Благодаря столь важным общественным функциям колокол приобретал значение государственного символа, становился частью национального самосознания. Утрата колокола говорила о потере независимости, была знаком беды и скорби. И когда в 1510 году Василий Ш, великий князь Московский, прислал в поверженный Псков дьяка Долматова с повелением отобрать у псковичей их вечевой колокол, - те, "удариша челом в землю, не могли против его ответа дать от слез и туги сердечные. Только тые не испустили слез, иже младенцы, сосущие млеко. И бе тогда во Пскове плач и стенание во всех домах, друг друга обнимающе. И спустиша колокол вечной у святой Троицы и начаша псковичи, на колокол смотря, плакати по овоей старине к по своей воле..."
Колокол был окружен на Руси чудесными легендами и назидательными поверьями. Считалось, например, что он умолкает в неволе, на чужбине: "Князь Александр (Васильевич Суздальский) из Володимера вечный колокол святой богородицы возил в Суздаль, и колокол не начал звонити, яко же был в Володимере; и виде Александр, яко сгрубил святой богородицы, и повелел его пакы везти в Володимер и поставиша его в свое место, и пакы бысть глас яко же и прежде богоугоден" .
Именно этой традиции следовал А.И. Герцен, назвав "Колоколом" вольную русскую газету, которую он издавал в Лондоне, скульптор М.О. Микешин, взявший профиль колокола за основу памятника "Тысячелетие России" в Новгороде. Изображение колокола можно найти и в богатом бронзовом горельефе, опоясывающем этот памятник у самого основания и представляющем собой галерею виднейших деятелей российской истории. В группе "военных людей и героев" заметна фигура единственной женщины - это Марфа Гэрецкая, вдова новгородского посадника, возглавлявшая в 70-х годах ХУ века энергичную, но безуспешную борьбу за независимость Новгорода от московского царя. Со слезами на глазах, опустив голову и скрестив на груди руки, Марфа-Посадница стоит над разбитым вечевым колоколом, символом утраченной новгородской вольности.
Ранние русские колокола, небольшие по весу, размещались либо между двумя столбами, либо между столбом и стеной храма; сверху над ними мог сооружаться навес. С возрастанием веса колоколов и их количества при храме все их собрание стали размещать в многопролетном сооружении, которое стояло уже не на земле, а не стене храма. Летопись сообщает, что в 1515 году при перестройке церкви Рождества Богородицы в Московском кремле "князь Василий Иванович... петье поставил вверху, а в старой же (церкви) было на земле". Примерно в то же время возникает тип колокольни, стоящей отдельно от храма на собственном фундаменте. Самый ранний из известных примеров такого типа - трехъярусная трехпролетная звонница Покровского собора на Рву (более известного как храм Василия Блаженного), до наших дней не сохранившаяся.
Оригинальными сооружениями, свойственными лишь Древней Руси и
нe имеющими аналогов на Западе, были церкви "иже под колоколы". Первый храм такого типа - деревянная церковь Иоанна Лествичника, возведенная в Московском кремле в 1329 году. Наиболее ранний из сохранившихся примеров - Духовная церковь в Троице-Сергиевой лавре, встроенная в 1476 году. Колокола здесь размещались в вытянутых вверх нишах барабана, несущего церковную главу, и в нишах пониже, обрамленных арками в форме традиционных русских кокошников.
В начале ХVI века появляется новый вариант этого типа - столпообразная церковь "иже под колоколы". Точная дата его появления 1508 год, когда на смену старому храму Иоанна Лествичника был выстроен новый, каменный - тот, что позже был прозван Иваном Великим. Трёхъярусный восьмигранный столп имеет на каждой грани каждого яруса, но одной нише для колокола. Внутри него есть небольшая церковь, так что собственно колокольней, как полагают некоторые, назвать его нельзя. Но основное назначение Ивана Великого построивший его Иван Ш видел, по всей вероятности, не в этом. Он задумал его как триумфальную колонну. Для ниши над главным входом государь повелел отлить гигантcкий по тем временам 450-пудовый колокол, а в нишах следующего яруса поместил плененные колокола Твери, Пскова, Новгорода... К ним прибавились впоследствии новые трофейные колокола - смоленский, корсунские... Потом появились Ростовский, Даниловский, Марьинский, отлитые для далеких от Москвы церквей и монастырей, но оказавшиеся здесь взамен разбитых и поврежденных - как "представители" всех земель огромной страны.
Колокола как музыкальный инструмент
Колокол и колокольчик - древнейшие и по сей день широко распространенные самозвучащие ударные музыкальные инструменты. Первоначальная их функция - сигнальная. Сразу условимся, что это два разных инструмента, и критерий их отличия - не размер, а пространственная закрепленность на одном месте (столбе, колокольне, звоннице) и возможность войти в подбор аналогичных инструментов. Наше внимание будет сосредоточено именно на колоколе, а также на самостоятельном инструменте более сложного порядка - подборе колоколов, закрепленном на звоннице. Колокольчик же мы будем рассматривать как предок колокола, широко распространенный до настоящего времени и ставший основой множества других самостоятельных инструментов (молоточковые колокольчики, треугольник и.т.д.).
Эволюция колокола определялась первоначально поиском оптимального варианта сигнального инструмента - его оптимальной Формы, материала и способа изготовления. Позднее появилось стремление к красоте звучания. Надо сказать, что не у всех, народов этот поиск был связан именно с колоколом. Многие народы в качестве основных сигнальных инструментов использовали разные виды барабанов или духовых Так что все эти столько несхожие между собой инструменты первоначально были родственны по функции.
Прежде чем обрести свой классический вид, колокол прошел длительную эволюцию и отбор, отделившись от родственных инструментов (колокольчиков, кимвалов, гонгов, звонцов, бубенчиков, бил и клепал). Общей тенденций было увеличение веса колоколов. Однако развитие колокольчиков издавна пошло по особому руслу: они утвердились как самостоятельный инструмент (по назначению и бытованию), и поэтому их нельзя рассматривать как "маленькие колокола". Таким образом, колокольчики - не только ближайшие предшественники колокола, но и его современники, не вытесненные из обихода своими более мощными собратьями. Общими качествами у этих инструментов являются Форма и материал, из которого их изготавливают, отличия - в размере, бытовании и назначении.
Современная форма колокола была найдена далеко не сразу. Существовали четырехгранные, цилиндрические, полусферические, бочкообразные колокола (I).1 Поиск в области формы привел к появлению самостоятельной разновидности сигнальных идиофонов, непосредственных предшественников колоколов на Руси - бил и клепал, пришедших к нам из Византии. Била и клепала - металлические или деревянные доски различной формы и толщины, которые, как и колокола, подвешивали или носили в руках. Звук извлекался специальным молотком. Форма их была разнообразна: прямоугольная, дугообразная, секирообразная, круглая, кольцевая, пропеллерообразная с различной толщиной на разных участках (от чего зависела высота звучания). Принципиальной разницы между билом и клепалом нет. В разных источниках как те, так и другие фигурируют то как деревянные, то как металлические. Но материал мог быть и иным.
Звук била не отличался большой силой, но за счет ритмического разнообразия и возможности повышать и понижать его, ударяя в разных местах с разной силой, "клепания" (как называли звон в било и клепало) были весьма выразительны (см. пример
Появившиеся позже колокола далеко не везде окончательно вытеснили била. Их звук больше нравился, например, старообрядцам, которых привлекало, что он не разносится слишком далеко. Поэтому от бил не отказывались, создавая еще большее разнообразие звучания одновременным использованием этих инструментов.
Не менее сложными и длительными были поиски в области материала и способа изготовления колокола. Хотя металлические колокольчики появились уже в ранний бронзовый век, опыты с друг тли материалами продолжались. Существовали колокола (уже не колокольчики) деревянные, стеклянные, фарфоровые, каменные, глиняные. Для металлических литых колоколов далеко не сразу был найден сплав, дающий наиболее красивый, сильный и продолжительный звук. Качество звука и долго- . временность эксплуатации зависели от особенностей технологии отливки не только самого колокола, но и его языка, а также от способа его подвески.
Колокол - инструмент с определенной высотой основного тона, часто весьма завуалированной обертонами, что давало в прошлом повод некоторым авторам относить его к инструментам без определенной высоты. Эта особенность - завуалированноеть основного тона сложным и богатым обертоновым рядом - одно из основных качеств, отличающих колокол и ставящих его в обособленное, промежуточное положение между инструментами со звуком определенной высоты и так называемыми пщумовыми" (с неопределенной высотой звучания).
В разное время разными знатоками выдвигались во многом несхожие требования к акустике колокола. Так мастер Гемони из Цютпфена (ХУП век) полагал, что хороший колокол должен иметь три октавы, две квинты и большую или малую терцию. (Сразу отметим возможность малой терций в спектре колокола, к чему еще придется вернуться). Английские литейщики добивались нижних обертонов гармонического спектра, но тоже с малой, а не большой терцией. Именно ее англичане отмечали как признак, отличающий колокол от других инструментов. Д.Рогаль-Левицкий констатирует допустимость не только обеих терций, но и чистой кварты. Реальные же обертоновые ряды, приводимые в различных источниках, показывают, что единого правила не существовало, колокола по тембру были очень индивидуальны. Следовательно, мы можем выводить лишь наиболее общие закономерности, раз и навсегда отказавшись от попыток установить единое непреложное правила.
Рассмотрим качественный состав обертоновых рядов колоколов, наиболее благозвучных с точки зрения Сараджева. Как уже говорилось, при всей несхожести акустических требовании к колоколу в разных источниках, все они указывают на необходимость консонантного сочетания нижних обертонов. И Сараджев консонантным сочетаниям отдает явное предпочтение. Двадцать восемь колоколов, имеющих в нижней части спектра сочетание квинты и кварты, вошли в эти три группы (а всего среди исследованных Сараджевым колоколов таких нашлось тридцать один). В названных группах они распределились следующим образом: I - 15; 2-3; 3 - 10. Девять из двенадцати случаев терции (большой и малой) после квинты и кварты отнесены звонарем к "хорошим или "достопримечательным" колоколам. Точно так же анализ убеждает, что те колокола, в спектрах которых есть отдельные гармонические обертоны, фрагменты гармонических спектров, предпочтительнее тех, в которых частоты не кратны частоте основного тона. Очень цен на октава в нижней части спектра, далее по убывающей следует квинта. Кварта, тритон и малая септима явно не имеют преимущество перед всеми остальными возможными интервалами.
Итак, несмотря на наличие негармонических обертонов, по представлению К.К. Сараджева, спектр (или, как он называл, - "индивидуальность") колокола не представлял собой неопределенного смешения гармоник.
Отмечавшаяся нередко слушателями и исследователями диссонантность звука.колокола, по существу, для этого инструмента таковой не является; это характерная черта, определяющая основные закономерности искусства звона.
Классическая гармония учит, что терцовое строение аккорда имеет обоснование в природе звука. Но почему учитывается звук только с гармоническим спектром? Ведь слуховой опыт им не ограничивается. А не обусловленно ли в какой-го мере усложнение гармонии в процессе развития (в частности - усложнение» состава аккорда) природой "немузыкальных" звуков, в том числе звука колокола?
Не менее важным выразительным средством колокола, нежели тембр, является ритм. Он был основным средством обновления звучания колокола, так как абсолютная высота и тембр могли лишь незначительно варьироваться исполнителем.
В колоколах русского типа последние четыре столетия звук извлекался ударом языка об поясок колокола. Для часового колокола было возможно звукоизвлечение с помощью молотка. Колокола в Древней Руси раскачивались, и при движении стенка колокола соприкасалась с языком. В XX веке в Англии стали применять электронные колокола, где звук рождается электронным вибратором.
Классическая русская техника звона раскачкой языка сформировалась по мере увеличения веса колоколов и дала новое направление этому искусству. Со временем способ звона раскачкой колокола весьма прочно забылся, хотя и сохранялся в некоторых (преимущественно западных) областях. В Псковско-Печерском монастыре до сих пор совместно применяются оба вида техники звона. В Англии существует своя техника звона, при которой колокол не просто раскачивается, а совершает полный оборот вокруг своей оси.
При помощи лишь одного колокола достигалось большое разнообразие сигналов культового, магического, общественно-политического, бытового назначения. Сигнальные звоны, адресованные всем и каждому, при всем их разнообразии должны были быть и достаточно простыми для восприятия.
Постепенное усложнение сигналов стимулировало развитие выразительных средств звона, которые, в свою очередь, расширяли возможности инструмента. Заметили, например, что звон двух колоколов богаче, чем одного. Когда же, после свержения татаро-монгольского ига, наступил расцвет колокололитейного и строительного искусства, колокола стали осознанно соединять в подборы. С их появлением не только расширились возможности прикладных звонов, но и эмоциональное воздействие неизмеримо возросло: звоны стали по-настоящему художественным явлением и могли выполнять не только информативную, но и чисто эстигическую функцию.
Рождение качественно нового, по сравнению с отдельным колоколом, инструмента следует отнести к тому времени, когда колокол, слишком тяжелый, чтобы его держать в руке, стали подвешивать на столбе или деревянных козлах. Поскольку на перекладине столба можно повесить два и больше колоколов, заметили, что на двух колоколах звон богаче, чем на одном: можно не только закодировать большее количество сигналов, но и сделать их звучание красивее. С соединением в едином комплексе нескольких колоколов встал вопрос о согласовании их звучания.
Трубчатые колокола
Широкое распространение в наше время получили оркестровые, или трубчатые, колокола. Это два ряда вертикально подвешенных на раме длинных, довольно тонких стальных труб, расположенных в хроматической последовательности так, что трубы первого ряда издают звуки, соответствующие белым клавишам фортепиано, а второго - черным в общем диапазоне от с1 до f2 (американские и английские модели) или от f до f2 (инструменты, производимые европейскими континентальными фирмами). Ударяют по верхнему краю соответствующей трубы деревянным молотком с резиновой прокладкой. Возможны последовательности отдельных звуков,"двойные" ноты, аккорды - с помощью другого исполнителя, а также glissando.
Звук трубчатых колоколов светлый, торжественный, очень богатый обертонами, с длительно затухающим, своеобразно детонирующим ("плывущим") отзвуком. Для заглушения отзвуков (при необходимости) имеется общий для всех труб "демпфер", приводимый в действие нажатием педали: con pedale - звук приглушенный, senza pedale - открытое звучание. Вот отрывки из "Серенады" для кларнета, скрипки, контрабаса, ударных и фортепиано А.Шнитке - soli на колоколах. В этом произведении ударник выполняет функцию дирижера, причем звучание колоколов является важным организующим началом. Им же используются колокола в “Концерте для скрипки с оркестром №2”
Примеры использования натуральных колоколов
В качестве примеров использования натуральных колоколов можно указать на кантату Г. Свиридова "Деревянная Русь", в которой использован один колокол cis в его же "Поэме памяти Есенина" использованы четыре колокола (с, е, e1, a1). Карл Орф в "Carmina burana" наряду с трубчатыми колоколами пользуется также тремя (f, с2, f2) натуральными. В Одиннадцатой симфонии Д. Д. Шостаковича использованы колокола c1, g1, b1, h1.
Так же к колоколам в своих произведениях обращались такие композиторы как Э. Денисов “Солнце инков” (см. приложение 3), В. Лютославский “ Три поэмы Анри Мишо”(см. приложение 4), О. Мессиан, „Et exspocto resurrectionem mortuorum" для оркестра деревянных и медных духавых инструментов и металлических ударных (см. приложение 5) и многие другие, эту тему можно развить, но уже в другой работе.
(как правило, отлитый из так называемой колокольной бронзы), источник звука, имеющий куполообразную форму и, обычно, язык, ударяющийся изнутри о стенки. Известны также колокола без языка, по которым бьют молоточком или бревном снаружи.
Колокола используются в религиозных целях (призыв верующих на молитву, выражение торжественных моментов Богослужения) и в музыке. Известно употребление колокола в общественно-политических целях (как набат, для созыва граждан на собрание (вече)).
Колокола средних размеров и включены уже давно в разряд ударных музыкальных инструментов, имеющих определенную звучность. Колокола бывают различных величин и всех строев. Чем колокол больше, тем ниже его строй. Каждый колокол издает только один звук. Партия для колоколов средних размеров пишется в басовом ключе, для колоколов малых размеров - в скрипичном. Колокола средних размеров звучат октавой выше написанных нот.
Применение колоколов более низкого строя невозможно, вследствие их размеров и веса, которые препятствовали бы их помещению на сцене или эстраде. Так, для звука до 1-й октавы потребовался бы колокол весом в 2862 кг, а для звука октавой ниже в церкви св. Павла в Лондоне был употреблен колокол весом в 22900 кг. О более низких звуках и говорить нечего. Они потребовали бы новгородского колокола (31000 кг), московского (70500 кг) или Царь-Колокола (350800 кг). В 4-м акте оперы «Гугеноты» Мейербер применил для набата наиболее низкие из употребительных колоколов, издающих звуки фа 1-й октавы и до 2-й. Колокола применяются в симфоническом и оперном оркестрах ради особых эффектов, связанных с сюжетом. В партитуре пишется одна партия для колоколов числом от 1 до 3, строи которых обозначаются в начале партитуры. Звуки колоколов средних размеров имеют торжественный характер.
С конца XIX в театрах стали применять колокола-колпаки (timbres) из литой бронзы с довольно тонкими стенками, не столь громоздкие и издающие более низкие звуки, чем набор обыкновенных театральных колоколов.
В XX в. для имитации колокольного звона используются уже не классические колокола, а так называемые оркестровые, в виде длинных трубок. См. колокола (музыкальный инструмент).
Колокол и колокольчик - древнейшие и по сей день широко распространенные самозвучащие ударные музыкальные инструменты. Первоначальная их функция - сигнальная. Сразу условимся, что это два разных инструмента, и критерий их отличия - не размер, а пространственная закрепленность на одном месте (столбе, колокольне, звоннице) и возможность войти в подбор аналогичных инструментов. Наше внимание будет сосредоточено именно на колоколе, а также на самостоятельном инструменте более сложного порядка - подборе колоколов, закрепленном на звоннице. Колокольчик же мы будем рассматривать как предок колокола, широко распространенный до настоящего времени и ставший основой множества других самостоятельных инструментов.
Эволюция колокола определялась первоначально поиском оптимального варианта сигнального инструмента - его оптимальной формы, материала и способа изготовления. Позднее появилось стремление к красоте звучания. Надо сказать, что не у всех, народов этот поиск был связан именно с колоколом. Многие народы в качестве основных сигнальных инструментов использовали разные виды барабанов или духовых. Так что все эти столько несхожие между собой инструменты первоначально были родственны по функции.
Прежде чем обрести свой классический вид, колокол прошел длительную эволюцию и отбор, отделившись от родственных инструментов (колокольчиков, кимвалов, гонгов, звонцов, бубенчиков, бил и клепал). Общей тенденций было увеличение веса колоколов. Однако развитие колокольчиков издавна пошло по особому руслу: они утвердились как самостоятельный инструмент (по назначению и бытованию), и поэтому их нельзя рассматривать как "маленькие колокола". Таким образом, колокольчики - не только ближайшие предшественники колокола, но и его современники, не вытесненные из обихода своими более мощными собратьями. Общими качествами у этих инструментов являются форма и материал, из которого их изготавливают, отличия - в размере, бытовании и назначении.
Современная форма колокола была найдена далеко не сразу. Существовали четырехгранные, цилиндрические, полусферические, бочкообразные колокола. Поиск в области формы привел к появлению самостоятельной разновидности сигнальных идиофонов, непосредственных предшественников колоколов на Руси - бил и клепал, пришедших к нам из Византии. Била и клепала - металлические или деревянные доски различной формы и толщины, которые, как и колокола, подвешивали или носили в руках. Звук извлекался специальным молотком. Форма их была разнообразна: прямоугольная, дугообразная, секирообразная, круглая, кольцевая, пропеллерообразная с различной толщиной на разных участках (от чего зависела высота звучания). Принципиальной разницы между билом и клепалом нет. В разных источниках как те, так и другие фигурируют то как деревянные, то как металлические. Но материал мог быть и иным.
Появившиеся позже колокола далеко не везде окончательно вытеснили била. Их звук больше нравился, например, старообрядцам, которых привлекало, что он не разносится слишком далеко. Поэтому от бил не отказывались, создавая еще большее разнообразие звучания одновременным использованием этих инструментов. [ 2 с.118 ]
Колокол - инструмент с определенной высотой основного тона, часто весьма завуалированной обертонами, что давало в прошлом повод некоторым авторам относить его к инструментам без определенной высоты. Эта особенность - завуалированность основного тона сложным и богатым обертоновым рядом - одно из основных качеств, отличающих колокол и ставящих его в обособленное, промежуточное положение между инструментами со звуком определенной высоты и так называемыми шумовыми (с неопределенной высотой звучания).
Не менее важным выразительным средством колокола, нежели тембр, является ритм. Он был основным средством обновления звучания колокола, так как абсолютная высота и тембр могли лишь незначительно варьироваться исполнителем.
В колоколах русского типа последние четыре столетия звук извлекался ударом языка об поясок колокола. Для часового колокола было возможно звукоизвлечение с помощью молотка. Колокола в Древней Руси раскачивались, и при движении стенка колокола соприкасалась с языком. В XX веке в Англии стали применять электронные колокола, где звук рождается электронным вибратором.
Классическая русская техника звона раскачкой языка сформировалась по мере увеличения веса колоколов и дала новое направление этому искусству. Со временем способ звона раскачкой колокола весьма прочно забылся, хотя и сохранялся в некоторых (преимущественно западных) областях.
В Псковско-Печерском монастыре до сих пор совместно применяются оба вида техники звона. В Англии существует своя техника звона, при которой колокол не просто раскачивается, а совершает полный оборот вокруг своей оси.
При помощи лишь одного колокола достигалось большое разнообразие сигналов культового, магического, общественно-политического, бытового назначения. Сигнальные звоны, адресованные всем и каждому, при всем их разнообразии должны были быть и достаточно простыми для восприятия.
Постепенное усложнение сигналов стимулировало развитие выразительных средств звона, которые, в свою очередь, расширяли возможности инструмента. Заметили, например, что звон двух колоколов богаче, чем одного.
Когда же, после свержения татаро-монгольского ига, наступил расцвет колокололитейного и строительного искусства, колокола стали осознанно соединять в подборы. С их появлением не только расширились возможности прикладных звонов, но и эмоциональное воздействие неизмеримо возросло: звоны стали по-настоящему художественным явлением и могли выполнять не только информативную, но и чисто эстетическую функцию.