От автора.
…Старая, полузаброшенная часовня - ротонда в селе Осташёво,
что под Волоколамском, в бывшей фамильной усадьбе Великого князя Константина
Николаевича, знаменитого - полу - тайно и не тайно! - российского поэта
"К. Р." Облупившаяся, сырая штукатурка, потрескавшиеся стены. На
высоком, сводчатом куполе еще сохранились фрагменты дивной росписи, но
разобрать, что именно изображено на полуистершихся фресках, по фотографии,
полученной из сети Интернет, я не могу.. Может быть, это крылатые ангелы эпохи
раннего Возрождения, а, может быть, по устоявшейся православной традиции, -
изображение Святого Георгия Победоносца, прокалывающего копьем змея - дракона.
Такая икона часто могла своим присутствием освещать то место, где покоились
останки похороненного с почестями воина… Местные жители, судя по прочтенным
мною материалам, и вовсе не знают, кто похоронен в этой ротонде - фамильном
склепе. И узнать, увы, не спешат…
Олег Константинович Романов. Русский князь – воин, погибший
на поле брани Первой Мировой войны. Кавалер Ордена Святого Георгия IV степени.
Гвардец. Офицер. Выпускник Александровского Лицея. Обладатель Пушкинской медали
Российской Академии Наук за выпускное сочинение. И, наконец, просто – 23
трехлетний мальчик, у которого над верхней губой едва – едва пробивался светлый
пушок. Сколько их было, таких вот молоденьких офицеров, умерших от ран в
российских госпиталях и лазаретах? Сколько я читала о них! Сколько раз
скользили мои глаза по строчкам дневников, полузабытых писем, неизвестных
жизней, канувших в Лету судеб….. И вот – ещё одна….. Вроде бы – не совсем
безвестная. Отблеск славы древнего рода и порфироносного имени лежит на ней.
Но, все – таки, что я знаю, об этом большеголовом,
задумчивом мальчике с характерной горбинкой носа и темными, выразительными
глазами? Почти ничего. Разрозненные строчки из дневников, крохи, просто -
обрывки, клочки чьих - то воспоминаний, фразы писем и недоконченных сочинений,
недомолвки, слухи, мнения..
Это всё. Или почти – всё. И как составить из этого связную
летопись короткой жизни? Я не знаю. Но - стараюсь…
1.
….Он уже с детства удивлял, этот крохотный кадет Полоцкого
корпуса, четвертый сын в большом семействе " Константиновской ветви "
Романовых. Лучше всех читал молитву "Отче наш" перед утренним
семейным завтраком: выразительно и с пониманием сердечным тайной глубины
простых и одновременно затейливых старинных слов.
"И потому, что молитву читал не старший и не младший
сын в семье, и по взглядам родителей, и по тому как Князю Олегу, тогда еще
кадету VI класса, предоставлялось не только участвовать в застольном разговоре,
но порой даже направлять его на беззаботно шутливые темы, было отчетливо видно,
что юный Князь отмечен в семье и окружен привычным вниманием" – писал один
из современников нашего героя в мемориальном сборнике Его памяти.
2.
С девяти лет князь Олег Романов вёл дневники и записи для
себя, в которых обозначал свои проступки точками, а день без шалости -
крестиком. Одна из первых записей в этом детском дневнике начиналась словами:
" Я уже большой и потому имею мужество…" Судя по количеству точек в
записной книжке – маленький князь был не только мужественен, но и придирчив к
себе, даже - излишне строг. Крестиков в записях мало.
Но какими же были эти его "детские грехи",
обозначенные на бумаге точки - шалости? Игра в оловянных солдатиков на вощенном
паркетном полу светлой комнаты на верхнем этаже большого и гулкого Мраморного
дворца, анфилады зал которого, наполненные антикварными вазами, статуями,
картинами мастеров голландской и итальянской школы, выходили сводчатыми окнами
прямо на Неву, реку, которая всегда норовисто бежит вспять? Или шалостью можно
было считать и то, как он осыпал в осеннем парке Осташёво старшего брата Иоанна
ворохом желто - красных листьев. Пахли они удивительно. Ушедшим летом,
свежестью и какою - то горчинкой, похожей на вкус церковного причастия, что
принимал он в фамильном соборе из рук священника почти каждое воскресение.
Одним из самых ярких впечатлений детства для него была
поездка со всем большим "Константиновским" семейством во Владимир,
где посетили все они и Успенский Собор, и богатую ризницу за алтарем, и
гробницы русского владетельного князя Юрия Всеволодовича и всей его Семьи,
погибшей во время разорительного набега татаро – монгол на город княжий, в
далёком 1237 году.
3.
… Далеком, как некое "первосоние". Прислонившись
лбом к прохладному камню гробницы, и творя про себя тихую молитву, семилетний
князь Олег с тайным чувством горечи и одновременно – восторга всё пытался
представить себе ту печальную картину: всадники в тяжелых шлемах или кожаных
шапках с черными наглазьями, наматывая на кулак узду, хлещут ногайками по
тяжелым чепракам, и лошади, все убыстряя и убыстряя бег, мчатся по разоренным
улицам… Улицы задавлены тихим рыданием и дымом. Сизым, въедливым, наполняющим
рот и легкие горечью, а глаза - слезами. Столбы пыли оседают за всадниками густою
завесой, и не видно в ней, как бьются о деревянную мостовую тела убитых женщин,
в богатом княжеском уборе - опашье, залитом кровью, изорванном в клочья,
продымленном… Лошади все выше и выше поднимают копыта. Хоть и не в диковинку им
волочить за собою без оглядки тела пленные и убиенные, а все же – тяжел
княжеский наряд и алмазная и сапфировая пыль нехотя сбивается в каменные
расщелины, оседая в них незаметным свидетельством, захлебнувшимся в немой
горечи рыдания и печали..
Так ли все было на самом деле, маленький князь Олег сказать
не смеет, но пылком полузабытьи молитвенного экстаза рисуется ему именно такая
картина. Не знает он, что есть еще один немой свидетель его свидания с
гробницей и памятью о убиенных предках – князей русских, сопровождавший их семью
путешественник, историк В. Т. Георгиевский. Позднее нечаянный свидетель
вспоминал о том дне: "Среди полумрака древнего собора одинокая
коленопреклоненная фигура Князя надолго врезалась мне в память… Я не хотел
мешать его молитве… Отступив в глубь храма, я видел затем, как Олег
Константинович подошёл к гробнице великого князя Юрия Всеволодовича и ещё раз
склонился перед его мощами и надолго припал своей головой к рукам святого
страдальца за землю русскую, как бы прося его благословения."
4.
…Наверное, дано оно было свыше, это Благословение, так как
многие из педагогов юного "царскородного" кадета вспоминают его
горячую увлеченность историческими науками, архивными изысканиями, но особо –
древнерусской историей, свитками, легендами, документами той эпохи. Все
педагоги без исключения характеризовали его как "«крайне чуткого,
восприимчивого, любознательного и чрезвычайно работоспособного ученика",
отмечая его "глубокий интерес к гуманитарным наукам и рано созревшее
желание поступить в высшее учебное заведение". (учитель истории П. Г.
Васенко).
Но до всего этого было еще далеко. Надо было закончить
корпус. Из года в год князь Олег сдавал переходные экзамены, почти всегда
"на отлично".. А в его юношеском дневнике то и дело появлялись
записи, подобные вот этой:
«Быть писателем - это моя самая большая мечта, и я уверен,
убежден, что я никогда не потеряю желания писать». И не потерял. Начиная с
милой детской повести - " Царство царя Крота" или же -
"Запорожца Храбренко" - искренне и простодушно, ярко и непохоже ни на
что ранее прочитанное! - записанного рассказа о казачестве его воспитателя
Максимова, и до неоконченного большого замысла: романа – хроники "
Влияния", от самых первых, детских, и до самых последних, предсмертных
почти что, страниц дневника, юный автор царской крови, князь Олег
Константинович Романов предстает перед нами в них, как человек в высшей степени
мыслящий, думающий, чувствующий чрезвычайно тонко, обладающий своим
собственным, необычайно изящным и простым и потому – великолепным! - стилем,
ясностью и неким еще бесстрашием, храбростью мысли, если позволено будет так
выразиться.
Бесстрашие то, несомненно, исходило от искренности,
покоряющей, ошеломительной, присущей ему всегда и всюду. Такую малочисленную
породу людей на земле обычно называют "духовидцы". Но как - то
странно говорить в таком высокопарном стиле о скромном, стройном, темноглазом
светлокудром (потом волосы потемнели) юноше, чрезвычайно спокойном и часто
погруженном в себя, в свой внутренний мир.
5.
Он любил тихие семейные вечера у большого круглого стола,
где играли в , собирали длинные английские головоломки, угадывали слова,
смеялись дружно над шарадами и буриме или же - сосредоточенно мастерили новый
театральный костюм для домашнего спектакля из остатков бархата или тафты, парчи
или китайского шелка. Уж тут обычно всегда отличалась МамА. Изящный вкус ее и
немецкая практичность неизменно и точно могли почти что на уровне наития
подсказать ей, как же лучше – бисером или жемчугом украсить бархатный берет
принца Гамлета, в котором должен был выступать на домашней сцене милый Папа… А
уж гамлетовским плащом тогда занимались дети - Олег, с братьями Игорем и
Гавриилом Почему - то при выдумке именно этой детали костюма шекспировского
героя братьями - озорниками овладел дух шутливости, и они упорно мечтали
украсить плащ несчастного философствующего рыцаря - принца астрологическими
звездАми, И вот тут вдруг Олег принялся без оглядки возражать старшим братьям,
горячась столь неумеренно, что МамА решила, что у него начался жар и отправила
его наверх: принять лакричного корня…
Детское, сладкое лекарство от жара тела. Но отнюдь не от
жара духовного, который сжигал юношу, превращая искры его светлой души вот в
такие строки "Где нет страдания, там нет глубокой мысли. А страдает
сильнее тот, кто больше наблюдает и яснее видят радости и печали других
людей" …. И он наблюдал и видел.
В 1907 году, познакомившись в любимой усадьбе Осташево с
деревенским священником, отцом Иваном, Олег Константинович так близко к сердцу
принимает заботы и личные горести тихого служителя Божьего, что становится
попечителем и другом его большой семьи. Впечатления от долгих искренних бесед с
отцом Иваном легли в основу одноименной повести князя Олега. Она, разумеется,
не могла появиться в печати. Князь Олег знал об этом. Не унывал. Писал для
себя. Пьесы. Стихотворения. Путевые впечатления. Страницы дневника Просто,
ясно, вдохновенно рассказывал юноша о том, что наполняло его жизнь до края..
Короткую жизнь, уместившуюся в двадцать три года…
6.
Александровский Императорский Лицей, куда Его Императорское
Высочество князь Олег Константинович поступил весною 1910 года, как обычный
ученик, подав специальное прошение на имя Государя, был осенен для него
трепетно - священным хранительным именем, сопровождавшим с детства:
"Александр Пушкин". Еще в июне далекого, юного, мальчишечьего, 1905
года князь Олег мечтательно писал в дневнике:
"Я так люблю книгу «Юношеские годы Пушкина»,
(Биографическое исследование П. В. Анненкова о судьбе Поэта. – Р - С. М.) что
мне представляется, что и я также - Лицеист. Я не понимаю, как можно перестать
читать эту книгу. В этой книге - моя душа ".
7.
….Его душа в Пушкине….. Те же одухотворенность, изящество, и
не давящая ни на кого глубокая задумчивость, сосредоточенность, свобода в
выражении чувств и мыслей, порывистость сердечная, пылкая, горячая,
неравнодушие ко всему прекрасному, глубокое презрение к невежеству, сожаление о
пороках и заблуждениях человеческих
Сколько раз воскресала великая пушкинская душа в таких вот
юношах - поэтах, светлых и глубоких?! Никто не знает. Да и дано такое
откровение знания одному лишь Промыслу Небесному …
О, дай мне, Боже, вдохновенья,
Поэта пламенную кровь.
О, дай мне кротость и смиренье,
Восторги, песни и любовь
О, дай мне смелый взгляд орлиный,
Свободных песен соловья…
О, дай полет мне лебединый,
Пророка вещие слова.
О, дай мне прежних мук забвенье.
И тихий, грустный зимний сон.
О, дай мне силу всепрощенья
И лиры струн печальный звон.
О, дай волнующую радость,
Любовь всем сердцем, всей душой
Пошли мне ветреную младость.
Пошли мне в старости покой.
Глаза мои скользят по этим строчкам, и нечто совсем неуловимое, пушкинское, знакомое, близкое, захватывающее дух, веет в лицо. То ли это – особая мелодика строфы, то ли ее нарочитая небрежность и одновременно – ясность и простота. Та самая, глубинная. Он впитал ее естественно и легко, как прозрачный воздух Осташево или темноту аллей Царскоселья, широту волжских просторов или же - палящий зной Палестины, земли, где он побывал, путешествуя, по специальной просьбе родных: Великой княгини Елизаветы Феодоровны и Государя Императора. На палестинской земле родились у князя - поэта такие вот, несколько странные, пылкие строки:
Остатки грозной Византии,
Постройки древних христиан,
Где пали гордые витии,
Где мудрый жил Юстиниан -
Вы здесь, свидетели былого,
Стоите в грозной тишине
И точно хмуритесь сурово
На дряхлой греческой стене…
Воспряньте, греки и славяне!
Святыню вырвем у врагов,
И пусть царьградские христиане,
Разбив языческих богов,
Поднимут Крест Святой Софии,
И слава древней Византии
Да устрашит еретиков.
Для него будто и не существовала пучина времени, и старина
вмиг оживала перед его взором и становилась странной мечтой, пылкой, не всем до
конца понятной: водрузить, образно говоря " русский щит" на вратах
Константинополя. Щит гордости и смелости, щит Духа. Мечта державная, еще со
времен Екатерины Великой. А, может быть, и самого Петра I. Но здесь, в
стихотворении юного поэта романовской крови, она, мечта эта, приобретает больше
духовный оттенок. Тревога за судьбу славянских и иных православных народов,
попавших под владычество Турции, Ирана, Сирии. Владычество скрытое, владычество
над душами и умами, и оттого, несомненно, - более гнетущее. Показательно здесь
глубокомыслие, философский подтекст, может быть, даже, некое скрытое прозрение
грядущих событий? Кто может об этом знать? Чуткая, нервная, впечатлительная
душа Олега Константиновича не раз одаривала его такими трагическими озарениями.
Александр Рожинцев, хорошо изучивший дневник молодого поэта пишет, в частности:
"Поезд, в котором возвращается из-за границы Олег Константинович, мчится с
огромной скоростью, но путешественнику хочется, чтобы эта скорость еще
усилилась, чтобы приблизилось Вержболово, а за ним и родина, необъятная во всех
отношениях. Проезжает он через Германию, - через страну, тогда похожую на
мирного работника, который еще не заболел психически.
Смотрит Олег Константинович через зеркальное стекло, и вся
видимая кругом жизнь представляется ему не живою жизнью, а механической. Все
вокруг буржуазно-удобно, каждая тропинка закована в определенное число
кирпичей, каждое дерево смазано, чтобы не лазали муравьи, на каждой крыше
ровно столько же черепиц, сколько и на следующей. И кажется немцу-хозяину, что
достиг он великого благополучия, а поэту, глядящему из окна вагона, что здесь
работает колоссальная машина, цель которой высушивать, как зерно, человеческую
душу. Но высушенное зерно никогда не взойдет и не даст колоса. И ясно, что
такие «культурные» люди не постесняются изобрести машину, которая бы
подсушивала и угашала дух их соседей по территории.
И радуется Князь Олег, как ребенок, когда вагон, замедлив
ход, останавливается, наконец, возле перрона русской станции" .
Иначе говоря, чуткий автор еще тогда заметил то, что увидели
мы только теперь, с высоты двадцатого и пережитой им трагедии Второй Мировой, и
все нарастающей угрозы разноцветного фашизма: от обыкновенного до красно –
коричневого и даже – черного! Но это все так - лирические отступления. Вернемся
же к нашему герою, к порядку становления его удивительной, кристальной Души.
9.
Каким же лицеистом все - таки он был? Сохранились
воспоминания директора Лицея В. К. Шильдера об Олеге Константиновиче, в записи
Дмитрия Шеварова: «Однажды юный Князь Олег Константинович спросил генерала
Шильдера: «А Вы куда Вашего сына готовите? В Корпус?» «Я его готовлю в хорошие
люди», – сдержанно, с достоинством ответил директор Лицея. С тех пор Князь,
когда братья спрашивали его о будущем поприще, неизменно спокойно, с улыбкой
отвечал: «Прежде всего, я хочу быть хорошим человеком». Это простое кредо было
внутренне созвучно словам завещания его прадеда, императора Николая Павловича::
"Мы, Князья, обязаны высоко нести свой стяг, чтобы оправдать в глазах
народа свое высокое происхождение".
17-летнего Князя Олега зачислили в Лицей 18 (31) мая 1910
года. Никаких поблажек на экзаменах ему никогда и никем не делалось. Впрочем,
Князь был так талантлив, что в этом совсем не было нужды. Профессор истории и
права Б. В. Никольский так вспоминал о своём высокородном воспитаннике:
«Он готовился к любому экзамену с таким настроением, точно
говел, а на экзамен шёл как на исповедь. Но чем труднее была работа, тем более
радовал его успех, и после каждого удачного экзамена, счастливый побеждённою
трудностью, он загорался решением преодолеть ещё большую.» Научные проекты
Олега до сих пор поражают специалистов своей масштабностью. Его идея полного
факсимильного издания рукописей Пушкина отчасти реализована лишь недавно, нами,
уже - потомками, к двухсотлетнему юбилею Поэта. Когда первый том факсимильного
издания лицейских рукописей, стихотворений и писем Пушкина вышла из печати в
1912 году, мыслящее и читающее общество российское поражено было кропотливой
вдохновенностью всей выполненной работы и тою бережностью, с которой был
донесен до читателей пыл мыслей и духа Пушкина, тогда еще совсем юного русского
Гения. Именно в ту пору, после выпуска в свет драгоценных факсимиле Пушкина,
раскупленных тотчас публикой, в самом Князе Олеге укрепляется желание
окончательно стать писателем и трудиться на этом славном и горестном
одновременно поприще
В 1913 году Олег Константинович пишет целый ряд великолепно
сделанных очерков, под общим заглавием: «Сценки из собственной жизни».
В 1914 году, то есть, уже в самый год своей смерти, год
знаковый, роковой, он собирается написать биографию своего Августейшего деда
Великого Князя Константина Николаевича, который, как человек и государственный
деятель, всегда быль его идеалом.. Был тем, кто осуществил завет: «высоко
держать свой стяг» и много передумал над судьбами горячо любимой России.
Идея создать такую биографию-повесть, вероятно, зародилась у
Князя Олега во время пребывания в Крыму, в « Ореанде », этом лучшем уголке
южного берега.
Глядя с высоты знаменитой беседки на бирюзовое, до боли глаз
искрящееся, море, нельзя не думать о дорогих отошедших, нельзя не думать о
судьбах родины, которая еще необъятнее чем зеленоватое море, и в своих
настроениях меняется так же, как и море...
Думали здесь Августейшие и дед, и сын, и внук, только -
каждый по-своему...
10.
Часть зимы 1914 года Олег Константинович провел, разбирая
дневники и рукописи Великого Князя Константина Николаевича. Материал был
богатейший, и будущий автор горел желанием приступить к работе… Его горячая
душа откликалась на все проявления прекрасного в жизни. Поет ли в опере Шаляпин,
идет ли снег, влюблена ли тайно от семейства в очередного пылкого поклонника
старшая сестра - красавица Татьяна Константиновна, расцвели ли кусты роз на
аллеях в Павловском, готовят ли новую декорацию для домашнего спектакля в
Концертной зале Мраморного дворца, и какая партия достанется его скрипке при
выступлении домашнего оркестра – все находило отклик в нем, в его пылком
неравнодушном воображении, всему сопереживал он чутким и солнечным своим
сердцем. Сохранились характерные, энергичные, светлые, искрящиеся строки его
письма к отцу:
"День моего рождения был одним из самых радостных дней
всей моей жизни: твои и мамА подарки, чудный молебен, завтрак со всеми старыми
и наличными служащими Мраморного и Павловска, икона, которой меня благословил
митрополит Флавиан (Киевский), икона от служащих, икона от прислуги, картина
Шишкина, которую мне подарили братья, удавшийся вечером реферат, представление
" Севильского цирюльника", наконец, телеграмма от Государя - все это
меня так радовало и трогало, что и сказать трудно"
Личная жизнь светлого Князя и жизнь так любимой им России в
тот момент незримо понеслись быстрее, чем тот поезд «Nord Express », в котором
он когда-то возвращался из-за границы, и понеслись по неведомой еще дороге.
Целый ряд неожиданных событий вдруг опрокинул намерения тех, кто был рожден
"Для звуков сладких и молитв... " И обратились эти люди в борцов.
Ясный образ Князя стал в ту пору еще светлее, как - то резче
обрисовался. Пророческие, фатальные слова Некрасова о том, что в жизни каждого писателя:
"что-то есть роковое", исполнились и здесь, и над ним, как и над
Пушкиным, как и над Лермонтовым и над многими и многими... И нет, и не может
быть нам в том утешения... Разве одно, как луч солнца, через крохотную щелочку
проходящее, что такому человеку, каким родился Князь Олег Константинович, во
всяком случае, совсем нелегко жилось бы на земле. В любое время, в любую
годину, эпоху, век.
Слишком темно всегда кругом, а он был - Светлый. Солнечный.
11.
Незаметной поступью на тропу его жизни вступило лето 1914
года. … Точнее, пышный, кесарский, ослепительный август…
В первый же месяц Великой войны (1914-1918), как и все
взрослые сыновья Великого Князя Константина Константиновича, ушел на фронт и
Князь Олег. Не без восхищения писал он в своем дневнике: "Мы все пять
братьев (Иоанн, Константин, Олег, Игорь, Гавриил) идем на войну со своими
полками. Мне это страшно нравится, т.к. это показывает, что в трудную минуту
Царская Семья держит себя на высоте положения...".
Вот еще строчки из последнего письма Князя Олега Августейшим
родителям: "Вы себе не можете представить, какая радость бывает у нас,
когда привозят сюда посылки… Все моментально делится, потому что каждому стыдно
забрать больше, чем другому… Часто, сидя верхом, я вспоминаю вас и думаю, что
вот теперь вы ужинаете, или что ты читаешь газету, или мамА вышивает…"
12.
В первом же месяце фронтовой жизни Князь Императорской Крови
Олег Константинович тяжело был ранен, о чем узнала вся Россия.
Телеграмма штаба Верховного Главнокомандующего сообщала о
его геройском подвиге: «При следовании застав нашей передовой кавалерии были
атакованы и уничтожены германские разъезды. Частью немцы были изрублены, частью
взяты в плен. Первым доскакал до неприятеля и врубился в него корнет Его
Высочество Князь Олег Константинович». Телеграмма заканчивалась скорбной вестью
о том, что 22-летний Князь ранен. Рана оказалась смертельной.
Уникальные подробности последних дней жизни Князя Олега
оставил в своих воспоминаниях « Великая Война и Февральская Революция 1914-1917
гг.» , изданных в Нью-Йорке в 1960-1962 годах. А. И. Спиридович:
«…Вечером 27 сентября стало известно, что Князь Олег
Константинович, служивший в Лейб-Гвардии Гусарском Его Величества полку, ранен.
Князю шел 22 год. В мае 1913 года он окончил с серебряной медалью лицей и был
зачислен корнетом в Гусарский полк. Как и вся молодежь, Князь горел желанием
схватиться с врагом, отличиться.
27 сентября, после полудня, вторая гвардейская кавалерийская
дивизия наступала по направлению к Владиславову. В авангарде шли два эскадрона
Гусарского полка. Проходя близ деревни Шильвишки, передовые части столкнулись с
немецкими разъездами. Началась перестрелка. Князь Олег стал просить
эскадронного командира графа Игнатьева разрешить ему со взводом захватить
неприятельский разъезд. Тот сперва не соглашался, но, наконец, отдал
приказание. Князь Олег полетел со взводом преследовать немцев. Кровная кобыла
Диана занесла Князя далеко вперед.
13.
…И, вот, когда победа была уже достигнута, когда часть
немцев была уже перебита, а часть - сдалась, один из раненых немецких
кавалеристов, лежа, прицелился в Князя."
"….Выстрел и князь Олег валится с лошади. Первыми
подскакали к князю вольноопределяющийся граф Бобринский и унтер – офицеры
Василевский и Потапов Первые принялись перевязывать рану. На вопрос, не больно
ли ему, князь Олег ответил отрицательно. Увидев прискакавших братьев, раненый
обратился к князю Гавриилу Константиновичу со словами: "Перекрести
меня!" - вспоминал с горечью об этих минутах, вторя А. И. Спиридовичу,
генерал Н. Н. Ермолинский.
Раненого на арбе перевезли в село Пильвишки, где он
причастился. Затем повезли в Вильно, куда приехали на другой день в 10 час
утра. Перевезли в госпиталь, где исследование раны показало начавшееся
гнилостное заражение крови. Пуля, войдя в правую ягодицу, пробила прямую кишку
и застряла в левой. Все-таки прибегли к операции. Оперировал профессор Цеге фон
Мантейфель, помогали профессора Мартынов и Оппель, присутствовал, доставивший
раненого, дивизионный врач Дитман.
Князь перенес операцию хорошо и, когда, днем, была получена
телеграмма от Государя о пожаловании Князю ордена Святого Георгия, он был
счастлив и с гордостью показывал телеграмму профессору Оппелю. Сам профессор
вспоминал позднее:"Олег Константинович все бодрился, улыбался, временами
говорил, временами закрывал глаза и погружался в полусон, но тем не менее, его
постоянно беспокоили ноги. Врачи сделали операцию, но уже началось заражение
крови."
Генералу Адамовичу, навестившему его, Князь радостно
говорил: «Я так счастлив, так счастлив. Это нужно было. Это поднимет дух. В
войсках произведет хорошее впечатление, когда узнают, что пролита кровь
Царского Дома ». Вечером, когда брат, Князь Игорь, прочел полученную от
Верховного Главнокомандующего телеграмму, раненый сиял. Ночью положение стало
ухудшаться. С утра 29-го стал впадать в забытье. Около 3-х часов навестил
раненого Великий Князь Андрей Владимирович. Затем быстро всё пошло на
ухудшение. Начался бред. Силы падали. Стали давать шампанское. Вливали в руку
соляной раствор. Когда, вечером, приехали родители, Князь узнал их и сказал:
«наконец, наконец».
Великий Князь-отец привез крест Святого Георгия, деда
раненого. Прикололи к рубашке. Раненый очень обрадовался, целовал Крест. Стал
рассказывать, как была атака, но впал в забытье. Начался бред. Пригласили
священника. Торжественная тишина. Чуть слышно шепчет священник отходную. На
коленях, у изголовья, отец бережно закрывает глаза умирающему. Мать безнадежно
старается согреть ему руки. В ногах, еле сдерживая рыдания, брат Игорь и старый
воспитатель-друг. В 8 час. 20 мин. Князя не стало. Императорский Дом, в лице
юного героя, принес на войну первую жертву родине.
14.
3 (16)-го октября Князя Олега торжественно и тихо похоронили
в родном имении Осташево. Вот как вспоминала в книге «Мой отец» о том трагическом
событии Августейшая сестра Князя Олега, Княжна Императорской Крови Вера
Константиновна:
« Когда мы приехали в Павловск, старшие братья уже
отправлялись на фронт.
Вскоре пришло страшное известие о ранении брата Олега.
Родители тотчас же поспешили в Вильну и застали брата еще живым. Он умер через
20 минут на их руках. Смерть брата Олега была тягчайшим ударом для отца, ибо он
из всех нас духовно был к нему ближе других, разделяя полностью его
литературные и умственные интересы. Эта смерть и все пережитое в первые дни
войны, - несомненно, очень отрицательно отразились на Его здоровье, вероятно,
ускорили Его кончину. Здоровье «Папа», как мы говорили дома, в последние годы
перед войной и так все ухудшалось. У него обнаружили грудную жабу. Приступы
становились все чаще и сильнее. Один из этих припадков был настолько силен,
что, казалось, наступил конец. Однако, и на этот раз, наступило облегчение, и
даже такое, что было решено ехать в наше любимое имение «Осташево», московской
губернии, где был похоронен брат Олег" Константин Константинович,
несомненно, хотел быть рядом с милым прахом, с дорогими ему воспоминаниями. Но
кто и как мог утешить безмерно страдающего отца? Земным пределам такие утешения
неведомы. Да и Небесные, думаю, были в затруднении. Однако, читатель вернемся к
строкам документов., добавим еще несколько штрихов к биографии героя нашего
очерка. Теперь уже - посмертной. Эти штрихи мне удалось разыскать на страницах
книг, изданных не так уж давно.
15.
…Мария Феодоровна, Вдовствующая Государыня, очень тепло
относившаяся к молодому князю – Поэту с горечью писала в те дни о беде,
внезапно постигшей их всех:
"29 сентября /12 октября Понедельник. "Вчера
вечером умер бедный маленький Олег… Он все же успел повидать своих несчастных
родителей и исповедаться у священника. Какое ужасное горе!. Сразу после
завтрака мы отправились в Стрельну, на панихиду и поминки у Ольги
Константиновны, (*Греческая королева, тетушка князя Олега по отцовской линии.)
Мити и Татьяны, которые глубоко скорбят. Был также и Ники со всей семьей… 3/16
0ктября. Пятница. В 11 мы поехали в крепость Петропавловскую к Заупокойной *(так в тексте!) Обедне по бедному маленькому Олегу, который должен быть
похоронен в Осташево. Служба длилась около двух часов, после чего была еще
Панихида, так что на завтрак в Аничков мы прибыли лишь в час с четвертью…
"
И еще одна сдержанная, краткая запись, несколько дней
спустя: "С утра сегодня принимала Куломзина, Зиновьева…, а также -
профессора Оппеля, который очень занимательно рассказывал о военных событиях и
поведал трагическую историю о смертельном ранении несчастного маленького Олега.
Невыразимая печаль…"
14/ 27 октября Вторник … "К чаю появились у меня
Габриэль, (Великий князь Гавриил Константинович) сам Костя и Игорь. Они
приехали с похорон несчастного Олега. Все делились горькими впечатлениями,
выглядели опечаленными Все они очень симпатичные люди" . Надо знать
характерную, "северную" сдержанность Императрицы - матери. Каждое
слово в ее дневниках всегда значительно, наполнено глубоким содержанием порывов
души и сердца, умевшего откликаться на любую беду, на любую характерную деталь
бытия. Простыми эпитетами и сравнениями стареющая Императрица - вдова пытается
передать глубину охватившего ее внезапно смятения и печали. И даже на элегантно
– холодном стародатском языке эти краткие записи поражают отчаянием мудрой
женщины, которая на собственном опыте знала, как горько родителям хоронить
собственное дитя, а близким – переживать тех, кто младше их, тех, кто юн и
цветущ! "Бедный, маленький, несчастный" – теплые, сокрушенные, нежные
эпитеты. Несколько раз неустанно повторит их Мария Феодоровна, словно пытаясь
затушевать свою печаль и растерянность, скорбь и смятение, перед налетевшим
внезапно на всю державную Семью горем, подобным холодному осеннему вихрю…..
16.
Русская печать широко и чрезвычайно тепло откликнулась на
гибель 29 сентября (12 октября) 1914 года Князя Императорской Крови Олега
Константиновича. Откликнулась сердечным сочувствием и состраданием. Вот только
небольшая выдержка из некролога:
«Свято памятуя слова Высочайшего Манифеста «с жезлом в
руках, с крестом в сердце», доблестно разделил почивший герой великую судьбу
своих боевых сподвижников, отдавших жизнь за Царя и Родину. Перед лицом
Вседержителя, в искупительном жертвенном сосуде слилась кровь потомка Царской
Семьи и неведомого пахаря, и воедино слились молитвы за них всей России перед
Престолом Всевышнего. Русское воинство в безмолвном и искреннем восхищении
склонилось перед памятью героя, русские матери благоговейно склонились перед
Августейшими родителями почившего, пославшими на бранное поле всех своих
пятерых сыновей, отдавшими на защиту Родины все самое дорогое в жизни».
Тотчас по сообщении о трагической гибели от ран Князя Олега
вся Россия молилась об упокоении его души. 1 (14) октября 1914 года Архиепископ
Виленский и Литовский Тихон (Белавин), будущий Святой Патриарх Тихон, служил в
Свято-Михайловском храме панихиду по Князю Императорской Крови Олегу
Константиновичу. На панихиду приехали из Санкт-Петербурга Августейший отец
воина, Великий Князь Константин Константинович, его державная супруга Елизавета
Маврикиевна и трое старших Августейших братьев героя: Иоанн, Гавриил и
Константин. На следующий же день отслужили заупокойную литургию, после которой
от паперти церкви траурный кортеж последовал к железнодорожному вокзалу для
последующего погребения... По проекту русского зодчего Марианна Мариановича
Перетятковича в усадьбе Осташево, Московской губернии, в 1916 году, на месте
первоначального погребения Князя Императорской Крови Олега Константиновича, на
берегу реки Рузы, был построен был храм -усыпальница. Та самая, безвестная и
разоренная сейчас ротонда, с облупившейся штукатуркой, сыростью, погибающими
фресками….
После гибели Князя Олега Августейшая мать героя, Великая
княгиня Елизавета Маврикиевна принесла в дар Императорскому Александровскому
лицею одну тысячу рублей, с тем, чтобы доход с этого капитала ежегодно шел на
изготовление серебряной медали имени Князя Олега Константиновича, которой
награждался бы лицеист за лучшее сочинение по отечественной словесности. На
медали был начертан лицейский девиз: «Для общей пользы» и слова Князя Олега, написанные
им незадолго до гибели: «Жизнь не удовольствие, не развлечение, а крест».
Правило это неукоснительно соблюдалось до самого
февральского вихря 1917 года.
17.
Бесспорно, что именно Князь Олег Константинович Романов –
как пишет исследователь его биографии Александр Рожинцев, - " положил
начало жертвам Императорской Фамилии Романовых именно на переломе эпох в начале
XX века". Августейший Его отец, так и не пережив утраты горячо любимого
сына, последовал за ним в лучший мир 2 (15) июня 1915 года, за три дня до
исполнения девяти месяцев, со дня кончины Князя Олега. А спустя три года в
городке Алапаевске от рук большевиков погибли три его Августейших брата Иоанн,
Игорь и Константин. Я знаю об этом. Отлично. И это горькое знание давно и
трепетно сложила на дне своего сердца и души, добавляя к нему каждодневно все
новые и новые крупицы. Но не эта неизбывная горечь Не забвения волнует меня
более всего Не она. А, пожалуй, тот образ полуразрушенной, развалившейся
ротонды – усыпальницы, о котором я говорила вначале, с безвестным для окрестных
жителей прахом внутри. Она, ротонда эта, неустанно, то и дело всплывает в моем
воображении, и вопреки всему: укорам, обвинениям, упрекам в авторском
пристрастии к венценосным особам, в непрофессионализме, неумении собирать материал
для очерков и статей, я снова и снова продолжаю писать о Них, безвестных и
почти уже не нужных новейшей истории представителях рода бояр и державных
правителей Романовых, великих князьях канувшей в Лету могучей некогда страны –
Атлантиды: Российской империи. Знай мы больше и точнее о титанах и о истории
той Атлантиды, может быть, нам всем удалось бы уберечь от гибели иную? Ту, в
которой росло и мужало уже мое поколение?...
ПРИМЕЧАНИЯ К ТЕКСТУ:
См: А. Рожинцев "Светлый князь". Статья размещена
на сайте ". www. Otechestvo.org..ua - Веб – архив и личное собрание автора
статьи. – С. М. – Р.
Отрывки из Дневника Его Императорского Высочества Князя
Олега Константиновича Романова везде, кроме специально оговоренных случаев,
также цитируются по материалу: А. Рожинцев. "Светлый князь". www.
Otechestvo.org.ua - Веб – архив и личное собрание автора статьи. – С. М. – Р.
Там же. Авторское собрание. – Р. - С. М.
Там же. Авторское собрание и коллекция веб – архива..
Там же. Авторское собрание и указанный веб - архив.
Там же. Веб – архив и личное собрание автора Р. - С. М.
Цитируется по изданию: Е. Пчелов. "Романовы. История
династии. 300 лет правления." Издательство "Олма - Прссс". М.
2002 г. Стр. 420. Авторское собрание. Р. – С. М.
Е. Пчелов. Указ. соч. Стр. 420 - 421.
Е. Пчелов. Указ. издание. Стр. 421.
Детские годы
Была поздняя осень. С моря неслись тучи, часто шли дожди и мокрый снег. Из окон Мраморного дворца, резиденции великого князя Константина Константиновича Романова, видна была широкая Нева, такая же темная, как и небо. В эту ненастную пору 15 ноября 1892 года у него родился сын, которого назвали Олегом. Крестили его 3 января 1893 года.
Мраморный дворец в Санкт-Петербурге.
Восприемниками стали императрица Мария Феодоровна и наследник престола цесаревич Николай Александрович. Отец князя, Константин Константинович, был внуком императора Николая Павловича. Позже, в 1912 году, Олег напишет отцу, что принадлежность к царской фамилии подвигает его на раздумья о том, как « сделать много добра Родине, не запятнать своего имени и быть во всех отношениях тем, чем должен быть русский князь ». А позже, через год, князь Олег запишет в дневнике как пример для подражания слова своего прадеда, императора Николая I: «Мы должны высоко нести свой стяг, должны оправдать в глазах народа свое происхождение». Далее двадцатилетний Олег записал: «Мне вспоминается крест, который мне подарили на совершеннолетие. Да, моя жизнь - не удовольствие, не развлечение, а крест». Вот как высоко понимал юноша из семьи, принадлежащей к царствующему дому Романовых, свое предназначение. «Боже, - записал он в дневнике 1914 года,- как мне хочется работать на благо России».
Князья Олег и Игорь в 1897 г .
Отец князя Олега - Константин Константинович - был достойным представителем дома Романовых, деятельным человеком. Должности его были самые хлопотные: он командовал Преображенским гвардейским полком, был президентом Императорской Академии наук, главным начальником военно-учебных заведений всей России и трудился на совесть; был он также известным поэтом, печатавшим стихи под криптонимом «К.Р.» (Константин Романов). Его учителями и друзьями в литературе были Фет, Майков, Полонский, имел он дружескую переписку и встречи с писателем Гончаровым, с композитором Чайковским, князь также сочинял музыку - романсы и даже издавал их. Играл на фортепьяно, как опытный, много концертировавший музыкант. Понимал живопись и собирал картины, особенно любил русских мастеров: Куинджи, Шишкина, Левитана. В Мраморном дворце и в летней резиденции - во дворце в Павловске - благодаря князю было собрано много редких и замечательных произведений искусства. И еще был он отец большого семейства - у него и жены его великой княгини Елисаветы Маврикиевны было шесть сыновей и три дочери, и родители сами много занимались их воспитанием. Великий князь был истинно русским и православным человеком. В таком духе воспитывал он и детей своих.
Старшие дети жили отдельно от младших, имели других воспитателей и учителей, у младших была няня. Князя Олега первые месяцы нянчила старушка Варвара Михайловна, бывшая некогда няней его отца. Ее сменила Екатерина Федоровна Спиридонова - добрая и весьма образованная дама.
Первые уроки этой няни был простыми, но очень дельными. Она постоянно рассказывала ему о некоей вымышленной девочке Верочке. Как Верочка готовилась к Пасхе, что пекла и готовила, как ходила в церковь молиться, как переезжала весной на дачу и что при этом брала с собой и как проводила время там... Няня выдумывала всякие события и постепенно раскрывала перед Олегом мир, причем рассказы эти всегда были назидательны, учили добру, развивали любовь к Богу. Маленький князь очень любил эти рассказы, и душа его впитывала жадно всё, о чем говорила ему эта добрая русская женщина. Летом вместе со всей семьей Олег переезжал в Павловск. С восторгом встречал он весть о переезде и там, в необозримом парке, на речке Славянке проводил блаженное лето в прогулках, играх, собирании цветов. Да и сам дворец здесь, в Павловске, хранивший множество реликвий дома Романовых, предметов искусства, давал много доброго душам детей, видевших в этих комнатах и залах много прекрасного, гармоничного.
«Резко выступала его любознательность, все его интересовало, все оставляло в нем след».
Е.Ф. Спиридонова, няня князя Олега.
"Бывают минуты в жизни, когда вдруг страстным и сильным порывом поймешь, как любишь Родину..."
Князь Олег
Константин Константинович, любивший русскую природу и воспевавший ее в стихах, давно желал повезти своих детей не в Павловск, не в Крым, где у него также было поместье, а в простую русскую деревню. И вот нашел он сдававшуюся внаем усадьбу в селе Нижние Прыски, находившемся близ Оптиной Пустыни. Великий князь побывал в 1887 году в этой обители и беседовал в скиту со старцем Амвросием, а в дальнейшем переписывался с ним и другими старцами. Хотелось ему, чтобы и дети его могли побывать в Оптиной обители - в монастыре и в скиту, помолиться на службах, посмотреть на монастырский быт. В мае 1901 года великий князь привез в Прыски всю семью. Дом был большой, удобный, с большим парком, неподалеку от него находились церковь Преображения Господня, лес, река Жиздра, крестьянские избы. Отсюда хорошо виден монастырь с белой стройной колокольней... Позади него стеной стоит вековой сосновый бор.
В первые же дни по прибытии в Нижние Прыски великий князь Константин Константинович повез детей в Оптину Пустынь. В течение лета они побывали здесь несколько раз, ездили туда отец и сын верхом, мать с дочерьми - в коляске. Детям дали некоторую свободу. Сшили им простые ситцевые рубашки. Позволили даже ходить босиком. Погода была на редкость благодатная. Дети познакомились с крестьянскими мальчиками, стали ходить с ними в лес, бывали в поле, на сенокосе, где трудились крестьяне. Они загорели, стали общительными. К ним очень по-доброму отнеслись в селе и взрослые, и дети. Олег почувствовал себя здесь, как дома, он был просто счастлив: сколько нового, прекрасного! Лучшими его друзьями стали деревенские мальчишки Гришка и Капитошка. Они были проводниками для всей княжеской семьи во время походов в лес и в плавании на лодках. Тогда на долгих привалах собирали они грибы, весело трещал костер на берегу. Можно было искупаться в теплой речной воде. Заходил Олег в крестьянские избы, видел простой и бедный быт, и он ему нравился; всё простое: и стол, и посуда, и лавки. Всегда в красном углу - иконы. В это лето Олег стал учиться ездить верхом на лошади. Очень скоро он стал ловким ездоком.
Встречать великого князя в монастырях полагалось с особенной торжественностью и при колокольном звоне, но великий князь Константин Константинович попросил настоятеля не делать этого. Поэтому торжественных встреч не было, но в колокола все же звонили. Олег с удовольствием стоял на оптинских службах, видел монашеский постриг, старец Иосиф благословлял его, как и всех членов семьи. Несколько раз посетили Шамординский монастырь. Игуменьей там была мать Евфросиния, слепая, но весьма деятельная. (Она ослепла еще при жизни старца Амвросия, но он не благословил ее оставлять настоятельство). Слепая игуменья попросила осторожно потрогать руками лица великого князя и его детей. Константин Константинович разрешил. Так она «увидела» их. В дальнейшем она приезжала погостить в Нижние Прыски. Олег с братьями помогали ей выбраться из тележки, вели в дом. Матушка Евфросиния была весьма мудрой старицей, поэтому беседа ее увлекала не только детей, но и их родителей. По ее совету великая княгиня Елизавета Маврикиевна завела на свои средства детские ясли в ближайших от Прысков деревнях. Крестьянки могли во время полевых работ относить в эти ясли своих младенцев, когда их не с кем было оставить дома.
В сентябре великий князь перевез семью в Петербург. Лето кончилось. Начался очередной год занятий. Князь Олег был очень внимателен на уроках. Один из преподавателей впоследствии рассказывал: «Помню его сидящим за учебным столиком; взоры устремлены прямо в глаза учителю. Время от времени появляются у него на лбу весьма заметные складки: это Олег Константинович особенно усердно трудится над разрешением какого-нибудь вопроса. И вот он начинает волноваться... Учитель приходит на помощь. На полпути их мысли встречаются - и как бы само собой получается приятная развязка запутанного вопроса. Глазенки смеются от восторга, все личико сияет: сам выпутался!»
14 мая 1903 года князь Олег был зачислен в списки кадетов I класса Полоцкого корпуса. Экзамен же пришлось ему держать не там, а дома, так как он проболел всю весну воспалением легких. Решено было его учение проводить не в Полоцке, а в Петербурге. Он был очень рад, когда директор корпуса от имени кадет и педагогов прислал ему погоны. Он почувствовал себя воином, надел кадетскую форму и стал весьма дорожить ею.P.S. Книга написана для детей, отсюда своеобразный язык)
Продолжение следует...
Единственный представитель царской династии, погибший в Великой войне.
Князь Олег Константинович Романов, правнук Николая I, родился 15 ноября 1892 года в Мраморном дворце в Санкт-Петербурге. Когда ему исполнилось девять лет, он завел записную книжку, первая запись в которой была такой: «Я большой и потому имею мужество. Я тут отмечаю, сколько грехов я сделал за весь день. Отмечаю тут неправду точками, а когда нет неправды, отмечаю крестиками». Больше слов нет, дальше идут одни только точки — маленький князь сурово оценивал свои детские провинности. За время обучения в Полоцком кадетском корпусе мальчик определился со своим интересом к гуманитарным наукам — истории, литературе, рисованию и музыке. В 1910 году он первым в императорской фамилии поступил в Александровский (в прошлом — Царскосельский) лицей, в котором учился Александр Пушкин. Пушкин был кумиром князя с детских лет. Про его биографию он говорил: «Я не понимаю, как можно перестать читать эту книгу». В первый же год обучения он затеял многотомное факсимильное издание всех рукописей Пушкина, приуроченное к столетнему лицейскому юбилею. Олег занимался всем делом лично, вплоть до того, что сам сверял рукописи и их фотографии, отмечая все искажения и отступления от оригинала. Говорили, что для него эта работа была своеобразной данью культу Пушкина. Князь писал и сам, стихи и прозу (его отец, великий князь Константин Константинович был известным до революции поэтом, пишущим под псевдонимом «К.Р.»). В рукописях осталось несколько произведений: рассказ «Ковылин», поэма «Царство царя Крота», повесть «Отец Иван», роман «Влияния», очерки «Сценки из собственной жизни», пьесы. Особое место в них занимает тема патриотизма, любви к родине; еще в детстве на него огромное впечатление произвело посещение Успенского собора во Владимире, ставшего братской могилой для владимирцев и их князя Юрия Всеволодовича при захвате города монголами. Позднее он побывал в Константинополе, после посещения которого писал стихи о возрождении креста Святой Софии, о православных греках и славянах, которые вернут былую славу древней Византии… Лицей князь закончил с серебряной медалью, а его выпускное сочинение было отмечено Пушкинской медалью. В 1913 году Олег Константинович был произведён в корнеты лейб-гвардии Гусарского полка. С началом Первой мировой войны его пытались перевести адъютантом в Главную квартиру — никому из командиров не хотелось нести ответственности за ранение или смерть члена правящей династии. Однако князь добился разрешения остаться в своем полку. Командир полка старался держать его при штабе, но князь выпросил разрешения находиться в строю вместе со всеми. Как и все в те дни, он испытывал патриотический подъем, мечтал совершить подвиг, пролить кровь за родину. У него был особый повод для радости и гордости: — Мы все пять братьев идем на войну со своими полками, — писал он в своем дневнике. — Мне это страшно нравится, так как это показывает, что в трудную минуту Царская Семья держит себя на высоте положения. Пишу и подчеркиваю это вовсе не желая хвастаться. Мне приятно, мне радостно, что мы, Константиновичи, все впятером на войне. Первая мировая война запомнилась нам как схватки пехоты в окопах. Но таковой эта война стала лишь во время боев, когда войска, столкнувшиеся с новыми технологиями — пулеметами и мощной артиллерией — стали инстинктивно зарываться в землю, на ходу придумывая новую военную тактику. Готовились же генералы, как всегда, к войне прошедшей, и значительную часть армий всех держав составляла кавалерия, мало изменившаяся еще с наполеоновских войн. Почти вся она потом быстро погибла под пулеметным огнем и шрапнелью, навсегда потеряв прежнее значение. Но все это стало понятно через месяц-два, а 27 сентября 1914 года близ деревни Пильвишки в Литве столкнулись русские и немецкие кавалеристские разъезды. Это был едва ли не первый бой в Великой войне. В телеграмме Штаба Верховного Главнокомандования потом отмечалось, что корнет Олег Романов первым доскакал до неприятеля и врубился в его ряды. 21-летний князь, не отличавшийся здоровьем, сражался очень мужественно, лично выбил из седла нескольких немецких кавалеристов. Уже в конце боя он рубился на саблях с вражеским офицером и победил его. Лежа на земле, немец достал пистолет и выстрелил в князя. Олег был доставлен в Вильно, где его срочно прооперировали. В тот же день он был награжден орденом святого Георгия IV степени «за мужество и храбрость, проявленные при атаке». На следующий день в Вильно приехал его отец, который привез князю орден Георгия IV степени, принадлежавший его деду. Он уже агонизировал, когда отец приколол крест к его груди… Последние слова князя были: — Я так счастлив, так счастлив. Это нужно было. Это поднимет дух. В войсках произведет хорошее впечатление, когда узнают, что пролита кровь Царского Дома. Во время следования траурного поезда с телом князя жители российских городов и деревень становились на колени. В гроб положили золотую шашку, как признание воинской доблести юного князя. После революции эта шашка стала причиной осквернения его могилы. Ее разрыли, все ценное украли, а тело выбросили на дорогу, где оно несколько дней провалялось в грязи.
Дата: 2010-05-23 00:46
Романов Олег Константинович (15 ноября (28 ноября) 1892, Санкт-Петербург - 29 сентября (12 октября) 1914, Вильно) - князь императорской крови. Родился в Санкт-Петербурге в Мраморном дворце. Отец - великий князь Константин Константинович, известный также как поэт «К.Р». Мать - Елизавета Августа Мария Агнеса, вторая дочь принца Саксен-Альтенбургского, герцога Саксонского Морица (в России - великая княгиня Елизавета Маврикиевна). Князь Олег был правнуком Иператора Николая I.
В семье было девять детей, князь Олег был пятым ребёнком (четвертым сыном). Уже во время учёбы, в 1908 году совершил вместе с родственниками поездку по Волге, во время которой посетил Владимир, а в нём Успенский собор, в котором во время взятия города монгольскими войсками в 1237 году погибла семья великого князя Юрия Всеволодовича. В 1903 году князь Олег выдержал вступительный экзамен в Полоцкий кадетский корпус и был зачислен в списки его кадет, однако реально получал образование вместе с братьями в домашней обстановке. Преподаватели считали его «крайне чутким, восприимчивым, любознательным и работоспособным учеником», любимыми предметами князя были русская литература, история, отечествоведение, рисование и музыка. В 1910 году, сдал экзамены за курс кадетского корпуса. По воспоминаниям его преподавателя истории П. Г. Васенко, еще зимой 1908-1909 г.г. у князя «окончательно определился глубокий интерес к гуманитарным наукам» и «созрело желание поступить в высшее учебное заведение».10 мая 1910 года он был официально зачислен в Александровский лицей, став первым членом императорской фамилии, получавшим в нём образование (впрочем, по состоянию здоровья он учился дома, а в лицее лишь сдавал экзамены) и поступившим до военной службы в высшее гражданское учебное заведение. В 1913 году окончил лицей с серебряной медалью (его выпускное сочинение на тему: «Феофан Прокопович как юрист» было удостоено Пушкинской медали). Так же Олег Константинович подготовил к печати издание автографов Александра Сергеевича Пушкина из коллекции лицея, над которыми тщательно работал долгое время. Первый выпуск «Рукописей Пушкина» увидел свет в 1912 году.
Летом 1910 года посетил Константинополь, Болгарию, Сербию, Черногорию, Германию, в 1911 - Францию, Испанию, Португалию. Летом 1914 года был направлен Императорским православным Палестинским обществом в командировку в Бари (Италия) для решения вопросов, связанных со строительством в городе православного храма и странноприимного дома - в результате строительные работы были существенно ускорены. В 1911 году князь Олег выступил с инициативой факсимильного издания рукописей Пушкина, хранившихся в лицее, приуроченного к столетнему лицейскому юбилею. Однако затем он решил существенно расширить проект - выпустить многотомное факсимильное издание всех рукописей Пушкина - и привлёк к нему ряд специалистов. Однако до Первой мировой войны удалось издать только первый выпуск - стихотворения, собранные в Пушкинском музее Александровского лицея. В 1913 был произведён в корнеты лейб-гвардии Гусарского полка. С начала Первой мировой войны в составе своего полка принимал участие в боевых действиях на Северо-Западном фронте. Первоначально ему было предложено поступить ординарцем в Главную квартиру, но он добился разрешения остаться в полку. Олег не без гордости писал в своем дневнике: «Мы все пять братьев идем на войну со своими полками. Мне это страшно нравится, так как это показывает, что в трудную минуту Царская Семья держит себя на высоте положения. Пишу и подчеркиваю это, вовсе не желая хвастаться. Мне приятно, мне радостно, что мы, Константиновичи, все впятером на войне.» Командир поручил ему ведение полкового дневника. По воспоминаниям генерала Н. Н. Ермолинского, в то время все желания Князя сосредотачивались на жажде подвига: он днём и ночью мечтал о своём уходе из штаба полка и о возвращении в строй. Желание это осуществилось за несколько дней перед нашим последним свиданием, но оно же его и погубило. 27 сентября (10 октября) 1914 года князь Олег, командовавший взводом в своём полку, был тяжело ранен близ деревни Пильвишки в районе Владиславова. Телеграмма штаба Верховного Главнокомандующего сообщала, что при следовании застав нашей передовой кавалерии были атакованы и уничтожены германские разъезды. Частью немцы были изрублены, частью взяты в плен. Первым доскакал до неприятеля и врубился в него корнет Его Высочество Князь Олег Константинович. Однако в конце стычки один из раненых немецких кавалеристов, уже находясь на земле, выстрелил в князя и ранил его. 28 сентября (11 октября) он был доставлен в госпиталь в Вильно, где был прооперирован. В тот же день был награждён орденом святого Георгия IV степени «за мужество и храбрость, проявленные при стычке и уничтожении германских разъездов». Узнав об этом, князь сказал: «Я так счастлив, так счастлив. Это нужно было. Это поднимет дух. В войсках произведет хорошее впечатление, когда узнают, что пролита кровь Царского Дома». Вечером следующего дня в Вильно прибыл отец князя Олега, который привёз ему орден святого Георгия, принадлежавший великому князю Константину Николаевичу. Этот орден прикололи к рубашке умиравшего князя, который в тот же вечер скончался. Н.Н.Ермолинский вспоминал: «Приехали родители. На минуту он узнал их. Великий князь привез умирающему сыну Георгиевский крест его деда. - Крестик Анпапа! - прошептал князь Олег. Он потянулся и поцеловал белую эмаль. Крест прикололи к его рубашке. Вскоре больной стал задыхаться… Началось страшное ожидание смерти: шепот священника, последние резкие вздохи… Великий князь, стоя на коленях у изголовья, закрывал сыну глаза; Великая княгиня грела холодевшие руки. Мы с князем Игорем Константиновичем стояли на коленях в ногах. В 8 часов 20 минут окончилась молодая жизнь… Светлое, детски чистое лицо князя было отлично освещено верхней лампой. Он лежал спокойный, ясный, просветленный, будто спал. Белая эмаль, к которой он прикоснулся холодеющими губами, ярко выделялась на его груди».
Стал единственным членом Российского императорского дома, погибшим на фронте Первой мировой войны. Но не единственной потерей в этой ветви Романовых. 3 (16) октября князь Олег был похоронен в имении Осташево Московской губернии, где в 1916 был построен четырехстолпный одноглавый храм-усыпальница, сооружённый по образцу древних псковско-новгородских церквей (после революции усыпальница была разорена). В 1915 году скончался его отец. По воспоминаниям сестры князя Олега, княжны Веры Константиновны, смерть брата Олега была тягчайшим ударом для отца, ибо он из всех нас духовно был к нему ближе других, разделяя полностью его литературные и умственные интересы. Эта смерть и всё пережитое в первые дни войны, - несомненно, очень отрицательно отразились на Его здоровье, вероятно, ускорили Его кончину. Мать князя Олега после его кончины пожертвовала Александровскому лицею одну тысячу рублей, с тем, чтобы доход с этого капитала ежегодно шёл на изготовление серебряной медали имени князя Олега Константиновича, которой награждался бы лицеист за лучшее сочинение по отечественной словесности. На медали был начертан лицейский девиз: «Для общей пользы» и слова князя Олега, написанные им незадолго до гибели: «Жизнь не удовольствие, не развлечение, а крест». Весной 1915 года Виленскому реальному училищу, в здании которого, переоборудованном под госпиталь, скончался князь Олег, было присвоено его имя. «Свято памятуя слова Высочайшего манифеста «с жезлом в руках, с крестом в сердце», доблестно разделил почивший герой великую судьбу своих боевых сподвижников, отдавших жизнь за Царя и Родину. Перед лицом Вседержителя в искупительном жертвенном сосуде слилась кровь потомка Царской семьи и неведомого пахаря, и воедино слились молитвы за них всей России перед Престолом Всевышнего. Русское воинство в безмолвном восхищении склонилось перед памятью героя, русские матери благоговейно склонились перед Августейшими родителями почившего, пославшими на бранное поле всех своих пятерых сыновей, отдавшими на защиту Родины все самое дорогое в жизни», говорилось в одном из некрологов, посвященных Великому князю Олегу. Вся Россия молилась об упокоении души героя-князя. 1 октября 1914 года архиепископ Виленский и Литовский Тихон (Беллавин), будущий св. Патриарх Тихон, в присутствии родственников князя Олега отслужил в Свято-Михайловском храме панихиду по погибшему герою. Спустя три года в г. Алапаевске от рук большевиков погибнут три брата князя Олега – Иоанн, Игорь и Константин. Великий князь Олег был русским православным человеком. Он с юности осознавал, что жизнь – это не удовольствие, не развлечение, а Крест. В дневнике его за 1914 год сохранились слова: «Боже! Как мне хочется работать во благо России!». Любовь к Родине и всему русскому выражалась у князя Олега чрезвычайно разносторонне: она распространялась и на его религиозное миросозерцание, и на родной язык и литературу, и на родное искусство, и на родную природу. В сознании священного долга перед Родиной, полный горячей любви к ней, Великий князь Олег прошёл весь свой жизненный путь, павши смертью героя на поле брани за свободу и счастье России.
На фотографии с сайта «В интересах» (Режим доступа: ): Георгиевский кавалер, Князь Императорской Крови Олег Константинович Романов.
Размещено: Сайт общественно-исторического клуба «Белая Россия». – Режим доступа: http://www.belrussia.ru/page-id-1345.html (дата обращения 30.09.2015).
Князь Императорской Крови Олег Константинович Романов. «Остатки грозной Византии…»
Остатки грозной Византии,
Постройки древних христиан,
Где пали гордые витии,
Где мудрый жил Юстиниан —
Вы здесь, свидетели былого,
Стоите в грозной тишине
И точно хмуритесь сурово
На дряхлой греческой стене…
Воспряньте, греки и славяне!
Святыню вырвем у врагов,
И пусть царьградские христиане,
Разбив языческих богов,
Поднимут Крест Святой Софии,
И слава древней Византии
Да устрашит еретиков.
Размещено: Сайт «В интересах». – Режим доступа: http://vinteresah.com/категории/новости/литература_культура_наука_князь_императорской/237135 (дата обращения 30.09.2015).
30 сентября 2015 года в теленовостях было объявлено об открытии памятника Князя Императорской Крови Олега Константиновича Романова в Царском Селе.
В наши, нелёгкие для России, дни всё больше возникает вопросов и совсем мало даётся ответов. Зачастую, мы ищем свои жизненные ориентиры где-то вдали, при этом, не замечая их совсем рядом. В этих трудных поисках, рано или поздно мы упираемся в долг служения Отечеству и видим в этом нечто священное... С другой стороны, многие этого не понимают и видят в служении лишь бремя, навязываемое «устаревшими традициями» и «влекущее в пропасть войны». Но так ли это на самом деле? Ведь именно благодаря беспрекословному служению Отечеству наших предков, мы имеем богатейшую историю и,не сломленный духом по сей день, русский народ.
Священный воинский долг, издавна почитаемый на Руси, осуществлялся представителями всех сословий. И, даже, высшие круги общества всегда воевали за родную землю, отстаивая её славу и оставляя нам, потомкам, великих героев. Такими героями были Александр Невский, Дмитрий Донской, Александр Суворов, Михаил Кутузов и многие другие славные сыны отечества. Не оставили в дни тяжёлой и трагичной первой мировой войны своей Родины и Романовы. Человеком, прочно забытым, но заслужившим огромного почтения, стал Олег Константинович Романов, который вопреки стереотипам, будучи князем императорской крови, пошёл служить обычным солдатом. Именно жизни и судьбе князя Олега посвящена эта работа.
1. Князь императорской крови
«Светлый князь…» - это слово неизменно повторялось во всех телеграммах начала 20 века, адресованных Олегу Константиновичу Неудивительно, ведь трудно подыскать другое выражение, которое бы более метко обрисовывало эту светлую, добрую и жизнерадостную натуру. Немаловажен для нас и его духовный облик, но о нём немного позднее.
Олег Константинович родился 15 ноября 1892 года в Санкт-Петербурге, Мраморном дворце. Отец его был великий князь Константин Константинович, известный так же под литературным прозвищем «К.Р.» Мать - великая княгиня Елизавета Маврикиевна. Олег Константинович был четвёртым сыном в семье и, как подобает юному князю, уже 3 января 1893 года прошёл таинство крещения, взяв на себя всю ответственность православного русского человека. Первые месяцы за ним ухаживала старушка Варвара Петровна Михайлова, которая, помимо Олега Константиновича выходила всех его братьев и сестёр, а годами ранее - самого Константина Константиновича. И, эта хрупкая, но нежная и любящая всем сердцем женщина первой отметила незаурядность юного князя, позднее она писала: «Миниатюрный, бледненький, тихий ребёнок, Князь Олег, становился всё живее и живее. Особенно резко выступала его впечатлительность и любознательность: всё его интересовало, всё оставляло на нём след».
Большую роль сыграли детские забавы, сумевшие благодаря любящим рукам няни сделать своё дело. Но на смену играм молодости всегда приходят юношеские годы, в которых Олег Константинович показал себя, уже как личность. В 1903 году он выдержал вступительный экзамен в Полоцкий кадетский корпус, однако обучение проходил на дому.
Олег Константинович на экзамене
Но, даже несмотря на это, князь сдавал все нормативы - «точно и своевременно». Профессор Никольский отзывался о нём так: «Он готовился к экзамену с таким настроением, точно говел, а на экзамен шёл как на исповедь. Но чем труднее была работа, тем более радовал его успех, и после каждого удачного экзамена, счастливый побеждённою трудностью, он загорался решением преодолеть ещё большую»…
2. Военный подвиг князя Олега Константиновича Романова
История доблести и героизма Олега Константиновича берёт своё начало 23 мая 1913 года, когда князь, будучи выпускником лицея с серебряной медалью, получает, наконец, долгожданный звонок от Ермолинского Николая Николаевича. В тот миг слова: «Государь Император зачислил вас корнетом в лейб-гвардии гусарский полк. Поздравляю!» - оказались одновременно долгожданными и в тоже время абсолютно неожиданными.
К сожалению, ввиду тяжкой болезни, князь не мог находиться в строю, но даже с большой температурой он с честью выполнял обязанности «военного корреспондента». Из воспоминаний Олега Константиновича: «Боже, как хочется работать на благо России… Не этот труд должен быть нашим занятием. Нам надо бы делать дела покрупнее!» Но жизнь неумолима. И уже 18 июля князь получил телеграмму о всеобщей мобилизации. А спустя 2 дня, 20 июля, Германия объявила России войну.
Весна, 1914 год. Так Олег Константинович начал свою роковую, но единственно верную воинскую службу.
23 июля 1914 года Олег Константинович вместе отправлялся на фронт: «Мы все пять братьев идем на войну со своими полками. Мне это страшно нравится, так как это показывает, что в трудную минуту Царская Семья держит себя на высоте положения. Пишу и подчеркиваю это, вовсе не желая хвастаться. Мне приятно, мне радостно, что мы, Константиновичи, все впятером на войне» - а это уже первые строки его полкового дневника, который он вёл на своей новой должности.
Дальнейшие события изложены в воспоминаниях Н.Н. Ермолинского, находившегося в той же армии, что и князь Олег. Именно Ермолинский провёл с ним последние дни его жизни. «Несмотря на тяжесть похода, мой князь возмужал, даже загорел, чего раньше с ним не бывало. Он стал как-то ровнее и спокойнее…» - так писал Н.Н. буквально за несколько дней до роковой даты.
27 сентября 1914 года князь Олег, командовавший взводом в своём полку, был тяжело ранен близ деревни Пильвишки в районе Владиславова. Телеграмма штаба Верховного Главнокомандующего сообщала, что при следовании застав нашей передовой кавалерии были атакованы и уничтожены германские разъезды. Частью немцы были изрублены, частью взяты в плен.
Первым доскакал до неприятеля и врубился в него корнет Его Высочество Князь Олег Константинович. Однако в конце стычки один из раненых немецких кавалеристов, уже находясь на земле, выстрелил в князя и ранил его. 28 сентября он был доставлен в госпиталь в Вильно. После случившегося раненный князь сказал: «Я так счастлив, так счастлив. Это нужно было. Это поднимет дух. В войсках произведет хорошее впечатление, когда узнают, что пролита кровь Царского Дома».В течении дня князь был обследован, врачами было установлено следующее: «вследствие ранения развивалось заражение крови. Единственным шансом на спасение являлась операция». Действительно, операция была проведена успешно, однако уровень разложения кишки и прилегающих мягких тканей повреждённой правой ягодицы был слишком высок дл существовавшей на тот момент медицины. Конечно, после операции Олег Константинович пришёл в себя и даже почувствовал себя намного лучше! Но, уже ночью он начал подавать первые признаки неизбежно приближавшейся смерти: Он был бледен, как смерть. При виде меня приветливая, но крайне болезненная улыбка озарила его полудетское лицо…». На следующий день юный князь стал чувствовать себя ещё хуже, он начал бредить, засыпать и тут же просыпаться, «обеспокоенный различными делами». Пожалуй, последним счастливым моментом в его жизни стал приезд августейших родителей, великого князя К.К. и великой княгини Елизаветы Маврикиевны. Около 7 часов вечера они зашли в его палату. Князю был вручён Орден Святого Георгия 4 степени его деда.
«Вскоре больной стал задыхаться… Великий князь, стоя на коленях у изголовья закрывал сыну глаза; великая княгиня грела холодевшие руки. В 8 часов 20 минут окончилась молодая жизнь…»
Сразу же после смерти собрался семейный совет, на котором было принято хоронить, а не бальзамировать тело усопшего. К 10 часам тело было омыто, одето в китель и положено в той же палате под «образами». На следующий день произошло отпевание в Романовской церкви города Вильно, после чего гроб пронесли по улицам города и отправили поездом к месту захоронения.
3. Жизнь после смерти
Олег Константинович был похоронен в имении Осташево Московской губернии, где в 1916 был построен четырехстолпный одноглавый храм-усыпальница, сооружённый по образцу древних псковско-новгородских церквей. В 1915 скончался его отец, Константин Константинович. По воспоминаниям сестры князя Олега, княжны Веры Константиновны: «смерть брата Олега была тягчайшим ударом для отца, ибо он из всех нас духовно был к нему ближе других, разделяя полностью его литературные и умственные интересы. Эта смерть и всё пережитое в первые дни войны, — несомненно, очень отрицательно отразились на Его здоровье, вероятно, ускорили Его кончину».
Мать князя Олега после его смерти пожертвовала Александровскому лицею одну тысячу рублей, с тем, чтобы доход с этого капитала ежегодно шёл на изготовление серебряной медали имени князя Олега Константиновича, которой награждался бы лицеист за лучшее сочинение по отечественной словесности. На медали был начертан лицейский девиз: «Для общей пользы» и слова князя Олега, написанные им незадолго до гибели: «Жизнь не удовольствие, не развлечение, а крест». Весной 1915 Виленскому реальному училищу, в здании которого, переоборудованном под госпиталь, скончался князь Олег, было присвоено его имя. "Свято памятуя слова Высочайшего манифеста "с жезлом в руках, с крестом в сердце", доблестно разделил почивший герой великую судьбу своих боевых сподвижников, отдавших жизнь за Царя и Родину. Перед лицом Вседержителя в искупительном жертвенном сосуде слилась кровь потомка Царской семьи и неведомого пахаря, и воедино слились молитвы за них всей России перед Престолом Всевышнего. Русское воинство в безмолвном восхищении склонилось перед памятью героя, русские матери благоговейно склонились перед Августейшими родителями почившего, пославшими на бранное поле всех своих пятерых сыновей, отдавшими на защиту Родины все самое дорогое в жизни", говорилось в одном из некрологов, посвященных Великому князю Олегу. Вся Россия молилась об упокоении души героя-князя. 1 октября 1914 г. архиепископ Виленский и Литовский Тихон (Беллавин), будущий св. Патриарх Тихон, в присутствии родственников князя Олега отслужил в Свято-Михайловском храме панихиду по погибшему герою.
Спустя три года в г. Алапаевске от рук большевиков погибнут три брата князя Олега - Иоанн, Игорь и Константин. В советские времена захоронение Олега Константиновича было утеряно, а храм, в котором он нашёл свой последний приют - разрушен. На данный момент так и не найдены останки князя. Но, даже несмотря на это, мы имеем огромное духовное наследие, переданное нам молодым, но многообещающим верным сыном своей родины.
4. Заключение
В качестве заключения наиболее подойдёт стихотворение самого князя Олега, написанное в 1911 году:
***
«Гроза прошла... Как воздух свеж и чист!
Под каплей дождевой склонился скромный лист,
Не шелохнет и дремлет упоенный,
В небесный дивный дар влюбленный.
Ручей скользит по камешкам кремнистым,
По свежим берегам, по рощицам тенистым...
Отрадно, в сырости пленительной ручья,
Мечтами унестись за трелью соловья...
Гроза прошла... а вместе с ней печаль,
И сладко на душе. Гляжу я смело вдаль,
И вновь зовет к себе отчизна дорогая,
Отчизна бедная, несчастная, святая.
Готов забыть я все: страданье, горе, слезы
И страсти гадкие, любовь и дружбу, грезы
И самого себя. Себя ли?.. Да, себя,
О, Русь, страдалица святая, для Тебя».
Олег Константинович Романов, великий человек, погибший, защищая многострадальную родину от неприятеля. Он своим примером доказал, что нашему государству были и будут нужны верные сыны , готовые отдать жизнь за Россию…
