Как вам это понравится

Название (оригинал): As You Like It
Жанр: Комедия
Дата написания: 1599-1600 гг.
Переводы:

П.Вейнберг
Т.Щепкина-Куперник (1937)
Т.Щепкина-Куперник (1959)

Примечание:

Монолог Жака - Акт II, сцена 7
Предположительно, роль Адама исполнял сам Шекспир
В другом переводе - "Как вам угодно"

Дата постановок: 1599 г., 1600 г.
Дата публикаций: 1600 г., 1623 г.

Монолог Жака

«Весь мир - театр, а люди в нем актеры»

(Акт II, сцена VII)

Весь мир - театр.
В нем женщины, мужчины - все актеры.
У них свои есть выходы, уходы,
И каждый не одну играет роль.
Семь действий в пьесе той. Сперва младенец,
Ревущий горько на руках у мамки...
Потом плаксивый школьник с книжной сумкой,
С лицом румяным, нехотя, улиткой
Ползущий в школу. А затем любовник,
Вздыхающий, как печь, с балладой грустной
В честь брови милой. А затем солдат,
Чья речь всегда проклятьями полна,
Обросший бородой, как леопард,
Ревнивый к чести, забияка в ссоре,
Готовый славу бренную искать
Хоть в пушечном жерле. Затем судья
С брюшком округлым, где каплун запрятан,
Со строгим взором, стриженой бородкой,
Шаблонных правил и сентенций кладезь, -
Так он играет роль. Шестой же возраст -
Уж это будет тощий Панталоне,
В очках, в туфлях, у пояса - кошель,
В штанах, что с юности берег, широких
Для ног иссохших; мужественный голос
Сменяется опять дискантом детским:
Пищит, как флейта... А последний акт,
Конец всей этой странной, сложной пьесы -
Второе детство, полузабытье:
Без глаз, без чувств, без вкуса, без всего.

All the world"s a stage,
And all the men and women merely players;
They have their exits and their entrances;
And one man in his time plays many parts,
His acts being seven ages. At first the infant,
Mewling and puking in the nurse"s arms;
And then the whining school-boy, with his satchel
And shining morning face, creeping like snail
Unwillingly to school. And then the lover,
Sighing like furnace, with a woeful ballad
Made to his mistress" eyebrow. Then a soldier,
Full of strange oaths, and bearded like the pard,
Jealous in honour, sudden and quick in quarrel,
Seeking the bubble reputation
Even in the cannon"s mouth. And then the justice,
In fair round belly with good capon lin"d,
With eyes severe and beard of formal cut,
Full of wise saws and modern instances;
And so he plays his part. The sixth age shifts
Into the lean and slipper"d pantaloon,
With spectacles on nose and pouch on side;
His youthful hose, well sav"d, a world too wide
For his shrunk shank; and his big manly voice,
Turning again toward childish treble, pipes
And whistles in his sound. Last scene of all,
That ends this strange eventful history,
Is second childishness and mere oblivion;
Sans teeth, sans eyes, sans taste, sans everything.

Мир – театр. А кто в нем кто? – вот в чем вопрос. Еще во времена Всемирного потопа Ной в свой ковчег собрал каждой твари по паре. Зачем? Ведь недаром же. Значит, каждому существу, в том числе и человеку, уготовано свое место в этом жестоком мире, до которого он либо дойдет, твердо шагая, сам, либо выплывет к нему на суденышке судьбы. В вопросе о театре нельзя не отметить, что театр без зрителей не театр, а без актеров – и подавно. Каждому человеку свойственно сделать свой выбор: либо место на галерке, либо на сцене.

Однако нельзя не учитывать роль судьбы в этом выборе. Определенный склад обстоятельств тем или иным образом влияет на события в жизни человека, которые, в свою очередь, влияют на место данного человека в жизни-театре. Если человек попал на сцену, это еще не значит, что он актер. Он может быть суфлером, установщиком декораций, монтером-осветителем каким-нибудь в крайнем случае. Выходит, что присутствие человека на сцене еще не означает его возвышения до ранга актера. Зритель. Он не принимает участия в действиях на сцене. Он лишь лицезреет происходящее, переживая или сопереживая. Но зритель остается самим собой, ему не надо надевать маску того или иного героя. Редко можно увидеть натянутую улыбку или выдавленную слезу. Всем известно, что театр начинается с вешалки. Гардеробщики – вот еще одна категория людей в театре. Он ходит гордой походкой, таскает тяжелые шубы зрителей зимой, а летом скучает. Такая его работа.

Таких в театре много: уборщик, контролер билетов, продавец в кафе – это второстепенные лица. Чтобы поставить спектакль, надо иметь сценарий. Писатель. Без него не обойтись. Его труд играет основную роль в театре. Благодаря ему актер имеет роль, гардеробщик – работу, зритель – повод сходить в театр. Но писателя мало кто видит, на улицу он ходит редко, популярностью не пользуется, “звездной болезнью”, как актер, не болеет. Если рассматривать мир, как театр и себя в этом мире, то я не хотела бы быть ни писателем, потому что писать сценарий чьей-то жизни может лишь Бог; ни автором, потому что лицемерие в любых его проявлениях служит тормозом в развитии себя как личности; ни зрителем, так как молча созерцать – не моя стихия; ни гардеробщиком, потому что гардеробщик всего лишь гардеробщик, ни больше ни меньше.

Я хотела бы быть сценой, на которой разворачиваются события, занавесом, который символизирует начало или заключение действия, зрительным залом, в общем, чем-то неодухотворенным и вечным, поскольку только неодухотворенность может занять позицию без изъянов, то есть идеальную позицию в театре-жизни; а вечность поможет правильно ориентироваться во времени и нравах, которые от него зависят. Пока я в театре лишь зритель, хоть и не равнодушный, однако, следуя утверждению: “Мир – театр, а люди в нем актеры”, я в маске какого-нибудь героя займу все же свое место на сцене жизни.

(Пока оценок нет)

Сочинения по темам:

1. Театр – древнейший вид искусства. Мы узнали о начале его существования из книг, из исторических рукописей. Этот вид искусства зародился...
2. Гул затих. Я вышел на подмостки. Прислонясь к дверному косяку, Я ловлю в далеком отголоске, Что случится на моем веку....

Весь мир — театр.
В нем женщины, мужчины — все актеры.
У них свои есть выходы, уходы,
И каждый не одну играет роль.
Семь действий в пьесе той. Сперва младенец,
Ревущий громко на руках у мамки...
Потом плаксивый школьник с книжкой сумкой,
С лицом румяным, нехотя, улиткой
Ползущий в школу. А затем любовник,
Вздыхающий, как печь, с балладой грустной
В честь брови милой. А затем солдат,
Чья речь всегда проклятьями полна,
Обросший бородой, как леопард,
Ревнивый к чести, забияка в ссоре,
Готовый славу бренную искать
Хоть в пушечном жерле. Затем судья
С брюшком округлым, где каплун запрятан,
Со строгим взором, стриженой бородкой,
Шаблонных правил и сентенций кладезь,—
Так он играет роль. Шестой же возраст —
Уж это будет тощий Панталоне,
В очках, в туфлях, у пояса — кошель,
В штанах, что с юности берег, широких
Для ног иссохших; мужественный голос
Сменяется опять дискантом детским:
Пищит, как флейта... А последний акт,
Конец всей этой странной, сложной пьесы —
Второе детство, полузабытье:
Без глаз, без чувств, без вкуса, без всего.

В.Шекспир
Монолог Жака из комедии "Как вам это понравится"

Театр

Сказал Шекспир: "Весь мир - театр, а люди в нем - актеры!
Кто плут, кто - шут, а кто простак, мудрец или герой".
А потому, а потому оставьте ваши споры –
Ищите в жизни свою роль, лепите образ свой.

Наш мир - это зал! Наша жизнь - это сцена,
Где смешались смех и слезы, горе и любовь
Но, хоть сотню жизней проживи одновременно,
Будь и оставайся ты всегда самим собой.

Кто славен, кто бесславен - мы не ведаем порою,
Почет и деньги раздаем все чаще наугад.
Смущает лицемерный бес нас дьявольской игрою,
Сменить картину не спешит и объявить антракт.

Но иногда, да, иногда - ведь в жизни все бывает! –
Присвоит кто-нибудь себе украденную роль.
Господь таких, найдя, клеймит... Судьба их раздевает,
И убеждается народ, что голым был король.

И каждый день, и каждый день мы надеваем маски,
И, глядя в зеркало, порой себя не узнаем...
Лишь у себя, наедине, мы можем без опаски
Спросить:" Что в этой жизни мы - играем иль живем?"

Юрий Евсеев

Весь мир театр, а люди в нем актеры:
- Так говорил Вильям Шекспир,
Бывают честные, однако, есть и воры,
У каждого, есть свой кумир.
Много ролей, частей, антрактов,
Много разнообразных сцен,
Много открытий, много фактов,
Много любви, убийств, измен.
Все это есть как в театре, так и в жизни,
Одна душа другой капризней,
Но все они играют и живут,
Из одной чаши воду пьют.
Лишь только мысль одна тревожит,
Никто не пишет нам сценарий,
Быть может это нам поможет
И мы напишем его сами.
Напишем так, как захотим,
Как только сердце нам прикажет,
И мы конечно победим,
Нам сердце верный путь укажет.
Мы все, когда нибудь, умрем
Всему всегда конец приходит,
Ну а пока еще живем,
Пока по чуду свету бродим.
Будем любить, творить, играть.
Мы память о себе оставим,
Нас будут люди вспоминать,
Будут писать о нас стихами!

Монолог Жака

«Весь мир - театр, а люди в нем актеры»

(Акт II, сцена VII)

Весь мир - театр.
В нем женщины, мужчины - все актеры.
У них свои есть выходы, уходы,
И каждый не одну играет роль.
Семь действий в пьесе той. Сперва младенец,
Ревущий горько на руках у мамки...
Потом плаксивый школьник с книжной сумкой,
С лицом румяным, нехотя, улиткой
Ползущий в школу. А затем любовник,
Вздыхающий, как печь, с балладой грустной
В честь брови милой. А затем солдат,
Чья речь всегда проклятьями полна,
Обросший бородой, как леопард,
Ревнивый к чести, забияка в ссоре,
Готовый славу бренную искать
Хоть в пушечном жерле. Затем судья
С брюшком округлым, где каплун запрятан,
Со строгим взором, стриженой бородкой,
Шаблонных правил и сентенций кладезь, -
Так он играет роль. Шестой же возраст -
Уж это будет тощий Панталоне,
В очках, в туфлях, у пояса - кошель,
В штанах, что с юности берег, широких
Для ног иссохших; мужественный голос
Сменяется опять дискантом детским:
Пищит, как флейта... А последний акт,
Конец всей этой странной, сложной пьесы -
Второе детство, полузабытье:
Без глаз, без чувств, без вкуса, без всего.

All the world"s a stage,
And all the men and women merely players;
They have their exits and their entrances;
And one man in his time plays many parts,
His acts being seven ages. At first the infant,
Mewling and puking in the nurse"s arms;
And then the whining school-boy, with his satchel
And shining morning face, creeping like snail
Unwillingly to school. And then the lover,
Sighing like furnace, with a woeful ballad
Made to his mistress" eyebrow. Then a soldier,
Full of strange oaths, and bearded like the pard,
Jealous in honour, sudden and quick in quarrel,
Seeking the bubble reputation
Even in the cannon"s mouth. And then the justice,
In fair round belly with good capon lin"d,
With eyes severe and beard of formal cut,
Full of wise saws and modern instances;
And so he plays his part. The sixth age shifts
Into the lean and slipper"d pantaloon,
With spectacles on nose and pouch on side;
His youthful hose, well sav"d, a world too wide
For his shrunk shank; and his big manly voice,
Turning again toward childish treble, pipes
And whistles in his sound. Last scene of all,
That ends this strange eventful history,
Is second childishness and mere oblivion;
Sans teeth, sans eyes, sans taste, sans everything.

Весь мир лицедействует

Авторство этой фразы традиционно приписывается Уильяму Шекспиру, но первоисточник шекспировских слов - сочинения римского писателя Гая Петрония. Его строка «Mundus universus exercet histrioniam» (мундус унивэрсус егзерсэт хистрионам) в буквальном переводе с латинского означает - «Весь мир занимается лицедейством».

Фраза «Totus mundus agit histrionem» (весь мир играет комедию) украшала здание театра «Глобус», для которого писал свои пьесы Шекспир.