аллегория
ж. греч. иносказание, инословие, иноречие, околица, обиняк, проображение; речь, картина, изваяние в переносном смысле; притча; картинное, чувственное изображение мысли. Весь вещественный, чувственный мир не иное что, как иносказание, по соответствию, мира духовного. Аллегорический, аллегоричный, иносказательный, переносный, окольный, обинячный; аллегорист м. иносказатель.
аллегория
(але), аллегории, ж. (греч. allegoria).
Иносказание наглядное, картинное выражение отвлеченных понятий посредством конкретного образа (лит.). Это стихотворение полно аллегорий.
только ед. Иносказательность, иносказательный смысл. Во всякой басне заключается какая-н. аллегория.
только мн. Туманная, непонятная речь, нелепость (простореч.). Заламливал такие аллегории и экивоки, что, кажись, век бы не добился толку. Гоголь. Ты мне аллегорий не разводи, а говори прямо.
аллегория
И, ж. (книжн.). Иносказание, выражение чего-н. отвлеченного, какой-н. мысли, идеи в конкретном образе. Говорить аллегориями (неясно, с малопонятными намеками на что-н.). || прил. аллегорический, -ая, -ое. АЛЛЕГРО (спец.).
нареч. О темпе исполнения музыкальных произведений: быстро, оживленно.
нескл., ср. Музыкальное произведение или часть его в таком темпе.
аллегория
ж. Форма иносказания, заключающаяся в выражении отвлеченного понятия через конкретный образ.
аллегория
АЛЛЕГОРИЯ (греч. allegoria - иносказание) изображение отвлеченной идеи (понятия) посредством образа. Смысл аллегории, в отличие от многозначного символа, однозначен и отделен от образа; связь между значением и образом устанавливается по сходству (лев сила, власть или царственность). Как троп аллегория используется в баснях, притчах, моралите; в изобразительных искусствах выражается определенными атрибутами (правосудие - женщина с весами). Наиболее характерна для средневекового искусства, Возрождения, маньеризма, барокко, классицизма.
Аллегория
(греч. allēgoría ≈ иносказание), условное изображение в искусстве отвлечённых идей, которые не ассимилируются в художественном образе, а сохраняют свою самостоятельность и остаются внешними по отношению к нему. Связь между образом и значением устанавливается в А. по аналогии (например, лев как олицетворение силы и т. п.). В противоположность многозначности символа смысл А. характеризуется однозначной постоянной определённостью и раскрывается не непосредственно в художественном образе, а лишь путём истолкования содержащихся в образе явных или скрытых намёков и указаний, т. е. путём подведения образа под какое-либо понятие (религиозные догматы, моральные, философские, научные идеи и т. п.). Поскольку в художественном образе всеобщее и особенное нераздельно переплетены друг с другом, А. не может исчерпывать содержания образа, даже будучи существенным и необходимым его компонентом.
Термин «А.» впервые встречается в трактатах об ораторском искусстве Псевдо-Лонгина и Цицерона. Средневековая эстетика видела в А. одно из четырёх значений, которыми обладает произведение искусства: аллегорическое значение наряду с грамматическим (буквальным), моральным и анагогическим (воспитательным). Как специфическая форма художественного образа А. была подробно рассмотрена в немецкой эстетике 18 ≈ начале 19 вв. (Винкельман, Гёте, Шеллинг, Гегель, Зольгер, Шопенгауэр и др.).
В литературе многие аллегорические образы взяты из мифологии и фольклора. На А. строятся басня, моралите, притча, а также многие произведения средневековой восточной поэзии; встречается и в др. жанрах («Три ключа» А. С. Пушкина, сказки М. Е. Салтыкова-Щедрина). В середине 19 в. понятие А. сужается до художественного приёма. См. Троп.
В изобразительном искусстве А. (фигуры с постоянными атрибутами, фигурные группы и композиции, олицетворяющие какие-либо понятия) составляет особый жанр, черты которого заметны уже в античных мифологических изображениях. А. добродетелей, пороков и т. д., распространённые в средние века, наполняются гуманистическим содержанием в эпоху Возрождения. Особенно сложными и изощрёнными становятся А. в искусстве маньеризма, барокко и рококо. Классицизм и академизм рассматривали А. как часть «высокого» исторического жанра. В современном искусстве А. уступает место более развитым в образно-психологическом отношении символическим образам (см. Символ).
Лит.: Лосев А. Ф., Шестаков В. П., История эстетических категорий, [М.], 1965, с. 237 ≈ 57; Sgrensen В. А., Symbol und Symbolismus in den asthetischen Theorien des XVIII. Jahrhunderts und der deutschen Romantik, Kbh., 1963.
Аллегория (группа)
«Аллего́рия» - российская фолк-рок -группа из Минусинска (Красноярский край). Основана 16 февраля 2003 года.
Группа «Аллегория» играет акустическую и электроакустическую музыку в стиле фолк-рок . Инструменты: калюка, жалейка , блокфлейта , хобрах , диджериду , конга , бонго , джембе , тамбурин , акустическая гитара, ударная установка, электрогитара , бас-гитара . Группа была организована коллективом людей, интересующимся историей и бытом древних славян, принимавшим до этого непосредственное участие в организации множества ролевых игр исторического моделирования, посвящённых дохристианской эпохе, вследствие чего и был выбран музыкальный стиль коллектива и направление его дальнейшей творческой деятельности. Со временем стилистика группы преобразилась в сплав этнической музыки разных культур и современных стилей.
Аллегория (значения)
Аллегория :
Аллегория
Аллего́рия (от - иносказание) - художественное представление идей (понятий) посредством конкретного художественного образа или диалога.
Как троп аллегория используется в стихах, притчах, моралите . Она возникла на почве мифологии, нашла отражение в фольклоре и получила своё развитие в изобразительном искусстве. Основным способом изображения аллегории является обобщение человеческих понятий; представления раскрываются в образах и поведении животных, растений, мифологических и сказочных персонажей, неживых предметах, что получают переносное значение.
Пример: правосудие - Фемида.
Аллегория - художественное обособление понятий с помощью конкретных представлений. Религия, любовь, душа, справедливость, раздор, слава, война, мир, весна, лето, осень, зима, смерть и т. д. изображаются и представляются как живые существа. Прилагаемые этим живым существам качества и наружность заимствуются у поступков и следствий того, что соответствует заключённому в этих понятиях обособлению; например, обособление боя и войны обозначается посредством военных орудий, времён года - с помощью соответствующих им цветов, плодов или же занятий, беспристрастность - посредством весов и повязки на глазах, смерть - посредством клепсидры и косы.
Очевидно, аллегории недостаёт полной пластической яркости и полноты художественных творений, в которых понятие и образ вполне друг с другом совпадают и производятся творческой фантазией неразлучно, как будто сросшимися от природы. Аллегория колеблется между происходящим от рефлексии понятием и хитроумно придуманной его индивидуальной оболочкой и вследствие этой половинчатости остаётся холодной.
Аллегория, соответствуя богатому образами способу представления восточных народов, занимает в искусстве Востока видное место. Напротив, она чужда грекам при чудной идеальности их богов, понимаемых и воображаемых в виде живых личностей. Аллегория появляется здесь только в Александрийское время, когда прекратилось естественное образование мифов и сделалось заметным влияние восточных представлений. Заметнее её господство в Риме. Но сильнее всего она властвовала в поэзии и искусстве Средних веков с конца XIII века, в то время брожения, когда наивная жизнь фантазии и результаты схоластического мышления взаимно соприкасаются и, насколько возможно, стараются проникнуть друг в друга. Так - у большинства трубадуров, у Вольфрама фон Эшенбаха, у Данте. «Feuerdank», греческая поэма XVI века, в которой описывается жизнь императора Максимилиана, может служить примером аллегорическо-эпической поэзии.
Аллегория имеет особое применение в животном эпосе. Очень естественно, что различные искусства состоят в существенно различных отношениях к аллегории. Труднее всего её избежать современной скульптуре. Будучи всегда обречённой на изображение личности, она принуждена часто давать как аллегорическое обособление то, что греческая скульптура могла давать в виде индивидуального и полного образа жизни бога.
В форме аллегории написаны, например, роман Джона Буньяна « Путешествие Пилигрима в Небесную Страну », песня Владимира Высоцкого «Правда и Ложь».
В простенке между ними гравированный портрет Ричарда Кобдена, увеличенные фотографии Мартино, Хаксли и Джордж Элиот, автотипии аллегорий Дж.
При всей традиционной обязательности богословской направленности ауто как специфического жанра аллегории Кальдерона гораздо глубже и философичнее его предшественников, а самые персонажи, выводимые в них, куда человечнее.
Попытку возродить ауто как особый жанр драматических аллегорий - разумеется, без религиозной основы, - построенных на современном содержании, предпринимали такие крупные писатели нашего времени, как Рафаэль Альберти и Мигель Эрнандес.
Однако в отличие от поэтов средневековья аллегория для Герберта не способ видения мира, но поэтический прием, нужный ему для создания необходимого эффекта в духе барочного искусства.
Теперь она была занята аллегорией Джона Беньяна и, забыв обо всем остальном, без умолку говорила о ней.
И когда поэт пишет о белых росах, которые станут инеем к утру, - это тоже о быстротечности жизни, ибо со времен глубокой древности жизнь человеческую сравнивали с росинкой, тающей от луча солнца, а белый иней - аллегория седины.
Змеем и Женщиной, является аллегорией вражды между грехом, связанным с мирскими законами, или змеем, и послушанием по вере, воплощенном в церкви Господней, которая есть женщина.
А ведь долго крепился давеча к трактире, заламливал такие аллегории и екивоки, что, кажись, век бы не добился толку.
Предложение, полученное от берлинского интенданта Иффланда, написать апофеоз на возвращение прусского короля показалось ему столь почетным и заманчивым, что он временно оставил все другие поэтические замыслы, дабы сочинить свою причудливо многозначительную, не похожую ни на один апофеоз на свете, глубоко личную философическую аллегорию .
О нем свидетельствуют те едва заметные волшебные прикосновения, которыми художник преображает бродячий сюжет в кабалистическую аллегорию .
Неужто вы в самом деле придерживаетесь того мнения, что Гомер, когда писал Илиаду и Одиссею, помышлял о тех аллегориях , которые ему приписали Плутарх, Гераклид Понтийский, Евстафий, Корнут и которые впоследствии у них же выкрал Полициано?
Если хочешь, давай попробуем обогатить сию малоудачную аллегорию еще одним примером.
Маковский одинаково страстно выписывал пейзаж или жанровую сцену, портрет ученого или содержанку нувориша, он любовался узорами древней жизни, писал вакхическое панно в духе Тьеполо, головки красоток, аллегории и декорации, соглашался расписывать ширмы для спален, выдумывая украшения для паланкина немощной аристократки, -- и все это выполнял не как-нибудь, не между прочим, а с одинаковым блеском!
Однако эта аллегория далека от совершенства, и через нее я только собирался продемонстрировать, как отдельные ручейки и русла ересей и всяких обновительных движений, когда река уже не держит их в себе, безмерно множатся и множатся многократно переплетаются.
условная форма высказывания, при к-рой наглядный образ означает нечто «иное», чем есть он сам, его содержание остается для него внешним, и оно однозначно закреплено за ним культурной традицией. Понятие А. близко к понятию символа, граница между ними в конкретных случаях может быть спорной. Различие состоит в том, что символ более многозначен и органичен, в то время как смысл А. существует в виде некоей рассудочной формулы, к-рую можно «вложить» в образ и затем в акте дешифровки извлечь из образа. С этим же связано то, что о символе чаще говорится применительно к простому образу и мотиву, а об А.- применительно к цепи образов, объединенных в сюжет: напр., если путешествие - символ духовного «пути», то путешествие героя романа Дж. Беньяна «Путь паломника» («The pilgrims progress», pt. 1-2, 1678-84; в рус. пер. «Путешествие пилигрима», 1878), к-рый идет через «ярмарку Суеты», «холм Затруднения» в «долину Унижения» к «Небесному граду» - бесспорная А.
Роль А. в истории философии связана с многочисл. попытками, начиная с эпохи эллинизма, истолковывать древние почитаемые тексты как последовательность аллегорий (у стоиков - Гомера, у Филона Александрийского и нек-рых христ. богословов - Библию); в ср. века аллегорически истолковывается и мир природы как устроенный богом для человека в качестве нравоучит. наглядного пособия, материализованной басни с моралью.
Отличное определение
Неполное определение ↓
иносказание), условная форма высказывания, при которой наглядный образ означает нечто «иное», чем есть он сам, его содержание остается для него внешним, будучи однозначно закреплено за ним культурной традицией или авторской волей. Понятие А. близко к понятию символа, однако в отличие от А. символ характеризуется большей многозначностью и более органическим единством образа и содержания, в то время как смысл А. существует в виде некоей независимой от образа рассудочной формулы, которую можно «вложить» в образ и затем в акте дешифровки извлечь из него. Напр., повязка на глазах женской фигуры и весы в ее руках суть в европейской традиции А. справедливости; важно, что носителями значения («справедливость не смотрит на лица и отвешивает каждому должной мерой») выступают именно атрибуты фигуры, а не ее собственный цельный облик, что было бы характерно для символа. Поэтому об А. чаще говорят применительно к цепи образов, объединенных в сюжет или в иное «разборное», поддающееся членению единство; напр., если путешествие частый символ духовного «пути», то путешествие героя религиозноморалистического романа Дж. Беньяна «Путь паломника» («The Pilgrims Progress», 167884, в рус. пер. «Путешествие пилигрима», 1878), который идет через «ярмарку Суеты», «холм Затруднения» и «долину Унижения» к «Небесному граду» - бесспорная А.
А. в формах олицетворения, притчи и басни характерна для архаического словесного искусства как выражение дофилософской «мудрости» в ее житейском, жреческом, оракульскопророческом и поэтическом вариантах. Хотя миф отличен от А., на периферии он систематически переходит в нее. Греческая философия рождается в резком отталкивании от мудрости мифа и мудрости поэтов (ср. выпады против Гомера, Гесиода и мифологии как таковой от Ксенофана и Гераклита до Платона); поскольку, однако, мифологические фабулы и поэмы Гомера занимали слишком важное место во всей греческой жизни, и престиж их мог быть только поколеблен, но не уничтожен, единственным выходом было аллегорическое толкование, т. н. аллегореза, которая вносила в миф и в поэзию такой смысл, который был нужен философски ориентированному интерпретатору. Уже для Феагена Регийского в конце VI в. до и. э. Гомер жертва прискорбного недоразумения: описываемые им ссоры и сражения богов фривольны, если понимать их буквально, но все становится на свои места, если де
шифровать в них учение ионийской натурфилософии о борьбе стихий (Гера - А. воздуха, Гефест - А. огня, Аполлон - А. солнца и т. п., см. Porph. Quaest. Homer. I, 241). Для Метродора Лампсакского в конце V в. до н. э. Гомеровские сюжеты аллегорическая фиксация нескольких смыслов сразу: в натурфилософской плоскости Ахилл - солнце, Гектор - луна, Елена - земля, Парис - воздух, Агамемнон - эфир; в плане «микрокосма» человеческого тела Деметра - печень, Дионис - селезенка, Аполлон - желчь и т. п. Одновременно Анаксагор теми же приемами извлекал из поэмы Гомера этическую доктрину «о добродетели и справедливости» (Diog. L. II , 11); эта линия продолжена у Антисфена, киников и стоиков, интерпретировавших образы мифа и эпоса как А. философского идеала победы над страстями. Особенно энергичному переосмыслению подвергся образ Геракла, еще у Продика избранного героем моралистической А. (мотив «Геракла на распутьи» - тема выбора между Наслаждением и Добродетелью). Поискам А. как «истинного» смысла образа могла служить более или менее произвольная этимология, направленная на выяснение «истинного» смысла имени; эта процедура (отчасти пародирующая ходовые приемы софистов) производится в «Кратиле» Платона (напр., 407АВ: поскольку «Афина воплощает ум и самое мысль», ее имя интерпретируется как «богомысленная» или «нравомысленная»). Вкус к А. распространяется повсеместно; хотя эпикурейцы в принципе отвергали аллегорическое толкование мифов, это не мешало Лукрецию объяснить мучения грешников в Аиде как А. психологических состояний.
Этот же подход к традиционным сюжетам и авторитетным текстам со времен Филона Александрийского широко применяется к Библии. За Филоном последовали христианские мыслители - Ориген, экзегеты Александрийской школы, Григорий Нисский, Амвросий Медиоланский и многие другие. Лишь через посредство А. вера в Откровение и навыки платонической спекуляции могли соединяться в единую систему. А. играла важную роль в христианской экзегетике: учение о Ветхом и Новом Заветах как двух иерархически неравнозначных этапах Откровения подсказало т. и. типологию - взгляд на ветхозаветные события как А. новозаветных, их иносказательное предвосхищение («преобразование»). На средневековом Западе формируется доктрина, согласно которой библейский текст имеет четыре смысла: буквальный, или исторический (напр., исход из Египта), типологический (указание на искупление людей Христом), моральный (увещание оставить все плотское) и анагогический, т. е. мистикоэсхатологический (намекающий на приход в блаженство будущей жизни). Ренессанс удерживает культ А., связывая его с попытками увидеть за многообразием религий единый смысл, доступный лишь посвященным: у гуманистов, очень широко употребляющих имена языческих богов и богинь как А. Христа и Девы Марии, эти и другие традиционные христианские образы могут в свою очередь трактоваться как А., намекающие на этот смысл (Mutianus Rufus, Der Briefwechsel, Kassel, 1885, S. 28). Философы Ренессанса любят ссылаться на античные мистерии (ср. Wind E., Pagan mysteries in the Renaissance, L, 1968) и стремятся, как говорит Фичино, «повсюду прикрывать божественные таинства завесою иносказаний» (In Parm., prooem.). Культура барокко придает А. специфический характер эмблемы (SchoneA., Emblematik und Drama im Zeitalter des Barock, Miinchen, 1964), акцентирующий важную уже для Ренессанса загадочность А. Для Просвещения важнее дидактическая ясность и толковость А., превращенной в род наглядного пособия (философские сказки Вольтера, басни Лессинга и т. п.) - в принципе так, как это было у античных киников и повторилось в XX в. в творчестве и эстетике Брехта (аллегоризация жизни как ее обнажение, демистификация, редукция к простейшим процессам).
—Неполное определение ↓
Жанр рассказа-аллегории находит свое отражение в творчестве многих русских и зарубежных писателей. К этому жанру обращались О. Уайльд, В.Г. Короленко, Д.Н. Мамин-Сибиряк, Л.Н. Толстой.
Иносказание существовало с древнейших времен как неотъемлемая часть человеческой культуры, как один из способов осознания и творческого отражения действительности. Понятие аллегория впервые было сформулировано и осмыслено в античной риторике. Позже этот термин занял прочное место в античной философии, христианском богословии, изобразительном искусстве и литературе.
Слово аллегория греческого происхождения, и этимология его не вызывает сомнений: alla в буквальном переводе – иное, другое, agoreyo – говорить. Таким образом, дословным русским аналогом понятия аллегория является слово иносказание.
Согласно исследованию И. Протопоповой , первое известное упоминание аллегории принадлежит Деметрию Ритору или Деметрию Фалерскому (350-283 гг. до н.э.) – греческому философу, ученику Аристотеля. В «Трактате об эпистолах» он объясняет значение вполне понятного греческого слова «иносказание» следующим образом: «Аллегорический вид письма – это когда мы хотим, чтобы тот, кому мы пишем, понимал одно, обозначаем же это через другое» [цит. по 21]. Таким образом, подразумевается особая роль аллегории в передаче скрытого смысла, доступного ограниченному кругу посвященных людей.
Позже, римский философ и государственный деятель Цицерон (106-43 гг. до н.э.) в своем знаменитом трактате «Оратор» дает такое определение аллегории: «когда текут многие продолженные метафоры, то это такой род речи, который греки называют аллегорией» [цит. по 21]. Отсюда, у Цицерона аллегория выступает в качестве риторического построения, которое состоит из многих метафор.
У знаменитого римского педагога, литературного критика и систематизатора риторики Квинтилиана (35-100 н.э.) встречается более развернутая характеристика аллегории. Сначала он дает общее определение аллегории, сходное с тем, что было у Деметрия: «в целом же аллегория подобна тому, как если говоришь одно, а хочешь, чтобы поняли другое» [цит. по 21]. Но далее, продолжая мысль Цицерона, Квинтилиан пишет, что аллегория – это непрерывная цепь метафор. И уточняет то, что когда пишешь об одном предмете, надо чтобы метафоры были из одной области. Некрасиво, например, для описания мятежа сначала использовать метафоры наводнения, а заканчивать метафорами пожара. Квинтилиан также отмечает, что чрезмерно темная аллегория есть энигма, загадка, и ратует за большую прозрачность и доступность аллегории для восприятия.
Таким образом, у различных античных авторов термин «аллегория» приобретает каждый раз новые смысловые нюансы, она рассматривается, прежде всего, как риторический прием или троп (украшение). Через аллегорию выражается не только какая-либо отвлеченная, абстрактная идея, но и конкретный смысл.
В дальнейшем, начиная с I века, понятие аллегории используется не только в работах по риторике, но и прочно закрепляется в философских текстах.
Характерно, что различными философскими школами образы одних и тех же богов истолковывались по-разному. Так пифагореец Феаген Регийский толковал богов как природные элементы (например, Аполлон солнце, Артемида луна) и как свойства души: Афина мудрость, Арес – мужество и т.д.
Понятие аллегории используется в различных философских учениях по-разному. Так, если в физическом аспекте боги могут означать определенные и взаимосвязанные элементы космоса, а взаимоотношения богов, описанные в тексте, целиком отражать сочетания и борьбу этих элементов, то в моралистическом ракурсе битва богов в «Илиаде» понимается как борьба разных частей человеческой души между собой: Афина как мудрость и разумная часть души вступает в борьбу с безрассудным мужеством, с гневной частью души, то есть с Аресом. Но эти же боги в других своих аспектах могут трактоваться по-другому.
В современном понимании аллегория приобретает широкое значение, вырастая главным образом из этой триады областей знания: риторики, философии и богословия. Разночтение термина обусловлено во многом их взаимовлиянием. Это сказывается, в частности, в следующем вопросе: может ли аллегория выражать конкретное значение через конкретный образ, или же только отвлеченное понятие через конкретный образ.
На протяжении исторического развития человеческой мысли термин «аллегория» несколько видоизменял свое значение, переходя из одной области знаний в другую. В настоящее время понятие «аллегория» с одной стороны принадлежит искусствоведению, а с другой, оно прочно закреплено в философии и богословии. Такой объемный диапазон понимания этого термина требует уточнения его значения в данной работе.
Рассмотрим, каким образом определяется это понятие в наиболее авторитетных энциклопедических и справочных изданиях:
1. «Аллегория (греч. – иносказание) – выражение абстрактного объекта (понятия, суждения) посредством конкретного (образа)» .
2. «Аллегория (греч. allegoría – иносказание), условное изображение в искусстве отвлечённых идей, которые не ассимилируются в художественном образе, а сохраняют свою самостоятельность и остаются внешними по отношению к нему» .
3. «Аллегория – условное изображение абстрактных понятий в наглядных образах искусства» .
4. «Аллегория ж. греч. иносказание, инословие, иноречие, околица, обиняк, проображение; речь, картина, изваяние в переносном смысле; притча; картинное, чувственное изображение мысли. Весь вещественный, чувственный мир не иное что, как иносказание, по соответствию, мира духовного. Аллегорический, аллегоричный, иносказательный, переносный, окольный, обинячный; аллегорист м. иносказатель» .
5. «Аллегория. Условная форма высказывания, при которой наглядный образ означает нечто «иное», чем есть он сам, его содержание остается для него внешним, и оно однозначно закреплено за ним культурной традицией» .
Все эти определения можно подразделить на две группы, где в первой (с 1-ого по 3-е определение) акцентируется абстрактно-отвлеченное понимание аллегории, а во второй – такой акцент отсутствует. Возможно, такая путаница возникла из-за разности трактовок самого термина в связи с его использованием в нескольких научных областях. Разночтения возникают даже в рамках одного издания. Так, Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона дает следующее определение: «Аллегория – художественное обособление отвлеченных понятий посредством конкретных представлений. Религия, любовь, справедливость, раздор, слава, война, мир, весна, лето, осень, зима, смерть и т. д. изображаются и представляются как живые существа. Прилагаемые этим живым существам качества и наружность заимствуются от поступков и следствий того, что соответствует заключенному в этих понятиях обособлению…» . Здесь автор сводит аллегорию лишь к отображению отвлеченных понятий, что соответствует в основном философскому значению термина. Кроме того, сделан акцент на аллегорическом толковании живых существ, что наиболее характерно традиции античной мифологии. Но в этой же энциклопедии есть другая статья, посвященная аллегории: «Аллегорическое изложение – называется такое изложение письменного документа или иначе высказанного учения, при котором предполагается, что автор думал и желал дать понять нечто другое, чем то, что говорят непосредственно слова и форма его речи, обыкновенно – нечто более отвлеченное. В собственном и определенном смысле это изложение бывает применяемо только к письменным сочинениям религиозного содержания, так как в них легче всего удержать принцип аллегорического изложения относительно почитаемого большею частью вдохновенным свыше документа и вместе с тем избежать противоречия с изменившимся религиозным убеждением» . В данном случае определение уже ближе к риторике, слово «отвлеченное» дано в конце предложения, и с оговоркой «обыкновенно». Однако здесь выдвинут тезис об использовании аллегории только в сочинениях религиозного содержания. И наконец, в отличие от 86-томной энциклопедии, Малый энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона дает совсем другое, риторическое понятие аллегории: «Аллегория, греч., иносказание, выражение одного понятия или представления другим; изображения, в которых слова и понятия, кроме прямого смысла, имеют и другой подразумеваемый (напр., в басне). – Аллегорические лица – художественное воплощение олицетворенных понятий» . Очевидно, что философская традиция наложила отпечаток на трактовку этого термина, что отразилось во многих известных словарях и вызвало определенную путаницу в определениях. Несомненно, что риторическая аллегория не может быть ограничена абстрактным понятием. Она способна отражать не только отвлеченные понятия, но и вполне конкретные образы.
В качестве доказательства можно привести пример из 19-ой песни «Одиссеи» Гомера. Налицо все признаки риторической аллегории. Во-первых, есть ряд метафор: сильный орел – Одиссей, слабые гуси – женихи. Во-вторых, эти метафоры из одной области и объединены в последовательный ряд событий образующих единое иносказание. Отметим, что получившаяся аллегория не оперирует отвлеченными понятиями, а указывает на конкретные образы и события. Другой пример из Гомера относится ко второй книге «Илиады», где рассказывается о чудесном знамении, которое получили ахейцы в Авлиде перед отплытием в Трою. Аллегория здесь снова означает конкретные образы и события. В современном искусствознании существует некоторая неоднозначность в использовании термина аллегория в соотношении его с такими понятиями, как метафора с одной стороны, и символ – с другой. Следует отделить друг от друга эти близкие по значению понятия. Само слово метафора впервые ввел и определил Аристотель. В своих знаменитых работах «Риторика» и «Поэтика» он наглядно объясняет технику образования переносного смысла. «Метафора – перенесение слова с измененным значением из рода в вид, из вида в род, или из вида в вид, или по аналогии» – говорит он в Поэтике [цит. по 21]. Все последующие определения метафоры опираются на учение Аристотеля. Так в литературной энциклопедии дается следующее определение: «метафора – вид тропа, употребление слова в переносном значении; словосочетание, характеризующее данное явление путем перенесения на него признаков, присущих другому явлению (в силу того или иного сходства сближаемых явлений), которое таким образом его замещает» . Аналогичное, но более конкретное определение дается также в энциклопедии Брокгауза и Ефрона: «Метафора (греч. Μεταφορα, лат. Translatio, «перенесение») – не в собственном, а в переносном смысле употребленное картинное или образное выражение; представляет собой как бы концентрированное сравнение, причем вместо предмета сравниваемого ставится непосредственно название предмета, с которым желают сравнить, например: «розы щек» – вместо «розовые (т. е. розоподобные) щеки» или «розовый цвет щек» .
Таким образом, термин «метафора» относится к небольшому построению – слову или словосочетанию, взятому в переносном значении по принципу сходства по отношению к другому понятию, имеющему прямой смысл. «Своеобразие метафоры как вида тропа в том, что она представляет собой сравнение, члены которого настолько слились, что первый член (то, что сравнивалось) вытеснен и полностью замещен вторым (то, с чем сравнивалось)…» . В отличие от метафоры, в аллегории, во-первых, отсутствует прямой смысл, это сплошное иносказание, следовательно, и отсутствует сравнение, которое лишь подразумевается. Во-вторых, аллегория обычно более крупное построение, чем словосочетание, и представляет собой систему взаимосвязанных иносказательных образов. Аллегория имеет принципиальные отличия и от символа. На них указывают многие авторы современных энциклопедий: «В отличие от аллегории смысл символа неотделим от его образной структуры и отличается неисчерпаемой многозначностью своего содержания» . «В противоположность многозначности символа, смысл аллегории характеризуется однозначной постоянной определённостью и раскрывается не непосредственно в художественном образе, а лишь путём истолкования содержащихся в образе явных или скрытых намёков и указаний, то есть путём подведения образа под какое-либо понятие (религиозные догматы, моральные, философские, научные идеи и т. п.)» . «Различие состоит в том, что символ более многозначен и органичен, в то время, как смысл аллегории существует в виде некоей рассудочной формулы, которую можно "вложить" в образ и затем в акте дешифровки извлечь из образа. С этим же связано то, что о символе чаще говорится применительно к простому образу и мотиву, а об аллегории – применительно к цепи образов, объединенных в сюжет…» .
Заметим, что именно такое движение человеческой мысли происходило в историческом процессе рождения этих категорий, и именно в таком порядке они занимали главенствующее положение в методах художественного творчества на определенных исторических этапах. От метафоры и аллегории античной риторики шло развитие к философской и богословской аллегории в позднюю античность и средневековье, а от нее – к символу, вышедшему на первый план в искусстве рубежа XIX – XX веков.
Понятие аллегория распространяется не только в риторике, философии и богословии, но также в литературе, изобразительном искусстве и, значительно позже, в музыке.
Фундаментальной чертой аллегории, как в литературе, так и в изобразительном искусстве является то, что она всегда представляет собой двухуровневую конструкцию, состоящую из буквального и иносказательного смысла. Причем носителем буквального смысла в обоих видах искусства является сам его «материал», средства выразительности: в литературе – вербальный текст, в изобразительном искусстве – визуальный образ. Иносказательный смысл в литературе не овеществлен; он существует лишь в области общего ассоциативно- иносказательного кода между субъектами: передающим и воспринимающим текст. Подлинный смысл сообщения лишь подразумевается.
Таким образом, аллегория – это универсальная категория культуры, которая обнаруживается в различных ее сферах на протяжении многих веков. В основе иносказания лежат разнообразные ассоциативные связи, возникающие между художественным образом и выражаемым им значением.
Также как литературная аллегория представляет собой систему взаимосвязанных метафор, аллегория изобразительного искусства складывается из взаимного согласования и соподчинения символов, утрачивающих однако при этом свою многозначность.
Другим случаем функции сокрытия значения через аллегорию можно считать преодоление политической либо религиозной цензуры, существовавшей на протяжении всех исторических эпох. Известно, что многие из великих ученых, философов и религиозных проповедников не смели напрямую высказывать свои идеи из-за их оппозиционности к официальной власти. Чтобы сохранить свои интеллектуальные достижения, они часто скрывали их в аллегорических текстах, надеясь быть понятыми своими единомышленниками. Отсюда, как известно, произошел так называемый «эзопов язык» – язык басен и притч. Эта функция аллегории – сокрытие подлинного смысла – ярко прослеживается в эпоху раннего христианства. Как известно из Евангелия, Иисус Христос часто выстраивал свои проповеди в форме притч. Каждая такая притча, по сути, представляла собой сложную литературную аллегорию.
Таким образом, в двух основных функциях аллегории выявляются огромные возможности в плане раскрытия смысловой перспективы восприятия мира и произведения искусства человеческим сознанием. Это способствует устойчивому механизму репрезентации аллегории в самых разных сферах знания и творчества на протяжении многих веков.
Как указывается в словаре литературных терминов, «Аллегория состоит из двух элементов:
1) смыслового это какое-либо понятие или явление (мудрость, хитрость, доброта, глупость, смелость и др.), которое стремится изобразить автор, не называя его;
2) образно-предметного это конкретный предмет, существо, изображенные в художественном произведении и представляющие названное понятие или явление. Так, в баснях, сказках трусость часто воплощается в образе Зайца, хитрость Лисы и т. п. Старость нередко аллегорически воплощают в образе осени, вечера или заката. Аллегория может лежать в основе образной системы целого произведения (например, "Арион" А.С. Пушкина)» [цит. по 34].
«В аллегории чаще всего используются отвлеченные понятия (добродетель, совесть, истина), типичные явления, характеры, мифологические персонажи - носители определенного, закрепленного за ними аллегорического содержания. Следует отметить, что аллегория может выступать как целый ряд образов, связанных единым сюжетом. При этом для нее характерно однозначное иносказание и прямая оценочность, закрепленная культурной традицией: смысл ее может быть истолкован достаточно прямолинейно в этических категориях «добра» и «зла». Аллегория близка к символу, а в определенных случаях совпадает с ним.
Однако символ более многозначен, содержателен и органично связан со структурой чаще всего простого образа. Нередко в процессе культурно-исторического развития аллегория утрачивала свое первоначальное значение и нуждалась в ином истолковании, создавая новые смысловые и художественные оттенки» .
Таким образом, аллегория выражение отвлеченного содержания мысли посредством конкретного образа. К примеру, общеизвестное изображение правосудия в образе женщины с повязкой на глазах, с мечом в одной руке и с весами в другой. Тем самым, в аллегории конкретный образ получает абстрактное значение, обобщается, сквозь образ созерцается понятие.
Радченко А.Н. Образы-символы в сказке В. Гаршина «Attalea Princeps» [Электронный ресурс] Режим доступа:
Сквозников В.Д. Реализм и романтика в произведениях В.М. Гаршина // Известия АН СССР. Отд. лит. и яз. 1957. Т. 16. Вып. 3.
Соколова М. Романтические тенденции критического реализма 80-х-90-х годов (Гаршин, Короленко) // Развитие реализма в русской литературе: В 3-х т. М., 1974. Т. 3.
Толковый словарь иностранных слов Л. П. Крысина М: Русский язык, 1998.
Федотов В. Быль и сказки Гаршина. [Электронный ресурс] Режим доступа:
Философский Энциклопедический Словарь. – М.: Сов. Энцикл., 1989.
Шестаков В.П. Аллегория // Философская энциклопедия. – М.: Сов. Энцикл., 1960.
Шубин Э.А. Жанр рассказа в литературном процессе // Русская литература. 1965. № 3.
Шустов М. П. Сказочная традиция в русской литературе XIX века Нижний Новгород, 2003.
Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона / под. ред. И.Е. Андреевского. Т. 1. – С.-Петербург, 1890.
Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона / под. ред. К.К. Арсеньева и Ф.Ф. Петрушевского. Т. 19. – С.-Петербург, 1896.
Электронный латинско-русский словарь. [Электронный ресурс] Режим доступа:
Электронный энциклопедический словарь [Электронный ресурс] Режим доступа:
Электронный литературоведческий словарь [Электронный ресурс] Режим доступа:
899 0
В статье рассмотрим сущность и примеры такого литературного приема как аллегория.
Многие нередко сталкиваются с вопросом: аллегория – что это? Значение слова аллегория необходимо искать у греков, в переводе с их языка аллегория означает «иносказание». Если давать определение этому понятию, то аллегория – это художественный прием, суть которого — выразить абстрактное понятие через конкретный, очевидный образ.
Наверное, самым распространённым примером аллегории будет служить изображение смерти в виде черепа и костей, или же фигуры в черном одеянии с косой . Образы аллегории широко применялись еще со времен Средневековья и Ренессанса художниками на своих полотнах до самого IX века. В современном же искусстве интересные аллегории используют куда виртуознее для более тонкого, незримого выражения смысла произведения, давая зрителю самому уловить скрытый намёк автора. В этом и заключается роль аллегории.
Нельзя сказать, что аллегорию можно встретить исключительно в литературной речи. Мы сами, нередко того не замечая, в повседневной жизни употребляем выражения иносказательного характера. К примеру, «первая ласточка» — признак приближения хороших перемен, нового и долгожданного события. Или «ворона в павлиньих перьях» — человек, который старается показать себя важным, незаменимым, значительным, хотя сам таким не является.
Каждый знает, что образ змеи, обвивающей чашу – это символ медицины, а девушка Фемида с повязкой на глазах, держащая в руках весы олицетворяет правосудие. Изображение сердца означает любовь, креста – веру. Всё это аллегория.
Аллегория в литературе начинает встречаться еще со времен античности. Ярким примером служат поэмы Гомера «Одиссея» и «Илиада», где аллегоричный образ Одиссея отождествляется с любознательной, неиссякаемой мыслью человека, а его жена Пенелопа, как трогательный и бесспорный образ любви, верности и женской преданности.
В произведениях древнегреческого баснописца Эзопа использована аллегория: описывая животных, автор высмеивал, выставлял напоказ людскую жадность, притворство и глупость. Позже его стиль аллегорического изложения назовут эзоповым языком.
Ко всему прочему присутствует аллегория в литературе Средневековья , в текстах священных Писаний, религиозных гимнах, притчах, трудах Отцов Церкви немало образов носят иносказательный мотив. Немало аллегорий к нам пришло из Библии: Иуда символизирует предательство, а Богородица – безгреховность, нравственную чистоту, безукоризненною мораль и непорочность.
Множество аллегорических примеров можно найти в творчестве Верхарна, Ибсена, Франса, в гениальном произведении Данте «Человеческая комедия», в сонетах Шекспира, поэмах Шелли. Стоит учесть тот факт, что в произведениях IX-XX вв. период рационалистических философских традиций аллегория практически не употреблялась вовсе.
К слову, русские авторы никак не могли обойтись без аллегорий. Баллады Жуковского , сатира Салтыкова-Щедрина, произведения Ильфа и Петрова, Чехова, стихи Маяковского , басни Крылова – неиссякаемый источник остроумных и тонких иносказаний.
Зачастую, говоря об аллегории, нас интересуют самые яркие, запоминающиеся примеры из художественной литературы. И аллегория Крылова явное тому подтверждение.
Каждая его басня – это небольшая забавная история, где главные герои исключительно обитатели леса, раскрывает читателю в шуточной форме определенную норму поведения или поступок, зачастую не самый образцовый.
В каждом из характеров лесных героев мы узнаем что-то схожее, близкое среди нашего окружения. Описывая своих персонажей, Крылов больше затрагивает человеческие пороки и достоинства, чем характер животного. У автора аллегория басни такова: Лиса символизирует хитрость, плутовство, ложь, наглость, угодничество и заискивание ради своей выгоды. Осел – образ упрямства, тупости, безграмотности и невежества. Петух представляется нам как образец зазнайства, самолюбия и нарциссизма. Медведь олицетворяет силу, мощь, доброту, а иногда и ограниченность, нерасторопность. Стрекоза – беспечность, а заяц – трусость и хвастовство.
Произведения Крылова многолики. В одних автор высмеивает характеры, а в других — отношения между людьми, устои жизни, общественный порядок. Аллегория басни «Волк и Ягненок» прекрасно отражает взаимоотношения между властью и народом, между всеимеющими, всемогущими и подчиненными, сильными и слабыми. И как часто это бывает в жизни, сильный пытается доказать свою властность, издеваясь, помыкая над слабым.
А есть у Крылова басни, в которых наши своё отражение исторические события. Так, например, в басне «Волк на псарне» повествуются события в годы Отечественной войны 1812 года, когда французский император попытался провести мирные переговоры с Россией. Волком Крылов изобразил Наполеона, а опытным ловчим – полководца Кутузова. Когда Волк попадает на псарню (на территорию России), то и сам не рад, это можно понять из строк: «В минуту псарня стала адом». Пытаясь избежать своей горькой участи, хитростью идет на переговоры, но умный ловчий не поддается.
Часто встает вопрос: какая же разница между метафорой и аллегорией? Как и когда правильно употреблены аллегория или метафора? Давайте разберемся.
Аллегория
аллего рия [але], аллегории, жен. (греч. allegoria).
1. Иносказание, наглядное, картинное выражение отвлеченных понятий посредством конкретного образа (лит. ). Это стихотворение полно аллегорий.
2. только ед. Иносказательность, иносказательный смысл. Во всякой басне заключается какая-нибудь аллегория.
3. только мн. Туманная, непонятная речь, нелепость (прост. ). «Заламливал такие аллегории и экивоки, что, кажись, век бы не добился толку.» Гоголь. Ты мне аллегорий не разводи, а говори прямо.
Аллегория
(греч. allegoria - иносказание) - троп (см. тропы), заключающийся в иносказательном изображении отвлеченного понятия или мысли при помощи конкретного жизненного образа. Например, в баснях и сказках хитрость показывается в образе лисы, жадность - в обличий волка, коварство в виде змеи и т. д. А. основана на сближении явлений по соотнесенности их существенных сторон, качеств или функций и относится к группе метафорических тропов. Не следует смешивать А. с символом, последний более многозначен и лишен точности, определенности аллегорического образа.
Сила А. в том, что она способна на долгие века олицетворять понятия человечества о справедливости, добре, зле, различных нравственных качествах. Богиня Фемида, которую греческие и римские скульпторы изображали с завязанными глазами и весами, навсегда осталась воплощением правосудия. Змея и чаша - А. врачевания, медицины. Библейское изречение: «Перекуем мечи на орала» - аллегорический призыв к миру, к окончанию войн. Многие А. обязаны своим происхождением древним обычаям, культурным традициям (ср. гербы, эмблемы), фольклору - главным образом сказкам о животных, греческой и римской мифологии, Библии и т. п.
Чаще всего А. встречаются в изобразительных искусствах (например, фреска «Схватка лисиц и собак» во Флоренции, рисующая борьбу церкви с еретиками). Словесная А. обычна в загадках (например, Висит сито, не руками свито (паутина), пословицах (например, Всякий кулик свое болото хвалит), баснях («Дуб и трость» Лафонте-на, «Булыжник и алмаз» И.А. Крылова), притчах (почти все притчи, с которыми Иисус Христос обращается к своим ученикам, основаны на А., например притча о блудном сыне, притча о талантах и т. д.), моралите (назидательная драма западноевропейского театра XIV- XVI вв.). Основными действующими лицами моралите были персонажи, олицетворяющие различные добродетели и пороки и вступавшие между собой в борьбу за душу человека (пьеса «Благоразумный и Неразумный», 1439, и др.). Отдельные аллегорические фигуры сохранились в пьесах М. Сервантеса («Нумансия») и В. Шекспира («Зимняя сказка»). А. наиболее характерна для средневекового искусства, искусства Возрождения, барокко, классицизма.
В зарубежной реалистической литературе аллегорический, иносказательный характер имеют многие произведения. Так, «Остров пингвинов» А. Франса - философско-аллегорический роман, в котором писатель прослеживает основные этапы развития буржуазной цивилизации. Персонажи романа - пингвины - олицетворение человеческого неразумия. Глупость, лицемерие, религиозные предрассудки являются их постоянными спутниками. Аллегорическая образность лежит в основе «Войны с саламандрами» К. Чапека, одного из первых антифашистских романов в зарубежной литературе.
В русской классической литературе А. была распространенным приемом в сатирических произведениях М.Е. Салтыкова-Щедрина, в творчестве А.С. Грибоедова, Н.В. Гоголя (например, аллегорические фамилии таких персонажей, как Скалозуб, Молчалин, Собакевич).
А. широко распостранена в поэтическом языке, где переносные значения слов и словосочетаний, часто необычные и новые, применяются как художественный прием и придают речи особую выразительность, разнообразные оттенки смысла.
Различаются А. общеязыковые и индивидуально-авторские.
Общеязыковые А. известны не только в русском языке, но и в других современных и древних языках. Так, коварство предстает в образе змеи, власть - в образе льва, медлительность - в образе черепахи и т. д. А. может быть названо любое иносказательное выражение. Например, пришла осень может означать: наступила старость, увяли цветы - кончились счастливые дни, поезд ушел - к прошлому нет возврата и т. д. Такие А. тоже носят общеязыковой характер, так как смысл их обусловлен традицией их употребления в речи.
Индивидуально-авторские А.: например, в поэзии А.С. Пушкина А. лежит в основе образной системы стихотворений «Арион», «Анчар», «Пророк», «Соловей и роза» и др. У М.Ю. Лермонтова аллегорический смысл заключен, в стихотворениях «Сосна», «Три пальмы» и др.
М.В. Ломоносов в книге «Краткое руководство к красноречию» (1748) разделял А. на «чистую», состоящую только из слов с переносным значением (например, все загадки, пословицы типа Один в поле не воин, На ловца и зверь бежит и др.), и «смешанную», построенную на смешении слов с прямым значением и слов с переносным значением (пословицы типа Либо сена клок, либо вилы в бок, Либо в стремя ногой, либо в пень головой, Либо грудь в крестах, либо голова в кустах и др.).
М.В. Ломоносов предупреждал: «Аллегоричным штилем многие излишно услаждаются и чрез меру часто сей троп употребляют, а особливо те, которые не знают подлинной красоты слова, но прельщаются притворным его видом. Умеренно употребленная аллегория слово украшает и возвышает, а без меры часто в слово внесенная оное помрачает и обезображает. Однако иногда служит к возбуждению страха и в сем случае ночи подобна, ибо потаенное страшит больше, нежели явное».
Л.Е. Тумина
Аллегория
(греч. allegoria - иносказание). Троп, заключающийся в иносказательном изображении отвлеченного понятия при помощи конкретного, жизненного образа. Например, в баснях и сказках хитрость показывается в образе лисы, жадность - в обличий волка, коварство - в виде змеи и т. д.
Аллегория
(греч. - иносказание), условная форма высказывания, при которой наглядный образ означает нечто «иное», чем есть он сам, его содержание остается для него внешним, будучи однозначно закреплено за ним культурной традицией или авторской волей. Понятие А. близко к понятию символа, однако в отличие от А. символ характеризуется большей многозначностью и более органическим единством образа и содержания, в то время как смысл А. существует в виде некоей независимой от образа рассудочной формулы, которую можно «вложить» в образ и затем в акте дешифровки извлечь из него. Напр., повязка на глазах женской фигуры и весы в ее руках суть в европейской традиции А. справедливости; важно, что носителями значения («справедливость не смотрит на лица и отвешивает каждому должной мерой») выступают именно атрибуты фигуры, а не ее собственный цельный облик, что было бы характерно для символа. Поэтому об А. чаще говорят применительно к цепи образов, объединенных в сюжет или в иное «разборное», поддающееся членению единство; напр., если путешествие - частый символ духовного «пути», то путешествие героя религиозно-моралистического романа Дж. Беньяна «Путь паломника» («The Pilgrim"s Progress», 1678-84, в рус. пер. «Путешествие пилигрима», 1878), который идет через «ярмарку Суеты», «холм Затруднения» и «долину Унижения» к «Небесному граду» - бесспорная А. А. в формах олицетворения, притчи и басни характерна для архаического словесного искусства как выражение дофилософской «мудрости» в ее житейском, жреческом, оракульско-пророческом и поэтическом вариантах. Хотя миф отличен от А., на периферии он систематически переходит в нее. Греческая философия рождается в резком отталкивании от мудрости мифа и мудрости поэтов (ср. выпады против Гомера, Гесиода и мифологии как таковой от Ксенофана и Гераклита до Платона); поскольку, однако, мифологические фабулы и поэмы Гомера занимали слишком важное место во всей греческой жизни, и престиж их мог быть только поколеблен, но не уничтожен, единственным выходом было аллегорическое толкование, т. н. аллегореза, которая вносила в миф и в поэзию такой смысл, который был нужен философски ориентированному интерпретатору. Уже для Феагена Регийского в конце VI в. до и. э. Гомер - жертва прискорбного недоразумения: описываемые им ссоры и сражения богов фривольны, если понимать их буквально, но все становится на свои места, если дешифровать в них учение ионийской натурфилософии о борьбе стихий (Гера - А. воздуха, Гефест - А. огня, Аполлон - А. солнца и т. п., см. Porph. Quaest. Homer. I, 241). Для Метродора Лампсакского в конце V в. до н. э. Гомеровские сюжеты - аллегорическая фиксация нескольких смыслов сразу: в натурфилософской плоскости Ахилл - солнце, Гектор - луна, Елена - земля, Парис - воздух, Агамемнон - эфир; в плане «микрокосма» человеческого тела Деметра - печень, Дионис - селезенка, Аполлон - желчь и т. п. Одновременно Анаксагор теми же приемами извлекал из поэмы Гомера этическую доктрину «о добродетели и справедливости» (Diog. L. II, 11); эта линия продолжена у Антисфена, киников и стоиков, интерпретировавших образы мифа и эпоса как А. философского идеала победы над страстями. Особенно энергичному переосмыслению подвергся образ Геракла, еще у Продика избранного героем моралистической А. (мотив «Геракла на распутьи» - тема выбора между Наслаждением и Добродетелью). Поискам А. как «истинного» смысла образа могла служить более или менее произвольная этимология, направленная на выяснение «истинного» смысла имени; эта процедура (отчасти пародирующая ходовые приемы софистов) производится в «Кратиле» Платона (напр., 407АВ: поскольку «Афина воплощает ум и самоё мысль», ее имя интерпретируется как «богомысленная» или «нравомысленная»). Вкус к А. распространяется повсеместно; хотя эпикурейцы в принципе отвергали аллегорическое толкование мифов, это не мешало Лукрецию объяснить мучения грешников в Аиде как А. психологических состояний.
Этот же подход к традиционным сюжетам и авторитетным текстам со времен Филона Александрийского широко применяется к Библии. За Филоном последовали христианские мыслители - Ориген, экзегеты Александрийской школы, Григорий Нисский, Амвросий Медиоланский и многие другие. Лишь через посредство А. вера в Откровение и навыки платонической спекуляции могли соединяться в единую систему. А. играла важную роль в христианской экзегетике: учение о Ветхом и Новом Заветах как двух иерархически неравнозначных этапах Откровения подсказало т. и. типологию - взгляд на ветхозаветные события как А. новозаветных, их иносказательное предвосхищение («преобразование»). На средневековом Западе формируется доктрина, согласно которой библейский текст имеет четыре смысла: буквальный, или исторический (напр., исход из Египта), типологический (указание на искупление людей Христом), моральный (увещание оставить все плотское) и анагогический, т. е. мистико-эсхатологический (намекающий на приход в блаженство будущей жизни). Ренессанс удерживает культ А., связывая его с попытками увидеть за многообразием религий единый смысл, доступный лишь посвященным: у гуманистов, очень широко употребляющих имена языческих богов и богинь как А. Христа и Девы Марии, эти и другие традиционные христианские образы могут в свою очередь трактоваться как А., намекающие на этот смысл (Mutianus Rufus, Der Briefwechsel, Kassel, 1885, S. 28). Философы Ренессанса любят ссылаться на античные мистерии (ср. Wind E., Pagan mysteries in the Renaissance, L, 1968) и стремятся, как говорит Фичино, «повсюду прикрывать божественные таинства завесою иносказаний» (In Parm., prooem.). Культура барокко придает А. специфический характер эмблемы (SchoneA., Emblematik und Drama im Zeitalter des Barock, Miinchen, 1964), акцентирующий важную уже для Ренессанса загадочность А. Для Просвещения важнее дидактическая ясность и толковость А., превращенной в род наглядного пособия (философские сказки Вольтера, басни Лессинга и т. п.) - в принципе так, как это было у античных киников и повторилось в XX в. в творчестве и эстетике Брехта (аллегоризация жизни как ее обнажение, демистификация, редукция к простейшим процессам).
Роль А. в истории мысли имеет, таким образом, два аспекта. Во-первых, поиски А. есть единственно возможная сознательная установка рефлексии перед лицом наследия мифопоэтического мышления и эпической (в Европе - гомеровской) традиции вплоть до открытия самоценности и самозаконности архаики. Открытие это намечается лишь в XVIII в. (Вико, иредромантизм) и повсеместно осознается в XIX в. (романтизм, гегелевский историзм и т. д.). Во-вторых, история культуры знает во все времена уходящие и возвращающиеся волны тяготения к А., связанные с просветительской, дидактической и разоблачительной установкой мысли перед лицом действительности.
Сергей Аверинцев.
София-Логос. Словарь
Аллегория
(греч. άλληγορία - иносказание), в экзегетике - метод толкования текстов Св. Писания, выходящий за рамки их буквального понимания.
Аллегорический метод интерпретации текстов зародился в Древней Греции в философии досократиков, отрицавших буквальное понимание мифологии, и достиг расцвета в комментариях стоиков к поэмам Гомера и Гесиода. Игнорируя ист. контекст этих произведений, комментаторы видели в их героях персонификации физических или психических явлений, а эпизоды их трактовали как аллегорические изложения позднейших филос. концепций. В сочинениях Филона Александрийского А. широко применяется в толковании книг ВЗ (события свящ. истории переосмысливаются как перипетии жизни души, стремящейся познать себя и Бога). Согласно Филону, А. не была достоянием только языческой философии, но практиковалась также в раввинистических школах Палестины. Авторы НЗ нередко трактуют цитаты из ВЗ аллегорически. Само слово А. встречается в Гал 4, 24, где Агарь и Сарра означают Израиль и Церковь.
Традиция аллегорического толкования текстов НЗ и ВЗ была выработана представителями Александрийской богословской школы (Климент Александрийский, Ориген и др.). Ориген преимущественно следовал концепции Филона; он говорил о трех смыслах Писания: телесном, или буквально-историческом, душевном, или нравственно-назидательном, и духовном, т.е. аллегорическом. Ориген указывал на А. как на наиболее адекватный способ интерпретации Писания.
Отношение представителей различных богосл. школ к аллегорическому методу было неоднозначным. Так, Ириней Лионский связывал А. с еретическими учениями гностиков, которые, по его мнению, прибегают к ней потому, что не понимают подлинного смысла Писания или имеют намерение исказить его. Правомерность аллегорического понимания библ. текстов стала предметом длительной полемики между александрийской и антиохийской экзегетическими школами, начало которой было положено в IV в. выступлением Евстафия Антиохийского против крайнего аллегоризма Оригена.
История экзегетики знает множество случаев совмещения толкователями аллегорического метода с др. способами интерпретации Писания. Так, в комментарии к Песни Песней Амвросий Медиоланский говорит, что образ Невесты символизирует одновременно и Церковь Христову (в этом случае устанавливается связь типологического характера), и человеч. душу с ее стремлением к Жениху-Христу (классическая А.). В произведениях Августина, экзегетическая концепция которого складывалась под влиянием проповедей Амвросия, А. также используется наряду с др. экзегетическими приемами. Позднеантичные и ср.-век. авторы (начиная с Илария Пиктавийского, Иоанна Кассиана, Руфина Аквилейского) приняли оригеновскую классификацию 3 смыслов Писания и выделили внутри дух. смысла 2 аспекта - собственно А. и анагогию (от греч. άναγωγή - восхождение). Так сформировалась концепция 4 уровней смысла Писания буквального, т.е. прямого значения текста (основа для всех др. смыслов); аллегорического, когда одни события рассматриваются как обозначения др. событий (напр., образы ВЗ относятся к жизни Иисуса Христа); морального, который касается жизни каждого христианина; анагогического, который относится к эсхатологическим или вечным реалиям (ср. Фома Аквинский, Summa theologiae I a 1, 10; Данте, Пир II, 1) Эта схема выражена в знаменитом двустишии Николая Лирского (ок. 1336): «Littera gesta docet, quid credas allegoria, moralis quid agas, quo tendas anagogia» («Буква учит фактам; тому, во что надо верить, учит аллегория; мораль учит тому, что надо делать; тому, к чему надо стремиться, учит анагогия»).
Протест. экзегетическая концепция, осн. принципом которой является понимание Писания «из самого Писания», отрицает аллегорический метод. Традиция Католической Церкви допускает принципиальную возможность аллегорического толкования Писания и в наст. время.
Лит-ра: Бычков В.В. Aesthetica Patrum. М., 1995, с. 35–52, 215–251; Нестерова О.Е. Типологическая экзегеза: Спор о методе // Альфа и Омега 4 (1998), 62–77; Сочинения древних христианских апологетов / Ред. А.Г. Дунаева. СПб., 1999, с. 463–480; Grant R.M. The Letter and the Spirit. L., 1957; PОpin J. Mythe et allОgorie: Les origines grecques et les contestations judОo-chrОtiennes. P., 1958; Formen und Funktionen der Allegorie / Hrsg. W. Haug. Stuttgart, 1979.
Ю. Иванова
Аллегория
(др.-греч. άλληγορία).
иносказание; выражение отвлеченного понятия посредством образа. А. в качестве тропа используется в баснях, притчах, моралите. В последнее десятилетие активизировалась в публицистическом стиле, куда она перешла из устной публичной речи; "популярность" А. как тропа в современной публицистике обусловлена тем, что А. представляет собой такой "способ повествования, при котором буквальный смысл целостного текста служит для того, чтобы указать на переносный, передача которого является подлинной целью повествования" [Культура речи, 2001, С.272].
Аллегория
(греч. allegoria - иносказание) - раскрытие отвлеченной идеи (понятия) посредством конкретного изображения предмета или явления действительности. В отличие от многозначного смысла символа смысл аллегории однозначен и отделен от образа; связь между значением и образом устанавливается по аналогии или смежности.
Рб: язык. Изобразительно-выразительные средства
Род: тропы
Жанр: басня, притча, сказка
Асс: символ
Пример: В баснях и сказках хитрость изображается в образе лисы, жадность - в обличии волка, коварство - в виде змеи и т.п.
* "Многие аллегории обязаны своим происхождением древним обычаям, культурным традициям (ср. гербы, эмблемы), фольклору - главным образом сказкам о животных (лиса - аллегория хитрости, волк - злобы и жадности и т.п.)" (Л.И. Лебедева).
"Поэтический образ каждый раз, когда воспринимается и оживляется понимающим, говорит ему нечто иное и большее, чем то, что в нем непосредственно заключено. Таким образом, поэ-зия есть всегда иносказание, аллегория в обширном смысле слова" (А.А. Потебня). *
Аллегория
, и , ж.
Иносказание, вымысел.
* А ведь долго крепился давеча в трактире, заламливал такие аллегории и екивоки . // Гоголь. Ревизор //; Как это я сочинил такую аллегорию, да и вовсе не нужно было! // Чернышевский. Что делать // *
Аллегория
♦ С. А.: символ и аллегория подобны слову и фразе, образу и сюжету: первый цветет всем набором словарных значений, вторая контекстно однозначна, как оглобля, вырубленная из этого цветущего ствола.
Аллегория
Аллегория
♦ Allegorie
Выражение какой-либо идеи через образ или устный рассказ. Аллегория обратна абстракции; это своего рода мысль, обретшая плоть. С философской точки зрения аллегория не может служить доказательством чему бы то ни было. И, если не считать Платона, ни один философ не сумел использовать аллегорию, чтобы не показаться при этом смешным.
Аллегория
АЛЛЕГОРИЯ (греч. allegoria – иносказание) – изображение отвлеченной идеи (понятия) посредством образа. Смысл аллегории, в отличие от многозначного символа, однозначен и отделен от образа; связь между значением и образом устанавливается по сходству (лев – сила, власть или царственность). Как троп аллегория используется в баснях, притчах, моралите; в изобразительных искусствах выражается определенными атрибутами (правосудие – женщина с весами). Наиболее характерна для средневекового искусства, Возрождения, маньеризма, барокко, классицизма.
Аллегория
(греч. allegoria - иносказание)
риторическая фигура иносказания, состоящая в речевом или живописном использовании конкретного образа для более яркого, доходчивого, впечатляющего выражения или пояснения отвлеченной идеи, абстрактного, умозрительного принципа. Аллегория позволяет обнаружить и вывести на передний план скрытый смысл или не очевидную в силу ее особой сложности идею через косвенное описание. Мастера красноречия способны создавать целые гирлянды аллегорий при толковании старинных эпических, религиозных, философских и художественных текстов. Так, в античной культуре были распространены аллегорические толкования древних мифов, поэм Гомера и Гесиода.
В аллегории эмоционально-образное, живописующее начало уравновешивает начало рациональное, абстрактно-умозрительное. Устремленные друг к другу, они взаимно высвечивают друг в друге те или иные содержательные грани и являют некую новую целостность, где усилия чувств и разума соединяются в единый вектор эстетического восприятия и сопутствующего ему процесса понимания. Аллегорическое начало закрепилось втаких жанрах, как притча, басня, фантастическая утопия, антиутопия.
Аллегорический метод используется при толковании Библии для рационального прояснения ее содержания. Он целесообразен чаще всего в тех случаях, когда буквальное истолкование определенного содержательно-смыслового фрагмента представляется по каким-то причинам неуместным. Достоинство аллегорических толкований состоит втом, что они позволяют усматривать в библейских идеях и образах новые, дополнительные содержательные грани и неявные смысловые оттенки. Благодаря им буквальный смысл может не только расширяться и углубляться, но и трансформироваться. Но здесь толкователей поджидает серьезная опасность: можно незаметно для себя перейти ту границу, которая дозволена содержанием текста. И тогда может возникнуть ложное истолкование, не приближающее, а уводящее от понимания истинных библейских смыслов.
Преимущество аллегорического метода состоит в том, что он позволяет отойти от наивного буквализма в толковании многогранных библейских истин и образов. Данный метод применялся при толковании Ветхого и Нового Заветов Филоном Александрийским, Климентом Александрийским, Оригеном и др. богословами. Так, Филон Александрийский видел в ветхозаветной истории свидетельство странствий человеческой души, пытающейся постичь Бога, Его замыслы и понять себя. Ориген выделял три способа толкования Библии - буквальный, моралистический и духовноаллегорический. При этом он считал последний способ наиболее подходящим к особенностям Священного Писания.
Ириней Лионский взглянул на аллегорический метод с иной стороны и увидел в нем отрицательное начало, позволяющее врагам Церкви искажать подлинные смыслы Священного Писания, а тем, кто далек от их истинного понимания, прикрывать красочными образами свое непонимание.
В средневековой литературе аллегория использовалась достаточно широко в качестве художественного, приема. Характерным примером может служить поэма Пруденция «Психомахия » (конец IV- начало V вв.), рисующая картины сражений между Добродетелями и Пороками. В XII в. выходят в свет аллегорические поэмы Бернара Сильвестра («О всеобщности мира, или Космография ») и Алана Лилльского («Против Клавдия »). В XIII в. появляется аллегорический «Роман о Розе » Гийома де Лорриса и Жана де Мена.
В области живописи художникам, которым требовалось изобразить смыслы неизобразимых речений Иисуса Христа, приходил на помощь аллегорический метод. В результате появлялись наглядные образы, соответствующие, например, заповедям Нагорной проповеди, в том числе «Любите врагов ваших» (Мф. 5, 44) и др. В Германии в период Реформации были распространены гравюры-аллегории, называвшиеся «Мельница Бога». На них изображался Бог-Отец, восседающий на облаках, а внизу Иисус Христос в образе мельника, ссыпающего в мельничную воронку четырех евангелистов. Здесь же присутствовала надпись: «Мельница долго стояла без работы, будто бы умер мельник». Сугубо протестантский смысл аллегории был очевиден: католическая церковь не выполняла своего предназначения, зато теперь через Христа, евангелистов, через весь Новый Завет открылся путь к истине.
В XV-XVI вв. в Англии и Франции в русле аллегорической эстетики сложился самостоятельный жанр дидактической драмы - моралитэ . Перед зрителем представали аллегорические персонажи, олицетворявшие грехи и добродетели. Между ними разыгрывались сцены борьбы задушу героя. При этом сцена сцена могла выступать в качестве малой модели мироздания, а главный герой мог символизировать весь человеческий род, мятущийся в нравственных противоречиях и драматических конфликтах между добром и злом.
В современном христианском мире протестантская теология, в отличие от католической, допускающей аллегорические толкования Библии, избегает обращений к этой форме экзегезы и настаивает на необходимости изыскивать смыслы Писания в нем самом, а не в побочных ассоциативных ходах мысли и всплесках воображения.
◘ Лит.: Лосев А. Ф. Шестаков В. П. История эстетических категорий . - М. 1965 1 глава "Аллегория"); Попова М. К. Аллегория в английской литературе средних веков . - Воронеж, 1993.
Аллегория
♦ (ENG allegory)
(греч. allegoria - описание одной вещи через образ другой)
передача смысла повествования посредством приписывания его элементам или образам значения, не усматриваемого при буквальном прочтении. Может определяться также как распространенная метафора, где каждый элемент повествования является символом значений, выходящих за рамки повествования.
Аллегория
(греч. allegoria - иносказание), изображение отвлеченной идеи (понятия) посредством образа. Смысл аллегории, в отличие от многозначного символа, однозначен и отделен от образа; связь между значением и образом устанавливается по сходству (лев - сила, власть или царственность). Как троп аллегория используется в баснях, притчах, моралите; в изобразительных искусствах выражается определенными атрибутами (правосудие - женщина с весами). Наиболее характерна для средневекового искусства, Возрождения, маньеризма, барокко, классицизма.
АЛЛЕГО РИЯ, и, ж. (книжн.). Иносказание, выражение чегон. отвлечённого, какойн. мысли, идеи в конкретном образе. Говорить аллегориями (неясно, с малопонятными намёками на чтон.).
| прил. аллегорический, ая, ое.
Аллегория
ж.
Форма иносказания, заключающаяся в выражении отвлеченного понятия через
конкретный образ.
Аллегория
Художественное обособление отвлеченных понятий посредством конкретных представлений. Религия, любовь, справедливость, раздор, слава, война, мир, весна, лето, осень, зима, смерть и т. д. изображаются и представляются как живые существа. Прилагаемые этим живым существам качества и наружность заимствуются от поступков и следствий того, что соответствует заключенному в этих понятиях обособлению, напр. обособление боя и войны обозначается посредством военных орудий, времен года - посредством соответствующих им цветов, плодов или же занятий, справедливость - посредством весов и повязки на глазах, смерть - посредством клепсидры и косы. Очевидно, аллегории не достает полной пластической яркости и полноты художественных творений, в которых понятие и образ вполне друг с другом совпадают и производятся творческою фантазиею неразлучно, как будто сросшимися от природы. А. колеблется между происходящим от рефлексии понятием и хитроумно придуманною его индивидуальною оболочкою и вследствие этой половинности остается холодною. А., соответствуя богатому образами способу представления восточных народов, занимает в искусстве Востока видное место. Напротив, она чужда грекам при чудной идеальности их богов, понимаемых и воображаемых в виде живых личностей. А. появляется здесь только в Александрийское время, когда прекратилось естественное образование мифов и сделалось заметным влияние восточных представлений. Сильнее ее господство в Риме. Но сильнее всего она властвовала в поэзии и искусстве Средних веков с конца XIII-го столетия, в то время брожения, когда наивная жизнь фантазии и результаты схоластического мышления взаимно соприкасаются и, насколько возможно, стараются проникнуть друг друга; так - у большинства трубадуров, у Вольфрама фон Эшенбах, у Данте. "Feuerdank", греческая поэма XVI столетия, в которой описывается жизнь императора Максимилиана, может служить примером аллегорическо-эпической поэзии. А. имеет особое применение в животном эпосе. Очень естественно, что различные искусства состоят в существенно различных отношениях к А. Труднее всего ее избежать современной скульптуре. Будучи всегда обречена на изображение личности, она принуждена часто давать как аллегорическое обособление то, что греческая скульптура могла давать в виде индивидуального и полного образа жизни бога.
