Макияж. Уход за волосами. Уход за кожей

Питер Брейгель Старший.Битва Масленицы и Поста. 1559г.Дерево, масло. 118 ; 164,5 см.Музей истории искусств, Вена

В работах Брейгеля, созданных в конце 1550-х годов, заметен интерес к народной тематике. Идеи и методы ренессансного искусства соединились в творчестве художника с национальными традициями.

Стихия народной жизни пронизывает полотно "Битва Масленицы и Поста" (1559). В этом произведении Брейгель направил свое внимание не на изображение природы, а на человеческую толпу, динамичную и живую.Здесь нет ничего неподвижного: люди снуют между домами, выходят из дверей и выглядывают из окон, что-нибудь несут, держат, протягивают или попросту размахивают руками.

Художник в картине создает всеобъемлющую сцену народного веселья. Вместо безграничных, поглотивших в себе людей, равнодушных к ним и вечных пейзажей явилась бурлящая, шумная человеческая стихия. Осознав космическую необъятность мира, он почувствовал и другую космичность - людских, человеческих масс.

Суть сюжета картины - противоборство Масленицы и Поста, олицетворяющих собой Добро и Зло, Веру и Неверие, Воздержание и Распущенность.

В последний день карнавала в нидерландских городах и селах устраивалась шуточная битва Масленицы и Великого Поста. Подобный ежегодный праздник Брейгель мог наблюдать с раннего детства. Жители городов и сел готовились к уличному представлению заранее. Они шили костюмы, устраивали репетиции, готовили угощение. Наступал торжественный момент, и все высыпали на улицу. Несмотря на запреты церкви и властей (Карл V и его последователь, Филипп II, издавали указы, ограничивающие время проведения уличных шествий и увеселений), этот древний языческий праздник продолжал жить и собирал множество желающих поучаствовать в нем.

Художник изобразил площадь в небольшом фламандском городке, где собрались представители разных социальных слоев. Монахи, торговки, нищие, ряженые и обычные праздные горожане гуляют по площади, заходят в лавки, выглядывают из окон своих домов.

Центральная фигура праздника - король Карнавал. Он, как на боевого коня, взгромоздился на винный бочонок. Головой «лошади» служит свиной окорок, пригвожденный к бочке кинжалом. Свои короткие ножки Карнавал вставил в стремена - медный таз, привязанный веревкой к седлу. Из амуниции на нем только шлем - это миска с куриным паштетом, который так же как копченую свинину, жаренную домашнюю птицу и вафли было принято поедать в дни перед постом.

Король вооружен кинжалом и железным вертелом (копьем), на который для устрашения противника нацеплена большая копченая свиная голова, подрумяненная на костре утка, и кусок ветчины. «Королевская» охрана вооружена устрашающе: решеткой для барбекю, гигантским блюдом со сладкими имбирными оладьями, рогатиной, свечой. Завершает процессию мальчик с бумажной короной на голове.

Колесницу с троном противника тащат две монахини. Тщедушный наездник (Пост) с серо-зеленым лицом и пчелиным ульем вместо шлема (символом умеренности) здесь само воплощение смирения. При нем селедка, четки из лука, постные лепешки и фиги в корзине - скромная пища времени воздержания. Его свита - женщины и дети, у которых на лбу нарисованы черные крестики. Обычно их рисовали золой на лбу прихожанам священники по окончании мессы в «пепельную среду». Тут же просят милостыню калека и стоящая позади него женщина со спрятавшейся в корзине обезьяной.

Здесь Брейгель намекает, что парочка явно дурит прохожих. А еще есть шутовская свадьба, прокаженные с шутом и факелом, мужчина зачем-то украсивший голову вафлями.

В первые дни поста у голландских женщин принято было убирать дом, - вот женщина моет окно. Или еще, накануне поста, на «жирной неделе», люди выносили на улицу поломанную домашнюю мебель и утварь и сжигали ее в большом костре. Вот он полыхает в верхней части картины. Персонажей так много, что даже простое их перечисление готово затянуться до бесконечности.

Карнавал всегда был частью большого городского праздника, неуемного веселья и счастливого времени свободы. Однако картину «Битва Масленицы и Поста» жизнерадостной никак не назовешь. И дело не в колорите, выбранном художником для картины. Скорее чуткий к переменам, которые несла с собой Реформация, и молчаливый по натуре Питер Брейгель языком аллегорий и намеков повествует, каким невеселым может быть праздник.

Дотошный этнограф Брейгель тщательно перечисляет всех действующих лиц, детально прописывает все, чем жили его современники, составляет мозаику из фрагментов действительности, собственных живых впечатлений и выдает на-гора энциклопедию городской жизни. Через рядовое, повседневное, обыденное, он говорит о том, что его реально тревожит, рассуждает о человеческой природе, ее пороках и добродетелях. Он философствует, а еще смеется между строк. И смех этот какой-то злой.

Изобразить последний день карнавала по-настоящему веселым, каким он должен был быть, Брейгелю не позволили тягостные раздумья о тех страданиях, которые стали уделом его народа. Страшным напоминанием об этом оставались виселицы, расставленные в каждом городе и деревне. Брейгель не мог отрешиться от своих печальных мыслей.

Поэтому так много на площади калек и убогих. Люди, не обращая на шумный праздник никакого внимания, занимаются обычными делами. Есть и фигуры откровенно мрачные: вот из храма выходит процессия в черных одеяниях, две худые старухи волокут ящик на колесах с телом покойника. Позднее хозяин картины закрасил изображение покойника, но очертания человеческого тела все еще можно разглядеть сквозь темный слой краски.

В средневековых Франции и Нидерландах центральным эпизодом последнего дня карнавала («mardi gras» - «жирный вторник») была веселая битва между Масленицей и Великим Постом. Знаменитая картина Брейгеля Старшего на эту тему - истинная фольклорная энциклопедия с драгоценными деталями, пространная «хроника» масленичных гуляний. Связанная с обрядовыми и иконографическими традициями ХV в., она вдохновлена и личными впечатлениями мастера, который внес с свое произведение множество оригинальных мотивов.

Композицию характеризует высокая точка зрения и перспективное построение по «сценическому» принципу. Многочисленные группы участников празднества, объединенные общими действиями и как бы живущие в своем замкнутом мире, равномерно рассыпаны по плоскости картины. Отдельные «кадры» включены в пространственные планы - «кулисы», уводящие взгляд в глубину. Площадь фламандского городка и соседние улицы, тесно застроенные домами, кишат маленькими пестрыми фигурками. В многолюдной толпе порой исчезает различие между человеческим лицом и гротескной маской. Засилье маскоподобных физиономий отвечает карнавальному мироощущению: бурлящая безликая масса поглощает отдельную личность.

На переднем плане тучный и наглый король карнавала, или просто Карнавал, вступает в сражение с тощей бесполой фигурой - олицетворением Поста. «Герольд» с трехцветным флажком подает сигнал к сближению противников. Похожий на мясника Карнавал, румяный здоровяк с лоснящейся от жира рожей, вооружен вертелом-«копьем». На острие нанизаны свиная голова, жареная домашняя птица, ветчина. Копченая свиная голова - ритуальное масленичное блюдо; в «обжорные» дни закалывали специально выращенную свинью. Карнавал оседлал винную бочку, водруженную на салазки и спереди украшенную свежим окороком, прибитым ножом. Стременами пузану служат начищенные медные котлы, шлемом - паштет из птицы (отражение обычая есть жирную курицу в день карнавала). Возле бочки Карнавала разбросаны игральные карты (намек на азартные игры, излюбленные в то время), разбитые яйца, употреблявшиеся при изготовлении вафель, свиные кости - отбросы «жирной кухни». Грех чревоугодия воплощает и свинья, пожирающая фекалии возле колодца.

В свите приспешников Карнавала под оглушительный шум пиршественных и кухонных «инструментов» шествуют ряженые в фантастических костюмах и масках. Паяц-фокусник в разноцветном колпаке, с большой сумкой на боку толкает бочку, манипулируя кубками и «волшебной палочкой». Низкорослый уродец ведет свою музыкальную «партию». Он вращает камышинку, укрепленную в середине глиняного горшка, который наполовину заполнен водой и сверху туго обтянут свиным пузырем. Этот народный инструмент (rommelpot) бытует в Нидерландах до сих пор. Потешник в «треуголке», с обмазанным мукой лицом водит ножом-«смычком» по решетке для жаренья. За ним невероятно раскормленный «священник» со стеклянным сосудом в одной руке и зажженной свечей - в другой - тащит на голове круглый стол с обрядовым угощением «жирных» дней - вафлями и булочками в тарелке. Комически контрастирует с толстяком ряженый причетником или «кающимся»: долговязый остроносый мужчина с завязанной платком головой. Он понуро завернулся в темный плащ. Карлик в носатой личине, огромной шляпе с воткнутой в нее ложкой и в бесформенном белом балахоне поднимает метлу-«шандал» со вставленными в нее свечами. Толстопузый буффон, увенчанный котелком, бренчит на мандолине. Рядом забавник, переодетый дородной кумушкой в чепце и в одежде из соломы, несет блюдо с вафлями. «Матрона» с набеленным лицом щеголяет в ожерелье из яичной скорлупы: яйца входили в обильную трапезу кануна поста («Чтобы пост показался мал и легок, как яичко, чтобы, как яйцо, быть крепким и здоровым»). Ее соломенное одеяние связано с масленичными действиями: сожжением и погребением соломенного чучела Карнавала, разведением костров из соломы. Солома являлась символом всего ветхого и отжившего, ее сожжение означало преодоление смерти-зимы (в святочном цикле - поминовение мертвых). У пояса «женщины» висит ящичек с солью или для сбора добровольных пожертвований: на масленицу ряженых одаривали скоромными лакомствами и реже - деньгами. Кортеж замыкает мальчик в бумажном венце (в нижнем левом углу) - маленький король карнавала, который держит традиционную вафлю. На заднем плане картины трое детей провозглашают другого маленького монарха. Стоя на бочке, шутовской государь опорожняет кувшин («Король пьет!»). избрание «короля детей» в школах часто приурочивали к «жирному четвергу». В нижнем левом углу картины двое игроков мечут кости на вафле, как на доске для триктрака. У игрока в овчинной куртке голова обвязана вафлями, а на спине помещено зеркало (типично шутовской мотив нелепых действий). Лицо его партнера скрыто под черным конусовидным колпаком.

Участники парад масок - бродячие комедианты - разыгрывают две пьесы карнавального театра, идентифицированные благодаря гравюрам по рисункам Брейгеля с аналогичными сценами. Перед харчевней «Голубая лодка» играют бурлескную свадьбу Мопса и Нисы (имена влюбленных пастушков в VIII эклоге «Буколик» Вергилия). Брачные мотивы в картине Брейгеля не случайны, так как связаны с весенней магией плодородия. Пародии на деревенскую свадьбу, бурлескные обручения в день «жирного вторника» присущи карнавальной обрядовости европейских народов. К числу типовых масок принадлежали «жених с невестой»; шуточные инсценировки ряженых имитировали брачную церемонию. Мясоед и особенно завершающая его масленая неделя - излюбленное время свадеб. «Голубая лодка» - (вывеска трактира) - средневековый нидерландский эквивалент «корабля дураков»; «жирный понедельник» карнавала назывался «голубым понедельником».
На заднем плане перед постоялым двором «Сухая ветка» (или «Дракон»?), из дверей которого глазеют любопытные, актеры представляют битву Урсона и Валентина. Это эпизод пьесы по рыцарскому роману «Урсон и Валентин» из цикла о Карле Великом. Сюжет напоминает известную масленичную забаву - «охоту на масленичного человека» - реликт древних верований в духов растительности.
На картине Брейгеля поступки празднующих тесно связаны с освященными традицией увеселениями «сумасшедших» дней карнавала: здесь водят хороводы, участвуют в процессии, возглавляемой волынщиком. По мнению К. Геньебе, это процессия прокаженных для сбора подаяния: они держат трещотки для предупреждения встречных о своем приближении. Впереди несут шест с пучком ветвей на верхушке (смысловой эквивалент майского дерева?). первостепенное значение имели ритуальные огни - свечи, факелы, костры. В шествиях с горящими факелами обходили поля и сады для магической защиты будущего урожая. У Брейгеля в роли факельщиков выступают шут и двое персонажей с серых «комбинезонах». К тому же кругу причисляют сжигание старых метел: полагали, что чем выше летят искры, тем выше вырастет лен. В постановлении собора в Нойоне (1344 г.) запрещалось носить в шествиях гистрионов священные огни, составленные из свечей. Ряженый с фонарем на поясе, идущий за шутом, напоминает об игре «жирного вторника» во Франции: самый закоренелый холостяк обходил с фонарем улицы деревни, чтобы убедиться,что Карнавал ушел. В контексте картины фонарь может означать заблуждение, неспособность правильно видеть вещи даже при свете дня. Архаична церемония разведения общих костров с целью очищения людей и животных и изгнания нечистой силы. Для них сносили из домов сломанную за год утварь. Большой костер, пылающий перед домами на заднем плане картины Брейгеля, знаменует «сожжение Зимы». Выбрасывая ненужную ветошь, как бы провожают старый год. В огонь бросают дырявые корзины и другие негодные вещи. Над высокими языками пламени возвышается дерево с флажком. Посреди ритуальных костров иногда ставили дерево, на вершине которого развевался флаг. Удача будет сопутствовать тому, кто при помощи шеста сумеет сорвать флаг, прежде чем он загорится. Карнавальный образ огня глубоко амбивалентен. Это огонь, одновременно и уничтожающий, и обновляющий мир.
Верили, что обрядовые масленичные кушанья - блины, оладьи и другие жирные мучные блюда - воздействовали на благополучие семьи в течение года, обеспечивали изобилие всему хозяйству. На картине Брейгеля стряпуха, разложив костер среди площади, печет оладьи из муки, молока и яиц.
В центре композиции (за колодцем) двое мужчин, игнорируя горестные причитания своих жен, перебрасывают друг другу котелки. На земле валяются осколки сосудов. Игра с горшком - известное карнавальное развлечение. Крестьяне, встав в круг, перекидывали горшок из рук в руки. Тот, кто ронял и разбивал горшок, платил штраф. Игра произошла от какого-то магического действа: в Англии хозяин дома, возле которого дети били глиняную посуду, угощал их в благодарность блинами.
Если под эгидой Карнавала (левая, «греховная» сторона картины, где царят чревоугодие и распущенность нравов) опиваются хмельным зельем, объедаются мясной и жирной пищей, самозабвенно танцуют, увлекаются азартными играми, предаются любовным радостям (целующаяся пара в окне гостиницы), разыгрывают озорные балаганные пьесы, а на калек никто не обращает внимания (на их плащах нашиты лисьи хвосты - символ Братства нищих), то со стороны Поста в правой части картины царит совсем иное - «великопостное» настроение. Все пронизано благочестивым духом строгого воздержания и покаяния. Здесь истово соблюдают обычаи постных дней: пьют воду (из колодца), торгуют рыбой, т.е. довольствуются самым скудным рационом, что означает умерщвление плоти и умеренность (рыбные блюда, салат, круглые лепешки).

Здесь охотно подают милостыню нищим слепцам и убогим. Собирает подаяние вдова утопленника; труп ее мужа с раздутым животом покрыт белой тканью (правый нижний угол картины). В повозке везут другого напоминающего скелет покойника - жертву голодной смерти (фигура частично записана). На одеяле лежат двое больных (они также записаны); в их пользу собирает пожертвования торговец реликвиями, сидящий за столом у врат храма. По предположению К. Геньебе, один из калек является мошенником, его изуродованная левая рука и культи ног, выставленные напоказ, отрезаны у трупа (повешенного?), а обе ноги и рука скрыты под рубахой. У женщины, сопровождающей плута, в корзине на спине сидит обезьяна (символ двоедушия). Верующие в одеждах темных тонов чинно направляются на церковную службу, чтобы поклониться распятию, выслушать проповедь, получить отпущение грехов. Из храма выходят монахи и прихожане со своими стульями и табуретками (службы поста были долгими, а бедняки не имели в церкви собственных скамей); некоторые несут освященные ветви. На стороне Карнавала основные здания - постоялые дворы с трактирами, а на стороне Поста доминирует церковь.

Изможденный и унылый Пост, увенчанный пчелиным ульем (напоминание о чистой пище небесного происхождения - меде постных дней; улей - символ умеренности, прилежания и верности христианской церкви), выезжает на шутовской турнир с деревянной лопатой пекаря вместо копья. На лопате лежат две селедки - главное блюдо «пепельной среды» (первый день Великого Поста) в Нидерландах. В другой руке он держит пучок сухих прутьев, образ бесплодия (или розгу, «чтобы сечь маленьких детей»). «Колесницу» Поста - платформу на колесиках - тащат монах и монашка, чахлые, бледные, хмурые. «Император рыбоедов» восседает на церковном стуле, на котором повешены четки из луковиц: лук - один из видов еды во время поста. На платформе разложены «деликатесы» постного времени: корзина с сушеными фигами, крендели, сухие лепешки. Перевернутая пустая корзина намекает на голодание. В эскорте Поста резвятся дети с трещетками-«молоточками» и корзинами для сбора пожертвований, наполненными кренделями; пономарь несет в ведерке святую воду страстной недели. Возможно, это фигура школьного учителя, который собирает хлеб в суму - плату натурой за учение. У Поста и детей на лбу начертаны крестики: в «пепельную среду» после мессы священники рисовали золой кресты на лбу прихожан.
С наступлением поста фламандские хозяйки устраивали генеральную уборку, наводя в доме идеальный порядок. У Брейгеля одна женщина в будничном платье, стоя на лестнице моет окно; другая, сидя на пороге дома, натирает до блеска кухонную утварь; на подоконнике второго этажа уселся трубочист. В свете обрядности «пепельной среды» с важным значением в ней пепла эта фигура приобретает особый смысл. «Трубочист» - традиционная карнавальная маска. В первый день поста во Франции молодые люди, выряженные трубочистами, бродили по улицам с мешочками золы, которой обсыпали встречных. В похожих бросали из окон мокрой золой. Похоже, что на картине трубочист готов посыпать пеплом скорбную толпу богомольцев, выходящую из церкви.
Произведение Брейгеля, который смотрит на человеческий муравейник как будто с дозорной башни, интерпретируют на двух уровнях - буквальном и аллегорическом. Оно построено по принципу контраста, отражает средневековую дихотомическую модель мира, оппозицию антагонистических начал: дней «жирных» и «тощих», зимы и весны, народных игр («церковь дьявола») и набожности. «Игровая», левая, половина знаменует «праздничное освобождение смеха и тела» (М.М. Бахтин). Антитеза разгульному веселью - жизнь серьезная и созерцательная. Художник-морализатор, обладавший поразительной бытовой зоркостью, воспринимал карнавал как трагикомедию земного существования с его безумными, не знающими меры крайностями, светлыми и теневыми сторонами, но с ударением на трагические и горькие аспекты бытия: бедность, увечья, неизлечимые болезни. Церковь противостоит кабаку, умерщвление плоти, молитвы и труды милосердия не вяжутся с грешными удовольствиями глупцов.

В.П. Даркевич «Народная культура средневековья»

А вот и современная версия.

В работах Брейгеля, созданных в конце 1550-х годов, заметен интерес к народной тематике. Идеи и методы ренессансного искусства соединились в творчестве художника с национальными традициями. При создании многих своих картин мастер использовал старинные притчи и сказания, пословицы и поговорки. Стихия народной жизни пронизывает полотно "Битва Масленицы и Поста" (1559). В этом произведении Брейгель впервые направил свое внимание не на изображение природы, а на человеческую толпу, динамичную и живую.

В последний день карнавала в нидерландских городах и селах устраивалась шуточная битва Масленицы и Великого Поста. Подобный ежегодный праздник Брейгель мог наблюдать с раннего детства. Жители городов и сел готовились к уличному представлению заранее. Они шили костюмы, устраивали репетиции, готовили угощение. Наступал торжественный момент, и все высыпали на улицу. Несмотря на запреты церкви и властей (Карл V и его последователь, Филипп II, издавали указы, ограничивающие время проведения уличных шествий и увеселений), этот древний языческий праздник продолжал жить и собирал множество желающих поучаствовать в нем.

Художник изобразил площадь в небольшом фламандском городке, где собрались представители разных социальных слоев. Монахи, торговки, нищие, ряженые и обычные праздные горожане гуляют по площади, заходят в лавки, выглядывают из окон своих домов.

А в центре площади разгорается шуточная битва между свитой Масленицы и поклонниками Поста. Масленица - пузатый толстяк в колпаке, увенчанном миской, восседает на большой бочке из-под вина. Он держит перед собой, словно меч, вертел с нанизанными на него свиной головой и курицей. Бочку с Масленицей пытаются сдвинуть с места ряженые. Воплощение Поста - худой и длинный, как жердь, человек в бесформенном балахоне. Он протягивает по направлению к Масленице свое оружие - лопату на длинном черенке. На ней сиротливо лежат две селедки. Монах и монашка с усилием тащат за веревки экипаж Поста - доску на колесиках. Интересно, что на картине Брейгеля сторонники Масленицы - сплошь тучные и объемные люди, а из свиты Поста - худые.

Возможно, подобная мысль и могла бы прийти в голову художнику, но думается все же, что изобразить последний день карнавала по-настоящему веселым, каким он должен был быть, ему не позволили тягостные раздумья о тех страданиях, которые стали уделом его народа. Страшным напоминанием об этом оставались виселицы, расставленные в каждом городе и деревне. Брейгель не мог отрешиться от своих печальных мыслей. Поэтому так много на площади калек и убогих. Люди, не обращая на шумный праздник никакого внимания, занимаются обычными делами. Есть и фигуры откровенно мрачные: вот из храма выходит процессия в черных одеяниях, две худые старухи волокут ящик на колесах с телом покойника. Позднее хозяин картины закрасил изображение покойника, но очертания человеческого тела все еще можно разглядеть сквозь темный слой краски.

Битва масленицы и поста

1559. Музей истории искусств, Вена

Питер Брейгель Старший, прозванный Мужицким, положил начало бытовой живописи как самостоятельного вида искусства. «Битва Масленицы и Поста» - это и фольклор, и притча, и изображение реальных масленичных гуляний в нидерландских городах.

В центре площади разгорается битва между свитой Масленицы и сторонниками Поста. Масленица - пузатый толстяк в колпаке, увенчанном миской, восседает на большой бочке из-под пива. Он держит перед собой вертел как меч, на который нанизаны свиная голова и курица. Изможденный Пост в бесформенном балахоне протягивает свое оружие - лопату на длинном черенке с двумя сиротливыми селедками. В этой картине Брейгеля, как в реальной жизни, соединились разные сцены жизни человечества: рядом с весельем соседствуют болезни, нищета, смерть.

«Вместо безграничных, поглотивших в себе людей, равнодушных к ним и вечных пейзажей явилась бурлящая, шумная человеческая стихия. Осознав космическую необъятность мира, он [Брейгель] почувствовал и другую космичность - людских, человеческих масс…»

Р. Б. Климов