-) Деньги не только благо,но и огромная беда для человечества.
-) Конкуренция возникает там и тогда,где и когда существует в чем - либо дефицит.
-) Торговля появилась на свет,когда обмен принял денежную форму.
-) Экономика возникает только тогда,когда людям необходимо разумно распределить редкостные блага,а рынок изобретен как самый рациональный и эффективный метод получить такие блага.
-) Простое товарное производство существовало и в эпоху древнеегипетских фараонов,и в эпоху советских вождей
Прочтите отрывок из педагогических сочинений выдающегося русского педагога П. Ф. Каптерева.
Об истинно образованном человеке:
Это такой человек, который владеет не только разно
сторонним знанием, но и умением им распоряжаться, кото
рый не только знающ, но и сообразителен, у которого есть
царь в голове, единство в мыслях; который умеет не толь
ко думать, действовать, но и работать физически, и наслаж
даться красотой природы и искусства.
Это такой человек, который чувствует себя живым и
деятельным членом современного культурного общества, по
нимает тесную связь своей личности с человечеством, со
своим родным народом, со всеми прежними работниками на
поприще культуры, который по мере сил двигает человече
скую культуру вперед.
Это такой человек, который чувствует раскрытыми в
себе все свои способности и свойства и не страдает от внут
ренней дисгармонии своих стремлений.
Это человек физически развитый, с здоровыми органа
ми тела, с живым интересом к физическим упражнениям,
чувствительный и к радостям тела. Ответьте на вопросы: 1) Что значит уметь распоряжаться своими знаниями? 2) Что значит быть «живым и деятельным членом современного культурного общества», по мере сил двигать вперед человеческую культуру? 3) Почему необходимо развитие всех своих способностей? 4) Раскройте связь здоровья, физического развития с образованностью человека.
Из работы современного российского ученого, академика И. Н. Моисеева (размышления о месте России в цивилизованном развитии).
Сегодня Россия - мост между двумя океанами, двумя центрами экономической силы. Волей судьбы мы оседлали путь «из англичан в японцы», как в былые времена путь «из варяг в греки». Мы получили мост между двумя цивилизациями, и у нас есть возможности черпать то лучшее, что есть на обоих берегах - если у нас достанет ума, как его достало у наших предков, которые взяли у византийцев книгу, а у варягов - меч. Это обстоятельство, данное нам природой и историей; оно может сделаться одним из важнейших источников нашего процветания и стабилизации. И нашей нишей в мировом обществе.Дело в том, что этот мост нужен не только нам - он нужен всем. Не только России, но и Европейскому полуострову, и развивающемуся Тихоокеанскому региону, и даже Америке.Этот мост нужен всей планете! Вот здесь и лежит наша ниша, начертанная судьбой,- север Евразийского суперконтинента. Эта ниша не разделяет, а связывает народы, никому не противостоит и никому не угрожает. Наша великая национальная цель не утверждение своих амбиций в Европе, не реализация евразийских доктрин и утопий в том духе, как это проповедовали евразийцы 20-х , а превращение севера Евразийского суперконтинента, этого моста между океанами и разными цивилизациями, в сверхпрочную, надежно работающую конструкцию.
Вопросы и задания к документу
1.Определите, как относится к глобализации автор текста.
2.Как вы понимаете слова Н. Н. Моисеева о «возможности черпать то лучшее, что есть на обоих берегах»?
3.Как вы думаете, почему ученый считает положение России «между... двумя центрами экономической силы» одним из источников ее процветания?
что мы видим и воспринимаем, доходит до нас окрашенным ожиданиями и предрасположениями. В основе их лежит наша культура: мы видим мир через очки, окрашенные нашей культурой. Огромное большинство людей пользуется этими очками, даже не подозревая об их существовании. Навеваемые невидимыми очками предрасположения действуют тем более сильно, что «культурные очки» остаются невидимыми. То, что люди делают, напрямую зависит от того, во что они верят, а их убеждения, в свою очередь, зависят от культурно окрашенного видения себя и окружающего мира… В ходе исторического развития возникали и создавали свое видение мира великие культуры человечества. На заре истории мир виделся атавистическим: души имели не только люди, но и животные, и растения - все в природе было живым. Родник в саванне внушал благоговейный страх перед духами и силами природы, а также перед душами умерших; олень, очутившийся посреди человеческого поселения, отождествлялся с духом предка, пришедшего навестить родных; гром считался знаком, подаваемым прародительницей- Матерью или всемогущим Отцом. На протяжении всей письменной истории традиционные культуры были перегружены рассказами о чувственном восприятии невидимых существ, располагавшихся в символической иерархии. Классические культуры Древней Греции заменили взгляд на мир, основанный на мифе, концепциями, основанными на рассуждениях, хотя последние редко подвергались проверке с помощью экспериментов и наблюдений. С библейских времен на Западе и на протяжении нескольких тысячелетий на Востоке во взглядах людей доминировали предписания и образы религии (или иных принятых систем верований). Это влияние значительно ослабло в XVI и XVII вв., когда в Европе возникла экспериментальная наука. За последние три столетия научно-технологическая культура стала доминировать над мифологическими и религиозными воззрениями Средневековья, хотя и не полностью вытеснила их. В XX в. научно-технологическая культура Запада распространилась по всему земному шару. Не западные культуры теперь стоят перед дилеммой: раскрыться ли перед западной культурой или замкнуться и продолжать следовать традиционными путями, сохраняя привычный образ жизни, занятия и культы. (Э. Ласло)
Культура - мощный фактор человеческой деятельности: она присутствует во всем, что мы видим и чувствуем. «Непорочного восприятия» не существует - все,что мы видим и воспринимаем, доходит до нас окрашенным ожиданиями и предрасположениями. В основе их лежит наша культура: мы видим мир через очки, окрашенные нашей культурой. Огромное большинство людей пользуется этими очками, даже не подозревая об их существовании. Навеваемые невидимыми очками предрасположения действуют тем более сильно, что «культурные очки» остаются невидимыми. То, что люди делают, напрямую зависит от того, во что они верят, а их убеждения, в свою очередь, зависят от культурно окрашенного видения себя и окружающего мира… В ходе исторического развития возникали и создавали свое видение мира великие культуры человечества. На заре истории мир виделся атавистическим: души имели не только люди, но и животные, и растения - все в природе было живым. Родник в саванне внушал благоговейный страх перед духами и силами природы, а также перед душами умерших; олень, очутившийся посреди человеческого поселения, отождествлялся с духом предка, пришедшего навестить родных; гром считался знаком, подаваемым прародительницей- Матерью или всемогущим Отцом. На протяжении всей письменной истории традиционные культуры были перегружены рассказами о чувственном восприятии невидимых существ, располагавшихся в символической иерархии. Классические культуры Древней Греции заменили взгляд на мир, основанный на мифе, концепциями, основанными на рассуждениях, хотя последние редко подвергались проверке с помощью экспериментов и наблюдений. С библейских времен на Западе и на протяжении нескольких тысячелетий на Востоке во взглядах людей доминировали предписания и образы религии (или иных принятых систем верований). Это влияние значительно ослабло в XVI и XVII вв., когда в Европе возникла экспериментальная наука. За последние три столетия научно-технологическая культура стала доминировать над мифологическими и религиозными воззрениями Средневековья, хотя и не полностью вытеснила их. В XX в. научно-технологическая культура Запада распространилась по всему земному шару. Не западные культуры теперь стоят перед дилеммой: раскрыться ли перед западной культурой или замкнуться и продолжать следовать традиционными путями, сохраняя привычный образ жизни, занятия и культы. (Э. Ласло) С1. Что автор называет «культурными очками»? Как они влияют на жизнь людей? С2. Назовите этапы в развитии культуры, которые выделил автор, и подберите в тексте краткую характеристику каждого из них. С3. С опорой на текст, знания курса и личный социальный опыт приведите три объяснения мысли автора: «Культура присутствует во всем, что мы видим и чувствуем». С4. Автор упомянул дилемму, стоящую перед современными не западными культурами. Приведите по одному положительному и одному отрицательному последствию каждого выбора.
Лев Николаевич Толстой (1828-1910). Художник И. Е. Репин. 1887 г.
Известный русский театральный режиссер и создатель системы актерской игры Константин Станиславский в книге «Моя жизнь в искусстве» писал, что в тяжелые годы первых революций, когда отчаяние охватывало людей, многие вспоминали, что в это же время вместе с ними живет Лев Толстой. И становилось легче на душе. Он был совестью человечества. В конце XIX и в начале XX века Толстой сделался выразителем дум и надежд миллионов людей. Он был нравственной опорой для многих. Его читала и ему внимала не только Россия, но и Европа, Америка и Азия.
Правда, в то же время многие современники и последующие исследователи творчества Льва Толстого отмечали, что вне своих художественных произведений он был во многом противоречив. Его величие мыслителя проявлялось в создании широких полотен, посвященных нравственному состоянию общества, в искании выхода из тупика. Но он же был мелочно придирчив, нравоучителен в поисках смысла жизни отдельной личности. И чем старше он становился, тем активнее критиковал пороки общества, искал свой особый нравственный путь.
Норвежский писатель Кнут Гамсун отмечал эту особенность характера Толстого. По его словам, в молодости Толстой допускал много излишеств — играл в карты, волочился за барышнями, пил вино, вел себя как типичный буржуй, а в зрелом возрасте вдруг переменился, стал истовым праведником и клеймил позором себя и все общество за пошлые и безнравственные поступки. Не случайно возник у него и конфликт с собственной семьей, члены которой не могли понять его раздвоенность, его неудовлетворенность и метание-
Лев Толстой был потомственный аристократ. Мать — княжна Волконская, одна бабушка по отцу — княгиня Горчакова, вторая — княжна Трубецкая. В его яснополянском имении висели портреты его родственников, родовитых титулованных особ. Кроме титула графа он унаследовал от своих родителей разоренное хозяйство, его воспитание взяли на себя родственники, с ним занимались домашние учителя, в том числе немец и француз. Затем он учился в Казанском университете. Сначала изучал восточные языки, потом юридические науки. Ни то ни другое его не удовлетворяло, и он ушел с 3-го курса.
В 23 года Лев сильно проигрался в карты и надо было отдавать долг, но просить денег у кого-либо он не стал, а отправился офицером на Кавказ, чтобы заработать денег и набраться впечатлений. Ему там понравилось — экзотическая природа, горы, охота в местных лесах, участие в сражениях против горцев. Там он впервые взялся за перо. Но писать стал не о своих впечатлениях, а о детстве.
Рукопись, так и названную — «Детство», Толстой отправил в журнал «Отечественные записки», где в 1852 году се и опубликовали, похвалив молодого автора. Воодушевленный удачей, он написал рассказы «Утро помещика», «Случай», повесть «Отрочество» , «Севастопольские рассказы». В русскую литературу вошел новый талант, мощный по отражению действительности, по созданию типажей, по отражению внутреннего мира героев.
В Петербург Толстой приехал в 1855 году. Граф, герой Севастополя, он был уже известным писателем, у него имелись деньги, которые он заработал литературным трудом. Его принимали в лучших домах, в редакции «Отечественных записок» тоже ждали встречи с ним. Но он был разочарован светской жизнью, а среди писателей не нашел близкого себе по духу человека. Ему надоела тоскливая жизнь в мокром Петербурге, и он уехал к себе в Ясную Поляну. А в 1857 году отправился за границу, чтобы рассеяться и посмотреть на другую жизнь.
Толстой побывал во Франции, Швейцарии, Италии, Германии, интересовался жизнью местных крестьян, системой народного образования. Но Европа пришлась ему не по вкусу. Он видел праздных богатых и сытых людей, видел нищету бедняков. Вопиющая несправедливость ранила его в самое сердце, в душе зарождался невысказанный протест. Через полгода он вернулся в Ясную Поляну и открыл школу для крестьянских детей. После второй поездки за границу он добился открытия более 20 школ в окрестных деревнях.
Толстой издавал педагогический журнал «Ясная Поляна», писал книжки для детей, сам их учил. Но для полного благополучия ему не хватало близкого человека, который разделил бы с ним все радости и невзгоды. В 34 года он наконец женился на 18-летней Софье Берс и стал счастлив. Он почувствовал себя рачительным хозяином, купил землю, экспериментировал на ней, а в свободное время писал эпохальный роман «Война и мир», который начал печататься в «Русском вестнике». Позднее критика за рубежом признала это произведение как величайшее, ставшее знаменательным явлением в новой европейской литературе.
Следом Толстой написал роман «Анна Каренина», посвященный трагической любви женщины света Анны и судьбе дворянина Константина Левина. На примере своей героини он пытался ответить на вопрос: кто такая женщина — личность, требующая уважения, или просто хранительница семейного очага? После этих двух романов он почувствовал в себе какой-то надлом. Он писал о нравственной сути других людей и стал вглядываться в свою душу.
Менялись его взгляды на жизнь, он начал признавать в себе много грехов и поучал других, говорил о непротивлении злу насилием — бьют тебя по одной щеке, подставь другую. Только так можно изменить мир к лучшему. Под его влиянием оказались многие люди, их называли «толстовцами*, они не сопротивлялись злу, желали добра ближнему. Среди них были и известные писатели Максим Горький, Иван Бунин.
В период 1880-х годов Толстой начал создавать небольшие повести: «Смерть Ивана Ильича», «Холстомер», «Крейцерова соната», «Отец Сергий». В них он как опытный психолог показал внутренний мир простого человека, готовность покориться судьбе. Наряду с этими произведениями он работал над большим романом о судьбе греховной женщины и отношении к ней окружающих.
Воскресение» вышло в свет в 1899 году и поразило читающую публику острой темой и авторским подтекстом. Роман был признан классическим, его сразу перевели на основные европейские языки. Успех был полный. В этом романе Толстой впервые с такой откровенностью показал уродства государственной системы, мерзость и полное равнодушие власть имущих к насущным проблемам людей. В нем он критиковал русскую православную церковь, которая ничего не делала для исправления положения, ничем не облегчала существование людей павших и горемычных. Разгорелся нешуточный конфликт. Русская православная церковь усмотрела в этой жесткой критике богохульство. Взгляды Толстого были признаны крайне ошибочными, его позиция антихристианской, его предали анафеме и отлучили от церкви.
Но Толстой не стал каяться Он остался верен своим идеалам, своей церкви. Однако его бунтарская натура восстала против мерзостей не только окружающей действительности, но и барского уклада собственной семьи. Он тяготился своим благополучием, положением зажиточного помещика. Он хотел бросить все, уйти к праведникам, чтобы в новой среде очистить свою душу. И ушел. Его тайный уход из семьи был трагичным. По дороге он простудился и заболел воспалением легких. Оправиться от этой болезни он не смог.
Среди всех самых уникальных особенностей Льва Николаевича Толстого хочется выделить самую важную — его актуальность. Он поразительно современен. Его романы читает весь мир, по его книгам снимают кино, его мысли разошлись на цитаты и афоризмы. Такого внимания в мировой литературе удостоились не многие.
Лев Николаевич оставил нам 165 000 листов рукописей, полное собрание сочинений в 90 томах, написал 10 тысяч писем. На протяжении всей своей жизни он искал смысл жизни и всеобщего счастья, которые нашел в простом слове — добро.
Ярый противник государственной системы, он всегда был на стороне крестьян. Он неоднократно заявлял, что «сила правительства держится на невежестве народа, и оно знает это и потому всегда будет бороться против просвещения…»
Осуждал и критиковал церковь, за что был предан анафеме; не понимал пристрастия людей охотиться и убивать животных и считал лицемерами всех тех, кто не может и не хочет убивать животных из сострадания или своей личной слабости, но одновременно не желает отказываться от животной пищи в своем рационе…
Отрицал идею патриотизма в любых смыслах и считал себя приверженцем идеи братства людей во всем мире. Особенно любопытны мысли Толстого о патриотизме и правительстве, которые вошли в список самых малоизвестных публикаций Льва Толстого. Выдержки из этой публикации актуальны по сей день, когда обстановка во всем мире обострена до крайности:
«Патриотизм и последствия его войны дают огромный доход газетчикам и выгоды большинству торгующих. Всякий писатель, учитель, профессор тем более обеспечивает свое положение, чем более будет проповедывать патриотизм. Всякий император, король тем более приобретает славы, чем более он предан патриотизму.
В руках правящих классов войско, деньги, школа, религия, пресса. В школах они разжигают в детях патриотизм историями, описывая свой народ лучшим из всех народов и всегда правым; во взрослых разжигают это же чувство зрелищами, торжествами, памятниками, патриотической лживой прессой; главное же, разжигают патриотизм тем, что, совершая всякого рода несправедливости и жестокости против других народов, возбуждают в них вражду к своему народу, и потом этой то враждой пользуются для возбуждения вражды и в своем народе…
…На памяти всех, не старых даже людей нашего времени совершилось событие, самым очевидным образом показавшее то поразительное одурение, до которого доведены были патриотизмом люди христианского мира.
Правящие классы германские разожгли патриотизм своих народных масс до такой степени, что был предложен народу во второй половине XIX века закон, по которому все люда без исключения должны были быть солдатами; все сыновья, мужья, отцы, ученые, святые должны обучаться убийству и быть покорными рабами первого высшего чина и быть беспрекословно готовыми на убийство тех, кого им велят убивать:
убивать людей угнетенных народностей и своих рабочих, защищающих свои права, своих отцов и братьев, как публично заявил о том самый наглый из всех властителей Вильгельм II.
Ужасная мера эта, самым грубым образом оскорбляющая все лучшие чувства людей, была под влиянием патриотизма без ропота принята народом Германии. Последствием ее была победа над французами. Победа эта еще более разожгла патриотизм Германии и потом Франции, России и других держав, и все люди континентальных держав безропотно покорились введению общей воинской повинности, т. е. рабству, с которым не может быть сравниваемо по степени унижения и безволия никакое из древних рабств.
После этого рабская покорность масс, во имя патриотизма, и дерзость, жестокость и безумие правительств уже не знали пределов. Начались на перебой вызываемые отчасти прихотью, отчасти тщеславием, отчасти корыстью захваты чужих земель в Азии, Африке, Америке и всё большее и большее недоверие и озлобление правительств друг к другу.
Уничтожение народов на захваченных землях принималось как нечто, само собой разумеющееся. Вопрос только был в том, кто прежде захватит чужую землю и будет уничтожать ее обитателей.
Все правители не только самым явным образом нарушали и нарушают против покоренных народов и друг против друга самые первобытные требования справедливости, но совершали и совершают всякого рода обманы, мошенничества, подкупы, подлоги, шпионства, грабежи, убийства, и народы не только сочувствовали и сочувствуют всему этому, но радуются тому, что не другие государства, а их государства совершают эти злодеяния.
Взаимная враждебность народов и государств достигла в последнее время таких удивительных пределов, что, несмотря на то, что нет никакой причины одним государствам нападать на другие,
все знают, что все государства всегда стоят друг против друга с выпущенными когтями и оскаленными зубами и ждут только того, чтобы кто-нибудь впал в несчастье и ослабел, чтобы можно было с наименьшей опасностью напасть на него и разорвать его.
Но мало и этого. Всякое увеличение войска одного государства (а всякое государство, находясь в опасности, ради патриотизма старается увеличить его) заставляет соседнее тоже из патриотизма увеличивать свои войска, что вызывает новое увеличение первого.
То же происходит с крепостями, флотами: одно государство построило 10 броненосцев, соседние построили 11; тогда первое строит 12 и так далее в бесконечной прогрессии.
— «А я тебя ущипну». — А я тебя кулаком. — «А я тебя кнутом». — А я палкой. — «А я из ружья»…
Так спорят и дерутся только злые дети, пьяные люди или животные, а между тем, это совершается в среде высших представителей самых просвещенных государств, тех самых, которые руководят воспитанием и нравственностью своих подданных…
Положение всё ухудшается и ухудшается и остановить это ведущее к явной погибели ухудшение нет никакой возможности.
Единственный представлявшийся легковерным людям выход из этого положения закрыт теперь событиями последнего времени; я говорю о Гаагской конференции* и тотчас же последовавшей за ней войной Англии с Трансваалем.
*1-я Гаагская конференция 1899 года. Мирная конференция была созвана по инициативе императора России Николая II 29 августа 1898 года. Конференция открылась 18 (6) мая, в день рождения Императора, и проходила по 29 (17) июля. Участвовало 26 государств. В ходе конференции были приняты международные конвенции о законах и обычаях войны. Идея о всемирном разоружении, предложенная императором Николаем II не была принята серьезно…
Если мало и поверхностно рассуждающие люди и могли еще утешаться мыслью, что международные судилища могут устранять бедствия войны и всё растущих вооружений, то Гаагская конференция с последовавшей за ней войной очевиднейшим образом показала невозможность разрешения вопроса этим путем.
После Гаагской конференции стало очевидно, что до тех пор, пока будут существовать правительства с войсками, прекращение вооружений и войн невозможны.
Для того, чтобы возможно было соглашение, нужно, чтобы соглашающиеся верили друг другу. Для того же, чтобы державы могли верить друг другу, они должны сложить оружие, как это делают парламентеры, когда съезжаются для совещаний.
До тех же пор, пока правительства, не веря друг другу, не только не уничтожают, не уменьшают, но всё увеличивают войска соответственно увеличению у соседей, неукоснительно через шпионов следят за каждым передвижением войск, зная, что всякая держава набросится на соседнюю, как только будет иметь к тому возможность, невозможно никакое соглашение, и всякая конференция есть или глупость, или игрушка, или обман, или дерзость, или всё это вместе.
Гаагская конференция, закончившаяся страшным кровопролитием — трансваальской войной, которую никто не попытался и не пытается остановить, все-таки была полезна, хотя и совсем не тем, чего от нее ожидали; она была полезна тем, что самым очевидным образом показала то, что зло, от которого страдают народы, не может быть исправлено правительствами, что правительства, если бы и точно хотели этого, не могут уничтожить ни вооружений, ни войн.
Правительства для того существовать должны, чтобы защищать свой народ от нападения других народов; но ни один народ не хочет нападать и не нападает на другой, и потому правительства не только не желают мира, но старательно возбуждают ненависть к себе других народов.
Возбудив же к себе ненависть других народов, а в своем народе патриотизм, правительства уверяют свой народ, что он в опасности и нужно защищаться.
И имея в своих руках власть, правительства могут и раздражать другие народы, и вызывать патриотизм в своем, и старательно делают и то и другое, и не могут не делать этого, потому что на этом основано их существование.
Если правительства были нужны прежде для того, чтобы защищать свои народы от нападения других, то теперь, напротив, правительства искусственно нарушают мир, существующий между народами, и вызывают между ними вражду.
Если нужно было пахать для того, чтобы сеять, то пахота была разумное дело; но, очевидно, безумно и вредно пахать, когда посев взошел. А это самое заставляет правительства делать свои народы, разрушать то единение, которое существует и ничем бы не нарушалось, если бы не было правительств.
Что такое правительство?
В самом деле, что такое в наше время правительства, без которых людям кажется невозможным существовать?
Если было время, когда правительства были необходимое и меньшее зло, чем то, которое происходило от беззащитности против организованных соседей, то теперь правительства стали не нужное и гораздо большее зло, чем всё то, чем они пугают свои народы.
Правительства не только военные, но правительства вообще, могли бы быть, уже не говорю полезны, но безвредны, только в том случае, если бы они состояли из непогрешимых, святых людей, как это и предполагается у китайцев. Но ведь правительства по самой деятельности своей, состоящей в совершении насилий, всегда состоят из самых противоположных святости элементов, из самых дерзких, грубых и развращенных людей.
Всякое правительство поэтому, а тем более правительство, которому предоставлена военная власть, есть ужасное, самое опасное в мире учреждение.
Правительство в самом широком смысле, включая в него и капиталистов и прессу, есть не что иное, как такая организация, при которой большая часть людей находится во власти стоящей над ними меньшей части; эта же меньшая часть подчиняется власти еще меньшей части, а эта еще меньшей и т. д., доходя, наконец, до нескольких людей или одного человека, которые посредством военного насилия получают власть над всеми остальными. Так что всё это учреждение подобно конусу, все части которого находятся в полной власти тех лиц или того одного лица, которое находятся на вершине его.
Вершину же этого конуса захватывают те люди или тот человек, который более хитер, дерзок и бессовестен, чем другие, или случайный наследник тех, которые более дерзки и бессовестны.
Нынче это Борис Годунов, завтра Григорий Отрепьев, нынче распутная Екатерина, удушившая со своими любовниками мужа, завтра Пугачев, послезавтра безумный Павел, Николай, Александр III.
Нынче Наполеон, завтра Бурбон или Орлеанский, Буланже или компания панамистов; нынче Гладстон, завтра Сольсбери, Чемберлен, Роде.
И таким-то правительствам предоставляется полная власть не только над имуществом, жизнью, но и над духовным и нравственным развитием, над воспитанием, религиозным руководством всех людей.
Устроят себе люди такую страшную машину власти, предоставляя захватывать эту власть кому попало (а все шансы за то, что захватит ее самый нравственно дрянной человек), и рабски подчиняются и удивляются, что им дурно
Боятся мин, анархистов, а не боятся этого ужасного устройства, всякую минуту угрожающего им величайшими бедствиями.
Для избавления людей от тех страшных бедствий вооружений и войн, которые они терпят теперь и которые всё увеличиваются и увеличиваются, нужны не конгрессы, не конференции, не трактаты и судилища, а уничтожение того орудия насилия, которое называется правительствами и от которых происходят величайшие бедствия людей.
Для уничтожения правительств нужно только одно: нужно, чтобы люди поняли, что то чувство патриотизма, которое одно поддерживает это орудие насилия, есть чувство грубое, вредное, стыдное и дурное, а главное — безнравственное.
Грубое чувство потому, что оно свойственно только людям, стоящим на самой низкой ступени нравственности, ожидающим от других народов тех самых насилий, которые они сами готовы нанести им;
вредное чувство потому, что оно нарушает выгодные и радостные мирные отношения с другими народами и, главное, производит ту организацию правительств, при которых власть может получить и всегда получает худший;
постыдное чувство потому, что оно обращает человека не только в раба, но в бойцового петуха, быка, гладиатора, который губит свои силы и жизнь для целей не своих, а своего правительства;
чувство безнравственное потому, что, вместо признания себя сыном бога, как учит нас христианство, или хотя бы свободным человеком, руководящимся своим разумом, — всякий человек, под влиянием патриотизма, признает себя сыном своего отечества, рабом своего правительства и совершает поступки, противные своему разуму и своей совести.
Стоит людям понять это, и само собой, без борьбы распадется ужасное сцепление людей, называемое правительством, и вместе с ним то ужасное, бесполезное зло, причиняемое им народам.
И люди уже начинают понимать это. Вот что пишет, например, гражданин Северо-Американских Штатов:
«Единственное чего мы просим все, мы, земледельцы, механики, купцы, фабриканты, учителя, — это права заниматься нашими собственными делами. Мы имеем свои дома, любим наших друзей, преданы нашим семьям и не вмешиваемся в дела наших соседей, у нас есть работа, и мы желаем работать.
Оставьте нас в покое!
Но политиканы не хотят оставить нас. Они облагают нас налогами, поедают наше имущество, переписывают нас, призывают нашу молодежь к своим войнам.
Целые мириады живущих на счет государства зависят от государства, содержатся им, чтобы облагать нас налогами; а для того, чтобы облагать с успехом, содержатся постоянные войска Довод, что армия нужна для того, чтобы защищать страну, явный обман. Французское государство пугает народ, говоря, что немцы хотят напасть на него; русские боятся англичан; англичане боятся всех; а теперь в Америке нам говорят, что нужно увеличить флот, прибавить войска, потому что Европа может в каждый момент соединиться против нас.
Это обман и неправда. Простой народ во Франции, Германии, Англии и Америке против войны. Мы желаем только, чтобы нас оставили в покое. Люди, имеющие жен, родителей, детей, дома, не имеют желания уходить драться с кем бы то ни было. Мы миролюбивы и боимся войны, ненавидим ее. Мы хотим только не делать другим того, чего не хотели бы, чтобы нам делали.
Война есть непременное следствие существования вооруженных людей. Страна, содержащая большую постоянную армию, рано или поздно будет воевать. Человек, гордящийся своей силой в кулачном бою, когда-нибудь встретится с человеком, который считает себя лучшим бойцом, и они будут драться. Германия и Франция только ждут случая испытать друг против друга свои силы. Они дрались уже несколько раз и будут драться опять. Не то, чтобы их народ желал войны, но высший класс раздувает в них взаимную ненависть и заставляет людей думать, что они должны воевать, чтобы защищаться.
Людей, которые хотели бы следовать учению Христа, облагают налогами, оскорбляют, обманывают и затягивают в войны.
Христос учил смирению, кротости, прощению обид и тому, что убивать дурно. Писание учит людей не клясться, но «высший класс» заставляет нас клясться на писании, в которое не верит.
Как же нам освободиться от этих расточителей, которые не работают, но одеты в тонкое сукно с медными пуговицами и дорогими украшениями, которые кормятся нашими трудами, для которых мы обрабатываем землю?
Сражаться с ними?
Но мы не признаем кровопролития, да, кроме того, у них оружие и деньги, и они выдержат дольше, чем мы.
Но кто составляет ту армию, которая будет воевать с нами?Армию эту составляем мы же, наши обманутые соседи и братья, которых уверили, что они служат богу, защищая свою страну от врагов. В действительности же наша страна не имеет врагов, кроме высшего класса, который взялся блюсти наши интересы, если только мы будем соглашаться платить налоги. Они высасывают наши средства и восстановляют наших истинных братьев против нас для того, чтобы поработить и унизить нас.
Вы не можете послать телеграмму своей жене или посылку своему другу, или дать чек своему поставщику, пока не заплатите налог, взимаемый на содержание вооруженных людей которые могут быть употреблены на то, чтобы убить вас, и которые несомненно посадят вас в тюрьму, если вы не заплатите.
Единственное спасение в том, чтобы внушать людям, что убивать нехорошо, учить их тому, что весь закон и пророке в том, чтобы делать другим то, что хочешь, чтобы тебе делали. Молчаливо пренебрегайте этим высшим классом, отказываясь преклоняться перед их воинственным идолом.
Пусть они идут работать, как мы. Мы верим в Христа, а они нет. Христос говорил то, что думал; они говорят то, чем они думают понравиться людям, имеющим власть «высшему классу».
Мы не будем поступать на службу. Не будем стрелять по их приказанию. Мы не будем вооружаться штыками против доброго, кроткого народа. Мы не будем по внушению Сесиль Родса стрелять в пастухов и земледельцев, защищающих свои очаги.
Ваш ложный крик: «волк, волк!» не испугает нас. Мы платим ваши налоги только потому, что принуждены делать это. Мы будем платить только до тех пор, пока принуждены это делать. Мы не будем платить церковные налоги ханжам, не десятой доли вашей лицемерной благотворительности, и мы будем при всяком случае высказывать свое мнение.
Мы будем воспитывать людей. И всё время наше молчаливое влияние будет распространяться; и даже люди, уже набранные в солдаты, будут колебаться и отказываться сражаться. Мы будем внушать мысль что христианская жизнь в мире и благоволении лучше, чем жизнь борьбы, кровопролития и войны.
«Мир на земле!» может наступить только тогда, когда люди отделаются от войск и будут желать делать другим то что хотят, чтобы им делали».
Так пишет гражданин Северо-Американских Штатов, и с разных сторон, в разных формах раздаются такие же голоса.
Вот что пишет немецкий солдат:
«Я совершил два похода вместе с прусской гвардией (1866—1870 гг.) и ненавижу войну от глубины души, так как она сделала меня невыразимо несчастным. Мы, раненые вояки, получаем большею частью такое жалкое вознаграждение, что приходится, действительно, стыдиться за то, что когда-то мы были патриотами. Уже в 1866 г. я участвовал в войне против Австрии, сражался у Траутенау и Кенигрипа и насмотрелся довольно-таки ужасов.
В 1870 г. я, как находившийся в запасе, был призван вновь и был ранен при штурме в С. Прива: правая рука моя была прострелена два раза вдоль. Я потерял хорошее место (я был ….тогда пивоваром) и потом не мог уже получить его опять. С тех пор мне уж больше никогда не удалось встать на ноги. Дурман скоро рассеялся, и вояке-инвалиду оставалось только кормиться на нищенские гроши и подаяние…
В мире, где люди бегают, как дрессированные звери, и не способны ни на какую другую мысль, кроме того, чтобы перехитрить друг друга, ради маммоны, в таком мире пусть считают меня чудаком, но я всё же чувствую в себе божественную мысль о мире, которая так прекрасно выражена в нагорной проповеди.
И каких только ужасов не переживаешь при этом! Никогда я их не забуду, этих жалобных стонов, проникающих до мозга костей. Люди, никогда не причиняющие друг другу зла, умерщвляют друг друга как дикие звери, а мелкие рабские души замешивают доброго бога пособником в этих делах.
Наш командир кронпринц Фридрих (впоследствии благородный император Фридрих) писал тогда в своем дневнике: «Война — это ирония на Евангелие…»
Люди начинают понимать тот обман патриотизма, в котором так усердно стараются удержать их все правительства.
- «Но что же будет, если не будет правительств?» — говорят обыкновенно.
Ничего не будет; будет только то, что уничтожится то, что было давно уже не нужно и потому излишне и дурно; уничтожится тот орган, который, став ненужным, сделался вредным.
- «Но если не будет правительств — люди будут насиловать и убивать друг друга», — говорят обыкновенно.
Почему? почему уничтожение той организации, которая возникла вследствие насилия и по преданию передавалась от поколения к поколению для произведения насилия, — почему уничтожение такой потерявшей употребление организации сделает то, что люди будут насиловать и убивать друг друга?Казалось бы, напротив, уничтожение органа насилия сделает то, что люди перестанут насиловать и убивать друг друга.
Если же и после уничтожения правительств будут происходить насилия, то, очевидно, они будут меньше, чем те, которые производятся теперь, когда есть специально для произведения насилия устроенные организации и положения, при которых насилия и убийства признаются хорошими и полезными.
Уничтожение правительств только уничтожит по преданию переходящую, ненужную организацию насилия и оправдание его.
«Не будет ни законов, ни собственности, ни судов, ни полиции, ни народного образования», — г оворят обыкновенно, умышленно смешивая насилия власти с различными деятельностями общества.
Уничтожение организации правительств, учрежденных для произведения насилия над людьми, никак не влечет за собой уничтожения ни законов, ни суда, ни собственности, ни полицейских ограждений, ни финансовых устройств, ни народного образования.
Напротив, отсутствие грубой власти правительств, имеющих цель поддержать только себя, будет содействовать общественной организации, не нуждающейся в насилии. И суд, и общественные дела, и народное образование, всё это будет в той мере, в которой это нужно народам; уничтожится только то, что было дурно и мешало свободному проявлению воли народов.
Но если и допустить, что при отсутствии правительств произойдут смуты и внутренние столкновения, то и тогда положение народов было бы лучше, чем оно теперь.
Положение народов теперь таково , что ухудшение его трудно себе представить. Народ весь разорен, и разорение неизбежно должно идти, усиливаясь.
Все мужчины обращены в военных рабов и всякую минуту должны ждать приказа идти убивать и быть убиваемыми.
Чего же еще ждать? Того, чтобы разоренные народы вымирали с голода? Это уже начинается в России, Италии и Индии. Или того, чтобы, кроме мужчин, забрали в солдаты и женщин? В Трансваале и это уже начинается.
Так что, если бы и действительно отсутствие правительств означало анархию (чего оно вовсе не означает), то и тогда никакие беспорядки анархии не могли бы быть хуже того положения, до которого правительства уже довели свои народами и к которому они ведут их.
И потому не может не быть полезным для людей освобождение от патриотизма и уничтожение зиждущегося на нем деспотизма правительств.
Опомнитесь, люди, и, ради всего блага и телесного, и духовного и такого же блага ваших братьев и сестер, остановитесь, одумайтесь, подумайте о том, что вы делаете!
Опомнитесь и поймите, что враги ваши не буры, не англичане, не французы, не немцы, не чехи, не финляндцы, не русские, а враги ваши, одни враги — вы сами, поддерживающие своим патриотизмом угнетающие вас и делающие ваши несчастия правительства.
Они взялись защищать вас от опасности и довели это мнимое положение защиты до того, что вы все стали солдатами, рабами, все разорены, всё более и более разоряетесь и всякую минуту можете и должны ожидать, что натянутая струна лопнет, начнется страшное избиение вас и ваших детей.
И как бы велико ни было избиение и чем бы оно ни кончилось, положение останется то же. Так же и еще с большей напряженностью правительства будут вооружать и разорять, и развращать вас и детей ваших, и остановить, предупредить это никто не поможет вам, если вы сами не поможете себе.
Помощь же только в одном — в уничтожении того страшного сцепления конуса насилия, при котором тот или те, кому удастся взобраться на вершину этого конуса, властвуют над всем народом и тем вернее властвуют, чем более они жестоки и бесчеловечны, как это мы знаем по Наполеонам, Николаям I, Бисмаркам, Чемберленам, Родсам и нашим диктаторам, правящим народами от имени царя.
Для уничтожения же этого сцепления есть только одно средство — пробуждение от гипноза патриотизма.
Поймите, что всё то зло, от которого вы страдаете, вы сами себе делаете, подчиняясь тем внушениям, которыми обманывают вас императоры, короли, члены парламентов, правители, военные, капиталисты, духовенство, писатели, художники, — все те, которым нужен этот обман патриотизма для того, чтобы жить вашими трудами.
Кто бы вы ни были — француз, русский, поляк, англичанин, ирландец, немец, чех — поймите, что все ваши настоящие человеческие интересы, какие бы они ни были — земледельческие, промышленные, торговые, художественные или ученые, все интересы эти так же, как и удовольствия и радости, ни в чем не противоречат интересам других народов и государств, и что вы связаны взаимным содействием, обменом услуг, радостью широкого братского общения, обмена не только товаров, но мыслей и чувств с людьми других народов.
Поймите , что вопросы о том, кому удалось захватить Вей Хай-вей, Порт-Артур или Кубу, — вашему правительству или другому, для вас не только безразличны, но всякий такой захват, сделанный вашим правительством, вредит вам потому, что неизбежно влечет за собой всякого рода воздействия на вас вашего правительства, чтобы заставить вас участвовать в грабежах и насилиях, нужных для захватов и удержания захваченного.
Поймите , что ваша жизнь нисколько не может улучшиться оттого, что Эльзас будет немецкий или французский, а Ирландия и Польша свободны или порабощены; чьи бы они ни были, вы можете жить где хотите; даже если бы вы были эльзасец, ирландец или поляк, — поймите, что всякое ваше разжигание патриотизма будет только ухудшать ваше положение, потому что то порабощение, в котором находится ваша народность, произошло только от борьбы патриотизмов, и всякое проявление патриотизма в одном народе увеличивает реакцию против него в другом.
Поймите , что спастись от всех ваших бедствий вы можете только тогда, когда освободитесь от отжившей идеи патриотизма и основанной на ней покорности правительствам и когда смело вступите в область той высшей. идеи братского единения народов, которая давно уже вступила в жизнь и со всех сторон призывает вас к себе.
Только бы люди поняли, что они не сыны каких-либо отечеств и правительств, а сыны бога, и потому не могут быть ни рабами, ни врагами других людей, и сами собой уничтожатся те безумные, ни на что уже не нужные, оставшиеся от древности губительные учреждения, называемые правительствами, и все те страдания, насилия, унижения и преступления, которые они несут с собой.
P.S. : В то время Лев Николаевич Толстой не мог знать или предположить о существовании в будущем такой дружбы народов, аналогов которой еще не было в мире, и дружба народов будет называться Союзом Советских Соц. Республик. Тот союз, та дружба народов, которая распадется в начале 90-х и идея всеобщего мира и братства будет снова разрушена. И прежнего мира и дружбы более не будет.
Начнется война на своей же земле — в Чечне, с народом, деды и прадеды которых плечом к плечу сражались за наше мирное существование в Великой Отечественной… Народы Узбекистана и Таджикистана, Молдавии станут называть просто — гастарбайтерами, а народы Кавказа — чурками или хачами…
А ведь, была модель мира и братства. Была. И ненависти не было друг к другу. И олигархов не было. И богатства природные народными были. И достаток был у всех народов. Будет ли возрождение? На нашем ли веку?
Подборка Максима Орлова,
д. Горваль Гомельской области (Беларусь).
Я наблюдал муравьёв. Они ползли по дереву - вверх и вниз. Я не знаю, что они могли там брать? Но только у тех, которые ползут вверх, брюшко маленькое, обыкновенное, а у тех, которые спускаются, толстое, тяжёлое. Видимо, они набирали что-то внутрь себя. И так он ползёт, только свою дорожку знает. По дереву - неровности, наросты, он их обходит и ползёт дальше... На старости мне как-то особенно удивительно, когда я так смотрю на муравьёв, на деревья. И что перед этим значат все аэропланы! Так это всё грубо, аляповато!.. 1
Ходил гулять. Чудное осеннее утро, тихо, тепло, зеленя, запах листа. И люди вместо этой чудной природы, с полями, лесами, водой, птицами, зверями, устраивают себе в городах другую, искусственную природу, с заводскими трубами, дворцами, локомобилями, фонографами... Ужасно, и никак не поправишь... 2
Природа лучше человека. В ней нет раздвоения, она всегда последовательна. Её следует везде любить, ибо она везде прекрасна и везде и всегда трудится. (...)
Человек, однако, всё умеет испортить, и Руссо вполне прав, когда говорит, что всё, что вышло из рук творца, - прекрасно, а всё, что из рук человека, - негодно. В человеке вообще нет цельности. 3
Надо видеть и понять, что такое правда и красота, и в прах разлетится всё, что вы говорите и думаете, все ваши желания счастья и за меня, и за себя. Счастье - это быть с природой, видеть её, говорить с ней. 4
Разрушаем миллионы цветков, чтобы воздвигать дворцы, театры с электрическим освещением, а один цвет репья дороже тысяч дворцов. 5
Я сорвал цветок и бросил. Их так много, что не жалко. Мы не ценим этой неподражаемой красоты живых существ и губим их, не жалея - не только растения, но животных, людей. Их так много. Культура* - цивилизация есть не что иное, как загубление этих красот и заменение их. Чем же? Трактиром, театром... 6
Вместо того, чтобы учиться жить любовной жизнью, люди учатся летать. Летают очень скверно, но перестают учиться жизни любовной, только бы выучиться кое-как летать. Это всё равно, как если бы птицы перестали летать и учились бы бегать или строить велосипеды и ездить на них. 7
Большая ошибка думать, что все изобретения, увеличивающие власть людей над природой в земледелии, в добывании и химическом соединении веществ, и возможность большого воздействия людей друг на друга, как пути и средства сообщения, печать, телеграф, телефон, фонограф, есть благо. И власть над природой, и увеличение возможности воздействия людей друг на друга будут благом только тогда, когда деятельность людей будет руководима любовью, желанием блага другим, и будут злом, когда она будет руководима эгоизмом, желанием блага только себе. Выкопанные металлы могут пойти на удобства жизни людей или на пушки, последствие увеличения плодородности земли может дать обеспеченное питание людям и может быть причиной усиленного распространения и потребления опиума, водки, пути сообщения и средства сообщения мыслей могут разносить добрые и злые влияния. И потому в безнравственном обществе (...) все изобретения, увеличивающие власть человека над природою, и средства общения - не только не благо, но несомненное и очевидное зло. 8
Говорят, говорю и я, что книгопечатание не содействовало благу людей. Этого мало. Ничто, увеличивающее возможность воздействия людей друг на друга: железные дороги, телеграфы, - фоны, пароходы, пушки, все военные приспособления, взрывчатые вещества и всё, что называется "культурой", никак не содействовало в наше время благу людей, а напротив. Оно и не могло быть иначе среди людей, большинство которых живёт безрелигиозной, безнравственной жизнью. Если большинство безнравственно, то средства воздействия, очевидно, будут содействовать только распространению безнравственности.
Средства воздействия культуры могут быть благодетельны только тогда, когда большинство, хотя и небольшое, религиозно-нравственно. Желательно отношение нравственности и культуры такое, чтобы культура развивалась только одновременно и немного позади нравственного движения. Когда же культура перегоняет, как это теперь, то это - великое бедствие. Может быть, и даже я думаю, что оно бедствие временное, что вследствие превышения культуры над нравственностью, хотя и должны быть временные страдания, отсталость нравственности вызовет страдания, вследствие которых задержится культура и ускорится движение нравственности, и восстановится правильное отношение. 9
Обыкновенно меряют прогресс человечества по его техническим, научным успехам, полагая, что цивилизация ведёт к благу. Это неверно. И Руссо, и все восхищающиеся диким, патриархальным состоянием, так же правы или так же не правы, как и те, которые восхищаются цивилизацией. Благо людей, живущих и пользующихся самой высшей, утончённой цивилизацией, культурой, и людей самых первобытных, диких совершенно одинаково. Увеличить благо людей наукой - цивилизацией, культурой так же невозможно, как сделать то, чтобы на водяной плоскости вода в одном месте стояла бы выше, чем в других. Увеличение блага людей только от увеличения любви, которая по свойству своему равняет всех людей; научные же, технические успехи есть дело возраста, и цивилизованные люди столь же мало в своём благополучии превосходят нецивилизованных, сколько взрослый человек превосходит в своём благополучии не взрослого. Благо только от увеличения любви. 10
Когда жизнь людей безнравственна и отношения их основаны не на любви, а на эгоизме, то все технические усовершенствования, увеличение власти человека над природою: пар, электричество, телеграфы, машины всякие, порох, динамиты, робулиты - производят впечатление опасных игрушек, которые даны в руки детям. 11
В наш век существует ужасное суеверие, состоящее в том, что мы с восторгом принимаем всякое изобретение, сокращающее труд, и считаем необходимым пользоваться им, не спрашивая себя о том, увеличивает ли это изобретение, сокращающее труд, наше счастье, не нарушает ли оно красоты. Мы, как баба, через силу доедающая говядину, потому что она досталась ей, хотя ей и не хочется есть, и еда наверное будет ей во вред. Железные дороги вместо пешей ходьбы, автомобили вместо лошади, чулочные машины вместо спиц. 12
Цивилизованный и дикий равны. Человечество идёт вперёд только в любви, а от технического усовершенствования прогресса нет и не может быть. 13
Если русский народ - нецивилизованные варвары, то у нас есть будущность. Западные же народы - цивилизованные варвары, и им уже нечего ждать. Нам подражать западным народам всё равно, как здоровому, работящему, неиспорченному малому завидовать парижскому плешивому молодому богачу, сидящему в своём отеле. Ah, que je m"embete!**
Не завидовать и подражать, а жалеть. 14
Западные народы далеко впереди нас, но впереди нас на ложном пути. Для того, чтобы им идти по настоящему пути, им надо пройти длинный путь назад. Нам же нужно только немного свернуть с того ложного пути, на который мы только что вступили и по которому нам навстречу возвращаются западные народы. 15
Мы часто смотрим на древних, как на детей. А дети мы перед древними, перед их глубоким, серьёзным, незасорённым пониманием жизни. 16
Как легко усваивается то, что называется цивилизацией, настоящей цивилизацией, и отдельными людьми, и народами! Пройти университет, отчистить ногти, воспользоваться услугами портного и парикмахера, съездить за границу, и готов самый цивилизованный человек. А для народов: побольше железных дорог, академий, фабрик, дредноутов, крепостей, газет, книг, партий, парламентов - и готов самый цивилизованный народ. От этого-то и хватаются люди за цивилизацию, а не за просвещение - и отдельные люди, и народы. Первое легко, не требует усилия и вызывает одобрение; второе же, напротив, требует напряжённого усилия и не только не вызывает одобрения, но всегда презираемо, ненавидимо большинством, потому что обличает ложь цивилизации. 17
Меня сравнивают с Руссо. Я много обязан Руссо и люблю его, но есть большая разница. Разница та, что Руссо отрицает всякую цивилизацию, я же отрицаю лжехристианскую. То, что называют цивилизацией, есть рост человечества. Рост необходим, нельзя про него говорить, хорошо ли это, или дурно. Это есть, - в нём жизнь. Как рост дерева. Но сук или силы жизни, растущие в суку, неправы, вредны, если они поглощают всю силу роста. Это с нашей лжецивилизацией. 18
Психиатры знают, что когда человек начинает много говорить, говорить, не переставая, обо всём на свете, ничего не обдумывая и только спеша как можно больше сказать слов в самое короткое время, знают, что это дурной и верный признак начинающейся или уже развившейся душевной болезни. Когда же при этом больной вполне уверен, что он всё знает лучше всех, что он всех может и должен научить своей мудрости, то признаки душевной болезни уже несомненны. Наш так называемый цивилизованный мир находится в этом опасном и жалком положении. И я думаю - уже очень близко к такому же разрушению, которому подверглись прежние цивилизации. 19
Внешнее движение - пустое, только внутренней работой освобождается человек. Вера в прогресс, что когда-то будет хорошо и до тех пор можем, как попало, неразумно устраивать себе и другим жизнь, - суеверие. 20
* Читая труды Н.К. Рериха, мы привыкли понимать Культуру как «почитание света», как строительную, зовущую нравственную силу. В приведённых цитатах Льва Толстого здесь и далее слово «культура», как мы можем видеть, употребляется в значении «цивилизация».
** Ах, как я бешусь от скуки! (франц.)
Репродукция: И. Репин. Пахарь. Лев Николаевич Толстой на пашне (1887).
1 Булгаков В.Ф. Л.Н.Толстой в последний год его жизни. - Москва, 1989, стр. 317.
2 Толстой Л.Н. Собрание сочинений в 20-ти томах. - Москва, 1960- 65, т.20, стр.249.
3 Л.Н.Толстой в воспоминаниях современников. В 2-х т. - Москва, 1978, т.2, стр.182.
4 20-томник, т.3, стр.291.
5 20-томник, т.20, стр.129.
6 20-томник, т.20, стр.117.
7 20-томник, т.20, стр.420.
8 20-томник, т.20, стр.308.
9 20-томник, т.20, стр.277-278.
10 20-томник, т.20, стр.169.
11 20-томник, т.20, стр.175.
12 20-томник, т.20, стр.170.
13 Толстой Л.Н. Полное собрание сочинений в 90 томах. - Москва, 1928-1958, т.90, стр.180.
14 20-томник, т.20, стр.242.
15 20-томник, т.20, стр.245.
16 20-томник, т.20, стр.242.
17 20-томник, т.20, стр.404.
18 20-томник, т.20, стр.217.
19 ПСС, т.77, стр.51.
20 Маковицкий Д.П. Яснополянские записки. - Москва, "Наука", 1979, "Литературное наследство", т.90, кн.1, стр.423.
21 20-томник, т.20, стр.219.
…Мы все уносимся вдаль на одной и той же планете - мы экипаж одного корабля. Антуан де Сент-Экзюпери
Без веры, что природа подчинена законам, не может быть никакой науки. Норберт Винер
Благая природа так обо всем позаботилась, что повсюду ты находишь чему учиться. Леонардо да Винчи
Ближе всего к Божеству в этом мире находится природа. Астольф де Кюстин
Ветер есть дыхание природы. Козьма Прутков
В безнравственном обществе все изобретения, увеличивающие власть человека над природою, – не только не блага, но несомненное и очевидное зло. Лев Толстой
В неразвитых странах смертельно опасно пить воду, в развитых – дышать воздухом. Джонатан Рейбан
В природе все одно с другим связано, и нет в ней ничего случайного. И если выйдет случайное явление – ищи в нем руку человека. Михаил Пришвин
В природе есть и зерна, и труха. Уильям Шекспир
В природе ничто не пропадает, кроме самой природы. Андрей Крыжановский
Время уничтожает ложные мнения, а суждения природы подтверждает. Марк Цицерон
В свой час своя поэзия в природе. Джон Китс
Все лучшее в природе принадлежит всем вместе. Петроний
Всё живое боится мученья, всё живое боится смерти; познай самого себя не только в человеке, но во всяком живом существе, не убивай и не причиняй страдания и смерти. Буддийская мудрость
Во всех областях природы… господствует определенная закономерность, независимая от существования мыслящего человечества. Макс Планк
В своих орудиях человек обладает властью над внешней природой, тогда как в своих целях он скорее подчинён ей. Георг Гегель
Встарь богатейшими странами были те, природа которых наиболее обильна; ныне богатейшие страны – те, в которых человек наиболее деятелен. Генри Бокль
Всякая вещь в природе является либо причиной, направленной на вас, либо следствием, идущим от нас. Марсилио Фичино
До тех пор пока люди не будут прислушиваться к здравому разуму природы, они вынуждены будут подчиняться либо диктаторам, либо мнению народа. Вильгельм Швебель
Глуп тот, кто не доволен тем, что происходит по законам природы. Эпиктет
Говорят, одна ласточка не делает весны; но неужели от того, что одна ласточка не делает весны, не лететь той ласточке, которая уже чувствует весну, а дожидаться. Так дожидаться надо тогда и всякой почке и травке, и весны не будет. Лев Толстой
Грандиозные вещи делаются грандиозными средствами. Одна природа делает великое даром. Александр Иванович Герцен
Даже в прекраснейших своих грезах человек не может вообразить ничего прекраснее природы. Альфонс де Ламартин
Даже наималейшее наслаждение, даруемое нам природой, – это тайна, непостижимая уму. Люк де Вовенарг
Идеал человеческой природы заключается в ортобиозе, т.е. в развитии человека с целью достичь долгой, деятельной и бодрой старости, приводящей в конечном периоде к развитию чувства насыщения жизнью. Илья Мечников
Искание целей в природе имеет своим источником невежество. Бенедикт Спиноза
Кто не любит природы, тот не любит и человека, – тот плохой гражданин. Федор Достоевский
Кто поверхностно рассматривает природу, тот легко теряется в безграничном «Все», но кто глубже внимает ее чудесам, тот постоянно приводится к Богу, Владыке мира. Карл де Геер
Наша черствость, наш эгоизм побуждают нас с завистью взирать на природу, но она сама будет завидовать нам, когда мы оправимся от недугов. Ралф Эмерсон
Нет ничего более изобретательного, чем природа. Марк Цицерон
Но зачем меняться процессам природы? Может существовать более глубокая философия, какая нам и не снилась, – философия, которая раскрывает тайны природы, но не меняет ее хода проникновением в нее. Эдвард Булвер-Литтон
Одна из сложнейших задач современности - проблемы замедления процесса уничтожения живой природы… Арчи Карр
Основным законом природы является сохранение человечества. Джон Локк
Поблагодарим мудрую природу за то, что нужное она сделала легким, а тяжелое ненужным. Эпикур
Пока люди не знают законы природы, они слепо подчиняются им, а раз они узнали их, тогда силы природы подчиняются людям. Георгий Плеханов
Природа всегда возьмет свое. Уильям Шекспир
Природа - дом, в котором живет человек. Дмитрий Лихачев
Природа бесстрастна к человеку; она не враг и не друг ему; она то удобное, то неудобное поприще для его деятельности. Николай Чернышевский
Природа вечный образец искусства; а величайший и благороднейший предмет в природе – человек. Виссарион Белинский
Природа вложила в каждое доброе сердце благородное чувство, в силу которого само оно не может быть счастливо, а должно искать свое счастье в других. Иоганн Гете
Природа вложила в человека некоторые врожденные инстинкты, как-то: чувство голода, половое чувство и т.п., и одно из самых сильных чувств этого порядка – чувство собственности. Петр Столыпин
Природа всегда сильнее принципов. Дэвид Юм
Природа едина, и ничего нет ей равного: мать и дочь себя самой, она есть Божество богов. Рассматривай только ее, Природу, а прочее оставь простолюдинам. Пифагор
Природа есть в некотором смысле Евангелие, благовествующее громко творческую силу, премудрость и всякое величие Бога. И не только небеса, но и недра земли проповедуют славу Божию. Михаил Ломоносов
Природа есть причина всего, она существует благодаря самой себе; она будет существовать и действовать вечно… Поль Гольбах
Природа, наделившая всякое животное средствами к существованию, дала астрономии в качестве помощника и союзника астрологию. Иоганн Кеплер
Природа насмехается над решениями и повелениями князей, императоров и монархов, и по их требованию она не изменила бы ни на йоту свои законы. Галилео Галилей
Природа не делает людей, люди делают себя сами. Мераб Мамардашвили
Природа не знает остановки в своем движении и казнит всякую бездеятельность. Иоганн Гете
Природа не предполагает для себя никаких целей… Все конечные причины составляют только человеческие вымыслы. Бенедикт Спиноза
Природа не признает шуток, она всегда правдива, всегда серьезна, всегда строга; она всегда права; ошибки же и заблуждения исходят от людей. Иоганн Гете
Терпение более всего напоминает тот метод, каким природа создает свои творения. Оноре де Бальзак
То, что противно природе, к добру никогда не ведет. Фридрих Шиллер
У человека вполне достаточно объективных причин, чтобы стремиться к сохранению дикой природы. Но, в конечном счете, природу может спасти только его любовь. Жан Дорст
Хороший вкус подсказал хорошему обществу, что соприкасаться с природой – это самое последнее слово и науки, и рассудка, и здравого смысла. Федор Достоевский
Человек не станет господином природы, пока он не стал господином самого себя. Георг Гегель
Человечество – без облагораживания его животными и растениями – погибнет, оскудеет, впадет в злобу отчаяния, как одинокий в одиночестве. Андрей Платонов
Чем больше вникают в деяния природы, тем видима наиболее становится простота законов, коим следует она в своих деяниях. Александр Радищев
