– Мне очень жаль, сударыня! – ответила Элли. – Я, право, не знала. Но зачем вы украли башмачок?
– Пятьсот лет я не умывалась, не чистила зубов, пальцем не прикасалась к воде, потому что мне была предсказана смерть от воды, и вот пришел мой конец! – завыла старуха.
Элли с ужасом глядела на гибель Бастинды.
– Вы сами виноваты… – начала она.
В этот момент в кухню вернулась Фрегоза. Кухарку очень обрадовала гибель ее жестокой госпожи. Зонтик, платье и волосы она подобрала и бросила в угол, чтобы потом сжечь их. Вытерев грязную лужу на полу, Фрегоза побежала по двору – рассказать всем радостную весть…
А Элли вычистила и надела башмачок, нашла ключ от клетки Льва в спальне Бастинды и поспешила на задний двор – рассказать своим друзьям об удивительном конце злой волшебницы Бастинды.
Как вернулись к жизни Страшила и Железный Дровосек
Трусливый Лев страшно обрадовался, услышав о неожиданной гибели Бастинды. Элли открыла клетку, и он с наслаждением пробежался по двору, разминая лапы.
Тотошка явился на кухню, чтобы своими глазами посмотреть на останки страшной Бастинды.
– Ха-ха-ха! – восхитился Тотошка, увидев в углу сверток грязного платья. – Оказывается, Бастинда была не крепче тех снежных баб, каких у нас мальчишки лепят зимой в Канзасе. И жаль, что ты, Элли, не догадалась об этом раньше.
– И хорошо, что я не догадалась, – возразила Элли. – А то вряд ли у меня хватило бы духу облить волшебницу, если бы я знала, что от этого она умрет…
– Ну, все хорошо, что хорошо кончается, – весело согласился Тотошка, – важно то, что мы вернемся в Изумрудный город с победой!
Возле Фиолетового дворца собралось множество Мигунов из окрестностей, и Элли объявила им, что отныне они свободны. Радость народа была неописуема. Мигуны приплясывали, щелкали пальцами и так усердно подмигивали друг другу, что к вечеру у них заслезились глаза и они уже ничего не видели вокруг себя.
Освободившись от рабства, Элли и Лев прежде всего подумали о Страшиле и Железном Дровосеке: надо было позаботиться о спасении верных друзей.
Несколько десятков расторопных Мигунов немедленно отправились на розыски под предводительством Элли и Льва. Тотошка не остался во дворце – он важно восседал на спине своего большого четвероногого друга. Они шли, пока не добрались до места битвы с Летучими Обезьянами, и там начали поиски. Железного Дровосека вытащили из ущелья вместе с его топором. Узелок с платьем и голову Страшилы, полинявшую и занесенную пылью, нашли на верхушке горы. Элли не могла удержаться от слез при виде жалких останков своих верных друзей.
Экспедиция вернулась во дворец, и Мигуны принялись за дело.
Костюм Страшилы был вымыт, зашит, почищен, набит свежей соломой, и – вот, пожалуйте! – перед Элли стоял ее милый Страшила. Но он не мог ни говорить, ни смотреть, потому что краска на его лице выгорела от солнца и у него не было ни рта, ни глаз.
Мигуны принесли кисточку и краски, и Элли начала подрисовывать Страшиле глаза и рот. Как только начал появляться первый глаз, он тотчас весело подмигнул девочке.
– Потерпи, дружок, – ласково сказала Элли, – а то останешься с косыми глазами…
Но Страшила просто не в силах был терпеть. Еще рот его не был окончен, а он уже заболтал:
– Пршт… Фршт… Стрш… прыб-ры… хрыбры… Я Страшила, храбрый, ловкий… Ах, какая радость! Я снова-снова с Элли!
Веселый Страшила обнимал своими мягкими руками Элли, Льва и Тотошку…
Элли спросила Мигунов, нет ли среди них искусных кузнецов. Оказалось, что страна исстари славилась замечательными часовыми мастерами, ювелирами, механиками. Узнав, что дело идет о восстановлении железного человека, товарища Элли, Мигуны уверили ее, что каждый из них готов сделать все для феи Спасительной Воды – так они прозвали девочку.
Восстановить Дровосека оказалось далеко не так просто, как Страшилу. Искуснейший мастер страны Лестар три дня и четыре ночи работал над его исковерканным сложным механизмом. Он и его помощники стучали молотками, пилили напильниками, склепывали, паяли, полировали…
И вот настал счастливый момент, когда Железный Дровосек стоял перед Элли. Он был совсем как новенький, если не считать нескольких заплаток, наложенных там, где железо насквозь пробилось о скалы. Но Дровосек не обращал внимания на заплатки. После починки он стал еще красивее. Мигуны отшлифовали его, и он так блестел, что на него больно было глядеть. Они починили и его топор и вместо поломанного деревянного топорища сделали золотое. Мигуны вообще любили все блестящее. Потом за Железным Дровосеком ходили толпы ребятишек и взрослых и, мигая, таращили на него глаза.
Слезы радости полились из глаз Железного Дровосека, когда он вновь увидел друзей. Страшила и Элли вытирали ему слезы лиловым полотенцем, боясь, как бы не заржавели его челюсти. Элли плакала от радости, и даже Трусливый Лев прослезился. Он так часто вытирал глаза хвостом, что кисточка на конце его промокла: Льву пришлось бежать на задний двор и сушить хвост на солнышке.
По случаю всех этих радостных событий во дворце был устроен веселый пир. Элли и ее друзья сидели на почетных местах, и за их здоровье было выпито множество бокалов лимонада и фруктового кваса.
Один из пирующих предложил, чтобы отныне в честь феи Спасительной Воды каждый Мигун умывался пять раз в день; после долгих споров согласились, что трех раз будет достаточно.
Друзья провели еще несколько веселых дней в Фиолетовом дворце среди Мигунов и начали собираться в обратный путь.
– Надо идти к Гудвину: он должен исполнить свои обещания, – сказала Элли.
– О, наконец-то я получу мои мозги! – крикнул Страшила.
– А я сердце! – молвил Железный Дровосек.
– А я смелость! – рявкнул Трусливый Лев.
– А я вернусь к папе с мамой в Канзас! – сказала Элли и захлопала в ладоши.
– И там я проучу этого хвастунишку Гектора, – добавил Тотошка.
Утром они собрали Мигунов и сердечно распрощались с ними.
Из толпы вышли три седобородых старика, обратились к Железному Дровосеку и почтительно просили его стать правителем их страны. Мигунам ужасно нравился ослепительно блестевший Железный Дровосек, его стройная осанка, когда он величественно шел с золотым топором на плече.
– Оставайтесь с нами! – просили его Мигуны. – Мы так беспомощны и робки. Нам нужен государь, который мог бы защитить нас от врагов. Вдруг на нас нападет какая-нибудь злая волшебница и снова поработит нас! Мы очень просим вас!
При одной мысли о злой волшебнице Мигуны взвыли от ужаса.
– Нет больше злых волшебниц в стране Гудвина! – с гордостью возразил Страшила. – Мы с Элли истребили их всех!
Мигуны вытерли слезы и продолжали:
– Подумайте и о том, как удобен такой правитель: он не ест, не пьет, значит, не будет обременять нас налогами. И если он пострадает в битве с врагами, мы сможем починить его: у нас уже есть опыт.
Железный Дровосек был польщен.
– Сейчас я не могу расстаться с Элли, – сказал он. – И мне нужно получить в Изумрудном городе сердце. Но потом… я подумаю и, может быть, вернусь к вам.
Мигуны обрадовались и веселыми криками «ура» проводили путников.
Вся компания получила богатые подарки. Элли поднесли браслет с алмазами. Железному Дровосеку сделали красивую золотую масленку, отделанную драгоценными камнями. Страшиле, зная, что он нетверд на ногах, Мигуны подарили великолепную трость с набалдашником из слоновой кости, а к шляпе его подвесили серебряные бубенчики чудесного тона. Страшила чрезвычайно возгордился подарками. При ходьбе он далеко откидывал в сторону руку с тростью и тряс головой, чтобы вдоволь насладиться мелодичным перезвоном бубенчиков. Впрочем, ему это скоро надоело, и он стал вести себя по-прежнему просто.
Э-ге-гей-го! - распевал Страшила, топая по берегу реки. - Я снова-снова с Элли! Э-ге-гей-го! Я снова-снова с Железным Дровосеком! Э-ге-гей-го! Я снова-снова с Железным Дровосеком!
Он будто забыл, как только что висел на шесте посреди реки. Впрочем, не он один. После спасения Страшилы аистом все как-то с ходу поверили в то, что им и дальше будет везти. Солнце припекало, и настроение у друзей было - лучше некуда.
Элли невольно улыбнулась.
- А почему ты спел про Железного Дровосека два раза? - спросила она.
- Ну… - Страшила растерялся. - У меня же нет мозгов, - нашелся он. - Знаешь, как хорошо, то есть неприятно, быть без мозгов?
- Без сердца еще хуже, - тихо, как бы про себя, произнес Железный Дровосек.
Элли покосилась на него с беспокойством. Железный Дровосек, пытаясь спасти Страшилу, вымок в реке, и его следовало срочно смазать маслом, чтобы он не заржавел. Поэтому Элли предложила сделать привал.
Они расположились на маленькой зеленой полянке, окруженной густыми цветущими кустами, а Страшила и Железный Дровосек отошли в сторонку.
Мягкие пальцы, обмакнутые в масленку, заскользили по кованому сильному телу. Страшила заботливо промазал каждый сустав, каждую впадинку, сначала - одной рукой, потом - обеими. Железный Дровосек с благодарностью улыбался ему. И вот руки Страшилы остановились… задержались на широких плечах… нежно прошлись по жестким металлическим ключицам, спустились к груди…
- Ах, если бы там было сердце! - выдохнул Железный Дровосек.
- Мозги зеленее… то есть лучше, - Страшила прижал раскрытую ладонь к левой стороне груди, словно мог уловить там биение, и вдруг опустил голову и провел лицом по груди Железного Дровосека.
- Что ты делаешь, - прошептал тот, вздрогнув так, что его суставы звякнули.
- Не знаю, - Страшила взглянул ему в лицо и застенчиво улыбнулся. - У меня же нет мозгов. Поэтому я са-мо-отверженный… и поступки у меня не… неопытные? Нет! Необ-ду-манные!
Сильные железные руки стиснули мягкое, податливое тело, прижали к лоснящейся от масла груди. Железный Дровосек секунду помедлил, вспоминая, как он был человеком…
Тогда они бродили по роще. Или по саду? По саду… А сад гремел от пения соловьев, и пахло примятой травой, и губы встретились с губами…
Губы у Железного Дровосека были железными и твердыми, как и весь он, и он опасался поранить этими губами Страшилу - такого хрупкого, нежного, беззащитного. Хватит уже, ручищами стиснул так, что внутри захрустела сухая солома… Поэтому Железный Дровосек просто прижался щекой к лицу Страшилы.
- Если бы у меня было сердце, - вышептывал он в его соломенные пряди, - о, если бы у меня было сердце! Ты услышал бы, как оно бьется, как оно стремится к тебе!
Мягкие руки Страшилы гладили Железного Дровосека по спине, нагретой солнцем, и вдруг скользнули ниже, ниже, оглаживая крепкие бедра.
- Если бы у меня были мозги, - удрученно проговорил он, - я бы понял, что это и как это - «стремиться». А вот это - оно не сердце?
Железный Дровосек едва удержался от смеха.
- Я и забыл, как это, когда встает, - смущенно признался он. - Нет, не сердце, но оно следует за ним.
И чтобы избежать дальнейших разъяснений, Железный Дровосек поспешно поцеловал Страшилу в плечо. Плечо вроде бы не пострадало, и Железный Дровосек рискнул поцеловать Страшиле руку, нежно задерживаясь на каждом пальце, потом - шею…
- То, что ты делаешь, - это не сердце? - спросил Страшила, вздрагивая от каждого поцелуя. - Это нос… то есть губы, да?
- Нет, не сердце, но мои губы следуют за ним, - улыбнулся Железный Дровосек и наконец-то осмелился поцеловать Страшилу. Тот напрягся, замер… а потом Железный Дровосек почувствовал, что Страшила неумело и робко отвечает на поцелуй.
- Мои губы… они следуют за моим сердцем? Или за твоим? - спрашивал Страшила, обнимая и гладя лицо Железного Дровосека непослушными от волнения пальцами. Железный Дровосек подхватил его, и они упали на траву, резко запахшую примятой зеленью и свежестью. Страшила заглядывал ему в лицо, и лежать в его объятиях было так уютно, нежась на мягкой и пухлой груди, но Железный Дровосек все еще боялся причинить ему боль. Поэтому он повернулся на бок и принялся гладить его руки, плечи, бедра, ляжки…
- Кажется, я понимаю, как это - следовать за сердцем, - произнес Страшила, - а можно, мои руки будут за ним следовать?
Нежные пальцы снова проскользнули про железному телу, задерживаясь и шаловливо трогая то грудь, то внутреннюю сторону бедра, и наконец легли в пах.
- А-ах! - Железный Дровосек откинул голову на траву. Страшила ласкал его совсем неумело, но и Железному Дровосеку не приходилось еще испытывать ничего подобного. Его твердое тело не могло выгибаться и дрожать от возбуждения; оставалось только лежать и чуть слышно постанывать, изнывая от желания, чтобы это не кончалось никогда - и закончилось поскорее. А руки, словно сами собой, сжимали, ласкали, ублажали Страшилу, наслаждаясь мягкой тканью и теплым шуршанием соломы, так похожим на вздохи удовольствия…
…Потом они лежали, обнявшись, - Железный Дровосек на траве, Страшила у него на груди.
- Тебе не твердо? - заботливо спросил Железный Дровосек.
- Нет, - бесхитростно ответил Страшила. - Я слушаю, как бьется твое сердце.
- У меня нет сердца, - напомнил Железный Дровосек.
- Тогда что же бьется у тебя в груди? И за чем следовали твои руки, губы и… Прости, у меня ведь нет мозгов, я правда не понимаю.
Они грустно посмотрели друг на друга.
- Будь у меня сердце, я отдал бы его тебе, - тихо сказал Железный Дровосек.
- Будь у меня мозги, я бы понял, что со мной творится, - отозвался Страшила.
- Железный Дровосек! Страшила! - послышался голос Элли. - Где вы там? Идемте!
Оба вскочили и поспешили к ней…
