Annotation
Старшая дочь Л. Н. Толстого начала вести дневник с четырнадцати лет и вела его всю жизнь. Своеобразная, интересная жизнь дома Толстых нашла отражение в дневнике Татьяны Львовны.
Татьяна Львовна Сухотина-Толстая
От составителя
КОММЕНТАРИИ
Татьяна Львовна Сухотина-Толстая
От составителя
Татьяна Львовна Сухотина-Толстая вела Дневник с четырнадцати лет: первая запись сделана ею 28 октября 1878 года в Ясной Поляне, последняя -13 декабря 1932 года в Риме. И за эти пятьдесят четыре года через все записи проходит любовь старшей дочери к отцу и ответное его чувство. «За всю мою жизнь то особенно сильное чувство любви и благоговения, которое я испытывала к отцу, - писала Татьяна Львовна, - никогда не ослабевало. И по тому, что я сама помню, и по тому, что мне рассказывали, и он особенно нежно всегда ко мне относился». Дневник ее, писанный о себе и для себя, проигрывая иногда в полноте и обстоятельности, много выигрывает в искренности и непосредственности. «Если кто-нибудь, когда-нибудь прочтет мой дневник, - заносит она на страницы своей тетради 29 мая 1882 года, - то не осуждайте меня, что я пишу такой вздор и так несвязно. Я пишу все то, что мне только в голову приходит, и искренне надеюсь, что никто, никогда его не прочтет».
Как хорошо, что это не сбылось! Дневник ее много дает читателю для постижения эпохи, среды, быта семьи Толстых и, конечно, главное, сведения, о самом гениальном писателе. Не говоря уж о том, что письма, им написанные, ряд событий, приезды его, отъезды - точно и правильно датируются на основании ее свидетельств.
За первые годы Дневник ее написан по-детски, кратко. О Толстом всего восемнадцать упоминаний, но и они характерны: Лев Николаевич еще страстный охотник, сторонится «светских» знакомых Софьи Андреевны в Туле, «не любит лекарств и никогда, ничем не лечится».
Внутренняя, душевная жизнь отца пока еще незаметна для пятнадцатилетней дочери его.
Дневник молодости более обширен; внимание се главным образом сосредоточено на личной жизни: светских развлечениях, веселье, небольших романах. Но в ней уже постепенно, неуклонно, вполне осознанно начинается внутреннее сближение с отцом, тот процесс, который так искренне отражен на страницах Дневника.
Еще в 1909–1915 годах первый биограф Л. Н. Толстого - П. И. Бирюков, как он пишет в своем предисловии к третьему тому биографии писателя, включил (с разрешения Татьяны Львовны) большие выдержки из ее Дневника (описание, работы с отцом «на голоде», поездку в Петербург к Победоносцеву) в свою книгу, которая вышла в 1921 году на русском языке в Берлине в издательстве И. П. Ладыжникова, а через год была переиздана в Москве. Немного позднее описание ее встречи с Победоносцевым перепечатано в кн.: «Толстой. Памятники творчества и жизни. 3». М., 1923, с. 62–72.
Вскоре после смерти Татьяны Львовны (она скончалась в Риме 21 сентября 1950 года) Дневник был издан отдельной книгой (не целиком):
1) на английском языке в Лондоне, 1950, изд-во Harwill Press.
2) тоже на английском языке, в Нью-Йорке, 1951: «The Tolstoy home. Diaries of Т. Sukhotin-Tolstoy». Columbia University Press.
3) на французском языке с предисловием Андрэ Моруа в 1953 г. Tatiana Tolstoi: Journal. Изд-во Plon. Paris.
В предисловии (стр. X) А. Моруа писал: «Т. Л. Сухотина-Толстая, из скромности, никогда не собиралась печатать свой дневник, начатый ею в 14 лег. Один из ее друзей, писатель и философ, прочитал случайно ее дневник и стал настаивать на его издании. Она согласилась, потому что главным делом своей жизни считала сохранение и распространение идей отца. А Дневник мог этому способствовать. Но она робела и смущалась при мысли, что все будут читать то, что она писала для себя одной».
На русском языке Дневник Т. Л. Сухотиной-Толстой отдельным изданием не выходил ни разу. Выдержки из него Н. Н. Гусев включил в IV том своей биографии Толстого и пользовался им в работе над «Летописью жизни и творчества Л. Н. Толстого».
Отрывки из дневника Татьяны Львовны, начиная с 1970-х годов, стали появляться в газетах и в журнале «Новый мир». Наиболее полная сводка всех предыдущих публикаций - в книге: Сухотина-Толстая Т. Л. «Воспоминания», М., «Художественная литература», 1976, с. 167–240.
В настоящем издании Дневник Т. Л. Сухотиной-Толстой печатается по хранящимся в Государственном музее Л. Н. Толстого в Москве подлинным тетрадям. Их всего двадцать семь: три хранились в Архиве Музея с 1925 года, когда она уехала за границу, остальные двадцать четыре переданы в дар Татьяной Михайловной Альбертини, рожд. Сухотиной, - дочерью Татьяны Львовны, живущей с семьей в Риме.
Дневники Т. Л. Толстой за 1878–1910 годы печатаются с небольшими сокращениями, которые были намечены ею самой. Вторая часть Дневника (1911–1932), когда Л. Н. Толстого уже не было в живых, вошла в настоящую книгу частично, поскольку там есть интересные данные о жизни и творчестве великого писателя.
Считаю приятным долгом принести глубокую благодарность старшему научному сотруднику Государственного музея Л. Н. Толстого, кандидату...
Быстрая навигация назад: Ctrl+←, вперед Ctrl+→Глава двенадцатая
«Итальянские» дочь и внучка Льва Толстого
Но и на чужбине Татьяна Львовна помнила о своем долге перед родиной, перед отцом. Она написала биографию молодого Толстого, издала сборник писем отца, антологию его малоизвестных публицистических выступлений, а также подготовила отдельные сборники его художественных произведений.
А. И. Шифман
13 августа 1996 года в Риме на девяносто первом году жизни скончалась Татьяна Михайловна Альберти-ни (урожденная Сухотина-Толстая), родная внучка великого русского писателя Льва Николаевича Толстого. Она была вдовой преуспевающего юриста Леонардо-Джузеппе Альбертини, умершего в 1980 году на пятидесятом году их брака.
Татьяна Михайловна родилась в Ясной Поляне в ноябре 1905 года. Ее мать, Татьяна Львовна Сухотина (урожденная графиня Толстая), была вторым ребенком в семье Толстых. Появилась на свет она в 1864 году, в то время, когда Л. Н. Толстой работал над романом «Война и мир», и в его семье царили мир и благополучие. Танечка росла в атмосфере любви и счастья. Еще ребенком она нежно, по-матерински заботилась о братьях и сестрах. Заметив это, Лев Николаевич написал своей родственнице, что из Танечки выйдет прекрасная женщина и мать. И действительно, несмотря на малый возраст, она умела, как никто другой, примирять родителей, когда в семье возникали конфликты.
В детстве у Тани обнаружилось пристрастие к рисованию, и когда Толстые переехали жить в Москву, она поступила в Училище живописи, ваяния и зодчества. Наставниками ее в разное время были И. Е. Репин, И. М. Прянишников и Н. Н. Ге.
Сочувствуя взглядам Льва Николаевича, она помогала ему во многих делах: переписывала рукописи, отвечала на письма, хлопотала за осужденных. В графском доме, где было предостаточно всевозможной прислуги, Таня под влиянием отца приучилась сама обслуживать себя и выполнять любую работу по дому. С детства познакомилась она и с тяжелым крестьянским трудом.
В тридцать пять лет Татьяна Львовна вышла замуж за человека, которого любила, притом взаимно, уже давно. Михаил Сергеевич Сухотин, тульский помещик, Новосильский уездный предводитель дворянства, действительный статский советник, а позднее депутат Первой Государственной Думы, был на четырнадцать лет старшее ее. К тому времени он был вдовцом с шестью детьми на руках (его первая жена Мария Михайловна, урожденная баронесса Боде, умерла в 1897 году).
Портрет Татьяны Львовны Толстой. Художник И. Репин. 1893 г.
Замужество дочери не слишком обрадовало родителей, не пожелавших даже присутствовать на венчании. Графиня Софья Андреевна (урожденная Берс), жена Л. Н. Толстого, записала тогда в своем дневнике:
«Лев Николаевич так рыдал, как будто прощался со всем, что у него было самого дорогого в жизни».
Однако, несмотря на все опасения и тревоги, брак оказался счастливым. У Татьяны Львовны сложились прекрасные отношения не только с мужем, но и с его детьми от первого брака, а у Льва Николаевича - с зятем.
Если судить по «Дневнику» Татьяны Львовны Сухотиной-Толстой, в Италии она первый раз оказалась в 1902 году. Там 31 декабря она «родила днем двух мертвых мальчиков, которые похоронены в Риме под именами Sergio и Michele».
В 1905 году Татьяна Львовна родила долгожданную дочь Таню.
Новый 1911 год они встречали в Риме, в пансионе «Альбини» на виа Пьеро-Луиджи да Палестрина, а с 31 января по 13 февраля 1912 года жили в отеле «Бостон» на виа Ломбардна. В своем «Дневнике» Татьяна Львовна пишет об этом периоде своей жизни:
«Таня меня все больше трогает и привязывает к себе своим добрым сердцем. Если можно доброте учиться, то несомненно я от нее учусь. Сегодня после завтрака я пришла с Таней с гулянья; няни не было дома, а мне надо было написать два спешных письма… А тут Тане молоко греть, раздевать и т. п. Я и стала ворчать на няню, что она не пришла. Надо было видеть, как этот маленький человечек страдал. «Нет, маменька, ты уж ее не брани…» Потом она очень обрадовалась тому, что нашла няне оправдание. «Ведь когда мы с тобой ушли, няня еще не пришла с завтрака, так что она не могла тебе сказать, что она уйдет…» И я ее послушалась и няню не упрекнула…
Таня очень мала для своего возраста - весу в ней 19 кило, - но очень развита. Она знает счет, умеет часы смотреть, знает дни, недели, месяцы. По-английски знает 130 слов».
Лев Николаевич Толстой
Летом 1914 года, почти сразу после начала Первой мировой войны, скончался Михаил Сергеевич Сухотин. С его смертью жизнь Татьяны Львовны резко изменилась. Дети М. С. Сухотина от первого брака к тому времени были уже взрослыми и не нуждались в ее опеке. Вместе с дочерью она переехала жить к матери в Ясную Поляну.
В Ясной Поляне Татьяну Львовну Сухотину-Толстую застал февраль 1917 года. С надеждой, хотя и робкой, встретила она известия о событиях в Петрограде. К сожалению, надежды эти разрушились еще до наступления октября. Но дочь великого русского писателя не позволяла себе впадать в отчаяние. С 1917 по 1925 год, то есть до самого отъезда из России, особенно проявился ее мужественный характер, ее толстовская закваска. Она сама возделывала огород, плела из веревок обувь, вязала платки на продажу, зарабатывала на хлеб для себя и своих близких. Вместе с матерью, сестрой Александрой Львовной и братом Сергеем Львовичем она среди всеобщей разрухи и неустроенности занималась созданием музеев Л. Н. Толстого.
Но семья Толстых была не в состоянии самостоятельно поддерживать порядок в Ясной Поляне. По их просьбе в 1919 году управление имением взяло на себя «Просветительское общество «Ясная Поляна» в память Толстого», созданное в Туле в 1917 году.
Хранителем яснополянского дома была назначена младшая дочь Толстых Александра Львовна, которая к тому времени уже прошла сестрою милосердия по фронтам Первой мировой войны, и даже имела боевые награды. Однако в 1919 году она жила преимущественно в Москве, где в неотапливаемом помещении Румянцевского музея, голодная и больная, занималась разбором рукописей отца и подготовкой их к печати.
В том же 1919 году Александра Львовна оказалась под следствием по делу «Тактического центра», подпольного политического объединения контрреволюционных сил, возникшего в Москве в апреле 1919 года для координации борьбы против советской власти. Руководителями «Тактического центра» среди прочих были князь С. Е. Трубецкой (от «Национального центра»), С. М. Леонтьев (от «Совета общественных деятелей») и С. П. Мельгунов (от «Союза возрождения России»). «Тактический центр» действовал в тесном контакте с А. И. Деникиным, А. В. Колчаком и Н. Н. Юденичем, военными подпольными антисоветскими группами и иностранными интервентами. Особая военная комиссия «Тактического центра» готовила план контрреволюционного мятежа в Москве и захвата Кремля при подходе к столице деникинских войск.
Вина Александры Львовны Толстой заключалась в том, что она была знакома с некоторыми членами «Тактического центра» и несколько раз предоставляла им для собраний, в которых никакого участия не принимала, свою квартиру в Мерзляковском переулке. В итоге она дважды подверглась аресту, а в августе 1920 года Верховный трибунал ВЦИК приговорил ее к заключению в концентрационном лагере сроком на три года.
Ясная Поляна осталась на попечении Татьяны Львовны Сухотиной-Толстой, которая 14 декабря 1919 года заняла вместо арестованной сестры должность хранителя. Однако эта должность не давала достаточно прав, чтобы обеспечить сохранность усадьбы, и 13 января 1920 года Татьяна Львовна была назначена комиссаром-хранителем.
Одновременно с работой в Ясной Поляне Татьяна Львовна принимала участие в создании музеев Л. Н. Толстого в Москве. В частности, в 1923 году она была назначена заведующей Толстовским музеем на Пречистенке, а в 1924 году, после его объединения с домом Толстых в Хамовниках, она стала его директором.
В этот период еще более раскрылись незаурядные способности Татьяны Львовны. К этому времени относится ее близкое знакомство с А. В. Луначарским, К. С. Станиславским, В. И. Немировичем-Данченко, В. И. Качаловым, М. В. Нестеровым, И. Э. Грабарем и другими деятелями культуры, помогавшими ей в музейной работе.
Когда вернувшаяся из заключения Александра Львовна вновь стала хранителем усадьбы в Ясной Поляне, Татьяна Львовна переехала жить в Москву. Там она открыла школу живописи и рисования, в которой сама и преподавала. Находила она время и для литературной работы. В 1923 году вышла в свет ее книга «Друзья и гости Ясной Поляны».
Гражданская война, разгром имений, тяжелый быт, работа в музеях, школа живописи… Казалось бы, достаточно. Но Татьяна Львовна постоянно была занята заботами о родных, знакомых и незнакомых людях. На свои скудные средства она собирала и отправляла посылки, обивала пороги кабинетов, чтобы выхлопотать для кого-то пенсию, жилье, паек, работу…
Многие вопросы ей удавалось решить благодаря тому, что она была дочерью Льва Толстого (кстати, именно в эти годы она стала подписываться двойной фамилией: Сухотина-Толстая). Имя великого писателя, однако, не всегда помогало защитить других, да и самих детей Толстого оно не всегда защищало, и им пришлось испытать на себе все тяготы и невзгоды того бурного времени.
27 марта 1925 года Татьяна Львовна Сухотина-Толстая вместе с дочерью уехала из России. Путь ее лежал сначала в Прагу, а затем во Францию, куда она была командирована А. В. Луначарским для чтения лекций о Л. Н. Толстом.
Живя за рубежом, Татьяна Львовна общалась со многими деятелями русской и мировой культуры, видевшими в ней продолжательницу дела отца. Среди них были Илья Репин, Иван Бунин, Федор Шаляпин, Александр Куприн, Марина Цветаева, Ромен Роллан, Андре Моруа и многие другие. В Музее Л. Н. Толстого хранятся письма к ней, из которых видно, как велико было всеобщее уважение к дочери писателя.
В 1928 году Татьяна Львовна возглавила за рубежом празднование столетия со дня рождения Л. Н. Толстого. По этому поводу, а также в связи с выходом в свет ее книги об уходе и смерти отца она получила много писем из России и от своих соотечественников за границей. Ф. И. Шаляпин писал ей:
«Как ярко оживают в памяти моей Хамовники! Какое великое наслаждение испытал я петь Льву Николаевичу! Как горжусь я этой великой для меня минутой в моей жизни!»
М. И. Цветаева прислала ей книгу своих стихов «в знак внимания и симпатии». С большой теплотой многократно писал Татьяне Львовне и И. А. Бунин:
«Целую Ваши ручки с большой любовью и родственностью: ведь вы, Толстые, истинно как родные были мне всю жизнь».
В 1930 году ее дочь Таня вышла замуж за итальянца, известного римского юриста и общественного деятеля Леонардо-Джузеппе Альбертини. После этого Татьяна Львовна вслед за дочерью переехала жить в Рим.
Последующие годы Татьяна Львовна провела в Риме. Привязанная к дочери и внукам, Татьяна Львовна Сухотина-Толстая навсегда осталась в Италии, но всеми силами души тянулась в Россию, в родную Ясную Поляну. В одном из писем к брату, Сергею Львовичу, она в 1935 году с грустью писала:
«Я часто думаю, как странно, что я никогда уже Ясной не увижу. А как бы вдруг я себя почувствовала дома, легко, тепло, спокойно в своей комнате над девичьей или с корзинкой в Абрамовской посадке за подберезовиками. Иногда попадался бы толстый белый гриб с седой шапочкой; земляника запоздалая на жидких стеблях в тени берез, серые крутобокие сыроежки… Видно, «где родился, там и сгодился».
В последние годы жизни она сильно болела, и в ее «Дневнике» есть такая запись:
«Четвертый день в больнице. Сильные мигрени и полный отказ кишок что-нибудь варить привели меня в отчаяние, и я решила в последний раз подвергнуться всяким анализам, чтобы узнать, в чем дело. Вылечить меня нельзя. Но я хочу знать, в чем дело, и тогда легче остерегаться. А впрочем! Собственно, это моя слабость меня привела сюда. Больше ничего. Мне шестьдесят восемь лет. Пора переходить на умирание.
Как жизнь пролетела. Я все собиралась начинать жить, что-то делать. Мне все казалось, что я должна и могу что-то сделать очень большое: написать что-то замечательное, сделаться великим портретистом, иметь большое и решающее влияние на человеческие души в смысле уничтожения насилия, войны и торжества любви людей между собой. Я чувствовала и продолжаю чувствовать в себе все эти силы и возможности. Но всегда была и есть как бы тонкая стенка, которая мешает вырваться наружу этим стремлениям. Кажется, стоит только ее сломать, как из меня польется могучий поток духовных сил».
Рентгеновский снимок показал большой круглый камень у нее желчном пузыре. Оперировать в ее годы было рискованно, и она решила доживать с камнем во внутренностях. Вот только эта время от времени простреливающая острая боль… Что это? Рак? Доктора молчали, но разве они что-то могут знать точно?
В своем «Дневнике» она написала:
«Странно, если я серьезно больна. Я так сознанием далека от смерти. Я хотела бы, чтобы это сознание пришло. Я совершенно убежденно говорю себе: «Ты больна, тебе шестьдесят восемь лет. Много ли ты можешь прожить еще? При очень счастливых обстоятельствах десять лет. Но скорее два года…» Труд мой кончился. Началась болезнь. Ну что же? Я не жалуюсь.
Я прожила невероятно, незаслуженно счастливую и интересную жизнь. И удачливую. И так продолжается.
Самое большое мое счастье теперь - это Таня. И пусть она знает, если эти строки попадут ей в руки, что я это счастье ценила и ценю каждую минуту моей жизни. Я никогда не умею ей этого показать. Не умею показать ей своей огромной любви и благодарности за всю незаслуженную любовь, ту заботу, которую она мне показывает.
Большую нежность чувствую к крошке Луиджи. Но это другое».
Леонардо-Джузеппе Альбертини, после стольких испытаний, обеспечил ей очень хорошую жизнь. Он стал ей больше, чем родной сын, и она была благодарна ему за все. Она написала и ему:
«Но за что я тебе особенно благодарна и люблю тебя - за Танино счастье. Помнишь, как ты сказал мне, прося Таниной руки: «Обещаю вам, что Таня будет счастлива». И свое слово ты сдержал. Спасибо тебе за это! При настоящей большой любви совершенно не важно, что ты иногда бываешь резковат и ворчишь немного».
Скончалась Татьяна Львовна Сухотина-Толстая в Риме в сентябре 1950 года в возрасте неполных восьмидесяти шести лет. Похоронили ее на римском кладбище Тестаччо, рядом с могилой ее пасынка, Федора Михайловича Сухотина, умершего от чахотки в Риме в 1921 году.
В Париже в 1939 году умер Сергей Михайлович Сухотин, другой сын М. С. Сухотина от первого брака и один из участников заговора против Григория Распутина. Кстати сказать, его женой была Софья Андреевна Толстая, дочь графа Андрея Львовича Толстого и внучка Л. Н. Толстого.
Что касается Татьяны Михайловны Альбертини (урожденной Сухотиной-Толстой), то она, как мы уже говорили, родилась в 1905 году в Ясной Поляне. Произошло это на том же кожаном диване, на котором родился сам Л. Н. Толстой и его дети. Когда умер Лев Николаевич, ей было всего пять лет.
В 1914 году, после смерти мужа, Татьяна Львовна Сухотина-Толстая с дочерью стала жить с Софьей Андреевной Толстой. Внучка подружилась с бабушкой и стала для нее настоящим утешением в последние годы. Через всю жизнь пронесла Татьяна Михайловна уважение и любовь к Софье Андреевне. Вспоминая о ней, Татьяна Михайловна писала:
«После смерти отца моя мать решила вернуться в Ясную Поляну. Мои отношения с бабушкой сразу сделались очень близкими и нежными. Она много мною занималась - учила меня французскому и немецкому языкам, а также музыке и рисованию. Учила она меня и другому, более важному: быть доброй, справедливой, любить природу, особенно Ясную Поляну… Мы ежедневно совершали с бабушкой длинные прогулки и много разговаривали. Она мне рассказывала о прошлом и часто при этом плакала. Наша любимая прогулка была - идти в лес, на могилу дедушки. Весной мы приносили туда первые цветы, летом - букеты роз, пионов, ландышей, осенью - ветки золотых и красных листьев, а зимой украшали могилу еловыми ветками».
В ноябре 1919 года Софьи Андреевны Толстой не стало. Перед смертью она написала внучке:
«Совсем особенно отношусь к тебе, моя дорогая, горячо любимая, милая внучка моя Танюшка. Ты сделала жизнь мою особенно радостной и счастливой. Прощай, моя голубушка! Будь счастлива, благодарю тебя за твою любовь и ласку. Не забывай любящую тебя бабушку С. Толстую».
Весной 1925 года Татьяна Михайловна вместе с матерью уехала из России.
Татьяна Львовна, как мы уже знаем, была командирована за границу для чтения лекций о Л. Н. Толстом. Ни она, ни ее дочь тогда и не предполагали, что покидают Родину навсегда.
Оказавшись вдали от России, Татьяна Львовна не раз с теплым чувством вспоминала свой родной «дом на Кропоткинской».
«Ни одного часа в дне не проходит, чтобы я не думала о вас всех и о моем милом музее».
Об этом же писала и ее двадцатилетняя дочь Татьяна, до этого также работавшая в музее:
«У нас сейчас мрачно. На меня напала такая тоска по Москве, вроде как в первые дни… Мы с большой любовью говорим об улице Кропоткина».
«Я всей душой против того, чтобы сделать Таню эмигранткой, это положение очень тяжелое, и как до поездки сюда, так и теперь, я считаю своим долгом жить в России и не отрывать от нее Таню».
Но жизнь распорядилась иначе. Татьяна Михайловна, с детства любившая театр и мечтавшая стать актрисой, была принята в профессиональную театральную труппу. Татьяна Михайловна вспоминает то время:
«Роди у меня были маленькие, я была молода. Однако это было чудесное время в моей жизни. Я часто с тоской вспоминаю запах кулис, товарищество актеров и моих друзей по сцене. Во время пребывания с театром в Италии я познакомилась с моим будущим мужем».
«Таня выходит замуж за итальянца, которого она любит уже полтора года. Зовут его Леонардо Альбертини, ему двадцать семь лет, он доктор прав, а занимается хозяйством в Римской компании… Жить они будут в Риме или под Римом. Мои новые родственники хотят, чтобы я ни в чем не нуждалась и только просят о том, чтобы я выражала свои желания. Они очень милые и порядочные люди. Единственное обстоятельство, которое будет для Тани тяжело, - это именно их обеспеченное положение… Наша трудовая жизнь была очень хороша. Мы видели много доброты и помощи, и сами помогали, чем могли. Никогда не завидовали никому и не мечтали о богатстве. Конечно, бывали минуты, когда было тяжело, когда мечтали об отдыхе и о том, чтобы вздохнуть от материальных забот, но я все же скажу, что я об этом времени жалею».
Леонардо-Джузеппе Альбертини, родившийся в 1903 году, был очень богат. Их с Татьяной Михайловной свадьба состоялась 8 октября 1930 года. Молодожены поселились в Риме, неподалеку от парка «Вилла Боргезе», где высокие сосны, как признавалась Татьяна Михайловна, ей «напоминали яснополянский пейзаж». От этого брака у них родилось четверо детей: сын Луиджи (в 1931 году), а также дочери Анна (в 1934 году), Марта (в 1937 году) и Кристина (в 1948 году).
Графиня Татьяна Львовна Сухотина-Толстая умерла в Риме в сентябре 1950 года. Последние ее слова были обращены к дочери, она еле слышно прошептала: «Моя радость».
Леонардо-Джузеппе Альбертини умер в Риме 17 октября 1980 года. Татьяна Михайловна по приглашению Министерства культуры СССР неоднократно приезжала на родину (в 1975 году с сыном Луиджи, в 1977 году с дочерью Кристиной, в 1979 году с дочерью Мартой, в 1982 году со взрослыми внуками). Она написала предисловие к «Дневникам» своей бабушки Софьи Андреевны Толстой, передала в фонд Государственного музея Л. Н. Толстого в Москве ряд ценнейших материалов.
Из книги Бегущая с волками. Женский архетип в мифах и сказаниях автора Эстес Кларисса Пинкола Из книги Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ автора Толстой Иван Из книги Повседневная жизнь русского офицера эпохи 1812 года автора Ивченко Лидия ЛеонидовнаГлава двенадцатая СРАЖЕНИЯ Смерть - ничто! К ней должен быть приготовлен каждый воин с той минуты, как надел мундир… Ф. В. Булгарин. Воспоминания «В гвардии и армии офицеры и солдаты были тогда проникнуты каким-то необыкновенным воинским духом, и все с нетерпением ждали
Из книги Литературное произведение: Теория художественной целостности автора Гиршман МихаилСложный путь к простоте («После бала», «Смерть Ивана Ильича» Льва
Из книги Повседневная жизнь современного Парижа автора Семенова Ольга ЮлиановнаГлава двенадцатая БУДЬТЕ ЗДОРОВЫ В несмолкающий ни днем ни ночью монотонный гул авто на парижских улицах постоянно вплетается высокий вой сирен машин «скорой помощи», называемых во Франции «амбюланс». Меня он не тревожит, а успокаивает. Несутся амбюланс с дикой
Из книги Путеводитель по греческой мифологии автора Кершоу Стивен ПГлава двенадцатая Дом Пелопа Основные действующие лица Тантал - Великий злодей, за свои преступления был подвергнут в подземном царстве «танталовым» мукам. Пелоп - Царь Элиды, добился руки Гипподамии, выиграв состязание в беге на колесницах; эпоним Пелопоннеса. Эномай
Из книги Предки богов. Затерянная цивилизация Лемурии автора Джозеф Фрэнк Из книги Богини в каждой женщине [Новая психология женщины. Архетипы богинь] автора Болен Джин Шинода Из книги Эротизм без берегов автора Найман Эрик Из книги Вокруг «Серебряного века» автора Богомолов Николай АлексеевичГлава двенадцатая Настала осень.Я уже настолько свыкся со своей жизнью, что и не искал лучшей. Я похудел, оброс бородой, стал нервным; малейшая неожиданность меня пугала. [Мне было как-то странным общество людей. Неудивительно, что я встретил сначала очень неприязненно
Из книги Паралогии [Трансформации (пост)модернистского дискурса в русской культуре 1920-2000 годов] автора Липовецкий Марк НаумовичГлава восьмая Мистерии/Mysteries языка (Поэтические картотеки Льва
Из книги Московские адреса Льва Толстого. К 200-летию Отечественной войны 1812 года автора Васькин Александр Анатольевич Из книги Повседневная жизнь сюрреалистов. 1917-1932 автора Декс ПьерГлава двенадцатая Сюрреалистическая революция Дениза писала в одном из своих первых писем Навилю (они познакомились в ноябре 1924 года): «Тебе никогда не надоедает говорить о сюрреализме и связанных с ним людях, обо всем, что к нему относится… Понимаешь: сюрреализм - это
Из книги Дочери Дагестана автора Гаджиев Булач ИмадутдиновичВнучка Хаджи-Мурата В судьбе Уммухайир (Умы Муратовны) Хаджи-Мурат, как в фокусе, сошлись далекое прошлое и сегодняшнее Дагестана. Сами посудите. Ее дед, наиб Шамиля Хаджи-Мурат, погиб в 1852 году, более 150 лет назад. А внучка героя Л. Н. Толстого была моя современница!Когда в
Из книги Париж в 1814-1848 годах. Повседневная жизнь автора Мильчина Вера Аркадьевна Из книги Ирония идеала. Парадоксы русской литературы автора Эпштейн Михаил НаумовичОСТРАНЕНИЕ ЛЬВА ТОЛСТОГО Как известно, остранение?– это художественный прием, суть которого?– представить странным, необычным то, что в повседневной жизни кажется привычным и очевидным. Остранение затрудняет и освежает наше мировосприятие, побуждая увидеть вещи
В книгу включены воспоминания и избранные страницы из дневника старшей дочери Л. Н. Толстого - Татьяны Львовны Сухотиной-Толстой. Т. Л. Толстая была одаренной художницей, талантливым и ярким человеком, очень близким Толстому по духу, по искреннему сочувствию его взглядам. Ее воспоминания, часть которых публикуется впервые, живо и интересно рассказывают о ее детских и отроческих годах, о друзьях и гостях Толстого, о трагических событиях последних лет жизни писателя. Вступительная статья А. И. Шифмана.
С большой любовью вспоминаю я свое детство.
И с чувством горячей благодарности думаю о тех, кто окружал меня в эту счастливую пору моей жизни.
Я выросла среди людей, любящих друг друга и меня.
Мне казалось, что такое отношение естественно и свойственно человеческой природе.
Я так думаю и теперь.
И хотя я за свою длинную жизнь иногда видела злобу и ненависть между людьми, - я знаю, что такое отношение так же неестественно, как болезнь. И, так же, как болезнь, происходит от нарушения самых первоначальных законов человеческой жизни.
Так же естественны были и внешние условия нашей жизни.
После женитьбы1 отец прожил с своей семьей безвыездно в Ясной Поляне восемнадцать лет, только изредка выезжая в город по делам.
Жизнь в деревне дала мне любовь к уединению, к спокойствию и дала привычку наблюдать и любить природу.
Трем людям я особенно благодарна за свое детство:
Отцу, руководившему нашей жизнью и поставившему нас в те условия, в которых мы выросли.
Матери, в этих условиях украсившей нам жизнь всеми теми способами, которые были ей доступны, и - Ханне, нашей английской воспитательнице, прожившей в нашей семье шесть лет и давшей нам столько любви, заботы и твердых нравственных основ.
Среди этих трех людей, занимавших главное место в моей памяти, прошло мое детство.
Ханна уехала из нашего дома, когда мне пошел девятый год. И с ее отъездом кончилось мое детство и кончилось то безоблачное счастье, которым я жила до тех пор.
Началось мое отрочество. О нем я расскажу в другой книге.
С большой любовью вспоминаю я свое детство. И с чувством горячей благодарности думаю о тех, кто окружал меня в эту счастливую пору моей жизни. Я выросла среди людей, любящих друг друга и меня. Мне казалось, что такое отношение естественно и свойственно человеческой природе. Я так думаю и теперь. И хотя я за свою длинную жизнь иногда видела злобу и ненависть между людьми, - я знаю, что такое отношение так же неестественно, как болезнь. И, так же, как болезнь, происходит от нарушения самых первоначальных законов человеческой жизни. Так же естественны были и внешние условия нашей жизни. После женитьбы1 отец прожил с своей семьей безвыездно в Ясной Поляне восемнадцать лет, только изредка выезжая в город по делам. Жизнь в деревне дала мне любовь к уединению, к спокойствию и дала привычку наблюдать и любить природу. Трем людям я особенно благодарна за свое детство: Отцу, руководившему нашей жизнью и поставившему нас в те условия, в которых мы выросли. Матери, в этих условиях украсившей нам жизнь всеми теми способами, которые были ей доступны, и - Ханне, нашей английской воспитательнице, прожившей в нашей семье шесть лет и давшей нам столько любви, заботы и твердых нравственных основ. Среди этих трех людей, занимавших главное место в моей памяти, прошло мое детство. Ханна уехала из нашего дома, когда мне пошел девятый год. И с ее отъездом кончилось мое детство и кончилось то безоблачное счастье, которым я жила до тех пор. Началось мое отрочество. О нем я расскажу в другой книге.
Родилась я в Ясной Поляне 4 октября 1864 года. За несколько дней до моего рождения с моим отцом на охоте произошел несчастный случай.
В молодости отец очень любил охоту, и особенно осеннюю охоту с борзыми собаками на зайцев и лисиц. 26 сентября 1864 года он взял свою свору борзых собак, сел на свою резвую, молодую лошадь Машку и поехал на охоту. Недалеко от дома в поле выскочил русак.
Отец спустил борзых. "Ату его!" - закричал он и поскакал за русаком. Машка, непривычная еще к охоте и очень горячая, пустилась вскачь во весь дух за зайцем и собаками.
На пути попалась глубокая рытвина. Машка не сумела ее перепрыгнуть, споткнулась и упала на оба колена. Не справившись, она всей своей тяжестью упала на бок.
Отец упал вместе с лошадью. Рука его попала под лошадь, которая придавила ее всей своей тяжестью. Не успел отец опомниться, как Машка вскочила и, оставив своего седока в рытвине, ускакала домой. С невыносимой болью в руке, почти в бессознательном состоянии, выкарабкался отец на гладкое место.
Что делать? Идти он был не в силах. До шоссе, где он мог бы найти помощь, было около версты.
Наконец он собрался с силами и поплелся.
Он рассказывал потом, что в это время он был почти без памяти: ему казалось, что все было очень, очень давно. Казалось, что когда-то, очень давно, он ехал верхом, когда-то травил зайца и когда-то упал с лошади. Все это было давно, давно…
С трудом прошел он версту, пока не дошел до шоссе. Там силы его покинули, он почувствовал себя плохо и лег на землю у дороги.
Так он лежал, поджидая, пока кто-нибудь пройдет или проедет.
Проехали на телегах мужики. Отец собрал последние силы и стал кричать им:
Стойте! Помогите!
Мужики или не слыхали, или не захотели остановиться и проехали мимо. Отец продолжал лежать у дороги. Наконец прошел какой-то пешеход, который его узнал.
Батюшки родимые, да это наш яснополянский граф! - сказал он. - Что же это такое с ним случилось?
Он остановил первую проезжавшую телегу, уложил в нее отца с помощью ехавшего в телеге мужика и направил его в Ясную Поляну.
Отец страдал ужасно.
Дядя, - сказал он мужику, - ты свези меня не в барский дом, а свези в избу на деревне.
Он думал, что если без всякого предупреждения приедет домой искалеченный, он слишком сильно напугает мою мать.
В яснополянском доме в то время был уже подан обед, и моя молоденькая двадцатилетняя мать вместе с своим деверем графом Сергеем Николаевичем Толстым и своей матерью Любовью Александровной Берс поджидала к обеду своего мужа и его сестру графиню Марию Николаевну Толстую.
Там она нашла своего мужа, сидящего на скамейке в ужасных страданиях. Мужик, хозяин избы, держал его, голую до плеча, руку, а деревенская "бабка" ее растирала. Тут находились уже Агафья Михайловна, старая бывшая крепостная девушка Толстых, и тетенька моего отца Татьяна Александровна Ергольская. Дети в избе кричали, было темно, тесно и душно.
Немедленно за доктором в Тулу! - распорядилась моя мать. Отца перевезли в дом.
Приехавший из Тулы доктор стал пытаться вправить руку. Восемь раз он тщетно принимался крутить и вертеть руку отца. Измучивши его до последней степени и ничего не сделав, доктор уехал. Отец провел ужасную ночь. Мать ни на минуту не отошла от него. На другое утро послали в Тулу за другим доктором, молодым хирургом. Отца захлороформировали и наконец вправили руку2. Лихорадка все же продолжалась, и боль не утихала.
Отец еще не поправился после своего падения, как я появилась на свет.
У моих родителей был уже один сын, полутора лет, Сережа, и они очень рады были дочери. Крестил меня друг моего отца Дмитрий Алексеевич Дьяков, а крестной матерью моей была моя бабушка Любовь Александровна Берс.
4/16 октября 1864 (Ясная Поляна Тульской губ.) - 21 сентября 1950 (Рим). Живописец, график, художник книги и педагог, общественный деятель, мемуарист.
Второй ребенок и старшая дочь Льва Николаевича Толстого и Софьи Андреевны Толстой (урожд. Берс); сестра скульптора и литератора Льва Львовича Толстого.
В детстве увлеклась рисованием под впечатлением от работы И. Н. Крамского над портретом отца. Рисовала пейзажи Ясной Поляны, портреты родных и друзей отца, местных крестьян. В 1881 поселилась с родителями в Москве, в Хамовниках. В 1882 поступила в МУЖВЗ, училась, с перерывами, 15 лет. С 1885 работала в созданном по инициативе отца издательстве «Посредник». Оформляла детские книжки, подготовила к изданию альбомы русских и французских художников, позднее возглавляла художественную часть издательства.
Профессиональным художником себя не считала, но возвращалась к живописи в течение всей жизни и поддерживала тесные связи с художниками. Исполнила более 300 живописных и графических работ, из которых особую ценность представляет галерея портретов отца в разные годы жизни. Ее творческие способности ценили многие художники, посещавшие Ясную Поляну: Н. Н. Ге, В. Г. Перов, Н. А. Касаткин, И. М. Прянишников, Л. О. Пастернак; ее близким другом был И. Е. Репин.
В 1899 вышла замуж за тульского помещика, действительного статского советника, позднее депутата 1-й Государственной думы Михаила Сергеевича Сухотина (1850-1914). Летом 1914, после смерти мужа, вернулась в Ясную Поляну и в дальнейшем направила свою деятельность на пропаганду и сохранение литературного наследия отца. Вместе с матерью, младшей сестрой Александрой и старшим братом Сергеем занималась созданием музеев Л. Н. Толстого. В 1919 по их просьбе управление имением взяло на себя «Просветительское общество “Ясная Поляна” в память Толстого», созданное в Туле в 1917. В декабре 1919 стала хранителем музея в Ясной Поляне, сменив в этой должности Александру, которая была арестована ЧК по делу так называемого «Тактического центра». В 1921, после возвращения сестры из лагеря, жила в Москве, где также участвовала в создании музеев Л. Н. Толстого; в 1923 была назначена заведующей Толстовским Музеем на Пречистенке, а в 1924, после его объединения с домом Толстых в Хамовниках, стала директором объединенного музея. В 1923 выпустила книгу «Друзья и гости Ясной Поляны». В те же годы открыла в Москве детскую художественную школу.
27 марта 1925 с дочерью Татьяной (1905-1996) выехала за границу по командировке Наркомпроса для чтения лекций об отце. Через Прагу попала во Францию. В 1926-1929 жила в Париже. Читала публичные лекции о творчестве Л. Н. Толстого в Сорбонне (1927), Русском студенческом христианском движении (1927, 1928), Союзе молодых поэтов и писателей (1928), Тургеневском артистическом обществе (1928, 1929), выступала с лекциями в разных городах Европы. В 1928 возглавила комитет по празднованию 100-летия со дня рождения писателя.
В июне 1929 открыла и возглавила в Париже Русскую художественную академию, в которой преподавали М. В. Добужинский, К. А. Коровин, И. Я. Билибин, Б. Д. Григорьев, Н. Д. Миллиоти и др.; сама вела уроки рисования для детей. В конце 1930 академия закрылась из-за финансовых трудностей.
В 1930 переехала в Рим к дочери, которая вышла замуж за итальянского юриста Л. Альбертини. Жила на via di Porta Pinciana 36. Собирала материалы о жизни отца, писала статьи и воспоминания, печаталась во французских и итальянских журналах. Продолжала вести дневник, начатый ею в 14 лет (первая публикация дневника состоялась после ее смерти в 1950 в Лондоне на английском языке; в СССР фрагменты дневниковых записей публиковались с 1973). С 1939 участвовала в работе международного благотворительного Толстовского фонда.
Похоронена на римском некатолическом кладбище Тестаччо (Testaccio). Завещала Институту славяноведения в Париже книги, архив рукописей и фотографий Л. Н. Толстого (в 1952 в Институте был основан Музей-библиотека Л. Н. Толстого). В 1950 часть архива перешла в дар Дому-музею Л. Н. Толстого в Москве; там же хранятся многие ее произведения.
Ее портреты написали И. Е. Репин (1893), Л. О. Пастернак («Л. Н. Толстой в кругу семьи», 1902; «Л. Н. Толстой с дочерью Татьяной Львовной среди крестьян», 1903) и Н. Д. Миллиоти (1932).
Библиография:
И. Е. Репин: Художественное наследство / Под ред. И. Э. Грабаря и И. С. Зильберштейна: В 2 т. М.; Л., 1948-1949. (Указ.).
Толстая А. В. гр. Т. Л. Сухотина (Толстая) // Возрождение (Париж). 1950. № 12. С. 178-184.
Шербухина Л. Лев Толстой в рисунках дочери // Художник. 1965. № 7. С. 37-38.
Новое о Репине: Статьи и письма художника. Воспоминания учеников и друзей. Публикации / Сост. И. А. Бродский и В. Н. Москвинов. Л., 1969. (Указ.).
И. Е. Репин: Избранные письма. 1867-1930: В 2 т. / Сост. И. А. Бродский. Т. 2. М., 1969. С. 445 (указ.).
Пастернак Л. О. Записи разных лет / Сост. Ж. Л. Пастернак. М., 1975. С. 283 (указ.).
Шаховская З. Отражения. Париж: YMСA-PRESS, 1975. С. 244-245.
Mazzucchelli S. Tat’jana Lvovna Suchotina Tolstaja // Russi in Italia.
Друзья и гости Ясной Поляны. М., 1923.
Воспоминания / Сост., вступ. ст. и примеч. А. И. Шифмана. М., 1976; 1980; 1981.
То же // Lib.ru
Дневник / Сост., вступ. ст. и примеч. Т. Н. Волковой. М., 1979; 1987.
То же // Lib.ru
Racconti e ricordi di Tolstoj raccolti e illustratii della figlia Tatiana. Milano, 1942; 1974.
The Tolstoy Нome. Diaries of T. Sukhotin-Tolstoy. New York, 1951.
Tatiana Tolstoi: Journal. Paris, 1953.
Tolstoi (Soukhotine) T. Sur mon pre. Paris, 1960.
Tolstoj T. Anni con mio padre… Milano, 1976.
Приложения: Связи: География: Составители: Благодарности:
Julia&Keld за предоставленную фотографию.
Татьяна Львовна Сухотина-Толстая
От составителя
Татьяна Львовна Сухотина-Толстая вела Дневник с четырнадцати лет: первая запись сделана ею 28 октября 1878 года в Ясной Поляне, последняя -13 декабря 1932 года в Риме. И за эти пятьдесят четыре года через все записи проходит любовь старшей дочери к отцу и ответное его чувство. «За всю мою жизнь то особенно сильное чувство любви и благоговения, которое я испытывала к отцу, - писала Татьяна Львовна, - никогда не ослабевало. И по тому, что я сама помню, и по тому, что мне рассказывали, и он особенно нежно всегда ко мне относился». Дневник ее, писанный о себе и для себя, проигрывая иногда в полноте и обстоятельности, много выигрывает в искренности и непосредственности. «Если кто-нибудь, когда-нибудь прочтет мой дневник, - заносит она на страницы своей тетради 29 мая 1882 года, - то не осуждайте меня, что я пишу такой вздор и так несвязно. Я пишу все то, что мне только в голову приходит, и искренне надеюсь, что никто, никогда его не прочтет».
Как хорошо, что это не сбылось! Дневник ее много дает читателю для постижения эпохи, среды, быта семьи Толстых и, конечно, главное, сведения, о самом гениальном писателе. Не говоря уж о том, что письма, им написанные, ряд событий, приезды его, отъезды - точно и правильно датируются на основании ее свидетельств.
За первые годы Дневник ее написан по-детски, кратко. О Толстом всего восемнадцать упоминаний, но и они характерны: Лев Николаевич еще страстный охотник, сторонится «светских» знакомых Софьи Андреевны в Туле, «не любит лекарств и никогда, ничем не лечится».
Внутренняя, душевная жизнь отца пока еще незаметна для пятнадцатилетней дочери его.
Дневник молодости более обширен; внимание се главным образом сосредоточено на личной жизни: светских развлечениях, веселье, небольших романах. Но в ней уже постепенно, неуклонно, вполне осознанно начинается внутреннее сближение с отцом, тот процесс, который так искренне отражен на страницах Дневника.
Еще в 1909–1915 годах первый биограф Л. Н. Толстого - П. И. Бирюков, как он пишет в своем предисловии к третьему тому биографии писателя, включил (с разрешения Татьяны Львовны) большие выдержки из ее Дневника (описание, работы с отцом «на голоде», поездку в Петербург к Победоносцеву) в свою книгу, которая вышла в 1921 году на русском языке в Берлине в издательстве И. П. Ладыжникова, а через год была переиздана в Москве. Немного позднее описание ее встречи с Победоносцевым перепечатано в кн.: «Толстой. Памятники творчества и жизни. 3». М., 1923, с. 62–72.
Вскоре после смерти Татьяны Львовны (она скончалась в Риме 21 сентября 1950 года) Дневник был издан отдельной книгой (не целиком):
1) на английском языке в Лондоне, 1950, изд-во Harwill Press.
2) тоже на английском языке, в Нью-Йорке, 1951: «The Tolstoy home. Diaries of Т. Sukhotin-Tolstoy». Columbia University Press.
3) на французском языке с предисловием Андрэ Моруа в 1953 г. Tatiana Tolstoi: Journal. Изд-во Plon. Paris.
В предисловии (стр. X) А. Моруа писал: «Т. Л. Сухотина-Толстая, из скромности, никогда не собиралась печатать свой дневник, начатый ею в 14 лег. Один из ее друзей, писатель и философ, прочитал случайно ее дневник и стал настаивать на его издании. Она согласилась, потому что главным делом своей жизни считала сохранение и распространение идей отца. А Дневник мог этому способствовать. Но она робела и смущалась при мысли, что все будут читать то, что она писала для себя одной».
На русском языке Дневник Т. Л. Сухотиной-Толстой отдельным изданием не выходил ни разу. Выдержки из него Н. Н. Гусев включил в IV том своей биографии Толстого и пользовался им в работе над «Летописью жизни и творчества Л. Н. Толстого».
Отрывки из дневника Татьяны Львовны, начиная с 1970-х годов, стали появляться в газетах и в журнале «Новый мир». Наиболее полная сводка всех предыдущих публикаций - в книге: Сухотина-Толстая Т. Л. «Воспоминания», М., «Художественная литература», 1976, с. 167–240.
В настоящем издании Дневник Т. Л. Сухотиной-Толстой печатается по хранящимся в Государственном музее Л. Н. Толстого в Москве подлинным тетрадям. Их всего двадцать семь: три хранились в Архиве Музея с 1925 года, когда она уехала за границу, остальные двадцать четыре переданы в дар Татьяной Михайловной Альбертини, рожд. Сухотиной, - дочерью Татьяны Львовны, живущей с семьей в Риме.
Дневники Т. Л. Толстой за 1878–1910 годы печатаются с небольшими сокращениями, которые были намечены ею самой. Вторая часть Дневника (1911–1932), когда Л. Н. Толстого уже не было в живых, вошла в настоящую книгу частично, поскольку там есть интересные данные о жизни и творчестве великого писателя.
Считаю приятным долгом принести глубокую благодарность старшему научному сотруднику Государственного музея Л. Н. Толстого, кандидату наук, Эвелине Ефимовне Зайденшнур, которая пятьдесят четыре года плодотворно работает над изучением наследия Л. Н. Толстого. Ее дружеские советы и указания немало помогли мне в работе над Дневником Татьяны Львовны. Ряд сведений о крестьянах я получила летом 1965 года в деревне Ясная Поляна от В. С. Ляпуновой, которая полжизни прожила в семье Толстых и умерла в преклонном возрасте в Ясной Поляне.
Сотрудники Отдела Фондов ГМТ - О.Е.Ершова, Т. К. Поповкина и И. В. Ильенкова - отобрали для Дневника интересные фотографии и помогли мне в датировке их; приношу им мою глубокую благодарность.
В издании сохранена стилистика и орфография автора дневника.
Т. Волкова
Я прожила невероятно, незаслужено счастливую и интересную жизнь. И удачливую.
Нынче я не ходила гулять, потому что у меня шишка в горле. Мама говорит, что ее надо вырезать, когда мы поедем в Москву после Рождества.
У нас есть два осла. Мы на них ездим каждый день. Вперед они всегда идут шагом, а назад, если погнать, то они скачут галопом. Одного зовут Бисмарк, а другого Мак-Магон 1.
Нынче шел град, а снега нет и не было. Папа говорит, что он не помнит года, когда бы в этот день не было снега.
У меня гувернантка m-lle Gachet, а у Маши - Annie англичанка, у мальчиков m-r Nief, а у Андрюши няня. Еще у нас русский учитель Василий Иванович. Он живет во флигеле с женой Елизаветой Александровной, сыном Колюшкой (ему год и 2 месяца); у него же живет падчерица восьми лет Лиза. Она ходит к мама каждый день учиться по-французски. Жена m-r Nief тоже намеревается приехать сюда; m-r Nief уже нанял избушку для нее и для своего мальчика.
Еще к нам приезжают вот какие учителя: учитель рисования Василий Тимофеевич - он маленький, горбатый. Потом учитель греческого - Ульянинский, священник, учитель музыки Александр Григорьевич, немка - Амалия Федоровна.
Нынче мы ездили к баронам2. В семь часов были там у них. Было очень весело. Когда мы приехали, были у них только барон Боде и какие-то маленькие девочки. Мы сначала играли в жмурки, но потом пришли Кислинские.
Коля стал играть. Он отлично играет, но фортепиано у Дельвиг плохое, и маленькие ужасно шумели, так что ничего почти не было слышно. Он играл из оперы «Lucia di Lammermoor» и много сонат Бетховена. Потом мы танцевали вальс. Я танцевала с Колей. Пока мы танцевали, он спросил у меня, танцую ли я [кадриль]. Я сказала, что да, но потом я вспомнила, что это значит, и ответила, что нет. Тогда он меня пригласил на кадриль. Первую кадриль я с ним танцевала, а вторую с Антоном, а вальс со всеми, даже со всеми барышнями.
Варя Кисливская послала за костюмами, чтоб представлять живые картины, но было мало времени; мы так и оставили. Бедный Артурочка болен, мы его не видали. Мне ужасно не хотелось уезжать, но делать было нечего: Андрюша уж и так четыре часа не сосал грудь. Потом мы со всеми простились и уехали. Было очень темно и грязно. Мы купили фонарь, чтобы освещать дорогу, но он не понадобился. Папа вышел к нам навстречу.
Нынче довольно скучный день. Я уроки очень дурно приготовила, а священнику так плохо, что ужас!
Учитель музыки привез скрипку, и он играл, а Сережа аккомпанировал; но он путается, потому что не считает, и не очень хорошо вышло. Кажется, играли они сонату Гайдна. Вечером папа играл с Александром Григорьевичем.
Утром было пошел снег, да перестал, и опять ужасная грязь. Я оттого дурно училась, потому что все читала комедии графа Соллогуба и выбирала, что бы нам играть. Мама выбрала одну: «Мастерская русского живописца», очень смешная и миленькая. Мы с Дельвигами про это поговорим, когда они приедут, и тогда мы выберем еще какой-нибудь водевиль. Они обещали нам привезти еще целую кипу разных водевилей. Если будет мало нас и Дельвигов, то мама хотела пригласить Николая Львовича Боде играть с нами, если папа позволит. Мама даже говорила, что хорошо бы пригласить Колю Кислинского; я бы была очень рада, но потом об этом не было больше речи. Жалко!
