Героическое, эпическое и сатирическое изображение нашей эпохи
ДЕЙСТВУЮТ:
1. Семь пар чистых
Абиссинский негус, индийский раджа, турецкий паша, русский купчина, китаец, упитанный перс, толстый француз, австралиец с женой, поп, офицер-немец, офицер-итальянец, американец, студент.
2. Семь пар нечистых
Трубочист, фонарщик, шофер, швея, рудокоп, плотник, батрак, слуга, сапожник, кузнец, булочник, прачка и эскимосы: рыбак и охотник.
3. Дама-истерика.
4. Черти. Штаб Вельзевула
и два вестовых.
5. Святые. Златоуст
Лев Толстой, Мафусаил
Жан Жак Руссо и др.
6. Вещи. Машина, хлеб, соль, пила, игла, молот, книга и др.
7. Человек просто.
МЕСТА ДЕЙСТВИЙ
I. Вся вселенная.
II. Ковчег.
III. 1-я картина: Ад.
2-я картина: Рай.
3-я картина: Земля обетованная.
Семь нечистых пар
Это об нас взывала земля голосом пушечного рева.
Это нами взбухали поля, кровями опоены́.
Стоим,
исторгнутые из земного чрева
кесаревым сечением войны.
Славим
восстаний,
бунтов,
революций день -
тебя,
идущий, черепа мозжа!
Нашего второго рождения день -
мир возмужал.
Бывает -
станет пароход вдалеке,
надымит
и уйдет по зеркальности водней,
и долго дымными дышишь легендами, -
так жизнь ускользала от нас до сегодня.
Нам написали Евангелие,
Коран,
«Потерянный и возвращенный рай»
и еще,
и еще -
многое множество книжек.
Каждая - радость загробную сулит, умна и хитра.
Здесь,
на земле хотим
не выше жить
и не ниже
всех этих елей, домов, дорог, лошадей и трав.
Нам надоели небесные сласти -
хлебище дайте жрать ржаной!
Нам надоели бумажные страсти -
дайте жить с живой женой!
Там,
в гардеробах театров
блестки оперных этуалей
да плащ мефистофельский -
всё, что есть там!
Старый портной не для наших старался талий.
Что ж,
неуклюжая пусть
одёжа -
да наша.
Нам место!
Сегодня
над пылью театров
наш загорится девиз:
«Всё заново!»
Стой и дивись!
Занавес!
Расходятся. Раздирают занавес, замалеванный реликвиями старого театра.
Действие первое
На зареве северного сияния шар земной, упирающийся полюсом в лед пола. По всему шару лестницами перекрещиваются канаты широт и долгот. Меж двух моржей, подпирающих мир, эскимос-охотник, уткнувшийся пальцем в землю, орет другому, растянувшемуся перед ним у костра.
Эскимос-охотник
Эйе!
Эйе!
Горланит.
Дела другого нет -
пальцем землю тыркать.
Где дырка?
Что течет?
(вскакивая, подбегая и засматривая под зажимающий палец)
О-о-о-о!
Дело нечистых рук.
Черт!
Пойду предупрежу полярный круг.
Бежит. На него из-за склона мира наскакивает выжимающий рукава француз. Секунду ищет пуговицу и, не найдя, ухватывает шерсть шубы.
Явление первое
Мосье эскимос!
Мосье эскимос!
Страшно спешно!
Пара минут…
Так вот:
сегодня
у себя в Париже
сижу я это,
ев филе,
не помню, другое что-то ев ли,
и вижу -
неладно верзиле Эйфеля.
Думаю - не бошей
Вдруг гул.
На крышу бегу.
Виясь вкруг домовьего остова,
безводный прибой
суетне вперебой
бежал,
кварталы захлестывал.
Париж - тревожного моря бред.
Невидимых волн басовые ноты.
И за,
и над,
и под,
и пред
домов дредноуты.
И прежде чем мыслью раскинуть мог,
от немцев ли, или от…
Я весь
до ниточки взмок.
Смотрю -
все сухо,
но льется, и льется, и льет.
И вдруг,
крушенья Помпеи помпезней, картина разверзлась -
с корнем
Париж был вырван
и вытоплен в бездне
у мира в расплавленном горне.
Я очнулся на гребне текущих сёл,
я весь свой собрал яхт-клубский опыт, -
и вот
перед вами,
милейший,
всё,
что осталось теперь от Европы.
Н-немного.
Успокоится, конечно…
дня-с на два-с!
Да говори ты без этих европейских юлений!
Чего тебе надо? Тут не до вас.
(показывая горизонтально)
Разрешите мне… около ваших многоуважаемых тюленей!
Рыбак досадливо машет рукой костру, идет в другую сторону - предупреждать круг - и натыкается на выбегающих из-за другого склона измокших австралийцев.
Явление второе
(отступая в удивлении)
А еще омерзительней не было лиц?!
Австралиец с женой
Мы - австралийцы.
Австралиец
Я - австралиец.
Все у нас было.
Как то-с:
утконос, пальма, дикобраз, кактус…
Австралийка
(плача, в нахлынувшем чувстве)
И все утонуло…
Все на дне…
(указывая на разлегшегося француза)
Вот идите к ним!
А то они одне.
Собравшийся вновь идти эскимос остановился, прислушиваясь к двум голосам с двух сторон земного шара.
Крепчает!
Держитесь за северную широту!
Яреет!
Хватайтесь за южную долготу!
Явление третье
По канатам широт и долгот скатываются с земного шара немецкий и итальянский офицеры, дружески бросаются друг к другу. Оба вместе.
Паазвольте пожать!
Узнав врагов, отдергивают протянутые руки и, выхватывая на ходу сабли, бросаются.
Итальянец
Если б я бы знал!
Проклятый шваб
Проклятый итальянец!
Если б знал, да я б!..
Итальянец
Эвива Италия!
Гох фатерлянд!
Француз бросается меж вцепившимися, австралиец обхватывает итальянца, австралийка - немца.
Бросьте вы!
Утопли!
Нет фатерляндов.
(вкладывая сабли)
Ну,
нет, так и не надо.
(качая головой)
Вот банда!
Прямо на голову вновь собравшемуся уйти эскимосу низвергается наш купчина.
Явление четвертое
Почтенные,
это безобразие!
Да рази я Азия?
«Уничтожить Азию» - постановление совнеба.
Да я же ж ни в жисть азиатом не был!
(Успокоившись немного.)
Сначала накрапывало,
потом пошло.
Дальше - больше,
больше - выше,
хлынуло в улицы,
рвануло крыши…
Тише!
Тише!
Слышите?
Слышите топот?
Потоп! потопом! потопу! о потопе! потопа!
Явление пятое
Впереди негус, за ним китаец, перс, турок, раджа, поп, студент, дама-истерика. Шествие замыкают вливающиеся со всех сторон все семь пар нечистых.
Хоть чуть чернее снегу-с,
но тем не менее
я - абиссинский негус.
Мое почтение!
Я покинул сейчас мою Африку.
Извивался в ней Нил, удав-река.
Как взъярился Нил, царство сжав в реку,
и потопла в нем моя Африка.
Хоть нет имения,
но тем не менее…
(досадливо)
…но тем не менее
мое почтение.
Слыхали! Слыхали!
Прошу не забываться!
С вами говорит негус,
и негус хочет кушать.
Что это?
Должно быть, вкусная собачка?
Я те дам - собачка!
Это морж, а не собачка.
Иди садись, да никого не запачкай.
(Обращаясь к остальным.)
А вам чего?
Ничего!
Ничего!
Утоп мой Китай.
Персия,
моя Персия пошла на дно.
Даже Индия,
Поднебесная Индия, и та…
И от Турции осталось воспоминание одно!
Тише!
Тише!
Что это за гул!
Дама-истерика
(ломая руки, отделяется от толпы)
Послушайте,
я не могу!
Не могу я среди звериных рыл!
Отпустите меня
к любви,
к игре.
Кто эти перила?
Эти тени перил,
стоящие берегами кровавых рек?
Послушайте,
я не могу!
Даже как любить, я забыла уже.
Отпустите!
Не надо!
Мимо я!
Я хочу детей,
я хочу мужей,
не могу я жить нелюбимая.
Послушайте, я не могу!
(успокаивая)
Да не трите глаз…
не кусайте губ…
(Продвигающимся к костру нечистым, заносчиво.)
А вы которых наций?
Нечистые
По свету всему гоняться
привык наш бродячий народина.
Мы никаких не наций.
Труд наш - наша родина.
Это пролетарии!
Пролетарии…
Пролетарии…
(французу, похлопывая его по изрядному животу)
Шум потопа, небось, в ушах-то?
(ему же, насмешливо и визгливо)
Лег бы сейчас и уснул на кровати?
Пустить бы тебя в окопы да в шахты!
Проходящий рудокоп
(самодовольно)
Да -
мы ничего -
видали мокроватей.
Нечистые проходят, разделяя брезгливо жмущуюся толпу чистых, рассаживаются у костра. Толпа чистых смыкается за ними в круг. Паша вылазит в середину.
Правоверные!
Надо обсудить, что же произошло?
Давайте вникнем в суть явления.
Дело простое -
светопреставление.
А по-моему - потоп.
И вовсе не потоп,
а то б
дождик был.
Да,
не было дождика.
Итальянец
Значит, и эта идея тоже дика…
Но все-таки -
что ж это, правоверные, произошло?
Давайте, правоверные, посмотрим в корень.
Народ, по-моему, стал непокорен.
Думаю, война, я.
Нет!
По-моему, причина иная.
По-моему, метафизическое…
(недовольно)
Война - метафизическое!
Начали с Адама.
По очереди!
По очереди!
Не устраивайте содома!
Тс!
Давайте говорить постепенно.
Ваше слово, студент.
(Оправдывается перед толпой.)
А то у него даже на губах пена.
Сначала
все было просто:
день сменила ночь,
и только
заря чересчур разнебесилась ало.
Потом -
законы,
понятия,
веры,
гранитные кучи столиц
и самого солнца недвижная рыжина -
все стало как будто немного текуче,
ползуче немного,
немного разжижено.
Потом как прольется!
Улицы льются,
растопленный дом низвергается на́ дом.
Весь мир,
в доменных печах революций расплавленный,
льется сплошным водопадом…
Господа, внимание!
Сюда моросят.
Жена австралийца
Хорошенькое моросят!
Измочило, как поросят.
Может, конец мира близок,
а мы
митингуем, орем и ржем.
Итальянец
(жмется к полюсу)
Становитесь сюда!
Теснее!
Здесь не закапает.
(наддавая коленкой зажимающего дыру с присущим этому народу терпением эскимоса)
Эй, ты!
Пошел к моржам!
Охотник-эскимос отлетает, и из открытой дыры забила в присутствующих струя. Веером рассыпались чистые, нечленораздельно оря.
И-и-и-и-и!
У-у-у-у-у!
А-а-а-а-а!
Через минуту все бросаются к струе.
Забить!
Заткнуть!
Зажать!
Отхлынули. Только австралиец остался у земного шара с пальцем в дыре. В общем переполохе взгромоздился на пару поленьев поп.
Братие!
Лишаемся последнего вершка.
Последний дюйм заливает водой.
Кто это?
Кто этот шкаф с бородой?
Сие на сорок ночей и на сорок ден…
Правильно!
Господь надоумил умно его!
В истории был подобный прецедент.
Вспомните знаменитое приключение Ноево.
(водворяясь на место попа)
Это глупости -
и история, и прецедент, и воопче…
Ближе к делу!
Давайте, братцы, построим копчег!
Жена австралийца
Правильно! Ковчег!
Вот охота!
Пароход построим!
Два парохода.
Правильно!
Весь капитал вложу!
Те спаслись, а мы умнее тех, никак.
Общий гул
Да здравствует,
да здравствует техника!
Подымите руки -
кто за.
Общий гул
И рук не надо.
Видно за глаза.
И чистые и нечистые подымают руки.
(занявший место купца, со злобой осматривает кузнеца, поднявшего руку)
И ты туда же?
Да и не тщись ты!
Господа,
давайте не возьмем нечистых!
Будут знать, как нас ругать.
А ты умеешь пилить и строгать?
(поникая)
Я передумал.
Возьмем нечистых.
Только отберем непьющих и плечистых.
(влезая на место француза)
Тсс! Господа,
может быть, еще и не придется мириться с нечистыми.
К счастью,
мы не знаем, что с пятой частью света.
Галдите, и даже не побеспокоились узнать,
есть меж нами американцы ли.
(радостно)
Ну и голова!
Не человек, а германский канцлер
Радость прорезает крик австралийки.
Прямо из зала к напряженно вглядывающимся врывается американец.
Американец
Милостивые государи,
где здесь строят ковчег?
Вот
(протягивает бумагу)
от утопшей Америки
на двести миллиардов чек.
Молчаливое уныние. И вдруг вопль зажимающего воду австралийца.
Австралиец
Чего разглазелись? Будет пялиться!
Ей-богу, выну!
Коченеют пальцы…
Чистые засуетились. Заискивающе трутся к нечистым.
(кузнецу)
Ну что ж, товарищи,
построим,
а?
Незлобивый кузнец
А мне што!
По мне хоть…
(Машет рукой нечистым.)
Айда, товарищи!
Ехать, так ехать!
Нечистые подымаются. Пилы, рубанки, молотки.
Действие второе
Палуба ковчега. По всем направлениям панорама рушащихся в волны земель. В низкие облака упирается запутанная веревками лестниц мачта. В стороне рубка и вход в трюм. Чистые и нечистые выстроились по близкому борту.
Н-да!
Не хотел бы я нынче за борт.
Глянь-ка туда:
не волна, а забор!
Зря я это с вами спутался.
Всегда вот так,
без толка.
Мореплаватели тоже!
Нашли морского волка.
Фонарщик
Ишь, поднесла!
Гудит и стенает.
Какой там забор!
Закрыло стеною.
Да-с.
Очень глупо-с!
Говорю вам с прискорбием и болью-с.
Сидели бы.
Земля еще держится.
Какой ни на есть, а все-таки полюс.
Что волки твои,
волнищами ляскают.
Оба эскимоса, шофер и австралийцы - сразу.
Глядите,
что это?
Что с Аляскою?
Ну и метнулась!
Что камень пращой.
Ухнулась!
Прощай! Прощай! Прощай!
(расплакался, придавленный воспоминаниями)
Боже мой!..
Боже мой!..
Бывало,
всей семьей
соберемся у чайного столика -
плюшки,
икорка.
Булочник
(отмеряя кончик ногтя)
Чудно, ей-богу!
Ну, не жаль вот
ни столько.
Сапожник
Я водчонки припас.
Найдется рюмка?
Найдется.
Ребята,
идемте в трюм-ка!
Ну, как моржонок?
Не очень поджарый ли?
Ничего не поджарый,
славно поджарили.
Чистые одни. Нечистые спускаются в трюм, подпевая.
Что терять нам? Испугаться нам потопа ли?
Разустали ножки - по свету потопали.
Эх, и отдых в пароходах!
Эх!
И моржонка съесть и водочки хлебнуть не грех.
Эх, не грех!
Чистые окружили расхныкавшегося француза.
Стыдно, право!
Бросьте орать-то!
Перебьемся как-нибудь,
доползем до Арарата
С голоду подохнешь, пока гора-то.
(Прислушивается к шуму в трюме.)
Ишь, ржут!
Чего им!
Наловили рыбы и жрут.
Возьмем сеть или острогу и тоже давайте ловить.
О-с-т-р-о-г-у?
А как обращаться ею?
Я только шпагой в человеке ковырять умею.
Я закинул сеть,
думал - рыбину выну,
умаялся,
и ничего -
одну травину.
(сокрушенно)
До чего доросли:
первой гильдии
И жрут водоросли.
Итальянец
(многозначительно подымает палец)
Послушайте!
Чего это мы так тогда?
Что это нас так задело?
У нас теперь общий враг.
(Указывает на трюм. Берет под руку и отводит, на ходу говоря.)
У меня к вам вот что за дело…
Пошептавшись, возвращаются.
(держит речь)
Господа!
Мы все такие чистые.
Нам проливать за работой пот ли?
Давайте заставим нечистых, чтоб они на нас работали.
Я б их заставил!
Да куда мне -
чахл!
А из них любой - косая в плечах.
Итальянец
Боже сохрани драться!
Не драться,
а пока выжирают меню,
пока восседают,
пия и оря,
возьмем и подложим им свинью…
Выберем им царя!
(удивленно)
Зачем царя?
А затем, что царь издаст манифест -
все кушанья мне, мол, должны быть отданы.
Царь ест,
и мы едим -
его верноподданные.
(радостно)
Я же говорил вам -
Бисмарочья головка!
Австралийцы
Выбираем скорей!
Но кого?
Кого же?
Итальянец и француз
Правильно!
Ему и в руки вожжи.
Какие вожжи?
Ну, как их там…
Бразды правления, что ли…
Чего придираетесь?
Смысл один.
Взлазьте, господин.
(Французу, паше и студенту.)
Вы строчите манифест:
с божьей, мол, милости…
а мы - сюда,
чтоб не успели вылезти.
Паша и прочие строчат манифест. Немец с итальянцем разматывают перед выходом из трюма канат. Пошатываясь, вылазят нечистые. Когда последний выполз на палубу, итальянец и немец меняются местами - и нечистые опутаны.
Явление первое
(сапожнику)
Эй,
ты!
Ступай под присягу!
Сапожник
(плохо разбираясь в событиях)
Можно, я лучше прилягу?
Итальянец
Я тебе прилягу -
не встанешь сто лет!
Господин поручик,
наводите пистолет!
Ага!
Протрезвели!
Вот так оно проще.
Некоторые нечистые
(грустно)
Попались, братцы.
Как куры во́ щи.
Австралиец
Шапки долой!
У кого там шапка?
Китаец и раджа
(подталкивают попа, стоящего под рубкой, возглавляемой негусом)
Читай же,
читай, стоят не дыша пока!
(по бумаге)
Божьей милостью
мы,
царь изжаренных нечистыми кур
и великий князь на оных же яйца,
не сдирая ни с кого семь шкур, -
шесть сдираем, седьмая оставляется, -
объявляем нашим верноподданным:
волоките всё -
рыбу, хлеб, овощь, свинят
и чего найдется съестного прочего.
Правительствующий сенат
не замедлит
разобраться в грудах добра,
отобрать и нас попотчевать.
Импровизированный сенат из паши и раджи.
Слушаемся, ваше величество!
(распоряжается) (Австралийцу.)
Вы - в каюты!
(Австралийке.)
Вы - в кладовые!
Чтоб нечистый ничего дорогой не выел.
(Купцу, отматывая для него булочника.)
Вы вот с ним спускайтесь в трюм.
Я с раджою на палубе все просмотрю.
Прита́щите сюда и возвращайтесь снова.
Радостный гул чистых
Навалим целую гору съестного!
(потирая руки)
А после братски поделимся добычею
по христианскому обычаю.
Явление второе
Конвоируемые офицерами, нечистые понуро спускаются в трюм, за ними - чистые, кроме сената, обшаривающего палубу. Первым возвращается австралиец. На огромном блюде моржонок. Складывает перед негусом - и обратно в трюм.
Явление третье
Китаец с австралийкой
(конвоируя булочника)
Этот бьет челом куличом.
Явление четвертое
(с плотником)
Сельдь у него.
Объедена наполовину.
Явление пятое
(с шофером)
Вот этот в хранении колбасы уличен.
Явление шестое
(с швеей и прачкой)
Сахар.
Чуть не изо рта у них вынул.
Явления седьмое, восьмое и девятое
Француз возвращается, как и все. Перс деловито приносит бутыль - и обратно. Сенат притащил связку баранок и юркнул в трюм. Минуту на сцене один негус, сосредоточенно уплетающий принесенное. Затем, усталые, вылезают чистые и, завалив люк, направляются к трону, хвастаясь.
Я ростбиф нашел -
и целый кус!
Занятно знать,
каков он на вкус.
Австралиец
Моржонок попался -
румян, сочен.
Проголодались?
Взбираются к негусу. Перед негусом пустое блюдо. В один грозный голос.
Что здесь?
Гуляла мамаева рать?!
(в исступлении)
Один ведь,
один -
и чтоб столько сожрать!
Взял бы да и грохнул по сытой роже.
Молчать!
Я помазанник божий.
Помазанник!
Помазанник!
Лег бы, как мы…
Итальянец
На голодный желудок.
Тьфу!
Не об этаком думал дне я.
Ляжем.
Утро вечера мудренее.
Укладываются. Ночь. По небу быстро проходит луна. Луна склоняется. Рассвет. В синем утре приподымается фигура итальянца, с другой стороны приподымается немец.
Итальянец
Вы спите?
Немец отрицательно качает головой.
Итальянец
Проснулись в эту по́рищу?
Уснешь тут!
В животе такой разговорище.
Ну, поговори, поговори еще!
(вмешиваясь)
Всё котлеты снятся.
А что ж еще могло сниться!
Ишь, проклятый! Так и лоснится.
Австралиец
Холодно.
Да и ночь мокра-то.
(после короткой паузы)
Господа,
знаете, что?..
Я чувствую, что я становлюсь демократом.
Вот новость!
Я всегда народ любил без памяти.
А кто предлагал его величеству к стопам идти?
Итальянец
Бросьте ваши ядовитые стрелы.
Самодержавие как форма правления
несомненно устарело.
Устареет, если ни росинки не попало в рот.
Серьезно! Серьезно!
Назревает переворот.
Довольно распрь,
покончим с бранью!
Ура!
Ура Учредительному собранию!
(Отваливают люк.)
Ура! У-р-а!
(Друг другу.)
Наяривайте!
Жмите!
Явление десятое
Из люка лезут разбуженные нечистые.
Сапожник
Что это? Перепились?
Граждане, пожалте на митинг!
(Булочнику.)
Гражданин, вы за республику?
Нечистые
Митинг? Республику? Какую такую?
Стойте!
Сейчас интеллигенция растолкует.
(Студенту.)
Эй, вы, интеллигенция!
«Интеллигенция» и француз влазят на рубку.
Объявляю собрание открытым.
(Студенту.)
Ваше слово.
Граждане!
У этого царищи невозможный рот!
Правильно!
Правильно, гражданин оратор!
Всё, проклятый, как есть сожрет!
Правильно!
И никто никогда не доползет до Арарата.
Правильно!
Правильно!
Довольно!
Рвите цепи ржавые!
Общий гул
Долой,
долой самодержавие!
Попили кровушки,
нагадили народу…
алон занфан
Общими усилиями раскачивают негуса и швыряют за борт. Затем чистые берут под руки нечистых и расходятся, напевая.
Итальянец
(рудокопу)
Товарищи!
Вы даже не поверите.
Я так безумно рад:
нет теперь этих вековых преград.
(кузнецу)
Поздравляю вас!
Рухнули вековые устои.
(неопределенно)
Остальное устроится,
остальное - пустое.
Теперь мы - за вас, вы - за нас.
(довольный)
Так, так! Води за но́с.
(на рубке)
Ну, граждане, довольно,
погуляли всласть.
Давайте организуем демократическую власть.
Граждане,
чтобы все это было скоро и быстро,
мы вот, - упокой, господи, душу негуса, - мы вот тринадцать
будем министры и помощники министров,
а вы - граждане демократической республики, -
вы будете ловить моржей, шить сапоги, печь бублики.
Возражений нет?
Принимаются доводы?
Ладно!
Было бы недалеко до воды!
Да здравствует! Да здравствует демократическая республика!
А теперь я
(нечистым)
вам предлагаю работать.
А мы - за перья.
Работайте,
несите сюда,
а мы это всё поделим поровну, -
последняя рубашка пополам будет порвана.
Явления одиннадцатое и двенадцатое
Чистые устанавливают стол, располагаются с бумагами, и когда нечистые приносят съестное, записывают во входящие и по уходе с аппетитом съедают. Булочник, пришедший во второй раз, пытается заглянуть под бумаги.
Чего глазеешь?
Отойди от бумаг!
Это, брат, дело не твоего ума.
Явление тринадцатое
Кузнец и рыболов
Давайте делиться обещанным.
(возмущенно)
Братие!
Рановато еще о пище нам.
(отводя их от стола)
Там акулу поймали.
Присмотритесь к акуле -
не несет яиц, не приспособлена к молоку ли.
(угрожая)
Все равно, раджа, паша ли вы,
как говорится у турок:
«Эй, паша, не пошаливай!»
Явление четырнадцатое
Уходит и через минуту возвращается вкупе с прочими нечистыми; подходят к столу.
Учат!
Сколько ни дои акул -
не быть из акулы молоку.
Сапожник
(пишущим)
Пора обедать!
Скорей кончай-ка!
Итальянец
Обратите внимание,
как это красиво:
волны и чайка.
Поговорим-ка лучше о щах и о чае.
К делу!
К делу!
Нам не до чаек.
Напирая, опрокидывают стол. На палубу грохаются пустые тарелки.
Швея и прачка
(грустно)
Всё совет министерский вылакал.
(вскакивая на опрокинутый стул)
Товарищи!
Это нож в спину!
Товарищи!
Что ж это?
Раньше жрал один рот, а теперь обжирают ротой?
Республика-то оказалась тот же царь, да только сторотый.
(ковыряя в зубах)
Чего кипятитесь?
Обещали и делим поровну:
одному - бублик, другому - дырка от бублика.
Это и есть демократическая республика.
Надо же ж кому-нибудь и семечки - не всем арбуз.
Нечистые
Мы вам покажем классовую борьбу!
Стойте, граждане!
Наша политика…
Нечистые
А ну,
с четырех концов подпалите-ка!
Покажем им, какая такая политика!
Держись,
запахнет гарью.
Подпалим революцией,
что твою Болгарию.
Вооружаются сложенным чистыми во время обеда оружием, загоняют чистых на корму. Мелькают пятки сбрасываемых чистых. Только купец забился в угольный ящик.
Мадам-истерика
(все время путающаяся под ногами, заломила руки)
И опять и опять разрушается кров,
и опять и опять смятенье и гул…
Довольно!
Довольно!
Не лейте кровь!
Послушайте, я не могу!
Ишь, проклятая!
Распустила слюнки!
Революция вам, мадам, не юнкер.
(Вежливо берет ее. Дама вцепляется в руку.)
Ишь, злюка!
Вали ее, ребята, в дырку люка!
Трубочист
Не задохлась бы тама -
все-таки дама.
Что мямлить?
Вернутся - нас же распнут на кресте.
Нечистые
Правильно!
Правильно!
Или мы - или те!
Товарищи!
Сапогами отшвыривайте кликуш.
Эй, народ, чего не ликуешь?
Ликуй!
Булочник
Ликуй!
А велико ли хлеба запасено?
Ликуй! Когда мысли только о хлебе.
Фонарщик
Ликуй! Если всюду одни только хляби.
Трубочист
Ликуй! Когда ни крошки не осталось на корме.
Несколько - сразу.
«Ликуй» кричишь!
Ты нас накорми.
Мы голодны.
Мы устали.
Не пройдешь шагов и ста.
Голодны? Устали?
Разве бывает усталь у стали?
Мы не сталь.
Так будемте сталь.
Не останавливаться на половине ж.
Съеденное в утопших,
назад не вынешь.
Теперь об одном осталось ратовать,
чтоб сила не иссякла до места Араратова.
Пусть нас бури бьют,
пусть изжарит жара,
голод пусть -
посмотрим в глаза его,
будем пену одну морскую жрать.
Мы зато здесь всего хозяева!
Правильно!
Идем себя закалять!
Спускается та же ночь. Кузнец раздувает горн. Быстро бежит луна.
Идите же!
Работы не было наваленней.
Никогда сильнее не требовалось починок.
Собственные груди ставьте на наковальни.
Эй! Кто для почина?
Мне надо новые поставить подковы.
Руку подправьте - не очень узловата.
Мне надо на грудь чего-нибудь такого.
Фонарщик
Ноги подделайте, а то - вата.
Подходят один за другим, работает кузнец. Стальные и выправленные идут от горна, рассаживаются по палубе. Утро. Холодно и голод.
Без еды - все равно что машина без дров.
Даже я сдаю, уж на что здоров.
Слабеет от голода за мускулом мускул.
(прислушиваясь)
Слушайте,
что это?
Слышите музыку?
От нее отсаживаются, смотрят испуганно. Некоторые пятятся в трюм. Но не разумнее и голос плотника.
Антихрист речь повел нам
об Арарате и рае.
(Испуганно вскакивает, пальцем за борт.)
Кто там
идет по во́лнам,
в кости свои играет?
Трубочист
Брось ты!
Море го́ло.
Да и кому являться?
Сапожник
Вон он!
Идет!
Это голод
нами идет разговляться!
Что ж, иди!
Нет здесь таких, кто упал бы.
Товарищи, враг у борта́!
Живо!
Все на палубы!
Голод
сам идет на абордаж.
Явление пятнадцатое
Выбегают, шатаясь, вооруженные чем попало. Рассвело. Пауза.
Что ж, иди!
Никого…
И вот
снова будем смотреть бесплодное лоно вод.
Так вот молишь о тени в печах пустыни,
умирая ж -
видишь, будто пустыня стынет.
Мираж!
(приходит в страшное волнение, поправляет очки, всматривается. Кузнецу)
Там вот,
на западе -
не заметишь ли точечки?
Что глядеть?
Все равно что на хвост надеть или в ступе истолочь очки.
(отбегает, шарит, лезет с трубой на рею - и через минуту его рвущийся от радости голос)
Арарат! Арарат! Арарат!
Со всех концов.
О, как я рада!
О, как я рад!
Вырывают у шофера трубу. Сгрудились.
Где он? Где?
Да вот виднеется
направо от…
Что это?
Приподнялось.
Выпрямилось.
Идет.
То есть как - идет?
Арарат - гора и ходить не может.
Глаза потри.
Сам три.
Смотри!
Да, идет.
Человек какой-то.
Да, человек.
Старый с посохом.
Молодой без посоха.
Эк,
идет по воде, что по-суху!
Колокола, гудите!
Вздыбливайте звон!
Бросайте работу!
Останавливайте заводы!
Это он!
Он шел, рассекая генисаретские воды!
У бога есть яблоки,
апельсины,
вишни,
может вёсны стлать семь раз на дню,
а к нам только задом оборачивался всевышний,
теперь Христом залавливает в западню.
Не надо его!
Не пустим проходимца!
Не для молитв у голодных рты.
Ни с места!
А то рука подымется.
Эй,
кто ты?
Явление шестнадцатое
Самый обыкновенный человек входит на замершую палубу.
Кто я?
Я - дровосек
дремучего леса
мыслей,
извитых лианами книжников,
душ человечьих искусный слесарь,
каменотес сердец булыжников.
Я в воде не тону,
не горю в огне -
бунта вечного дух непреклонный.
В ваши мускулы
я
себя одеть
пришел.
Готовьте тела́-колонны.
Сгрудьте верстаки, станки и горны.
Взлезу на станки и на горны я.
Сбивают груду.
Эта ставка
последняя у мира в игорне.
Слушайте!
Новая проповедь нагорная
Еще грома́ себя не изгрохали,
горы бурь еще не отухали.
О, горе тем, кто вцепились - рохли! -
земным ковчегам в плывущую рухлядь!
Араратов ждете?
Араратов нету.
Никаких.
Приснились во сне.
А если
гора не идет к Магомету
то и черт с ней!
Не о рае Христовом ору я вам.
где постнички лижут чаи без сахару.
Я о настоящих земных небесах ору.
Судите сами: Христово небо ль,
евангелистов голодное небо ли?
В раю моем залы ломит мебель,
услуг электрических покой фешенебелен.
Там сладкий труд не мозолит руки,
работа розой цветет по ладони.
Там солнце такие строит трюки,
что каждый шаг в цветомории тонет.
Здесь век корпит огородника опыт -
стеклянный настил, навозная насыпь,
а у меня
на корнях укропа
шесть раз в году росли ананасы б.
Мы все пойдем!
Чего нам терять!
Но пустят ли нашу грешную рать?
Мой рай для всех,
кроме нищих духом,
от постов великих вспухших с луну.
Легче верблюду пролезть сквозь иголье ухо,
чем ко мне такому слону.
Ко мне -
кто всадил спокойно нож
и пошел от вражьего тела с песнею!
Иди, непростивший!
Ты первый вхож
в царствие мое небесное.
Иди, любовьями всевозможными разметавшийся прелюбодей,
у которого по жилам бунта бес снует, -
тебе, неустанный в твоей люботе
царствие мое небесное.
Идите все, кто не вьючный мул.
Всякий, кому нестерпимо и тесно,
знай:
ему -
царствие мое небесное.
Не смеется ли этот над нищими?
Где они?
Дразнишь какими странищами?
Длинна дорога.
Надо сквозь тучи нам.
Каждую тучу сразим поштучно!
А если ад взгромоздится за адом?
Пойдем и туда!
Не попятимся задом.
Веди нас!
Где она?
Где?
На пророков перестаньте пялить око,
взорвите все, что чтили и чтут.
И она, обетованная, окажется под боком -
вот тут!
Конец.
Слово за вами. Я нем.
Исчезает. На палубе недоумение.
Сапожник
По-моему, он во мне.
Думаю, заблагорассудилось и в меня ему…
Несколько
Кто он?
Кто этот дух невменяемый?
Кто он -
без имени?
Кто он -
без отчества?
Зачем он?
Какие кинул пророчества?
Кругом потопа смертельная ванная.
Пускай!
Найдется обетованная!
Зловещ пучин разверзшийся рот.
(Рукой на реи.)
Дорога одна - сквозь тучи вперед!
Бросаются к мачте. Хором.
Сквозь небо - вперед!
Вскарабкиваются, и уже на реях развертывается боевая песнь.
Мы сами теперь громоногая проповедь.
Идемте силы в сражении пробовать!
Идем,
идем последнее пробовать!
Сапожник
Там всем победителям отдых за боем.
Пусть ноги устали, их в небо обуем!
Обуем!
Кровавые в небо обуем!
Распахнута твердь
небесам за ограду!
По солнечным трапам,
по лестницам радуг!
По солнечным сходням,
качелями радуг!
Довольно пророков!
Мы все Назареи!
Скользите на мачты,
хватайтесь за реи!
На мачты!
На мачты!
За реи!
За реи!
Явление семнадцатое
«За реи!» - замирает в облаках. Когда скрывается последний, из угольного ящика, осматриваясь, пролазит купец, задирает голову, качает головой на мачту и, посмеиваясь, говорит.
Надо же ж быть ослом!
(Обводит рукой ковчег.)
Добра на четыреста тысяч
минимум.
Даже если на слом.
Но недолговечна купцова радость, - задранная голова перетянула, купец кувыркается за борт.
Действие третье
Картина первая
Ад. В три яруса протянуты дымно-желтые тучи. На верхнем ярусе надпись: «Чистилище», на среднем: «Ад», на нижнем, свесив ноги, восседают два черта.
Два слова по поводу пищи:
трудно нам без попов в аду,
а из России, как на грех, гонят попищей.
(вглядываясь вниз)
Что это маячит там?
Зачем мачта? Какая мачта?
Пароход какой-то.
Да, корабль!
Кают огни.
Жизнь недорога!
Смотри, по тучам тела карабкают,
сами лезут черту на рога.
Старик-то наш
обрадуется донельзя.
(Огрызается на первого.)
Тише ты, черт,
нельзя, чтоб без гула!
Беги, предупреди штаб
Вельзевула.
Явление первое
Первый бежит. Над средним ярусом показывается Вельзевул. Ладонь ко лбу. Над ярусом приподымаются черти.
Вельзевул
(убедившись, орет)
Эй, вы,
черти!
Волоките котёлище!
Да дров побольше -
суше,
толще!
Прячься за тучи, батальон сторогий!
Чтоб никто из тех не ушел с дороги!
Явление второе и третье
Черти притаились. Снизу доносится: «На мачты, на мачты! За реи, за реи!» Вваливается толпа нечистых, и моментально же вываливаются черти с вилами наперевес.
У-у-у-у-у-у-у!
А-а-а-а-а-а-а!
У-у-у-у-у-у-у!
А-а-а-а-а-а-а!
(указывая на крайних, швее со смехом)
Как тебе нравятся эти трое?
Ишь, стараются! Землю роют.
Гвалт начал надоедать. Цыкнули нечистые. Т-с-с-с-с-с! Смолкли растерявшиеся черти.
Нечистые
(нерешительно)
(на чистилище)
Товарищи!
Не останавливаться!
Прямо туда!
Вельзевул
Да-да!
Черти, вперед!
Не пускать в чистилище!
Послушайте -
это что за стиль еще?
Бросьте вы это!
Вельзевул
(обиженно)
То есть как бросить?!
Да так.
Стыдно!
Все-таки старый черт,
у самого проседь.
Нашли, ей-богу, чем стращать!
На заводе
чугуноплавильном
не бывали, чать?
Вельзевул
Не был я на вашей плавильне.
То-то!
А то б повылинял
шерсткой.
Живешь себе тут
щеголем,
гладкий такой да жесткий.
Вельзевул
Хорош гладкий,
хорош жесткий!
Довольно разговаривать! Пожалте на костры!
Булочник
Остри!
Нашел чем пугать!
Смешно, ей-богу!
Да у нас
в Питере
вам бы еще заплатили
за такую головню,
Холод.
А у вас благодать.
Сплошное ню
Вельзевул
Довольно шутить!
Трепещите за души!
Всех вас серой сейчас же задушим!
(сердясь)
Хвастают тоже!
Что у вас? -
Слегка попахивает серою.
У нас как пустят удушливым газом -
вся степь от шинелей становится серою,
дивизия разом валится наземь.
Вельзевул
Побойтесь, говорю вам, раскаленных жаровен!
На вилах будете,
час неровен.
(выходя из себя)
Да что ты кичишься какими-то вилами!
Твой глупый ад - все равно что мед нам.
Бывало,
в атаке
три четверти выломит
в одно дуновенье огнем пулеметным.
Черти развесили уши.
Вельзевул
(старается поддержать дисциплину)
Чего стоите?
Разинули рот!
Может, он все это врет!
Я вру?!
Сидите тут,
пещеры пещерите!
Черти!
Слушайте!
Я вам расскажу…
…про нашу земную жуть.
Что ваш Вельзевул!
У нас паук такой
клещами тыщами
всю землю сжал в обескровленный пук,
рельс паутиною выщемил.
У вас хоть праведников нет и детей, -
рука, небось, не подымается мучить, -
а у нас и те!
Нет, черти,
у вас здесь лучше.
Как какой-нибудь некультурный турок,
грешника с размаха саданёте на́ кол,
а у нас машины,
а у нас культура…
(из толпы чертей)
Человечину жрете?
Невкусное сырье!
вас свел, каб не было поздно.
У нас в шоколад перегоняют ее.
(из толпы чертей)
Но?
Серьезно?
А негров видели дубленые кожи, -
на переплеты, чтоб мог идти?
В ухо гвоздь?
Пожалуйста, отчего же!
А шерсть свиную хотите под ногти?
Посмотрели солдата в окопе вы бы:
сравнить если с ним -
ваш мученик сноб…
Довольно!
Шерсть подымается дыбом!
Довольно! довольно!
Такой озноб!
Думаете, страшно?
Развели костерики,
развесили чанки́.
Какие вы черти?
Да вы щенки!
Ремни вас на фабриках
растягивали по суставам?
Вельзевул
(смущенно)
Ну, вот!
В чужой монастырь со своим уставом,
Что,
только на робких пасти щерите?
Ну что вы, ей-богу, пристали?
Черти, как черти!
Вельзевул идет к батраку заминать разговор.
Вельзевул
Я б вас пригласил хлеб-соль откушать
в гости,
да какое теперь угощение -
кожа да кости.
Сами знаете, какие теперь люди?
Изжаришь, так его и незаметно на блюде.
Нет этих мешочников в ризе.
Сами понимаете - продовольственный кризис.
Притащили на днях рабочего
из выгребных ям,
так не поверите - нечем потчевать.
(брезгливо)
Пошел к чертям!
(К давно уже нетерпеливо ждущим рабочим.)
Айда, товарищи!
Нечистые двинулись; к последнему прицепился черт помоложе.
Счастливого пути!
Устраивайтесь как-нибудь по-новому,
без лишней святости,
а то какая там, например, троица?
И мы к вам придем, когда все устроится.
Сидишь тут,
не евши
дней по пяти,
а у чертей,
известно,
чертовский аппетит.
Нечистые двинулись ввысь. Ломаемые, падают тучи. Тьма. Из тьмы и обломков опустевшей сцены вырисовывается следующая картина, а пока по аду гремит песня нечистых.
Телами адовы двери пробейте!
Чистилище в клочья!
Вперед!
Не робейте!
Чистилище вдребезги!
Так!
Не робейте!
Вперед!
От отдыха тело отучим!
По ярусам выше!
Шагайте по тучам!
Шагайте по ярусам!
Выше!
По тучам!
Конец первой картины
Картина вторая
Рай. Облако на облаке. Белесо. По самой середине, чинно рассевшись по облачью, райские жители. Мафусаил ораторствует.
Мафусаил
Святейшие!
Идите в светлейшее мощи оправить,
почище начистьте дни-ка.
Глаголет Гавриил -
грядет
больше чем дюжина праведников.
Святейшие!
Примите их в свою среду.
Что мышью, голод играет ими,
им гадит ад,
но они бредут…
(степенно)
Сразу видно - достойнейшие люди.
Примем.
Обязательно примем.
Мафусаил
Надо стол накрыть,
выйти вместе.
Торжественнейшую встречу устроить надо нам.
Вы здесь старейший и будьте церемониймейстер.
Мафусаил
Да я не умею…
Ладно, ладно!
Мафусаил
(кланяется, идет распоряжаться столом. Выстраивает святых)
Вот сюда Златоуст.
Готовь приветственный тост:
- Мы, мол, все приветствуем, а такожде и Христос…
Сам знаешь, тебе и книги в руки.
Вот сюда Толстой, -
у тебя вид хороший, декоративный,
стал и стой.
Сюда - Жан Жак.
Так и развертывайтесь анфиладою,
а я пойду стол присмотреть.
Доишь облака, сын мой?
Мафусаил
Надоишь - и на стол.
Нарежьте даже
облачко одно,
каждому по ломтику.
Для отцов святейших главное не еда же,
а речи душеспасительные, которые за столом текут.
Ну что,
не видно пока?
Чтой-то край у облака подозрительно дут.
Идут! Идут! Идут! Идут!
Неужели это они?
В рай, а будто трубочисты грязные.
Вымоем.
М-да, святые-то, оказывается, разные.
Явление первое
Снизу доносится
Орите в ружья!
В пушки басите!
Мы сами себе и Христос и спаситель!
Мы сами Христос!
Мы сами спаситель!
Вваливаются, пробивая облако пола, нечистые.
Ух, и бородастые!
Штук под триста!
Мафусаил
Пожалте, пожалте -
тихая пристань!
Понапустили народу шалого!
Драсьте, драсьте!
Добро пожаловать!
Мафусаил
А ну-ка, Златоуст, займись-ка тостом!
Нечистые
Какие там тосты!
Мы устали,
как собаки, голодны!
Мафусаил
Терпение, братие!
Сейчас,
сейчас накормим досыта.
Мафусаил ведет нечистых к месту, где на облачном столе облачное молоко и облачный хлеб.
Нашагался.
Нельзя ли какой-нибудь стул?
Мафусаил
Нет-с,
в раю нет.
Чудотворца б пожалели -
стоит вон сутул.
Не ругайся.
Главное - подкрепление сил.
Набрасываются на ковши и краюхи, сначала удивляются, потом, негодуя, откидывают бутафорию.
Мафусаил
Вкусил, вкусил!
А нет чего посущественней?
Мафусаил
Не купать же бестелых существ в вине?
Нечистые
Ждем вас, проклятых,
смиренно умираем мы.
Кабы люди знали, что это впереди!
У нас у самих
такими раями
хоть пруд пруди.
Мафусаил
(указывая на святого, которому орал кузнец)
Не орите, неудобно.
Ангельский чин.
Поговорили бы лучше с чином:
не сварит ли чин ваш щи нам.
Не так мы себе это представляли.
Нора!
Сущая нора!
И не похоже на рай.
Сапожник
Так, голубчики,
дорвались до рая!
Ну, доложу вам, дыра, я!
Что ж, вы так вот и сидите?
Один из ангелов
Зачем?
Случается и на землю
к праведному брату или сестре пойти,
и возвращаемся, елей свой излив там.
Так вот перышки по тучам и трепите?!
Чудаки!
Обзавелись бы лифтом.
Второй ангел
А мы метки на облаках вышиваем, -
Христовы инициалы.
Вы б еще подсолнухи грызли.
Провинциалы!
Побывали б у меня на земле они,
отучил бы лодырей от лени!
Поют вот:
«Долой тиранов, прочь оковы».
И до вас доберутся,
не смотрите, что высоко́ вы.
Совсем, как в Питере:
население скучено,
еда скушана.
Нечистые
Скучно у вас.
Ох, и скушно!
Мафусаил
Что поделаешь, такой уж строй у нас.
Оно, конечно,
многое не благоустроено-с.
Как отсюда вылезти?
Мафусаил
Спросите у Гавриила.
А Гавриил который?
Все - как один!
Мафусаил
(гордо разглаживая бороду)
Ну, не скажите,
есть и отличие, -
вот, например, бороды длина-с.
Нечистые
Чего разговаривать?
Крушите!
Это учреждение не для нас.
К обетованной!
Ищите за раем.
Шагайте!
Рай шажищами взроем.
Найдем!
Хоть всю вселенную взроем!
Ломают рай, вздымаясь ввысь.
Но когда сквозь обломки рая долезли до верха, перебивает кузнеца швея:
Да что кормить голодных зарей!
Ломаем, ломаем и ломаем мы
тучи.
Не время ли мимо им?
Скоро ли, скоро ли маями
тело усталое вымоем?
Куда?
Не очутимся в новом аду ли?
Надули нас!
Нас надули!
А дальше что?
Чем дальше, тем жутче.
(Подумав.)
Вперед трубочиста! Иди, лазутчик!
Из тьмы обломков рая вырастает новая, и последняя, картина.
Конец второй картины
Картина третья
Обетованная страна. Огромнейшие, во всю сцену, ворота. Ворота размалеваны в какие-то углы, из которых слабо намечаются улицы и площади земных местностей. А наверху, над забором, качаются саженные цветы и горящим семицветием просвечивает радуга. У ворот лазутчик, возбужденно выкликающий карабкающихся.
Трубочист
Сюда, товарищи!
Сюда!
Высаживайте десант!
Явление первое
Подымаются нечистые и страшным удивлением окидывают ворота.
Трубочист
Чудес-с-с-а!!
Да ведь это Иваново-Вознесенск!
Хорошие чудеса.
Как это проходимцам верить, вас спрошу я!
Да не Вознесенск это,
верьте чести.
Это Марсель.
Сапожник
А по-моему, Шуя.
Не Шуя вовсе.
Это Манчестер.
Манчестер, Шуя -
не в этом дело:
главное -
опять очутились на земле,
опять у того же угла.
Кругла земля, проклятая,
ох, и кругла!
Земля, да не та!
По-моему,
для земли не мало ли пахнет помоями?
Что это в воздухе -
сласть какая-то разабрикосена?
Сапожник
Абрикосы!
В Шуе?
Да и время как будто к осени.
Подымают головы. Радуга бьет в глаза.
А ну, фонарщик,
ты с лестницей, -
лезь да глазом окинь.
Фонарщик
(лезет и останавливается, обмерев. Только и мямлит)
Дураки мы!
Ну, и дураки!
Нечистые
Да рассказывай!
Смотрит, что гусь на молнию!
Рассказывай! Сыч!
Фонарщик
Н-е м-о-г-у…
Т-а-к-а-я
к-о-с-н-о-я-з-ы-ч-ь…
Дайте мне, дайте стоверстый язычище,
луча чтоб солнечного ярче и чище,
чтоб не тряпкой висел,
чтоб раструбливался лирой,
чтобы этот язык раскачивали ювелиры,
чтоб слова
соловьи разносили изо рта…
Да что!
И тогда не расскажешь ни черта!
Бутыли горящие ходят, булькая…
Фонарщик
Да, булькая!
Дерево цветет,
да не цветком, а булкою.
Фонарщик
Да, булкою!
А хозяйка расфуфыренная
и хозяин мопсовидный
ходят по городу, тротуары уродуя?
Фонарщик
Нет,
отсюда никого не видно.
Ничего не заметил этого рода я.
Сахарная женщина…
Две еще!
Да говори хоть подробней немножко!
Фонарщик
Да ходят всякие
яства,
вещи.
У каждой ручка,
у каждой ножка.
Фабрики во флагах
за верстою верста.
Куда ни ткнется взор стоног -
в цветах
без работы стоят
верстак,
станок.
Нечистые
(беспокойно)
Стоят?
Без работы?
А мы здесь исхищряемся в словесном спорте.
Может, дождь пойдет,
машины испортит.
Ломитесь!
Кричите!
Эй!
Кто тут?
Фонарщик
(скатываясь)
Фонарщик
Вещи идут!
Явление второе
Ворота распахиваются, и открывается город. Но какой город! Громоздятся в небо распахнутые махины прозрачных фабрик и квартир. Обвитые радугами, стоят поезда, трамваи и автомобили, а посредине сад звезд и лун, увенчанный сияющей кроной солнца. Из витрин вылазят лучшие вещи и, предводительствуемые хлебом и солью, идут к воротам.
По онемелым рядам прижавшихся нечистых.
А-а-а-х-х-х!
Ха-ха-ха-ха-ха!
Оживший батрак
Кто вы?
Чьи вы?
Да как вашего хозяина имя?
Никаких хозяев!
Ничьи мы.
А для кого хлеб?
Соль?
Сахарная голова?
Встречаете кого?
Вас!
Все вам!
Нас?
Нам?
Спим, должно быть.
Выдумки сна.
Раз
вот так
сидела галеркою.
На сцене бал.
Травиата
Ужин.
Вышла -
и такой это показалась горькою
жизнь:
грязь,
лужи.
Никуда это теперь от вас не денется -
это земля.
Будет морочить!
Какая это земля!
Земля - грязь,
земля - ночи.
На земле наработаешь - разинешь рот,
а жирный такой придет и отберет.
Зовет,
а сам,
небось,
кусаться будет.
Пятьсот рублей, что пятьсот зубов, должно быть,
на каждом пуде.
Тоже!..
Подходит!..
Походка мышиная.
Мало коверкало нас машиною!
Вам бы лишь зубы на рабочих растить!
Прости, рабочий!
Рабочий, прости!
Рубля рабы,
рабы рабовладельца
были.
Заставил цепными делаться!
Берегла прилавки, сторублева и зла,
в окна скалила зубья зарев.
Купцовы щупальцы лезли из лавок.
Билось злобой сердце базаров!
Революция,
прачка святая,
с мылом
всю грязь лица земного смыла.
Для вас,
пока блуждали в высях,
обмытый мир
расцвел и высох!
Свое берите!
Берите!
Идите!
Рабочий, иди!
Иди, победитель!
Нога не бритва,
авось не ступим.
Давайте, братцы,
попробуем, ступим!
Нечистые ступают.
(трогает землю)
Землица!
Она!
Родимая землица!
Запеть бы теперь!
Закричать!
Замолиться!
Булочник
(плотнику)
Сахар-то -
я его лизнул.
Булочник
Сладок, просто сладок.
Теперь с весельем не будет слада!
Товарищи вещи,
знаете, что?
Довольно судьбу пытать.
Давайте, мы будем вас делать,
а вы нас питать.
А хозяин навяжется - не выпустим живьем!
Заживем?
Заживем!
Заживем!
Нечистые жадно посматривают на вещи.
Я бы взял пилу. Застоялся. Молод.
А я - иглу б.
Рука не терпит - давайте молот!
Бери! Голу́бь!
Нечистые, вещи и машины кольцом окружают солнечный сад.
(обиженно)
Иди!
Довольно ускользала ижица!
Становись, книжица!
Книга становится в почтительно разомкнутый круг.
Чего волами подъяремными мычали?
Ждали,
ждали,
ждали года
и никогда не замечали
под боком такую благодать.
И чего это люди лазят в музеи?
Живое сокровище на сокровище вокруг.
Что это - небо или кусок бумазеи?
Если это дело наших рук,
то какая дверь
перед нами не отворится?
Мы - зодчие земель,
планет декораторы,
мы - чудотворцы.
Лучи перевяжем пучками мётел,
чтоб тучи небес электричеством вымести.
Мы реки миров расплещем в мёде,
земные улицы звездами вымостим.
Копай!
Долби!
Пили!
Буравь!
Все ура!
Всему ура!
Солнцепоклонники у мира в храме,
покажем, как петь умеем мы.
Становитесь хора́ми -
солнцу псалмы!
(торжественно)
Сон вековой разнесён -
целое море утр.
Хутор мира, цвети!
Ты наш!
А над нами солнце, солнце и солнце.
Радуйтесь все, кто силён,
цех созидателей мира, рабочих.
Бочек вина пьянее
жизнь.
Грей! Играй! Гори!
Солнце - наше солнце!
Довольно!
Мир исколесён.
Цепь железа сменили цепью любящих рук.
Игру новую играйте!
В круг!
Солнцем играйте. Солнце катайте. Играйте в солнце!
Пауза, а за ней -
Идем!
Идем по градам и весям,
флагами наши души развесим.
Вылазьте из грязи
все, кому
надоели койки ночлежных нар.
Городов граниты,
зелени сел -
наше все.
Мир - коммунар.
Трудом любовным
приникнем к земле
все,
дорога́ кому она.
Хлебьтесь, поля!
Дымьтесь, фабрики!
Славься!
Сияй,
солнечная наша
Коммуна!
Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)
Шрифт:
100% +
Второй вариант
«Мистерия-буфф» – дорога. Дорога революции. Никто не предскажет с точностью, какие еще горы придется взрывать нам, идущим этой дорогой. Сегодня сверлит ухо слово «Ллойд-Джордж», а завтра имя его забудут и сами англичане. Сегодня к коммуне рвется воля миллионов, а через полсотни лет, может быть, в атаку далеких планет ринутся воздушные дредноуты коммуны.
Поэтому, оставив дорогу (форму), я опять изменил части пейзажа (содержание).
В будущем все играющие, ставящие, читающие, печатающие «Мистерию-буфф», меняйте содержание, – делайте содержание ее современным, сегодняшним, сиюминутным.
1. Семь пар чистых: 1) Негус абиссинский, 2) Раджа индийский, 3) Турецкий паша, 4) Российский спекулянт, 5)Китаец, 6) Упитанный перс, 7) Клемансо, 8) Немец, 9) Поп, 10) Австралиец, 11) Жена австралийца, 12) Ллойд-Джордж, 13) Американец и 14) Дипломат.
2. Семь пар нечистых: 1) Красноармеец, 2) Фонарщик, 3) Шофер, 4) Шахтер, 5) Плотник, 6) Батрак, 7) Слуга, 8) Кузнец 9) Булочник, 10) Прачка, 11) Швея, 12) Машинист, 13) Эскимос-рыбак и 14) Эскимос-охотник.
3. Соглашатель.
4. Интеллигенция.
5. Дама с картонками.
6. Черти: 1) Вельзевул, 2) Обер-черт, 3) Вестовой, 4) 2-й вестовой, 5) Караульный, 6) 20 чистых с рогами и хвостами.
7. Святые: 1) Мафусаил, 2) Жан Жак Руссо, 3) Лев Толстой, 4) Гавриил, 5) Ангел, 6) 2-й ангел и 7) ангелы.
8. Саваоф.
9. Действующие Земли обетованной: 1) Молот, 2) Серп, 3) Машины, 4) Поезда, 5) Автомобили, 6) Рубанок, 7) Клещи, 8) Игла, 9) Пила, 10) Хлеб, 11) Соль, 12) Сахар, 13) Материя, 14) Сапог, 15) Доска с рычагом.
10. Человек будущего.
МЕСТА ДЕЙСТВИЙ
1. Вся вселенная. 2. Ковчег. 3. Ад. 4. Рай. 5. Страна обломков. 6. Земля обетованная.
Нечистый
Через минуту
мы вам покажем…
Мистерию-буфф.
Должен сказать два слова я:
это
вещь новая.
Чтобы выше головы прыгнуть,
надо, чтоб кто-нибудь помог.
Перед новой пьесой
необходим пролог.
Во-первых,
почему
весь театр разворочен?
Благонамеренных людей
это возмутит очень.
Вы для чего ходите на спектакли?
Для того, чтобы удовольствие получить -
не так ли?
А велико ли удовольствие смотреть,
если удовольствие только на сцене;
сцена-то -
всего одна треть.
Значит,
в интересном спектакле,
если все застроишь,
то и удовольствие твое увеличится втрое ж,
а если
спектакль неинтересный,
то не стоит смотреть
и на одну треть.
Для других театров
представлять не важно:
для них
сцена -
замочная скважина.
Сиди, мол, смирно,
прямо или наискосочек
и смотри чужой жизни кусочек.
Смотришь и видишь -
гнусят на диване
тети Мани
да дяди Вани.
А нас не интересуют
ни дяди, ни тети, -
теть и дядь и дома найдете.
Мы тоже покажем настоящую жизнь,
но она
в зрелище необычайнейшее театром превращена.
Суть первого действия такая:
земля протекает.
Потом – топот.
Все бегут от революционного потопа.
Семь пар нечистых
и чистых семь пар,
то есть
четырнадцать бедняков-пролетариев
и четырнадцать буржуев-бар,
а меж ними,
с парой заплаканных щечек -
меньшевичочек.
Полюс захлестывает.
Рушится последнее убежище.
И все начинают строить
даже не ковчег,
а ковчежище.
Во втором действии
в ковчеге путешествует публика:
тут тебе и самодержавие
и демократическая республика,
и наконец
за борт,
под меньшевистский вой,
чистых сбросили вниз головой.
В третьем действии показано,
что рабочим
ничего бояться не надо,
даже чертей посреди ада.
В четвертом -
смейтесь гуще! -
показываются райские кущи.
В пятом действии разруха,
разинув необъятный рот,
крушит и жрет.
Хоть мы работали и на голодное брюхо,
но нами
была побеждена разруха.
В шестом действии -
коммуна, -
весь зал,
пой во все глотки!
Смотри во все глаза!
Все готово?
И ад?
И рай?
Из-за сцены.
Г-о-т-о-в-о!
Давай!
На зареве северного сияния шар земной, упирающийся полюсом в лед пола. По всему шару лестницами перекрещиваются канаты широт и долгот. Между двух моржей, подпирающих мир, эскимос-охотник, уткнувшись пальцем в землю, орет другому, растянувшемуся перед ним у костра.
Охотник
Эйе!
Эйе!
Рыбак
Горланит.
Дела другого нет -
пальцем землю тыркать.
Охотник
Рыбак
Где дырка?
Охотник
Рыбак
Что течет?
Охотник
Рыбак (вскакивая, подбегая и засматривая под зажимающий палец )
О-о-о-о!
Дело нечистых рук.
Черт!
Пойду предупрежу полярный
круг.
Бежит. На него из-за склона мира наскакивает выжимающий рукава немец. Секунду ищет пуговицу и, не найдя, ухватывает шерсть шубы.
Немец
Гер эскимос!
Гер эскимос!
Страшно спешно!
Пара минут…
Рыбак
Немец
Так вот – сегодня сижу я это у себя в ресторане
на Фридрихштрассе.
В окно солнце
так и манит.
День,
как буржуй до революции, ясен.
Публика сидит
и тихо шейдеманит.
Суп съев,
смотрю я на бутылочные эйфели.
Думаю:
за какой мне приняться беф?
Да и приняться мне за беф ли?
Смотрю -
и в горле застрял обед:
что-то неладное с Аллеей Побед.
Каменные Гогенцоллерны,
стоявшие меж ромашками,
вдруг полетели вверх тормашками.
Гул.
На крышу бегу.
Биясь вокруг трактирного остова,
безводный прибой,
суетне вперебой,
бежал,
кварталы захлёстывал.
Берлин – тревожного моря бред,
невидимых волн басовые ноты.
И за,
и над,
и под,
и пред -
домов дредноуты!
И прежде чем мыслью раскинуть мог,
от Фоша ли это, или от…
Рыбак
Немец
Я весь
до ниточки взмок.
Смотрю -
все сухо,
но льется, и льется, и льет.
И вдруг,
крушенья Помпеи помпезней, картина
разверзлась -
с корнем
Берлин был вырван
и вытоплен в бездне,
у мира в расплавленном горне.
Я очнулся на гребне текущих сёл.
Я весь свой собрал яхт-клубский опыт, -
и вот
перед вами,
милейший,
всё,
что осталось теперь от Европы.
Рыбак
Н-н-немного…
Немец
Успокоится, конечно…
дня-с на два-с.
Рыбак
Да говори ты без этих европейских юлений!
Чего тебе надо? Тут не до вас.
Немец (показывая горизонтально )
Разрешите мне около ваших многоуважаемых
тюленей.
Рыбак досадливо машет рукой костру, идет в другую сторону – предупреждать круг – и натыкается на выбегающих из-за другого склона измокших австралийцев.
Рыбак (отступая в удивлении )
А еще омерзительней не было лиц?!
Австралиец с женой . (вместе )
Мы – австралийцы.
Австралиец .
Я – австралиец.
Все у нас было.
Как то-с:
утконос, пальма, дикобраз, кактус!..
Австралийка (плача в нахлынувшем чувстве )
А теперь
пропали мы,
все пропало:
и кактусы,
и утконосы,
и пальмы -
все утонуло…
все на дне…
Рыбак (указывая на разлегшегося немца )
Вот идите к ним.
А то они одне.
Собравшись вновь идти, эскимос остановился, прислушиваясь к двум голосам с двух сторон земного шара.
Котелок, у-ту!
Второй
Цилиндр, у-ту!
Первый
Крепчает!
Держитесь за северную широту!
Второй
Яреет!
Хватайтесь за южную долготу!
По канатам широт и долгот скатываются с земного шара англичанин и француз. Каждый водружает национальное знамя.
Англичанин
Знамя водружено.
Хозяин полный в снежном лоне я.
Француз
Англичанин (раскладывая какие-то товары )
Нет – моя,
я уже торгую.
Француз (начиная сердиться )
Нет – моя,
а вы себе поищите другую.
Англичанин (взъярясь )
Ах, так!
Да чтобы ты погиб!
Француз (взъярясь )
Ах, так!
Насажу я тебе шишку на нос!
Англичанин (лезет с кулаками на француза )
Англия, гип-гип!
Француз (лезет с кулаками на англичанина )
Вив ла Франс!
Австралиец (бросается разнимать )
Ну и народ!
Не народ, а сброд чистый:
уже ни империй нет,
ни империалов,
а они все еще морду друг другу бьют.
Рыбак
Эх, вы,
империалисты!
Немец
Бросьте, что вы, право!
Рыбак
Ну и орава!
Прямо на голову вновь собравшемуся идти эскимосу низвергается наш купчина.
Купец
Почтенные,
это безобразие!
Да рази я Азия?
«Уничтожить Азию» – постановление совнеба.
Да я и в жисть азиатом не был!
(Успокоившись немного .)
Вчера в Туле
сижу я спокойно в стуле.
Как рванет двери!
Ну, думаю -
из Чека!
У меня, сами понимаете,
аж побледнела щека.
Но
бог многомилостив на свете:
оказывается, не Чека – ветер.
Крапнуло немного,
потом пошло,
дальше – больше,
больше – выше,
хлынуло в улицы,
рвануло крыши…
Все
Тише!
Тише!
Француз
Слышите?
Слышите топот?
Множество приближающихся голосов.
Потоп! потопом! потопу! о потопе! потопа!
Англичанин (в ужасе )
О господи!
Несчастие – как из трубы водосточной,
а тут еще этот вопрос восточный.
Впереди негус, за ним – китаец, перс, турок, раджа, поп, соглашатель. Шествие замыкают вливающиеся со всех сторон все семь пар нечистых.
Негус
Хоть чуть чернее снегу-с,
но тем не менее
я абиссинский негус.
Мое почтенье.
Я покинул сейчас мою Африку.
Извивался в ней Нил, удав-река.
Как взъярился Нил, царство сжав в реку,
и потопла в нем моя Африка.
Хоть нет именья,
но тем не менее…
Рыбак (досадливо )
…но тем не менее
мое почтенье.
Слыхали, слыхали!
Негус
Прошу не забываться -
с вами говорит негус,
и негус хочет кушать.
Что это?
Должно быть, вкусная собачка?
Рыбак
Негус по ошибке пытается сесть на похожего как две капли воды на моржа Ллойд-Джорджа.
Рыбак
Иди садись, да никого не запачкай.
Англичанин (перепуганно )
Рыбак (обращаясь к остальным )
А вам чего?
Китаец
Ничего!
Ничего!
Утоп мой Китай!
Перс
Персия,
моя Персия пошла на дно!
Раджа
Даже Индия,
поднебесная Индия, и та!
Паша
И от Турции осталось воспоминание одно!
Из толпы чистых прорывается дама с бесконечным количеством картонок.
Дама
Осторожней!
Не рвите!
Шелк тонкий!
(Рыбаку .)
Мужик,
помоги поставить картонки.
Какая милая!
Какая пикантная!..
Рыбак
Дармоедка праздная!
Француз
Вы какой будете нации?
Дама
Нация у меня самая разнообразная.
Сначала была русской -
Россия мне стала узкой.
Эти большевики – такой ужас!
Я женщина изящная,
с душою тонкой -
я взяла и стала эстонкой.
Стали большевики наседать на окраины -
я и стала гражданкой Украины.
Брали Харьков раз десять -
я в какой-то республике устроилась в Одессе.
Одессу взяли, Врангель в Крыму -
я взяла и подчинилась ему.
Гнали белых по морю и по полю -
я уже турчанка,
Гуляю по Константинополю.
Стали большевики подходить ближе -
а я уже парижанка.
Гуляю в Париже.
Наций сорок переменила, признаться, я -
теперь у меня камчатская нация.
Какое паршивое на полюсах лето:
нельзя показать ни одного туалета!
Рыбак (прикрикивает на чистых )
Тише!
Тише!
Что это за гул?
Соглашатель (в истерике отделяется от толпы )
Послушайте! -
Я не могу!
Послушайте!
Что же это такое?
Сухого места на свете нет!
Послушайте!
Оставьте меня в покое!
Отпустите меня домой,
в кабинет!
Послушайте!
Я не могу!
Я думал, потоп по Каутскому будет.
И волки сыты,
и овцы целы.
А теперь -
убивают друг друга люди.
Милые красные!
Милые белые!
Послушайте, я не могу!
Француз
Да не трите глаз…
не кусайте губ…
(Придвигающимся к костру нечистым, заносчиво. )
А вы которых наций?!
Нечистые (вместе )
По свету всему гоняться
привык наш бродячий народина.
Мы никаких не наций,
труд наш – наша родина.
Француз
Кузнец (французу, похлопывая его по изрядному животу )
Шум потопа, небось, в ушах-то?
Прачка (ему же, насмешливо и визгливо )
Лег бы сейчас и уснул на кровати?
Пустить бы тебя в окопы да в шахты!
Красноармеец (грозно )
Пошел бы в окопы -
в окопах мокроватей.
Видя назревающий «конфликт» между чистыми и нечистыми, разнимать их бросается соглашатель.
Соглашатель
Милые! Ну, не надо! Не подымайте ругань!
Бросьте друг на друга коситься.
Протяните руки,
обнимите друг друга,
Господа, товарищи,
надо согласиться.
Француз (злобно )
Рыбак (злобно. И рыбак и француз костыляют шею соглашателю )
Ах ты, соглашатель!
Ах ты, соглашателишка!
Соглашатель (отбегая, побитый, скулит )
Ну вот,
опять…
Я ему по-хорошему,
а он…
Так вот всегда:
зовешь согласиться,
а тебе наложат с двух сторон.
Нечистые проходят, разделяя брезгливо жмущуюся толпу чистых, рассаживаются у костра. Толпа чистых смыкается за ними в круг.
Паша (вылазит в середину )
Правоверные!
Надо обсудить, что же произошло.
Давайте вникнем в суть явления.
Купец
Дело простое -
светопреставление.
А по-моему – потоп.
Француз
И вовсе не потоп,
а то б
дождик был.
Раджа
Да,
не было дождика.
Дипломат
Значит, и эта идея тоже дика…
Паша
Но все-таки -
что же, правоверные, произошло?
Давайте, правоверные, посмотрим в корень.
Купец
Народ, по-моему, стал непокорен.
Немец
Думаю, война, я.
Интеллигенция
Нет,
по-моему, причина иная.
По-моему, метафизическое…
Купец (недовольно )
Война – метафизическое!
Начали с Адама!
По очереди!
По очереди!
Не устраивайте содома.
Паша
Давайте говорить постепенно.
Ваше слово, студент!
(Оправдывается перед толпой. )
А то у него даже на губах пена.
Интеллигент
Сначала
всё было просто:
день сменила ночь,
и только
заря чересчур разнебесилась ало!
Потом -
законы,
понятия,
веры,
гранитные кучи столиц
и самого солнца недвижная рыжина, -
все стало как будто немного текуче,
ползуче немного,
немного разжижено.
Потом как прольется!
Улицы льются,
растопленный дом низвергается на дом.
Весь мир,
в доменных печах революций расплавленный,
льется сплошным водопадом.
Голос китайца
Господа! Внимание!
Сюда моросят!
Жена австралийца
Хорошенькое моросят!
Измочило, как поросят.
Перс
Может, конец мира близок,
а мы
митингуем, орем и ржем.
Дипломат (жмется к полюсу )
Купец (наддавая коленкой зажимающего дыру с присущим этому народу терпением эскимоса )
Эй, ты!
Пошел к моржам!
Охотник-эскимос отлетает, и из открытой дыры забила в присутствующих струя. Веером рассыпались чистые, нечленораздельно оря.
Через минуту все бросаются к струе.
Забить!
Заткнуть!
Зажать!
Отхлынули. Только австралиец остался у земного шара с пальцем в дыре. В общем переполохе взгромоздился на пару поленьев поп.
Братие!
Лишаемся последнего вершка!
Последний дюйм заливает водой!
Кто это?
Кто этот шкаф с бородой?
Сие на сорок ночей и на сорок ден!
Купец
Правильно!
Господь надоумил умно его.
Интеллигенция
В истории был подобный прецедент -
вспомните знаменитое приключение Ноево.
Купец (водворяясь на место попа )
Ближе к делу!
Купец
Давайте, братцы, построим копчег.
Жена австралийца
Правильно! Ковчег!
Интеллигенция
Вот охота!
Пароход построим.
Раджа
Два парохода!
Купец
Правильно!
Весь капитал вложу!
Те спаслись, а мы умнее тех, никак.
Общий гул
Да здравствует,
да здравствует техника!
Купец
Подымите руки -
кто за.
Общий гул
И рук не надо,
видно за глаза.
И чистые и нечистые подымают руки.
Француз (заняв место купца, со злобой осматривает кузнеца, поднявшего руку )
И ты туда же?
Да и не тщись ты!
Господа,
давайте не возьмем нечистых!
Будут знать, как нас ругать!
А ты умеешь пилить и строгать?
Француз (поникая )
Я передумал.
Возьмем нечистых.
Купец
Только отберем непьющих и плечистых.
Немец (влезая на место француза )
Т-с-с, господа,
может быть, еще и не придется мириться с
нечистыми.
К счастью,
мы не знаем, что с пятой частью света.
Галдите, и даже не побеспокоились узнать,
есть меж нами американцы ли.
Купец (радостно )
Ну и голова!
Не человек, а германский канцлер!
Радость прорезает крик австралийки.
Что это?
Прямо из зала к напряженно вглядывающимся врывается американец на мотоцикле.
Американец
(Протягивает бумагу .)
Вот
от утопшей Америки
на двести миллиардов чек.
Молчаливое уныние. И вдруг вопль зажимающего воду австралийца.
Австралиец
Чего разглазелись? Будет пялиться!
Ей-богу, выну!
Коченеют пальцы.
Чистые засуетились, трутся к нечистым.
Француз (кузнецу )
Ну что, товарищи,
построим, а?
Незлобивый кузнец
А мне что,
по мне хоть…
(Машет рукой нечистым .)
Айда, товарищи!
Ехать, так ехать.
Нечистые подымаются. Пилы. Рубанки. Молотки.
Соглашатель
Поскорее, товарищи,
поскорее, милые!..
За работу!
В руки топоры и пилы!
Интеллигент (отходит в сторону )
Работать -
и не подумаю даже.
Сяду себе вот тут
и займусь саботажем.
(Кричит на работающих .)
Живей поворачивайся!
Руби, да не промахивайся мимо!
Плотник
А ты чего сидишь, руки сложивши?
Интеллигент
Я спец, я незаменимый…
Палуба ковчега. По всем направлениям панорама рушащихся в волны земель. В низкие облака упирается запутанная веревками лестница-мачта. В стороне рубка и вход в трюм. Чистые и нечистые выстроились по близкому борту.
Батрак
Н-да!
Не хотел бы я нынче за борт.
Швея
Глянь-ка туда:
не волна, а забор!
Купец
Зря я это с вами спутался.
Всегда вот так,
без толка.
Мореплаватели тоже!
Нашли морского волка.
Фонарщик
Ишь, поднесла!
Гудит и стенает.
Швея
Какой там забор!
Закрыло стеною!
Француз
Да-с.
Очень глупо-с!
Говорю вам с прискорбием и болью-с.
Сидели б.
Земля еще держится.
Какой ни на есть, а все-таки полюс.
Батрак
Что волки твои,
волнищами ляскают.
Оба эскимоса, шофер и австралийцы сразу .
Глядите,
что это?
Что с Аляскою?
Негус
Ну и метнулась!
Что камень пращой.
Немец
Эскимос
Рыбак
Нет!
Все
Прощай! Прощай! Прощай!
Француз (расплакался, придавленный воспоминаниями )
Боже мой!..
Боже мой!..
Бывало,
всей семьей
соберемся у чайного столика -
плюшки,
икорка…
Булочник (отмеряя кончик ногтя )
Чудно, ей-богу!
Ну, не жаль вот
ни столько.
Сапожник
Я водчонки припас.
Найдется рюмка?
Слуга
Рудокоп
Ребята,
идемте в трюм-ка!
Эскимос-охотник
Ну, как моржонок?
Не очень поджарый ли?
Слуга
Ничего не поджарый,
славно поджарили.
Чистые одни. Нечистые спускаются в трюм, подпевая.
Что терять нам? Испугаться нам потопа ли?
Разустали ножки – по свету потопали!
Эх, и отдых в пароходах.
Эх!
И моржонка съесть и водочки хлебнуть не грех…
Эх, не грех!
Чистые окружили расхныкавшегося француза.
Перс
Стыдно, право!
Бросьте орать-то!
Купец
Перебьемся как-нибудь,
доползем до Арарата.
Негус
С голоду подохнешь, пока гора-то.
Американец
Деньжищ уйма,
а без пищи не дохнешь едва.
Даю за фунт хлеба полмиллиона
николаевок
и бриллиантов фунта два.
Купец
Спекулировал.
В Чека сидел раза три.
А на черта мне теперь эти деньги?!
Китаец
Плюнь да разотри.
Паша
Что бриллианты!
Теперь, если у человека камни в печени,
то и то чувствуешь себя обеспеченней -
быдто брюхо набито.
Австралиец
Никакой жратвы,
одно корыто.
Соглашатель
А тут еще и Сухаревка закрыта.
Купец (к попу )
Ничего, смиренный инок,
теперь на каждой площади Смоленский рынок.
Дама
И масло, и молоко, и сливки на рынке, -
подставляй пустой карман вместо крынки.
Купец
Это ты без молока насидишься, дура,
а у рабочего премия,
у рабочего натура, -
получит
и обменяется.
Дама
А я шляпки буду менять на яйца.
Интеллигент
Обменяешь последнюю шляпу,
а потом сиди,
соси лапу.
Поп (прислушиваясь к шуму в трюме )
Интеллигент
Что им!
Наловили рыбу и жрут.
Возьмем сеть или острогу и тоже давайте ловить.
Немец
Ос-т-р-о-г-у?
А как обращаться ею?
Я только шпагой в человеке ковырять умею.
Купец
Я закинул сеть,
думал – рыбину выну,
умаялся,
и ничего -
одну травину.
Паша (сокрушенно )
До чего доросли:
первой гильдии – и жрут водоросли.
Ллойд-Джордж (к Клемансо )
Эврика!
Давайте бросим ссориться.
Какая может быть распря с англичанином у
Француза?
Главное – это то, что у меня пузо, у вас пузо.
Соглашатель
И у меня… пузо.
Клемансо
Как это грустно:
с таким прекрасным господином -
его и я не задрался чуть.
Ллойд-Джордж
Теперь нам не до драк:
у нас с вами общий враг.
Вот что я вам сказать хочу…
Берет Клемансо под руку и отводит. Пошептавшись, возвращаются.
Клемансо
Мы все такие чистые.
Нам проливать за работой пот ли?
Давайте заставим нечистых, чтоб они на нас
работали.
Интеллигент
Я бы их заставил!
Да куда мне -
чахл!
А из них любой – косая в плечах.
Ллойд-Джордж
Боже сохрани драться!
Не драться,
а пока выжирают меню,
пока восседают,
пия и оря,
возьмем и подложим им свинью…
Клемансо
Выберем им царя!
Соглашатель
Зачем царя?
Лучше городового.
Клемансо
А затем, что царь издаст манифест -
все кушанья мне, мол, должны быть отданы.
Царь ест,
и мы едим -
его верноподданные.
Все
Здорово!
Паша
Немец (радостно )
Я же говорил вам -
Бисмарочья головка!
Австралийцы
Выбираем скорей!
Но кого?
Кого же?
Англичанин и француз
Правильно!
Ему и в руки вожжи.
Купец
Какие вожжи?
Немец
Ну, как их там…
бразды правления, что ли…
Чего придираетесь?
Смысл один.
(Негусу .)
Взлазьте, господин!
Настоящий, настоящий!
Дама
Ах!
Я буду дамой придворной!
Ллойд-Джордж
Скорей, скорей
строчите манифест:
с божьей, мол, милости…
Паша и австралиец
А мы сюда,
чтобы не успели вылезти.
Паша и прочие строчат манифест. Немец с дипломатом разматывают перед выходом из трюма канат. Пошатываясь, вылазят нечистые. Когда последний выполз на палубу, дипломат и немец меняются местами – и нечистые опутаны.
Немец (сапожнику )
Эй,
ты!
Ступай под присягу!
Сапожник (плохо разбираясь в событиях )
Можно, я лучше прилягу?
Дипломат
Я тебе прилягу -
не встанешь сто лет!
Господин поручик,
наводите пистолет!
Француз
Ага!
Протрезвели!
Вот так оно проще.
Некоторые нечистые (грустно )
Попались, братцы,
как куры во щи.
Австралиец
Шапки долой!
У кого там шапка?
Китаец и раджа (подталкивают попа, стоящего под рубкой, возглавляемой негусом )
Читай же,
читай, стоят не дыша пока.
Поп (по бумаге )
Божьей милостью
мы,
царь изжаренных нечистыми кур
и великий князь на оных же яйца,
не сдирая ни с кого семь шкур, -
шесть сдираем, седьмая оставляется, -
объявляем нашим верноподданным:
волоките всё -
рыбу, сухари, морских свинят
и чего найдется съестного прочего.
Правительствующий сенат
не замедлит
разобраться в грудах добра,
отобрать и нас попотчевать.
Импровизированный сенат из паши и раджи.
Слушаемся, ваше величество!
Паша (распоряжается )
(Австралийцу .)
Вы – в каюты!
(Австралийке .)
Вы – в кладовые!
(Общее .)
Чтоб нечистый ничего дорогой не выел.
(Купцу, отматывая для него булочника .)
Вы вот с ним спускайтесь в трюм.
Я с раджою на палубе все просмотрю.
Притащите сюда
и возвращайтесь снова.
Радостный гул чистых .
Навалим целую гору съестного!
Поп (потирая руки )
А после братски поделимся добычею
по христианскому обычаю.
Конвоируемые чистыми, нечистые спускаются в трюм. Через минуту возвращаются и вываливают перед негусом всяческую пищу.
Купец (радостно )
Все обыскали,
больше нет ничего ровно.
Продукт-то какой!
Восхищенье!
Одно слово -
нормированный.
Ну, ребята, востри зуб!
Американец
А нечистые?
Немец
Надо их запереть внизу.
Ну-тко,
ваше величество, обождите.
Одна минутка!
Гонят нечистых в трюм, и пока возятся с ними, негус съедает все принесенное. Чистые возвращаются.
Мы, поэты, художники, режиссеры и актеры, празднуем день годовщины Октябрьской революции революционным спектаклем.
Афиша первых представлений "Мистерии-буфф". Рисунок В. Маяковского. 1918
Нами будет дана: "Мистерия-буфф", героическое, эпическое и сатирическое изображение нашей эпохи, сделанное В. Маяковским.
I карт. Белые и черные бегут от красного потопа.
II карт. Ковчег. Чистые подсовывают нечистым царя и республику. Сами увидите, что из этого получается.
III карт. Ад, в котором рабочие самого Вельзевула к чертям послали.
IV карт. Рай. Крупный разговор батрака с Мафусаилом.
V карт. Коммуна! Солнечный праздник вещей и рабочих.
Раскрашено Малевичем. Поставлено Мейерхольдом и Маяковским. Разыграно вольными актерами.
"Мистерия-буфф" - хронологически первая советская пьеса - первая, написанная советским автором и поставленная в советском театре. Еще важнее, что это - первое подлинно народное и новаторское произведение, отразившее в своем содержании и в своих формах величие Октябрьской революции и запечатлевшее непримиримую противоположность мира трудящихся и мира угнетателей.
Правда, в первой редакции "Мистерии-буфф" мало конкретных черт, непосредственно рисующих революционную Россию 1917-1918 годов, немного и моментов, прямо связанных с тогдашней международной жизнью. Важно, однако, что идеи, конфликты, фразеология пьесы чрезвычайно выпукло передают обстановку периода конца войны и первого года Советской власти.
В сюжете "Мистерии-буфф" Маяковский использовал, но сатирически переосмыслил религиозные сказания о всемирном потопе, Ноевом ковчеге, пути в землю обетованную, представления об аде и рае, нагорную проповедь. Используя религиозные сказания, Маяковский говорил на языке, в то время знакомом широчайшему кругу людей. Но в образы религии он вложил совершенно иное - прямо антирелигиозное содержание. И слово "мистерия", обычно означающее некоторое таинство, приобрело иной смысл и объединилось здесь с противоположным, казалось бы, понятием - "буфф", то есть с чем-то сильно комическим. Маяковский так объяснил название пьесы: "Мистерия - великое в революции, буфф - смешное в ней".
"Мистерия-буфф" писалась Маяковским под явным влиянием образной символики и терминологии политических лозунгов, газетных статей, митинговых речей, плакатов. Это сказалось в самом ее плакатном стиле. В этом произведении громко звучит неповторимый голос эпохи.
Замысел "Мистерии-буфф" появился у Маяковского еще до Октябрьской революции. В автобиографии ("Я сам") под датой август 1917 года Маяковский записал: "Задумываю "Мистерию-буфф".
Известно, что летом 1917 года А. М. Горький и М. Ф. Андреева, входившие в комиссию по руководству Народным домом в Петрограде, предлагали Маяковскому и другим молодым поэтам написать для Народного дома обозрение на революционную тему. Маяковский собирался работать над обозрением, но не написал его. По-видимому, мысль о народном революционном зрелище типа обозрения его не покидала и после того, как Октябрьская революция дала ей новое направление,- осуществилась в "Мистерии-буфф".
Эскиз декорации 1-го действия "Мистерии-буфф" ("Потоп"). Рисунок В. Маяковского. 1919
Маяковский писал "Мистерию-буфф" летом 1918 года на даче в Левашове, под Петроградом. Пьеса была окончена в сентябре.
Первое чтение "Мистерии-буфф" состоялось 27 сентября 1918 года в Петрограде в присутствии народного комиссара просвещения А. В. Луначарского, режиссеров, художников и других деятелей искусства. Один из присутствовавших (режиссер В. Н. Соловьев) впоследствии так описывал эту читку: "Маяковский читал превосходно, с глубочайшим пониманием ритмики стиха. Пьеса произвела на всех впечатление чрезвычайное. Мы были захвачены и грандиозностью темы и своеобразным новым решением задачи" * .
* (В. Н. Соловьев. "Мистерия-буфф". Журнал "Стройка", Л., 1931, № 11, 16 апреля, стр. 15. )
А. В. Луначарский, как сообщалось в печати на следующий день, "в кратком отзыве отметил проникающий все произведение революционный порыв и приветствовал В. В. Маяковского как выразителя подлинно революционного чувства" * .
* (А. П. "Мистерия-буфф". Вечерняя газета "Вестник общественно-политической жизни, искусства, театра и литературы", П., 1918, № 9, 28 сентября. )
На этом же чтении было решено, что присутствовавший на нем известный режиссер-коммунист В. Э. Мейерхольд поставит ее совместно с Маяковским к первой годовщине Октябрьской революции.
Центральное бюро по организации празднеств первой годовщины Октябрьской революции, заслушав пьесу, признало необходимым поставить ее.
"А. В. Луначарский...- вспоминал Л. И. Жевержеев,- распорядился о том, чтобы пьеса была прочитана в б. Александрийском театре и затем там же поставлена" * .
* ()
Маяковский прочитал пьесу труппе этого театра. Однако, хотя "обвораживающее мастерство чтеца произвело сильнейшее впечатление на слушателей" * , содержание и форма "Мистерии-буфф" оказались неприемлемыми для "старых александрийцев".
* (Л. И. Жевержеев. Воспоминания. В кн. "Маяковскому", стр. 138. )
Для постановки "Мистерии-буфф" на время Октябрьских торжеств было предоставлено помещение театра Музыкальной драмы (здание консерватории). В газетах было напечатано "Обращение к актерам", приглашавшее желающих принять участие в спектакле прийти 13 октября в концертный зал Тенишевского училища. Там Маяковский прочитал пьесу, а затем была произведена запись актеров. Кроме того, актерам петроградских театров разослали приглашение принять участие в спектакле "Мистерия-буфф".
Маяковский работал над спектаклем с первой же репетиции. "Старательно растолковав законы стихосложения собравшимся актерам,- пишет в своих воспоминаниях В. Н. Соловьев,- Маяковский учил их читать ритмически сложные стихи... Совместная работа с актерами дала Маяковскому что-то новое в понимании театра и драматургии [...] В практической работе поэта с актерами текст "Мистерии" приобретал новые, специфически театральные качества...
В трудных условиях спешного выпуска спектакля "Мистерия-буфф" Маяковскому приходилось много уделять времени и сил на организационную работу" * .
* (В. Н. Соловьев. Одно из воспоминаний о Маяковском. В книге "Маяковскому", стр. 149. )
Накануне премьеры вышло отдельное издание "Мистерии-буфф" с обложкой работы Маяковского. Ему же принадлежал эскиз афиши. Пьесу выпустило организованное Маяковским издательство "ИМО" ("Искусство молодых"), которое также напечатало ее вторым изданием в 1919 году.
За два дня до премьеры А. В. Луначарский выступил в партийной печати со статьей, посвященной "Мистерии-буфф" и озаглавленной "Коммунистический спектакль".
"Единственной пьесой,- утверждал А. В. Луначарский,- которая задумана под влиянием нашей революции и поэтому носит на себе ее печать, задорную, дерзкую, мажорную, вызывающую, является "Мистерия-буфф" Маяковского. [...] Как литературное произведение, это очень оригинально, сильно и красиво. [...] Текст понятен всякому, идет прямо в сердце рабочего человека, красноармейца, представителя крестьянской бедноты. Он говорит сам за себя" * .
* (А. Луначарский. Коммунистический спектакль. Газета "Петроградская правда", П., 1918, № 243, 5 ноября. )
Мейерхольд с Маяковским стремились в сценическом действии усилить агитационную направленность пьесы, а также подчеркнуть ее сатирический характер - и пьеса прозвучала как театрально-поэтический манифест Октября. Но в спектакле ощущалось противоречие между их стремлением к конкретной выразительности и тяготением к отвлеченности художника К. С. Малевича, придававшего самодовлеющее значение формально-живописным элементам.
Среди исполнителей, набранных из среды актеров различных петербургских театров, артистов эстрады и студентов, преобладала молодежь.
Роль Человека просто играл сам Маяковский. Вместе с тем Маяковскому пришлось на премьере, заменяя неявившихся исполнителей, играть также роли Мафусаила и одного из чертей.
В роли Человека просто Маяковский показал себя превосходным актером-чтецом. И перелом в действии пьесы, который создает появление Человека просто, и огромная концентрированная сила его монолога, и вдохновенное, мощное исполнение роли поэтом - все это делало сцену Человека самой впечатляющей в спектакле.
На премьере перед началом представления А. В. Луначарский произнес вступительное слово.
На спектакле присутствовали рабочие, учащиеся, много литераторов, среди них Александр Блок. "Спектакль произвел на Блока очень сильное впечатление и был воспринят им как один из ярчайших эпизодов первого революционного праздника" * .
* (Вл. Орлов. Из библиотеки А. А. Блока. В книге "Владимир Маяковский". Сборник 1 под - редакцией А. Л. Дымшица, О. В. Цехновицера. Академия наук СССР. Институт литературы. Издательство Академии наук СССР, М.-Л., 1940, стр. 331. )
Появление "Мистерии-буфф" на сцене и в печати вызвало Озлобление среди антисоветских элементов. Сотруднику кадетской газеты "Речь", к тому времени уже закрытой, Андрею Левинсону (вскоре он перебрался в лагерь белой эмиграции) удалось протащить в газете "Жизнь искусства" гнусный пасквиль на пьесу, в котором он всячески пытался опорочить не только "Мистерию-буфф", но и революционные устремления самого Маяковского.
Группа деятелей искусства заявила в печати резкий протест против этой статьи. В печати против нее выступил и А. В. Луначарский * .
Рабочие проявили большой интерес к "Мистерии-буфф". Он выразился в спросе на билеты (во время спектаклей в дни Октябрьских торжеств) и в успехе, которым встречались чтения пьесы или отрывков из нее на рабочих собраниях уже после постановки. Это был первый опыт выступлений писателя со своим произведением перед рабочей аудиторией.
Еще перед постановкой в Петрограде Маяковский, приехав в Москву на несколько дней, написал для Центральной комиссии по устройству Октябрьских торжеств "Краткое изложение" "Мистерии-буфф" и прочитал "Мистерию-буфф" 12 октября в ТЕО (Театральном отделе) Наркомпроса; как сообщалось в печати, "пьеса произвела очень хорошее впечатление" * . В тот же день состоялось совещание представителей московских театров по вопросу о репертуаре в дни первой годовщины Октябрьской революции, на котором руководством ТЕО "Мистерия-буфф" была рекомендована для постановки. Режиссерская комиссия, избранная на этом совещании, поручила поставить "Мистерию-буфф" А. Я. Таирову и Н. М. Фореггеру в Камерном театре. Однако в 1918 году "Мистерия-буфф" в Москве поставлена не была.
В первых числах марта 1919 года Маяковский переехал из Петрограда в Москву.
В 1919-1920 годах не раз поднимался вопрос о постановке "Мистерии-буфф". Маяковский настойчиво добивался нового сценического воплощения своей пьесы.
Попытки поставить "Мистерию-буфф" (как и намерения издать некоторые произведения Маяковского) в тот период нередко наталкивались на сопротивление со стороны отдельных лиц, причастных к организациям, ведавшим вопросами искусства и художественной литературы. Эти лица отрицательно относились к творчеству Маяковского и считали себя вправе противодействовать распространению его произведений, облыжно утверждая, что якобы "рабочие их не понимают". В статье "Только не воспоминания..." Маяковский, изложив перипетии борьбы за "Мистерию-буфф", писал: "Непосредственная трудность борьбы со старьем, характеризующая жизнь революционного писателя до революции, заменилась наследством этого старья - эстетической косностью. Конечно, с тем прекрасным коррективом, что в стране революции в конечном итоге побеждает не косность, а новая, левая, революционная вещь.
Но глотку, хватку и энергию иметь надо".
В начале осени 1920 года Н. К. Крупская предложила клубному отделу возглавлявшегося ею Главполитпросвета организовать постановку "Мистерии-буфф" силами рабочих в центральном клубе Хамовнического района Москвы. Маяковский прочел в клубе пьесу; рабочие приняли ее хорошо. Было решено привлечь к работе над постановкой культурные организации всего района и показать спектакль на Девичьем поле, на открытом воздухе. Но дальше подготовительных работ дело не пошло, так как пьеса была принята к постановке Театром РСФСР Первым и инициаторы решили, что вести параллельную работу над одной и той же пьесой не стоит.
В Москве "Мистерия-буфф" была включена в репертуарный план Театра РСФСР Первого (впоследствии - Государственный театр имени Вс. Мейерхольда) в октябре 1920 года (еще до открытия театра).
Для новой постановки Маяковский переработал "Мистерию-буфф". К этому его побудили перемены в политической жизни за два с лишним года, прошедшие со времени написания первой редакции пьесы, и его собственный творческий рост, практика его политической, агитационной работы, особенно работы в РОСТА.
Переработка сделала пьесу более злободневной, приблизила ее в жанровом отношении к своего рода политическому обозрению. Во второй редакции говорится о борьбе с трудностями, характерными для периода гражданской войны: блокада Советской страны империалистами, хозяйственная разруха, продовольственный кризис с пайками, карточками и сопутствовавшей ему спекуляцией, бюрократизм, саботаж части специалистов. А введение в состав действующих лиц Красноармейца и упоминания в тексте о ЧК (Чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем) напоминали о силах, которые Советское государство создало для своей защиты. Был введен и проведен через всю пьесу новый персонаж - Соглашатель-меньшевик.
Наряду с чертами, характеризующими период гражданской войны в целом, Маяковский включил в пьесу моменты, относившиеся непосредственно к месяцам, в течение которых создавалась вторая редакция (конец 1920 - начало 1921 года). Это было время, когда Красная Армия, сбросив в Черное море остатки вражеских полчищ, положила конец иностранной военной интервенции и гражданской войне в пределах Европейской России.
Маяковский написал целое новое действие (пятое), в котором была показана в условно-плакатных формах борьба Советского государства с разрухой.
Актуальности пьесы способствовало то, что в ней отражены были насущные вопросы дня: электрификация страны, вопрос о концессиях (эти вопросы обсуждались на VIII Всероссийском съезде Советов в декабре 1920 года), отклики на дискуссию о профсоюзах, развернувшуюся в партийных организациях с ноября 1920 года по март 1921 года, а также то, что Маяковский вывел на сцену крупнейших в те годы деятелей империалистической Антанты, назвав своего француза Клемансо, а англичанина - Ллойд-Джорджем.
Был создан совершенно новый пролог к пьесе и частично переработан ее конец. Реплики Человека просто, превратившегося в Человека будущего, подверглись исправлению. Были произведены текстовые и мелкие фабульные изменения. Вторая редакция еще настойчивее, чем первая, требовала театрального новаторства. Объем пьесы увеличился на девятьсот пятьдесят строк.
Различия первой и второй редакций так велики и в то же время каждая из редакций настолько органична, что Маяковский в собраниях своих сочинений печатал рядом обе.
В первый раз Маяковский прочитал вторую редакцию пьесы труппе Театра РСФСР Первого 29 декабря 1920 года. Репетиции начались в январе 1921 года.
Окончательный текст второй редакции сложился к моменту премьеры: кое-какие добавления и перемены в тексте делались Маяковским и в процессе репетиций.
У автора этих комментариев сохранился экземпляр "Мистерии-буфф", перепечатанный на машинке с рукописи в аппарате РОСТА в начале 1921 года. В этом экземпляре есть немаловажные разночтения с окончательным текстом.
Интересна работа Маяковского над сценой в начале второго действия (разговор о рынке). В тексте экземпляра, напечатанного на машинке, Купец, слыша сетования Соглашателя по поводу закрытия Сухаревки (средоточия московской мелкой спекуляции в годы гражданской войны), обращается к Попу со словами:
Ничего, смиренный инок,- остался Смоленский рынок.
Соглашатель отзывается:
Какой рынок, одна слава - ежедневно облава.
Весной 1921 года была введена новая экономическая политика; Маяковский отреагировал на это событие изменением текста данной сценки (см. окончательный текст).
В начале пятого действия есть сценка спора между "нечистыми", участники которого оперируют терминами дискуссии о профсоюзах 1920-1921 годов ("перетряхнуть", "назначенцы", "буфера"). Текст экземпляра, напечатанного на машинке, был создан в самый разгар этой дискуссии, и в нем устами одного из персонажей - Машиниста - высмеивается Бухарин, организовавший так называемую "буферную фракцию":
Что толку в профдискуссии, милый Пров? Бухарин-то с буферами, а паровоз-то и без колес, а не то, что без буферов.
После премьеры (в мае - июле 1921 года) в пьесу включались небольшие вставки на темы дня. К сожалению, текстов этих вставок найти не удалось. Но в одной из записных книжек Маяковского, в которой имеются черновики произведений, относящихся к маю - сентябрю 1921 года, есть две записи - очевидно, наброски для вставок в третье действие ("Ад"), в сцену "нечистых" и чертей (в записях нет указаний на действующих лиц, произносящих отдельные реплики).
В одной из записей "нечистый" (по-видимому, Батрак) рассказывает чертям о тех "мучениях", которые испытывают люди из-за бюрократизма, волокиты и непорядков в организации снабжения:
Разве это для грешника мучение - на вертеле верчение? Заставь его, чтоб по ордеру сапоги б,- вот от этого б грешник наверное погиб. Думаете - напугали, накрутили хвостище,- у нас на земле хвосты почище. Все не с хвостами стоят, а в хвостах. - Ах! * Тут ты грешника по морде раз,- разрезал - и на вилку кусок ляжки. А у нас ордера, а у нас бумажки. А пока организовали советскую власть, тоже намучились всласть.
* (Видимо, восклицание "Ах!", вклинивающееся в реплику "нечистого", вырывается у чертей, устрашенных рассказом о "хвостах" (очередях) на земле.- А. Ф. )
Текст другой записи, очевидно, задуманный в качестве замены последней реплики Вельзевула, представляет собой реплику одного из чертей и ответ Батрака:
Его величество Вельзевул просит, чтоб его в Главтоп позвали. - Брось надежды, сами обревизовали * .
* (Эти записи находятся в записной книжке, хранящейся в Государственном музее В. В. Маяковского (№ 9/62). )
Эти строки - пример оперативности Маяковского - были откликом на одно из событий дня. В мае 1921 года в Верховном трибунале ВЦИК разбиралось дело о крупных спекуляциях в Главтопе (Главном управлении топливной промышленности при Высшем совете народного хозяйства).
Вставками такого рода Маяковский делал содержание "Мистерии-буфф" сегодняшним, "сиюминутным", еще более приближал его к насущным интересам современников и помогал борьбе с недостатками в работе советских учреждений.
Когда стало известно, что Театр РСФСР Первый собирается ставить "Мистерию-буфф", четверо литераторов подали в ЦК РКП(б) протест против постановки этой пьесы, обвиняя ее в "анархической точке зрения". Маяковский снова устроил несколько чтений "Мистерии" перед рабочей аудиторией, в частности в Рогожско-Симоновском районе, в кинотеатре "Вулкан", 24 января 1921 года. Эти чтения еще раз показали, что упреки в адрес пьесы ни на чем не основаны: на собраниях принимались резолюции с требованиями быстрейшей постановки "Мистерии-буфф".
Тридцатого января состоялся публичный диспут на тему "Надо ли ставить "Мистерию-буфф"?". На диспут были приглашены представители партийных и советских организаций; присутствовало много работников искусств. Маяковский открыл диспут сообщением о тех "мытарствах", которые претерпела "Мистерия-буфф" при попытках поставить ее, а затем с большим успехом прочитал пьесу во второй редакции. Представительница группы литераторов, до этого протестовавшей против постановки "Мистерии-буфф", заявила, что пьеса в новой редакции вполне приемлема. Все ораторы, за исключением одной меньшевички, высказались за постановку "Мистерии-буфф".
Присутствовавшие на диспуте единогласно приняли резолюцию: "Мы, собравшиеся 30 января в Театре РСФСР Первом, прослушав талантливую и истинно пролетарскую пьесу Вл. Маяковского "Мистерия-буфф" и обсудив ее достоинства как агитационного и революционного произведения, требуем настоятельно постановки ее во всех театрах Республики и напечатания ее в возможно большем количестве экземпляров" * .
Пьесу в Театре РСФСР Первом поставили его руководитель В. Э. Мейерхольд совместно с режиссером В. М. Бебутовым.
В спектакле были заострены все конфликты пьесы, характеристики всех персонажей. Театр стремился создать коллективное действо огромных масштабов. Нервом спектакля был боевой, революционный запал пьесы, и в постановке звучало захватывающее веселье народа-победителя.
Весь спектакль строился на движении. На сцене находилось трехэтажное сооружение (художники В. П. Киселев, А. М. Лавинский и В. Л. Храковский). Действие частично выплескивалось в зрительный зал. Сцена сливалась с залом без всяких преград, и у ног зрителей первого ряда возвышалась большая полусфера, изображавшая земной шар.
Единство пьесы и постановки породило яркий народный спектакль, простой в своих выразительных формах, молодой, бодрый и радостный.
Премьера состоялась в воскресенье 1 мая 1921 года. Зрители, среди которых преобладали рабочие, воспринимали пьесу Маяковского с исключительным энтузиазмом.
Обращение поэта-драматурга к революционной современности встречало горячее одобрение советских людей, присутствовавших на, спектаклях "Мистерии-буфф", и вызывало злобу у врагов Советской власти.
Рабочие, крестьяне, красноармейцы и представители трудовой интеллигенции в большинстве своем отзывались о пьесе с большим одобрением. "Боевая пьеса", "На площадь бы, на улицу", "Пьеса понравилась чрезвычайно. Это сама жизнь", "Дайте эту пьесу рабочей массе, и она вам скажет: вот это наша пьеса", "Пьеса очень понравилась, потому что в ней ярко отражается давивший нас раньше гнет царизма", "Понравилась по своему содержанию, достигает своей цели. Побольше билетов рабочим" * .
* (Эти отзывы, взятые из анкет, распространявшихся среди зрителей, приведены в статьях М. Загорского "Театр и зритель эпохи революции" (сборник "О театре", Тверь, 1922), "Как реагирует зритель" (журнал "ЛЕФ", М., 1924, № 2/6). )
Успех пьесы Маяковского побудил Театральный отдел Главполитпросвета организовать специальную постановку "Мистерии-буфф" в честь Третьего конгресса Коммунистического Интернационала. В последних числах июня в помещении Первого Государственного цирка были устроены три спектакля (и две открытые генеральные репетиции) "Мистерии-буфф" на немецком языке в переводе молодого литератора Риты Райт.
Пьеса шла во второй редакции, но специально для этого спектакля Маяковский написал новые пролог и эпилог, обращенные непосредственно к представителям международного революционного пролетариата, а также сценку Соглашателя и "нечистых". Русский текст эпилога (произносимого перед пением "Интернационала") не сохранился, и содержание его известно по немецкому переводу. Вот обратный перевод с немецкого: "Игра окончена. Товарищи, эй! Теперь черед за вами. Идеи, сверкавшие сегодня, воплотите завтра в дело. Мы - к станку, вы - за оружие. Взрывай свое отечество, революционер. В сомкнутом строю, четким шагом, вперед, марш!"
Что касается печатаемого в настоящем издании либретто этого спектакля, то прямых указаний на авторство либретто нет. Принадлежность его Маяковскому определяется литературным стилем либретто. Это либретто вместе с программой спектакля (то и другое на русском и немецком языках) было отпечатано в виде брошюрки в восемь страниц.
В числе делегатов конгресса, присутствовавших на спектакле, был вождь германского пролетариата Эрнст Тельман.
Несмотря на очевидный успех спектакля, летом 1921 года в Москве вокруг "Мистерии-буфф" разгорелись ожесточенные споры. Одним из результатов споров вокруг "Мистерии-буфф" оказалось своеобразное судебное разбирательство.
"Мистерия-буфф" во второй редакции была напечатана в качестве приложения к № 91-92 журнала "Вестник театра" от 15 июня 1921 года. Тогдашние руководители Госиздата не скрывали своего отрицательного отношения к пьесе, и Госиздат отказался уплатить Маяковскому гонорар, несмотря на пятикратное требование ЦК профсоюза. В результате судебного разбирательства вопрос о гонораре был разрешен в Народном Комиссариате Труда, который удовлетворил законные требования Маяковского.
За пределами Москвы и Петрограда попытки поставить "Мистерию-буфф" были предприняты уже в начале 1919 года в Киеве, Харькове и других городах страны. Часть пьесы была поставлена в 1920 году в Новочеркасске на сцене клуба имени Подтелкова.
Ряд читок "Мистерии-буфф" и попыток поставить и издать ее был предпринят на Дальнем Востоке во время гражданской войны.
После того как было объявлено, что "Мистерия-буфф" пойдет в Москве, ряд театров периферии также включил ее в свои репертуарные планы.
Весной 1921 года "Мистерию-буфф" (в первой редакции) поставил существовавший в Томске Студийный рабоче-крестьянский театр при гарнизонном клубе.
Спектаклем более крупного масштаба явилась постановка "Мистерии-буфф" (вторая редакция) в Тамбове, в Первом пролетарском театре-студии (режиссер - Н. М. Ряжский-Варзин; премьера- 21 августа 1921 года). Пьеса шла в театрах Краснодара, Харькова, Омска и др. городов. "Мистерию-буфф" поставили молодые режиссеры, впоследствии ставшие крупными мастерами: Г. В. Александров в Свердловске (тогда Екатеринбурге) в 1921 году и Н. П. Охлопков в Иркутске (премьера -1 мая 1922 года).
В 1923 году в дни Октябрьских торжеств состоялись четыре постановки "Мистерии-буфф" - одна в Москве и три в Казани.
В Москве "Мистерия-буфф" (в первой редакции) была поставлена в Опытной школе эстетического воспитания. Исполняли пьесу дети в возрасте от двенадцати до пятнадцати лет.
Маяковский написал для этого спектакля новый текст финала.
После смерти В. И. Ленина было решено, что комсомольская и пионерская организации будут называться именем вождя, и значение этого наименования отразилось в тексте, провозглашавшем: "Теперь мы - ленинцы". Впервые этот текст прозвучал 30 апреля 1924 года на представлении, показанном в Колонном зале Дома союзов. Ниже он публикуется по сохранившейся неавторизованной машинописи:
Кузнец (вылезает из Страны вещей) Ребята, сомкнитесь плечо с плечом. Никогда пусть никто не ленится исполнять заветы, данные Ильичем. Ведь недаром теперь мы - ленинцы... Мировой капитал пусть везде наколется о штыки международного комсомольца. Наше старанье, хоть мы и юны, достроить зданье мировой Коммуны. Устали отцы? Так будете сменены нами, носящими имя Ленина. А пока по земле наш победный клич разнесется звенящей нотой: Ты не умер, ты жив, Ильич! Мы докончим твою работу...
В Казани "Мистерия-буфф" была поставлена одновременно мастерской театральных зрелищ "КЭМСТ" (Конструктивизм, Эксперимент, Мастерство, Современность, Театральность), Большим театром и Вторым советским театром (Рабочий дворец).
Следуя призыву Маяковского "менять содержание" "Мистерии - буф", мастерская создала свою редакцию пьесы (в программе значилось: "третья редакция, сделанная в "КЭМСТ"), в которой имелись картины: 5-я - "Голод" и 6-я - "Нэп"; таким образом, "Земля обетованная" здесь стала 7-й картиной. Вновь написанные работниками мастерской вставки давали отклики на события 1923 года: революционные выступления пролетариата в Руре (Германия) и страшное землетрясение в Японии.
Эскиз декорации 3-й картины 3-го действия "Мистерии-буфф" ("Земля обетованная"). Рисунок В. Маяковского. 1919
Из ряда неосуществленных замыслов сценического воплощения "Мистерии-буфф" особый интерес представлял проект ее постановки под открытым небом силами Театра имени Руставели (Тбилиси), разработанный талантливым режиссером К. А. Марджанишвили (перевод на грузинский язык Тициана Табидзе).
В середине двадцатых годов Маяковский на своих вечерах не раз читал отрывки из "Мистерии"; в частности читал он их, и выступая в США (1925).
На пятилетнем юбилее Театра имени Вс. Мейерхольда, отмечавшемся 25 апреля 1926 года, было показано четвертое действие "Мистерии-буфф" ("Рай").
П. А. Марков, заведовавший литературной частью Московского Художественного театра, много лет спустя рассказывал о своих переговорах с Маяковским осенью 1929 года: "Первым тщательно обсуждаемым предположением, к которому он не раз возвращался, была новая редакция "Мистерии - буфф",- видимо, он считал ее одним из самых дорогих ему созданий [...]. Думаю, что и Маяковского увлекала не столько возможность постановки в МХАТ, сколько непреодолимое стремление придать "Мистерии" новое, современное звучание, заполнить ее новыми, носящими злободневный характер кусками..." * . Но образы "Мистерии" были слишком уж далеки от манеры МХАТ.
* (П. А. Марков. В Художественном театре. Книга завлита. М., ВТО, 1976, стр. 266. )
Много лет "Мистерия-буфф" не появлялась на сцене, хотя и возникали проекты ее постановок. Первым после длительного перерыва обратился к ней Валерий Сысоев, игравший роль Человека будущего в мейерхольдовской постановке 1921 года: он показал "Мистерию" в Москве 16 ноября 1955 года как спектакль одного актера по сокращенному тексту второй редакции.
29 ноября 1956 года она впервые прозвучала в эфире. Сысоев ярко изображал множество действующих лиц, применяя трансформацию голосовых средств. "Мистерия" на долгие годы закрепилась в репертуаре радиовещания.
1 ноября 1957 года состоялась премьера "Мистерии-буфф" s Московском театре сатиры в постановке В. Н. Плучека. За основу была взята первая редакция, дополненная рядом реплик из второй. В этом спектакле не было крупных масштабов действия, как в московских постановках 1921 года. Театр стремился прежде всего раскрыть образы пьесы, особенно ее истинных героев - нечистых.
Через десять лет - в год 50-летия Октябрьской революции - "Мистерия-буфф" была показана в театрах Свердловска, Владивостока, Каунаса.
Ставилась "Мистерия-буфф" также на эстраде, в кукольном театре, на самодеятельной сцене, в кино, на радио, телевидении.
Зарубежные читатели и зрители стали знакомиться с "Мистерией-буфф" с начала 20-х годов, когда появлялись первые статьи о ней и публиковались переводы "Пролога семи нечистых пар" на различные языки.
Поэт Витольд Вандурский поставил этот пролог в 1922- 1927 годах в своем переводе на польский язык в нескольких самодеятельных коллективах Польши.
В 1933 году перевод второй редакции "Мистерии" на английский язык был опубликован в Нью-Йорке в сборнике "Шедевры русской драмы", в 1947 году перевод на итальянский язык - отдельной книжкой в Риме. Переводы на другие языки стали публиковаться начиная с 1957 года.
В Бухаресте она исполнялась по радио в 1958 году.
В 60-х и 70-х годах "Мистерия-буфф" ставилась во многих театрах и самодеятельных коллективах и социалистических и капиталистических стран: Румыния и ФРГ (1960), Чехословакия, Польша и ГДР (1962), Венгрия и Болгария (1967), Италия (1968).
Во всех зарубежных театрах "Мистерию-буфф" перерабатывали: в нее вводили куски нового текста, приближавшие ее к событиям нового времени и той страны, где она ставилась,- театры следовали предложению Маяковского: "меняйте содержание".
В ГДР она шла в 1967 году в крупном берлинском театре "Фольксбюне"; там она получила подзаголовок "Вариант для Германии": всемирный потоп трактовался как вторая мировая война; "нечистые" - немецкие рабочие и крестьяне - постепенно освобождаются от буржуазной идеологии и берутся за строительство социалистического государства. В городке Монтрёй (под Парижем) рабочие и студенты поставили в 1970 году спектакль "Земля обетованная", в котором объединили части трагедии "Владимир Маяковский" и "Мистерии-буфф". В Японии - в Токио - В: ознаменование 50-летия Октября "Мистерию" с огромным успехом разыграли восемь объединившихся студийных коллективов под руководством режиссера Корейа Сенда; изменения, внесенные в пьесу, отображали явления предвоенной и послевоенной политической жизни. В финале спектакля актеры поднимали большое полотнище с лозунгом "Да здравствует Октябрьская революция!".
Черты современности были внесены и в спектакль своеобразного шведского театра-корабля "Арена", объезжающего острова, на которых расположен Стокгольм (1973). "Мистерия-буфф" в новых редакциях шла и в театрах других столиц - Хельсинки (1970), Вены (1974), Копенгагена (1976). Наряду с переводами на языки тех стран, где она ставилась, опубликованы два перевода на испанский язык (Буэнос-Айрес, 1958, и Мадрид, 1971) и перевод на новогреческий (Афины, 1962).
Стихи "Мистерии-буфф", звучащие со сцен многочисленных зарубежных театров, входят в сознание зрителей как жгучие вести о сегодняшней борьбе и о грядущей победе передового человечества.
Первая редакция
Семь пар чистых. Семь пар нечистых.- По библейскому преданию, бог покарал людей за грехи всемирным потопом, но, чтобы жизнь на земле не прекратилась, велел праведнику Ною построить судно - ковчег - и спастись в нем самому с семейством и с парами "чистых" и "нечистых" животных.
Эскизы костюмов к "Мистерии - буфф": "Семь пар чистых" (Фрагмент). Рисунок В. Маяковского. 1919
Негус - титул государя Абиссинии (Эфиопии).
Раджа - индийский князь.
Пашй - титул высших сановников и военачальников в Турции (в прошлом).
Вельзевул - дьявол.
Златоуст (Иоанн Златоуст) - один из христианских проповедников.
Мафусаил - библейский персонаж, известный своей необычайно долгой жизнью (по преданию, 969 лет).
Жан-Жак Руссо (1712-1778) - французский просветитель, писатель, философ.
"Потерянный и возвращенный рай" - поэмы английского поэта Джона Мильтона (1608-1674) "Потерянный рай" (1667) и "Возвращенный рай" (1671).
Этуаль (франц.) - звезда.
Мефистофель - персонаж трагедии Гёте (1749-1832) "Фауст" и одноименной оперы Гунб (1818-1893).
Верзила Эйфеля - башня в 300 метров высотой, выстроенная по проекту инженера А. Г. Эйфеля в Париже в 1889 году.
Боши - презрительное название немцев (так французский народ называл немцев в первую мировую войну).
Дредноут (англ.) - крупный броненосный корабль.
Крушенье Помпеи - гибель римского города Помпеи в I веке нашей эры в результате извержения вулкана Везувий.
Шваб - житель одной из областей Германии.
Эвива (итал.) - Да здравствует!
Гох фатерлянд! (нем.) - Да здравствует отечество!
Совнеба - придуманный Маяковским "совет неба".
Знаменитое приключение Ноево - спасение Ноя в ковчеге во время легендарного всемирного потопа.
Арарат - гора в Турции. По библейской легенде, по окончании потопа Ноев ковчег оказался на Арарате.
Первой гильдии .- В дореволюционной России купцы, в соответствии с размерами капитала, делились на три гильдии. В первую входили самые богатые.
Эврика! (греч.) - "Я нашел!"
Бисмарочья - Бисмарк, Отто (1815-1898) - германский государственный деятель.
Правительствующий сенат - одно из высших правительственных учреждений царской России.
Мамаева рать - войско татарского хана Мамая (ум. в 1380), опустошавшего русские земли в XIV веке.
Алон занфан (франц. allons, enfants) - идемте, дети,- первые слова текста Марсельезы.
Антихрист - посланник дьявола в облике Христа.
Генисаретские воды .- По евангельской легенде, Христос перешел Генисаретское озеро (в Палестине), как по суше.
"Мой рай для всех, кроме нищих духом..." - Эти слова противопоставляются словам Христа из нагорной проповеди: "Блаженны нищие духом, ибо их есть царство небесное".
"От постов великих..." - Во время великого поста, продолжавшегося сорок дней (перед праздником пасхи), церковь предписывала верующим строгое воздержание.
"Легче верблюду пролезть сквозь иголье ухо..." - Маяковский перефразировал слова Христа: "Удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в царство божие" (Евангелие).
Назареи - уроженцы палестинского города Назарета, откуда, по евангельской легенде, происходил Христос.
Ню (франц.) - обнаженный. Картина, изображающая обнаженное тело.
Сиу - владелец кондитерской фабрики в дореволюционной Москве.
Гавриил - один из архангелов.
Елей - оливковое масло, употребляемое при богослужении.
X. и В.- "Христос воскресе" - буквы на куличах и пасхах.
"Долой тиранов, прочь оковы" - слова из старой революционной песни "Красное знамя".
"Травиата" (1853) - опера итальянского композитора Дж. Верди (1813-1901).
Героическое, эпическое и сатирическое изображение нашей эпохи
ДЕЙСТВУЮТ:
1. Семь пар чистых. Абиссинский негус, индийский раджа, турецкий паша, русский купчина, китаец, упитанный перс, толстый француз, австралиец с женой, поп, офицер-немец, офицер-итальянец, американец, студент.
2. Семь пар нечистых. Трубочист, фонарщик, шофер, швея, рудокоп, плотник, батрак, слуга, сапожник, кузнец, булочник, прачка и эскимосы: рыбак и охотник.
3. Дама-истерика.
4. Черти. Штаб Вельзевула
и два вестовых.
5. Святые. Златоуст, Лев Толстой, Мафусаил, Жан Жак Руссо и др.
6. Вещи. Машина, хлеб, соль, пила, игла, молот, книга и др.
7. Человек просто.
МЕСТА ДЕЙСТВИЙ
I. Вся вселенная.
II. Ковчег.
III. 1-я картина: Ад.
2-я картина: Рай.
3-я картина: Земля обетованная.
Пролог
Семь нечистых пар
Это об нас взывала земля голосом пушечного рева.
Это нами взбухали поля, кровями опоены́.
Стоим,
исторгнутые из земного чрева
кесаревым сечением войны.
Славим
восстаний,
бунтов,
революций день -
тебя,
идущий, черепа мозжа!
Нашего второго рождения день -
мир возмужал.
Бывает -
станет пароход вдалеке,
надымит
и уйдет по зеркальности водней,
и долго дымными дышишь легендами, -
так жизнь ускользала от нас до сегодня.
Нам написали Евангелие,
Коран,
«Потерянный и возвращенный рай»,
и еще,
и еще -
многое множество книжек.
Каждая - радость загробную сулит, умна и хитра.
Здесь,
на земле хотим
не выше жить
и не ниже
всех этих елей, домов, дорог, лошадей и трав.
Нам надоели небесные сласти -
хлебище дайте жрать ржаной!
Нам надоели бумажные страсти -
дайте жить с живой женой!
Там,
в гардеробах театров
блестки оперных этуалей
да плащ мефистофельский -
всё, что есть там!
Старый портной не для наших старался талий.
Что ж,
неуклюжая пусть
одёжа -
да наша.
Нам место!
Сегодня
над пылью театров
наш загорится девиз:
«Всё заново!»
Стой и дивись!
Занавес!
Расходятся. Раздирают занавес, замалеванный реликвиями старого театра.
Действие первое
На зареве северного сияния шар земной, упирающийся полюсом в лед пола. По всему шару лестницами перекрещиваются канаты широт и долгот. Меж двух моржей, подпирающих мир, эскимос-охотник, уткнувшийся пальцем в землю, орет другому, растянувшемуся перед ним у костра.
Эскимос-охотник
Эйе!
Эйе!
Рыбак
Горланит.
Дела другого нет -
пальцем землю тыркать.
Охотник
Рыбак
Где дырка?
Охотник
Рыбак
Что течет?
Охотник
Рыбак
(вскакивая, подбегая и засматривая под зажимающий палец)
О-о-о-о!
Дело нечистых рук.
Черт!
Пойду предупрежу полярный круг.
Бежит. На него из-за склона мира наскакивает выжимающий рукава француз. Секунду ищет пуговицу и, не найдя, ухватывает шерсть шубы.
Явление первое
Француз
Мосье эскимос!
Мосье эскимос!
Страшно спешно!
Пара минут…
Рыбак
Француз
Так вот:
сегодня
у себя в Париже
сижу я это,
ев филе,
не помню, другое что-то ев ли,
и вижу -
неладно верзиле Эйфеля.
Думаю - не бошей
блёф ли?
Вдруг гул.
На крышу бегу.
Виясь вкруг домовьего остова,
безводный прибой
суетне вперебой
бежал,
кварталы захлестывал.
Париж - тревожного моря бред.
Невидимых волн басовые ноты.
И за,
и над,
и под,
и пред
домов дредноуты.
И прежде чем мыслью раскинуть мог,
от немцев ли, или от…
Рыбак
Француз
Я весь
до ниточки взмок.
Смотрю -
все сухо,
но льется, и льется, и льет.
И вдруг,
крушенья Помпеи помпезней, картина разверзлась -
с корнем
Париж был вырван
и вытоплен в бездне
у мира в расплавленном горне.
Я очнулся на гребне текущих сёл,
я весь свой собрал яхт-клубский опыт, -
и вот
перед вами,
милейший,
всё,
что осталось теперь от Европы.
Рыбак
Н-немного.
Француз
Успокоится, конечно…
дня-с на два-с!
Рыбак
Да говори ты без этих европейских юлений!
Чего тебе надо? Тут не до вас.
Француз
(показывая горизонтально)
Разрешите мне… около ваших многоуважаемых тюленей!
Рыбак досадливо машет рукой костру, идет в другую сторону - предупреждать круг - и натыкается на выбегающих из-за другого склона измокших австралийцев.
Явление второе
Рыбак
(отступая в удивлении)
А еще омерзительней не было лиц?!
Австралиец с женой
(вместе)
Мы - австралийцы.
Австралиец
Я - австралиец.
Все у нас было.
Как то-с:
утконос, пальма, дикобраз, кактус…
Австралийка
(плача, в нахлынувшем чувстве)
И все утонуло…
Все на дне…
Рыбак
(указывая на разлегшегося француза)
Вот идите к ним!
А то они одне.
Собравшийся вновь идти эскимос остановился, прислушиваясь к двум голосам с двух сторон земного шара.
Крепчает!
Держитесь за северную широту!
Яреет!
Хватайтесь за южную долготу!
Явление третье
По канатам широт и долгот скатываются с земного шара немецкий и итальянский офицеры, дружески бросаются друг к другу. Оба вместе.
Паазвольте пожать!
Узнав врагов, отдергивают протянутые руки и, выхватывая на ходу сабли, бросаются.
Итальянец
Если б я бы знал!
Проклятый шваб!
Немец
Проклятый итальянец!
Если б знал, да я б!..
Итальянец
Эвива Италия!
Немец
Гох фатерлянд!
Француз бросается меж вцепившимися, австралиец обхватывает итальянца, австралийка - немца.
Француз
Бросьте вы!
Утопли!
Нет фатерляндов.
(вкладывая сабли)
Ну,
нет, так и не надо.
Рыбак
(качая головой)
Вот банда!
Прямо на голову вновь собравшемуся уйти эскимосу низвергается наш купчина.
Явление четвертое
Купец
Почтенные,
это безобразие!
Да рази я Азия?
«Уничтожить Азию» - постановление совнеба.
Да я же ж ни в жисть азиатом не был!
(Успокоившись немного.)
Сначала накрапывало,
потом пошло.
Дальше - больше,
больше - выше,
хлынуло в улицы,
рвануло крыши…
Тише!
Тише!
Француз
Слышите?
Слышите топот?
Потоп! потопом! потопу! о потопе! потопа!
Явление пятое
Впереди негус, за ним китаец, перс, турок, раджа, поп, студент, дама-истерика. Шествие замыкают вливающиеся со всех сторон все семь пар нечистых.
Негус
Хоть чуть чернее снегу-с,
но тем не менее
я - абиссинский негус.
Мое почтение!
Я покинул сейчас мою Африку.
Извивался в ней Нил, удав-река.
Как взъярился Нил, царство сжав в реку,
и потопла в нем моя Африка.
Хоть нет имения,
но тем не менее…
Рыбак
(досадливо)
…но тем не менее
мое почтение.
Слыхали! Слыхали!
Негус
Прошу не забываться!
С вами говорит негус,
и негус хочет кушать.
Что это?
Должно быть, вкусная собачка?
Рыбак
Я те дам - собачка!
Это морж, а не собачка.
Иди садись, да никого не запачкай.
(Обращаясь к остальным.)
А вам чего?
Китаец
Ничего!
Ничего!
Утоп мой Китай.
Перс
Персия,
моя Персия пошла на дно.
Раджа
Даже Индия,
Поднебесная Индия, и та…
Паша
И от Турции осталось воспоминание одно!
Тише!
Тише!
Что это за гул!
Дама-истерика
(ломая руки, отделяется от толпы)
Послушайте,
я не могу!
Не могу я среди звериных рыл!
Отпустите меня
к любви,
к игре.
Кто эти перила?
Эти тени перил,
стоящие берегами кровавых рек?
Послушайте,
я не могу!
Даже как любить, я забыла уже.
Отпустите!
Не надо!
Мимо я!
Я хочу детей,
я хочу мужей,
не могу я жить нелюбимая.
Послушайте, я не могу!
Француз
(успокаивая)
Да не трите глаз…
не кусайте губ…
(Продвигающимся к костру нечистым, заносчиво.)
А вы которых наций?
Нечистые
(вместе)
По свету всему гоняться
привык наш бродячий народина.
Мы никаких не наций.
Труд наш - наша родина.
Француз
Это пролетарии!
Пролетарии…
Пролетарии…
Кузнец
(французу, похлопывая его по изрядному животу)
Шум потопа, небось, в ушах-то?
Прачка
(ему же, насмешливо и визгливо)
Лег бы сейчас и уснул на кровати?
Пустить бы тебя в окопы да в шахты!
Проходящий рудокоп
(самодовольно)
Да -
мы ничего -
видали мокроватей.
Нечистые проходят, разделяя брезгливо жмущуюся толпу чистых, рассаживаются у костра. Толпа чистых смыкается за ними в круг. Паша вылазит в середину.
Паша
Правоверные!
Надо обсудить, что же произошло?
Давайте вникнем в суть явления.
Купец
Дело простое -
светопреставление.
А по-моему - потоп.
Француз
И вовсе не потоп,
а то б
дождик был.
Раджа
Да,
не было дождика.
Итальянец
Значит, и эта идея тоже дика…
Паша
Но все-таки -
что ж это, правоверные, произошло?
Давайте, правоверные, посмотрим в корень.
Купец
Народ, по-моему, стал непокорен.
Немец
Думаю, война, я.
Студент
Нет!
По-моему, причина иная.
По-моему, метафизическое…
Купец
(недовольно)
Война - метафизическое!
Начали с Адама.
По очереди!
По очереди!
Не устраивайте содома!
Паша
Тс!
Давайте говорить постепенно.
Ваше слово, студент.
(Оправдывается перед толпой.)
А то у него даже на губах пена.
Студент
Сначала
все было просто:
день сменила ночь,
и только
заря чересчур разнебесилась ало.
Потом -
законы,
понятия,
веры,
гранитные кучи столиц
и самого солнца недвижная рыжина -
все стало как будто немного текуче,
ползуче немного,
немного разжижено.
Потом как прольется!
Улицы льются,
растопленный дом низвергается на́ дом.
Весь мир,
в доменных печах революций расплавленный,
льется сплошным водопадом…
Господа, внимание!
Сюда моросят.
Жена австралийца
Хорошенькое моросят!
Измочило, как поросят.
Перс
Может, конец мира близок,
а мы
митингуем, орем и ржем.
Итальянец
(жмется к полюсу)
Становитесь сюда!
Теснее!
Здесь не закапает.
Купец
(наддавая коленкой зажимающего дыру с присущим этому народу терпением эскимоса)
Эй, ты!
Пошел к моржам!
Охотник-эскимос отлетает, и из открытой дыры забила в присутствующих струя. Веером рассыпались чистые, нечленораздельно оря.
И-и-и-и-и!
У-у-у-у-у!
А-а-а-а-а!
Через минуту все бросаются к струе.
Забить!
Заткнуть!
Зажать!
Отхлынули. Только австралиец остался у земного шара с пальцем в дыре. В общем переполохе взгромоздился на пару поленьев поп.
Братие!
Лишаемся последнего вершка.
Последний дюйм заливает водой.
(тихо)
Кто это?
Кто этот шкаф с бородой?
Сие на сорок ночей и на сорок ден…
Купец
Правильно!
Господь надоумил умно его!
Студент
В истории был подобный прецедент.
Вспомните знаменитое приключение Ноево.
Купец
(водворяясь на место попа)
Это глупости -
и история, и прецедент, и воопче…
Ближе к делу!
Купец
Давайте, братцы, построим копчег!
Жена австралийца
Правильно! Ковчег!
Студент
Вот охота!
Пароход построим!
Раджа
Два парохода.
Купец
Правильно!
Весь капитал вложу!
Те спаслись, а мы умнее тех, никак.
Общий гул
Да здравствует,
да здравствует техника!
Купец
Подымите руки -
кто за.
Общий гул
И рук не надо.
Видно за глаза.
И чистые и нечистые подымают руки.
Француз
(занявший место купца, со злобой осматривает кузнеца, поднявшего руку)
И ты туда же?
Да и не тщись ты!
Господа,
давайте не возьмем нечистых!
Будут знать, как нас ругать.
А ты умеешь пилить и строгать?
Француз
(поникая)
Я передумал.
Возьмем нечистых.
Купец
Только отберем непьющих и плечистых.
Немец
(влезая на место француза)
Тсс! Господа,
может быть, еще и не придется мириться с нечистыми.
К счастью,
мы не знаем, что с пятой частью света.
Галдите, и даже не побеспокоились узнать,
есть меж нами американцы ли.
Купец
(радостно)
Ну и голова!
Не человек, а германский канцлер.
Радость прорезает крик австралийки.
Что это?
Прямо из зала к напряженно вглядывающимся врывается американец.
Американец
Милостивые государи,
где здесь строят ковчег?
Вот
(протягивает бумагу)
от утопшей Америки
на двести миллиардов чек.
Молчаливое уныние. И вдруг вопль зажимающего воду австралийца.
Австралиец
Чего разглазелись? Будет пялиться!
Ей-богу, выну!
Коченеют пальцы…
Чистые засуетились. Заискивающе трутся к нечистым.
Француз
(кузнецу)
Ну что ж, товарищи,
построим,
а?
Незлобивый кузнец
А мне што!
По мне хоть…
(Машет рукой нечистым.)
Айда, товарищи!
Ехать, так ехать!
Нечистые подымаются. Пилы, рубанки, молотки.
Занавес
Действие второе
Палуба ковчега. По всем направлениям панорама рушащихся в волны земель. В низкие облака упирается запутанная веревками лестниц мачта. В стороне рубка и вход в трюм. Чистые и нечистые выстроились по близкому борту.
Батрак
Н-да!
Не хотел бы я нынче за борт.
Швея
Глянь-ка туда:
не волна, а забор!
Купец
Зря я это с вами спутался.
Всегда вот так,
без толка.
Мореплаватели тоже!
Нашли морского волка.
Фонарщик
Ишь, поднесла!
Гудит и стенает.
Швея
Какой там забор!
Закрыло стеною.
Француз
Да-с.
Очень глупо-с!
Говорю вам с прискорбием и болью-с.
Сидели бы.
Земля еще держится.
Какой ни на есть, а все-таки полюс.
Батрак
Что волки твои,
волнищами ляскают.
Оба эскимоса, шофер и австралийцы - сразу.
Глядите,
что это?
Что с Аляскою?
Негус
Ну и метнулась!
Что камень пращой.
Немец
Ухнулась!
Охотник
Рыбак
Прощай! Прощай! Прощай!
Француз
(расплакался, придавленный воспоминаниями)
Боже мой!..
Боже мой!..
Бывало,
всей семьей
соберемся у чайного столика -
плюшки,
икорка.
Булочник
(отмеряя кончик ногтя)
Чудно, ей-богу!
Ну, не жаль вот
ни столько.
Сапожник
Я водчонки припас.
Найдется рюмка?
Слуга
Найдется.
Рудокоп
Ребята,
идемте в трюм-ка!
Охотник
Ну, как моржонок?
Не очень поджарый ли?
Слуга
Ничего не поджарый,
славно поджарили.
Чистые одни. Нечистые спускаются в трюм, подпевая.
Что терять нам? Испугаться нам потопа ли?
Разустали ножки - по свету потопали.
Эх, и отдых в пароходах!
Эх!
И моржонка съесть и водочки хлебнуть не грех.
Эх, не грех!
Чистые окружили расхныкавшегося француза.
Перс
Стыдно, право!
Бросьте орать-то!
Купец
Перебьемся как-нибудь,
доползем до Арарата.
Негус
С голоду подохнешь, пока гора-то.
(Прислушивается к шуму в трюме.)
Ишь, ржут!
Студент
Чего им!
Наловили рыбы и жрут.
Возьмем сеть или острогу и тоже давайте ловить.
Немец
О-с-т-р-о-г-у?
А как обращаться ею?
Я только шпагой в человеке ковырять умею.
Купец
Я закинул сеть,
думал - рыбину выну,
умаялся,
и ничего -
одну травину.
Паша
(сокрушенно)
До чего доросли:
первой гильдии
И жрут водоросли.
Итальянец
(многозначительно подымает палец)
(Немцу.)
Послушайте!
Чего это мы так тогда?
Что это нас так задело?
У нас теперь общий враг.
(Указывает на трюм. Берет под руку и отводит, на ходу говоря.)
У меня к вам вот что за дело…
Пошептавшись, возвращаются.
Немец
(держит речь)
Господа!
Мы все такие чистые.
Нам проливать за работой пот ли?
Давайте заставим нечистых, чтоб они на нас работали.
Студент
Я б их заставил!
Да куда мне -
чахл!
А из них любой - косая в плечах.
Итальянец
Боже сохрани драться!
Не драться,
а пока выжирают меню,
пока восседают,
пия и оря,
возьмем и подложим им свинью…
Немец
Выберем им царя!
(удивленно)
Зачем царя?
Немец
А затем, что царь издаст манифест -
все кушанья мне, мол, должны быть отданы.
Царь ест,
и мы едим -
его верноподданные.
Паша
Купец
(радостно)
Я же говорил вам -
Бисмарочья головка!
Австралийцы
Выбираем скорей!
Но кого?
Кого же?
Итальянец и француз
Правильно!
Ему и в руки вожжи.
Купец
Какие вожжи?
Немец
Ну, как их там…
Бразды правления, что ли…
Чего придираетесь?
Смысл один.
(Негусу.)
Взлазьте, господин.
(Французу, паше и студенту.)
Вы строчите манифест:
с божьей, мол, милости…
а мы - сюда,
чтоб не успели вылезти.
Паша и прочие строчат манифест. Немец с итальянцем разматывают перед выходом из трюма канат. Пошатываясь, вылазят нечистые. Когда последний выполз на палубу, итальянец и немец меняются местами - и нечистые опутаны.
Явление первое
Немец
(сапожнику)
Эй,
ты!
Ступай под присягу!
Сапожник
(плохо разбираясь в событиях)
Можно, я лучше прилягу?
Итальянец
Я тебе прилягу -
не встанешь сто лет!
Господин поручик,
наводите пистолет!
Француз
Ага!
Протрезвели!
Вот так оно проще.
Некоторые нечистые
(грустно)
Попались, братцы.
Как куры во́ щи.
Австралиец
Шапки долой!
У кого там шапка?
Китаец и раджа
(подталкивают попа, стоящего под рубкой, возглавляемой негусом)
Читай же,
читай, стоят не дыша пока!
(по бумаге)
Божьей милостью
мы,
царь изжаренных нечистыми кур
и великий князь на оных же яйца,
не сдирая ни с кого семь шкур, -
шесть сдираем, седьмая оставляется, -
объявляем нашим верноподданным:
волоките всё -
рыбу, хлеб, овощь, свинят
и чего найдется съестного прочего.
Правительствующий сенат
не замедлит
разобраться в грудах добра,
отобрать и нас попотчевать.
Импровизированный сенат из паши и раджи.
Слушаемся, ваше величество!
Паша
(распоряжается) (Австралийцу.)
Вы - в каюты!
(Австралийке.)
Вы - в кладовые!
(Общее.)
Чтоб нечистый ничего дорогой не выел.
(Купцу, отматывая для него булочника.)
Вы вот с ним спускайтесь в трюм.
Я с раджою на палубе все просмотрю.
(Общее.)
Прита́щите сюда и возвращайтесь снова.
Радостный гул чистых
Навалим целую гору съестного!
(потирая руки)
А после братски поделимся добычею
по христианскому обычаю.
Явление второе
Конвоируемые офицерами, нечистые понуро спускаются в трюм, за ними - чистые, кроме сената, обшаривающего палубу. Первым возвращается австралиец. На огромном блюде моржонок. Складывает перед негусом - и обратно в трюм.
Явление третье
Китаец с австралийкой
(конвоируя булочника)
Этот бьет челом куличом.
Явление четвертое
Студент
(с плотником)
Сельдь у него.
Объедена наполовину.
Явление пятое
Купец
(с шофером)
Вот этот в хранении колбасы уличен.
Явление шестое
(с швеей и прачкой)
Сахар.
Чуть не изо рта у них вынул.
Явления седьмое, восьмое и девятое
Француз возвращается, как и все. Перс деловито приносит бутыль - и обратно. Сенат притащил связку баранок и юркнул в трюм. Минуту на сцене один негус, сосредоточенно уплетающий принесенное. Затем, усталые, вылезают чистые и, завалив люк, направляются к трону, хвастаясь.
Француз
Я ростбиф нашел -
и целый кус!
Китаец
Занятно знать,
каков он на вкус.
Австралиец
Моржонок попался -
румян, сочен.
Раджа
Проголодались?
Француз
(Попу.)
Взбираются к негусу. Перед негусом пустое блюдо. В один грозный голос.
Что здесь?
Гуляла мамаева рать?!
(в исступлении)
Один ведь,
один -
и чтоб столько сожрать!
Паша
Взял бы да и грохнул по сытой роже.
Негус
Молчать!
Я помазанник божий.
Немец
Помазанник!
Помазанник!
Лег бы, как мы…
Итальянец
На голодный желудок.
Раджа
Тьфу!
Не об этаком думал дне я.
Купец
Ляжем.
Утро вечера мудренее.
Укладываются. Ночь. По небу быстро проходит луна. Луна склоняется. Рассвет. В синем утре приподымается фигура итальянца, с другой стороны приподымается немец.
Итальянец
Вы спите?
Немец отрицательно качает головой.
Итальянец
Проснулись в эту по́рищу?
Немец
Уснешь тут!
В животе такой разговорище.
Ну, поговори, поговори еще!
Купец
(вмешиваясь)
Всё котлеты снятся.
(издали)
А что ж еще могло сниться!
(Негусу.)
Ишь, проклятый! Так и лоснится.
Австралиец
Холодно.
Да и ночь мокра-то.
Француз
(после короткой паузы)
Господа,
знаете, что?..
Я чувствую, что я становлюсь демократом.
Немец
Вот новость!
Я всегда народ любил без памяти.
Перс
(ехидно)
А кто предлагал его величеству к стопам идти?
Итальянец
Бросьте ваши ядовитые стрелы.
Самодержавие как форма правления
несомненно устарело.
Купец
Устареет, если ни росинки не попало в рот.
Немец
Серьезно! Серьезно!
Назревает переворот.
Довольно распрь,
покончим с бранью!
Ура!
Ура Учредительному собранию!
(Отваливают люк.)
Ура! У-р-а!
(Друг другу.)
Наяривайте!
Жмите!
Явление десятое
Из люка лезут разбуженные нечистые.
Сапожник
Что это? Перепились?
Кузнец
Купец
Граждане, пожалте на митинг!
(Булочнику.)
Гражданин, вы за республику?
Нечистые
(хором)
Митинг? Республику? Какую такую?
Француз
Стойте!
Сейчас интеллигенция растолкует.
(Студенту.)
Эй, вы, интеллигенция!
«Интеллигенция» и француз влазят на рубку.
Француз
Объявляю собрание открытым.
(Студенту.)
Ваше слово.
Студент
Граждане!
У этого царищи невозможный рот!
Правильно!
Правильно, гражданин оратор!
Студент
Всё, проклятый, как есть сожрет!
Правильно!
Студент
И никто никогда не доползет до Арарата.
Правильно!
Правильно!
Студент
Довольно!
Рвите цепи ржавые!
Общий гул
Долой,
долой самодержавие!
Купец
(негусу)
Попили кровушки,
нагадили народу…
Француз
(негусу)
Эй, ты,
алон занфан
в воду!
Общими усилиями раскачивают негуса и швыряют за борт. Затем чистые берут под руки нечистых и расходятся, напевая.
Итальянец
(рудокопу)
Товарищи!
Вы даже не поверите.
Я так безумно рад:
нет теперь этих вековых преград.
Француз
(кузнецу)
Поздравляю вас!
Рухнули вековые устои.
Кузнец
(неопределенно)
Француз
Остальное устроится,
остальное - пустое.
(швее)
Теперь мы - за вас, вы - за нас.
Купец
(довольный)
Так, так! Води за но́с.
Француз
(на рубке)
Ну, граждане, довольно,
погуляли всласть.
Давайте организуем демократическую власть.
Граждане,
чтобы все это было скоро и быстро,
мы вот, - упокой, господи, душу негуса, - мы вот тринадцать
будем министры и помощники министров,
а вы - граждане демократической республики, -
вы будете ловить моржей, шить сапоги, печь бублики.
Возражений нет?
Принимаются доводы?
Батрак
Ладно!
Было бы недалеко до воды!
Хором
Да здравствует! Да здравствует демократическая республика!
Француз
А теперь я
(нечистым)
вам предлагаю работать.
(Чистым.)
А мы - за перья.
Работайте,
несите сюда,
а мы это всё поделим поровну, -
последняя рубашка пополам будет порвана.
Явления одиннадцатое и двенадцатое
Чистые устанавливают стол, располагаются с бумагами, и когда нечистые приносят съестное, записывают во входящие и по уходе с аппетитом съедают. Булочник, пришедший во второй раз, пытается заглянуть под бумаги.
Чего глазеешь?
Отойди от бумаг!
Это, брат, дело не твоего ума.
Явление тринадцатое
Кузнец и рыболов
Давайте делиться обещанным.
(возмущенно)
Братие!
Рановато еще о пище нам.
Раджа
(отводя их от стола)
Там акулу поймали.
Присмотритесь к акуле -
не несет яиц, не приспособлена к молоку ли.
Кузнец
(угрожая)
Все равно, раджа, паша ли вы,
как говорится у турок:
«Эй, паша, не пошаливай!»
Явление четырнадцатое
Уходит и через минуту возвращается вкупе с прочими нечистыми; подходят к столу.
Кузнец
Учат!
Сколько ни дои акул -
не быть из акулы молоку.
Сапожник
(пишущим)
Пора обедать!
Скорей кончай-ка!
Итальянец
Обратите внимание,
как это красиво:
волны и чайка.
Батрак
Поговорим-ка лучше о щах и о чае.
К делу!
К делу!
Нам не до чаек.
Напирая, опрокидывают стол. На палубу грохаются пустые тарелки.
Швея и прачка
(грустно)
Всё совет министерский вылакал.
Плотник
(вскакивая на опрокинутый стул)
Рудокоп
Товарищи!
Что ж это?
Раньше жрал один рот, а теперь обжирают ротой?
Республика-то оказалась тот же царь, да только сторотый.
Француз
(ковыряя в зубах)
Чего кипятитесь?
Обещали и делим поровну:
одному - бублик, другому - дырка от бублика.
Это и есть демократическая республика.
Купец
Надо же ж кому-нибудь и семечки - не всем арбуз.
Нечистые
Мы вам покажем классовую борьбу!
Немец
Стойте, граждане!
Наша политика…
Нечистые
А ну,
с четырех концов подпалите-ка!
Покажем им, какая такая политика!
Держись,
запахнет гарью.
Подпалим революцией,
что твою Болгарию.
Вооружаются сложенным чистыми во время обеда оружием, загоняют чистых на корму. Мелькают пятки сбрасываемых чистых. Только купец забился в угольный ящик.
Мадам-истерика
(все время путающаяся под ногами, заломила руки)
И опять и опять разрушается кров,
и опять и опять смятенье и гул…
Довольно!
Довольно!
Не лейте кровь!
Послушайте, я не могу!
Батрак
Ишь, проклятая!
Распустила слюнки!
Революция вам, мадам, не юнкер.
(Вежливо берет ее. Дама вцепляется в руку.)
Ишь, злюка!
Кузнец
Вали ее, ребята, в дырку люка!
Трубочист
Не задохлась бы тама -
все-таки дама.
Батрак
Что мямлить?
Вернутся - нас же распнут на кресте.
Нечистые
Правильно!
Правильно!
Или мы - или те!
Кузнец
Товарищи!
Сапогами отшвыривайте кликуш.
Эй, народ, чего не ликуешь?
Ликуй!
Булочник
Ликуй!
А велико ли хлеба запасено?
Швея
Ликуй! Когда мысли только о хлебе.
Фонарщик
Ликуй! Если всюду одни только хляби.
Трубочист
Ликуй! Когда ни крошки не осталось на корме.
Несколько - сразу.
«Ликуй» кричишь!
Ты нас накорми.
Мы голодны.
Мы устали.
Не пройдешь шагов и ста.
Батрак
Голодны? Устали?
Разве бывает усталь у стали?
Прачка
Мы не сталь.
Кузнец
Так будемте сталь.
Не останавливаться на половине ж.
Съеденное в утопших,
назад не вынешь.
Теперь об одном осталось ратовать,
чтоб сила не иссякла до места Араратова.
Пусть нас бури бьют,
пусть изжарит жара,
голод пусть -
посмотрим в глаза его,
будем пену одну морскую жрать.
Мы зато здесь всего хозяева!
Хором
Правильно!
Идем себя закалять!
Спускается та же ночь. Кузнец раздувает горн. Быстро бежит луна.
Кузнец
Идите же!
Работы не было наваленней.
Никогда сильнее не требовалось починок.
Собственные груди ставьте на наковальни.
Эй! Кто для почина?
Батрак
Мне надо новые поставить подковы.
Плотник
Руку подправьте - не очень узловата.
Рыбак
Мне надо на грудь чего-нибудь такого.
Фонарщик
Ноги подделайте, а то - вата.
Подходят один за другим, работает кузнец. Стальные и выправленные идут от горна, рассаживаются по палубе. Утро. Холодно и голод.
Шофер
Без еды - все равно что машина без дров.
Рудокоп
Даже я сдаю, уж на что здоров.
Охотник
Слабеет от голода за мускулом мускул.
Швея
(прислушиваясь)
Слушайте,
что это?
Слышите музыку?
От нее отсаживаются, смотрят испуганно. Некоторые пятятся в трюм. Но не разумнее и голос плотника.
Плотник
Антихрист речь повел нам
об Арарате и рае.
(Испуганно вскакивает, пальцем за борт.)
Кто там
идет по во́лнам,
в кости свои играет?
Трубочист
Брось ты!
Море го́ло.
Да и кому являться?
Сапожник
Вон он!
Идет!
Это голод
нами идет разговляться!
Батрак
Что ж, иди!
Нет здесь таких, кто упал бы.
Товарищи, враг у борта́!
Живо!
Все на палубы!
Голод
сам идет на абордаж.
Явление пятнадцатое
Выбегают, шатаясь, вооруженные чем попало. Рассвело. Пауза.
Что ж, иди!
Никого…
И вот
снова будем смотреть бесплодное лоно вод.
Охотник
Так вот молишь о тени в печах пустыни,
умирая ж -
видишь, будто пустыня стынет.
Мираж!
Шофер
(приходит в страшное волнение, поправляет очки, всматривается. Кузнецу)
Там вот,
на западе -
не заметишь ли точечки?
Кузнец
Что глядеть?
Все равно что на хвост надеть или в ступе истолочь очки.
Шофер
(отбегает, шарит, лезет с трубой на рею - и через минуту его рвущийся от радости голос)
Арарат! Арарат! Арарат!
Со всех концов.
О, как я рада!
О, как я рад!
Вырывают у шофера трубу. Сгрудились.
Плотник
Где он? Где?
Кузнец
Да вот виднеется
направо от…
Плотник
Что это?
Приподнялось.
Выпрямилось.
Идет.
Шофер
То есть как - идет?
Арарат - гора и ходить не может.
Глаза потри.
Плотник
Сам три.
Смотри!
Шофер
Да, идет.
Человек какой-то.
Да, человек.
Старый с посохом.
Молодой без посоха.
Эк,
идет по воде, что по-суху!
Швея
Колокола, гудите!
Вздыбливайте звон!
Бросайте работу!
Останавливайте заводы!
Это он!
Он шел, рассекая генисаретские воды!
Кузнец
У бога есть яблоки,
апельсины,
вишни,
может вёсны стлать семь раз на дню,
а к нам только задом оборачивался всевышний,
теперь Христом залавливает в западню.
Батрак
Не надо его!
Не пустим проходимца!
Не для молитв у голодных рты.
Ни с места!
А то рука подымется.
Эй,
кто ты?
Явление шестнадцатое
Самый обыкновенный человек входит на замершую палубу.
Кто я?
Я - дровосек
дремучего леса
мыслей,
извитых лианами книжников,
душ человечьих искусный слесарь,
каменотес сердец булыжников.
Я в воде не тону,
не горю в огне -
бунта вечного дух непреклонный.
В ваши мускулы
я
себя одеть
пришел.
Готовьте тела́-колонны.
Сгрудьте верстаки, станки и горны.
Взлезу на станки и на горны я.
Сбивают груду.
Эта ставка
последняя у мира в игорне.
Слушайте!
Новая проповедь нагорная
Еще грома́ себя не изгрохали,
горы бурь еще не отухали.
О, горе тем, кто вцепились - рохли! -
земным ковчегам в плывущую рухлядь!
Араратов ждете?
Араратов нету.
Никаких.
Приснились во сне.
А если
гора не идет к Магомету,
то и черт с ней!
Не о рае Христовом ору я вам.
где постнички лижут чаи без сахару.
Я о настоящих земных небесах ору.
Судите сами: Христово небо ль,
евангелистов голодное небо ли?
В раю моем залы ломит мебель,
услуг электрических покой фешенебелен.
Там сладкий труд не мозолит руки,
работа розой цветет по ладони.
Там солнце такие строит трюки,
что каждый шаг в цветомории тонет.
Здесь век корпит огородника опыт -
стеклянный настил, навозная насыпь,
а у меня
на корнях укропа
шесть раз в году росли ананасы б.
(хором)
Мы все пойдем!
Чего нам терять!
Но пустят ли нашу грешную рать?
Человек
Мой рай для всех,
кроме нищих духом,
от постов великих вспухших с луну.
Легче верблюду пролезть сквозь иголье ухо,
чем ко мне такому слону.
Ко мне -
кто всадил спокойно нож
и пошел от вражьего тела с песнею!
Иди, непростивший!
Ты первый вхож
в царствие мое небесное.
Иди, любовьями всевозможными разметавшийся прелюбодей,
у которого по жилам бунта бес снует, -
тебе, неустанный в твоей люботе
царствие мое небесное.
Идите все, кто не вьючный мул.
Всякий, кому нестерпимо и тесно,
знай:
ему -
царствие мое небесное.
Хором
Не смеется ли этот над нищими?
Где они?
Дразнишь какими странищами?
Человек
Длинна дорога.
Надо сквозь тучи нам.
Хором
Каждую тучу сразим поштучно!
Человек
А если ад взгромоздится за адом?
Хором
Пойдем и туда!
Не попятимся задом.
Веди нас!
Где она?
Человек
Где?
На пророков перестаньте пялить око,
взорвите все, что чтили и чтут.
И она, обетованная, окажется под боком -
вот тут!
Конец.
Слово за вами. Я нем.
Исчезает. На палубе недоумение.
Сапожник
Кузнец
По-моему, он во мне.
Батрак
Думаю, заблагорассудилось и в меня ему…
Несколько
Кто он?
Кто этот дух невменяемый?
Кто он -
без имени?
Кто он -
без отчества?
Зачем он?
Какие кинул пророчества?
Кругом потопа смертельная ванная.
Пускай!
Найдется обетованная!
Кузнец
Зловещ пучин разверзшийся рот.
(Рукой на реи.)
Дорога одна - сквозь тучи вперед!
Бросаются к мачте. Хором.
Сквозь небо - вперед!
Вскарабкиваются, и уже на реях развертывается боевая песнь.
Батрак
Мы сами теперь громоногая проповедь.
Идемте силы в сражении пробовать!
Идем,
идем последнее пробовать!
Сапожник
Там всем победителям отдых за боем.
Пусть ноги устали, их в небо обуем!
Обуем!
Кровавые в небо обуем!
Плотник
Распахнута твердь
небесам за ограду!
По солнечным трапам,
по лестницам радуг!
По солнечным сходням,
качелями радуг!
Рыбак
Довольно пророков!
Мы все Назареи!
Скользите на мачты,
хватайтесь за реи!
На мачты!
На мачты!
За реи!
За реи!
Явление семнадцатое
«За реи!» - замирает в облаках. Когда скрывается последний, из угольного ящика, осматриваясь, пролазит купец, задирает голову, качает головой на мачту и, посмеиваясь, говорит.
Надо же ж быть ослом!
(Обводит рукой ковчег.)
Добра на четыреста тысяч
минимум.
Даже если на слом.
Но недолговечна купцова радость, - задранная голова перетянула, купец кувыркается за борт.
Занавес
Действие третье
Картина первая
Ад. В три яруса протянуты дымно-желтые тучи. На верхнем ярусе надпись: «Чистилище», на среднем: «Ад», на нижнем, свесив ноги, восседают два черта.
Первый
Два слова по поводу пищи:
трудно нам без попов в аду,
а из России, как на грех, гонят попищей.
Второй
(вглядываясь вниз)
Что это маячит там?
Первый
Второй
Зачем мачта? Какая мачта?
Первый
Пароход какой-то.
Да, корабль!
Кают огни.
Жизнь недорога!
Смотри, по тучам тела карабкают,
сами лезут черту на рога.
Второй
Старик-то наш
обрадуется донельзя.
(Огрызается на первого.)
Тише ты, черт,
нельзя, чтоб без гула!
Беги, предупреди штаб
Вельзевула.
Явление первое
Первый бежит. Над средним ярусом показывается Вельзевул. Ладонь ко лбу. Над ярусом приподымаются черти.
Вельзевул
(убедившись, орет)
Эй, вы,
черти!
Волоките котёлище!
Да дров побольше -
суше,
толще!
Прячься за тучи, батальон сторогий!
Чтоб никто из тех не ушел с дороги!
Явление второе и третье
Черти притаились. Снизу доносится: «На мачты, на мачты! За реи, за реи!» Вваливается толпа нечистых, и моментально же вываливаются черти с вилами наперевес.
Черти
У-у-у-у-у-у-у!
А-а-а-а-а-а-а!
У-у-у-у-у-у-у!
А-а-а-а-а-а-а!
Кузнец
(указывая на крайних, швее со смехом)
Как тебе нравятся эти трое?
Ишь, стараются! Землю роют.
Гвалт начал надоедать. Цыкнули нечистые. Т-с-с-с-с-с! Смолкли растерявшиеся черти.
Нечистые
Черти
(нерешительно)
Батрак
(на чистилище)
Товарищи!
Не останавливаться!
Прямо туда!
Вельзевул
Да-да!
Черти, вперед!
Не пускать в чистилище!
Батрак
Послушайте -
это что за стиль еще?
Кузнец
Бросьте вы это!
Вельзевул
(обиженно)
То есть как бросить?!
Кузнец
Да так.
Стыдно!
Все-таки старый черт,
у самого проседь.
Нашли, ей-богу, чем стращать!
На заводе
чугуноплавильном
не бывали, чать?
Вельзевул
(сухо)
Не был я на вашей плавильне.
Кузнец
То-то!
А то б повылинял
шерсткой.
Живешь себе тут
щеголем,
гладкий такой да жесткий.
Вельзевул
Хорош гладкий,
хорош жесткий!
Довольно разговаривать! Пожалте на костры!
Булочник
Остри!
Нашел чем пугать!
Смешно, ей-богу!
Да у нас
в Питере
вам бы еще заплатили
за такую головню,
Холод.
А у вас благодать.
Сплошное ню.
Вельзевул
Довольно шутить!
Трепещите за души!
Всех вас серой сейчас же задушим!
Кузнец
(сердясь)
Хвастают тоже!
Что у вас? -
Слегка попахивает серою.
У нас как пустят удушливым газом -
вся степь от шинелей становится серою,
дивизия разом валится наземь.
Вельзевул
Побойтесь, говорю вам, раскаленных жаровен!
На вилах будете,
час неровен.
Батрак
(выходя из себя)
Да что ты кичишься какими-то вилами!
Твой глупый ад - все равно что мед нам.
Бывало,
в атаке
три четверти выломит
в одно дуновенье огнем пулеметным.
Черти развесили уши.
Вельзевул
(старается поддержать дисциплину)
Чего стоите?
Разинули рот!
Может, он все это врет!
Батрак
(зверея)
Я вру?!
Сидите тут,
пещеры пещерите!
Черти!
Слушайте!
Я вам расскажу…
Черти
Батрак
…про нашу земную жуть.
Что ваш Вельзевул!
У нас паук такой
клещами тыщами
всю землю сжал в обескровленный пук,
рельс паутиною выщемил.
У вас хоть праведников нет и детей, -
рука, небось, не подымается мучить, -
а у нас и те!
Нет, черти,
у вас здесь лучше.
Как какой-нибудь некультурный турок,
грешника с размаха саданёте на́ кол,
а у нас машины,
а у нас культура…
(из толпы чертей)
Батрак
Человечину жрете?
Невкусное сырье!
Я б к Сиу
вас свел, каб не было поздно.
(из толпы чертей)
Но?
Серьезно?
Батрак
А негров видели дубленые кожи, -
на переплеты, чтоб мог идти?
В ухо гвоздь?
Пожалуйста, отчего же!
А шерсть свиную хотите под ногти?
Посмотрели солдата в окопе вы бы:
сравнить если с ним -
ваш мученик сноб…
Черти
Довольно!
Шерсть подымается дыбом!
Довольно! довольно!
Такой озноб!
Батрак
Думаете, страшно?
Развели костерики,
развесили чанки́.
Какие вы черти?
Да вы щенки!
Ремни вас на фабриках
растягивали по суставам?
Вельзевул
(смущенно)
Ну, вот!
В чужой монастырь со своим уставом,
Батрак
Что,
только на робких пасти щерите?
Черти
Ну что вы, ей-богу, пристали?
Черти, как черти!
Вельзевул идет к батраку заминать разговор.
Вельзевул
Я б вас пригласил хлеб-соль откушать
в гости,
да какое теперь угощение -
кожа да кости.
Сами знаете, какие теперь люди?
Изжаришь, так его и незаметно на блюде.
Нет этих мешочников в ризе.
Сами понимаете - продовольственный кризис.
Притащили на днях рабочего
из выгребных ям,
так не поверите - нечем потчевать.
Батрак
(брезгливо)
Пошел к чертям!
(К давно уже нетерпеливо ждущим рабочим.)
Айда, товарищи!
Нечистые двинулись; к последнему прицепился черт помоложе.
Черт
Счастливого пути!
Устраивайтесь как-нибудь по-новому,
без лишней святости,
а то какая там, например, троица?
И мы к вам придем, когда все устроится.
Сидишь тут,
не евши
дней по пяти,
а у чертей,
известно,
чертовский аппетит.
Нечистые двинулись ввысь. Ломаемые, падают тучи. Тьма. Из тьмы и обломков опустевшей сцены вырисовывается следующая картина, а пока по аду гремит песня нечистых.
Кузнец
Телами адовы двери пробейте!
Чистилище в клочья!
Вперед!
Не робейте!
Чистилище вдребезги!
Так!
Не робейте!
Рудокоп
Вперед!
От отдыха тело отучим!
По ярусам выше!
Шагайте по тучам!
Шагайте по ярусам!
Выше!
По тучам!
Конец первой картины
Картина вторая
Рай. Облако на облаке. Белесо. По самой середине, чинно рассевшись по облачью, райские жители. Мафусаил ораторствует.
Мафусаил
Святейшие!
Идите в светлейшее мощи оправить,
почище начистьте дни-ка.
Глаголет Гавриил -
грядет
больше чем дюжина праведников.
Святейшие!
Примите их в свою среду.
Что мышью, голод играет ими,
им гадит ад,
но они бредут…
Райские
(степенно)
Сразу видно - достойнейшие люди.
Примем.
Обязательно примем.
Мафусаил
Надо стол накрыть,
выйти вместе.
Торжественнейшую встречу устроить надо нам.
Райские
Вы здесь старейший и будьте церемониймейстер.
Мафусаил
Да я не умею…
Ладно, ладно!
Мафусаил
(кланяется, идет распоряжаться столом. Выстраивает святых)
Вот сюда Златоуст.
Готовь приветственный тост:
- Мы, мол, все приветствуем, а такожде и Христос…
Сам знаешь, тебе и книги в руки.
Вот сюда Толстой, -
у тебя вид хороший, декоративный,
стал и стой.
Сюда - Жан Жак.
Так и развертывайтесь анфиладою,
а я пойду стол присмотреть.
Доишь облака, сын мой?
Ангел
Мафусаил
Надоишь - и на стол.
Нарежьте даже
облачко одно,
каждому по ломтику.
Для отцов святейших главное не еда же,
а речи душеспасительные, которые за столом текут.
Святые
Ну что,
не видно пока?
Чтой-то край у облака подозрительно дут.
Идут! Идут! Идут! Идут!
Неужели это они?
В рай, а будто трубочисты грязные.
Вымоем.
М-да, святые-то, оказывается, разные.
Явление первое
Снизу доносится
Орите в ружья!
В пушки басите!
Мы сами себе и Христос и спаситель!
Мы сами Христос!
Мы сами спаситель!
Вваливаются, пробивая облако пола, нечистые.
Хором
Ух, и бородастые!
Штук под триста!
Мафусаил
Пожалте, пожалте -
тихая пристань!
Понапустили народу шалого!
Ангелы
Драсьте, драсьте!
Добро пожаловать!
Мафусаил
А ну-ка, Златоуст, займись-ка тостом!
Нечистые
Какие там тосты!
Мы устали,
как собаки, голодны!
Мафусаил
Терпение, братие!
Сейчас,
сейчас накормим досыта.
Мафусаил ведет нечистых к месту, где на облачном столе облачное молоко и облачный хлеб.
Плотник
Нашагался.
Нельзя ли какой-нибудь стул?
Мафусаил
Нет-с,
в раю нет.
Плотник
Чудотворца б пожалели -
стоит вон сутул.
Рудокоп
Не ругайся.
Главное - подкрепление сил.
Набрасываются на ковши и краюхи, сначала удивляются, потом, негодуя, откидывают бутафорию.
Мафусаил
Кузнец
(грозно)
Вкусил, вкусил!
А нет чего посущественней?
Мафусаил
Не купать же бестелых существ в вине?
Нечистые
Ждем вас, проклятых,
смиренно умираем мы.
Кабы люди знали, что это впереди!
У нас у самих
такими раями
хоть пруд пруди.
Мафусаил
(указывая на святого, которому орал кузнец)
Не орите, неудобно.
Ангельский чин.
Рыбак
Поговорили бы лучше с чином:
не сварит ли чин ваш щи нам.
Не так мы себе это представляли.
Охотник
Нора!
Сущая нора!
Шофер
И не похоже на рай.
Сапожник
Так, голубчики,
дорвались до рая!
Слуга
Ну, доложу вам, дыра, я!
Батрак
Что ж, вы так вот и сидите?
Один из ангелов
Зачем?
Случается и на землю
к праведному брату или сестре пойти,
и возвращаемся, елей свой излив там.
Слуга
Так вот перышки по тучам и трепите?!
Чудаки!
Обзавелись бы лифтом.
Второй ангел
А мы метки на облаках вышиваем, -
Х. и В. -
Христовы инициалы.
Слуга
Вы б еще подсолнухи грызли.
Провинциалы!
Батрак
Побывали б у меня на земле они,
отучил бы лодырей от лени!
Поют вот:
«Долой тиранов, прочь оковы».
И до вас доберутся,
не смотрите, что высоко́ вы.
Швея
Совсем, как в Питере:
население скучено,
еда скушана.
Нечистые
Скучно у вас.
Ох, и скушно!
Мафусаил
Что поделаешь, такой уж строй у нас.
Оно, конечно,
многое не благоустроено-с.
Батрак
Как отсюда вылезти?
Мафусаил
Спросите у Гавриила.
Батрак
А Гавриил который?
Все - как один!
Мафусаил
(гордо разглаживая бороду)
Ну, не скажите,
есть и отличие, -
вот, например, бороды длина-с.
Нечистые
Чего разговаривать?
Крушите!
Это учреждение не для нас.
Батрак
К обетованной!
Ищите за раем.
Шагайте!
Рай шажищами взроем.
Найдем!
Хоть всю вселенную взроем!
Ломают рай, вздымаясь ввысь.
Кузнец
Но когда сквозь обломки рая долезли до верха, перебивает кузнеца швея:
Да что кормить голодных зарей!
Прачка
(устало)
Ломаем, ломаем и ломаем мы
тучи.
Не время ли мимо им?
Скоро ли, скоро ли маями
тело усталое вымоем?
Куда?
Не очутимся в новом аду ли?
Надули нас!
Нас надули!
А дальше что?
Чем дальше, тем жутче.
(Подумав.)
Вперед трубочиста! Иди, лазутчик!
Из тьмы обломков рая вырастает новая, и последняя, картина.
Конец второй картины
Картина третья
Обетованная страна. Огромнейшие, во всю сцену, ворота. Ворота размалеваны в какие-то углы, из которых слабо намечаются улицы и площади земных местностей. А наверху, над забором, качаются саженные цветы и горящим семицветием просвечивает радуга. У ворот лазутчик, возбужденно выкликающий карабкающихся.
Трубочист
Сюда, товарищи!
Сюда!
Высаживайте десант!
Явление первое
Подымаются нечистые и страшным удивлением окидывают ворота.
Трубочист
Чудес-с-с-а!!
Плотник
Да ведь это Иваново-Вознесенск!
Хорошие чудеса.
Слуга
Как это проходимцам верить, вас спрошу я!
Рыбак
Да не Вознесенск это,
верьте чести.
Это Марсель.
Сапожник
А по-моему, Шуя.
Рудокоп
Не Шуя вовсе.
Это Манчестер.
Батрак
Манчестер, Шуя -
не в этом дело:
главное -
опять очутились на земле,
опять у того же угла.
Кругла земля, проклятая,
ох, и кругла!
Прачка
Земля, да не та!
По-моему,
для земли не мало ли пахнет помоями?
Слуга
Что это в воздухе -
сласть какая-то разабрикосена?
Сапожник
Абрикосы!
В Шуе?
Да и время как будто к осени.
Подымают головы. Радуга бьет в глаза.
А ну, фонарщик,
ты с лестницей, -
лезь да глазом окинь.
Фонарщик
(лезет и останавливается, обмерев. Только и мямлит)
Дураки мы!
Ну, и дураки!
Нечистые
(разом)
Да рассказывай!
Смотрит, что гусь на молнию!
Рассказывай! Сыч!
Фонарщик
Н-е м-о-г-у…
Т-а-к-а-я
к-о-с-н-о-я-з-ы-ч-ь…
Дайте мне, дайте стоверстый язычище,
луча чтоб солнечного ярче и чище,
чтоб не тряпкой висел,
чтоб раструбливался лирой,
чтобы этот язык раскачивали ювелиры,
чтоб слова
соловьи разносили изо рта…
Да что!
И тогда не расскажешь ни черта!
Бутыли горящие ходят, булькая…
Фонарщик
Да, булькая!
Дерево цветет,
да не цветком, а булкою.
Фонарщик
Да, булкою!
Батрак
А хозяйка расфуфыренная
и хозяин мопсовидный
ходят по городу, тротуары уродуя?
Фонарщик
Нет,
отсюда никого не видно.
Ничего не заметил этого рода я.
Сахарная женщина…
Две еще!
Да говори хоть подробней немножко!
Фонарщик
Да ходят всякие
яства,
вещи.
У каждой ручка,
у каждой ножка.
Фабрики во флагах
за верстою верста.
Куда ни ткнется взор стоног -
в цветах
без работы стоят
верстак,
станок.
Нечистые
(беспокойно)
Стоят?
Без работы?
А мы здесь исхищряемся в словесном спорте.
Может, дождь пойдет,
машины испортит.
Ломитесь!
Кричите!
Эй!
Кто тут?
Фонарщик
(скатываясь)
Фонарщик
Вещи идут!
Явление второе
Ворота распахиваются, и открывается город. Но какой город! Громоздятся в небо распахнутые махины прозрачных фабрик и квартир. Обвитые радугами, стоят поезда, трамваи и автомобили, а посредине сад звезд и лун, увенчанный сияющей кроной солнца. Из витрин вылазят лучшие вещи и, предводительствуемые хлебом и солью, идут к воротам.
По онемелым рядам прижавшихся нечистых.
А-а-а-х-х-х!
Вещи
Ха-ха-ха-ха-ха!
Оживший батрак
Кто вы?
Чьи вы?
Вещи
Батрак
Да как вашего хозяина имя?
Вещи
Никаких хозяев!
Ничьи мы.
Батрак
А для кого хлеб?
Соль?
Сахарная голова?
Встречаете кого?
Вещи
Вас!
Все вам!
Нас?
Нам?
Кузнец
Спим, должно быть.
Выдумки сна.
Швея
Раз
вот так
сидела галеркою.
На сцене бал.
Травиата.
Ужин.
Вышла -
и такой это показалась горькою
жизнь:
грязь,
лужи.
Вещи
Никуда это теперь от вас не денется -
это земля.
Охотник
Будет морочить!
Какая это земля!
Земля - грязь,
земля - ночи.
На земле наработаешь - разинешь рот,
а жирный такой придет и отберет.
Прачка
(хлебу)
Зовет,
а сам,
небось,
кусаться будет.
Пятьсот рублей, что пятьсот зубов, должно быть,
на каждом пуде.
Плотник
(машине)
Тоже!..
Подходит!..
Походка мышиная.
Мало коверкало нас машиною!
Вам бы лишь зубы на рабочих растить!
Все вещи
Прости, рабочий!
Рабочий, прости!
Рубля рабы,
рабы рабовладельца
были.
Заставил цепными делаться!
Берегла прилавки, сторублева и зла,
в окна скалила зубья зарев.
Купцовы щупальцы лезли из лавок.
Билось злобой сердце базаров!
Революция,
прачка святая,
с мылом
всю грязь лица земного смыла.
Для вас,
пока блуждали в высях,
обмытый мир
расцвел и высох!
Свое берите!
Берите!
Идите!
Рабочий, иди!
Иди, победитель!
Нога не бритва,
авось не ступим.
Давайте, братцы,
попробуем, ступим!
Нечистые ступают.
Батрак
(трогает землю)
Землица!
Она!
Родимая землица!
Запеть бы теперь!
Закричать!
Замолиться!
Булочник
(плотнику)
Сахар-то -
я его лизнул.
Плотник
Булочник
Сладок, просто сладок.
Теперь с весельем не будет слада!
Батрак
(хмелея)
Товарищи вещи,
знаете, что?
Довольно судьбу пытать.
Давайте, мы будем вас делать,
а вы нас питать.
А хозяин навяжется - не выпустим живьем!
Заживем?
Заживем!
Заживем!
Нечистые жадно посматривают на вещи.
Батрак
Я бы взял пилу. Застоялся. Молод.
Пила
Швея
А я - иглу б.
Кузнец
Рука не терпит - давайте молот!
Молот
Бери! Голу́бь!
Нечистые, вещи и машины кольцом окружают солнечный сад.
Книга
(обиженно)
Иди!
Довольно ускользала ижица!
Становись, книжица!
Книга становится в почтительно разомкнутый круг.
Чего волами подъяремными мычали?
Ждали,
ждали,
ждали года
и никогда не замечали
под боком такую благодать.
И чего это люди лазят в музеи?
Живое сокровище на сокровище вокруг.
Что это - небо или кусок бумазеи?
Если это дело наших рук,
то какая дверь
перед нами не отворится?
Мы - зодчие земель,
планет декораторы,
мы - чудотворцы.
Лучи перевяжем пучками мётел,
чтоб тучи небес электричеством вымести.
Мы реки миров расплещем в мёде,
земные улицы звездами вымостим.
Копай!
Долби!
Пили!
Буравь!
Все ура!
Всему ура!
Солнцепоклонники у мира в храме,
покажем, как петь умеем мы.
Становитесь хора́ми -
солнцу псалмы!
Гимн
(торжественно)
Сон вековой разнесён -
целое море утр.
Хутор мира, цвети!
Ты наш!
А над нами солнце, солнце и солнце.
Радуйтесь все, кто силён,
цех созидателей мира, рабочих.
Бочек вина пьянее
жизнь.
Грей! Играй! Гори!
Солнце - наше солнце!
Довольно!
Мир исколесён.
Цепь железа сменили цепью любящих рук.
Игру новую играйте!
В круг!
Солнцем играйте. Солнце катайте. Играйте в солнце!
Пауза, а за ней -
Кузнец
Идем!
Идем по градам и весям,
флагами наши души развесим.
Вылазьте из грязи
все, кому
надоели койки ночлежных нар.
Городов граниты,
зелени сел -
наше все.
Мир - коммунар.
Трудом любовным
приникнем к земле
все,
дорога́ кому она.
Хлебьтесь, поля!
Дымьтесь, фабрики!
Славься!
Сияй,
солнечная наша
Коммуна!
Занавес
Произведение «Мистерия-Буфф» В. Маяковского – первая революционная пьеса для новорожденного большевистского театра.
Пьеса создана летом 1918 года. Ее автору исполнилось 25 лет, он яростно приветствует революцию, активно выступает на литературных вечерах, снимается в кино. По жанру – драма в стихах, мистерия, социально-бытовая сатира. Для постановки собралась сборная команда актеров, а сам поэт взялся не только за режиссуру произведения, но и сыграл в нем несколько ролей. Он хотел, чтобы пьесу поставили к годовщине революции – и ему удалось этого добиться. Герой коллективный, образы собирательные. Отсылки к Библии (тема строительства ковчега, исход), к католическому понятию чистилища, античным и средневековым сказаниям о странствиях, поэме Н. Некрасова «Кому на Руси жить хорошо». Действие начинается с нового потопа. Весь старый мир утонул, а единицы спасшихся («чистые», по В. Маяковскому – чистоплюи) собираются возле костра эскимоса, который и зажимает дыру в земном шаре. Тут и трудовой народ («нечистые», парии в мире капитала). Речь персонажей соответствует их статусу (купец, студент). Национальность подчеркнута только в стане «чистых», для «нечистых» она пережиток и обнаруживает себя только в финале, когда в Земле Обетованной они вдруг узнают земные города («Иваново-Вознесенск», «Марсель»). Центральная мысль пьесы: хотим (и создадим) рай на Земле. Для этого придется быть бескомпромиссным. Явление дровосека, который ходит по водам и напутствует людей искать счастья, а не спасения. Его паства – убийцы за идею (вспоминается и его «если скажет: «убей», — убей»), «непростившие», прелюбодеи, люди с «бесом бунта по жилам». Все, кто хочет взыскать долги по своим счетам.
В аду (он первый на пути) их встречают те же тунеядцы, что и «чистые» на земле. Пристыдив чертей, рабочий люд вваливается в чистилище, но в нем и не думает задерживаться. Хотят попробовать на вкус рай. В. Маяковский с издевкой вводит в него Л. Толстого, с его «непротивлением злу». Рай в пьесе оказывается бутафорским, бестелесным, бездеятельным. Разочарованные, люди рвутся на землю, ту самую, Обетованную. Вдруг оказывается, что это все та же покинутая и сгинувшая вроде бы земля. Восставшие вещи встречают прибывших, предаются в их руки. Гремит «цех созидателей мира, рабочих». Непрерывный труд – не наказание, а шаг на пути к земному раю. «Нечистые» хоть еще и не люди новой формации, однако именно из них будет выковано новое человечество. «Мир – коммунар» захватывает землю. В финале – гимн ему: славься! Сияй Коммуна! Эта пьеса – еще и апокриф. Афористичность, фразеологизмы (семь шкур, за глаза, косая в плечах, куры во щи), экзотика и интернационализм, град восклицаний, новаторские рифмы, сравнения (не волна, а забор), топонимы, междометия, уничижительные и увеличительные суффиксы (икорка, водчонки, разговорище), лексика разговорная и пародийная, инверсия (нам проливать за работой пот ли), повторы, перечисления, обращения, прозаизмы, анафора (пусть), эпитеты (ядовитые стрелы, грешную рать).
В «Мистерии-Буфф» В. Маяковского повествование построено на контрасте патетики и карикатуры, лозунга, агитации и слома традиции.
Маяковский Владимир
Мистерия Буфф
Владимир Маяковский
"Мистерия Буфф"
МИСТЕРИЯ-БУФФ
Героическое, эпическое и сатирическое
изображение нашей эпохи
В Т О Р О Й В А Р И А Н Т
"Мистерия-буфф" - дорога. Дорога революции. Никто не предскажет с точностью, какие еще горы придется взрывать нам, идущим этой дорогой. Сегодня сверлит ухо слово "Ллойд-Джордж", а завтра имя его забудут и сами англичане. Сегодня к коммуне рвется воля миллионов, а через полсотни лет, может быть, в атаку дале
ких планет ринутся воздушные дредноуты коммуны. Поэтому, оставив дорогу (форму), я опять изменил части пейзажа
ным, сегодняшним, сиюминутным.
Д Е Й С Т В У Ю Т:
1. С е м ь п а р ч и с т ы х: 1) Негус абиссинский, 2) Раджа
индийский, 3) Турецкий паша, 4) Российский спекулянт, 5)
Китаец, 6) Упитанный перс, 7) Клемансо, 8) Немец, 9) Поп,
10) Австралиец, 11) Жена австралийца, 12) Ллойд-Джордж,
13) Американец и 14) Дипломат. 2. С е м ь п а р н е ч и с т ы х: 1) Красноармеец, 2) Фонар
щик, 3) Шофер, 4) Шахтер, 5) Плотник, 6) Батрак, 7) Слуга,
8) Кузнец, 9) Булочник, 10) Прачка, 11) Швея, 12) Машинист,
13) Эскимос-рыбак и 14) Эскимос-охотник. 3. С о г л а ш а т е л ь. 4. И н т е л л и г е н ц и я. 5. Д а м а с к а р т о н к а м и. 6. Ч е р т и: 1) Вельзевул, 2) Обер-черт, 3) Вестовой, 4) 2-й
вестовой, 5) Караульный, 6) 20 чистых с рогами и хвостами. 7. С в я т ы е: 1) Мафусаил, 2) Жан-Жак Руссо, 3) Лев Толстой,
4) Гавриил, 5) Ангел, 6) 2-й ангел и 7) ангелы. 8. С а в а о ф. 9. Д е й с т в у ю щ и е З е м л и о б е т о в а н н о й:
1) Молот, 2) Серп, 3) Машины, 4) Поезда, 5) Автомобили, 6)
Рубанок 7) Клещи, 8) Игла, 9) Пила, 10) Хлеб, 11) Соль, 12)
Сахар, 13) Материя, 14) Сапог, 15) Доска с рычагом. 10. Ч е л о в е к б у д у щ е г о.
М Е С Т А Д Е Й С Т В И Й
1. Вся вселенная. 2. Ковчег. 3. Ад. 4. Рай. 5. Страна обломков.
6. Земля обетованная.
Н е ч и с т ы й
Через минуту мы вам покажем... Мистерию-буфф. Должен сказать два слова я: это вещь новая. Чтобы выше головы прыгнуть, надо чтоб кто-нибудь помог. Перед новой пьесой необходим пролог. Во-первых, почему весь театр разворочен? Благонамеренных людей это возмутит очень. Вы для чего ходите на спектакли? Для того, чтобы удовольствие получить не так ли? А велико ли удовольствие смотреть, если удовольствие только на сцене; сцена-то всего одна треть. Значит, в интересном спектакле, если все застроишь, то и удовольствие твое увеличится втрое ж, а если спектакль неинтересный, то не стоит смотреть и на одну треть. Для других театров представлять не важно: для них сцена замочная скважина. Сиди, мол, смирно, прямо или наискосочек и смотри чужой жизни кусочек. Смотришь и видишь гнусят на диване тети Мани да дяди Вани. А нас не интересуют ни дяди, ни тети,теть и дядь и дома найдете. Мы тоже покажем настоящую жизнь, но она в зрелище необычайнейшее театром превращена. Суть первого действия такая: земля протекает. Потом - топот. Все бегут от революционного потопа. Семь пар нечистых и чистых семь пар, то есть четырнадцать бедняков-пролетариев и четырнадцать буржуев-бар, а меж ними, с парой заплаканных щечек меньшевичочек. Полюс захлестывает. Рушится последнее убежище. И все начинают строить даже не ковчег, а ковчежище. Во втором действии в ковчеге путешествует публика: тут тебе и самодержавие, и демократическая республика, и наконец за борт, под меньшевистский вой, чистых сбросили вниз головой. В третьем действии показано, что рабочим ничего бояться не надо, даже чертей посреди ада. В четвертом смейтесь гуще! показываются райские кущи. В пятом действии разруха, разинув необъятный рот, крушит и жрет. Хоть мы работали и на голодное брюхо, но нами была побеждена разруха. В шестом действии коммуна,весь зал, пой во все глотки! Смотри во все глаза!
Все готово? И ад? И рай?
Из-за сцены.
Г-о-т-о-в-о! Давай!
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
На зареве северного сияния шар земной, упирающийся полюсом в лед пола. По всему шару лестницами перекрещиваются канаты широт и долгот. Между двух моржей, подпирающих мир, э с к им о с-о х о т н и к, уткнувшись пальцем в землю, орет д р у
г о м у, растянувшемуся перед ним у костра.
О х о т н и к
Горланит. Дела другого нет пальцем землю тыркать.
О х о т н и к
Где дырка?
О х о т н и к
Что течет?
О х о т н и к
Р ы б а к (вскакивая, подбегая и засматривая под
зажимающий палец)
О-о-о-о! Дело нечистых рук. Черт! Пойду предупрежу Полярный круг.
Бежит. На него из-за склона мира наскакивает выжимающий рукава н е м е ц. Секунду ищет пуговицу и, не найдя,
ухватывает шерсть шубы.
Гер эскимос! Гер эскимос! Страшно спешно! Пара минут...
Так вот - сегодня сижу я это у себя в ресторане на Фридрихштрассе. В окно солнце так и манит. День, как буржуй до революции, ясен. Публика сидит и тихо шейдеманит. Суп съев, смотрю я на бутылочные эйфели. Думаю: за какой мне приняться беф? Да и приняться мне за беф ли? Смотрю и в горле застрял обед: что-то неладное с Аллеей Побед. Каменные Гогенцоллерны, стоявшие меж ромашками, вдруг полетели вверх тормашками. Гул. На крышу бегу. Виясь вокруг трактирного остова, безводный прибой, суетне вперебой, бежал, кварталы захлестывал. Берлин - тревожного моря бред, невидимых волн басовые ноты. И за, и над, и под, и пред домов дредноуты! И прежде чем мыслью раскинуть мог, от Фоша ли это или от...
Я весь до ниточки взмок. Смотрю все сухо, но льется, и льется, и льет. И вдруг, крушенья Помпеи помпезней, картина разверзлась с корнем Берлин был вырван и вытоплен в бездне, у мира в расплавленном горне. Я очнулся на гребне текущих сел. Я весь свой собрал яхт-клубский опыт, и вот перед вами, милейший, все, что осталось теперь от Европы.
Н-н-немного...
Успокоится, конечно... Дня-с на два-с.
Да говори ты без этих европейских юлений! Чего тебе надо? Тут не до вас.
Н е м е ц (показывая горизонтально)
Разрешите мне около ваших многоуважаемых тюленей.
Рыбак досадливо машет рукой костру, идет в другую сторону предупреждать Круг - и натыкается на выбегающих из-за дру
гого склона измокших а в с т р а л и й ц е в.
Р ы б а к (отступая в удивлении)
А еще омерзительней не было лиц?!
А в с т р а л и е ц с ж е н о й (вместе)
Мы - австралийцы.
А в с т р а л и е ц
Я - австралиец. Все у нас было. Как-то-с: утконос, пальма, дикобраз, кактус...
А в с т р а л и й к а (плача в нахлынувшем чувстве)
