Всеволод Михайлович родился 2 (14) февраля 1855 в имении Приятная Долина Екатеринославской губернии. Его отцом был дворянин, бравый морской офицер, чей род был известен еще со времен Золотой орды. Мать Всеволода была всесторонне развитой женщиной, которая интересовалась политикой и литературой, свободно владела несколькими иностранными языками.
Когда мальчику исполнилось пять лет, мать бросила семью ради воспитателя своих детей П. В. Завадского, организатора тайного политического общества. После ареста революционера она сопровождала его в ссылку. Семейная драма имела тяжелые последствия для Всеволода, который и без того рос излишне нервным и впечатлительным ребенком. В дальнейшем он страдал тяжелыми приступами нервного расстройства.
После окончания гимназии Всеволод Михайлович поступил в Горный институт. Однако он быстро понял, что искусство и литература интересовали его гораздо больше, нежели наука. Впрочем, юноша так и не получил высшее образование - в 1877 году Россия объявила войну Турции, и он добровольцем отправился на фронт.
В одном из первых сражений Гаршин отважно увлек в полк в атаку. Он поучил ранение в ногу, и уже больше не мог воевать. Получив офицерское звание и выйдя в отставку, Всеволод Михайлович занялся литературной деятельностью. Его первые рассказы были посвящены военной тематике. Наибольшую популярность имели «Четыре дня», «Из воспоминаний рядового Иванова», «Трус».
Гаршин остро переживал социальную несправедливость. Вместе со всей передовой интеллигенцией России он чувствовал личную ответственность за все, что происходило в стране, в которой на смену старого крепостного уклада приходил капиталистический строй. Писатель не мог пройти мимо социальной несправедливости, с которой он сражался при помощи пера в своих произведениях.
Для творчества Гаршина характерны следующие черты: простота, лаконичность, отсутствие метафор и сравнений. Большинство его произведений написано в форме дневников, писем, исповедей. К наиболее ярким его работам можно отнести «Красный цветок», «Художники», «Надежда Николаевна».
Писал Гаршин и для детей – рассказы «Лягушка-путешественница», «То, чего не было», «Сказание о гордом Аггее» нашли свое место в детской литературе.
В начале 80-х гг. обострилось психическое заболевание писателя, и он был вынужден около двух лет провести в психиатрической лечебнице. В 1883 году он женился на слушательнице женских медицинских курсов Н. М. Золотиловой, и в течение нескольких лет был очень счастлив. Однако за этим всплеском последовала тяжелая затяжная депрессия, ставшая причиной смерти писателя. Весной 1888 года общественность потрясло сообщение о Гаршине, покончившем жизнь самоубийством.
История жизни
«Каждая буква стоила мне капли крови»
Всеволод Михайлович Гаршин родился 2 февраля 1855 года в Бахмутском уезде Екатеринославской губернии, в небогатой дворянской семье. Отец его был офицером кирасирского полка. В их доме нередко собирались его сослуживцы, принимавшие участие в недавно завершившейся Крымской войне, так что мальчик рос под впечатлением их рассказов о героической обороне Севастополя.
Воспитывал юного Гаршина П.В. Завадский, который был членом тайного общества, поддерживавшего связи с Герценом. Будущий писатель рос под влиянием передовых демократических идей. Даже чтению он обучался по одной из книжек «Современника». В своей биографии Гаршин отметил, что в возрасте 8 лет уже читал роман Н.Г. Чернышевского «Что делать».
В 1864 году Гаршин поступил в одну из петербургских реальных гимназий. Он много читал, интересовался социальными проблемами. Мальчик часами наблюдал за природой, растениями и животными. Интерес к естествознанию он пронес через всю жизнь. Современники, которые общались с Гаршиным-гимназистом, отзывались о нем как о любознательном и вдумчивом юноше, который очень рано начал испытывать смутные стремления к борьбе с «мировым злом». Один из товарищей Гаршина по гимназии впоследствии писал по этому поводу «Нередко бывало, что этот веселый на вид, беззаботный гимназист вдруг присмиреет, смолкнет, будто недоволен собой и окружающим, будто горько ему, что кругом недостаточно умного и хорошего. Иногда при этом с уст его срывались замечания о том, что необходимо бороться со злом, и высказывались подчас очень странные взгляды, как устроить счастье всего человечества».
Тягостное впечатление, что оказывала на Гаршина общественная жизнь того времени, нередко приводило к обострению душевной болезни, которой он был подвержен с раннего возраста. Ее приступы возникали нечасто. В обычном состоянии Всеволод Михайлович был жизнерадостным и целеустремленным молодым человеком.
В 1874 году Гаршин окончил гимназию. Мечте о поступлении в университет осуществиться было не суждено, потому что выпускников реальных гимназий туда не принимали. Поэтому Всеволод Михайлович решил поступить в Горный институт, хотя особого рвения к овладению инженерным мастерством никогда не испытывал.
Обучение в институте было прервано в апреле 1877 года, когда началась война с Турцией за освобождение балканских славян. День объявления Россией войны Турции Гаршин встретил так «12 апреля 1877 года я с товарищем (Афанасьевым) готовился к экзамену по химии. Принесли манифест о войне. Наши записки остались открытыми. Мы подали прошение об увольнении и уехали в Кишинев, где поступили рядовыми в 138-й Болховский полк и через день выступили в поход...» Позже описанию этого похода Гаршин посвятит рассказ «Из воспоминаний рядового Иванова».
О своем решении пойти добровольцем в действующую армию Всеволод написал матери «Я не могу прятаться за стенами заведения, когда мои сверстники лбы и груди подставляют под пули. Благословите меня». В ответ он получил короткую телеграмму «С Богом, милый».
11 августа Гаршин получил ранение в бою при Аясларе (Болгария). В реляции о нем говорилось, что он «примером личной храбрости увлек вперед товарищей в атаку, во время чего и был ранен в ногу». Тогда же, находясь на лечении в военном госпитале, он написал свой первый рассказ «Четыре дня», который был расценен критиками и современниками как блестящий писательский дебют. Это небольшое произведение ставили в один ряд с такими выдающимися творениями, как «Севастопольские рассказы» Л.Н. Толстого и батальные картины В. Верещагина. В мае 1878 года, по окончании войны, Гаршина произвели в офицеры, но меньше чем через год он вышел в отставку по состоянию здоровья и полностью посвятил себя литературному творчеству.
Произведения Гаршина начали публиковаться еще в те годы, когда он был студентом. В 1876 году был издан его первый газетный очерк «Подлинная история энского земского собрания». В нем Гаршин обратился к таким острым социальным проблемам своего времени, как голод в деревне и полное равнодушие к положению народа земских властей. Эта сатира на земские учреждения появилась как раз в то время, когда земство считалось основой народного самоуправления и рассматривалось как одно из важнейших достижений эпохи «великих реформ».
Скептическое отношение Гаршина к реформам шло вразрез с общественным мнением. Показательным в этом смысле является стихотворение, написанное Всеволодом Михайловичем 19 февраля 1876 года к 15-летию отмены крепостного права, в котором поэт говорит о том, что падение «ржавых оков» крепостничества ничуть не облегчило положения крестьянства
«…Бесстыдная толпа
Не дремлет; скоро вьются сети
Опутано израненное тело,
И прежние мученья начались!..»
В 1877 году в «Отечественных записках» был опубликован рассказ «Четыре дня». В нем отразилось отношение самого Гаршина к войне, которая, по мнению автора, противоестественна и враждебна человеку. Однако, несмотря на то, что герой рассказа не в состоянии объяснить, для чего люди ведут войны и убивают друг друга, он снова и снова идет в бой, повинуясь долгу, естественному чувству справедливости.
В рассказе «Трус», написанном в 1879 году, в качестве главного героя вновь предстает человек, потрясенный осознанием неисчислимых страданий, которые приносит людям война. Рассказ начинается словами «Война решительно не дает мне покоя». Гаршин вложил в уста героя и свое собственное мнение. Он также не может смириться с законностью сознательно организованного кровопролития. «Я не рассуждаю о войне, - пишет он, - и отношусь к ней непосредственным чувством, возмущаемым массою пролитой крови». Тем не менее, неприятие войны не стало для героя поводом для уклонения от участия в ней, которое он счел бы для себя бесчестьем.
Особый, присущий только Гаршину тон повествования и в наши дни придает его произведениям чрезвычайно современное звучание. Всеволод Михайлович одним из первых постиг философию войны. Вот как он описывает движение армии к месту будущих сражений в своем последнем военном рассказе «Из воспоминаний рядового Иванова» «Мы обходили кладбище, оставляя его вправо. И казалось мне, что оно смотрит на нас сквозь туман в недоразумении. «Зачем идти вам, тысячам, за тысячи верст умирать на чужих полях, когда можно умереть и здесь, умереть покойно и лечь под моими деревянными крестами и каменными плитами.. Останьтесь!»
Но мы не остались. Нас влекла неведомая тайная сила нет силы большей в человеческой жизни. Каждый отдельно ушел бы домой, но вся масса шла, повинуясь не дисциплине, не сознанию правоты дела, не чувству ненависти к неизвестному врагу, не страху наказания, а тому неведомому и бессознательному, что долго еще будет водить человечество на кровавую бойню - самую крупную причину всевозможных людских бед и страданий...»
В том же рассказе Гаршин дает описание боя, в котором, как бы забегая вперед, опровергает обвинение русской армии в мифической кровожадности, неоднократно звучавшее во время войны в Чечне «Говорят, что нет никого, кто бы не боялся в бою; всякий нехвастливый и прямой человек на вопрос, страшно ли ему, ответит страшно. Но не было того физического страха, какой овладевает человеком ночью, в глухом переулке, при встрече с грабителем; было полное, ясное сознание неизбежности и близости смерти. И - дико и странно звучат эти слова - это сознание не останавливало людей, не заставляло их думать о бегстве, а вело вперед. Не проснулись кровожадные инстинкты, не хотелось идти вперед, чтобы убить кого-нибудь, но было неотвратимое побуждение идти вперед во что бы то ни стало, и мысль о том, что нужно делать во время боя, не выразилась бы словами нужно убить, а скорее нужно умереть».
В произведениях, посвященных мирной жизни, Гаршин, так же как и в военной прозе, выступает мастером социально-психологического рассказа. Его герой - «смирный, добродушный молодой человек, знавший до сих пор только свои книги, да аудиторию, да семью, думавший через год-два начать иную работу, труд любви и правды» - внезапно сталкивается с каким-либо вопиющим фактом, исполненным глубокого трагизма и круто изменяющим его отношение к жизни. Подобное столкновение приводит к тяжелому нравственному кризису, который разрешается либо погружением «туда, в это горе», как происходит в рассказе «Художники», либо самоубийством главного героя, не справившегося с душевным разладом («Происшествие»). Обычно именно по такой схеме развивается действие в произведениях Гаршина.
Писатель рассматривает социальные противоречия в их будничном обличье, однако будничное в его рассказах перестает быть таковым и приобретает характер давящего кошмара. Для того чтобы увидеть скрытые от обычного взгляда трагедии будней, необходимо пережить внезапное душевное потрясение, которое выводит человека из пассивного участия в повседневном зле. Столкнувшись с фактом несправедливости или неправды, герой гаршинских рассказов начинает размышлять о своем положении и мучительно искать выход из создавшейся ситуации. Нередко эти размышления приводят к трагической развязке.
Для писателя не существовало единичных выражений жизненной неправды, в каждом конкретном образе он видел «всю невинно пролитую кровь, все слезы, всю желчь человечества». Поэтому, наряду с психологическими рассказами, Всеволод Михайлович обращался к жанру аллегорической сказки. К числу бесспорных его шедевров относится рассказ «Красный цветок», объединивший в себе черты этих двух жанров. Показывая социальное зло во всей его наготе, Гаршин, так же как и многие его современники, стремится пробудить в читателе напряженную работу мысли, «убить его спокойствие», растревожить его совесть, заставить восстать против зла и несправедливости жестокого мира людей.
Профессор Сикорский, известный в XIX веке психиатр, считал, что в рассказе «Красный цветок», действие которого происходит в психиатрической лечебнице, Гаршин дал классическое изображение душевной болезни. К сожалению, многие эпизоды этого рассказа носили автобиографический характер. Главный его герой, бедный безумец, увидел в больничном саду три красных цветка и, вообразив, что в них заключено все мировое зло, уничтожил их ценою собственной жизни.
Гаршин закончил свой рассказ словами «Утром его нашли мертвым. Лицо его было спокойно и светло; истощенные черты с тонкими губами и глубоко впавшими закрытыми глазами выражали какое-то горделивое счастье. Когда его клали на носилки, попробовали разжать руку и вынуть красный цветок. Но рука закоченела, и он унес свой трофей в могилу».
Многие критики писали, что Гаршин изобразил борьбу не со злом, а с иллюзией или метафорой зла, показав героическое безумие своего персонажа. Однако в противовес тем, кто строит иллюзии, что он властитель мира, имеющий право вершить чужие судьбы, герой рассказа погиб с верой в то, что зло можно победить. К этой категории относился и сам Гаршин. Об этом свидетельствуют, может быть в чем-то по-детски наивные, сказки писателя «Attalea princeps», «То, чего не было», «Сказка о жабе и розе» и, конечно же, последнее написанное им литературное произведение - «Лягушка-путешественница».
В середине 1880-х годов Гаршин переживал творческий кризис. Жанр психологического рассказа перестал удовлетворять писателя, поскольку в нем основное внимание уделялось духовной драме главного персонажа, а окружающий его внешний мир оставался в стороне. «Я чувствую, - писал Всеволод Михайлович в 1885 году, - что мне надо переучиваться сначала. Для меня прошло время страшных, отрывочных воплей, каких-то «стихов в прозе», которыми я до сих пор занимался материалу у меня довольно, и нужно изображать не свое «Я», а большой внешний мир».
В последние годы жизни Гаршин почувствовал потребность в создании большого эпического произведения. Однако это вовсе не означало, что он собирался отказаться от своих прежних принципов. Всеволод Михайлович поставил перед собой задачу объединить изображение внутреннего мира людей, обладающих обостренным чувством ответственности за царящую в обществе неправду, с широкими бытовыми картинами «большого внешнего мира».
У Гаршина были далеко идущие творческие планы. Он собирал исторические материалы, относящиеся ко времени Петра Великого, задумывал полуфилософский, полунаучный роман с элементами спиритизма, а также готовился к работе над романом «Люди и война». Но полностью раскрыться в новом стиле Гаршину не удалось. Его творческие искания оборвала внезапная смерть. В новой манере писатель создал лишь несколько произведений, в частности рассказы «Надежда Николаевна» и «Из воспоминаний рядового Иванова».
В 1888 году здоровье Всеволода Михайловича резко ухудшилось. Как писал Г. Успенский, который был другом Гаршина, болезнь его «питали впечатления действительной жизни», которые были мучительными даже для здоровых людей, а для больной психики писателя оказались губительными. В своей статье «Смерть В.М. Гаршина» Г. Успенский так характеризует эти впечатления «реакционной эпохи» «Один и тот же ежедневный «слух» - и всегда мрачный и тревожный; один и тот же удар по одному и тому же больному месту, и непременно притом по больному, и непременно по такому месту, которому надобно «зажить», поправиться, отдохнуть от страдания; удар по сердцу, которое просит доброго ощущения, удар по мысли, жаждущей права жить, удар по совести, которая хочет ощущать себя… - вот что дала Гаршину жизнь, после того как он уже жгуче перестрадал ее горе».
Все эти удары Всеволод Михайлович перенести не смог. 19 марта 1888 года, во время очередного приступа душевной болезни, находясь в состоянии тяжелой тоски, Гаршин бросился в лестничный пролет одного из мрачных петербургских домов. 24 марта писателя не стало.
В.М. Гаршина называли «современным Гамлетом», «Гамлетом сердца». По свидетельству современников, с этим шекспировским героем писателя сближало болезненно обостренное неприятие любой несправедливости, несовершенства человеческих взаимоотношений, которое вызывало у него постоянные, почти физические муки совести и сострадания. Сам Гаршин незадолго до своей трагической кончины признавался «Хорошо или нехорошо выходило написанное - это вопрос посторонний; но что писал я в самом деле одними своими нервами и что каждая буква стоила мне капли крови, то это, право, не будет преувеличением».
Однажды, беседуя с А.П. Чеховым, В.Г. Короленко высказал предположение, что если бы Всеволода Михайловича при жизни можно было оградить «от мучительных впечатлений нашей действительности, удалить на время от литературы и политики, а главное - снять с усталой души то сознание общественной ответственности, которое так угнетает русского человека с чуткой совестью...», то больная душа его могла бы обрести успокоение. Но Антон Павлович на это замечание ответил «Нет, это дело непоправимое раздвинулись какие-то молекулярные частицы в мозгу, и уж ничем их не сдвинешь...»
В том и заключается драматизм ситуации, что в собственном творчестве Гаршин стремился всеми силами доброго и ранимого сердца, «одними своими нервами» связать распавшиеся «молекулярные частицы» мира, в котором он жил. Можно утверждать с абсолютной уверенностью, что толчком к написанию каждого произведения было пережитое самим автором потрясение. Не волнение или огорчение, а именно потрясение, потому и каждая буква стоила писателю «капли крови». При этом Гаршин, по словам Ю. Айхенвальда, «ничего больного и беспокойного не вдохнул в свои произведения, никого не испугал, не проявил неврастении в себе, не заразил ею других...».
Гаршин Всеволод Михайлович – выдающийся русский прозаик. Родился 2 февраля 1855 г. в имении Приятная Долина Екатеринославской губернии (ныне Донецкая область, Украина) в дворянской офицерской семье. Пятилетним ребенком Гаршин пережил семейную драму, сказавшуюся на его здоровье и в значительной степени повлиявшую на мироощущение и характер. Его мать влюбилась в воспитателя старших детей П. В. Завадского, организатора тайного политического общества, и бросила семью. Отец пожаловался в полицию, Завадского арестовали и сослали в Петрозаводск. Мать переехала в Петербург, чтобы навещать ссыльного. Ребенок стал предметом острого раздора между родителями. До 1864 г. он жил с отцом, затем мать забрала его в Петербург и отдала в гимназию. В 1874 году Гаршин поступил в Горный институт. Но литература и искусство интересовали его больше, чем наука. Он начинает печатать, пишет очерки и искусствоведческие статьи. В 1877 году Россия объявила войну Турции; Гаршин в первый же день записывается добровольцем в действующую армию. В одном из первых своих сражений он увлек полк в атаку и был ранен в ногу. Рана оказалась неопасной, но в дальнейших военных действиях Гаршин участия уже не принимал. Произведенный в офицеры, он вскоре вышел в отставку, недолго пробыл вольнослушателем филологического факультета Петербургского университета, а затем всецело отдался литературной деятельности. Гаршин быстро приобрел известность, особенной популярностью пользовались рассказы, в которых отразились его военные впечатления, – “Четыре дня”, “Трус”, “Из воспоминаний рядового Иванова”. В начале 80-х гг. обострился психический недуг писателя (это была наследственная болезнь, и проявлялась она, когда Гаршин был еще подростком); обострение во многом было вызвано казнью революционера Млодецкого, за которого Гаршин пытался вступиться перед властями. Около двух лет он провел в харьковской психиатрической лечебнице. В 1883 писатель женится на Н. М. Золотиловой, слушательнице женских медицинских курсов. В эти годы, которые Гаршин считал самыми счастливыми в своей жизни, создан лучший его рассказ – “Красный цветок”. В 1887 г. выходит последнее произведение – детская сказка “Лягушка – путешественница”. Но очень скоро наступает очередная тяжелая депрессия. 24 марта 1888 г. во время одного из припадков Всеволод Михайлович Гаршин кончает с собой – он бросается в лестничный пролет. Похоронен писатель в Петербурге.
Гаршин Всеволод Михайлович остался в памяти русской прозы. На свет он появился 2 февраля 1855 г. на территории Екатеринославской губернии, в имении Приятная Долина (сейчас Донецкая область, Украина) в семье офицера при дворе. В возрасте пяти лет он впервые испытал неведомые чувства, которые впоследствии нанесут урон его здоровью, и окажут влияние на характер и мировоззрение.
Воспитателем старших детей на тот момент был П. В. Завадский, он же главарь подпольного политического общества. В него влюбляется мать Всеволода и уходит из семьи. Отец же, в свою очередь, обращается за помощью в полицию, и Завадский оказывается в ссылке в Петрозаводске. Чтобы быть поближе к любимому, мать переезжает в Петрозаводск. Но поделить ребенка родителям сложно. До девятилетнего возраста маленький Всеволод жил с отцом, но при переезде мать забирает его в Петербург и отдает учиться в гимназию.
После окончания гимназии в 1874 г. Гаршин становится студентом Горного института. Но наука на втором плане, на первый план выходит искусство и литература. Путь в литературу начинается с коротких очерков и статей. Когда в 1877 году Россия открывает войну с Турцией, Гаршин изъявляет желание воевать, и тут же идет в ряды добровольцев. Скорое ранение в ногу поставило крест на дальнейшем участии в боевых действиях.
Офицер Гаршин вскоре уходит в отставку, на короткое время став слушателем филологического факультета при университете в Петербурге. 80-е начались обострением наследственной психической болезни, первые проявление которой начались в отрочестве. Причиной тому во многом послужила казнь революционера Молодецкого, которого яростно защищал Гаршин перед властями. Его помещают на лечение в Харьковскую психиатрическую лечебницу на два года.
После лечения, в 1883 году, Гаршин создает семью с Н. М. Золотиловой, имеющей медицинское образование. Эти годы становятся самыми счастливыми в его жизни, и именно в эти годы выходит лучшее произведение, – рассказ “Красный цветок”. Его перу принадлежат также повествования “Сигнал” и “Художники”. Последним детищем, в 1887 году, стала детская сказка “Лягушка-путешественница”. Но в скором времени Гаршина снова настигает тяжелое обострение. Он не в силах справиться с депрессией. 24 марта 1888 года становится последним днем в жизни прозаика, он бросился в лестничный пролет. Вечный покой Всеволод Михайлович Гаршин обрел на кладбище в Петербурге.
Известный представитель русской прозы Всеволод Михайлович Гаршин был рожден 2 февраля 1855 года в Екатеринославской губернии (в наше время это Донецкая область, Украина). Его отец был офицером.
В возрасте пяти лет Гаршин стал свидетелем семейной драмы, которая в итоге сказалась на его здоровье и значительно повлияла на мироощущение и становление характера. Его мать была влюблена в воспитателя старших детей Завадского П.В., который к тому же был организатором секретного политического общества. Вскоре из-за любви к нему она бросила детей и мужа. Отец Гаршина отреагировал на это, пожаловавшись в полицию. В скором времени Завадский был арестован и сослан в Петрозаводск. Несмотря на это, мать перебралась в Петербург, для того чтобы чаще видеться с любимым. А маленький Всеволод, в свою очередь, превратился в предмет родительских раздоров.
До 1864 года Гаршин проживал с отцом, через какое-то время мать увезла его в Петербург и отдала учиться в гимназию. После ее окончания в 1874 году будущий прозаик поступает в Горный институт. Здесь он осознает, что литература увлекает его больше, чем наука, и вскоре начинает писать очерки и статьи по искусствоведению.
В день, когда в 1877 году Россия начала войну с Турцией, Гаршин добровольно записывается в ряды действующей армии. Во время одного из своих первых сражений он был ранен в ногу. И хотя рана была не серьезной, в дальнейших боях Гаршин участия не принимал.
После окончания войны, будучи в статусе офицера в отставке, он некоторое время был вольнослушателем на филологическом факультете Петербургского университета, а вскоре всецело отдал себя литературной деятельности.
Совсем скоро писатель стал известным, а его рассказы о войне «Четыре дня», «Трус» и «Из воспоминаний рядового Иванова» пользовались наибольшей популярностью.
С наступлением 80-х годов у Гаршина все чаще начал проявляться психический недуг, который мучил его еще с юношеских времен. Скорее всего, это обострение было связано с казнью Млодецкого - революционера, которого Гаршин всячески пытался оправдать перед властями. В харьковской психиатрической лечебнице прошли следующие два года его жизни.
В 1883 году прозаик принял решение жениться на Н. М. Золотиловой, которая была слушательницей женских курсов по медицине. Именно в это, счастливое для Гаршина время, выходит в свет один из его лучших рассказов «Красный цветок».
Через 4 года издается последнее произведение Всеволода Михайловича - сказка для детей «Лягушка-путешественница». Совсем скоро писателя охватывает один из привычных для него депрессивных приступов и уже 24 марта 1888 года во время очередного припадка он кончает жизнь самоубийством, бросаясь в лестничный пролет. Похоронили Гаршина в Петербурге.
Обращаем Ваше внимание, что в биографии Гаршина Всеволода Михайловича представлены самые основные моменты из жизни. В данной биографии могут быть упущены некоторые незначительные жизненные события.
Гаршин Всеволод Михайлович — выдающийся русский прозаик. Родился 2 февраля 1855 г. в имении Приятная Долина Екатеринославской губернии (ныне Донецкая область, Украина) в дворянской офицерской семье. Пятилетним ребенком Гаршин пережил семейную драму, сказавшуюся на его здоровье и в значительной степени повлиявшую на мироощущение и характер. Его мать влюбилась в воспитателя старших детей П.В. Завадского, организатора тайного политического общества, и бросила семью. Отец пожаловался в полицию, Завадского арестовали и сослали в Петрозаводск. Мать переехала в Петербург, чтобы навещать ссыльного. Ребенок стал предметом острого раздора между родителями. До 1864 г. он жил с отцом, затем мать забрала его в Петербург и отдала в гимназию. В 1874 году Гаршин поступил в Горный институт. Но литература и искусство интересовали его больше, чем наука. Он начинает печатать, пишет очерки и искусствоведческие статьи. В 1877 году Россия объявила войну Турции; Гаршин в первый же день записывается добровольцем в действующую армию. В одном из первых своих сражений он увлек полк в атаку и был ранен в ногу. Рана оказалась неопасной, но в дальнейших военных действиях Гаршин участия уже не принимал. Произведенный в офицеры, он вскоре вышел в отставку, недолго пробыл вольнослушателем филологического факультета Петербургского университета, а затем всецело отдался литературной деятельности. Гаршин быстро приобрел известность, особенной популярностью пользовались рассказы, в которых отразились его военные впечатления, — "Четыре дня", "Трус", "Из воспоминаний рядового Иванова". В начале 80-х гг. обострился психический недуг писателя (это была наследственная болезнь, и проявлялась она, когда Гаршин был еще подростком); обострение во многом было вызвано казнью революционера Млодецкого, за которого Гаршин пытался вступиться перед властями. Около двух лет он провел в харьковской психиатрической лечебнице. В 1883 писатель женится на Н.М.Золотиловой, слушательнице женских медицинских курсов. В эти годы, которые Гаршин считал самыми счастливыми в своей жизни, создан лучший его рассказ — "Красный цветок". В 1887 г. выходит последнее произведение — детская сказка "Лягушка — путешественница". Но очень скоро наступает очередная тяжелая депрессия. 24 марта 1888 г. во время одного из припадков Всеволод Михайлович Гаршин кончает с собой — он бросается в лестничный пролет. Похоронен писатель в Петербурге.
Источник: интернет
То, чего не было.
В один прекрасный июньский день, — а прекрасный он был потому, что было
двадцать восемь градусов по Реомюру, — в один прекрасный июньский день было
везде жарко, а на полянке в саду, где стояла копна недавно скошенного сена,
было еще жарче, потому что место было закрытое от ветра густым-прегустым
вишняком. Все почти спало: люди наелись и занимались послеобеденными боковыми
занятиями; птицы примолкли, даже многие насекомые попрятались от жары. О
домашних животных нечего и говорить: скот крупный и мелкий прятался под навес;
собака, вырыв себе под амбаром яму, улеглась туда и, полузакрыв глаза,
прерывисто дышала, высунув розовый язык чуть не на пол-аршина; иногда она,
очевидно от тоски, происходящей от смертельной жары, так зевала, что при этом
даже раздавался тоненький визг; свиньи, маменька с тринадцатью детками,
отправились на берег и улеглись в черную жирную грязь, причем из грязи видны
были только сопевшие и храпевшие свиные пятачки с двумя дырочками,
продолговатые, облитые грязью спины да огромные повислые уши. Одни куры, не
боясь жары, кое-как убивали время, разгребая лапами сухую землю против
кухонного крыльца, в которой, как они отлично знали, не было уже ни одного
зернышка; да и то петуху, должно быть, приходилось плохо, потому что иногда он
принимал глупый вид и во все горло кричал: "какой ска-ан-да-ал!!"
Вот мы и ушли с полянки, на которой жарче всего, а на этой-то полянке и
сидело целое общество неспавших господ. То есть сидели-то не все; старый
гнедой, например, с опасностью для своих боков от кнута кучера Антона
разгребавший копну сена, будучи лошадью, вовсе и сидеть не умел; гусеница
какой-то бабочки тоже не сидела, а скорее лежала на животе: но дело ведь не в
слове. Под вишнею собралась маленькая, но очень серьезная компания: улитка,
навозный жук, ящерица, вышеупомянутая гусеница; прискакал кузнечик. Возле
стоял и старый гнедой, прислушиваясь к их речам одним, повернутым к ним,
гнедым ухом с торчащими изнутри темно-серыми волосами; а на гнедом сидели две
мухи.
Компания вежливо, но довольно одушевленно спорила, причем, как и следует
быть, никто ни с кем не соглашался, так как каждый дорожил независимостью
своего мнения и характера.
— По-моему, — говорил навозный жук, — порядочное животное прежде всего
должно заботиться о своем потомстве. Жизнь есть труд для будущего поколения.
Тот, кто сознательно исполняет обязанности, возложенные на него природой, тот
стоит на твердой почве: он знает свое дело, и, что бы ни случилось, он не
будет в ответе. Посмотрите на меня: кто трудится больше моего? Кто целые дни
без отдыха катает такой тяжелый шар — шар, мною же столь искусно созданный из
навоза, с великой целью дать возможность вырасти новым, подобным мне, навозным
жукам? Но зато не думаю, чтобы кто-нибудь был так спокоен совестью и с чистым
сердцем мог бы сказать: "да, я сделал все, что мог и должен был сделать", как
скажу я, когда на свет явятся новые навозные жуки. Вот что значит труд!
— Поди ты, братец, с своим трудом! — сказал муравей, притащивший во время
речи навозного жука, несмотря на жару, чудовищный кусок сухого стебелька. Он
на минуту остановился, присел на четыре задние ножки, а двумя передними отер
пот со своего измученного лица. — И я ведь тружусь, и побольше твоего. Но ты
работаешь для себя или, все равно, для своих жученят; не все так счастливы…
попробовал бы ты потаскать бревна для казны, вот как я. Я и сам не знаю, что
заставляет меня работать, выбиваясь из сил, даже и в такую жару. — Никто за
это и спасибо не скажет. Мы, несчастные рабочие муравьи, все трудимся, а чем
красна наша жизнь? Судьба!..
— Вы, навозный жук, слишком сухо, а вы, муравей, слишком мрачно смотрите
на жизнь, — возразил им кузнечик. — Нет, жук, я люблю-таки потрещать и
попрыгать, и ничего! Совесть не мучит! Да притом вы нисколько не коснулись
вопроса, поставленного госпожой ящерицей: она спросила, "что есть мир?", а вы
говорите о своем навозном шаре; это даже невежливо. Мир — мир, по-моему, очень
хорошая вещь уже потому, что в нем есть для нас молодая травка, солнце и
ветерок. Да и велик же он! Вы здесь, между этими деревьями, не можете иметь
никакого понятия о том, как он велик. Когда я бываю в поле, я иногда
вспрыгиваю, как только могу, вверх и, уверяю вас, достигаю огромной высоты. И
с нее-то вижу, что миру нет конца.
— Верно, — глубокомысленно подтвердил гнедой. — Но всем вам все-таки не
увидеть и сотой части того, что видел на своем веку я. Жаль, что вы не можете
понять, что такое верста… За версту отсюда есть деревня Лупаревка: туда я
каждый день езжу с бочкой за водой. Но там меня никогда не кормят. А с другой
стороны Ефимовка, Кисляковка; в ней церковь с колоколами. А потом
Свято-Троицкое, а потом Богоявленск. В Богоявленске мне всегда дают сена, но
сено там плохое. А вот в Николаеве, — это такой город, двадцать восемь верст
отсюда, — так там сено лучше и овес дают, только я не люблю туда ездить: туда
ездит на нас барин и велит кучеру погонять, а кучер больно стегает нас
кнутом… А то есть еще Александровка, Белозерка, Херсон-город тоже… Да
только куда вам понять все это!.. Вот это-то и есть мир; не весь, положим, ну
да все-таки значительная часть.
И гнедой замолчал, но нижняя губа у него все еще шевелилась, точно он
что-нибудь шептал. Это происходило от старости: ему был уже семнадцатый год, а
для лошади это все равно, что для человека семьдесят седьмой.
— Я не понимаю ваших мудреных лошадиных слов, да, признаться, и не гонюсь
за ними, — сказала улитка. — Мне был бы лопух, а его довольно: вот уже я
четыре дня ползу, а он все еще не кончается. А за этим лопухом есть еще лопух,
а в том лопухе, наверно, сидит еще улитка. Вот вам и все. И прыгать никуда не
нужно — все это выдумки и пустяки; сиди себе да ешь лист, на котором сидишь.
Если бы не лень ползти, давно бы ушла от вас с вашими разговорами; от них
голова болит и больше ничего.
— Нет, позвольте, отчего же? — перебил кузнечик, — потрещать очень
приятно, особенно о таких хороших предметах, как бесконечность и прочее такое.
Конечно, есть практические натуры, которые только и заботятся о том, как бы
набить себе живот, как вы или вот эта прелестная гусеница…
— Ах, нет, оставьте меня, прошу вас, оставьте, не троньте меня! — жалобно
воскликнула гусеница: — я делаю это для будущей жизни, только для будущей
жизни.
— Для какой там еще будущей жизни? — спросил гнедой.
— Разве вы не знаете, что я после смерти сделаюсь бабочкой с разноцветными
крыльями?
Гнедой, ящерица и улитка этого не знали, но насекомые имели кое-какое
понятие. И все немного помолчали, потому что никто не умел сказать ничего
путного о будущей жизни.
— К твердым убеждениям нужно относиться с уважением, — затрещал, наконец,
кузнечик. — Не желает ли кто сказать еще что-нибудь? Может быть, вы? —
обратился он к мухам, и старшая из них ответила:
— Мы не можем сказать, чтобы нам было худо. Мы сейчас только из комнат;
барыня расставила в мисках наваренное варенье, и мы забрались под крышку и
наелись. Мы довольны. Наша маменька увязла в варенье, но что ж делать? Она уже
довольно пожила на свете. А мы довольны.
— Господа, — сказала ящерица, — я думаю, что все вы совершенно правы! Но с
другой стороны…
Но ящерица так и не сказала, что было с другой стороны, потому что
почувствовала, как что-то крепко прижало ее хвост к земле.
Это пришел за гнедым проснувшийся кучер Антон; он нечаянно наступил своим
сапожищем на компанию и раздавил ее. Одни мухи улетели обсасывать свою
мертвую, обмазанную вареньем, маменьку, да ящерица убежала с оторванным
хвостом. Антон взял гнедого за чуб и повел его из сада, чтобы запрячь в бочку
и ехать за водой, причем приговаривал: "ну, иди ты, хвостяка!", на что гнедой
ответил только шептаньем.
А ящерица осталась без хвоста. Правда, через несколько времени он вырос,
но навсегда остался каким-то тупым и черноватым. И когда ящерицу спрашивали,
как она повредила себе хвост, то она скромно отвечала:
— Мне оторвали его за то, что я решилась высказать свои убеждения.
И она была совершенно права.
// Май 27, 2010 // Просмотров: 20 592
