Блистательная, остроумная, темпераментная она буквально ворвалась в музыкальный мир и сразу завоевала сердца поклонников музыки. Известная певица Любовь Казарновская не может жить без музыки и без любимого мужа, и не устаёт повторять: «У моего ангела есть имя». Их роман длится более двадцати пяти лет, и они счастливы вместе.
Могла ли подумать советская девочка Люба, что ей суждено стать одной из лучших оперных певиц современности и выйти замуж за аристократа-иностранца? В детстве девочка все время пела, и соседи завали ее Любка-артистка. А родители прочили дочери карьеру журналистки. Но по дороге в институт девушка, зашла на прослушивание в знаменитую Гнесинку. Какая там журналистика! Талант Любы Казарновской, потрясающее сопрано и артистические способности оценили по достоинству и сразу приняли на обучение. Через несколько лет она стала настоящей оперной дивой, исполняющей самые сложные арии. Слава о талантливой исполнительнице, которую позже назовут «Мисс тысяча вольт», докатилась и до Европы.
1989 год стал знаменательным для певицы не только в профессиональном плане, кардинальные изменения случились и в личной жизни. В СССР вовсю шла перестройска, и на этой волне в страну стали приезжать зарубежные импресарио в поисках лучших исполнителей. Из Венской оперы в Россию приехал хорватский Роберт Росцик - импресарио и аристократ - с целью отобрать дюжину счастливчиков. В их число попала и Любовь Казарновская. Они встретились в одном из коридоров консерватории. Она увидела перед собой слегка загорелого, невероятно элегантного мужчину с копной светлых волос. А он - как к нему плавной походкой приближается стройная девушка с "необычно открытым для русской лицом".
После прослушивания и подписания контракта Роберт улетел домой. Но сердце его осталось в России. Он каждый день звонил своей подопечной, и они разговаривали часами. И тут оказалось, что оба не просто безумно любят музыку, но и имеют одинаковые музыкальные предпочтения.
Сердце Казарновской продюсер, закончивший когда-то МГУ, покорил, прочитав наизусть отрывки из «Евгения Онегина». Так родилась настоящая любовь.
Роман певицы и импресарио развивался бурно. Роберт решил сделать любимой предложение, хотя очень боялся отказа. А Казарновская взяла и согласилась выйти замуж. Её родители были потрясены таким развитием событий. Они и не предполагали, что из дочь - отличница и комсомолка - может выйти замуж за иностранца. Но появившийся на пороге Роберт с букетом цветов, очаровательной улыбкой и знанием стихов Пушкина растопил сердце будущих родственников.
Теперь Любви предстояло познакомиться с мамой жениха. Будущая свекровь, ожидая в гости сына с какой-то талантливой русской девушкой, приготовила домашний штрудель и кофе по-венски и ничего не подозревала. А когда в разговоре Роберт сообщил матери, кто перед ней его будущая жена, она молча встала из-за стола, вышла на кухню, а вернулась с бутылкой шампанского и предложила выпить за счастью молодых. было решено устроить свадьбу в Ленинграде. Но перед счастливыми молодожёнами стояла весьма сложная задача - собрать документы, необходимые для вступления в брак с иностранцем.
Первая попытка зарегистрировать брак оказалась провальной - в ЗАГСе влюблённым сообщили, что расписать их не могут, поскольку жених пребывает в Советском Союзе по рабочей визе и у него нет приглашения в страну от невесты.
Вторую попытку сочетаться браком Росцик и Казарновская предприняли в Вене. Снова собрали кипу документов, как того требовало австрийское законодательство, и принесли их в Ратушу. Но влюбленных огорошили известием, что невесте не хватает разрешения от советского посольства. Такой документ получить быстро было нереально. Но через несколько дней должен был состояться концерт в поддержку пострадавших от землетрясения в Ленинакане. И организовывал его Роберт.
Жених лично отправился к атташе и попросил сделать необходимый документ. Ему отказали. тогда Роберт позвонил в советское посольство и пообещал сорвать концерт и прекратить сотрудничество с театрами, если ему не пойдёт на встречу. Через несколько дней он получил разрешение, но через день у Казарновской заканчивалась виза. Для свадьбы оставался только один день. Молодые едва уговорили сотрудника ратуши и 21 апреля 1989 года состоялось бракосочетание. Сыграли две свадьбы, одну для родственников жениха в Австрии, вторую – в СССР для родных невесты.
Они живут вместе вот уже более четверти века. В 1993 году у них родился сын Андрей, который тоже занимается музыкой. Казарновская постоянно гастролирует, отдает много сил работе, а воспитание сына чаще занимается Роберт. Серебряную свадьбу музыкальная пара отметила в Риме, устроив себе второй медовый месяц. Впереди у семьи много новых планов, свершений и достижений. А еще у них в семье есть главное – любовь, взаимоуважение и музыка.
БОНУС
Говорят, что любовь - это искусство. Во всяком случае так точно можно сказать про роман , который и сегодня вызывает множество споров.
Известную оперную певицу Любовь Казарновскую хорошо знают и любят все поклонники оперного искусства. Это не только талантливая и актриса, но и потрясающая женщина, жена и мама. Казарновская Любовь – биография, семья, дети, муж, история побед, фото — обо всем вам расскажет наша статья.
Родилась будущая оперная звезда в интеллигентной, не имеющей ничего общего с музыкой, семье. Ее папа – военный, генерал, дипломат, мама – учительница русского языка и литературы. В семье Любовь второй ребенок, ее старшая сестра Наталья выучилась на филологическом факультете и сегодня обучает студентов французскому языку в парижском университете Сорбонна.
Опера «Золотой теленок», 1985 год
Еще с детства Любовь проявляла особую заинтересованность к музыке: она не только посещала уроки вокала, но и пела в эстрадно-джазовой студии. После окончания школы она принимает решение поступить в институт им. Гнесиных.
Получив диплом, девушка продолжает свое обучение в Московской консерватории, где и заканчивает аспирантуру. Природа наградила Любовь высоким неповторимым певческим голосом, поэтому именно ей оказалось под силу исполнить одну из самых трудных оперных ролей партии «Саломея» Р. Штрауса. Именно эта композиция стала ее визитной карточкой.
Репертуар певицы — это исполнение более 60 оперных партий, произведений камерной музыки. Только она смогла записать все романсы Чайковского. А ее коллегами по сцене стали такие мировые известности, как Л. Доминго, А. Паваротти, Х.Каррерас и многие другие.
На протяжении многих лет работала в Мариинском театре. Каждое ее выступление – это потрясающей грандиозный мини-спектакль. Любовь Казарновская смогла проявить себя и как актриса кино. Ее пригласили на роли в такие фильмы, как «Цыганский барон», «Темный инстинкт», «Анна». В последнее время певица старается уделять больше времени поиску юных дарований. Так, в 2011 году она вошла в коллегию жюри программы «Призрак оперы», в 2013 года – в шоу «Один в один», а в 2014 году ее пригласили оценивать участников проекта «Точь-в-точь».
Казарновская Любовь: биография, семья, дети и, конечно, муж интересуют многих ее поклонников. Единственной любовью Казарновской стал продюсер Роберт Росциком. В 1989 году Росциком приезжает в столицу, чтобы найти исполнителей с уникальным сопрано для Венской оперы. Безусловно, среди одаренных конкурсантов была и Любовь Казарновская. Венский импресарио сразу проявил к особенной девушке особый интере,с и не только деловой.
Любовь Казарновская с мужем Робертом Росциком
В 1989 году Любовь и Роберт вступили в законный брак, а в 1993 году у них родился сын Андрей. Ради появления на свет своего ребенка Любовь была готова пожертвовать многим, даже своей карьерой. Певица понимала, что роды могут привести к изменению голоса. Но она решилась и стала счастливой мамой. Сейчас их сын Андрей Робертович учится в Московской консерватории по классу скрипка и в будущем мечтает дирижировать большим симфоническим оркестром.
Любовь Казарновская с мужем и сыном Андреем
Любовь и Роберт Росциком уже вместе более двадцати лет. Их семья – пример для подражания. Недавно, 16 июня 2016 года, оперная певица отметила свой юбилей, ей исполнилось 60 лет. Она стала не только известной всему миру звездой оперной сцены, но и доктором музыкальных наук, профессором, преподавателем вокала, а также членом правления музыкального русского общества.
Казарновская Любовь: биография, семья, дети, личная жизнь неразрывно связаны с искусством, но при этом ее карьера не помешала ей стать счастливой женой и заботливой мамой.
Если вы нашли ошибку в статье, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter .
— Любовь Юрьевна, какая самая яркая встреча Нового года была в вашей жизни?
— В 1990-х годах мы с мужем и сыном жили в Нью-Йорке — я работала в «Метрополитен-опере». Там такое правило: на каждую роль назначается два-три исполнителя, и когда одна певица поет спектакль, другая, дублерша, ее страхует. Дездемону в опере «Отелло» мы пели втроем: две американские звезды — Рене Флеминг и Кэрол Ванесс — и я. Поочередно страховали друг друга. В спектакле, который шел вечером 31 декабря 1995 года, на подстраховке была я. Когда по времени начался третий акт, стало очевидно, что уже можно начинать провожать старый год. Одиннадцатый час — пора!
Только я собралась приступить к праздничной трапезе — муж вдруг говорит: «Нет, все-таки подождем, не надо пока ни шампанское открывать, ни наедаться». Я изумилась: «Чего ждать-то? Все, время вышло». Но Роберт настаивает еще немного
потерпеть. Поскольку я привыкла доверять его интуиции, терплю. И буквально через пять минут раздается звонок — артдиректор спрашивает: «Люба, что ты делаешь?» Отвечаю честно: «Собираюсь отметить Новый год и лечь спать. У нас же маленький ребенок, и вставать придется рано». Он говорит: «Боюсь, тебе придется лечь на сцене «Метрополитен». У певицы сел голос. Машину мы тебе уже вызвали, антракт будем держать, сколько потребуется. Выйдешь прямо на четвертый акт». А это самая сложная сцена Дездемоны: молитва в спальне и смерть от рук Отелло.
Влетаю в «Метрополитен», гримируюсь, надеваю ночную рубашку и выскакиваю на сцену. Зрителям, разумеется, сообщили, что в связи с болезнью миссис Ванесс спектакль продолжит миссис Казарновская. (С улыбкой.) После спектакля были такие овации, которых я больше никогда в жизни не получала: полчаса люди не уходили — они стояли, хлопали и восторженно кричали.
Все закончилось уже без двадцати двенадцать. Все: музыканты, артисты, костюмеры, помрежи — прямо на сцене стали устанавливать импровизированные столы, застелили их бумажными скатертями, притащили какие-то закуски, не донесенные до дома, шампанское и… (Смеясь.) Это был самый неожиданный Новый год в моей жизни!
— Браво интуиции Роберта!
— Да, если бы мы выпили шампанского и наелись салата оливье да селедочки под шубой, я не смогла бы петь. Никогда в день концерта не позволяю себе есть, разве что фрукт какой-нибудь перехвачу.
— Пожалуй, вы первая из отечественных оперных певиц высокого класса оказались такой стройной. Прежде примадоннами были женщины крупные, и объяснялось это тем, что полнота — неизбежная составляющая профессии, так как способствует резонированию голоса и красоте его звучания.
— Почему-то в нашем сознании укоренилось такое мнение, что оперная солистка должна быть этакой дородной, грузной тумбочкой, футляром с голосом на ножках. Полная ерунда. Я еще в молодости внимательно рассматривала фотографии блистательных примадонн прошлого. Например, Лина Кавальери — красотка, солистка императорских театров, или Мария Каллас — одна из величайших оперных певиц, или великолепные Роза Понсель, Тереза Стратас… У них были неповторимые голоса, но они были стройными, хрупкими и грациозными. А образы, создаваемые ими, — волшебными, изумительными в своей
искренности. Но как можно всерьез воспринимать 15-летнюю Саломею, или 17-летнюю Татьяну, или Кармен — весом в полтонны?! Ведь исчезает правдивость. Это похоже на фарс, и становится смешно.
В век Интернета, кино, индустрии гламура зрителям хочется видеть и на оперной сцене актрис красивых, стройных, соответствующих облику тех героинь, которых они воссоздают. Например, наш сын, выходя со спектакля Большого театра, в голос хохотал: «Мам, ощущение, что побывал на шоу ряженых!» А ему есть с чем сравнивать — он с нами много путешествовал и бывал в разных оперных театрах.
Пятилетняя Люба с папой Юрием Игнатьевичем и мамой Лидией Александровной. Фото: Из личного архива Любови Казарновской
— Кстати, о сыне. Известно, что для оперных певиц роды опасны с точки зрения профессии — результат для пения непредсказуемый. А вы решились, причем на пике карьеры…
— Действительно, после родов случаются серьезные проблемы. Многие отговаривали. И все же, когда мне выпал такой шанс — родить ребенка, зачатого в любви, я не сомневалась ни секунды. И немедленно отказалась от нескольких привлекательных контрактов.
Рожала я в Вене, где мы с мужем тогда жили. У меня был дивный врач. Я спросила: «Наверное, надо делать кесарево сечение?» Он засмеялся: «Тебя, певицу с таким голосом, кесарить?! Да ты дыханием надавишь, и ребенок вмиг выскользнет». В реальности, конечно, получилось не так волшебно, но все же родила я довольно легко. Спасибо, Роберт помогал: держал мою голову. Потом объяснял, что от боли во время схваток я так истово ею трясла и билась об аппарат, измеряющий давление, который стоял в изголовье кровати, что он боялся, как бы я не пробила в затылке дырку. (Смеясь.) Я же помню, что опасалась, как бы муж не упал в обморок при виде моих мучений.
Когда мы с Андрюшкой перебрались домой, Роберт взял на себя все хлопоты о малыше. На сцену я вышла, когда сыну было три месяца. После родов мне пришлось подтверждать свой статус, потому что дирижеры и режиссеры были обеспокоены: «Надо послушать, в какой она теперь форме». А я была в прекрасной. На мой взгляд, петь стала гораздо лучше — голос окрасился незнакомыми красками, в нем появилось женское начало, теплота.
Так вышло, что у меня был заключен контракт на работу в оперном театре Сан-Франциско, и мы улетели в Америку. Из-за 11-часовой разницы во времени ребенок просыпался в четыре утра, а мне, чтобы нормально репетировать, надо было высыпаться. И бедный Роберт хватал сына в охапку и бродил с коляской по улицам в компании местных бомжей, иногда присаживаясь передохнуть в круглосуточных кафе.
— Роды часто способствуют прибавке в весе. Вам удалось этого избежать?
— Что вы! За время беременности я набрала 30 кг. Правда, половина после родов быстро сошла, а с оставшейся пришлось помучиться. Занялась спортом, бегала по утрам, села на жесточайшую диету и, пока не стала влезать в любимые платья, пока не понравилась себе в зеркале, не успокоилась.
— Вы пели с великими певцами, дирижерами. Вас с ними связывали только творческие отношения?
— Не только. Дружеские тоже. В «Метрополитен-опере» практически жили большим семейством, постоянно собирались на всевозможные пати, вечеринки: артисты, пианисты, иногда и дирижеры присоединялись. Общались, шутили, рассказывали интересные истории. После спектакля было заведено ехать к кому-нибудь домой, и хозяин всех угощал. Лучано Паваротти был очень открытый, гостеприимный, распахнутый миру. Обожал колдовать на кухне, потчевал всех итальянскими деликатесами: пастой, спагетти, ризотто. А Альфредо Краус, блистательный испанский тенор, готовил паэлью — это был его конек. Причем каждый раз разную: овощную, куриную, рыбную, с морепродуктами. Моими же эксклюзивами были борщ, котлеты и пельмени — мы их лепили вместе с Робертом. У коллег они именовались «равиоли а ля рюс». Новый год часто отмечали большой компанией.
— В век Интернета, кино, индустрии гламура зрителям хочется видеть и на оперной сцене актрис красивых, стройных, соответствующих облику тех героинь, которых они воссоздают. Фото: PersonaStars
— А празднование старого Нового года у вас в почете?
— Мы семьей всегда отмечаем. И в моем родительском доме так было. Обычно новогоднюю ночь проводили в узком семейном кругу, а на старый Новый год к родителям приходили друзья, соседи, все обменивались подарками, устраивались домашние вечеринки. Елка не разбиралась, готовилась вкусная еда, оливье, бабушка пекла пироги с осетриной, луком и яйцом, гости приносили всякие деликатесы.
А еще раньше, как только начиналась зима, мы собирались всей родней у моей бабушки с маминой стороны, рассаживались за большим столом и лепили немыслимое количество малюсеньких пельменей — настоящих, сибирских. Они укладывались в мешки и вывешивались за окно — так было принято в Сибири. Да и в Москве тогда еще были настоящие зимы — до минус сорока доходило. Потом, по мере надобности, замороженные пельмешки доставались и бросались в горячий бульон. А приготовленные макались в приправу (разведенные водой уксус, горчица и перец) и в сметану. Непередаваемая вкуснота.
— Вы так смачно рассказываете про еду… Как же вам удается сохранять отличную форму?
— Во-первых, оперное пение требует больших затрат калорий — очень уж серьезная эмоциональная и физическая отдача. Вот сегодня я пела два часа и, думаю, истратила все калории, которые набрала за день. А во-вторых, я слежу за собой. К сожалению, с пирогами и пельменями приходится дружить уже гораздо реже, чем в детстве.
Питаюсь дробно — часто и помалу. Не сочетаю белки с углеводами, то есть про мясо с картошкой и макароны по-флотски забыла. Изредка нарушаю, конечно, но в таком случае на следующий день в еде приходится делать брейк: два яблока, груша — и все. И заставляю себя час, два, три бегать по безумной Москве. Тогда все как-то правильно укладывается — не в жир, а куда нужно. Еще йогой занимаюсь. Вообще я считаю, что физические упражнения для певца обязательны. После них и чувствуешь себя лучше, остаешься энергичной, в рабочем тонусе.
— Забавно, меня часто спрашивают: «Вас как объявлять: народная артистка СССР или России?» Но никакого официального признания у меня нет. Я лично убеждена, что давно заслужила звание народной артистки этой страны, и мне очень приятно, что публика считает так же. Фото: Эмиль Матвеев/ТАСС
— Да уж, тонусу вашему можно позавидовать. Поете на лучших сценах мира, преподаете, пишете программы на радио, снимаетесь в телепередачах, проводите мастер-классы по разным городам России, создали фонд в поддержку классической музыки, международную академию Voice & Violin («Голос и скрипка»)…
— (Со смехом.) А наступивший год у меня будет совсем сумасшедшим. Он же получается юбилейным, причем дважды — и по дате рождения, и в связи с 35-летием творческой деятельности. Соответственно, мы готовимся к большому юбилейному шоу, а чтобы оно получилось интересным, работать приходится по максимуму. Но без ущерба для множества других дел: концертов, проектов, записей.
Мне предстоит огромный тур по России и зарубежью. Очень много сил отдаю своей академии, которая существует уже четыре года. В ней я объединила юных скрипачей и певцов (от 8 лет до 21 года) для совместного музицирования. Мы с ними выступаем в разных городах мира.
Кроме того, в Германии я открываю художественно-музыкальную галерею, где будут проводиться музыкальные встречи и выставляться молодые художники со всего мира, и в первую очередь российские. Нечто подобное намечается и во Франции. А в Москве скоро распахнет двери постоянно действующий музыкальный салон — как продолжение традиций салонов русского музыкального общества XIX века. Мечтаю, чтобы таких «островков счастья» в нашей жизни было как можно больше.
С этой же целью принимаю самое активное участие в обожаемом мной фестивале «Провинция — душа России», который проводится в селе Вятское Ярославской губернии. Вы бы видели, что было здесь десять лет назад: убитая деревенька с завалившимися зданиями и пьяными мужиками. А сейчас там идеальный порядок. Десять музеев работают, звезды самого высокого уровня приезжают — музыканты, артисты, художники, скульпторы. Круглый год идет творческая работа.
— Слушайте, а почему ни в одном справочнике не указано, какие у вас звания?
— А их у меня нет, ни одного. Забавно, но где бы я ни оказалась, перед выступлением меня обязательно спрашивают: «Вас как объявлять: народная артистка СССР или России?» Приходится объяснять, что никакого официального признания у меня нет. Честно скажу, в какой-то момент мне было достаточно неприятно осознавать, что многие артисты, которых зрители знать не знают, народные, а я — нет. Но потом я просто отодвинула от себя эту тему. Насовсем.
Я лично убеждена, что давно заслужила звание народной артистки своей страны, и мне очень приятно, что публика считает так же. Разумеется, я знаю, как эти звания обычно получают: спускается сверху бумажка — выдвинуть по квоте столько-то человек, и каждый начинает бегать с обходным листом, собирать подписи на себя — на звание или на награду. Я считаю это ниже своего достоинства.
— Ну, категоричности вам не занимать. По телепередачам, где вы являетесь экспертом, заметно, что вы человек прямолинейный и бескомпромиссный. Будучи в свое время членом жюри программы «Призрак оперы», вы в своих оценках были крайне строги, жестки и непримиримы. Однако в шоу «Точь-в-точь» предстали совсем иной — что называется, белой и пушистой. Что случилось — характер стал мягче или получили другие установки?
— Просто был другой репертуар. В первом случае артисты пели арии из опер, оперетт, классических мюзиклов, и, озвучивая такое, они брали на себя большую ответственность. Когда исполнение получалось не на уровне, я, безусловно, спускала Полкана. При этом еще сдерживала себя. Если бы стала высказываться по-настоящему, могла бы наговорить на 80 процентов больше того, что звучало в эфире перед многомиллионной аудиторией. Я считаю так: если люди ввязались в проект, они знали, на что идут. Раз замахнулись на сложнейший жанр, так уж будьте любезны слушать комментарии профессионалов.
А в шоу перевоплощений все иначе. Здесь в основном эстрадный репертуар, больший акцент на то, как люди перевоплощаются, насколько прочувствовали персонажа, проникли в таинство тембра и звукоизвлечения. И моя задача — комментировать только это. А задача Хазанова, Ярмольника, Аверина — оценить участников с актерской точки зрения. Поэтому-то я достаточно лояльна к тому, что они делают.
Признаюсь, для меня в проекте было много приятных открытий. Допустим, Женя Дятлов — блестящий вокалист. Как он владеет голосом, как умеет передать тембром существо своего персонажа! Это вызывает огромное уважение. Максим Галкин — невероятный профессионал именно по перевоплощению. Лада Дэнс оказалась прекрасной певицей, великолепно передающей пластику голоса, я даже не ожидала. Я ей сказала: «Ладка, тебе надо заниматься!» Она говорит: «А возьмешь меня в ученицы?» Я пообещала дать ей несколько уроков, но вообще-то у меня реально нет времени — я очень занята с классическими вокалистами.
Жюри шоу «Точь-в-точь» на Первом: Геннадий Хазанов, Любовь Казарновская, Максим Аверин, Анна Большова и Леонид Ярмольник. Фото: PersonaStars
— Интересно, а что при вашей-то занятости убедило вас участвовать в развлекательном шоу?
— Мне позвонил директор Дирекции музыкального вещания Первого канала Юрий Викторович Аксюта. Когда я услышала о шоу перевоплощений, удивилась: «А я-то при чем?» Он пояснил: «Нам нужно, чтобы вы в проекте говорили с участниками на серьезном языке — именно о вокально-драматическом образе. Экспертные замечания от вас будут крайне важны. Может, прислушавшись к ним, кто-то изменит свой репертуар, взгляд на профессию». Так и убедил. А кроме того, мы ведь на программе не только обсуждаем номера, мы рассказываем истории о великих людях, ставших гордостью вокального искусства, то есть стараемся привнести какую-то просветительскую нотку в проект.
— Откуда у вас такая страсть к просвещению?
— Из окружения, в котором я росла и взрослела. В 17 лет я оказалась ученицей удивительной женщины и гениального педагога — Надежды Матвеевны Малышевой-Виноградовой. Ей я обязана всем, чего достигла в жизни. Дама была человеком позапрошлого века, этакая француженка: аккуратные букли, две косички, всегда безупречно одета, жила в доме на Старом Арбате с мемориальной доской: «Здесь жил выдающийся ученый, академик Виктор Владимирович Виноградов». Это был ее муж — известнейший филолог, пушкинист, именем которого назван Институт русского языка. Весь цвет отечественной филологии — Лихачев, Лотман, Толстой, Костомаров, Андроников — его ученики.
А сама Надежда Матвеевна в свое время аккомпанировала Шаляпину, была педагогом-концертмейстером в оперной студии у Станиславского. В ее квартире собирался весь цвет отечественной музыки и литературы, поистине великие люди. И я впитывала в себя эстетику и культуру XIX века, постигала понятие хорошего вкуса, овладевала культурой исполнительства и культурой человеческого общения — на высочайшем уровне.
У нас, в родительском доме, тоже собирались незаурядные люди, среди них было много филологов. Мама любила устраивать семейные обеды. Сама она была интереснейшим человеком — невероятно образованная, начитанная, по профессии — педагог русского языка и литературы. Ее предки Шахматовы (ударение на сибирский лад на вторую «а») — сибиряки из купеческого сословия — занимались лесом.
Мой прадед Григорий Алексеевич был абсолютным Ильей Муромцем — я видела фотографии. Всем детям своим он дал высшее образование. Бабушка, мамина мама, Софья Григорьевна, стала врачом. Прошла и революцию, и Великую Отечественную войну как фронтовик. Муж ее, мой дедушка, был крупным ученым-физиком, работал в системе образования, носил в петлицах генеральские ромбы. В тридцать седьмом году разделил судьбу многих — был репрессирован как враг народа, впоследствии реабилитирован. Но воевал рядовым — по приказу Сталина «искупал кровью». Прошел всю войну. Выстоял, не сломился, не пал духом. Вообще и он, и бабушка были невероятными энтузиастами и оптимистами, абсолютно несгибаемые. Настоящие партийцы, искренне верившие в идею.
Тем не менее в нашем доме культивировались патриархальные традиции исконно русского семейного уклада. Это благодаря тому, что с нами всегда жили мои бабушки по папиной линии: его мама Надежда Ивановна Скорнякова и ее родная сестра Вера Ивановна. Они волжанки, чудом сохранившие в советской реальности дух XIX века. По родословной — тоже из купцов, только их зажиточное семейство испокон веку занималось выделкой и обработкой меха.
Бабули покрестили и меня, и мою старшую сестру, когда мы были еще совсем крохами. Папа протестовал: «Мама, опомнись, меня же снимут с работы!» На что бабушка Надя сказала: «Юрочка, успокойся, никто не узнает, мы все сделали очень тихо. Но девочки обязательно должны быть крещеными». А отец, на минуточку, был кадровым офицером, дослужился до звания генерал-майора, работал с Жуковым, Коневым, Рокоссовским…
— Я пообещала Ладе Дэнс дать несколько уроков, но у меня реально нет времени: я очень занята с классическими вокалистами. Мастер-класс Любови Казарновской в Санкт-Петербурге. Фото: Интерпресс/ТАСС
— С мамой вашей они как пересеклись?
— История отношений моих родителей удивительная. В тридцатых годах семья мамы осела в Омске: дедушка стал там председателем облисполкома — по-нынешнему губернатором, бабушка заняла должность руководителя крупного концерна. Мама пошла в местную школу, в ней же учился папа. Он потом утверждал, что влюбился сразу же, прямо в пятом классе. Некоторое время спустя мамина семья переехала в Москву. Школу родители окончили одновременно, в год начала войны.
Дальше мама с бабушкой отправились в эвакуацию в Свердловск, туда же был эвакуирован Ленинский педагогический институт, ректором которого являлся тот самый профессор Виноградов. И мама, поступив, стала его студенткой. А папа, поступив
в Рязанское артиллерийское училище, сразу же вместе с курсом был отправлен на фронт — под Москву. Бабушка рассказывала, как матери, провожая сыновей, рыдали: «Пропа-а-али наши мальчики…» Я говорила сыну, когда он был старшеклассником: «Андрюш, представляешь, твой дедушка попал в самый кошмарный водоворот: мороз тогда был -42 °С, а они, несчастные мальчишки, дни и ночи проводили в окопах, в ужасе надвигающейся смерти. А ведь он был твоим ровесником». Отец прошел всю войну, принимал участие во всех ключевых битвах, не единожды был ранен. До сих пор в нем два полученных под Сталинградом бродящих осколка — в руке и в бедре. Поразительно. Не зря бабушка говорила: «Юрочка родился в рубашке».
После Победы 22-летний папа, уже в звании майора, приехал в Москву и поступил в военную академию. Тут же принялся разыскивать маму, которая к тому времени уже получила диплом о высшем образовании и стала преподавателем русского языка и литературы. На Арбате он подошел к будке-справочной, чтобы спросить мамин адрес, и вдруг увидел ее, идущую прямо ему навстречу. В 1946 году они поженились, и два года спустя родилась моя старшая сестра Наталья. Она стала филологом, специалистом по французской грамматике, читает лекции во Франции. И прожили наши родители в мире и согласии 46 лет — прервала идиллию смерть мамы.
— Можно предположить, что и вам было уготовано филологическое будущее…
— Безусловно. Поскольку я являлась победительницей всех городских литературных олимпиад, педагоги пророчили мне профессию журналиста. И у меня на этот счет не было никаких сомнений. О певческой карьере даже мысль не закрадывалась, хотя с малых лет пела недурно: была солисткой в школьной эстрадно-джазовой студии, где мы делали аранжировки на все модные композиции, в моем репертуаре были песни Эллы Фитцджеральд, Луи Армстронга, The Beatles, Deep Purple…
Но по пути в МГУ, куда мы с мамой отправились подавать документы на журфак, мы проходили мимо Гнесинского училища, и она вдруг сказала: «Смотри-ка, у них второй тур, может, попробуешь?» Я не успела даже додумать эту мысль до конца, как мамиными усилиями оказалась перед экзаменационной комиссией. Что-то исполнила и вдруг услышала: «Такую талантливую девочку берем». Потом мама призналась: «Я ведь наблюдала за тобой, поющей. От тебя в эти моменты прямо сияние исходило. Не использовать такой шанс было бы преступлением».
— Я была ученицей гениальной Надежды Матвеевны Малышевой-Виноградовой. Ей обязана всем, чего достигла. Фото: Из личного архива Любови Казарновской
— Любовь Юрьевна, а когда же вас посетило чувство, созвучное вашему имени?
— Ажиотаж с мальчиками начался, когда, преодолев подростковую нескладность, я неожиданно выровнялась. Со своими длинными светлыми волосами и большими глазами стала похожа на принцессу из мультфильма «Бременские музыканты» и заняла позицию первой красавицы на курсе. Я была очень влюбчивая и достаточно легкомысленная — всем парням кружила голову, но не более того.
Потом были, конечно, более серьезные отношения, со страстями, с волнениями. Но вот какая штука: только встретив Роберта, я поняла, что одной увлеченности, страсти мало. Важно, когда мужчина становится не просто возлюбленным, но настоящим другом, помощником, человеком, который не только во всем поддерживает тебя, но и слышит изнутри. Мне повезло, Роберт оказался именно таким. Ни разу меня не постигло разочарование. Бытовые мелочи и пустяковые придирки не в счет. Главное, мы с ним — две полностью совпадающие половинки, часто даже одновременно начинаем говорить, причем одними и теми же словами.
Он появился в моей жизни в 1989-м, когда открылся железный занавес. Я тогда уже работала в Мариинском театре. Господин Росцик, импресарио из Австрии, приехал со своим шефом для отбора молодых певцов из России, чтобы пригласить их в Венскую оперу, директором которой этот шеф как раз должен был стать. После множественных прослушиваний они отобрали 12 человек, в числе которых оказалась и я. До того моего отъезда в Австрию Роберт мне несколько раз звонил, и мы подолгу болтали. Неожиданно выяснилось, что у нас одинаковые вкусы, взгляды.
На прослушивании в Вене я пела очень удачно, и мне предложили показаться выдающемуся австрийскому дирижеру Герберту фон Караяну, который делал «Тоску» для знаменитого Зальцбургского фестиваля. Я в панике: «Ни за что не поеду!» Роберт в недоумении: «Почему? Тебя же единственную выбрали». Я пояснила: «Не хочу позориться. Петь Караяну — все равно что петь Богу». Конечно же Роберт настоял: «Ты должна, ни в коем случае нельзя упускать такой шанс». Мы поехали в Зальцбург, я спела маэстро, и он резюмировал: «Я хочу, чтобы летом вы пели со мной «Реквием» Верди». Это была фантастика! Так был подписан мой первый в жизни контракт.
А с Робертом отношения продолжали развиваться, мы все больше привязывались друг к другу. Общались на русском — у него блестящая русская речь. После моего возвращения в Россию он снова приезжал к нам по делам, мы встречались, взаимная
симпатия крепла. Уезжая, Роберт мне постоянно звонил из всех точек мира, счета накручивались сумасшедшие. Постепенно стало понятно, что вместе нам замечательно, а в разлуке тоскливо. Одно слово — влюблены.
Во время очередного своего приезда Роберт сделал мне предложение, и я ответила согласием. Сообщила родителям. Отец отреагировал сдержанно, а мама была в шоке: «Ты с ума сошла?! Во что ввязываешься? У иностранцев совсем другая ментальность, такие браки неизбежно плохо кончаются». Но после знакомства с моим женихом реакция оказалась совсем другая: «Так он же абсолютно наш парень! Чувствует русский язык, традиции, мыслит по-нашему, ощущает культурное пространство и вообще все про нас понимает».
— Нам с Робертом пришлось добывать и оформлять кипы документов, чтобы нас расписали. Свадебная церемония в Вене (1989). Фото: Из личного архива Любови Казарновской
— Почему? У вашего супруга славянские корни?
— Роберт по отцовской линии из старинного аристократического рода. Его отец — из Югославии, хорват, хорошо знал русский, и Роберт рос в традициях чтения Пушкина и прослушивания шаляпинских пластинок. В итоге поступил в Венский университет на факультет славистики по специальности «русский язык» и потом стажировался в МГУ.
А мама Роберта — исконная австрийка из Верхней Австрии. Когда мы познакомились, отца его уже не было в живых. Конечно же перед встречей я очень нервничала, боялась не понравиться, не найти контакт, вызвать отторжение и желание приложить все усилия к тому, чтобы разорвать наши отношения. Но ничего такого не произошло. Роберт сразу представил меня как свою невесту и тут же преподнес мне обручальное кольцо. Тогда я немецкий еще не знала, поэтому с будущей свекровью мы общались по-английски. По ее сдержанности я поняла, что она не в восторге от выбора сына. Так и считывалось — мол, все понятно, русская девушка мечтает заполучить в мужья состоятельного австрийца. Но, понаблюдав за нами, мама сказала Роберту: «Боже, да вы просто единоутробные, словно дети одних родителей. Это так странно».
Дальше нам пришлось добывать и оформлять кипы документов, преодолевать немыслимое количество препон и преград, выставленных российскими ведомствами на пути к нашему браку. Наконец мытарства Роберта достали. Был 1989 год, и он готовил в Большом театре громадный благотворительный концерт в помощь пострадавшим от землетрясения в Армении, на который пригласил оперных звезд мирового уровня. В Вене он зашел в советское посольство, сообщил атташе по культуре, что намеревается жениться на мне, и потребовал выдать документ, подтверждающий согласие властей на мой брак с австрийским гражданином. Его попросили подождать два дня, после чего ответили очередным отказом. (С улыбкой.) Ну не хотели они выпускать насовсем из страны молодую перспективную солистку, начинающую бурную международную карьеру.
Стало ясно, что наш адов круг не закончится никогда. Роберт, доведенный бесконечными отказами до отчаяния, позвонил по официальному телефону в посольство и, зная, что все разговоры там прослушиваются, гневно сказал: «Никакой перестройки у вас нет, вы живете по прежним канонам советского режима, и я не стану ничего делать в вашем Большом театре. Не желаю!» Через день раздался звонок из посольства: «Роберт, мы посоветовались с товарищами и решили, что можем дать Любови Казарновской бумагу, о которой вы говорили». Так наконец состоялась наша свадьба. В трех отделениях.
Сначала церемония проходила в Вене. Роберт собрал в роскошном ресторане родственников, друзей и близких знакомых семьи. С разных концов света приехала разношерстная итальяно-венгерско-югославская родня отца. И по линии матери очень много народу собралось. Это было чудо… Потом мы устраивали свадьбу на даче у моих родителей и, наконец, третьим заходом гуляли в Санкт-Петербурге с коллегами и друзьями.
— Как люди отнеслись к тому, что вы, молодая певица из России, вышли замуж за европейца — известного, богатого импресарио? Не подозревали в корысти, расчете?
— Конечно, судачили. Но мой муж весьма щепетилен и поступил чрезвычайно благородно: едва мы поженились, немедленно прекратил работать в своей конторе, пояснив, что не хочет, чтобы кто-нибудь мог попрекнуть его тем, что все лучшее он отдает жене-певице. Мне сказал: «Я буду тебе во всем помогать, но работать в официальном агентстве мне кажется нечестным». Так и порвал с деятельностью импресарио.
Более того, его шеф, заняв должность директора в Венской опере, очень надеялся, что Роберт станет его заместителем. И муж — точно знаю — мечтал о том же, потому что он обожает оперу, знает ее, чувствует, влюблен всей душой в запах кулис, в общение с артистами. Конечно же отказ от такого предложения по собственной воле для него был драмой, но все же он принес такую жертву. Ради меня. И занялся организацией разных независимых проектов. Постепенно все пересуды сами собой сошли на нет. Да и о чем судачить, если мы с мужем вместе уже четверть века? (Улыбаясь.) Без любви вряд ли столько продержались бы.
— К нашей радости, Андрюша тоже влюблен в музыку. Он скрипач, но очень увлечен дирижированием. Фото: Из личного архива Любови Казарновской
— К расширению семейства еще не готовитесь?
— Пока нет. Сын считает, что не готов к семейной жизни. Говорит, что семья — огромная ответственность и надо сначала встать на ноги. Нас, родителей, такая позиция устраивает. Это по-мужски. Тем более мы видим, что Андрей начал потихонечку зарабатывать свою копейку — взял нескольких учеников. Его отец, кстати, тоже работал в студенчестве. Родители ему сказали:
«Роберт, раз ты так сильно увлечен оперой, значит, на билеты сумеешь заработать». И он оформился переводчиком в русских группах. Да и другими заработками не гнушался — в каникулы работал ночным портье, статистом в оперу нанимался — стоял в «Аиде» с опахалом. Зато получал возможность бесплатно слушать великих исполнителей.
К нашей радости, Андрюша тоже влюблен в музыку. Учится на четвертом курсе Московской консерватории. Он скрипач, но сейчас увлечен дирижированием. Откровенно счастлив. Видя это, и мы с Робертом чувствуем себя абсолютно счастливыми.
Семья: муж — Роберт Росцик, импресарио, продюсер; сын — Андрей (22 года), студент
Образование: окончила Московскую консерваторию
Карьера: оперная певица (сопрано), солистка Музыкального театра им. Станиславского и Немировича-Данченко (1981-1985), Ленинградского театра оперы и балета им. Кирова (Мариинка) (1986-1989). Пела в спектаклях Большого театра, «Метрополитен-оперы», «Ковент-Гардена», «Ла Скала», Венской оперы и других лучших оперных театров мира. Радиоведущая, член жюри телепрограмм «Призрак оперы», «Точь-в-точь»
Знаменитая оперная певица (сопрано), талантливая непревзойденная актриса, прекрасная жена и мать и просто шикарная женщина - все это про Любовь Казарновскую. Ее личная жизнь и биография в целом интересует не только многочисленную армию поклонников, но и журналистов. Кроме того, она активно занимается преподавательской и общественной деятельностью.
Будущая знаменитость появилась на свет в середине июля 1956 года. Сколько лет Казарновской Любови Юрьевне, на первый взгляд, сказать трудно, ведь женщина всегда отлично выглядит и поддерживает себя в хорошей форме. На сегодняшний день возраст артистки составляет 61 год. Родиной оперной певицы является город Москва. Семья Казарновской никак не относилась к искусству: отец - генерал в отставке, мама преподавала русский язык. На момент рождения Любы в семье воспитывалась дочь Наталья.
Ходит множество слухов, касательно национальности Казарновской. На самом деле она русская.
С самого детства девочка проявляла певческий талант, занималась музыкой. Старшая сестра стала филологом, как мама. В молодости Казарновская хотела продолжить династию педагогов, планировала поступать на факультет иностранных языков, куда сначала и подала документы. Но любовь к творческой деятельности не отпускала девушку, и вскоре она решила поступать в институт имени Гнесиных на факультет актеров в музыкальном театре.
По окончании Гнесинки Любовь поступила в Московскую консерваторию, которую закончила в 1982 году. Затем там же проходила аспирантуру до 1985 года. Значимым событием в своей жизни Казарновская и по сей день считает знакомство с педагогом по вокалу Надеждой Малышевой.
Оперные знатоки считают, что у Казарновской очень интересный голос с необычным тембром. Существуют некоторые партии, в которых ей нет равных . Любимыми композиторами певицы являются Рахманинов, Верди, Чайковский.
Еще в студенческие годы Казарновскую пригласили стать солисткой театра Станиславского, на сцене которого она дебютировала с партией Татьяны из «Евгения Онегина».
Известность и популярность Любовь Юрьевна получила на всесоюзном конкурсе вокалистов им. Глинки, где певица получила вторую премию.
Вскоре ее творческий репертуар пополнился главными партиями во многих операх, среди которых:
Затем Евгений Светланов пригласил девушку петь в постановках Большого театра.
Известность во всем мире оперная дива получила благодаря победе в конкурсе начинающих исполнителей ЮНЕСКО. Это произошло в 1984 году. В то же время за исполнение арии Леоноры из оперной постановки «Сила судьбы» Любовь была награждена третьей премией.
В 1986 году ее пригласили в Мариинский театр, где она на протяжении трех лет была ведущей солисткой. Дебют на зарубежной сцене у певицы состоялся в 1988 году в Лондоне.
В 1989 Любовь Юрьевне было предложено выступать на фестивале музыки в Зальцбурге, где она исполнила «Реквием» Джузеппе Верди. Успех был оглушительным, ее талант оценил весь музыкальный мир. Все мировые сцены оказались у ее ног.
Это оглушительное выступление стало началом грандиозной карьеры Казарновской. Вскоре она выступала на сценах лучших мировых театров:
Кроме этого, она продолжала петь на сцене Большого театра и Мариинки. На счету певицы более 50 партий в опере и множество камерных произведений.
Творческая деятельность Казарновской состоит из более 40 ролей в операх немецких, русских и итальянских композиторов. Оперная примадонна активно дает концерты, особенно любит романсы.
Очень часто певица радует поклонников дуэтами со звездами отечественного шоу-бизнеса - Басковым, Киркоровым и др.
Казарновская по праву считается одной из самых лучших интерпретаторов русской музыки после меццо-сопрано Ирины Архиповой. Кроме этого, она первая исполнительница, записавшая на диск все 103 романса Чайковского.
Весной 2013 года певицу пригласили стать одним из наставников в первом сезоне программы «Один в один». Через год ей предложили стать членом жюри популярного телевизионного проекта на «Первом канале» - шоу «Точь-в-точь». У нее сложились прекрасные отношения с остальными коллегами из жюри: Ярмольником, Хазановым и Боярским. Казарновская считает, что даже в случае разногласий нужно сохранять дружбу и доброжелательность.
Весной 2015 года Любовь Юрьевна была членом жюри от РФ на конкурсе «Евровидение». Зимой 2016 года Казарновская была в гостях на передаче Ивана Урганта, где поделилась своими планами на следующий год.
В 2016 году Любовь Юрьевна отметила знаменательную дату в жизни - 60-летний юбилей. Празднование прошло на одной из петербургских цен. Она порадовала поклонников блистательной программой под названием «Любовь меняет все» на подмостках Большого концертного зала «Октябрьский». В 2017 году у певицы прошли гастроли по всем большим городам страны.
Оперная певица вышла замуж в 1989 году. Муж Казарновской - Роберт Росцик. Его год рождения 1965. Он почти на восемь лет младше своей именитой супруги, но этот факт не помешал им создать крепкий союз. Роберт - венский импресарио, который приехал в Москву, чтобы прослушивать молодых певцов.
Супруги вместе уже более 25 лет. Их брак - пример на зависть многим. Ради благополучия семьи Росцик даже поменял род деятельности.
Пара долгое время мечтала о детях. В 1993 году их желание сбылось - в семье появился сын Андрей . Казарновская была готова пожертвовать своей карьерой ради того, чтобы родить ребенка. Беременность и роды могли стать причиной мутаций голоса и привести к окончанию карьеры певицы. Любовь Юрьевна понимала все риски, но решила рожать, расторгнув много контрактов. Она ни разу не пожалела об этом, и теперь очень счастлива.
В личной жизни певицы и сегодня все хорошо, у нее очень дружная семья, в которой все относятся к друг другу с уважением и любовью. Андрей Росцик решил продолжить деятельность родителей, поступив в консерваторию Москвы по классу скрипки.
У Казарновской нет времени вести аккаунты в контакте или инстаграм, певица занята заботой о семье, преподавательской и творческой деятельностью.
В начале девяностых годов в жизни Любови Казарновской произошла огромная трагедия - умерла ее любимая мама. В тот же год отец певицы привел в дом другую женщину. Отношения у сестер Казарновских с мачехой не заладились с самого начала.
В 2012 году на всю страну прогремел скандал, о котором сама певица рассказала в популярной передаче «Пусть говорят». Как оказалось позже, мачеха надавила на отца Любови Юрьевны, выписав из квартиры женщину и ее ребенка. Казарновская узнала об этом очень поздно, когда судебные разбирательства подошли к концу. Повестки о явке в суд приходили певице по месту прописки, но женщину никто о них не уведомлял.
Из-за того, что Казарновская не являлась в суд, все слушания проходили без нее. Вскоре мачеха выиграла суд, получив квартиру в свое распоряжение. Любовь Юрьевна отказалась от дальнейшей борьбы за жилплощадь, решив, что не нужно тратить силы на склоки и разбирательства.
Оперная прима, она же сильная, умная и красивейшая женщина - Любовь Казарновская всегда на слуху и на виду. Этот факт не может не радовать ее многочисленных поклонников, готовых всегда и во всем поддержать своего кумира.
Внимание, только СЕГОДНЯ!
Мы встретились с Любовью Казарновской за три недели до окончания проекта, которому она посвятила себя и за участников которого болеет, как за собственных учеников. Место встречи – французская кондитерская «Мадам Буланже» на Никитском бульваре в центре Москвы: изящные деревянные стулья, винтажная посуда. Прилавок ломится от сладких изысков: макаруны, шоколад ручной работы, круассаны с начинкой на любой вкус, но певица
делает лаконичный заказ: «Черный чай, пожалуйста». Параллельно отвечает на эсэмэску. «С Анитой Цой переписываемся, ей на съемках «Один
в один!» делали силиконовую маску – лицо пятнами покрылось, я беспокоюсь», – говорит Любовь Юрьевна, набирая сообщение на бело-оранжевом Sony Ericsson, модель 2008 года. «У меня и iPhone есть, и Vertu дорогущий – все лежат без дела, а я с этим за пять лет срослась, не могу расстаться. – улыбается Казарновская. – Так привыкла, что строчу эсэмэски, как пулемет! На ходу, на бегу». Вживую им удается пообщаться только в перерывах между съемками. «Заканчиваем в два ночи, сил на разговоры никаких, нам бы поскорее домой, в постель!»
Любовь Юрьевна, ваши концерты расписаны далеко вперед, пришлось из-за съемок «Один в один!» отменять выступления?
Концертный график у меня плотнейший, это правда. У Роберта, моего супруга и импресарио, скоро дым из ушей пойдет: часть выступлений пришлось перенести, а какие-то ужать на два дня, на три. Мне так интересно! Из-за съемок «Один в один!» Хазанов задержался, опаздывал на выступление в Сочи. Рассказал: «Представляешь, мне дают дополнительный борт!» Ревва половину гастролей на Украине отменил, там возмущались: «Ты изменил нашей рiдной Украине!» Людмила Артемьева изменила график съемок всериале…
Многие возмущались, что вы захваливали Чумакова, обделяя вниманием других. Сами так не считаете?
В Интернете даже писали, что Леша мне платит! Вчера в перерыве подходит: «Любовь Юрьевна, ну это же не я слухи распускаю...» – «Конечно, Леша, я это понимаю!» Да, Чумаков мой абсолютный фаворит, не стесняюсь признаться! А все потому, что он не просто снимает кальку с артиста, а идет вглубь. Работая над образом Утесова, скупил весь винил с песнями Леонида Осиповича, который нашел в Москве, занимался с утра до вечера. Во время его номера мы рыдали! Талант!.. Но не все в моем окружении за него. К примеру, моя подруга – дама очень серьезная – болеет за Пенкина. Звонит: «Я так люблю Сережу, он не очень попадает, зато какая индивидуальность, это же хорошо!» «Хорошо, – отвечаю, – но не в этом проекте!» Причем самое обидное, что Сережа, когда репетирует, копирует точно. А выходит на сцену… и Остапа понесло! Пенкин всегда Пенкин!
Уже ни для кого не секрет, что Хазанов не любит Еву Польну, а вы не воспринимаете Богдана Титомира. Чем не угодил?
Вы знаете, он повел себя очень развязно! Просто взбесил жюри! Потом Еве, которая выступила в его образе, довольно фамильярно отвечал. У нас челюсть отпала... Эти и другие его выпады перед эфиром вырезали.
Но ведь не только закулисье шоу-бизнеса такие эксцессы скрывает. В оперно-балетном мире тоже бывает: то кислота в лицо, то битое стекло в пуанты…
Я не думаю, что у нас беспредела больше, чем в попсе. Просто в шоу-бизнесе, несмотря на скандалы, все друг с другом тусят. Мол, я тебя ненавижу, но на людях нужно улыбаться. Оперно-балетный мир более закрытый. Как сказал один певец, бочка с пираньями. Страсти накаляются добела: как в «Макбете» или в «Тоске» – предынфарктные, на температуре 40 градусов по Цельсию.
Вы тоже это испытывали?
И не раз! Подойдет кто-нибудь перед выходом на сцену: «Ой, слышала, как ты сейчас распевалась. Что, не звучит? Как спектакль-то петь собираешься?» Пытаешься отгородиться от ее слов, намеренно сказанных под руку, но... Или, например, солистка перед спектаклем сообщает: «Петь не могу!» Ей срочно ищут замену. А тут я – только что с урока, пропев партию, с которой мне выходить на сцену через два дня. Заведующая режиссерским управлением бежит ко мне: «Ой, у такой-то несмыкание связок!» И я, наоравшись за два часа, должна теперь исполнять Леонору в «Трубадуре» или «Саломею». Страшная подстава! И та певица, и заведующая это понимают...
У меня и так достаточно высокие гонорары за концерты и в России, и за границей. На Западе никому нет дела до наших рейтинговых ТВ-программ! Роберту часто звонят – пред лагают мне выступить на корпоративах: «Может, она и проведет его,и споет?» Он отвечает «нет», на другом конце провода растут аппетиты и суммы... Недавно приглашали в Испанию на день рождения какого-то Иван Иваныча. Потом звонили от некоего олигарха с Лазурного Берега. Буквально на днях какойто состоятельный господин в Израиле собирал на тусовку пол-России, плюс американских звезд, и нас с мужем пригласил. Роберт растерялся: «Мы знакомы?» – «Нет!» – «А почему звоните?» Отвечают – мол, видеть Казарновскую большая честь. Я никогда не вела корпоративы, а выступала на них всего дважды – для очень высокопоставленных людей. Корпоратив – это еда под музыку, людям наплевать, кто на сцене. Я так не работаю, у меня жесткие требования. Никаких тусовок, еды, питья, съемок для личных архивов. Я могу выступить, например, на художественной выставке – площадка может быть неожиданная.
До какого возраста выступают оперные певицы?
Свой талисман – подкову – вы всегда возите в сумочке, «звените», проходя через металлоискатели в аэропорту. А где оставляете подкову, выходя на сцену?
В грим-уборной на столике. Кладу ее рядом с фамильными иконами, которые достались мне от бабушки. А, кстати, подкову я «скоммуниздила». Когда дебютировала на Зальцбургском фестивале в 1989 году по приглашению великого дирижера Герберта фон Караяна, помощница маэстро передала мне ее на удачу: «У нас традиция – оставлять подкову у дебютантки в гримерке, пусть лежит, пока вы на сцене!» Эту подкову Караяну в свое время подарил Святослав Рихтер. После моего выступления про подкову никто не вспомнил, и она осталась у меня – это знак!
А ваш муж, мне рассказывали, с легкой руки Артемьевой и Хазанова стал, как они говорят, «талисманчиком» проекта «Один водин!». Роберт всегда сопровождает вас на съемки. Кстати, вы с ним как друг друга называете?
В зависимости от ситуации, одно дело при посторонних, другое дело – наедине. Анита Цой надо мной смеется: «Котечка? Теперь понятно, кому ты звонишь!» Представьте, мой муж австриец, а Москву теперь знает лучше меня. Приезжает в свою родную Вену – и уже через три дня начинает скучать и рваться в Москву: «Там жизнь, там драйв!» Ходит за продуктами на рынок, торгуется,обожает это делать. С ЖЭКом тоже Роберт общается, обсуждает вопросы нашего житья-бытья. Умудряется меня радовать каждый день: то купит мой любимый венский марципанчик, то украшение, то букетик цветов… Все 24 года у наших отношений неостывающая температура кипения! Мой муж очень мудрый и спокойный человек, я могу «вскипеть» – сейчас уже меньше, а раньше могла и что-то резкое сказать. Роберт посидит тихонько в углу с газетой, почитает, потом мне: «Ну, ты успокоилась?» А как помогал с Андрюшей! Сыну исполнилось 3 месяца, а мне предложили контракт в Америке. Андрюша открывал глаза в 4 утра и начинал улюлюкать. А мне, чтобы репетировать, нужно было высыпаться. Муж хватал коляску и уходил гулять. Окрестные бомжи каждый раз его приветствовали: «Хай!» Мы тогда жили в Нью-Йорке с видом на Центральный парк. И я из окна видела, как народ бегает. Смотрела-смотрела и начала вместе со всеми бегать. Мне после родов нужно было сбросить 15 кг! Села на строжайшую диету: фрукты, овощи, травяные чаи. И быстро влезла в свои концертные платья. Я и сейчас мало ем, мясо не люблю, предпочитаю рыбу и морепродукты. А бегаем мы с Робертом теперь вместе: надеваем бейсболки, кроссовки и по вечерам нарезаем круги по Никитскому бульвару, где живем. Как-то, еще у дома на Кутузовском, я вышла утром с 6-летним Андрюшей на роликах покататься. За нами пристроилась толпа поклонников: «Да остановитесь вы, хотим взять автограф!» C тех пор я бегаю в темноте.
