Такая простая и свойственная всем нам вещь как смех для ученых до сих пор остается загадкой. И еще больше вопросов вызывает тот факт, что на одной и той же незнакомой шуткой одни люди смеются до упаду, а другие лишь недоуменно пожимают плечами. Почему люди смеются? Попытаемся дать ответ на этот вопрос.
Люди – единственные существа на планете, способные смеяться. И все, что ученые на сегодняшний день известно о том, почему мы смеемся, это:
Изучением смеха занимается специальный раздел психиатрии, он называется гелотология. Научное определения смеха звучит так: сложный акт, который состоит из модифицированных дыхательных движений, связанных с определенной мимикой.
Смех бывает разный, он может быть естественным, смелым, умиротворяющим, а может быть заискивающим, издевательским, угрожающим, когда мы испытываем очень сильные эмоции, может даже возникнуть «смех сквозь слезы». Но если тех, кто смеется, смех все же успокаивает, то тех, над кем смеются он может расстроить и оскорбить. Мы любим шутки, но не любим быть их объектами, и когда все же так происходит, мы порой с горечью вздыхаем: Почему надо мной смеются? Люди и вправду смеются, когда видят неуклюжесть или слабости в другом человеке. Поэтому, слыша рядом с собой громкий смех, люди с низкой самооценкой в первую очередь считают, что смеются именно над ними. Почемусмеются во сне? Смех – это естественная для нас реакция, но иногда мы так подавляем свои эмоции, что они начинают проявляться в момент, когда мы перестаем контролировать свой разум, а именно во сне.
В попытках ответить на вопрос века, что именно вызывает смех, почему улыбаются маленькие дети, почему смеются девушки, откуда берется чувство смешного, ученые тратят годы. А точный ответ так и не найден. Эксперт по смеху Роберт Провайн часами записывал беседы людей, пытаясь понять, что же вызывает у них смех. И он выявил лишь общие закономерности – смех был реакцией на забавную шутку, на неожиданное разрешение ситуации, а иногда просто возникал без причины. Но одно известно точно, смех присущ всем людям от рождения, не как психическая, а как физиологическая особенность. Смеются даже глухонемые от рождения люди, которые никогда в жизни не слышали смеха. Возможно смех – это наш инструмент социального взаимодействия. Ведь добрый смех сплачивает, делает людей проще и ближе, но может и рассорить, если люди смеются друг над другом, и всегда без исключения привлекает внимание людей противоположного пола.
Нередко мы замечаем, что рассмеялись в самый, казалось бы, неподходящий для этого момент. Как выяснили психологи, такой неловкий смех, возможно, является одним из наиболее базовых и важных проявлений человеческого поведения.
Мой разговор с Софи Скотт уже подходил к концу, когда она развернулась к своему компьютеру и показала мне видеоролик о полуголом мужчине, прыгающем «бомбой» в замерзший бассейн. Поиграв мышцами и покрасовавшись перед камерой, он решается на прыжок - но ударяется об лед и летит кубарем по его гладкой поверхности. Лед-то выдержал, а вот друзья нашего героя чуть не лопнули от смеха.
«Они начали смеяться, как только увидели, что обошлось без крови и сломанных конечностей, - говорит Скотт. - Они буквально катались по полу в истерике и ничего не могли с этим поделать». (Если вы хотите посмотреть видео, о котором идет речь, его можно найти здесь. Только учтите: присутствует ненормативная лексика.)
Почему нам так неудержимо хочется смеяться, даже если человеку больно? И почему это так заразительно? Софи Скотт, нейробиолог в Университетском колледже Лондона, последние несколько лет пытается найти ответы на эти вопросы. Она объясняет мне, почему смех - одна из важнейших реакций человека и почему ее так часто неверно интерпретируют.
В рамках одного из экспериментов Скотт сканировался мозг профессионального пародиста Данкана Уизби, чтобы понять, как ему удается перенять едва заметные особенности речи других людей. К своему удивлению, Софи Скотт обнаружила, что активность мозга, по всей видимости, задействовала зоны, обычно ассоциирующиеся с телесными движениями и визуализацией - Уизби буквально проникал под кожу своего героя. В целом же исследование работы пародистов помогло ей определить, какие зоны мозга отвечают, например, заакценты и артикуляцию– важные аспекты нашей речевой индивидуальности.
Но лишь после исследования в Намибии Софи Скотт осознала, что смех - одно из важнейших проявлений нашего голоса. Предыдущие исследования показали, что представители самых разных культур могут распознавать шесть универсальных эмоций - страх, гнев, удивление, отвращение, грусть, радость - на основании выражения лица. Однако Скотт хотела выяснить, можем ли мы выразить менее очевидную информацию с помощью голоса. Она попросила коренных жителей Намибии и англичан послушать записи друг друга и определить, какие эмоции были представлены. Среди них - не только шесть общепринятых универсалий, но и облегчение, торжество и удовлетворение.
Представители обеих групп легче всего опознавали смех. «Буквально сразу стало понятно, что он отличается от других положительных эмоций», - говорит нейробиолог.
Чем дольше продолжалось исследование, тем интереснее были его результаты. Так, Скотт вскоре выяснила, что юмор - не главная причина нашего смеха. «Люди искренне уверены, что чаще всего они смеются в ответ на шутки других, однако во время разговора больше всего смеется тот, кто в этот момент говорит», - утверждает она.
Софи Скотт определяет смех как социальную эмоцию, которая сплачивает нас и помогает нам сблизиться, вне зависимости от того, смешно нам на самом деле или нет. «Когда вы смеетесь вместе с другими людьми, вы демонстрируете им, что они вам нравятся, что вы с ними согласны или что вы принадлежите к одной и той же группе, - говорит она. - Смех является индикатором близости отношений».
Отсюда, видимо, и ситуации, когда двое в паре способны вызвать друг у друга взрыв хохота, а окружающие не понимают, над чем они смеются. «Иногда говорят: у него отличное чувство юмора, благодаря которому я считаю его крайне привлекательным. На самом деле имеется в виду: он меня привлекает и когда мы рядом, я демонстрирую ему это с помощью смеха», - поясняет Скотт.
Веселье, похоже, является важнейшим способом поддерживать отношения. По словам Софи Скотт, исследования показали, что смех в паре позволяет ее участникам быстрее снимать напряжение после тяжелых событий, а в целом совместная жизнь такой пары обычно продолжается дольше.
Согласно другим недавним исследованиям, люди, смеющиеся вместе над забавными видео, чаще делятся друг с другом личной информацией, углубляя таким образом взаимопонимание.
Даже бурное веселье, вызванное неудачным падением в замерзший бассейн, могло послужить объединяющим фактором для друзей многострадального ныряльщика. «Любопытно, что его приятели начинают смеяться буквально в тот же момент - думаю, таким образом они помогают ему почувствовать себя лучше», - считает Скотт.
К аналогичным выводам пришел Робин Данбар из Оксфордского университета: согласно полученным им данным, смех коррелирует с повышением болевого порога. Возможно, дело в повышенной выработке эндорфинов - эти химические соединения также укрепляют социальные связи.
Сейчас Софи Скотт пытается выяснить разницу между деланным смехом, который мы используем для придания живости разговору, и неудержимым хохотом, способным испортить телевизионный или радиоэфир.
В частности, она обнаружила, что «носовой» смех менее искренний, а «надрываем живот со смеха» мы без всякого участия носа.
Функциональная магнито-резонансная томография помогла Скотт понять, каким образом мозг реагирует на вышеописанные разновидности смеха. Похоже, оба они стимулируют зеркальные нейроны - эти области головного мозга отвечают за подражание действиям другого человека. К примеру, они задействуются, когда человек видит, как другой пинает мяч - или делает это сам. Возможно, именно эта нейронная мимикрия делает смех таким заразительным.
«Вероятность того, что человек засмеется, в присутствии другого человека повышается в 30 раз, - говорит исследователь. Важное различие заключается в том, что менее спонтанный «социальный смех» вызывает большую активность в областях, связанных с «ментализацией» (пониманием того, что чувствует другой человек) и попытками разобраться в мотивах окружающих - вероятно, мы таким образом размышляем о причинах неискреннего смеха.
Вам может показаться, что разницу между непроизвольным и деланным смехом понять несложно, однако Скотт считает, что этот навык развивается у человека постепенно: лучше всего мы начинаем распознавать природу чужого смеха ближе к 40 годам.
Недавно Софи Скотт организовала эксперимент в лондонском Музее науки, в рамках которого ее коллеги просят посетителей разного возраста посмотреть несколько видеозаписей со смеющимися и плачущими людьми и оценить искренность героев. Как отмечает нейробиолог, плач является основным способом коммуникации для младенца, а важность смеха растет по мере взросления ребенка.
Хотя нам может не нравиться притворный смех некоторых людей, Скотт считает, что этот факт говорит больше о нас самих и о том, как мы реагируем на их социальные сигналы, чем о том, насколько неприятными являются эти люди в действительности.
Исследователь рассказывает мне о знакомой, которая вечно раздражала ее настойчивым свистящим смехом: «Мне всегда казалось, что она смеется совершенно не к месту. Когда я проанализировала происходящее, то поняла: все дело в том, что я не реагирую на ее смех. Сам же смех был абсолютно уместен». Если бы она не испытывала изначальной неприязни к той женщине, считает Скотт, она бы смеялась от души и даже не обратила бы внимание на ее интонации.
Любопытство Софи Скотт заставило ее не только исследовать на прочность отношения между людьми, но и отправиться в комедийные клубы. «Когда эстрадный юморист общается со сцены с публикой, все равно происходит взаимодействие», - говорит она. Имеет место своеобразный диалог между комиком и зрителями. «Мне интересно, как публика начинает смеяться и как смех постепенно замирает, существует ли синхронизация с окружающими людьми или это не имеет значения - ведь взаимодействие происходит напрямую между вами и человеком на сцене», - рассказывает исследователь.
Как ни странно, отмечает Скотт, комическим актерам зачастую проще работать с большими залами. Возможно, дело в том, что заразительный смех распространяется волнами по большой аудитории. Скотт приводит в пример запись того, как юморист Шон Лок доводит зрителей до смеховой истерики, просто повторяя периодически слово «cummerbund» (в переводе - «кушак»).
Нейробиолог попыталась установить, каким образом начинается волна смеха в аудитории, прикрепив сенсоры к ее участникам. Результативность этого метода оказалась низкой: зрители чувствовали себя скованными. Однако она надеется продолжить исследование при помощи знаменитых комедийных актеров, таких как Роб Делани - возможно, им удастся справиться с напряженностью публики.
Иногда Софи Скотт сама выступает на лондонских комедийных вечерах. Я спрашиваю, способствовали ли результаты ее исследований формированию ее сценического образа? Скотт не считает, что наука помогла ей в развитии комического дара. Впрочем, на следующий день я отправился посмотреть на ее благотворительное выступление и выяснил, что это действительно очень смешно.
Более чопорные коллеги Скотт, похоже, не одобряют ее «легкомысленного» подхода. Но исследователь осознает, насколько мощным инструментом самовыражения может быть смех и насколько эффективно с его помощью можно заставить людей себя слушать. «Смех кажется поверхностным, эфемерным, бессмысленным, - поясняет она. - Но он никогда не бывает нейтральным и обязательно что-нибудь да значит».
Дэвид Робсон (David Robson)
(“BBC”, Великобритания)
«Трагедия – это когда я порезал себе палец. Комедия – это когда ты провалился в открытый канализационный люк и умер», – говорил американский режиссёр и продюсер кинопародий Мэл Брукс. Он, конечно, преувеличивал. Нормальный человек вряд ли будет хохотать над настоящей бедой, произошедшей с другим, а если тот поскользнётся на банановой кожуре – ещё как! Но над чем, собственно, мы смеёмся и зачем нужен смех?
Ржёт, как конь
Задумывался ли ты, почему животные никогда не улыбаются? На самом деле, это не так. Ты, конечно, замечал, как улыбается довольной кот, мурлыча от удовольствия, когда ты его гладишь. И не исключено, что кот действительно улыбается. А вот смеются далеко не все животные. Точно установлено, что смеяться и улыбаться умеют орангутаны, шимпанзе и гориллы, а ещё, скорее всего, собаки. И что совсем удивительно – почти наверняка смеются крысы! Правда, без специальных приборов их смех услышать невозможно – слишком уж он тонюсенький. Крысы издают ультразвуки – звуковые волны, имеющие частоту выше воспринимаемых человеческим ухом, например, мы же не слышим писк летучей мыши, так как издаваемые ею звуки высокочастотные, и наш слух просто не воспринимает их.
Интересно, что крысята смеются, как правило, во время игр или когда приглашают друг друга поиграть. А вот смех обезьян услышать можно, только он не похож на наш. Они смеются не в голос, а более глухо: эти звуки похожи на громкую одышку или хрюканье. А ещё они умеют смеяться не только на выдохе, как люди, но и на вдохе.
Но если это не смех, а что-то другое? Учёные сравнили звуки, которые издают детёныши обезьян, со смехом грудных младенцев, и выяснили, что несмотря на очевидные различия, общая «схема» смеха похожа. Поэтому исследователи сделали вывод, что смех появился очень давно – ещё во времена, когда гориллы, орангутаны и шимпанзе не отделились от общего с нами предка, то есть 10-16 млн лет назад. Впрочем, тот факт, что смеяться могут крысы и собаки говорит о том, что смех мог появиться ещё раньше – многие десятки тысяч лет назад. Хотя не исключено, что «смешная» реакция могла развиться у некоторых животных независимо.
От улыбки станет всем светлей
…и слону, и даже маленькой улитке. Помнишь песенку? Так вот, это неправда. Слону, возможно, и станет веселее, а вот улитке вряд ли. Все потому, что слоны – социальные животные, а улитки хоть и тоже относятся к социальным, но даже видят чрезвычайно плохо, не говоря о том, что мозга в нашем понимании у них просто нет – какая уж тут улыбка. Улыбки и смех, как выяснили учёные, характерны именно для социальных, общественных животных. То есть для тех, кто живёт стаей, обществом и кому жизненно необходимо постоянно взаимодействовать друг с другом – это, прежде всего, крысы, собаки, обезьяны и человек.
Считается, что улыбки и смех нужны животным в качестве средства притормозить агрессию друг друга. Когда они в шутку дерутся между собой – смех сигнализирует, что нападающий кусается не всерьёз, а понарошку. Например, замечено, что с более «смешливыми» крысами чаще «общаются» сородичи, а значит, те могут более успешно размножаться. При этом важно различать улыбку от агрессивного, звериного оскала. Кстати, учёные полагают, что улыбка – это, по сути, и есть оскал, нечто производное агрессии. Улыбающийся в этом случае как бы сообщает: «Вот смотри, как я мог бы поступить с тобой, но не поступлю». Что-то вроде укуса без укуса. Интересно, если щекотать, например, щенков или маленьких детей, то можно заметить, что и те, и другие, улыбаясь, могут пытаться укусить щекочущего.
Дети начинают улыбаться в возрасте уже около месяца. Есть данные, что смеяться умеют даже младенцы, которым всего 17 дней. Причём, это характерно и для тех, кто появился на этот свет глухим и слепым. А ещё дети гораздо веселее взрослых! В среднем они смеются 300 раз в день, а взрослые – всего от 30 до 100 раз.
У людей, конечно, всё намного запутаннее. Хотя не исключено, что смех может выполнять много разных функций и у животных, но смеяться над меткой остротой может, конечно, только человек. Обезьяну можно рассмешить разве что, если её пощекотать, ну на худой конец, покривляться. Впрочем, и люди далеко не всегда смеются только из-за услышанного анекдота. Учёные установили, что гораздо чаще мы смеёмся по совершенно «не смешным» поводам – тем самым, что принято называть «смех без причины».
Одним из них может стать какая-то неожиданная ситуация, вызывающая так называемый нервный смех. Назначение такого смеха, вероятно, – снять напряжение или страх по поводу какой-то ситуации. Именно на этом принципе основаны анекдоты, возможно, ты замечал, что концовка их всегда неожиданна. Это и вызывает смех. Он может помочь в борьбе с любыми страхами. Такой роли служит, например, и чёрный юмор, когда смеются над какими-то страшными ситуациями или явлениями, такими, например, как смерть или тяжёлая болезнь. В какой-то мере это помогает снять тревогу или эмоциональное напряжение.
За смех отвечает кора больших полушарий мозга, в которой возникает возбуждение в течение 0,4 секунд после того, как человек увидит или услышит нечто, что покажется ему смешным. В создании смеха участвуют оба полушария мозга: левое – «думает» над словами и общей конструкцией шутки, а правое – пытается ухватить её суть. Очень активными становятся и лобные доли, а затем возбуждение распространяется на чувствительную часть затылочной доли мозга, обрабатывающей зрительные сигналы. Последнее звено в этой цепочке – стимуляция так называемых моторных зон коры, которые, собственно, и вызывают смех.
В связи с этим полезно вспомнить случай массовой эпидемии смеха в африканском государстве Танганьика (ныне – Танзания). Эпидемия началась 30 января 1962 года в деревне Кашаша в религиозной женской школе-интернате. Сначала начали смеяться и плакать всего три ученицы, которые заразили (в буквальном смысле, поскольку смех, как ты знаешь, очень заразителен – и это ещё раз доказывает его социальную природу) 95 школьниц. Кто-то смеялся всего несколько часов, а кто-то, как говорят, целых 16 дней. Эпидемия распространялась только на детей и подростков – учителя оказались ей не подвержены. Специалисты считают, что причиной истерического смеха были ужасные условия содержания школьниц (неудобные стулья, общежитие без окон и чрезмерная строгость учителей). В ситуации, когда дети не могли выразить прямой протест – смех был их единственным безобидным способом пожаловаться на свою участь.
Каждый человек смеётся чуть-чуть по-разному. Но в целом звуковой рисунок смеха похож у всех – это короткие звуки, похожие на гласные, которые повторяются каждые 210 миллисекунд. А еще смех можно разделить на два типа, которые никогда не смешиваются: «ха-ха-ха» и «хо-хо-хо».
Это ещё раз подтверждает то, что смех вызывает «мягкая агрессия» по отношению к какой-либо ситуации или к кому-то. Под таким мягким насилием может подразумеваться и нарушение каких-то неприятных общественных норм. Смех в этом случае выполняет роль своеобразного протеста, как в случае с ученицами, и одновременно облегчения от внутреннего напряжения, и лёгкий укол в сторону неприятного человека, или попросту человека, которому мы завидуем (пусть даже, эта зависть очень небольшая и не осознаваемая).
100 р бонус за первый заказ
Выберите тип работы Дипломная работа Курсовая работа Реферат Магистерская диссертация Отчёт по практике Статья Доклад Рецензия Контрольная работа Монография Решение задач Бизнес-план Ответы на вопросы Творческая работа Эссе Чертёж Сочинения Перевод Презентации Набор текста Другое Повышение уникальности текста Кандидатская диссертация Лабораторная работа Помощь on-line
Узнать цену
В то время как большинство производимых человеком звуков досконально изучены учеными, акустика смеха до наших дней практически не становилась предметом исследования.
«Мы привыкли думать, что смех звучит как "хи-хи" или "хо-хо", или очень похоже на эти звуки», - говорит Бачоровски. Но исследование свидетельствует об обратном.
Начнем с того, что, смеясь, человек издает множество различных звуков, в том числе хрюканье и похрапывание. Впрочем, большей частью смех состоит из нейтральных, неопределенных звуков.
Исследователи узнали, что мужчины склонны издавать похрапывание и похрюкивание чаще женщин.
Женский смех более мелодичный, чем мужской. Это так называемый голосовой смех, что означает, что в процессе его образования активно задействованы голосовые связки и ткани.
И мужской, и женский смех на удивление пронзителен. Чтобы установить это, исследователи измерили «фундаментальную частоту» каждого эпизода смеха, записанного в процессе эксперимента при помощи добровольцев. Фундаментальная частота смеха соотносится со степенью вибрации голосовых связок и воспринимается слушателем как пронзительный звук. Ученые выяснили, что частота женского смеха приблизительно в два раза выше частоты обычной женской речи. А частота мужского смеха повышается в среднем в 2,5 раза по сравнению с частотой речи мужчин в нормальной ситуации общения.
Исследователи выявили множество доказательств, что в речевом аппарате смех сопровождается экстраординарными физическими процессами - «водоворотами» воздуха или свистом в области гортани. Данные процессы могут являться следствием эмоционального подъема в момент смеха, однако исследователи не уверены в этом на сто процентов.
В настоящее время исследования смеха продолжаются. В частности, ученые приступили к исследованию эмоциональной реакции слушателей на звуки смеха. Кроме того, они надеются раскрыть тайну процессов, происходящих в мозгу у человека, когда он слышит смех. Одно из направлений исследований - изучение смысловой нагрузки смеха, в частности передачи слушателю посредством смеха семантической информации и символической ценности. В настоящий момент ученые полагают, что основная функция смеха - формирование эмоциональной реакции собеседника, а смысловая нагрузка - явление вторичное, варьирующееся в зависимости от ситуации, иллюстрацией к которой выступает смех.
Юмор дает пищу для размышлений о том, как работает мозг
Они понимают слуховую систему человека настолько, что могут уже восстановить слух. Биомедики успешно имплантируют чипы, частично восстанавливающие зрение. Нейрохирурги знают, что если ткнуть в одном месте вашего мозга, в другом появится образ вашей учительницы из третьего класса, а если ткнуть в другом месте, вы почувствуете аромат ее духов. Нейропсихологи дошли до того, что выделили участок мозга, клетки которого активируются, когда человек молится. И тем не менее, природа идиотских шуток остается такой же загадочной, как сфинкс.
Сложность понимания природы юмора отражает сложность задачи. Эта тема так занимает ученых потому, что пойми они, как работает юмор, сразу бы стало ясно, как работает мозг, и это дало бы ключ к излечению после паралича и болезней. В последнее время неврологи, которые серьезно относятся к шуткам, обнародовали некоторые интересные результаты своих исследований. При помощи интернета и добровольцев по всему миру ученым удалось ранжировать шутки и отобрать самые смешные. Затем при помощи мозгового сканера они выделили часть мозга, которая становится активной, когда мы смеемся. Независимо друг от друга канадские и английские специалисты пришли к одному и тому же выводу: разные типы шуток активируют разные мозговые клетки.
«Прежние исследования юмора выявили важные особенности функционирования мозга», — рассказывает Ричард Вайсман, психолог из Университета Хартфордшира (недалеко от Лондона). Примерно в это время года он запустил проект под названием «Лаборатория смеха». Цель проекта — найти самую смешную шутку на свете.
Исследование Вайсмана началось со сбора шуток в интернете. После того как его сотрудники выкинули все неприличные и расистские, он надиктовал самые популярные шутки и выложил звуковые файлы в интернете.
Посетителям сайта предлагалось оценить их. В конце прошлого года компьютер выбрал шутку, которая более других приглянулась посетителям обоих полов, всех возрастных групп и всех стран. Подал ее Гурпал Госал,
31-летний психиатр из города Манчестер (Англия). Вы наверняка ее уже слышали. Вот она.
«Группа охотников из Нью-Джерси бродит по лесу, и вдруг один из них падает на землю. Вроде бы он не дышит, глаза закатились. Его товарищ достает сотовый и звонит в Службу спасения. Кричит оператору: «Мой друг умер! Что мне делать?» Оператор очень спокойным голосом отвечает: «Не переживайте. Я могу помочь. Сначала давайте удостоверимся, что он действительно умер». Наступает пауза, слышен выстрел. Потом охотник говорит: «Готово. Что дальше?»
Вайсман утверждает, что как шутка-победитель, так и та, что заняла второе место, и победители по каждой из стран — все они выстраиваются в систему. «Мы считаем шутку смешной по самым разным причинам. Иногда она выставляет нас в превосходном свете, уменьшает эмоциональное влияние тревожных событий, а иногда — удивляет каким-то несоответствием тому, чего мы ожидали. Шутка про охотника обладает всеми тремя свойствами: мы чувствуем свое превосходство над охотником-придурком, понимаем несоответствие между тем, что имеет в виду оператор, и тем, что понял наш персонаж, и смеемся над нашей собственной смертностью», — продолжает Вайсман. Он завершил свой эксперимент следующим образом: посадил добровольцев в устройство функционального ядерного магнитного резонанса (фЯМР) и следил за циркуляцией крови внутри их мозга, в то время как они слушали шутки. «Тесты доказали существование четко очерченной области мозга, ответственной за понимание того, почему та или иная шутка является смешной. Область эта — примерно за передними долями. Любопытно, что это коррелирует с другими исследованиями. Из них мы знаем, что люди, у которых это место повреждено, часто теряют чувство юмора», — говорит ученый.
Винод Гоэль из Йоркского университета в городе Торонто и его коллега Рэймонд Долан из Неврологического института в Лондоне сосредоточили свои исследования на том, что происходит внутри мозга, когда он обрабатывает шутку. Как и Вайсман, Гоэль помещал своих добровольцев в устройство фЯМР. Они слушали записанные на пленку каламбуры: «Зачем игроку в гольф две пары штанов?» — «С первого раза он попал в дырку». А еще им давали слушать то, что Гоэль называет семантическими шутками, например: «Почему акулы не едят адвокатов?» — «Профессиональная
солидарность». Гоэль ограничил выбор шуток теми, в которых первая строчка — вопрос, а вторая — ответ и развязка. Для контроля он добавил псевдошутки, ловушки. В фармацевтике ловушки называются «плацебо». В исследованиях юмора ловушки — это успокаивающие ответы.
В частности, про игрока в гольф — «Было холодно». Анализируя результаты, Гоэль обнаружил, что и каламбуры, и семантические шутки активируют срединный утробный префронтальный кортекс. Эта часть мозга отвечает за вознаграждение и управление, так что особым сюрпризом это не стало. Однако второе открытие удивило. Не все шутки мозг воспринимал одинаково. Каламбуры и семантические шутки вызывали разную реакцию у подопытных. Каламбуры воздействовали на так называемую «зону Брока», которая отвечает за речь. А вот семантическая шутка улучшала приток кислорода к обоим височным долям. Это явилось неожиданностью, поскольку обработка языка всегда считалась прерогативой левой височной доли. Адвокаты, похоже, и правда вездесущи.
Многое еще предстоит узнать о природе юмора. Вряд ли мы когда-нибудь поймем, отчего женщины совершенно невосприимчивы к некоторым шуткам. Или почему, говоря статистическим языком, утки — самые смешные животные. Пока что мы выяснили вот что: шутки не только смешны, они еще позволяют нам понять, как же работает наш мозг.
