В 1 главе романа практически нет ни экспозиции, ни предисловия. С самого начала разворачивается спор Воланда с Берлиозом и Иваном Бездомным о существовании Иисуса. В доказательство правоты Воланда сразу же помещается 2 глава «Понтий Пилат», рассказывающая о допросе Иешуа прокуратором Иудеи. Как позднее поймёт читатель, это один из фрагментов книги мастера, которую клянёт Массолит, но хорошо знает Воланд, пересказавший этот эпизод. Берлиоз позже скажет, что этот рассказ «не совпадает с евангельскими рассказами», и будет прав. В Евангелиях есть лишь лёгкий намёк на мучения и колебания Пилата при утверждении смертного приговора Иисусу, а в книге мастера допрос Иешуа представляет собой сложный психологический поединок не только нравственного добра и власти, но и двух людей, двух индивидуальностей.
Раскрытию смысла поединка помогают несколько деталей-лейтмотивов, искусно используемых автором в эпизоде. В самом начале у Пилата предчувствие плохого дня из-за запаха розового масла, который он ненавидел. Отсюда – мучащая прокуратора головная боль, из-за которой он не двигает головой и выглядит каменным. Затем – весть о том, что смертный приговор для подследственного должен утверждать именно он. Это ещё одна мука для Пилата.
И всё же в начале эпизода Пилат спокоен, уверен, говорит негромко, хотя автор и называет его голос «тусклым, больным».
Следующий лейтмотив – секретарь, фиксирующий допрос. Пилата жгут слова Иешуа о том, что запись слов искажает их смысл. Позже, когда Иешуа снимет Пилату головную боль и тот почувствует расположение к избавителю от боли помимо своей воли, прокуратор будет то говорить на неизвестном секретарю языке, то вообще выгонит секретаря и конвой, чтобы остаться с Иешуа один на один, без свидетелей.
Ещё один образ-символ – солнце, которое заслонял своей грубой и мрачной фигурой Крысобой. Солнце – раздражающий символ тепла и света, и от этих тепла и света всё время пытается спрятаться мучающийся Пилат.
Глаза Пилата сначала мутные, а после откровений Иешуа всё больше и больше блестят прежними искрами. В какой-то момент начинает казаться, что, наоборот, Иешуа судит Пилата. Он избавляет прокуратора от головной боли, советует ему отвлечься от дел и погулять (словно врач), журит за потерю веры в людей и скудность его жизни, затем утверждает, что лишь Бог даёт и отбирает жизнь, а не властители, убеждает Пилата, что «злых людей нет на свете».
Интересна роль влетающей на колоннаду и вылетающей из неё ласточки. Ласточка – символ жизни, не зависимой от власти кесаря, не спрашивающей у прокуратора, где ей вить, а где не вить гнездо. Ласточка, как и солнце, - союзник Иешуа. Она смягчительно действует на Пилата. С этого момента Иешуа спокоен и уверен, а Пилат тревожен, раздражён от мучительного раздвоения. Он всё время ищет повод оставить в живых симпатичного ему Иешуа: то думает заключить его в крепость, то поместить в сумасшедший дом, хотя сам говорит, что тот не сумасшедший, то взглядами, жестами, намёками, недоговорённостью подсказывает арестанту нужные для спасения слова; «с ненавистью почему-то глядел на секретаря и конвой». Наконец, после приступа ярости, когда Пилат понял, что Иешуа абсолютно бескомпромиссен, он в бессилии спрашивает у арестанта: «Жены нет?» - словно надеясь, что она бы смогла помочь вправить мозги этому наивному и чистому человеку.
«Ненавистный город» - резюме Пилата, свидетельство его отчаяния от того, что, верно служа власти кесаря и веря в неё, именно он вынужден утверждать смертный приговор человеку, который невиновен. Непреклонность Иешуа приводит Пилата в бешенство. В этот момент, перед самым утверждением казни, прокуратор «бешеным взором проводил ласточку, опять впорхнувшую на балкон».
Пилат принял решение, хотя и понял, что больше никто не излечит ему головную боль. Но он продолжает мучиться и после того, как первосвященник Каифа сообщил ему, что помилован не Иешуа, а разбойник Вар-раван. Его охватывает необъяснимая тоска, ему кажется, что «он чего-то не договорил с осуждённым, а может быть, чего-то не дослушал». Его мучает «гнев бессилия».
В момент начала казни Пилат щурится, «но не оттого, что солнце жгло ему глаза… Он не хотел почему-то видеть группу осуждённых…» Когда Пилат произнёс, что помилован Вар-раван, «ему показалось, что солнце, зазвенев, лопнуло над ним и залило ему огнём уши».
М.Булгаков всеми возможными средствами показывает моральную победу Иешуа над Понтием Пилатом и жестокость власти, противостоящей нравственности, свободе, добру, даже против своей воли.
Иешуа – герой, потому что преодолел свой страх и остался верен себе. Пилат – не герой, он не одолел свой страх, для него подчинение власти и карьера оказались более важными, чем человеческое чутьё, совесть, сочувствие, симпатия.
Эпизод «Допрос во дворце Ирода Великого» является стержнем второй главы романа М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита» «Понтий Пилат». Эта глава логично разбивает первую и третью – современные главы, в которых предстают разные описания современности: через рационалистическое представление мира (Берлиоз, Бездомный) и взгляд на мир как совокупность сложных, в том числе сверхъестественных и непредсказуемых явлений, и углубляет философскую идею, связывающую их, помогает читателю сформулировать проблему всего романа. В частности, сцена допроса прокуратором Иудеи Понтием Пилатом странствующего из города в город философа Иешуа Га-Ноцри позволяет задуматься, каков мир, в котором мы живем, какова позиция и роль человека в этом мире.
Появляется Понтий Пилат в белом плаще с кровавым подбоем. Белый – символ чистоты, света, истины; кровавый – кровь, жестокость, сомнения, жизнь в противоречиях. Прокуратор ненавидел запах розового масла (позже узнаем, что розы – любимые цветы Мастера и Маргариты). Эти детали настораживают, а еще узнаем о «непобедимой, ужасной болезни гемикрании». Итак, Понтий Пилат – вершитель человеческих судеб, средоточие власти, ему утверждать смертный приговор Синедриона, но уже понятно, что этому человеку сделать такой шаг будет нелегко. И вот перед ним преступник, руки его связаны, под левым глазом большой синяк, в углу рта – ссадина с запекшейся кровью. Но взгляд его полон не страха, а тревожного любопытства, он не подавлен, уверен в своей невиновности. Он свободный человек. Возможно, прокуратор, объявляя первое обвинение, заключающееся в том, что Иешуа обратился к народу с призывом разрушить храм, чувствует силу представшего перед ним арестанта. Оттого он суров, сидит как каменный, губы чуть шевелятся при произнесении слов, а голова пылает «адской болью».Человек в нем борется с властителем, сердце с холодным расчетом. Завязка беседы – слова арестованного, обращенные к игемону: «Добрый человек…» Эти слова повергли Понтия Пилата, он не понимает, как его, «свирепое чудовище», можно так называть. Он разгневан. Власть берет верх, но сию минуту продолжить беседу не в силах, просит Крысобоя вывести Иешу и объяснить, как с ним надо разговаривать, но при этом не калечить. И все-таки слова «добрый человек «звучат победно. Крысобой не сильно ударил арестованного, но тот мгновенно рухнул наземь.
От боли? От боли тоже, но больше от унижения, потому он и просит не бить его. В дальнейшей беседе называет Пилата игемон, чтобы это унижение больше не повторилось. В остальном философ непреклонен. Не желает сознаваться в том, чего не совершал. Пилату «проще всего было бы изгнать с балкона этого странного разбойника, произнеся только два слова: «Повесить его». Но беседа продолжается, мы узнаем суть преступления Иешуа.
«Я, игемон, говорил о том, что рухнет храм старой веры и создастся новый храм истины». Речь идет не о создании новой веры – вера слепа. От веры к истине, сути человеческого бытия – это и есть история человечества. Для великого прокуратора это бред сумасшедшего. Человеку не дано знать истину, ни даже, что такое истина. Но ум не слушает Понтия Пилата. Он не может не задать вопрос, хотя тон его ироничен. Тем неожиданнее ответ: «Истина прежде всего в том, что у тебя болит голова, и болит так сильно, что ты малодушно помышляешь о смерти». Он поражает тем, что абстрактное понятие «истина» становится живым, вещественным, вот оно – в изнуряющей тебя боли. Истина оказалась человеческим понятием, она исходит от человека и замыкается на нем. Но Пилат не способен сразу отрешиться от привычного строя мысли. Он не может поверить, что от боли его спасло человеческое участие. Сострадание избавило от страдания.
И тогда он возвращается к тому, что поначалу вызывало раздражение: «А теперь скажи мне, что это ты всё время употребляешь слова «добрые люди»? Ты всех, что ли, так называешь?» – «Всех, – ответил арестант, – злых людей нет на свете». Скорее всего этим утверждением М.А. Булгаков вместе со своим героем хочет сказать, что зло – это порождение несвободы, она делает человека несчастным. Марк Крысобой «стал жесток и черств», потому что «добрые люди бросались на него, как собаки на медведя». Прокуратор Иудеи не соглашается с арестованным, но и не противоречит ему. А в «легкой» голове сложилась уже формула: «игемон разобрал дело бродячего философа Иешуа, по кличке Га-Ноцри, и состава преступления в нем не нашел». Не утвердил бы он смертный приговор, признав Иешуа душевнобольным, если бы подсудимый сам себе его не подписал. Ведь ему предъявлено второе обвинение, более серьезное, так как оно касается римского императора. Га-Ноцри нарушил «Закон об оскорблении величества».
Обвиняемый признается, что при Иуде из Кириафа высказывал свой взгляд на государственную власть. Примечательна сцена, в которой Пилат дает возможность выпутаться, спастись, избежать казни, если он опровергнет свои слова, сказанные о кесаре. Сердце ему подсказывает, что в истине, проповедуемой этим человеком, спасение его души. «Погиб!», потом: «Погибли!..» «– Слушай, Га-Ноцри, – заговорил прокуратор, глядя на Иешуа как-то странно: лицо прокуратора было грозно, но глаза тревожны, – ты когда-либо говорил что-нибудь о великом кесаре? Отвечай! Говорил?.. Или… не… говорил? – Пилат протянул слово «не» несколько больше, чем это полагалось на суде и послал Иешуа мысль, которую как бы хотел внушить арестанту». Но Иешуа не воспользовался возможностью, данной ему Пилатом. «Правду говорить легко и приятно», – говорит он и подтверждает свою мысль о том, «что всякая власть является насилием над людьми и что настанет время, когда не будет власти ни кесарей, ни какой-либо иной власти. Человек перейдет в царство истины и справедливости, где вообще не будет надобна никакая власть».
Пилат потрясен и испуган. Если он отпустит Иешуа, то нарушит привычные отношения между ним и властью, управляющей им, он раб кесаря, своей должности, карьеры, и хотя очень хочет спасти Иешуа, переступить цепи этого рабства выше его сил. Иносказательно звучат слова прокуратора: «Ты полагаешь, несчастный, что римский прокуратор отпустит человека, говорившего то, что говорил ты? О боги, боги! Или ты думаешь, что я готов занять твое место?» Иешуа, зная, что примет за свои убеждения смерть, не отказывается от правды в отличие от Пилата, трусливо соглашающегося с приговором Синедриона. Сталкиваются два противоположных по философской сути мира. Один – мир Пилата, привычный, удобный, в котором люди сами себя заточили в неволю, страдают в нем, но страх перед властью сильнее. Другой – мир добра, милосердия, свободы, мир, в котором человек вправе сомневаться, говорить то, что думает, слушать свое сердце. И грозный прокуратор ощутил реальность этого мира, и все, что казалось незыблемым, вечным, рухнуло. Га-Ноцри уходил навсегда, а все существо Пилата пронизала «непонятная тоска». Выбор за героями романа, за читателем.
Эпизод «Допрос во дворце Ирода Великого» является стержнем второй главы «Понтий Пилат» романа М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита». Эта глава логично разбивает первую и третью главы, в которых предстают разные описания современности: через рационалистическое представление мира (Берлиоз, Бездомный) и взгляд на мир как совокупность сложных, в том числе сверхъестественных и непредсказуемых явлений, и углубляет философскую идею, связывающую их, помогает читателю сформулировать проблему всего романа. В частности, сцена допроса прокуратором Иудеи Понтием Иилатом странствующего из города в город философа Иешуа Га-Ноцри позволяет задуматься, каков мир, в котором мы живем, какова позиция и роль человека в этом мире.
Появляется Понтий" Пилат в белом плаще с кровавым подбоем, Белый - символ чистоты, света, истины; кровавый - кровь, жестокость, сомнения, жизнь в противоречиях. Прокуратор ненавидел Запах розового масла (позже узнаем, что розы - любимые цветы Мастера и Маргариты). Эти детали настораживают, а еще узнаем о «непобедимой, ужасной болезни гемикрании». Итак, Понтий Пилат - вершитель человеческих судеб, средоточие власти, ему утверждать смертный приговор Синедриона, но уже понятно, что этому человеку сделать такой шаг будет нелегко. И вот перед ним преступник, руки его связаны, под левым глазом большой синяк, в углу рта - ссадина с запекшейся кровью. Но взгляд его полон не страха, а тревожного любопытства, он не подавлен, уверен в своей невиновности. Он свободный человек. Возможно," прокуратор, объявляя первое обвинение, заключающееся в том, что Иешуа обратился к народу с призывом разрушить храм, чувствует силу представшего Перед ним арестанта. Оттого он суров, сидит как каменный, губа чуть шевелятся при произнесении слов, а голова пылает «адской болью». Человек в нем борется с властителем, сердце с холодным расчетом. Завязка беседы - слова арестованного, обращенные к игемону: «Добрый человек...» Эти слова повергли Понтия Пилата, он не понимает, как его, «свирепое чудовище», можно так называть. Он разгневан. Власть берет верх, но сию минуту продолжить беседу не в силах, просит Крысобоя вывести Иешуа и объяснить, как с ним надо разговаривать, но при этом не калечить. И все-таки слова «добрый человек» звучат победно. Крысобой несильно ударил арестованного, но тот мгновенно рухнул наземь.
От боли? От боли тоже, но больше от унижения, потому он и просит не бить его. В дальнейшей беседе называет Пилата игемон, чтобы это унижение больше не повторилось. В остальном философ непреклонен. Не желает сознаваться в том, чего не совершал. Пилату «проще всего было бы изгнать с балкона этого странного разбойника, произнеся только два слова: «Повесить его». Но беседа продолжается, мы узнаем суть преступления Иешуа.
«Я, игемон, говорил о том, что рухнет храм старой веры и создастся новый храм истины». Речь идет не о создании новой веры - вера слепа. От веры к истине, сути человеческого бытия - это и есть история человечества. Для великого прокуратора это бред сумасшедшего. Человеку не дано знать ни истину, ни даже, что такое истина. Но ум не слушает Понтия Пилата. Он не может не задать вопрос, хотя тон его ироничен. Тем неожиданнее ответ: «Истина прежде всего в том, что у тебя болит голова, и болит так сильно, что ты малодушно помышляешь о смерти». Он поражает тем, что абстрактное понятие «истина» становится живым, вещественным, вот оно - в изнуряющей тебя боли. Истина оказалась человеческим понятием, она исходит от человека и замыкается на нем. Но Пилат не способен сразу отрешиться от привычного строя мысли. Он не может поверить, что от боли его спасло человеческое участие. Сострадание избавило от страдания.
И тогда он возвращается к тому, что поначалу вызывало раздражение: «А теперь скажи мне, что это ты все время употребляешь слова «добрые люди»? Ты всех, что ли, так называешь?» - «Всех, -ответил арестант, - злых людей нет на свете». Скорее всего, этим утверждением М.А. Булгаков вместе со своим героем хочет сказать, что зло - это порождение несвободы, оно делает человека несчастным. Марк Крысобой «стал жесток и черств», потому что «добрые люди бросались на него, как собаки на медведя». Прокуратор Иудеи не Соглашается с арестованным, но и не противоречит ему. А в «легкой» голове сложилась уже формула: «игемон разобрал дело бродячего философа Иешуа, по кличке Га-Ноцри, и состава преступления в нем не нашел». Не утвердил бы он смертный приговор, признав Иешуа душевнобольным, если бы подсудимый сам себе его не подписал. Ведь ему предъявлено второе обвинение, более серьезное, так как оно касалось римского императора. Га-Ноцри нарушил «Закон об оскорблении величества».
Обвиняемый признается, что при Иуде из Кириафа высказывал свой взгляд на государственную власть. Примечательна сцена, в которой Пилат дает возможность выпутаться, спастись, избежать казни, если он опровергнет свои слова, сказанные о кесаре. Сердце ему подсказывает, что в истине, проповедуемой этим человеком, спасение его души. «Погиб!», потом: «Погибли!..» «Слушай, Га-Ноцри, - заговорил прок)фатор, глядя на Иешуа как-то странно: лицо прокуратора было грозно, но глаза тревожны, - ты когда-либо говорил что-нибудь о великом кесаре? Отвечай! Говорил?.. Или... не... говорил? - Пилат протянул слово «не» несколько больше, чем это полагалось на суде и послал Иешуа мысль, которую как бы хотел внушить арестанту». Но Иешуа не воспользовался возможностью, данной ему Пилатом. «Правду говорить легко и приятно», - говорит он и подтверждает свою мысль о том, «что всякая власть является насилием над людьми и что настанет время, когда не будет власти ни кесарей, ни какой-либо иной власти. Человек перейдет в царство истины и справедливости, где вообще не будет надобна никакая власть»
Палат потрясен и испуган. Если он отпустит Иешуа, то нарушит привычные отношения между ним и властью, управляющей им, он раб кесаря, своей должности, карьеры, и хотя очень хочет спасти Иешуа, переступить цепи этого рабства выше его сил. Иносказательно звучат слова прокуратора: «Ты полагаешь, несчастный, что римский прокуратор отпустит человека, говорившего то, что говорит ты? О боги, боги! Или ты думаешь, что я готов занять твое место?» Иешуа, зная, что примет за свои убеждения смерть, не отказывается от правды в отличие от Пилата, трусливо соглашающегося с приговором Синедриона. Сталкиваются два противоположных по философской сути мира. Один - мир Пилата, привычный, удобный, в котором люди сами себя заточили в неволю, страдают в нем, но страх перед властью сильнее. Другой - мир добра, милосердия, свободы, мир, в котором человек вправе сомневаться, говорить то, что думает, слушать свое сердце. И грозный прокуратор ощутил реальность этого мира, и все, что казалось незыблемым, вечным, рухнуло. Га-Ноцри уходил навсегда, а все существо Пилата пронизала «непонятная тоска». Выбор за героями романа, за читателем.
Тема урока.
Анализ эпизода «Допрос во дворце Ирода Великого» романа М. Булгакова «Мастер и Маргарита».
Цели.
1. Проверить знания содержания романа в целом, усвоение особенностей творческой манеры М. Булгакова.
2. Исследовать детали повествования и способы раскрытия характеров героев.
Оборудование. Репродукции картин Н. Ге. Презентация.
Ход урока.
I . Организационный момент.
II . Вступительное слово учителя.
Роман «Мастер и Маргарита» - талантливейшее произведение М. Булгакова, в котором слились воедино философия, психологизм, высокая трагедия, мелодрама, фарс.
Из огромной глыбы многопланового произведения возьмём для анализа эпизод из ершалаимских глав романа, созданных по мотивам известного библейского сюжета.
В нём поднимаются вечные проблемы, существующие в настоящем так же, как и много веков назад.
Какие это проблемы? Назовём их.
- Что такое истина?
Человек и власть
Внутренняя свобода и несвобода человека
Добро и зло, вечное их противопоставление и борьба
Верность и предательство
Милосердие и всепрощение
III . Анализ эпизода по плану:
1. Общие идеи, мотивы, ключевые слова, объединяющие данный эпизод с проблемами романа.
2. Характеры героев и способы их раскрытия.
4. Поворот во взаимоотношениях героя.
6. Своеобразие языковых средств, художественных приёмов, служащих воплощению авторской идеи.
1.
В данном эпизоде, над которым мы будем сегодня работать, эти философско-этические проблемы раскрываются через героев романа, написанного Мастером, Понтия Пилата и Иешуа.
Что мы узнаем о них из главы 2?
Иешуа 27 лет. Он бродячий философ. Его мать – женщина сомнительного поведения, отец – сириец. Есть один ученик, который неточно и невнятно записывает некоторые слова и мысли учителя. Никто не знал, что он вошёл в Ершалаим.
Понтий Пилат – прокуратор Иудеи, обладающий неограниченной властью.
2.
Портрет является одним из способов раскрытия характера героя, в нём автор отражает внутреннее состояние, духовный мир изображаемого лица.
Какими предстают перед нами эти герои? К чему вы пришли в результате наблюдения?
Речь идёт не о божьем сыне, Иешуа – простой человек.
Понтий Пилат не боится крови: он, обладающий «кавалерийской походкой», - бесстрашный воин, недаром его прозвали «Всадник Золотоё Копьё».Но, вероятно, он не только по отношению к врагам в бою такой. Сам готов повторять о себе то, что говорят о нём другие: «свирепое чудовище». И о его страданиях автор скажет, постоянно обращаясь к одной детали его портрета – глазам.
Как меняются его глаза?
3.
Основой эпизода становится диалог Понтия Пилата и Иешуа. Каждая реплика, действие героев обретают общечеловеческий смысл, несут общую идею произведения и развивают её.
Какова речь героев? Что мы узнаём о них из неё?
Понтий Пилат использует разные языки для допроса: арамейский, латинский, греческий.
Иешуа понимает прокуратора.
Допрашиваемый часто употребляет слово «добрый человек» .
Понтий Пилат говорил мягко, монотонно, не повышал голоса, а когда речь зашла о власти кесаря, проявляется придушённый злой голос.
Как раскрывается через всё это душевное состояние героев?
Понтий Пилат противоречив: сильная личность и человек, измученный болезнью, от которой нет спасения. Прокуратор проникается симпатией к Иешуа, решается спасти его от наказания, приблизить к себе.
Иешуа умеет убеждать людей.
Понтий Пилат внутренне несвободен.
4.
Мировоззрение героев.
Что такое истина?
Истина прежде всего в том, что у Пилата болит голова.
Как развивает это понятие Иешуа?
Для него истина в том, что никто не может распорядиться его жизнью, для него истина и в том, что «злых людей нет на свете». Он готов идти к истине при помощи убеждения, слова. Это дело его жизни.
После этой части разговора Понтий Пилат принимает решение в пользу Иешуа.
Какое?
Объявить бродячего философа душевнобольным, не найдя в его деле состава преступления, и, удалив из Ершалаима, подвергнуть заключению там. Где располагалась резиденция прокуратора. Такого человека хочется держать при себе.
В какой момент изменится настроение Понтия Пилата?
Каким Пилат видит кесаря?
Власть является насилием над людьми и что настанет время, когда не будет власти ни кесарей, ни какой-либо другой власти. Человек перейдёт в царство истины.
Принимает ли такую истину Пилат?
Что случилось с прокуратором? Чем он напуган?
Трус тогда. Когда дело касается кесаря, власти. Для Пилата занимаемое место – «золотая клетка». Он боится за себя так, что пойдёт против своей совести.
Понтий Пилат внутренне несвободен, поэтому он предаёт Иешуа.
Герой относится к числу людей, у которых есть совесть.
Понимая. Что вынужден будет вынести приговор Иешуа, он заранее знает, что вместе с гибелью бродячего философа настанет и его собственная – только нравственная.
5. Обратимся к репродукции картин.
Как художник осмысляет эту сцену?
IV . Вывод. В этом эпизоде отразились основные идеалы романа.
V . Домашнее задание . Письменный анализ эпизода.
Эпизод “Допрос во дворце Ирода Великого” является стержнем второй главы “Понтий Пилат” романа М. А. Булгакова “Мастер и Маргарита”. Эта глава логично разбивает первую и третью главы, в которых предстают разные описания современности: через рационалистическое представление мира (Берлиоз, Бездомный) и взгляд на мир как совокупность сложных, в том числе сверхъестественных и непредсказуемых явлений, и углубляет философскую идею, связывающую их, помогает читателю сформулировать проблему всего романа. В частности, сцена допроса прокуратором Иудеи Понтием Иилатом странствующего из города в город философа Иешуа Га-Ноцри позволяет задуматься, каков мир, в котором мы живем, какова позиция и роль человека в этом мире.
Появляется Понтий’ Пилат в белом плаще с кровавым подбоем, Белый – символ чистоты, света, истины; кровавый – кровь, жестокость, сомнения, жизнь в противоречиях. Прокуратор ненавидел Запах розового масла (позже узнаем, что розы – любимые цветы Мастера и Маргариты). Эти детали настораживают, а еще узнаем о “непобедимой, ужасной болезни гемикрании”.
Итак, Понтий Пилат – вершитель человеческих судеб, средоточие власти, ему утверждать смертный приговор Синедриона, но уже понятно, что этому человеку сделать такой шаг будет нелегко. И вот перед ним преступник, руки его связаны, под левым глазом большой синяк, в углу рта – ссадина с запекшейся кровью. Но взгляд его полон не страха, а тревожного любопытства, он не подавлен, уверен в своей невиновности. Он свободный человек. Возможно,’ прокуратор, объявляя первое обвинение, заключающееся в том, что Иешуа обратился к народу с призывом разрушить храм, чувствует силу представшего Перед ним арестанта. Оттого он суров, сидит как каменный, губа чуть шевелятся при произнесении слов, а голова пылает “адской болью”. Человек в нем борется с властителем, сердце с холодным расчетом. Завязка беседы – слова арестованного, обращенные к игемону: “Добрый человек…” Эти слова повергли Понтия Пилата, он не понимает, как его, “свирепое чудовище”, можно так называть. Он разгневан. Власть берет верх, но сию минуту продолжить беседу не в силах, просит Крысобоя вывести Иешуа и объяснить, как с ним надо разговаривать, но при этом не калечить. И все-таки слова “добрый человек” звучат победно. Крысобой несильно ударил арестованного, но тот мгновенно рухнул наземь.
От боли? От боли тоже, но больше от унижения, потому он и просит не бить его. В дальнейшей беседе называет Пилата игемон, чтобы это унижение больше не повторилось. В остальном философ непреклонен. Не желает сознаваться в том, чего не совершал. Пилату “проще всего было бы изгнать с балкона этого странного разбойника, произнеся только два слова: “Повесить его”. Но беседа продолжается, мы узнаем суть преступления Иешуа.
“Я, игемон, говорил о том, что рухнет храм старой веры и создастся новый храм истины”. Речь идет не о создании новой веры – вера слепа. От веры к истине, сути человеческого бытия – это и есть история человечества. Для великого прокуратора это бред сумасшедшего. Человеку не дано знать ни истину, ни даже, что такое истина. Но ум не слушает Понтия Пилата. Он не может не задать вопрос, хотя тон его ироничен. Тем неожиданнее ответ: “Истина прежде всего в том, что у тебя болит голова, и болит так сильно, что ты малодушно помышляешь о смерти”. Он поражает тем, что абстрактное понятие “истина” становится живым, вещественным, вот оно – в изнуряющей тебя боли. Истина оказалась человеческим понятием, она исходит от человека и замыкается на нем. Но Пилат не способен сразу отрешиться от привычного строя мысли. Он не может поверить, что от боли его спасло человеческое участие. Сострадание избавило от страдания.
И тогда он возвращается к тому, что поначалу вызывало раздражение: “А теперь скажи мне, что это ты все время употребляешь слова “добрые люди”? Ты всех, что ли, так называешь?” – “Всех, – ответил арестант, – злых людей нет на свете”. Скорее всего, этим утверждением М. А. Булгаков вместе со своим героем хочет сказать, что зло – это порождение несвободы, оно делает человека несчастным. Марк Крысобой “стал жесток и черств”, потому что “добрые люди бросались на него, как собаки на медведя”. Прокуратор Иудеи не Соглашается с арестованным, но и не противоречит ему. А в “легкой” голове сложилась уже формула: “игемон разобрал дело бродячего философа Иешуа, по кличке Га-Ноцри, и состава преступления в нем не нашел”. Не утвердил бы он смертный приговор, признав Иешуа душевнобольным, если бы подсудимый сам себе его не подписал. Ведь ему предъявлено второе обвинение, более серьезное, так как оно касалось римского императора. Га-Ноцри нарушил “Закон об оскорблении величества”.
Обвиняемый признается, что при Иуде из Кириафа высказывал свой взгляд на государственную власть. Примечательна сцена, в которой Пилат дает возможность выпутаться, спастись, избежать казни, если он опровергнет свои слова, сказанные о кесаре. Сердце ему подсказывает, что в истине, проповедуемой этим человеком, спасение его души. “Погиб!”, потом: “Погибли!..” “Слушай, Га-Ноцри, – заговорил прок)фатор, глядя на Иешуа как-то странно: лицо прокуратора было грозно, но глаза тревожны, – ты когда-либо говорил что-нибудь о великом кесаре? Отвечай! Говорил?.. Или… не… говорил? – Пилат протянул слово “не” несколько больше, чем это полагалось на суде и послал Иешуа мысль, которую как бы хотел внушить арестанту”. Но Иешуа не воспользовался возможностью, данной ему Пилатом. “Правду говорить легко и приятно”, – говорит он и подтверждает свою мысль о том, “что всякая власть является насилием над людьми и что настанет время, когда не будет власти ни кесарей, ни какой-либо иной власти. Человек перейдет в царство истины и справедливости, где вообще не будет надобна никакая власть”
Палат потрясен и испуган. Если он отпустит Иешуа, то нарушит привычные отношения между ним и властью, управляющей им, он раб кесаря, своей должности, карьеры, и хотя очень хочет спасти Иешуа, переступить цепи этого рабства выше его сил. Иносказательно звучат слова прокуратора: “Ты полагаешь, несчастный, что римский прокуратор отпустит человека, говорившего то, что говорит ты? О боги, боги! Или ты думаешь, что я готов занять твое место?” Иешуа, зная, что примет за свои убеждения смерть, не отказывается от правды в отличие от Пилата, трусливо соглашающегося с приговором Синедриона. Сталкиваются два противоположных по философской сути мира. Один – мир Пилата, привычный, удобный, в котором люди сами себя заточили в неволю, страдают в нем, но страх перед властью сильнее. Другой – мир добра, милосердия, свободы, мир, в котором человек вправе сомневаться, говорить то, что думает, слушать свое сердце. И грозный прокуратор ощутил реальность этого мира, и все, что казалось незыблемым, вечным, рухнуло. Га-Ноцри уходил навсегда, а все существо Пилата пронизала “непонятная тоска”. Выбор за героями романа, за читателем.
