, потому глупо ссориться по данному поводу, что было не совсем понятно его русским современникам. Однако, по прибытии Марины Мнишек, его невесты, он настоял, чтобы она выполняла православные обряды, хотя бы «внешне».
24 апреля 1606 года в Москве, вместе с Юрием Мнишеком появилась Марина, невеста нового царя. Она встала лагерем у города, а навстречу ей выдвинулась процессия с подарками. Причем для въезда была предоставлена серебряная карета, запряженная двенадцатью парами скакунов. Сперва свадьбу назначили на 4 мая 1606 года, но потом отложили, так как нужно было придумать поддельного ритуала принятия Мариной православия. Несмотря на запрет папы римского, она все же была миропомазана по греческому обряду, что и заменило принятие ею чужой веры. Свадьба состоялась 8 мая 1606 года.
Девятого мая, вопреки православному празднику Николину дню, был назначен пир, что уже вызвало ропот, на который новоиспеченный жених не обратил внимания, и абсолютно зря. Пиршество с польскими блюдами продолжалось и дальше, а на третий или четвертый день пьяные поляки стали врываться в дома москвичей, грабить, жечь и насиловать. Спустя неделю вспыхнуло восстание, потому о детях опального Лжедмитрия, историю которого можно считать странным и непонятным приключением со смертельным исходом. Потомства он не оставил никакого, да и сама его супруга натерпелась впоследствии лишений, показав силу и твердость характера, но наше повествование ведется не о ней.
Как и все цари, все время, проведенное на московском престоле, Лжедмитрий первый находился в Кремле, где для него были убраны палаты. Он особо ничего не опасался, так как думал, что народ его принимает, как истинного царя и законного наследника Ивана Грозного. Однако действия его польских приспешников вызывали в народе и среди знати огромный резонанс, люди не желали мириться с такого рода «панами».
Уже к 14 мая того же года, то есть через пять дней после царской свадьбы, Василий Шуйский собрал верных людей и вместе они отметили дома, где жили поляки, чтобы ночью расправиться с ними. На следующий день о том донесли и самому царю, но тот просто отмахнулся, считая все это несерьезным, ведь народ сам выбрал его, «доброго правителя».
Тем же вечером, охрана немецкими воинами была уменьшена с сотни, до тридцати человек Шуйским, якобы от имени царя. В тот же день толпа мятежников убила его, а тело было отдано на поругание. Никто так и не знает, был ли он на самом деле сыном Грозного или сам был введен заблуждение, являлся ли мошенником или жертвой обстоятельств. Смерть Лжедмитрия 1 стала поворотным событием в русской истории. Интересно, что спустя пару дней, в конце мая ударили страшные морозы, уничтожившие и посевы, и траву, и много деревьев.
В памяти народа этот человек остался в балладах о Гришке-растрижке, беглом монахе, который желал обманом сделаться царем, за что и поплатился. Представлен в них он в виде злого волшебника, что пытается проводить свои козни не без помощи нечистой силы. В пьесе знаменитого Лопе де Вега «Великий Князь Московский, или Преследуемый император» он изображен, как настоящий царевич, подвергшийся гонениям и преданный лютой смерти ни за что. Александр Пушкин же в своем сочинении «Борис Годунов» утверждал, что Лжедмитрий удачливый авантюрист, которому удалось многое, но довести дело до конца он не смог.
Знаменитый композитор Модест Мусоргский написал оперу по мотивам произведения Пушкина. Существует опера Антонина Дворжака «Димитрий», полностью посвященная этому странному и до сих пор непонятному персонажу. Никаких памятников, понятное дело, он не заработал, но и забыть о нем у русского народа получится едва ли.
1. Неприятие Годунова большинством населения, так как он не был Рюриковичем.
2. Помощь Лжедмитрию 1 "из вне" - со стороны заинтересованных лиц внутри страны и за её пределами из Европы.
3. Отсутствие единодушия в правящей верхушке, и бездарное правление Годунова.
4.Вера русского народа в "настоящего" "правильного царя"
Причины отторжения обществом:
Народ негодовал. Абсолютно все население страны обозлилось на царя. В народе все чаще стали появляться мнения о том, что только свержение Лжедмитрия 1 может остановить беспорядок в стране. Кроме простого люда царем были недовольны и знатные бояре, которые начали подготавливать бунт для свержения неугодного монарха. В результате был реализован боярский заговор. В его результате произошло свержение Лжедмитрия 1.
Восстание в Москве в мае 1606г.
Московское восстание - восстание горожан 27 мая 1606 года в Москве против Лжедмитрия I. В ходе восстания Лжедмитрий был убит, новым царём провозглашён Василий Шуйский.
Восстание началось после удара набата на колокольне монастырского храма Илии пророка в Китай-городе, сделанного по приказу Шуйского. После удара толпа бросилась к Кремлю и к дворам, где стояли польские паны со свитой. Шуйские, Голицын, Татищев въехали на Красную площадь в сопровождении около 200 человек, вооруженных саблями, бердышами и рогатинами. Шуйский кричал, что «литва» пытается убить царя, и требовал, чтобы горожане поднялись в его защиту. Хитрость сделала свое дело, возбужденные москвичи кинулись бить и грабить поляков. В это время в Москве был Станислав Немоевский, который в своих записках привёл поимённый список попавших под молот московского бунта; было похоронено 524 поляка. В Кремле Лжедмитрий был убит, его тело сожгли.
Правление В. Шуйского, его внутренняя и внешняя политика.
С 1604 по 1605 года Василий Иванович Шуйский находился в оппозиции к Лжедмитрию I. Однако после смерти в июне 1605 года Бориса Годунова он перешёл на сторону самозванца. При этом Шуйский дважды возглавлял заговоры против Лжедмитрия. После разоблачения первого заговора Василий Иванович был приговорён к смертной казни, но затем помилован - нуждаясь в поддержке, Лжедмитрий вернул Шуйского в Москву. В результате второго заговора в 1606 году, закончившегося московским народным восстанием, Лждедмитрий I был убит.
После его гибели партия московских бояр «выкрикнула» Шуйского царём (19 мая 1606 года). В обмен на это Василий IV взял обязательство перед Боярской думой существенно ограничить свои полномочия.
Внутренняя и внешняя политика Василия Шуйского
Почти сразу после воцарения Шуйского поползли слухи о том, что царевич Дмитрий жив. Один из его сторонников - Иван Исаевич Болотников - поднял осенью 1606 года народное восстание, охватившее более семидесяти городов юга и юго-запада России.
В 1607 году восстание Болотникова было разгромлено. В этом же году Василий Шуйский для того, чтобы заручиться дальнейшей поддержкой бояр и консолидировать силы господствующего класса, издал «Уложение о крестьянах», которое историки охарактеризовали как «твёрдое начало крепостного права».
Однако ещё в августе 1607 года началась новая польская интервенция. В июне 1608 года Лжедмитрий II обосновался в селе Тушино под Москвой. Это послужило началом новой осады Москвы. Постепенно власть Лжедмитрия усиливалась, и в стране фактически установилось двоевластие.
С целью противостояния «тушинскому вору» царь Василий заключил в феврале 1608 года договор со Швецией, согласно которому шведские войска взяли обязательство выступить на стороне русского царя в обмен на владение Карельской волостью. Такой поступок вызвал естественное недовольство со стороны различных слоёв населения. Кроме того, он нарушал заключённые ранее договорённости с поляками и давал польскому королю Сигизмунду III повод для открытого вторжения.
С конца 1608 года началось народно-освободительное движение против польской интервенции. В этот период положение Шуйского стало довольно шатким. Но благодаря своему племяннику Скопину-Шуйскому, который командовал русско-шведскими войсками, царь смог дать отпор полякам. В марте 1610 года, тушинцы были повержены, Москва освобождена, а Лжедмитрий II бежал.
Свержение царя
После разгрома Лжедмитрия II смута не прекратилась. Сложное положение Шуйского в Москве усугублялось обострившейся борьбой за власть. Василий Галицин и Прокопий Ляпунов предпринимали попытки поднять народ против действующего царя. В это же время при невыясненных обстоятельствах скоропостижно скончался Скопин-Шуйский.
24 июня 1610 года войска Шуйского были разгромлены польской армией под командованием гетмана Станислава Жолкевского. Появилась опасность, что русский трон займёт польский королевич Владислав. Шуйский не смог ничего противопоставить польскому натиску, за что и был низложен московскими боярами в июле 1610 года. Василия Шуйского насильно постригли вместе с женой в монахи, а после вступления гетмана Станислава Жолкевского в Москву – перевезли в Варшаву, где он скончался, находясь в заключении.
Восстание Болотникова
Начало восстания
Летом 1606 г. на Северской Украине началось одно из самых крупных крестьянских восстаний феодальной Руси. Главной силой восстания были закрепощённые крестьяне и холопы. Вместе с ними против феодального хнёта поднялись казаки, посадские люди и стрельцы пограничных (украинных) городов.
Восстание не случайно началось на юго-западе Русского юсударства. Здесь в большом числе скопились беглые крестьяне и холопы, искали убежища уцелевшие участники восстания Хлопка. Население этою района, в частности население обширной и многолюдной Комарицкой волости, расположенной невдалеке от границы, уже выступало против Годунова и поддержало Лжедмитрия I. Борис Годунов ответил на это полным разорением волости. В такой обстановке легко могло возникнуть новое восстание. Выдающуюся роль в восстании Болотникова сыграли крестьяне Комарицкой волости, ставшей одним из основных центров движения. Активно участвовало в нём и посадское население.
Вместе с русским крестьянством против феодальных порядков выступили и трудящиеся массы многонационального населения Среднего Поволжья - марийцы, мордва, чуваши, татары.
Иван Исаевич Болотников был военным холопом князя Телятевского, что помогло ему приобрести профессиональные навыки и знание военного дела. В молодости Болотников бежал от Телятевского в степь к казакам. Он был захвачен в Диком Поле татарами, которые продали его в рабство в Турцию, где Болотников стал невольником на галере. Из невольничества он был освобождён во время поражения турок в морском бою и привезён в Венецию. Отсюда через Германию и Польшу он вернулся на родину. Летом 1606 г. он появился на «московском рубеже» в тот момент, когда на Северской Украине быстро нарастало народное движение, вождём которого он стал. Сохранившиеся показания современников рисуют Болотникова мужественным, энергичным вождём, человеком, способным пожертвовать за народное дело своей жизнью, талантливым полководцем.
Поход на Москву. Восстание, начавшееся летом 1606 г., быстро распространялось на новые районы. Население городов и деревень южной окраины Русского государства присоединялось к восставшим.
В июле 1606 г. Болотников начал поход на Москву из Путивля через Комарицкую волость. В августе под Кромами восставшие одержали крупную победу над войсками Шуйского; она открыла дорогу на Орёл. Другим центром развернувшихся военных операций был имевший важное стратегическое значение Елец, который примкнул к восставшим. Попытка осадивших Елец царских войск взять город окончилась неудачей. Победой восставших под Ельцом и Кромами завершается первый этап похода на Москву.
23 сентября 1606 г. Болотников одержал победу под Калугой, где сосредоточивались основные силы армии Шуйского. Это событие имело огромное значение для дальнейшего хода борьбы. Оно открывало восставшим путь на Москву, вызывало распространение восстания на новые большие районы, вовлекало в восстание новые слои населения.
Осенью к отрядам Болотникова, продвигавшимся по направлению к столице, присоединились служилые землевладельцы. Рязанские дворяне-помещики пришли во главе с Григорием Сумбуловым и Прокопием Ляпуновым, а тульские и венёвские - под предводительством сотника Истомы Пашкова. Увеличение армии Болотникова за счёт дворянских дружин сыграло отрицательную роль. Дворяне присоединились к Болотникову только из желания воспользоваться крестьянским движением как средством для борьбы с правительством царя Василия Шуйского. Социальные же интересы дворянства были противоположны интересам основной массы восставших.
Цели восставших: Главной задачей восстания являлось уничтожение крепостнических отношений, ликвидация феодальной эксплуатации и гнёта. В этом заключался смысл тех призывов, с которыми Болотников обращался в своих «листах» (прокламациях) к «боярским холопам» и бедноте Москвы и других городов. Призывы Болотникова сводились к тому, чтобы восставшие горожане «побивали бояр... гостей и всех торговых людей», а крестьяне расправлялись бы с феодалами в деревне, захватывали их земли и ликвидировали крепостническую зависимость. Политическим лозунгом восстания Болотникова было провозглашение царём «царя Дмитрия». Вера в него была присуща не только рядовым участникам восстания, но и самому Болотникову, называвшему себя лишь «большим воеводой» «царя Дмитрия». Этот идеальный «царь Дмитрий» не имел ничего общего с польским ставленником Лжедмитрием I. Лозунг «хорошего» царя представлял собой своеобразную крестьянскую утопию.
Расширение территории восстания. В период похода на Москву к восставшим присоединялись новые города и области. Сначала примкнули к восставшим северские, польские и украинные города (расположенные на юго-западной границе Русского государства), а затем рязанские и береговые города (прикрывавшие Москву с юга); позже восстанием были охвачены города, лежавшие у литовской границы,- Дорогобуж, Вязьма, Рославль, тверские пригороды, заокские города - Калуга и др., низовые города - Муром, Арзамас и др. К моменту прихода войска Болотникова к Москве восстанием было охвачено свыше 70 городов.
Одновременно с восстанием Болотникова развёртывается борьба на северо-востоке в городах Вятско-Пермского района, на северо-западе - в Пскове и на юго-востоке - в Астрахани. Общей чертой событий в городах всех трёх районов была борьба между высшими и низшими слоями посада, явившаяся результатом классовых противоречий внутри городского населения. В городах Вятско-Пермского района в 1606 г. население городов расправлялось с представителями царской администрации, посылаемыми сюда для сбора «даточных» людей и денежных налогов. Одновременно произошли выступления горожан против верхушки посада, в частности старост, избиравшихся из числа «лучших людей».
Наиболее острой и яркой была борьба в Пскове. Здесь она развернулась между «большими» и «меньшими» людьми. Борьба псковских «меньших» людей носила ярко выраженный патриотический характер. «Меньшие» люди весьма решительно противодействовали планам изменников - «больших» людей, намеревавшихся отдать Псков шведам. Открытая борьба «больших» и «меньших» людей началась во второй половине 1606 г., закончилась же она значительно позднее подавления восстания Болотникова.
Одним из крупнейших центров борьбы во время восстания Болотникова была Астрахань. Астраханские события далеко выходили за хронологические рамки восстания Болотникова. Правительству удалось подавить это движение лишь в 1614 г., начало же открытой борьбы в Астрахани относится ещё к последнему году царствования Годунова. Астрахань являлась одним из самых стойких центров борьбы. Восстание в городе было направлено не только против дворян, но и против торговых людей. Движущей силой астраханского восстания была беднейшая часть городского населения (холопы, ярыжки, работные люди) , кроме того, в восстании активную роль играли стрельцы и казаки. Выдвинутые астраханскими низами «царевичи» (один холоп, а другой пашенный крестьянин) коренным образом отличались от таких самозванцев, как Лжедмитрий I и впоследствии Лжедмитрий II, являвшихся ставленниками иностранных интервентов.
Отсутствие связи между восставшим населением отдельных городов лишний раз подчёркивает стихийный характер восстания Болотникова.
Осада Москвы. Продвигаясь от Калуги, восставшие одержали победу над войсками Василия Шуйского у села Троицкого (под Коломной) и в октябре подошли к Москве. Осада Москвы явилась кульминационным пунктом восстания. Положение в осаждённой столице было крайне напряжённым вследствие обострения классовых противоречий среди населения Москвы. Ещё до прихода Болотникова правительство, боясь народных масс, заперлось в Кремле. Осада ещё более обострила обстановку. В Москве появились прокламации («листы») Ивана Болотникова, в которых он призывал население к сдаче города. Болотников посылал в Москву своих верных людей, перед которыми ставил задачу поднимать народные массы на борьбу. Однако уже в этот период сказались слабые етороны восстания, приведшие затем к его спаду и подавлению.
Отряды Болотникова не были ни однородны по своему классовому составу, ни едины по своей организации. Их основное ядро составляли крестьяне, холопы и казаки, которые и в дальнейшем остались верными Болотникову и сражались до конца. Присоединявшиеся же к Болотникову по мере его продвижения к Москве дворяне изменили на определённом этапе восстания и перешли на сторону правительства Василия Шуйскою.
Осаждавшая Москву армия Болотникова насчитывала в своих рядах около 100 тыс. человек. Она распадалась на полусамостоятельные отряды, имевшие во главе своих воевод (Сумбулов, Ляпунов, Пашков, Беззубцев). Иван Болотников был «большим воеводой», осуществлявшим верховное командование.
Правительство Шуйского предприняло ряд мер с целью разложения армии Болотникова. В результате этого изменили Болотникову случайные попутчики и дворянско-помещичьи элементы - рязанцы во главе с Ляпуновым и Сумбуловым. Позднее изменил Болотникову Истома Пашков. Это был крупный успех Василия Шуйского в борьбе с Болотниковым.
Поражение Болотникова под Москвой. 27 ноября Василию Шуйскому удалось нанести поражение Болотникову, а 2 декабря выиграть решающее сражение у деревни Котлы. Поражение Болотникова под Москвой произошло в результате изменения соотношения сил борющихся сторон. В конце ноября Шуйский получил большое подкрепление: на помощь ему подошли смоленские, ржевские и другие полки. В армии Болотникова также произошли изменения, ослабившие её: к этому времени относится измена Истомы Пашкова, перешедшего 27 ноября на сторону Шуйского вместе со своим отрядом. Поражение Болотникова 2 декабря коренным образом изменило обстановку в стране: оно означало снятие осады Москвы, переход инициативы в руки воевод Шуйского. Царь жестоко расправился с захваченными участниками восстания. Однако борьба восставших крестьян и холопов не прекратилась.
Калужский период восстания. После поражения под Москвой главными базами восстания становятся Калуга и Тула. Район, охваченный восстанием, не только не уменьшился, а, наоборот, расширился, включив в себя города Поволжья. В Поволжье против крепостников выступили татары, мордва, мари и другие народы. Таким образом, борьба шла на большой территории. Особенно острым было положение в районе Рязани - Брянска и в Среднем Поволжье, не затухала борьба и в Новгородско-Псковской области, на Севере и в Астрахани. Кроме того, возникшее на Тереке движение, возглавлявшееся самозванцем «царевичем» Петром, мнимым сыном Фёдора Ивановича (это имя принял Илья Горчаков, происходивший из посадских людей города Мурома), к началу 1607 г. переросло рамки чисто казацкого выступления и слилось с восстанием Болотникова. Правительство Шуйского стремилось подавить все центры и очаги восстания. Болотников был осаждён в Калуге войсками Шуйского. Безуспешная осада Калуги продолжалась с декабря 1606 г. по начало мая 1607 г. Во втором важнейшем центре восстания - Туле находился «царевич» Пётр.
Безуспешность попытки Василия Шуйского одним ударом завершить разгром восстания Болотникова показала, что, несмотря на поражение под Москвой, силы восставших были далеко ещё не сломлены. Поэтому продолжая борьбу против основных сил Болотникова под Калугой, правительство Шуйского одновременно принимает меры и для подавления восстания в других районах.
Борьба под Калугой завершилась в мае 1607 г. битвой на реке Пчельне, где войска Шуйского были наголову разбиты и бежали. Поражение войск Шуйского и снятие осады Калуги означало огромный успех восстания Болотникова. Это привело к острому конфликту между царём и боярами, требовавшими отречения Василия Шуйского.
После поражения войск Шуйского на Пчельне и снятия осады с Калуги Болотников отошёл к Туле и объединился там с «царевичем» Петром.
За это время Шуйскому удалось собрать новые силы и достигнуть временного соглашения между основными группами господствующего класса - боярами и дворянами.
Поддержка дворянства была получена Шуйским благодаря ряду мероприятий. Одним из важнейших среди них было законодательство по крестьянскому вопросу. Дело сыска беглых крестьян в результате противоречивого законодательства Бориса Годунова и Лжедмитрия I находилось в очень запутанном состоянии. Из-за беглых крестьян шла острая борьба между землевладельцами. Уложение 9 марта 1607 г., являвшееся основным законодательным актом правительства Шуйского по вопросу о крестьянах, имело своей целью пресечение крестьянских переходов от одного землевладельца к другому. Уложение устанавливало 15 летний срок для сыска беглых крестьян. Издание этого закона отвечало требованиям землевладельцев и в первую очередь помещиков. Оно должно было повлечь за собой прекращение острой борьбы из-за беглых крестьян между отдельными группами землевладельцев, а следовательно, и объединить их для борьбы с Болотниковым. Законодательство Шуйского, укрепляя крепостничество, ухудшало положение крестьян. Политика Шуйского в отношении крестьян и холопов была подчинена целям подавления восстания Болотникова.
21 мая 1607 г. Василий Шуйский начал новый поход против Болотникова и «царевича» Петра, закрепившихся в Туле. В Серпухове были сосредоточены войска, предназначенные для осады Тулы, во главе которых стал сам царь. Первая встреча царских войск с отрядами Болотникова произошла на реке Восьме и закончилась поражением восставших. Неудачным для Болотникова было и сражение на реке Вороньей (в 7 км от Тулы). Шуйский начал осаду Тулы, четырёхмесячная оборона которой явилась заключительным этапом в истории восстания Болотникова.
Несмотря на численное превосходство войск Шуйского, осаждённые мужественно защищали Тулу, отражая все штурмы врага. Осенью на реке Упе осаждающими была сделана плотина, вызвавшая наводнение. Вода залила в Туле погреб с боеприпасами, испортила хлебные и соляные запасы. Но и положение Василия Шуйского под Тулой было сложным. В стране шла непрекращающаяся борьба крестьян и холопов. Появился новый самозванец, объявивший себя в городе Стародубе-Северском «царём Дмитрием». Этот авантюрист, выдвинутый враждебными Русскому государству польскими феодалами, широко использовал социальную демагогию, пообещав крестьянам и холопам «вольность». Имя «царя Дмитрия» первоначально привлекало к самозванцу широкие народные массы. В сентябре 1607 г. Лжедмитрий II начал поход из Стародуба на Брянск.
В этих условиях Шуйский предпринял переговоры с защитниками Тулы о капитуляции, обещав сохранение жизни осаждённым. Истощённый гарнизон Тулы сдался 10 октября 1607 г., поверив ложным обещаниям царя. Падение Тулы было концом восстания Болотникова. Закованные в железо Болотников и «царевич» Пётр были доставлены в Москву.
Сразу же по возвращении Василия Шуйского в Москву «царевич» Пётр был повешен. На расправу же с подлинным вождём восстания Иваном Болотниковым Шуйский решился лишь через полгода после взятия Тулы. Иван Болотников был отправлен в Каргополь и там в 1608 г. был сначала ослеплён, а затем утоплен.
Историческое значение восстания Ивана Болотникова. Восстание Болотникова, охватившее огромную территорию, является первой крестьянской войной в России. Крепостные крестьяне составляли основную движущую силу восстания. Причины, вызвавшие его, коренились в тех отношениях, которые существовали между крестьянством и феодалами-землевладельцами. Восстание Болотникова относится ко времени резкого усиления крепостнической эксплуатации крестьянства, юридического оформления крепостного права. Осуществление целей восставших под руководством Болотникова крестьян и низов посада могло бы привести к существенным социальным переменам в жизни страны, к ликвидации крепостнического строя.
Крестьянские восстания эпохи феодализма (в том числе и восстание Болотникова) носили стихийный характер. Это выражалось, в частности, в том, что восставшие не имели программы переустройства общества. Они стремились разрушить существующий крепостнический строй, но не знали, как построить новый. Вместо этого они выдвинули лозунг замены одного царя другим. Отсутствие ясной программы ограничило задачу движения борьбой с конкретными носителями угнетения в той или иной местности без установления сколько-нибудь прочной связи между различными очагами восстания, вызывало организационную слабость движения. Отсутствие класса, способного возглавить это движение, преодолеть его стихийный характер, выработать программу движения и придать ему организационную крепость, определило и самый исход восстания. Ни мужество участников восстания, ни таланты руководителей не могли устранить его слабых сторон, обусловленных самой природой восстания.
Великая заслуга восставших в 1606 г. заключалась в том, что они развернули первую в России крестьянскую войну против феодального гнёта.
Лжедмитрий II. Тушинский лагерь. Тушинский лагерь - резиденция Лжедмитрия II и "наречённого патриарха Филарета" при впадении р.Сходни в Москву в бывшем с.Тушино. Когда в н.ИН 1607 войска Лжедмитрия II подошли к Москве, то москвичи не поверили этому человеку и в город не пустили. Поэтому он стоял лагерем в с.Тушино (в 17 км от Кремля), занимаясь грабежами окрестных сёл и царских обозов (за что получил своё название "тушинский вор"). Почти одновременно отряды гетмана Сапеги Я. начали безуспешную 16-месячную осаду Троице-Сергиева монастыря (23 СН 1608-12 ЯН 1610), пытаясь взять город в полное окружение. Часть столичной знати переметнулась от Шуйского В.И. к новому претенденту на трон. В Тушино начала действовать своя Боярская дума, приказы. Захватив в ОК 1608 Ростов, польские отряды взяли в плен митрополита Филарета Романова и, привезя его в Тушино, провозгласили патриархом. После заключения в ИЛ 1608 с Польшей перемирия на 3 года и 11 месяцев, была выпущена на свободу Марина Мнишек. Она перебралась в тушинский лагерь.
Самозванец обещал ей три тысячи руб. и доходы и 14 русских городов после воцарения в Москве. И она признала в нём своего мужа. Согласно перемирию произошёл обмен пленными. Сигизмунд III обязался не поддерживать Самозванца, но поляки остались в тушинском лагере. В этот период в стране установился фактически режим безвластия. Отряды тушинцев контролировали значительную территорию Российского государства, грабя и разоряя население. В самом Тушинском лагере самозванцем полностью управляли предводители польских отрядов. Их разбойные действия вызывали вооружённый отпор окрестных крестьян и горожан. Лагерь просуществовал до тех пор, пока не погиб при невыясненных обстоятельствах Лжедмитрий II. Попытка Шуйского В.И. спасти осаждённый Смоленск окончилась неудачей. Посланное на выручку войско у д.Клушино 3 ИН 1610 было разбито польским гетманом Жолкевским С. Лжедмитрий II вновь подступил к Москве. В 1618 рядом с Тушино у с.Спас стоял лагерем польский королевич Владислав, пытавшийся захватить московский престол. В современное время на территории лагеря и в окружающей местности часто находили оружие - сабли, копья, бердыши, остатки кольчуг, стрелы, ядра, свинцовые пули, топоры, серпы, молоты, монеты, особые трёхконечные заостренные "кошки", т.н. "чеснок", который впивался в конские копыта. Новые находки появляются здесь при земляных работах.
