Василий Васильевич Верещагин (26 октября 1842 года, Череповец — 13 апреля 1904 года, Порт-Артур) — русский художник-баталист, путешественник и военный.
Особенности творчества художника Василия Верещагина: считал бессмысленными картины« без идеи»; побывал на трех войнах по службе, но в живописи был художником-пацифистом — показывал на своих полотнах бесчеловечность войны; написал массу экзотических пейзажей и жанровых работ во время своих многочисленных путешествий.
Известные картины Василия Верещагина: «Апофеоз войны », «Мавзолей Тадж-Махал в Агре », «Смертельно раненный ».
Череповецкий уезд Новгородской губернии, где родился художник Василий Верещагин, издавна славился« железным промыслом». В этих местах, богатых железной рудой, ковали гвозди, которые потом экспортировали в Англию — череповецкую сталь высоко ценили в Европе. Одним из самых ранних воспоминаний художника был «стук молотов о наковальни в длинном ряду кузниц по обрыву горы» , на котором стояла усадьба Верещагиных. Это не случайное воспоминание: кажется, Василия Васильевича и самого выковали в одной из этих кузниц. Железный характер. Стальные нервы. Острый ум. Всю свою жизнь этот несгибаемый человек что-нибудь преодолевал. Страдая от морской болезни, служил в гардемаринах. Искренне ненавидя насилие, участвовал едва ли не во всех военных кампаниях, выпавших на его век. Будучи беззаветным патриотом своей страны, писал полотна, за которые его объявляли провокатором и врагом государства.
Василий рано проявил интерес и способности к рисованию, однако поощрять эту склонность родители не собирались: «Сыну столбового дворянина, 6-й родословной книги, сделаться художником — что за срам!» . Среди вологодского и новгородского дворянства военная карьера считалась не только престижной, но и обязательной. Определять сыновей в военные моряки было здесь давней традицией. Зажиточные помещики загодя задабривали приемную комиссию Морского корпуса, казалось бы, судьба Василия Верещагина была предопределена еще до его рождения.
В 1850-м он был принят в Александровский малолетний кадетский корпус в Царском Селе, а еще через три года — зачислен в петербургский Морской кадетский корпус.
Уже подростком Василий Верещагин не лез за словом в карман и умел постоять за себя. Однако, дедовщина и цинизм, царившие в кадетском« казарменном товариществе», быстро его разочаровали. А после первого заграничного похода на фрегате« Камчатка»(юноше к тому времени исполнилось 15), он и вовсе засомневался в том, что создан для флота: у кадета Верещагина обнаружилась сильнейшая морская болезнь. Впрочем, он был честолюбив, не терпел критики, а потому старался стать первым во всем. Разумеется, особенные успехи Василий делал в рисовании, которым увлекался все сильнее.
Преподаватели сразу заметили талант вольноприходящего Верещагина. Однажды, похвалив очередную работу, директор школы поинтересовался: «Художником ведь все равно не будете?» . И получил неожиданный ответ: «Напротив, ничего так не желаю, как сделаться художником» .
Осторожные попытки убедить отца в том, что быть художником — тоже достойное занятие для мужчины, были восприняты в штыки. Даже мать считала такой выбор карьерным самоубийством. «Профессия живописца не приведет тебя в лучшие дома столицы , — не без оснований полагала она. — А в эполетах ты всюду будешь принят» .
Впрочем, Верещагин уже все решил. Сдав выпускные экзамены в Морском корпусе с лучшими оценками в своем выпуске, он подал документы в Академию художеств.
Увы, Василий Верещагин попал в Императорскую Академию в не лучшие ее времена. Спустя четверть века Александр III начнет реформировать здешнюю систему образования, выгонит преподавателей-ретроградов и пригласит передвижников. Пока же Академия бесконечно далека от идеалов творческой свободы, к которым так стремился Верещагин. Тут, как и в армии, все делается по уставу. Менторы с фельдфебельским упорством заставляют студентов по тысячному разу перерисовывать античные сюжеты, едва ли не строем водят их смотреть« старых мастеров» и требуют слепого преклонения перед замшелыми авторитетами.
Все сильнее сомневаясь в необходимости обучения в Академии, Верещагин выхлопотал себе что-то вроде« творческого отпуска» и отбыл на Кавказ в поисках свежих впечатлений и живой натуры. Вскоре после этого грянул« Бунт четырнадцати» — четырнадцать лучших студентов Академии(с Иваном Крамским во главе) вышли из ее состава. Задержись Верещагин в Петербурге чуть дольше, это событие, наверняка, вошло бы в историю как« Бунт пятнадцати».
Василий Верещагин отправился в Париж, где рассчитывал поучиться у Жана-Леона Жерома , чьими картинами он восхищался еще в Петербурге. К тому времени Жером был признанным авторитетом среди коллег, кавалером ордена Почетного легиона, к тому же он был« модным живописцем», и учиться у него было очень престижно. Впрочем, в мастерской мэтра Верещагина ожидало очередное разочарование: все те же античные сюжеты, все та же преданность традициям, что и в Академии художеств.
Нападки Жерома на импрессионистов в целом(и в частности кампания травли Эдуарда Мане , в которой Жером активно участвовал) окончательно убедили Верещагина в том, что ничему новому и прогрессивному ему здесь не научиться. Вскоре он вернулся в Тифлис, вспоминая: «Я вырвался из Парижа, точно из темницы. И принялся рисовать на свободе с каким-то остервенением» .
В это время командующий Туркестанским военным округом генерал Кауфман искал художника, который сопровождал бы его в поездках по Средней Азии. Верещагин ухватился за эту возможность. Помимо жажды новых впечатлений и страсти к путешествиям, им двигал еще один мотив — «узнать, что такое истинная война, о которой много читал и слышал и близ которой был на Кавказе» . Судьба ему« улыбнулась»: бухарский эмир, находившийся в Самарканде, объявил русским« священную войну».
Битва за Самарканд была недолгой. Понесшие серьезный урон войска эмира отошли, дав русским солдатам возможность беспрепятственно войти в город. Большая часть российских войск вскоре покинула Самарканд, Верещагин остался в крепости с гарнизоном в 500 человек. Вскоре местное население, подстрекаемое муллами, двинулось на штурм. Когда эмир подтянул к беззащитной(как ему казалось) крепости остатки своих войск, они насчитывали десятки тысяч.
Штурм длился почти неделю. Обессилевшие, павшие духом солдаты были готовы отступить под натиском несметного врага. Однако когда крепостная стена была проломлена, прапорщику Василию Васильевичу Верещагину не только удалось отбить атаку, но и поднять однополчан в контрнаступление. Свои мысли он позднее описывал так: «Моя первая мысль была — не идут, надо пойти впереди; вторая — вот хороший случай показать, как надобно идти вперед; третья — да ведь убьют наверно; четвертая — авось не убьют!» . Верещагин стрелял, колол, рубил, бросался в рукопашную, вынимал из скрюченных пальцев павших товарищей оружие, снова стрелял. По воспоминаниям художника, в тот день он отделался« дешево»: «Одна пуля сбила шапку с головы, другая перебила ствол ружья, как раз на высоте груди» . Вскоре подоспело подкрепление. За героизм, проявленный во время защиты Самаркандской крепости, Василий Верещагин был награжден Георгиевским крестом. Но главное — одна неделя самаркандской осады сыграла решающую роль в формировании его взглядов, определила всю его дальнейшую жизнь. До последнего вздоха один из важнейших баталистов в истории живописи парадоксальным образом ненавидел войну и все, что с ней связано.
Художник Василий Верещагин стремился проникнуть в самую суть вещей: он подолгу вынашивал сюжеты своих картин, снова и снова возвращался в места, где приобрел первые впечатления. Ему было важно показать, что у всякой медали есть обратная сторона. Что отвага и великодушие часто идут на войне рука об руку с паникой и предательством. Что завоевания невозможны без жертв и потерь. Он рисовал циклами и страшно переживал, если ему приходилось продавать какую-то картину отдельно. Все его творчество(помимо живописи, Верещагин публиковал путевые заметки, прозу) было цельным антивоенным высказыванием, право на которое он выстрадал в полной мере. Однажды художник в сердцах зарекся: «Больше батальных картин писать не буду — баста! Я слишком близко к сердцу принимаю то, что пишу, выплакиваю(буквально) горе каждого раненого и убитого» . Слово свое он, разумеется, не сдержал.
Практически с первых выставок картин Верещагина мало кто сомневался в том, что Василий Васильевич — гениальный художник. А вот его благонадежность вызывала вопросы. Соотечественников(особенно тех, что в эполетах) нервировало, что Верещагин предпочитает «упаднические» сюжеты , вместо того, чтобы живописать славу российского оружия. Ходили слухи, что ознакомившись с туркестанской серией( , , ) в 1874-м будущий император великий князь Александр Александрович сказал: «Всегдашние его тенденциозности противны национальному самолюбию и можно по ним заключить одно: либо Верещагин скотина, или совершенно помешанный человек» .
Подобными репликами с некоторыми вариациями сопровождался позднее балканский цикл( , , ).
В 1900 году Василий Верещагин был номинировал на Нобелевскую премию мира — первую в истории. Его« всегдашние тенденциозности» были оценены миром по заслугам. Художник к тому времени был уже в немалой обиде на родину. И говорил, что предлагать свои картины кому-то в России, для него теперь все равно, что стоять на паперти.
Случалась, что« лейденская банка» ударяла по людям, которые выказывали Верещагину самое дружеское и участливое отношения. Кроме Стасова, в их числе был Павел Третьяков , о ссоре с которым Верещагин впоследствии очень жалел. В 1903-м, через пять лет после смерти Третьякова, Василий Васильевич сокрушался: «Как глупо было с моей стороны отнестись так грубо к такому чудесному человеку. До сих пор стыжусь и казнюсь» .
Если художника и упрекали — в недостатке патриотизма или излишней театральности(якобы унаследованной от мэтра Жерома) — то исключительно по политическим соображениям.
Уже в 1880-м его выставку в Петербурге посетило 200 тысяч человек. А в 1881-м художник Василий Верещагин сорвал« джек-пот» в Вене. Выставка, проходившая в течение 28 дней в здании Общества художников Кюнстлерхауз, сопровождалась беспрецедентным ажиотажем. «Выставка картин В. В. Верещагина представляет собою небывалое до сих пор в Вене зрелище , — писали в газетах. — С 9 часов утра и до 10 часов вечера сплошная масса народа не только наполняет собою все здание Kiinstlerhaus’a, в котором помещается выставка картин, но и на улице у подъезда в течение целого дня вы видите несколько сот человек, ожидающих входа на выставку. И если вам удастся наконец пробраться как-нибудь в зал верещагинских галерей — вы не без удивления увидите здесь представителей аристократических фамилий рядом с рабочими, членов высшей бюрократии, важных осанистых генералов вперемежку с мелким бюргером и рядовым линейным солдатом. В Вене это явление небывалое, ибо ни в одном из европейских больших городов классы общества не обособлены так, как в Вене. Но выставка Верещагина произвела как бы нивелирующее действие: и князь, и крестьянин, и миллионер-банкир, и простой рабочий — все наперерыв друг перед другом спешат внести в кассу 30 крейцеров, чтобы поскорее взглянуть на произведения могучего таланта» .
В последующие годы интерес к Верещагину по всему миру не ослабевал — за Веной последовали Париж, Берлин, Амстердам, Лондон.
После тотального европейского успеха Василий Верещагин дважды ездил в США и на Кубу, где написал несколько картин на тему американо-испанской войны. В Штатах его тепло принимал президент Теодор Рузвельт, а выставка, устроенная Чикагским институтом искусств, имела огромный успех.
В 1903-м Верещагин, несмотря на «нехорошее чувство», предпринял путешествие в Японию. Чутье не подвело старого солдата — через год началась русско-японская война. Разумеется, Верещагин снова не сумел остаться в стороне, в конце февраля 1904-го он отбыл на фронт.
31 марта(13 апреля) броненосец« Петропавловск», на борту которого находился художник Василий Верещагин, подорвался на мине. Из всего экипажа в 650 человек спастись удалось не более шестидесяти. По свидетельствам выживших, за несколько минут до взрыва Василий Васильевич поднялся на палубу с походным альбомом — он погиб со своим главным оружием в руках.
«Верещагина оплакивает весь мир» , — писали в газете« Санкт-Петербургские ведомости». Самым убедительным доказательством правоты этих слов, пожалуй, стал некролог, опубликованный в «Газете простых людей» . «Верещагин хотел показать людям трагедию и глупость войны, и сам пал ее жертвой» , — писали в 1904 году в этой японской газете.
Василий Васильевич Верещагин (26 октября 1842 года, Череповец — 13 апреля 1904 года, Порт-Артур) — русский художник-баталист, путешественник и военный.
Особенности творчества художника Василия Верещагина: считал бессмысленными картины« без идеи»; побывал на трех войнах по службе, но в живописи был художником-пацифистом — показывал на своих полотнах бесчеловечность войны; написал массу экзотических пейзажей и жанровых работ во время своих многочисленных путешествий.
Известные картины Василия Верещагина: «Апофеоз войны », «Мавзолей Тадж-Махал в Агре », «Смертельно раненный ».
Череповецкий уезд Новгородской губернии, где родился художник Василий Верещагин, издавна славился« железным промыслом». В этих местах, богатых железной рудой, ковали гвозди, которые потом экспортировали в Англию — череповецкую сталь высоко ценили в Европе. Одним из самых ранних воспоминаний художника был «стук молотов о наковальни в длинном ряду кузниц по обрыву горы» , на котором стояла усадьба Верещагиных. Это не случайное воспоминание: кажется, Василия Васильевича и самого выковали в одной из этих кузниц. Железный характер. Стальные нервы. Острый ум. Всю свою жизнь этот несгибаемый человек что-нибудь преодолевал. Страдая от морской болезни, служил в гардемаринах. Искренне ненавидя насилие, участвовал едва ли не во всех военных кампаниях, выпавших на его век. Будучи беззаветным патриотом своей страны, писал полотна, за которые его объявляли провокатором и врагом государства.
Василий рано проявил интерес и способности к рисованию, однако поощрять эту склонность родители не собирались: «Сыну столбового дворянина, 6-й родословной книги, сделаться художником — что за срам!» . Среди вологодского и новгородского дворянства военная карьера считалась не только престижной, но и обязательной. Определять сыновей в военные моряки было здесь давней традицией. Зажиточные помещики загодя задабривали приемную комиссию Морского корпуса, казалось бы, судьба Василия Верещагина была предопределена еще до его рождения.
В 1850-м он был принят в Александровский малолетний кадетский корпус в Царском Селе, а еще через три года — зачислен в петербургский Морской кадетский корпус.
Уже подростком Василий Верещагин не лез за словом в карман и умел постоять за себя. Однако, дедовщина и цинизм, царившие в кадетском« казарменном товариществе», быстро его разочаровали. А после первого заграничного похода на фрегате« Камчатка»(юноше к тому времени исполнилось 15), он и вовсе засомневался в том, что создан для флота: у кадета Верещагина обнаружилась сильнейшая морская болезнь. Впрочем, он был честолюбив, не терпел критики, а потому старался стать первым во всем. Разумеется, особенные успехи Василий делал в рисовании, которым увлекался все сильнее.
Преподаватели сразу заметили талант вольноприходящего Верещагина. Однажды, похвалив очередную работу, директор школы поинтересовался: «Художником ведь все равно не будете?» . И получил неожиданный ответ: «Напротив, ничего так не желаю, как сделаться художником» .
Осторожные попытки убедить отца в том, что быть художником — тоже достойное занятие для мужчины, были восприняты в штыки. Даже мать считала такой выбор карьерным самоубийством. «Профессия живописца не приведет тебя в лучшие дома столицы , — не без оснований полагала она. — А в эполетах ты всюду будешь принят» .
Впрочем, Верещагин уже все решил. Сдав выпускные экзамены в Морском корпусе с лучшими оценками в своем выпуске, он подал документы в Академию художеств.
Увы, Василий Верещагин попал в Императорскую Академию в не лучшие ее времена. Спустя четверть века Александр III начнет реформировать здешнюю систему образования, выгонит преподавателей-ретроградов и пригласит передвижников. Пока же Академия бесконечно далека от идеалов творческой свободы, к которым так стремился Верещагин. Тут, как и в армии, все делается по уставу. Менторы с фельдфебельским упорством заставляют студентов по тысячному разу перерисовывать античные сюжеты, едва ли не строем водят их смотреть« старых мастеров» и требуют слепого преклонения перед замшелыми авторитетами.
Все сильнее сомневаясь в необходимости обучения в Академии, Верещагин выхлопотал себе что-то вроде« творческого отпуска» и отбыл на Кавказ в поисках свежих впечатлений и живой натуры. Вскоре после этого грянул« Бунт четырнадцати» — четырнадцать лучших студентов Академии(с Иваном Крамским во главе) вышли из ее состава. Задержись Верещагин в Петербурге чуть дольше, это событие, наверняка, вошло бы в историю как« Бунт пятнадцати».
Василий Верещагин отправился в Париж, где рассчитывал поучиться у Жана-Леона Жерома , чьими картинами он восхищался еще в Петербурге. К тому времени Жером был признанным авторитетом среди коллег, кавалером ордена Почетного легиона, к тому же он был« модным живописцем», и учиться у него было очень престижно. Впрочем, в мастерской мэтра Верещагина ожидало очередное разочарование: все те же античные сюжеты, все та же преданность традициям, что и в Академии художеств.
Нападки Жерома на импрессионистов в целом(и в частности кампания травли Эдуарда Мане , в которой Жером активно участвовал) окончательно убедили Верещагина в том, что ничему новому и прогрессивному ему здесь не научиться. Вскоре он вернулся в Тифлис, вспоминая: «Я вырвался из Парижа, точно из темницы. И принялся рисовать на свободе с каким-то остервенением» .
В это время командующий Туркестанским военным округом генерал Кауфман искал художника, который сопровождал бы его в поездках по Средней Азии. Верещагин ухватился за эту возможность. Помимо жажды новых впечатлений и страсти к путешествиям, им двигал еще один мотив — «узнать, что такое истинная война, о которой много читал и слышал и близ которой был на Кавказе» . Судьба ему« улыбнулась»: бухарский эмир, находившийся в Самарканде, объявил русским« священную войну».
Битва за Самарканд была недолгой. Понесшие серьезный урон войска эмира отошли, дав русским солдатам возможность беспрепятственно войти в город. Большая часть российских войск вскоре покинула Самарканд, Верещагин остался в крепости с гарнизоном в 500 человек. Вскоре местное население, подстрекаемое муллами, двинулось на штурм. Когда эмир подтянул к беззащитной(как ему казалось) крепости остатки своих войск, они насчитывали десятки тысяч.
Штурм длился почти неделю. Обессилевшие, павшие духом солдаты были готовы отступить под натиском несметного врага. Однако когда крепостная стена была проломлена, прапорщику Василию Васильевичу Верещагину не только удалось отбить атаку, но и поднять однополчан в контрнаступление. Свои мысли он позднее описывал так: «Моя первая мысль была — не идут, надо пойти впереди; вторая — вот хороший случай показать, как надобно идти вперед; третья — да ведь убьют наверно; четвертая — авось не убьют!» . Верещагин стрелял, колол, рубил, бросался в рукопашную, вынимал из скрюченных пальцев павших товарищей оружие, снова стрелял. По воспоминаниям художника, в тот день он отделался« дешево»: «Одна пуля сбила шапку с головы, другая перебила ствол ружья, как раз на высоте груди» . Вскоре подоспело подкрепление. За героизм, проявленный во время защиты Самаркандской крепости, Василий Верещагин был награжден Георгиевским крестом. Но главное — одна неделя самаркандской осады сыграла решающую роль в формировании его взглядов, определила всю его дальнейшую жизнь. До последнего вздоха один из важнейших баталистов в истории живописи парадоксальным образом ненавидел войну и все, что с ней связано.
Художник Василий Верещагин стремился проникнуть в самую суть вещей: он подолгу вынашивал сюжеты своих картин, снова и снова возвращался в места, где приобрел первые впечатления. Ему было важно показать, что у всякой медали есть обратная сторона. Что отвага и великодушие часто идут на войне рука об руку с паникой и предательством. Что завоевания невозможны без жертв и потерь. Он рисовал циклами и страшно переживал, если ему приходилось продавать какую-то картину отдельно. Все его творчество(помимо живописи, Верещагин публиковал путевые заметки, прозу) было цельным антивоенным высказыванием, право на которое он выстрадал в полной мере. Однажды художник в сердцах зарекся: «Больше батальных картин писать не буду — баста! Я слишком близко к сердцу принимаю то, что пишу, выплакиваю(буквально) горе каждого раненого и убитого» . Слово свое он, разумеется, не сдержал.
Практически с первых выставок картин Верещагина мало кто сомневался в том, что Василий Васильевич — гениальный художник. А вот его благонадежность вызывала вопросы. Соотечественников(особенно тех, что в эполетах) нервировало, что Верещагин предпочитает «упаднические» сюжеты , вместо того, чтобы живописать славу российского оружия. Ходили слухи, что ознакомившись с туркестанской серией( , , ) в 1874-м будущий император великий князь Александр Александрович сказал: «Всегдашние его тенденциозности противны национальному самолюбию и можно по ним заключить одно: либо Верещагин скотина, или совершенно помешанный человек» .
Подобными репликами с некоторыми вариациями сопровождался позднее балканский цикл( , , ).
В 1900 году Василий Верещагин был номинировал на Нобелевскую премию мира — первую в истории. Его« всегдашние тенденциозности» были оценены миром по заслугам. Художник к тому времени был уже в немалой обиде на родину. И говорил, что предлагать свои картины кому-то в России, для него теперь все равно, что стоять на паперти.
Случалась, что« лейденская банка» ударяла по людям, которые выказывали Верещагину самое дружеское и участливое отношения. Кроме Стасова, в их числе был Павел Третьяков , о ссоре с которым Верещагин впоследствии очень жалел. В 1903-м, через пять лет после смерти Третьякова, Василий Васильевич сокрушался: «Как глупо было с моей стороны отнестись так грубо к такому чудесному человеку. До сих пор стыжусь и казнюсь» .
Если художника и упрекали — в недостатке патриотизма или излишней театральности(якобы унаследованной от мэтра Жерома) — то исключительно по политическим соображениям.
Уже в 1880-м его выставку в Петербурге посетило 200 тысяч человек. А в 1881-м художник Василий Верещагин сорвал« джек-пот» в Вене. Выставка, проходившая в течение 28 дней в здании Общества художников Кюнстлерхауз, сопровождалась беспрецедентным ажиотажем. «Выставка картин В. В. Верещагина представляет собою небывалое до сих пор в Вене зрелище , — писали в газетах. — С 9 часов утра и до 10 часов вечера сплошная масса народа не только наполняет собою все здание Kiinstlerhaus’a, в котором помещается выставка картин, но и на улице у подъезда в течение целого дня вы видите несколько сот человек, ожидающих входа на выставку. И если вам удастся наконец пробраться как-нибудь в зал верещагинских галерей — вы не без удивления увидите здесь представителей аристократических фамилий рядом с рабочими, членов высшей бюрократии, важных осанистых генералов вперемежку с мелким бюргером и рядовым линейным солдатом. В Вене это явление небывалое, ибо ни в одном из европейских больших городов классы общества не обособлены так, как в Вене. Но выставка Верещагина произвела как бы нивелирующее действие: и князь, и крестьянин, и миллионер-банкир, и простой рабочий — все наперерыв друг перед другом спешат внести в кассу 30 крейцеров, чтобы поскорее взглянуть на произведения могучего таланта» .
В последующие годы интерес к Верещагину по всему миру не ослабевал — за Веной последовали Париж, Берлин, Амстердам, Лондон.
После тотального европейского успеха Василий Верещагин дважды ездил в США и на Кубу, где написал несколько картин на тему американо-испанской войны. В Штатах его тепло принимал президент Теодор Рузвельт, а выставка, устроенная Чикагским институтом искусств, имела огромный успех.
В 1903-м Верещагин, несмотря на «нехорошее чувство», предпринял путешествие в Японию. Чутье не подвело старого солдата — через год началась русско-японская война. Разумеется, Верещагин снова не сумел остаться в стороне, в конце февраля 1904-го он отбыл на фронт.
31 марта(13 апреля) броненосец« Петропавловск», на борту которого находился художник Василий Верещагин, подорвался на мине. Из всего экипажа в 650 человек спастись удалось не более шестидесяти. По свидетельствам выживших, за несколько минут до взрыва Василий Васильевич поднялся на палубу с походным альбомом — он погиб со своим главным оружием в руках.
«Верещагина оплакивает весь мир» , — писали в газете« Санкт-Петербургские ведомости». Самым убедительным доказательством правоты этих слов, пожалуй, стал некролог, опубликованный в «Газете простых людей» . «Верещагин хотел показать людям трагедию и глупость войны, и сам пал ее жертвой» , — писали в 1904 году в этой японской газете.
Василий Васильевич Верещагин выделяется среди русских художников второй половины 19-го века своей необычной судьбой и деятельностью. Посмотришь на его картины, и кажется, будто побывал в увлекательном путешествии, узнал много нового и интересного. Так бывало и раньше на выставках Верещагина, на которых художник показывал не только картины, привезенные из поездок в чужие страны и малознакомые области России, но и богатейшие коллекции одежды, оружия, предметов обихода и народного творчества. Посетитель его выставок словно попадал в неведомый дотоле Туркестан. Полы убраны туркестанскими коврами, вдоль стен расставлены предметы обихода, на стенах - оружие, а на картинах и этюдах представлена природа страны, ее люди, архитектура, сценки быта, в которых раскрываются обычаи и нравы, историческое прошлое и настоящее этого края.
В.В.Верещагин родился и провел свое детство в небольшом городе Череповце. Его отец прочил сыну морскую карьеру и отдал учиться в Петербургский морской корпус. Но юного Верещагина мало привлекала военно-морская наука. Окончив морской корпус, он вышел в отставку, бесповоротно порвав с военно-морской службой. Все свое свободное время Верещагин отдавал искусству. Он поступил сначала в рисовальную школу Общества поощрения художеств, а потом, в 1860 году, - в Петербургскую Академию художеств, где проучился несколько лет. Однако Академию он не закончил. Подражательное академическое искусство было ему не по душе. Заканчивал свое художественное образование Верещагин в Париже. Однако, ему хотелось чего-то нового, необычного, и при первой возможности он отправился в путешествие на Кавказ, где стал рисовать"на свободе".
Впоследствии всю жизнь Верещагин следовал правилу - не сидеть на месте, а постоянно знакомиться с жизнью в разных уголках мира, искать новые темы и новые образы. Он побывал в Индии, ездил в Америку, на Кубу, Филиппины и Японию.
Огромный запас жизненных впечатлений послужил основой многогранного и всестороннего творчества Верещагина. Он писал портреты, пейзажи, натюрморты, а главное - стал гениальным мастером батальной живописи. В этом жанре живописи Верещагин произвел подлинный переворот. Созданные до него батальные картины создавались по заказу для украшения богатых гостиных и представляли собой эффектные сражения, прослявляшие полководцев и провозносившие войну как героическую эпопею.
Верещагин первый среди художников-баталистов показал, что война - это прежде всего страшные увечья, холод, голод, жестокое отчаяние и смерть. Художник показывал в своих произведениях безжалостную сущность войны, свидетелем которой он был сам. Ему не было равных в русском искусстве по силе изображения страшной правды войны и страстности, с которой он ее развенчивал.
Верещагин сделал батальную живопись не только реалистической, но и совершенно новой по содержанию. Он показывал главным героем войны не полководцев и генералов, а простых солдат, их быт, изображал часто не само сражение, а до или после боя.
Всю свою жизнь проведя в странствиях, простаивая по 12-14 часов за мольбертом, Верещагин так и умер с кистью в руке, делая этюды с натуры на месте боевых действий. Как только в 1904 году вспыхнула русско-японская война, шестидесятидвухлетний хдожник направился на Дальний Восток. Здесь он писал на броненосце "Петропавловск", который подорвался на японской мине. Так, за работой, окончилась жизнь замечательного художника.
Красочная и романтическая сценка быта, которые наблюдал Верещагин в Туркестане, одновременно с другими, показывающими нищету и бесправие бедняков.
Величественное историческое прошлое не могло не заинтересовать Верещагина.
Большой интерес представляют обмундирование индийских воинов, роскошная ковровая накидка на лошади.
В картинах Верещагина оживало великое прошлое Индии: древние храмы, роскошные дворцы, величественные гробницы.
Очарованный прекрасным мавзолеем Тадж-Махал, сооруженным Великим Моголом Шах-Джеханом на могиле своей любимой жены, Верещагин создает удивительно красочное полотно. Волшебное по красоте сооружение гармонирует в картине с такой же прекрасной южной природой. "В Европе нет ничего, что может превзойти Тадж, -это место, дышащее торжественным спокойствием," _ писал Верещагин, полный восхищения.
Томтельного ожидания, напряженной настороженности полна сцена, предшествующая штурму. Большой отряд русских солдат замер у массивной зубчатой крепостной стены. Первые ряды припали к пролому в стене, держа наготове ружья, ожидая нападения. Офицер, тихонько направляясь к пролому, делает рукой знак молчать. Солдаты затихли, молчит барабан, недвижимы легкие деревья с птичьими гнездами. Тишина царит в крепости, но тишина обманчивая, напряженная, готовая каждую минуту разразиться боем. Напряженность чувствуется в темной стене, в ярко освещенной группе солдат, в их неподвижно застывших позах, в их глазах, смотрящих в лицо смерти. Вся простота русского человека и величие его души, не показная, а истинная отвага раскрылись Верещагину именно в такую минуту смертельной опасности, томительного бездействия, напряженного ожидания. Этот истинный скромный героизм и стойкость русского солдата составляют главное содержание картины. Не то, как люди воюют, а то, как они ведут себя на войне, как проявляют себя в тяжелых испытаниях, какие стороны их души раскрываются.
Это страшный образ смерти, звучащей суровым осуждением войны и грозным предостережением.
В основе картины, изображающей груду человеческих черепов среди выжженной пустыни, лежит реальный исторический факт. "Тимур или Тамерлан, заливший кровью всю Азию и часть Европы и считающийся теперь великим святым у всех среднеазиатских магометан, везде сооружал подобные памятники своего величия."
Ужас навевает фантастическая пирамида выбеленных солнцем и ветрами черепов. Вот все, что осталось от людей, которые некогда жили здесь и были сражены, уничтожены войной. От города, расстилавшегося здесь, остались одни руины, зачахли от зноя без ухода человеческой руки деревья. Там, гле прежде процветала жизнь, возникла мертвая пустыня. Только черное воронье, мрачный гость смерти, кружит над черепами, выискиивая себе пищу. Пусто и мертво там, где прошла война. И жуткая пирамида черепов - с черными провалами мертвых глазниц, с жутким оскалом ртов - под безмятежным мирным небом выступает страшным символом войны, несущей гибель, запустение, смерть.
Созданная в период кровопролитной франко-прусской войны, эта историческая картина стала созвучна настроениям своего бурного времени. Она напоминала людям о тех неисчислимых бедствиях, которые приносит с собой война. Верещагин сделал надпись к названию картины:"Посвящается всем великим завоевателям, прошедшим, настоящим и будущим".
В основу картины легла сцена, увиденная Верещагиным на войне. Изображен двор самаркандской крепости. В знойном мареве виднеются фигуры солдат с винтовками, направленными на стену. Жизнь идет своим чередом, и никто из тех, кто охраняет цитадель, не знает, сразит ли его шальная пуля врага или минует. Но вот смерть неожиданно настигла солдата. Еще минуту назад он так же, как и его товарищи, стоял с винтовкой наготове, а сейчас, судорожно схватившись за бок, в порыве страха и отчаяния, бросился бежать. Его неуверенный бег, острый угловатый силуэт фигуры, наклон падающего тела, маленькая темная тень у ног убедительно показывают, что он осужден на смерть. Пройдет еще минута - другая, и он рухнет наземь рядом с другими бездыханными телами.
И снова в цитадели все пойдет по-прежнему, опять на страже будут стоять осажденные в крепости, и, кто знает, может быть, снова меткая пуля врага нежданно сразит одного из них. Горькое раздумье о бессмысленности этих жертв и их неизбежности пронизывает картину.
Захват. закабаление и ограбление Индии вызвали у художника чувство глубокого возмущения, что и заставило его написать эту картину.
Перед нами зловещая картина казни - расстрел из пушек. Выжженная солнцем земля, безоблачное небо. На переднем плане изображен высокий белобородый старик, привязанный к орудию. Закинута назад его голова, помертвевшие губы полураскрыты, подгибаются слабеющие ноги. Душевное страдание и ужас обессилили его. Для этого старого человека, как и для всех других, стоящих в одном ряду с ним, страшна не физическая смерть, а надругательство над человеческим телом, которое будет разорвано пушечным снарядом. Это картина жестокой правды, это суровое обвинение преступного колониального режима.
С началом русско-турецкой войны Верещагин отправляется на места боевых действий. Он учавствовал во всех решающих сражениях, был при знаменитом штурме Плевны, совершил зимний переход через Балканы, учавствовал в бою под Шейново, решающем исход войны.
Много тысяч жизней было загублено царскими офицерами в этой войне. Сплошной лес крестов простирался на полях проигранных сражений. Грандиозной неудачей был штурм Плевны, не подготовленный командованием и совершенный лишь в честь дня рождения царя. Штурм этот стоил бесчисленных человеческих смертей, совершавшихся на глазах царя, который все это спокойно наблюдал с так называемой "закусочной"горы, где в это время пировал со своей свитой. "Не могу выразить тяжесть впечатления, - писал Верещагин, - это сплошные массы крестов...Везде валяются груды осколков гранат, кости солдат, забытые при погребении. Только на одной горе нет ни костей человеческих, ни кусков чугуна, зато до сих пор там валяются пробки и осколки бутылок шампанского..."
Васи́лий Васи́льевич Вереща́гин (1842-1904) - русский живописец и литератор, один из наиболее известных художников-баталистов.
Василий Васильевич Верещагин родился 14 (26) октября 1842 года в Череповце (ныне Вологодской области) в семье местного предводителя дворянства. У него было три брата. Все были определены в военно-учебные заведения. Младшие, Сергей (1845-1878) и Александр (1850-1909), стали профессиональными военными; старший, Николай (1839-1907) - общественным деятелем.
Василий в возрасте девяти лет поступил в морской кадетский корпус. По окончании этого заведения, после короткого периода службы новопроизведённый мичман вышел в отставку и поступил в петербургскую Академию художеств, где учился с 1860 по 1863 год у А. Т. Маркова, Ф. А. Моллера и А. Е. Бейдемана. Оставив Академию, уехал на Кавказ, где пробыл около года. Затем уехал в Париж, где учился и работал под руководством Жерома (1864-1865)
В марте 1865 года Верещагин вернулся на Кавказ и продолжил писать с натуры.
Осенью 1865 года Верещагин посетил Петербург, а затем вновь вернулся в Париж, чтобы продолжить учёбу. Зиму 1865-1866 годов он провёл, обучаясь в Парижской академии. Весной 1866 года художник вернулся на родину, завершив своё официальное обучение.
В 1867 году с радостью принял приглашение Туркестанского генерал-губернатора генерала К. П. Кауфмана состоять при нём художником. Приехав в Самарканд после взятия его русскими войсками 2 мая 1868 года, Верещагин получил боевое крещение, выдержав с горстью русских солдат тяжёлую осаду этого города восставшими местными жителями. Выдающаяся роль Верещагина в этой обороне доставила ему орден Святого Георгия 4-го класса (14 августа 1868 года), который он с гордостью носил, хотя вообще отрицал всякие награды:
В начале 1869 года он при содействии Кауфмана организует в столице «туркестанскую выставку», где демонстрирует свои работы, написанные в Ташкенте, Самарканде и Бухаре, в казахских степях и городе Туркестане. После окончания выставки Верещагин снова едет в Туркестанский регион, но через Сибирь.
На этот раз художник совершил путешествие по Семиречью и Западному Китаю. Среди произведений Верещагина, посвящённых Семиречью и Киргизии - Богатый киргизский охотник с соколом, виды гор близ станицы Лепсинской, долины реки Чу, озера Иссык-Куль, снежных вершин Киргизского хребта, Нарына на Тянь-Шане. Пять этюдов Верещагин создал в горах близ Иссык-Куля, ярчайшее из них - «Проход Барскаун». Он делал зарисовки в Боомском ущелье, побывал на озере Алаколь, поднимался на высокие перевалы хребтов Алатау.
В то время в Западном Китае войска богдыхана усмиряли дунган (китайских мусульман), поднявших знамя восстания в провинции Шэньси ещё семь лет назад. Чуть позже дунганский мятеж охватил и Кульджинский край. На улицах Новой Кульджи (Хуэй-Юань-Чэн) и Чугучака лежали горы пепла и груды человеческих костей. Верещагин с горечью рисовал развалины местных городов. Известная картина «Апофеоз войны» была создана под впечатлением рассказа о том, как деспот Кашгара - Валихан-торе казнил европейского путешественника и приказал голову его положить на вершину пирамиды, сложенной из черепов других казнённых людей.
В художественном отношении впечатления Верещагина от личного участия в этой обороне и других военных операциях в ходе завоевания Туркестана, а также от второго его путешествия туда в 1869 году, дали ему материал для таких ярких картин, как «Пусть войдут», «Вошли», «Окружили», «Преследуют», «Напали врасплох» и др., вошедших в состав громадной «Туркестанской серии», выполненной художником в Мюнхене в 1871-1874 годах и имевшей колоссальный успех в Европе и России.
В 1871 году Верещагин переезжает в Мюнхен и начинает работать над картинами по восточным сюжетам. В это же время началась его совместная жизнь с первой супругой Елизаветой Фишер (из-за скептического отношения Верещагина к церковным обрядам они обвенчались лишь в 1883 году в Вологде).
Это часть статьи Википедии, используемая под лицензией CC-BY-SA. Полный текст статьи здесь →
Крупнейший художник-баталист Василий Васильевич Верещагин родился 14 октября 1842 года в Череповце в семье помещика. Когда мальчику исполнилось восемь лет, родители отдали его в Малолетний кадетский корпус, по окончании которого в 1853 году он переводится в Петербургский морской кадетский корпус. Здесь увлекается рисованием и посвящает ему все свободное от занятий время. В 1858 году Верещагин начал посещать рисовальную школу петербургского Общества поощрения художеств. О его способностях с одобрением отзывались преподаватели, и сам он мечтал стать художником.
В 1860 году, блестяще окончив корпус, Верещагин, вопреки воле родителей, подал в отставку и поступил в Академию художеств. Возмущенный поступком сына, отец отказал ему в материальной помощи. Начались трудные годы жизни. Верещагин упорно занимался живописью, однако академическая система обучения с ее нормативностью и традиционностью тяготила художника. Протест молодого живописца выразился в том, что он уничтожил одну из своих картин - "Избиение женихов Пенелопы возвратившимся Улиссом". В 1863 году он оставил Академию и уехал на Кавказ, чтобы "на свободе и просторе на интересных предметах учиться". Его первыми самостоятельными работами были многочисленные рисунки с изображением народных типов, бытовых сцен и пейзажей Кавказа.
В 1866 году, живя на берегу Шексны в селе Любец, Верещагин мог видеть тяжелый труд бурлаков. Он задумал создать большую картину, в которой хотел показать безысходную долю бедного люда в царской России. Верещагин выполнил эскиз картины, написал несколько этюдов, но закончить работу не удалось.
В 1867 году он уехал в Туркестан, где в то время происходили военные столкновения. "Поехал потому, что хотел узнать, что такое истинная война, о которой много читал и слышал...", - писал художник. Верещагин не только свидетель войны, но и ее непосредственный участник. В 1868 году в составе русского гарнизона он оборонял Самаркандскую крепость от войск бухарского эмира и был награжден за храбрость и мужество Георгиевским крестом. В 1869-1870 годах Верещагин вновь предпринимает поездку в Туркестан: знакомится с этой своеобразной страной, изучает нравы и обычаи феодального Востока; в результате создает большую серию картин о Средней Азии.
Экзотика солнечного Востока, нарядные и яркие костюмы не заслонили от художника-гуманиста нищету и бесправие народа. Так появились картины: "Нищие в Самарканде" (1870,. ГТГ), "Опиумоеды" (Гос. музей искусств Узбекской ССР), "Продажа ребенка-невольника" (1872, ГТГ), "Самаркандский зиндан" (Гос. музей искусств Узбекской ССР), "Узбекская женщина в Ташкенте" (1873, ГТГ) и многие другие. Художник свободно владеет кистью, и звучные, насыщенные краски передают знойное южное небо, весеннюю зеленую степь, прохладу горных вершин, покрытых снегом, сложнейшую орнаментацию древних построек Самарканда. ..
Центральное место в этой серии занимают батальные полотна, именно они имели большой успех и в России и за рубежом, определив основное направление творчества Верещагина. Уже в.самых ранних полотнах художник выступил с протестом против захватнических войн, с обличением тех, по чьей вине гибли люди. Антимилитаристский характер произведений - результат глубоких раздумий и жизненных наблюдений Верещагина, который внес в батальную живопись смелую суровую правду, какой до него в этом жанре не знало русское искусство. Героями своих картин он сделал солдат, простых русских людей. "Солдаты Верещагина, - писал В. В. Стасов, - это все тот же народ, только... носящий мундир и ружье".
В картине "У крепостной стены. Пусть войдут" (1871, ГТГ) в напряжении ожидают боя русские солдаты. Суровы их лица, в позах твердая решимость. В картине "Вошли" - то же место в крепости, но после боя. Ряд батальных полотен объединен в серию, где художник развивает мысль о жестокости феодальных владык, дикости порядков, о героизме и мужестве русских солдат: "Высматривают" (1873, ГТГ), "Нападают врасплох" (1871, ГТГ), "Представляют трофеи" (1872, ГТГ), "Торжествуют" (1872, ГТГ) и "Апофеоз войны" (1871-1872, ГТГ).
В полотне "Апофеоз войны" на фоне разрушенного войной города и обугленных деревьев- пирамида из человеческих черепов. Первоначально замысел картины был связан с именем среднеазиатского завоевателя конца XIV - начала XV века Тамерлана, войска которого оставляли после себя такие пирамиды. Но произведение по содержанию значительнее конкретного исторического эпизода. Руины, черепа, пустыня во все времена воспринимались как символ смерти и разрушения, и Верещагин делает надпись на раме: "Посвящается всем великим завоевателям-прошедшим, настоящим и будущим". "Апофеоз войны" - суровое осуждение войн, несущих гибель и несчастье.
"Я не знаю, - писал И. Н. Крамской о Верещагине, - есть ли в настоящее время художник ему равный не только у нас, но и за границей..." Смелые обличительные картины вызвали враждебное отношение к художнику реакционных кругов России, которые обвиняли его в клевете на русское воинство. Тяжело переживая несправедливые обвинения, Верещагин сжег три картины: "Забытый", "Окружили - преследуют" и "Вошли". Произведения Верещагина запрещали выставлять и воспроизводить в книгах, газетах и журналах. В течение тридцати лет царское правительство не приобрело ни одной картины ставшего всемирно известным художника. Только П. М. Третьяков купил большую часть туркестанских работ. В 1874-1876, 1882-1883 годах Верещагин совершил две поездки в Индию для изучения жизни, природы и быта страны. Во время путешествий ему пришлось терпеть лишения, подвергаться смертельной опасности: на снеговых вершинах Гималаев он едва не замерз; в условиях изнуряющей тропической жары заболел лихорадкой. Результатом наблюдений явилось более ста пятидесяти этюдов, изображающих величие белокаменной индийской архитектуры, синеву южного неба, яркие национальные одежды индусов. К числу лучших этюдов относятся: "Буддийский храм в Дарджилинге" (1874-1875, ГТГ), "Ледник на дороге из Кашмира в Ладак" (1875, ГТГ), "Мавзолей Тадж-Махал" (1874-1876, ГТГ).
Ряд картин Верещагин решил посвятить истории захвата Индии англичанами. У него возник замысел создания большой живописной поэмы, которая должна была рассказать об исторической судьбе Индии, о превращении могущественной независимой страны в колонию Британской империи. Художник успел выполнить только некоторые из этих картин, в частности "Процессию английских и туземных властей в Джейпуре" (1875-1879, Музей Викториум-Мемориум, Калькутта).
Вспыхнувшая в 1877- 1878 годах русско-турецкая война вновь привела его на фронт. Всей душой сочувствуя освободительной борьбе славян против турецкого ига, художник участвовал во многих боях. В одном из сражений он был тяжело ранен и едва не погиб.
"Выполнить цель, которой я задался, - писал Верещагин, - дать обществу картину настоящей неподдельной войны нельзя, глядя на сражение в бинокль из прекрасного далека, а нужно самому все прочувствовать и проделать, участвовать в атаках, штурмах, победах, поражениях, испытать голод, болезни, раны. Нужно не бояться жертвовать своей кровью, своим мясом, иначе картины мои будут не то".
Война в полотнах Верещагина вновь предстала во всей суровой и мужественной правде, как драматическое событие. С болью и горечью переживал художник огромные людские потери в этой трудной кровопролитной войне.
Картины Балканской серии с беспримерной правдивостью воспроизводят будни войны, эпизоды сражений: тяжелые переходы русской армии в горах, полевые перевязочные госпитали и сцены зверств турок. Художник раскрыл и оборотную сторону войны: показал карьеризм и преступность царского командования, обрекавшего русских солдат на бессмысленную гибель. Основную группу произведений составляют картины героической обороны Шипки: "Землянки на Шипке" (Гос. музей русского искусства, Киев), "Батареи на Шипке" (Гос. музей русского искусства, Киев) "На Шипке все спокойно" (1878-1879, местонахождение неизвестно), "Шипка-Шейново" (1878-1879, ГТГ).
Ряд полотен Верещагин посвящает событиям, связанным со штурмом Плевны: "Атака" (1881, Центральный артиллерийский исторический музей), "После атаки" (1881,ГТГ). Картины "Победители" (1878-1879, Гос. музей русского искусства, Киев), "Побежденные. Панихида по убитым" (1878-1879, ГТГ) посвящены сражению под Телишем - здесь по вине "высочайших особ" был уничтожен почти Целый полк егерей. В картине "Победители" изображен страшный маскарад: турки, переодевшиеся на поле боя в мундиры убитых русских солдат; другая - "Побежденные"- представляет необозримое поле, усеянное трупами солдат. Картины Балканской серии: отличаются суровой простотой и сдержанностью цветового решения. Колорит приведен к необходимому единству то сумрачно-осенних, то пасмурно-зимних тонов. В 1880 и 1883 годах эта серия была выставлена в Петербурге. За сорок дней выставку посетило более двухсот тысяч человек, успех превзошел все ожидания.
1880-е годы в творческой жизни художника отмечены необычайной активностью, поисками новых тем. Он вторично едет в Индию (1882- 1883) и затем в Сирию и Палестину (1883-1884). Так возникает "Палестинская серия", состоящая главным образом из этюдов и картин документально-этнографического характера. Значительна работа художника над созданием "Трилогии казней": "Распятие на кресте во время владычества римлян", "Казнь заговорщиков в России" (1884-1885, Гос. музей Революции) и "Подавление индийского восстания англичанами" (около 1884, местонахождение неизвестно). Вторая картина была навеяна расправой самодержавия с революционерами-народовольцами 3 апреля 1881 года.
Результатом поездок Верещагина по Северу в 1880-1890 годах явилась серия рисунков и этюдов с изображениями памятников старинного деревянного зодчества, русской северной природы и простых русских людей. С 1887 по 1901 год Верещагин работал над серией картин, посвященных Отечественной войне 1812 года. Более двадцати полотен создано им на эту тему. Художником руководили высокие патриотические помыслы - "показать в картинах 1812 года великий национальный дух русского народа, его самоотверженность и героизм в борьбе с врагом". Художник сумел выразить освободительный, народный характер войны, развенчать Наполеона, лишить его "пьедестала героя, на который он вознесен".
Серия начинается сценой Бородинского сражения, которому Верещагин посвятил два полотна: "Наполеон на Бородинских высотах" (1897) и "Конец Бородинского боя" (1899-1900, Гос. Исторический музей). Пребывание наполеоновской армии в Москве отражено в четырнадцати картинах. Среди них: "В Успенском соборе" (1887-1895), "Пожар" (1896- 1897), "Сквозь пожар" (1899-1900), "Расстрел в Кремле" (1897-1898; все в Гос. Историческом музее) и другие. В нескольких картинах показано отступление и разгром французской армии: "В Гродне -пробиваться или отступать", "На этапе - дурные вести из Франции" (1887-1895),
"На большой дороге. Отступление и бегство" (1887-1895), "Ночной привал великой армии" (1896-1897, Гос. Исторический музей). Большое место в серии заняла тема народной партизанской войны с захватчиками. Важно отметить и то, что художник изобразил не прославленных партизанских командиров, таких, как Д. Давыдов, Фигнер, а воссоздал подвиг простых крестьян, участников народного освободительного движения.
Шапки пушистого белого снега покрыли ветви сосен. В засаде крестьяне ожидают врага. Впереди, пристально всматриваясь в лесную чащу, стоит высокий старик с топором в опущенной руке. Приближается враг. Волнение и нетерпение видно на лицах партизан, но старый, опытный и мудрый руководитель сдерживает товарищей. "Не замай, дай подойти", - словно говорит он.
Эти слова являются названием картины (1887-1895, Гос. Исторический музей). Художник прибегает к широкой, несколько декоративной трактовке пейзажа, стремясь создать обобщенный эпический образ русской природы. В картине "С оружием в руках - расстрелять" (1887-1895, Гос. Исторический музей) запечатлена расправа с партизанами, попавшими в плен к французам. В одном из последних произведений "Ночной привал великой армии" изображен бесславный конец захватчиков, полный разгром некогда непобедимого войска.
Большая патриотическая идея, положенная в основу серии, глубина и острота сюжетов, яркие народные образы, интересные композиционные решения делают этот последний капитальный труд художника достойным вкладом в историческую живопись конца XIX века.
До конца жизни художник не прекращал путешествовать. После поездки в Сирию и Палестину в конце 80-начале 90-х годов он дважды был в Америке, в 1901-1902 годах - на Филиппинах и Кубе, в 1903 году - в Японии. Впечатления от Японии отразились в ряде этюдов, дающих представление о старинной, полной своеобразия архитектуре, национальных обычаях этой интересной страны.
Русско-японская война застала Верещагина за работой над несколькими картинами; он все оставил и, по словам Репина, "полетел" на Дальний Восток, чтобы снова участвовать в боях и поведать о них в своих произведениях. "Одни, - писал Верещагин, - распространяют идею мира своим увлекательным могучим словом, другие выставляют в защиту ее разные аргументы, религиозные, экономические и другие, а я проповедую то же посредством красок".
31 марта 1904 года Верещагин вместе с адмиралом С. О. Макаровым погиб на броненосце "Петропавловск", взорванном вражеской миной на рейде под Порт-Артуром.
