1833 - 1897
Творческий путь
Брамс – крупнейший композитор 2-й половины 19-го века, который жил в то же время, что и Вагнер, Лист, и был их антиподом. Очень своеобразный композитор. Отрицал крайности романтизма (надрыв, преувеличение). Брамс искал и находил опору в классических традициях, которые сыграли огромную роль в его творчестве. Это придаёт объективность его творчеству. Все романтические переживания заключены в классическую форму. Он воскресил баховские формы и жанры (например, “Пассакалия”). У Брамса есть органные прелюдия и фуга, фуга, хоральные прелюдии. Он был величайшим симфонистом – у него 4 симфонии, 2 увертюры. Симфония у него не программная. Он отрицал программность. В связи с этим Брамс не любил Листа и Вагнера.
Бюлов назвал 1-ю симфонию Брамса 10-й симфонией Бетховена. Великой ценностью Брамс считал народный фольклор. Он обрабатывал народные песни. “Народная песня – мой идеал” (И. Брамс). Обрабатывал немецкие народные песни. Писал бытовые немецкие народные песни и танцы: “Бытовые пьесы в 4 руки”, “Венгерские танцы”. Традиции бытового музицирования Брамс воспринял от Шуберта. Интересовался и славянским, и венгерским фольклором. Шуберт, Шуман и Мендельсон – любимые композиторы Брамса. Он очень ценил Дворжака, Грига, Бизе. У Брамса есть вокальная лирика. Она у него мягкая, задушевная, где он развивает традиции Шуберта. Много работал в фортепианной музыке (здесь он близок Шуману).
Основные произведения: 2 фортепианных концерта, 1 скрипичный концерт (D-dur), двойной концерт для скрипки и виолончели, 3 скрипичных сонаты, 2 виолончельных сонаты, 2 сонаты для кларнета; камерные ансамбли разного состава (классическая традиция): 3 струнных квартета, фортепианные квартеты и фортепианный квинтет, фортепианные трио, трио с валторной, кларнетовый квинтет (не 5 кларнетов).
Произведения для фортепиано: 3 сонаты, вариации на темы Генделя, Шумана, Паганини, разные пьесы, 1 скерцо, этюды по пьесам Баха, Вебера, Шуберта, Шопена.
Вокальные произведения: около 200 песен и романсов, вокальные ансамбли для бытового музицирования, хоры “Акапелла” и с сопровождением оркестра.
Жизненный путь
Родился в Гамбурге. Отец – городской музыкант. Брамс учился по фортепиано у многих (в том числе и у Марксена). Марксен привил Брамсу любовь к классике. С детства Брамс был трудолюбив. Он быстро овладел фортепиано. Играл свои произведения и классику. Детство прошло в трудных условиях. Приходилось зарабатывать, играя в театре, в ресторанах. Это было бытовое музицирование.
В 1849 году Брамс подружился с венгерским скрипачом Эде Ременьи. В 1853 году Брамс отправился вместе с Ременьи в качестве его концертмейстера по Европе. В репертуаре Ременьи были венгерские народные песни и танцы. К этому году Брамс написал Скерцо, камерные ансамбли, сонату, песни. Вместе они поехали в Веймар, где встретили Листа.
В 1853 году через своего друга-скрипача – Иоахима - Брамс познакомился с Шуманом в Дюссельдорфе. Шуман с восторгом воспринял Брамса и написал о нем свою последнюю статью “Новые пути”, благодаря которой Брамс стал известен.
Брамс подружился с Кларой Вик. Брамс, Клара Вик, Иоахим и др. организовали группу поддержки классики, выступали против программности. Брамс написал свою единственную в жизни статью, где выступал против программности.
Во 2-й половине 50-х годов – концертные поездки Брамса как пианиста. Играл с оркестром Гевандхауза. Выступал с Кларой Вик и Иоахимом.
1858-1859 гг. Руководство придворной хоровой капеллой в Детмольде (Германия). Дирижировал произведения Палестрины, Орландо Лассо, Генделя, Баха. Писал “Мойры”. Хоровая музыка очень важна в творчестве Брамса. Позже он написал немецкий реквием.
С 60-х годов Брамс жил в Вене, но не постоянно (выезжал в Гамбург, Баден-Баден, Цюрих и др.). С конца 60-х годов поселился в Вене. Опять руководит хоровой капеллой (венской). Крупный дирижер. Исполнял Генделя, “Страсти по Матфею” Баха, “Реквием” Моцарта.
1872-1875 гг. Брамс был во главе общества любителей музыки и дирижировал симфонические концерты. Но потом решил углубиться в творчество. Годы рассвета – 70-80 гг.:
4 симфонии, скрипичный и 2-й фортепианный концерты, 2 фортепианных трио (2-е и 3-е), 3 струнных квартета, песни и хоры, вокальные ансамбли, много бытовой музыки для домашнего музицирования – “Песни любви”, венгерские танцы, вальсы, оркестровые серенады, фортепианные квинтеты, струнные квартеты.
В последние годы своей жизни Брамс дружил с Дворжаком. Стал членом академии искусств в Берлине, доктор музыки Кембриджского и Бреславльского университетов. В конце жизни писал мало: пьесы для фортепиано – “Интермеццо”, квинтет кларнетов, сборник из 49 немецких народных песен. В 1897 году Брамс умер.
4-я симфония (e-moll)
Лирико-драматический симфонический четырехчастный цикл. I ч. начинается мягко, задушевно. 1-я тема мягкая, песенная. Заканчивается симфония трагическим финалом.
I ч. e-moll. Сонатное аллегро. В этой части предопределен весь цикл (кода 1-й части).
Г.П. Звучит драматически в аккордовой фактуре, с канонической интонацией.
II ч. Типична для Брамса. Лирика. Серьезная. Есть отголоски пейзажности. E-dur. Сонатное аллегро.
III ч. Контрастна 1-й и 2-й части. Праздничная. Похожа на скерцо. C-dur.
IV ч. e-moll. Трагический финал. Это – пассакалия. 32 вариации на одну тему. Символизирует смерть. Форма вариационная.
Г.П. В традициях Шуберта. Песенная. Звучит у скрипок. Мелодия и аккомпанемент. На этой теме построена С.П.
В конце С.П. перед П.П. появляется волевой фанфарный мотив. Fis-dur. Он играет большую роль в развитии. После него сразу идет П.П.
П.П. Лирическая. У виолончелей. H-moll.
З.П. Несколько элементов тем. 1-я мягкая в H-dur. 2-я тема связана с фанфарным мотивом. Героическая. 3-я тема – постепенное растворение.
Разработка
Начинается с Г.П. в основной тональности. Это придает 1-й части черты повествовательности, балладности.
В разработке 2 раздела.
1-й раздел. Вычленение. Из темы вычленены мотивы, затрагиваются далекие тональности.
2-й раздел. Развивается фанфарный мотив и 2-й элемент Г.П.
Начинается с Г.П. в увеличении. Со 2-й фразы Г.П. звучит как в экспозиции. П.П. и фанфарный мотив звучат уже в e-moll.
Тема Г.П. сильно изменяется. Проходит канонически и в аккордах.
E-dur. Сонатная форма с вступлением. Вступление – валторны. Мелодический E-dur.
Г.П. Мелодический E-dur.
П.П. Светлая лирическая тема у скрипок. H-dur. Пейзажная.
Разработка
Основной метод развития в разработке вариационный. Есть кода.
Сонатная форма.
Г.П. C-dur. Мелькание разных элементов.
П.П. Более певучая. G-dur.
Разработка
Есть новая тема в Des-dur (называется “эпизод в разработке”). Далее разрабатываются элементы тем экспозиции.
Основная тональность.
Финал большой, трагический. Начинается хоральной мелодией. Звучит грозно. Весь вариационный цикл делится на 3 части (группы вариаций).
1-я группа – до 12 вариации.
2-я группа – 2 вариации. 1-я вариация - В начале соло флейты. Лирическая тема. Что-то типа арии ламенто. 2-я вариация - E-dur.
3-я группа. E-moll.
Сочинения:
вокально-симфонические произведения и произведения для хора с сопровождением оркестра и др.:
Ave Maria (ор. 12, 1858), Похоронная песня (Begrabnisgesang, слова М. Вейсе, ор. 13, 1858), 4 песни (для женского хора с сопровождением 2 валторн и арфы, ор. 17, 1860), 13-й псалм (для женского хора с сопровождением органа, или фортепиано, или струнного оркестра, ор. 27, 1859), Немецкий реквием (Ein deutsches Requiem, cлова из библии в переводе М. Лютера, ор. 45, 1857-1868), 12 песен и романсов (для женского хора с сопровождением фортепиано ad libitum, ор. 44, 1859-63), Ринальдо (кантата, cлова И. В. Гёте, ор. 50, 1863-68), Рапсодия (cлова И. В. Гёте, ор. 53, 1869), Песня судьбы (Schicksalslied, cлова Ф. Гёльдерлина, ор. 54, 1868-71), Триумфальная песня (текст из "Апокалипсиса", Triumphlied auf den Sieg der deutschen Waffen, ор. 55, 1870-71), Нения (cлова Ф. Шиллера, ор. 82, 1880-81), Песня парок (Gesang der Parzen, cлова И. В. Гёте, ор. 89, 1882);
для оркестра-
4 симфонии: № 1 (c-moll, ор. 68, 1874-76), № 2 (D-dur, ор. 73, 1877), № 3 (F-dur, ор. 90, 1883), № 4 (e-moll, ор. 98, 1884-85);
2 серенады: № 1 (D-dur, ор. 11, 1858), № 2 (A-dur, ор. 16, 1858-60);
2 увертюры: Академическая торжественная (c-mol, ор. 80, 1880), Трагическая увертюра (d-moll, ор. 81, 1880-81), Вариации на тему Гайдна (В-duг, ор. 56-а, 1873);
для одного инструмента с оркестром-
4 концерта, в том числе концерт № 1 для фортепиано с оркестром (d-moll, ор. 15, 1854-59), концерт № 2 для фортепиано с оркестром (B-dur, ор. 83, 1878-81), концерт для скрипки с оркестром (D-dur, ор. 77, 1878);
для двух инструментов с оркестром-
двойной концерт для скрипки и виолончели (а-moll, ор. 102, 1887);
для ансамбля инструментов-
2 секстета: № 1 (для 2 скрипки, 2 альтов и 2 виолончели, B-dur, ор. 18, 1858-60), № 2 (тот же состав, G-dur, ор. 36, 1864-65);
квинтеты-
2 квинтета для 2 скрипок, 2 альтов и виолончели: № 1 (F-dur, ор. 88, 1882), № 2 (G-dur, ор. 111, 1890), квинтет для фортепиано, 2 скрипки, альта и виолончели (f-moll, ор. 34, 1861-64), квинтет для кларнета, 2 скрипок, альта и виолончели (h-moll, ор. 115, 1891);
квартеты-
3 фортепианных квартета: № 1 (g-moll, ор. 25, 1861), № 2 (A-dur, ор. 26, 1861), № 3 (c-moll, ор. 60, 1855-74), 3 струнных квартета: № 1 (c-moll, ор. 51, около 1865-73), № 2 (а-moll, ор. 51, № 2, 1873), № 3 (B-dur, ор. 67, 1875);
3 фортепианных трио: № 1 (H-dur, ор. 8, 1854; 2-я редакция 1889), № 2 (C-dur, ор. 87, 1880-82), № 3 (c-moll, ор. 101, 1886), трио для фортепиано, скрипки и валторны (Es-dur, ор. 40, 1856), трио для фортепиано, кларнета и виолончели (а-moll, ор. 114, 1891);
сонаты для скрипки и фортепиано-
№ 1 (G-dur, ор. 78, 1878-79), № 2 (A-dur, ор. 100, 1886), № 3 (d-moll, ор. 108, 1886-88);
сонаты для виолончели и фортепиано-
№ 1 (e-moll, ор. 38, 1862-65), №, 2 (F-dur, ор. 99, 1886);
сонаты для кларнета и фортепиано-
№ 1 (f-moll, ор. 120, 1894), № 2 (Es-dur, ор. 120, 1894), Скерцо (c-moll, для сонаты, сочинено совместно с Р. Шуманом и А. Дитрихом, без ор., 1853);
для фортепиано в 2 руки -
3 сонаты: № 1 (C-dur, ор. 1, 1852- 1853), № 2 (fis-moll, ор. 2, 1852), № 3 (f-moll, ор. 5, 1853), Скерцо (es-moll, ор, 4, 1851); вариации: 16-на тему Р. Шумана (fis-moll, ор. 9, 1854), на собственную тему (D-dur, ор. 21, 1857), на тему венгерской песни (D-dur, ор. 21, около 1855), Вариации и фуга на тему Г. Ф. Генделя (B-dur, ор. 24, 1861), Вариации на тему Паганини (а-moll, ор. 35, 1862-63); 4 баллады (ор. 10, 1854); 18 фортепианных пьес (8, ор. 76, № 1- 1871, № 2-7 - 1878; 6 - ор. 118, 1892; 4 - ор. 119, 1892), 2 рапсодии (№ 1 - h-moll и № 2- g-moll, ор. 79, 1879), фантазии (3 каприччио и 4 интермеццо, ор. 116, 1891-92), 3 интермеццо (op. 117, 1892); кроме того, без ор.: 2 жиги (а-moll и h-moll, 1855), 2 сарабанды (a-moll и h-moll, 1855), тема с вариациями (d-moll, из секстета ор. 18, 1860), 10 венгерских танцев (обр. венгерских танцев для фортепиано в 4 руки, 1872), 51 упражнение (cобранные в 1890), гавот (A-dur, гавот X. В. Глюка), 5 этюдов (на соч. Шопена, Вебера и Баха); 8 каденций к фортепианным концертам: И. С. Баха (d-moll), В. А. Моцарта (G-dur, 2 каденции; d-moll, c-moll), Бетховена (G-dur, 2 каденции; c-moll);
Иоганнес Брамс (1833 - 1897)Пока есть люди, способные всем сердцем откликаться на музыку, и пока именно такой отклик будет рождать в них музыка Брамса — эта музыка, будет жить.
Г. Галь
В творчестве Иоганнеса Брамса сочетаются эмоциональная порывистость романтизма и стройность классицизма, обогащенные философской глубиной барокко и старинной полифонией строгого письма — «обобщается музыкальный опыт половины тысячелетия» (по Гейрингеру - венский исследователь творчества Брамса.
Иоганнес Брамс родился 7 мая 1833 года в музыкальной семье. Его отец прошел трудный путь от бродячего музыканта-ремесленника до контрабасиста филармонического оркестра Гамбурга . Он дал сыну первоначальные навыки игры на различных струнных и духовых инструментах, однако Иоганнеса больше привлекало фортепиано. Успехи в занятиях с Косселем (позднее — с известным педагогом Марксеном) позволили ему в 10 лет принять участие в камерном ансамбле, а в 15 — дать сольный концерт. С ранних лет Иоганнес помогал отцу содержать семью, играя на фортепиано в портовых кабачках, делая аранжировки для издателя Кранца, работая пианистом в оперном театре. До отъезда из Гамбурга (1853) в гастрольную поездку с венгерским скрипачом Ременьи он был уже автором многочисленных сочинений в различных жанрах, большей частью уничтоженных. Из исполнявшихся в концертах народных напевов родились впоследствии знаменитые «Венгерские танцы» для фортепиано.
В четырнадцать лет Иоганнес окончил частное реальное училище. После окончания школы, наряду с продолжением музыкального образования, отец стал его привлекать для вечерней работы. Иоганнес Брамс был хрупким, часто страдал от головных болей. Долгое пребывание в душных, прокуренных помещениях и постоянное недосыпание из-за работы по ночам сказалось на его здоровье.
По рекомендации скрипача Иозефа Иоахи ма, Брамсу предоставилась возможность познакомиться 30 сентября 1853 с Робертом Шуманом. Шуман уговорил Иоганнеса Брамса исполнить что-либо из его сочинений и уже после нескольких тактов вскочил со словами: «Это должна слышать Клара! » Уже на следующий день среди записей в расходной книге Шумана появляется фраза: «В гостях был Брамс — гений ».
Клара Шуман так отметила первую встречу с Брамсом в своем дневнике: «Этот месяц принёс нам чудесное явление в лице двадцатилетнего композитора Брамса из Гамбурга. Это — истинный посланец Божий! По-настоящему трогательно видеть этого человека за фортепиано, наблюдать за его привлекательным юным лицом, которое озаряется во время игры, видеть его прекрасную руку, с большой легкостью справляющуюся с самыми трудными пассажами, и при этом слышать эти необыкновенные сочинения...»
Иоганнес Брамс был принят семьёй Шумана не только как ученик, но и как сын и жил у них до самой смерти Роберта Шумана в июле 1856. Брамс постоянно был рядом с Кларой Шуман и находился в плену обаяния выдающейся женщины. Он видел в Кларе - с упруге знаменитого Шумана , которого он безмерно уважал , матери шестерых детей, именитой пианистке, к тому же красивой и утончённой женщине - нечто возвышенное , вызывающее почтение .
После смерти Роберта Шума
на Брамс перестал встречаться с Кларой Шуман.
С 1857 по 1859 он был учителем музыки и хоровым дирижёром при дворе Детмольда, в котором смог найти желанный покой после
отмеченных тревогой и беспокойством
лет
в Дюссельдорфе
. Этому светлому, беззаботному настрою души Брамса мы обязаны оркестровыми серенадами Ре-мажор и Си-мажор.
«Гамбургский период» жизни Брамса начался триумфальным исполнением его фортепианного концерта ре-минор в марте 1859 . Годы, проведённые в Гамбурге, дали мощный толчок творчеству Брамса, во многом из-за того, что стало возможным при участии женского хора исполнить вещи, сочиненные в Детмольде. Уезжая позднее в Австрию, он вёз с собой большой музыкальный багаж: квартеты, трио Си-мажор, три фортепианные сонаты, а также множество скрипичных пьес. В сентябре 1862 Иоганнес Брамс впервые приехал в Вену. Его восторгу не было предела. Он писал: «...Я живу в десяти шагах от Пратера и могу выпить стаканчик вина в кабачке, где часто сиживал Бетховен». Сначала он показал знаменитому в то время пианисту Юлиусу Эпштайну квартет соль-минор . Восхищение было столь велико, что скрипач Йозеф Хельмесбергер, присутствовавший при первом исполнении, тотчас включил это произведение «наследника Бетховена» в программу своих концертов и 16 ноября исполнил его в концертном зале «Общества друзей музыки». Брамс с восторгом сообщал родителям, как тепло он был встречен в Вене.
Осенью 1863 Иоганнес Брамс получил место хормейстера Венской вокальной академии, которое он занимал всего один сезон, частично из-за интриг, частично из-за того, что Брамс предпочитал не связывать себя никакими обязательствами и быть свободным для творчества.
В июне 1864 Брамс снова уехал в Гамбург. Вскоре ему пришлось пережить её кончину мати. В трио Ми-мажор для валторн Иоганнес Брамс попытался выразить тоску и горечь утраты. В это же время он начинает «Немецкий реквием». Об истории его создания известно только, что «Немецкого реквиема» занимал композитора больше десяти лет и что Брамс, потрясённый трагической судьбой Шумана, вскоре после его смерти хотел сочинить траурную кантату. Смерть матери могла стать последним толчком к продолжению и завершению реквиема. Брамс закончил шестую часть реквиема в 1868 и написал на титульном листе: «В память о матери».
Первое исполнение ещё не завершённого сочинения 10 апреля 1868 состоялось в Бремене и потрясло слушателей. «Новая евангелистская церковная газета» после исполнения произведения 18 февраля 1869 в Лейпциге писала: «И если мы ожидали гения... то после этого реквиема Брамс действительно заслужил этот титул» .
Одной из величайших удач Иоганнеса Брамса явилось знакомство со знаменитым хирургом Теодором Биллротом, приглашённым в 1867 в Венский университет . Большой любитель музыки Биллрот стал Брамсу другом, критиком и покровителем.
В январе 1871 Иоганнес Брамс получил известие о тяжелой болезни отца . В начале февраля 1872 приехал он в Гамбург, а на следующий день отец скончался.
Осенью 1872 Брамс стал артистическим директором «Общества друзей музыки» в Вене. Работа в «Обществе» тяготила, он выдержал лишь три сезона. Затем Брамс снова переселился в Баварские горы, в Тутцинге под Мюнхеном появились оба скрипичные квартета до-минор, которые он посвятил Биллроту.
Финансовое положение Иоганнеса Брамса настолько укрепилось, что в 1875 он мог большую часть времени посвятить творчеству. Он завершил работу над квартетом до-минор, начатым ещё в доме Шумана. Кроме того, была закончена двадцатилетняя работа над Первой симфонией .
Летом 1877 в Пёртшахе на озере Вёртер Брамс написал Вторую симфонию. За симфонией в 1878 году последовали скрипичный концерт Ре-мажор и соната для скрипки Соль-мажор, которая получила название «Сонаты дождя». В этом же году Брамс стал почётным доктором университета в Бреслау, по случаю чего отпустил роскошную бороду, которая придавала ему солидность.
В 1880 Брамс отправился в Бад Ишл, думая, что там его меньше будут беспокоить туристы и охотники за автографами. Место было спокойным, что способствовало укреплению его здоровья. Тогда же началась дружба с Иоганном Штраусом. Брамс был очарован личностью и музыкой Штрауса. Летом следующего года Иоганнес переселился в Прессбаум, где завершил Второй фортепианный концерт, радостный характер которого напоминает о живописном ландшафте Венского леса.
Лето 1883 привело Иоганнеса Брамса на берега Рейна, в места, связанные с его юностью. В Висбадене он нашел уют и комфортную атмосферу, вдохновившую его на созданию Третьей симфонии.
Посл еднюю, Четвёртую симфонию Брамс сочинял в 1884-1885. Первое её исполнение 25 октября в Майнингене вызвало единодушное восхищение.
Четыре симфонии Иоганнеса Брамса отражают разные аспекты его мироощущения.
В Первой - прямой наследнице бетховенского симфонизма - острота вспыхивающих драматических коллизий разрешается в радостном гимническом финале.
Вторую симфонию, истинно венскую (у ее истоков - Гайдн и Шуберт), можно было бы назвать "симфонией радости".
Третья - самая романтичная из всего цикла - проходит путь от восторженного упоения жизнью к мрачной тревоге и драматизму, внезапно отступающим перед "вечной красой" природы, светлого и ясного утра.
Четвертая симфония - венец крупнейшего симфониста второй половины XIX века Иоганнеса Брамса - развивается "от элегии к трагедии" (по Соллертинскому) . Величие создаваемых Брамсом симфоний не исключает их глубокой лиричности.
Очень требовательный к себе, Брамс, боялся истощения творческой фантазии, думал о прекращении композиторской деятельности. Однако встреча весной 1891 с кларнетистом Мейнингенского оркестра Мюльфельдом побудила его к созданию Трио, Квинтета (1891), а затем и двух сонат (1894) с участием кларнета. Параллельно Брамс пишет 20 фортепианных пьес (ор. 116-119), ставших вместе с кларнетовыми ансамблями итогом творческих исканий композитора. Особенно это относится к Квинтету и к фортепианным интермеццо - "сердца горестным заметам", соединившим строгость и доверительность лирического высказывания, из ысканность и простоту письма, всепроникающую напевность интонаций.
Изданный в 1894 сборник "49 немецких народных песен" (для голоса с фортепиано) явился свидетельством постоянного внимания Иоганнеса Брамса к народной песне - его этичес кому и эстетическому идеалу. Обработками немецких народных песен Бр амс занимался в течение всей жизни, интересовался он и славянскими (чешскими, словацкими, сербскими) напевами, воссоздавал их характер в своих песнях на народные тексты. "Четыре строгих напева" для голоса с фортепиано (род сольной кантаты на тексты из Библии, 1895) и 11 хоральных органных прелюдий (1896) дополнили "духовное завещание" композитора обращением к жанрам и художественным средствам баховск
ИОГАННЕС БРАМС
АСТРОЛОГИЧЕСКИЙ ЗНАК: ТЕЛЕЦ
НАЦИОНАЛЬНОСТЬ: НЕМЕЦ
МУЗЫКАЛЬНЫЙ СТИЛЬ: РОМАНТИЗМ
ЗНАКОВОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕ: «КОЛЫБЕЛЬНАЯ» (ДЛЯ УСПОКОЕНИЯ) (1868)
ГДЕ ВЫ МОГЛИ СЛЫШАТЬ ЭТУ МУЗЫКУ: «КОЛЫБЕЛЬНУЮ» ВЫЗВАНИВАЮТ БЕСЧИСЛЕННОЕ МНОЖЕСТВО ДЕТСКИХ МОБИЛЬНИКОВ И МУЗЫКАЛЬНЫХ ШКАТУЛОК
МУДРЫЕ СЛОВА: «ЕСЛИ ЗДЕСЬ ЕСТЬ КТО-НИБУДЬ, КОГО Я ЕЩЕ НЕ ОСКОРБИЛ, Я ПРОШУ У НЕГО ПРОЩЕНИЯ».
К середине девятнадцатого века композиторы-романтики Берлиоз, Лист и Вагнер сумели внушить публике, что все, написанное до них, безнадежно устарело. Если музыка не льется чувственным потоком, не уносит слушателей в волшебную даль, то ее и за музыку считать не стоит.
Но постойте-ка, сказал Иоганнес Брамс. Музыка не обязательно должна быть предельно эмоциональной и радикальной по структуре. Сонаты, каноны и фуги обладают своими неоспоримыми достоинствами. Вроде бы здравое утверждение, но не забывайте, мы имеем дело с людьми, редко опиравшимися на здравый смысл. Стоило Брамсу объявить себя альтернативой Листу и Вагнеру, как противники яростно набросились на него, - так началась, сколь бы странно это ни звучало, «война романтиков». И в этой войне задиристый Брамс был только рад сразиться.
ТАПЁР ИЗ ГАМБУРГА
Иоганнес Брамс вырос в музыкальной семье, но музыка, которую исполнял его отец, Иоганн Якоб, сильно отличалась от изысканных произведений, звучавших в концертных залах и домах знати. Иоганн Якоб был тем, что у немцев называется bierfiedler («пивной скрипач»), то есть трактирным музыкантом - в составе маленького оркестрика он играл по большей части в пивнушках. Позднее Иоганн Якоб получил место в гамбургском Филармоническом оркестре, но семье это не помогло: он тратил кучу денег на разведение голубей, и Брамсы прозябали в бедности. С женой Иоганной Христианой трактирный музыкант нажил четверых детей, Иоганнес был их старшим сыном. К его шести годам родителям стало ясно, что мальчик обладает врожденным музыкальным талантом, и Иоганн Якоб возрадовался: сын пойдет по его стопам.
Однако у юного Иоганнеса были другие представления о музыке. Сначала он потребовал, чтобы его обучили игре на фортепиано, а потом захотел изучать композицию. Иоганн Якоб ушам своим не верил: зачем овладевать ненадежным ремеслом композитора, когда можно легко зарабатывать, будучи трактирным музыкантом?
Сколько бы Иоганнес ни уклонялся от пути, проторенного отцом, в конце концов он таки очутился там, где Иоганн Якоб чувствовал себя в своей тарелке, - в увеселительном заведении. Решив, что сыну-подростку пора слезать с родительской шеи, отец пристроил Иоганнеса играть на пианино в портовых барах. В заведениях такого сорта клиентам предлагались выпивка, танцы с хорошенькими девушками и комнатки наверху для более приватных развлечений. Брамс до рассвета играл на пианино вальсы, польки, мазурки, попутно читая романы, - пальцы сами отбарабанивали расхожие мелодии.
ПРАВИЛО НОМЕР ОДИН: НЕ СПАТЬ
Со временем Брамс начал давать уроки игры на фортепиано, покинув мир «трактирной музыки» навсегда. Он также увлеченно занимался композицией. Энтузиазм начинающего композитора был столь огромен, что в 1850 году, узнав о визите Роберта и Клары Шуман в Гамбург, Брамс отправил им в гостиницу свои первые опыты. Чрезвычайно занятый Роберт Шуман вернул посылку не вскрытой, чем глубоко опечалил Брамса.
Вскоре, однако, появились другие возможности - благодаря венгерскому скрипачу-виртуозу Эдуарду Ременьи, с которым в 1853 году двадцатилетний Брамс отправился в гастрольную поездку. Ременьи познакомил Брамса с музыкантом Йозефом Иоахимом, который с детства блистал игрой на скрипке; эти двое мгновенно опознали друг в друге родственные души.
Кроме того, Ременьи представил Брамса великому Ференцу Листу. Лист попросил Брамса сыграть что-нибудь из своих сочинений, но Брамс, скованный нервозностью, отказался. «Ну, что ж, - сказал Лист, - тогда я сыграю». Он взял ноты «Скерцо для фортепиано ми-бемоль минор», написанные от руки Брамсом, и безупречно сыграл их с листа. Затем Ференц исполнил собственное произведение, и тут в Брамсе заговорил строгий критик: музыку Листа он счел слишком драматичной, эмоционально перегруженной и в целом вычурной.
Но более всего на встрече с Листом Брамса одолевала усталость. С Ременьи они уже много дней колесили по Германии, по вечерам давали концерты, а днем тряслись в повозках по ухабистым дорогам. В какой-то момент Лист, взглянув на Брамса, увидел, что тот дремлет в кресле. Если у Брамса и был шанс попасть в число протеже Листа, он его упустил.
НОВЫЙ ТИП МЕССИИ
Йозеф Иоахим настойчиво убеждал Брамса возобновить попытки познакомиться с Шуманом. Брамс отнекивался, памятуя о невскрытой посылке, но верный друг Иоахим постарался развеять его опасения.
Осенью 1853 года Брамс постучался в дверь дома Шумана в Дюссельдорфе. Роберт, одетый в халат и шлепанцы, гостеприимства не источал, однако предложил Брамсу что-нибудь исполнить. Брамс заиграл «Сонату для фортепиано до минор». Вдруг Шуман прервал его посередине аккорда и выскочил из комнаты. От стыда Брамс готов был провалиться сквозь землю, но Роберт вернулся, и не один, а с Кларой. «Сейчас, дорогая Клара, - произнес Шуман, - ты услышишь музыку, какой никогда прежде не слыхивала».
Шуман настолько уверовал в блестящее будущее Брамса, что немедленно настрочил статью для своего «Нового музыкального журнала», в которой провозгласил молодого композитора гением, пророком и мессией в музыке - словом, тем, кто повергнет в прах ложных богов, Листа и Вагнера, а заодно и всю новую немецкую школу.
Результат превзошел всякие ожидания: никому доселе неведомого Брамса назначили «вожаком» целого музыкального направления. Разумеется, Лист, Вагнер и компания не собирались спускать такое дело на тормозах. Они объявили Брамсу войну.
ТРАГИЧЕСКИЙ ТРЕУГОЛЬНИК
Несколько месяцев спустя, возвращаясь с гастролей, Брамс услыхал ужасную новость: Роберт Шуман сошел с ума. Брамс помчался в Дюссельдорф и пообещал Кларе, что не покинет ее, пока кризис не минует. (Все вокруг были уверены, что безумие Роберта временное.) Брамс поселился в доме Шуманов. Детям он стал любимым дядюшкой, Кларе - бесценным другом и опорой. Но сам Брамс видел в Кларе идеал женщины; он безоглядно влюбился в жену своего старшего и глубоко уважаемого друга.
Неизвестно, догадывалась ли Клара о его чувствах и что испытывала она сама. О романе между ними и речи быть не могло, на столь беззастенчивое предательство по отношению к мужу Клара никогда не пошла бы, тем более что она твердо верила в выздоровление Роберта. Кларе было тридцать четыре года, Брамсу двадцать один, и наверняка до нее доходили сплетни об особом внимании, которое оказывает ей симпатичный голубоглазый и молодой Брамс, - однако сплетням Клара никогда не придавала значения.
Болезнь Роберта неумолимо прогрессировала. Брамс сопровождал Клару, когда она в последний раз навещала мужа в лечебнице, а потом провожал Шумана в последний путь.
Что было дальше? Возможно, Брамс сделал предложение, и Клара его отвергла. А возможно, Брамс и мысли не допускал о женитьбе на женщине, окутанной в его глазах ореолом недоступности. Как бы то ни было, Клара осталась в Дюссельдорфе, а Брамс попытался наладить свою собственную жизнь.
В ЮНОСТИ БРАМС НЕХОТЯ ПРОДОЛЖАЛ ДЕЛО ОТЦА, АККОМПАНИРУЯ РАЗГУЛЬНОМУ ПЕНИЮ И ТАНЦАМ В НИЗКОПРОБНЫХ ЗАБЕГАЛОВКАХ
ПОД ЗВУК ОДНОРУКОГО АПЛОДИСМЕНТА
Следующие несколько лет в жизни Брамса резко контрастировали с тем временем, что он провел в бдениях над несчастным Робертом Шуманом. Известность Брамса набирала силу; он много сочинял, выступал в качестве дирижера с различными немецкими оркестрами - и флиртовал с хорошенькими девушками. Летом 1858 года он гостил у друзей в Гёттингене, где познакомился с другой гостьей - очаровательной Агатой фон Зибольд. Очень скоро Брамс уже играл с Агатой в четыре руки и подолгу гулял с ней в окрестных лесах. Молодые люди обручились.
Затем Брамс направился в Лейпциг, где должен был солировать в Концерте для фортепиано ре минор собственного сочинения. Знаменитый Лейпцигский оркестр Гевандхауса принял сторону Листа в войне романтиков и был заранее предубежден против того, кого Шуман объявил «мессией». В те времена было принято аплодировать после каждой части исполняемого произведения, но, когда Брамс закончил первую часть, ответом ему была полная тишина. После второй части то же самое. Финальную часть Брамс исполнял трясущимися руками. Отзвучала последняя нота, и - ничего. Наконец раздались редкие, робкие хлопки, который были тут же зашиканы остальной публикой. Брамс встал из-за рояля, поклонился и покинул сцену.
Брамс страшно переживал эту катастрофу. Пребывая в растерзанных чувствах, он отправил Агате короткое послание с такими строчками: «Я люблю тебя! Я должен тебя увидеть! Но любые узы - это не для меня!» Для добропорядочной девушки вроде Агаты смысл фразы был очевиден: я хочу спать с тобой, но не женюсь на тебе. Она вернула Брамсу кольцо и больше никогда с ним не виделась.
Вскоре, однако, в Брамсе проснулся боевой дух. Он объявил друзьям, что жаждет поквитаться с Листом. Йозеф Иоахим всецело поддержал Брамса, и в 1860 году эти двое написали манифест, направленный против новой немецкой школы, обвинив ее представителей в тщеславии, раздутом самомнении, а главное в том, что они оказывают «дурное влияние» на музыку. Авторы манифеста призывали вернуться к чистой музыке Моцарта и Бетховена, музыке, не замутненной литературщиной и эстетическими программами, вернуться к подлинно классическим формам и гармониям.
Однако «новые немцы» были далеко не новичками в этой игре. О готовящемся манифесте они прознали, когда под ним стояли всего-навсего четыре жалкие подписи, и поспешили обнародовать его в таком неубедительном виде. Манифест стал предметом насмешек. И тогда Брамс решил вести ответный огонь лишь из того оружия, которое его не подведет. То бишь по-прежнему сочинять изысканные композиции классического формата - в пику новой немецкой школе.
ПО ОБЫЧАЮ СТАРИНЫ
В 1862 году Брамс узнал, что гамбургскому Филармоническому оркестру требуется дирижер, и уже готовился занять это место - да и кому занимать, как не ему, прославленному уроженцу Гамбурга! Однако Брамса неприятно удивили, подыскав кого-то другогона должность, о которой он так давно мечтал. Уязвленный Брамс уехал в Вену, тамошняя публика воспринимала его традиционализм с большей благосклонностью. В Вене он и осел. Последующие три десятилетия композитор вел размеренную жизнь, то сочиняя, то дирижируя. Он часто гастротировал по Европе, исполняя свои собственные произведения, а возвращаясь в Вену, писал музыку и общался с избранным кругом друзей. Со временем он сделался завсегдатаем таверны под названием «Красный ёж» и частым посетителем Вурстельпратера, парка развлечений, где кишмя кишели кукольники, акробаты и клоуны. Иногда сильно раздавшийся вширь композитор катался на карусели.
«Война романтиков» закончилась вничью. Обе стороны объявили себя победителями, причем Ганс фон Бюлов провозгласил Брамса третьим «Б» в одном ряду с Бахом и Бетховеном. В 1894 году Гамбургская филармония наконец обратилась к композитору с просьбой занять пост дирижера. Он отклонил предложение, сказав, что теперь уже слишком поздно. Ему исполнился только шестьдесят один год, и, казалось, Брамс пребывал в добром здравии, но говорил он о себе как о дряхлом старике. Друзья с удивлением отмечали, что он выглядит не по возрасту старым.
Любовь всей его жизни - Клара Шуман - тоже начала сдавать. Осенью 1895 года они провели целый день вместе и расстались, смеясь над тем, как Брамс азартно набивает карманы своим любимым табаком, чтобы контрабандой провезти его в Вену. Больше они не увиделись: Клара умерла в мае 1896 года.
Брамс так и не оправился от этой потери; он вдруг пожелтел, возможно, от рака печени. 7 марта 1897 года композитор присутствовал на исполнении своей Четвертой симфонии в Венской филармонии. В конце бурные овации не смолкали, пока Брамс стоял на сцене лицом к залу; по его щекам текли слезы. Ему оставалось жить меньше месяца.
СЧИТАЙТЕ, ЧТО МЕНЯ ЗДЕСЬ НЕ БЫЛО
Когда Брамс разболелся, врач велел ему немедленно перейти на строгую диету.
Прямо сейчас? Но это невозможно! - воскликнул композитор. - Штраус пригласил меня на ужин, в меню цыпленок с паприкой.
Исключено, - отрезал доктор.
Но Брамс быстро нашел выход из положения:
Ладно, тогда будьте любезны, считайте, что я приходил к вам на консультацию завтра.
ТЫ ПОЁШЬ, КАК ДЕВЧОНКА
Судя по воспоминаниям современников, в молодости Брамс был необыкновенно красив: голубые, цвета незабудок, глаза, светло-каштановые волосы, квадратная челюсть. И лишь одна черта портила эту божественную картину - голос композитора, остававшийся высоким, как у мальчишки. Подростком и совсем молодым человеком Брамс страшно стеснялся своего голоса и в конце концов решил, что с этим надо что-то делать. Он разработал комплекс «упражнений» с целью понизить регистр голосовых связок и принялся тренироваться, стараясь перекричать хор на репетициях. В итоге его голос напрочь утратил приятную напевность, Брамс заговорил хрипло, отрывисто - и по-прежнему пискляво. На протяжении всей жизни в моменты сильного напряжения голос Брамса вдруг словно ломался, как у тринадцатилетнего мальчика.
ИЗБАВЬТЕ МЕНЯ ОТ ЛЬСТЕЦОВ!
Задиристость Брамса часто давала о себе знать в отношениях с поклонницами. Когда некая молодая женщина спросила у него, какую из его песен ей следует приобрести, Брамс порекомендовал даме что-нибудь из его посмертных сочинений.
Другая поклонница спросила композитора:
Как вам удается сочинять столь божественные адажио?
Ну, видите ли, - ответил он, - я следую указаниям моего издателя.
Брамс терпеть не мог, когда его хвалили в глаза. Однажды за ужином приятель Брамса встал и произнес:
Давайте не будем упускать возможности выпить за здоровье величайшего композитора на свете.
Брамс вскочил и выкрикнул:
Именно! Выпьем же за здоровье Моцарта!
7 мая 1833 года в семействе гамбургского музыканта родился сын, которого нарекли Иоганессом. Первым учителем музыки мальчика был его отец, который обучил способного сына игре на многих духовых и струнных инструментах.
Иоганнес с такой легкостью овладевал тонкостями игры, что уже в десятилетнем возрасте начал выступать на крупных концертах. Родителям юного дарования посоветовали отвести мальчика к педагогу и композитору Эдуарду Марксену, который быстро понял, что судьба преподнесла ему настоящий подарок в виде маленького музыкального гения.
Днем мальчик занимался с Марксеном, а по вечерам был вынужден играть в портовых барах и тавернах, чтобы заработать на кусок хлеба. Подобные нагрузки сильно отразились на хрупком здоровье юного музыканта.
В 14 лет Иоганнес окончил учебу в училище и впервые дал сольный концерт, где он выступил как пианист.
В краткой биографии Брамса большое значение сыграли полезные знакомства, для которых не стал помехой замкнутый и нелюдимый характер Иоганнеса.
Во время концертной поездки в 1853 году судьба свела Брамса с известным венгерским скрипачом Йозефом Иоахимом, сыгравшем ключевую роль в творческой жизни молодого музыканта.
Иоахим, пораженный талантом нового знакомого, дал ему рекомендательное письмо Листу, который также оказался под впечатлением от сочинений начинающего композитора.
Также по рекомендации Иоахима Брамс познакомился Шуманом, которого всегда боготворил. Пораженный творчеством Брамса, Шуман начал активно популяризировать его в высших музыкальных кругах, каждый раз лестно отзываясь о молодом даровании.
Постоянно переезжая с места на место по городам Швейцарии и Германии, Брамс успел написать немало произведений в области камерной и фортепианной музыки. Музыкант мечтал о том, чтобы постоянно жить и творить в родном Гамбурге, но ему ничего не предлагали.
Чтобы заявить о себе на всю Европу и добиться признания, в 1862 году Брамс отправился в Вену. Здесь он быстро завоевал любовь публики, однако вскоре осознал, что не создан для рутинной работы, будь то должность главы Общества любителей музыки или руководителя Хоровой капеллы.
Узнав о смерти матери в 1865 году, Брамс в состоянии сильного эмоционального потрясения завершил свою давнишнюю работу - «Немецкий реквием», который впоследствии занял особе место в европейской классике. Успех этого сильного произведения был невероятным.
После смерти горячо любимой матери Брамс принял решение навсегда остаться в Вене. Характер музыканта, и без того крайне тяжелый, окончательно испортился. В последние годы жизни он прекратил общение как с новыми знакомыми, так и со старыми приятелями.
Летом композитор уезжал на курорты, где черпал вдохновение для своих новых произведений, а зимой давал концерты как дирижер или исполнитель.
За всю жизнь Брамсом было написано более восьмидесяти произведений для отдельных музыкальных инструментов, оркестра и мужского хора. Наибольшую славу маэстро принесли его прекрасные симфонии, всегда отличавшихся особенным стилем. Вершиной творчества Брамса стал его знаменитый «Немецкий реквием».
Личная жизнь композитора так и не сложилось. У него было несколько сердечных привязанностей, однако ни одна из них не завершилась браком и рождением детей. По-настоящему сильной страстью Брамса всегда оставалась лишь музыка.
В последние годы жизни Брамс часто и подолгу болел. Скончался великий музыкант 3 апреля 1897 года в Вене.
Пока есть люди, способные всем сердцем откликаться на музыку, и пока именно такой отклик будет рождать в них музыка Брамса - она, эта музыка, будет жить.
Г. Галь
Вступив в музыкальную жизнь как преемник Р. Шумана в романтизме, И. Брамс шел по пути широкого и индивидуального претворения традиций разных эпох немецко-австрийской музыки и немецкой культуры в целом. В период развития новых жанров программной и театральной музыки (у Ф. Листа, Р. Вагнера) Брамс, обращавшийся в основном к классическим инструментальным формам и жанрам, как бы доказал их жизнеспособность и перспективность, обогатив их мастерством и мироощущением современного художника. Не менее значительны и вокальные сочинения (сольные, ансамблевые, хоровые), в которых особенно ощущается диапазон охвата традиции - от опыта мастеров эпохи Возрождения до современной бытовой музыки и романтической лирики.
Брамс родился в музыкальной семье. Его отец, прошедший трудный путь от бродячего музыканта-ремесленника до контрабасиста Гамбургского филармонического оркестра, дал сыну первоначальные навыки игры на различных струнных и духовых инструментах, но Иоганнеса больше привлекало фортепиано . Успехи в занятиях с Ф. Косселем (позднее - с известным педагогом Э. Марксеном) позволили ему в 10 лет принять участие в камерном ансамбле, а в 15 - дать сольный концерт. С ранних лет Брамс помогал отцу содержать семью, играя на фортепиано в портовых кабачках, делая аранжировки для издателя Кранца, работая пианистом в оперном театре и т. п. До отъезда из Гамбурга (апрель 1853) в гастрольную поездку с венгерским скрипачом Э. Ременьи (из исполнявшихся в концертах народных напевов родились впоследствии знаменитые «Венгерские танцы» для фортепиано в 4 и в 2 руки) он был уже автором многочисленных сочинений в различных жанрах, большей частью уничтоженных.
Первые же изданные сочинения (3 сонаты и скерцо для фортепиано, песни) обнаружили раннюю творческую зрелость двадцатилетнего композитора. Они вызвали восхищение Шумана, встреча с которым осенью 1853 г. в Дюссельдорфе определила всю последующую жизнь Брамса. Музыка Шумана (ее влияние особенно непосредственно сказалось в Третьей сонате - 1853, в Вариациях на тему Шумана - 1854 и в последней из четырех баллад - 1854), вся атмосфера его дома, близость художественных интересов (в юности Брамс, как и Шуман, увлекался романтической литературой - Жан-Полем, Т. А. Гофманом, И Эйхендорфом и др.) оказали огромное воздействие на молодого композитора. Вместе с тем ответственность за судьбы немецкой музыки, как бы возложенная Шуманом на Брамса (он рекомендовал его лейпцигским издателям, написал о нем восторженную статью «Новые пути»), последовавшая вскоре катастрофа (попытка самоубийства, предпринятая Шуманом в 1854 г., его пребывание в лечебнице для душевнобольных, где Брамс навещал его, наконец, смерть Шумана в 1856 г.), романтическое чувство страстной привязанности к Кларе Шуман, которой Брамс преданно помогал в эти тяжелые дни, - все это обострило драматическую напряженность брамсовской музыки, ее бурную стихийность (Первый концерт для фортепиано с оркестром - 1854-59; эскизы Первой симфонии , Третьего фортепианного квартета, завершенных значительно позднее).
По складу мышления Брамсу в то же время было изначально присуще стремление к объективности, к строгой логической упорядоченности, свойственное искусству классиков. Эти черты особенно укрепились с переездом Брамса в Детмольд (1857), где он занял должность музыканта при княжеском дворе, руководил хором, изучал партитуры старых мастеров, Г. Ф. Генделя, И. С. Баха, Й. Гайдна и В. А. Моцарта, создавал произведения в жанрах, характерных для музыки XVIII в. (2 оркестровые серенады - 1857-59, хоровые сочинения). Интересу к хоровой музыке способствовали и занятия с любительским женским хором в Гамбурге, куда Брамс вернулся в 1860 г. (он был очень привязан к родителям и родному городу, но так и не получил там постоянного места работы, удовлетворявшего его стремлениям). Итогом творчества 50-х - начала 60-х гг. стали камерные ансамбли с участием фортепиано - масштабные произведения, как бы заменявшие Брамсу симфонии (2 квартета - 1862, Квинтет - 1864), а также вариационные циклы (Вариации и фуга на тему Генделя - 1861, 2 тетради Вариаций на тему Паганини - 1862-63) - замечательные образцы его фортепианного стиля.
В 1862 г. Брамс едет в Вену, где постепенно обосновывается на постоянное жительство. Данью венской (в т. ч. шубертовской) традиции бытовой музыки стали вальсы для фортепиано в 4 и в 2 руки (1867), а также «Песни любви» (1869) и «Новые песни любви» (1874) - вальсы для фортепиано в 4 руки и вокального квартета, где Брамс иногда соприкасается со стилем «короля вальсов» - И. Штрауса (сына), музыку которого он высоко ценил. Брамс приобретает известность и как пианист (выступал с 1854 г., особенно охотно исполнял партию фортепиано в собственных камерных ансамблях, играл Баха, Бетховена, Шумана, свои произведения, аккомпанировал певцам, ездил в немецкую Швейцарию, Данию, Голландию, Венгрию, в разные немецкие города), а после исполнения в 1868 г. в Бремене «Немецкого реквиема » - самого крупного своего сочинения (для хора, солистов и оркестра на тексты из Библии) - и как композитор. Укреплению авторитета Брамса в Вене способствовала его деятельность руководителя хора Певческой академии (1863-64), а затем - хора и оркестра Общества любителей музыки (1872-75). Интенсивной была деятельность Брамса по редактированию фортепианных произведений В. Ф. Баха, Ф. Куперена, Ф. Шопена, Р. Шумана для издательства Брейткопф и Хертель. Он способствовал изданию произведений А. Дворжака - тогда еще мало известного композитора, обязанного Брамсу горячей поддержкой и участием в его судьбе.
Полная творческая зрелость ознаменовалась обращением Брамса к симфонии (Первая - 1876, Вторая - 1877, Третья - 1883, Четвертая - 1884-85). На подступах к осуществлению этого главного дела своей жизни Брамс оттачивает мастерство в трех струнных квартетах (Первый, Второй - 1873, Третий - 1875), в оркестровых Вариациях на тему Гайдна (1873). Близкие симфониям образы воплощаются в «Песне судьбы» (по Ф. Гельдерлину, 1868-71) и в «Песне парок» (по И. В. Гете, 1882). Светлая и вдохновенная гармония Концерта для скрипки с оркестром (1878) и Второго концерта для фортепиано с оркестром (1881) отразила впечатления от поездок в Италию. С ее природой, так же как и с природой Австрии, Швейцарии, Германии (Брамс обычно сочинял в летние месяцы), - связаны замыслы многих произведений Брамса. Их распространению в Германии и за ее пределами способствовала деятельность выдающихся исполнителей: Г. Бюлова - дирижера одного из лучших в Германии Мейнингенского оркестра; скрипача И. Иоахима (ближайшего друга Брамса) - руководителя квартета и солиста; певца Ю. Штокхаузена и др. Камерные ансамбли разных составов (3 сонаты для скрипки и фортепиано - 1878-79 , , 1886-88 ; Вторая соната для виолончели и фортепиано - 1886; 2 трио для скрипки, виолончели и фортепиано - 1880-82, 1886; 2 струнных квинтета - 1882, 1890), Концерт для скрипки и виолончели с оркестром (1887), произведения для хора a cappella явились достойными спутниками симфоний. Эти сочинения конца 80-х гг. подготовили переход к позднему периоду творчества, отмеченному господством камерных жанров.
Очень требовательный к себе, Брамс, боясь истощения творческой фантазии, думал о прекращении композиторской деятельности. Однако встреча весной 1891 г. с кларнетистом Мейнингенского оркестра Р. Мюльфельдом побудила его к созданию Трио, Квинтета (1891), а затем и двух сонат (1894) с участием кларнета. Параллельно Брамс пишет 20 фортепианных пьес (ор. 116-119), ставших вместе с кларнетовыми ансамблями итогом творческих исканий композитора. Особенно это относится к Квинтету и к фортепианным интермеццо - «сердца горестным заметам», соединившим строгость и доверительность лирического высказывания, изысканность и простоту письма, всепроникающую напевность интонаций. Изданный в 1894 г. сборник «49 немецких народных песен» (для голоса с фортепиано) явился свидетельством постоянного внимания Брамса к народной песне - его этическому и эстетическому идеалу. Обработками немецких народных песен (в т. ч. и для хора a cappella) Брамс занимался в течение всей жизни, интересовался он и славянскими (чешскими, словацкими, сербскими) напевами, воссоздавал их характер в своих песнях на народные тексты. «Четыре строгих напева » для голоса с фортепиано (род сольной кантаты на тексты из Библии, 1895) и 11 хоральных органных прелюдий (1896) дополнили «духовное завещание» композитора обращением к жанрам и художественным средствам баховской эпохи, столь же близким строю его музыки, как и народно-бытовые жанры.
В своей музыке Брамс создал правдивую и сложную картину жизни человеческого духа - бурного во внезапных порывах, стойкого и мужественного во внутреннем преодолении препятствий, веселого и жизнерадостного, элегически мягкого и порой усталого, мудрого и строгого, нежного и душевно отзывчивого. Тяга к позитивному разрешению конфликтов, к опоре на устойчивые и вечные ценности человеческой жизни, которые Брамс видел в природе, народной песне, в искусстве великих мастеров прошлого, в культурной традиции своей родины, в простых людских радостях, постоянно сочетается в его музыке с ощущением недостижимости гармонии, нарастающих трагических противоречий. 4 симфонии Брамса отражают разные аспекты его мироощущения. В Первой - прямой наследнице бетховенского симфонизма - острота сразу же вспыхивающих драматических коллизий разрешается в радостном гимническом финале. Вторую симфонию, истинно венскую (у ее истоков - Гайдн и Шуберт), можно было бы назвать «симфонией радости». Третья - самая романтичная из всего цикла - проходит путь от восторженного упоения жизнью к мрачной тревоге и драматизму, внезапно отступающим перед «вечной красой» природы, светлого и ясного утра. Четвертая симфония - венец брамсовского симфонизма - развивается, по определению И. Соллертинского, «от элегии к трагедии». Величие возводимых Брамсом - крупнейшим симфонистом второй половины XIX в. - зданий не исключает общей глубокой лиричности тона, присущей всем симфониям и являющейся «главной тональностью» его музыки.
Е. Царёва
Глубокое по содержанию, совершенное по мастерству творчество Брамса принадлежит к замечательным художественным достижениям немецкой культуры второй половины XIX века. В сложный период ее развития, в годы идейно-художественного разброда Брамс выступал как преемник и продолжатель классических традиций. Он обогащал их достижениями немецкого романтизма . Большие трудности вставали на этом пути. Брамс стремился их преодолеть, обратившись к постижению истинного духа народной музыки, богатейших выразительных возможностей музыкальной классики прошлого.
«Народная песня - мой идеал»,- говорил Брамс. Еще в юношеские годы он работал с сельским хором; позднее долгое время провел на посту хорового дирижера и, неизменно обращаясь, к немецкой народной песне, пропагандируя, обрабатывал ее. Именно поэтому музыка его обладает столь своеобразными национальными чертами.
С большим вниманием и интересом Брамс относился к народной музыке других национальностей. Значительную часть жизни композитор провел в Вене. Естественно, что это повлекло за собой включение в музыку Брамса национально-своеобразных элементов австрийского народного творчества. Вена определила также большое значение в творчестве Брамса венгерской и славянской музыки. «Славянизмы» явно ощутимы в его произведениях: в часто применяемых оборотах и ритмах чешской польки, в некоторых приемах интонационного развития, ладовой модуляции. Ярко сказались в ряде сочинений Брамса интонации и ритмы венгерской народной музыки, преимущественно в стиле вербункош, то есть в духе городского фольклора. В. Стасов отмечал, что известные «Венгерские танцы» Брамса являются «достойными своей великой славы».
Чуткое проникновение в психический строй другой нации доступно лишь художникам, органично связанным со своей национальной культурой. Таков Глинка в «Испанских увертюрах» или Бизе в «Кармен». Таков и Брамс - выдающийся национальный художник немецкого народа, обратившийся к славянской и венгерской народной стихии.
На склоне лет Брамс обронил знаменательную фразу: «Два самых крупных события моей жизни - это объединение Германии и завершение издания сочинений Баха». Здесь в одном ряду стоят, казалось бы, несопоставимые вещи. Но Брамс, обычно скупой на слова, вложил в эту фразу глубокий смысл. Страстный патриотизм, кровная заинтересованность в судьбах родины, горячая вера в силы народа естественно сочетались у него с чувством восхищения и преклонения перед национальными достижениями немецкой и австрийской музыки. Творения Баха и Генделя, Моцарта и Бетховена, Шуберта и Шумана служили ему путеводными светилами. Он пристально изучал также старинную полифоническую музыку. Пытаясь лучше постичь закономерности музыкального развития, Брамс уделял большое внимание вопросам художественного мастерства. Он внес в записную книжку мудрые слова Гёте: «Форма (в искусстве.- М. Д. ) образуется тысячелетними усилиями замечательнейших мастеров, и тот, кто следует за ними, далеко не столь быстро может освоить ее».
Но Брамс не отворачивался от новой музыки: отвергая любые проявления декадентства в искусстве, он с чувством истинной симпатии отзывался о многих произведениях своих современников. Брамс высоко ценил «Мейстерзингеров» и многое в «Валькирии», хотя отрицательно относился к «Тристану»; восхищался мелодическим даром и прозрачной инструментовкой Иоганна Штрауса; тепло отзывался о Григе; оперу «Кармен» Бизе называл своей «любимейшей»; у Дворжака находил «настоящий, богатый, обаятельный талант». Художественные вкусы Брамса показывают его живым, непосредственным музыкантом, чуждым академической замкнутости.
Таким он предстает в своем творчестве. Оно насыщено волнующим жизненным содержанием. В трудных условиях немецкой действительности XIX века Брамс боролся за права и свободу личности, воспевал мужество и нравственную стойкость. Его музыка полна тревоги за судьбы человека, несет слова любви и утешения. Ей присущ беспокойный, взволнованный тон.
Сердечность, задушевность музыки Брамса, близкие Шуберту, полнее всего раскрываются в вокальной лирике, которая занимает значительное место в его творческом наследии. В произведениях Брамса много также страниц философской лирики, которая так свойственна Баху. В разработке лирических образов Брамс часто опирался на бытующие жанры и интонации, особенно австрийского фольклора. Он прибегал к жанровым обобщениям, использовал танцевальные элементы лендлера, вальса, чардаша.
Эти образы присутствуют также в инструментальных произведениях Брамса. Здесь острее пробиваются черты драматизма, мятежной романтики, страстной порывистости, что сближает его с Шуманом. В музыке Брамса встречаются и образы, проникнутые бодростью и отвагой, мужественной силой и эпической мощью. В этой сфере он предстает в качестве продолжателя бетховенских традиций в немецкой музыке.
Остро конфликтное содержание присуще многим камерно-инструментальным и симфоническим сочинениям Брамса. В них воссозданы волнующие душевные драмы, нередко трагического склада. Эти произведения характеризуются взбудораженностью повествования, в их изложении есть нечто рапсодичное. Но свобода выражения в наиболее ценных сочинениях Брамса сочетается с железной логикой развития: кипящую лаву романтических чувств стремился облечь в строгие классические формы. Композитор был обуреваем множеством идей; его музыка насыщалась образным богатством, контрастной сменой настроений, разнообразием оттенков. Для их органического сплава требовались строгая и четкая работа мысли, высокая контрапунктическая техника, обеспечивающая связь разнородных образов.
Но не всегда и не во всех своих произведениях Брамсу удавалось уравновесить эмоциональную возбужденность со строгой логичностью музыкального развития. Близкие ему романтические образы подчас вступали в противоречие с классическим методом изложения. Нарушенное равновесие иногда приводило к расплывчатости, туманной сложности выражения, порождало незавершенные, зыбкие очертания образов; с другой же стороны, когда работа мысли брала верх над эмоциональностью, музыка Брамса приобретала рассудочные, пассивно-созерцательные черты (Чайковский усматривал только эти, далекие ему, стороны в творчестве Брамса и поэтому не смог верно оценить его. Музыка Брамса, по его словам, «точно дразнит и раздражает музыкальное чувство»; он находил, что она суха, холодна, туманна, неопределенна.) .
Но в целом его сочинения покоряют замечательным мастерством и эмоциональной непосредственностью в передаче значительных идей, их логически обоснованном проведении. Ибо, несмотря на противоречивость отдельных художественных решений, творчество Брамса пронизано борьбой за подлинную содержательность музыки, за высокие идеалы гуманистического искусства.
Иоганнес Брамс родился на севере Германии, в Гамбурге, 7 мая 1833 года. Его отец, родом из крестьянской семьи, был городским музыкантом (валторнистом, позже контрабасистом). Детство композитора прошло в нужде. С раннего возраста, тринадцати лет, он уже выступает тапером на танцевальных вечерах. В следующие годы зарабатывает деньги частными уроками, играет как пианист в театральных антрактах, изредка участвует в серьезных концертах. Одновременно, пройдя курс композиции у солидного педагога Эдуарда Марксена, привившего ему любовь к классической музыке, много сочиняет. Но произведения молодого Брамса никому не известны, а ради грошовых заработков приходится писать салонные пьесы и транскрипции, которые издаются под разными псевдонимами (всего около 150 опусов.) «Немногие так тяжело жили, как я»,- говорил Брамс, вспоминая годы юности.
В 1853 году Брамс покинул родной город; вместе со скрипачом Эдуардом (Эде) Ременьи, венгерским политическим эмигрантом, он отправился в длительное концертное турне. К этому периоду относится его знакомство с Листом и Шуманом. Первый из них с присущей ему благожелательностью отнесся к дотоле неизвестному, скромному и застенчивому двадцатилетнему композитору. Еще более теплый прием ожидал его у Шумана. Десять лет прошло с тех пор, как последний перестал принимать участие в созданном им «Новом музыкальном журнале», но, пораженный самобытным талантом Брамса, Шуман прервал молчание - написал свою последнюю статью, озаглавленную «Новые пути». Он назвал молодого композитора законченным мастером, который «в совершенстве выражает дух времени». Творчество Брамса, а он к этому времени был уже автором значительных фортепианных произведений (среди них три сонаты), привлекло всеобщее внимание: его желали видеть в своих рядах представители и веймарской и лейпцигской школ.
Брамс хотел остаться в стороне от вражды этих школ. Но он подпал под неотразимое обаяние личности Роберта Шумана и его жены, известной пианистки Клары Шуман, любовь и верную дружбу к которой Брамс сохранил на протяжении последующих четырех десятилетий. Художественные взгляды и убеждения (равно как и предубеждения, в частности против Листа!) этой замечательной четы были для него непререкаемы. И поэтому, когда в конце 50-х годов, после смерти Шумана, разгорелась идейная борьба за его художественное наследие, Брамс не мог не принять в ней участия. В 1860 году он выступил в печати (единственный раз в жизни!) против утверждения новонемецкой школы, будто ее эстетические идеалы разделяют все лучшие композиторы Германии. В силу нелепой случайности, наряду с именем Брамса, под этим протестом стояли подписи только трех молодых музыкантов (в том числе выдающегося скрипача Йозефа Иоахима, друга Брамса); остальные, более известные имена оказались в газете опущенными. Этот выпад, составленный к тому же в резких, неумелых выражениях, был многими, в частности Вагнером, встречен враждебно.
Незадолго до того выступление Брамса со своим Первым фортепианным концертом в Лейпциге ознаменовалось скандальным провалом. Представители лейпцигской школы отнеслись к нему столь же отрицательно, как и «веймарцы». Таким образом, резко оторвавшись от одного берега, Брамс не смог пристать к другому. Человек мужественный и благородный, он, несмотря на трудности существования и жестокие нападки воинствующих вагнерианцев, не пошел на творческие компромиссы. Брамс замкнулся в себе, отгородился от полемики, внешне отошел от борьбы. Но в творчестве продолжал ее: взяв лучшее от художественных идеалов обеих школ, своей музыкой доказывал (правда, не всегда последовательно) неразрывность принципов идейности, народности и демократизма как основ жизненно правдивого искусства.
Начало 60-х годов - в известной мере кризисное время для Брамса. После бурь и схваток он постепенно приходит к осознанию своих творческих задач. Именно в это время он приступает к длительной работе над крупными сочинениями вокально-симфонического плана («Немецкий реквием», 1861-1868), над Первой симфонией (1862-1876), интенсивно проявляет себя в области камерной литературы (фортепианные квартеты, квинтет, виолончельная соната). Пытаясь преодолеть романтическую импровизационность, Брамс усиленно изучает народную песню, а также венскую классику (песни, вокальные ансамбли, хоры).
1862 год - переломный в жизни Брамса. Не найдя применение своим силам на родине, он переезжает в Вену, где остается до самой смерти. Замечательный пианист и дирижер, он ищет постоянного места службы. Родной город Гамбург отказал ему в этом, нанеся незаживающую рану. В Вене он дважды пытался закрепиться на службе как руководитель Певческой капеллы (1863-1864) и дирижер Общества друзей музыки (1872-1875), но оставил эти должности: они не принесли ему ни большого художественного удовлетворения, ни материальной обеспеченности. Положение Брамса улучшается лишь в середине 70-х годов, когда он, наконец, получает общественное признание. Брамс много выступает со своими симфоническими и камерными произведениями, посещает ряд городов Германии, Венгрии, Голландии, Швейцарии, Галиции, Польши. Он любил эти поездки, знакомство с новыми странами и как турист восемь раз был в Италии.
70-е и 80-е годы - пора творческой зрелости Брамса. В эти годы написаны симфонии, скрипичный и Второй фортепианный концерты, множество камерных произведений (три скрипичные сонаты, Вторая виолончельная, Второе и Третье фортепианные трио, три струнных квартета), песни, хоры, вокальные ансамбли. Как и прежде, Брамс в своем творчестве обращается к самым различным жанрам музыкального искусства (за исключением лишь музыкально-драматического, хотя собирался написать оперу). Он стремится сочетать глубокую содержательность с демократической доходчивостью и поэтому, наряду со сложными инструментальными циклами, создает музыку простого бытового плана, порой для домашнего музицирования (вокальные ансамбли «Песни любви», «Венгерские танцы», вальсы для фортепиано и пр.). Причем, работая и в том и в другом плане, композитор не меняет творческой манеры, используя свое изумительное контрапунктическое мастерство в популярных произведениях и не теряя простоты, сердечности в симфониях.
Для широты идейно-художественного кругозора Брамса характерен также своеобразный параллелизм в решении творческих задач. Так, почти одновременно он пишет две различные по складу оркестровые серенады (1858 и 1860), два фортепианных квартета (ор. 25 и 26, 1861), два струнных квартета (ор. 51, 1873); сразу же по окончании Реквиема принимается за «Песни любви» (1868-1869); наряду с «Праздничной» создает «Трагическую увертюру» (1880-1881); Первая, «патетическая» симфония соседствует со Второй, «пасторальной» (1876-1878); Третья, «героическая» - с Четвертой, «трагической» (1883-1885) (Чтобы обратить внимание на главенствующие стороны содержания симфоний Брамса, здесь указаны их условные наименования.) . Летом 1886 года были написаны и в основном закончены такие контрастные произведения камерного жанра, как драматическая Вторая виолончельная соната (ор. 99), светлая, идиллическая по настроению Вторая скрипичная соната (ор. 100), эпическое Третье фортепианное трио (ор. 101) и страстно возбужденная, патетическая Третья скрипичная соната (ор. 108).
Под конец жизни - Брамс умер 3 апреля 1897 года - его творческая активность слабеет. Он задумывает симфонию и ряд других крупных сочинений, но осуществляет замыслы лишь камерных пьес и песен. Сузился не только круг жанров - сузился круг образов. Нельзя не усмотреть в этом проявления творческой усталости одинокого, разочарованного в жизненной борьбе человека. Сказывалась и мучительная болезнь, сведшая его в могилу (рак печени). Тем не менее и эти последние годы ознаменованы созданием правдивой, гуманистической музыки, воспевающей высокие нравственные идеалы. Достаточно привести в пример фортепианные интермеццо (ор. 116-119), кларнетный квинтет (ор. 115) или «Четыре строгих напева» (ор. 121). А свою немеркнущую любовь к народному творчеству Брамс запечатлел в прекрасном сборнике сорока девяти немецких народных песен для голоса с фортепиано.
Брамс - последний крупнейший представитель немецкой музыки XIX века, развивавший идейно-художественные традиции передовой национальной культуры. Творчество его, однако, не лишено некоторых противоречий, ибо он не всегда умел разобраться в сложных явлениях современности, не включался в общественно-политическую борьбу. Но Брамс никогда не изменял высоким гуманистическим идеалам, не шел на компромиссы с буржуазной идеологией, отвергал все ложное, преходящее в культуре и искусстве.
Брамс создал свой самобытный творческий стиль. Его музыкальный язык отмечен индивидуальными чертами. Типичны для него интонации, связанные с немецкой народной музыкой, что сказывается на строении тем, на использовании мелодий по тонам трезвучия, на плагальных оборотах, присущих старинным пластам песенности. И в гармонии большую роль играет плагальность; нередко также в мажоре применяется минорная субдоминанта, а в миноре - мажорная. Произведениям Брамса присуще ладовое своеобразие. Очень характерно для него «мерцание» мажора - минора. Так, основной музыкальный мотив Брамса может быть выражен следующей схемой (первой схемой характеризуется тематизм главной партии Первой симфонии, второй - аналогичная тема Третьей симфонии):
Приведенное соотношение терции и сексты в строении мелодии, а также приемы терцового или секстового удвоения излюблены Брамсом. Вообще ему свойственно подчеркивание III ступени, наиболее чуткой в окраске ладового наклонения. Неожиданные модуляционные отклонения, ладовая переменность, мажоро-минорный лад, мелодический и гармонический мажор - все это используется для показа изменчивости, богатства оттенков содержания. Служат этому и сложные ритмы, совмещение четных и нечетных метров, внедрение в плавную мелодическую линию триолей, пунктирного ритма, синкоп.
В отличие от закругленных вокальных мелодий, инструментальные темы Брамса нередко разомкнуты, что затрудняет их запоминание и восприятие. Такая тенденция к «размыканию» тематических границ вызвана стремлением максимально насытить музыку развитием (К этому стремился и Танеев.) . Б. В. Асафьев справедливо отмечал, что у Брамса даже в лирических миниатюрах «всюду ощущается развитие ».
Особым своеобразием отмечена трактовка Брамсом принципов формообразования. Ему был хорошо известен огромный опыт, накопленный европейской музыкальной культурой, и, наряду с современными формальными схемами, он прибегал к давно, казалось бы, вышедшим из употребления: таковы старосонатная форма, вариационная сюита, приемы basso ostinato; он давал двойную экспозицию в концерте, применял принципы concerto grosso. Однако это делалось не ради стилизаторства, не для эстетского любования отжившими формами: такое всестороннее использование устоявшихся структурных закономерностей носило глубоко принципиальный характер.
В противовес представителям листо-вагнеровского направления, Брамс хотел доказать способность старых композиционных средств к передаче современного строя мыслей и чувств, и практически, своим творчеством доказал это. Более того, самые ценные, жизненные средства выразительности, отстоявшиеся в классической музыке, он рассматривал как орудие борьбы против распада формы, художественного произвола. Противник субъективизма в искусстве, Брамс отстаивал заветы классического искусства. Он обращался к ним еще потому, что стремился обуздать неуравновешенный порыв собственной фантазии, обуревавшие его возбужденные, тревожные, мятущиеся чувства. Не всегда ему удавалось это, порой при воплощении замыслов большого масштаба возникали значительные трудности. Тем более настойчиво Брамс творчески претворял старые формы и установившиеся принципы развития. Он вносил в них много нового.
Большую ценность представляют его достижения в разработке вариационных принципов развития, которые он сочетал с сонатными принципами. Опираясь на Бетховена (см. его 32 вариации для фортепиано или финал Девятой симфонии), Брамс добивался в своих циклах контрастной, но целеустремленной, «сквозной» драматургии. Свидетельством тому служат Вариации на тему Генделя, на тему Гайдна или гениальная пассакалья Четвертой симфонии.
В трактовке сонатной формы Брамс также дал индивидуальные решения: свободу выражения он сочетал с классической логикой развития, романтическую взволнованность - со строго рациональным проведением мысли. Множественность образов при воплощении драматического содержания - типичная черта музыки Брамса. Поэтому, например, пять тем, содержится в экспозиции первой части фортепианного квинтета, три разнохарактерные темы имеет главная партия финала Третьей симфонии, две побочные - в первой части Четвертой симфонии и т. д. Эти образы, контрастно противопоставлены, что нередко подчеркивается ладовыми соотношениями (например, в первой части Первой симфонии побочная партия дана в Es-dur, а заключительная в es-moll; в аналогичной части Третьей симфонии при сопоставлении тех же партий A-dur - a-moll; в финале названной симфонии - C-dur - c-moll и т. п.).
Разработке образов главной партии Брамс уделял особое внимание. Ее темы на протяжении части нередко повторяются без изменений и в той же тональности, что свойственно форме рондо-сонаты. В этом также проявляют себя балладные черты музыки Брамса. Главной партии резко противопоставлена заключительная (подчас связующая), которая наделяется энергичным пунктирным ритмом, маршевостью, нередко горделивыми оборотами, почерпнутыми из венгерского фольклора (см. первые части Первой и Четвертой симфоний, скрипичного и Второго фортепианного концерта и другие). Побочные же партии, основанные на интонациях и жанрах венской бытовой музыки, носят незавершенный характер, не становятся лирическими центрами части. Зато они являются действенным фактором развития и нередко подвергаются большим изменениям в разработке. Последняя проводится сжато и динамично, так как разработочные элементы уже внедрены в экспозицию.
Брамс превосходно владел искусством эмоционального переключения, сочетания в едином развитии разнокачественных образов. Этому помогают многосторонне разработанные мотивные связи, использование их трансформации, широкое применение контрапунктических приемов. Поэтому ему чрезвычайно удавались возвращения к исходной точке повествования - даже в рамках простой трехчастной формы. Тем более успешно достигается это в сонатном allegro при подходе к репризе. Причем для обострения драматизма Брамс любит, как и Чайковский, смещать границы разработки и репризы, что иногда приводит к отказу от полного проведения главной партии. Соответственно возрастает значение коды как момента высшего напряжения в развитии части. Замечательные тому примеры содержатся в первых частях Третьей и Четвертой симфоний.
Брамс - мастер музыкальной драматургии. Как в границах одной части, так и во всем инструментальном цикле он давал последовательное утверждение единой идеи, но, сосредоточив все внимание на внутренней логике музыкального развития, часто пренебрегал внешне красочным изложением мысли. Таково отношение Брамса к проблеме виртуозности; такова же его трактовка возможностей инструментальных ансамблей, оркестра. Он не пользовался чисто оркестровыми эффектами и в своем пристрастии к полным и густым гармониям удваивал партии, соединял голоса, не стремился к их индивидуализации и противопоставлению. Тем не менее, когда содержание музыки этого требовало, Брамс находил необходимый ему необычный колорит (см. приведенные выше примеры). В подобном самоограничении раскрывается одна из характернейших особенностей его творческого метода, которому присуща благородная сдержанность выражения.
Брамс говорил: «Писать столь красиво, как Моцарт, мы уже не можем, попробуем писать по крайней мере так же чисто, как он». Речь идет не только о технике, но и о содержании музыки Моцарта, ее этической красоте. Брамс создавал музыку значительно более сложную, чем Моцарт, отражая сложность и противоречивость своего времени, но он следовал этому девизу, ибо стремлением к высоким этическим идеалам, чувством глубокой ответственности за все, что он делал, отмечена творческая жизнь Иоганнеса Брамса.
