Основной причиной непризнания фатализма т. н. современным обществом, неприятия его всерьёз, является вера в спонтанность творческого процесса , безграничные возможности научного поиска, включающих в себя элемент безграничности , озарения. В то же время научный, инженерный подход, доверяющий лишь очевидному и непротиворечивому, настаивает на наличии таких закономерностей даже в творчестве.
Слово «фатализм» нередко употребляется также как синоним «бытового» пессимизма - от неверия в возможность благополучного исхода инициативы и до мрачной уверенности в отрицательном её результате.
Но всё же, кроме «обывательского пессимизма», более распространено античное , «философское» понимание фатума как соединения изначальных факторов неживой природы (всевозможные стихии) и последствия творения живых сущностей. Для античного человека все необоримые стихии, это - порождение «соответствующих» богов , «продукт их творческих усилий». Кроме свобод всемогущих богов, в той же системе, в противовес и, одновременно, в дополнение понятию «фатум» существует ещё такая вещь как «жребий » (лат. la:fors ). Это - словно бы «зазор», переменная в программе , благодаря которой реализация фундаментального высшего замысла приобретает живую индивидуальную вариабельность, а приносимые героями жертвы - действительное оправдание.
В связи с этим, фатум, фатальное - есть «коллективно » творимая и «уже-завершённая-в-будущем» машина , в которой пассивным участникам достаётся участь «винтика », «инструмента » («plebeium in circo positum est fatum», лат. - «толпа огорожена судьбиной»). Что касается активных героев, то у них - роль «сырья», «расходного материала». Таким вот образом фатум каждого живого существа и составляет единую «фатум-систему». В точности так, как из эпизодов и реплик складывается драматическое действие , происходящее в предлагаемых обстоятельствах и заканчивающееся предполагаемым образом. В этом свете бунт против рока - осмысленно совершаемый подвиг, уничтожающий героя, но влияющий на «машину» в целом; чреватая, но необходимая сущему «импровизация ». («Fata volemtem ducunt, nolentem trahunt», лат. - «Желающих судьба ведёт, а не желающих - тащит»). Здесь стоит заметить, что эллинистические (и «дочерние» латинские) школы оперируют категорией рока-фатума в целом солидарно.
Если провести довольно условную параллель с «восточными доктринами», то в индийской традиции , по-видимому, фатуму как процессу наиболее близким будет такое понимание судьбы (дайва), в котором худая карма одного всё водит и водит по миру сансары («Колеса жизни»), а добрая другого - позволяет ему выйти из круга рождений. Причём, от Бога закон независим (просто Богу рамки уже не нужны). В циклически повторяемом бытии мира, с его изначальной данностью, есть универсальный закон бытия (Дха́рма санскр. धर्म, dharma). В широком смысле такое относится как к индуизму , так и к буддизму .
Авраамические религии резко отрицательно относятся к предсказаниям и гаданиям.
Wikimedia Foundation . 2010 .
Синонимы :- (от лат. fatalis роковой, fatum рок, судьба), мировоззрение, рассматривающее каждое событие и каждый человеч. поступок как неотвратимую реализацию изначального предопределения, исключающего свободный выбор и случайность. Можно выделить… … Философская энциклопедия
фатализм - а, м. fatalisme m. Вера в предопределение, неотвратимую судьбу. БАС 1. Предопределение fatalisme, которое впрочем замечается в одной речи Спасителя, когда он говорит об Искариотском. 1808. В. А. Озеров А. Н. Оленину. // РА 1869 5 133. Проходя по… … Исторический словарь галлицизмов русского языка
- (ново лат. с греч. окончанием, от лат. fatum рок, судьба). Философское мнение, приписывающее все события человеческой жизни слепому предопределению; судьба, рок. Словарь иностранных слов, вошедших в состав русского языка. Чудинов А.Н., 1910.… … Словарь иностранных слов русского языка
Фатализм - (лат.fatum – тағдыр, fatalis – жазмыштық) ; 1)табиғатта, қоғамда және әрбір адамның өмірінде оқиғалардың жоғары ерікпен, жазмышпен (рок), тағдырмен алдын ала анықталатындығы туралы философиялық концепция; 2)осы концепцияға сәйкес жүріс – тұрыс… … Философиялық терминдердің сөздігі
Муж., лат. судьба, рок в смысле предопределенья, неизбежной, предназначенной провиденьем будущности. Основа исламизма фатализм. Фаталисты отрицают свободу воли человека и ответ его за дела. Фаталистическое верованье гибельно для нравственности.… … Толковый словарь Даля
Стоицизм Словарь русских синонимов. фатализм сущ., кол во синонимов: 3 вера в неотвратимую судьбу (2) … Словарь синонимов
Фатализм - Фатализм ♦ Fatalisme Вера в неизбежность всего происходящего. Фатализм отбивает охоту к действию, и всякий фаталист прежде всего ленив или должен быть ленивым … Философский словарь Спонвиля
- (от латинского fatalis роковой, fatum рок, судьба), представление о неотвратимой предопределенности событий в мире; вера в безличную судьбу (античный стоицизм), в неизменное божественное предопределение (особенно характерна для ислама) и т.п … Современная энциклопедия
- (от лат. fatalis роковой fatum рок, судьба), представление о неотвратимой предопределенности событий в мире; вера в безличную судьбу (античный стоицизм), в неизменное божественное предопределение (особенно характерна для ислама) и т. п … Большой Энциклопедический словарь
- (лат. fatalis роковой, предопределенный судьбой) 1) философская концепция о существовании предопределенности высшей волей, роком, судьбой событий в природе, обществе и в жизни каждого человека; 2) соответствующий поведенческий принцип. Уже в… … Новейший философский словарь
Оптимизм фаталиста
Абд-аль-Кадир думает совсем по-другому. Для него война продолжается. И очень скоро он дает французам почувствовать, что это вполне серьезная война. В начале 1843 года эмир подымает восстание в Уарсенисе. На равнину Митиджу выступает ополчение племени бени-мнад. В Даре против французов ведет боевые действия крупное племя бени-менасер. В центре Кабилии восстают племена себау. Весь Алжир к востоку от Милианы охвачен народной войной. Абд-аль-Кадир осаждает захваченный французами город Шершель. В течение нескольких недель эмир лишает колонизаторов почти всех плодов их завоеваний во внутренних районах страны.
Французам опять приходится начинать сначала. Бюжо делит свою армию на 18 колонн и направляет их против восставших племен. Абд-аль-Кадир, уклоняясь от крупных сражений, уходит на юго-запад Алжира. В мае 1843 года он появляется под Ораном, громит здесь французские посты и поселения колонистов и затем уводит свое войско в Сахару.
В Алжире складывается очень своеобразная обстановка. Все города и почти все крупные селения захвачены французами. В плодородных долинах множатся фермы колонистов. Основываются акционерные общества для эксплуатации природных богатств. Колониальные власти пытаются раскинуть по всей стране административную сеть Арабских бюро, подчинив ей племенных шейхов. Из одной области в другую беспрерывно курсируют колонны оккупационных войск. По всем признакам страна превращена в колонию. Но внутри нее и независимо от нее продолжает действовать государственная власть Абд-аль-Кадира. Его каиды собирают налоги, хотя и не так регулярно, как прежде. Его кади вершат суд, хотя далеко не везде. А главное, сохраняется военная организация эмира, которая остается жизнеспособной и массовой благодаря опоре на племенные ополчения, возникающие всюду, где появляются регулярные отряды его армии. В итоге большинство сельского населения поддерживает власть Абд-аль-Кадира, которая действует, не считаясь с колониальными властями.
Существует также центр военно-политической и религиозной власти эмира, преобразовавшийся применительно к новым условиям в кочевую столицу, которая вся целиком - вместе с населением, жилищами, учреждениями верховной власти и веем-прочим - постоянно перемещается с места на место. Это палаточный город - смала с населением примерно в 20 тысяч человек, жители состояли в основном из семей воинов регулярной армии и тех шейхов, которые вели партизанскую войну в различных районах страны. Вместе со смалой кочевали мастерские, лазареты, оружейные и провиантские склады. В тайниках хранились казна эмира и ценности, переданные на хранение племенами, земли которых были оккупированы французами. В походах за смалой тянулся огромный обоз и стада лошадей, верблюдов, овец.
Тайные зарнохранилища, заготовленные эмиром в прошлые годы, обеспечивали по дороге жителей хлебом. В тех местностях, где склады были обнаружены и разграблены французами, хлеб в счет податей поставляли окрестные племена.
Смала была хорошо организована. Она делилась на четыре дейры - кочевья, возглавляемые шейхами. В случае необходимости она быстро снималась с места и столь же быстро могла раскинуться лагерем после похода. «Порядок размещения палаток подчинялся строгим правилам, - рассказывает Абд-аль-Кадир. - Когда я устанавливал свой шатер, каждый знал, где ему следует расположиться».
Эмир со своим войском не был привязан к смале. Оставляя ее на попечение своих помощников, он возглавляет военные рейды по всей стране, совершая нападения на колонизаторов и поднимая народ на восстание. Отлично осведомленный о передвижениях вражеских войск, он наносит неожиданные удары и исчезает, не давая врагу возможности организовать преследование. Французские генералы тщетно стараются напасть на след его кочующей столицы. Искусно маневрируя, возникая со смалой то в долинах Центрального Алжира, то в отдаленных районах Сахары, эмир в течение долгого времени сохраняет свои силы и благодаря этому продолжает господствовать в сельской местности.
«Истинная его сила, - писал историк Габриэль Эскер, - заключалась в той быстроте, с которой он всегда, иной раз, правда, и с трудом, ускользал от наших отрядов. Она также заключалась в твердости его характера. Он никогда не склонялся перед неудачей и на самые тяжелые поражения всегда находил ответ. Он всегда был выше собственной судьбы».
Именно в этот период Абд-аль-Кадир достигает вершины своего жизненного пути. Именно в это время с наибольшей полнотой обнаруживается сила и цельность его личности - подлинно народного героя. Борьба фактически утрачивает оболочку «священной войны», а ее герой - лик религиозного мессии. Картина упрощается. Перед нами народ, порабощенный завоевателями, и его избранник - народный вождь, отстаивающий свободу и независимость своих соотечественников, побуждаемых к борьбе чисто земным инстинктом самосохранения.
Участвуя в этой неравной и, по всей видимости, безнадежной борьбе, Абд-аль-Кадир никогда не терял веры в успех своего дела. Он сохранял эту веру в любых положениях, как бы тяжелы и безысходны они ни были. Даже после того, как французские войска захватили или уничтожили все арабские крепости и война приобрела вид загонной охоты на эмира, он упорно и неутомимо продолжал борьбу. В этом не было слепой ярости обреченного или отчаянного неистовства человека, которому нечего терять. В этом был оптимизм уверенного и неукротимость правого.
Духовные истоки неистребимой уверенности эмира в своему деле следует искать в особенностях его жизневосприятия, в его взглядах на земное назначение человека.
У всякого истинного правоверного эти взгляды определяются фатализмом, который К. Маркс называл «стержнем мусульманства». Ислам отнимает у человека свободу воли. Нет ничего, что не происходило бы по воле всевышнего, даже «лист падает только с Его ведома» (6:59). Человек и шага не делает, не предусмотренного богом: «Кого желает Аллах, того сбивает с пути, а кого желает, того помещает на прямой дороге» (6:39). Жизнь человека заранее расписана, поступки предопределены, желание и мысли предугаданы. Высшая сила устанавливает все, что происходит и что должно произойти. Человек не властен свернуть с предуготованного ему пути.
Что же, фаталист, выходит, обречен на пассивное ожидание того, что с ним должно случиться? Выходит, для него бессмысленно пытаться что-либо изменить? Однозначного ответа на эти вопросы нет. Тут все зависит от человека и обстоятельств. Г. В. Плеханов писал, что «фатализм не только не всегда мешает энергическому действию на практике, но, напротив, в известные эпохи был п с и х о л о г и ч е с к и н е о б х о д и м о й о с н о в о й т а к о г о д е й с т в и я (разрядка автора. - Ю. О.). В доказательстве сошлемся на пуритан, далеко превзошедших своей энергией все другие партии в Англии XVII века, и на последователей Магомета, в короткое время покоривших своей власти огромную полосу земли от Индии до Испании».
Фатализм порождает бездействие, покорность перед суетной повседневностью и страх перед неожиданным у человека, не уверенного в собственных силах и не знающего, чего он хочет. Целеустремленный же фаталист неукротимо деятелен и непоколебимо убежден в оправданности своих поступков. Отсутствие свободы воли означает для него лишь безусловную необходимость выполнения поставленной цели.
Важно в каждом данном случае установить и разновидность фатализма, который может принимать всевозможные формы - от неосознанной житейской веры в обязательность всего происходящего до мудреных философских теорий, трактующих в провиденциальном духе свободу воли, необходимость, причинность и иные отвлеченные вещи. В зависимости от принимаемой формы фаталист может исповедовать различные жизненные установки - от безропотного смирения до оголтелого культа силы. В самом коране легко отыскать места, близкие по содержанию к аристократическому язычеству античного рока. Или к строгому фанатизму учения тех же пуритан о предопределении. Или, наконец, к простонародной вере в судьбу, личную долю, назначенную свыше: «И всякому человеку Мы прикрепили птицу к его шее…» (17: 14).
Вот эта птица-судьба точней всего символизирует фатализм нашего героя. Символ этот появился у арабов еще в доисламский период. Птица олицетворяла у них судьбу, ее изображение обычно вписывалось в орнамент на ожерельях. Знак, очень мирской и конкретный; судьба в нем не отделена от человека - она всегда с тобою, рядом, на твоей шее; она не подчиняется своему носителю, но и не подчиняет его; она всегда вместе с ним и заодно с ним. Символ, соединяющий в себе стоицизм смирения и оптимизм надежды. Он возник из практичного народного представления о действительном течении жизни, безвозвратном и неповторимом, - значит, все, что случилось, должно, было случиться, и чему быть, того не миновать, - но неистребимом и неумирающем - значит, что бы ни случилось, надежда всегда с тобой, и нет худа без добра.
Этот крестьянский, пастушеский фатализм, исполненный здравого смысла и жизнестойкости, находится в очень отдаленном родстве с богословским или философским фатализмом, который отрывает судьбу от человека и превращает ее в чуждую ему и господствующую над ним силу, извращающе воздействующую на его помыслы и поступки. В сознании труженика, каким бы религиозным он ни был, это превращение обычно изменяет лишь форму жизневосприятия. Сущность не меняется от того, что неотвратимость происходящего облекается теперь в божественную оболочку: «так пожелал Аллах», а надежда обретает условную зависимость от высшей силы: «что бог дает - все к, лучшему». Трудовая деятельность - материальная особенно - прочно удерживает на земле и человека и его судьбу. В какие бы религиозные одежды его ни обряжали - будь то ортодоксальный ислам или полуязыческая барака - птица всегда остается у него на шее.
Вот откуда происходит неизбывная уверенность Абд-аль-Кадира в торжестве своего дела. Вот почему из самых тяжелых испытаний выходит он несломленным и смело глядящим вперед. Конечно же, оптимизм свой он черпал не только в собственной душе; главный его источник находился в единосущем с ней духе народном, в стихийном стремлении народа отстоять свою свободу и независимость. До тех пор, пока надежда на победу жила в сердцах феллахов и бедуинов, пока птица эмира олицетворяла судьбу народа; она - и он вместе с ней - была в полете.
Абд-аль-Кадир со стоическим упорством продолжал бороться против того гибельного удела, который ему готовили враги, тоже оптимистичные фаталисты, но по-своему. Их фатализм исходил из той самой «логики истории», которая возводила всеобщее торжество капитала в объективный закон мирового развития, неумолимый и не имеющий обратной силы. Им тогда не были страшны бури, их судьба сияла путеводной звездой, которая по их глубочайшему убеждению - и стихийному и научному - никогда не затухнет. «Надо довериться будущему», - говорил Гизо.
Будущее давало о себе знать Абд-аль-Кадиру все более страшными ударами в настоящем. В мае 1843 года герцог Орлеанский, возглавлявший одну из французских колонн на юго-западе Алжира, был извещен шейхом Омаром-бен-Ферхадом, изменившим эмиру, о местонахождении смалы. Кочевой город был почти беззащитен: в нем оставалось всего лишь несколько сот воинов, в основном больных и раненых. Эмир со своим войском находился в другом районе. 16 мая герцог внезапно напал на смалу, разместившуюся в урочище Тагин на юге провинции Оран. Началась дикая резня. Озверевшие от алчности солдаты рубили у женщин кисти рук, чтобы без помех снимать кольца. Смала была совершенно разгромлена. Французы захватили оружейные склады и всю казну Абд-аль-Кадира. Семье эмира удалось спастись лишь благодаря счастливому случаю. Около трех тысяч жителей, в том числе много родственников арабских вождей, было взято в плен, остальные разбежались по пустыне. Смала навсегда прекратила свое существование.
Захват смалы резко ухудшил положение Абд-аль-Кадира. Многие племена откололись от него. Отмечая этот факт, д’Эстейер-Шантерен с ироническим злорадством просвещенного спрашивает в книге, изданной в 1950 году: «Сохраняет ли все еще эмир свою «бараку»?». Современный французский историк не хочет воспринимать эмира иначе как религиозного фанатика, полудикого и наивного, по младенчеству мысли вообразившего, что фатальная сила бараки позволит ему повести за собой народ. В этом подходе кроется все то же высокомерие «цивилизатора», непреложно уверенного в собственном превосходстве и усматривающего в любом вожде национально-освободительного движения неотесанного «туземца». Что же касается бараки, то как религиозная оболочка фатализма она, по существу, ничем не отличается от всякой подобной формы, хотя бы и от наукообразной теории исторического прогресса Гизо, пропитанной бодрым фатализмом.
Доподлинно неизвестно, пытался ли испытать Абд-аль-Кадир мистическую силу бараки в радениях или как-нибудь еще после того, как узнал о катастрофе. Но документально подтверждено, что немедленно после этого он направляет своим халифам послание, которое как нельзя лучше характеризует действительное его отношение к превратностям судьбы. «Французы совершили набег на мою смалу, - писал эмир, - но пусть это не лишит нас мужества; отныне наше время облегчилось, нам будет лучше воевать».
Падение смалы очень тягостно подействовало на шейхов, особенно на тех, чьи семьи оказались в руках противника. Призывы эмира не могли значительно ослабить этого впечатления. Все больше шейхов начало изъявлять свою покорность колонизаторам. Абд-аль-Кадиру нужны были военные успехи, чтобы восстановить свое влияние в стране. Но единственным военным достижением эмира в это время явился разгром войска старейшего его врага - шейха махзен Мустафы бен Исмаила, который стал главным союзником французов в Алжире. Шейх был убит в бою, а его казна была захвачена воинами эмира.
«В общем завоевание приморской полосы было окончено и обеспечено второю линией укрепленных пунктов, выдвинутых в горы. Первую линию укреплений составляли приморские порты: Оран, Мостаганем, Тенес, Шершель, Алжир, Филиппвиль и Бон; вторая, внутренняя, линия, расположенная в горной полосе, состояла из семи городов: Тлемсена, Маскары, Милианы, Медеи, Сетифа, Константины и Гюльемы.
Занятие означенных пунктов второй линии, обеспечивая отчасти французам спокойствие в приморской полосе, нисколько еще не обеспечивало им владение горной полосой Алжирии. Эти пункты еще не имели сообщения между собою и находились в постоянной блокаде».
Опираясь на племена, населяющие горные и пустынные районы, Абд-аль-Кадир стремится разрушить французскую систему обороны. Но силы слишком неравны. Эмир затевает несколько крупных сражений. Все они кончаются для него поражением. В июне 1843 года его войско терпит неудачу у Джедды. В начале июля он безуспешно пытается внезапным нападением захватить Маскару. В сентябре французы обращают в бегство его войско у Сиди-Юсуфа. В сражении при Сиди-Иаия 11 ноября 1843 года регулярная армия Абд-аль-Кадира была окончательно разбита, эмир с небольшим отрядом бежал в пустыню.
Примерно в это же время французские войска уничтожают отряды халифов эмира и независимых вождей. Близ Маскары: в бою погибает Бен Аллаль, известный всему народу вождь и близкий сподвижник Абд-аль-Кадира. Его голову доставляют в город Алжир и выставляют на шесте в Арабском бюро. На юго-востоке французы изгоняют из района Бискры бывшего бея Константины Ахмеда. На юго-западе генерал Маре захватывает район Лагуата и посылает отряд к крепости Айн-Махди, куда вернулся Тиджини, изгнанный в свое время Абд-аль-Кадиром. Крепость взять не удается, и французы довольствуются тем, что снимают ее топографический план.
Лишь немногие племена, обитающие в труднодоступных районах, сохраняют верность Абд-аль-Кадиру. Почти вся страна находится под контролем французских войск и отрядов предавшихся им шейхов. Бюжо, уверенный в окончательном разгроме эмира, заявляет: «Абд-аль-Кадир потерял пять шестых своих владений, все свои крепости и продовольственные склады, свое постоянное войско и, что для него всего хуже, престиж, которым он еще пользовался в 1840 году».
Но эмир не отказывается от борьбы. Он столь же деятелен и неутомим, как и в прошлые годы. Абд-аль-Кадир собирает остатки своего войска в дейру и перебирается на марокканскую границу, где готовится к новым схваткам с врагом. Он знает, что племена уступили силе, но не покорились, что в Алжире у него осталось много верных сторонников.
Французам все еще не удается подчинить племена кабилов, которые больше жизни дорожат свободой. В 1844 году кабильские вожди отвечают Бюжо на предложение о признании верховной власти Франции:
«Если вы определенно замышляете завладеть всем Алжиром, если ваше властолюбие будет направлено на подчинение людей, для которых, укрытием служат горы и скалы, заявляем вам: рука Бога могущественнее, чем ваша. И знайте же, что нажива и убыток не имеют для нас значения; мы привыкли никогда не бояться ни изгнания, ни смерти… Наши горы обширны, они простираются отсюда до Туниса. Если мы не сможем устоять против вас, то мы будем шаг за шагом отступать до этой страны».
В Кабилии, в горном краю Джурджуре, находится верный халиф эмира Бен Салем, готовый по первому повелению своего вождя начать войну против колонизаторов. Но от эмира нет никаких вестей. По стране ходят слухи о его смерти. Бен Салем направляет гонцов к марокканской границе, приказывая им отыскать Абд-аль-Кадира и вручить ему письмо, в котором он призывает эмира прибыть в Кабилию, чтобы возглавить восстание. Гонцы доставляют письмо по адресу и везут ответное послание, в котором эмир пишет:
«Я получил твое письмо, извещающее меня о том, что на Востоке распространились слухи о моей гибели. Никто не может избежать смерти; такова воля Всевышнего. Однако - хвала Аллаху - мой час еще не пробил. Я все еще полон сил и энергии и надеюсь сокрушить врагов нашей веры. Именно по этим способностям познаются мужчины. Будь всегда самим собой, спокойным, уверенным, непоколебимым, и Бог вознаградит тебя. Я прибуду к тебе, как только завершу устройство своих дел на западе».
Здесь, на западе, Абд-аль-Кадир стремится найти союзников для продолжения войны. Он вновь направляет послов в Англию, Тунис, к турецкому султану, испрашивая у них покровительства и помощи. Отовсюду, как и прежде, приходят отказы, Более всего эмир рассчитывает на поддержку правителя Марокко Мулай Абдаррахмана. Султан не хочет вступать в войну с французами, но и не запрещает Абд-аль-Кадиру находиться на территории Марокко. Эмир собирает новое войско, к которому присоединилось немало марокканцев, и начинает совершать рейды в Оранию.
Бюжо предъявляет султану ультиматум, в котором требует выдачи Абд-аль-Кадира, уничтожения его войска и принесения извинений за нарушение границы. Абдаррахман отклоняет эти требования. Франция начинает войну против Марокко. 6 августа 1884 года французская эскадра бомбардирует Танжер. Через неделю Бюжо со своей армией переходит марокканскую границу и направляется на правый берег реки Исли, где его ожидает войско султана. Невдалеке находится и лагерь Абд-аль-Кадира. Эмир предлагает Абдаррахману помощь своих отрядов и представляет план сражения, но султан отклоняет и то и другое. Абд-аль-Кадир должен довольствоваться ролью стороннего наблюдателя.
14 августа французы наголову разбивают марокканское войско, за что Бюжо получает титул герцога Исли. Франция готова развить успех и приступить к захвату Марокко. Но британское правительство твердо дает понять, что оно не потерпит расширения французских владений в Северной Африке.
Бюжо вынужден отвести свои войска из Марокко. 10 сентября 1844 года в Танжере заключается договор, по которому султан объявляет Абд-аль-Кадира вне закона на территории Марокко, обязуется разоружить его войско и прекратить всякую помощь алжирскому восстанию.
Эмир оказывается между двух огней. Но для него все еще не существует безвыходных положений. Он не соглашается выполнить приказ Абдаррахмана о роспуске войска и добровольной сдаче в плен. Эмир посылает гонцов в Алжир с воззванием, призывающим к восстанию. Осенью 1845 года он с войском уходит из Марокко, чтобы на родине еще раз испытать свою судьбу,
Из книги Мемуары 1942-1943 автора Муссолини БенитоНеоправданный оптимизм До того как было выпущено это коммюнике, в Палаццо Венеция у меня состоялась дискуссия с генералом Амброзио, при которой присутствовали и другие офицеры. Я старался изменить тон коммюнике. Я считал, что то, что говорится в этом коммюнике, слишком
Из книги Сколько стоит человек. Тетрадь первая: В Бессарабии автора Из книги Сколько стоит человек. Повесть о пережитом в 12 тетрадях и 6 томах. автора Керсновская Евфросиния АнтоновнаЗаяц, философия и оптимизм Поле зрения зайца равно 280 градусам, это почти что полная окружность целиком. К этому широкому кругозору приучила его матушка-природа, но еще вернее - страх. А человек видит всегда одну какую-нибудь сторону и чаще всего ту, которую ему видеть
Из книги Плеханов автора Иовчук Михаил3. Трудные годы эмиграции и революционный оптимизм Сильное утомление сказывалось на здоровье Плеханова. Розалия Марковна уговорила мужа показаться профессору Цану, у которого она занималась в Женевском университете. Профессор нашел состояние здоровья Плеханова
Из книги Сугубо доверительно [Посол в Вашингтоне при шести президентах США (1962-1986 гг.)] автора Добрынин Анатолий Фёдорович„Оптимизм" администрации В целом обе встречи с Шульцем не ознаменовались каким-либо продвижением вперед или намеком на возможность такого продвижения. Госсекретарь заметно осторожничал. Скорее всего, не было принципиального решения президента Рейгана в отношении
автора Из книги Жизнь и необычайные приключения писателя Войновича (рассказанные им самим) автора Войнович Владимир НиколаевичПреждевременный оптимизм В те годы Булат Окуджава заведовал отделом поэзии в «Литературной газете» и жил на редакционной даче в поселке Шереметьево (недалеко от аэропорта). Там я часто его навещал. Однажды, в ноябре 1962 года, сидя у камина, мы говорили о состоянии
Из книги 8 законов Крайслер: Законы бизнеса, которые сделали Chrysler одной из самых успешных в мире автомобильных корпораций автора Лутц Роберт А.Оптимизм и «честь мундира» Когда настают тяжелые времена, и ситуация начинает казаться безнадежной, особенно нужен лидер, способный вдохновить своих подчиненных. Классический пример?Генерал Дуглас Макартур, сказавший: «Я вернусь», когда казалось маловероятным, что он
Из книги Рассказы о старшем лесничем автора Далецкий Павел ЛеонидовичОптимизм Анатолия Анатольевича …- А я верю, - говорил Анатолий Анатольевич, - что, несмотря на все страхи любителей природы, леса в нашей стране не иссякнут никогда. У леса огромная восстановительная сила. Правда, не везде. Нельзя трогать горных лесов… вернее, можно, но
Из книги Листы дневника. В трех томах. Том 3 автора Рерих Николай КонстантиновичОптимизм Прилетели Ваши вести от 25–29 Апреля и от 9-15 Мая. В них и радостное и грустное. Радостно, что у Вас побывал Г. и обоюдное впечатление осталось доброе. Пусть бы поскорей все оборачивалось, а письмо-то так и не дошло. Скажем себе - пока не дошло, а если оно вообще кануло
Из книги Я, Фаина Раневская …и вздорная, и одинокая автора Крылов Юрий ИвановичОптимизм – это недостаток информации * * *Я верю в Бога, который есть в каждом человеке. Когда я совершаю хороший поступок, я думаю, это дело рук Божьих.* * *Я не верю в духов, но боюсь их.* * *Есть люди, в которых живет Бог. Есть люди, в которых живет дьявол. А есть люди, в которых
Из книги Жуков. Портрет на фоне эпохи автора Отхмезури Лаша Из книги Красный монарх: Сталин и война автора Монтефиоре Саймон Джонатан СебагОптимизм и срыв Сталин уже отправился спать, когда генерал Жуков связался с Кунцевом.– Кто звонит? – послышался в трубке сонный голос генерала НКВД.– Начальник Генерального штаба Жуков. Пожалуйста, соедините меня с товарищем Сталиным. Это очень важно.– Что, прямо
Из книги Записки. Из истории российского внешнеполитического ведомства, 1914–1920 гг. Книга 1. автора Михайловский Георгий НиколаевичОптимизм союзников В связи с корниловскими днями нельзя не остановиться на самом главном вопросе времени, а именно на отношениях России и союзников в министерство Терещенко и до корниловских дней. Надо сказать, что при всей легковесности Терещенко, а может быть, именно в
Из книги Легенды мирового рока автора Сурков Павел
Фатализм
– это философское течение, утверждающее, что каждое действие неизбежно, детерминировано судьбой. Значение слова фатализм раскрывается через свой корень fatalis, в переводе с латинского означающий рок, предопределенность. Фатализм простыми словами есть вера в необходимость, неотвратимость происходящего с человеком.
В отдельном смысле можно соотнести фатализм с , поскольку следуя этому мировоззрению, человек не предпринимает попытки изменить судьбу в ее негативные моменты, а покорно следует злому року. В философии значение слова фатализм раскрывается через представление, что события любого рода уже запечатлены до нас, наперед, а в нашей реальности им свойственно лишь обретать свое проявление.
История фатализма в Новое время связана с историей детерминистического подхода. Наиболее четко этот подход выражается в философии жесткого детерминизма, яркими представителями которого были Спиноза и Лейбниц.
Фатализм в связи с детерминизмом утверждает причинность, которая обусловлена действиями вселенной. То есть фатализм простыми словами говорит, что законы вселенной нельзя обойти, даже если что-либо кажется человеку несправедливым, он хочет это изменить, то его желание тщетно и не сможет реализоваться, так как против хода мироздания невозможно пойти.
Спиноза считал, что отдельный человек для мироздания лишь пылинка, поэтому бессмысленно ожидать того, чтобы пылинка взяла на себя храбрость и была способна распоряжаться собой.
Фатализм, что это простыми словами? Фатализм можно обозначить единственным словом – судьба. Это видение в наиболее ярком формате прослеживается также в философии стоиков – направлении, родившемся в период заката, упадка древнегреческой философии, перекрестия древнегреческих и уже римских идей. Стоики полагали, что нужно покориться судьбе – своему фатуму, который преследует любого, и нельзя от него отказаться.
Стоики придумали очень яркое сравнение, которое вызывает в живые реакции: «Идущего, судьба ведет, а упирающегося волочет крючьями». Такие крючья натуралистично показаны в фильме «Страсти Христовы» – они являют собой палку с привязанными к ней несколькими кожаными веревками, на конце каждой закрепляется крюк. При бичевании такие крюки загоняются под кожу, вырывая из тела человека куски мяса.
Смысл этой фразы, которую используют стоики, предельно прост: у каждого человека уже прописана судьба, целиком и полностью предрешена жизнь, изменить событие в этом предначертанном ходе невозможно и бессмысленно. Дальше все зависит уже только от нашего отношения: относиться ли легко, спокойно, бесстрастно к ударам судьбы, принимать ее полностью вплоть даже до и безразличия к ней, либо бороться и быть несчастным.
Что значит покориться судьбе? Это не вторгаться в порядок вещей, который мы наблюдаем. Стоики считают, что человек в любом случае пойдет по судьбоносному пути, а вопрос лишь, как он пойдет: быстро и с легкостью, даже пользуясь помощью судьбы, либо будучи недовольным ею, с большими препятствиями и проблемами.
Громкие примеры следования мировоззрению о всеобщей предопределенности предоставляет нам мировая история фатализма. Стоит сказать, что в отдельном смысле фатализм великих людей всегда связан с гордостью, их сильной открытой позицией, не позволяющей им попытки спастись от событий, которые признали судьбоносными.
Например, Юлий Цезарь отвергает предостережения своего прорицателя Спуринны «остерегаться мартовских ид» и собственной жены Кальпурнии, видевший во сне, что его зарезали в форуме. Но невзирая на эти предостережения, Юлий Цезарь не только идет в форум, но еще и не берет телохранителей, а в итоге оказывается окружен десятками заговорщиков, которые убивают его.
Подобную гордость и несгибаемость продемонстрировал и король Швеции Густав III, который перед знатным балом ужинал с фаворитами и получил весть о готовящемся прямо на балу покушении. Как и Юлий Цезарь, Густав отказался взять стражу, и даже отклонил просьбы фаворитов одеть кольчугу под праздничную одежду, сказав: «Если кто-то хочет меня убить, то лучшего места, чем здесь, ему не найти». Хотя бал был маскарадом, и все танцующие облачились в маски, король дал себя узнать благодаря массивному кресту ордена, который носили только королевские особы и не снял. По ордену был узнан убийцей, протолкавшимся сквозь толпу и за спиной короля вытащивший пистолет. Густав заметил это и повернулся, выстрел попал вместо сердца лишь в ногу, что, однако, все равно привело к смерти короля через 13 дней от заражения через рану, поскольку пистолет был заряжен мелкой дробью и обойными гвоздями с ржавчиной, принесших инфекцию. Несмотря на огромные шансы выжить, король не смог уклонился от запланированной для него смерти – в этом снова роль фатализма?
Еще одним ярким примером фатализма и фаталистического взгляда на жизнь был барон Унгерн. О его отваге уже при жизни ходили легенды. Его не могла сразить в бою ничья пуля, он бросался на своего врага без тени . После одного боя в одежде, сбруе коня, обуви и сумках нашли следы более чем от 70 пуль, ни единая из которых не ранила барона. В эту избранность барон поверил и сам и нанял несколько гадалок и предсказателей в свою свиту. Зная веру Унгерна в судьбу, этим воспользовался денщик Бурдуковский, который подкупил одну из гадалок за свидетельство барону, что он сможет жить, доколе будет жив Бурдуковский.
Бурдуковский тотчас же получил особое внимание от барона, его оберегали так, словно в нем содержалась жизнь Унгерна. Однако несколько позже та же гадалка предсказала Унгерну то, что жить ему осталось всего 130 дней. Эту весть подтвердили и другие прорицатели – два монаха предсказали тот же срок, кинувши кости. Унгерн поверил, вера барона подкреплялась также тем, что число 130 он видел для себя роковым, ведь оно составляло 10 раз по 13.
На протяжении 130 дней еще не единожды Унгерн был на волос от гибели. В войсках был сильный разлад, барона пытались убить как враги, так и собственные офицеры. Был организован заговор, и заговорщики вторглись в палатку барона, однако Унгерн в это время был в соседней палатке. Услышав стрельбу и высунувшись, был замечен, по нему открыли стрельбу в упор. Но барон спасся тем, что смог юркнуть в кусты. Позднее целый полк барона решил бежать, и Унгерн выехал полку наперерез, а офицеры полка открыли по барону стрельбу. И снова, несмотря на крайне малое расстояние, никто не смог достичь своей пулей цели, Унгерн повернулся и ускакал, таким образом спасшись.
Унгерн был предан даже своими монголами, которые верили в него словно в «бога войны». Повязав и, оставив в палатке Унгерна, сами пустились во все стороны, дабы согласно поверью духи не нашли, кого преследовать. И так его обнаружил и взял в плен красный разъезд. Барон в плену пытался неоднократно покончить с жизнью с помощью яда и удушения, однако ампула яда потерялась, а конский повод, который Унгерн хотел использовать как удавку – оказался слишком коротким. По истечению отведенного гадалкой и монахами срока барон был все-таки казнен. В сохранившихся протоколах допросов есть запись, что Унгерн посчитал себя уверенным фаталистом и свято верил в судьбу.
Здравствуйте, уважаемые читатели блога сайт. Тест. Вы попали в сложную жизненную ситуацию (со всеми бывает). По-вашему, это воля (перст) судьбы или же вы сами (или кто-то еще) виноваты в том, что произошло?
Вы будете выискивать знаки, которые подскажут куда нужно двигаться дальше, или будете принимать решение о выходе из сложной ситуации самостоятельно?
Проще говоря: вы фаталист или реалист?
Фаталист (от латинского слова «fatalis» – роковой) — это человек, который верит в судьбу (ее неотвратимость) и беспрекословно ей покоряется. Он считает, что невозможно что-либо изменить, поэтому даже не стоит пытаться и прилагать усилия. Хорошо иллюстрирует такую жизненную позицию выражение — «чему быть, того не миновать».
Человек с такой жизненной позицией перекладывает ответственность за свои действия на волю рока, фатума (предопределенность) или бога. Поэтому он способен только стоять в стороне и смотреть в бездействии на происходящее. Все проблемы переносят со смиренностью (стоически) вместо того, чтобы что-то поменять в своей жизни и больше не попадать в подобные сложные ситуации.
Люди, исповедующие фатализм (учение о неизбежности событий, ибо им суждено произойти), беспрекословно соблюдают одно правило: плыть по течению, которое создаёт судьба, и не сопротивляться. У них присутствует «здоровый» скептицизм (граничащий с пессимизмом) по поводу того, что «рыпаясь» (проявляя инициативу) мы не может что-то глобально изменить.
Такая позиция характеризует – безынициативную и безамбициозную. И да, я именно такой человек. Уж, так вышло. Причем чем старше я становлюсь, тем больше нахожу этому подтверждений. Фатальный — это значит неотвратимый, неизбежный. А каков итог нашей жизни? Вот именно, «фатальный конец». Так почему в начале или посередине должно быть иначе?
Да, при такой жизненной парадигме () страдает волевая сфера человека. Остальные ведь считают, что должны делать свой личный выбор и поворачивать жизнь туда, куда им хочется — требуется лишь иметь сильную волю и чётко поставленную цель, к которой стоит стремиться. Фатализм же этого всего не предполагает (волю тренировать не на чем).
Но все не так печально, как кажется. Фаталист не будет стоять на рельсах в ожидании поезда (ибо так предопределено), равно как и в других подобных ситуациях он проявит волю и сделает шаг в сторону от грозящей ему опасности. Его фатальность проявляется не в конкретных бытовых вещах, а вообще в отношении к жизни .
С точки зрения такого человека (по сути, с моей точки) мы мало что может реально поменять. Да, можно активно сопротивляться судьбе (уехать из провинции, перебраться в другую страну, сменить работу) и даже будет казаться, что у вас все получается именно благодаря вашей инициативности.
Возможно, но не факт, что это приведет вас к чему-то лучшему. В провинции вы могли влюбиться, в своей стране встретить друга, а на старой работе может оказаться работать лучше, чем на новой. От добра добра не ищут, люди говорят.
Станет ли человек фаталистом – это зависит от воспитания и дальнейших жизненных перипетий. Если родители сильно опекали ребенка, не давая самостоятельно решать сложные ситуации, то он не получит жизненный опыт и не будет уметь решать возникающие проблемы.
Когда он вырастает, то будет больше прислушиваться к мнению других, а не руководствоваться собственным, ибо он так привык с детства. Естественно, что в такой ситуации очень легко будет все списать на рок (фатум, неотвратимую судьбу).
К фатальности в поведение может привести и низкая самооценка, которая могла сформироваться от воздействия различных факторов. Например, от неуважения в кругу семьи и среди сверстников до наличия дефекта, который создавал комплекс неполноценности. Человеку неуверенному в собственных силах легче пустить свою жизнь «на произвол судьбы».
Если подвести итог, то это тот, кто:
Получается, что это мой портрет, но вот только я себя в столь черном цвете почему-то не воспринимаю. Ну, да ладно.
Когда психологи детально изучали данную идеологию, то они выделили несколько различий и решили, что не так все однозначно и имеется как минимум 3 вида фатализма:
Примерно так, но возможны и промежуточные варианты и ответвления.
Для того чтобы лучше понять, как ведут себя завзятые фаталисты , можно рассмотреть «королевский» пример. Густав III узнал о заговоре против него – его банально хотели убить. Поэтому он отправился на бал-маскарад с мишенью на груди, где в него и запустили стрелу, от которой он умер спустя некоторое время. Хотя по мне, это больше на мазохизм смахивает.
Еще пример. Некий генерал Унгер верил в предсказания и часто ходил к гадалке. Ее же подговорили ему сказать, что он, дескать, проживёт столько же, сколько и барон – его друг. Поверив в судьбу, генерал выделил охрану и стал беречь барона больше, чем самого себя. Но это, скорее, к суевериям имеет отношение.
В конце концов, можете изучить пятую часть «Героя нашего времени» Михаила Юрьевича Лермонтова. Она так и называется – «Фаталист». Автор раскрывает свою точку зрения на эту идеологию жизни, отношение к ней и другие аспекты. Может быть, они совпадут с вашими или же вы после этого смените свою точку зрения? Кто знает...
Удачи вам! До скорых встреч на страницах блога сайт
посмотреть еще ролики можно перейдя на");">
Вам может быть интересно
Что такое лесть - значение этого слова и почему вам льстят
Хайпожор - кто это такой Харизма - что это такое и можно ли ее развить, чтобы стать харизматичным человеком Филантроп - что это за человек и что такое филантропия Что такое эгоизм и эгоцентризм - в чём между ними разница Что такое ностальгия и каковы причины ее возникновения Кто такой оппонент: значение слова и примеры его употребления» ставит перед читателем сложные философские вопросы. Главный герой задумывается над ними, по мере собственных сил пытается их решить. Однако такие ответы на такие вопросы далеко не всегда есть. Они существуют столько, сколько существует и само человечество. Каждый мыслящий человек так или иначе пытается их решить для себя. Проблема судьбы в романе «Герой нашего времени» как раз и относится к таким сложнейшим вопросам. Интересно отношение Печорина к данной проблеме. Тема судьбы наиболее прямо поставлена в «Фаталисте». Эта новелла является завершающей. И таким образом именно «Фаталист» становится своеобразным итогом философских исканий главного героя.
Проблема судьбы в романе «Герой нашего времени» - это проблема свободы личности и возможности выбора жизненного пути. Обладает ли человек правом сделать тот или иной выбор? Или все предрешено судьбой, а человек - только ведомый? Этот вопрос возникает практически постоянно, а в завершающей новелле конкретизируется. Печорин охотно испытывает судьбу. Мы видим это, когда он рискует собой под пулями чеченцев; когда оказывается на охоте; когда развлекает свою скучающую натуру всеми возможными способами. Разве не испытанием судьбы является авантюрная история с Бэлой и девушкой-контрабандисткой, «ундиной»? А как еще можно трактовать историю с пистолетом Грушницкого и пьяного казака? Печорин ничего не боится, он играет судьбой. Или же он не столько хочет получить ответы на свои вопросы, сколько обозначить границы человеческих возможностей.
Позиция Печорина, безусловно, рискованна. Однако разве она так уж отличается от позиции других героев романа, пусть даже второстепенных. Например, очень интересным является эпизод с ярославским мужиком, «беспечным русаком». Он не считает нужным слезть с облучка даже при опасном спуске с горы Крестовой. Мужик говорит: «И, барин! Бог даст, не хуже их доедем: ведь нам не впервой». В данном случае мы видим покорность судьбе и одновременно желание испытать ее. Мужик не боится ничего, об опасности просто не думает.
Печорина беспокоят вопросы, связанные с обреченностью человека, с его покорностью судьбе. Он признает определенные условия, с которыми человек не в силах бороться: «Послушайте, Максим Максимыч, у меня несчастный ; воспитание ли меня сделало таким, Бог ли так меня создал, не знаю?» Если Печорин признает, что таким его создал Бог, то значит он смиряется с определенным предназначением. Противоречие его натуры проявляется в том, что, с одной стороны, он противится судьбе, с другой стороны, признает ее влияние.
Иногда Печорин честно признает, что действовал по прихоти судьбы. И его личный выбор в данном случае не имел никакого значения. Например, в финале «Тамани» он говорит: «Мне стало грустно. И зачем было судьбе кинуть меня в круг честных контрабандистов? Как камень, брошенный в гладкий источник, я встревожил их спокойствие, и как камень едва не пошел ко дну!»
Безусловно, Печорин признает, что проблема судьбы тесно связана с проблемой человеческого характера. Именно личностные особенности человека могут подвигнуть его на то или иное действие. И тогда возможен определенный результат. В качестве примера можно привести момент дуэли с Грушницким. Печориным движет желание испытать его человеческие качества, для чего предоставляет ему выгодные условия. Печорин хочет, чтобы «в душе его могла проснуться искра великодушия, и тогда все устроилось бы к лучшему». Однако практически сразу Печорин говорит: «Но самолюбие и слабость характера должны были торжествовать!..» В данном эпизоде мы снова убеждаемся: Печорин считает, что характер человека тесно связан с его судьбой.
История с прелестной девушкой Мэри снова заставляет Печорина задуматься: «Я шел медленно; мне было грустно.
Неужели, думал я, мое единственное назначение на земле - разрушать чужие надежды? С тех пор, как я живу и действую, как-то всегда приводила меня к развязке чужих драм, как будто без меня никто не мог ни умереть, ни прийти в отчаяние. Я был необходимое лицо пятого акта, невольно я разыгрывал жалкую роль палача или предателя. Какую цель имела на это судьба?»
В новелле «Фаталист» мы видим настоящую «схватку с судьбой». Намерение провести жестокий эксперимент со своей жизнью выдает натуру рискованную и противоречивую. Пари с Вуличем - это не просто спор двух людей, стремящихся отстоять свою правоту. Это одновременно попытка бросить вызов высшим силам, доказать, что человек способен на свой личный выбор. Осечка и последующий выстрел помогли Вуличу выиграть пари. На какое-то время Печорин убедился в существовании судьбы.
Вскоре главный герой получил возможность убедиться в правоте своего собственного мнения. На лице Вулича он заметил «отпечаток неизбежной судьбы». В ту же ночь Вулич погибает при встрече с пьяным казаком. Печорин получает возможность задуматься «насчет странного предопределения, которое спасло его от неминуемой смерти за полчаса до смерти».
Желание самого Печорина испытать судьбу заставляет его обезвредить обезумевшего убийцу, который заперся в пустой хате с пистолетом и шашкой. Ему удалось исполнить задуманное, в данном случае судьба была на его стороне. После случившегося Печорин говорит: «Офицеры меня поздравляли - и точно было с чем». В данном случае можно сказать, что один эпизод попытки испытать судьбу, что было свойственно Печорину, обернулся благом для людей. В данном случае Печорин преследовал не только свои эгоистичные цели, но и думал о других. В других случаях Печорин стремился самоутвердиться «в действии пустом». Эпизод с пьяным казаком раскрывает героические качества в его характере.
В финальной части «Фаталиста» мы встречаем интересное высказывание Печорина: «Я люблю сомневаться во всем: это расположение ума не мешает решительности характера - напротив; что до меня касается, то я всегда смелее иду вперед, когда не знаю, что меня ожидает. Ведь хуже смерти ничего не случится - а смерти не минуешь!»
