Представляющий собой краткий назидательный рассказ в аллегорической, иносказательной форме. Действительность в притче предстает в абстрагированном виде, без хронологических и территориальных примет, отсутствует и прикрепление к конкретным историческим именам действующих лиц. Чтобы смысл иносказания был понятен, притча обязательно включает объяснение аллегории . Притчу иногда называют или сближают с «параболой» за особую композицию: мысль в притче движется как бы по кривой, начинаясь и заканчиваясь одним предметом, а в середине удаляясь к совсем, казалось бы, другому объекту. Так, Евангельская притча о нанятых в виноградник работниках начинается и заканчивается рассуждениями о Царствии Небесном, которые обрамляют рассказ о расчетах хозяина с работниками, нанятыми в разные часы. Смысл притчи состоит в том, что Богу предстоит Самому судить, кому быть первым, а кому последним в Царствии Небесном. Впрочем, построение притчи не всегда строго выдерживает параболический характер, кроме того, существует тенденция использовать термин «парабола» лишь применительно к литературе 19-20 веков. Жанр притчи известен с древнейших времен, на европейскую культуру особое воздействие оказали притчи из Библии, особенно из Нового Завета (притчи о сеятеле, о бесплодной смоковнице, о десяти девах). Притча близка басне, в 18 веке их даже не всегда различали, однако притчи, в отличие от басни, претендует на более глубокое, общечеловеческое обобщение, тогда как басня сосредоточивается на более частных вопросах.
В Древней Руси притча (или в более древнем варианте - «причта»), как переводная, так и оригинальная, пользовалась широкой популярностью. Были известны сюжетно-аллегорические («О душе и теле», «О емшане»), афористические («Премудрость Исусова, сына Сирахова, «Мудрость Менандра Мудрого»), пословичные притчи («Притча, или пословицы, Всенароднейшие по алфавиту») и притчи-загадки («О царегоде», «О теле человеческом»). Как вставные повествования притчи входили во многие произведения древнерусской оригинальной и переводной литературы: в «Повесть о Варлааме и Иоасафе», «Повесть временных лет», «Повесть об Акире Премудром», «Поучение» Владимира Мономаха, «Моление» Даниила Заточника, как самостоятельные произведения пополняли состав сборников (Пролог, Пчела, Великое Зерцало).
Жанр притчи использовался писателями 19 века (А.С.Пушкин, М.Ю Лермонтов, Н.А.Некрасов, А.Н.Майков, Л.Н.Толстой). В 20 веке в форме притчи стали создаваться не только рассказы (Ф.Кафка, В.Борхерг), но и пьесы (Б.Брехт, Ж.П.Сартр), и романы («Чума», 1947, А.Камю). Попрежнему притчи используется как вставное повествование в эпических произведениях (романы М.Павича, Ч.Айтматова и др.).
ПРИТЧА. Словарь В.Даля толкует слово «притча» как «поучение в примере». Это весьма близко к толкованию современного литературоведения: притча – небольшой нравоучительный рассказ в иносказательной форме. Такое определение сближает притчу с басней . У этих жанров много общего, но есть и существенные различия. В притче может не быть развернутого сюжета. Вот, например, еврейская притча:
«Рабби Зуси решил изменить мир. Но мир – такой большой, а Зуси – такой маленький. Тогда Зуси решил изменить свой город. Но город – такой большой, а Зуси – такой маленький. Тогда Зуси решил изменить свою семью. Но семья у Зуси такая большая, одних детей десяток. Так Зуси добрался до того единственного, что он в силах изменить, будучи таким маленьким, – самого себя».
Главные герои басен – люди или животные, наделенные определенными человеческими качествами, обычно помещенные в ситуации бытового характера. Действующие лица притчи не имеют ни внешних черт, ни «характера». Вышеприведенная притча ничего не сообщает о рабби Зуси. Она – ответ на вопрос: «Что человек может? На что он способен?». И в этом еще одно отличие притчи от басни. Басня, как правило, формулирует мораль, притча предоставляет слушателю или читателю самому сделать вывод, как разрешить загадку.
«Премудрость» притчи более «высокого» характера, чем «премудрость» басни. Если басня часто обучает житейской мудрости, то притче обычно свойственна философская или религиозная проблематика. С этим, как правило, связан и более высокий стиль притчи. Любимые темы притчи – правда и кривда (библейские притчи о суде царя Соломона), жизнь и смерть (средневековая притча Прение живота со смертью ), человек и Бог (многочисленные евангельские притчи: о блудном сыне, о горчичном зерне и др.)
Притча, как правило, существует и может быть правильно понята только в определенном контексте. Например, евангельская притча о сеятеле.
«Вот, вышел сеятель сеять. И когда он сеял, иное упало при дороге, и налетел ветер и птицы и поклевали то. Иное упало на места каменистые, где немного было земли, и скоро взошло, потому что земля была не глубока. Когда же взошло солнце, оно увяло, и так как не имело корня, засохло. Иное упало в терние, и выросло терние и заглушило его. Иное упало на добрую землю и принесло плод: одно во сто крат, а другое в шестьдесят, иное же в тридцать. Кто имеет уши, да слышит!» (Мф. 13: 1–9). Вне контекста притча непонятна. Другое дело, если знать, что это проповедь Христа, которую он произносит перед толпой народа. Тогда становится ясно, что «Сеятель» – Иисус Христос, «семя» – слово Божие, «земля», «почва» – сердце человеческое.
Древний и средневековый человек стремился отвлеченную мысль облечь в образ. В явлениях жизни, в каждом сюжете виделся не только прямой, но и иносказательный смысл. Практически любой рассказ осмысливался как притча. Поэтому притча не имела четких жанровых границ. При определенных условиях в роли притчи могли выступать и другие жанры: сказка , пословица, легенда, афоризм («Хочешь быть счастливым? Выучись сперва страдать»).
Притчи существуют в фольклоре и литературе всех народов. Иногда они сходны по содержанию. Вот, например, античная притча (впервые зафиксированная Эзопом): отец, видя, что сыновья его живут недружно, велел принести пучок прутьев и попросил его переломить – ничего не вышло. Тогда отец раздал сыновьям по одному прутику – естественно, каждый был легко переломлен. Тот же смысл в монгольском фольклоре имеет «завещание» Чингисхана, который поведал сыновьям притчу о семиглавой и семихвостой змеях.
Не исчезла притча и в литературе Нового времени. Произведения других жанров часто несут в себе притчевое содержание. Так, по существу является притчей стихотворение А.Пушкина Сапожник :
Картину раз высматривал сапожник,
И в обуви ошибку указал;
Взяв тотчас кисть, исправился художник.
Вот, подбочась, сапожник продолжал:
Мне кажется лицо немного криво…
А эта грудь не слишком ли нага
?»…
Тут Апелесс прервал нетерпеливо:
Суди дружок не свыше сапога!
Есть у меня приятель на примете:
Не ведаю, в каком бы он предмете
Был знатоком, хоть строг он на словах;
Но черт его несет судить о свете:
Попробуй он судить о сапогах!
Часто сюжеты притч вводятся в ткань литературного произведения. Столкновение универсального смысла притчи с конкретными событиями как бы поднимает описание на более высокий, философский уровень. Так, притча об орле и вороне, рассказываемая Пугачевым, как бы «высвечивает» его собственную судьбу. В Преступлении и наказании Ф.Достоевского евангельская притча об умершем и воскресшем Лазаре как бы проецируется на судьбу Раскольникова, говорит о возможности нравственного возрождения героя.
На многовековые традиции еврейской и христианской притчи опирался Ф.Кафка (например, притча У врат закона в романе Процесс ). Тяготели к притче и такие европейские писатели 20 в., как Ж.П.Сартр , А.Камю , Ж.Ануй и др., придававшие особое значение не столько «характерам» и «обстоятельствам», сколько этическим вопросам.
Часто пользуются притчей (или другими жанрами, имеющими притчевый смысл) и современные российские писатели. (Например, легенда о манкуртах в романе Ч.Айтматова Буранный полустанок ).
Усложненная поэтика современной литературы то и дело оборачивается к притче как к противовесу: жанру несложному по форме и напоминающему об известных, но увы, часто забываемых истинах.
Людмила Поликовская
ПРИТЧА. Словарь В.Даля толкует слово «притча» как «поучение в примере». Это весьма близко к толкованию современного литературоведения: притча – небольшой нравоучительный рассказ в иносказательной форме. Такое определение сближает притчу с басней . У этих жанров много общего, но есть и существенные различия. В притче может не быть развернутого сюжета. Вот, например, еврейская притча:
«Рабби Зуси решил изменить мир. Но мир – такой большой, а Зуси – такой маленький. Тогда Зуси решил изменить свой город. Но город – такой большой, а Зуси – такой маленький. Тогда Зуси решил изменить свою семью. Но семья у Зуси такая большая, одних детей десяток. Так Зуси добрался до того единственного, что он в силах изменить, будучи таким маленьким, – самого себя».
Главные герои басен – люди или животные, наделенные определенными человеческими качествами, обычно помещенные в ситуации бытового характера. Действующие лица притчи не имеют ни внешних черт, ни «характера». Вышеприведенная притча ничего не сообщает о рабби Зуси. Она – ответ на вопрос: «Что человек может? На что он способен?». И в этом еще одно отличие притчи от басни. Басня, как правило, формулирует мораль, притча предоставляет слушателю или читателю самому сделать вывод, как разрешить загадку.
«Премудрость» притчи более «высокого» характера, чем «премудрость» басни. Если басня часто обучает житейской мудрости, то притче обычно свойственна философская или религиозная проблематика. С этим, как правило, связан и более высокий стиль притчи. Любимые темы притчи – правда и кривда (библейские притчи о суде царя Соломона), жизнь и смерть (средневековая притча Прение живота со смертью ), человек и Бог (многочисленные евангельские притчи: о блудном сыне, о горчичном зерне и др.)
Притча, как правило, существует и может быть правильно понята только в определенном контексте. Например, евангельская притча о сеятеле.
«Вот, вышел сеятель сеять. И когда он сеял, иное упало при дороге, и налетел ветер и птицы и поклевали то. Иное упало на места каменистые, где немного было земли, и скоро взошло, потому что земля была не глубока. Когда же взошло солнце, оно увяло, и так как не имело корня, засохло. Иное упало в терние, и выросло терние и заглушило его. Иное упало на добрую землю и принесло плод: одно во сто крат, а другое в шестьдесят, иное же в тридцать. Кто имеет уши, да слышит!» (Мф. 13: 1–9). Вне контекста притча непонятна. Другое дело, если знать, что это проповедь Христа, которую он произносит перед толпой народа. Тогда становится ясно, что «Сеятель» – Иисус Христос, «семя» – слово Божие, «земля», «почва» – сердце человеческое.
Древний и средневековый человек стремился отвлеченную мысль облечь в образ. В явлениях жизни, в каждом сюжете виделся не только прямой, но и иносказательный смысл. Практически любой рассказ осмысливался как притча. Поэтому притча не имела четких жанровых границ. При определенных условиях в роли притчи могли выступать и другие жанры: сказка , пословица, легенда, афоризм («Хочешь быть счастливым? Выучись сперва страдать»).
Притчи существуют в фольклоре и литературе всех народов. Иногда они сходны по содержанию. Вот, например, античная притча (впервые зафиксированная Эзопом): отец, видя, что сыновья его живут недружно, велел принести пучок прутьев и попросил его переломить – ничего не вышло. Тогда отец раздал сыновьям по одному прутику – естественно, каждый был легко переломлен. Тот же смысл в монгольском фольклоре имеет «завещание» Чингисхана, который поведал сыновьям притчу о семиглавой и семихвостой змеях.
Не исчезла притча и в литературе Нового времени. Произведения других жанров часто несут в себе притчевое содержание. Так, по существу является притчей стихотворение А.Пушкина Сапожник :
Картину раз высматривал сапожник,
И в обуви ошибку указал;
Взяв тотчас кисть, исправился художник.
Вот, подбочась, сапожник продолжал:
Мне кажется лицо немного криво…
А эта грудь не слишком ли нага
?»…
Тут Апелесс прервал нетерпеливо:
Суди дружок не свыше сапога!
Есть у меня приятель на примете:
Не ведаю, в каком бы он предмете
Был знатоком, хоть строг он на словах;
Но черт его несет судить о свете:
Попробуй он судить о сапогах!
Часто сюжеты притч вводятся в ткань литературного произведения. Столкновение универсального смысла притчи с конкретными событиями как бы поднимает описание на более высокий, философский уровень. Так, притча об орле и вороне, рассказываемая Пугачевым, как бы «высвечивает» его собственную судьбу. В Преступлении и наказании Ф.Достоевского евангельская притча об умершем и воскресшем Лазаре как бы проецируется на судьбу Раскольникова, говорит о возможности нравственного возрождения героя.
На многовековые традиции еврейской и христианской притчи опирался Ф.Кафка (например, притча У врат закона в романе Процесс ). Тяготели к притче и такие европейские писатели 20 в., как Ж.П.Сартр , А.Камю , Ж.Ануй и др., придававшие особое значение не столько «характерам» и «обстоятельствам», сколько этическим вопросам.
Часто пользуются притчей (или другими жанрами, имеющими притчевый смысл) и современные российские писатели. (Например, легенда о манкуртах в романе Ч.Айтматова Буранный полустанок ).
Усложненная поэтика современной литературы то и дело оборачивается к притче как к противовесу: жанру несложному по форме и напоминающему об известных, но увы, часто забываемых истинах.
Людмила Поликовская
Притча
– маленький нравоучительный рассказ, вроде басни, но без морали, без прямого наставления.
Притча
не поучает, а дает намек на поучение, она деликатное творение народа.
В притчах
в обычном, житейском случае скрывается всеобщий смысл – урок для всех людей, но увидеть этот смысл дано не всем, а очень немногим.
Притчи
погружают нас в придуманный мир, где можно всё, но, как правило, этот мир является просто нравоучительным отражением реальности.
Притча
– это не выдуманный рассказ, это в первую очередь повествование о реальных событиях, происходивших во все времена. Из поколения в поколение притчи, как устное народное творчество, передавались из уст в уста, дополняясь подробностями, какими-то деталями, но при этом не утратили своей мудрости и простоты. В разные времена, в разных странах, многие люди при принятии ответственных решений, искали ответ в притчах и поучительных историях дошедших до наших дней.
В притчах
описаны истории, которые происходят с нами в повседневной жизни каждый день. Если вы обратите внимание, то наверняка заметите, что многие события, описанные в притчах, очень схожи с нашими каждодневными ситуациями. И вопрос в том, как на это реагировать. Притча учит смотреть на вещи трезво и поступать мудро, без излишней эмоциональности.
Словарь незнакомых слов используемых во многих притчах
Гаутама Будда
(Сиддхартха Гаутама – около 560 или 624 г. до Р. X.) – основоположник буддизма.
Гашиш
(перс, «хаше\"ша» – «сено, сухая трава») – общее название целого ряда психотропных продуктов из конопли, представляющих собой смолу каннабиса.
Дервиш
– странствующий бедняк, отгоняющий духов. То же, что и «каландар» или «календер» – мусульманский аналог монаха, аскета, приверженец суфизма.
Дзэн
– одна из важнейших школ китайского и всего восточно-азиатского буддизма, сформировавшаяся в Китае. В широком смысле дзэн – это школа мистического созерцания или учение о просветлении, появившееся на основе буддийского мистицизма.
Кадий
– мусульманский судья, в ведении которого находятся гражданские дела, включая брак, наследование и другие сферы частной жизни.
Маляк аль-Мовт
– один из самых близких к Аллаху ангелов, который в соответствии с Его волей забирает души умерших.
Мамон
– один из представителей «силы бесовской», противостоящей Богу и ангелам. Образ божества богатства. Мамон – демоническое существо, бес; фантастический зверь, который обитает под землей.
Мулла
– господин, владыка. Служитель религиозного культа у мусульман; обычно избирается верующими из своей среды.
Саньясин
– человек, который не налагает никаких обязательств на себя, который принимает жизнь такой, как она есть, и проживает ее очень естественно, спонтанно, каждый ее миг.
Сопхеа
– старинный титул судьи.
Символика цвета
на Востоке. В Китае на цветовую символику наложило отпечаток конфуцианство. По канону пурпурный
цвет обозначает добродетель, зеленый
– гуманность, красный
– церемониал и порядок, желтый
– веру, белый
– истину, долг, самопожертвование, черный
– мудрость и знание.
Суфизм
– мистико-аскетическое направление в классической арабо-мусульманской философии. Под этим термином объединяются все мусульманские учения, целью которых является разработка теоретических основ и практических способов постижения человеком Бога. Суфизм – это путь очищения души от скверных качеств и привития похвальных качеств духу.
Суфии
– своеобразные исламские монахи.
Харакири
– в Японии в эпоху феодализма и позднее вид самоубийства путём вспарывания живота.
Эфенди
– в Османской империи форма обращения. Применялась к очень широкому кругу лиц, в частности к духовенству, чиновникам, иностранцам.
"Позвольте рассказать вам историю о трех бабочках, которые хотели познать, что такое огонь. Первая из них приблизилась к нему на безопасное расстояние и, вернувшись, сообщила, что огонь - это свет. Другая подлетела поближе и опалила крылышко. «Огонь - это жар», - сказала она. Третья бабочка подлетела вплотную и исчезла в пламени навсегда. Теперь она знала, что это такое, но не могла об этом никому рассказать. Тот, кто знает, молчит, а тот, кто говорит, - не знает", - в этом месте обычно повисает пауза, и слушателям дается возможность поразмыслить над сказанным.
Как вы думаете, к какому литературному жанру относится эта история? Разумеется, Значение слова таково - это короткий поучительный рассказ, который в аллегорической форме доносит до нас некую премудрость, нравственное или религиозное наставление.
Давайте рассмотрим это понятие более пристально. Лексическое значение слова «притча» отражает суть этого литературного явления. Во-первых, как мы уже знаем, такая история не может быть длинной. В ней нет подробных описаний места действия, характеров героев и развития сюжета, как, например, в басне. Кроме того, в отличие от далеко не всегда заканчивается моралью. События не живописуются, а обозначаются как фон, или своеобразный кокон, из которого должна сформироваться главная мысль.
Так что такое притчи? Это нравственные поучения, облеченные в занимательную форму, как сказали бы современные педагоги по раннему развитию детей. Взять хотя бы историю про бабочек. Если бы нам просто сказали последнюю фразу, мы бы вряд ли осознали, а уж тем более запомнили её смысл. Но благодаря красивой и понятной истории пазл в нашей голове сложится за считанные секунды, и мы прекрасно поймем идею, которую пытались до нас донести. В данном случае в конце истории дано объяснение её смысла, но так бывает не всегда. Некоторые притчи не выдают «правильный ответ» на последней странице, и тогда каждый толкует их по-своему.
Жанр этот использовался с давних времен разными религиозными и философскими учениями. Так, есть философские, восточные, конфуцианские, суфийские, христианские притчи. И это далеко не полный их перечень. Тут будет уместно вспомнить о знаменитых которые очень часто облекаются в притчевую форму, отчего и любимы далеко за пределами плодородного горного хребта.
Совсем другие притчи, рассказываемые Иисусом Христом в или Евангелии. Простые истории из повседневной жизни людей или окружающей их действительности в момент толкования приобретают глубокий нравственный смысл, указывают человеку его духовный путь к Богу.
Вспомним притчу «О блудном сыне». У отца было два сына. Старший прилежно трудился вместе с отцом. Младший же попросил свою долю наследства и отправился странствовать и вести праздную жизнь. После того как деньги закончились, а попытки найти даже самую черную работу завершились крахом, сын в раскаянии вернулся домой. Единственное, о чем он мечтал, это получить прощение отца и наняться к нему в работники. Каково же было его удивление и счастье, когда он был встречен с открытыми объятиями и почестями. Старший сын обиделся и упрекнул отца в том, что тот встречает нечестивца с такой радостью, которой он - верный и трудолюбивый сын своего отца - никогда не видел. На что получил приблизительно такой ответ: «Ты всегда был здесь. Все мое - твое. А радуюсь я о том, что брат твой был мертв, а теперь ожил, пропадал и нашелся». Толкований у этой притчи несколько, но все они сходятся в одном: отец - это Бог. По поводу же братьев есть несколько вариантов. Согласно одному из них, старший брат - это праведник, младший - кающийся грешник. Есть версия, что под старшим братом понимается избранный богом иудейский народ, а под младшим - язычники, ищущие и обретающие Божью благодать.
На вопрос о том, кто такие суфии, не так просто дать однозначный ответ. Это религиозное учение, признанное одной из ветвей ислама, впрочем, имеющее с ним мало общего. Носителями суфийской картины мира были дервиши - вечные странники, ищущие путь к Истине или Всевышнему, что суть одно и то же. Человек может называться суфи, если он ищет свой путь к Истине, к духовному обновлению и совершенствованию вне какой бы то ни было системы. «Быть суфи означает быть таким, каким ты был до того, как появился в этом мире», - это слова одного из самых известных последователей этого учения - шейха Абу-Бакр ас-Шибли. Мы имеем возможность прикоснуться к пониманию суфизма через знакомство с их удивительными притчами, полными мудрости и любви.
Теперь мы с вами знаем, что собой представляют притчи, какие они бывают и кто их писал. Но для того чтобы действительно понять, что это такое, испытать магическое действие этого жанра на свою способность думать и чувствовать, нужно прочитать их самому.
