Целенаправленная работа по тотальному изменению истории, началась в семнадцатом веке, в рамках, так называемой реформаторской деятельности первых представителей династии Романовых.
Старые памятники, надгробные плиты , в основном все уничтожены. И погибли они, потому что на них была символика, которая Романовыми была отвергнута. Заменена она была на новую символику реформаторского времени семнадцатого века. И чтобы как можно больше убрать этих следов, в частности была предпринята масштабная акция по уничтожению старых надгробных плит. В рамках этой акции и была уничтожена плита Пересвета. Столь масштабные преобразования могли быть вызваны религиозными мотивами и желанием привести русскую историческую науку в соответствие с новыми западными стандартами.
Якобы на Руси, до эпохи Петра первого, эпохи Романовых, своей картографии, в общем-то, не было. Существующие карты, например карты Москвы, это карты сделанные иностранцами. Старые документы, старые карты, в первую очередь Русско-ордынской империи, часто категорически противоречили новой Романовской версии. На них была изображена география, география России, Европы, география мира, которая расходится с новой географией, созданной в западной Европе школой Скалигера и у нас школой историков Романовых.
Икона с изображением битвы на Куликовом поле
В музее Ярославля хранится старинная икона, датируемая серединой семнадцатого века. Уникальное изображение Куликовской битвы. Сколько веков этот образ пролежал в забвении, мы не знаем. По технологии иконописи, изображение покрывалось олифой, которая имело свойство постепенно темнеть. Примерно, через сто лет, икона без реставрации становилась совершенно черной. И поверх исчезнувшего образа, рисовался новый, не всегда совпадающий с предыдущим. Когда в двадцатом веке, с помощью химических средств, научились снимать старые слои, то открылось множество первоначальных сюжетов. Такая же история произошла и с этой иконой. Только в 1959 году, изображение Куликовской битвы было раскрыто. Внимательному и не предвзятому глазу, шедевр ярославской живописи расскажет много интересного.
Вот войска, которые возглавлял Мамай, переправляются через реку, спускаясь с высокого холма. Таких перепадов высот, нет на равнинах Тульской области. Зато красный холм в Москве точно следует изображению иконописца.
Но самое интригующее, на ярославской иконе нет существенных различий между татарским и русским войском. Одни и те же лица, одни и те же знамена. И на этих знаменах образ спаса нерукотворного, который испокон веков считался покровителем русских воинов. С обеих сторон были, как русские, так и татары. В то время не было разделения на нации в современном смысле. Это было все перемешано и более унифицировано. И мы видим, что эти старые изображения до нас доносят совершенно иную версию истории, чем ту которую мы знаем сегодня по учебникам романовской истории. Более того, в некоторых документах говорится, что волжские татары весьма неохотно служили Мамаю. И в его войске их было не много. Мамай возглавлял: поляков, крымцев, ясов (осетин), косогов (казаков) и генуэзцев. Которые также занимались финансовым обеспечением его компании. Между тем, крещеные татары, наравне с литовцами, воевали на стороне Дмитрия.
Кем был хан Мамай на самом деле?
Как известно, Мамай имел войско, называемое ордой. Однако точно также именуют и русское войско. Вот цитата из Задонщины. «Чему ты, поганый Мамай, посягаешь на русскую землю? То тя била орда Залеская?» Залеской землей называлась Владимиро-Суздальское княжество. Так может быть слово «орда», означает просто – войско, а не татарские полчища, как мы привыкли понимать? Но кем же тогда в действительности был Мамай? Согласно летописи, темником или тысяцким, то есть военным предводителем (казачьим атаманом). За несколько лет до Куликовской битвы, он борется с правящимиханами, и пытается узурпировать власть.
У великого князя Дмитрия Ивановича в Москве очень похожая история, да еще и происходящая в то же самое время. Сын тысяцкого, Иван Вельяминов, поссорившись с Дмитрием, бежит в орду и там готовится к походу против своего правителя. Не трудно заметить, что действия тысяцких, в истории Куликовской битвы, как-то странно дублируют друг друга.
Согласно летописям, явившийся в русскую землю Иван Вельяминов, предатель, будет казнен прямо на Куликовом поле, после победы Дмитрия. В память об этом событии, Великий князь, даже прикажет чеканить монеты. На монете Донского, было изображение самого князя, который держит в руке меч и щит. У его ног лежит поверженный враг, голова которого отсечена. Известно что, Иван Вельяминов, был казнен. Его голова была отрублена и эта монета фиксирует факт победы над своим врагом.
Дмитрий и его противник с мечами в руках. Еще несколько минут и начнется кровавая сеча. А на обратной стороне монеты, человек со щитом. Но разве во время казни пользуются щитом? Выходит тысяцкий Вельяминов, погиб на поле брани. Согласно общепринятой версии, Мамай, после поражения, бежал в степи и в тот же самый год столкнулся с новым врагом – Тохтамышем, ханом заяицкой орды. Они сошлись на берегах Калки, где история в точности повторилась. Как и на Куликовом поле, бедный Мамай, был предан своим литовским союзником и был разбит.
Если учесть, что в древних летописях не использовали гласных, то название «Калка» и «Куликово» не просто похожи, а абсолютно идентичны и состоят всего из трех букв – КЛК. Кроме того, сохранились монеты, на которых с одной стороны выбито – хан Тохтамыш, по-арабски, с другой по-русски – Великий князь Дмитрий Донской. Историки пытаются объяснить это тем, что монеты с одной стороны чеканил – Тахтамыш, с другой стороны – Дмитрий Донской.
Но это можно объяснить и по-другому. На Руси использовалось несколько языков: русский, арабский, татарский. И на одной и той же монете, имя одного и того же правителя, могло быть начеканено с двух сторон, на двух разных языках. Наличие таких древних монет, является достаточно веским аргументом в пользу того, что Дмитрий Донской и хан Тохтамыш, это одно и то же лицо.
Так может, и не было двух разных битв, которые похожи друг на друга, как две капли воды? А была одна – на Куликовом поле. Где князь Дмитрий Донской, он же хан Тохтамыш, разбил войска предателя Ивана Вельяминова, также известного под именем – Мамай.
Монголо-татарского ига не было!
Но в этом случае, возникает еще более неожиданный вопрос. А было ли вообще монголо-татарское иго? В свете новых предположений, выходит, что не было. А существовала огромная Русско-ордынская империя, которая во второй половине четырнадцатого века, разделилась на три части. Золотая орда. Белая орда или белая Русь. И Малороссия, она же синяя орда. Золотая орда, другое название Волжское царство, впадает в продолжительную и опасную смуту. За двадцать один год, сменяется двадцать пять правителей. Идет ожесточенная борьба за трон, которая в 1380 году, разрешается грандиозной битвой на Куликовом поле.
История далекого четырнадцатого века, нуждается в дальнейших исследованиях. И самое главное в поиске новых, неизвестных науке документов и материальных свидетельств. Именно они могут подтвердить или опровергнуть существующие сегодня теории. Впрочем, есть факты, которые не подвергаются сомнению. Куликовская битва действительно была. Она состоялась в 1380 году, и победу в ней одержал Дмитрий Донской. И, безусловно, она по праву считается символом мужества, доблести и чести русских воинов.
И еще одна любопытная деталь. Уже в наши дни, в центре Москвы на Краснохолмской набережной, поставлен крест, на гранитном основании которого, выбито: «На сем месте, будет воздвигнут памятник, святому благоверному, князю Дмитрию Донскому, защитнику земли русской. В лето 1992 года, сентября 25». Тогда скульптор не мог знать о московской версии сражения. Она просто не была разработана. Но так получилось, что памятный крест, абсолютно точно ориентирован на место, где могло находиться легендарное Куликово поле.
Из инета Источник
Мамая знает любой ребенок, как куликовского антагониста, главного злодея, а также противника светлого Дмитрия Ивановича. Но кто же он? Какова его судьба? Кем он был, кем он стал? Что он из себя представляет?
Мамай - известный ордынский хан, который заявил свои права на трон, хотя и не имел их. Он был великим политиком, который продержался у власти целых двадцать лет. При этом он сумел сыграть огромную роль в судьбе России и всей Восточной Европы. Родился Мамая в потомственной роде, известном как кипчаки. Хан Акоп был его отцом, он воспитывал в Мамае все лучшие человеческие качества вроде выносливости, силы, смелости. Кроме того, он дал ему хорошую военную подготовку, из-за чего Мамай и стал великим полководцем и беклярбеком при молодом хане Мухаммеде. Фактически, такой высокий титул (титул беклярбека) в Золотой Орде могли иметь всего лишь два человека, и Мамай был одним из них.
Мамай владел довольно большими территориями, но из-за нарастающей силы Тохтамыша он вскоре потерял почти все свои земли, за исключением парочки половецких степей - Северного Причерноморья да Крыма. Там он оставался безраздельным повелителем и властелином над армией и верховным судом, который вел холодную и прямолинейную политику, отличавшуюся прекрасной расчетливостью.
Но перейдем к сражению, которое решило судьбу этого великого полководца и хана, которая перечеркнула всю его политику, выстраиваемую умным и расчетливым человеком на протяжении целых двадцати лет; к сражению, которое заставило его позорно бежать позорно с поля боя, которое заставило его вновь пугаться русских войск и сломило его дух и дух его армии; к сражению, в котором полегли все его наемные люди и оставшиеся верными ему монголо-татары. Мы переходим к Куликовской битве, к контрольной точке, которая в корне изменила судьбу великого лидера Мамая.
Итак, Куликовская битва была ранним утром, полным тумана страхов и надежд, восьмого сентября 1380 года. Началась она с поединка Челубея со стороны монголо-татар и Пересвета со стороны русских, из которой оба богатыря не вышли живыми. Челубей замертво упал головой навстречу Мамаеву войску. Это была плохая примета, очень плохая.
В итоге все оказалось, как и предвещал труп Челубея: войска Мамая смяли передовой полк Дмитрия, начали давить на большой полк, но он был слишком большим, поэтому ни начали давить на левый фланг. Он поддавался атакам и уже почти погиб, что дало бы возможность монголам проникнуть в тыл к воинам Дмитрия и изрубить их всех из-за спины. Но не тут-то было. Сзади них появился Засадный полк, организованный Дмитрием специально на этот случай. Монголы испугались и бежали, началась паника. Мамай также убежал с поля боя. Он искренне подумал, что это восстают русские из мертвых. Вскоре он объявился в Крыму, где его изрубили наемники Тохтамыша.
) Золотой Орды.
В 1377 году молодой хан, законный наследник золотоордынского трона чингизид Тохтамыш при поддержке войск Тамерлана начал поход по установлению законной власти в Золотой Орде. Весной 1378 года, после того как пала восточная часть государства (Синяя Орда) со столицей в Сыгнаке , Тохтамыш вторгся в западную часть (Белую Орду), контролируемую Мамаем. К апрелю 1380 года Тохтамыш сумел захватить всю Золотую Орду вплоть до северного Приазовья, включая город Азак (Азов). Под контролем Мамая оставались лишь его родные половецкие степи - Северное Причерноморье и Крым .
8 сентября 1380 года войско Мамая было разбито в Куликовской битве во время нового похода на Московское княжество, и его большой бедой было то, что на Куликовом поле погиб провозглашённый им ханом малолетний Мухаммед Булак, при котором Мамай был беклярбеком. Поражение на Куликовом поле для Мамая было ударом тяжёлым, но не смертельным, однако оно помогло утвердиться на золотоордынском престоле законному хану Тохтамышу. Мамай не терял времени, собирая новую армию в Крыму для следующего похода против Москвы. Но в результате войны с ханом Тохтамышем, поддерживаемым Тамерланом, очередной удар Мамая по Руси не состоялся. Чуть позднее, в сентябре 1380 года состоялась решающая битва между войсками Мамая и Тохтамыша. Историк В. Г. Ляскоронский высказал предположение, что эта битва «на Калках» произошла в районе мелких речек, левых притоков Днепра близ порогов . Историки С. М. Соловьёв и Н. М. Карамзин высказывали предположение, что битва произошла на реке Калке , недалеко от того места, где в 1223 году монголы нанесли русским первое поражение . Битвы собственно не было, так как на поле боя большая часть войск Мамая перешла на сторону законного хана Тохтамыша и присягнула ему. Мамай с остатками верных ему сподвижников не стал устраивать кровопролития и бежал в Крым, при этом его гарем и знатные женщины из рода Джучи, которых опекал Мамай, были захвачены Тохтамышем. Победа Тохтамыша привела к установлению законной власти в государстве, прекращению длительной междоусобной войны («Великой Замятни») и временному усилению Золотой Орды вплоть до столкновения с Тамерланом .
После своего поражения от войск Тохтамыша Мамай бежал в Кафу (ныне Феодосия), где имел давние связи и политическую поддержку генуэзцев, но его не впустили в город. Он пытался проникнуть в Солхат (ныне Старый Крым), но был перехвачен разъездами Тохтамыша и убит. Предполагается, что убит он был наёмниками по приказу хана. Тохтамыш похоронил Мамая с почестями.
Согласно родовой легенде князей Глинских , потомки Мамая были служилыми князьями в Великом княжестве Литовском . Глинские, родовые владения которых находились на землях Полтавской и Черкасской областей Украины, вели свой род от сына Мамая - Мансура Киятовича. Михаил Глинский устроил в Литве мятеж , после провала которого перешёл на московскую службу. Его племянница Елена Глинская - мать Ивана IV Грозного . Родственники князей Глинских, русские князья Ружинские, Острожские, Дашкевичи и Вишневецкие сыграли важную роль в развитии казачьего сообщества Поднепровья, становлении Войска Запорожского и подконтрольных ему земель, Запорожья.
| ||||||||||||||||||||||||||||
Приняв командование над армиями, Кутузов вспомнил о князе Андрее и послал ему приказание прибыть в главную квартиру.
Князь Андрей приехал в Царево Займище в тот самый день и в то самое время дня, когда Кутузов делал первый смотр войскам. Князь Андрей остановился в деревне у дома священника, у которого стоял экипаж главнокомандующего, и сел на лавочке у ворот, ожидая светлейшего, как все называли теперь Кутузова. На поле за деревней слышны были то звуки полковой музыки, то рев огромного количества голосов, кричавших «ура!новому главнокомандующему. Тут же у ворот, шагах в десяти от князя Андрея, пользуясь отсутствием князя и прекрасной погодой, стояли два денщика, курьер и дворецкий. Черноватый, обросший усами и бакенбардами, маленький гусарский подполковник подъехал к воротам и, взглянув на князя Андрея, спросил: здесь ли стоит светлейший и скоро ли он будет?
Князь Андрей сказал, что он не принадлежит к штабу светлейшего и тоже приезжий. Гусарский подполковник обратился к нарядному денщику, и денщик главнокомандующего сказал ему с той особенной презрительностью, с которой говорят денщики главнокомандующих с офицерами:
– Что, светлейший? Должно быть, сейчас будет. Вам что?
Гусарский подполковник усмехнулся в усы на тон денщика, слез с лошади, отдал ее вестовому и подошел к Болконскому, слегка поклонившись ему. Болконский посторонился на лавке. Гусарский подполковник сел подле него.
– Тоже дожидаетесь главнокомандующего? – заговорил гусарский подполковник. – Говог"ят, всем доступен, слава богу. А то с колбасниками беда! Недаг"ом Ег"молов в немцы пг"осился. Тепег"ь авось и г"усским говог"ить можно будет. А то чег"т знает что делали. Все отступали, все отступали. Вы делали поход? – спросил он.
– Имел удовольствие, – отвечал князь Андрей, – не только участвовать в отступлении, но и потерять в этом отступлении все, что имел дорогого, не говоря об именьях и родном доме… отца, который умер с горя. Я смоленский.
– А?.. Вы князь Болконский? Очень г"ад познакомиться: подполковник Денисов, более известный под именем Васьки, – сказал Денисов, пожимая руку князя Андрея и с особенно добрым вниманием вглядываясь в лицо Болконского. – Да, я слышал, – сказал он с сочувствием и, помолчав немного, продолжал: – Вот и скифская война. Это все хог"ошо, только не для тех, кто своими боками отдувается. А вы – князь Андг"ей Болконский? – Он покачал головой. – Очень г"ад, князь, очень г"ад познакомиться, – прибавил он опять с грустной улыбкой, пожимая ему руку.
Князь Андрей знал Денисова по рассказам Наташи о ее первом женихе. Это воспоминанье и сладко и больно перенесло его теперь к тем болезненным ощущениям, о которых он последнее время давно уже не думал, но которые все таки были в его душе. В последнее время столько других и таких серьезных впечатлений, как оставление Смоленска, его приезд в Лысые Горы, недавнее известно о смерти отца, – столько ощущений было испытано им, что эти воспоминания уже давно не приходили ему и, когда пришли, далеко не подействовали на него с прежней силой. И для Денисова тот ряд воспоминаний, которые вызвало имя Болконского, было далекое, поэтическое прошедшее, когда он, после ужина и пения Наташи, сам не зная как, сделал предложение пятнадцатилетней девочке. Он улыбнулся воспоминаниям того времени и своей любви к Наташе и тотчас же перешел к тому, что страстно и исключительно теперь занимало его. Это был план кампании, который он придумал, служа во время отступления на аванпостах. Он представлял этот план Барклаю де Толли и теперь намерен был представить его Кутузову. План основывался на том, что операционная линия французов слишком растянута и что вместо того, или вместе с тем, чтобы действовать с фронта, загораживая дорогу французам, нужно было действовать на их сообщения. Он начал разъяснять свой план князю Андрею.
– Они не могут удержать всей этой линии. Это невозможно, я отвечаю, что пг"ог"ву их; дайте мне пятьсот человек, я г"азог"ву их, это вег"но! Одна система – паг"тизанская.
Денисов встал и, делая жесты, излагал свой план Болконскому. В средине его изложения крики армии, более нескладные, более распространенные и сливающиеся с музыкой и песнями, послышались на месте смотра. На деревне послышался топот и крики.
– Сам едет, – крикнул казак, стоявший у ворот, – едет! Болконский и Денисов подвинулись к воротам, у которых стояла кучка солдат (почетный караул), и увидали подвигавшегося по улице Кутузова, верхом на невысокой гнедой лошадке. Огромная свита генералов ехала за ним. Барклай ехал почти рядом; толпа офицеров бежала за ними и вокруг них и кричала «ура!».
Вперед его во двор проскакали адъютанты. Кутузов, нетерпеливо подталкивая свою лошадь, плывшую иноходью под его тяжестью, и беспрестанно кивая головой, прикладывал руку к бедой кавалергардской (с красным околышем и без козырька) фуражке, которая была на нем. Подъехав к почетному караулу молодцов гренадеров, большей частью кавалеров, отдававших ему честь, он с минуту молча, внимательно посмотрел на них начальническим упорным взглядом и обернулся к толпе генералов и офицеров, стоявших вокруг него. Лицо его вдруг приняло тонкое выражение; он вздернул плечами с жестом недоумения.
– И с такими молодцами всё отступать и отступать! – сказал он. – Ну, до свиданья, генерал, – прибавил он и тронул лошадь в ворота мимо князя Андрея и Денисова.
– Ура! ура! ура! – кричали сзади его.
С тех пор как не видал его князь Андрей, Кутузов еще потолстел, обрюзг и оплыл жиром. Но знакомые ему белый глаз, и рана, и выражение усталости в его лице и фигуре были те же. Он был одет в мундирный сюртук (плеть на тонком ремне висела через плечо) и в белой кавалергардской фуражке. Он, тяжело расплываясь и раскачиваясь, сидел на своей бодрой лошадке.
– Фю… фю… фю… – засвистал он чуть слышно, въезжая на двор. На лице его выражалась радость успокоения человека, намеревающегося отдохнуть после представительства. Он вынул левую ногу из стремени, повалившись всем телом и поморщившись от усилия, с трудом занес ее на седло, облокотился коленкой, крякнул и спустился на руки к казакам и адъютантам, поддерживавшим его.
Он оправился, оглянулся своими сощуренными глазами и, взглянув на князя Андрея, видимо, не узнав его, зашагал своей ныряющей походкой к крыльцу.
– Фю… фю… фю, – просвистал он и опять оглянулся на князя Андрея. Впечатление лица князя Андрея только после нескольких секунд (как это часто бывает у стариков) связалось с воспоминанием о его личности.
– А, здравствуй, князь, здравствуй, голубчик, пойдем… – устало проговорил он, оглядываясь, и тяжело вошел на скрипящее под его тяжестью крыльцо. Он расстегнулся и сел на лавочку, стоявшую на крыльце.
– Ну, что отец?
– Вчера получил известие о его кончине, – коротко сказал князь Андрей.
Кутузов испуганно открытыми глазами посмотрел на князя Андрея, потом снял фуражку и перекрестился: «Царство ему небесное! Да будет воля божия над всеми нами!Он тяжело, всей грудью вздохнул и помолчал. „Я его любил и уважал и сочувствую тебе всей душой“. Он обнял князя Андрея, прижал его к своей жирной груди и долго не отпускал от себя. Когда он отпустил его, князь Андрей увидал, что расплывшие губы Кутузова дрожали и на глазах были слезы. Он вздохнул и взялся обеими руками за лавку, чтобы встать.
– Пойдем, пойдем ко мне, поговорим, – сказал он; но в это время Денисов, так же мало робевший перед начальством, как и перед неприятелем, несмотря на то, что адъютанты у крыльца сердитым шепотом останавливали его, смело, стуча шпорами по ступенькам, вошел на крыльцо. Кутузов, оставив руки упертыми на лавку, недовольно смотрел на Денисова. Денисов, назвав себя, объявил, что имеет сообщить его светлости дело большой важности для блага отечества. Кутузов усталым взглядом стал смотреть на Денисова и досадливым жестом, приняв руки и сложив их на животе, повторил: «Для блага отечества? Ну что такое? Говори». Денисов покраснел, как девушка (так странно было видеть краску на этом усатом, старом и пьяном лице), и смело начал излагать свой план разрезания операционной линии неприятеля между Смоленском и Вязьмой. Денисов жил в этих краях и знал хорошо местность. План его казался несомненно хорошим, в особенности по той силе убеждения, которая была в его словах. Кутузов смотрел себе на ноги и изредка оглядывался на двор соседней избы, как будто он ждал чего то неприятного оттуда. Из избы, на которую он смотрел, действительно во время речи Денисова показался генерал с портфелем под мышкой.
– Что? – в середине изложения Денисова проговорил Кутузов. – Уже готовы?
– Готов, ваша светлость, – сказал генерал. Кутузов покачал головой, как бы говоря: «Как это все успеть одному человеку», и продолжал слушать Денисова.
– Даю честное благородное слово гусского офицег"а, – говорил Денисов, – что я г"азог"ву сообщения Наполеона.
– Тебе Кирилл Андреевич Денисов, обер интендант, как приходится? – перебил его Кутузов.
– Дядя г"одной, ваша светлость.
– О! приятели были, – весело сказал Кутузов. – Хорошо, хорошо, голубчик, оставайся тут при штабе, завтра поговорим. – Кивнув головой Денисову, он отвернулся и протянул руку к бумагам, которые принес ему Коновницын.
– Не угодно ли вашей светлости пожаловать в комнаты, – недовольным голосом сказал дежурный генерал, – необходимо рассмотреть планы и подписать некоторые бумаги. – Вышедший из двери адъютант доложил, что в квартире все было готово. Но Кутузову, видимо, хотелось войти в комнаты уже свободным. Он поморщился…
) - золотоордынский правитель, военачальник. Управлял Золотой Ордой от имени ее ханов, будучи темником. Подготовил поход на Русь в союзе с великим князем Литвы Ягайло. Был разбит в Куликовской битве 1380 г. Дмитрием Донским. Потерял власть в Золотой Орде, бежал в Кафу (Феодосию), где умер.
Орлов А.С., Георгиева Н.Г., Георгиев В.А. Исторический словарь. 2-е изд. М., 2012, с. 295.
Мамай (ум. 1380) - татарский темник, при хане Бердибеке (1357-1361). Будучи женат на дочери Бердибека, стал фактическим правителем в Золотой Орде. Не являясь чингисидом, он правил через подставных ханов. Мамай стремился помешать консолидации русских земель. Ему удалось нанести тяжелый урон Рязанскому (1373 и 1378) и Нижегородскому (1378) княжествам. Но при попытке вторгнуться в пределы Московского княжества его отряд был разбит на реке Воже (1378), а в Куликовской битве 1380 года было разгромлено все войско Мамая. Вскоре после этого Мамай был разбит Тохтамышем, бежал в Кафу, где и был убит.
Советская историческая энциклопедия. В 16 томах. - М.: Советская энциклопедия. 1973-1982. Том 9. МАЛЬТА - НАХИМОВ. 1966.
Литература: Греков Б. Д., Якубовский А. Ю., Золотая Орда и ее падение, М.-Л., 1950; Насонов А. Н., Монголы и Русь, М.-Л., 1940.
Мамай (г. рождения неизвестен - ум. 1380), татарский темник (военачальник) при хане Бердибеке (1357-1361), после смерти которого стал фактически правителем Золотой Орды. Стремясь возродить её могущество, предпринял ряд походов в русские земли. Пытался усилить зависимость русских княжеств от Золотой Орды ; разжигая феодальную рознь между князьями, стремился помешать объединению Руси. Его грабительские походы нанесли тяжёлый урон Рязанскому (1373 и 1378) и Нижегородскому (1378) княжествам. В 1378 Мамай организовал большой поход, во время которого войско предприняло попытку вторгнуться в пределы Московского княжества, но на р. Вожа (приток Оки) это нападение было отбито московской ратью. Битва на р. Вожа продемонстрировала перед Ордой силу Москвы. Мамай начал готовить новый поход, чтобы уничтожить Московское княжество и восстановить татарское иго в его прежнем виде. В Куликовской битве 1380 года Мамай потерпел полное поражение от войск Дмитрия Ивановича , великого князя Владимирского и Московского. Вскоре после этой битвы Мамай оказался вынужденным уступить власть в Золотой Орде хану Тохтамышу - ставленнику Тимура , а потом бежал в Кафу (ныне Феодосия), где был убит.
Во время ведения военных действий Мамай использовал такие факторы, как внезапность, стремительность, атака крупными массами конницы на открытой местности. Часто маневрировал на поле боя в целях расчленения противника или обхода его флангов и выхода в тыл, с последующим окружением и уничтожением; в то же время проявлял излишнюю самоуверенность, обусловленную успехами в сражениях с более слабыми противниками.
Использованы материалы Советской военной энциклопедии в 8-ми томах, том 5: Линия адаптивной радиосвязи – Объектовая ПВО. 688 с., 1978.
Его имя вошло в бытовую культуру на уровне поговорок: «как Мамай прошел». С ним связана одна из самых известных страниц истории – Куликовская битва. Он вел тайные политические игры с литовцами и генуэзцами. Беклярбек Золотой Орды хан Мамай.
Хан Мамай стал прототипом знаменитого персонажа украинской народной культуры – казака-лыцаря (рыцаря) Мамая. Современные украинские историки-реформаторы даже всерьез пишут об украинском происхождении хана, а эзотерики называют казака-Мамая «космогоническим олицетворением украинского народа в целом». Впервые в бытовой культуре простонародья он появился довольно поздно, в середине XVIII века, но стал настолько популярным образом, что висел в каждом доме рядом с иконами.
Мамай был наполовину половец – кыпчак, наполовину - монгол. По отцу – потомок хана Акопы из рода Кийян, а по матери – из рода золотоордынского темника Мамая. Тогда это было распространенное имя, означавшее по-тюркски Мухаммед. Он удачно женился на дочери сарайского правителя - хана Бердибека, который до этого убил своего отца и всех братьев, начиналась Великая Замятня в Орде – длительный период междоусобиц. Сам Бердибек тоже был убит, и прервалась прямая линия династии Батуидов на главном престоле Орды. Тогда восточные потомки Джучи стали претендовать на Сарай. В этих условиях Мамай захватил западную часть Орды и ставил там ханов – непрямых наследников рода Батуидов. Сам он править не мог, не будучи Чингизидом. И вот тут развернулась большая политика с участием Мамая.
«Талантливый и энергичный темник Мамай происходил из рода Кийян, враждебного Тэмуджину и проигравшего войну в Монголии еще в XII в. Мамай возродил причерноморскую державу половцев и алан, а Тохтамыш, возглавив предков казахов, продолжил улус Джучиев. Мамай и Тохтамыш были врагами». Лев Гумилев.
Тохтамыш был приверженцем старых ордынских порядков, стремившимся объединить раскалывающуюся орду. К тому же он был чингизидом и обладал неоспариваемыми правами на Сарай, в противовес Мамаю. Отца Тохтамыша убил правитель Белой Орды Урус-хан, но после смерти последнего знать там отказалась подчиняться его потомкам и призвала Тохтамыша. Внутреннюю войну Тохтамыш проиграл, но спасся после решающего сражения, переплыв раненым Сырдарью – во владения Тамерлана. Тот сказал: "Ты, видимо, мужественный человек; иди, возвращай себе свое ханство, и ты будешь моим другом и союзником". Тохтамыш взял Белую орду, получил Синюю – по праву наследования, и двинулся на Мамая. Теперь все зависело от составленных на западе союзов.
Поскольку Золотая Орда в усобицах ослабела, литовцы начали укрепляться на территориях, прежде подконтрольных монголам. Киев стал практически литовским, Чернигов и Северская были под влиянием Литвы. Князь Ольгерд был воинствующим антиправославным, тогда как большинство населения в расширившейся Литве уже было русским, и Москва этим пользовалась против литовцев. Однако другие русские князья, напротив, использовали Литву против Москвы – в первую очередь, суздальцы и новгородцы. Разделение по западной политике было и в Орде.
Мамай поставил на Литву, а Тохтамыш на Москву. Мамай вел прозападную линию, поскольку для борьбы с Тохтамышем ему были нужны деньги. Деньгами обещали помочь крымские генуэзцы в обмен на концессии для добычи мехов на севере Руси. Мамай долго пытался подговорить Москву исполнить условия генуэзцев в обмен на ярлык и другие привилегии. И то, и другое московиты приняли. Митрополит Алексий, де факто правивший, когда Дмитрий был ребенком, использовал Мамая для возвышения, как юридического, так и фактического, Московского княжества. Но в итоге Москва от Мамая отвернулась, произошло так называемое «великое розмирье». Не без влияния Сергия Радонежского, который сказал, что с латинянами (генуэзцами и латинянами) никаких дел быть не может.
Из «Слова о житии и преставлении великого князя Дмитрия Ивановича, царя русского»: «Мамай же, подстрекаемый лукавыми советниками, которые христианской веры держались, а сами творили дела нечестивых, сказал князьям и вельможам своим: «Захвачу землю Русскую, и церкви христианские разорю… Где церкви были, тут ропаты поставлю».
Небезынтересные события происходили до Куликовской битвы. Поскольку Мамай надеялся на заключение союза или с Москвой, а затем с другими княжествами против Москвы, он часто отправлял посольства в Русь. В Рязань, Тверь, саму Москву и т.д. С этими посольствами часто поступали отвратительно. Так произошло в Нижнем Новгороде (тогда находившийся под княжением суздальцев), где сидел суздальский епископ Дионисий. Он поднял против татарского посольства посадскую чернь. Как пишет Лев Гумилев, «все татары были умерщвлены самым жестоким образом: их, раздев донага, выпускали на лед Волги и травили собаками». Мамай на реке Пьяне настиг пьяные вдрызг суздальские войска и перерезал, повторив чуть позже то же самое в Нижнем. На адреналине Мамай решил продолжать двигаться на Москву, но войска мамайского мурзы Бегича были разгромлены на реке Воже. Вот после этого главное открытое столкновение Мамая и Москвы стало неизбежным.
