Об удивительных вещах, но совершенно бестолково.
Чем больше мне в руки попадается произведений скандинавских авторов, тем чаще они ставят меня в тупик. Такое ощущение, что скандинавы возводят страдания в наивысший литературный культ, причём страдания именно моральные. Сколько персонажей ни встречала, все они только и делают, что упиваются своими мучениями. Не пытаются с ними бороться, как принято описывать в литературе, чтобы подавать пример сильных духом мужчин и женщин, а непременно погружаются в самую наичернейшую пучину скорби и душевных терзаний. И обязательно всё окрашено самыми глубокими цветами уныния, чтобы уж даже малейшего просвета для яркого лучика не оставить.
Если уж конкретно говорить о книге "Блаженны мёртвые", то её посыла я не поняла. Любить и ценить близких, пока они рядом? Сложно увидеть любовь к родным, когда люди с радостью избавлялись от воскресших родственников. Да и кому способны навевать светлые чувства полуразложившиеся трупы? Или мораль произведения в том, что нужно оставаться человечным даже по отношению к воскресшим мертвецам? Надо уметь преодолеть страх и отвращение (что я считаю вполне закономерной реакцией психически здорового человека) и помочь растерянным мертвякам обустроиться среди живых? М-да, Линдквист безусловно сумел поставить перед читателями сложную задачу. Однако, что автор на самом деле показал нового и впечатляющего, такого, чтобы не было жаль потраченного на чтение времени? Для меня ответ однозначен - НИЧЕГО.
Помню, какое сильное впечатление на меня произвела книга Аннабель Питчер "Моя сестра живет на каминной полке ", в которой прекрасно раскрыта тема, как важно вовремя суметь отпустить своих умерших родных. Вот там действительно чувствуешь и понимаешь, для чего автор поднимает столь тяжёлую тему. А "Блаженны мёртвые" - это сумбурное произведение с великолепной задумкой, но отвратительное в исполнении.
Безумно, до зубовного скрежета раздражала религиозно-фанатичная бабуля, вопящая о спасении душ. Да она сама с лёгкостью и без сожаления спихнула воскресшего мужа в руки властей, а потом возомнила себя избранной! Просто зашкаливающие двуличность и высокомерие. Конечно же, проще обратиться в сторону живых, чем попытаться понять и помочь растерянным мертвецам.
Всё-таки надо отдать должное автору за нетривиальный сюжет и способ его воплощения. Никогда бы не подумала, что при воскрешении мёртвых главными в книге окажутся не сами покойники, а глюки и тараканы в голове у живых. Сделать из хорошей задумки унылое и нудное произведение тоже надо уметь.
Фритьофу посвящается
Пролог Когда река повернётся в спять
Смерть - острая игла,
Заставляющая прозреть
И увидеть свет,
Освещавший всю нашу жизнь.
Ева-Стина Бюггместар, «Трус».
Салют, команданте!
Хеннинг приподнял коробку с вином, адресуя приветствие мемориальной доске в асфальте. Пожухлая роза валялась на том самом месте, где шестнадцать лет назад был убит Улоф Пальме. Хеннинг присел на корточки и провел рукой по выпуклым буквам.
Да, - произнес он, - дрянь наши дела. Слышь, Улоф, делишки-то дрянь.
Голова раскалывалась, но вино тут было ни при чем. Прохожие шли, уставившись в землю, кое-кто сжимал виски ладонями.
Этим вечером все, казалось, предвещало грозу, но накал и без того наэлектризованного воздуха лишь усиливался. Напряжение становилось невыносимым, а развязки все не предвиделось. Ни облачка на небе, ни грозового раската вдали. В воздухе же творилось что-то неладное, незримое магнитное поле словно душило вечерний город.
Казалось, подача электричества больше не зависела от работы электростанций - часов с девяти во всем Стокгольме было невозможно ни потушить свет, ни выключить электроприборы. Если выдергивали вилку, розетка угрожающе сыпала искрами, а между контактами носились электрические разряды, не давая прибору отключиться.
А магнитное поле все росло.
Голова Хеннинга раскалывалась, точно ее обмотали колючей проволокой под напряжением. Пульсирующая боль раздирала виски. Это напоминало изощренную пытку.
Мимо с воем промчалась «Скорая» - то ли по срочному вызову, то ли просто не отключалась сирена. Кое-где на обочине стояли машины с включенными двигателями.
Бывай, команданте!
Хеннинг поднял упаковку с вином, запрокинул голову и повернул краник. Красная струя плеснула по подбородку и потекла по шее, прежде чем он успел направить ее в рот. Он зажмурился, сделал пару жадных глотков. Капли вина уже стекали по груди, смешиваясь с потом.
Еще эта чертова жара!
Вот уже пару недель прогнозы метеослужб по всей стране показывали одни только ухмыляющиеся солнечные круги. Камни мостовых и зданий дышали жаром, накопившимся за день, - и даже сейчас, в одиннадцать ночи, на улице было градусов тридцать.
Кивнув на прощание покойному премьер-министру, Хеннинг направился в сторону Туннельгатан, по маршруту убийцы. Пластиковая ручка винной упаковки оборвалась, пока он выуживал ее из окна чьей-то машины, и теперь он шел, зажимая коробку под мышкой. Собственная голова казалась ему сейчас огромной, как воздушный шар, - он даже на всякий случай потрогал лоб.
На ощупь вроде бы все было в порядке, разве что пальцы его отекли от жары и вина.
Погодка, мать твою. Чертовщина какая-то.
Улица круто поднималась вверх. Ухватившись за перила, он преодолевал ступеньку за ступенькой, осторожно переставляя ноги. Каждый нетвердый шаг отзывался гулким звоном в голове, причиняя боль. Окна по обе стороны лестницы были распахнуты настежь, повсюду горел свет. Из некоторых квартир доносилась музыка.
В эту минуту Хеннинг мучительно жаждал темноты. Темноты и тишины. Ради одного этого стоило напиться до потери сознания.
Поднявшись по лестнице, он остановился перевести дух. Ему становилось все хуже - то ли он совсем расклеился, то ли сказывалась вся эта чертовщина с электричеством. Стук в висках сменила адская боль, пронизывающая мозг насквозь.
Нет, дело было явно не в нем.
Он заметил машину, наспех припаркованную у тротуара. Двигатель включен, водительская дверь распахнута, из динамиков - «Living Doll» на полную громкость. И водитель на корточках, прямо посреди улицы - обхватил голову руками и сидит.
Хеннинг зажмурился, затем снова открыл глаза. Интересно, это ему кажется или свет в окнах действительно становится ярче?
Не к добру все это. Ох, не к добру.
Осторожно, шаг за шагом, он пересек Добельнсгатан и рухнул в тени каштанов кладбища св. Юханнеса. Идти дальше не было сил. Перед глазами все плыло, а в ушах жужжало, словно в кроне ветвей над ним вился пчелиный рой. Давление продолжало расти, голову сжимали невидимые тиски, как будто он вдруг оказался глубоко под водой. Из распахнутых окон доносились крики.
Ну вот и все. Конец.
Боль была нечеловеческой - подумать только, такой маленький череп - и столько боли. Еще чуть-чуть, и голова его лопнет, разорвавшись на тысячу кусков. Свет в окнах становился все ярче, тени каштановых листьев рисовали на его груди затейливые узоры. Хеннинг запрокинул лицо к небу и замер в ожидании неминуемого взрыва.
И все прошло.
Будто кто-то дернул рубильник. Раз - и все.
Головную боль как рукой сняло, пчелиное жужжание стихло. Все встало на свои места. Хеннинг открыл рот, пытаясь выдавить из себя хоть звук, может, даже молитву, но от долгого напряжения у него свело скулы.
Тишина. Темнота. Точка в небе, падающая вниз. Хеннинг заметил ее, лишь когда маленькая завитушка очутилась в миллиметре от его лица. Насекомое?.. Хеннинг вздохнул, наслаждаясь запахом сухой земли. Под затылком было что-то твердое и прохладное, и он слегка повернул голову, чтобы остудить щеку.
Мраморная плита. Он почувствовал щекой неровности камня. Буквы. Приподняв голову, он прочитал:
4.12.1918-18.7.1987
16.9.1925-16.6.2002
И дальше еще несколько имен. Семейный склеп. Карл, значит, муж, а Грета - сначала жена, потом вдова. Пятнадцать лет одиночества. Все ясно. Хеннинг представил себе маленькую седовласую старушку - вот она выползает из дома, опираясь на ходунок, а вот уже родные и близкие делят имущество после ее кончины.
Краем глаза он заметил какое-то движение и покосился на плиту. Гусеница. Белая, как сигаретный фильтр. Она так отчаянно извивалась на черном мраморе, что Хеннингу стало ее жаль, и он подтолкнул ее пальцем, чтобы стряхнуть в траву. Но гусеница осталась лежать на камне плиты.
Это еще что такое?..
Хеннинг присмотрелся и снова пошевелил ее пальцем. Она будто вросла в мрамор. Хеннинг достал из кармана брюк зажигалку, посветил. Гусеница уменьшалась на глазах. Хеннинг чуть ли не носом уткнулся в плиту, слегка подпалив волосы огнем зажигалки. Нет, гусеница не уменьшалась, она ввинчивалась в камень, и теперь на поверхности оставался лишь маленький хвостик.
Да нет, не может быть...
На удивление добротная, хорошая книга.
Об оживших мертвецах, да. Однако отнюдь не в традиционным их понимании. Это не зомби-треш, эти мертвецы не будут пытаться добраться до мозгов живых… ну, почти…
Ладно, простите мне это задорное начало: тема зомби – одна из моих любимых. Однако уже принимаясь за эту книгу, я понимала, что это произведение к книгам подобной тематики отнести нельзя и, к счастью или нет, я оказалась права.
«Блаженны мертвые» состоит из разрозненных частей, повествующих о нескольких разных героях или, вернее, о нескольких семьях. Иногда герои пересекаются между собой, порой подталкивая друг друга к каким-то действиям или помогая прийти к каким-то выводам, хотя в основном эти встречи играют в жизни персонажей роль не большую, чем разговор со случайным попутчиком в метро. Тем не менее, истории этих героев, в конце концов, складывают в общую картину, передающую замысел автора.
Что касается «живых мертвецов, политкорректно обозначенных властями в книге «ожившими» (кстати, в зомби-треш фильме «Хуан – истребитель кубинских зомби» их не менее политкорректно называли «диссидентами»), то их просто язык не поворачивается назвать «зомби», как и саму книгу не получается отнести к жанру ужасов. В ней несомненно есть жуткие моменты, особенно под конец, но автор здесь не пытается напугать читателя, прибегая к извечному суеверному ужасу перед смертью, а заставляет задуматься об этой самой смерти, об ушедших, о том для чего необходимо уметь вовремя отпустить. Т.е. я хочу сказать, что «ожившие мертвые» в книге не жуткие существа под личиной знакомых людей – это действительно «тени» ушедших, любимых и когда-то живых. В них еще теплится какая-то искорка жизни, отчасти являющаяся отражением той любви и привязанности, которую питают к ним их близкие, нечто неуловимое, обозначаемое словом «душа», однако к живым их отнести уже невозможно.
Кстати, книгу я увидела под совершенно неподходящей ей, на мой взгляд, обложкой. На ней было изображено что-то настраивающее на хоррор или традиционный зомби-слэшер – какой-то лес, напряженные лица – и даже девушка на переднем плане дюже смахивала на Милу Йовович из «Обители зла». В общем, совершенно никак не ассоциируется данное изображение с содержанием книги.
Оценка: 9
Нечасто мне в руки попадается современная скандинавская литература, тем более что-то вполне в духе С. Кинга (не более чем поверхностное сравнение, как оказалось впоследствии). Ну что же, взглянем.
Не буду вдаваться в подробности сюжета. Опишу его одной строкой из издательской аннотации: «Небывалая жара в сочетании с электромагнитными излучениями влечет зa собой необъяснимый феномен - тысячи усопших неожиданно возвращаются к жизни.» Прямо-таки задел на хоррор получается. Но это не совсем так, хоррор здесь очень невнятный, скорее мистика, вобравшая в себя вопросы философии, религии, психологии. Тема сама по себе не нова: взять хотя бы «Кладбище домашних животных» вышеупомянутого С. Кинга, но в отличие от Кинга, Линдквист не дает ответы на многие вопросы, оставляя за читателем право ответить самим себе.
Мертвые, сохранившие лишь крупицы разума, стремятся вернуться домой, стремятся вернуться к жизни. У практически неразумных существ это не выходит. Да и родственники оказываются перед дилеммой: с одной стороны к ним вернулись те, кого они любили и по ком горевали, с другой - от них столько проблем! Автор удачно передал психологические переживания героев (здесь три сюжетных линии) на фоне философского размышления о жизни и смерти. Некоторые эпизоды у сентиментальных читателей могут даже вызвать слезы.
Книга получилась хорошая. Живые, боящиеся мертвых, мертвые, боящиеся живых... Думаю, что этот роман понравится всем любителям психологических триллеров
Оценка: 8
В этой небольшой опрятной книжечке хватило места воспеванию семейных ценностей, жалобам на серость повседневности, молитвам и текстам Мерилин Мэнсона. И хотя от некоторых эпизодов буквально бросает в дрожь от ужаса, назвать «Блаженны мертвые» хоррором (пусть даже со ссылкой на «экзотичность» хоррора скандинавского) у меня как-то не получается. Это размышление о жизни и, конечно же, о смерти. О том, как воспринимаются эти две непременности нашего существования человеческой массой и каждым человеком в отдельности (не даром же, наверное, все герои, встречающие персонифицированную «Смерть», видят ее по-своему). О том, что любовь становится порой опасна для, так сказать, всех участников, а страх неизвестности и стремление вернуть _привычное_ могут привести к катастрофическим последствиям.
Так что мне лично книга понравилась не как ужастик про живых мертвецов, а как история людей, вынужденных в странных обстоятельствах разбираться с самими собой.
Оценка: 9
Очень занимательный роман. Автор постарался подойти к возможной ситуации «воскрешения мертвых» не с позиции «живой мертвечины», «зомби» и прочего трэшевого восприятия современной культурой жизни после смерти, а рассмотрел его как психолог, который словом, словно скальпелем, разделяет население Стокгольма на отдельные психотипы. Во главу всего повествования ставится проблема родственников, любящих своих умерших, и которые сталкиваются с возвращением тех, кого они полагали утерянными навсегда. В чём-то, по одной из идей романа, напомнило небольшой рассказ (к сожалению не помню автора), что в загробной жизни мы существем пока нас помнят. Так и в романе, чем больше чувств, отрицательных или положительных, тем активнее на них реагируют воскресшие. Чем больше проявляется любовь матери к ребёну, мужа к жене, тем больше шансы быть услышанными по ту сторону существования. Линдквист также разрабатывает интересную и достаточно обоснованную, в том числе и с психологической точки зрения, модель существованию посю- и потустороннего мира.
В целом добротный психологический роман с определённым фантастическим допущением и необчным местом написания.
Оценка: 8
Й. А. Линдквист, «Впусти меня». И снова Швеция, город, наши дни. Читателю сразу понятно, что в доме поселилась девочка-вампир со своим спутником. И снова Линдквист берет классический сюжетный ход, чтобы вывернуть его наизнанку, превратить сперва в реалистичное повествование, а в финале -- в притчу, едва ли не в поэму. В конечном итоге книга говорит о любви и дружбе, отваге и самопожертвовании.
Еще одно открытие этого года: Йон Айвиде Линквист. Очень северный писатель: неторопливый, обстоятельный, точный в деталях. Линдквист не стесняется натурализма, ужаса предметного, воплощенного, точно выписанного. За такое наш кондовый читатель обезжиренной витаминизированной фантастики готов сжечь подлеца-литератора на костре. :-) Этот ужас помогает книге взлететь на контрасте, когда рядом с кошмаров начинаются любовь, дружба, подвиг.
Обязательно продолжу знакомство с Линдквистом.
P. S. По книге «Впусти меня» снят шведский фильм, а затем и американский римейк. Первый фильм я видел, он вполне неплохой. Я знаю, что книги и фильмы не сравнивают, знаю, почему создатели фильма выбросили целый ряд сюжетных линий, акцентов, подробностей. Поэтому для зрителей, не читавших книгу – роман объемней фильма в разы, там есть многое, чего в фильме нет, от поступков до мотиваций и ретроспектив.
Оценка: нет
После просмотра шведского фильма «Впусти меня», сценаристом которого был Юн Айвиде Линдквист, я подумал: хочу прочитать роман. Оказалось, что Линдквист написал не только одноимённый «вомперский» роман, но ещё и историю про живую мертвечину, едва ли не новое слово сказал - «роман о восстании зомби». Ну, так как фильм я уже смотрел, а про зомби ещё не читал, решил начать с мертвецов, тем более что на эту тему сам написал несколько рассказов.
То ли я слишком многого ждал от Линдквиста и за время ожидания изрядно перегорел, то ли перевод был неудачным, но «Блаженны мёртвые» не произвёл на меня впечатления. Вообще никакого. Такие романы читаешь либо ради тонких психологических наблюдений, либо за неожиданность постановки или решения традиционной проблемы. Я не ожидал от Линдквиста «ужасов». После романов Кинга я вообще жду не «ужасов», а психологически достоверных историй о необъяснимом. Нового слова сказано не было, восстания зомби (если под восстанием подразумевается организованное выступление, направленное против сложившейся социально-политической системы) тоже не случилось, а финал deus ex machina просчитывается едва ли не с самого начала. И вся «достоверность» воспринимается как слепая калька с «Кладбища домашних животных» того же Кинга. Очень слепая, десятая копия. А ведь у Линдквиста был шанс написать нечто сногсшибательное: например, решись он углубить и расширить сюжетную линию о социальном статусе оживших, могло бы получиться очень здорово. Мне бы радоваться - ведь именно об этом я сам собирался написать, да жалел, что Линдквист опередил. Но мне очень обидно. Куча голевых моментов - о религиозности и вере, о вере и сомнении, о сомнении и любви, о любви и привязанности - и ни одного гола. На весь роман только один сильный эпизод - танец мертвецов, и один психологически достоверный - с тележкой, до которой персонаж пытается дотащить покупки.
Надеюсь, «Впусти меня» будет гораздо удачнее. потому что я начинаю подозревать, что успех фильма обеспечил режиссёр, а не сценарист.
Оценка: 5
Внимания книга не заслуживает. Сначала прочитал «Впусти меня», роман, который оказался настолько хорош, что захотелось чего-то ещё. Очень зря купил «Блаженны мёртвые». В книге вроде бы присутствует то же что в романе про вампиров, но в каком-то урезанном, кастрированном виде. Персонажи, хоть и неплохо выписанные, скучны, читать не интересно. Одно слово - серость. А уж убогая концовка подводит всем итог - три балла, максимум.
Оценка: 3
Очень слабая, затянутая, невнятная книга, совершенно не стоящая прочтения, как бы она не нашумела. Сначала мертвецы ожили, причём абсолютно необъяснимо, и только (!) в Стокгольме. Власти начали заниматься какой-то хренью вроде выкапывания их из могил (зачем?..) Я всё думал, ну, может, в конце объяснится, что, как и почему... А теперь будет спойлер, потому что эта книга не заслуживает бесспойлерного отзыва. Короче, Линдквист до самого конца, видимо, не мог найти внятной причины оживления и внятного решения проблемы, и в итоге оказалось, что мертвецы ожили просто так, а чтобы их умертвить снова, нужно их просто попросить. Ёпта. Ну это так, грубо, в первом приближении. Да, и написано крайне посредственно.
Оценка: 2
Стокгольм, август, наши дни, мертвые восстали. Из моргов, могил, больничных палат. Нет, к стандартам зомби-апокалипсиса, набившего оскомину, эта история не имеет никакого отношения. Ожившие неагрессивны, они вообще почти ничего не могут, не хотят, не делают. Они просто существуют. И это создают тьму ужасающих проблем для родных и близких, мэрии и полиции, врачей и обывателей. Реализм в конце романа обогатится отличным метафизическим решением, не потеряв при этом всей своей реалистичности.
Оценка: нет
За представителями литературы от Северной Европы давно закрепилась слава хороших авторов детективов и детских сказок. Их сказки отличаются добротой, а детективы, напротив, часто бывают напичканы кровавыми моментами.
Как ни удивительно, Юн Айвиде Линдквист не относится ни к одному из этих многочисленных лагерей. Шведский писатель больше пытается экспериментировать с различными жанрами. Почти все его книги близки к ужасам, но правильней их, все же, будет относить к мистике. Его роман «Блаженны мертвые» как раз к ней и относится.
По началу сюжет «Блаженных мертвых» настраивает на очередной зомби-хоррор. В Стокгольме стоит аномальная жара, техника начинает сходить с ума, у всех горожан страшно болит голова. Возможно, это какая-то магнитная буря, задевшая только Стокгольм, Линдквист не дается в подробности. В общем, из-за этих событий недавно умершие начали оживать.
По версии автора правительство сразу ринулось откапывать «оживших». Толерантная Европа, что поделать. Некоторые из недавно умерших по привычке шли к своим родным, но полицейские быстро всех выловили и отправили в лаборатории. Где ученые выяснили, что «ожившие» никакой угрозы не представляют, но когда они все находятся достаточно близко, то образуют какое-то поле, которое позволяет живым людям читать мысли друг друга. К сожалению, все выше перечисленное никак не влияет на сюжет.
Вообще, Линдквист попросту не стал развивать ни одну из идей своего произведения и, в итоге, оно стало лишь набором любопытных мыслей. Интересная идея с социализацией «оживших» почти никак не раскрыта, их попросту согнали в одно место и все. Показать трагедии отдельных людей и разный взгляд на проблему у Линдквиста тоже не получилось, все три сюжетные линии обмусоливают только один взгляд и упираются в философию, но философию настолько не глубокую и нелепо смотрящуюся, что толку от него никакого. Потому что весь смысл романа заключается в том, что кто-то (не обязательно даже родной человек) «ожившим» должен сказать, что отпускает их и тогда к «ожившему» подлетит смерть, с рыболовными крючками на пальцах и заберет его душу, которая выглядит, как белый червяк. Вот и все.
В «Блаженных мертвых» три главных героя. Давид Зеттерберг, Густав Малер и Флора. Начнем с Давида. Он работает комиком в одном из клубов, у него есть прекрасная жена Ева и сын Магнус. В злосчастную магнитную бурю Ева едет повидаться с отцом, но врезается в лося. В результате аварии она лишается части лица. В больнице ее спасти не удается. Давид не успевает увидеть свою жену живой. Когда он заходит в палату, она уже мертва. Но всего через 5 минут она оживает, что повергает в шок Давида. Описания пробуждения Евы от смерти самый атмосферный момент произведения.
К сожалению, дальше история Давида скучна и однообразна. Автор не удосужился ни описать его душевные терзания, ни добавить интересное прошлое персонажу. Все до ужаса обыденно. Похожая ситуация с журналистом Густавом Малером. Отличное начало истории и скучное ее продолжение. Его шестилетний внук Элиас выпал из окна и разбился. Это сильно ударило по Густаву и его дочери Анне. Когда Густав узнал об оживших мертвецах, он сразу же помчался на кладбище и начал откапывать могилу своего внука. Несмотря на то, что его внук превратился чуть ли не в мумию, Густав забрал его с собой. Вместе с Анной они увезли Элиаса на дачу, где пытались вернуть мальчика к нормальной жизни. Здесь можно было так развить сюжет, но все скатывается в обычное воспитание ребенка, которые почти не на чего не реагирует.
Последний персонаж подросток Флора, она унаследовала от бабушки повышенное восприятие окружающего мира. Именно Флора видит ту самую Смерть с рыболовными крючками в пальцах и первая догадывается, что «оживших» надо попросить уйти. Вот и весь ее сюжет.
В целом, персонажи очень слабо проработаны, они почти не взаимосвязаны и от всей их истории веет банальностью. В романе было столько возможностей развить их истории, добавить трагизма, контраста, а тут даже никакой конфронтации нет.
Несомненно, немного вытаскивают книгу из пучины безнадежности стиль Линдквиста. Если с персонажами здесь большие проблемы, то некоторые эпизоды выполнены просто превосходно. А начало «Блаженных мертвых» настолько атмосферно, что ожидаешь в дальнейшем нечто вроде социальной фантастики. Конечно, завышенные ожидания и убивают книгу, но начало действительно очень сильное.
Дополняют атмосферу многочисленные вставки из газет, выпусков новостей, радио-шоу. Причем выполнены они на испанском, английском, немецком и французском языках. Все это помогает погрузиться в роман, но уже любая следующая глава просто убивает интерес. Контраст между персонажами и стилем просто дикий. Как будто Линдквист писал текст, а кто-то другой прорабатывал персонажей.
Все события описаны настолько подробно и складывается ощущение, что автор сам был свидетелем этих событий.
Довольно жудкая и в то же время завораживающая атмосфера повествования заставляет читать не отрываясь.
Правда в конце, как мне показалось, одна из сюжетных линий немного странно закончилась, как будто оборвалась, а все остальные доведены до логического конца, грустного - но такого как надо.
Теперь на очереди «Человеческая гавань».
Оценка: 8
Роман оставляет, я бы сказал, двоякое впечатление. Персонажи показались мне несколько нереалистичными (например, в том же Стивене Кинге больше всего ценю жизненность персонажей при некотором фантастическом допущении). И чтение, особенно вначале, вызывает не то чтобы страх, а отвращение, брезгливость (так что если у вас есть привычка читать за завтраком, книга явно не для вас). С другой стороны, в сюжете все же есть что-то, удерживающее внимание. Если одолеть первую половину, то оторваться уже будет сложно. И надо сказать, что и сам автор заинтересовал, хочу еще почитать. Так что мой субьективный вердикт - не шедевр, и до Стивена Кинга (с которым этого автора упорно сравнивают) все же далеко, но прочитать стоило.
Это не научная фантастика. Вам не скажут почему и отчего. Не хоррор и не триллер. Никто не бегает с мачете, никто не использует паркур, чтобы сбежать от мертвяков, никто не садится на шпагат в замедленном времени, сшибая голову очередному зомби. Нет.
Вот поэтому многие и называют книгу затянутой. Автор размышляет. Прикидывает так и эдак. Пытается прийти к какому-нибудь выводу. И при этом книга не выглядит как трактат. Это, действительно, хорошо прописанная история.
Фритьофу посвящается
Смерть - острая игла,
Заставляющая прозреть
И увидеть свет,
Освещавший всю нашу жизнь.
Ева-Стина Бюггместар, «Трус».
Салют, команданте!
Хеннинг приподнял коробку с вином, адресуя приветствие мемориальной доске в асфальте. Пожухлая роза валялась на том самом месте, где шестнадцать лет назад был убит Улоф Пальме. Хеннинг присел на корточки и провел рукой по выпуклым буквам.
Да, - произнес он, - дрянь наши дела. Слышь, Улоф, делишки-то дрянь.
Голова раскалывалась, но вино тут было ни при чем. Прохожие шли, уставившись в землю, кое-кто сжимал виски ладонями.
Этим вечером все, казалось, предвещало грозу, но накал и без того наэлектризованного воздуха лишь усиливался. Напряжение становилось невыносимым, а развязки все не предвиделось. Ни облачка на небе, ни грозового раската вдали. В воздухе же творилось что-то неладное, незримое магнитное поле словно душило вечерний город.
Казалось, подача электричества больше не зависела от работы электростанций - часов с девяти во всем Стокгольме было невозможно ни потушить свет, ни выключить электроприборы. Если выдергивали вилку, розетка угрожающе сыпала искрами, а между контактами носились электрические разряды, не давая прибору отключиться.
А магнитное поле все росло.
Голова Хеннинга раскалывалась, точно ее обмотали колючей проволокой под напряжением. Пульсирующая боль раздирала виски. Это напоминало изощренную пытку.
Мимо с воем промчалась «Скорая» - то ли по срочному вызову, то ли просто не отключалась сирена. Кое-где на обочине стояли машины с включенными двигателями.
Бывай, команданте!
Хеннинг поднял упаковку с вином, запрокинул голову и повернул краник. Красная струя плеснула по подбородку и потекла по шее, прежде чем он успел направить ее в рот. Он зажмурился, сделал пару жадных глотков. Капли вина уже стекали по груди, смешиваясь с потом.
Еще эта чертова жара!
Вот уже пару недель прогнозы метеослужб по всей стране показывали одни только ухмыляющиеся солнечные круги. Камни мостовых и зданий дышали жаром, накопившимся за день, - и даже сейчас, в одиннадцать ночи, на улице было градусов тридцать.
Кивнув на прощание покойному премьер-министру, Хеннинг направился в сторону Туннельгатан, по маршруту убийцы. Пластиковая ручка винной упаковки оборвалась, пока он выуживал ее из окна чьей-то машины, и теперь он шел, зажимая коробку под мышкой. Собственная голова казалась ему сейчас огромной, как воздушный шар, - он даже на всякий случай потрогал лоб.
На ощупь вроде бы все было в порядке, разве что пальцы его отекли от жары и вина.
Погодка, мать твою. Чертовщина какая-то.
Улица круто поднималась вверх. Ухватившись за перила, он преодолевал ступеньку за ступенькой, осторожно переставляя ноги. Каждый нетвердый шаг отзывался гулким звоном в голове, причиняя боль. Окна по обе стороны лестницы были распахнуты настежь, повсюду горел свет. Из некоторых квартир доносилась музыка.
В эту минуту Хеннинг мучительно жаждал темноты. Темноты и тишины. Ради одного этого стоило напиться до потери сознания.
Поднявшись по лестнице, он остановился перевести дух. Ему становилось все хуже - то ли он совсем расклеился, то ли сказывалась вся эта чертовщина с электричеством. Стук в висках сменила адская боль, пронизывающая мозг насквозь.
Нет, дело было явно не в нем.
Он заметил машину, наспех припаркованную у тротуара. Двигатель включен, водительская дверь распахнута, из динамиков - «Living Doll» на полную громкость. И водитель на корточках, прямо посреди улицы - обхватил голову руками и сидит.
Хеннинг зажмурился, затем снова открыл глаза. Интересно, это ему кажется или свет в окнах действительно становится ярче?
Не к добру все это. Ох, не к добру.
Осторожно, шаг за шагом, он пересек Добельнсгатан и рухнул в тени каштанов кладбища св. Юханнеса. Идти дальше не было сил. Перед глазами все плыло, а в ушах жужжало, словно в кроне ветвей над ним вился пчелиный рой. Давление продолжало расти, голову сжимали невидимые тиски, как будто он вдруг оказался глубоко под водой. Из распахнутых окон доносились крики.
Ну вот и все. Конец.
Боль была нечеловеческой - подумать только, такой маленький череп - и столько боли. Еще чуть-чуть, и голова его лопнет, разорвавшись на тысячу кусков. Свет в окнах становился все ярче, тени каштановых листьев рисовали на его груди затейливые узоры. Хеннинг запрокинул лицо к небу и замер в ожидании неминуемого взрыва.
И все прошло.
Будто кто-то дернул рубильник. Раз - и все.
Головную боль как рукой сняло, пчелиное жужжание стихло. Все встало на свои места. Хеннинг открыл рот, пытаясь выдавить из себя хоть звук, может, даже молитву, но от долгого напряжения у него свело скулы.
Тишина. Темнота. Точка в небе, падающая вниз. Хеннинг заметил ее, лишь когда маленькая завитушка очутилась в миллиметре от его лица. Насекомое?.. Хеннинг вздохнул, наслаждаясь запахом сухой земли. Под затылком было что-то твердое и прохладное, и он слегка повернул голову, чтобы остудить щеку.
Мраморная плита. Он почувствовал щекой неровности камня. Буквы. Приподняв голову, он прочитал.
...
