Отшельник в сердце Парижа - так называли Моро современники. Художник действительно обращал мало внимания на окружающую жизнь, его интересы лежали исключительно в сфере искусства. Несмотря на это, внимание к нему было неослабным: картины Моро были широко известны, имели большое влияние на современников, хорошо продавались. При жизни художник стал кумиром символистов, хотя сам он себя символистом не считал. Время в данном случае согласилось с большинством: в историю искусства Гюстав Моро вошел именно как символист.
Фея с грифонами, 1876
Практически всю свою творческую жизнь Гюстав Моро провел в доме №14 по улице Ларошфуко, купленным его отцом специально для организации там художественной мастерской сына. Здесь художник жил, любил и творил более 45 лет: с 1852 по 1898 год. Когда здоровье его резко ухудшилось, Моро задумал превратить это обиталище в общедоступное собрание своих работ. Он переоборудовал два верхних этажа в экспозиционное пространство и завещал государству дом вместе с находившимися там картинами и всей обстановкой. Так и возник этот небольшой дом-музей - продолжение жизни и воли художника, считайте, продолжение его самого.
Фото - википедия
Я шел в музей Моро не только посмотреть на картины, но и ощутить атмосферу, окружавшую художника, увидеть обстановку где он жил. Увы, в жилые комнаты попасть не удалось, поэтому фотографии интерьеров беру из сети.
Комната художника. Фото - википедия
Элиза де Ромилли. Портрет Гюстава Моро. 1874
Осенью 1859 года Моро познакомился с молодой женщиной – Александрин Дюре, работавшей гувернанткой рядом от его мастерской. Александрин не стала женой Моро, но они прожили в доме на улице Ларошфуко в любви и согласии более 30 лет.
Феликс Надар. Портрет Александрин Дюре. 1883
Будуар - гостиная хозяйки. Фото: http://www.smarterparis.com/reviews/musee-national-gustave-moreau
Одной из моих целей была прекрасная винтовая лестница , ведущая со второго этажа мастерской на третий. Я видел в сети немало ее снимков, но мне хотелось ощутить ее по своему, "пообщаться" накоротке.
1.
2.
3.
В своих работах Гюстав Моро не стремился к объективности и натурализму. В основном он использовал библейские, мистические и фантастические сюжеты, обращался к мотивам античной и северной мифологии.
Прометей, 1868
Похищение Европы, 1868
Сохранились пояснения Моро к некоторым его картинам - читая их, понимаешь насколько его работы насыщены деталями, каждая из которых имеет свое особенное и непростое значение, выступает определенным символом. Именно поэтому живопись Моро так любили символисты. Не меньшее влияние оказала она и на такие течения как сюрреализм и фовизм.
Юпитер и Семела, 1894 , эскиз
Юпитер и Семела, 1895
В 1895 году Моро завершил одну из главных своих работ "Юпитер и Семела". Он никак не мог поставить последнюю точку, добавлял все новые и новые детали и даже несколько раз вшивал дополнительные полосы холста, когда ему не хватало места, чтобы до конца раскрыть свой замысел. Когда, наконец, картину забрал из мастерской заказчик, Моро огорченно воскликнул: "Ах, если бы у меня было еще хотя бы два месяца!" Изображенная на полотне сцена взята из "Метаморфоз" Овидия. Фиванскую царевну Семелу соблазнил царь богов Юпитер. Ревнивая и коварная жена Юпитера подговорила Семелу упросить бога явиться ей во всем своем величии. Юпитер согласился, и Семела была убита исходящим от него необычайным сиянием. Согласно интерпретации Моро, она "сражена пароксизмом божественного экстаза". На картине Юпитер оперся рукой на лиру, непривычный атрибут для бога владыки Неба, в то время как его постоянный атрибут - орел - оказался внизу. У подножия трона Моро изобразил фигуры, символизирующие Смерть и Скорбь, которые объясняют трагическую основу жизни. Неподалеку от них, под крыльями орла, печально склонился бог Пан (символ Земли), у ног которого находятся фигуры мрака - Тень и Нищета.
Моро был прекрасным знатоком старого искусства, почитателем древнегреческой культуры, любителем предметов восточной роскоши, оружия, ковров. Напрямую в залах музея это в глаза не бросается, но обратите внимание на рамы картин, насколько они изящны и богаты, как подчеркивают авторские идеи
Жизниь человечества, 1886
Работая над огромными, с большим количеством деталей картинами, Моро почти не выходил из мастерской. Он был очень требовательным к себе, и эта требовательность часто становилась той причиной, по которой многие свои работы художник оставлял незавершенными.
Вот например картина, которую предлагал оплатить барон Ротшильд, но Моро отказался ее продать в незаконченном виде, а закончить так и не сумел... Это полотно - кульминация одной из любимых тем Моро и одна из последних попыток художника возродить средневековые традиции. На картине сцена, "которая происходит на волшебном острове, где живут одни только женщины и единороги". Здесь можно увидеть и отсыл к изящной школе Фонтенбло, и ассоциацию с полотном Тициана "Любовь земная и небесная", и конечно перекличку со знаменитым средневековым гобеленом "Дама с единорогом".
Единороги, 1887
Явление, 1875 (Саломея с головой Иоанна Крестителя, фрагмент).
Мистический цветок, 1890 , фрагмент
"Мистический цветок" - одна из самых загадочных работ художника, созданная в год смерти его любимой Александрины. Христианская образность предстает тут больше похожей на языческо-кельтскую: Святая Дева восседает на цветке лилии, вырастающим из камней. Гористый пейзаж напоминает о работах Леонардо, а высокая проработка деталей образа святой в сочетании с лишь набросанными, и зачастую полу-абстрактными фигурами в нижней части перекидывает стилистический мостик к живописи XX века.
Если вам захочется посмотреть на лучшую сетевую коллекцию работ Гюстава Моро, загляните сюда.
Гюстав Моро (Gustave Moreau 1826-1898) – французский художник-символист, чьё творчество бесчисленное количество раз называли странным. Но эту «странность» нужно рассматривать исключительно в положительном ключе: его полотна наполнены утончённым смыслом и новым, не привычным для зрителя подтекстом, который не так-то просто понять.
Характерной чертой Моро была искренняя и непоколебимая любовь к своему искусству, вера в его правильность и красоту. Он никогда не писал для масс и не стремился к тому, чтобы его поняла толпа. Художник ориентировался на незначительную часть зрителей, элиту общества, и сознательно не упрощал свои картины и их сюжеты. Пусть его понимали немногие – зато он сам был доволен тем, что изображал на холсте, был верен своим мыслям и придерживался своего стиля.
Одна из первых картин Моро, получивших известность, – «Эдип и Сфинкс» (1864). Особенным в ней кажется практически всё: и главные действующие персонажи, и остробокий, суровый пейзаж, и мрачное серое небо, затянутое тучами. Они кажутся такими же тяжелыми и ощутимыми, как горы, скалы и камни, изображенные на полотне. Зритель словно попадает в замкнутое пространство с ограниченным количеством воздуха: со всех сторон его окружают тучи и каменные громады.
Напряжённость атмосферы подчеркивают и главные герои. Сфинкс, существо с птичьими крыльями, туловищем льва и головой девушки, вцепился в Эдипа и когтями, и своим будто гипнотизирующим взглядом. Но лицо Эдипа не выражает никаких эмоций, он словно в полусне, застыл между мирами.
Моро писал и на библейские, и на мифические сюжеты. Женщины на его картинах чаще всего напоминают богинь: такие совершенство и красота вряд ли встречаются в действительности. Героини мастера всегда женственны, прекрасны, величественны… и нереальны. Но символизм не нуждался в объективности, и художники-символисты оставили возможность правдиво отображать мир представителям других направлений.
Очень часто Моро изображал чудесных неуловимых муз. На картине «Гесиод и муза» (1891) хрупкое, оторванное от земли создание выглядит так, как будто соткано из крошечных драгоценностей. Она легка и удивительна, её присутствие осчастливит любого творца, а без неё творчество словно блекнет. Но музу нельзя поймать и посадить на цепь – она своенравна и появляется тогда, когда захочет сама.
Гюстав Моро – художник, творчество которого «не привязано» к реальному времени. За сюжетами он отправлялся на сотни лет назад, где делал «пересадку» и ехал до «конечной» – до возвышенного и тонкого, поразительного и необъятного другого мира. Его персонажи - загадочны, полотна заставляют задуматься и всматриваться в каждую деталь. Он жил и работал согласно своим убеждениям, не оглядываясь на вкусы и предпочтения широкой публики.
Его можно назвать счастливым человеком – ведь он получил признание за то, что, по сути, делал для самого себя.
Что мы знаем о художниках 19 века? Громкие имена на слуху у всех, но есть и те, кто остался неизвестен миру. Каждый из них сделал вклад в искусство своими полотнами. Художник Гюстав Моро был одним из тех, кто вошел в число великих живописцев, он по праву занимает там свое место.
Французский символист родился в Париже в 19 веке. Он сразу понимал, кем хочет быть, а поэтому долгое время обучался в школе изящных искусств. Уже с юношества проявилась направленность в его произведениях: библейская. Он творил картины на таинственные темы, поэтому его работы до сих пор завораживают и несут в себе нечто секретное и мистическое.
После школы Гюстав Моро решает поступить в академию. Благодаря отцу он получил возможность пребывать в Лувре, когда ему нужно, и работать там, вдохновляясь шедеврами мировых гениев. В 1848 году Моро поучаствовал в конкурсе Гран-при. Обе попытки оказались неудачными, и живописец ушел из академии.
Чтобы вдохновляться, великие художники 19 века любили путешествовать в поисках музы. Моро отправлялся в Италию два раза. В это время он смог попасть во все самые прекрасные уголки этой страны: Венеция, Флоренция, Рим, Неаполь. Помимо необычайно архитектуры того времени, здесь он изучал Ренессанс и знаменитых авторов того времени.
Помимо того что Гюстав Моро, картины которого уже пользовались успехом, работал над своими шедеврами, он выполнял заказ государства. Его задачей было создать громадную копию полотна Карраччи. Творение понравилось всем, и ему сделали еще один заказ на копию картины, но Моро отказался, сказав, что желает, чтобы покупали его произведения, а не копии коллег. После такого заявления Гюставу заказали сотворить собственное полотно.
Новый этап начался с покупки жилья. Отец очень любил сына, поэтому в 1852 году приобрел ему шикарный дом. Из окон виднелся вокзал Сен-Лазар, неподалеку шумела Моро сразу решил на одном из этажей создать личное творческое место и приступить к работе. Шикарный особняк помогал ему и вдохновлял. Гюстав жил в прекрасных условиях, выполняя заказы государства. Он понемногу стал вхож в круги знаменитых художников.
В этот период он узнал о беременности своей девушки, которая проживала в Риме. Живописец принял решение покинуть несчастную. С этим решением согласилась и его мама, она считала, что и свадьба, и маленький ребенок разрушат карьеру будущего великого живописца. Это затянулось на несколько лет. Сюда же приехали и родители Гюстава, решив сопровождать художника в его поездках. В Италии его вдохновляли Боттичелли, Леонардо да Винчи, Кривелли и другие великие художники. Поэтому домой он привез эскизы и готовые полотна, пропитанные итальянским колоритом.
После возвращения столицу Франции Моро начинает работать в своем особняке, иногда навещает друзей. В один из таких вечеров он заговорил с гувернанткой Александрин Дюро. Внезапная легкая влюбленность перерастает в невероятную страсть, но чувства любовники скрывают.
Смерть отца в 1862-м тронула художника, и в своем горе он решил отдаться искусству и образованию. БТворения Моро пользуются спросом, и он становится популярным как в Париже, так и далеко за его пределами. В конце 60-х годов Гюстав стал главой жюри того самого Гран-при, в котором дважды потерпел поражение в юности. В середине 70-х годов живописец получил высшую награду Франции - Орден Почетного легиона.
В 1884 году Гюстав лишился матери. Это трагическое событие не давало ему спокойно творить, и он полгода не мог плодотворно работать. Также о себе давал знать и возраст. Гюстав все чаще выезжает из Парижа, путешествует в другие страны в сопровождении любимой Александрин. Уже в 1888 году он стал членом Академии изящных искусств, а через 3 года занял пост профессора в Парижской школе искусства.
В начале 1890-х годов Александрин умирает, через пять лет Гюстав оканчивает свой исполинский труд «Юпитер и Семела» и решает организовать в своем доме музей. Умер художник в 1898 году, похоронен на кладбище Монмартр, где-то рядом почивает его возлюбленная Александрин Дюро.
Перед смертью Гюстав Моро, биография которого насыщенная и яркая, оставил городу в наследство свои произведения и имущество. Живописец сумел сохранить коллекцию своих полотен и эскизов, также собрал работы великих художников, скульпторов, редкую мебель и другие предметы 19 века.
Дом-музей Гюстава Моро ныне стал необычайно популярным местом в Париже. Хотя живописцу и не удалось претворить свои идеи в жизнь, парижская мэрия позаботилась о его наследии. Город создал необыкновенный дом-музей, в котором ныне находится самое полное собрание полотен
Этот «рай живописца» занял два этажа. На первом - все стены завешаны произведениями Моро. В помощь будущим ценителям искусства Гюстав сделал описания картин, в музее эти заметки перевели еще и на английский. Кроме того, среди готовых работ на мольбертах выставлены те, которые художник оставил неоконченными.
Второй этаж наполнен собранием картин других художников, также скульптурами, старинной мебелью - всем, что смог собрать Гюстав Моро самостоятельно. На данный момент пропуск в дом-музей стоит 6 евро для взрослых, а детям до 18 лет вход бесплатный.
Среди картин, которые оставил после себя живописец, есть известные всем и каждому. Одна из них - «Юпитер и Семела», написанная за два года до смерти художника. На полотне изображены аллегорические фигуры, которые несут определенное значение: Смерть, Страдание, Ночь и т. д.
Все пространство заполнено необычными растениями, фантастическими архитектурными решениями и скульптурными изваяниями. Очень важно и то, что все это обилие образов и фантазий художник комментирует, так как зрителю трудно самостоятельно определить всех персонажей. Сама же легенда о Семеле на полотне приобретает некий мистицизм и таинство.
Анализируя искусство Гюстава, становится понятно его стремление к «необходимому великолепию». Живописец утверждал, что нам следует обращать внимание на мастеров прошлого времени, которые не научат нас бедному искусству. Художники прошлого старались отображать на своих полотнах только самое богатое, редкостное и великолепное, что было в их времени. Наряды, которые они изображали в своих произведениях, драгоценности, предметы - все это перенял и Моро.
Еще одной популярной картиной Гюстава считается «Явление», которую он создал в 1876 году. Как и многие другие, она содержит религиозный сюжет, в данном случае - евангельский. На полотне идет речь о Саломее, которая танцует перед Иродом, за голову В это время перед Саломеей является голова Иоанна, создавая великолепное ослепительное сияние.
Ради искусства Гюстав Моро добровольно изолировал себя от общества. Тайна, которой он окружил свою жизнь, превратилась в легенду о самом художнике.
Моро родился 6 апреля 1826 года в Париже. Его отец, Луи Моро, был архитектором, в чьи обязанности входило поддерживать в надлежащем виде городские общественные здания и памятники. Смерть единственной сестры Моро, Камиллы, сплотила семью. Мать художника, Полина, была всем сердцем привязана к сыну и, овдовев, не расставалась с ним вплоть до своей кончины в 1884 году.
С раннего детства родители поощряли интерес ребенка к рисованию и приобщали его к классическому искусству. Гюстав много читал, любил рассматривать альбомы с репродукциями шедевров из коллекции Лувра, а в 1844 году по окончании школы получил степень бакалавра - редкое достижение для юных буржуа. Довольный успехами сына, Луи Моро определил его в мастерскую художника-неоклассициста Франсуа-Эдуарда Пико (1786-1868), где молодой Моро получил необходимую подготовку для поступления в Школу изящных искусств, куда в 1846 году успешно сдал экзамены.
Святой Георгий и Дракон (1890)
Грифон (1865)
Обучение здесь было крайне консервативным и в основном сводилось к копированию гипсовых слепков с античных статуй, рисованию мужской обнаженной натуры, изучению анатомии, перспективы и истории живописи. Между тем Моро все больше увлекался красочной живописью Делакруа и особенно его последователя Теодора Шассерио. Не сумев выиграть престижный Римский приз (победителей этого конкурса Школа за свой счет отправляла на учебу в Рим), в 1849 году Моро покинул школьные стены.
Молодой художник обратил свое внимание к Салону - ежегодной официальной выставке, на которую стремился попасть каждый начинающий в надежде быть замеченным критикой. Картины, представленные Моро в Салоне в 1850-е годы, например, "Песнь Песней" (1853), обнаруживали сильное влияние Шассерио, - выполненные в романтической манере, они отличались пронзительным колоритом и неистовым эротизмом.
Моро никогда не отрицал, что очень многим в творчестве обязан Шассерио, своему другу, рано ушедшему из жизни (в возрасте 37 лет). Потрясенный его кончиной, Моро посвятил его памяти полотно "Юноша и Смерть".
Влияние Теодора Шассерио очевидно и в двух больших полотнах, которые Моро начал писать в 1850-х годах, - в "Женихах Пенелопы" и "Дочерях Тезея". Работая над этими огромными, с большим количеством деталей, картинами, он почти не выходил из мастерской. Однако эта высокая требовательность к себе впоследствии часто становилась той причиной, по которой художник оставлял работы незавершенными.
Осенью 1857 года, стремясь восполнить пробел в образовании, Моро отправился в двухлетнюю поездку по Италии. Художник был очарован этой страной и сделал сотни копий и набросков с шедевров мастеров эпохи Возрождения. В Риме он влюбился в работы Микеланджело, во Флоренции - в фрески Андреа дель Сарто и Фра Анджелико, в Венеции неистово копировал Карпаччо, а в Неаполе изучал знаменитые фрески из Помпеи и Геркуланума. В Риме молодой человек познакомился с Эдгаром Дега, вместе они не раз выходили на зарисовки. Вдохновленный творческой атмосферой, Моро писал другу в Париж: "С этого времени, и навсегда, я собираюсь стать отшельником... Я убежден: ничто не заставит меня свернуть с этого пути".
Пэри (Священный слон). 1881-82
Вернувшись домой осенью 1859 года, Гюстав Моро с рвением принялся писать, однако его ожидали перемены. В это время он познакомился с гувернанткой, которая служила в доме неподалеку от его мастерской. Молодую женщину звали Александрина Дюре. Моро влюбился и, несмотря на то, что категорически отказался жениться, был верен ей более 30 лет. После смерти Александрины в 1890 году художник посвятил ей одно из лучших полотен - "Орфей у гробницы Эвридики".
Орфей у гробницы Эвридики (1890)
В 1862 году скончался отец художника, так и не узнавший, какой успех ожидает его сына в ближайшие десятилетия. На протяжении 1860-х годов Моро написал серию картин (любопытно, что все они были вертикальными по формату), которые были очень хорошо встречены в Салоне. Больше всего лавров досталось полотну "Эдип и Сфинкс", выставленному в 1864 году (картина была за 8000 франков приобретена на аукционе принцем Наполеоном). То было время триумфа реалистической школы, которую возглавлял Курбе, и критики объявили Моро одним из спасителей жанра исторической живописи.
Франко-прусская война, вспыхнувшая в 1870 году, и последующие события, связанные с Парижской Коммуной, оказали глубокое воздействие на Моро. На протяжении нескольких лет, вплоть до 1876 года, он не выставлялся в Салоне и даже отказался участвовать в украшении Пантеона. Когда, наконец, художник вернулся в Салон, то представил две картины, созданные на один сюжет, - сложное для восприятия полотно, написанное маслом, "Саломея" и большую акварель "Явление" , неодобрительно встреченную критикой.
Эта картина Моро - необычная трактовка библейской сцены, в которой прекрасная Саломея танцует перед царем Иродом, обещавшим за этот танец исполнить любое ее желание. По наущению матери Иродиады Саломея попросила у царя голову Иоанна Крестителя. Так царица хотела отомстить Иоанну Предтече, осудившему ее брак с Иродом. В шедевре Моро голова Иоанна Крестителя представлена как видение, явившееся Саломее в ореоле небесного света. Некоторые критики считают, что на картине изображен момент, предшествующий усекновению главы Иоанна Предтечи, и, таким образом, Саломея видит последствия своего поступка. Другие полагают, что сцена, которую изобразил художник, происходит уже после казни святого. Как бы то ни было, но на этом темном, насыщенном деталями полотне мы наблюдаем, как потрясена Саломея плывущим по воздуху жутким призраком.
Глаза Иоанна смотрят прямо на Саломею, а по длинным волосам Предтечи стекают на пол густые струйки крови. Его отрубленная голова парит в воздухе, окруженная ярким сиянием. Этот ореол состоит из радиальных лучей - так писали сияние в Средние века и в эпоху Возрождения, - именно острые лучи еще сильнее подчеркивают тревожную атмосферу картины.
Саломея, танцующая перед Иродом (1876)
Однако почитатели творчества Моро восприняли его новые работы как призыв к раскрепощению фантазии. Он стал кумиром писателей-символистов, среди которых Гюисманс, Лоррен и Пеладан. Впрочем, Моро не был согласен с тем, что его причисляют к символистам, во всяком случае, когда в 1892 году Пеладан попросил Моро написать хвалебный отзыв о салоне символистов "Роза и Крест", художник решительно отказался.
Святой Себастьян и ангел (1876)
Между тем нелестная для Моро слава не лишила его частных заказчиков, которые по-прежнему покупали его небольшие полотна, написанные, как правило, на мифологические и религиозные сюжеты. За период с 1879 по 1883 год он создал в четыре раза больше картин, чем за 18 предыдущих лет (наиболее прибыльной стала для него серия из 64 акварелей, созданная по басням Лафонтена для марсельского богача Антони Руа - за каждую акварель Моро получил от 1000 до 1500 франков). Да и карьера художника пошла в гору.
В 1888 году его избрали членом Академии изящных искусств, а в 1892 году 66-летний Моро стал руководителем одной из трех мастерских Школы изящных искусств. Его учениками были молодые художники, прославившиеся уже в 20 веке, - Жорж Руо, Анри Матисс, Альбер Марке.
В 1890-х годах здоровье Моро сильно ухудшилось, он задумался о завершении своей карьеры. Художник решил вернуться к незаконченным работам и пригласил в помощники некоторых своих учеников, включая любимца Руо. В то же время Моро приступил к его последнему шедевру "Юпитер и Семела".
Единственное, к чему художник теперь стремился, - превратить в мемориальный музей свой дом. Он торопился, с энтузиазмом размечал будущее местоположение картин, расставлял, развешивал их - но, к сожалению, не успел. Моро умер от рака 18 апреля 1898 года и был похоронен на кладбище Монпарнас в одной могиле с родителями. Он завещал государству свой особняк вместе с мастерской, где хранилось около 1.200 картин и акварелей, а также более 10.000 рисунков.
Гюстав Моро всегда писал то, что ему хотелось. Находя источник вдохновения в фотографиях и журналах, средневековых гобеленах, античных скульптурах и восточном искусстве, он сумел создать свой собственный фантастический мир, существующий вне времени.
Музы, покидающие своего отца Аполлона (1868)
Если рассматривать творчество Моро сквозь призму истории искусств, оно может показаться анахроничным и странным. Пристрастие художника к мифологическим сюжетам и его причудливая манера письма плохо сочетались с эпохой расцвета реализма и зарождения импрессионизма. Однако при жизни Моро его полотна признавали и смелыми, и новаторскими. Увидев акварель Моро "Фаэтон" на Всемирной выставке 1878 года, художник Одилон Редон, потрясенный работой, писал: "Это произведение способно влить новое вино в меха старого искусства. Видение художника отличается свежестью и новизной... При этом он следует склонностям своей собственной натуры".
Редон, как и многие критики того времени, видели главную заслугу Моро в том, что он сумел придать новое направление традиционной живописи, перебросить мост между прошлым и будущим. Писатель-символист Гюисманс, автор культового декадентского романа "Наоборот" (1884), считал Моро "уникальным художником", не имеющим "ни реальных предшественников, ни возможных последователей".
Не все, разумеется, думали так же. Критики Салона часто называли манеру Моро "эксцентричной". Еще в 1864 году, когда художник показал "Эдипа и Сфинкса" - первую картину, по-настоящему привлекшую внимание критиков, - один из них отметил, что это полотно напомнило ему "попурри на темы Мантеньи, созданное немецким студентом, отдыхавшим во время работы за чтением Шопенгауэра".
Одиссей избивает женихов (1852)
Одиссей избивает женихов (деталь)
Сам Моро не хотел признавать себя ни уникальным, ни оторванным от времени, ни, тем более, непонятным. Он видел себя художником-мыслителем, но при этом, что особенно подчеркивал, ставил на первое место колорит, линию и форму, а не словесные образы. Желая обезопасить себя от нежелательных интерпретаций, он часто сопровождал свои картины подробными комментариями и искренне сожалел, что "до сих пор не нашлось ни одного человека, который мог бы всерьез рассуждать о моей живописи".
Геракл и Лернейская Гидра (1876)
Моро всегда уделял повышенное внимание работам старых мастеров, тем самым "старым мехам", в которые, по определению Редона, хотел влить свое "новое вино". Долгие годы Моро изучал шедевры западноевропейских художников, и в первую очередь представителей итальянского Возрождения, однако героические и монументальные аспекты интересовали его гораздо меньше, чем духовная и мистическая сторона творчества великих предшественников.
Глубочайшее уважение Моро испытывал к Леонардо да Винчи, которого в 19 в. считали предтечей европейского романтизма. В доме Моро хранились репродукции всех картин Леонардо, представленных в Лувре, и художник часто обращался к ним, особенно когда ему нужно было изобразить скалистый пейзаж (как, например, на полотнах "Орфей" и "Прометей") или женоподобных мужчин, напоминавших созданный Леонардо образ святого Иоанна. "Я никогда не научился бы выражать себя, - скажет Моро, будучи уже зрелым художником, - без постоянных медитаций перед работами гениев: "Сикстинской мадонной" и некоторыми творениями Леонардо".
Фракийская девушка с головой Орфея на его лире (1864)
Преклонение Моро перед мастерами эпохи Возрождения было характерно для многих художников 19 в. В то время даже такие художники-классицисты, как Энгр, искали новые, не типичные для классической живописи сюжеты, а бурный рост колониальной французской империи пробуждал интерес зрителей, тем более людей творческих, ко всему экзотическому.
Павлин, жалующийся Юноне (1881)
Архивы Музея Гюстава Моро позволяют судить о невероятной широте интересов художника - от средневековых гобеленов до античных ваз, от японской гравюры по дереву до эротической индийской скульптуры. В отличие от Энгра, который ограничивался исключительно историческими источниками, Моро смело соединял на полотне образы, взятые из разных культур и эпох. Его "Единороги" , например, будто заимствованы из галереи средневековой живописи, а полотно "Явление" - это настоящая коллекция восточной экзотики.
Единороги (1887-88)
Моро намеренно стремился максимально насытить свои картины удивительными подробностями, это была его стратегия, которую он называл "необходимостью роскоши". Над своими картинами Моро работал подолгу, иногда по несколько лет, постоянно добавляя все новые и новые детали, которые множились на полотне, словно отражения в зеркалах. Когда художнику уже не хватало места на холсте, он подшивал дополнительные полосы. Так случилось, например, с картиной "Юпитер и Семела" и с неоконченным полотном "Ясон и аргонавты".
Отношение Моро к картинам напоминало отношение к своим симфоническим поэмам его великого современника Вагнера - обоим творцам сложнее всего было довести их произведения до финального аккорда. Кумир Моро Леонардо да Винчи также оставил незавершенными многие работы. Картины, представленные в экспозиции Музея Гюстава Моро, ясно показывают, что художнику не удавалось до конца воплотить на полотне задуманные образы.
С годами Моро все больше верил в то, что он остается последним хранителем традиций, и редко с одобрением отзывался о современных художниках, даже о тех, с которыми был дружен. Моро считал, что живопись импрессионистов поверхностна, лишена морали и не может не привести этих художников к духовной гибели.
Диомед, пожираемый своими конями (1865)
Однако связи Моро с модернизмом гораздо сложнее и тоньше, чем казалось обожавшим его творчество декадентам. Ученики Моро по Школе изящных искусств, Матисс и Руо, всегда с большой теплотой и признательностью отзывались о своем учителе, а мастерскую его часто называли "колыбелью модернизма". Для Редона модернизм Моро заключался в его "следовании собственной натуре". Именно это качество в сочетании со способностью к самовыражению всячески стремился развить в своих учениках Моро. Он учил их не только традиционным основам мастерства и копированию шедевров Лувра, но и творческой самостоятельности - и уроки мастера не прошли даром. Матисс и Руо выступили одними из основателей фовизма, первого влиятельного художественного течения 20 века, опиравшегося на классические представления о цвете и форме. Так Моро, казавшийся закоренелым консерватором, стал крестным отцом направления, открывшего новые горизонты в живописи 20 века.
Последний романтик 19 века Гюстав Моро называл свое искусство "страстным молчанием". В его работах резкая цветовая гамма гармонично сочеталась с экспрессией мифологических и библейских образов. "Я никогда не искал снов в реальности или реальности во снах. Я дал свободу воображению", - любил повторять Моро, считая фантазию одной из самых важных сил души. Критики видели в нем представителя символизма, хотя сам художник неоднократно и решительно отвергал этот ярлык. И как бы ни полагался Моро на игру своей фантазии, он всегда тщательно и глубоко продумывал колорит и композицию полотен, все особенности линий и формы и никогда не боялся самых смелых экспериментов.
Автопортрет (1850)
Ради искусства Гюстав Моро добровольно изолировал себя от общества. Тайна, которой он окружил свою жизнь, превратилась в легенду о самом художнике.
Жизнь Гюстава Моро (1826 - 1898), как и его творчество, кажется полностью оторванной от реалий французской жизни 19 в. Ограничив круг общения членами семьи и близкими друзьями, художник целиком посвятил себя живописи. Имея хороший заработок от своих полотен, он не интересовался изменениями моды на художественном рынке. Знаменитый французский писатель-символист Гюисманс очень точно назвал Моро "отшельником, поселившимся в самом сердце Парижа".
Эдип и Сфинкс (1864)
Моро родился 6 апреля 1826 года в Париже. Его отец, Луи Моро, был архитектором, в чьи обязанности входило поддерживать в надлежащем виде городские общественные здания и памятники. Смерть единственной сестры Моро, Камиллы, сплотила семью. Мать художника, Полина, была всем сердцем привязана к сыну и, овдовев, не расставалась с ним вплоть до своей кончины в 1884 году.
С раннего детства родители поощряли интерес ребенка к рисованию и приобщали его к классическому искусству. Гюстав много читал, любил рассматривать альбомы с репродукциями шедевров из коллекции Лувра, а в 1844 году по окончании школы получил степень бакалавра - редкое достижение для юных буржуа. Довольный успехами сына, Луи Моро определил его в мастерскую художника-неоклассициста Франсуа-Эдуарда Пико (1786-1868), где молодой Моро получил необходимую подготовку для поступления в Школу изящных искусств, куда в 1846 году успешно сдал экзамены
Святой Георгий и Дракон (1890)
Грифон (1865)
Обучение здесь было крайне консервативным и в основном сводилось к копированию гипсовых слепков с античных статуй, рисованию мужской обнаженной натуры, изучению анатомии, перспективы и истории живописи. Между тем Моро все больше увлекался красочной живописью Делакруа и особенно его последователя Теодора Шассерио. Не сумев выиграть престижный Римский приз (победителей этого конкурса Школа за свой счет отправляла на учебу в Рим), в 1849 году Моро покинул школьные стены.
Молодой художник обратил свое внимание к Салону - ежегодной официальной выставке, на которую стремился попасть каждый начинающий в надежде быть замеченным критикой. Картины, представленные Моро в Салоне в 1850-е годы, например, "Песнь Песней" (1853), обнаруживали сильное влияние Шассерио, - выполненные в романтической манере, они отличались пронзительным колоритом и неистовым эротизмом.
Моро никогда не отрицал, что очень многим в творчестве обязан Шассерио, своему другу, рано ушедшему из жизни (в возрасте 37 лет). Потрясенный его кончиной, Моро посвятил его памяти полотно "Юноша и Смерть".
Саломея, танцующая перед Иродом (1876)
Однако почитатели творчества Моро восприняли его новые работы как призыв к раскрепощению фантазии. Он стал кумиром писателей-символистов, среди которых Гюисманс, Лоррен и Пеладан. Впрочем, Моро не был согласен с тем, что его причисляют к символистам, во всяком случае, когда в 1892 году Пеладан попросил Моро написать хвалебный отзыв о салоне символистов "Роза и Крест", художник решительно отказался
Между тем нелестная для Моро слава не лишила его частных заказчиков, которые по-прежнему покупали его небольшие полотна, написанные, как правило, на мифологические и религиозные сюжеты. За период с 1879 по 1883 год он создал в четыре раза больше картин, чем за 18 предыдущих лет (наиболее прибыльной стала для него серия из 64 акварелей, созданная по басням Лафонтена для марсельского богача Антони Руа - за каждую акварель Моро получил от 1000 до 1500 франков). Да и карьера художника пошла в гору.
Одиссей избивает женихов (деталь)
Сам Моро не хотел признавать себя ни уникальным, ни оторванным от времени, ни, тем более, непонятным. Он видел себя художником-мыслителем, но при этом, что особенно подчеркивал, ставил на первое место колорит, линию и форму, а не словесные образы. Желая обезопасить себя от нежелательных интерпретаций, он часто сопровождал свои картины подробными комментариями и искренне сожалел, что "до сих пор не нашлось ни одного человека, который мог бы всерьез рассуждать о моей живописи".
Геракл и Лернейская Гидра (1876)
Моро всегда уделял повышенное внимание работам старых мастеров, тем самым "старым мехам", в которые, по определению Редона, хотел влить свое "новое вино". Долгие годы Моро изучал шедевры западноевропейских художников, и в первую очередь представителей итальянского Возрождения, однако героические и монументальные аспекты интересовали его гораздо меньше, чем духовная и мистическая сторона творчества великих предшественников.
Глубочайшее уважение Моро испытывал к Леонардо да Винчи, которого в 19 в. считали предтечей европейского романтизма. В доме Моро хранились репродукции всех картин Леонардо, представленных в Лувре, и художник часто обращался к ним, особенно когда ему нужно было изобразить скалистый пейзаж (как, например, на полотнах "Орфей" и "Прометей") или женоподобных мужчин, напоминавших созданный Леонардо образ святого Иоанна. "Я никогда не научился бы выражать себя, - скажет Моро, будучи уже зрелым художником, - без постоянных медитаций перед работами гениев: "Сикстинской мадонной" и некоторыми творениями Леонардо".
Фракийская девушка с головой Орфея на его лире (1864)
Преклонение Моро перед мастерами эпохи Возрождения было характерно для многих художников 19 в. В то время даже такие художники-классицисты, как Энгр, искали новые, не типичные для классической живописи сюжеты, а бурный рост колониальной французской империи пробуждал интерес зрителей, тем более людей творческих, ко всему экзотическому.
Павлин, жалующийся Юноне (1881)
Архивы Музея Гюстава Моро позволяют судить о невероятной широте интересов художника - от средневековых гобеленов до античных ваз, от японской гравюры по дереву до эротической индийской скульптуры. В отличие от Энгра, который ограничивался исключительно историческими источниками, Моро смело соединял на полотне образы, взятые из разных культур и эпох. Его "Единороги" , например, будто заимствованы из галереи средневековой живописи, а полотно "Явление" - это настоящая коллекция восточной экзотики.
Единороги (1887-88)
Моро намеренно стремился максимально насытить свои картины удивительными подробностями, это была его стратегия, которую он называл "необходимостью роскоши". Над своими картинами Моро работал подолгу, иногда по несколько лет, постоянно добавляя все новые и новые детали, которые множились на полотне, словно отражения в зеркалах. Когда художнику уже не хватало места на холсте, он подшивал дополнительные полосы. Так случилось, например, с картиной "Юпитер и Семела" и с неоконченным полотном "Ясон и аргонавты".
Диомед, пожираемый своими конями (1865)
Однако связи Моро с модернизмом гораздо сложнее и тоньше, чем казалось обожавшим его творчество декадентам. Ученики Моро по Школе изящных искусств, Матисс и Руо, всегда с большой теплотой и признательностью отзывались о своем учителе, а мастерскую его часто называли "колыбелью модернизма". Для Редона модернизм Моро заключался в его "следовании собственной натуре". Именно это качество в сочетании со способностью к самовыражению всячески стремился развить в своих учениках Моро. Он учил их не только традиционным основам мастерства и копированию шедевров Лувра, но и творческой самостоятельности - и уроки мастера не прошли даром. Матисс и Руо выступили одними из основателей фовизма, первого влиятельного художественного течения 20 века, опиравшегося на классические представления о цвете и форме. Так Моро, казавшийся закоренелым консерватором, стал крестным отцом направления, открывшего новые горизонты в живописи 20 века.
Последний романтик 19 века Гюстав Моро называл свое искусство "страстным молчанием". В его работах резкая цветовая гамма гармонично сочеталась с экспрессией мифологических и библейских образов. "Я никогда не искал снов в реальности или реальности во снах. Я дал свободу воображению", - любил повторять Моро, считая фантазию одной из самых важных сил души. Критики видели в нем представителя символизма, хотя сам художник неоднократно и решительно отвергал этот ярлык. И как бы ни полагался Моро на игру своей фантазии, он всегда тщательно и глубоко продумывал колорит и композицию полотен, все особенности линий и формы и никогда не боялся самых смелых экспериментов.
Автопортрет (1850)
