Открытки Елизавeты Бём
пользовались невероятной популярностью на рубeже XIX-XX вв. Их можно было увидеть в коллекциях императорской семьи, в Третьяковской галерее и в избах простых крестьян. Очаровательные детки в русских национальных костюмах, изображенные в различных бытовых сценах, и сегодня вызывают умиление обывателей.
В 1867 году Елизавета Эндаурова приняла предложение руки и сердца Людвига Бёма, преподававшего в Петербургской консерватории. Муж не препятствовал увлечению супруги.
Елизаветы Бём не стало в 1914 году, но ее открытки продолжали переиздаваться десятилетиями.
Елизавета Меркурьевна Бём (1843—1914) В девичестве Эндаурова — художница, рисовальщица, силуэтист.
Происходила из старинного рода. Её предки, татары, носили фамилию Индигир, означавшую — «индийский петух». Грамотой, дарованной роду Иваном III, фамилия была изменена на Эндауровы.
Елизавета Меркурьевна родилась в Санкт-Петербурге, детство провела в родовом имении Эндауровых в селе Щипцы Пошехонского уезда Ярославской губернии.
Рисовала Лиза всё, что видела: природу, животных, своих деревенских друзей. Вместе с письмами к Лизиным приятельницам в Петербург всякий раз отправлялись бумажные куклы и звери. Это и "обратило внимание людей несколько понимающих".
Куда сердце летит, туда око глядит!
Елизавете Меркурьевне много везло в жизни. Может быть, потому, что она ясно чувствовала свое в ней призвание. Повезло с родителями, которые послушались советов "понимающих людей" и отдали дочь учиться в петербургскую Рисовальную школу Общества поощрения художников, куда вообще-то путь девушкам был закрыт: на дворе стояла середина XIX века.
Купим себе деревеньку, да заживем по-маленьку.
Повезло с учителями: в Лизиной школе преподавали великолепные мастера, любимейшим из которых стал Иван Николаевич Крамской - создатель знаменитой "Незнакомки". "Если я хоть малость понимаю в рисунке, то обязана этим исключительно Крамскому", - не уставала повторять художница.
Курица Федорка, да петух Егорка с праздником поздравляют, счастья желают!
Повезло Елизавете и с мужем: им стал профессор Петербургской консерватории Людвиг Бём, венгр по национальности, прекрасный скрипач, получивший в наследство от дяди-музыканта скрипку Страдивари и собственноручное письмо Бетховена. Сам человек творческий, он с пониманием и одобрением отнесся к занятиям своей жены. "Я прямо отдыхаю на ее рисунках", - как-то обмолвился он.
Л.Н.Толстой среди яснополянских детей.
Так что Лизу миновала судьба большинства ее современниц, увлеченных искусством: выйдя замуж, оставить баловство, дабы полностью посвятить себя воспитанию детей и домашним делам.
Любит! Не любит!
Творческая жизнь Елизаветы Меркурьевны не оборвалась после замужества: с появлением на свет первого ребенка она еще радостней окунулась в живопись, а любимой темой ее отныне стал мир детей.
Маленькая рыбка лучше большого таракана.
Сама она по этому поводу говорила: "Вспоминаю слова нашего великого писателя Л.Н.Толстого, который говорил, что у кого есть призвание действительное, то для этого найдется время, как находить его для того, чтобы пить или есть. И это совершенная истина; чувствую это по опыту. Любя всей душой свое занятие, я и по выходе замуж, и после того, как родила ребенка, все так же, если еще не более, занимаюсь любимым делом".
Милости прошу, к нашему шалашу!
Вскоре она нашла собственный стиль - акварели и силуэты. Любимыми натурщиками Елизаветы Меркурьевны до старости оставались дети: стоило ей приехать в деревню на этюды, ребятня с криками "Тетка Бёмиха приехала!" неслась ей навстречу, зная, что добрая барыня с непроизносимым именем щедро платит за позирование игрушками и сладостями.
Милые бранятся только тешатся
Акварельные работы Елизаветы Бём привлекали внимание не только забавными персонажами, но и подписями, ставшими фирменным знаком ее творений. Художница использовала незатейливые коротенькие стихи, загадки, прибаутки, пословицы, разговаривая с народом на его языке. "И откуда только Вы их выкапываете?" - поражался, бывало, сам Владимир Стасов, знаменитый критик и исследователь русской старины.
Каков привет, таков и ответ!
Елизавета Меркурьевна возродила подзабытый к тому времени жанр силуэта. "И что за совершенство были эти силуэты! - писал Крамской. - В них угадывалось даже выражение на лицах маленьких чернышей". А Илья Репин признавался, что ее "черненьких" он любит больше многих-многих "беленьких".
Мойся беленько, гости близенько!
Первым "взрослым" силуэтом художницы стал случайно нарисованный на концерте в Дворянском собрании на обороте программки портрет Антона Рубинштейна "со всей фигурой и роялем - абсолютное совершенство, поразительное по выражению".
Мойся беленько, праздник близенько!
Сам композитор говорил Елизавете Меркурьевне, что это лучший из всех его портретов. Впоследствии она выполняла на заказ много силуэтных композиций - в том числе для высочайших особ. Да, это только тени. Но тени реальных людей, составлявших когда-то русскую жизнь...
Елизавета Меркурьевна охотно оформляла детские журналы, иллюстрировала народные сказки, басни И.А.Крылова, поэму Н.А.Некрасова "Мороз Красный нос", рассказы писательниц-современниц. Классикой книжной графики стали два силуэта к рассказу И.С.Тургенева "Муму".
Мороз не велик, да стоять не велит!
Прекрасно владела она и декоративно-прикладным искусством: сохранились расписанные ею веера и молитвенники, рисунки для вышивок и кружев, расшитые цветным бисером кокошники, глиняные петухи и деревянные ковши, а также работы из стекла: синие, зеленые, бордовые бокалы, штофы, чаши... Поистине, талантливый человек талантлив во всем!
Москва замуж идет
Среди искренних поклонников творчества Елизаветы Бём были Репин, Шишкин и Айвазовский, Васнецов и Врубель, Тургенев и Майков, Гончаров, Лесков и Короленко, ее работами восхищались передвижники и художники из "Мира искусства", писатели-народники и великие князья.
Москва замуж идет
Семья Бёмов была в добрых отношениях со Львом Толстым и оказала ему большую моральную поддержку, когда писателя отлучили от церкви.
Первая рюмка колом, вторая соколом!
Есть легенда, что именно Елизавета Меркурьевна на стекольном заводе, где директором был ее брат, изготовила стеклянную плиту с надписью: "Вы разделили участь великих людей, идущих впереди своего века, глубокочтимый Лев Николаевич. И раньше их жгли на кострах, гноили в тюрьмах и ссылках". Сейчас эта плита хранится в музее в Ясной Поляне.
Пить не пью, да и мимо не лью! Чарка велика, да и винцо хорошо!
Время шло своим чередом. У Елизаветы Меркурьевны уже появились внуки. По семейной традиции в престольный праздник Рождества вся семья собиралась в большом доме Бёмов на Васильевском острове. Елку обычно устанавливали в мастерской художницы, среди картин, мольбертов, банок с красками и кистей.
Алешенька Попович глаза завидущие
Праздник всегда проходил весело: разыгрывались фанты, внуки-гимназисты отгадывали бабушкины загадки, которых она знала великое множество. И непременно звучал рояль, пела скрипка, исполнялись романсы.
Архитектор.
Наш Мирошка строит себе понемножку, живет в доброте и ест на серебре!
В начале Первой мировой войны, на 71-м году своей жизни, уже овдовевшая, проводившая на фронт внуков, Елизавета Меркурьевна писала: "Я все еще не оставляю своих занятий, несмотря на слабость зрения и боль в изработанных руках...тружусь не в силу необходимости, а очень любя свое дело... Благодарю Бога за наслаждение, дарованное мне через призвание. А сколько замечательных людей оно мне доставило, сколько подарило дорогих, дружеских отношений..."
Бабушка Арина ела да хвалила.
В том же 1914 году художница тихо и незаметно ушла из жизни. Но еще долго тысячи ее почтовых открыток с милыми лицами маленьких персонажей продолжали странствовать по России, неся в каждый дом добро и улыбку. Вернулись они наконец и к нам.
Берегись, где русалки завелись!
Бог в помощь!
Брал Добрынюшка лук тетивчатый, брал он стрелы богатырские!
Был бы мёд и мух много нальнёт!
Был пост, будет и Праздник! Была кручина, будет и радость!
Была в гостях у друга, пила там воду, слаще меду!
В будни поработаем - в праздник погуляем!
В зимний холод всякий молод
В новом году женихов будет сто один, а полюбится один!
Вам сказка, а мне бубликов связка!
Василиса да не Мелентьевна!
Веселье лучше богатства
Взглянет - что огнём опалит, слово молвит - рублём подарит!
Воевать тебе на печи с тараканом!
"Вот над колосьями в синем венке черная быстромелькнула головка...
Вишь ты, куда забежала плутовка"...Н. Некрасов
Времена года. Весна идет, тепло несет.
Времена года. ЗИМА. В гостях хорошо...
Времена года. ЛЕТО. ХОЗЯИНУ ХЛЕБА ВОРОШОК...
Времена года. ОСЕНЬ. ГДЕ ГРИБЫ, ТУТ И МЫ!
Всякая невеста для своего жениха родится!
Вы всегда нас баловали и дарили ласками...
Выбирай жену не в хороводе, а в огороде.
Выставка "Детский мир". Портреты Л.Толстого, А.Пушкина, А.Рубинштейна, В.Верещагина
Где кулич и тесто тут и наше место.
Где работа, там и густо, а в ленивом доме пусто.
Грамотеи
Девочка с туеском. 1903
Дедушка Елизар все пальчики облизал
Делу время, потехе час!
Для милого дружка и серёжка из ушка
Для первой же встречи азартные речи!
Добрая хозяйка да жирные щи - другого добра не ищи!
Доброму делу Бог на помощь!
Добрыня Никитич, 1893 г. Акварель с выставки в Чикаго
Дорогой обычай в Великий день!
Друзья дороже денег!
Дума, кума, не лиши ума!
Думцы-молодцы, не спешите языком, торопитесь делом!
Еду, еду-не свищу, а наеду-не спущу!
Ехал к Фоме, а приехал к куме!
Ехала к Фоме, а приехала к тебе!
Желала бы Вам угодить, да не знаю, как быть!
Живи не тужи. Придёт солнце и в твоё оконце!
За горами, за лесами, далеко живём. Вас же помним, поздравляем и поклоны шлем!
За здоровье того, кто любит кого!
За здоровье!
За хлеб, за соль, за щи с квасом, за лапшу, за кашу, да за сказку вашу благодарю!
И в Сибири люди живут да хлеб жуют!
И ворчит Илья сердито: Ну, Владимир, что ж...Посмотрю я, без Ильи то
как ты проживёшь!
И смотрели на Чурилушку, красоты его дивилися так, что очи помутилися!
И холодно, и голодно и до дому далеко!
И я на том пиру был, мёд, брагу пил!
Иван, но не грозный
Из далека путь держу, три короба вестей несу!
Из книг Графа С.Д.Шереметева
Из малаго выходит великое!
Иль военный, иль купец, или добрый молодец
Кому до того дело, что я с кумом сидела!
Крупен жемчуг с яхонтом, хорош жених с невестою.
Кто в Москве не бывал, красоты не видал!
Кто кого побьет.
Кто кого согнёт, тот того и побьёт!
Кто о чём, а мы о своём пишем!
Кто прежней Тани, бедной Тани теперь в княгине-б не узнал!
Кто смел, тот и сел!
В девичестве - Эндаурова. Род. в 1843 году - ум. в 1914 году. Происходила из старинного рода. В 1864 году с золотой медалью окончила Школу поощрения художников. Училась у И.Крамского, П.Чистякова, А.Бейдмана. Мастер силуэтного искусства. Её работам присущи особая грация, изящество в проработке деталей, поэтичность, тонкий лиризм.
«ЖИЗНЬ В СИЛУЭТАХ»
Это просто были крестьянские ребятишки
из соседней деревни, которые стерегли табун…
Сидя без шапок и в старых полушубках на самых
бойких клячонках, мчатся они с весёлым
гиканьем и криком, болтая руками и ногами,
высоко подпрыгивают, звонко хохочут.
И.С.Тургенев. Бежин луг
Одной из редчайших техник иллюстрирования детских книг можно назвать силуэт.
Искусство силуэта зародилось в Китае, где издавна любили рисовать однотонные изображения - так называемые китайские тени. По мере освоения Востока европейцами силуэтное искусство стало проникать и в другие страны. К середине XVIII века мода на силуэты особенно прижилась во Франции. Здесь-то и возникло привычное теперь слово «силуэт». Произошло оно от имени Этьена Силуэта (1709-1767), генерального контролёра финансов (1759), который славился своей бережливостью (а попросту говоря, скупостью) и узостью взглядов. Так уж вышло, что на него была сделана выразительная карикатура в виде силуэта. А поскольку фигура злосчастного министра долгое время служила мишенью для насмешек всего Парижа, имя его постепенно слилось с изображением, а словами «portraits a la Silhouette» стали 
называть всё дешёвое и банальное, ведь искусство силуэта в те годы многие считали слишком простым и поверхностным по сравнению с монументальной живописью и архитектурой. Тем не менее, шествие силуэтного искусства по Европе началось именно с XVIII века.
В России увлечение силуэтом связано по времени с приходом к власти Екатерины II. При дворе императрицы работал парижский силуэтист Сидо () и немецкий рисовальщик Антинг () . Но ко второй половине XIX века интерес к силуэту в нашей стране несколько угас. Светские люди охладели к этому искусству, ведь вырезанием силуэтов из бумаги на ярмарках стали дивить народ странствующие артисты.
И только соприкоснувшись с детской книгой, силуэт неожиданно для всех обрёл новое дыхание…
Елизавета Меркурьевна Бём (в девичестве - Эндаурова; 24.02.1843, Петербург - 1914, там же), русская рисовальщица, силуэтист, происходила из старинного рода. Её предки, татары, носили фамилию Индигир, означавшую - «индийский петух». Грамотой, дарованной роду Иваном III, фамилия была изменена на Эндауровы.
Елизавета Бём родилась в столице, но детство провела в родовом поместье Эндауровых в Ярославской губернии. Туда, на природу, родители художницы переехали жить, когда ей было шесть лет. Самые светлые детские воспоминания Елизаветы Меркурьевны связаны были с сельской жизнью.
Как и многим будущим художникам, ей с детства нравилось рисовать:
«Любовь к рисованию у меня была с самых малых лет; я иначе себя не помню, как рисующей на всех кусочках бумаги, которые попадались мне в руки. В письмах к своим подругам петербургским я постоянно вкладывала свои рисуночки куколок и животных; и вот это-то и обратило внимание людей несколько понимающих, что мне следовало серьёзно заняться рисованием»
()
.
Жизнь в России второй половины XIX века не особенно располагала к тому, чтобы женщина занималась чем-то ещё, кроме дома, семьи и детей, однако родители Елизаветы Меркурьевны оказались людьми прогрессивными и прислушались к мнению «понимающих» . С 14 лет девочка занималась в
Школе поощрения художников (1857-1864), которую окончила с золотой медалью. Училась у И.Крамского, П.Чистякова, А.Бейдмана.
В 1867 году она вышла замуж за Людвига Францевича Бёма, обрусевшего венгра, талантливого скрипача, преподавателя, а впоследствии профессора Петербургской консерватории () .
Брак был счастливым, и у супругов родилось несколько детей () .
Как силуэтист Елизавета Меркурьевна стала активно работать с 1875 года
()
, когда принялась за
«издание своих первых книг силуэтов, литографируя их сама и на камне»
()
. Казалось бы, даме скорее пристало изготовлять силуэты лёгким и привычным способом - вырезанием из чёрной или тонированной бумаги. Но художница избрала свой путь, так как только возможности литографии, рисования на камне
()
, позволяли ей не только сразу выпускать свои книги небольшими тиражами, но делать тончайшую проработку всех деталей, которая была бы невозможна при вырезании ножницами. Она тщательно вырисовывала пёрышки птичек и кудряшки на головке деревенской девочки, шерсть собаки и кружева на платьях кукол - мельчайшие подробности делали графику Елизаветы Бём необычайно тонкой, душевной, живой, по ним можно было понять то недоговорённое, что оставалось скрыто от зрителя внутри её силуэтов.
 |
 |
 |
В 1877 году художница сделала одну из самых известных своих книг - «Силуэты из жизни детей». На больших листах по зеленоватому цвету в ней словно бы рассыпаны белые карточки с силуэтными изображениями ребятишек. Сочетание цветов изысканно, как в помещении, где хранится коллекция фарфора, ведь белоснежную посуду с рисунком часто размещают на похожем зеленовато-коричневом фоне.
Само построение книги имитирует спокойный и тихий мир семейного альбома, что подчёркивается полутоновыми, подробными изображениями трав и цветов, словно забытых кем-то между страницами, тенями от карточек… Подписи к рисункам немного пафосны: например, картинка, на которой двое детей играют на музыкальных инструментах, подписана «Будущие великие музыканты», девочки, в духе времени, названы «Будущими мамашами» и так далее.
В 1878 году Елизавета Меркурьевна выполнила иллюстрации к басням И.А.Крылова. Фигурки людей в этой книге, как обычно, располагаются в условно нарисованном пространстве, сделанном даже как-то поверхностно по сравнению с силуэтами. «Чёрные силуэты выходили у неё намного эффектнее, чем самый фон, среда. Она даже кажется несколько ученической рядом с её силуэтами, которые всегда выполнены мастерски», - писал о работах Бём В.И.Глоцер () .
В 1880-м она создала ещё одну книгу, прибавившую ей славы, - «Пирог». На тонированной бумаге здесь размещены белые круги, в которых развивается история маленьких девочек, сделавших пирог и к радости собаки уронивших его. Размеренный ритм повествования задаётся статичными кругами, положение которых не меняется от страницы к странице, но каждый раз там разыгрывается новая сценка. «Пирог» был очень хорошо принят современниками художницы, и его с удовольствием рассматривали не только дети, но и взрослые.
Иллюстрации к следующей книге - «Из деревенских воспоминаний» (1882) - Елизавета Меркурьевна решила не ограничивать тоновыми рамками. Силуэты в ней свободно располагаются на белых листах: ребятишки собирают овощи в огороде, куда-то идут среди трав, сидят на повозке с сеном… - все эти тончайшие силуэты выразительны и живы. Есть в книге рисунок, на котором среди ребят художница нарисовала себя, ведь каждое лето она продолжала приезжать в своё родовое имение в Ярославской губернии или в имение Балашёвых под Тосно. Всякий раз, перед тем как ехать туда, Елизавета Меркурьевна покупала охапки деревенских платков, игрушек и лент для крестьянок и их детей. Дети её любили и называли свою барыню «Бёмиха».
В том же 1882 году она проиллюстрировала русскую народную сказку «Репка».
Пожалуй, самой неудачной книгой Бём стала «Азбука» (18??), картинки в которой
«напоминают провинциальную рекламу, где аккуратно размещены на листе хорошенькие детские модели в маскарадных костюмах с говорящими названиями»
()
. «Азбука» - это огромный альбом, предназначенный для домашнего настольного рассматривания. Изображения детей здесь несколько вычурны, а сама книга напоминает лавку старьёвщика. Художнице очень хотелось создать нечто среднее между букварём и научно-популярной книгой и втиснуть туда как можно больше сведений о всех и всяческих вещах: монетах разного времени, сибирских камнях, посуде, русском оружии, сказочных персонажах и т.д. Но вот умения систематизировать эти материалы, разместить их в удобной для ребёнка форме ей не хватило. Впрочем, до той поры, когда художники вообще стали задумываться о систематизированных азбуках и детской научно-популярной книге, оставалось ещё несколько десятков лет.
 |
 |
 |
В 1883 году Бём сделала альбом «Типы из «Записок охотника» И.С.Тургенева в силуэтах» (книга увидела свет в последний год жизни писателя). В этом альбоме листы иллюстраций чередуются с листами, на которых среди заставок и виньеток помещены фрагменты текста. А сами силуэты охотников, рыбаков, нищих, ребятишек выразительны и необыкновенно точны, ведь все они были основаны на многочисленных натурных зарисовках. Редкое сочетание задушевности и познавательности сделало эти силуэты привлекательными для нескольких поколений зрителей.
Работала художница и над книгами для самых маленьких. Для них она создала небольшие альбомы «Пословицы в силуэтах» (1884) и «Поговорки и присказки в силуэтах» (1885).
Заказы на силуэты поступали из других стран, где рисунки русской художницы были весьма популярны, а один издатель из Парижа даже предлагал эксклюзивный договор, но Елизавета Меркурьевна отказалась, ведь иначе она не смогла бы ничего издавать на родине.
Помимо работы над книгами, Бём выступала и в периодической печати. Её силуэты регулярно воспроизводились в самых разных журналах и альманахах, таких как «Нива», «Новое время», «Живописное обозрение», «Всемирная иллюстрация». Художница поддерживала движение и идеи народников, ратовавших скорее за просвещение народа, чем за резкие революционные действия. Именно поэтому она оформляла и богатые издания, и грошовые книжки «Библиотеки свободного воспитания» И.И.Горбунова-Посадова.
«Установилось мнение, что с замужеством женщина всегда или большей частью кончает свои занятия искусством, - рассуждала Елизавета Меркурьевна, - всё равно, музыка это или живопись или что другое, не находя для этого достаточно времени. Вспоминаю при этом слова нашего великого писателя Л.Н.Толстого, который говорил, что у кого есть призвание действительное, то для этого найдётся время, как находишь его для того, чтобы пить и есть. И это совершенная истина; чувствую это по опыту. Любя всей душой своё занятие, я и по выходе замуж и после того, как родила ребёнка, всё так же, если ещё не более, занимаюсь любимым делом» () .
Большую часть жизни художница посвятила созданию детских книг. Но с возрастом ей стало трудновато работать в технике литографии, и она занималась по преимуществу акварелями, рисовала открытки и иллюстрировала детские журналы «Игрушечка» (1882-1886) и «Малютка» (1886-1887).
Кроме того, она создавала рисунки вещей, изготовляемых для высочайших особ. Так, в книге Лаврентьевой есть перечень (далеко не полный) предметов, которые она рисовала в то время: «несколько молитвенников с живописью по пергаменту; веера - для серебряной свадьбы греческой королевы, для бракосочетания Великой Княгини Ксении Александровны, несколько для Великой Княгини Елисаветы Фёдоровны… Делала акварели по заказам Великого Князя Сергея Александровича и для графа С.Д.Шереметева» () .
С 1893 года Бём увлеклась изготовлением стеклянной посуды. Случилось это после поездки в Орловскую губернию на Мальцовские заводы, где директором хрустального завода был её брат Александр. Она делала формы для посуды, ориентируясь на старинные предметы: братины, стопы, чарки, ковши. Придумывала рисунки для эмалей. Сама расписывала посуду и внимательно наблюдала, если росписи делал кто-то другой. Некоторые рисунки гравировались, а потом протравливались на стекле. И опять-таки художница всё старалась делать сама, замечая лишь, что «травление было не крепкой водкой, а фтористой кислотой, настолько ядовитой, что надо надевать маску при травлении» () .
Работы Елизаветы Меркурьевны (с 1868 года) участвовали в международных выставках - в Париже (1900), Мюнхене (1902), Милане (1906) - и везде получали медали. В Милане художница получила золотую медаль, как и на выставке в Чикаго (1893), за рисунки для вееров и изделия из стекла.
Творчество Бём высоко оценивалось современниками - не только читателями её книг, но и крупными художниками.
«Её черненькие я люблю больше многих беленьких»
, - говорил И.Е.Репин о работах Елизаветы Меркурьевны
()
. И даже писал её портрет
()
.
В 1896 году, когда проходило чествование художницы по случаю двадцатилетия её творческой деятельности, среди множества телеграмм с поздравлениями была одна от издателей «Посредника»:
«Редакция «Посредника» в день вашего юбилея горячо благодарит вас за всё, что вы сделали для народных изданий, и от всей души надеется, что вы ещё долго послужите вашей прекрасной кистью этому делу для народа. Лев Толстой, Горбунов-Посадов, Бирюков»
()
.
Поздравления также прислали В.Стасов, И.Айвазовский, И.Репин, А.Сомов, И.Забелин, А.Майков…
В 1904 году художница овдовела. Но до последнего дня, несмотря на все трудности и беды, она продолжала заниматься творчеством. «В настоящее время, - писала она в 1910 году, - то есть имея за своими плечами 67 лет, имея взрослых внуков, я всё ещё не оставляю своих занятий, и не столько в силу необходимости, сколько любя по-прежнему своё дело» () .
Созданные Елизаветой Бём тончайшие, душевные, живые силуэты навсегда остались в истории русской иллюстрированной книги.
ПРИМЕЧАНИЯ
1.
Сидо делал портреты членов царской семьи и знати. Работал в нескольких графических техниках. Иногда гравировал портреты на меди, иногда - рисовал тушью, иногда - вырезал из чёрной бумаги и вкладывал в гравированные рамки.
2. Антинг (1753-1803). В 1791 году выпустил в Петербурге альбом силуэтов «Collection de cent silhouettes».
А. В. Ярцева
Однако едва ли не в первую очередь имя Бем известно благодаря открыткам. Их по ее рисункам вышло более трехсот в разных издательствах. Первым из них, для которого она начала работать, было издательство Общины святой Евгении ; много открыток было выполнено ею для петербургского издательства «Ришар» , а также для парижской фирмы И.С. Лапина .
Писательница Софья Ивановна Лаврентьева (1836-1918) в биографическом очерке о художнице, вышедшем в 1911 году, задавалась риторическим вопросом: «Кто, встретив этих детишек <...>, отпечатанных в виде карточек, заказываемых художнице со всех концов старого и нового света и раскупаемых нарасхват, - не залюбуется, а часто и приветливо улыбнется этим крошкам, то в расшитых золотом, боярских кафтанах, то в рваных зипунишках и простых рубашенках; то в виде ангелочков, осененных грациозно-сложенными крыльями?» Словами этими вполне можно охарактеризовать и открытки Бем, выпуск которых был приурочен к празднику Пасхи.
Как и в случае с другими работами художницы, интересно проследить, какие тексты она включает в свои композиции. В основе нескольких - пасхальное песнопение, стихира праздника: «Воскресение Твое, Христе Спасе, Ангели поют на небесех, и нас на земли сподоби чистым сердцем Тебе славити».
В некоторых рисунках Бем цитирует стихи русских поэтов, сочиненные еще в 1880-х годах. Композиция «Весна идет полна чудес...» отсылает к заключительным строкам стихотворения Аполлона Николаевича Майкова (1821-1897) «Христос воскрес!». Эта открытка Общины святой Евгении впервые была напечатана в марте 1909 года, а на выставке представлено ее 4-е издание.
Последняя строфа стихотворения «Христос воскрес» Екатерины Андреевны Бекетовой (1855-1892) - тети поэта Александра Блока - была выбрана для открытки издательства «Ришар»
Иногда поэтические строки на открытках несколько перефразированы сравнительно с оригиналом, иногда соединены со строками других авторов. Возможно, слова из того же стихотворения Бекетовой вдохновили Бем на рисунок «Христос воскрес, Христос воскрес! Ликуют ангелы с небес!». Еще одна открытка фирмы «Ришар» - «Повсюду благовест гудит...» - напоминает сразу о двух этих стихотворениях: и Майкова, и Бекетовой.
Конечно, в целом ряде работ Бем использовала традиционное пасхальное приветствие. Парные открытки Общины святой Евгении «Христос воскресе!» и «Воистину воскресе!» в первый раз увидели свет в 1905 году. Вероятно, не только у Лаврентьевой «очаровательные мордашки», которые рисовала Бем, вызвали чувства успокоения и умиления. Несмотря на то, что эти изображения детишек в корзинках были фототипическими - то есть монохромными - популярность их была велика: первая открытка представлена на выставке 7-м изданием, вторая - 4-м изданием. Цветная автотипия, подготовленная тем же издательством к Пасхе 1908 года и изображающая крестьянскую девочку с куклой, тоже выдержала не менее 4-х изданий.
Две открытки, названные «Христос воскресе!», были созданы художницей и для издательства «Ришар»: на них представлены крестьянские дети – девочка и мальчик.
Не могла Бем не обратиться и к столь любимым ею пословицам и поговоркам («Дорого яичко в Христов день!», «Всякая душа праздничку рада»), к народным песням («Нам не до вас, когда праздничек у нас!», «Наварила, напекла, не для Грицки для Петра!»). Кстати, некоторые из поэтических изречений, приводимых на открытках, возможно, являются талантливыми стилизациями и сочинены самой художницей: такое наблюдение сделано современным исследователем Н.А. Мозохиной в статье к иллюстрированному каталогу почтовых карточек «Елизавета Бем» (2012). Как бы то ни было, пасхальные открытки значительно пополняют галерею, в которую входят «все эти детишки, в их неистощимом разнообразии, с всегда так кстати прибранными пословицами или прибаутками», как писала о них Лаврентьева.
В ряде работ о празднике напоминает пасхальное яйцо: таковы, например, открытки из серии, напечатанной И.С. Лапиным в Париже, и открытка издательства «Ришар» , обаятельная героиня которой занята детской игрой - катанием пасхальных яиц с лотка.
«С Красной горки начинали катать яйца. У меня в детстве тоже была специальная дощечка для этого, длиной, наверное, в полметра, с наклоном и с желобком внутри. На один конец яйцо клали, с другого - катили. Чье яйцо уцелеет - тот победил».
Митрополит Питирим (Нечаев). «Русь уходящая»
В других рисунках варьируется тема маленькой хозяйки, хлопочущей над приготовлением пасхальных угощений или приглашающей к праздничному столу: подобные открытки можно найти и у Общины святой Евгении , и у издательства «Ришар» . Встречается этот сюжет и на открытках, тексты к которым не являются пословицами.
Некоторые открытки Бем связаны с обычаем христосования. Взаимное поздравление с праздником, сопровождаемое поцелуем и дарением другу другу пасхальных яиц, начиналось на праздничном богослужении и продолжалось вне храма.
«Небо покрылось заревом; восток брызнул золотом <...>. На площади, в ограде, в притворе и в церкви поминутно слышались: «Христос воскресе!» «Воистину воскресе!» – звучали поцелуи».
«Все обнимают друг друга, повторяя: Христос воскресе!.. Воистину воскресе!.. Меняются яйцами. У всех праздничные, веселые лица; пропали печали, заботы, скрылась куда-то крестьянская нужда».
Н.А. Соловьев-Несмелов. «Светлый праздник в деревне»
Персонажи открытки «Дорогой обычай, в Великий день!» фирмы «Ришар» одеты в исторические русские костюмы. Это напоминает о том, как работала художница: сначала делались зарисовки с крестьянских детей, «и из всевозможных заготовленных с них эскизов она потом и черпала свои оригиналы, облекая их в разные костюмы», - по замечанию Лаврентьевой. Бем, очевидно, помогала домашняя коллекция предметов декоративно-прикладного искусства: салон в ее квартире представлял собой настоящий музей, в котором на полочках и столиках можно было увидеть «массу всевозможной русской старины, в виде художественных кокошников, рукавиц, ковшей», - как вспоминала та же Лаврентьева.
Популярность работ Бем и спрос на открытки к празднику Пасхи приводили и к тому, что некоторые издания, сюжетно никак не связанные с этим событием, выпускались со специальной надпечаткой. На выставке представлены две такие карточки, изданные И.С. Лапиным , и обе они в 1910-х годах были использованы в праздничной почтовой переписке.
Есть нечто символичное в том, что Елизавета Бем скончалась через несколько дней после начала Первой мировой войны. Наступил, по известному выражению Анны Ахматовой, «не календарный – настоящий двадцатый век». В нем не оставалось места для «очаровательных мордашек», да и крестьянские дети, встречающие добрую барыню лесными ягодами, вскоре стали приметой безвозвратно ушедшего прошлого.
Воскресение Твое, Христе Спасе, Ангелы поют на небесех! : открытое письмо / Елиз. Бём. - С.-Петербург: издание "Ришар", [между 1904 и 1914]. - 1 л. : цв. автотип. ; 14х9,1 см
См. в эл. библиотеке
Бем, Елизавета Меркурьевна (1843-1914)
Ангелы поют на небесах: и нас на земли сподоби чистым серцем [т. е. сердцем] Тебя славити! : [открытка]. - : I. Lapina, [между 1904 и 1917]. - 1 л. : цв. автотип. ; 13,7х8,7 см
См. в эл. библиотеке
Бем, Елизавета Меркурьевна (1843-1914)
Христос воскрес, Христос воскрес! Ликуют ангелы с небес! : открытое письмо / Елиз. Бём. - С.-Петербург: издание "Ришар", [между 1904 и 1914]. - 1 л. : цв. автотип. ; 14,2х9,1 см
См. в эл. библиотеке
Бем, Елизавета Меркурьевна (1843-1914)
Повсюду благовест гудит, Во храмы все народ валит; Христос воскрес, Христос воскрес! И звон несется до небес! : открытое письмо / Елиз. Бём. - С.-Петербург: издание "Ришар", [между 1904 и 1914]. - 1 л. : цв. автотип. ; 14,1х9,2 см
См. в эл. библиотеке
Бем, Елизавета Меркурьевна (1843-1914)
В семье друг друга все дарят Яичком ярко-красным, И все ликуя говорят, Встречаясь утром ясным: Христос воскрес, Христос воскрес! Пришла нам весточка с небес! : открытое письмо / Е. Бём. - С.-Петербург: издание "Ришар", [между 1904 и 1914]. - 1 л. : цв. автотип. ; 9,2х14 см
См. в эл. библиотеке
Бем, Елизавета Меркурьевна (1843-1914)
Весна идет полна чудес, - Христос воскрес, Христос воскрес! : почтовая карточка. - 4-е изд. - [Петроград: Община св. Евгении, между 1914 и 1917]. - 1 л. : цв. автотип. ; 9х14 см
См. в эл. библиотеке
Бем, Елизавета Меркурьевна (1843-1914)
Христос воскресе! : почтовая карточка. - 7-е изд. - [Петроград: Община св. Евгении, между 1914 и 1917]. - 1 л. : фототип. ; 14,1х9 см
См. в эл. библиотеке
Бем, Елизавета Меркурьевна (1843-1914)
Воистину воскресе! : открытое письмо. - Издание 4-е. - [Санкт-Петербург: Община св. Евгении, между 1905 и 1914]. - 1 л. : фототип. ; 14,1х9 см
См. в эл. библиотеке
Бем, Елизавета Меркурьевна (1843-1914)
Христос воскрес! : почтовая карточка. - 4-е изд. - [Петроград: Община св. Евгении, между 1914 и 1917]. - 1 л. : цв. автотип. ; 9х14 см
См. в эл. библиотеке
Бем, Елизавета Меркурьевна (1843-1914)
См. в эл. библиотеке
Бем, Елизавета Меркурьевна (1843-1914)
Христос воскресе! : открытое письмо / Елиз. Бём. - С.-Петербург: издание "Ришар", [между 1904 и 1914]. - 1 л. : цв. автотип. ; 14х9 см
См. в эл. библиотеке
Бем, Елизавета Меркурьевна (1843-1914)
Христос воскресе! : почтовая карточка. - [Петроград] : Day, [между 1914 и 1917]. - 1 л. : хромолитогр. ; 8,6х13,6 см
См. в эл. библиотеке
Бем, Елизавета Меркурьевна (1843-1914)
Дорого яичко в Христов день! : открытое письмо. - [Б. м: б. и., между 1904 и 1917]. - 1 л. : цв. автотип. ; 9,1х14,1 см
См. в эл. библиотеке
Бем, Елизавета Меркурьевна (1843-1914)
Христово Воскресенье, всем на веселье! : открытое письмо / Елиз. Бём. - С.-Петербург: издание "Ришар", [между 1904 и 1914]. - 1 л. : цв. автотип. ; 9,1х14 см
См. в эл. библиотеке
Бем, Елизавета Меркурьевна (1843-1914)
У нас в печи лучшие куличи! : открытое письмо. - [Санкт-Петербург: Община св. Евгении, 1910]. - 1 л. : фототип. ; 14,5х9,2 см
В коллекции стекла Егорьевского историко-художественного музея выделяется комплекс необычных по декору и форме изделий, созданных в конце XIX века на Дятьковском хрустальном заводе.
Автором эскизов и росписей предметов была Елизавета Меркурьевна Бём, известная русская художница второй половины XIX-начала ХХ века, интерес к яркому и самобытному творчеству которой вновь возрос в последние годы.
Елизавета Меркурьевна - женщина удивительной судьбы. Она родилась в 1843 году в Петербурге. В ее жилах текла татарская кровь: предки художницы носили фамилию Индо-гур, но со временем обрусели и стали Эндауровыми.
Уже в детстве у Елизаветы проявились любовь и талант к рисованию. Но жизнь в России второй половины XIX века не особенно располагала к тому, чтобы женщина занималась чем-то еще, кроме дома, семьи и детей. Однако родители Елизаветы Меркурьевны оказались людьми прогрессивными: с 14 лет девочка занималась в петербургской Рисовальной школе Общества поощрения художников, училась у И. Крамского, окончила обучение с золотой медалью.
После замужества Елизавету Бем миновала судьба большинства современниц, увлеченных искусством: оставить баловство, дабы полностью посвятить себя воспитанию детей и домашним делам. Супругом художницы стал прекрасный скрипач, профессор Петербургской консерватории Людвиг Бём. Сам человек творческий, он с пониманием и одобрением отнесся к занятиям жены.
Елизавета Меркурьевна по этому поводу сказала: "Вспоминаю слова нашего великого писателя Л.Н.Толстого, который говорил, что у кого есть призвание действительное, то для этого найдется время, как находить его для того, чтобы пить или есть. И это совершенная истина; чувствую это по опыту. Любя всей душой свое занятие, я и по выходе замуж, и после того, как родила ребенка, все так же, если еще не более, занимаюсь любимым делом".
Вскоре художница нашла собственный стиль - акварели и силуэты. Любимыми натурщиками Елизаветы Меркурьевны до старости оставались дети. За двадцать лет активной творческой деятельности Елизавета Бём создала 14 силуэтных серий, более 300 сюжетов для открыток, оформила множество книг и журналов. Ее творчество было признано и на родине, и за рубежом. Работы Бём приобретали крупнейшие русские коллекционеры П.М. Третьяков и И.Е. Цветков. Большими поклонниками её искусства были Императоры Александр III и Николай II.
С 1893 года Бём увлеклась изготовлением стеклянной посуды. Случилось это после поездки в Орловскую губернию, где директором Дятьковского хрустального завода был её брат Александр. В то время стекло, с которым стала работать Бём, в художественных целях использовалось редко. Елизавету Меркурьевну можно считать первой, кто стал использовать стекло по-новому, она была практически единственным профессиональным художником рубежа XIX-ХХ веков, работавшим в технике росписи по стеклу.
С именем Елизаветы Бём связана одна из самых ярких страниц в развитии русского национального стиля в стекле. Она делала формы для посуды, ориентируясь на старинные предметы: братины, стопы, чарки, ковши. Придумывала рисунки для эмалей. Сама расписывала посуду и внимательно наблюдала, если росписи делал кто-то другой.
Работы Елизаветы Меркурьевны участвовали в международных выставках — в Париже (1900), Мюнхене (1902), Милане (1906) — и везде получали медали. В Милане художница получила золотую медаль, как и на выставке в Чикаго (1893), за «прекрасную общую композицию, общий типичный характер орнаментальных деталей, высокую художественность возрождения древнего византийского и национального стиля».
Наиболее популярной авторской работой Е. Бём, вошедшей в прейскурант Дятьковского завода и выпускавшейся в большом количестве, стал
набор для вина, отмеченный народным юмором. Художница сознательно выбрала зеленый цвет стекла, форму штофа и технику эмалевой росписи, свойственные русскому стеклу ХVIII века.
Фирменным знаком творений Бём, будь то акварели или изделия из стекла, были подписи. Художница использовала незатейливые коротенькие стихи, загадки, прибаутки, пословицы, разговаривая с народом на его языке. Так и в этом наборе игривое изображение пьющих и дерущихся чертей пояснено не менее «забористыми» надписями на тему потреб-ления крепких напитков.
Здорово, стаканчики,
Каково поживали?
Меня поджидали.
Пей, пей - увидишь чертей!, - гласит надпись на одной из граней штофа.
Стаканчики в наборе являются обманками. На 2/3 они заполнены стеклянной массой и вмещают не так уж много жидкости. На каждом - шутливая надпись-тост, предостерегающая от чрезмерного увлечения «зеленым змием», и порядковый номер в процессе употребления напитка. И если чертики на первых стаканчиках призывают выпить «на здоровье», «на веселье», «на задор
», то на следующих читаем: «чай, кофе не по нутру, была бы водка по утру», «где выпивал, там и ночевал», «на радости выпил, с горя - запил», «хошь - не хошь, а выпить надо!
».
Наряду с популярным винным сервизом, приобретенным в коллекцию основателем музея Михаилом Никифоровичем Бардыгиным, в собрании есть и другие изделия Е. Бём, существующие в единичных экземплярах.
Интересна история их приобретения. Несколько десятилетий назад, встречая группу туристов из Москвы, бывший директор музея Эстер Яковлевна Равина рассказывала о художнице и ее творчестве. И вдруг оказалось, что среди гостей присутствует родственница Елизаветы Бём, москвичка Нина Евгеньевна Шмидт. В ее семье долгие годы хранились предметы из стекла, расписанные Е. Бём. Тронутая трепетным отношением к хранящимся в коллекции предметам, интересом к личности их создательницы, Нина Евгеньевна решила передать изделия в Егорьевский музей.
Так в коллекции музея появились ковшик и мисочка в «русском стиле» с эмалевыми росписями в виде птиц и кувшин из голубого матового стекла, расписанный эмалью оранжевого цвета в виде морозного узора.
