В современное время иногда можно услышать, что необразованного молодого человека называют недорослем, хотя иногда даже и взрослому человеку адресуют такое высказывание. Но вот что интересно – раньше это слово имело несколько иное значение, и те, кто хорошо знаком с текстом пьесы Д.И. Фонвизина «Недоросль», понимают это. Это комедия, которая принесла известность писателю, настолько злободневны были вопросы, поднимаемые в ней. Она остается актуальной и сейчас, многие имена героев употребляются как нарицательные, а яркие и емкие фразы стали цитатами.
В произведении четко прослеживается проблематика, герои либо четко положительные, либо четко отрицательные. Большее очарование имеют именно отрицательные персонажи, которые своим поведением и изречениями хорошо отражают замысел автора. Им даны говорящие имена, сразу становится понятно, у кого какая роль в этой пьесе. Здесь есть герои из разных социальных групп, и у каждого своя правда. Главным героем комедии является Митрофанушка, который, собственно, и считается недорослем, и его мать. Она по своему усмотрению следит за хозяйством и воспитывает ребенка, впрочем, о воспитании больше говорится, чем делается.
В пьесе Д. И. Фонвизин отражает необразованность и далекость дворянства провинций и осуждает это. Образы героев и их монологи яркие, диалоги живые, а юмор и сарказм придают особую остроту повествованию. Благодаря всему этому пьеса уже долгие годы остается в числе наиболее заметных произведений классики.
На нашем сайте вы можете скачать книгу "Недоросль" Фонвизин Денис Иванович бесплатно и без регистрации в формате epub, fb2, pdf, txt, читать книгу онлайн или купить книгу в интернет-магазине.
Деревня помещиков Простаковых. Госпожа Простакова в гневе: крепостной портной Тришка, считает она, сшил слишком узкий кафтан её любимому сыну, шестнадцатилетнему недорослю Митрофанушке. Тришка оправдывается тем, что не учился портняжному ремеслу, но госпожа ничего и слушать не хочет. Её муж, Простаков, недалёкий и послушный жене человек, высказывает мнение, что кафтан мешковат. А Тарасу Скотинину, брату Простаковой, кажется, что кафтан «сшит изряднехонько».
Сам же кафтан - обновка Митрофанушке к сговору Скотинина с Софьей, дальней родственницей Простаковых. Отец Софьи умер, когда она была ещё младенцем. Девушка росла у матери в Москве. Но уже минуло полгода, как она осталась круглой сиротой. Простаковы взяли её к себе, чтобы «надзирать за её имением, как за своим собственным». Дядюшка Софьи, Стародум, уехал в Сибирь. На протяжении долгого времени о нём не было никаких известий, и Простаковы считают, что он давно умер.
Скотинин хочет жениться на Софье - не потому, что ему нравится девушка, не потому, что он хочет завладеть её деревеньками, но потому, что в этих деревеньках много... свиней, а до них он большой охотник. А Софья ещё не знает, кого прочат ей в мужья.
Софье приходит письмо от Стародума. Госпожа Простакова, услышав об этом, крайне раздражена: не сбылись её надежды, дядюшка оказался жив. Простакова обвиняет Софью во лжи: письмо, дескать, амурное. Но проверить утверждение она не может, ибо неграмотна. Её муж и брат тоже читать не горазды. Их выручает постоялец Правдин. Он читает письмо, в котором Стародум извещает племянницу, что делает её наследницей своего состояния, нажитого им в Сибири, которое даёт доходу десять тысяч в год. Госпожа Простакова поражена этим известием. У неё возникает новая идея: выдать Софью за своего сына, неуча Митрофана.
Через деревню Простаковых проходят солдаты. Их ведёт офицер Милон. Он встречает здесь своего старого друга, Правдина. Тот рассказывает, что состоит членом наместнического правления. Правдин объезжает округ и особенно обращает внимание на «злонравных невежд», которые плохо обращаются со своими людьми. Именно таких невежд он нашёл в лице Простаковых.
Милон же рассказывает, что он влюблён и более полугода находится в разлуке с любимой. Недавно он узнал, что его возлюбленная осталась сиротой и какие-то дальние родственники увезли её в свои деревни... В тот момент, когда Милон говорит об этом, он внезапно видит свою возлюбленную - это Софья.
Влюблённые рады встрече. Но Софья рассказывает, что госпожа Простакова хочет выдать её замуж за Митрофанушку. Милона терзает ревность. Правда, она ослабевает, когда он узнает побольше о своём «сопернике».
Проходящий мимо Скотинин бесцеремонно заявляет о своих видах на Софью. Правдин рассказывает ему о планах госпожи Простаковой. Скотинин в бешенстве. На глаза ему попадается Митрофан, которого ведёт учиться няня Еремеевна. Дядя желает объясниться с племянником и уж было набрасывается на него с кулаками. Но Еремеевна заслоняет собою Митрофанушку и прогоняет Скотинина.
Приходят учителя Митрофанушки: Сидорыч - Кутейкин и Пафнутьич - Цыфиркин. Кутейкин, дьячок от Покрова, недоучившийся в семинарии, учит Митрофана грамоте по Часослову и Псалтыри. А Цыфиркин, отставной сержант, - учитель арифметики.
Митрофан отказывается учиться. Он жалуется матери, что после дядюшкиной «таски» ему не идёт на ум ученье. Еремеевна рассказывает о столкновении со Скотининым. Простакова утешает сына, обещает его скоро женить. Учителей она велит накормить обедом и вновь прислать. Госпожа недовольна Еремеевной: та «не впилась в харю» Скотинину и «не раздёрнула ему рыла по уши». Простакова собирается по-своему «переведаться» с братцем. Усердная Еремеевна от обиды плачет. Учителя утешают её.
Приезжает Стародум. Прежде чем показаться хозяевам, он беседует со старым знакомым, Правдиным. Стародум вспоминает о своём отце, служившем Петру Великому, хвалит те времена. Стародум приехал, чтобы освободить свою племянницу от «невежд без души». Он был вынужден покинуть государственную службу. Когда Стародум ещё служил по военной части, он подружился с молодым графом. По объявлении войны Стародум поспешил в армию, а граф от этого уклонился. И вскоре после этого граф был произведён чином, а Стародум, раненный на войне, обойдён. Выйдя в отставку, Стародум приехал в Петербург ко двору. Но позже он решил, что «лучше вести жизнь у себя дома, нежели в чужой передней».
Стародум встречается с Софьей и обещает увезти племянницу от Простаковых. Разговор прерван появлением Простаковой и Скотинина. Сестра с братом дерутся, а Милон разнимает их. Стародума эта сцена забавляет. Госпожа Простакова раздражена весельем незнакомца, но, узнав, что это Стародум, она меняет тон на самый раболепный и угодливый. Она хочет подольститься к богатому родственнику и поспособствовать этим женитьбе Митрофанушки на Софье.
Но Стародум обещает на следующее же утро отвезти Софью в Москву, чтобы там выдать её замуж за некоего «молодого человека больших достоинств». Это известие повергает всех в уныние, а Софья «кажется поражённою». Тогда Стародум говорит ей, что выбор достойного жениха - всецело в её воле. Это всем возвращает надежду. Госпожа Простакова хвалится перед Стародумом образованием Митрофанушки. Она особенно довольна немцем Адамом Адамычем Вральманом, которого наняла на пять лет. Она платит ему триста рублей в год (прочим учителям - десять). Вральман учит Митрофана «по-французски и всем наукам». Но главное - он «ребёнка не неволит».
Тем временем Кутейкин и Цыфиркин печалятся о том, что учение идёт не очень успешно. Арифметике Митрофан учится третий год, а «трёх перечесть не умеет». Грамоту он изучает четвёртый год, а до сих пор «новой строки не разберёт». А вся беда в том, что Вральман потакает ленивому ученику и мешает учёбе.
Госпожа Простакова уговаривает сына поучиться. Тот требует, чтобы поскорее был сговор: «Не хочу учиться, хочу жениться». Цыфиркин задаёт Митрофану две задачи. Но мать вмешивается и не даёт решить их. Вообще арифметика представляется ей пустой наукой: «Денег нет - что считать? Деньги есть - сочтём и без Пафнутьича хорошохонько». Приходится Цыфиркину закончить занятие. Его место заступает Кутейкин. Митрофан бессмысленно повторяет за ним строки из Часослова. Тут появляется Вральман. Он объясняет госпоже Простаковой, что излишне набивать голову очень опасно. Вральман считает, что можно обойтись и без российской грамоты, и без арифметики. Митрофанушке, говорит он, нужно лишь знать, как жить в свете. Вральман отпускает Митрофана порезвиться.
Цыфиркин и Кутейкин хотят побить Вральмана. Отставной сержант замахивается доскою, а дьячок - Часословом, но немцу удаётся убежать.
Софья читает книгу Фенелона о воспитании девиц. Стародум беседует с ней о добродетели. Он получает письмо от графа Честана. Это дядя Милона, который хочет женить своего племянника на Софье. Заговаривая с Софьей о её замужестве, Стародум вновь замечает, что она смущена... Тут появляются Правдин и Милон. Правдин представляет Милона Стародуму. Оказывается, Милон в Москве часто бывал в доме Софьиной матери, и та любила его как сына. Стародум, беседуя с Милоном, убеждается, что имеет дело с достойным человеком. Милон просит руки Софьи, упоминая о своей «взаимной склонности» с девушкой. Стародум с радостью узнаёт, что Софья избрала именно того, кого он сам прочит ей в мужья. Он даёт согласие на этот брак.
Но прочие претенденты на руку Софьи ничего не ведают и не оставляют своих надежд. Скотинин принимается говорить о древности своего рода. Стародум в шутку делает вид, что во всём с ним согласен. Госпожа Простакова предлагает Стародуму посмотреть, как Митрофанушка выучен. Софьин дядюшка изображает, будто в восторге от Митрофанушкиной учёности. Однако он отказывает и Скотинину, и Митрофанушке, сообщив, что Софья уже сговорена. Он объявляет, что уедет с Софьей в семь утра. Но госпожа Простакова решает, что до этого времени она успеет «поставить на своём». Она расставляет по дому «часовых».
Правдин получает пакет; ему предписано взять в опеку дом и деревни Простаковых при первом же случае, когда нрав Простаковой будет угрожать безопасности подвластных ей людей. Правдин рассказывает об этом Стародуму. Их разговор прерван шумом...
Люди Простаковой тащат сопротивляющуюся Софью к карете - венчаться с Митрофанушкой. Милон, заставший эту сцену, освобождает невесту. Правдин грозит, что Простакова предстанет перед судом как «нарушительница гражданского спокойства». Госпожа Простакова бурно раскаивается в своём поступке. Стародум и Софья прощают её. Простакова рада прощению: уж теперь-то она отомстит своим слугам за произошедшую неудачу! Но сделать этого ей не удаётся: Правдин объявляет, что по правительственному указу он принимает в опеку дом и деревни Простаковых.
Скотинин подобру-поздорову уезжает к себе, к своим любимым хлевам. Госпожа Простакова просит Правдина дать ей власть хотя бы на три дня. Но тот не соглашается. Он зовёт учителей, чтобы рассчитаться с ними. Еремеевна приводит Кутейкина, Цыфиркина и Вральмана. Правдин отпускает их восвояси. Кутейкин требует, чтобы ему заплатили за ученье, за стоптанные сапоги... А Цыфиркин отказывается от платы, потому что Митрофанушка ничему не научился. За такое великодушие Стародум, Милон и Правдин дают ему денег. А Кутейкину Правдин предлагает рассчитаться с самой госпожой. Тот в ужасе восклицает: «От всего отступаюсь». Во Вральмане Стародум узнаёт своего бывшего кучера. Оказывается, Вральман нигде не мог сыскать себе места кучера и пришлось ему идти в учителя. Стародум соглашается опять взять его к себе кучером.
Стародум, Софья и Милон собираются уезжать. Простакова обнимает Митрофанушку: «Один ты у меня остался...» Но сын грубит ей. Мать падает в обморок. Правдин решает отправить Митрофана на службу. Очнувшись, госпожа Простакова причитает: «Погибла я совсем...» А Стародум, указывая на неё, произносит: «Вот злонравия достойные плоды!»
Все начинается со спора о плохо пошитом кафтане для Митрофана. За это госпожа Простакова ругает Тришку – самоучку. Достается и ее мужу, который считает, что кафтан большеват, но боясь ей возразить, сдает позиции. Жена же недовольна ответом и сетует, что ей достался не муж, а глупец. Скоро должны прийти учителя и Митрофана отправляют пообедать до их прихода. Но он уже и так сполна объелся булок, поэтому его отправляют порезвиться.
В этот день назначен сговор на помолвку Софьи и Скотинина, но ее об этом не собираются предупреждать. Брат хозяйки дома планирует объединить, принадлежащую девушке деревню и свои земли, чтобы разводить свиней.
Вскоре входит девушка, принеся с собой письмо, но хозяева дома не умеют читать. Тогда его зачитывает Правдин, который только что пришел. Из него выясняется, что Софья – богатая наследница. Все очень удивлены. Хозяйка дома бросается поздравлять девушку, а ее брат догадывается, что помолвки не будет.
В этот момент слуга сообщает, что явились солдаты во главе с офицером, что изрядно пугает ее.
Офицером оказывается Милон, который встречает здесь своего давнего приятеля Правдина. Он сообщает офицеру, что наделен властью положить конец жестокости матери семейства и глупости ее мужа. Милон же переживает, что возлюбленная может подвергаться притеснениям и рад, что Правдин на его стороне.
Входит Софья, чему Милон очень рад. Она рассказывает о прежнем отношении к ней и сегодняшней разительной перемене в поведении хозяйки дома. Офицеру неприятно это слышать, но Софья нелестно отзывается о Митрофане, что его успокаивает. Софья надеется, что скорый приезд ее дяди изменит ее судьбу.
Входит Скотинин, который раздражен сестрой, поскольку она отменила сговор. Но говорит Софье, что их не разлучат, и грозит отомстить Митрофану. Милона же возмущают подобные речи.
Тем временем кормилица уговаривает Митрофана заняться науками, но тот лишь обзывает ее. Скотинин угрожает ему, но отступает, получив отпор со стороны старушки Еремеевны.
Хозяйка дома заискивает перед Софьей и попутно расхваливает своего сына. Она же приглашает учителей, чтобы вывести его в люди. Молодые люди – офицер и чиновник – понимают, что нанятые учителя никуда не годятся и уходят.
В это время, мать семейства просит сына повторить пройденный материал, но он жалуется на своего дядю, отчего она в негодовании срывается на Еремеевну. Учителя уходят на обед, жалуясь на свою долю.
Приехал Стародум и вместе с Правдиным они обсуждают эпоху, когда нравы и воспитание были иными. Дядя рассказывает молодому человеку немного о тех временах.
Вскоре наступает долгожданная встреча Стародума и племянницы, и она узнает, что все это время он был в Сибири, и заработанных денег хватит, чтобы удачно выдать ее замуж. Рядом дерутся Простакова и ее брат, которых разнимает Милон. Еремеевне попадает под горячую руку и получает выговор, что сегодня мало прислуги.
Все семейство поочередно знакомится с дядюшкой Софьи, особенно старается Митрофан под руководством своей матери. Стародум заявляет о том, что забирает Софью в Москву выдавать замуж. Простакова рыдает, потому что не может уже без нее жить и попутно хвалится своим сыном.
Митрофану приходится под натиском матушки снова садиться за учебу, но она ему никак не дается, к тому же мать все время вмешивается. Цыфиркин и Кутейкин в возмущении от долгого ожидания и сочувствуют местным слугам. В обучение вмешивается Вральман, который считает, что нечего забивать голову мальчику, и за это ему чуть не намяли бока остальные учителя.
Софья читает книгу. Приходит дядя и они долго размышляют на тему счастья. Стародум высказывает ей несколько очень интересных для нее мыслей. Она радуется, что у нее есть такой советчик.
Стародум получает письмо. Вскоре Софья рассказывает о своих чувствах к Милону, и дядя спешит познакомиться с ним лично. Их разговора с молодым человеком мужчина понимает, что офицер будет достойным мужем племяннице. Поэтому дядя сразу же благословляет их на брак.
Вскоре приходит Скотинин и просит благословения на его брак с Софьей, на что Стародум только смеется. Простакова же заставляет всех всячески угождать дорогому гостю и снова нахваливает сына, хотя гость уже понял глубину его глупости. Тут же она узнает, что Софья теперь обещана другому, отчего в ней закипает ярость, и она задумывает ее похитить до отъезда.
Стародум и Правдин говорят о царе и его власти, а также ищут способ пресечь жестокость хозяйки дома. Вскоре Софью насильно тащат в карету для венчания с Митрофаном, но ее спасает Милон. Правдин уверяет, что Простаковы преступники, и хочет наказать их, обратившись к правительству. Простакова на коленях просит их пощадить.
Стародум не хочет связываться с такими низкими людьми и прощает их. Тогда хозяйка дома хочет выпороть всех своих людей за то, что упустили девушку. Правдин все же решает взять поместье под правительственную опеку. Скотинин незаметно удаляется.
Теперь учителя требуют свое жалованье, и только Цыфиркин не имеет претензий, поскольку ученик так ничего и не изучил. За честность его награждают Правдин и Милон. Стародум узнает Вральмана, который раньше был его кучером. И тот просится снова на службу. Дядюшка берет его.
Софья, ее дядя и Милон прощаются и готовы уехать. А Простакова оказывается отвергнутой даже своим сыном Митрофаном. Тогда Правдин хочет забрать его на службу.
Те же и оба Простаковы.
Г-жа Простакова
(мужу, идучи). Тут перевирать нечего. Весь век,
сударь, ходишь, развеся уши.
Простаков.
Да он сам с Правдиным из глаз у меня сгиб да пропал. Я чем
виноват?
Г-жа Простакова
(к Милону). А! мой батюшка! Господин офицер! Я вас
теперь искала по всей деревне; мужа с ног сбила, чтоб принести вам,
батюшка, нижайшее благодарение за добрую команду.
Милон.
За что, сударыня?
Г-жа Простакова.
Как за что, мой батюшка! Солдаты такие добрые. До сих
пор волоска никто не тронул. Не прогневайся, мой батюшка, что урод мой
вас прозевал. Отроду никого угостить не смыслит. Уж так рохлею родился,
мой батюшка.
Милон.
Я нимало не пеняю, сударыня.
Г-жа Простакова.
На него, мой батюшка, находит такой, по-здешнему
сказать, столбняк. Иногда выпуча глаза стоит битый час, как вкопанный.
Уж чего-то я с ним не делала; чего только он у меня не вытерпел! Ничем
не проймешь. Ежели столбняк и попройдет, то занесет, мой батюшка,
такую дичь, что у бога просишь опять столбняка.
Правдин.
По крайней мере, сударыня, вы не можете жаловаться на злой
его нрав. Он смирен. ..
Г-жа Простакова.
Как теленок, мой батюшка, оттого-то у нас в доме все
и избаловано. Ведь у него нет того смыслу, чтоб в доме была строгость,
чтоб наказать путем виноватого. Все сама управляюсь, батюшка. С утра
до вечера, как за язык повешена, рук не покладываю: то бранюсь, то
дерусь; тем и дом держится, мой батюшка!
Правдин
(в сторону). Скоро будет он держаться иным образом.
Митрофан.
И сегодня матушка все утро изволила провозиться с холопями.
Г-жа Простакова
(к Софье). Убирала покои для твоего любезного дядюшки.
Умираю, хочу видеть этого почтенного старичка. Я об нем много
наслышалась. И злодеи его говорят только, что он немножечко угрюм, а
такой-де преразумный, да коли-де уж кого и полюбит, так прямо полюбит.
Правдин.
А кого он не возлюбит, тот дурной человек. (К Софье.) Я и сам
имею честь знать вашего дядюшку. А сверх того от многих слышал об нем
то, что вселило в душу мою истинное к нему почтение. Что называют в
нем угрюмостью, грубостью, то есть одно действие его прямодушия. От
роду язык его не говорил "да", когда душа его чувствовала "нет".
Софья.
Зато и счастье свое должен он был доставать трудами.
Г-жа Простакова.
Милость божия к нам, что удалось. Ничего так не
желаю, как отеческой его милости к Митрофанушке. Софьюшка, душа моя!
не изволишь ли посмотреть дядюшкиной комнаты?
Софья отходит.
Г-жа Простакова.
Опять зазевался, мой батюшка; да изволь, сударь,
проводить ее. Ноги-то не отнялись.
Простаков
(отходя). Не отнялись, да подкосились.
Г-жа Простакова
(к гостям). Одна моя забота, одна моя отрада –
Митрофанушка. Мой век проходит. Его готовлю в люди.
Здесь появляются Кутейкин с часословом, а Цыфиркин с аспидной доскою и грифелем. Оба они знаками, спрашивают Еремеевну: входить ли? Она их манит, а Митрофан отмахивает.
Г-жа Простакова
(не видя их, продолжает). Авось-либо господь милостив,
и счастье на роду ему написано.
Правдин.
Оглянитесь, сударыня, что за вами делается!
Г-жа Простакова.
А! Это, батюшка, Митрофанушкины учители, Сидорыч
Кутейкин...
Еремеевна.
И Пафнутьич Цыфиркин.
Митрофан
(в сторону). Пострел их побери и с Еремеевной.
Кутейкин.
Дому владыке мир и многая лета с чады и домочадцы.
Цыфиркин.
Желаем вашему благородию здравствовать сто лет, да двадцать,
да еще пятнадцать, несчетны годы.
Милон.
Ба! Это наш брат служивый! Откуда взялся, друг мой?
Цыфиркин.
Был гарнизонный, ваше благородие! А ныне пошел в чистую.
Милон.
Чем же ты питаешься?
Цыфиркин.
Да кое-как, ваше благородие! Малу толику арихметике маракую,
так питаюсь в городе около приказных служителей у счетных дел. Не
всякому открыл господь науку: так кто сам не смыслит, меня нанимает то
счетец поверить, то итоги подвести. Тем и питаюсь; праздно жить не
люблю. На досуге ребят обучаю. Вот и у их благородия с парнем третий
год над ломаными бьемся, да что-то плохо клеятся; ну и то правда,
человек на человека не приходит.
Г-жа Простакова.
Что? Что ты это, Пафнутьич, врешь? Я не вслушалась.
Цыфиркин.
Так. Я его благородию докладывал, что в иного пня в десять
лет не вдолбишь того, что другой ловит на полете.
Правдин
(к Кутейкину). А ты, господин Кутейкин, не из ученых ли?
Кутейкин.
Из ученых, ваше высокородие! Семинарии здешния епархии. Ходил до риторики, да богу изволившу, назад воротился. Подавал в
консисторию челобитье , в котором прописал: "Такой-то-де
семинарист, из церковничьих детей, убояся бездны премудрости, просит
от нее об увольнении". На что и милостивая резолюция вскоре
воспоследовала, с отметкою: "Такого-то-де семинариста от всякого
учения уволить: писано бо есть, не мечите бисера пред свиниями, да не
попрут его ногами".
Г-жа Простакова.
Да где наш Адам Адамыч?
Еремеевна.
Я и к нему было толкнулась, да насилу унесла ноги. Дым
столбом, моя матушка! Задушил, проклятый, табачищем. Такой греховодник.
Кутейкин.
Пустое, Еремеевна! Несть греха в курении табака.
Правдин
(в сторону). Кутейкин еще и умничает!
Кутейкин.
Во многих книгах разрешается: во псалтире именно напечатано:
"И злак на службу человеком".
Правдин.
Ну, а еще где?
Кутейкин.
И в другой псалтире напечатано то же. У нашего протопопа
маленька в осьмушку, и в той то же.
Правдин
(к г-же Простаковой). Я не хочу мешать упражнениям сына
вашего; слуга покорный.
Милон.
Ни я, сударыня.
Г-жа Простакова.
Куда же вы, государи мои?..
Правдин.
Я поведу его в мою комнату. Друзья, давно не видавшись, о
многом говорить имеют.
Г-жа Простакова.
А кушать где изволите, с нами или в своей комнате? У
нас за столом только что своя семья, с Софьюшкой...
Милон.
С вами, с вами, сударыня.
Правдин.
Мы оба эту честь иметь будем.
Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)
Простаков.
Г-жа Простакова , жена его.
Митрофан , сын их, недоросль.
Еремеевна, мама Митрофанова.
Правдин.
Стародум.
Софья , племянница Стародума.
Милон .
Скотинин , брат г-жи Простаковой.
Кутейкин , семинарист.
Цыфиркин , отставной сержант.
Вральман , учитель.
Тришка , портной.
Слуга Простакова.
Камердинер Стародума.
Действие в деревне Простаковых.
Г-жа Простакова, Митрофан, Еремеевна.
Г-жа Простакова (осматривая кафтан на Митрофане) . Кафтан весь испорчен. Еремеевна, введи сюда мошенника Тришку. (Еремеевна отходит.) Он, вор, везде его обузил. Митрофанушка, друг мой! Я чаю, тебя жмет до смерти. Позови сюда отца.
Митрофан отходит.
Г-жа Простакова, Еремеевна, Тришка.
Г-жа Простакова (Тришке) . А ты, скот, подойди поближе. Не говорила ль я тебе, воровская харя, чтоб ты кафтан пустил шире. Дитя, первое, растет; другое, дитя и без узкого кафтана деликатного сложения. Скажи, болван, чем ты оправдаешься?
Тришка. Да ведь я, сударыня, учился самоучкой. Я тогда же вам докладывал: ну, да извольте отдавать портному.
Г-жа Простакова. Так разве необходимо надобно быть портным, чтобы уметь сшить кафтан хорошенько. Экое скотское рассуждение!
Тришка. Да вить портной-то учился, сударыня, а я нет.
Г-жа Простакова. Ища он же и спорит. Портной учился у другого, другой у третьего, да первоет портной у кого же учился? Говори, скот.
Тришка. Да первоет портной, может быть, шил хуже и моего.
Митрофан (вбегает) . Звал батюшку. Изволил сказать: тотчас.
Г-жа Простакова. Так поди же вытащи его, коли добром не дозовешься.
Митрофан. Да вот и батюшка.
Те же и Простаков.
Г-жа Простакова. Что, что ты от меня прятаться изволишь? Вот, сударь, до чего я дожила с твоим потворством. Какова сыну обновка к дядину сговору? Каков кафтанец Тришка сшить изволил?
Простаков (от робости запинаясь) . Ме… мешковат немного.
Г-жа Простакова. Сам ты мешковат, умная голова.
Простаков. Да я думал, матушка, что тебе так кажется.
Г-жа Простакова. А ты сам разве ослеп?
Простаков. При твоих глазах мои ничего не видят.
Г-жа Простакова. Вот каким муженьком наградил меня Господь: не смыслит сам разобрать, что широко, что узко.
Простаков. В этом я тебе, матушка, и верил и верю.
Г-жа Простакова. Так верь же и тому, что я холопям потакать не намерена. Поди, сударь, и теперь же накажи…
Те же и Скотинин.
Скотинин. Кого? За что? В день моего сговора! Я прошу тебя, сестрица, для такого праздника отложить наказание до завтрева; а завтра, коль изволишь, я и сам охотно помогу. Не будь я Тарас Скотинин, если у меня не всякая вина виновата. У меня в этом, сестрица, один обычай с тобою. Да за что ж ты так прогневалась?
Г-жа Простакова. Да вот, братец, на твои глаза пошлюсь. Митрофанушка, подойди сюда. Мешковат ли этот кафтан?
Скотинин. Нет.
Простаков. Да я и сам уже вижу, матушка, что он узок.
Скотинин. Я и этого не вижу. Кафтанец, брат, сшит изряднехонько.
Г-жа Простакова (Тришке) . Выйди вон, скот. (Еремеевне.) Поди ж, Еремеевна, дай позавтракать ребенку. Вить, я чаю, скоро и учители придут.
Еремеевна. Он уже и так, матушка, пять булочек скушать изволил.
Г-жа Простакова. Так тебе жаль шестой, бестия? Вот какое усердие! Изволь смотреть.
Еремеевна. Да во здравие, матушка. Я вить сказала это для Митрофана же Терентьевича. Протосковал до самого утра.
Г-жа Простакова. Ах, Мати Божия! Что с тобою сделалось, Митрофанушка?
Митрофан. Так, матушка. Вчера после ужина схватило.
Скотинин. Да видно, брат, поужинал ты плотно.
Митрофан. А я, дядюшка, почти и вовсе не ужинал.
Простаков. Помнится, друг мой, ты что-то скушать изволил.
Митрофан. Да что! Солонины ломтика три, да подовых, не помню, пять, не помню, шесть.
Еремеевна. Ночью то и дело испить просил. Квасу целый кувшинец выкушать изволил.
Митрофан. И теперь как шальной хожу. Ночь всю така дрянь в глаза лезла.
Г-жа Простакова. Какая же дрянь, Митрофанушка?
Митрофан. Да то ты, матушка, то батюшка.
Г-жа Простакова. Как же это?
Митрофан. Лишь стану засыпать, то и вижу, будто ты, матушка, изволишь бить батюшку.
Простаков (в сторону) . Ну, беда моя! Сон в руку!
Митрофан (разнежась) . Так мне и жаль стало.
Г-жа Простакова (с досадою) . Кого, Митрофанушка?
Митрофан. Тебя, матушка: ты так устала, колотя батюшку.
Г-жа Простакова. Обойми меня, друг мой сердечный! Вот сынок, одно мое утешение.
Скотинин. Ну, Митрофанушка, ты, я вижу, матушкин сынок, а не батюшкин!
Простаков. По крайней мере я люблю его, как надлежит родителю, то-то умное дитя, то-то разумное, забавник, затейник; иногда я от него вне себя и от радости сам истинно не верю, что он мой сын.
Скотинин. Только теперь забавник наш стоит что-то нахмурясь.
Г-жа Простакова. Уж не послать ли за доктором в город?
Митрофан. Нет, нет, матушка. Я уж лучше сам выздоровлю. Побегу-тка теперь на голубятню, так авось-либо…
Г-жа Простакова. Так авось-либо Господь милостив. Поди, порезвись, Митрофанушка.
Митрофан с Еремеевною отходят.
Г-жа Простакова, Простаков, Скотинин.
Скотинин. Что ж я не вижу моей невесты? Где она? Ввечеру быть уже сговору, так не пора ли ей сказать, что выдают ее замуж?
Г-жа Простакова. Успеем, братец. Если ей это сказать прежде времени, то она может еще подумать, что мы ей докладываемся. Хотя по муже, однако, я ей свойственница; а я люблю, чтоб и чужие меня слушали.
Простаков (Скотинину) . Правду сказать, мы поступили с Софьюшкой, как с сущею сироткой. После отца осталась она младенцем. Тому с полгода, как ее матушке, а моей сватьюшке, сделался удар…
Г-жа Простакова (показывая, будто крестит сердце) . С нами сила крестная.
Простаков. От которого она и на тот свет пошла. Дядюшка ее, господин Стародум, поехал в Сибирь; а как несколько уже лет не было о нем ни слуху, ни вести, то мы и считаем его покойником. Мы, видя, что она осталась одна, взяли ее в нашу деревеньку и надзираем над ее имением, как над своим.
Г-жа Простакова. Что, что ты сегодня так разоврался, мой батюшка? Ища братец может подумать, что мы для интересу ее к себе взяли.
Простаков. Ну как, матушка, ему это подумать? Ведь Софьюшкино недвижимое имение нам к себе придвинуть не можно.
Скотинин. А движимое хотя и выдвинуто, я не челобитчик. Хлопотать я не люблю, да и боюсь. Сколько меня соседи ни обижали, сколько убытку ни делали, я ни на кого не бил челом, а всякий убыток, чем за ним ходить, сдеру с своих же крестьян, так и концы в воду.
Простаков. То правда, братец: весь околоток говорит, что ты мастерски оброк собираешь.
Г-жа Простакова. Хотя бы ты нас поучил, братец батюшка; а мы никак не умеем. С тех пор как все, что у крестьян ни было, мы отобрали, ничего уже содрать не можем. Такая беда!
Скотинин. Изволь, сестрица, поучу вас, поучу, лишь жените меня на Софьюшке.
Г-жа Простакова. Неужели тебе эта девчонка так понравилась?
Скотинин. Нет, мне нравится не девчонка.
Простаков. Так по соседству ее деревеньки?
Скотинин. И не деревеньки, а то, что в деревеньках-то ее водится и до чего моя смертная охота.
Г-жа Простакова. До чего же, братец?
Скотинин. Люблю свиней, сестрица, а у нас в околотке такие крупные свиньи, что нет из них ни одной, котора, став на задни ноги, не была бы выше каждого из нас целой головою.
Простаков. Странное дело, братец, как родня на родню походить может. Митрофанушка наш весь в дядю. И он до свиней сызмала такой же охотник, как и ты. Как был еще трех лет, так, бывало, увидя свинку, задрожит от радости.
Скотинин. Это подлинно диковинка! Ну пусть, братец, Митрофан любит свиней для того, что он мой племянник. Тут есть какое-нибудь сходство; да отчего же я к свиньям-то так сильно пристрастился?
Простаков. И тут есть же какое-нибудь сходство, я так рассуждаю.
Те же и Софья.
Софья вошла, держа письмо в руке и имея веселый вид.
Г-жа Простакова (Софье) . Что так весела, матушка? Чему обрадовалась?
Софья. Я получила сейчас радостное известие. Дядюшка, о котором столь долго мы ничего не знали, которого я люблю и почитаю, как отца моего, на сих днях в Москву приехал. Вот письмо, которое я от него теперь получила.
Г-жа Простакова (испугавшись, с злобою) . Как! Стародум, твой дядюшка, жив! И ты изволишь затевать, что он воскрес! Вот изрядный вымысел!
Софья. Да он никогда не умирал.
Г-жа Простакова. Не умирал! А разве ему и умереть нельзя? Нет, сударыня, это твои вымыслы, чтоб дядюшкою своим нас застращать, чтоб мы дали тебе волю. Дядюшка-де человек умный; он, увидя меня в чужих руках, найдет способ меня выручить. Вот чему ты рада, сударыня; однако, пожалуй, не очень веселись: дядюшка твой, конечно, не воскресал.
Скотинин. Сестра, ну да коли он не умирал?
Простаков. Избави Боже, коли он не умирал!
Г-жа Простакова (к мужу) . Как не умирал! Что ты бабушку путаешь? Разве ты не знаешь, что уж несколько лет от меня его и в памятцах за упокой поминали? Неужто-таки и грешные-то мои молитвы не доходили! (К Софье.) Письмецо-то мне пожалуй. (Почти вырывает.) Я об заклад бьюсь, что оно какое-нибудь амурное. И догадываюсь от кого. Это от того офицера, который искал на тебе жениться и за которого ты сама идти хотела. Да которая бестия без моего спросу отдает тебе письма! Я доберусь. Вот до чего дожили. К деушкам письма пишут! деушки грамоте умеют!
Софья. Прочтите его сами, сударыня. Вы увидите, что ничего невиннее быть не может.
Г-жа Простакова. Прочтите его сами! Нет, сударыня, я, благодаря Бога, не так воспитана. Я могу письма получать, а читать их всегда велю другому. (К мужу.) Читай.
Простаков (долго смотря) . Мудрено.
Г-жа Простакова. И тебя, мой батюшка, видно воспитывали, как красную девицу. Братец, прочти, потрудись.
Скотинин. Я? Я отроду ничего не читывал, сестрица! Бог меня избавил этой скуки.
Софья. Позвольте мне прочесть.
Г-жа Простакова. О матушка! Знаю, что ты мастерица, да лих не очень тебе верю. Вот, я чаю, учитель Митрофанушкин скоро придет. Ему велю…
Скотинин. А уж зачали молодца учить грамоте?
Г-жа Простакова. Ах, батюшка братец! Уж года четыре как учится. Нечего, грех сказать, чтоб мы не старались воспитывать Митрофанушку. Троим учителям денежки платим. Для грамоты ходит к нему дьячок от Покрова, Кутейкин. Арихметике учит его, батюшка, один отставной сержант, Цыфиркин. Оба они приходят сюда из города. Вить от нас и город в трех верстах, батюшка. По-французски и всем наукам обучает его немец Адам Адамыч Вральман. Этому по триста рубликов на год. Сажаем за стол с собою. Белье его наши бабы моют. Куда надобно – лошадь. За столом стакан вина. На ночь сальная свеча, и парик направляет наш же Фомка даром. Правду сказать, и мы им довольны, батюшка братец. Он ребенка не неволит. Вить, мой батюшка, пока Митрофанушка еще в недорослях, пота его и понежить; а там лет через десяток, как войдет, избави Боже, в службу, всего натерпится. Как кому счастье на роду написано, братец. Из нашей же фамилии Простаковых, смотри – тка, на боку лежа, летят себе в чины. Чем же плоше их Митрофанушка? Ба! да вот пожаловал кстати дорогой наш постоялец.
Те же и Правдин.
Г-жа Простакова. Братец, друг мой! Рекомендую вам дорогого гостя нашего, господина Правдина; а вам, государь мой, рекомендую брата моего.
Правдин. Радуюсь, сделав ваше знакомство.
Скотинин. Хорошо, государь мой! А как по фамилии, я не дослышал.
Правдин. Я называюсь Правдин, чтоб вы дослышали.
Скотинин. Какой уроженец, государь мой? Где деревеньки?
Правдин. Я родился в Москве, ежели вам то знать надобно, а деревни мои в здешнем наместничестве.
Скотинин. А смею ли спросить, государь мой, – имени и отчества не знаю, – в деревеньках ваших водятся ли свинки?
Г-жа Простакова. Полно, братец, о свиньях – то начинать. Поговорим-ка лучше о нашем горе. (К Правдину.) Вот, батюшка! Бог велел нам взять на свои руки девицу. Она изволит получать грамотки от дядюшек. К ней с того света дядюшки пишут. Сделай милость, мой батюшка, потрудись, прочти всем нам вслух.
Правдин. Извините меня, сударыня. Я никогда не читаю писем без позволения тех, к кому они писаны.
Софья. Я вас о том прошу. Вы меня тем очень одолжите.
Правдин. Если вы приказываете. (Читает.) «Любезная племянница! Дела мои принудили меня жить несколько лет в разлуке с моими ближними; а дальность лишила меня удовольствия иметь о вас известии. Я теперь в Москве, прожив несколько лет в Сибири. Я могу служить примером, что трудами и честностию состояние свое сделать можно. Сими средствами, с помощию счастия, нажил я десять тысяч рублей доходу…»
Скотинин и оба Простаковы . Десять тысяч!
Правдин (читает) . «…которым тебя, моя любезная племянница, тебя делаю наследницею…»
Г-жа Простакова. Тебя наследницею!
Простаков. Софью наследницею!
Скотинин. Ее наследницею!
Г-жа Простакова (бросаясь обнимать Софью) . Поздравляю, Софьюшка! Поздравляю, душа моя! Я вне себя от радости! Теперь тебе надобен жених. Я, я лучшей невесты и Митрофанушке не желаю. То – то дядюшка! То-то отец родной! Я и сама все-таки думала, что Бог его хранит, что он еще здравствует.
Скотинин (протянув руку) . Ну, сестрица, скоряй же по рукам.
Г-жа Простакова (тихо Скотинину) . Постой, братец. Сперва надобно спросить ее, хочет ли еще она за тебя выйти?
Скотинин. Как! Что за вопрос! Неужто ты ей докладываться станешь?
Скотинин. А на что? Да хоть пять лет читай, лучше десяти тысяч не дочитаешь.
Г-жа Простакова (к Софье) . Софьюшка, душа моя! пойдем ко мне в спальню. Мне крайняя нужда с тобой поговорить. (Увела Софью.)
Скотинин. Ба! так я вижу, что сегодня сговору-то вряд и быть ли.
Правдин, Простаков, Скотинин, слуга.
Слуга (к Простакову, запыхавшись) . Барин! барин! солдаты пришли, остановились в нашей деревне.
Простаков. Какая беда! Ну, разорят нас до конца!
Правдин. Чего вы испугались?
Простаков. Ах, отец родной! Мы уж видали виды. Я к ним и появиться не смею.
Правдин. Не бойтесь. Их, конечно, ведет офицер, который не допустит ни до какой наглости. Пойдем к нему со мной. Я уверен, что вы робеете напрасно.
Правдин, Простаков и слуга отходят.
Скотинин. Все меня одного оставили. Пойти было прогуляться на скотный двор.
Конец первого действия
Правдин, Милон.
Милон. Как я рад, мой любезный друг, что нечаянно увиделся с тобою! Скажи, каким случаем…
Правдин. Как друг, открою тебе причину моего здесь пребывания. Я определен членом в здешнем наместничестве. Имею повеление объехать здешний округ; а притом, из собственного подвига сердца моего, не оставляю замечать тех злонравных невежд, которые, имея над людьми своими полную власть, употребляют ее во зло бесчеловечно. Ты знаешь образ мыслей нашего наместника. С какою ревностию помогает он страждущему человечеству! С каким усердием исполняет он тем самым человеколюбивые виды вышней власти! Мы в нашем краю сами испытали, что где наместник таков, каковым изображен наместник в Учреждении, там благосостояние обитателей верно и надежно. Я живу здесь уже три дни. Нашел помещика дурака бессчетного, а жену презлую фурию, которой адский нрав делает несчастье целого их дома. Ты что задумался, мой друг, скажи мне, долго ль здесь останесся?
Милон. Через несколько часов иду отсюда.
Правдин. Что так скоро? Отдохни.
Милон. Не могу. Мне велено и солдат вести без промедления… да, сверх того, я сам горю нетерпением быть в Москве.
Правдин. Что причиною?
Милон. Открою тебе тайну сердца моего, любезный друг! Я влюблен и имею счастие быть любим. Больше полугода, как я в разлуке с тою, которая мне дороже всего на свете, и, что еще горестнее, ничего не слыхал я о ней во все это время. Часто, приписывая молчание ее холодности, терзался я горестию; но вдруг получил известие, которое меня поразило. Пишут ко мне, что, по смерти ее матери, какая-то дальняя родня увезла ее в свои деревни. Я не знаю: ни кто, ни куда. Может быть, она теперь в руках каких-нибудь корыстолюбцев, которые, пользуясь сиротством ее, содержат ее в тиранстве. От одной этой мысли я вне себя.
Правдин. Подобное бесчеловечие вижу и в здешнем доме. Ласкаюсь, однако, положить скоро границы злобе жены и глупости мужа. Я уведомил уже о всех здешних варварствах нашего начальника и не сумневаюсь, что унять их возьмутся меры.
Милон. Счастлив ты, мой друг, будучи в состоянии облегчать судьбу несчастных. Не знаю, что мне делать в горестном моем положении.
Правдин. Позволь мне спросить об ее имени.
Милон (в восторге) . А! вот она сама.
Те же и Софья.
Софья (в восхищении) . Милон! тебя ли я вижу?
Правдин. Какое счастие!
Милон. Вот та, которая владеет моим сердцем. Любезная Софья! Скажи мне, каким случаем здесь нахожу тебя?
Софья. Сколько горестей терпела я со дня нашей разлуки! Бессовестные мои свойственники…
Правдин. Мой друг! Не спрашивай о том, что столько ей прискорбно… Ты узнаешь от меня, какие грубости…
Милон. Недостойные люди!
Софья. Сегодня, однако же, в первый раз здешняя хозяйка переменила со мною свой поступок. Услышав, что дядюшка мой делает меня наследницею, вдруг из грубой и бранчивой сделалась ласковою до самой низкости, и я по всем ее обинякам вижу, что прочит меня в невесты своему сыну.
Милон (с нетерпением) . И ты не изъявила ей тот же час совершенного презрения?..
Софья. Нет…
Милон. И не сказала ей, что ты имеешь сердечные обязательства, что…
Софья. Нет.
Милон. А! теперь я вижу мою погибель. Соперник мой счастлив! Я не отрицаю в нем всех достоинств. Он, может быть, разумен, просвещен, любезен; но чтоб мог со мною сравниться в моей к тебе любви, чтоб…
Софья (усмехаясь) . Боже мой! Если б ты его увидел, ревность твоя довела б тебя до крайности!
Милон (с негодованием) . Я воображаю все его достоинствы.
Софья. Всех и вообразить не можешь. Он хотя и шестнадцати лет, а достиг уже до последней степени своего совершенства и дале не пойдет.
Правдин. Как дале не пойдет, сударыня? Он доучивает Часослов; а там, думать надобно, примутся и за Псалтырь.
Милон. Как! Таков-то мой соперник? А, любезная Софья, на что ты и шуткою меня терзаешь? Ты знаешь, как легко страстный человек огорчается и малейшим подозрением.
Софья. Подумай же, как несчастно мое состояние! Я не могла и на это глупое предложение отвечать решительно. Чтоб избавиться от их грубости, чтоб иметь некоторую свободу, принуждена была я скрыть мое чувство.
Милон. Что ж ты ей отвечала?
Здесь Скотинин идет по театру, задумавшись, и никто его не видит.
Софья. Я сказала, что судьба моя зависит от воли дядюшкиной, что он сам сюда приехать обещал в письме своем, которого (к Правдину) не позволил вам дочитать господин Скотинин.
Милон. Скотинин!
Скотинин. Я!
Те же и Скотинин.
Правдин. Как вы подкрались, господин Скотинин! Этого бы я от вас и не чаял.
Скотинин. Я проходил мимо вас. Услышал, что меня кличут, я и откликнулся. У меня такой обычай: кто вскрикнет – Скотинин! А я ему: я! Что вы, братцы, и заправду? Я сам служивал в гвардии и отставлен капралом. Бывало, на съезжей в перекличке как закричат: Тарас Скотинин! А я во все горло: я!
Правдин. Мы вас теперь не кликали, и вы можете идти, куда шли.
Скотинин. Я никуда не шел, а брожу, задумавшись. У меня такой обычай, как что заберу в голову, то из нее гвоздем не выколотишь. У меня, слышь ты, что вошло в ум, тут и засело. О том вся и дума, то только и вижу во сне, как наяву, а наяву, как во сне.
Правдин. Что ж бы вас так теперь занимало?
Скотинин. Ох, братец, друг ты мой сердешный! Со мною чудеса творятся. Сестрица моя вывезла меня скоро-наскоро из моей деревни в свою, а коли так же проворно вывезет меня из своей деревни в мою, то могу пред целым светом по чистой совести сказать: ездил я ни по что, привез ничего.
Правдин. Какая жалость, господин Скотинин! Сестрица ваша играет вами, как мячиком.
Скотинин (озлобясь) . Как мячиком? Оборони Бог! Да я и сам зашвырну ее так, что целой деревней в неделю не отыщут.
Софья. Ах, как вы рассердились!
Милон. Что с вами сделалось?
Скотинин. Сам ты, умный человек, порассуди. Привезла меня сестра сюда жениться. Теперь сама же подъехала с отводом: «Что-де тебе, братец, в жене; была бы де у тебя, братец, хорошая свинья». Нет, сестра! Я и своих поросят завести хочу. Меня не проведешь.
Правдин. Мне самому кажется, господин Скотинин, что сестрица ваша помышляет о свадьбе, только не о вашей.
Скотинин. Эка притча! Я другому не помеха. Всякий женись на своей невесте. Я чужу не трону, и мою чужой не тронь же. (Софье.) Ты не бось, душенька. Тебя у меня никто не перебьет.
Софья. Это что значит? Вот еще новое!
Милон (вскричал) . Какая дерзость!
Скотинин (к Софье) . Чего ж ты испугалась?
Правдин (к Милану) . Как ты можешь осердиться на Скотинина!
Софья (Скотинину) . Неужели суждено мне быть вашею женою?
Милон. Я насилу могу удержаться!
Скотинин. Суженого конем не объедешь, душенька! Тебе на свое счастье грех пенять. Ты будешь жить со мною припеваючи. Десять тысяч твоего доходу! Эко счастье привалило; да я столько родясь и не видывал; да я на них всех свиней со бела света выкуплю; да я, слышь ты, то сделаю, что все затрубят: в здешнем-де околотке и житье одним свиньям.
Правдин. Когда же у вас могут быть счастливы одни только скоты, то жене вашей от них и от вас будет худой покой.
Скотинин. Худой покой! ба! ба! ба! да разве светлиц у меня мало? Для нее одной отдам угольную с лежанкой. Друг ты мой сердешный! коли у меня теперь, ничего не видя, для каждой свинки клевок особливый, то жене найду светелку.
Милон. Какое скотское сравнение!
Правдин (Скотинину) . Ничему не бывать, господин Скотинин! Я скажу вам, что сестрица ваша прочит ее за сынка своего.
Скотинин. Как! Племяннику перебивать у дяди! Да я его на первой встрече, как черта, изломаю. Ну, будь я свиной сын, если я не буду ее мужем или Митрофан уродом.
