И это несмотря на то, что в запасниках всех крупных российских музеев хранятся ее произведения. 
Ее творчество было признано и на родине, и за рубежом, работы приобретали крупнейшие русские коллекционеры П.М. Третьяков и И.Е. Цветков. Большими поклонниками её искусства были Александр III и Николай II. Почитателямим ее таланта были Илья Репин, Шишкин, Айвазовский, Васнецов и Врубель, Тургенев и Майков, Гончаров, Лесков и Короленко, ее работами восхищались передвижники и художники из «Мира искусства», писатели-народники и великие князья, а учителем ее был великий портретист Крамской. 
Я всю жизнь помню старинную азбуку, которую иногда вечерами прабабушка позволяла полистать под ее присмотром. Много позже я узнал, чьи иллюстрации так завораживали меня в детстве. 
В ее жилах текла татарская кровь: предки Лизы носили фамилию Индо-гур, в переводе означавшую «индейский петух», но со временем обрусели, и по указу Ивана III стали Эндауровыми.
Детство будущей художницы проходило в родовом имении ее отца на границе Ярославской и Вологодской губерний - среди русского раздолья, дремучих лесов и заливных лугов.
Рисовала Лиза всё, что видела: природу, животных, своих деревенских друзей. Вместе с письмами к Лизиным приятельницам в Петербург всякий раз отправлялись бумажные куклы и звери. Это и «обратило внимание людей несколько понимающих».
И с 14 лет девочка стала заниматься в петербургской Рисовальной школе Общества поощрения художников, окончила обучение с золотой медалью.
Елизавете Меркурьевне много везло в жизни. Может быть, потому, что она ясно чувствовала свое в ней призвание. Повезло с родителями, которые послушались советов «понимающих людей» и отдали дочь учиться в петербургскую Рисовальную школу, куда, вообще-то, путь девушкам был закрыт, на дворе стояла середина XIX века.
Повезло с учителями, любимейшим из которых стал Иван Николаевич Крамской - великий русский портретист, создатель знаменитой «Неизвестной».
«Если я хоть малость понимаю в рисунке, то обязана этим исключительно Крамскому», - не уставала повторять художница.
Повезло, что супругом ее стал профессор Петербургской консерватории Людвиг Бём, венгр по национальности, прекрасный скрипач, получивший в наследство от дяди-музыканта скрипку Страдивари и собственноручное письмо Бетховена. Сам человек творческий, он с пониманием и одобрением отнесся к занятиям жены. 
Творческая жизнь Елизаветы Меркурьевны не оборвалась после замужества: с появлением на свет первого ребенка она еще радостней окунулась в живопись, а любимой темой ее отныне стал мир детей.
В последние годы интерес к творчеству талантливой художницы вновь стал возрастать. Образы, созданные Елизаветой Бём, широкое использование ею традиций русской национальной культуры, включение фольклорных элементов и орнаментов в ткань произведений заинтересовали как профессионалов-искусствоведов, так и всех любителей искусства
Художница нашла собственный стиль – акварели и силуэты. Любимыми натурщиками Елизаветы Меркурьевны до старости оставались дети.
«Елизавете Бём в знак моего глубочайшего почитания ее таланта. Ее „черненьких“ я люблю больше многих-многих беленьких. Январь 1898 г.» – такая надпись сделана рукой Ильи Репина на обороте одного из портретов Елизаветы Бем. «Черненькими» Илья Ефимович называл ее силуэты.
Прекрасно владела она и декоративно-прикладным искусством: сохранились расписанные ею веера и молитвенники, рисунки для вышивок и кружев, расшитые цветным бисером кокошники, глиняные петухи и деревянные ковши, а также работы из стекла: синие, зеленые, бордовые бокалы, штофы, чаши… Поистине, талантливый человек талантлив во всем!
За двадцать лет активной творческой деятельности Елизавета Бём создала 14 силуэтных серий, более 300 сюжетов для открыток, оформила множество книг и журналовС 1893 года Бём увлеклась изготовлением стеклянной посуды. Случилось это после поездки в Орловскую губернию, где директором Дятьковского хрустального завода был её брат Александр.
Работы Елизаветы Меркурьевны участвовали в международных выставках - в Париже, Мюнхене, Милане - и везде получали медали.
Фирменным знаком творений Бём, будь то акварели или изделия из стекла, были подписи. Художница использовала незатейливые коротенькие стихи, загадки, прибаутки, пословицы.
Здорово, стаканчики,
Каково поживали?
Меня поджидали.
Пей, пей – увидишь чертей!, - гласит надпись на одной из граней штофа.
Стаканчики в наборе являются обманками. На 2/3 они заполнены стеклянной массой и вмещают не так уж много жидкости. На каждом – шутливая надпись-тост, предостерегающая от чрезмерного увлечения «зеленым змием».
Такие штоф и стаканчики были подарены Крамскому и Толстому в период написания известного портрета.
Семья Бёмов, вообще, была в дружеских и добрых отношениях со Львом Толстым и оказала ему большую моральную поддержку, когда писателя отлучили от церкви.
Есть легенда, что именно Елизавета Меркурьевна на стекольном заводе, где директором был ее брат, изготовила стеклянную плиту с надписью: «Вы разделили участь великих людей, идущих впереди своего века, глубокочтимый Лев Николаевич. И раньше их жгли на кострах, гноили в тюрьмах и ссылках». Сейчас эта плита хранится в музее в Ясной Поляне.
Но самую большую известность принесли Елизавете Бем открытки.
Тысячи почтовых открыток с милыми лицами маленьких персонажей Елизаветы Бем странствовали по России. Неся добро и улыбку, они заглядывали в каждый дом, чтобы навсегда остаться в памяти русских сердец.
В коллекции стекла Егорьевского историко-художественного музея выделяется комплекс необычных по декору и форме изделий, созданных в конце XIX века на Дятьковском хрустальном заводе.
Автором эскизов и росписей предметов была Елизавета Меркурьевна Бём, известная русская художница второй половины XIX-начала ХХ века, интерес к яркому и самобытному творчеству которой вновь возрос в последние годы.
Елизавета Меркурьевна - женщина удивительной судьбы. Она родилась в 1843 году в Петербурге. В ее жилах текла татарская кровь: предки художницы носили фамилию Индо-гур, но со временем обрусели и стали Эндауровыми.
Уже в детстве у Елизаветы проявились любовь и талант к рисованию. Но жизнь в России второй половины XIX века не особенно располагала к тому, чтобы женщина занималась чем-то еще, кроме дома, семьи и детей. Однако родители Елизаветы Меркурьевны оказались людьми прогрессивными: с 14 лет девочка занималась в петербургской Рисовальной школе Общества поощрения художников, училась у И. Крамского, окончила обучение с золотой медалью.
После замужества Елизавету Бем миновала судьба большинства современниц, увлеченных искусством: оставить баловство, дабы полностью посвятить себя воспитанию детей и домашним делам. Супругом художницы стал прекрасный скрипач, профессор Петербургской консерватории Людвиг Бём. Сам человек творческий, он с пониманием и одобрением отнесся к занятиям жены.
Елизавета Меркурьевна по этому поводу сказала: "Вспоминаю слова нашего великого писателя Л.Н.Толстого, который говорил, что у кого есть призвание действительное, то для этого найдется время, как находить его для того, чтобы пить или есть. И это совершенная истина; чувствую это по опыту. Любя всей душой свое занятие, я и по выходе замуж, и после того, как родила ребенка, все так же, если еще не более, занимаюсь любимым делом".
Вскоре художница нашла собственный стиль - акварели и силуэты. Любимыми натурщиками Елизаветы Меркурьевны до старости оставались дети. За двадцать лет активной творческой деятельности Елизавета Бём создала 14 силуэтных серий, более 300 сюжетов для открыток, оформила множество книг и журналов. Ее творчество было признано и на родине, и за рубежом. Работы Бём приобретали крупнейшие русские коллекционеры П.М. Третьяков и И.Е. Цветков. Большими поклонниками её искусства были Императоры Александр III и Николай II.
С 1893 года Бём увлеклась изготовлением стеклянной посуды. Случилось это после поездки в Орловскую губернию, где директором Дятьковского хрустального завода был её брат Александр. В то время стекло, с которым стала работать Бём, в художественных целях использовалось редко. Елизавету Меркурьевну можно считать первой, кто стал использовать стекло по-новому, она была практически единственным профессиональным художником рубежа XIX-ХХ веков, работавшим в технике росписи по стеклу.
С именем Елизаветы Бём связана одна из самых ярких страниц в развитии русского национального стиля в стекле. Она делала формы для посуды, ориентируясь на старинные предметы: братины, стопы, чарки, ковши. Придумывала рисунки для эмалей. Сама расписывала посуду и внимательно наблюдала, если росписи делал кто-то другой.
Работы Елизаветы Меркурьевны участвовали в международных выставках — в Париже (1900), Мюнхене (1902), Милане (1906) — и везде получали медали. В Милане художница получила золотую медаль, как и на выставке в Чикаго (1893), за «прекрасную общую композицию, общий типичный характер орнаментальных деталей, высокую художественность возрождения древнего византийского и национального стиля».
Наиболее популярной авторской работой Е. Бём, вошедшей в прейскурант Дятьковского завода и выпускавшейся в большом количестве, стал
набор для вина, отмеченный народным юмором. Художница сознательно выбрала зеленый цвет стекла, форму штофа и технику эмалевой росписи, свойственные русскому стеклу ХVIII века.
Фирменным знаком творений Бём, будь то акварели или изделия из стекла, были подписи. Художница использовала незатейливые коротенькие стихи, загадки, прибаутки, пословицы, разговаривая с народом на его языке. Так и в этом наборе игривое изображение пьющих и дерущихся чертей пояснено не менее «забористыми» надписями на тему потреб-ления крепких напитков.
Здорово, стаканчики,
Каково поживали?
Меня поджидали.
Пей, пей - увидишь чертей!, - гласит надпись на одной из граней штофа.
Стаканчики в наборе являются обманками. На 2/3 они заполнены стеклянной массой и вмещают не так уж много жидкости. На каждом - шутливая надпись-тост, предостерегающая от чрезмерного увлечения «зеленым змием», и порядковый номер в процессе употребления напитка. И если чертики на первых стаканчиках призывают выпить «на здоровье», «на веселье», «на задор
», то на следующих читаем: «чай, кофе не по нутру, была бы водка по утру», «где выпивал, там и ночевал», «на радости выпил, с горя - запил», «хошь - не хошь, а выпить надо!
».
Наряду с популярным винным сервизом, приобретенным в коллекцию основателем музея Михаилом Никифоровичем Бардыгиным, в собрании есть и другие изделия Е. Бём, существующие в единичных экземплярах.
Интересна история их приобретения. Несколько десятилетий назад, встречая группу туристов из Москвы, бывший директор музея Эстер Яковлевна Равина рассказывала о художнице и ее творчестве. И вдруг оказалось, что среди гостей присутствует родственница Елизаветы Бём, москвичка Нина Евгеньевна Шмидт. В ее семье долгие годы хранились предметы из стекла, расписанные Е. Бём. Тронутая трепетным отношением к хранящимся в коллекции предметам, интересом к личности их создательницы, Нина Евгеньевна решила передать изделия в Егорьевский музей.
Так в коллекции музея появились ковшик и мисочка в «русском стиле» с эмалевыми росписями в виде птиц и кувшин из голубого матового стекла, расписанный эмалью оранжевого цвета в виде морозного узора.
Наверное, не многие интересуются тем, что было до революции 1917 года, то есть в, то время когда ещё была царская Россия. А зря! Там можно многое, что интересного обнаружить. Например, такую мелочь, как кажется, как иллюстрации к книжкам или же простые бумажные открытки, каких было множество. Люди иногда забывают о той красоте, что была когда-то и поражала воображения. А ведь иллюстрации Елизаветы Бём ещё долго красовались на прилавках, уже даже при советской власти. А потом вдруг раз и исчезли. Хотя сама она и не дожила до революции, ушла из жизни в 1914 году, но зато после себя оставила такие раритеты, которые в оригинале нынче стоят бешеных денег.
И это не только силуэты, модное увлечение 18-19 веков, это иллюстрации к книгам великих авторов и конечно же знаменитая «Азбука». Яркая, красочная, да такую азбуку страшно было и детям давать. Настолько она была просто приятна на вид.
А какие художница делала иллюстрации к энциклопедиям. Найдите раритетное издание «Энциклопедий» конца позапрошлого века и почти уверен там будут отличного качества иллюстрации Елизаветы Бём. Особенно она любила рисовать растения и грибы. Когда видишь их – так и хочется потрогать, сорвать. Настолько реалистично получалось у неё изобразить растения и животных, что казалось, что это не рисунок вовсе, а фотография. С такой фотографической точностью она передавала изображение.
А проживала эта великолепная художница в Ярославской области и именно в своём имении создавала свои шедевры. Да, да, она была из высших слоёв, если можно это так назвать. Просто рисование было её увлечением, и она с удовольствием этим занималась. Работы Бём были продемонстрированы на Первых международных выставках в Европе, да и в России её ценили. Особенно тогда, когда её уже не стало, когда не стало и империи. Те, кто успел переселиться в Европу, с удовольствием приобретали потом её работы. Это была своего рода ностальгия.
Между прочим, её работы, а это: наборы открыток для детей, «Азбука» и просто иллюстрации к книгам Толстого и Тургенева, – печатались в очень малом тираже, примерно около 3000 экземпляров. Она сотрудничала и с детскими журналами, вот потому у неё в основном на картинках нарисованы дети. Правда в весьма фривольными текстами. Самое интересное, что на сегодня её рисунки приняли бы как за пропаганду алкоголя среди несовершеннолетних и наверняка запретили к печатанию. Хотя тогда это как раз можно было, и напечатать и смотрелось даже забавно.
Она работала в технике «силуэты». Это довольно сложная и кропотливая работа с ножницами и бумагой. И главное, нужен зоркий глаз художника и до поры до времени у неё это получалось, но вскоре, примерно в 1880-х годах она начала стремительно терять зрение и, увы, ей пришлось перестать использовать эту технику. Хотя она была признанным гением в этом направлении.
Простой Карандаш
Однако тогда мы видели лишь её работы, которые были посвящены Азбуке. Бесспорно, те работы были просто удивительными и прекрасными. Недаром эту художницу считают одной из самых лучших представительниц искусства иллюстрации в нашей стране. Однако то была лишь часть её работ. Кроме того, что Елизавета Бём создала красивейшую азбуку, она рисовала иллюстрации и для других книг, к примеру: басни А. И. Крылова, «Записки охотника» И. С. Тургенева и т.д. Особо заметна в её творчестве значимость силуэтов. Кажется, что здесь довольно сложно сделать что-то действительно достойное. И всё же Елизавете Бём это прекрасно удалось. Её силуэты — это тщательно прорисованные сюжеты и персонажи. Они выглядят, будто тени или трафареты, но то, насколько качественно и талантливо они прорисованы, просто поражает. Эти силуэты, будучи полностью чёрными и узнаваемыми только по контурам, обладают неким удивительным эффектом. Непонятно, как и почему так происходит, но они действительно кажутся трёхмерными, со всеми необходимыми формами. Такое под силу сделать только самому настоящему профессионалу.
Когда смотришь на эти силуэты, то совершенно забываешь о том, что они черны, как ночь и вполне можешь увидеть самые мельчайшие очертания внутри фигур. Конечно же, это работает тот самый обман зрения, который зачастую здорово подводит своего хозяина. Дело в том, что человеческий мозг зачастую дополняет реальность вещами, которые способны ему помочь в определении окружающего мира, поэтому мы можем увидеть в очертаниях гор чьё-то лицо, в абсолютно чёрном силуэте формы и даже цвета. Художники пользуются этим обманом зрения, но у Елизаветы Бём это получалось лучше всех.
Елизавета Меркурьевна Бём — знаменитая русская художница. (1843—1914 гг.)
Если вы занимаетесь декором или дизайном, строительством или ремонтом собственного дома, то вас наверняка заинтересует продукция от RezbaPro. Здесь вы найдёте резные столбы для лестниц , балясины и многое другое. Большой каталог, где вы сможете выбрать именно то, что подойдёт для стилевого решения интерьера вашего жилища.
Алешенька Попович
Был бы мёд и мух много нальнёт
В начале XX в. множество открыток с новогодними и зимними сюжетами было издано по оригиналам известной художницы Елизаветы Меркурьевны Бем (1843 - 1914)
.
Елизавета Бем в 1857 - 1864 гг. училась в Петербурге в Рисовальной школе Общества поощрения художеств, которую закончила с серебряной медалью. В 1870 г. Академия художеств присудила Бем большую поощрительную медаль за рисунки животных. Художница была признанным мастером силуэтной техники: за 1875 - 1889 гг. она выпустила 14 альбомов с силуэтами. Ее работы перепечатывали не только отечественные, но и зарубежные издания; на международном состязании в Брюсселе Бем получила за свои силуэты серебряную медаль. Художница также успешно работала в технике акварели; она иллюстрировала журналы и книги, разрабатывала рисунки для изделий из хрусталя.
Особая глава в художественном наследии Бем - открытые письма. Насчитывают более 300 открыток по ее рисункам, вышедших в разных издательствах. Для крупнейшего из них, Общины Св. Евгении,она трудилась в течение многих лет. В предисловии к каталогу Общины 1915 г. издатели с теплотой вспомнили об их "ближайшей сотруднице" Елизавете Бем, дав точную и выразительную характеристику ее творчества: "Усиленной и беспрерывной работой художнице удалось выработать свою собственную манеру в передаче различных эпизодов из детской жизни, благодаря чему она занимает совершенно обособленное место в русском искусстве. Елизавета Меркурьевна была одной из основательниц и постоянных сотрудниц ныне громадного дела художественных изданий Общины. Ее две акварели послужили для издательства счастливым началом и, найдя среди публики радушный прием, потребовали несколько изданий. 
Таким же успехом пользовались и другие картинки художницы, изданные в открытых письмах Общины Св. Евгении".
Несколько работ Е. Бем можно найти на выставке "Русские новогодние и рождественские открытки" (1999)
...Елизавета Меркурьевна достала со шкафа картонную коробку. По стремянке осторожно спустилась вниз, поставила коробку на стол. Завтра по-утру должны приехать внуки, чтобы вместе с бабушкой украшать елку, готовить к Рождеству подарки, рисунки, сочинять загадки и поздравления. Елизавета Меркурьевна подумала, что предпраздничные хлопоты бывают порой приятней праздников. В просторной комнате, где уже была установлена елка, стоял густой хвойный дух. Отсюда он разливался по всей квартире, и хозяйке почудилось на мгновение, будто она неожиданно оказалась в любимой деревне, где прошло ее детство, в Ярославской губернии, в зимнем еловом лесу. На днях она отправится туда с рождественскими подарками, приготовленными для ее маленьких друзей, деревенских ребятишек, которых она любит рисовать прямо с натуры. А те будут радостно встречать ее уже на станции с криками: "Тетя Бёмиха приехала!" - и гурьбой бежать вслед за санями до самого села, то и дело вскакивая на полозья.
В те юные годы, когда она была еще незамужней Лизонькой Эндауровой, не только деревенские детишки - весь окружающий мир служил ей прекрасной, неисчерпаемой натурой. В доме всегда было много животных - кошки, собаки, на лугах паслось стадо коров и быстроногий табун, а уж птиц - не счесть. Лизонька с любовью их рисовала. Чуть не стала анималистом...
Позже в своих дневниках Елизавета Меркурьевна писала: "Во мне частично течет татарская кровь, потому что предки были татары, по фамилии Индо-гур, что значит "индейский кур" - петух. А грамотой, дарованной Иоанном III, фамилию переименовали в Эндаурову... Я любила "эндауровскую" деревню. И жалею городских ребят, лишенных сельских радостей... И себя иначе не помню, как в деревне и обязательно окруженной детьми и рисующей на любом клочке бумаги их лица или животных..." "В 14 лет родители оценили мои способности и, перевезя в Петербург, отдали в школу "Общества поощрения художников". Она находилась тогда в здании Биржи на Васильевском... Счастливейшими годами были те, что я занималась в школе! А какие блестящие преподавали мастера! Чистяков, Примацци, Крамской!.. С каждой новой работой, особенно привезенной после летних каникул, я бежала на Невский в мастерскую Крамского".
Елизавета Меркурьевна поправила на голове пышный черноволосый пучок, украшенный вологодскими кружевами, развязав шнурок на коробке, открыла ее. Внутри волшебно поблескивали елочные игрушки. Золотые шары она когда-то привезла из Брюсселя. Там на международном состязании по технике акварели и силуэта она получила Серебряную медаль. Вот эти стеклянные дутики - из Парижа, где в 1870 году она успешно участвовала в выставке акварельных рисунков и миниатюр. Ее работы: "Кошки", "Ягдташ с дичью", "Деревенские дети" - были отмечены Золотой медалью. Особенно поразили всех ее подписи к картинкам: "Не тужи по вчерашнему, жди завтрашнего", "Веселье лучше богатства", "Стой, не шатайся, ври, да не завирайся", "Подай голосок через темный лесок", и многие другие, столь же забавные и очаровательные.
...Елизавета Меркурьевна извлекла из коробки старый, помятый, но все еще красивый венок из шелковых листьев. Венок Дианы, который раз в год, как память, тоже вешался на елку меж колючих лап. Как много напоминал он ей! Новогодний костюмированный бал 29 декабря 1861 года, где прелестная, статная, черноволосая "маска" в костюме Дианы-охотницы была признана самой блистательной.
Спустя годы акварелист А. Шарлеман подарил уже стареющей победительнице свой рисунок с надписью: "Прошу принять сей рисунок полуакварелью не как портрет Е.М. Бём, а как образ "Дианы", пленивший нас всех в тот новогодний бал..."
Роскошную елку, привезенную мужем, установили не в гостиной, а, "как хотела Лизонька", в мастерской, среди картин, стеллажей, мольберта, банок с красками и кистями. То-то внуки-гимназисты обрадуются! В Престольный праздник Рождества вся семья, как обычно, соберется в родовом доме на Васильевском острове. Приедут и обе сестры: старшая - Екатерина Меркурьевна с мужем, и младшая - Любочка, тоже художница. К полуночи станет шумно, весело, будут музицировать, и в руках хозяина - прекрасного скрипача, преподавателя консерватории, зазвучит наконец волшебная скрипка Страдивари, принадлежавшая некогда Бетховену. Эта бесценная реликвия привезена Людвигом Бём в Питер из Вены, где он (венгр по национальности) учился в юности музыке. Людвиг получил ее вместе с письмом Бетховена в наследство от дяди-музыканта, дружившего с композитором... Потом зазвучит рояль (в семье все прекрасно играют), будут петь романсы, разыгрывать фанты, а внуки Елизаветы Меркурьевны примутся отгадывать бабушкины загадки: "Снег на полях, лед на реках, вьюга гуляет... Когда это бывает?" или "Тает снежок, ожил лужок, день прибывает... Когда это бывает?"
Сейчас в мастерской тихо. За окном мимо дома по заснеженной мостовой процокала конка. Елизавета Меркурьевна подумала, что муж скоро будет. Пора распорядиться насчет самовара, чтобы он, пузатый, блестящий, уютно запел на льняной салфетке на дубовом столе. Но она не спешила. Задумчиво прошлась взглядом по стенам. В свете люстры среди десятков картин и этюдов (своих и своих друзей - Айвазовского, Шишкина, Васнецова), за которыми и обоев не было видно, - прекрасный "рождественский" "Портрет Лизы" кисти Ильи Ефимовича Репина. С нежной надписью на обороте, которую она помнила наизусть: "Елизавете Меркурьевне Бём в знак моего глубочайшего почитания ее таланта. Ее "черненьких" я люблю больше многих-многих беленьких. Январь 1898 г."
"Черненькими" Илья Ефимович называл ее силуэты - особый жанр рисунка, которым также прославилась Елизавета Бём. Ее первым силуэтом был случайно нарисованный на концерте в Дворянском Собрании на обороте программки портрет Антона Рубинштейна "со всей фигурой и роялью - абсолютное совершенство, поразительное по выражению". Сам А. Г. Рубинштейн говорил художнице, что это лучший из всех его портретов!.. Крамской же позже писал: "И что за совершенство были эти силуэты! В них угадывалось даже выражение на лицах маленьких чернышей".
На столах и полках мастерской среди глиняных петухов и свистулек, расшитых цветастым бисером кокошников и резных деревянных ковшей стояли и ее авторские стеклянные штофы, бокалы, чары. Зеленые, синие, исполненные по ее эскизам на стеклянном заводе брата в Орле. За них художница тоже получила немало дипломов, особенно в Берлине и Париже, где так ценят русское искусство. А в Петербурге, на ее недавнем юбилее, поэт А.Н. Майков, с букетом в руках, страстно прочел:
Ваш карандаш - моя обида,
Зачем не мне он Богом дан?
Я не показываю вида,
Но в сердце целый ураган!
За дверью в глубине дома звякнул дверной колокольчик, весело залаяли собаки, прислуга пошла открывать. Елизавета Меркурьевна поняла: муж вернулся из Александринки. А ведь она не успела еще разобрать игрушки. Грезы, нахлынувшие воспоминания отступили. Пора взяться за дело - Новый год на пороге...
С началом Первой мировой войны, на 71-м году своей жизни, уже вдовая и одинокая, давно продавшая и Страдивари, и многие полотна, безвозвратно проводившая внуков на фронт, Елизавета Меркурьевна писала: "...Я все еще не оставляю своих занятий, несмотря на слабость зрения и боль в изработанных руках... тружусь не в силу необходимости, а очень любя свое дело... Благодарю Бога за наслаждение, дарованное мне через призвание. А сколько замечательных людей оно мне доставило, сколько подарило дорогих, дружеских отношений..."
В 1914 году художница тихо и незаметно ушла из жизни. Но еще долго тысячи и тысячи ее почтовых открыток с милыми лицами маленьких персонажей продолжали свой путь по России. Неся добро и улыбку, они заглядывали в каждый дом, чтобы навсегда остаться в памяти русских сердец.
Елизавета Меркурьевна родилась в
Санкт-Петербурге
, детство провела в родовом имении Эндауровых в селе Щипцы Пошехонского уезда
Ярославской губернии . С
по
гг. обучалась в Рисовальной школе Общества поощрения художников в
Санкт-Петербурге
, окончив её с серебряной медалью. В
году она вышла замуж за Людвига Францевича Бёма, брак был счастливым, и у супругов родилось несколько детей.
В году она создает альбом открыток «Силуэты», а в году - альбом «Силуэты изъ жизни детей». Оба альбома напечатаны Картографическим заведением А.А Ильина, который приходился ей дядей. В 1880 году она создаёт альбом — «Пирог», в году — «Из деревенских воспоминаний». В году два альбома открыток «Всего понемножку» и «Для милого дружка хоть сережку из ушка» изданы И. С. Лапиным в Париже .
Она рисовала открытки и иллюстрировала детские журналы «Игрушечка» ( - ) и «Малютка» ( - ) , иллюстрировала русскую народную сказку «Репка» ( ) . Создала детские альбомы «Пословицы в силуэтах» ( ) , «Поговорки и присказки в силуэтах» ( ) , «Азбука». Иллюстрировала басни А.И. Крылова и «Записки охотника» И.С.Тургенева .
За свои труды художница получила несколько международных наград. Работы Елизаветы Меркурьевны (с года) участвовали в международных выставках — в
