Продолжительность - 3:50, спектакль идет с двумя антрактами
В спектакле Война и мир. Начало романа играют:
| Галина Тюнина (Анна Павловна Шерер, Графиня Наталья Ростова, Княжна Марья Болконская ) | Рустэм Юскаев (Князь Василий Сергеевич Курагин, Граф Илья Андреевич Ростов ) |
| Карэн Бадалов (Виконт де Мортемар, Доктор, Князь Николай Андреевич Болконский ) | Андрей Казаков (Пьер Безухов ) |
| Илья Любимов (Князь Андрей Болконский ) |
| Ксения Кутепова (Княгиня Елизавета Болконская, Соня, Жюли Карагина ) | Полина Кутепова (Княгиня Елизавета Болконская ) |
| Мадлен Джабраилова (Княгиня Анна Михайловна Друбецкая, Мадемуазель Бурьен ) | Полина Агуреева (Элен Курагина, Наташа Ростова, Жюли Карагина ) |
| Вера Строкова (Элен Курагина, Наташа Ростова ) | Наталия Курдюбова (Тетушка, Марья Дмитриевна Ахросимова, Катишь ) |
| Кирилл Пирогов (Долохов, Николай Ростов ) | Томас Моцкус (Анатоль Курагин ) |
| Карэн Бадалов (Стивенс ) | Сергей Якубенко (Яков, Митенька, Духовное лицо, Тихон ) |
| Дмитрий Захаров (Старый гусар, Граф Кирилл Владимирович Безухов, Михаил Иванович ) | Олег Любимов (Борис Друбецкой ) |
| Томас Моцкус (Лоррен ) |
вы можете самостоятельно в кассах площадки или оформить заказ на сайте
В феврале 2001 года Мастерская Фоменко показала премьеру спектакля «Война и мир. Начало романа» . И уже в следующем году постановка была удостоена Национальной театральной премии «Золотая маска» сразу в трех номинациях: как лучший спектакль, лучшая режиссура и лучшая женская роль. Билеты на спектакль «Война и мир. Начало романа» были раскуплены задолго до премьеры - ведь постановка обещала стать одной из вершин театрального сезона.
«Война и мир» в Мастерской Фоменко - это часть фундаментального романа, начиная от салона мадемуазель Шерер и заканчивая отъездом Андрея Болконского. Таким образом, спектакль иллюстрирует менее полутора сотен страниц романа. А чтобы представить степень его подробности, достаточно сказать, что постановка длится почти 4 часа (с двумя антрактами).
Неудивительно, что именно таким образом Петр Фоменко решил поставить роман Толстого. Кому, как не ему - любителю деталей, тонкому психологу, мастеру атмосферы - воссоздавать ту невидимую ткань человеческих отталкиваний и притяжений, которой пронизана сущность романа.
Большинство актеров в спектакле играют несколько ролей. Одна из звезд фоменковской труппы Галина Тюнина предстает сразу в нескольких образах: светская львица, держательница салона Анна Павловна Шерер, заботливая жена и любящая мать Наталья Ростова, чуткая, одухотворенная Марья Болконская. Исполняя эти три столь различные роли в спектакле «Война и мир» , Тюнина безжалостно экспериментирует со своей внешностью, темпераментом, возрастом, являя себя удивительной, разноплановой, гениальной актрисой.
Не отстает от нее и другая звезда Мастерской Фоменко - Ксения Кутепова. Это и очаровательная маленькая
Княжна Лиза Болконская, и влюбленная Соня Ростова, и кокетка Жюли Карагина. Роль милой, непосредственной Наташи Ростовой и надменной светской красавицы Элен Курагиной также играет одна актриса - Полина Агуреева. Князя Андрея Болконского - благородного, честолюбивого, ироничного - блистательно исполняет Илья Любимов. Его друга и полную его противоположность - Пьера Безухова - играет Андрей Казаков. А князь Николай Андреевич Болконский в исполнении Карэна Бадалова с его острым носом и напудренным париком заметно напоминает знаменитого барона Мюнхгаузена.
Звезд Мастерской Петра Фоменко критики нередко называют лучшими театральными актерами Москвы. Действительно, в спектакле «Война и мир. Начало романа» слабо сыгранных ролей просто нет.
Домашнее щебетание и салонная пикировка, комичная дамская схватка и жесткое мужское противостояние, искренность и ирония, гротеск и серьезность - все это переплетается, создавая неуловимую, тонкую канву спектакля. «Война и мир» в Мастерской Фоменко наполнена не только лирикой и очарованием, но и жесткими нелепостями, ухмылками природы человеческой.
И главная из этих ухмылок - война. И в предчувствии ее продолжают вести обычную светскую или семейную жизнь герои романа и спектакля - влюбляются, любят, кокетничают, изменяют, вращая холостой двигатель житейской круговерти, не в силах хоть что-нибудь изменить.
Мир на камерной сцене Петра Фоменко находится накануне войны и потрясений. И показать эту грань для режиссера оказалось важнее, чем изобразить сами потрясения. Наверно поэтому спектакль «Война и мир. Начало романа» в Мастерской Фоменко не будет продолжен никогда.
"Ежели бы не было страданий, человек не знал бы себя самого..."
«Война и мир. Русский Пьер» - оригинальная театральная постановка Юрия Грымова, подготовка к которой шла более трёх лет. Соавтором пьесы выступил Александр Шишов.
В спектакле задействована вся труппа театра, а также приглашенные актеры. Всего на сцену выйдут около семидесяти человек, в том числе знаменитый Хор имени Свешникова под руководством Евгения Волкова, который на протяжении всего действия исполнит проникновенные песни, православные духовные песнопения, а также композиции западноевропейской музыки.
Специально для этого спектакля художник Ирэна Белоусова (лауреат двух премий «Золотая Маска») создала 423 костюма, которые детально отвечают эпохе, описанной в романе - военные мундиры, бальные наряды высшего света, тонко подмеченные детали... Большую работу проделали гримеры, искусно создав образы людей того времени. В постановке применены оригинальные световые решения, ставшие уже традиционными для театра «Модерн». Художником-постановщиком выступил сам Юрий Грымов.
Спектакль раскрывает основные сюжетные линии великого романа, при этом главный акцент сделан на истории Пьера Безухова, на его превращении из «западника» в русского патриота, из Пьера в Петра Кирилловича. В образе этого человека, живущего в сомнениях, смятении и поиске истинного пути, отражается вся Россия начала XIX века. В ней - преклонение перед западными идеями и ведение войны с Францией, симпатия к масонам и принятие своего народа-богоносца. В результате граф Безухов понимает, что сила России - в духовной мудрости простого человека, его нравственных идеалах, милосердии и правдивости, в семейных ценностях.
В спектакле также отражены судьбы представителей русского дворянства: Андрея Болконского, Наташи Ростовой, Анатоля Курагина, Фёдора Долохова, Марьи Болконской, графа и графини Ростовых, старого князя Болконского, Элен Безуховой...
Любовь и страсть, светские рауты и мир простых людей, духовные поиски и жизненные драмы, смена мировоззрений и обретение истинных смыслов, дни мира и войны - все эти грани романа-эпопеи Льва Толстого перенесены Юрием Грымовым на театральную сцену.
Спектакль идёт с двумя антрактами.
4 ряд с 10 по 21 место
5 ряд с 12 по 19 место
6 ряд с 12 по 21 место
7 ряд с 14 по 19 место
Уважаемые зрители! Вашему вниманию!
Убедительная просьба: пожалуйста, приходите в театр заранее и проходите в зал, не дожидаясь третьего звонка. Занять свое место сразу после ПЕРВОГО звонка — оптимально. Мы начнем ровно в 19:00. Вас ждет множество сюрпризов, которые я приготовил специально к этой премьере, — не пропустите!
Кроме того, я попрошу во время антрактов всех зрителей покидать зал. Нам очень нужно это время, чтобы подготовить очередное действие. После антрактов также, пожалуйста, не опаздывайте! Надеюсь, предложенные нами художественные и технические решения вас приятно порадуют и наполнят новыми впечатлениями.
В фойе театра расположилась выставка картин члена Союза Художников Владислава Кирюшина, посвященная историческому военному костюму эпохи 1812 года. Художественное изображение персонажей художник осуществил на основе достоверных исследований историков и любителей военной тематики.
Ближайшие даты исполнения
Рассказанная театром часть романа невелика – неполный первый том. Еще по-детски взбалмошна влюбленная в Бориса Друбецкого Наташа Ростова; еще не умерла родами маленькая княгиня Lise и князь Андрей только собирается в действующую армию. Война пока лишь повод для салонных разговоров и мальчишеских игр, но сердце уже пронзительно щемит от осознания хрупкости и ненадежности мирной жизни, развернувшейся на узкой полоске сцены между зрительным залом и картой военных действий, служащей в этом спектакле занавесом.
ВНИМАНИЕ! Во время действия спектакля, выполняя поставленные режиссёром творческие задачи и ремарки автора, артисты курят на сцене. Просим учесть эту информацию, планируя посещение данного спектакля.
. Пресса о спектакле
Московский театр "Мастерская Петра Фоменко" показал премьеру спектакля "Война и мир. Начало романа". Путь от первого замысла постановки до ее воплощения занял больше пяти лет. За столь долгое ожидание театральная Москва вознаграждена результатом: спектакль "фоменок" наверняка станет одной из вершин нынешнего театрального сезона.
Освоенная театром часть русского суперромана вроде бы невелика - это всего лишь первая часть первого тома "Войны и мира", от салона Анны Павловны Шерер до отъезда Андрея Болконского из Лысых Гор. Если брать стандартное издание романа, она занимает не больше полутора сотен страниц. А чтобы представить себе степень подробности действия, достаточно сказать, что спектакль идет четыре часа. Лет пять назад "фоменки" прочитали почти весь роман сидя за столом в репетиционном зале. Говорят, тогда предполагалось, что и спектакль будет решен в жанре читки по ролям, но исполнители иногда будут отвлекаться от текста и разыгрывать отдельные сцены. Следы того замысла проступают во втором действии нынешнего спектакля, когда актеры, словно отстраняясь от ролей, зачитывают по книгам обрывки толстовского текста.
Хотя главное достоинство постановки Петра Фоменко как раз не в отстранении от оригинала, а в погружении в него. В ту невидимую материю человеческих притяжений и отталкиваний, которую на современной сцене никто не умеет соткать с таким серьезным трепетом и невесомым мастерством, как умеют это делать актеры "Мастерской" под руководством своего учителя. Почти все они в "Войне и мире" играют по нескольку ролей - и потому, что персонажей у Толстого много, но более для того, чтобы не "засиживаться" на одном из них. Первое действие происходит в Петербурге, другое - в Первопрестольной, третье - в деревне у Болконских. От этого географического разброса выигрывают прежде всего две звезды фоменковской труппы Галина Тюнина и Ксения Кутепова. Первой достались светская дама Шерер, московская барыня Ростова и княжна Марья, второй - беременная Лиза Болконская, влюбленная Соня и Жюли Карагина. Впрочем, внимания зрителей хватает всем актерам: слабо сыгранных ролей в "Войне и мире" просто нет.
Причем достоверность характеров у "фоменок" не имеет ничего общего со скукой старомодного бытового театра. Хотя спектакль и длинный, на часы не смотришь. На "Войне и мире" по большому счету ничего нового об эстетике популярного театра не узнаешь. Это спектакль для тех, кто любит "фоменок" такими, какими они были и остаются. В "Войне и мире" играют легко, часто лукаво, даже шаловливо, любуясь деталями и частностями, но не углубляясь в них, иногда намечая ситуацию одним касанием, интонацией или взглядом. Как будто не за философский роман-глыбу взялись, а за Оскара Уайльда.
Салонная пикировка и домашнее щебетанье, строгий мужской разговор и нелепая дамская схватка - рука режиссера "вышивает" действие как узор на пяльцах. Иногда стежки этой редкой ручной работы сгущаются в откровенный гротеск, до которого Фоменко гораздо больший охотник, чем до правды жизни. Комична та же Шерер, перебрасывающая негнущуюся ногу через спинку стула. Печально смешон умирающий в окружении докторов, горшков и тазиков старый граф Безухов. Почти карикатурен ссохшийся, въедливый Болконский-отец (отличная работа Карена Бадалова), похожий более всего на барона Мюнхгаузена из популярного советского мультфильма. Сцена у Фоменко дышит не только лирикой да очарованием, но и житейскими нелепостями, ухмылками человеческой природы.
Самая жестокая из этих ухмылок - война. Отчего люди идут на войну? Этот несколько раз звучащий безответный вопрос режиссер ненавязчиво вытягивает главной нитью из своей виртуозной сценической вышивки. Для пущей весомости спектакль обрамлен отрывками из эпилога, которые читает Пьер Безухов. Слова словами, но сильнее их то чувство тщеты и хрупкости всего живого, что щепотками вброшено в саму атмосферу фоменковского спектакля. Огромная карта Европы, где идут военные действия, служит занавесом для мирных сцен из романа. Рамы, в которых поначалу закреплены недорисованные портреты Наполеона и Александра, потом превращены в двери. Но вращаются они как некий холостой двигатель житейской круговерти. Крутые стремянки, на которые то и дело взбегают герои по большому счету ведут в никуда. Нет-нет, да и дрогнут дурными предчувствиями актерские голоса. Мир, который создан на камерной сцене "Мастерской", находится накануне войны и потрясений. Понять это, возможно, важнее, чем сами потрясения изобразить. Поэтому, должно быть, продолжать дальше "Войну и мир" в театре не собираются.
Спектакль идет по московским меркам долго - около четырех часов с двумя антрактами. Однако смотреть его на удивление легко. Пожалуй, Толстой «Войны и мира» оказался одним из самых близких авторов эстетике «фоменок». Что со школьных лет запоминается из романа более всего? Не философские размышления автора, хотя об этом написаны тома исследований. Запоминаются люди, более реальные, чем ваши знакомые, - Наташа, Соня, князь Андрей, Пьер - согласитесь, что их характеры и привычки вам абсолютно знакомы, их отношения важны и по-прежнему вас интересуют.
Для театра Фоменко психологическая достоверность героев совершенно необходима. Это исходный материал, позволяющий актерам радостно накручивать на персонажей забавные "приспособления", а зрителям прикипеть к ним сердцем и немедленно начать переживать.
Из романа выбрано самое существенное - три семейства: Безуховых, Ростовых, Болконских - три мира, три дома, три семьи. Поделено строго. Первый акт - Петербург, светское общество и его изнанка. Анна Павловна Шерер в исполнении Галины Тюниной - подсохшая, изысканная, с узнаваемой интонацией сегодняшней светской дамы, смешно забинтованной ногой, которую она то и дело пристраивает на спинку стула, и политическими банальностями, высказанными так очаровательно безапелляционно. Маленькая княгиня Лиза Болконская - с вышиванием и выставленным вперед беременным животом (Ксения Кутепова), мелькнувшая в ореоле черных перьев Элен (Полина Агуреева) - дамы, женское общество, мир, первая позиция. Затем «мальчишки», мужское пьяное братство, провокатор Долохов (Кирилл Пирогов), не дорожащий жизнью; пьяный Пьер (Андрей Казаков), поддающийся на провокации, и князь Андрей (Илья Любимов) под песню «Мальбрук в поход собрался» решившийся бежать от жеманства и фальши, от жены, от светской пустоты - на войну, в мир важных мужских занятий.
Второй акт - Москва. Дела семейные. Сцена разделена на два уровня - наверху умирает старый граф Безухов - стон, взмах рук, два доктора-иностранца вьются кругом, струя воды гремит об таз, горит свеча. Князь Курагин (Рустэм Юскаев), княжна Катишь (Людмила Аринина) и всеобщая тетушка Анна Михайловна (Мадлен Джабраилова) разыгрывают детективную историю борьбы за наследство. Внизу - дом Ростовых. Это коронное. Никто лучше «фоменок» не сможет сыграть этот щебет, и пенье, и круженье, и беготню, и хлопанье дверьми, и сверканье глазок, и жаркий поцелуй, и шепот, и крики, и «какая она милая, эта Наташа». Наташу Ростову играет Полина Агуреева, но еще и все остальные, создающие атмосферу дома Ростовых, дома, в котором нет притворства и умничанья, а есть душевная щедрость и детская радость, и любовь, любовь, любовь - без меры и счету. Лучше всех - Галина Тюнина (на этот раз в роли графини Ростовой) - в ужасном костюме, вроде клуши-наседки, с автоматическим - «всех звать кушать», с блеснувшим кокетством воспоминаний, с дружеской заботой - "это от меня Борису на шитье мундира"...
Третий акт - Лысые горы, чувство и разум, долг и вера. Галина Тюнина в роли княжны Марьи - и здесь центральный персонаж. Карэн Бадалов (старый князь) больше похож на Мюнхгаузена - острый нос, пудреный парик. Не слишком пока убедителен Илья Любимов, играющий князя Андрея. Но и Тюниной достаточно, чтобы накалить атмосферу прощания до той точки, когда бессмысленность и жалкость всех этих мужских игр в войнушку становится очевидной перед хрупкостью человеческой жизни.
Петр Фоменко умеет рассказывать о вещах очевидно простых. Рассказывать вроде незамысловато и просто, но как-то чрезвычайно интересно и увлекательно. Умеет обострять рисунок роли почти до гротеска, до карикатуры, но сохранять теплокровность героев, полноту объемов, не засушивать характеры до однозначности, а идеи - до плоскости.
В первом акте по бокам сцены во вращающихся рамах стоят два портрета - Наполеона и Александра. Оба - в набросках, нарисованы только лица, остальное намечено несколькими линиями. Так и весь спектакль - обозначена и прорисована одна деталь из картины, одна сцена из сюжета, но представление о целом получено. Спектакль, несмотря на свою длину, удивительно лаконичен и даже скуп в выборе сюжетов из гигантского тела романа. Инсценировка, сделанная самим Фоменко при помощи еще трех соавторов, оставляет за скобками так много важных эпизодов. Но медный тазик, надетый на голову князю Андрею (или Месье Мальбруку), но Наташин прыжок на руки Пьеру в танце и конфузливая отмашка к родственникам, но слуга Болконских Тихон с супницей, так и не дождавшийся случая во время нервного обеда пристроить ее на стол...
«Какая сила движет народами?» - спрашивает Пьер в прологе спектакля, рассуждая о причинах войн и успехах полководцев. Спектакль предлагает свой ответ - человек всему причина, его природа толкает его на подвиг и на убийство, на дурные и на хорошие поступки.
А какая сила притягивает зрителя на спектакли Петра Фоменко? Собственно, ответ, как ни странно, тот же. В спектаклях «фоменок» можно найти кучу недостатков, с точки зрения формального совершенства в них далеко не все идеально, а кое-что слишком просто, незамысловато и не ново. Но эти недочеты, как изъяны человеческой плоти, неизбежны и совершенно несущественны. Важно, что в спектаклях дышит живая жизнь, специальным театральным способом сгущенная до точных деталей.
«Война и мир» - роман, который любят не за вклад в историю культуры, как бы велик он ни был, а за его героев, общество которых скрашивает людям жизнь уже третий век. Спектакль «Мастерской» создал свое продолжение мифологии толстовских героев - и Марья, Наташа, Соня и другие получили еще одно измерение. Театральное.
За то, как существуют в этой постановке актрисы, спектаклю можно простить все: и длинноты, и банально сыгранные "мужские" сцены, и каэспэшную глубокомысленность песенки про Мальбрука, пафосно прозвучавшей в финале.
"Война и мир" - бенефис фоменковских актрис, про которых давно известно, что они - среди лучших в Москве, хотя широкой нетеатральной публике почти не известны. У Галины Тюниной в ее 33 всего две крупные роли в кино (у одного режиссера - Алексея Учителя) , у Ксении Кутеповой, Мадлен Джабраиловой и младшей из всех Полины Агуреевой - ни одной. Уникальная сосредоточенность на театре - именно то, что всегда отличало лучших васильевских исполнителей, Наталью Коляканову в первую очередь. Странно, но кинематограф за редчайшим исключением будто боится этих актрис - не знает, что делать с их школой, которой действительно равных нет.
Режиссер Алексей Учитель однажды признался, что хотел предложить Галине Тюниной сыграть в "Дневнике его жены" все главные женские роли - понимая, что другой такой исполнительницы ему все равно не найти. То, что природе кинематографа не показано, в театре удается вполне: Тюнина сыграла в "Войне и мире" три роли - кажется, подобранные по принципу максимальной удаленности друг от друга. Сыграла, безжалостно экспериментируя со своей внешностью, возрастом, темпераментом - со всем тем, из чего складывается понятие "культовая актриса".
На фоменковскую "Войну и мир", несмотря на ее четыре с лишним часа, будут ходить по многу раз - как ходят балетоманы и меломаны на оперу и балет: смотреть, как сегодня исполняется партия, как на глазах оттачивается виртуозность. ..
"Это все хорошо, но я не понимаю, к чему, ведь движения театральной мысли здесь нет", - заметил после премьеры один театральный критик. И он абсолютно прав - как ни печально это признать поклонникам фоменковской студии. Но правда и то, что высота актерской игры - единственное, неизменно остающееся в остатке: после всех бурь, свершений и разрушений движения режиссерской мысли к очередным ею намеченным рубежам.
Лев Толстой недолюбливал женщин и театр. Они ему отомстили - объединившись в спектакле "Война и мир" Петра Фоменко. Отомстили чисто по-женски, с приятными улыбочками, мурлыкающими междометиями. Специально подчеркнув свою преданность классику. Сделав вид, что чтут роман, как Священное писание. Время от времени герои берут в руки устрашающий том и читают про самих себя: "В комнату вбежала некрасивая девочка". "Как "некрасивая"? - вскрикивает Наташа (Полина Агуреева). - Где "некрасивая"? А-а-а. Но "живая". Видишь - "некрасивая, но живая"". Прямо как в школе. Чтение на голоса.
Спектакль и называется по-ученически трогательно: "Война и мир. Начало романа. Сцены". Фоменко хитрит, притворяется туповатым школьником, который только и может, что бубнить "с выражением" надоевшие пассажи. Да и внешне спектакль незамысловат до крайности. Он идет четыре часа - в условном интерьере, в приблизительных костюмах. Сцены в салоне Шерер, в гостиной Ростовых, в спальне старого Безухова воссозданы во всех подробностях. Диалоги прочитаны почти без купюр. Каждое слово просмаковано, оттенено паузой. Князь Андрей честолюбив, Пьер Безухов - увалень, маленькая княгиня беременна. Если зайти на спектакль в середине действия, покажется, что попал в соседнюю квартиру - ведь толстовских героев знаешь не хуже, чем собственных соседей.
Но стоит вслушаться в их речи, как что-то настораживает. И скоро понимаешь, что "фоменки" играют вовсе не ту "Войну и мир". Каким-то чудом, между строк, наперекор сюжету они умудряются сказать о толстовских героях совсем иное, нежели хотел сказать автор. Метаморфозы происходят незаметно, но эффект производят сокрушительный. Пошловатая Шерер (Галина Тюнина) оказывается редкой умницей. Наполеоновские планы Андрея Болконского (Илья Любимов) выглядят мальчишеством, а страхи его жены (Ксения Кутепова) - единственно серьезным делом. Старый Болконский (Карэн Бадалов) - комический чудак и вовсе не так умен, как нас уверяет в этом Толстой. Каждый актер играет по несколько ролей, и в разных персонажах вдруг брезжит почти родственное сходство.
Самое забавное превращение переживает Наташа Ростова. Фоменко дал Полине Агуреевой сыграть две роли - Элен Курагину и Наташу. В результате Элен смотрится трогательной девчонкой, а в Наташе проступают черты светской стервы. И эту Наташу - вытаращенные глаза, растопыренные локти, неприличная жадность, с которой она целуется, поет, живет, - совсем нетрудно представить многодетной мамашей, погрязшей в хлопотах и пеленках. Фоменко знает цену ее обаяния и хитро развенчивает самую романтичную героиню Толстого.
Следить за негромким спором, который спектакль ведет с романом, на редкость интересно. Вся его суть - в пустяках. Во взглядах, которыми актеры обмениваются поверх реплик. В вязании маленькой княгини. В отблеске свечи, который пляшет на гладко зачесанных волосах княжны Марьи.
Казалось бы, спорить с Толстым можно, вооружившись железной режиссерской концепцией. Занять, например, феминистскую позицию и - в бой. Но фоменковский спектакль - пользуясь толстовским выражением - "не удостаивает быть умным". Он спорит с романом по мелочам, некстати шутит, бросается в слезы. Ничего не умеет сказать прямо, все обиняками, все не всерьез. У "Войны и мира-2001" женская логика.
Многим это не нравится. Говорят, в спектакле нет мысли. То есть нет концепции, которую проще простого описать словами. Но Фоменко, конечно, понимает, о чем ставит. Просто у него принципиально новый взгляд на режиссуру. В русском театре до сих пор было две линии: или ты умираешь в авторе и актере, как Станиславский, или гнешь их под себя, как Мейерхольд - вполне тоталитарные художественные стратегии. Фоменко пытается быть демократом. Он дает высказаться своим актерам, он не цензурирует текст. Но негромко, в паузах, в маленьких режиссерских шутках он пытается объясниться сам.
Такой подход - нормальное следствие кризиса, который режиссура пережила в 90-е: вдруг режиссеры стали страшно стесняться своей власти - над актерами, над зрителями. Лучшие постановщики соревновались в том, кто культурнее стушуется за кулисами. Фоменко этот кризис пошел на пользу. Мастер атмосферы, любитель пустяков, умеющий играть на наших сантиментах, он всегда был актерским режиссером. И его нежные отношения - с исполнителями, с автором - определяют облик лучших спектаклей последнего времени: "Семейного счастия" и "Одной абсолютно счастливой деревни".
Фоменко заканчивает спектакль отъездом князя Андрея на войну. Общественность в недоумении. Семь лет Фоменко читал со своими актерами "Войну и мир" и вдруг оборвал сюжет на полуслове. В интервью говорит, что продолжать не собирается.
В этой недосказанности самая суть режиссерского стиля Фоменко. Он затормозил именно потому, что не хотел обострять отношения с Толстым. Зайди он чуть дальше, и любимейшие идеи автора подверглись бы форменному издевательству. Начни Фоменко ставить про войну, и Наполеон вышел бы у него сентиментальным чадолюбивым душкой, а Бородинская битва потонула бы в каких-нибудь пустяках. Получился бы спектакль с настоящей концепцией. И стало бы ясно то, что сейчас звучит в спектакле под сурдинку. Все эти мужские игры - война, литература, слава, философия - лишь трескучий морок. И подвиги Наполеона, и труды Толстого, и режиссерские поиски меркнут перед робкой улыбкой Ксении Кутеповой.
Но, конечно, Фоменко не говорит этого прямо. От своих актрис - лучших актрис Москвы - он перенял женскую уклончивость.
Известия, 20 февраля 2001 года"Война и мир. Начало романа. Сцены" - новый спектакль "Мастерской П. Фоменко" надо смотреть не сейчас. Фоменко занимается театральной магией, и она не должна быть понятна: волшебство не может быть объяснимо, иначе оно превратится в фокус. Пройдет месяц, и спектакль задышит; его несколько раз покажут публике - и он оживет: то, что придумал режиссер, наполнится иронией, нежностью и трепетом, и даже у самых скептических зрителей к горлу будет подкатывать комок. А может быть, этого и не произойдет: и нежность, и трепет пока что по большей части приходится предполагать.
Роман Толстого огромен, и Фоменко разъял его на маленькие, обжитые мирки - столкновение народов и императорских воль служит рамкой для частных историй. "Сцена в салоне Шерер", "Андрей и Пьер", "Пари", "Ростовы, Безуховы", "Как он плох!" - спектакль складывается из сцен, где Галина Тюнина играет и Шерер, и княжну Марью, а Карен Бадалов становится то виконтом де Мортемаром, то князем Николаем Андреевичем Болконским. Театр не инсценирует "Войну и мир", намертво превращая своих актеров в героев романа, а легко и свободно читает текст, предлагая к нему свой образный комментарий: когда сцена в салоне Шерер подходит к концу, князь Андрей и Пьер продолжают разговор, подхватив на плечи и саму Анну Павловну, и умного французского виконта. Те свисают у них с рук, как огромные манекены, а Андрей Казаков и Илья Любимов обсуждают своих недавних собеседников и в такт разговору поворачивают, рассматривая, виконта и Анну Павловну.
Здесь есть и юмор, и, как всегда у Фоменко, домашняя теплота - обычная жизнь, воссозданная на сцене с редким совершенством, завораживает богатством оттенков и человеческих обертонов. В сцене именин самоценной становится картина домашнего безуховского праздника с фальшивым пением, неловким танцем и трогательно-неумелой пантомимой. А битвы народов, о которых шла речь в прологе, для этого спектакля не слишком важны - по-настоящему Фоменко интересует лишь то, что происходит между людьми.
И тут - в сцене "Письма", когда Жюли Карагина (Ксения Кутепова) читает письмо княжне Марье, нежно улыбаясь портрету императора Александра, строя козу Наполеону, кокетничая, простодушно хитря, говоря милые глупости; когда княжна Марья Галины Тюниной оглядит свою пустую комнату и стыдливо запахнет ночную рубашку; когда Ксения Кутепова, играющая и жену князя Андрея, с вежливым ужасом подивится уму своего страшного свекра, спектакль бесподобен. Но здесь же заключена его основная слабость.
За сценой все равно присутствует роман - с его сюжетными линиями, мотивировками, грандиозным идейным размахом. Режиссер разбил этот колоссальный дом на маленькие квартирки, населил их и обустроил - и несовпадение масштабов книги и спектакля ощущается как его недостаток. И пусть Фоменко назвал спектакль "сценами", пусть свои режиссерские намерения он выразил точно и ясно, его спектакль все же кажется чересчур камерным по отношению к Толстому - то, что осталось за сценой, напоминая о себе, разрушает уютный и маленький мирок.
Дело в стилистике: акварель Фоменко не совпадает с голосом Толстого, и режиссерский прием, который должен ввести в спектакль угрожающую покою его героев, не знающую жалости Историю, кажется чужеродным и повисает в воздухе. Описать его сложно, Фоменко, как всегда, использует изощренную режиссерскую светотень: два-три штриха - и зрители должны плакать. Песенка про спящего в сырой земле Мальбрука, звучащий рефреном припев "миронтон, миронтон, миронтон", князь Андрей, вытянувшийся в вертикально стоящей раме из-под зеркала: на голове медный таз Дон Кихота, лицо побледнело, как у покойника, - спектакль трогал и умилял, а теперь в него шагнула смерть, и пришла пора слез...
Но реакции, на которую рассчитывает режиссер, нет: его работа еще не ожила, не задышала, и прием остается приемом - не срабатывая, он становится очевиден, и это вызывает неловкость. "Войну и мир" обязательно надо пересмотреть: в том, как будет меняться спектакль и на место уюта и теплоты, которых здесь явно переложено, придут жесткость и ирония, есть своя интрига - тем, кто любит и ценит хороший театр, это будет интересно.
А может быть, в "Войне и мире" не изменится ничего - и тогда в "Мастерской П. Фоменко" станет одним очень хорошим спектаклем меньше.
К «Войне и миру» Петр Фоменко подбирался семь лет. Всем театром прочитали вслух все четыре тома, сочиняли этюды, параллельно выпускали другие спектакли, на которые сегодня надо записываться за несколько месяцев: на «фоменок» снова бум... «Война и мир. Начало романа» - итог этих семи лет.
Петр Фоменко поставил первую часть первого тома эпопеи (салон Анны Шерер, обед у Ростовых, смерть графа Безухова, отъезд князя Андрея из Лысых гор на воину), прочитав ее последовательно, почти дословно. И сделал из завязки романа законченное произведение. Почти всем актерам досталось по несколько персонажей, часто взаимоисключающих друг друга по отпущенной им симпатии или антипатии, которую граф Лев Николаевич выражал по отношению к свои героям вполне ощутимо. Циничный повеса Долохов и трепетный Николай Ростов получились у Кирилла Пирогова неисправимыми романтиками, которые жаждут подвига во что бы то ни стало - будь то распитие рома в проеме раскрытого окна или победа над Бонапартом. «Некрасивая, но живая девочка» Наташа Ростова и красивая, но неживая Элен Курагина - точно Полине Агуреевой задали сложную задачку на перевоплощение, которую она решила блестяще. Беременная Лиза Болконская, дикарка Сонечка и Жюли Карагина - три разновидности очарования в исполнении Ксении Кутеповой. Иссохшая старая дева Катишь, каждая черточка которой вопит об обиде на судьбу, и древтая Тетушка, которая заученно щебечет с каждым гостем, точно птичка, с чьей клетки сдергивают тряпку, достались Людмиле Арининой по старшинству в этой молодежной, но такой взрослой, зрелой по мастерству труппе. Салонная петербургская искусница по плетению интриг и разговоров Анна Павловна Шерер, московская барыня графиня Ростова и лысогорская затворница Марья Болконская с «лучистыми глазами» - они слились у Галины Тюниной в некий собирательный образ умной, чуть усталой женщины, живущей жизнью других, тогда как собственная как-то незаметно проходит мимо. Карэн Бадалов сыграл в финальной части одну из самых сильных своих ролей: старого князя Болконского. Сухая ломаная пластика изувеченного старика, парик екатерининского вельможи (по тем временам - «из бывших»), трагифарсовая гротескная игра и - подлинная мука в глазах от сознания, что дети твои хоть и безупречны, но так же, как ты, несчастны, да и пережить им придется побольше твоего. Характеры, судьбы, портреты, выписанные с классической тщательностью и графической легкостью.
После фоменковских спектаклей, как после самых важных событий в жизни, хочется перебирать подробности. Как отчаянно болтала ногой и глотала слезы Марья Болконская, тоскуя о неиспытанной любви и строча шаблонные фразы о покорности и долге в письме своей более счастливой подруге. Как танцевала с Пьером Наташа Ростова, отчаянно флиртуя, обмирая от страха и предвкушения чего-то неизведанного. Как звенело напряжение за прощальным обедом у Болконских и дворецкий Тихон (Сергей Якубенко) не смел подать супницу; как сорвался на шепот голос несгибаемого князя Андрея (Илья Любимов), когда сестра повесила ему образок...
Петр Фоменко поставил спектакль о русских мальчиках - тех самых, что у Достоевского готовы исправить карту звездного неба. Только здесь они хотят исправить карту мира (военные карты - один из главных атрибутов спектакля). Тоскуют от мелочности обыденной жизни, не желая почувствовать ее ценность, рвутся куда-то вдаль, дебоширят или философствуют, мечтают о подвиге, потому что только подвиг, как им кажется, заставит их сильнее почувствовать жизнь. Фоменко поставил спектакль о смерти, которая вблизи отвратительна и нелепа, как смерть графа Безухова: пролитая вода, вежливое безразличие докторов, дрязги из-за наследства, но в перспективе (особенно в перспективе военного времени) непостижима и торжественна. И о том, что такая перспектива для этих мальчиков очень близка... В финале «Начала романа» по одному из них, по Андрею Болконскому, пропоют своего рода поминальную молитву - сентиментальный марш «Мальбрук в поход уехал». И пальцами по медным тарелочкам выбьют «барабанную» траурную дробь - чуть шутливо (потому что пафос и Фоменко несовместимы) и невыразимо печально.
"ВОЙНА и мир. Начало романа" - один из самых гармоничных спектаклей Петра Фоменко. Все: от песенки "Мальбрук в поход собрался", карты Европы 1805 года вместо занавеса, акварельных набросков к портретам государя Александра Павловича и императора Наполеона, до ридикюля Lise Болконской, чалмы Аннет Шерер и именинного платьица Наташи Ростовой - свидетельствует о виртуозной литературной чуткости Петра Фоменко. И умении так ловко обойтись с прозой, что она не только не скукоживается на подмостках, но кажется еще лучше и волнительней написанного.
В лице Фоменко Толстой нашел идеального читателя. Петр Наумович трудился над сценической версией "Войны и мира" столь же долго и старательно, сколько Лев Николаевич над романом. Толстой роскошествовал художественно, чуть ли не на каждой странице обращая внимание читателей на неуклюжесть Пьера, дрожащую губку маленькой княгини, живость Наташи, взгляд княжны Марьи и прочие бытовые, психологические и физиогномические подробности. Фоменко роскошествует театрально, не стесняясь ни старомодной неспешности повествования, ни искреннего любования актерами, ни множества сменяющихся персонажей и интерьеров.
Фоменко затеял с актерами, исполняющими в спектакле сразу по нескольку ролей, тонкую литературную игру - отыскал вроде бы странные, но оказывающиеся очень точными сближения. Элен Курагина и Наташа Ростова представлены одним лицом - Полиной Агуреевой. Соня, Lise Болконская, Жюли Карагина - Ксенией Кутеповой. Долохов и Николенька Ростов - Кириллом Пироговым и т.п. Режиссер предложил зрителям высоколитературное развлечение - воспроизведение по подмеченным и обыгранным деталям не только сюжета подзабытого романа, но и тончайшие портретные характеристики его персонажей. Заставил в перевоплощениях актеров искать и находить дополнительные, уже сверх толстовского текста, психологические и литературоведческие подтексты. В таком художественном сосуществовании автор и режиссер так близко подошли друг к другу, что мастерство одного не только не стесняло, но питало мастерство другого.
Три действия: в Петербурге у Аннет Шерер, в Москве у Ростовых и Безуховых, в Лысых Горах у Болконского. Четыре часа сценического времени - и ни одной случайности, неуместной или скучной сцены. Внимание ко всем персонажам и деталям: хлюпающей воде в доме умирающего старика Безухова, патриотически сладостному письму Жюли Карагиной (прелестно прочитанному Ксенией Кутеповой), светски хромающей госпоже Шерер (Галина Тюнина), пилигримскому наряду Пьера (Андрей Казаков), утиной походке беременной Lise, жесткому воротничку серьезного и трогательно-юного князя Андрея (Илья Любимов). Вся эта режиссерская дотошность и многословие вызывает реакцию точь-в-точь как у тринадцатилетней Наташи, увидевшей, как целуются Соня с Николаем: ах как это хорошо!
В этой игре в роман, точнее в его начало, в толстовских персонажей, только-только вступающих в повествование, в широкой экспозиции, в еще не потревоженном семейном счастье чувствуется некая неопределенная (режиссер искусно делает вид, что даль свободного романа еще не ясно различима) проекция на оставшиеся за рамками данной версии "Войны и мира" три с половиной тома эпопеи. И даже на толстовское послесловие. К сожалению, Фоменко, как всякий умный рассказчик, остановился на самом интересном месте. Князь Андрей уехал на войну...
Вернувшись домой после спектакля, достал с полки потрепанный том «Войны и мира» 1950 года издания. Выпал пожелтевший листок с чьим-то школьным сочинением: «Великий художник слова, по выражению В.И. Ленина, Толстой был одновременно удивительным мастером портрета. В романе Л.Н. Толстого «Война и мир» даны картины военной и мирной жизни, в центре которых лежит хроника жизни трех дворянских семейств - Ростовых, Болконских, Безуховых. Наблюдая за ними, мы одновременно наблюдаем жизнь всей эпохи, перед нами проходят разнообразные картины военной жизни, а также мы видим семейную жизнь от рождения до смерти».
Вот оно страшное. Вот кого больше всего боишься, отправляясь на спектакль по «Войне и миру»: «великого мастера слова» и «удивительного мастера портрета».
Но Петр Фоменко не боится ни Вирджинии Вульф, ни Льва Николаевича. Толстой в его спектакле оказался нежен и воздушен, легок и мечтателен, строг и лаконичен.
По предварительным рассказам о спектакле выходило странно. Как можно вырвать из романного контекста первую часть первого тома и ставить как самоценное произведение? Но оказалось, толстовский гений столь округлен и гармоничен, что и в капле Толстого способен выразиться океан.
Любой из трех актов мог бы исполняться отдельно, как завершенное произведение искусства. Математическая красота пропорции такова, что можно, радуясь, озирать спектакль с высоты птичьего полета, а можно подойти близко, как только возможно, и вглядеться в лица героев.
Фоменко и сам все время меняет ракурс. Каждый из актеров не играет, а «показывает» по несколько персонажей, время от времени с интересом сверяясь с книгой - не напутали ли чего? Точно и ловко очерчивают они контуры толстовских характеров, не повторяя себя прежних. Об актерских работах этого спектакля вообще тянет говорить, прибегая лишь к превосходным степеням. Как еще скажешь о Галине Тюниной (декадансная Анна Павловна Шерер, радушная графиня Ростова, мечтательная княжна Марья)? О Людмиле Арининой (пискля-Тетушка, торжественная Марья Дмитриевна Ахросимова, сокрушенная Катишь)? Об Андрее Казакове (всегда чуть удивленный Пьер Безухов)? О Карэне Бадалове (вздорный до карикатурности и одновременно внушающий глубокое уважение старый князь Болконский)?
Список актерских удач хочется продолжать, но, к счастью, в «Войне и мире» Фоменко не остается только лишь «удивительным мастером портрета». Его спектакль - настоящая трехчастная симфония, где разные партии сплетаются в единое целое, не заглушая основной темы. Протагонистом Фоменко делает Пьера Безухова, чуть со стороны удивленно наблюдающего за этой жизнью.
«Какая сила движет народами?» - спросит Пьер в начале спектакля. Пробежит по стульям, не ступая на землю, и вдруг оступится, виновато улыбнувшись. Значит, нет ответа.
Проклятыми вопросами «зачем» и «отчего» будет заканчиваться каждый акт. Люди долго и увлеченно говорят в салоне Анны Павловны Шерер о политике, но все это вдруг наталкивается на простой вопрос Пьера, который он задает Андрею Болконскому (Илья Любимов): «Зачем ты идешь на войну?»
Или вот идет веселый семейный праздник в доме у Ростовых. Вся семья от мала до велика, трогательно фальшивя, участвует в нежной пасторали, а где-то рядом с ними прямо на сцене умирает совершенно неизвестный нам человек - старый граф Безухов. Под звук капель, падающих в медный таз, родственники будут шепотом ругаться о его наследстве. Доспорят и вдруг опомнятся: «Сколько мы грешим, сколько мы обманываем, и все для чего? Все кончится смертью, все!»
Эта веселая, спокойная и мирная жизнь то и дело накрывается медным тазом. И в финале спектакля все тот же таз, служивший в последние минуты жизни старому Безухову, вместо каски окажется на голове у князя Андрея. Зачем он идет на войну? Неизвестно. «Мальбрук в поход собрался», - тихо запоют актеры. И закончат песенку последним вопросом этого спектакля: «Бог весть, вернется ли?»
Многое можно было угадать заранее: конечно, это "сцены" - выбранные места из любимого романа; конечно, иногда страницы перелистывают сами персонажи, читая текст по книжке с потертым переплетом; конечно, прочитано это так, словно бы не при электрическом свете, а при свечах, - очень внимательно, чуть иронично; нет толстовской тяжеловесности, как не было ее и в осеннем "Семейном счастии", которое смотрится теперь чем-то вроде эскиза - потому что эта "Война и мир", хоть и открывается монологом Пьера "Какая сила движет народами? " (и на занавесе - карта Европы) , а все же про семью, семьи, мир домашний, интимный.
Что-то, напротив, выглядит довольно неожиданно: например, распределение ролей. Кто бы сомневался, что Пьера Безухова будет играть Юрий Степанов - актер безуховской комплекции и замечательного трагикомического дара. А вот нет: Пьер - Андрей Казаков, игравший когда-то в "Приключении" Казанову. Одет он совершенно богемно: длиннейшая вязаная кофта со свисающими рукавами, просторная накидка и широкополая шляпа. Волосы всклокочены, на кончике носа - круглые очки; но смотрится все это отнюдь не нелепо - модно. И когда Наташа Ростова все повторяет: "Какой он смешной! ", в ее интонации есть уже доля кокетства.
Наташу играет Полина Агуреева, она же - Элен Курагина - первая жена Пьера. Такие пересечения идут через весь спектакль: Жюли, обмолвившаяся, что увлечена Николаем Ростовым, и Соня, влюбленная в него, - одна и та же чудесная Ксения Кутепова. Еще она, впрочем, княгиня Болконская, жена князя Андрея - беременная бедная Лиза. Но так или иначе, именно из всех этих деталей - кто как одет и кого играет в первом действии, а кого во втором и третьем - складывается постепенно сюжет, разделенный формально на три части: "Петербург", "Москва", "Лысые Горы"; действие обрывается отъездом князя Андрея на войну.
Части четко очерчивают три бытовых круга, пересечения которых опять-таки сугубо театральны: здесь царствует (порой кажется, что безраздельно) Галина Тюнина - сначала хозяйка петербургского салона Анна Павловна Шерер в костюме a la Зинаида Гиппиус, затем графиня Наталья Ростова в нелепых рюшах, с ее московским радушием и провинциальностью, наконец, в третьем акте - тихая княжна Марья; все три роли - абсолютно разные! - сыграны виртуозно, так, что лучше не бывает. Надо бы еще обязательно вспомнить Мадлен Джабраилову, играющую во втором акте княгиню Друбецкую (что назойливо хлопочет за безуховское наследство) , а в третьем - гувернантку Болконских мадемуазель Бурьен. И Карэна Бадалова - старого князя Николая Андреевича Болконского; образ почти карикатурный, но именно "почти".
Смешной ли роман "Война и мир"? Странный, кажется, вопрос, но вот у актеров "Мастерской" выходит временами очень смешно - не то чтоб они играли комедию, все дело в каких-то забавных мелочах, на которых они ловят своих персонажей.
Война, впрочем, все-таки есть - как фон, придающий серьезность всей этой семейной кутерьме: и занавес с картой, и разговоры, и недописанные портреты двух императоров по углам, и сборы вечно хмурого и необаятельного князя Андрея (Илья Любимов) - его обреченность отыграна, правда, как-то совсем уж старомодно-театрально, с простодушно исполненной песней "Мальбрук в поход собрался, вернется ли - бог весть". То есть война пока еще как бы невсамделишная, но уже размыкающая семейный круг. И тут же возвращающая назад, к мысли, что настоящая, серьезная жизнь (то самое "дело", к которому стремится князь Андрей) - не там, а здесь, где семья, дом и тысяча мелочей, из которых собран этот спектакль. Остается только повторить, что в "Мастерской", как нигде, умеют превращать хрестоматийный текст в настольную книгу и говорить о простых истинах и традиционных ценностях с минимумом пафоса; потому что смысл - театральный, во всяком случае, - все же не в пафосе, а в обаянии самой игры, актерства, того, чем более всего и знаменит театр Фоменко.
Весь философский размах романа Толстого в "Мастерской Петра Фоменко" ограничен несколькими картинами из первого тома "Войны и мира", инсценированными как законченные и самодостаточные. Представить весь роман было бы просто физически невозможно - и в результате драматургической селекции остались судьбы трех семей: Ростовых, Болконских и Безуховых.
Война в спектакле дана лишь фоном - главной темой для разговора в салоне Анны Шерер и поводом для сокрушений Лизы Болконской, полагающей, что эта ужасная война забирает у нее мужа. Зато про любовь в романе у Петра Фоменко сказано все. И так досконально исследовано три типа любви: материнской (княгини Друбецкой), девичьей (Наташи Ростовой и Сони), жениной (Лизы Болконской), что, кажется, человечеству мало что нового осталось сказать по этому поводу. Плюс - в характерах заложено столько любви режиссерской, что об этом спектакле можно говорить как о сотканном из любви и сыгранном с любовью. Художественная влюбленность Толстого во многие образы передалась от писателя Фоменко, от Фоменко - актерам, от актеров - зрителям, что на сегодняшний день - большая редкость.
"Фоменки" в спектакле играют по нескольку ролей, и "Война и мир" для них - еще одна прекрасная возможность продемонстрировать свою талантливость. Полина Агуреева - и светская надменная красавица Элен, и непосредственная Наташа Ростова. Органична и там, и там. Ксения Кутепова - Елизавета Болконская, так методично выговаривающая Болконскому "Andre-e!", что становится понятно, почему он бежит от красавицы жены на войну; она же - и скромница Соня, и кокетливая мечтательница Жюли Карагина. Галина Тюнина - экспансивная хозяйка салона Анна Шерер, графинюшка-мать и воплощение самой покорности - княжна Марья Болконская. Для Карэна Бадалова играть сразу несколько персонажей в одном спектакле стало привычным. В "Войне и мире" он - и изящный виконт де Мортемар, которым потчуют гостей в салоне Шерер, и доктор, дежурящий у постели умирающего отца Безухова, и князь Николай Болконский - старик вне всяких сомнений. Живописен - невероятно. Рустэм Юскаев - и интриган князь Василий Курагин, и полная ему противоположность - добрый и искренний граф Илья Ростов. Время им на перевоплощение - всего антракт, результат - актеров как подменяют. Типажно соответствуют Андрею Болконскому и Пьеру Безухову Илья Любимов и Андрей Казаков. Фоменко, сидя в зрительном зале на каждом прогоне, переживает за актеров, как тренер за свою команду на ответственном чемпионате.
В буквалистском следовании тексту режиссера не упрекнешь. Он то избавляет нас от присутствия третьестепенных персонажей и реплики одних героев передает другим, то смешивает последовательность событий. Что у Толстого занимает одну строку, у Фоменко может стать сюжетом на десять минут. Эта едва ли не первая удачная театральная постановка "Войны и мира" далека от классической театральной формы. Тем не менее кажется, что весь роман уместился в уютный емкий четырехчасовой спектакль, передающий изумительную ясность и простоту Толстого. Фоменко, как никто другой в современном театре, умеет выразить их так, что действительно на душе становится светло. Будто вы и впрямь приглашены на обед к Ростовым и это вам так весело...
От Толстого-проповедника в спектакле осталась малая толика. Монологу Пьера Безухова "Какая сила движет народами" в прологе внимаешь как чему-то обязательно-протокольному, но не столь существенному, как все последующее - сыгранное, пропетое и даже станцованное. Любовь к быту Толстого у Фоменко выразилась в многофункциональной декорации Владимира Максимова - карта военных действий играет роль и ширмы, и занавеса, и собственно карты, да в нескольких тарелках на столе, да в разных натуралистических звуках... Но Толстой-художник явно остался не в обиде. Школьного сочинения по Толстому после "Войны и мира" Петра Фоменко не напишешь: Елизавета Болконская так и остается в спектакле в интересном положении, а Наташа Ростова - в тринадцатилетнем возрасте. Но удовольствие от спектакля, сыгранного на одном дыхании - легком, столь узнаваемо "фоменковском", получаешь колоссальное.
Ну, конечно, сцены. Как же еще играть гигантский роман? Играют, правда, то, что предваряет сражение при Аустерлице. Наташа Ростова – еще совсем девчонка и влюблена в Бориса Друбецкого. Пьер не успел еще жениться на Элен Курагиной. Лиза Болконская еще не умерла при родах. Андрей уходит на войну. Этим заканчивается спектакль. Это – первая часть романа, которая у Льва Толстого укладывается в 115 страниц текста, а у Петра Фоменко – в три с половиной часа сценического времени. Это – чудо. Чудо прочтения романа тем редким читателем, которого не смущает толстовское многословие. Режиссера совсем не повергает в священный трепет величественное слово "эпопея", ибо в ней ему видится только лишь мощная полифония людских характеров, вкусных и теплых деталей жизни, в которых могут быть сосредоточены все теории и все философии. Живой мир. Мир накануне войны. Только и всего.
Поразительная способность Петра Фоменко сфокусировать любую идею и прокламацию, любую историю с географией в одной, с нежностью рассматриваемой человеческой особи совершает с "Войной и миром" это сценическое чудо. Философские дефиниции отданы Пьеру Безухову. Большой, широколицый, в очках, обезоруживающе обаятельный Андрей Казаков – идеальный Пьер. Видны объемы чистой романтической души, видна геометрическая стройность натуры – чем это достигается, уму непостижимо. "Типажность" знакомых героев кажется абсолютной. Небольшого роста Андрей Болконский – Илья Любимов красив, и в нем едва улавливается повадка человека с гипертрофированным самолюбием. Старый князь Болконский – Карэн Бадалов похож на барона Мюнхгаузена, хрупкий, субтильный оловянный солдатик, юная голова которого залеплена париком и усами. Князь Василий Курагин – Рустэм Юскаев – вкрадчивый импозантный мужчина, сверкающий светским лоском. Но тот же Юскаев в роли Ильи Ростова – милейший неуклюжий медведь. Актеры играют по нескольку ролей. Но стоит ли искать в этом особые умыслы? Ксения Кутепова в спектакле – и Лиза Болконская, и Соня, и обе несчастны, и обе отброшены самим Толстым на периферию полнокровной жизни, но этим ли продиктован режиссерский ход? А Мадлен Джабраилова, сменяющая изворотливость вдовы Друбецкой на чириканье мадемуазель Бурьен? А Галина Тюнина, играющая и Анну Павловну Шерер, и графиню Ростову, – здесь какая изюмина? Принцип противоположности? Тогда в какую таблицу занести Жюли Карагину в исполнении той же Кутеповой и княжну Марью той же Тюниной?
Театр Фоменко бесконечно далек от всяких схем. Здесь не скрывают игру как цепь увлекательнейших превращений. Типажность толстовских героев в спектакле абсолютно театральна. Но писана не масляными красками – акварелью.
Театральность Фоменко зиждется на тончайших и нежнейших наблюдениях за человечьими повадками. Кажется, все, как в жизни. Никакого увеличительного стекла. Не надо обольщаться! Оно есть. Это очень тонкое, ювелирное стекло.
Людмила Аринина – Катишь, родственница и сиделка старого Безухова, долго пребывает в образе черной вороны. И вдруг – чудовищно акцентированное, дико офранцуженное слово "бульон", и вмиг сыграна волчья порода, прелюдия будущих хищных плясок вокруг безуховского наследства. Потом сцену заговора перед спальней умирающего они с Юскаевым – Курагиным сыграют с редким по силе психологическим напряжением.
А как передана теплая и безалаберная атмосфера дома Ростовых! Бесконечные детали и детальки: обнялись по-братски граф с графиней; две подруги, Ростова и Друбецкая, присели, утомившись, прижались друг к другу плечиками. А за занавесом – несмолкающие звуки клавикордов, арфы, флейты, сбивчиво-детские свидетельства домашнего музицирования. И голоса – баски, фальцеты, сопрано. И хохот. И шептанье. И беготня. Но апофеоз – домашний спектакль, какая-то дурацкая пастораль. У всех на головах венки. Участвуют и стар, и млад, и гости. Ничего не отрепетировано. "Артистов" душит смех. Все перемигиваются: Наташа с Борисом, Николай с Соней. Рассеянный Пьер оттаивает в этом бедламе и вспоминает, вероятно, холодный дом батюшки, хищную возню родственников. Все эти живые, неглубокомысленные, но полные глубинного человеческого смысла детали можно описывать и описывать. Саму материю этого спектакля оставить бы тем, кто захочет когда-нибудь представить ее себе. Она соткана из экивоков и вздохов, из женских фигур, скованных застенчивостью или, напротив, расслабленных породистой сытостью, из певучих французских фраз, из кусочков, которые по-животному поедает беременная Лиза, из Наташиных – Полины Агуреевой сумасшедших кудряшек и милых подростковых округлостей...
Пространство маленькой сцены (художник Владимир Максимов), как кажется, тоже составлено из мелочей. Два этажа – наверху помирает Безухов, внизу толкутся родственники и визитеры. И вот уже Пьер визуально, физически – один в воображаемо огромном и холодном доме. Крутится на подставке пустая портретная рама – там, внутри нее, сбиваются в пары и группки те, кому надо остаться наедине, подальше от широких господских залов. Салон Шерер, фронтальный и плоский, отрезан от глубины занавесом. Анна Павловна в изящной чалме (художник по костюмам Мария Данилова), но с клоунской "ортопедической" ногой, темпераментно толкует о Наполеоне. Глубин в этих речах не просматривается. Не то у Ростовых. Занавес открывает уголки, где озорует и растет младое племя. Именно их жизни вот-вот будут расколоты на две половины: войну и мир.
Сцены, составившие фоменковский спектакль, насыщены подробностями мира и пронзены предчувствием войны. На занавесе – карта Европы начала ХIХ века с наполеоновскими маршрутами. Лейтмотив будущей бесславной для России кампании – часто исполняемая песня "Мальбрук в поход собрался". Вариант пристойный, с французским рефреном. Но смысл прозрачен. Толстовские мрачные сомнения оборачиваются фоменковской нескрываемой иронией. Андрей Болконский несколько раз появится с донкихотовским медным тазом на голове. "В поход собрался". Проекции судеб толстовских героев не раз и не два высветятся ясно и грустно.
Два портрета сторожат с двух сторон сцену. Два не дописанных еще изображения императоров, Наполеона и Александра, чьи лица уже в красках, а фигуры еще в карандаше, штрихом. Не поставленные пока Петром Фоменко сцены романа когда-нибудь их дораскрасят.
"Какая сила движет народами?" – мечтательно вопрошает Пьер. Пока что равнодействующие императорские силы нажимают только на раму портала, но скоро, очень скоро смешают все внутри. Уже слышна барабанная дробь. Живая полифония мира сменяется на мертвый и мерный ритм войны. Так заканчивается этот удивительный спектакль. Можно было бы сказать, грандиозный, если бы не его чудесно легкое дыхание.
Смотрела спектакль «Война и мир. Начало романа» в театре Петра Фоменко.
Спектакль этот старый, вышел в 2001 году. Тогда он имел отличную прессу. Мне было очень интересно, как можно сделать из романа спектакль.
Даже не знаю, почему я о нем вспомнила. Но купила билеты.
В трех действиях представлены 3 фрагмента из 1-го тома эпопеи.
Первой действие: вечер в салоне Анны Павловны Шерер, беседа Пьера с Андреем Болконским, небольшая пикировка Андрея с женой, которая не хочет отпускать его на войну, поездка Пьера к гусарам.
Второе действие: Пьер в Москве ждет кончины своего отца, решается вопрос о его будущем; княгиня Друбецкая хлопочет о своем сыне; князь Куракин интригует; у Ростовых отмечают именины Наташи – матери и дочери. Пьер посещает Ростовых.
Третье действие: Андрей привозит жену к отцу и сестре; княжна Марья переписывается с Жюли Карагиной; Андрей прощается с сестрой и с отцом.
Изюминкой спектакля является то, что одна и та же актриса или актер играют несколько ролей. Так, Ксеня Кутепова играет: Лизу, жену Андрея Болконского; Соню и Жюли Карагину (это не изюминка, а экономия на артистах и издевательство над зрителями. Я в результате окончательно запутался в персонажах. Прим. ред.).
Маленькая княгиня и старый князь
Наташа и Соня
Галина Тюнина играет: Анну Павловну Шерер, графиню Толстую, княжну Марью.
Мадлен Джабраилова играет: княгиню Друбецкую, мадемуазель Бурьен.
Полина Агуреева играет: Наташу Ростову и Элен Курагину.
Карен Бадалов играет: старого князя Болконского, одного из врачей, лечащего графа Кирилла Безухова, виконта де Мортимара в салоне Шерер и одного из гусаров.
Рустэм Юскаев играет Илью Андревича Толстого и князя Василия Курагина.
Наталья Курдюбова играет: княжну Катишь, Марью Дмитриевну Ахросимову, тетушку Анны Павловны Шерер.
Пьера Безухова играет Андрей Казаков.
Андрея Болконского играет Илья Любимов.
Идет ли спектаклю на пользу то, что один актер играет разные роли? Это забавно. Но, например, актер, играющий холодного интригана князя Василия, который не любил своих детей, а только делал вид, что он хороший отец, и графа Толстого, который и добрый и простодушный, и рад обнять весь свет, и обожает своих детей, никак не выдает того, что он играет двух разных людей. Если кто вдруг не знает романа, то запутается.
Ксения Кутепова и Галина Тюнина, конечно, дают больше красок своим разным героиням. Маленькая княгиня у Кутеповой - такая женственная, что даже чересчур, и она - несчастна. Она находится в состоянии постоянного недоумения: почему муж к ней переменился, почему он ее больше не любит, что с ней происходит?
Соня, напротив, влюблена, любима и счастлива, но ревнует, капризничает.
У Галины Тюниной получилась очень возвышенная княжна Марья, а в роли графини Толстой ей помогает костюм с оборочками, делающий ее похожей на курицу-клушу.
Графиня Ростова и Друбецкая
Лучше всего, на мой взгляд, получилась роль княгини Друбецкой у Джабраиловой. Это такая «онажемать», которая скачет на хромой ноге туда-сюда, и чуть ли не с ножом к горлу вынуждает людей помочь ее дорогому сыночку.
Пьера для того, чтобы показать его оторванность от жизни, одели в какой-то немыслимый балахон с очень длинными рукавами и полами и в дикую шляпу.
Андрей Болконский надевает на голову подушку, изображая сумасшедшего, представляющего себя Наполеоном.
Андрей и Пьер
Для придания действию динамики актеры бегают по стульям и лазают по лестницам.
Походка, вообще, очень важна в этом спектакле. Отчаянно хромают: Шерер, Друбецкая и старый князь Болконский.
Я – не против: наверное, это в свое время было хорошо придумано. Беда только в том, что за 17 лет актеры немного постарели.
Актер Андрей Казаков – 1965 года рождения. Когда этот очень полный и уже немолодой человек бегал по стульям, он один раз чуть не упал, очень напрягался, боялся оступиться – ну что в этом хорошего?
Полина Агуреева в 40 лет играет 13-летнюю девочку. Ей нужно играть ребенка – она особым образом выгибает ноги, много бегает, топая ногами, но не похожа она на ребенка, увы.
Ксении Кутеповой – 45 лет, Тюниной – 49.
Более-менее в своем возрасте только Андрей Болконский - актеру Любимову 40 лет.
И почему-то все они выглядели очень усталыми. Может, утомились лазить по лестницам?
Для чего Фоменко ставил этот спектакль? Может быть, он хотел найти ответы на некоторые вопросы? Например, почему князь Андрей идет на войну? Из романа мы знаем, что он мечтал о славе. Но у Фоменко – это только один из его мотивов. Другой, и более сильный тот, что он не хочет жить со своей женой.
Чем же бедная женщина так его допекла? Мы знаем, что в будущем, когда нелюбимая жена умрет, князь сильно влюбится в Наташу Ростову. Так чем они отличались друг от друга?
Наташа в спектакле показана, как очень живая, естественная и даже буйная девочка, а княгиня Лиза – слишком воспитанная, жеманная женщина. Она постоянно одергивает Болконского – ей кажется, что он проявляет бестактность, слишком горячится. Лиза, в первую очередь – светская женщина. А большой свет не мил князю Андрею.
Но Фоменко жалеет беременную княгиню. Она боится рожать, и ведь мы знаем, что не зря она боялась. Почему же Андрей был с ней так бессердечен?
Он погнался за химерой, предпочел славу, которая была от него недосягаема – шут гороховый.
В конце спектакля поют грустную песенку про Мальбрука, который в поход собрался и оставил жену вдовой. Если не знать романа, то можно подумать, что так все и было. 
Вместе с тем, при просмотре спектакля меня посещали и другие мысли. Там герои много говорят о будущей войне с Наполеоном. У них получается, что вот, есть Наполеон, который хочет поработить весь свет, но мы, русские, положим ему предел. А союзников у нас почти нет: герои смотрят на карту, горячатся: «А что же Австрия? А что же Пруссия?». Но одновременно прогнозируют, что и та, и другая нас прекрасно предадут – одним придется драться с Наполеоном. А Англия слишком меркантильна – они до последнего будут ждать, чем дело кончится.
И все обожают своего государя.
Мы знаем, чем все кончилось: Наполеон напал на Россию, Пруссия нас предала, а когда мы выгнали Наполеона вон, и он потерял свою армию, то победителем Наполеона быстро стали Англия, Пруссия и … Франция в лице своих эмигрантов. И ведь точно такой же номер они проделали и с Гитлером!
Разве сегодня Россия опять не собирается в одиночку бороться с мировым злом – с ИГИЛом? Но теперь союзников у нас нет совсем.
Кроме того, я впервые обратила внимание на то, что действующие лица представляют как бы одну большую семью: все друг друга знают, все в дальнем родстве.
Графиня Ростова дружит с княгиней Друбецкой с девических времен. Князь Василий ухаживал за будущей графиней Ростовой и сожалеет, что она предпочла ему графа.
Ростова хорошо знает мать Долохова и сожалеет, что у такой хорошей женщины такой непутевый сын.
Ростова говорит о старом графе Безухове, что красивее мужчины она в жизни не видела.
Жюли пишет Мари о своем романе с Николаем Болконским.
Пьер помнит Бориса Друбецкого мальчиком.
Кстати, а почему в романе нет ни одного слова ни о матери Пьера, ни о матери Болконского?
Еще я обратила внимание на то, как инфантильны мужчины в романе Толстого.
Николаю Ростову в 1805 году 20 лет, его другу Борису Друбецкому тоже. О Борисе без конца хлопочет мать, а 20-летний Ростов чуть-чуть не умирает от счастья, увидев царя. В 21 -22 года Ростов проигрывает в карты огромную сумму, разоряя семью.
20-летний Пьер считается чуть ли не шкодливым подростком. Он безобразничает вместе с гусарами, которым и вовсе под 30 – Долохову, например, 25 лет. Анатолю Курагину – 22 года.
Пете Ростову, который погибает как бы ребенком, в 1812 году было 16 лет.
А вот с женщинами все наоборот.
«Жюли было двадцать семь лет. После смерти своих братьев она стала очень богата. Она теперь была совершенно некрасива; но думала, что она не только так же хороша, но еще гораздо больше привлекательна теперь, чем была прежде... Мужчина, который десять лет тому назад побоялся бы ездить каждый день в дом, где была семнадцатилетняя барышня, чтобы не компрометировать ее и не связать себя, теперь ездил к ней смело каждый день и общался с ней не как с барышней-невестой, а как с знакомой, не имеющей пола».
А как вы думаете, сколько лет было старухе Ахросимовой?
«Марья Дмитриевна Ахросимова говорит: Пятьдесят восемь лет прожила на свете...».
Графине Толстой в конце романа, в 20-м году, тоже 58 лет - она описана, как полный овощ.
Княжна Марья в 1811 г., она, «старая сухая княжна», завидует красоте и молодости Наташи. Наташе – 18 лет, а княжне – 26 лет.
Впрочем, после 30 лет нет уже жизни и мужчинам. В 1809 году Андрею 31 год. «Нет, жизнь не кончена в тридцать один год, - вдруг окончательно беспременно решил князь Андрей.
А через два года мы узнаем, что «князь Андрей был не первой молодости и слаб здоровьем».
«Тринадцатилетние герои предстают в романе существами заведомо осмысленными: Черноглазая, с большим ртом, некрасивая, но живая девочка, с своими открытыми плечиками, выскочившими из корсажа от быстрого бега, с своими сбившимися назад черными кудрями, тоненькими оголенными руками и маленькими ножками в кружевных панталончиках и открытых башмачках, была в том милом возрасте, когда девочка уже не ребенок, а ребенок еще не девушка.
Однако в памяти еще живо то время, когда этот возраст считался вполне взрослым: - О нет, какой рано! - сказал граф. - Как же наши матери выходили в двенадцать-тринадцать лет замуж?
Возраст тринадцать-пятнадцать лет изобилует стереотипами "первая любовь - первый поцелуй": Наташа... глядела на Бориса, как глядят девочки тринадцати лет на мальчика, с которым они в первый раз только что поцеловались и в которого они влюблены.
Так смотрят именно девочки тринадцати лет, иногда пятнадцати, ни в коем случае не семнадцати, о чем позже. В пятнадцать лет у героинь Толстого закладывается не только пол, но и полярность. Взять, например, Соню в пятнадцать лет: «она плавностью движений, мягкостью и гибкостью маленьких членов и несколько хитрою и сдержанною манерой напоминала красивого, но еще не сформировавшегося котенка, который будет прелестною кошечкой. К шестнадцати годам формирование благополучно завершится: Соне минуло уже шестнадцать лет, и она была очень красива...»
Вообще же три стадии формирования взрослого героя наглядно показаны в следующем отрывке:
«Вера была двадцатилетняя красивая девица; Соня была шестнадцатилетняя девушка во всей прелести полураспустившегося цветка; Наташа полубарышня, полудевочка, то детски смешная, то девически обворожительная
».
Итак, роман начинается в 1805 году. Первый бал Наташи Ростовой – 1810 год. Эпилог – это 1820 год.
В 1805 году: Наташе Ростовой – 13 лет, Соне – 15 лет, Николаю Ростову, Борису Друбецкому, Пьеру, княжне Марье – по 20 лет, Элен Курагиной – 19 лет, Анатолю Курагину – 22 года, Долохову – 25 лет, князю Андрею – 27 лет, графине Ростовой – 43 года, Шерер – 40 лет, Пете Ростову – 9 лет, Жюли - 23 года.
Другой вопрос, что Толстой сдвигал возраст героев в ту или другую сторону в зависимости от обстоятельств. Самым анекдотичным является беременность княгини Лизы: она сильно беременна в июле 1805, а рожает в марте 1806.
Но все равно, все же хорошо бы придерживаться рамок.
Наверное, в 2001 году спектакль Фоменко был прекрасен, так как актеры были близки к своим возрастам.
