Александров Александр Васильевич (1883-1946), выдающийся советский российский композитор, хоровой дирижёр, хормейстер, педагог. Народный артист СССР (1937), дважды лауреат Сталинской премии первой степени (1942, 1946), доктор искусствоведения (1940), профессор Московской консерватории (1922), генерал-майор. (1943). Автор музыки Гимна СССР, и положенного на ту же мелодию Гимна Российской Федерации.
Александров Борис Александрович (1905-1989), советский российский композитор, хоровой дирижёр, хормейстер, педагог. Герой Социалистического Труда (1975). Лауреат Ленинской (1978) и Сталинской премии первой степени (1950). Народный артист СССР (1958). Генерал-майор (1973).
Во многих странах мира известен ансамбль песни и пляски Советской армии. Когда-то это был небольшой коллектив, который со временем превратился в крупнейшее театрально-концертное учреждение. Все эти годы им руководили отец и сын Александровы.
Александров-старший родился в селе Плахино Захаровского уезда Рязанской губернии в семье ремесленника. И отец, и дед отличались большими музыкальными способностями, а сестра Анна даже пела в любительских спектаклях. Она и заметила феноменальную музыкальную одаренность своего брата. Отец отвез сына в Петербург к своему знакомому регенту Казанского собора В. Фатееву, который помог Саше выдержать экзамен в придворную певческую капеллу. Александров оказался в профессиональном хоре мальчиков, с которым работали известные русские композиторы М. Балакирев и Н. Римский-Корсаков. За время обучения в капелле он научился играть на фортепиано и на скрипке.
В 1900 году по совету Римского-Корсакова Александр поступает в Петербургскую консерваторию. Там он учится сразу на двух отделениях: занимается композицией у Н. Римского-Корсакова и хоровым дирижированием у А. Лядова. Проучившись в Петербурге два года, Александров был вынужден прервать учебу по состоянию здоровья. Его заботили и материальные дела, поэтому он едет в город Бологое, где начинает работать регентом хора в местном соборе. Поправив здоровье, Александров пытается восстановиться в Петербургской консерватории, но после увольнения Римского-Корсакова его ученики переходят в Московскую консерваторию.
Александров тоже переезжает в Москву, продолжает учебу и заканчивает консерваторию сразу по двум отделениям - композиторскому и вокальному. Его дипломная работа - опера «Русалка» - была удостоена Большой серебряной медали.
После окончания консерватории Александров уезжает в Тверь, где начинает работать в музыкальной школе, которую открыло в городе Российское театральное общество. Но, понимая, что для профессионального роста необходимо работать в крупных городах, вскоре возвращается в Москву. В 1918 году он начинает работать дирижером-репетитором в хоре Большого театра и одновременно преподает в Московской консерватории.
В детском хоре театра начал свою профессиональную карьеру и сын Александрова Борис. Закончив школу, он поступает в Московскую консерваторию в класс композиции, которым руководил Р. Глиэр.
В 1923 году Александров-старший становится профессором и добивается, чтобы при консерватории открылся специальный класс военного дирижирования. Со временем класс вырастает в военно-дирижерский факультет – единственное учебное заведение подобного типа.
Одновременно А. Александров организовал самодеятельные хоры красноармейцев. Вскоре он стал руководителем ансамбля при Центральном доме Красной армии в Москве, но потом решил создать самостоятельный армейский ансамбль песни и пляски. Ему удалось это сделать, правда, танцевальная группа появилась позже, а пока в нем было всего восемь исполнителей-вокалистов.
10 октября 1928 года на концерте нового ансамбля побывал нарком обороны К. Ворошилов. Он поддержал ходатайство Александрова и отдал приказ о наборе в ансамбль талантливых бойцов из различных гарнизонов.
А. Александров объехал части Московского и Ленинградского округов, где набрал несколько десятков человек. Начались репетиции и учеба. Несмотря на природные способности, многим хористам пришлось осваивать технику академического пения, гармонию и сольфеджио.
Свою первую программу ансамбль посвятил Первой Конной армии. Программа состояла из народных песен и танцев. Зрители с восторгом принимали выступления ансамбля как в столице, так и в других городах, куда он отправился на гастроли. Такие поездки Александров устраивал несколько раз в год. Трудно сказать, где он только не побывал - на Украине и в Средней Азии, в Заполярье и в Закавказье.
В 1934 году ансамбль совершил концертное турне по великим стройкам пятилетки, проехав от Днепрогэса до Магнитостроя и оттуда до Комсомольска-на-Амуре. В 1935 году специальным постановлением ВЦИК ансамбль был награжден орденом Красной звезды, ему присвоили название Ансамбля красноармейской песни и пляски СССР.
В 1937 году Красноармейский ансамбль отправился в первое зарубежное турне - во Францию. Он выступал в рамках культурной программы на Всемирной выставке. Успех был настолько ошеломляющим, что было решено дать еще несколько концертов. Компании «Полидор» и «Коламбиа» выпустили пластинки с записями песен. Кроме того, был снят звуковой фильм о концертах ансамбля. По окончании гастролей американский импресарио предложил ему турне по городам США. Но в то время Александров был вынужден отказаться, поскольку не имел разрешения из Москвы. Из Парижа артисты отправились в Прагу, где также выступали с огромным успехом.
Армейскому искусству посвятил свою жизнь и сын Александрова Борис. После окончания консерватории он поступает в только что созданный Театр Красной Армии и пишет музыку к спектаклям. В 1928 году состоялась премьера его оперетты «Свадьба в Малиновке». Вдохновленный успехом, Александров-младший написал несколько оперетт, которые шли на сценах музыкальных театров страны. С 1937 года Борис Александрович начинает работать вместе с отцом в его ансамбле режиссером-ассистентом. Вскоре в ансамбль приходит и другой сын Александрова - Василий, а во время войны - младший из братьев – Александр Александров. Василий становится руководителем оркестра. Так в ансамбле образовалось уникальное семейное содружество.
Когда началась Великая Отечественная война, ансамбль перешел на казарменное положение. 24 октября в газете «Красная звезда» было напечатано стихотворение В. Лебедева-Кумача «Священная война». В тот же день А. Александров начал работать над мелодией. Песня «Священная война» была создана за день, и вскоре ансамбль начал исполнять ее на всех концертах. Она стала музыкальным символом Великой Отечественной войны.
За время войны фронтовые группы ансамбля дали более полутора тысяч концертов. Впечатления отражались в песнях, которые написал Александр Александров, - «Эшелонная», «Священная война» и др. Позже композитор объединил их в циклы. Изменился и репертуар коллектива. Б. Александров вспоминал, что каждый день начинался с концертов, которые проходили на призывных пунктах, площадях и улицах городов. Солисты ансамбля разбивались на несколько групп, которые одновременно выступали в разных местах.
В 1943 году А. Александров выиграл конкурс и вошел в число авторов, которым было поручено написать новый гимн Советского Союза. Он создал музыку на слова С. Михалкова и Г. Регистана. Гимн впервые прозвучал по радио в ночь на 1 января 1944 года.
В 1945 году Александров-старший перенес инфаркт, и руководство ансамблем поручили Борису. Врачи запретили А. Александрову дирижировать, но он продолжал работать и сразу после выхода из больницы написал «Победную кантату».
После смерти отца в 1946 году Борис Александров возглавил ансамбль. К тому времени это уже был высокопрофессиональный коллектив со своими творческими традициями. Теперь в его составе была не только вокальная, но и танцевальная группа. Танцы ставил известный балетмейстер и педагог П. Вирский. А песни писали известнейшие композиторы - М. Блантер, Б. Мокроусов, В. Соловьев-Седой, А. Новиков. Исполнял коллектив и песни, написанные своим художественным руководителем, - «Песня о Советской армии», «Да здравствует наша держава».
В это же время Борис Александров начинает работать и на радио. Он становится руководителем созданного там ансамбля советской песни. В этом коллективе он впервые воплотил многие свои замыслы, позже реализованные в ансамбле Советской армии.
Со временем Б. Александров реформировал репертуар. Кроме народных и современных песен, он начал работать над классическими произведениями. На концертах ансамбля зазвучали хоры и массовые сцены из опер Глинки и Чайковского, Вебера и Верди, Мусоргского и Рахманинова. Александров считал, что только работа над классикой вокальной музыки позволяет ансамблю достичь необходимого уровня исполнительского мастерства. Но он продолжал собирать и самодеятельные песни героического характера. После соответствующей музыкальной обработки некоторые из них входили в репертуар.
После войны начались зарубежные гастроли. Вначале ансамбль совершает поездку в советскую зону Германии, а затем в недавно освобожденную Францию. В начале пятидесятых годов артисты побывали на гастролях в Лондоне. Тогда газета «Таймс» писала: «Мы были свидетелями того, как русские без единого выстрела заняли Лондон». В 1967 году Краснознаменный ансамбль вновь отправился во Францию. Там артисты дали несколько благотворительных концертов в фонд ЮНЕСКО. Но Б. Александрову больше запомнилось выступление с Мирей Матье. По просьбе французского импресарио она выступила с ними на одном из концертов.
Через некоторое время известный американский импресарио С. Юрок приглашает ансамбль в концертное турне по городам США. Однако американское правительство отказалось выдать музыкантам визы, мотивируя свое решение тем, что нельзя допускать в страну такое количество иностранных военнослужащих. Артистам предложили выступить в гражданской одежде, но Александров отказался, и лишь в конце пятидесятых годов ансамбль совершил триумфальное концертное турне по городам Америки. Во время этих концертов Р. Кармен снял фильм «За рампой - Америка».
Под руководством Бориса Александрова Краснознаменный ансамбль становится школой по подготовке оперных певцов, из его стен вышли солисты Большого театра Н. Андрющенко, Е. Кибкало, А. Эйзен. Александров стремился к тому, чтобы каждый артист постоянно совершенствовал свое профессиональное мастерство. Поэтому он неуклонно расширял репертуар, создавая композиции из песен, обновляя трактовки уже имеющихся в репертуаре произведений.
Ансамбль продолжает интенсивную гастрольную деятельность и сейчас.
В следующем году ульяновский академический симфонический оркестр отметит полувековой юбилей. За историей коллектива, в первую очередь, конечно, стоят люди. Но некоторые из них незаслуженно забыты. Блогер Михаил Павлов решил восстановить справедливость и вспомнить всех, кто за 50 лет стоял у дирижерского пульта.
Первопроходцы - как космонавты. Тех, кто был первым, мы помним, а потом глаза замыливаются, и сменяющие друг друга в ускоренном темпе люди растворяются в эфире.
Вспомнив об удивительном динамичном времени, когда за пультом Ульяновского государственного академического симфонического оркестра стоял блестящий Андрей Борейко, стал восстанавливать в памяти дирижёров. И выяснил удивительные вещи. «Удивительные» в печальном смысле.
Филармония или, как её сейчас называют - Дом музыки, совместно с Мемориалом, как основной площадкой, где базируется оркестр, довольно наплевательски относятся к его истории в смысле популяризации в Сети. Возможно, сейчас кто-то, от кого это зависит, прочтёт, будет возмущаться моей безаппеляционностью и потрясать пыльными архивными бумажками, дескать, у нас все ходы записаны... Но скорее всего, не потрясут.
Да, и потом, я говорю об интернете, а он вот, прямо передо мной, и Google - мне в помощь
Первое, на что обратил внимание, - нет даже пустяковой в три строчки статьи в Википедии. А между тем, в следующем году исполняется 50 лет с момента создания оркестра. Пишите, любимцы мои, пора! И не слушайте тех, кто скажет, что Википедия - моветон.
Далее. Оказывается, отец-основатель и первый главный дирижёр оркестра с 1968 по 1977 год Эдуард Серов умер в сентябре прошлого 2016 года, но этот печальный факт не был удостоен ни одной строчкой наших СМИ. А между тем, Эдуард Афанасьевич Серов, начав с должности ассистента самого Евгения Мравинского в Симфоническом оркестре Ленинградской филармонии, впоследствии создал с нуля два оркестра: в 1968 году - наш симфонический оркестр Ульяновской филармонии и в 1987 году - Волгоградский академический симфонический оркестр, бессменным руководителем которого был до самой смерти…
Выяснилось, что на сайтах Ленинского Мемориала и филармонии совершенно невозможно проследить историю дирижёров оркестра. Некоторые фигурируют под чужим именем, а иные не упомянуты вовсе.
Сразу после Эдуарда Серова, покинувшего оркестр в 1977 году, почему-то возникает Николай Алексеев, хотя хронологически их разделяет 8 лет - он встал за дирижёрский пульт в 1985 году.
То есть, как минимум кусок жизни оркестра, которым с 1978 по 1982 год руководил Александр Алексеев, бывший при Серове вторым дирижёром, напрочь вывалился из истории. Ныне Александр Васильевич Алексеев - декан дирижёрского факультета Санкт-Петербургской консерватории.
Впрочем, филармония на своём сайте , не долго думая, остроумно объединила двух Алексеевых в одного и назвала его для краткости Николаем.
Сведений о том, кто руководили оркестром с 1982 по 1985 год, вообще нет.
Исторические справки умалчивают и о прекрасном Андрее Борейко, который был вторым дирижёром и лучом света в тусклое время Николая Алексеева. Борейко был первым, с чьей лёгкой руки в пафосном Большом зале Ленинского мемориала зазвучала рок-музыка объединённая с симфоническим оркестром в одной программе.
Таким же образом выпал из истории руководивший оркестром на протяжении восьми лет - с 1996 по 2004 год - замечательный дирижёр и флейтист Владимир Кудря. А ведь именно под его руководством коллектив стал лауреатом Всероссийского конкурса симфонических и камерных оркестров России в двух номинациях: «Благородство тембров и идеальный ансамбль оркестровых групп» и «За лучший выбор концертных программ».
Короче говоря, мы всё так же перед искусством в большом долгу.
Ну и чтобы как-то восполнить эти чёрные дыры, попробую здесь восстановить хронологию и показать всех (или почти всех) причастных.
Исторический снимок:
Эдуард Серов с Мстиславом Ростроповичем и Александром Алексеевым
Эдуард Серов - главный дирижёр (1968 - 1977)
Александр Алексеев - главный дирижёр (1978 - 1982)
Николай Алексеев - главный дирижёр (1985 - 1996)
Андрей Борейко - дирижер (1986 - 1989)
Владимир Кудря - главный дирижер (1996—2004)
Сергей Ферулёв - главный дирижер (2005 - 2012)
Олег Зверев - главный дирижер (2012 - …)
Дмитрий Руссу - дирижер (2013 - …)
Михаил Павлов
фото: gg34.ru, muzkarta.info, gco.vydr.ru,
Как важно специалисту быть не только образованным, знающим, но и умеющим организовать дело и умело вести его в избранном направлении. Не случайно в последнее время все чаще приходится слышать, что «талантов у нас много, а вот профессионалов – мало». Как тут не вспомнить крылатую сталинскую фразу «Кадры решают всё!».
Астраханской консерватории, на первых порах ее существования, повезло на высококвалифицированные педагогические кадры. Одним из образованнейших преподавателей (с дипломами двух консерваторий – Ленинградской и Уральской), с многолетним опытом руководящей работы в оркестрах (от военно-духового до филармонического симфонического) и с преподавательским стажем на оркестровых факультетах различных музыкальных учебных заведений был А.В. Романько , старший преподаватель Астраханской консерватории, художественный руководитель и главный дирижер симфонического оркестра, созданного им при филармонии на базе оркестрового факультета консерватории (этот оркестр существовал в 1969 – 1971).
Александр Васильевич Романько родился 29 августа 1930 года в Краснодаре, в семье военнослужащего. Отец его, Романько Василий Фотеевич , был военным дирижером, а мать, Романько Анна Трофимовна – домохозяйкой. В 1938 восьмилетний мальчик поступил сразу во второй класс общеобразовательной школы и тогда же начал заниматься, частным образом, на скрипке. В 1942 Саша окончил пять классов, но затем его учеба прервалась, так как с августа 1942 по февраль 1943 Краснодар находился в фашистской оккупации. Но и после освобождения города Советской Армией подросток не сразу продолжил учебу в школе. Дело в том, что его отец, старший брат и старшая сестра воевали, а мама и сестренка, ослабевшие за время оккупации, не могли работать по состоянию здоровья, поэтому Александр (которому было 12-13 лет) пошел работать на завод, обеспечивая семью продовольственными карточками. Однако уже через год, в 1944, Романько продолжил учебу в шестом классе средней школы. В 1946, окончив семилетку, Александр целый год готовился к поступлению в музыкальное училище и в 1947 стал первокурсником Краснодарского музыкального училища, занимаясь здесь по классу трубы. Одновременно он учился в вечерней общеобразовательной школе, которую закончил в 1950 году.
Летом того же года Романько был призван на службу в Советскую Армию. А поскольку его направили музыкантом в оркестр военной части, дислоцированной в Краснодаре, командное начальство разрешило ему, не прерывая службы в армии, заканчивать музыкальное училище и продолжать учебу в консерватории. А так как Александр Романько в то время был военнослужащим, он поступил в Ленинградскую консерваторию на военно-морской факультет, который готовил дирижеров для оркестров Военно-морских сил СССР. В 1956, по окончании консерватории, его направили в Таллинн дирижером военного оркестра, где он прослужил до апреля 1957 года, а затем уволился в запас (в звании старшего лейтенанта).
Вернувшись на родину, А.В. Романько начал вести в Краснодарском музыкальном училище классы трубы и валторны, а также оркестровый класс, на базе которого он организовал духовой оркестр. Кроме того, в сентябре 1958 ему предложили работать по совместительству дирижером симфонического оркестра Краснодарского краевого Дома работников просвещения и дирижером оперной студии в Доме ученых.
В июле 1961 года А.В. Романько получил предложение от дирекции Алтайской филармонии поехать в качестве дирижера симфонического оркестра на гастроли по Кузбассу, а по окончании поездки занять вакантную должность штатного дирижера этого же филармонического коллектива. Приняв предложение, Александр Васильевич начал работать в Барнауле, но уже зимой 1962 сильно простудился и тяжело заболел. Врачи порекомендовали ему срочно переехать на юг. А поскольку в это время в газете «Советская культура» был объявлен конкурс на должность дирижера городского симфонического оркестра, создаваемого на базе оркестрового отделения Астраханского музыкального училища (с предоставлением жилплощади), А.В. Романько отослал документы на конкурс. Получив телеграмму: «приезжайте», он сразу выехал в Астрахань. Между прочим, кроме работы с оркестром, директор Астраханского музыкального училища В.К. Нечаев предложил Романько преподавать, по совместительству, в училище на оркестровом отделении.
Работая в Астрахани, Романько в 1963 году поступил в Уральскую консерваторию, в класс оперно-симфонического дирижирования профессора М.И. Павермана . Организатор Уральского (Свердловского) симфонического оркестра, основатель уральской школы оперно-симфонического дирижирования, Марк Израилевич воспитал немало известных дирижеров, среди которых Н.Чунихин, Е.Колобов, Е.Бражник, П.Варивода, М.Щербаков и др. И хотя Романько занимался у Павермана заочно, четырехлетнее обучение в его классе (1963-1967) позволило дирижеру военного оркестра (так он квалифицировался по диплому Ленинградской консерватории) глубоко освоить оперно-симфоническое дирижирование и применить полученные знания на практике, в том числе в Астраханском городском симфоническом оркестре (где он работал до октября 1965) и симфоническом оркестре Комитета по радиовещанию и телевидению при Совете Министров Дагестана (тогда ДАССР), которым он руководил в 1965-1969. Именно в дагестанский период, в 1966, А.В. Романько была присвоена тарификация дирижера высшей категории. В его характеристике, подписанной председателем телерадиокомитета ДАССР Г.Гамзатовым , было сказано, что Романько – «дирижер яркой творческой индивидуальности, высокой исполнительской культуры, хорошо знает классический и современный репертуар» (из личного дела А.В. Романько в архиве Астраханской консерватории).
В конце августа 1969 года Александр Васильевич вновь приехал работать в Астрахань – теперь уже старшим преподавателем кафедры оркестровых инструментов молодой консерватории и художественным руководителем симфонического оркестра, создаваемого при областной филармонии. И уже через два-три месяца после начала работы в Астрахани Романько , благодаря своим отличным организаторским способностям и опыту работы в качестве руководителя различных коллективов, смог укомплектовать городской симфонический оркестр музыкантами и в короткий срок подготовить две программы. «В декабре 1969 года состоялось первое публичное выступление оркестра. Программа включала увертюру «Кориолан» и Первую симфонию Бетховена, а также Первый фортепианный концерт Чайковского (солист С.Любарт ). Концерт собрал многочисленную аудиторию (в концертном зале филармонии – Л.В. ) и прошел на хорошем профессиональном уровне», – писал авторитетный астраханский музыковед, кандидат искусствоведения, заведующий кафедрой теории и истории музыки Астраханской консерватории М.А. Этингер в заметке «В новой консерватории» (Музыкальная жизнь, 1970, №5). Следует заметить, что большинство участников филармонического коллектива являлись первокурсниками оркестрового факультета консерватории, одаренность и энтузиазм которых оценили астраханские слушатели, восторженно приветствовавшие оркестр, отличительной чертой которого была «юношеская свежесть и непосредственность» (Руденко В. Звучит симфония // Волга. – 1970. – 23 августа).
Однако в январе 1971 года финансирование филармонического симфонического оркестра было прекращено и, лишившись руководства коллективом (которое давало ему не только творческое удовлетворение но и дополнительный заработок), педагог консерватории оказался в трудном материальном положении (в его семье подрастало двое маленьких детей, к тому же на иждивении находились жена и мать). В такой ситуации он принял разумное решение, согласившись на очередное предложение Алтайской краевой филармонии возглавить симфонический оркестр, где он работал раньше и продолжил в 1971-1977.
Известно, что в 1992-2007 А.В. Романько являлся художественным руководителем и главным дирижером Николаевского государственного симфонического оркестра и преподавателем Николаевского музыкального училища (Украина). Надо сказать, что Николаевский симфонический оркестр был возрожден, после 30-летнего перерыва, именно Романько, который привлек к совместной работе артистов камерного оркестра филармонии, преподавателей музыкального училища, а также квалифицированных педагогов музыкальных школ и одаренных старшекурсников училища. В 2007 году, когда проводился праздничный вечер в честь 15-летия оркестра, в газете «Вечерний Николаев» появилась развернутая статья, в которой говорилось о том, что «с первого дня и все 15 лет бессменным дирижером в коллективе является Александр Романько . Это человек, имеющий за плечами два консерваторских образования, глубокие знания и большой опыт работы» (Христова Н. Симфонический оркестр: эпоха возрождения // Вечерний Николаев.- 2007. – 7 июня).
И как бы ни хотелось заканчивать очерк об Александре Васильевиче Романько на мажорной ноте, все же нельзя не сказать, что Николаевский симфонический оркестр недавно вновь был распущен из-за отсутствия финансирования. 12 мая 2014 года в Николаеве прошел его последний концерт, названный «Парадом дирижеров». На сцену, вслед за художественным руководителем и главным дирижером Николаем Николайчуком (преемником А.В. Романько , работавшем при нем вторым дирижером), выходили один за другим дирижеры Александр Луук , Людмила Кирсанова, Александр Богма и Владимир Алексеев . Поддержать Николаевский оркестр приехали солисты, лауреаты международных конкурсов Александр Жеганов (кларнет), Татьяна Кравченко (фортепиано), Татьяна Орлова (эстрадный вокал) и другие. И оркестранты, и солисты выступали с такой профессиональной и душевной отдачей, словно в последний раз. А заключительные слова ведущей концерта музыковеда Алены Мамедовой – «Сегодня состоялся последний концерт Николаевского симфонического оркестра. Наш оркестр распускается. Но мы не теряем надежды на развитие симфонического музыкального искусства в Украине, особенно на Николаевщине» – растроганная публика слушала стоя…
Л.П. Власенко
заслуженный деятель искусств РФ,
профессор
Вот уже десять лет Николай Алексеев является дирижером Заслуженного коллектива России Академического симфонического оркестра Петербургской филармонии. В сезоне 2010/2011 дирижер включил в свою обширную программу симфонии Шуберта и Малера, Мессиана и Слонимского, «Поэму экстаза» Скрябина и «Море» Дебюсси, скрипичные концерты Берга и Корнгольда (первое исполнение в Петербурге).
Самое абстрактное из искусств
— Николай Геннадьевич, на протяжении многих лет я являюсь вашим постоянным слушателем. Для меня лично, когда на афише написано «Заслуженный коллектив Академической филармонии, дирижер Николай Алексеев», это означает стопроцентную гарантию качества исполнения любого произведения. Какую музыку из академического репертуара вы чувствуете наиболее созвучной нашему времени?
— Я считаю, что ни в коем случае нельзя идти на поводу у публики, которая сегодня может не понимать какую-то музыку и считать ее устаревшей. Может быть, публика раз в неделю хочет слушать вальсы Штрауса, нежели услышать что-либо новое или, наоборот, забытое старое. Нельзя слепо следовать за вкусами слушателей. А если вы, не дай бог, спросите меня, как я составляю свой репертуар (я буквально недавно задумался над тем, почему я это взял, а не что-то другое?), я не смогу ответить. Не знаю, почему в этом году мне хочется брать вот это сочинение. Когда у дирижера очень большой репертуар, желание что-то дирижировать из своего репертуара возникает само. Но раз в году стараюсь взять абсолютно новое для себя сочинение. В этом году это «Турангалила» Мессиана. Почему — тоже не знаю: откуда-то из воздуха берется желание выучить и продирижировать именно это сочинение. Иногда ловишь себя на мысли, что то сочинение, которое хорошо знаешь, как раз не хочется дирижировать, пусть полежит, станет опять немножко незнакомым. Не то чтобы новым и свежим, нет — именно незнакомым, чтобы появилось желание опять сыграть его.
— При подготовке каких-то партитур пользуетесь ли вы для себя или для оркестра литературными ассоциациями или, может быть, образами из пластических искусств? И бывает ли, с вашей точки зрения, абсолютно непрограммная музыка? Или, как многие считают, в любой музыке можно найти скрытую программу?
— Дело в том, что музыка вообще крайне абстрактное искусство. Она даже более абстрактна, нежели абстрактная живопись. Если к картине можно подойти и руками хотя бы потрогать мазок, то в музыке это невозможно. Например, у Берлиоза в его знаменитой симфонии описаны фантастические видения. А музыка все равно не об этом, и, на мой взгляд, было ошибкой облекать музыку в слова.
Я принадлежу к тому поколению дирижеров, которые дома никогда не готовят какие-то словесные образы. Я знаю, как это должно звучать, но никогда дома заранее не формулирую и не готовлю замечания оркестру. Поэтому иногда у меня какие-то неожиданные слова вылетают, странные образы. Если на репетицию придет непосвященный человек, он может подумать, что дирижер слегка не в себе.
Сыграйте сыр
— Какими словесными образами вы пользуетесь?
— Абсолютно неожиданными. В Таллине на одной из репетиций у меня возникли ассоциации с сыром рокфор. Есть такая легенда о том, как этот сыр возник. Он и она пошли погулять, у них с собой были сыр и вино. Спустя несколько дней они вспомнили про сыр. Но они столько занимались любовью, что сыр стал рокфором. Я рассказал эту историю оркестру, сказав, что во Франции из любви даже сыр возникает, и вы эту симфонию должны сыграть про любовь. В общем, грубовато, хотя вроде бы удачный образ. Мои учителя, особенно Авенир Михайлов, учили, что на уроках нельзя одинаково повторять одно и то же. Когда учишь какое-то сочинение, нельзя его заучивать одинаково. Каждый раз играешь по-новому. Перефразируя Гераклита, можно было бы сказать так: в одну музыку нельзя войти дважды. Для меня каждое исполнение — живая материя, звук, живущий именно сейчас, в данное мгновение.
— Люди приходят в залы, чтобы стать свидетелями творчества. А кто из дирижеров прошлого, которых вам довелось слышать в залах или известных вам по записям, являются для вас непререкаемыми авторитетами?
— Первый раз в жизни попытаюсь серьезно ответить на этот вопрос. С каждым годом все больше понимаю, насколько трудна эта профессия. Мысль банальна, но идеала не существует. Абсолютно все небезгрешны — и великие, а уж невеликие — грешники во всех смыслах. Поэтому кумиров у меня нет. Есть глубокое уважение к профессии и к профессионалам, которые занимаются этим невероятно сложным делом, и уважение к людям, которые остались в истории исполнительского искусства.
Мне гораздо интереснее присутствовать на концерте профессионального дирижера, чем слушать запись великого. Я вообще крайне редко слушаю записи. Наверное, потому что музыки и так хватает в процессе повседневной работы. Было ли такое желание — дай-ка я посмотрю Караяна? Нет, пожалуй, не было. Зато видел Герберта фон Караяна в двух концертах в Западном Берлине — он дирижировал Девятую и Шестую Малера. И это для меня является потрясением до сих пор — именно потому, что я его слышал живьем. А консервы — они и есть консервы.
— Когда я был на пресс-конференции Валерия Афанасьева, то он, отвечая на вопрос про звонки мобильников во время концертов, сказал: «А что мне звонки? Там, где нахожусь я, музыка и композитор, там ничего не звенит. А публика — есть она или нет, мне все равно...» А что для вас публика?
— Знаете, когда я почувствовал публику? Практически первый мой серьезный концерт был в финале конкурса Караяна в 1982 году. Впервые был взят фрак на прокат. В зале сидел Герберт фон Караян, и я волей-неволей чувствовал, что Он там сидит. Была огромная ответственность, тогда Караян был для меня невероятным кумиром. И я чувствовал, что он в зале, и как Он слушает. Но к себе все же надо относиться с некоторой долей иронии. Директор западноберлинского оркестра тогда сказал: «Да он спал». Караян тогда был не совсем здоров, у него очень болела спина, хотя на сцену выходил, как будто ему 30 лет, а за сценой он плохо себя чувствовал, спина дико болела, да и молодые дирижеры ему были уже не очень интересны. Он, конечно, смотрел вполглаза, но мне и этого было достаточно. С тех пор я всегда чувствую публику, особенно в Петербурге. Но Петербург — это отдельная история. Ни в каком зале я до такой степени не волнуюсь.
— Вы считаете, что в Питере более требовательная публика?
— Дело не в требовательности. Когда выходишь на эту сцену, то каждый раз снова доказываешь всем, что ты имеешь право здесь дирижировать. Где-нибудь, скажем, в Брюсселе (не хочу ничего плохого о нем сказать) чувствую себя спокойно и свободно. А здесь — тяжело.
— Провокационный вопрос. Я был на концерте, где вы аккомпанировали Алене Баевой Концерт Берга. Я иногда из любопытства слушаю фон Веберна, Берга, иногда читаю труды Шенберга, мне это интересно, как любому меломану. А вам никогда не приходила такая крамольная мысль, что атональная музыка — это просто грандиозное эстетическое мошенничество? Я не беру отдельные приемы, а в целом как теорию? Или вы эту музыку хорошо чувствуете, понимаете и могли бы выступить ее адвокатом?
— Я не всю музыку принимаю. Додекафонная система уже давно устоялась, давно придумана Шенбергом. Это действительно сегодня кажется немножечко схоластикой. Но и у этих композиторов возникали совершенно гениальные произведения. Скрипичный концерт Берга для меня таковым и является. Там тоже есть в партитуре всякие криптограммы — то, что не интересует публику абсолютно. Но это вплетается в невероятной красоты музыку. Я не первый раз это дирижировал, а в первый раз, конечно, присутствовало чувство ужаса. Тогда я был очень молодой дирижер, а дело было в Словении, в Любляне. Словенцам очень близка эта музыка, дело в том, что они живут в той местности, откуда тема финала — каринтийская. Примерно то же могу сказать и в отношении Шенберга. Я далеко не все его сочинения играл, и они, признаться, не вызывали у меня особого восторга, но с огромным удовольствием я исполнял его сочинения преддодекафонного периода.
Хотя бы два человека в зале понимают все
— Какая музыка на сегодняшний день выражает ваше мировоззрение в наибольшей степени?
— Если говорить обо мне, то та, которой сейчас дирижирую: это и Шуберт, и Мессиан. Наше дело, музыкантов-исполнителей, довольно простое — как можно более честно поговорить с незримым композитором, который это написал, постараться сначала с оркестром это сделать, а потом вынести на суд публики. Вот вы мне сказали, что Афанасьеву все равно, есть публика или нет. Есть такой московский режиссер Анатолий Васильев (Театр современной пьесы), который уехал на Запад, так у него вообще была теория, что идеальный театр должен находиться высоко в горах, чтобы тропинки были и потом кончились и чтобы публика не нашла туда дорогу. Между прочим Евгений Мравинский приблизительно то же самое говорил. Глен Гульд отказался от выступлений, отдав предпочтение студии. Есть такие музыканты, но мне больше нравится работать для живых слушателей. С другой стороны, мне все равно, сколько будет публики. Бывает, например, в Голландии, дирижируешь в каком-нибудь провинциальном городе, куда ты поехал с оркестром. А там система концертной работы очень отличается от нашей. Оркестры ездят по всей Голландии. Ты можешь оказаться в Роттердаме, а можешь в какой-нибудь деревне.
— То есть диалог вы устанавливаете именно с той публикой, которая пришла послушать вас в данный вечер.
— Мой педагог по фортепиано, ныне покойный Сергей Николаев, сказал такую фразу, которую я навсегда запомнил: сколько бы человек ни пришло, какая бы публика ни была в зале, и тебе, может быть, кажется, что она плохая, но хотя бы два человека в зале обязательно понимают все. Пусть на концерт пришли четверо, или в зале пять тысяч человек, но хотя бы двое из всех обязательно все понимают, и играть надо для них.
— Если бы вы не были музыкантом, кем бы хотели стать?
— Этот вопрос немножко не ко мне, потому что, как у каждого музыканта, у которого состоялась его творческая судьба (или карьера), у меня жизнь в музыке началась с семи лет. У нас практически и детства-то не было. Не могу представить, кем бы я стал, не могу представить ничего другого, главное — мне не хочется. Когда ты находишься в этом счастье, которое называется Музыка, когда ты получаешь удовольствие от творчества, просто не хочется даже и думать, что было бы, пойди я по другому пути.
Беседовал Вячеслав КОЧНОВ
Справка «Новой»
Народный артист России Николай Алексеев окончил Ленинградскую консерваторию, лауреат международных конкурсов Фонда Герберта фон Караяна (Западный Берлин, 1982), имени В. Талиха (Прага, 1985) и Мин-Он (Токио, 1985). Дирижер возглавлял оркестр Загребской филармонии, работал с Королевским оркестром Концертгебау, с оркестрами Роттердама, Дрездена, Штутгарта и Копенгагена, Берлинским и Балтиморским, Ливерпульским и Шотландским оркестрами, с New Japan Philharmonic. В течение девяти сезонов (2001-2010) Николай Алексеев руководил Эстонским национальным симфоническим оркестром. В настоящее время концертная деятельность артиста охватывает страны Европы (Германия, Франция, Италия, Великобритания, Бельгия, Нидерланды), Латинской Америки, Японию и США. Сегодня Алексеев занимает пост заведующего кафедрой оркестрового дирижирования Петербургской консерватории.
Анонс
29 января Николай Алексеев продирижирует Седьмую симфонию Густава Малера в Большом зале Филармонии. Начало в 19.00.
